- Владимир погиб как честный воин - в бою, с мечом в руке против трусливых угорцев, напавших на небольшой отряд рыцарей чуть ли не тысячей. Подлые свиньи, - Магистр Новгородский с возмущением бросил на стол кольчужную рукавицу. Видно было - будь перед ним угорец, он бы убил его голыми руками. Магистр всегда отличался вспыльчивостью. Командование южной линией крепостей Ордена с центром в Новгороде отнюдь не смирила его.
Он был срочно вызван, как и другие, в Замок Магистров. Гроссмейстер пал, и необходимо найти ему замену. А орденское войско все еще не могло справиться с печалью по погибшему вождю. Расширенный Совет Магистров в столице Ордена Меченосцев Новодмитриеве топтался на месте уже несколько суток, днюя и ночуя в Зале Заседаний. Сегодня, наконец, надо было решить все. Иначе стоило просто разъехаться и ждать развития событий.
- Смерть Гроссмейстера и Патриарха Орденского никогда не бывает добрым предзнаменованием, - вздохнул Митрополит Ладожский, - старший среди Митрополитов, ставший во главе Орденской православной церкви после гибели патриарха. - Но особенно сейчас, когда нечисть собирается с силами, а наследник Гроссмейстера слишком мал, чтобы его заменить. Четырнадцать лет слишком мало, чтобы быть во главе Ордена и Церкви.
Он хотел добавить, что и сам мальчик может легко умереть, но промолчал. Судьба рыцаря идти по лезвию меча.
Прошло двести лет, когда на технологический мир Земли, в котором царствовали двигатели внутреннего сгорания, электричество и компьютеры напали неведомые инопланетяне. Человечество столкнулось с неведомой силой, вооруженной только дубинами и собственными кулаками, зато умеющими парализовать людей воплями-криками и выводить из строя всю их технику, непонятным полем, вырабатываемым их телами. По привычке их назвали похожими существами прошлого. Так появилась нечисть - орки, кентавры, огры и другие твари. Собравшись в сотни и тысячи, они образовывали обширные Зоны в тысячи километров, где электрическая и слишком сложная техника людей не работала. Человек мог надеяться только на себя и на свой меч. И пока они выстояли борьбе с ними.
За эти столетия выжившие приспособились, сами превратившись в какой-то мере в орков - по силе и здоровью и по неприятию техники. Но в остальном они были люди, похожие в чем-то людей ХХ века, а в чем-то средневековья.
И сегодня одно из государств - Орден Меченосцев, возникший в 10 году от пришествия (2214 от Р.Х.), не могло решить - как ему выжить без своего правителя, погибшего в столкновения не с нечистью. Он был убит людьми. Но не это волновало больше всего, а то, что его единственный сын был еще слишком мал. Без лидера нельзя. Распри погубят людей и без нечисти.
- Для этого мы и здесь, - возразил сидевший по главе стола Магистр. Он устроил свой стул рядом с креслом гроссмейстера, опустевшим после последнего Гроссмейстера Владимира IХ Красивого, отправившегося в Европу по приглашению короля угорцев. Приглашение оказалось ловушкой.
Магистр властно оглядел собравшихся, поворачивая красивую седую голову, и задал главный вопрос:
- Будем ли мы ставить во главе Ордена четырнадцатилетнего юношу или выберем одного из нас?
В зале наступил тишина. И девять Магистров, имевших права Митрополитов и пять Митрополитов, одновременно являвшихся Магистрами, были не в силах выдавить понятное всем.
Хотя титул Гроссмейстера и намертво привязанный к нему престол главы Орденской церкви - Патриарха Орденского были выборными, но почти двести лет, с самого появления, во главе Ордена становился прямой наследник Владимира I Основателя. Только его принимал Освященный меч, светясь в его руках неярким алым светом, только за ним шли, не щадя свою жизнь воины Ордена, только ему верили жители городов и деревень.
Однако сейчас, когда завершился 20-летний цикл воспроизводства нечисти, с юга, с севера и с востока надвигались сотни огров и элефантов, тысячи кентавров и орков, а с Запада грозили псы-рыцари католических и протестантских государств - пусть люди, но ничем не лучше нечисти, ставить во главе Ордена единственного ребенка погибшего Владимира IX Красивого казалось всем самоубийственным. Юноша, почти мальчик, не справится. Да, он из Владимировичей. Да, меч его признает. Но попозже. Гроссмейстером должен стать опытный воин и умелый политик.
- Гроссмейстером может стать только наследник рода Кудрявцевых, - возразила Марина Кудрявцева, вдова Гроссмейстера, - единственный человек, не член Совета, допущенная на Совет.
- Рыцари не поддержат зеленого мальчика, - пробурчал Магистр Новгородский. Крепкий мужчина почти шестидесяти лет, он не мог представить, как пойдет в бой за юнцом. - Нет, этого нельзя допустить!
- И к тому же он всего лишь оруженосец. Он не имеет права избираться! - Жестко сказал Магистр-церемониймейстер.
- Мне думается, - мрачно сказал Магистр Сарматовский, командующий северной линией крепостей, - ему придется подождать. Пусть станет хотя бы рыцарем. А то начнет нами помыкать. Мальчишка!
Осуждающих взглядов было столько, что Марине пришлось потупиться. Консервативные Магистры не желали подчиняться четырнадцатилетнему парню.
Взоры обращались к сидевшему во главе стола Александру Бережному, которому погибший Гроссмейстер вручил высший после своего чин Магистра Орденского, сделал своим кровником и любил как брата. Он стал почти родственником правящей династии и мог бы править, пока сын Владимира растет.
Если бы только так...
Александр Бережной все же не был из правящей династии, благословленной Господом на правление Орденом. Пусть Владимир Красивый приблизил его. Кровь-то чужая! Кто они такие - члены Совета Магистров - заменять Бога и ставить главу Ордена. Почти двести лет были у власти Кудрявцевы. Они создали Орден, они им управляли. Не будет ли решение Совета Магистров началом конца?
Члены Совета, привыкнув находиться в тени Гроссмейстера, теперь не знали, что делать, и как утопающий за соломинку, цеплялись за обычаи. А обычай гласил - в случае молодости наследника выбрать временного Гроссмейстера.
- Братия моя, - тихим голосом заговорил Митрополит Ладожский, понимая, что на нем лежит тяжкий крест предлагать кандидата. Он любил сына Владимира, но бросать его практически на смерть было сверх его сил. - Мне трудно говорить, но вы меня поймете. Голосую за то, чтобы иметь нашим Господином и Пастырем Магистра Орденского Александра Бережного.
