Дикая Диана : другие произведения.

Анна Кошка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Какова любовь настоящей неформалки? Хотите это узнать? Дико насыщенные страстями любовные переживания и откровенное описание жизни девушки-неформалки - сложные отношения с больной матерью, любовь к девушке, любовь к парню, наблюдение в психушке, учёба, беременность. Присутствуют элементы эротики. Всё это - линия одного персонажа (Анны), выделенная из серии книг о неформалах "Сын Ночи", отдельные главы, вычлененные оттуда, так что заинтересованных отсылаю к основному произведению.
  1... Анна. ("Сын Ночи", часть 1, глава 20).
  Анна сидела в читальном зале и пыталась сделать домашнее задание по истории литературы. Задание было для неё не сложным, но в голову ничего не лезло, и писать не хотелось.
   Девушка углубилась в воспоминания. Когда-то она хотела написать книгу о своей богатой событиями и эмоциями жизни, но так и не взялась за это... лень, наверное...
   А ведь написать, действительно, было о чём.
   О том, как она начала сбегать из дома, едва научившись ходить...
   О том, как она в 9 лет мечтала стать богиней и свято верила, что станет ею, когда вырастет...
   О том, как влюбилась в свою первую и долгое время единственную подругу, Таню, которая так и не ответила взаимностью...
   О том, как считала себя лесбиянкой до недавнего времени...
   О своих подругах, которые почему-то все оказывались натуралками и вскоре сбегали от её нежной дружбы...
   В детстве подруг у Анны было немного.
   Первая, Таня, была соседкой по двору, они были подружками с пелёнок, больше ровесников во дворе не было, но когда мама решила переехать с окраины в центр городка, подруги стали общаться всё реже и реже.
   Второй в её жизни подругой была художница Мика, с которой Анна познакомилась в третьем классе. Они учились в параллельных классах. В тот год Мика почти каждый день заходила к ней домой, и они вместе рисовали. Как жаль, что их общие рисунки не сохранились! А ещё больше жаль, что после летних каникул, вернувшись в школу, они не нашли друг друга. Всё могло бы быть иначе... не было бы стольких лет мучительного одиночества и непонимания... Но они потеряли друг друга тогда... Неужели они так изменились за то лето, что не смогли друг друга узнать? Или Мика тогда перевелась в другую школу?..
   В пятом классе Анна подружилась с одноклассницей Дашкой, но на следующий год дружба прервалась и с ней. Безо всяких причин или ссор, просто перестали общаться и всё. Да и поссориться с Анной было почти невозможно, она не любила ссор. Просто Даша нашла себе более интересных подруг.
   Потом у девушки долго не было друзей. Её мама серьёзно заболела и на несколько месяцев слегла в больницу. Заболела шизофренией. До того как её положили в больницу, мама долго пыталась уговорить Анну на совместное самоубийство, а когда не смогла, то попыталась утопить в ванне. Анне тогда было только 12 лет. Когда маму забрали в психушку, она осталась совсем одна в огромной пустой квартире, не считая маленького чёрного котёнка - Чертёнка. Отец в то время был занят новой семьёй и долгожданным сыном. Старший брат тоже был занят своей семьёй и жил отдельно, из-за большой разницы в возрасте они почти не общались, Анна как-то стеснялась его. Он приходил время от времени, проверял, есть ли продукты, но ему было невдомёк, что маленькая сестрёнка всё ещё не умеет готовить даже яичницу. Анна целые дни проводила на улице, до самой темноты, вместе с котёнком лазала в поисках еды по садам и огородам (хорошо, что было лето), иногда их подкармливали знакомые... А потом была одна из самых жутких недель в её жизни, когда Чертёнок потерялся, и она осталась совершенно одна... В конце лета Анну забрала тётя, и она целый год жила у ней в посёлке в соседней области. Там Анна писала письма с пылкими признаниями своей первой подруге, посвящала ей свои первые стихи...
   В старших классах Анна подружилась с боевой девчонкой Катькой, недавно переехавшей из деревни, которая всё у неё списывала, а после окончания школы тоже исчезла из её жизни.
   Потом было увлечение природой, когда Анна хотела уйти жить в лес. Собирала карты области и районов, читала о природе своей области, мечтая о далёких походах и заброшенных деревнях... И старый охотник дед Гриша, полжизни бродивший по лесам, который предложил исполнить мечту за то, что она станет его любовницей. Анна не смогла этого сделать и стала держаться подальше от похотливого дедушки. С той поры она очень редко бывала в лесу. А жаль...
   Вот последние лето и осень, когда Анна поступила в институт, оказались особенно богаты событиями и знакомствами, настолько, что об этом времени можно было написать отдельную книгу...
   Начать хотя бы с того, что Анна узнала, кто такие неформалы. Надо сказать, довольно поздно. В институте их было много. Девушка почувствовала с ними какое-то духовное родство и значительное сходство во взглядах на жизнь, и стала тусоваться с неформалами. А до этого вечно бродила по городу одна или сидела дома и читала, и не могла практически ни с кем найти общий язык. В школе, будучи необщительной и неразговорчивой, стеснительной, незаметной серой мышкой и ботаником, девушка и не горела желанием общаться с одноклассниками и прочими окружающими, они были ей чужды, слишком остро она чувствовала различия между собой и ними. Наконец-то в институте она почувствовала, что не одна такая странная, и нашла тех, с кем хотела и могла с удовольствием общаться.
   Практически большую часть времени девушка теперь проводила на тусовках с неформальными поэтами и участниками местных рок-групп. Они показали ей Старое кладбище - любимое место их сборищ. Музыканты также часто тусовались в местах проведения репетиций, во Дворце Культуры (ДК), Районном Доме Культуры (РДК), Доме Молодёжи... Анна практически сутками пропадала вне дома, переходя от одной тусовки к другой, и просто не могла насытиться общением. Особенно ей нравилась компания неформальных поэтов, собиравшаяся на Старом кладбище, эту компанию Анна стала считать действительно своей и даже нашла через чат в местной газете и привела в неё ещё нескольких поэтов, активно участвуя в их творческой жизни и публикуя вместе с ними свои стихи в местных газетах. Чаще всего они публиковались в "Аспекте", где была отдельная молодёжная вкладка с чатом, там же можно было легко подработать внештатным корреспондентом. Иногда ещё писали в газету "Соседка", где вышло несколько статей о неформалах. Девушке казалось очень странным, что она ничего не знала о них раньше, видимо, это из-за её былой необщительности... Теперь-то она легко общалась в нескольких компаниях сразу, на одном только Старом кладбище, где Анна теперь очень любила гулять, собирались несколько компаний, иногда смешиваясь. Там собирались в развалинах склепа, возле большого памятника жертвам репрессий у самого въезда на кладбище, и в глубине, на могиле дедушки Филимона - именно здесь, в более укромном месте, собирались поэты. Впрочем, на кладбище собирались не только неформалы. Старое кладбище совершенно вросло в город и располагалось между несколькими учебными заведениями, по его краю даже шла тропинка до сельхозтехникума. И частенько на кладбище приходили просто посидеть и выпить студенты или живущие недалеко. Возле памятника жертвам репрессий даже иногда тусовались гопники. Поэтому Анна всегда заходила на кладбище не с главного въезда, а с бокового хода, по студенческой тропинке и затем, сворачивая вглубь на заросшую дорогу, возле развалин склепа, стараясь обойти памятник сзади. Правда, внутренняя дорога всё равно подходила к памятнику, сворачивая к главному въезду, здесь нужно было осторожнее прошмыгнуть с дороги на незаметную маленькую тропинку, терявшуюся в зарослях. Вскоре после того как на эту тропинку вступали, она действительно исчезала среди могил, поэтому найти могилу Филимона, самое укромное место сборищ, можно было только точно зная, где она находится. Но завсегдатаи умудрялись найти её даже ночью, хотя она ничем не отличалась от окружающих могил, такой же небольшой деревянный памятник в форме параллелепипеда, немного расширенного книзу, с овальной чёрно-белой фотографией обыкновенного деда, умершего в 1965 году, с немного трухлявым деревянным столиком и скамейкой рядом, которые они выкрасили зелёной краской по собственной инициативе. Впрочем, большинство остальных в её компании не боялись проходить мимо большого памятника у главного въезда и были не столь осторожны, поэтому как-то умудрились привести за собой целую компанию гопников, от которых им всем едва удалось уйти без драки, просто несказанно повезло.
   Этим же летом Анна снова нашла давнюю подругу, художницу Мику. Та сильно изменилась внешне и даже совсем не помнила Анну, подруга узнала её только по рисункам и по имени. Но удача наконец-то повернулась к ней лицом. Мика оказалась бисексуалкой, и они сразу ощутили взаимное влечение. Хотя художница комплексовала по поводу своей внешности и крупной фигуры, но Анне очень нравилось и казалось безумно привлекательным её мягкое тело, пышные формы, шикарная грудь... Она постоянно пожирала глазами свою девушку, возбуждаясь от её вида, и не понимала, как можно стесняться таких шикарных форм, такой потрясающей груди... Девушки обнимались и целовались у всех на виду, совершенно не стесняясь, хотя иногда слышали смех и улюлюканье вслед. Но Анну несколько ранила отстранённость и замкнутость подруги, сама она, если не могла сказать вслух о своих чувствах, то писала длинные любовные письма, где выражала своё обожание подруге, целыми тетрадями дарила их ей... Но дальше поцелуев дело не заходило и они почти не оставались наедине. Анне хотелось больше ласки и тепла, больше внимания, больше нежности и страсти, но Мика приглашала её только посидеть в компании, иногда девушке даже казалось, что та целуется как-то напоказ, нарочито. Да и компания, в которую приводила её Мика, ей совсем не нравилась, там было слишком мало творчества и слишком много пива. Девушка не любила выпивку и терпела эту неприятную ей компанию только из-за подруги. Анна обожала Мику, и чем больше знакомилась с её творчеством, тем больше ею восхищалась. Подруга не только рисовала, она писала стихи, а ещё прозу, но последнее никому не показывала, даже Анне.
   В это же лето художница, на свою беду, познакомила подругу со странным парнем, поэтом по прозвищу Демон. Его звали Валера... Сначала они переписывались, по смс обменивались стихами, вели беседы по переписке, которые всегда так нравились Анне. А потом стали вместе тусоваться в компании неформальных поэтов на Старом кладбище. Внешность его вначале разочаровала девушку, она был какой-то обычной, ничем не примечательной. Но его необычные произведения, хоть и зачастую сложноватые для восприятия, а более всего необычные полубредовые беседы о жизни и о сущности тьмы, придавали ему какое-то очарование и таинственность. Валера стал явно за Анной ухаживать, он понял, чем легче ей понравиться, постоянно читал свои стихи по памяти и заваливал её смс-сообщениями. Он рассказывал о себе и своих переживаниях так искренне и откровенно, что всё больше и больше её очаровывал. После трёх месяцев подобных ухаживаний, он сумел убедить девушку, что она нужна ему больше, чем Мике. К тому же, за это время Валера отрастил волосы, и стал казаться Анне намного красивее. Ей всегда нравились парни с длинными волосами. Чего только не было с ними - ночёвки на кладбище, прогулки под луной, беседы о переживаниях и безумные философствования о праматери Тьме... сначала робкие, а потом упоительные и ненасытные прикосновения рук, когда пальцы их сплетались и гладили друг друга во время беседы за примогильным столиком... Анна ни от чего не получала такого удовольствия, как от этих простых и вроде бы вполне обычных соприкосновений их рук... потом его признания, его нежность и ласки окончательно покорили Анну... Валерий стал её наркотиком, она нуждалась в его прикосновениях, в его словах, в его признаниях... она не могла противостоять ему... Прикасаться к нему, ласкать его стало для неё лучшим наслаждением... Анна почувствовала, что действительно любит его и боится потерять. Валера зачаровывал, завораживал, притягивал её, как никто другой, она впала в зависимость, полную зависимость от него. Девушке было необходимо слушать о его безумных мыслях, его чувствах... необходима его искренность и открытость... Она растворялась в нём...
   Но девушка не желала оставлять свою подругу, она столько лет ждала её, искала. Анна любила Мику и не хотела расставаться со своей обожаемой, необыкновенной девушкой. Разве нельзя быть всем вместе?.. Но парень не просто поставил её перед жестким выбором. Валерий сумел убедить её, что изобьёт Мику, если Анна не перестанет с ней встречаться. Этот парень умел быть чертовски убедительным. Он поселил в ней безумие и страх, но и это не смогло заглушить её любовь к нему... это было наваждение... И она поддалась ему... и согласилась не встречаться с Микой...
  Сейчас Анна уже начинала понемногу освобождаться от этого наваждения, она поняла, что он лишь по собственной прихоти сделал её своей, а на самом деле она не так уж и нужна ему. Валера знал, что она не ревнива, что она любит девушек и пользовался этим вовсю, приводя домой других девчонок для развлечения. Но Анна всё больше тосковала по Мике, всё чаще мечтала о её большом мягком теле, о её прекрасных больших грудях... Облизывая тех девчонок, которых приводил её парень, она с тоской думала, что так и не попробовала на вкус свою подругу... Думала, насколько Мика необыкновенная, одарённая, и как глупо она её потеряла... Она пыталась уговорить его отменить свой запрет. Ведь это же нечестно, он выбирает себе девушек по своему вкусу и делает с ними всё, что хочет, а её лишает этого права! Ей нужна всего одна девушка, ей нужна Мика... Анна всё больше уверялась в этом. Но Валера лишь повторил свою угрозу и к тому же сделал вид, что очень обижен этим её желанием. Он снова сумел убедить её. Девушка поняла, что не хочет его терять, что для неё счастье - это засыпать, крепко прижавшись к нему, что самый большой кайф для неё - это прикасаться к нему, гладить, ласкать, целовать... Он стал для неё наркотиком... А сейчас он заболел и его отправили в больницу в областной центр. И она сходила с ума от тоски...
  А сейчас он заболел и его отправили в больницу в Новосибирск. И она сходила с ума от тоски...
  Общие знакомые сказали, что Мика перестала общаться со всеми, устроилась на работу и теперь даже не отвечает на телефонные звонки и смс, пропадая на работе или запираясь дома, лазая в интернете... Многие пытались её выловить, вытащить, но она не поддавалась, скрываясь ото всех. Анна чувствовала, что очень виновата перед Микой... Ей было так стыдно, что она поддалась дьявольскому обаянию Демона и предала свою подругу... Девушка чувствовала, что больше не имеет на художницу никаких прав, недостойна её больше.
  
   Вспомнилась новая подруга, Дана, и её необычный брат - гот Дамиан... Он так расспрашивал про Мику... так смотрел, когда Анна про неё рассказывала... Он явно влюблён... Как было бы хорошо, если бы он и Мика смогли быть вместе... Анна видела, чувствовала, что Дамиан хороший парень и достоин её обожаемой, теперь потерянной для неё подруги...
   А её отношения с Даной... симпатия, влечение, средство от тоски и скуки... Дана должна понравиться Валере, Анна познакомит их, когда тот вернётся.
   12.12.2010 г. / последняя редакция 6 марта 2011 г.
  
  2... Когда ужасно плохо... ("Сын Ночи". Ч. 1, гл. 26)
  
  Ясное, солнечное утро. Снег сверкает и искрится под солнцем.
  "Лучше бы не было этого солнца и этого дня... Ненавижу день... Ненавижу солнце... Почему всё так плохо... За что?.." - Анна едва двигалась, медленно бредя домой из поликлиники, и едва сдерживала слёзы.
  Она ходила к невропатологу, потому что от нервов и переживаний у неё совсем ухудшилось самочувствие, начали сильно трястись руки, а потом и голова... и всё вокруг виделось и осознавалось как в тумане, как в каком-то полубреду... Её парню Валерию, известному в городе под псевдонимом Демон, скоро должны были сделать операцию. Далеко отсюда, в областном центре. Когда внезапно выяснилось, что он серьёзно болен, и его надолго отправили в больницу, а потом перевели в областной центр, девушка ужасно испугалась за него... Она так жутко боялась его потерять... а потом ещё навалилось ужасное одиночество... Переписка по аське и смс ещё как-то помогала отвлечься, справиться, пока на телефоне не кончились деньги...
   Зверская тоска по нему... Анна осталась одна в полупустой однокомнатной квартире, где они уже почти полгода, с начала осени, жили вместе, вдвоем с Валерой. Он звонил ей каждый день. Но Анна терпеть не могла телефонные разговоры, она половину практически не могла расслышать по телефону и к тому же немного стеснялась высказывать вслух свои мысли и чувства. Обычно она всегда была немногословна, предпочитая переписку. Но её парень выбрал на сей раз именно такой способ общения - по телефону - подключив безлимит на один номер. Ему хотелось слышать её голос. А она не знала, что ему сказать, не привычная к долгим разговорам вслух, и от этого чувствовала себя очень виноватой... Анна писала ему смс, но он отвечал звонками. Она чувствовала скованность при телефонном разговоре, тем более при безлимите, когда разговор затягивался, а она, как ни старалась, не могла выжать из себя ни слова и совершенно не могла ничего ему сказать, ещё больше нервничая от этой своей несообразительности и бестолковости... Он сердился на девушку, наверно, ему казалось, что она не хочет с ним разговаривать. А вчера вечером, при очередном звонке, Валера довёл её до истерики, начав обвинять... в равнодушии, в тупости и, наконец, в измене. Он приревновал Анну к соседскому парню, который постоянно, каждый день, заходил к ним в гости, и сейчас не прекратил ещё навещать Анну. Этот парень был из её компании, из неформального поэтического клуба, из той тусовки поэтов-неформалов, в которой девушка проводила время на Старом кладбище летом, поэт и металлист по прозвищу Найт (Night). Они постоянно обменивались стихами, обсуждали их, ну и, конечно, как лучшие друзья, делились переживаниями. То, что Валера приревновал свою девушку к Найту, было бы для неё смешно, если б не было так обидно... Ведь кому, как не ему, отбившему её у подруги, знать о её пристрастиях, о том, что Анна предпочитает девушек, и единственный парень, который смог её соблазнить и до безумия влюбить в себя - это только он, её любимый Демон. Ни один парень не сравнится с ним, и никто не сможет ей его заменить! Ведь он самый необыкновенный, особенный... Анна убеждала Валеру, рассказывала, что нашла новую подругу, которую собирается разделить с ним, когда он приедет, и что сейчас увлечена ею. Но он упрямо твердил, что она изменяет ему с соседом. А чем действительно довёл девушку до полного умопомрачения, так это тем, что требовал ДОКАЗАТЬ ему, что она не изменяет ему с соседом. Но как? Как она может ему это доказать?!.. На этот вопрос он не отвечал, только упрямо требовал доказательств. И дал ей сроку до следующего вечера, чтобы эти доказательства предоставить. Анна не представляла, как это доказывать, и совсем не хотела его огорчать и ссориться... Она хотела предоставить ему эти доказательства, но никак не могла додуматься, КАК?!.. После этого разговора девушка весь вечер билась в истерике и проплакала почти всю ночь... Наутро ей стало ещё хуже, её била крупная дрожь и навалилась жуткая слабость, так что она едва могла двигаться, едва смогла доползти на приём к невропатологу. Она наблюдалась у невропатолога с детства, после черепно-мозговой травмы.
  От невесёлых дум Анну отвлёк всё тот же сосед. Они столкнулись уже возле дома.
  - Привет, Кошка... Ты жутко выглядишь! Прямо как ходячий мертвец... - обеспокоенно глядя на её осунувшееся, заплаканное личико с огромными чёрными кругами вокруг ввалившихся глаз, сказал Найт. - Что случилось? Тебе, по-моему, к врачу надо...
  - Привет... Да я как раз от врача и иду... - говорить девушке тоже удавалось с трудом, она ощущала себя как будто в каком-то коконе, как будто чтобы шевельнуться или сказать что-то, нужно было продираться сквозь что-то типа ваты или густого, физически ощутимого тумана... её лихорадило...
  - И что сказал врач?..
  - Судя по обследованиям, физически я вполне здорова... Меня отправили к психиатру...
  - Вот нифига себе!..
  - Больше всего мне сейчас хочется пойти в психушку и устроить там глобальную истерику, чтобы меня там заперли, как буйнопомешанную...
  - Успокойся! Думаю, тебе сейчас нужно только поесть и лечь спать. И лучше позвони кому-нибудь, кто мог бы побыть с тобой, вдруг ещё хуже станет.
  - Хуже?!.. - Анна истерически расхохоталась. - Ты думаешь, может быть хуже?! Ты ещё всего не знаешь! Валера считает, что я изменяю ему с тобой... и требует доказательств, что это не так, к сегодняшнему вечеру... - прекратив смеяться, девушка обессилено сползла вниз по стене дома. - А звонить кому-то у меня денег нет...
  - Да уж... Просто слов нет... Ничего лучше не смог придумать! - Найт помог ей подняться и проводил до квартиры. - На, позвони с моего... - он протянул Анне свой мобильник. - Нельзя же тебя оставлять одну в таком состоянии...
  Девушка взяла телефон и с минуту смотрела на него, думая, кому бы позвонить... Потом достала свой и, переписав номер, позвонила Дане, слабым голосом вкратце объяснив ей в чём дело.
  
