Токива никак не может решить, соизволение лично съездить к императорской тюрьме и полюбоваться на вывешенную там голову Еситомо, это милость господина Киемори или еще один способ ударить побольнее от кого-то из его советников?
Не то, чтобы была какая-то разница. Так что она просто смотрит, укрывшись в глубине возка.
Все должны увидеть триумф Тайра. Гордо реющие в небесах алые флаги и отрубленные головы врагов. Много голов. Страшный урожай принесли столичные деревья в эту зиму.
Правитель Симоцукэ
Поднялся
В самую высь... (*)
Что возьмешь с простонародья, если весь двор злорадствует?
Холод остается инеем на волосах, изморозью на белых лицах, уже изуродованных жадным до поживы вороньем. Токива отстраненно замечает черноту пустых глазниц, разорванную острыми клювами кожу. Где те губы, что так жарко целовали ее когда-то?
Может, приплатить сторожу, чтобы не слишком усердно гонял птиц? Голые черепа быстрее похоронят.
Хорошо, что зима. Покрасневшие, слезящиеся глаза легко списать на холод.
Хорошо, что зима. На летней жаре плоть слишком быстро гниет, господин не дождался бы последнего привета от своей верной служанки.
Можно было бы выкрасть голову и сбежать.
И погибнуть от рук разбойников по дороге в монастырь, сложив перед этим красивые стихи. Что-нибудь вроде:
Ёситомо - он
сердцем своим так похож
на осенний вихрь. (**)
Токива почти видит собственное тело, распростертое на белом снегу, уродливую рану на шее и оборванца, шарящего в складках ее одежды, жадно лапающего грудь первой столичной красавицы.
Но кто знает, что случится с детьми, ускользни из рук господина Тайра столь желанный трофей?
Дети ценнее красивого завершения истории. Дети императорской крови, её дети, которые уничтожат Хэйан.
- Нагляделись? - Ее возничий мнется, переступая с ноги на ногу. Токива шелестит что-то покорно-согласное, как подобает, и ее скромный кортеж отправляется назад, домой.
Немного подумав, она расправляет рукава, так, чтобы они выскальзывали из-под занавесей. Новая наложница господина должна быть счастлива, что осталась в живых и обрела такого завидного покровителя.
Она счастлива, да.
Она однажды повесит его голову на это самое дерево и придет любоваться.
Ее дети уничтожат эту столицу. Она проследит.
* Стихотворение, если верить Повести о смуте Хэйдзи, было написано на табличке у дерева, где висела голова Ёситомо.