Лазарева Евгения Михайловна : другие произведения.

Тишина, глава 7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ветер чужих пространств толкнул потайную дверь

 []
  Глава 7
  ---------------------------------------------------
  За ужином я мучительно представляю книгу. То одну, то целую кучу. До одурения воображаю, как беру в руки матерчатый переплет, глажу его, читаю заглавие - правда, не знаю, какое. Открываю, вдыхая запах нетронутых до меня печатных листов. Принимаюсь пробегать глазами строчки, не складывая их в смысл.
  
  Но добиваюсь только того, что начинает болеть голова.
  
  Странно получается - почему они не материализуют книги? Ведь это не наркотики, не колюще-режущие инструменты и не живые организмы, на которые тут наложено табу. А представляю я книгу настолько явно, что моментами кажется, что в руках появляется знакомая тяжесть. Однако - не материализуют. Почему?
  
  Не понять мне здешние законы, хоть ты тресни. Что-то тут можно объяснять рациональностью, что-то целесообразностью. Что-то - стараниями сохранить индивида в целости и сохранности. Но остальное-то?
  
  Вот отчего никуда нельзя зайти? Выйти наружу, опять-таки? Почему нигде нет окон? Почему нет инструкций, как и чем пользоваться?
  
  Ведь если они содержат у себя живых существ разных наций, то должны предусматривать возможность разъяснения на языке, знакомом этому живому существу. Разве нет? По-моему, очень очевидно.
  
  Но ничего такого ведь нет. И если бы я не добрался до столовой и не вступил в контакт с кухонным автоматом, то не смог бы пользоваться ни доставкой, ни лифтом. И спиртного бы, кстати, тоже не было бы в моем рационе.
  
  А что? Пошел бы в другую сторону, да так и ходил бы только туда. Ведь сейчас я делаю то же самое, но в противоположной части коридора.
  
  Конечно, можно предположить, что столовые эти самые расположены регулярно по всему этажу. Но что-то на этот счет мне сомнительно. Ничего же подобного я больше не встречал. И лифт от столовой недалеко находится. И когда командуешь доставке про него, она не куда-то в другое место везет, а именно к этому лифту. Отчего и создается убеждение, что он единственный.
  
  Хотя это я перегибаю палку. Не может быть на таком огромном этаже единственная спусковая емкость. Ведь она не резиновая. А в час пик тут должно быть немерено людей. Спешащих на работу или еще бог весть куда.
  
  Конечно, сейчас тут до предела пустынно. Но ведь ясно, что это какой-то непорядок - то ли спят все, то ли свалили. Жилых-то комнат вон сколько. И у каждой свой отпечаток ладони. Ни больше, ни меньше.
  
  - Блокнот, - наконец говорю я, пытаясь справиться с головной болью. - Блокнот и ручка.
  
  Ничего не воображаю, ни о чем не задумываюсь. Просто говорю. Так как дурацкая избирательность автоматики достала меня донельзя.
  
  Однако на столе тут же появляется блокнот. С цветной белочкой на обложке. Через долю секунды сверху ложится ручка. На первый взгляд шариковая, из самых дешевых.
  
  Чувствую, как брови мои ползут вверх, а глаза сами собой вытаращиваются, превращая лицо в глупую маску. Немедленно гоню все обратно и по возможности солидно откашливаюсь.
  
  Что за хрень??
  
  Блокнот самый такой настоящий, в картонной гладкой обложке. Внутри - плотные листы, разлинованные в клеточку.
  
  Тупо гляжу на все это, и наконец до меня допирает посмотреть на задник блокнота - где обычно печатают выходные данные.
  
  Но там пусто. Обычный белый картон. Уже без белочки. Ага.
  
  Особенно меня поражает именно белочка. Откуда они ее взяли? Почему не городской вид? Не карандаши с ластиками? Да и не слон, в конце-то концов?
  
  Мохнатая такая. С хвостом. В лапах шишка. Блин.
  
  А ручка и правда самая обычная. Не гелевая, не струйная. А шариковая еще, столетней давности.
  
  Хотя какой, к черту, столетней? Все равно ведь ничерта не помню. Может, наоборот - самый современный писк моды.
  
  - Ах-ха-ха-ха-ха, - пробивает меня опять.
  
  Настолько не укладываются в один ряд чудеса материализации и такая вот допотопная ручка.
  
  Хорошо хоть, что выпить не тянет. Там, наверху, еще тянуло, а как вернулся из этой диспетчерской, так и перестало.
  
  Как-то совсем неловко после величия звездного неба надираться подобно свинье. Не скотина же я, в конце концов.
  
  Рожа эта еще на потолке. То ли была, то ли нет. Бдят. За нами неустанно бдят.
  
  - Ох-ха-ха-ха-ха, - умора, не могу. - Ха-ха-ха-ха.
  
  Тьфу!
  
  Но ведь когда достанет одиночество, обязательно попрусь к комбайну - парой словечек перемолвиться - и ведь не утерплю! А где бутылочка этого их замечательного пойла, там и другая. А там, глядишь, и третья.
  