   У Даны был выходной. Она уже больше недели не видела Анну и около пяти дней с ней не переписывалась. Уже заскучала и начала беспокоиться - куда это запропастилась подруга. Когда Анна позвонила ей с чужого номера и сказала, что очень плохо себя чувствует и просит её прийти с ночёвкой, девушка с одной стороны обрадовалась, а с другой - ещё больше обеспокоилась. Она написала смс брату, предупредив, что заночует у подруги, и позвонила тёте, предупредив и её. И, не мешкая, отправилась к подруге, по пути зайдя в магазин и накупив всяких вкусностей.
  Когда девушка пришла к Анне, она была просто шокирована её видом и сразу же уложила в постель. Быстро вскипятив чайник, она порезала тортик и, заварив горячий шоколад, принесла в комнату, поставив так, чтобы больная могла покушать, не вылезая из постели.
  - А теперь рассказывай, - потребовала Дана не терпящим возражения тоном, когда они перекусили.
  Узнав, в чём дело, девушка ужаснулась ещё больше. Да как он мог, этот Демон?! Но с другой стороны, у него тоже стресс - внезапная болезнь, операция...
  - Когда он позвонит, отвечу я и поговорю с ним, - всё тем же тоном сказала она. - А ты спи! Тебе нужно набраться сил, а то довела себя...
  - Хорошо... - уже сонно ответила ей Кошка, - Только ляг со мною рядом...
  Её всё ещё немного трясло. Дана легла рядом с подругой и та, обняв её и уткнувшись лицом ей в грудь, вскоре совсем успокоилась и заснула...
   22.12.2010 г. /последнее редактирование 27.03.2012г.
  
  3... Сейшен. ("Сын Ночи". Часть 1, глава 27)
  Анна проспала, не просыпаясь, до следующего утра и проснулась так же, как и засыпала, в обнимку с подругой. Она чувствовала себя значительно лучше и спокойнее, чем вчера. Было уже около полудня. Вспомнила свой сон... Анне снилось то время, когда Валера только начал за ней ухаживать. Они вдвоём гуляли ночью по кладбищу и по городу, читали друг другу свои творения, писали стихи, посвящая их друг другу, вели долгие беседы о жизни и о сущности Тьмы, детьми которой они себя считали... Демон сказал тогда, что она - возлюбленная дочь Тьмы, а он - только Её слуга, Её орудие. Его признания, его слёзы... Как он стоял перед ней на коленях... Как они постоянно гладили руки друг друга... Анне сейчас казалось, что он уже давно это всё забыл... Но она не забудет этого никогда!
  Смахнув непрошеные слёзы, девушка задумчиво принялась изучать лицо спящей Даны: густые чёрные брови и ресницы, прямой, немного вздёрнутый нос, немного полноватые губы, чуть заметная ямочка на подбородке... Анна облизнулась и осторожно прикоснулась губами к её губам, чуть приоткрытым во сне. Отстранилась и встретилась взглядом с проснувшейся Даной, заглянула в её зелёновато-карие глаза... Девушки улыбнулись друг другу.
  - Доброе утро... - поприветствовала Анна подругу. - Он звонил?..
  - Доброе... - ответила Дана, потягиваясь. - Звонил, вчера вечером... Не волнуйся, я всё уладила. Мы часа три болтали, не меньше. Взял мой номер телефона, обещал мне звонить. Ох и оригинал твой Демон! Явно с тараканами в голове, но общаться с ним интересно...
  - Да, он необыкновенный, особенный, завораживающий и просто демонски притягательный... - проговорила, мечтательно полуприкрыв глаза и откинувшись на подушку, Кошка. - Я его просто обожаю... И даже больше - я хочу умереть за него! - она взглянула подруге в глаза. - Знаю, что бред, но мне ужасно хотелось, чтоб у меня тоже обнаружили эту болезнь, чтоб лежать в больнице вместе с ним... Лишь бы быть рядом с ним, прикасаться к нему... Он - мой наркотик...
  - Это видно! - отозвалась та. - То, что с тобой творится, похоже на ломку. Но я больше тебе не позволю так себя доводить. Всё будет хорошо! Ну сделают ему эту операцию, и он через пару недель вернётся, а то и раньше. Он же там под присмотром врачей, хуже ему не станет. Ты мне вот что объясни: как ты можешь так его любить и при этом не ревновать?
   - Такая уж я есть, - вздохнув, ответила Анна. - Я хочу, чтобы он был счастлив... Но я далеко не всё могу ему дать, из того, что ему нужно... Я мирюсь с тем, что он заводит любовниц, потому что сама я - плохая любовница. Я не люблю заниматься сексом, только петтингом - ласками. Я позволяю ему иметь тех, кто может дать ему то удовольствие, которое не могу дать я, потому что он для меня - на первом месте...
  - Мда... ну и дела... - только и смогла вымолвить Дана в ответ на её признание.
  Девушки умылись, позавтракали, и Анна включила видео с рок - концерта на dvd - плеере. Понаблюдав за беснующимися фигурками на экране, Дана сказала:
  - Плоховато они играют! Явно не профессионалы.
  - Это наши местные. Может и не особо хорошо играют, но мне очень нравится их слушать... Я их всех знаю, тусовались раньше вместе... свои, родные... Душевно играют... Это настоящее творчество, не за деньги, а для себя. С душой - для меня это главное! - ответила Кошка.
  Её подруга только хмыкнула в ответ. Кто-то постучал в дверь. Анна пошла открывать. Ну конечно же, это опять Найт. Привычно поприветствовали друг друга крепкими объятиями.
  - Привет... - поздоровался тот с Даной, заходя, и обернулся к Анне. - Тебе уже лучше? Опять запись с сейшена смотришь? Который раз уже?
  - Лучше, намного... Дана поговорила с Валерой и успокоила его, он больше не сердится! - улыбнувшись, сообщила ему Анна. - Сотый раз, наверное, смотрю... Обожаю наших местных слушать!
  - Тогда у меня для тебя есть отличная новость! В эту субботу сейшен будет, у нас в РДК, в шесть вечера, билет 30 рублей, ну всё как обычно.
  - Вау!!! Ура! - запрыгала от восторга девушка. - Сейшен!!! Наконец-то побесимся! Обожаю сейшены!.. Ты пойдёшь со мной, Дана?
  - Ну схожу, посмотрю на вашу местную рок-тусовку...
  _________________________________________________
  ________________________________________________
  Когда они подошли к РДК, там уже собралось приличное количество народа, молодёжь стояла группками возле главного и служебного входа. Курили, пили пиво и общались. Хоть и был уже первый день весны, но всё ещё было холодно и этой самой весны не чувствовалось совсем. Народ был в тёплых куртках, и неформальских прибамбасов особо видно не было. Как только Анна, Дана и Найт подошли поближе, от ближайшей группы уже стали подходить знакомые и приятели Анны, с которыми она радостно обнималась. Её щёки горели, глаза сверкали, девушка оживала на глазах, приходя во взвинчено-возбужденное, бешено-радостное состояние, в которое впадала всегда на сейшенах. Ей, в отличие от остальных, не нужен был алкоголь, чтобы довести себя до такого состояния. Найт ограничивался чаще простым рукопожатием, разве что несколько знакомых девчонок его обняли. Анна же приветствовала объятиями почти каждого и выглядела практически счастливой. Огонь в глазах, казалось, вот-вот вырвется наружу. Она представила Дану своим знакомым, и они немного поболтали обо всём и ни о чём.
  - Жаль, что твой брат не пошёл, - сказала она Дане.
  - Он не любит лишнего внимания, а здесь ведь почти все друг друга знают, наверняка захотят познакомиться с новеньким. Вижу, что он был прав, народ у вас тут общительный! - ответила та.
  РДК или, по-новому, КДЦ (культурно-досуговый центр) располагался в старом двухэтажном доме на остановке "Старый центр". Дом был довольно невыразительный, хоть и очень старый, ещё прошлого века, без украшений, вокруг было много разных магазинов, через дорогу - маленький скверик. Сложно было понять, что это дом культуры, если не прочесть небольшую табличку возле главного входа. Вход был недалеко от угла. За этим углом была с торца дома пожарная лестница, а за ней, во дворике, залепленном уймой магазинов, был служебный вход, которым пользовались и музыканты. Возле этого входа они и курили, собравшись отдельной группкой. Анна с приятелями стояли возле главного входа. Наконец, его открыли и стали запускать в фойе, где находился сначала гардероб, а подальше, напротив входа в концертный зал, стоял столик, за которым пожилая женщина строгого вида, в очках, продавала билеты. Возле двери в зал стояла женщина помоложе и, разрывая эти билеты на 2 части, пропускала в зал. Возле гардероба образовалось небольшое столпотворение, а оттуда уже повалила толпа явных неформалов. Цепи, шипы, напульсники и ошейники, чёрные футболки и балахоны с эмблемами рок-групп, черепами и оскаленными мордами диких зверей, которые до этого времени были скрыты под тёплой одеждой, теперь были на всех. Анна была одета в джинсы и футболку с оскаленным волком, шипастые напульсники и ошейник, за спиной рюкзак - тоже с волчьей мордой, а тёплый свитер она сняла и завязала вокруг пояса. Она удовлетворенно и с удовольствием оглядывала толпу себе подобных. Найт был одет так же, только ещё повязал на голову бандану, под которой скрыл свои короткие тёмно-русые волосы, и украшений-атрибутики на нём было поменьше - только один напульсник. Анна же намотала себе ещё на руку средней толщины цепь, скрепив её мягким, легко разгибающимся звеном от какой-то другой цепи, и надела на пальцы пару металлических когтей. Один из них, самодельный, представлял собой выпиленное из стальной трубки кольцо с длинным треугольным штырём-когтем, который плотно прилегал к пальцу, до тех пор, пока рука не сжималась в кулак, после чего он становился грозным оружием. Второй коготь, из более мягкого металла, явно дешевого качества, был более затейлив, резной и длинный, он обхватывал весь палец целиком. Дана была одета намного скромнее - чёрная юбка-макси, чёрная блузочка с вырезом-декольте, обрамленным кружевами, сверху расстёгнутая тёплая вязаная кофточка, анкх на цепочке и ошейник с длинными шипами.
  Уже было слышно, как настраивают свои инструменты музыканты. Зрителей стали запускать в зал, где они рассаживались или вставали сбоку, подпирая стенку, кому как нравилось. Анна сразу села на первый ряд (её друзья - на второй) и стала осматриваться. Народ почему-то большей частью занял дальние ряды. Здесь были, в основном, подростки от 12 до 18 лет и немного поменьше молодежи от 19 до 29, присутствовали даже несколько неформалов старшего поколения, от 35 до 50 лет, хоть их было и очень мало. Особенно бросался в глаза огромный дядя с пышным седым хвостом и бородой, а также шустрый, щуплый и весёлый мужчина с бородой и длинными тёмными, немного волнистыми волосами, с большими, до локтя, шипастыми напульсниками на обеих руках. Его возраст (явно больше 30 лет) угадывался только по лицу. Между рядами сидений и сценой было достаточное пространство, чтоб побеситься.
  Музыканты настраивались минут десять, если не больше. Когда, наконец, началось выступление, вышла вначале какая-то молодая группа из одних девчонок, новенькие, играли они явно слабо. Народ не спешил выходить к сцене. Анна напряженно смотрела на сцену горящими глазами и время от времени оглядывалась, как будто кого-то искала, как будто ждала какой-то знак. Через пару песен к сцене наконец кто-то вышел. Это был тот самый мужчина с напульсниками во всю руку, он начал беситься, ни на кого не обращая внимания, только длинные волосы летали, когда он прыгал и махал гривой. Анна довольно улыбнулась, быстро сняла очки, положила в рюкзак, и ринулась к сцене, присоединившись к нему. Теперь они вдвоём, обняв друг друга за плечи, прыгали и махали гривами возле сцены. Музыка оглушала, колонки в человеческий рост по бокам сцены ревели. Стала выступать другая группа, постарше, народ потихоньку начал подтягиваться к сцене. Теперь уже пятеро, обняв друг друга за плечи, прыгали и махали гривами, ещё трое стояли возле самой сцены, держась за край, и время от времени также махали волосами, только стоя неподвижно, или махали руками со сложенными в "козу" пальцами (указательный и мизинец вытянуты, остальные поджаты). Смешно смотрелись здесь парни с короткими волосами, махающие головой так, как будто бьются ею о сцену. Цепочка прыгающих в обнимку доросла до восьми человек, и начала образовываться вторая цепочка, из ещё более пьяных, которые шатались и толкались. Анна выскользнула из цепочки и вцепилась в сцену, переводя дыхание. Через пять минут она, качаясь из стороны в сторону, держась одной рукой за сцену, а вторую подняв с "козой", подпевала во весь голос вокалистке группы. Но сквозь рёв колонок слышно было слабо. Кошке нравилась эта группа, сочетающая в своём творчестве драйв и лиричность, её песни легко запоминались.
  Кто-то обнял Анну одной рукой за шею, махая гривой рядом с ней, она обняла в ответ, всё еще держась одной рукой за сцену и пытаясь одновременно махать гривой и орать знакомую песню, подпевая. Девушка чувствовала себя абсолютно счастливой и абсолютно пьяной, хотя совсем не употребляла алкоголя. Став частью беснующейся перед сценой пьяной молодёжи, пытаясь переорать оглушающе ревущие колонки и махая волосами, в обнимку со всеми, колясь и царапаясь о чужие шипы и царапая сама, она действительно была в полном восторге, ощущая себя частичкой хаоса, сплетаясь в диком танце с себе подобными и мало что толком осознавая. Здесь забывалось всё. Можно было беситься так, как хочется, прыгать, толкаться, орать всё что на ум придёт, визжать и рычать - вот это настоящая разрядка, настоящий расслабон!
  Следующими на сцену вышла группа мальчишек лет 14-17, Анна подобралась поближе, вцепилась покрепче в сцену и впилась в них горящими глазами. Это была её любимая группа, одна из самых молодых; многим они не нравились, особенно критиковали вокал, но Кошке именно их творчество было больше всего по душе, оно полностью соответствовало её сущности, и именно этот голос ей больше всего нравилось слушать. Они довольно долго настраивались, к разочарованию публики. Кто-то ушёл на свои места, кто-то вышел покурить... Когда вокалист запел, немного волнуясь, Анна почувствовала, что это действительно творчество от души, наполненное такими знакомыми чувствами, и пела с ним вместе, любуясь им, и ещё более неистово размахивала волосами, когда не могла вспомнить слова. Она была фанаткой именно этой молодой группы, часто ходила к ним на репетиции раньше, и получала огромное удовольствие от их творчества, и ей было абсолютно плевать на мнение других. Именно этот мальчишка-вокалист и, по совместительству, басист, был её кумиром, хоть и был моложе её года на 2-3. Несмотря на то, что она почитала Кипелова и Вилле Вало, по ним она не фанатела так, как по этой группе. Анна слушала душой, и именно этот неопределённый стиль, это творчество, было ей по душе больше всего.
  После них выступала группа с двумя вокалистами - парень-гроулер и девушка с прекрасным чистым вокалом - их голоса красиво переплетались. Но Кошке не нравилось, как поёт эта девушка - хоть и получалось красиво, но душа в пение не вкладывалась. Часто вокалистка вообще не знала текст наизусть и пела по бумажке - какая уж тут душевность. Рычание парня нравилось Анне больше, хоть она не всегда могла разобрать слова, но чувствовала в нем больше душевности. Народа возле сцены прибавилось, и стало ещё больше пьяных, которые сильно толкались. Наиболее пьяные прыгали второй цепочкой, ближе к сиденьям, вися друг на друге и еле держась на ногах, они шатались вперед-назад, то и дело налетая на первую цепочку и кидая её на тех, кто стоял возле самой сцены, держась за неё. То и дело кто-нибудь из второй цепочки падал, увлекая за собой других и зацепляя иногда и первую цепочку так, что все валились друг на друга, и получалась куча-мала. Это было весело, пьяные почти не чувствовали боли, но все выпутывались и поднимались из этой кучи изрядно помятые, исцарапанные и в синяках. Анна всё-таки старалась избегать такого падения, потому что для неё это было более чувствительно. Хотя всё равно после сейшена ещё неделю будет всё болеть, особенно шея, но оно того стоило!
  Она решила пока посидеть и понаблюдать со стороны, заняв своё место в первом ряду. Несмотря на то, что возле сцены было уже много народа, половина, а то и больше, всё ещё сидела в зале. Дана тоже предпочла не беситься. Наблюдать со стороны, как бесятся другие, тоже было весело, пока на первый ряд кресел не свалилась вся пьяная вторая цепочка. Несколько кресел, похоже, сломались (хорошо хоть пока этого не видно в полутьме среди народа, а то всех могут выгнать до окончания концерта), а Кошке больно ушибли ноги и бок.
  Потом на сцену вышли рычащие парни, играющие жесткий тяжеляк, их тексты разобрать было почти невозможно, но под их музыку особенно удобно было беситься, ни о чём не думая, и тонуть в грохоте, рёве и вое тяжёлого дэс-метала.
  Наконец, вышла лучшая группа города, самые старшие и более профессиональные. С ними на сцену вылез пьяный парень с видеокамерой и стал снимать сначала музыкантов крупным планом, а потом беснующуюся толпу (Анна отметила про себя, что нужно будет добыть потом эту видеозапись в коллекцию). Вокалист, с красивыми русыми, очень длинными волосами, пел выразительно и артистично, смотреть и слушать было одно удовольствие, но, единственное, что не нравилось девушке - их песни были слишком лёгкими, не мешало бы добавить немного "тяжести" в музыку.
  Ещё какой-то пьяный залез на сцену и стал прыгать там, музыканты спихнули его обратно в толпу, в которой трезвых уже почти не осталось.
  После окончания концерта народ ещё потолпился немного возле РДК, потихоньку разбредаясь, а потом многие пошли продолжать веселье к кому-то на хату. Анна, немного шатаясь, с кружащейся головой и шумом в ушах, решила всё-таки отправиться домой. Было бы лето, тогда другое дело, можно было бы всем вместе пойти на берег речки и посидеть у костра, а сейчас, на хате, что там интересного может быть? Одна только пьянка и будет!
   Анна, Найт и Дана, попрощавшись со всеми, пошли сначала провожать домой Дану. На полдороге её встретил брат, Дамиан, которому её и передали. Анна и Найт пошли к своему дому. Попрощавшись с соседом, Кошка, очень довольная и всё ещё полупьяная от веселья, написала несколько смс Валере, подробно всё в них описав, и уснула, уставшая, но почти счастливая, несмотря даже на то, что завтра точно всё будет болеть, созреет куча синяков, а шея закаменеет дня на три. Сейшен - это кайф, и этот кайф того стоит!..
  24.12.2010 г. / последнее редактирование - 27.03.2012 г.
  4... Майское утро. ("Сын Ночи". Часть 2, глава 2)
   Это было в мае. Ранее утро. По улице, плача, бежит маленькая девушка с растрёпанными волосами и безумными глазами, в клетчатой рубашке и сильно рваных бордовых джинсах, босиком. Она побегает одну улицу за другой и сама не знает, куда она бежит... Босые ноги замёрзли и покраснели, майское утро в Сибири - это ещё не лето. Она выбегает на центральную улицу городка, в истерике смеясь и плача, слёзы мешают ей смотреть, но она безумно хохочет, не обращая внимания на то, что люди, идущие на работу, оглядываются на неё и смотрят как на сумасшедшую.
  Да, она сумасшедшая, сейчас она совершенно безумна, и ей наплевать на окружающих! Какие-то парни, смеясь, что-то кричат ей вслед. Она бежит по городу, задыхаясь, переходит на шаг, и, пройдя немного, снова срывается на бег с безумным, истерическим хохотом... Так больно в груди... так безумно страшно... и так безумно смешно видеть лица окружающих людей!
   Анна добежала до конца улицы, упёрлась в речку. Мостик смыло весенним наводнением. Девушка поворачивает и устало бредёт в обход, до большого моста... Слёзы всё ещё текут, и вырывается истерическое хихиканье... Что дальше? Что делать дальше? Куда идти?..
  Ноги сами понесли Анну к Мике, она не думала, дома ли та и хочет ли её видеть. Шедший навстречу мальчишка крикнул ей что-то оскорбительное, но она не обратила на него внимания. Она всё-таки дошла на другой конец города, к Мике. Дома у той была только старая бабуля и она сама. Всё-таки повезло, что она была дома... Анна обняла ошарашенную её видом подругу, и без сил повалилась на диван, дрожа.
   - Он пытался изнасиловать меня анально, и не в первый раз! - с безумным смешком сообщила девушка.
   Мика ничего ей не ответила, опять садясь за комп, включила какую-то японскую анимэшку, кажется, "Тетрадь смерти"...
   Потом сделала горячего чая и укрыла девушку тёплым пледом.
   - Я шоке. Нет слов... - только и сказала она, и снова села за комп, смотреть анимэ.
   Анна понемногу отогревалась и успокаивалась, всё ещё с дрожью вспоминая ужасное утро... Как он разбудил её и потребовал того, что она больше всего ненавидела и боялась, как ей удалось сбежать, отпросившись в туалет, как она в ужасе бежала куда-то босиком, не разбирая дороги... Зачем она пришла сюда? Не похоже, что Мика рада её видеть, что её хоть как-то это затронуло...
   "А чего я ждала? - горько подумала Анна. - Объятий, утешений? Ждала, что она заберет меня у него?.. Я сама виновата... Я заслужила... Я предала её и выбрала его... И мне придётся к нему вернуться..."
   Полдня девушки молча смотрели анимэ на компе. Потом, окончательно успокоившись, Анна ушла.
   Совсем недалеко жила её мать, она пришла к ней и, игнорируя ставшие традиционными реплики матери о том, что она совсем сумасшедшая, раз разгуливает по городу в таком виде, привела себя в порядок и переоделась. И вернулась к нему, уже зная, что она сделает...
  У него в гостях сидел друг, поэтому он отреагировал на вернувшуюся девушку спокойно и как ни в чём не бывало. Она выпила сразу шесть таблеток сильного успокаивающего лекарства, которое ей выписал психиатр, и легла на большой матрас, заменяющий им кровать. Когда его друг ушёл, она уже впала в полубессознательное состояние.
   - Сбежала, значит? Сейчас ты мне за всё ответишь! - сказал он, стаскивая с неё одежду. Анна, находясь лишь в полусознании, на грани сна, почти не сопротивлялась, и позволила ему делать всё, что он захочет, с её безвольно обмякшим под действием лекарства телом. Лишь отметила ускользающим сознанием, что в таком состоянии это почти не больно...
   Последнее редактирование - 27.03.2012 г.
  