- Да, - выдохнул, как бросил горсть земли в могилу на гроб, Магистр-церемониймейстер Серафим Никитский, - мы должны следовать обычаю, если нет ничего больше.
Как подобало, он подошел и бросил свою перчатку к ногам Магистра Бережного, признавая его Гроссмейстером. За ним двинулись остальные, оставляя у его ног кто кольчужную, кто бархатную перчатки.
Решение было трудное и опасное. Предложение Митрополита никто не оспорил, не потому, что боялись, а потому, что не знали лучшего. Одно только мучило - не обманулись ли? И потому Магистр Андрей Сарматовский бросил перчатку, как оторвал собственную руку, а Магистр Дмитрий Новогродский тяжело вздохнул. Они были друзья Александра и не завидовали, а боялись и за него, и за себя. Почему сын погибшего Гроссмейстера так юн. Будь ему хотя бы лет двадцать, они бы с удовольствием проголосовали за него. Но пока ему только четырнадцать и ему следует играть в куклы.
Только Архиепископ Новодмитриевский льстиво улыбаясь, не кинул, а положил перчатку, демонстрируя преданность новому Гроссмейстеру. Он был уверен, что тот пришел к власти навсегда, до гробовой доски. Архиепископ жаждал власти, которой при прежнем Гроссмейстере не смог бы добиться. Этой был его шанс. И он собирался его получать, опираясь на друга - союзника Магистра Александра Низвольского.
Сам новый гроссмейстер был не рад, терзая душу мыслью - не ошибся ли, не лучше ли бы было признать четырнадцатилетнего Игоря Владимировича новым Гроссмейстером. Он не принял тронного имени Владимира Х, не опоясался мечом Гроссмейстера, приказав держать его в сокровищнице, и убрал кресло Гроссмейстеров в зал награждений, поставив вместо него обычный стул. Всем своим видом новый Гроссмейстер показывал, что он лишь временный восприемник державной власти Ордена.
Но это не меняло положение. Гроссмейстер должен править. Совет Магистров ошибся, избрав на Державный Стол Владимировичей чужого по крови человека. Богу это оказалось неугодно, он отвернулся от Ордена.
Через два дня после выборов Орденское войско в составе седьмого и одиннадцатого легионов во главе с новоизбранным Гроссмейстером отправилось в поход против крупного отряда нечисти, прорвавшегося сквозь сторожевые крепости северной линии. За ним устремились отряды поменьше, расширяя прорыв и было ясно, что это не просто набег - враг собирается осесть на земле людей.
Впрочем, нечисть была робка. Прежние сражения с Орденом приучили ее к осторожности. Рыцари не церемонились с ней, вырезая всех поголовно. С врагами, приходящих с целью поедать людей, не нужно быть милосердными.
Узнав от сторожевых постов о приближении войска людей, нечисть отошла и обосновалась на широком поле около небольшой крепости Седловки. Ночь войска провели в ожидании, а утром, едва солнце осветило местность, двинулись друг на встречу другу.
Гроссмейстер был опытным воином, ветераном десятков сражений, войско состояло отнюдь не из новичков. Но он всегда привык опираться на ум и силу Владимира, а войско идти в бой за ним, повинуясь движениям руки с алым мечом.
Сейчас Владимира не было. Гроссмейстер осторожно двигал войско в сражение, рыцари и оруженосцы медлили, выглядывая тварей.
Несколько небольших ошибок Гроссмейстера и отсутствие духа решимости войска привели к поражению людей. Понеся немалые потери, рыцари начали отступать, а потом побежали. Это был позор. Но если бы только он.
Поражение при Седловке отдало нечисти почти четверть земель, заселенных людьми. Часть из них бежала в сторожевые крепости, а остальные остались погибать от лап врага. В любом случае были обречены и те, и другие. Пока их выручало только одно - враг, опьянев от мысли, что Орден может погибнуть, и в столице им достанутся на узком пятачке тысячи человек, двинул большую часть войска к ней, а оставившие скорее демонстрировали присутствие, осадив две крайние крепости, чем уничтожали притаившихся по деревням крестьян.
Гроссмейстер не пал духом. С горсткой рыцарей он прикрыл отступление Ордена, а когда оно отошло на безопасное расстояние, отпустил своих людей и перешел в последнюю атаку, умерев смертью берсеркера.
ЧАСТЬ 1
Глава 1
Сегодня он продолжил изучение рыцарских нарядов прошлых эпох. В захолустном замке, расположенном в малолюдном районе на севере Уральских гор, все сохранилось, как пятьдесят лет назад, и скучная поначалу жизнь сменилась интересным знакомством с житьем дедов.
Игорь с интересом рылся в пыльных одеждах, металлических доспехах, клинках всевозможных форм и размеров. Его гибкая фигура постоянно мелькала в кладовых, хранивших такие интересные вещи.
Мать привезла его сюда одновременно и оскорбленная тем, что сын не стал Гроссмейстером и обеспокоенная за его жизнь. Слишком многие оказались заинтересованы в ее сыне. Только одни желали его возвышения, а другие понижения до двух метров ниже земли в родовом склепе Кудрявцевых. А Игорь еще так беззащитен. Как защитить себя в четырнадцать лет, когда может прирезать любой бродяга?
Как и все матери, она видела своего сына на несколько лет младше, чем было на самом деле, и все еще вспоминала, как кормила его с ложечки.
Семнадцатилетней девушкой она вышла замуж за пожилого Владимира Красивого с одной целью - родить и воспитать наследника престола. Гроссмейстер всю жизнь мотался по гарнизонам, воюя с нечистью, и не успел народить детишек. А потом первая жена умерла и пришлось искать молодую и несмышленую. Впрочем, пятидесятилетний Владимир отнюдь не казался уродливым стариком - не зря его прозвали Красивым - и она, выйдя за правителя по указу отца, вскоре полюбила его.
Теперь, после смерти Владимира, на ней лежал тяжкий груз - помочь сыну стать Гроссмейстером. Красивое лицо Марины начала покрывать цепь ранних морщин.
Что же ты Владимир оставил ее одну, взвалив на женские плечи тяжкий груз забот не только за сына, но и за весь Орден сразу?
К счастью для себя, Игорь еще не окунулся в заботы взрослых. Высокий для своего возраста, светловолосый, он шел по жизни держась за руки матери и наставника в рыцарской школе.
Конечно, он знал, что не стал вопреки права крови во главе Ордена и сам Орден находится в опасности, что заставляло его сердце болезненно сжиматься. Но как учил погибший отец - всему свое время. Поэтому весь мир проблем юноши остановился сегодня вокруг дамасского клинка, найденного за поясом одного из рыцарских костюмов. Клинок был хорош. Его стальное синеватое лезвие само просилось вонзиться в чью-нибудь плоть. Рукоять была простая, из уральской сосны, но это не важно. Это был кинжал работяга, а не придворная штучка, демонстрирующая, что ее владелец мужского пола.