  Допиваю чай с мятой и брусничным вареньем и гляжу на это свое то ли окно, то ли картину.
  
  Там опять огонечки звезд. Не полная бездна, как давеча с утра. Может, и правда - окно. Только не открывается никуда. Или не умею?
  
  Да и рамы никакой не видно. Впрочем, и откуда бы ей взяться, если до тех пор, пока я случайно это самое окно не активировал, стена тут была сплошной.
  
  Чудеса, честное слово. Блокнот вот с ручкой появились. Можно хоть писать, хоть рисунки рисовать - все занятие помимо прогулок по зданию. И помимо пьянки - если начистоту.
  
  Раз меня настолько тянет к алкоголю, то вот неужели все-таки я был пьяница - там, в прошлой какой-то жизни, которой не помню?
  
  Сейчас бы ванну принять. Такую, горячую-горячую. И чтоб пузырьки поднимались от кожи вверх.
  
  Не надо ни пены, ни ароматических солей. Просто ванну. С чистой-чистой горячей водой.
  
  Появляется то ли приглушенный рокот, то ли шорох. И он настолько неожиданен во всегдашнем местном безмолвии, что я долго не могу понять, откуда он.
  
  А поняв - подскакиваю. Из санузла!
  
  Вот это да, вместо душа - ванна, полная воды. И какой горячей! Ого. Ну-ка, ну-ка.
  
  Наклоняюсь ниже, чтобы увидеть свое отражение. Но вот же черт! Ничерта не видать. То ли ванна слишком белая, то ли поверхность воды совсем не отражательная. Только тень ложится - и все. Хрень какая ведь полная, черт же побери. Ладно.
  
  Но сам факт, сам факт-то. Ведь не заказывал я ванну, не заказывал и все. Просто сидел себе, чаек попивал, думал - что вот неплохо бы. Что вот бы даже здорово бы. И на тебе!
  
  Удивительная все-таки эта местная действительность. Поразительная, я бы даже сказал. Мало того, что чудеса-хрендеса всякие вытворяет, так еще и куча нюансов. В которых и сам черт не разберется - сломает ногу, старый хрыч.
  
  Хм-м, вот умора. И верно ведь - хрыч старый. Это он придуриваться может - то, понимаешь ли, статным молодцем, то девушкой ясноликой, то мегерой - зависит от объекта приложения, над которым хрыч в данный момент работает. Но по факту - ему же хрен знает, сколько лет. Столько же, сколько богу ихнему.
  
  М-да, правда, я как-то не в курсе, сколько лет богу... Может, не читал. А, может, и читал, да забыл - ничегошеньки ведь не помню про себя-то. В общем, дело не в этом. А в том, что и верно, что прям старикан этот самый черт получается. Если судить по возрасту.
  
  Тэкс. Во-от. Сюда. Ух!
  
  Бли-ин, до чего хорошо же!! Ух! Вот ведь не думал, что по ванне так соскучусь. Прямо балдеж, честное слово.
  
  И пузырьки и правда от кожи вверх идут. Как в газированной воде.
  
  Ага. Ладно. О чем это я там думал, пока сюда не побежал? Хм-хм, о выпивке, что ли? Или об этом... О смысле жизни?
  
  Офигительские темы. Точно. Особенно про смысл жизни, ага. Особенно здесь. Где его в принципе нет, и не может быть.
  
  Вот какой смысл у канарейки, запертой в клетке? Не сравниваю себя там со львом, ха-ха, или на худой конец с медведем. Тоже запертыми. В клетках. Например, в зоопарке. Не-ет, так высоко мы не берем. Мы - люди скромные. Убогие даже местами. Незамысловатые.
  
  Так вот, о канарейке. Сидит она себе как дура в этой клетке. И ей тоже не надо зарабатывать на пропитание. Которое - по ее наблюдениям - появляется в мисочке автоматически. А выдает это самое пропитание огромное белое автоматическое нечто. Ну а ты сиди себе знай, песенки распевай, со скуки подыхай. Заняться-то все равно нечем.
  
  И вот если бы у канарейки были мозги - в широком понимании этого слова, она бы скоро на стенки свои решетчатые полезла. Перышки бы все свои цветные повыдергала. От безысходности.
  
  Вот и у меня - аналогично. В обычной-то жизни пытаешься ведь как-то жить, развиваться, понимаешь ли. Если есть средства - путешествуешь. Чтобы увидеть разные места, красотой себя порадовать. М-да, хотя, честно говоря, не помню, были ли у меня вышеупомянутые средства, и путешествовал ли я вообще хоть куда-то.
  
  Неважно. Главное, что ты что-то делаешь. Но что можно делать здесь??
  
  Слоняться, как болван, по нескончаемым этажам, тыкаясь в нескончаемые запертые двери? Напиваться до усрачки? Спать до полного опупения? Что еще-то тут можно делать?
  
  Да ничего. Можно ради развлечения ходить в тот зал, который сегодня нашел. Смотреть на звезды. Можно. Но что это изменит-то?
  