  5... Когда умирает любовь... ("Сын Ночи". Ч. 2, гл. 4)
  
  Всё начиналось так хорошо... Её любимому Демону-обольстителю удалось соблазнить ещё одну её подругу, и они уже несколько часов развлекались групповым сексом втроём. Он выпил совсем немного пива. Когда подруга ушла, он продолжал ненасытно трахать Анну. Она уже обессилено обмякла в его объятиях...
  - А теперь давай мне свою попочку, - вкрадчиво промурлыкал он.
  - Нет! - в ужасе вскрикнула девушка. - Всё что угодно, только не это! Давай лучше так... - она попыталась довести его до оргазма язычком, но никак не получалось.
  - Давай мне свою попочку! - уже настойчивее сказал он.
  - Нет, нет, нет... - Анна заплакала и стала вырываться. - Всё что угодно, только не это! Только не это!..
  - Значит, говоришь, всё что угодно? - он ударил её и стал душить. - А если так?
  Анна забилась в его руках, задыхаясь. Он отпустил её горло.
  - Всё что угодно, только не анальный секс, - всхлипывая, повторила она.
  Тогда он стал избивать её, по лицу, по груди, по животу, душить её, медленно и с явным садистским удовольствием. Анна не сопротивлялась, ей хотелось умереть, хотелось, чтоб он наконец её задушил. Но он играл с нею, как сытый кот с мышью, отпуская её горло, когда девушка уже готова была потерять сознание. Слёзы текли сами собой, из глотки рвались страшные хрипы... Он сел на неё верхом и душил то руками, то подушкой, растягивая удовольствие, бил полубессознательное тело, чисто инстинктивно боровшееся за жизнь. Анна пыталась расслабиться и не сопротивляться, чтобы он быстрее уже её задушил, ей так хотелось умереть... Но тело инстинктивно, против её воли, выгибалось дугой, пытаясь вырваться, вдохнуть...
  - Природу не обманешь! - смеялся он. - Давай же, борись!
  Его кулаки прошлись по её лицу и груди, но она не чувствовала боли от ударов. Боль была только в сердце...
  - И как я могла любить тебя... - хрипло проговорила она, когда он приотпустил её горло.
  - Значит, любить? А сейчас уже не любишь? - поинтересовался он и снова с силой сдавил её шею, заставив тело под собой судорожно забиться.
  Какое наслаждение горело в его глазах! Его длинные чёрные волосы растрепались...
  "Какой всё-таки красивый... Демон..." - подумала Анна, почти теряя сознание, и удивилась своим мыслям.
  Наконец, он устал избивать её и, тяжело дыша, соскользнул с неё. Девушка откатилась в уголок, съёжилась, сотрясаясь в хриплых рыданиях. Отдышавшись, он обнял её и ласково сказал:
  - Ну что, а теперь попочку?
  Чем снова заставил её забиться в истерическом приступе.
  - Нет, нет... - в ужасе повторяла она, страшно хрипя и рыдая.
  - Ладно, ладно, я пошутил. Но неужели вот это тебе нравится больше, чем в попочку?
  - В попочку мне всё равно ещё больнее, - дрожа и сжимаясь в комок, отвечала девушка.
  Валера прижал к себе крепче содрогающееся тело Анны, и уснул. Уткнувшись ему под мышку, Анна ещё долго дрожала и всхлипывала, но потом уснула и она...
  3.01.11 г. / Последнее редактирование - 27.03.2012 г.
  
  6... Паническое бегство... ("Сын Ночи". Ч. 2, гл. 8)
  
  Анну переполняла тихая паника, леденящий душу страх. Её любовь умерла в ту ночь, когда любимый избил её. До него её никто никогда не бил. Это напомнило ей то время, когда ей было лет четырнадцать. Тогда её старший брат часто напивался, приходил и избивал мать у неё на глазах. Сейчас девушку терзало то же ощущение бессильного ужаса. От любви не осталось и следа. Только страх, всё более нарастающий, ужас и паника.
  Валера попросил у неё прощения и стал очень ласковым, но это уже ничего не могло изменить. Наливающиеся синяки на лице и шее были хорошо заметны для окружающих. Сдерживаемая паника тихо сводила её с ума. Постоянно хотелось плакать. Не от боли, она не чувствовала боли даже тогда, когда он бил её, а от жуткого страха, что он будет повторять это снова и снова, ведь ему явно понравилось. От страха, что он снова будет требовать то, что она не могла ему позволить. И от обиды, ей это казалось предательством с его стороны. Как он посмел?! Как он смел так с ней обращаться?! Он, который когда-то клялся ей в любви, целовал её руки и обещал сделать для неё всё, с которым они вместе плакали, когда признавались друг другу в любви, плакали, боясь, что эта любовь принесёт новую боль и предательство... Или это всё было обманом?!.. Анна прощала его уже несколько раз, когда он заставлял её против воли заниматься с ним анальным сексом, потому что винила себя в том, что она плохая любовница и не может его удовлетворить. Но это... Побои окончательно переполнили чашу её терпения, психика стала давать сбои, тихие истерики участились... Она чувствовала, что скоро совсем слетит с катушек. Анне хотелось убежать, спрятаться подальше от этого страха. И от него...
  Только бежать было некуда. Вернуться к маме?.. Её мать больна и может в любой момент снова лечь в больницу. К тому же там старший брат со своей семьёй, которые снова будут злобно коситься на неё и попрекать тем, что она учится, а не работает, и "сидит на шее" у мамы. А у неё действительно нет другого источника дохода, кроме того, что ей выделяет со своей пенсии мама. Уйти жить к отцу?.. Хотелось бы, но у него другая семья и его нынешняя жена просто ненавидит всех его родственников и, особенно, детей от других браков. И таких друзей, у которых можно пожить хоть несколько недель, у неё не было. Некуда бежать... Она никому не нужна...
  Единственной отдушиной были визиты к психиатру, с которым Анна подружилась. Молодой психиатр был очень дружелюбен и тоже слушал рок. Девушка старалась ходить к нему почаще. Таблетки, выписанные им, действовали немного странно, но никак не могли помочь разрешить ситуацию. От одних таблеток она спала целыми днями, а то и сутками, а от других немного кружилась голова и нарушалась координация движений. Как ни странно, ей совсем не хотелось покончить с собой. Анне хотелось прийти в психушку и устроить там такую истерику, чтоб её заперли там надолго. Там можно будет спокойно отдохнуть... Но и на это она всё ещё не могла решиться, припася этот вариант на крайний случай.
  Одна из её приятельниц, забредя в гости, пришла в ужас от её состояния и убедила Анну уйти от Валеры и пожить у неё. Её знали под прозвищем Волчонок. Она была немного младше Анны и старалась быть похожей на мальчишку.
  Взяв с собой Волчонка и ещё одну подругу, Анна собрала вещи и увезла их на такси к матери домой. Валера, поражённый тем, что девушка от него уходит, пытался остановить её угрозами, но лишь подлил масла в огонь, усилив её панический страх. Может, если бы он стал давить на жалость, Анна бы снова попала под его чары, но... Стараясь запугать её, он не учёл её психического состояния и добился этим обратного. Валера сказал, что если девушка не останется с ним, то он найдёт её, поймает на улице и сделает ещё хуже. Угрозы лишь усилили её ужас. Она ушла. Но побоялась жить у матери. Анна жутко, панически боялась его, и того, что он свои угрозы исполнит. Девушка сложила в рюкзак самые необходимые вещи и уехала жить к Волчонку, на другой, самый дальний конец города, куда нужно было добираться на двух автобусах. Уж там-то он её не найдёт...
  12.01.11 г. / последнее редактирование 27.03.2012 г.
  
  7... Бродячая Кошка... ("Сын Ночи". Часть 2, глава 9)
  
  Анна прожила у Волчонка пару дней. Но потом та поругалась с родителями, и девушек выгнали на улицу. Они ушли за город, на сады, нашли наименее развалившийся из открытых домиков. В нём не было части пола и в крыше зияла дыра, но зато в углу стоял старый узкий диван. На соседнем саду накопали немного картошки, развели костёр на земляном полу в той части домика, где не было части пола и потолка, на безбожно дымящем маленьком костерке спекли несколько картофелин и поели. На улице моросил дождь, потом стемнело... Анна написала смс всем знакомым из этой части города, спрашивая, можно ли у кого-нибудь из них хоть раз переночевать, но одни из них не отозвались, а другие ответили, что помочь ничем не могут. Когда стало совсем темно, и дымящийся костерок погас, девушки легли на древний узкий диванчик в углу, крепко прижались друг к другу и попытались уснуть. Но было очень холодно, несмотря на то, что лето. Они нашарили по углам какую-то ветошь, старую рваную куртку и ещё какую-то большую тряпку, накрылись этим, но так и не смогли согреться и уснуть. Холодная ночь длилась мучительно долго... Они всё сильнее прижимались друг к другу, дрожа, стараясь согреться. В полудрёме девушки стали обниматься и целоваться. Согреваясь таким образом, они тёрлись друг о друга всю ночь...
  Как только рассвело, стало ещё холоднее, и девушки ушли оттуда по мокрой траве, обратно в город, искать новое пристанище и еду.
  Волчонку стали названивать родители, прося вернуться. Но перед этим та созвонилась с одной из своих подруг, Кэтти, которая согласилась на время приютить Анну у себя. После того, как они встретились, Волчонок вернулась домой. Анна осталась у Кэтти.
  Кэтти была тоже поэтессой и бисексуалкой, ровесницей Анны, но её скорее можно было отнести к субкультуре эмо, хотя Кошка не назвала бы Кэтти настоящей неформалкой, ибо та была слишком поверхностной, увлекающейся, эмоциональной, но совсем неглубокой натурой. Длинные русые волосы, большие серые глаза, стройная фигура, вполне смазливая мордочка с полными губками, невинное выражение лица, по-детски непосредственное и эмоциональное поведение - такой была Кэтти. Девушка отметила про себя, что последний год ей везёт на бисексуалок больше, чем всю предыдущую жизнь.
  Кэтти собиралась поступать в колледж культуры и позвала с собой Анну, которую привлекло то, что в колледже неплохая стипендия и бесплатно предоставляется общежитие. Девушки стали поступать вместе на инструментальное отделение. Экзамены показались Кошке чрезвычайно лёгкими и продолжались около полутора недель. Анна решила, что в институте она сможет учиться заочно, а в колледже очно, и жить в общаге. Это поможет ей начать практически новую, самостоятельную жизнь. И не показываться больше в том районе, где она жила до этого, где живёт Валера. Она до сих пор содрогалась, вспоминая о нём...
  Но снова появились проблемы. Родители Кэтти взбунтовались против неожиданной квартирантки уже через несколько суток. В разгар скандала Анна просто убежала, она ненавидела ссоры. Она шла по тёмной улице малознакомой части города, смотрела на звёздное небо и едва сдерживала слёзы, ощущая себя бродячей кошкой, бездомной и никому не нужной. Писала смс лучшему другу по переписке, который тоже ничем не мог ей помочь, но с которым она привыкла делиться чувствами. Она всегда испытывала потребность писать о своих чувствах, но не могла о них говорить...
  Эту ночь Кошка провела на вокзале, притворившись, что ждёт электричку. Спать на прямом железном стуле было очень неудобно, она продремала ночь сидя, просыпаясь и снова задрёмывая каждые минут десять. Потом ей позвонила Кэтти и стала упрашивать вернуться, говоря, что проблема с родителями улажена. Возвращаться очень не хотелось, ведь родня Кэтти была явно ей очень не рада, и той пришлось долго уговаривать Кошку. Но всё-таки это ей удалось, ведь спать на вокзале было чертовски неудобно, а надо было ещё готовиться к экзаменам, да и денег на еду практически не было...
  Через пару дней Кэтти договорилась со своей знакомой, чтобы Анна пожила у неё. Кошка перебралась в покосившийся домик на самом краю города, за которым простиралось болото. Ей там совсем не понравилось, особенно гулящая хозяйка и её вечно бухой отец. Там она прожила всего дня три. После этого Кэтти договорилась уже с другой знакомой, одинокой женщиной, живущей в благоустроенной квартире, но уже за плату. Анна прожила там неделю, успешно закончив сдачу экзаменов, и заплатила 400 рублей, за которыми пришлось съездить к маме. Девушка очень боялась появляться в той части города, где жила раньше, и ездила туда только вместе с новой подругой, боясь остаться там одна, чтобы Валера не подкараулил её на улице, как пообещал при расставании. Она всё ещё до ужаса боялась его... Но всё-таки за полмесяца скитаний страх немного притупился, и Анна решилась пожить немного у мамы, однако, только вместе с Кэтти, вместе было не так страшно.
  Кэтти явно положила на неё глаз, но Анне что-то в ней не нравилось... Странно, но Кошку отталкивал её естественный запах. Видимо, какая-то несостыковка феромонов или что-то в этом роде. Девушки спали в одной постели и вместе мылись, но попытки Кэтти перейти к более тесным отношениям были Анной отвергнуты.
  Примерно в это время Анна познакомила Кэтти с Найтом, который стал за той ухаживать. К сожалению, ни к чему хорошему это не привело. Кэтти попросила Кошку сказать другу, что она не хочет с ним встречаться, потому что предпочитает девушек. Анна передала это Найту и стала замечать, что после этого тот стал относиться к ней самой всё более холодно, едва ли не враждебно, явно ревнуя к ней Кэтти. Конечно, это очень расстроило Кошку. Ужасно не хотелось терять друга, с которым они почти год делились переживаниями и вообще всем. Он не поверил, когда Анна сказала, что Кэтти совсем не в её вкусе. Найт поступил в колледж во втором потоке, чтобы быть рядом с Кэтти.
  Анна чувствовала, как друг стремительно отдаляется от неё и очень переживала. Друзья часто исчезали из её жизни, и она всегда переносила это очень болезненно.
  Сейчас она стала чаще общаться и тусоваться, стараясь ни на минуту не оставаться одна. Прошёл месяц после расставания с Валерой, она его не видела и ничего о нём не слышала, но всё равно было ещё ужасно неспокойно и страшно. А ещё она боялась ходить на столь любимое ею Старое кладбище, опасаясь, что он может поймать её там. Страх лишь слегка притупился, но не исчез...
  12.01.11 г.\ последнее редактирование 27.03.2012 г.
  