Еще Игоря интересовала дочь постельничьего Лиза. С прошлого года он обнаружил, что девушки существуют не только для дергания за косу и игр в казаки-разбойники. Фигуры его прежних соперниц по играм налились в самых неожиданных местах и на них было приятно смотреть. Некоторые девушки вызвали приятное томление. Шестнадцатилетняя Лиза, привлекала девичьей свежестью. Она умела строить глазки, приседая, ловко приподнять подол, обнажив стройные ножки, или изогнуться, показав прелестные груди, от чего начинало ускоренно биться сердце. А однажды они даже раз поцеловались. Это было прекрасно.
Она уже предлагала прийти вечером, когда все лягут спать, убраться в его комнате. Дело шло к кровати, и при одной мысли об этом по телу Игоря проходила дрожь.
В общем, в этом малолюдном суровом замке к его удивлению оказалось достаточно увлечений, не позволявших скучать. Только память о гибели отца и пошатнувшееся положение Ордена, которое, скорее всего, ему придется каким-то образом выправлять, портили настроение. Сколько он помнил себя, ему постоянно напоминали, что он единственный сын Гроссмейстера и его судьба - взойти на престол отца и быть во главе Ордена Меченосцев.
Он схватил кинжал, выскочил на просторную веранду и принялся фехтовать с невидимым противником, выпуская излишек эмоций.
- Хороший у вас сын, - одобрительно сказал Митрополит Ладожский, глядя на гибкого светловолосого подростка. Метущийся в беспокойстве за повисшую власть, опасающийся за Орден, он решил бросить все заботы и поехать в глушь к мальчику, которого любил как родного. Игорь сильно возмужал. Митрополит, глядя на него, гадал - не слишком ли он беспокоится, может, стоило передать ему власть. С другой стороны, как сделать Гроссмейстером оруженосца. Его самого съедят ревнители традиций о главе с Магистром-церемониймейстером. И сын у Гроссмейстера один. Его не сделаешь разменной монетой в политических играх, как желали бы его враги.
- Игорь, подойди к нам, - вместо ответа громко позвала мать.
Игорь бегом спустился к беседке, и остановился, тяжело дыша.
- Сынок, к нам приехали гости из столицы.
Он подошел под благословение Митрополита.
- Его Преосвященство наверняка приехал не случайно.
- Игорь! - Мать сурово поджала губы. Сейчас ее переполняла неприязнь к митрополиту, согласившегося избрать ныне покойного Александра Бережного. Сашу - милого и учтивого, ставшего в решающий момент соперником и погибшего в играх с властью. - Поосторожнее с Его Преосвященством, не поворачивайся к нему спиной, а то он еще укусит.
Митрополит незаметно улыбнулся. Марина оставалась такой же, как в юности, горячей и вспыльчивой, готовой все свернуть на своем пути.
- Сын мой, тебе лучше находиться в столице. Марина увезла тебя для сохранности подальше в надежную крепость, но сыновья рыцарей не могут постоянно беречь себя.
- Я стану Гроссмейстером?
Митрополит Ладожский тяжело вздохнул.
- Боюсь, пока нет. Совет Магистров погряз под грузом обычаев. Даже я, временный председатель Совета Магистров после смерти Магистра Бережного и, по сути, глава Ордена, не могу ничего сделать. Тебе придется доказать, что ты уже взрослый. Надо хотя бы стать рыцарем. И, кстати говоря, пока тебе лучше остановиться в гостинице, а не в Замке Магистров. Незачем демонстрировать приближенность к престолу и дразнить наших быков. К вам, Ваша Милость это, конечно, не относится.
Митрополит погладил нагрудный крест.
- Есть люди, которые до сих пор видят в кресле Гроссмейстера другого человека. Архиепископ Новодмитриевский, подталкивавший к власти Бережного в надежде быть его приближенным, теперь мечтает быть Гроссмейстером сам.
- Вот видишь, он собирается нарушить обычай. Нам незачем цепляться за написанное двести лет назад.
Марина поджала губы, с упреком глядя на Митрополита. Игорь понял, что без него они успели поспорить.
- Марина! - с болью произнес Митрополит. - На обычаях и на законах держится Орден. Ты хочешь разрушить его?
Марина потупилась. За что она всегда уважала Митрополита, которого она знала еще Епископом Новгородским, так это за умение логично и трезво рассуждать, не предаваясь сиюминутным чувствам.
- Кстати говоря, я здесь неофициально. Да, да, - подтвердил он кивком на недоуменные взгляды сына и матери, - мы живем в тяжкую пору. Игорь Кудрявцев, во имя Ордена, тебе предстоит много сделать в ближайшее время. Всевышний да поможет тебе в твоей дороге к короне Гроссмейстера. Совет Магистров, да и я вместе с ним уже сделали одну большую ошибку. Второй раз ошибаться нам просто нельзя. Ордену придется туго. А тебе, Игорь, может стоить жизни. Поэтому скорее всего, сейчас Совет Магистров начнет тянуть.
Чего бы вам с Владимиром не родить еще пару сыновей, - упрекнул он Марину.
Та только вздохнула. Они пытались. Но все как-то не получалось, а теперь осталась одна надежда - Игорь.
- Он сам еще ребенок, - вступилась за него Марина.
- Дети Гроссмейстеров взрослеют быстро, - отрезал Митрополит и вздохнул так же тяжело, как только что вздыхала она.
Митрополит Ладожский уехал через два часа, едва сумев пообедать, и совсем не отдохнув. Даже в такой глуши у главы Ордена нашлись дела. Кудрявцевы, собрав слуг, тоже отправились из замка сразу после обеда, присоединившись к нему.
Дорога была дальняя. Судьба, а точнее сказать мать, забросила их в слишком отдаленную крепость Предуралья. До столицы они добирались почти неделю. Дороги были переполнены, на почтовых станциях лошадей приходилось получить с боем. Только подорожные Совета Магистров позволяли не застревать, обходя длинную очередь бегущих от нечисти.
Орден Меченосцев вытянулся вдоль Уральских гор, на территории, которая раньше почти официально называлась территорией между Волгой и Уралом, охватив не только Урал, но и немалую часть Волги и ее притоки, растянувшись на тысячу с лишним километров с севера на юг и на сотни километров с запада на восток. Здесь раньше жили десятки миллионов людей. Впрочем, и сейчас тут жило несколько миллионов - много для страшной орчьей поры. Новодмитриев - столица, выросшая после нашествия, находилась почти посередине Ордена. И если заехать на север, то добираться до нее было долго.