  Ответ тот же. Единственное, что здесь остается - это размышлять. Ха, и делать это до тех пор, пока башка не лопнет. Или пока не свихнешься.
  
  Кстати, можно ли свихнуться, если только и делать, что думать? Причем в полнейшей изоляции от чего бы-то или кого бы-то ни было.
  
  Мням-мням. Думаю, что можно. Отчего бы и нет? Все эти просветления в пустошах или еще где - чушь собачья. Эти, которые в пустошах, честно так знают, что вокруг - обычный мир, в который они в любой момент могут спокойненько вернуться. Спокойненько!
  
  Даже заключенные - они же знают, что срок закончится. Правда, есть пожизненщики. Вот с этими, наверное, сложнее. Хотя, черт же побери, даже они встречаются же с людьми - пусть и только с тюремщиками. И в конце концов могут же они с ними хоть парой слов перемолвиться. Разве нет?
  
  - Погорячее, - даю я указание.
  
  Умора! Вода мгновенно становится более горячей. Не-ет, вот этого мне точно будет не хватать у себя. Вот это тут прямо как в сказке.
  
  Ладно. О чем это я? О херне-мерне всякой.
  
  С другой стороны - выдали вот мне блокнот и ручку. Закажу - и карандаши там, краски всякие - тоже точно выдадут. Не заржавеет за ними.
  
  Это что же тогда получается? А что если все это для развития человека делается? Берут, к примеру, человека - например, прямо с улицы. Стирают у него память. И помещают, не пойми куда. И смотрят, будет он развиваться или нет.
  
  Ой, нет. Сдохнуть, ха-ха. Ну и зачем они все это делают? А главное - кто эти "они"?
  
  Ерунда, ей богу. Зачем "им", кем бы они ни были, наблюдать за развитием этого подопытного?
  
  Блин, а если ключевое слово - как раз "подопытный"? И им, этим самым, абсолютно начхать на его развитие. А главное во всем этом - наблюдать за ним. Ставить его во всякие ситуации и наблюдать. Точно так же, как у нас, например, ставят опыты на животных - крысах всяких, обезьянах, собаках.
  
  Интересная идея вообще-то. Похоже, в принципе. И тут есть ответ на вопрос "зачем?". Ну, экспериментируют ребята. Что-то там проверяют. Как наши люди - на этих самых крысах. Только...
  
  Только вот с фантазией у них как-то бедновато. Пусть у меня нет часов, но если отсчитывать сутки, полагаясь на каждый период сна, то прошло уже много суток. Даже, наверное, больше недели. А разнообразия чего-то нет и в помине.
  
  Может, конечно, они время от времени газ какой-нибудь выпускают, вирусы. Еще какую-нибудь хрень. О! Излучение, например, какое-нибудь излучают на меня. Это вполне. Всего этого можно не замечать, если это в явном виде на тебя не действует. А они знай себе крючочки-галочки ставят в своих таблицах - тест такой-то пройден, тест сякой-то нет.
  
  Не-ет, блин. Этак у меня скоро паранойя разовьется. От одиночества-то.
  
  - Погорячее! Нельзя ли все время поддерживать нужную температуру?
  
  Голос звучит раздраженно, и до меня не сразу допирает диссонанс собственных указаний и роль подопытной крысы, с которой я ассоциирую себя.
  
  Хе, черт побери. Ладно. Странно, конечно.
  
  Хотя...
  
  Болтаю ногами, отмечая, что движение порождает буквально полчища пузырьков, с энтузиазмом устремляющихся вверх.
  
  Наверное, вода и правда газированная. Ладно. Не в этом дело.
  
  А дело все в том, что опыты бывают разные. Ведь известно же мне, что вставляли тем же крысам проводок нужный в мозги. Вернее, не проводок нужный, а в нужную часть мозга. Да и неважно, впрочем. Не в этом дело. А в том, что нажимали крысы на кнопочку, и замыкалось там что-то у них в мозгах, и они кайфовали до усрачки. И до того им это нравилось, ну до того, что в конце концов жали они на кнопку не переставая. И, ну, умирали - кто от нервного истощения, кто от голода, кто от жажды. Не могли, короче, оторваться от своего кайфа - ну, чтобы поесть там, попить. Поспать, короче.
  
  Короче, я это не к тому, что сейчас со мной то же самое происходит, а к тому - что опыты - они разные бывают. Не то что все время прутьями тыкать или глаза выкалывать. Или лапки отрезать. Разные эксперименты ставят-то. То такие, то сякие.
  
  Чтоб им всем сдохнуть, экспериментаторам этим гребаным! Что нашим, что вашим. Это ж надо придумывать-то все это... Гады! Сволочи! Фашисты! Была бы моя воля - всех животных бы выпустил вот сейчас же. И сделал бы так, что никто никому не мог причинить вред, не мог мучить и издеваться.
  
  Уроды!!!
  
  А как бы сделал, говоришь? Как бы сделал... Как... Да вот так! А пусть-ка, что ты плохого делаешь другому, сразу бы делалось и тебе. Например, например... Например! Ты пинаешь кого-то, и сразу получаешь сам. Режешь лапку? Тут же начинает отрезаться и твоя рука. Ну, и так далее.
  