  8... Группа Ghost... ("Сын Ночи". Часть 2, глава 21)
  Теперь Анна снова редко ночевала дома, проводя время в компаниях друзей и
  знакомых. Теперь она чаще гуляла с новыми знакомыми с южной окраины города, с
  которыми её познакомила Кэтти.
  Далеко не все приятели Кэтти ей нравились, но был один, кто её заинтересовал. Это был музыкант и поэт по прозвищу Хелег. Высокий и стройный, с пышной гривой густых чёрных кудрей, маленькой бородкой и усиками, тёмно-карими глазами, Хелег увлекался изучением религии. Он был достаточно интересен и неординарен, с ним можно было побеседовать и поспорить. Анне нравилось слушать,
  как он играет на гитаре, нравились его стихи, его песни. Правда, в этом он
  казался ей хуже, чем её давний друг Тёмный, чьё мрачно-тоскливое творчество
  трогало её сердце и западало в душу, хоть и представляло собой
  непрофессиональные импровизации. Творчество же Хелега, хоть и было достаточно
  философским, но не отличалось такой глубиной и остротой чувств. Однако он был
  ей симпатичен.
  Хелег затащил Кошку и Кэтти в ДК южной части города, где он был помощником
  музыкального руководителя. Так как девушки поступали на музыкальное отделение
  колледжа искусств, он предложил им позаниматься музыкой с музыкальным
  руководителем в этом доме культуры. Подружкам идея понравилась.
  Анна с самого начала выбрала себе основным инструментом бас-гитару. Низкие звуки
  басухи распространяли вибрацию по всему телу, заставляя дрожать от удовольствия
  и находя живой отклик в душе. Бас всегда ассоциировался у Кошки с чем-то
  мрачным, дьявольским, с бездной тьмы и самыми тёмными глубинами души. А так как
  последнее время настроение у неё было довольно мрачное и колебалось от грани
  истерики до грани депрессии, то пронизывающе-мрачные звуки басухи пришлись по
  душе, как ничто другое.
  Нашлось ещё два гитариста и барабанщик для группы. Никто из них толком играть не
  умел: Найт - только недавно начавший играть на гитаре самоучка; Тёмный -
  самоучка, умевший только импровизировать под настроение, хоть и весьма неплохо;
  и Хиппарь, у которого дома имелись электронные барабаны, с помощью которых он
  создавал какую-то глючную электронную музыку, опять же импровизируя. Кэтти
  решила стать вокалисткой. Хелег, умевший неплохо играть не только на гитаре, но
  и на клавишных, взялся за синтезатор. Анна принесла свои стихи, сделав из них
  пару песен. Музыкальный руководитель, заставив Анну напеть мелодию сочинённых ею
  песен, записал мелодию в виде нот и придумал всем партии, показав, как играть.
  Песни Анны получились больше похожими на стиль готик-метал, что очень ей
  понравилось. Она назвала свою группу "Ghost".
  Репетиции в ДК проходили очень весело. Не всё получалось, всё было в новинку. Но
  с помощью музыкального руководителя они смогли, в конце концов, выучить и
  отрепетировать одну песню.
  Проблемы были только с Кэтти - она никак не могла взять заданный Анной тон.
  Руководитель настаивал, чтобы пела Анна или, хотя бы, девушки пели вместе. Но
  Кошка не хотела отрываться от басухи, а играть и петь одновременно было для неё
  ещё слишком сложно. Она не теряла надежды научить Кэтти петь свои песни, и они
  пели постоянно и везде, когда были не заняты: по дороге на занятия, дома, в ДК
  или на прогулке.
  Весело было наблюдать контраст между Тёмным и Хиппарём. Оба приятеля постоянно
  шутили и с первого взгляда казались весельчаками (возможно, сказывалась их общая
  любовь к "травке"). Однако те, кто хорошо знал Тёмного, помнили и то, что стоило
  ему остаться одному или с одним-двумя старыми знакомыми, он снимал маску
  шутника, вновь поражая мрачностью и пессимизмом. Хиппарь же, будучи типом абсолютно позитивным,
  всегда просто лучился хорошим настроением и легко поднимал настроение другим,
  никто из группы ни разу не видел его в плохом настроении. Хиппарём парнишку
  прозвали за хипповскую внешность: светлые волосы до плеч впереди были заплетены
  в несколько тонких косичек с разноцветными нитками, сзади же спадали свободной
  волной; постоянно зелёная футболка или водолазка (в зависимости от погоды),
  медальон и цветные тканые напульсники с изображением каннабиса, несколько
  амулетов и фенечек. От него всегда исходила положительная энергия.
  Хелег был наиболее серьёзно настроен и единственный умел хорошо играть. Он
  выглядел намного старше своих лет, хотя на самом деле был на год младше Анны.
  Кошка была серьёзна по-своему. Она получала огромное удовольствие от игры на
  бас-гитаре и от того, что они все вместе. Звучание баса просто завораживало её,
  звуча в унисон с её душой, и ей хотелось играть больше и лучше, чтобы суметь
  выразить то, что внутри неё.
  Хиппарь, как обычно, просто веселился и получал удовольствие.
  Тёмный был рад взять в руки гитару после вынужденного перерыва (его старую
  гитару украли, а на новую не было денег) и в перерывах импровизировал по своему
  обыкновению, наигрывая что-то в стиле паган, фолк или готик по-настроению.
  Найт всё больше ревновал Кэтти к Кошке и всё больше мрачнел, пока, наконец, не
  заявил, что уходит из группы и лучше создаст свою собственную.
  Кэтти показала себя не с лучшей стороны, начав капризничать, как какая-нибудь
  поп-звезда. Она не желала репетировать вместе со всеми, постоянно говоря, что
  пока не готова и споёт попозже. В итоге часто бывало, что она так и не пела ни
  разу за всю репетицию. Анна поняла, что Кэтти не годится на роль вокалистки её
  группы.
  Почти не надеясь, Кошка позвала в группу своего лучшего друга по переписке,
  который играл на гитаре и пел, но почти никогда раньше не находил времени для
  встреч. Как ни странно, на этот раз Данил согласился и стал ходить на репетиции.
  Правда, у него тоже не получалось петь песни Анны, но зато он для начинающего
  замечательно играл. А так как Даня был душевным и дружелюбным человеком, то в
  группе стало ещё веселее и уютнее. Он самовыражался почти как Анна, скрывая
  тонкую и ранимую душу за бронёй кожаной косухи, цепей, шипов и пирсинга,
  выглядел как истинный рокер, азартно сверкая голубыми глазами и встряхивая
  тёмно-русой гривой, когда играл на гитаре и пел гроулингом. Кошке он
  казался настолько похожим на неё саму, что она всегда называла его братишкой и
  была безумно рада тому, что они теперь тусуются вместе так часто. Раньше они
  всегда общались только по переписке. В начале знакомства, несколько лет назад, Анна почти влюбилась в красавчика-неформала, но Даня изначально воспринимал её только по-дружески, видимо, она не соответствовала его идеалу девушки. Однако они всегда были самыми близкими друзьями и рассказывали друг другу всё, делились всем, хоть и общались только по переписке.
  Разучив одну песню, ребята взялись за другую, решив сделать её потяжелее. Но в этот раз руководитель перестарался, и мелодия получилась слишком сложной для начинающих музыкантов. Анна никак не могла запомнить все ноты и постоянно путалась. Тёмный тоже никак не мог врубиться, что за чем. Простая песенка, задуманная Кошкой как заводной хэви-метал, никак не хотела запоминаться. Хиппарю было немного легче справиться, а Хелег и Данька вообще схватывали на лету. Промучились неделю, но песня никак не хотела складываться. А тут ещё музыкальный руководитель заявил, что они должны выступить на ближайшем концерте. Это в планы Кошки никак не входило. Она хотела, чтобы группа сначала научилась хорошо играть, сыгралась, как следует, и отрепетировала до идеала выученные композиции. Выходить на сцену вот так с ходу, совсем "сырыми", выучив всего одну песню, да и то не идеально, казалось ей позорным. Да и сыгранность была совсем не на высоте, они ещё не почувствовали друг друга как следует. А что, если хоть один из них собьётся и не сможет подстроиться? Мнения ребят разделились: Кэтти и Хелег были за выступление, Анна решительно против, а остальным пофиг, вроде как воздержались. Единое решение так и не было принято. Зато выяснилось, что Хиппарь собирается скоро перебраться в большой город на неопределённый срок, у Тёмного скоро совсем кончатся деньги, и ездить на репетиции он не сможет, а работу найти всё ещё не удалось, у Даньки же заканчивается отпуск, и скоро снова выходить на работу почти без выходных. До начала учёбы в колледже оставалось совсем немного, и Кошка решила на время завязать с репетициями и уйти из ДК, сказав, что будет репетировать в колледже. Группа распалась, но Анна сказала, что они ещё соберутся, когда научатся лучше играть. "Ghost" не умрёт, а лишь исчезнет на пару лет, чтобы потом появиться вновь...
   Последнее редактирование 27.03.2012 г.
  
  9... Попытка. ("Сын Ночи". Часть 2, глава 22)
  
  Кошка всё чаще оценивающе смотрела на Хелега, и даже поделилась с Кэтти, сказав, что тот ей нравится. Кэтти явно воодушевилась и что-то задумала. Никто не удивился, когда вскоре Хелег стал ухаживать за Анной.
  Однажды, во время вечерней прогулки, когда две девушки, по обыкновению, пели на ходу, разучивая песню, их встретил Хелег.
  - Может быть, сегодня ночью погуляем вместе? - немного смущённо спросил он Анну.
  - Вообще-то, я ещё не решила, где проведу эту ночь... - задумчиво сказала она. - Ты знаешь, где можно погулять и при этом не наткнуться на гопников?
  - Ну, я не знаю, посмотрим... Может, ты что-нибудь предложишь?
  - Хм... - вспомнив что-то, Кошка невесело усмехнулась. - На этой окраине ведь тоже есть кладбище? Оно далеко?
  - Вообще-то не очень.
  - Как насчёт того, чтобы провести ночь на кладбище? Раньше я проводила много времени на Старом кладбище, которое недалеко от центра города. Мы с друзьями оттуда не вылазили. Там так хорошо, уютно... - Кошка тоскливо вздохнула.
  - Ну ладно, как хочешь. Пойдём гулять по кладбищу! - пожал плечами Хелег.
  Они попрощались с Кэтти, которая, хитро и довольно улыбаясь, пошла домой. Слушая музыку на телефоне, они с некоторым трудом добрались до кладбища по раскисшей от дождя дороге. Шли, держась за руки, и мелкий дождь водяной пылью моросил сверху.
  Это кладбище оказалось совсем маленьким - за пять минут обойти можно - и не таким заросшим, как Старое. Анна быстрым шагом обошла кладбище, пытаясь найти хоть одно место, похожее на те, где она зависала раньше, на Старом кладбище, такое же уютное и спокойное. Но нет, совсем ничего похожего... С трудом нашла достаточно укромную скамейку под раскидистым деревом, ветви которого закрывали полскамьи и столик, и залезла прямо в гущу ветвей, на ту сторону скамейки, которую они закрывали. И снова не повезло - скамья оказалась каменной и была жутко холодной, пришлось подложить под себя рюкзак, что, опять же, было не слишком удобно.
  - Зачем тебе обязательно прятаться? Здесь же никого больше нет! Да и в темноте нас всё равно не видно, - удивился Хелег.
  - Это привычка. Кто-нибудь может прийти. На Старом кладбище частенько гопники появляются. Хотя вглубь они, обычно, не заходят. И не смотря на это, Старое кладбище намного уютнее! А это - какое-то чужое... Всё не то... - проговорила Анна, с трудом отгоняя воспоминания.
  - А почему ты сейчас не тусуешься на Старом кладбище? Раз тебе там так нравится.
  - Боюсь. Там меня может найти моё прошлое. Мой бывший парень... Когда мы расстались, его последние слова были о том, что он меня найдёт, поймает где-нибудь и мне будет ещё хуже... Именно поэтому я боюсь возвращаться в центр, поэтому я сбежала на самую дальнюю окраину города... - девушка поёжилась. - Я жутко его боюсь...
  Они поели принесённую парнем с собой еду, и настроение у Кошки, постоянно голодной последнее время, немного улучшилось. Стало совсем темно и ветрено. По небу летели рваные облака, было холодно и сыро. Прижавшись друг к другу для тепла, они говорили обо всём подряд, но больше о творчестве и ощущениях. Потом они ещё немного побродили, пока не нашли большую удобную деревянную скамейку. Хелег сказал, что хочет спать и Анна заставила его лечь на лавочку и положила голову парня себе на колени. Девушка тихо пела, перебирая его чёрные кудри. Снова всплывали воспоминания: о другом кладбище, других свиданиях и ночных прогулках по кладбищу с другим... до боли, до безумия любимым... с которым, казалось, они чувствовали одинаково и несли одинаковый бред о своей связи с Тьмой и демонами... Безумные беседы, болезненно-нежные прикосновения, то чувство - "мы нашли друг друга!"... Всё это в прошлом! Нужно забыть! Забыть!.. Но это невозможно забыть... Она надеялась повторить это с Хелегом, но не смогла... Всё не то... он не тот... он не так чувствует...
  "Неужели я всё ещё люблю Валеру? Нет! Я ненавижу его! Ненавижу за то, что он со мной сделал! За то, что обманул все мои ожидания... Ненавижу и боюсь... Но почему у меня такое чувство, как будто я всё ещё..." - Анна едва сдерживала слёзы и была рада, что вокруг так темно.
  - Может, пойдём ещё куда-нибудь? Холодно совсем! Тут рядом есть сады, найдём домик и переночуем! - предложил Хелег.
  - Не хочу уходить отсюда... - плотнее закутываясь в кожаную куртку, пробормотала девушка. - Хочу заночевать на кладбище...
  Но через некоторое время снова пошёл дождь. Дико хотелось спать. Ребята совсем закоченели.
  - Ладно, пойдём искать домик, - устало согласилась Кошка.
  Совсем промокнув, они добрели до садов и каким-то чудом быстро обнаружили незапертый домик. Там совсем ничего не было, но домик был совершенно целым. Подсвечивая телефонами, они вытащили из углов какую-то ветошь и постелили на голые доски пола. Легли, крепко прижавшись друг к другу, пытаясь друг о друга согреться и уснуть. Дощатый домик никак не спасал от холода. Они целовались и тёрлись друг о друга, пытаясь согреться, что напомнило Анне ночь с Волчонком. Она отрешённо подумала, что охотнее бы замутила с Волчонком, если бы у той уже не было девушки. Всё-таки парни совсем не заслуживают доверия. Сможет ли Хелег вызвать в ней какие-то глубокие чувства? По крайней мере, она на это надеялась...
  Они проснулись опять же от холода, совсем не выспавшись. Хелег проводил Анну до дома Кэтти. Ей пришлось подождать на улице пару часов, пока родители Кэтти не ушли на работу. Не хотелось попадаться им на глаза, они уже её терпеть не могут. Наконец, она позвонила подружке и смогла подняться к ней, чтобы умыться, позавтракать и согреться.
  Дни шли за днями, практически одинаково. Репетиции проводились три раза в неделю и три раза в неделю Кошка исчезала из маминого дома на сутки-полтора на южную окраину городка, ночуя там, где придётся. Хелег всё ещё ухаживал за ней, подкармливал, постоянно норовил обнять и поцеловать. Но почему-то это всё больше её раздражало. Всё больше ей бросалась в глаза разница между ним и её бывшим. Совсем, совсем не то... Он её не достоин! Никакой глубины переживаний... Все сравнения были не в пользу Хелега.
  Воспоминания возвращались... Как в той песне группы HIM - Killing Lonelines : "Воспоминания, острые, как кинжалы, вонзаются в плоть сегодняшнего дня..."
  Отношения с Валерой начинались совсем по-другому: сначала долгая переписка по смс, потом долгие задушевные беседы на кладбище, наконец, робкие прикосновения рук, переплетение их пальцев во время бесед, эти прикосновения, позволяющие им ещё лучше почувствовать друг друга, передать друг другу своё тепло, сочувствие и поддержку, приносящие огромное наслаждение, несмотря на простоту, прикосновения, в которых она не чувствовала ни сексуального подтекста, ни какого-либо давления и подчинения. Три месяца тёмной романтики и совершенного счастья, которые подарил ей Валера, когда ухаживал за ней... Когда она вспоминала это время, ей хотелось плакать, потому что всё это кончилось и больше никогда не повторится. Хотелось забыть всё, забыть его, но она не могла. Ухаживания Хелега были совсем не такими. Его объятия казались ей ловушкой, его прикосновения раздражали. Наконец, она прямо сказала ему, что не может быть его девушкой, потому что не любит его, и лучше остаться просто друзьями. Анна чувствовала себя виноватой перед ним, но ничего не могла с собой поделать. Последнее время её настроение совсем упало, девушка стала нервной и раздражительной.
  Попытка забыться и забыть прошлое в новых романтических отношениях с треском провалилась...
  15.07.11 / Последнее редактирование 27.03.12
  
  10... Вечерняя прогулка. ("Сын Ночи" Ч. 2, г. 28)
  