Все эти дни Игорь был немногословен, думая о своей новой жизни и, вспоминая, как вел себя отец. Слова митрополита о тяжелом времени не выходили из головы. Раньше, при отце казалось все легко и понятно, а сам отец вроде бы не правил, а весело жил, время от времени отдавая указания. После его смерти все оказалось по-другому.
Лучше бы он оставался простым рыцарем. Уселся бы на родовых землях отца, женился, наплодил детишек.
Игорь стер занимательную картину. Его выкормили, чтобы принять бремя короны Гроссмейстера, а значит, он обязан взять на себя груз власти. Господь да укрепит его руку.
К столице они подъехали вечером, поехав потише, чтобы быть незаметными. Не зачем затевать свару, демонстрируя наследника. Конечно, Игорь был очень популярен как сын Владимира. Можно предъявить его всему Ордену.
И чтобы половина бросилась за него а половина против. Игорь поморщился. Они и так погибали. Враги оказались всюду с севера надвигалась нечисть, а с запада угрожали рыцари Тевтонского Ордена. И неизвестно кто был страшней. Одни губили тело, другие - душу.
А Орден ослаб. Часть рыцарей была отрезана на северной линии, часть пала в боях. И не было всемогущего Гроссмейстера и Патриарха, воспламеняющего население и навевающего страх на врагов одним лишь видом. С потерей Владимира IХ Орденское войско по мощи уменьшилось, по крайней мере, вдвое.
Новодмитриев притих, спрятался в темноте от распрей и нечисти. Жители кто разъехался, кто притаился по домам, и, казалось, в большом городе не было людей. Кони гулко стучали подковами по мостовой, от этого казалось еще более одиноко. Слуги сбились около Марины, защищаясь властной строгостью госпожи, и только Игорь, задавленный думами, не обращал внимания на одиночество и безлюдье.
Кое-кто из слуг, имевшие жилье в столице, отправились по домам, а остальным со своими господами удалось расположиться в одной из гостиниц захолустной окраины. Митрополит вздохнул, отправляясь дальше. Дожили. Сын Гроссмейстера будет жить в хибаре. И упрямая Марина не захотела одна ехать в Замок Магистров, в котором она должна была жить как вдова гроссмейстера. Это сыну закрыт путь, ее-то привилегии никто не собирается отнимать.
Впрочем, гостиница была защищена крепостной стеной, а это сейчас главное.
По случаю нападения нечисти жилые помещения были заполнены беглецами, и они едва разместились. С другой стороны, их никто не признал, что тоже было хорошо. Никто и подумать не смел, что семья погибшего Гроссмейстера будет располагаться в такой дыре.
Хозяин гостиницы, взбалмошный толстячок, только вскинулся, пересчитав прибывших, и полетел выискивать, где еще можно разместить, заранее рассчитывая, сколько сдерет с явно небедных господ. Кому страдание, а кому прибыль.
Комнаты оказались маленькими, без окон, явно прежние чуланы, переустроенные по нынешним временам в жилье, но ухоженные, а кровати с перинами - мягкие, с чистым бельем, и Игорь простил трактирщика за алчность в глазах.
Мама не захотела ужинать, и он один спустился в зал, предвкушая гуляш с картофелем и кусок торта на сладкое. В дороге они ели там, где придется, и пища не всегда была хорошей. Сегодня они вообще пообедали в придорожной закусочной так называемым супом - так трактирщик называл противно пахнущую похлебку, и до Новодмитриева ни разу не перекусили. Как она не хочет есть? Сам он съест корову и еще попросит добавки.
По его требованию половой притащил противень жареного картофеля с мясом, обильно залитого соусом. Игорь набросился на него, как рыцарь на орка, то и дело запивая травяным сладким чаем. Картофель поджарили до хруста, свинина была сочной и мягкой - что еще от них требовать?
Когда он подчистил половину противня, то понял, надо сделать перерыв. Чай уже кончился. Он поманил полового и попросил яблочного сока. А потом, лениво пережевывая свинину, откинулся на краешек стула и принялся оглядывать посетителей.
Люди - в большинстве беглецы от нечисти, были напуганы, и наполняли зал тревожным гулом. Он даже удивился, как раньше их не расслышал.
Будь они не в Зоне, - Игорь читал об этом в рукописных книгах, - здесь рекой бы лилась водка и пиво и стояло облако табачного дыма. Но Зона удивительным образом очищала человека. Ни спиртное, ни табак не давали никакого удовольствия. Правда, со временем, к спиртному организм все-таки сумел приспособиться и человек Зоны на короткое время пьянел, а потом получал похмелье. Но все это было так быстро и в большинстве случаев только у тех, кто начинал пить, так что шкурка выделки не стоила. Кружка пива или стакан вина были больше ритуалом. А уж табак стал совсем неинтересен.
Сидевший за соседним худой старик с военной выправкой - типичный отставник - помещик северного Предуралья ругал магистров, тревожился за имение и то и дело вставал, чтобы поймать скачущего среди столов карапуза внука.
- Мы еле ушли, - рассказывал он. - Нечисть появилась уже поблизости. Они уничтожил целую крестьянскою семью. Просто разорвали на куски. Представляете !? Где же наш Орден? От моего поместья остались жалкие остатки - всех - людей, скот разорвали на части, дома сгорели. Я нищ и еще должен радоваться, что жив.
Его собеседники - горожане небольших земледельческих волжских городов юга, ему поддакивали, делясь своими бедами.
- Я был почти в руках орка, - говорил один. - К моему счастью, тварь увидела маленькую девочку. Бросила меня и начала ее есть заживо, начав с ног. Как девочка кричала! Я не помню, как ушел. - Он помолчал и тихо закончил. - Оттуда я спасся. А отсюда куда спастись, к вам в Предуралье, к вашим оркам?
Чувствовалось, нечисть наступала со всех сторон, не встречая должного отпора. И у всех на словах витала мысль - эх, если бы был жив Владимир Красивый...
Игорь слушал, картошка застревала в горле. Орден разваливался на глазах. И он, сын Гроссмейстера, считал себя ответственным за все творящееся.
Он кое-как дожевал кусок, залпом допил чай, бросил на стол двугривенный и ушел из залы, оставив не доеденное жаркое. Господи, что же творится в Ордене, если в столице нельзя спокойно поесть?
Юношеский сон не заставил долго мучаться над услышанным. Игорь заснул, едва положив голову на подушку. Зато снились ему одни ужасы, заставляя несколько раз за ночь вскакивать с постели в холодном поту.