  Ф-фу. Эк меня поперло, блин. Так и не уснешь вовсе. В сон-то теперь вообще не тянет. А тянет, например, набить кому-нибудь морду. Взять сволочь за грудки и набить. Выпустить, опять же, на волю кого-нибудь.
  
  Умора! Например, себя - ведь я тоже в клетке. Да и вообще, если уж начистоту, я как-то не качок. Не тюфтя, конечно, законченная. Но и не качок. Явно.
  
  А если так много пить, то скоро даже себе в морду не дашь.
  
  Пока, конечно, как-то не хочется. Ах-ха-ха. Не в смысле начистить себе рыло, а в смысле - тяпнуть. Но это ведь пока.
  
  Все, надо вылезать. Что-то разлежался, раздумался о всяком. Морды вон половине человечества собрался начищать. Болван.
  
  Но ведь, господи, разве я не прав?
  
  Растираюсь полотенцем, и вдруг ловлю себя на том, что серьезно прислушиваюсь - а не ответит ли тот.
  
  Тьфу!!
  
  Одежда, брошенная давеча на пол, уже лежит - аккуратно сложенная - на полочке. Грязная посуда вместе со столом - в комнате отсутствуют. Хорошо хоть кресло не убрали. И на том спасибо.
  
  О! И кровать, смотрите-ка расправлена. Уголок одеяла приветливо так отогнут. Приглашающе, ха-ха-ха. Пижамка тут же. Голубенькая. С какими-то узорами непонятными. Называемыми знающими людьми словом "абстракция". Чтоб их нафиг, к черту.
  
  Эх. Жизнь моя жестянка. Непонятно, кому и зачем нужная. Экспериментаторы тоже мне нашлись... Хреновы...
  
  Ой, ну до чего удобная же постель. Такое впечатление, что в прошлом мне на таких спать не доводилось.
  
  На самом деле, мне кажется, память тела - особая вещь. Отличная от памяти, которая есть в мозгах. И вот ее-то, эту память тела, так просто не сотрешь. А вероятнее всего - вообще нельзя. Ведь чтобы это сделать, надо уничтожить каждую клетку, каждый атом. Или уж не знаю, что там. Из чего все это состоит.
  
  Так вот, получается, что если тело тебе о чем-то говорит, то к этому стоит прислушаться. Потому что оно-то как раз не врет. Не умеет врать. И раз у него ощущение, что на таких постелях ему валяться не доводилось, то, значит, это и действительно именно так.
  
  Лежу я так, лежу. Таращусь в темноту. И чувствую, что ничерта уже не таращусь, а очень даже закрываю глаза. И вообще меня уже куда-то утаскивает. В дальние какие-то дали, в иные ситуации, наполненные, между прочим, и другими людьми. От кого-то бегу. От кого-то спасаюсь. Дерусь опять же с кем-то до смерти этого кого-то. Но стоит только оставить того в покое, как глаза его хитренько приоткрываются, а сам он принимается нагло хохотать мне прямо в лицо.
  
  И все в этом же духе. Причем некоей частью сознания я будто бодрствую и наблюдаю происходящее со стороны. Советы даже даю. Словно там и не я вовсе, а просто мой персонаж - некто, изображающий меня самого. А сам я смотрю на все это, как в кино.
  
  От кошмарной этой лабудятины хочется избавиться. Очнуться в конце-то концов. Освободиться. И я всплываю в почти осознанное состояние, но не сумев удержаться там, вновь проваливаюсь. И так раз за разом. Раз за разом.
  
  Просыпаюсь в луже собственного пота. Хоть выжимай. Стискиваю пальцы, чтобы удостовериться, что теперь-то уж то, что вокруг - на самом деле.
  
  Странная штука - сны. Непонятная. По-крайней мере, в моем мире - непонятная. Так и не разгаданная. Что это такое? Зачем? Почему бывают кошмары? Почему некоторые сны настолько реальны, что в них действительно можно пораниться или умереть?
  
  И почему после пробуждения они так легко ускользают. Так легко, что не успеваешь схватить их тающий смысл.
  
  Выспался ли я? Конечно же, нет. Подобные сны не дают отдыха, а только изматывают. И как бы ни хотелось уловить в них хотя бы крупицу истины, сделать это я не в состоянии.
  
  Что там были за люди? От чего я убегал? Что за преследователя пытался убить, дабы тот не прикончил меня самого?
  
  Одни вопросы, ответов нет.
  
  Текут секунды, и с каждым мгновением, как по капле, стираются детали, не оставляя на поверхности вообще ничего. Кроме факта преследования и моих попыток освободиться.
  
  Все. Лежать в этой мокряти больше не могу. Придется вставать, окончательно оставив попытки восстановить смысл снов. Ведь всегда, когда поднимаешься, они исчезают совершенно.
  