  Дана несколько дней не могла прийти в себя после той спонтанной поездки с Антоном. Она не представляла себе, что можно вот так быстро, так запросто слетать в Англию. Всё это казалось сном, сказкой. Зачем он вообще взял её с собой? Почему именно её? Что это - дружеская симпатия или нечто большее? Она не могла не заметить, что Антон нравится ей всё больше и больше.
  "Это небезопасно... - думала девушка. - Но... Пусть всё идёт, как идёт! Я не хочу противиться себе, так будет только хуже. Лучше будет уберечь себя от лишних метаний и переживаний. В конце-то концов, мы взрослые свободные люди и можем позволить себе... К тому же, действительно, пора налаживать личную жизнь. Если он не отступится, то я отвечу ему взаимностью. Всё. Решено. Не нужно больше мучить себя разными противоречивыми мыслями. Пусть всё будет, как будет. Либо мы будем вместе, либо всё останется так, как было. Выбор за ним".
  Успокоив себя этим, Дана снова взялась за воспитание младшего братишки:
  - Дамиан, почему ты ни с кем не общаешься? Нельзя же так! Нехорошо быть таким замкнутым, это будет мешать тебе в дальнейшей жизни. Нужно преодолеть себя. Тебе надо постараться завести больше друзей и чаще общаться! И не отпирайся тем, что ты гот. Готы тоже тусуются и общаются друг с другом, да и с другими неформалами.
  - Я общаюсь с Дивъяром и с тобой... - буркнул парень.
  - Этого недостаточно! Я же вижу, как ты реагируешь на людей. Ты слишком застенчив. Это уже на грани патологии. Кажется, это называется социофобия, боязнь общества. Нужно с этим бороться! Ведь после института ты должен будешь пойти работать, а как ты будешь работать, если шарахаешься от людей?
  - Я не шарахаюсь от людей! Я просто мало с кем общаюсь. Если я могу учиться, то и работать смогу. Не делай из мухи слона. Я и с другими людьми общаюсь - с Вервольфом, Охотницей, Кариной. Правда, нечасто...
  - Братишка, не обижайся, я просто за тебя волнуюсь! - Дана немного взъерошила его волосы и потрепала по голове.
  А через день после этого разговора по городу распространилась новость о страшном ритуальном убийстве на кладбище, которая заставила Дану ещё больше забеспокоиться о брате - любителе ночных прогулок. Пару дней с ночёвкой она провела у друзей, которые пригласили её погостить, на северной окраине города, и не могла поговорить с братом, даже созвониться, так как он жутко не любил телефонные разговоры, даже не соглашался носить с собой мобильник, либо оставляя его дома, либо отключая. Но как только вернулась, утром, девушка сразу же, как он проснулся, вызвала его на серьёзный разговор о безопасности. Однако мрачный и взъерошенный со сна брат огорошил её ещё одной новостью - Старое кладбище закрыли, и вход туда только по билетам в определённое время.
  - Так что мне больше негде гулять. Правда, Дивъяр обещал что-то придумать. Но не беспокойся, один гулять я больше не буду. Див сказал, что везде теперь будет ходить со мной...
  - С одной стороны, так будет лучше. И кладбище больше загаживать не будут все кому не лень. Администрация наконец-то там приберётся, думаю. И надеюсь, что восстановят склеп и часовню. Да и безопаснее будет для всех не тусоваться на кладбище, пока убийц не поймают.
  Дамиан ответил ей только тоскливо-мрачным взглядом. В это время у Даны зазвонил телефон.
  - Анна! - удивлённо воскликнула она, взглянув на дисплей. - Давненько она не выходила на связь...
  Коротко переговорив с подругой, Дана весело объявила:
  - Сегодня вечером погуляем по городу с Анной. Я по ней ужасно соскучилась! И ты пойдёшь со мной, не хочу идти до места встречи одна, да и тебе не помешает немного потусоваться.
  - Вечером? Ладно... Мне тоже интересно, где она пропадала всё это время! - зевнув, согласился юноша.
  Вечером брат и сестра пришли на центральную площадь, где была назначена встреча, немного раньше намеченного и устроились на свободной скамейке. Площадь была весьма оживлённой, но довольно безопасной, так как там постоянно дежурила полиция.
  Вскоре по площади на умеренной скорости проехал красивый чёрный с серебристым байк, с двумя седоками. В том городе, где Дана жила раньше, у неё были знакомые байкеры, и после общения с ними она стала немного разбираться в мотоциклах, поэтому смогла узнать немного переделанный Интрудер. Байк остановился рядом. Сняв шлем, с него слезла Анна, в очень весёлом расположении духа и полной "боевой форме" - чёрная бандана разрисованная волчьими оскалами, потёртая кожаная косуха, шипастый ошейник, напульсник с самодельными длинными и острыми шипами, больше похожими на гвозди, на одной руке, и со стальной цепью средней толщины, обмотанной вокруг другой руки, и, как обычно, полный рюкзак со всякой всячиной за плечами, с нарисованным на нём волком. Байкер с интересом посмотрел на Дану, кивнул в знак приветствия и уехал.
  Улыбающаяся Анна сразу же полезла обниматься, что Дана привычно приняла как должное, но непривычный к такому приветствию Дамиан смутился.
  - Привет, ребята! Как вы тут? Рассказывайте, что нового! Я только пару дней назад вернулась обратно в центральную часть города, и сразу затусовалась с Кеем. Кей - тот байкер, который меня подвёз, он недалеко от моей матери живёт. Весь день катались! У него такой клёвый байк, я прямо в восторге! Кататься на байке - это такой кайф! - весело делилась эмоциями Кошка. - Сегодня вечером он занят, не сможет потусоваться с нами, так что в следующий раз пообщаетесь с ним. Я предлагаю прогуляться до Тёмного, он мне звонил недавно, сообщил, что его родители на пару недель куда-то умотали, можно тусоваться у него!
  - Тише-тише, Аня... Давай помедленнее! - засмеялась Дана.- Я не успеваю воспринимать. Понимаю, что у тебя много впечатлений, но дай мне сначала ответить на твои первые вопросы. У нас тут новостей довольно много. У меня вот начальство сменилось. Ещё в городе новые интересные личности появились. Ну, про недавнее ритуальное убийство на кладбище, переполошившее всех, ты просто не могла не слышать... А основная новость - Старое кладбище закрыли, вход теперь по билетам, как в музей, и все неформалы этим жутко возмущены.
  Они медленно пошли с площади в западном направлении, оживлённо обсуждая новости. Дамиан больше молчал и слушал, изредка вставляя реплики. Обсудив всё, рассказанное Даной, девушки переключились на приключения Кошки в южной части города.
  На тротуарах возле центральной площади, как и на самой площади, толпились компании молодёжи, по дороге вокруг площади медленно катались туда-обратно иномарки, из которых выглядывали, высматривая свою добычу, ловеласы- "коты". Так здесь называли этих парней на недешёвых тачках, пытающихся каждый вечер обеспечить себе компанию девушек. Вызывающе неформальный прикид Анны привлекал внимание, на них оборачивались, рассматривали и посмеивались. Однако Кошке явно было пофиг на это, она совершенно не обращала внимания на взгляды и насмешки, увлечённо беседуя с подругой. Дамиан же только ёжился от столь пристальных взглядов, потому что очень не любил быть в центре внимания. Он-то был одет вполне обычно - в тёмно-синие джинсы и простую чёрную рубашку с длинными рукавами, лицо закрывал длинный козырёк чёрной кепки, а волосы были собраны в хвост и спрятаны под рубашку.
  По пути они несколько раз встречали знакомых Кошки из местных рок-музыкантов. Дамиан заметил, что после каждой такой встречи она становится ещё более оживлённой и счастливой.
  - Как же я по всем соскучилась! - восклицала она. - Это у меня такая особенность - когда я встречаю приятного мне человека, у меня обязательно поднимается настроение. Сегодня очень удачный день!
  - Удивляюсь тебе... - покачала головой Дана. - И как ты умудряешься сохранять такой оптимизм, несмотря на все выпавшие испытания? И вообще, ты, кажется, стала веселее после возвращения.
  - Это просто удачный день. Сегодня мне хорошо. Я чувствую себя совершенно свободной! И я не одна, мы вместе! Мне больше и не надо, чтобы чувствовать себя счастливой... - однако девушка немного потускнела, задумавшись о чём-то.
  - Думаешь о нём? Ты ещё боишься его? - сочувственно взглянула на неё Дана.
  - Нет... Я больше не боюсь... Я устала бояться... Теперь мне уже всё равно. Я чувствую лишь сожаление о том, что мы не смогли быть вместе, не смогли помочь друг другу. И я никак не могу не думать, не вспоминать о нём. Всё-таки не только худшее, но и самое лучшее в моей жизни связано с ним... За те полтора года, что я была с ним, я прожила целую жизнь, настолько насыщенную эмоциями, что после такого и умереть не жаль... Я безумно скучаю по нему! Но больше мы уже никогда не сможем быть вместе... - лицо Анны слегка исказилось, но через минуту она снова улыбнулась. - Давайте не будем о грустном! А то я точно заплачу! Зачем портить настроение в такой хороший вечер? Мне хорошо с вами!
  Они медленно шли по центральной улице. Стемнело и вдоль дороги зажглось много жёлтых фонарей. Из тёмных дворов пятиэтажек, заросших кустарниками, слышались пьяные возгласы. Перейдя перекрёсток, они оказались между двух больших зданий - спорткомплекса и сбербанка, за которыми следовал ещё один перекрёсток, с гигантской светящейся стеллой в середине, а за ним открывался длинный ряд магазинов, большинство которых было уже закрыто. Эти магазины располагались на нижних этажах всё тех же жилых пятиэтажек с тёмными заросшими дворами.
  - Ну вот, тут и до Тёмного недалеко! - объявила Анна. Они дошли до следующей автобусной остановки и свернули во двор. - Он хороший парень, только со странным характером, может казаться весёлым, но на самом деле жуткий пессимист. Если пообщаться с ним по душам, то можно впасть в депрессию... Такая вот хреновая особенность. Наверно, поэтому ему не везёт с девушками. Жаль мне его...
  Тёмный встретил радушно и проводил в несколько задымлённую комнату. Он был подозрительно весел, и Дана различила в комнате запах "травки". На диване валялся в отключке ещё какой-то незнакомый чувак. Из маленького музыкального центра лилась музыка. Кошка покосилась на незнакомого парня и спросила:
  - Больше чужих не будет? А то я тут переночевать надеялась!
  Тёмный уверил её, что больше никто заходить не планировал и угостил жареной с сахаром свежей "травкой". Остальные отказались.
  "Думаю, ничего плохого не случится, если съем немного свежей зелени, пусть даже конопли... - подумала Кошка. - Интересно попробовать. Большинство моих знакомых употребляют её во всех видах - и ничего..."
  Пара столовых ложек этого угощения надёжно пригвоздили Кошку к полу на кухне. Там её настиг приступ неконтролируемого смеха, из-за которого она никак не могла встать с пола. Тёмный же в это время болтал с гостями, пересыпая разговор шутками. Потом немного поиграл на гитаре, импровизируя в своём репертуаре. Через какое-то время гости ушли. Тёмный поставил в проигрывателе диск группы "Отто Дикс". Анна приползла из кухни в зал, где они и зависли в молчании, слушая музыку. Когда диск кончился, Анна ещё долго слушала, как Тёмный играет на гитаре, полностью уйдя в музыку, задумчивую, простую, с повторяющейся и неуловимо-изменчивой мелодией, но завораживающе-мрачную... Девушка и не заметила, как уснула, свернувшись в кресле.
  Дана и Дамиан весь обратный путь тихо обсуждали Тёмного и остальных встреченных по дороге, и смогли незаметно для себя без приключений дойти до дома.
  4.08.11 / последнее редактирование 28.03. 2012 г.
  
  11... Она тоже будет моей! ("Сын Ночи". Ч. 3, г. 4)
  
  Когда у Даны выдался выходной, она созвонилась с Анной. Та обещала зайти вечером. Походив по магазинам, Дана как раз успела ко времени встречи. Анна приехала с Кеем. Они зашли в гости вместе, довольные и с полными рюкзаками.
  - Привет! - Анна сразу бросилась обниматься с подругой. - А мы за грибами ездили! Один раз свалились на грунтовке вместе с мотоциклом, но без травм, слава богам! Эх, ездить на байке - это такой кайф!
  - Привет-привет! Куртки можете оставить здесь, проходите в комнату.
  Дамиан сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, и отрешенно поглаживал черную кошку.
  - Приветствую... - произнёс он, лишь на несколько мгновений подняв взгляд.
  Анна подавила желание обнять его, видя, что юноша совсем этого не хочет, и снова залюбовалась им. Его тёмные, немного волнистые волосы были собраны в хвост, из которого выбивалась спереди длинная прядка, стройную изящную фигуру его обтягивала чёрная водолазка и чёрные трико. Юный гот очень нравился ей с самого начала. Но она помнила, что он влюблён в Мику и очень хотела, чтобы эти двое когда-нибудь стали парой.
   -Привет, Дамиан... Ты уже виделся с Микой? Или, хотя бы, переписывался? - робко спросила девушка.
   - Нет...
   -Я тоже никак не могу с ней связаться. Спрашивала у знакомых её номер телефона, мне дали несколько разных номеров, но ни один из них не отвечает. А прийти к ней домой без приглашения я как-то не решаюсь. Не знаю почему... Что меня в самой себе раздражает, так это моя жуткая нерешительность!
  - Бывает... - ответил юноша, не глядя на неё и продолжая поглаживать кошку, свернувшуюся у него на коленях.
  - Кстати, раньше я у вас кошки не видела, - задумчиво глядя на Никту, сказала Анна.
  - Да, раньше здесь других кошек, кроме тебя, не было! - засмеялась Дана, внося в комнату поднос с чаем и сладким.
  - А я тут вообще раньше не был, - добавил Кей, с интересом оглядывая комнату. Без шлема и косухи он выглядел как обычный мужчина лет сорока, правда, в рокерской футболке с изображением Харлея и волков.
  - Вот теперь и побывал, - улыбаясь, сказала Дана. - Садитесь пить чай!
  Подвинув к кровати маленький журнальный столик, она села на стул, предоставив остальным разместиться на кровати.
  Пока пили чай с печеньем и конфетами, Дана расспрашивала Кея о жизни, и рассказывала о своей. Анна и Дамиан молча слушали. Анна всё ещё украдкой любовалась юношей, а тот не смотрел ни на кого, уйдя в свои мысли.
  Когда чай кончился и Дана начала убирать со стола, у байкера внезапно недовольно заурчал живот.
   - Похоже, я не наелся! - рассмеялся он. - После целого дня катания нужно что-то посущественней чая!
   - Ой... - огорчилась Дана. - А у нас ничего такого и не приготовлено...
  - Не проблема! - ответил мужчина. - Я как раз сегодня пообещал Анне показать, как готовят грибы. Можно воспользоваться вашей кухней?
  - Конечно! Пойдём!
  Дана, Анна и Кей отправились на кухню, прихватив рюкзаки. Там они сначала все вместе вымыли и почистили грибы, а потом поставили их вариться. Процесс готовки проходил весело, с шутками и смехом. Сваренные грибы Кей поджарил с луком и приправами, и заправил майонезом. Получилась полная большая сковородка.
  - Ну вот, можно и покушать! - потирая руки, довольно сказал Кей.
   - Я позову брата! - Дана пошла в комнату.
   - Дамиан, будешь жареные грибы кушать? - спросила она, заглядывая в комнату.
  - Нет... не хочу пока... - он лежал на кровати и слушал музыку группы Lacrimosa.
  - Ладно, мы тебе оставим!
  Девушка вернулись на кухню, и они приступили к еде. Грибы оказались невероятно вкусными.
   - Я таких вкусных грибов ни разу в жизни не ела! - воскликнула Анна.
  - Оказывается, наш байкер умеет хорошо готовить! - улыбнулась Дана.
  - Сказывается жизненный опыт! - сказал Кей. - Ну что, девчонки, запомнили рецепт?
  - Запомнили! - ответила Дана. - А теперь, ты иди к Дамиану, а мы тут быстренько приберёмся и вымоем посуду. Правда, учти, что мой брат не слишком общителен, разговорить его можно, но с трудом. Передай ему, что я просила позвать Дивъяра, это его лучший друг, с ним будет повеселее.
  - Да, Кей, расскажи Дамиану те истории про кладбище, которые ты мне рассказывал! - добавила Анна.
  - Хорошо! Только не заставляйте себя долго ждать! - сказал мужчина, направляясь в комнату.
  Дана начала убирать со стола, а Анна взялась за мытьё посуды.
   - Итак, рассказывай, подруга! У тебя что-то есть с этим байкером? - полюбопытствовала Дана. - Когда ты с ним, ты аж светишься от радости. Раньше я тебя такой только на сейшене видела.
  - Да нет! Тут дело не в байкере, а в его байке! - засмеялась Анна. - Катание на байке вызывает у меня состояние эйфории. Когда я катаюсь, я забываю обо всём: обо всех проблемах, о прошлом и будущем... Есть только сейчас, только ощущение ветра, несущегося навстречу, ощущение полёта, восторга, свободы! Это тааакой кайф! - девушка мечтательно вздохнула. - Особенно за городом, где можно снять шлем и чувствовать ветер в своих волосах! А с Кеем мы просто друзья. Он даже ни разу ко мне не приставал. Просто у него самый лучший байк в городе!
   - Да уж... Мне когда-то приходилось кататься на мотоцикле, но такого бешеного кайфа я никогда не испытывала. Оказывается, тебе так легко получать кайф - то от одной только музыки на сейшене, то теперь от катания на байке. Все бы так могли кайф получать, тогда бы ни алкоголь, ни наркотики нужны не были бы! - задумчиво сказала Дана.
  - Однако стоит только задуматься, и все проблемы снова возвращаются... - помрачнела Кошка. - Мама своим нытьём уже все нервы вымотала. Старший брат со снохой вообще так смотрят, что хочется держаться от них как можно дальше. Ну ничего, скоро я уберусь, наконец, из этой грёбаной квартирки! Лучше уж буду в общаге жить! При колледже как раз общага почти бесплатная.
  - А мама-то чего ноет?
  - Ну типа как я дальше жить собираюсь. Боится, что я институт брошу. Я же в институте на заочное перевожусь, чтобы в колледж очно поступить. Ну и ещё она боится, что я залечу от кого-нибудь, всё уговаривает меня спираль поставить, ну эту, противозачаточную. Завтра утром пойду в женскую консультацию, консультироваться насчёт этого.
  - Всё с тобой ясно. Ладно, вроде бы всё прибрали, пойдём уже в комнату!
  В комнате Кей рассказывал какую-то весёлую историю про пьянку на кладбище, Дамиан слушал с отсутствующим видом.
  - Братишка, ты позвал Дивъяра? У меня к нему есть дело! - Дана села рядом с ним, потревожив Никту, которая, потянувшись, спрыгнула с кровати и направилась к двери.
   - Да, он уже в пути... - отозвался гот, провожая взглядом кошку. - Он сказал, что сегодня ночью пойдём гулять на кладбище вместе.
  - Ань, выпусти кошку на улицу, пожалуйста, - попросила Дана, проследив за взглядом брата. - Ну ей ещё дверь подъезда открыть нужно будет...
  Когда Анна вернулась, она была снова в приподнятом настроении.
  - Сейчас встретила вашего соседа по лестничной клетке - интересный парнишка! Тоже неформал, ведь так? И кого-то сильно напоминает... - поинтересовалась она.
  - Он похож на Юру Хоя из Сектора Газа. Недавно к нам заходил за солью, познакомились. Он недавно сюда переехал, - ответила Дана.
  Они немного поболтали о новом соседе, о группе Сектор Газа и о музыке вообще. Не прошло и часа, как в дверь постучали. Дамиан пошёл открывать.
  Едва открыв дверь (разумеется, предварительно поглядев в "глазок"), юноша оказался в объятиях Дивъяра. Высвободившись, он заметил, что тот одет теперь почти так же, как он сам одевается, когда выходит в город. Чёрные джинсы и водолазку дополняли чёрные берцы, тёмно-синяя джинсовая куртка и всё та же кепка, только козырьком назад. Длинные волосы были собраны в хвост, на этот раз простой чёрной резинкой, и спрятаны под одежду.
  - Привет всем! - весело крикнул он, заглядывая в комнату. Оттуда раздалось нестройное ответное "привет".
  Див расшнуровал и снял берцы, отпихивая трущуюся об его ноги кошку, которая зашла вместе с ним, и прошел в комнату, с интересом оглядывая сидящих там. Дамиан зашёл следом, было заметно, как он оживился, как загорелись живым блеском его глаза после прихода друга.
  Сняв куртку и кепку, Дивъяр с явным облегчением распустил волосы, встряхнув роскошной рыже-чёрной гривой. Анна восторженно ахнула:
  - Нифига себе! Вот это волосы!
  - Очень рад, что тебе понравились, Анна, - хитро улыбнулся он. - Хочешь потрогать? Можешь их расчесать, разрешаю!
  Молодой мужчина взял со стола и подал ей расчёску-массажку, а сам уселся на пол возле её ног. Девушка послушно принялась расчёсывать, осторожно и нежно перебирая его длинные, немного волнистые, переливающиеся здоровым блеском волосы, рассыпавшиеся по её коленям, и зачарованно глядя на то, как среди чёрных прядок огнистыми змейками струятся рыжие прядки. Казалось, она погрузилась в какой-то транс, а на её лице было такое восхищённо-восторженное выражение, как будто она держала в руках удивительные сокровища. Дивъяр при этом был похож на довольного кота, которого гладят. Видимо, оба получали удовольствие.
  - Вот это наглость! - с возмущением глядя на него, проговорила Дана. - Как все уже поняли, это и есть наш Дивъяр. И воспитанностью он явно не отличается! Див, может ты всё-таки познакомишься сначала?.. Анну ты, видимо, уже знаешь. А это - Кей, - она указала на гостя.
  - Даа... Вот когда жалеешь, что не отрастил длинные волосы, - немного завистливо вздохнул Кей. - Глядя на такое...
  - Кей... Весьма наслышан! - мурлыкающим голосом произнёс Див. - И байк у подъезда видел. Действительно, самый клёвый байк в городе! Тоже такой хочу! Хотя, наверное, Харлей всё-таки круче. Но мне всё равно об этом ещё лет десять только мечтать, если какое-нибудь чудо не случится!
  Дамиан сел рядом с сестрой, глядя на друга и слегка ревнуя. Он немного запутался в своих чувствах, и не мог себя понять. Чувства, которые вызывал в нём Дивъяр, были очень странными, сумбурными и противоречивыми. Юноша никак не мог понять, почему сейчас он чувствует ревность. Такого ведь не должно быть... Ведь он относится к Диву только как к старшему брату и лучшему другу. Хотя тот явно претендует на большее. Может быть он слишком привык, слишком поверил в слова друга о том, что они принадлежат друг другу, что у них особые отношения, особая связь... Див говорил: "Ты - мой!", так почему он сам не может сказать ему так же? Ты - мой... Нет, это всё не правильно, такого не должно быть между парнями... "Я же не гей!" - с отчаянием подумал Дамиан, пытаясь избавиться от этих неправильных, раздражающих мыслей. Он встряхнул головой и посмотрел на сестру, мило болтающую с Кеем, стал наблюдать за выражением её лица, чтобы отвлечься. И вдруг заметил, как её лицо слегка искажается, когда она смотрит на Анну и Дива. Что чувствует она? Раздражение? Возмущение? Или тоже... ревность?.. Юноша вспомнил, как он видел целующихся девушек, свою сестру и Анну. Это было даже красиво и совсем не отталкивающе... Тогда почему подобные отношения между парнями считаются отвратительными? "Чёрт возьми! Что со мной творится?! Откуда эти мысли? Бред!!!" - он замотал головой и выскочил из комнаты, направившись в ванную, чтобы умыться.
  Анна закончила расчёсывание и теперь просто перебирала и поглаживала волосы Дивъяра, глядя на него с обожанием. Див, до этого с удовольствием читавший мысли гота, встал, потянулся и обратился к Дане:
  - Ведь ты хотела со мной что-то обсудить? Правильно?
  - Да. Наедине, - отрывисто сказала она ему и обратилась к остальным: - Мы ненадолго вас покинем. Обещаю вернуться быстро!
  Они перешли в другую комнату.
  - Вижу, ты не совсем довольна, - промурлыкал он. - Но ты же звала меня именно для этого? Чтобы я занялся Анной? Помог ей отвлечься от мыслей о бывшем? Так чем же ты теперь недовольна?
   - Зато ты слишком довольный, как я погляжу! Ведёшь себя, как Казанова недоделанный! Я просила отвлечь её, но не влюблять её в себя! Дамиан, Охотница, теперь ещё и Анна - они все от тебя без ума! А ты только играешься! Сколько ты ещё будешь играть в демона-обольстителя? Когда у тебя ответственность появится? Сколько тебе лет уже?
   - Ну про Охотницу ты преувеличиваешь, она совсем не без ума от меня. Да и Анна ещё не совсем без ума, она просто получает очередной кайф, восхищаясь моими волосами, примерно так же, как мотоциклом Кея. Я просто доставил девушке удовольствие. К тому же, я предчувствую, что совсем скоро её ждёт ещё одно потрясение, которое изменит её жизнь. Это будет весьма сильное потрясение! И ей наверняка потребуется моя поддержка, чтобы не сломаться.
   - Почему именно твоя? - снова возмутилась Дана.
  - Потому что только я могу успокоить её на расстоянии, только я могу разговаривать с ней телепатически. Можно было бы и по телефону, но она, как я понял, не слишком разговорчива по телефону, это её сковывает. Так что мне нужно будет установить с ней прочную эмоциональную связь, чтобы ей помочь.
   - Хорошо, - сдалась Дана. - Делай, как знаешь... Только не рань её ещё больше!
  - Я не раню. А играться в демона я уже перестал, разве ты не заметила по моему прикиду? Я больше не демон! Теперь я не на много способен... Самое сильное, что у меня осталось из прошлых дарований - это телепатия.
  - Хм... Значит, всё-таки не демон? Я так и думала. Теперь, значит, телепат? - Дана фыркнула. - Эх, не верю я в твои дарования! Единственное несомненное твоё дарование - это умение притягивать к себе людей и убеждать их! Вот и всё!
  - Думай как хочешь! - Див пожал плечами.
   - А теперь, пожалуйста, успокой моего брата, а то он весь уже извёлся от недостатка твоего внимания, а после этого можешь продолжить заниматься Анной, - девушка пошла обратно к гостям.
  Дамиан сидел на кухне и гладил кошку, устроившуюся у него на коленях. Он слышал почти весь разговор Дива с сестрой. Поэтому другу было не так уж сложно помочь ему обрести душевное равновесие. Они посмотрели друг другу в глаза и просто обнялись, замерев так, пока сердце юноши не стало биться ровно и спокойно. После этого они вернулись к остальным, где Дивъяр продолжил налаживать эмоциональную связь с Анной.
  23.08.11 / последнее редактирование 28.03.12
  