Только под утром сновиденья ушли. Он позволил себе понежиться в постели, вознаграждая легким утренним сном ночные мученья.
Пока он спал, наутро мать отправилась во дворец узнать, кем они с сыном сейчас являются и вернулась оттуда к обеду, кипя от бешенства. Как и говорил Митрополит Ладожский, Совет Магистров признал ее в качестве вдовы погибшего Владимира Красивого и матери наследника, а самого Игоря как наследника. Но при этом решил соблюдать обычай, а значит, Игорь должен жениться и быть посвященным в рыцари и избранным в магистры, прежде чем станет Гроссмейстером и патриархом. Магистры по-прежнему не знали, кого избрать главой Ордена. Ибо соблюдение обычаев фактически означало, что Игорь либо никогда не станет Гроссмейстером, либо станет им лет через десять. Вечность по нынешним временам.
В отличие от матери Игорь только хмыкнул. Он не ожидал большего от Совета Магистров, долгие годы являвшегося оплотом обычаев и хранителем традиций. Митрополит Ладожский их предупреждал.
Нечего ждать, пока власть принесут ему на блюдечке. Он из рода Кудрявцевых и способен достичь ее мечом, в борьбе с нечистью.
Кстати, меч Кудрявцевых магистры по просьбе матери, посчитав ее справедливой, отдали Игорю. Хотя меч был реликвией Ордена, но все признавали его собственностью рода Кудрявцевых. Он вынул меч из ножен и залюбовался им. Сверкая сталью, осветившись неяркой алой аурой в признании хозяина, - он был его оружием, хотя Игорь взял его в руки впервые. И в отличие от людей, признал без всякой оговоркой.
Священный меч рода Кудрявцевых, как и многое другое, вел свое начало от Владимира I Основателя. В числе прочих он был доставлен в Зону, кованный еще не ручной ковкой кузнецов, а машинами. И случайно попав Владимиру I, он ожил в его руках, заиграв алыми красками, словно по его неведомым жилам потекла кровь. С той поры Священный меч и Кудрявцевы стали нераздельны, ибо он оживал только в их руках, призывая воинов в бой свирепым алым цветом, а Кудрявцевы с ним обретали ореол спасителей человечества, Гроссмейстеров Ордена, готовых идти в бой. С ним они не проиграли ни одного сражения.
Глядя на обозленную мать, носящуюся по комнатам, он спокойно размышлял. Решение Совета Магистров и блуждающая по землям Ордена нечисть подталкивали его к военной службе. А почему бы собственно нет? Он сын рыцаря, у него есть оружие. Так в чем же дело, черт возьми! Меч Кудрявцевых звал его и он должен идти.
После обильного завтрака (а точнее раннего обеда), он отправился в вербовочный путь в магистрате, а затем в казарму, чтобы получить нужный доспех и одежду.
Орденское войско делилось на две части - регулярное войско и ополчение. Кроме них существовала еще всякая мелочь, не значащая практически ничего - привратная стража, мостовая стража, сторожевые центурии. Немногочисленные воины, больше похожие на полицию, чем на войско.
Регулярное войско делилось на двенадцать легионов. Из них в столице был пятый Новодмитриевский. Именно в него стремился Игорь. И ему это удалось.
16 июля 184 года от нашествия Игорь Кудрявцев вступил в оруженосцы с правом ускоренного производства в рыцари в случае военных действий. Соответственно он стал послушником с возможностью стать монахом. Орден был религиозной организацией и любое продвижение по военной лестнице тут же отмечалось в лестнице религиозной. Центурий становился архимандритом, командир легиона - епископом, а магистр - митрополитом.
Он начинал путь обычного дворянина. С одним отличием - если очень повезет, дворянин через сорок - пятьдесят лет может стать Магистром, а он должен за год максимум стать гроссмейстером.
Мать не одобрила его решения. Ее бешенство, и так накаленной после разговора с Магистрами, сравнялось с яростью орка. Казалось, она сейчас схватит стул и начнет крошить все подряд.
Они встретились в гостинце случайно - она вернулась за вещами, чтобы переселиться в дворец на правах вдовы гроссмейстера, а он на пути из магистрата в казарму пятого легиона. Конечно, они мечтали встретиться друг с другом и радостно заулыбались. Затем улыбки исчезли.
Узнав о вступлении Игоря в пятый легион - единственное регулярное войско столицы, которое обязательно окажется в бою с появлением нечисти, Марина потребовала забрать заявление, чтобы быть зачисленным в придворную стражу - центурию Магистров, где спокойно отслужить необходимый срок для производства в рыцари и центурионы, а потом быть избранным в магистры.
Она была готова расписывать его счастливое будущее еще долго, когда вдруг споткнулась о взгляд лазурно-ледяных глаз. У него были такие же глаза как у отца - спокойные голубые, в бешенстве наливающиеся синевой. Глаза манили и гипнотизировали и даже она, его мать, с трудом вырвалась из их плена, а потом уже не могла громко и уверенно разглагольствовать.
- Я буду служить в полевой центурии, так же, как все остальные, - твердо сказал Игорь. По законам Ордена в четырнадцать лет наступало совершеннолетие и юноша получал возможность поступать на службу, не спрашивая при этом согласия родителей.
- Я-а не..., - выдавила Марина. Она хотела сказать, что он может легко погибнуть в первой же стычке и тогда как будет жить Орден, как будет жить она, его мать, у которой только он один. Но вместо этого обессилено промямлила, - служи, сын.
Что она могла еще сказать ее Игорю, который в этот миг так походил на Владимира, только молодого, которого она никогда не знала, но которого именно таким представляла. Ему, молодому и смелому, вскоре вести Орден в бой.
Льдинки в глазах растаяли, Игорь чмокнул мать в щеку и уже мягче добавил:
- Иди обратно в дворец. А я на днях заеду, нынче и полевые центурии далеко от столицы не уходят.
Марина вытерла слезы и отправилась во дворец, а он поспешил в казарму к своей центурии, к которой был приписан с сегодняшнего дня.
Глава 2
Назавтра ему пришлось познакомиться с первой несправедливостью армейской службы. Занимающийся распределением новобранцев прапорщик стола учета, ничего не объяснив, сказал, что его перевели из пятого легиона в центурии сторожевой службы столицы. Это было обидно. За что? Перевод был понижением. Пятый легион - это армия, а сторожевая служба - это сторожевая. Ни фактически, ни юридически к армии она не относился, и обычно туда набирали всех, кто не годился в армию.
- А ну брысь, - высокомерно сказал прапорщик в ответ на попытку покачать права. - Ходят здесь всякие.