  В санузле меня, как и прежде, встречает душ - вчерашней ванны нет и в помине. Пижама через секунду лежит выстиранная и выглаженная на полке. Ну а кровать, конечно же, оказывается перестелена и аккуратно заправлена.
  
  Как они все это делают, я не понимаю, но чувствую, что уже привык, и даже не удивляюсь. Еще пара дней - вообще перестану обращать внимание. Словно все это - обыденно, всегда было, есть и будет. Ну, как яблоко всегда падает вниз. Или - люди не могут летать. Это само собой разумеющиеся вещи, которые просто проходят мимо, не цепляя нас.
  
  Пока завтракаю, размышляю, чем бы сегодня заняться. Раскалывается голова, и тело - как ватное. Хочется плюнуть и сидеть вот так, ничего не делая. Смотреть, например, на картину. Рисунок на которой, кстати, изменился за ночь.
  
  Какая, собственно, разница, сижу я или хожу? Исследую что-то либо просто в носу ковыряю? Да никакой. В месте этом дурацком вообще все действия становятся конкретно так бессмысленными. Нечему придать им смысл, значение хоть какое-нибудь.
  
  На самом деле, конечно, и в повседневной жизни любая деятельность, по сути, не имеет смысла. Но там ты постоянно находишься в каком-то мороке, драйве. Тебе некогда остановиться, задуматься. И потом - большую часть времени ты тратишь на то, чтобы выжить - не остаться без куска хлеба, иметь крышу над головой, не корчиться от боли.
  
  А здесь?
  
  Тут есть все для физического существования. Все, что угодно. Бери не хочу. Но физическое это существование оправдать уж совсем нечем. Живешь, как эти... Трутни, что ли.
  
  И нет совершенно никакого понимания, что здесь происходит и зачем. Может, в эту самую минуту взрывается детонатор? Или вырываются наружу смертельные вирусы?
  
  Сплошные "может", сплошные "если".
  
  Маленькая комната, чисто функциональная. Из нее так и тянет выбраться наружу. Но там - замкнутый коридор. Откуда тоже тянет выбраться. Причем поскорее, пока не замучила клаустрофобия.
  
  Ирония в том, что выбраться некуда. Все двери закрыты. А на других этажах - такой же коридор с такими же запертыми дверями.
  
  И думать об этом - невозможно. Сразу начинает не хватать воздуха. А самое печальное - что делать тут ну совершенно нечего. А уж если представить, что так будет из года в год в течение многих лет, то немедленно хочется повеситься.
  
  И здесь появляется дополнительная ирония. Которая заключается в том, что повеситься невозможно - просто не на чем. И невозможно не только повеситься, но и убить себя в принципе.
  
  Местная чудесатость просто не позволяет этому произойти. Ни одно из приспособлений или предметов, которые можно было бы использовать во вред себе - не предоставляется. Ни ножей, ни вилок. Ни ножниц. Даже утопиться негде.
  
  Однако и занять себя чем-то негде тоже. Без конца разгуливать по коридорам - вот и вся радость. Еще можно на лифте проехаться на другой этаж - и тоже погулять.
  
  Ну, а для разнообразия завернуть в столовую и перекинуться словечком-другим с кухонным комбайном. Напиться еще можно. Там же.
  
  Интересно, а вот если не просыхать пару месяцев, умру ли я? Дохнут же алкоголики. Но другой вопрос - насколько быстро от пьянства можно откинуть копыта?
  
  Да и какое удовольствие пить, если хочешь просто прикончить себя? А без удовольствия любая выпивка тут же полезет наружу. Это точно.
  
  Еще вопрос, остановит ли меня чудо-техника, если я стану целенаправленно спиваться? Не знаю.
  
  Но, господи, такая тоска берет, как представлю, что опять выйду вот в этот проклятый коридор. И никакого-то из него просвета. И так изо дня в день. Изо дня в день. Кошмар.
  
  Может, попробовать задушить себя? Своими же собственными руками? Уж руки-то они у меня ведь не оттяпают.
  
  Занятная идея, кстати. Попробовать, что ли?
  
  Черт! Мало того, что неприятно, так еще и больно. Зато еще немного. Вот. Еще чуть-чуть. Еще мале...
  
  В первое мгновение вижу только пол. Потом ножку стола. Опрокинутое кресло. Угол стены - чуть дальше.
  
  Облизываю губы. Сухо, как в аду, ей богу. А на лбу, в том самом месте, куда пришелся страшный удар - пульсирующая боль.
  
  Здорово они меня саданули. На славу, так сказать. От одного такого удара можно было бы копыта откинуть. Но не откинул ведь.
  
  Вон лежу себе. Мебель разглядываю. И опасаюсь пощупать лоб.
  
  Лужи крови, правда, не видно. Удар, значит, был тупой. Да-а, вот, значит, оно как. Прямым, значит, действием. Эт-та. Пресекают, значит.
  
  Не понимаешь, типа, по-хорошему - покажем по-плохому.
  
  За-ме-ча-тельно. Богатый, кстати, опыт. Ценный эт-та. Главное, беспроигрышный. А что получается в сухом остатке? А получается-тта, что бдят. Надсматривают. Нужен я им тут зачем-то. Живым, понимаешь. И пресекают.
  