  12... Киндер-сюрприз. ("Сын Ночи", ч. 3, г. 6)
  
  Утром Анна с неохотой направлялась в женскую консультацию. Только чтобы мама наконец успокоилась, чтобы больше не слышать её нытьё. Записавшись к врачу, она немного побродила по городу, дожидаясь, пока подойдёт время. Вернувшись в женскую консультацию, где она, к слову, была сегодня впервые, Анна зашла к врачу, который, осмотрев и ощупав всё, что ему положено, внезапно объявил:
   -Вы беременны, уже почти два месяца! Беременность желательная? Решайте быстрее, скоро уже аборт будет делать нельзя!
   -Это точно? - пролепетала шокированная девушка. - Нет, не может этого быть!
   -Точно-точно, никаких сомнений! Так что будете делать с ребёнком, оставлять?
  На глаза Анны навернулись слёзы, она была близка к истерике, потеряв ощущение реальности. Ей казалось, что она спит. Слёзы не позволяли видеть, голова кружилась, всё казалось абсолютно нереальным. Всё, кроме страха и растерянности.
  "Не может быть! Почему именно сейчас? Только не сейчас!"
   -Но ведь аборт - это опасно? - растерянно спросила она.
   -Риск есть всегда.
  Девушка снова замолчала.
   -Так, значит, - терпение врача оказалось не безграничным. - Идите подумайте, посоветуйтесь с родными. Если на аборт, то запишитесь завтра с утра. Если будете оставлять, то встанете на учёт по беременности, пройдёте медкомиссию.
  Анна вышла из кабинета совершенно не в себе, не в силах сдержать слёз, и пошла бродить по городу. Противоречивые чувства терзали её.
  Она так давно мечтала о сыне... Но почему именно сейчас? Сейчас, когда она сама не знает точно, где и как будет жить... Когда у неё нет никакой поддержки, нет ни парня, ни девушки, с которыми можно это разделить... Когда у неё проблемы с семьёй и ей больше всего хочется только убежать подальше от этой семьи... Когда она постоянно чувствует голод и не всегда уверена, что ей будет, чем его утолить... Кто будет кормить её и её ребёнка, если она его оставит? Где она будет жить? В общаге с ребёнком нельзя, да и как она с ним учиться будет... У мамы? Под постоянным давлением упрёков и нытья мамы, под злобными взглядами ближайшей родни?..
  "Нет! Нет! Нет! Не может быть! Только не сейчас!" - повторяла она про себя.
  Два месяца назад... конец июня... Валера...Снова перед глазами то, что он творил с ней, то, что вынудило её на побег... При этом ему, наверно, было не до предохранения! А ещё раньше, полтора года назад, когда они только начали встречаться, когда она только влюбилась в него, как она хотела тогда зачать от него сына!
  "Нужно быть осторожней со своими желаниями, они имеют свойство сбываться!" - криво усмехнулась она.
  Ещё вспомнился тот разговор о детях, зимой. Когда она снова сказала ему, что хочет от него ребёнка, несмотря ни на что. Он ответил ей, что если она залетит, то либо сделает аборт, либо они расстанутся. Как она плакала тогда! А сейчас её желание сбылось... Но он от неё об этом никогда не узнает! Он-то никогда не хотел этого ребёнка!..
  Что же ей делать?.. Что?!..
  Анна добрела до психиатрической больницы, решив посоветоваться со своим психиатром. Она часто заходила к нему, раза два в неделю, потому что ей очень нравилось с ним общаться. Молодой, симпатичный, позитивный, к тому же любитель рок-музыки, он притягивал и располагал к себе. Психиатр посоветовал ей устроиться на любую официальную работу и уйти в декрет, тогда ей будут платить с работы, пока она сидит с ребёнком. Но это было для Анны сейчас невыполнимо. В её теперешнем психическом состоянии она бы вряд ли смогла отработать даже неделю. Расшатанные нервы в любую минуту грозили истерикой. К тому же она очень хотела убраться подальше от родственников, а общага при колледже была сейчас лучшим из возможных вариантов.
  Молодой психиатр действительно был настроен к ней очень дружески. Так как у него как раз на сегодня заканчивался рабочий день, и пациентов больше не было, он согласился немного прогуляться с Анной. По пути они продолжили беседу. Он говорил, что лучше оставить ребёнка, что материнство, скорей всего, положительно скажется на её психике, и она станет спокойнее. Только успокоительные таблетки, которые он ей выписал, больше пить нельзя, и он отменяет все назначения.
  Когда они распрощались, Анна слегка успокоилась. Она уже знала, к какому решению должна прийти. Она всегда была против абортов. Но маме ничего говорить нельзя. Нужно тянуть до последнего, а потом... будь что будет!
  Так как девушка оказалась недалеко от дома Тёмного, она зашла к нему. Родители Тёмного всё ещё не приехали из отпуска. У него уже сидел какой-то приятель, и оба парня были явно укурены. Зависнув, они слушали музыку группы "Отто Дикс". Анна устроилась в кресле и задумалась. Как раз в тему началась песня "Немой крик". Слушая её, девушка заплакала. Она поняла, что никогда, ни при каких обстоятельствах, она не убьёт своего ребёнка. Он хочет жить... Он имеет право на жизнь... А она должна найти выход, который позволит им обоим выжить. Но всё-таки, как страшно! Как страшно одной брать на себя ответственность за жизнь малыша, в то время как она не может позаботиться даже о себе! Она чувствовала себя просто бродячей кошкой, мечтающей, чтобы кто-нибудь подобрал её и забрал к себе домой... Чувствуя приближение очередной истерики, девушка ушла в меньшую комнату и упала на кровать, уткнувшись в подушку, плача и смеясь. Она не знала, сколько времени пролежала так. В комнату вошёл Тёмный и спросил, что с ней. Она всё ему рассказала.
   -Мне страшно! Страшно! - повторяла девушка, крепко обняв друга. - Я не хочу быть одна! Забери меня себе!
   -Извини, но я не могу, - парень поглаживал её по голове, пытаясь успокоить. - Самого родители запилили за безделье, смотался бы от них, если бы было куда. Я же безработный и, в отличие от тебя, у меня и с учёбой всегда были отношения напряжённые, так что мне и общага не светит. Так что у меня ситуация не лучше, чем у тебя.
  Воспользовавшись ситуацией, он уговорил её заняться сексом, говоря, что удовольствие поможет отвлечься и успокоиться. Но удовольствия не получилось, потому что во время процесса у Анны снова началась истерика, и она закрылась в ванной на несколько часов. Она чувствовала, что всё это неправильно, совсем неправильно! Так не должно быть! Она совсем запуталась...
  Всё-таки вернувшись домой к маме, она молча закрылась в своей комнате и легла спать. Но сон не шёл. И тогда она услышала в голове голос, знакомый, глубокий и красивый.
   -Не беспокойся, всё наладится...
   -Дивъяр?! - не веря себе, подскочила она. - Как это? Где ты?
   -Тише, тише... Я просто умею общаться телепатически. Мысленно. На расстоянии... - мягкий и глубокий голос в голове обволакивал, успокаивал. Девушка снова легла в постель.
   -Похоже, я совсем сошла с ума. Стала слышать голоса, как моя мать. Шизофрения начинается. Впрочем, все знали, что этим закончится, недаром я у психиатра наблюдаюсь. Но против твоего голоса в голове я не возражаю... Ты мне нравишься!
   -Это хорошо. Доверься мне! Я знаю, что всё у тебя наладится. Всё будет хорошо. И я теперь буду с тобой. Ты всегда сможешь мысленно разговаривать со мной, когда захочешь... Ты не одна! Ты больше никогда не будешь одна... Теперь с тобой я и твой сын. Ты же давно мечтала о нём. Почувствуй его! Он уже растёт внутри тебя. Он нуждается в тебе. И он нуждается в твоём спокойствии. Всё в порядке. Мы вместе! Мы всегда будем вместе... Не бойся... Ты не одна! - его голос завораживал, расслаблял, убаюкивал.
   -Да... У меня есть сын. Я больше не буду одна. Ты прав, - уже сонно пробормотала девушка.
   -Ты уже думала, как ты его назовёшь?
   -Хм... А почему бы не назвать его в честь брата Даны? Он такой красавчик... Дамиан мне ужасно нравится! И имя у него красивое, редкое, в моём вкусе... Дамиан... Хотя нет, лучше будет звучать Дэмиан... так и назову... - Анна улыбнулась, засыпая.
   Последнее редактирование 28.03.2012 г.
  13... Когда одиночество берёт за горло. ("Сын Ночи", ч.3, гл.11)
  
  Ночью Анна лежала на кровати, поджав колени и обняв себя.
  
  Всё было отлично, в колледже оказалось очень здорово, весело и интересно. И в общагу взяли, здесь было всё же лучше, чем у мамы дома, среди недоброжелательных родственников. И стипендия была здесь хорошая - полторы тысячи рублей за хорошую учёбу. Это очень радовало, раньше она никогда регулярно не получала таких денег. Может, для кого-то это очень мало, но не для неё, она привыкла тратить по-минимуму и экономить на всём, поэтому этих денег должно хватить на самое необходимое - еду, канцтовары и переписку по телефону. Учиться было легко, девушка быстро выбилась в тройку лучших на своём курсе. Однако сейчас это её уже не радовало.
  
  Жуткое одиночество как будто сжало её горло. Анна беззвучно плакала. Одиноко, страшно, холодно... Думать о будущем было слишком страшно, ведь она не знала, как и где она будет жить с ребёнком всего через полгода. Придётся снова жить с этими чёртовыми родственниками, злобно глядящими и осуждающими "за глаза" между собой... Как же она их ненавидела и боялась! Если бы можно было сбежать как можно дальше от них и никогда не возвращаться! Мама, конечно, её любит и помогает, но и она их боится, и ничего не может с ними сделать. Кошка не хотела думать о будущем.
  
  Мысли же о прошлом были такими горько-сладкими, затягивающими в меланхолию и даже депрессию, но и такими притягательными... Воспоминания о Валере преследовали её... О том времени, когда они только начали встречаться, когда он был таким ласковым и нежным, таким романтичным... Когда они гуляли по ночам по тёмным пустынным улицам спящего городка или по мистически-прекрасному Старому кладбищу и рассказывали друг другу о своей боли, с упоением гладили руки друг друга, и плакали вместе, боясь своих зарождающихся отношений, своей зарождающейся любви... Как она сильно плакала и не могла остановиться, плакала от страха любить, когда он спросил её, хочет ли она стать его девушкой или им лучше остаться друзьями... Желание любить всё-таки победило, несмотря на плохое предчувствие. Как она сейчас об этом жалела! Если бы только они остались друзьями, они бы по-прежнему были вместе, были бы лучшими друзьями, одинаково остро чувствующими и одинаково сумасшедшими. Ничего этого не было бы... Они бы не расстались...
  
  Именно об этом она жалела больше всего, о том, что они не остались друзьями, а стали любовниками. Она так жутко скучала по нему! Хотя сама от него сбежала, доведённая до нервного срыва его требованиями... Только с ним она засыпала счастливой, просто прижавшись к его спине. А сейчас, мучимая одиночеством, она никак не могла уснуть...
  
  Анна пыталась внушить себе, что она не одна, ведь внутри неё зреет новая жизнь, её дитя, о котором она всегда мечтала. Но она всё ещё не чувствовала, что она не одна. Ребёнок внутри не спасал её от этой жуткой боли одиночества. Девушка снова чувствовала себя куском, вырванным из тела, лишь потерянной частью какого-то целого...
  
  Когда душевная боль стала настолько невыносимой, что захотелось завыть в голос, Анна внезапно вспомнила про Дивъяра. Она направила свои мысли к нему, прошептав:
   -Дивъяр, помоги мне!..
  
  Ответ последовал незамедлительно, Див давно уже чувствовал, что ей плохо, но ждал, когда она сама позовёт его.
  
   -Я с тобой, Анна, ты не одна... - услышала она его голос в своей голове.
  
  -Див, помоги мне... помоги мне взять себя в руки... помоги мне справиться с этим... - лихорадочно и страстно зашептала она, как будто молясь ему, тому последнему, кто у неё остался. - Помоги мне не думать обо всём этом... помоги мне стать спокойной...
  