Оставалось только догадываться, что прапорщик так груб из-за своей несчастливой судьбы. Простолюдин, рядовым он уже быть перестал, а рыцарем он никогда не станет. Так и останется вечным прапорщиком.
Он мог лишь намекнуть на свое происхождение и его бы вернули. Но вместо этого с гордо поднятой головой прошел в здание административных служб сторожевых центурий, чтобы получить обмундирование вместо армейского, которое пришлось вернуть. Меч только оставался его, родимый, родовой.
Мундир был похож, такого же качества, но Игорь, сумрачно перебирая одежды во всем видел дрянь. Его понизили!
С таким настроением он вышел со своей центурией в окрестности Новодмитриева. Центурия оказалась в очередь дежурной и должна была оберегать столицу, а он как рядовой воин, сражаться за Орден.
Сторожевая центурия прочесывала окрестности столицы полным составом - десять рыцарей и сорок оруженосцев, полностью вооруженных, словно находились они не в центре орденских земель, а на северном приграничье.
Центурион - пожилой рыцарь Семен Завалишин, всю жизнь проведший в глухих краях и попавший в столицу только из-за нелегких времен, - постоянно оглядывался, совсем не радуясь своему пребыванию в Новодмитриеве. За свою не такую уж маленькую жизнь он знал, что если выводят в бой столь слабых воинов как в его центурии, набранной из случайных людей, только-только прошедших курс молодого бойца, то все плохо и надо потихоньку готовится к гибели в неравном бою.
То ли из-за кислого настроения старшего, то ли из-за состава центурии - создана она была только на днях и не успела сплотиться, - в бой никто не рвался, осторожно оглядывая ближайшие кусты и деревья, сжимая копья до боли в руках.
Игорь напрасно думал, что его отправили в сторожевую службу, поскольку он не приглянулся кому-то. Такие же как он, принятые на службу раньше его, но более осведомленные, сказали ему, что пришел приказ Совета Магистров о резком увеличении сторожевой службы столицы и потому всех новобранцев направляют только сюда, а для укрепления перевели несколько ветеранов.
Он воодушевился и стал смотреть на мир другими глазами, презрительно глядя на своих соседей, видящих под каждым кустом орка. Ему зачли за курс молодого бойца обучение в столичной рыцарской школе и, избавленный от него, он не успел пропитаться духом упадка, который проник почти во всех новобранцев.
К обеду они остановились на холме передохнуть и перекусить армейскими пайками.
Завалишин, огорошенный невеселыми мыслями и видя "воинский пыл" своей центурии, которую нечисть порубит в котлеты, даже не заметив сопротивления, задумался. Он нехотя грыз брикет пайка и, едва дотянув до половины, отложил.
- Неплохо было бы несколько дозоров отправить, - не приказал, предложил.
Центурия встретила его предложение дружным молчанием. Если ходить все вместе, еще можно выжить, а по одному нечисть их всех легко перебьет.
- Я пойду в один из дозоров! - поднялся Игорь. Тоненькая, но сильная и гибкая фигура юноши заставила застыдиться остальных. Мальчишка, а готов идти в бой. За ним выступили два здоровяка рыцаря, настолько похожих друг на друга, что без сомнения, они покинули одно материнское лоно с разницей в пару лет.
-Хватит для одного дозора, - отмахнулся от остальных центурион, - а то всей центурией пойдете. М-да, - засомневался он в Игоре. Уж слишком тот молодым и слабым выглядел. Завалишин перевел взгляд на рыцарей - пойдут ли под оруженосцем. Соромно, когда рыцарями командует оруженосец. Даже если это деревенские увальни.
- Я могу один, - оборвал его сомнения юноша, добавив на всякий случай в голос жесткости.
Завалишин затоптался на месте, но, подумав, решил, что если хочет, пусть идет, он не нянька. Знал, куда шел. А рыцари, раз помалкивают, будут под ним. Здоровяки, а какие-то тихие, как телята.
- Пройдете этот лесок, - кивнул он на ближайшие деревья, - если что, зовите на помощь. Очень уж удачное место для засады. А мы пока дожуем.
Завалишин отвернулся, потеряв к ним интерес. Так, надо еще пару дозоров отправить.
Игорь скользнул за спину центуриона, пока тот не передумал и легким шагом опытного в походах воина направился к лесу, оставив копье соседу. В лесу копье только мешаться будет. Глядя на него, так же сделали и рыцари. Пока они возились с копьями, Игорь ушел вперед.
- Эй, парень, - запротестовал один из братьев, - подожди!
Вспомнили-таки свое рыцарское звание.
Игорь молча двигался и им пришлось поспешить за ним под смешки центурии.
- Стой ты, чучело городское, - заорал второй. - Салага невоспитанный, поучить тебя, как надо вести себя с рыцарями.
Игорь прошел первые деревья и только после этого остановился.
- Чего вам, серийные пугала?
Братья в раз побагровели. Сильные, но немного неуклюжие, они понимали свою неповоротливость- прояснили дядьки-сержанты в школе молодого бойца - и сравнение их сильно обидело.
- Если ты думаешь... - начал тот, кто выглядел постарше, но Игорь его перебил:
- Если хочешь подраться, то дерись не со мной, а с орками.
Честно говоря, Игорь наглел от безвыходности и понимания - как только он сдастся, то получит по шее от действительно неуважительного отношения к рыцарям. Он же всего на всего оруженосец.
- Я тебе покажу, как меня поучать, - совсем завелся старший брат, возвышаясь над Игорем, как крепостная башня над подъехавшим путником. Но на счастье Игоря его толкнул в бок младший:
- Орки!
Старший разинул рот - буквально в двух шагах стоял, скалясь, здоровенный орк, готовый разнести ему голову своей знаменитой дубиной. Проорав нечто воинственное, он выхватил меч и бросился в атаку. Однако орк легко отразил удар дубиной и отступил в лес.
- Может, отойдем? - благоразумно предложил младший брат.
Старший невразумительно буркнул и посмотрел на Игоря, признав его командиром.
- Мы еще ничего не разведали, - возразил тот. - Ну, увидели орка. Что из этого. Надо узнать сколько их, что хотят. Может тут их целое войско и они хотят взять столицу, а может десяток обретается. Если это одни орки, то не страшно, а вот если с огром, тогда нам хана, не уйти, как не беги. Но судя по всему, огра тут нет.
Братья переглянулись и старший примирительно произнес:
- Мы еще с орками не воевали, наши края слишком мирные... были. Веди нас.
Игорь благоразумно промолчал, что и для него этот бой будет первый. Он юркнул между стоящими рядом деревьями - близнецами и отправился следом за орком, не обращая внимания на братьев. Какая ему разница пойдут ли они или забоятся - их отправили разузнать об орках побольше и он выполнит приказ.