  Что вы сдохли все!!
  
  Переворачиваюсь на спину. Проверяю правую руку. Но голову пока не трогаю, по-прежнему боюсь. Хотя и непонятно, чего.
  
  Блин. Да, может, и нет никаких "их"-то. А просто есть вездесущая автоматика - скатерть-самобранка чертова. И работает она сама по себе автономно без всяких хозяев. И пресекает, пресекает, пресекает. Просто потому, что заложена в ней такая программа.
  
  Но какого черта я-то тут делаю? И что - слоняться мне здесь, пока не сдохну естественной смертью?
  
  И тут чувствую, как холодок рождается в районе моего, понимаешь, солнечного сплетения.
  
  А что, если никакой естественной смерти тут нет вовсе? Что, если организм этот мой бессмертен?
  
  Ладони сразу же взмокают, в горле встает комок.
  
  Ведь тело мое странное. Верно? Не раз уже я думал, что с ним что-то не то. И что оно искусственное - тоже думал.
  
  Вечно... Быть в этих коридорах - вечно. Ни книг, ни занятий - вечно. Один - вечно. Всегда, всегда, всегда.
  
  Меня охватывает такой ужас, что начинают стучать зубы.
  
  Что это? Ад?? Чистилище? Что?!!
  
  Господи, чтоб вас всех!!!
  
  Сдохнуть - не дают, занятий - никаких. Да еще и заперт в каких-то идиотских катакомбах. Ни окон, ни выхода наружу. Бесконечные лабиринты с бесчисленным количеством запертых дверей.
  
  И главное - никого! Ни одного живого человека. Да даже и мертвого - ни одного. Вообще никаких иных существ. Только я, комбайн, странная автоматика и здание - словно улей.
  
  Ощупываю голову.
  
  М-да-а, шишак что надо. Удар у них был, выходит, отнюдь не виртуальный, а что ни на есть - самый реальный. Бац так! Из ниоткуда и непонятно чем.
  
  Ведь ничего ж я не видел? Не видел, нет. Сидел себе тихо-мирненько. Душил себя же - методичненько. Может, еще раз попробовать?
  
  К горлу подкатывает такая тошнота, что перегибаюсь набок - чтобы блевать удобнее. Жду. Но дурнота сразу отступает. Как только, значицца, перестаю думать об удушении.
  
  Во дают! Идиоты. Ну уж нет, я этого так просто не оставлю.
  
  Представляю, как сжимаю шею. Жду. Затем усиливаю четкость всех деталей. Жду.
  
  На этот раз они не попадаются на удочку. Ничего не происходит. Ладно.
  
  Не давая ни себе, ни им времени на размышления, стискиваю горло, что есть сил. Чтобы в едином порыве уж закончить все побыстрее. Перед глазами тут же чернеет. Замеча...
  
  Гхе, кха. Пфу!
  
  А вот интересно, могут ли они забить насмерть, спасая, так сказать, меня же от самого себя? Как еще руки-ноги не переломали? Надо же было так садануть - к противоположной стене отлетел. Ладно, хоть позвоночник цел.
  
  Стараюсь пошевелиться. Ощущение такое, словно вместо лица у меня кровавая каша. Гхкх-пфу. Жесть, честное слово.
  
  Нет, блин, надо же. Лицо, как лицо. И даже - ах-ха-ха-ха-ха - шишак прежний куда-то делся. Лечение, блин, такое - ха-ха-ха-ха-ха. Индивидуально-заказное. Охренеть.
  
  А это еще что за ерунда?
  
  Ого! Вот дают - прикинь, к горлу не могу прикоснуться. Нет, ну я фигею от них, честное слово.
  
  - Эй вы! Как вас там? Мыться теперь я как должен, а? - не отвечают, прикинь. - Как мыться-то, а?
  
  Здорово. Быстро так реагируют. Оперативненько. Ладно.
  
  Только а мне-то что в этой ситуации делать? Все? Никак? Жить тут вечно?
  
  Главное - и что им от меня нужно-то? Вот чего никак не пойму. Может, и правда это все инопланетяне какие-нибудь долбаные? Собирают урожай. Образцы, так сказать.
  
  Но непохоже ведь. Не складывается. Ведь нет никого тут. Ни инопланетян, ни еще кого. Да и отпечатки все над дверями - человеческие. Кому, к черту, нужны десятки тысяч людей, когда обычно собирают разные образцы?
  
  Или... Или же это только на этом этаже - человеческие. Потому что предназначен он для людей. А на остальных - для других существ?
  
  С трудом сажусь. Ломит все тело, будто меня не только по голове лупили, а основательно поработали над всем, так сказать, образцом - ах-ха-ха-ха-ха.
  
  Ломит-то оно, конечно, ломит. Но ведь не сломано ничего. Даже ни ссадины, ни синяка. То ли бьют настолько профессионально, то ли заживает на мне как на собаке. За пару минут, ха-ха.
  