  Дивъяру нравился этот надрыв. От этих душевных метаний выделялось столько энергии, что он жутко жалел о том, что больше не может впитать, забрать себе эту энергию, как раньше. Девушка бы просто спокойно уснула, обессиленная. Сейчас же эта энергия свободно излучалась в пространство, и он мог только облизываться. Хотя он всё ещё чувствовал, как приятно ласкает его этот поток чувств, направленный к нему, как будто окутывающий теплом его сущность, это обожание, но... Оставалось действовать убеждениями.
  
   -Анна, успокойся. Сосредоточься и прислушайся к тому, что внутри тебя. У тебя есть твой сын и я, мы оба нуждаемся в тебе. Подумай о своём сыне! Тебе станет легче... - красивым, бархатистым, глубоким голосом произнёс он.
  
   -Да... - она глубоко вздохнула, поддаваясь очарованию его мягкого голоса. - Мой сын, моё сокровище, моё создание, моё прекрасное живое творение... Мы будем вместе долго-долго, и я вложу в него свою душу, свои мысли и чувства, свои принципы, всю себя... - девушка помаленьку воодушевлялась, освобождаясь из плена плохих мыслей. - Сын от Валеры, моя сбывшаяся мечта... Надеюсь, он будет такой же демонски притягательный и необыкновенный, как и его отец...
  
   -Да-да, всё будет отлично! Я и Стихия Свободы будем тебе помогать. И про Дану не забудь. К тому же, ты будешь получать неплохое пособие, раза в два побольше твоей стипендии.
  
   -Правда? - обрадовалась Кошка. - Я так рада! Спасибо... Я так рада, что ты со мной, Див...
  
  Девушка успокоилась. Дивъяр продолжал мягко нашёптывать ей тёплые слова, пока она не уснула. Уснула с мыслью, как хорошо иметь в голове такой голос...
  
   Последнее редактирование 28.03.2012 г.
  14... В общаге и колледже... ("Сын Ночи", ч.3, гл.13)
  Соседкой Анны по комнате в общежитии была довольно общительная деревенская девушка Наташа с хорового отделения. Она с любопытством выспрашивала у Кошки о неформалах, о её жизни и увлечениях. Анна ничего не скрывала, честно и открыто отвечая на вопросы. Она отлично понимала, что многое из рассказанного шокирует Наташу, но была этим даже довольна, ведь это ещё раз подтверждало, что Кошка - не такая, как все обычные люди. Её девиз по жизни был: "Нет ничего хуже, чем быть как все!" Анна считала, что каждый человек должен чем-то выделяться, отличаться, самовыражаться, каждый должен быть особенным, а те, кто этому не соответствовал, не заслуживали её уважения.
  
  Поэтому Кошка старалась не общаться с обычными нормальными людьми, за исключением тех, кто сам стремился с ней общаться - их она пыталась "обратить в свою веру", однако вскоре они сами начинали её избегать. Поэтому она общалась только с неформалами и прочими странными личностями, и привыкла к откровенным разговорам и задушевным беседам. Она никогда ничего не скрывала, своих секретов у неё не было, а своей ненормальностью и ненормальной своей жизнью она даже гордилась, с удовольствием об этом рассказывая, как будто пересказывала увлекательную книгу.
  
  Но через некоторое время её позвал в свой кабинет заведующий инструментальным отделением колледжа и стал расспрашивать, что такого Анна наговорила своей соседке по комнате. Удивлённая его заинтересованностью, девушка честно ответила, что рассказывала о своей жизни, о том, как развлекались с бывшим парнем, и как веселились в своей компании.
  
   -Ну что же ты так, всем всё рассказываешь... - заведующий покачал головой. - Нельзя так! Из-за этого и у тебя, и у меня теперь проблемы!
  
  Оказалось, Наташа пожаловалась директору колледжа на Анну, сказала, что боится её, потому что та ненормальная, лечится у психиатра, и к тому же лесбиянка. Сначала Кошка была в шоке от такого поворота событий, но потом развеселилась.
  
  Наташа добивалась, чтоб их расселили в разные комнаты, но вообще за такое могли и исключить, если бы пожаловался не один человек.
  
  Соседка по комнате, толи неправильно поняв слова Анны о том, что девушки для неё более сексуально привлекательны, чем парни, и что ей больше нравятся девушки такого же телосложения, как Наташа, с пышными формами, мягким телом и большой грудью, толи специально так выразив антипатию к неформалке, сказала директору, что боится приставаний со стороны Анны, и вообще неизвестно, что той в голову взбредёт.
  
  Девушку послали к психиатру за справкой о том, что она не опасна для общества, что её очень развеселило. Однако, когда Анна рассказала обо всем этом своему психиатру, тот возмутился и тоже стал упрекать её за то, что она рассказывает всем то, что надо бы хранить в тайне. Ведь она в психиатрической больнице не лечится, а только наблюдается, состоит на учёте по наследственности, тогда как заболевания как такового у неё нет. Справку врач ей выписал и сказал, чтоб позвонила ему, если будут обижать в колледже, тогда он сам приедет и всё там всем объяснит. Анна вернулась довольная и порадовалась, как ей повезло с врачом - как говорится, свой в доску.
  
  Всё потянулось по-старому, учителя хвалили за высокую успеваемость, учиться было легко и весело. Кошку переселили в другую комнату, к двум вполне дружелюбным девчонкам, которые относились к ней хорошо. Потом в общагу перешла жить и Кэтти, в ту же комнату, и начала с огромным энтузиазмом общаться со всеми в общаге. Анне же всё меньше и меньше хотелось с ней общаться, потому что та уже совсем не была неформалкой, и было ясно, что она лишь притворялась, пока ей было интересно с Кошкой и другими неформалами. Сейчас же Кэтти общалась с другими, нормальными людьми. Каждый вечер в комнате слушали попсу, что ужасно раздражало. И неформалов в общаге, кроме Кошки, больше не было. Поэтому она старалась возвращаться в общежитие позднее, оставаясь в колледже после занятий, чтобы поиграть на басухе, закрепить выученные мелодии. Низкие звуки баса завораживали её, пробирали дрожью до самой глубины. Она снова и снова повторяла те несколько мелодий, которые уже выучила, страстно желая научиться играть на своём инструменте так, чтобы пальцы сами бегали по струнам, не задумываясь.
  
  Кэтти почти не занималась учёбой, пропадая на всяческих гулянках чёрт знает с кем, выпивая почти каждый день.
  
  Найт совсем отдалился и стал уже чужим, даже перестал быть неформалом, подстригся почти налысо и стал слушать шансон. А ведь раньше, с выкрашенными в чёрный цвет волосами почти до плеч, затемнёнными очками, преимущественно чёрной одеждой, стихами о смерти и преисподней, он был похож на гота. Потерять его было жалко до слёз.
  
   Наташа распускала слухи и пыталась подколоть при каждой встрече, что, впрочем, Анну совершенно никак не волновало, она лишь усмехалась в ответ.
  
  Немногочисленные однокурсники балбесничали и учились на тройки, за исключением Анны и ещё двух отличников.
  
  Кошка меланхолично наблюдала за всем этим течением жизни, чувствуя, как внутри неё, под объёмным чёрным балахоном с портретом группы Cradle of Filth, которым она прятала округляющийся живот, растёт и уже начинает шевелиться сын. Она часто плакала, но так, чтобы никто не видел. Часто разговаривала с Дивъяром, но это успокаивало лишь ненадолго. Ей нужно было, чтобы кто-то близкий был всё время рядом, чтобы можно было прикоснуться, обнять, подержать за руку, прижаться. Девушка всё чаще вспоминала Валеру, вспоминала, какой счастливой себя чувствовала, прижимаясь к нему, постоянно поглаживая, целуя его плечи, руки. Он всегда спал спиной к ней, и она могла гладить и целовать его спину, его смуглую кожу, покрытую многочисленными шрамами, зарываться лицом в его длинные чёрные волосы, пока не уснёт. Как же ей не хватало всего этого теперь!.. Страх и ненависть к нему, вызванные его жестокими выходками, испарились, и её терзали противоречивые желания. Она помнила всё, весь пережитый из-за него ужас, и не хотела возвращаться к нему. Но в то же время понимала, что если он придёт к ней и попросит вернуться, если он попросит прощения и возьмёт её за руку, снова поведёт себя нежно и ласково, как в самом начале их отношений, то она просто не сможет ему противиться. Анна всё ещё любила его и скучала, и в то же время ей становилось жутко от мысли, что она снова может связаться с ним. Но её тянуло к нему, как наркомана тянет к наркотику, разрушающему и убивающему его. Эти мысли переполняли её, и она плакала от одиночества, всё глубже погружаясь в меланхолию...
  
  Кошка наблюдала веселье вокруг. На каждом занятии и на каждой перемене отовсюду слышалось бренчание различных музыкальных инструментов и пение, а то и репетиции хора и целых двух оркестров - народного и духового. Кроме школьных предметов и басухи, были занятия вокалом и фортепиано, которые были для неё несколько сложнее, но не менее интересны.
  
   Среди студентов были и парни с длинными волосами, на которых можно было полюбоваться, один из них даже был в её группе. Парни с длинными волосами всегда казались ей очень красивыми. Однако, даже среди них в колледже было сложно узнать неформалов, почти никто не носил неформальскую одежду, как Кошка - банданы, футболки, балахон и рюкзак с портретами рок-групп, свирепо оскалившимися зверями, черепами, косуху. Анна носила это постоянно, всё вместе или по отдельности, заодно добавляя цепи, металлические когти, шипастые напульсники и ошейники. Несмотря на косые взгляды и прочее, она только в такой одежде чувствовала себя свободно и спокойно.
  
  С двумя длинноволосыми парнями она время от времени общалась, ещё нескольких видела на сейшенах, однако они не собирались в неформальную компанию и мало общались между собой, что не могло не огорчать Кошку.
  
  Был и ещё один позитивный момент - ей нравилось смотреть на преподавателя по своему основному предмету - бас-гитаре. Хоть у него и не было длинных волос, он всё равно казался ей красивым: невысокого роста, со стройной фигурой и грациозными движениями, выглядящий лет на десять моложе своего возраста, так что его легко можно было спутать со студентом. Просто смотреть на него доставляло ей эстетическое удовольствие.
  
  А вот среди девушек колледжа она не могла найти ни одну, которой ей хотелось бы любоваться постоянно. Это казалось ей странным. Хотя девушки были для неё более сексуально привлекательны, чем парни, ей было намного сложнее найти девушку, которая бы ей полностью нравилась, и за которой она бы с удовольствием наблюдала, чем найти симпатичного парня, на которого ей приятно смотреть. Это казалось ей парадоксальным. Ей не нравились девушки, размалёванные косметикой, а тех, кто не красился, почти не было. А ещё ей редко нравились девушки не неформального вида, а неформалок в колледже почти не наблюдалось, разве что двое или трое с театрального отделения. Но и те были не в её вкусе... Кошке нравились девушки с длинными тёмными пушистыми волосами, большой грудью и мягким телом. Однако те девушки, что обладали пышными формами, зачем-то прилизывали волосы и размалёвывали лицо, а обладательницы длинных пушистых волос чаще всего оказывались худыми, как доски, и костлявыми. Анне никогда не нравилась мода на топ-моделей и похудение, она считала, что намного приятней потискать мягкое тело, чем ощупывать выступающие кости. Часто худые девушки её пугали - казалось, стоит прикоснуться к их тонкой коже, как она порвётся под напором выпирающих из-под неё костей. Поэтому Кошка предпочитала полненьких девушек, их ей всегда хотелось потискать. Но опять же, даже девушки этого типа не увлекали её надолго, ведь внешность должен дополнять богатый внутренний мир, который может увлечь намного сильнее. По сути, её уже много лет притягивала только одна девушка, которая была теперь для неё недоступна, а все остальные девушки в её жизни были лишь мимолётным увлечением.
  
  Время шло, вскоре в колледже узнали, что Анна беременна, что сразу разбило все слухи о том, что она лесбиянка. Её силы убывали, она постоянно чувствовала себя усталой и вялой, к тому же сказывалось плохое питание - обычно она ела только один раз в сутки в столовой, тратя на еду только около 50 рублей в день. И она не знала, что она будет делать дальше, когда родит, где и как она будет жить. Это угнетало.
  
  И вдруг ей позвонил он. Валера... Кто-то сказал ему, что он скоро станет отцом, и он был просто потрясён. Анна не собиралась говорить ему о ребёнке, ведь он не хотел детей. Она вообще не собиралась с ним больше общаться. Когда-то он сказал ей, что если она залетит, то либо сделает аборт, либо они расстанутся. Девушка долго плакала от этих слов, ведь она знала, что никогда в жизни не сможет сделать аборт, убить своё живое творение внутри себя. И поэтому, хотя для неё беременность после того, как она сбежала "куда глаза глядят", стала шоком, она твёрдо решила не сообщать Валере о ребёнке. Ему это было не нужно. Однако, кто-то из общих друзей проговорился... И случилось то, чего она боялась, и в то же время чего желала. Валера попросил прощения и попросил её вернуться, даже сказал, что он хочет стать отцом... И она не смогла противостоять его демонскому обаянию, возможности снова с упоением прикасаться к нему, ласкать его... Ласкать его смуглую кожу, покрытую шрамами, перебирать и расчёсывать его длинные чёрные волосы, заглядывать в его печальные тёмные глаза, слушать его безумные мысли, его стихи... Её так безумно тянуло к нему... И она вернулась...
  
  23.11.11 г. / последнее редактирование 28.03.2012 г.
  
  15... Снова с ним. ("Сын Ночи", ч. 3, г. 16)
  
  Анна всё ещё опасалась его, но он вёл себя спокойно и сдержанно. Казалось, её желания сбылись, она могла прикасаться, гладить, прижиматься... Ему всегда это нравилось так же, как и ей. И в то же время она чувствовала, насколько они отдалились друг от друга, стали чужими. Валера рассказывал, как ему было плохо, когда Анна бросила его, но он не желал признавать, что сам довёл её до этого. Он писал и зачитывал ей стихи и эссе о демонах, о боге, о людях, о смерти, о преисподней. У неё были другие представления об этом, но она пыталась понять и почувствовать написанное им. Однако, это получалось с трудом. Он говорил, что она никогда не понимала и не поймёт его. Анне было больно это слышать, но она понимала, что это правда, они совсем не понимают друг друга, иллюзийная общность давно рассыпалась в прах, и они оказались слишком разными. Валера был спокоен и отчуждён с ней. Она же постоянно прижималась к нему, пытаясь вернуть былое тепло. Он позволял ласкать себя, но почти не дарил больше ответной ласки. Они не занимались сексом, потому что он боялся повредить ребёнку. Для секса у него были другие девушки. Кошка была этому рада, ей было достаточно просто прикасаться к нему.
  
  
   Будние дни она проводила на другом конце города, в колледже и в общаге, а к нему приезжала на выходные с ночёвкой. Выходные дни не отличались разнообразием. Валера сидел за компом, писал или играл, а она сидела рядом и наблюдала, поглаживая и целуя его плечи, спину, руки, только в этом и находя успокоение и удовольствие, либо занималась уборкой и готовкой. Живот её уже вырос настолько, что сложно было наклоняться, а ребёнок внутри толкался и пинался весьма ощутимо. Анна пыталась поделиться этими ощущениями с Валерой, прикладывала его руку к своему животу, но он начинал нервничать, ему это явно не нравилось. Он снова поменял мнение об отцовстве, всё чаще повторял, что не готов к этому, обвинял её в том, что она не сделала аборт. Анна снова плакала. Она не могла понять, зачем Валера позвал её обратно, зачем он вернул её к себе, раз ему не нужна семья и ребёнок. Он явно сам не знал, чего он хочет. Её же теперь постоянно мучил только этот вопрос - зачем?.. Зачем она нужна ему? Или он так же скучал по теплу и ласке, как и она? Наверное, это так, ведь они оба знали, что никто больше не сможет дать ему столько ласки, сколько она. Ни одна из его любовниц не испытывала этой странной потребности постоянно прикасаться к нему, гладить, ласкать... Девушка чувствовала, что ему это нужно не меньше, чем ей. Иногда ей начинало казаться, что это не так и она отстранялась, переставая к нему прикасаться и погружаясь в себя, в свои невесёлые мысли. Тогда он сам недовольно урчал, как большой кот, без слов требуя продолжать поглаживания. Обрадованная и ободрённая таким знаком внимания, Кошка снова с наслаждением прикасалась к нему, тонула в своих эмоциях и ощущениях, чувствуя себя нужной. Они были крепко связаны именно этой потребностью в прикосновениях и ласке, даже когда ничего другого общего у них не осталось.
   Может быть, он уже ревновал её к ещё не рождённому сыну? Анне было жаль Валеру, она переживала из-за того, что не может его понять, что они не могут понять друг друга.
   Спустя какое-то время их маленькая полупустая квартирка снова стала наполняться тусующимся народом, многие оставались с ночёвкой. Это было весело, особенно, когда приехали автостопщики из большого города и поселились у них на неделю-две. Валера увлёкся одной девушкой из этой компании, стал весёлым и более живым. Кошка была рада за него. Пока он обольщал гостью, Анна навещала своих друзей.
  
   Тёмный весьма скептически отнёсся к её возвращению к Валере, но уговорил своих родителей выделить для неё "гуманитарную помощь" - мешок с продуктами, чему она была очень рада, так как тех продуктов, которые она и Валера утаскивали у своей родни, надолго не хватало.
   Дана тоже помогала продуктами и деньгами, даже несколько раз заходила в квартиру Валеры, но потом призналась, что он производил на неё какое-то пугающее впечатление, особенно многочисленными шрамами, большинство которых он нанёс себе сам.
   Дивъяр много расспрашивал о Валере, явно очень им интересуясь. А ещё он много беседовал с Анной о её сыне, они строили планы его воспитания, пытались представить, каким он будет. Дивъяр часто повторял ей, что её сын обязательно будет необыкновенным, чем очень её ободрял.
   Стихия Свободы тусовалась в своём гараже, там было тепло и весело. За отопление и электричество в гараже платили в складчину. Ребята играли на различных музыкальных инструментах, тренировались в приёмах самообороны, слушали музыку и общались. Иногда Кошка даже в будние дни приезжала потусоваться с ними, когда в колледже было мало занятий. Частенько они обсуждали, сколько гопников побил или напугал Демон и как он здорово отмазался от полиции. Его безумные выходки вызывали в компании бурные споры, восхищение и возмущение, его побаивались и в то же время хотели подружиться. Охотница называла его самым ненормальным неформалом города. Для них он был едва ли не легендарной личностью. Особенно после того, как Кошка рассказала ещё про одну его привычку, которую сразу назвали Охотой Демона: когда у него возникало желание подраться, он распускал свои длинные волосы и выходил бродить по вечерним улицам и подворотням, пока к нему не цеплялись какие-нибудь гопники, на которых он и отрывался. А ребята из Стихии Свободы до сих пор не решались никуда ходить поодиночке, даже после того, как стали заниматься различными единоборствами и учить приёмы самообороны по настоянию Дивъяра. Ведь в их городе было много гопников, которых следовало опасаться, и они всегда ходили компаниями, не меньше, чем по трое. Див лишь вздыхал, вспоминая, как сам устраивал подобные "охоты" на этих отморозков, когда только появился здесь, когда ещё не был человеком...
   К концу осени произошли новые изменения. Анне стало сложнее учиться, постоянно наваливалась слабость, вялость, сонливость и постоянная усталость. Врач женской консультации, где она наблюдалась, сказала, что просто необходимо лечь в больницу на сохранение, иначе малышу будет грозить опасность. Хоть и не хотелось бросать интересную учёбу в колледже, но девушка чувствовала сильную потребность в отдыхе и покое.. Кошка оформила академический отпуск на год и перебралась в больницу, в отделение со страшноватым названием "Патологии беременности". Врачи сказали, что ей предстоит остаться здесь под наблюдением аж на три недели. Там прекрасно кормили, целыми днями она читала или переписывалась по аське с друзьями. После всех полуголодных скитаний больница показалась ей санаторием, где можно наконец-то расслабиться и отдохнуть. Её навещали друзья, но Валера не приходил, только изредка звонил. Она скучала по нему, но уже не так сильно. В покое и сытости тревога утихла и девушка совсем успокоилась...
  2 - 7 декабря 2011 года. / последнее редактирование 28.03.2012 г.
  