Позади послышалось негромкое пыхтенье - здоровяки братья, цепляясь за ветки и кусты, спешили за юрким пареньком, кое-что знавшим о нечисти.
Игорь внезапно остановился, и братья на бегу расступились, чтобы в него не врезаться, и потому не сразу поняли из-за чего тот замер.
На небольшой поляне, приткнувшейся к могучей ели, стояли клином орки - не меньше десятка. Такие же могучие и крепкие.
- Господи, спаси и помилуй, - прошептал кто-то из братьев. - Мне еще рано умирать, пожалей.
Игорь тоже заробел, не столько даже от количества орков, сколько от этих, полных отчаяния и обреченности, слов. Братья уже считали себя мертвыми.
Он подавил трусость. Отец говорил, что орки в одиночестве без огра и кентавров - кусок мяса, добыча для пополнения казны и кармана рыцаря.
Он посмотрел на братьев - пока на мясо годились они. Придется одному. А еще высокие и сильные способные легко заломать его.
- За Орден! - провозгласил он древний клич, выхватив заалевший меч, и бросился на орков, скорее из отчаяния, чем в стремлении победить. Один против десяти - разве это бой? Этой убийство!
Оскалившиеся орки обрадовано бросились на глупого человека, в одиночку бросившегося в драку. Заманить, окружить и убить ударом дубинки по затылку. Они сильно оголодали. А тут еда сама валит к ним. Твари даже не обратили внимания на алый меч, глядя на который огры сто раз бы подумали, лезть ли им в драку. Одно слово - орки.
Впрочем, братья были не лучше. Они тоже не обратили внимания на алое марево, не так уж и видное солнечным днем. Конечно, если приглядеться... Но кто же будет приглядываться к мечу новобранца, когда кругом столько нечисти. Стандартный клинок армейского разлива.
Игорь даже разочаровался от такого невнимания. Скоро же забыли враги и рыцари знаменитую алую полосу.
Он был не настолько бестолковым и наивным, чтобы просто так расстаться с жизнью в первой же битве. Пусть их много, а он один. Пусть убьют. Но перед этим он положит не одного. Заученным до автоматизма движением меч скользнул далеко вправо и орк, заходивший за спину и уже предвкушавший человечину, на полном ходу напоролся горлом на лезвие. Орк сам себе перерезал шею. Его голова шариком ударилась о землю и покатилась к дереву, а меч, смазанный орчьей кровью, заалел ярким огнем, привлекая, наконец, общее внимание. И люди и орки замерли, а затем отшатнулись от гибкого юноши с мечом Гроссмейстера. Страшного меча для орков, вкусившего не одну сотню орчьих душ. И надежного защитника для людей, спасших не одну сотню рыцарей, оруженосцев и простых поселян. В свете его и сам юноша превратился в могучего великана рыцаря, способного сразить в одиночку любую ватагу нечисти.
Орки сжались, столпившись у ели, готовые бежать, куда глаз глядят. А братья рыцари, наоборот, воодушевились, готовые атаковать хоть тьму тварей с таким предводителем. Им только дай команду.
Пока все вокруг находились в оцепенении, Игорь направил меч в горло очередного орка. По пути меч распорол грудь еще одному. Два тела с шумом рухнули на землю. Со стороны показалось, что юноша просто махнул мечом, и от его света умерли два орка.
Нечисть, очнувшись, бросилась врассыпную, а за нею с победными воплями понеслись братья.
Здоровякам оказалось не под силу угнаться в лесу за рассыпавшимися орками, и они вскоре вернулись, благоговейно глядя на Игоря. Догнать им удалось только по одному врагу. И пока они расправлялись с ними, остальные ушли.
- Потрогали хоть нечисть? - с улыбкой спросил он, немало развеселившийся неуклюжими бугаями.
- Ваша Милость, - рухнул на колени опомнившийся старший, а затем младший, - простите нас за те вольности, что мы позволили себе.
- Встаньте, я же оруженосец, а вы рыцари, - попросил Игорь, - не зачем передо мной на коленях ползать.
- Ваша Милость, - упрямо повторил старший, - вы еще не Гроссмейстер, но вы им станете, и вы спасете Орден от сумятиц и от нечисти. И мы, братья Иваренковы, будем вашими вечными слугами. Мы хотим быть вашими вассалами. - И совсем уж по детски добавил: - спасибо тебе, Господи, хоть единожды увидел волшебный меч Гроссмейстеров.
- Ну хорошо, - примирительно сказал Игорь, соглашаясь уже из-за того, чтобы прекратить эту дурацкую, как ему казалось, сцену, - я принимаю вашу помощь. О вассалитете потом. Для начала соберите-ка их головы и уходим отсюда, пока нас не сцапали.
По-другому режьте, - нетерпеливо скомандовал он, видя, как они неумело возятся. - И печень вырезайте. Да не так!
Кончилось все тем, что он сам управился с почти всеми орками, хотя впервые их резал. Отец и часто приходившие в гости ветераны рыцари так много рассказывали, что он легко справился.
- Каждый получит столько, сколько разделал, - в шутку сказал Игорь.
- Как изволит Его Милость, - поклонился старший Иваренков.
- Тьфу! - чертыхнулся Игорь. - Вот что, господа, - уже серьезно заговорил он, - я требую, чтобы вы не называли меня "Ваша Милость" и не оказывали мне гроссмейстерских почестей. Мало того, что это смутит рыцарей и оруженосцев в нашей центурии, так и еще будет основанием для обвинения в мятеже.
- Но...
- Никаких но, - отрезал Игорь, - вот тебя как зовут? - спросил он старшего.
- Сергей, Ваша Милость.
- Я тебе голову отрежу! - в бешенстве закричал Игорь, - зовите меня Игорь. Как тебя зовут?
- Сергей, Ваш..., Игорь!
- Уже лучше. А тебя? - спросил он младшего.
- Иван, - младший покраснел от того что с таким человеком он разговаривает запросто. И что из того, что он выглядит маленьким бельчонком. Вон как рубанул орков!
- Я приказываю вам, братья Иваренковы не упоминать о моем происхождении. Слава моего отца - не моя слава. Она еще находится на конце родового клинка. Поняли?
- Да, - ответили братья. Судя проглоченным окончаниям, они добавили про себя "Ваша Милость". Игорь опять чертыхнулся. Трудно быть юнцом рядом с начинающими оруженосцами и рыцарями. Каждый так и норовит иметь свое мнение. Хотя, - он украдкой усмехнулся, - вот парадокс, - что бы заставить их замолчать о его происхождении, надо воспользоваться этим происхождением. Иначе, кто будет слушать простого оруженосца - мальца? Проболтаются ведь, не удержатся.