  Господи, и надо же было мне тут оказаться-то. Главное - как? Наверняка ведь, жил себе и жил. Плохо ли, хорошо - неважно. Жил, не тужил, среди себе подобных. И вот на тебе. Очнулся в дурацком этом месте, ни памяти, ничего. Тело какое-то странное. Сдохнуть не дают. И ни мозги, ни руки занять нечем.
  
  Смотри-ка, картинка опять другая. Не сильно, конечно, но другая. Будет очень смешно, если это и правда окно.
  
  Оно, может, кстати, и открывается. Просто я не знаю - как.
  
  Хотя нет. Не может оно открываться. Ведь открытое окно - это способ самоубиться. А здесь с этим строго, ах-ха-ха-ха-ха.
  
  Пойти, напиться, что ли?
  
  Переменяю рубашку и штаны. Наблюдаю, как брошенная в корзину одежда истаивает и через секунду появляется на полочке - никогда не привыкну. Уже нет и тени сомнений, что именно так и будет, но - не привыкну. Странно это. Непонятно. Не бывает такого, по честному-то. Не может энтропия убывать, хоть ты тресни.
  
  Э-э, но, может, это она у нас убывать не может. Потому что законы у нас такие. А в другом месте - пожалуйста. Но вот только в каком - другом? В другой вселенной, что ли? Или в нашей такое тоже случается?
  
  А черт бы побрал все это к черту!
  
  
  
  В столовой сразу устремляюсь к бару.
  
  Вот сколько пью, а число бутылок не уменьшается. Их берешь, а они восполняются. Чтобы индивид, так сказать, всегда имел возможность качественно надраться. Молодцы!
  
  - Добрый день, милостивый государь, - елейно произносит голос сверху.
  
  Надо же, какой дурак - никто его не спрашивает, а он, смотри-ка, инициативу проявляет. Болван.
  
  Разглядываю бутылки, прикидывая, с какой начать. Может быть, с той, кото...
  
  - Что изволите заказать? Сегодня в меню фирменное блюдо - лобандо в макчевом соусе. Также могу порекомендовать калемагов. В собственном соку.
  
  Наверное, начнем вот с этой. Такая темно-коричневая жидкость не может не быть восхитительной на вкус. А также - восхитительной по скорости вырубания мозгов, ха-ха.
  
  - Сегодня как-то немноголюдно, к сожалению, - продолжает вещать автомат. - Поэтому предложить развлекательную программу не могу.
  
  Рука моя замирает на полдороге к бутылке. Перевожу взгляд на потолок.
  
  - А что, обычно многолюдно? - вот и не хочу ничего говорить, а как-то само собой вылезает. Причем с саркастической еще такой интонацией.
  - Конечно, статистических данных у меня нет. Но столовые, как правило, организуются для массового посещения.
  
  Этта да. Этта он прав. Не в бровь, так сказать, а в глаз. Точнярик, понимаешь, такой. Точнец!
  
  Аккуратненько свертываю пробку и делаю первый глоток. Ух-х. Хорошо.
  
  - А что за развлекательная программа, дружок? - интересуюсь я уже более благожелательно.
  - К сожалению, представить ее могу, - в голосе и правда сквозит нечто вроде сожаления. - Уж слишком сегодня немноголюдно.
  
  Хорошо пошло. Замечательно. И на вкус не то, что наше пойло. И в башку классно ударяет. А классно, по моему мнению, это когда все проясняется, проясняется. Четким таким делается. Но как бы с позитивной стороны. Словно светом освещается. Не холодным там, люминесцентным. А самым что ни на есть солнечным. И тебе даже немножко весело становится - сам черт тебе не брат. Плохое же отступает, делается неважным там. Ну, или маленьким. И кажется, что ты вот-вот, прямо сейчас, все поймешь или вспомнишь. Или просто все само собой вдруг переменится к лучшему.
  
  Оптимизм, короче, такой. Который нарастает, нарастает. Ну а потом вдруг бац, и сразу отрубаешься. Что тоже неплохо - ни снов тебе, ни действительности. А время, опять-таки, идет, молотит жерновами.
  
  - Я же не прошу тебя ее представлять, - назидательно говорю я автомату. - А просто спрашиваю, что она собой представляет, из чего, например, состоит.
  - Не могу сказать, - нерешительно отвечает мой собеседник.
  - Почему не можешь? - несколько преувеличенно - из-за выпитой полбутылки - удивляюсь я. - Это тайна?? Нет, ты меня просто пугаешь, ах-ха-ха-ха.
  - Почему тайна? - вроде бы обижается тот. - У меня тайн нет. Даже в принципе.
  - Тогда почему не можешь-то? - тепло, скорее жар, постепенно разливается по телу, в связи с чем меня неудержимо тянет что-нибудь выкинуть. Этакое.
  - Информация находится в ячейке, доступной только после запуска механизма развлекательной программы. Других обращений к этой ячейке нет.
  - Во выдал! Молодца, - одобряю я и пытаюсь свести разъезжающиеся глаза. Получается плохо, и это меня раздражает. - Слушай, а ты чего темнишь-то?
  - Так светлее? - немедленно увеличивает освещение этот болван, так, что мне приходится сощуриться.
  - Ты издеваешься, что ли? - собственный голос кажется мне визгливым, и меня это доводит чуть не до бешенства.
  - С чего вы взяли? - и через паузу. - Нет, не издеваюсь. Таких параметров в меня не заложено.
  