  16... Материнство. ("Сын Ночи" Ч.4, Гл. 23)
   Анна чувствовала в себе нечто новое... Какое-то новое чувство зарождалось в ней, меняя жизненные приоритеты. Пока она лежала на сохранении в роддоме, у неё было время поразмыслить над этим. Она начала понимать, что растущее внутри неё существо, её живое творение, её дитя, становится для неё наиболее важным в жизни. Важнее, чем Валера, её прекрасный и невыносимо притягательный Демон, из семени которого был создан её сын. Плод их страсти стал намного более значим, чем сама эта страсть. И то чувство, которое Кошка испытывала к своему ребёнку, переросло то чувство, которое она испытывала к его отцу. Тем более, что для Валеры они явно были обузой, ему не нужны были жена и ребёнок, семейная жизнь, он не готов был стать отцом. Он даже не навещал её в больнице весь месяц, который она там провела. Зато её навещали друзья - ребята из Стихии Свободы, Дана, Дивъяр, Кей.
   Хотя один раз Валера всё-таки пришёл. Всё это время он жил у своей матери, так как не хотел оставаться один в пустой квартире. А в тот день, когда Анна ложилась в больницу, он уезжал к друзьям в другой город. Поэтому единственный ключ от квартиры остался у Кошки. И через неделю он пришёл к ней в больницу, чтобы забрать ключ. Позвонил по телефону, чтобы она вышла его встретить. Долго не мог найти нужную дверь и сильно разозлился из-за этого. Наконец попав в нужный вестибюль, раздражённо забрал у неё ключ и, сказав несколько холодных фраз, даже не обняв, ушёл и больше не приходил. Так Анна особенно ясно почувствовала, что больше не нужна ему. Это помогло ей принять решение.
   Она решила вернуться в материнскую квартиру после родов. Там будет легче. Там больше еды и намного чище. Обещала приехать на несколько месяцев тётя. Она подскажет, как обращаться с новорожденным, ведь для Анны это в новинку.
   Перед Новым Годом Анну отпустили из больницы. Праздновали они вдвоём с Валерой, тихо и немного скучно, без алкоголя и перед телевизором. Кошка нежно ласкала, гладила и целовала его, со щемящей тоской чувствуя, что это всё скоро кончится и, на этот раз, скорей всего, навсегда. Им суждено расстаться, у них разные пути, разные цели. Ему не нужно то, что нужно ей. Но каким удовольствием было для неё прикасаться к его бугристой от шрамов смуглой коже, просто прикасаться, нежно поглаживать... Никогда ни от чего другого она не получала такого удовольствия, такого успокоения. Она должна будет от этого отказаться, не цепляться больше за Валеру, не мечтать о нём и об этих прикосновениях. Ради сына. Демон не годится на роль отца, да и не хочет этого. Они должны расстаться и идти своими, разными путями. Анна понимала это и чувствовала с болезненной остротой.
  Валера же был спокоен и задумчив. Он не стал возражать против её решения жить у мамы после родов. Сам он весной планировал отправиться путешествовать автостопом.
   Тётя приехала ещё до того, как пришёл срок родов. И Анна перебралась к маме раньше. Валера её не удерживал. Кошка чувствовала, что они отдалились друг от друга, сильно отдалились.
   Перебравшись к матери, она приготовила всё необходимое для ребёнка, подготовила свою комнату. Целые дни она проводила со своей тётей, они беседовали и занимались рукоделием. Анна любила иногда заниматься вязанием. Беседовать с тётей ей тоже очень нравилось, тётя научила её многому тому, чему не смогла научить больная мать.
   Время пролетело незаметно. В апреле Анна снова легла в роддом. Она прошла курсы для молодых матерей, где подробно рассказывали о родах, и не боялась. Много спала, много ела. (Почему-то в последние дни перед родами чувство голода преследовало её как никогда.) Читала тоже много, переписывалась по аське.
   Роды начались рано утром 12 апреля. Сначала схватки - тянущая боль внизу живота, повторяющаяся каждые двадцать минут. Это начала открываться матка. Терпимо. Почему-то совсем не страшно. Она доверилась своей природе, своему телу. Так всё и должно быть. Лежать больнее. Надо двигаться. И... на курсах молодых матерей говорили "тянуть" гласные звуки. Анна ходила туда-сюда по коридору и по лестнице, потирая низ живота и напевая-подвывая эти самые гласные звуки:
   -Аааааа... уууууу... оооооо... ииии... - то совсем тихо, то громче, когда схватывало сильнее, но не прерывая это странное пение, и постоянно двигаясь, не останавливаясь. Больше движения - меньше боли. Это способствует более быстрому раскрытию матки.
   Продолжалось это с семи до одиннадцати часов. Время между схватками сократилось до пяти минут. Осмотревший её врач подтвердил открытие и отправил её с первого на третий этаж, где непосредственно принимались роды. Небольшая отгороженная перед лестницей комнатка с туалетом, душем и кушеткой - подготовительная. Клизма, душ, стерильный халат.
   Другая комната, уже на третьем этаже, с какими-то приборами. Кошку всё-таки уложили на кровать, чтобы подцепить какой-то прибор. Кажется, чтобы измерить сердцебиение ребёнка. Лежать было намного больнее, чем ходить. Но около получаса пришлось всё-таки лежать. Теперь Анна уже во весь голос распевала своё "Ааааа... оооо..." От пения было как-то чуть полегче. Лучше уж петь, чем кричать. Акушерки шутили, что им в первый раз попалась поющая роженица.
   Наконец, разрешили встать, повели на родильное кресло. Точнее, это было что-то среднее между креслом и лежанкой. Прокололи околоплодный пузырь. Отошли воды. Много. Кресло стало очень мокрым. Теперь ноги в руки и тужиться при каждой схватке, которые теперь повторялись каждую минуту-две. Она держала ноги под коленями, как ей сказали, но ноги постоянно выскальзывали из рук. Сколько это продолжалось? 15 минут? 20? Ребёнок не появлялся. Застрял на полдороге. Теперь начались боли в пояснице. Акушерки ругались, говорили, чтоб тужилась сильнее, потому что если ребёнок быстро не выйдет, то задохнётся. Пригрозили поставить капельницу. Анна боялась капельниц:
   -Нет-нет... Я сама! Ещё немного...
   -Тогда слезай, держись за кресло и приседай, выгибаясь назад! - приказала акушерка и вышла.
   Оставшись одна, Анна встала, держась за кресло, и начала приседать, выпячивая живот. Боль из низа живота переместилась в поясницу. Там было больнее, намного. То и дело продолжавшееся перние гласных прерывалось жалобными причитаниями:
   -Ой, моя поясничка!... Ой-ё-ёй... Вылазь уже, сыночек, вылазь!..
   Через пять или десять минут акушерки вернулись и снова устроили Анну на родильном кресле. Теперь дело пошло быстрее. Вскоре уже показалась головка и ребёнок вышел. Два килограмма семьсот грамм. Совсем маленький. Его положили рядом, красного и кряхтящего.
  "Моё творение... - подумала Анна, устало откидываясь на спину и заглядывая в его голубые глаза. - Мой Дэмиан... Коррх Аллуа Илсе Ниэн, - вспомнила она имя, которое выбрал ему его отец, Валера. - Ворон, Рождённый Серебряной Скорбью..."
  В это время ей, обезболив, зашили разрывы. Почти незаметно. Сказали, что надо поспать. Но юной матери не хотелось спать, состояние было лихорадочно-оживлённое.
  Сначала увезли ребёнка. А через некоторое время увезли в палату и её, оставили отдыхать и запретили вставать до вечера.
   Больше всего ей хотелось помыться. Но пока было нельзя. И спать она не могла почему-то. Время тянулось мучительно медленно. Лежать на мокрой подстилке было неудобно, уснуть она не могла. Только через несколько часов разрешили встать, сходить в туалет и в душ. Предупредили, что несколько дней будет идти обильное кровотечение из матки и выдали охапку стерильных тряпок-прокладок. Немного удивило, что все эти дни запретили носить трусики. Чтоб проветривалось, что ли...
  Вечером привезли кроватку с младенцем, медсестра показала, как подмывать его над раковиной и пеленать. Сынок оказался довольно спокойным, не плакал, больше спал, хотя и приходилось подскакивать несколько раз ночью и перепеленывать его при свете ночника, что было нелегко для уставшего организма новоиспечённой мамы, измотанного ещё и обильной кровопотерей. Однако по сравнению с детьми двух соседок по палате, сын был просто удивительно спокоен. Те ревели едва ли не каждые двадцать минут. Анна подкатила кроватку к своей койке и дремала, касаясь рукой сына. Возможно, это его успокаивало. Пеленать как следует она так и не научилась, сын постоянно вытаскивал ручки из пелёнки.
  Пока детей кормили смесью из крохотной бутылочки. Но к ночи второго дня после родов грудь Кошки набухла и затвердела до боли. Она пыталась массировать и разминать грудь, но сцеживать молоко у неё пока не получалось. Когда он приложила к груди сына и он стал сосать, было вначале немного больно, но потом очень приятно. Кормить приходилось стоя, опираясь на подоконник и батарею. Сидя или лёжа было очень неудобно. Точнее, неудобными были койки, а больше сидеть было негде. Если бы было удобное место, где можно было бы устроиться полулёжа, то юная мамочка бы вообще не отнимала сына от груди, так бы и спали вместе, до того было спокойно, уютно и приятно прижимать к себе этот тёплый маленький живой комочек...
  Так прошло ещё три дня. Болтовня соседок, периодические перепеленывания примерно каждые полчаса вне зависимости от времени суток, кормление стоя, дрёма в остальное время... На пятый день после родов юную мать с ребёнком выписали. Забирал из роддома её старший брат.
  13.06.12
  17... С ребёнком. ("Сын Ночи" Ч.4, Гл.53)
  Анна присела на скамейку во дворе, с двух сторон стиснутом пятиэтажками, и заглянула в большую сумку-люльку, которую до этого несла на плече. Малыш в люльке спокойно спал. Он всегда засыпал сразу, как только они выходили на прогулку и мог спать очень долго. И они подолгу гуляли.
  Залюбовавшись на кукольное личико ребёнка, она погрузилась в воспоминания о том, как прошли первые месяцы жизни с сыном.
  В самом начале, когда их привезли из роддома, Анна боялась отойти от малыша даже в другую комнату и почти никого к нему не подпускала. Кроме своей тётки, которая всё ещё гостила у матери и подсказывала, как обращаться с новорожденным, да изредка заходившего новоиспечённого дедушки. Свою мать она не подпускала к малышу совсем, настороженно следя за ней, как только та появлялась в поле зрения. А та продолжала ныть:
  "Как мы будем дальше жить? Зачем ты родила? Надо было сделать аборт! Кормить же нечем будет!"
  Впрочем, на её слова Анна уже давно не обращала внимания. С тех самых пор, как мамаша впервые стала жалеть о том, что её родила и стараться сплавить девушку на тот свет, под предлогом того, что "есть нечего" и "всё равно не выживем". Так что теперь Анна больше всего опасалась, что её мать так же и под тем же предлогом попытается убить и своего внука, как раньше пыталась утопить её. Она так сильно боялась отойти от своего двухнедельного сына, что оформление документов на пособие, собирание всех этих справок стало для молодой мамы ужасным стрессом, выходить из дома без ребёнка было очень страшно, сидя в очередях, она была занята лишь мыслями о том, как бы с ним чего не случилось, пока её нет. Но никто другой этого за неё не сделал бы. Анна вызывала своего отца для того, чтоб присматривал за внуком, пока она занимается оформлением документов. Своему отцу она вполне доверяла, он всегда любил детей и, наверно, единственный был рад, что она родила. Хотя его нельзя было назвать надёжным человеком, обычно он больше болтал, чем делал, но больше рассчитывать было не на кого, тётка к тому времени уехала домой, в соседнюю область.
  Впрочем, до сих пор Анна не могла спокойно разлучаться с малышом даже на час, чувствовала себя комфортно только когда сын был рядом. Когда не гуляли, они проводили время в гнёздышке из подушек на кровати. Анна прикладывала сына к груди, малыш сосал молоко или спал, а она читала книжки, периодически любуясь на своего детёныша. Почему-то, когда сын спал, он казался ей похожим на Валеру.
  Сам Валера заходил всего несколько раз, причём в не очень трезвом виде. Один раз, когда тётка ещё не уехала, решил затеять с ней беседу, шокировав бедную женщину своим внешним видом - обнажил торс, а ведь его грудь и руки покрывали многочисленные шрамы и ожоги. Отросшие ниже плеч волосы Валера перекрасил из чёрного цвета в белый, который замечательно контрастировал с его смуглой кожей. В тот раз он ночевал у Анны, и они устроили фотосессию на полночи, причём в обнажённом виде. Пока сын спокойно спал в своей кроватке, Анна восторженно любовалась телом его отца, фотографируя со всех сторон... Внешность, которая испугала бы любого нормального человека, а кому-то показалась бы даже отвратительной (как тётке, например), безумно восхищала и притягивала её. Сейчас в нём было не узнать того невзрачного паренька с короткой стрижкой и непримечательной внешностью, с которым когда-то (как будто уже целую жизнь назад!) познакомила её Мика. Сейчас Валера оправдывал своё прозвище не только своими сатанистскими стихами и размышлениями, но и демонски притягательной внешностью, просто завораживающей для определённого круга людей. Для таких, как Анна и её друзья...
  Пугающий и притягательный, опасный и по-кошачьи ласковый... Он вытягивал и изгибал своё смуглое стройное обнажённое тело, покрытое бугристыми шрамами и ожогами, позируя перед фотокамерой, его длинные волосы рассыпались по плечам, скрывали или наполовину прикрывали лицо с пронизывающими тёмными зеленовато-карими глазами... Анна замирала от восторга и восхищения, любуясь этой безумной красотой, красотой на грани уродства. Она благодарила богов за то, что получила сына именно от него, надеясь, что сын унаследует эту демонскую притягательность, это дьявольское обаяние...
  Смотреть на него уже было для неё удовольствием, поэтому как-то на прогулке она распечатала фотки и потом завешала ими всю стену напротив своей кровати. Теперь она могла любоваться им каждый день и показывать сыну. Глядя на эти фотографии, Анна с грустью вспоминала, какой кайф получала, прикасаясь к любимому парню, просто прикасаясь, поглаживая... Он был для неё наркотиком. Но благодаря сыну, она уже почти излечилась, прежней страшной "ломки" уже не было. Она могла отпустить своего Демона, предоставить ему полную свободу.
  Теперь Анна сознавала, что больше не принадлежит Валере. Она сама сделала свой выбор. Теперь она принадлежит только своему сыну. Она должна вложить в него всё, что есть в ней, вложить свои чувства и мысли, всю свою душу, помочь ему выжить в этом суровом мире. Теперь этот малыш - продолжение её рода, её продолжение, её смысл жизни. Она должна воспитать из него настоящего неформала, а ещё лучше - будущего лидера, Вожака для неформалов, который в умении собрать и сплотить себе подобных превзойдёт Охотницу и Вервольфа...
  В следующий раз Валера навестил их перед отъездом, заночевал у неё, отправившись наутро путешествовать автостопом, к южному морю. Свободный и бесстрашный - ему можно было позавидовать.
  "Когда-нибудь, когда сынок вырастет, мы тоже поедем попутешествовать по России..." - думала Анна.
  Хныканье проснувшегося малыша заставило её вынырнуть из воспоминаний. Она дала ребёнку бутылочку с молоком и он снова затих.
  Но организм молодой мамы уже отреагировал на его плач, грудь набухла и из сосков в лифчик закапало молоко. Опять... Хорошо хоть догадалась положить в лифчик пару свёрнутых тряпочек для впитывания. Кто-то сказал ей, что это значит "слабая грудь". Молоко начинало течь по десять раз на дню, даже несмотря на то, что она периодически его сцеживала, особенно перед прогулкой, да и малыш дома почти постоянно сосал молоко. Когда сын пил из её груди - это тоже было для Анны кайфом. Ощущать в своих руках этот комочек жизни, своё собственное живое творение, вскармливать его своей грудью... Молока было много, она постоянно удивлялась - и как только оно там помещается в таком количестве? Утром подушка всегда была мокрая насквозь и приходилось выносить на балкон сушиться.
  Молодая мама боялась придавить маленького во сне, поэтому ночью с собой спать не клала. Ребёнок спал в своей отдельной кроватке, и это не давало ей спать спокойно, ведь ночью он часто просыпался. Если бы они спали вместе, то наверняка было бы спокойнее обоим. Часто Анну мучил кошмарный полусон, когда она ночью слышала хныканье ребёнка совсем рядом и начинала искать его на кровати, в одеяле, и никак не могла найти... Поэтому она часто оставляла на ночь включенный свет, чтобы не пугаться так во сне.
  Сейчас же оставлять свет на ночь ей запретили, в целях экономии. Старший брат с женой и детьми тоже перебрался жить к матери, на время ремонта в их доме (точнее даже перестройки), и теперь они устанавливали порядки. Квартира была огромная, четырёхкомнатная, поэтому места хватало всем. С двумя племянниками она дружила, но у Анны были довольно напряжённые отношения со старшим братом и его женой, она их побаивалась и старалась держаться подальше, слишком уж они казались ей чуждыми, слишком взрослыми, осуждали вечно, а сами даже книг не читали. Она старалась лишний раз не показываться им на глаза, уходила надолго гулять, заходила в гости к друзьям или бродила по городу. Сын был ещё не слишком тяжёлый, и его легко было таскать с собой в сумке для переноски младенцев, к тому же, вёл он себя почти всегда спокойно.
  Порыв ветра, закинувший ей волосы на лицо, отвлёк Анну от размышлений. Вспомнив Дивъяра, она улыбнулась и решила зайти в гараж Стихии Свободы. Правда, последнее время он редко появлялся там, но ведь, возможно, придёт. К тому же, оттуда всегда можно кого-нибудь вытащить на совместную прогулку по городу. Сынуле на свежем воздухе лучше спится, поэтому она предпочитала не задерживаться в помещениях.
  23.10.12
  (в процессе написания... продолжение следует...)
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"