  Он вещает что-то еще, но я в порыве злости его не слышу. Так как пытаюсь дать себе в морду. Потом - ударить рукой об угол стойки. Затем просто встать. Ну, чтобы упасть.
  
  Все безрезультатно. Нечто блокирует мои действия буквально в сантиметре от поверхности - лица и других предметов. И чем больше я беснуюсь, тем больше потею, скрежещу зубами. И, конечно же, понимаю, что веду себя, как животное.
  
  Но этот внешний контроль просто вводит в неистовство. Наверное, для человека нет ничего хуже, чем столь явное ограничение его свободы.
  
  Наконец силы мои иссякают, и я безвольно растекаюсь в кресле. Мысли ясны, от оптимизма не остается и следа. Ну а ноги - из-за выпитого - не держат по-прежнему.
  
  Хочется надраться до окончательного ступора. Чтобы уж точно перестать отражать действительность. Проблема в том, что я не могу встать, не могу дотянуться до той бутылки, которую оставил на столешнице, понадеявшись на свои силы. Черт, не думал же я, что именно этот сорт спиртного так вдарит в ноги.
  
  - Эй, - говорю я болвану. - Слышишь меня?
  - Добро пожаловать, милостивый государь, - елейно произносит голос с потолка.
  - Ха! Добро, говоришь?
  - Сегодня в меню фирменное блюдо - лобандо в макчевом соусе. Также могу порекомендовать калемагов в собственном соку.
  - Да пошел ты!
  - Не понимаю. Нет такой информации.
  
  Опять двадцать пять начинается. Снова он принимается строить из себя дурака.
  
  - Подай-ка мне бутылку. Вон, там, на столе стоит.
  - В баре производится самообслуживание.
  - Ты разве не видишь, что я не могу сам себя обслужить?? - повышаю я голос.
  - Почему?
  - Покачену!!! Черт! Дай бутылку.
  - В баре произво...
  - Я на ноги встать не могу, не держат. Дай бутылку, будь другом.
  
  Несколько секунд проходит в молчании. Я жду, он просто безмолвствует.
  
  - У вас высокая степень отравления, - заявляет автомат. - Вам следует отказаться от спиртного по крайней мере на сегодня.
  
  Ну дожили, какая-то дурацкая железяка будет мне еще указывать, что делать, а что нет. Совсем уже обнаглел, если уж на то пошло.
  
  Очень хочется выпить. Надраться до потери сознания. Причем в данный, так сказать - текущий, момент не с психологической точки зрения, а - ха-ха - с точки зрения организма. Физически.
  
  Я вот что заметил, кстати - пока не сделаю первый глоток, еще можно как-то удержаться. Но стоит приложиться к бутылке - хоть чуть-чуть, и все, пиши пропало. Оторваться уже никак. Не остановлюсь до тех пор, пока не отключится сознание.
  
  И что это по факту получается? А получается, господин хороший, что ты все-таки алкаш. Самый что ни на есть прозаический и пропащий. Без всякого, так сказать, флера. Тот, кто за бутылку мать родную готов продать.
  
  Э-э, постойте, постойте - что-то как-то далеко вас заносит, если на то пошло. Во-первых, никакой матери я в упор не помню - как тогда можно продать пустоту? С этаким же успехом можно тогда продавать Снежную Королеву. Какая разница-то? Все равно ни той, ни другой для меня не существует.
  
  А во-вторых, не настолько уж я пропащ, как кажется. Если спиртного нет в прямом доступе, то тут уж ничего не попишешь - это ведь я понимаю.
  
  Или нет?
  
  Перевожу взор на вожделенную бутылку. Вон она, миленькая. Пузато-сплюснутая. Специально отобранная из сонма других. С темной пряной жидкостью внутри, отливающей янтарными отблесками.
  
  Сначала... Сначала надо сделать небольшой глоток. Но не глотать, задержать во рту. Поперекатывать по языку, ведь именно там находятся вкусовые рецепторы. Почувствовать, как нежное пламя лижет нёбо.
  
  И лишь потом - потом! - впустить его внутрь. И дождаться, замирая, как оно начнет растекаться по телу. Блаженство.
  
  Из горла вырывается рычание. Ведь это блаженство сейчас просто недостижимо для меня. Впредь, конечно, буду знать, что этот вид выпивки обезноживает. Но что же мне делать теперь??
  
  Черт! Черт!!
  
  Опираясь на руки, поднимаю зад из кресла. Но встать не могу - ноги будто не мои. Будто пришиты от кого-то другого и совсем не слушаются.
  
  Стараюсь поставить их прямо. Отрываю пальцы от подлокотников и совершаю отчаянную попытку сделать шаг вперед.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"