- Встаньте на колено, - приказал он.
Братья не понимающе уперлись на него взглядами. Сергей хотел пошутить о голубой крови парня, но слова застряли в глотке. Игорь стал совсем другим - холодным, неприступным, словно увеличившимся в росте и силе. От него веяло такой мощью, что сразу становилось ясным, как он справился орками. Это был великий вождь и он требовал от них, простых дворян, подчинения.
Братья Иваренковы торопливо рухнули на колени, не обращая внимания - грязь ли под ними или удалось найти место посуше.
- На правое, - терпеливо пояснил Игорь. С какой глуши они появились, не знают рыцарских обрядов.
Он выхватил меч и поочередно приложил ровно горящее ярким огнем лезвие к левому плечу.
- Я, Игорь Кудрявцев, сын гроссмейстера Владимира IХ, возвожу вас в сан своих вассалов с тем, чтобы вы были моей свитой и выполняли мои приказы, если они не противоречат обычаям Ордена. Отныне мой хлеб - это ваш хлеб и покуда вы мои вассалы я буду оберегать вас, а вы верно служить мне. Аминь!
Игорь покосился. Не смеются ли они доморощенной клятве, придуманной им только что, ибо не было присяг, даваемых сыну гроссмейстера.
Нет, братья благоговейно слушали и торопливо пообещали во всем соблюдать данную клятву. А перед эти едва не рухнули в обмороке - младший Иван во всяком случае точно - увидев касающихся их знаменитый меч.
-Встаньте, - нетерпеливо потребовал Игорь. Пора было выметаться из леса, пока беглецы - орки не привели товарищей во главе с ограми.
Братья весело шли, постукивая головами в мешках - Игорь дал им нести добычу - не заставил, сами попросили - а их предводитель - грустный и сосредоточенный - шел и ломал голову, как ему во время схватки не вынимать из ножен меч. Как он радовался вчера отцовскому клинку, овеянному славой предков. И совсем не подумал, что он его сразу выдаст.
А как воевать без меча? И с мечом-то еле-еле отобьешься, а без него сразу каюк будет. Кроме меча у него есть только подаренный отцом кинжал - хорошая вещь для прогулки по городу, но против орчьей дубинки словно булавка. Сегодня же он попросит в казарме обычный меч - скажет, свой сломался. Он уцепился за рукоять - его меч не может сломаться! - Игорь вздохнул - в общем, попросит меч.
Мысли повернулись в другую сторону. Это меч его предков. Как он может с такой легкостью отказаться от него, он - наследник славной когорты гроссмейстеров Владимиров Кудрявцевых. Ну, не произвели его в Гроссмейстеры, что плакаться, жизнь еще длинная. Вот его пращуру - Владимиру I Основателю было труднее. И сдюжил. А он сразу расплакался и обозлился на магистров. Их тоже можно понять - ведь он еще мальчишка. Как ему Орденом возглавлять, если он даже Лизу окрутить не смог. Может, еще побывает в замке? Он представил перед собой девушку, расплылся в улыбке. Потом спохватился и огляделся - не увидели ли братья как их предводитель глупо лыбится? Нет, братья, говорили о прошедшей схватке. Так что же ему делать с мечом?
Завалишин выстроил центурию под холмом и, пока ждал разбросанные по окрестным лесам разведывательные дозоры, сбивал строй, готовя неопытных воинов к бою. Влип же он, получив центурию новобранцев.
Игоря с братьями он встретил хмуро. Знал, что центурия составлена из ошметков, набранных частично из добровольцев, частично из мобилизованного ополчения, но чтобы дело обстояло так плохо! Ветеранов было человек пять. Остальные строй покинули лет десять-двадцать назад и больше не держали оружия в руках. Были и не служившие молокосы как Игорь. Многие дворяне боялись своего оружия. Им не с орками воевать, а самих от орков охранять надо.
- Надеюсь, тварей не видели? - С беспокойством спросил он их дозор, обращаясь к Сергею, выглядевшему наиболее солидно. Два других дозора никого не нашли и он надеялся, услышав очередное "никого там нет", свернуться и отправиться под защиту крепостных стен.
Сергей стушевался, видя, что центурион глядит на него. Выручил Игорь:
- В лесу ходят орки, Бог знает сколько, мы видели десяток и у них старшим хотя бы один огр.
- Что б тебя! - хлопнул по голенищу сапога кожаной перчаткой Завалишин. И с надеждой спросил:- С перепугу, наверное, привиделось. Здесь медведи, да лоси ходят, перепутал, пацан?
Игорь разозлился от пренебрежительного тона старого центуриона и хотел отлаять его, не взирая на чин, но тут его взгляд упал на следы старой раны на руке и он подумал, сколько боев тот провел с нечистью, пока он играл с мальчишками в саду. Не зачем на него злиться
- Сергей, Иван, покажите добычу.
Младший брат схватил мешок, который он привалил к дереву, и на который до поры никто не обратил внимания, перехватил его за низ и вывалил оттуда головы и внутренности орков.
- О! - взревела центурия, в большинстве видевшая впервые так близко орчьи головы.
- Я уже подсчитал, здесь на десяток рублей, - гордо сказал Иван. А потом добавил, покосившись на Игоря. - Правда, мы только по одному срубили. А Игорь троих.
- Разделим поровну, - успокоил Игорь. - Вместе дрались.
Сергей дал младшему подзатыльника:
- Нашел с кем добычу делить, - процедил он сквозь зубы и Иван прикусил язык. В самом деле, с сыном гроссмейстера вздумал торговаться.
- Мы дрались вместе, - повторил Игорь, - и будем поровну делить орков.
А потом повернулся к Завалишину:
- Столько же ушло.
- С чего ты взял, что с ними был огр?
Игорь хмыкнул. Проверяет его центурион. А с другой стороны, почему бы и не проверить. Такой юнец мог и напутать.
- Слишком уж хорошей командой были орки, уходили в рассыпную, явно ими кто-то командовал. Хоть и на расстоянии, а держал в узде. Будь орки одни, либо дрались бы до последнего, либо ломанулись на нас скопом.
- Ясно, - процедил Завалишин и набросился на центурию: - что стоите толпой мужиков. В строй, как я учил, пока нечисть не появилась. Ощетиниться копьями.
- Как бы они не побежали при виде случайного орка, - подумал Игорь, глядя как бестолково строится центурия. С высоты четырнадцати лет его новые товарищи были чересчур осторожны. Так и струсить недолго. А уж как копья держат - как оглобли. Смех один.
- Выстроились? - Завалишин вышел вперед, оглядел центурию, процедил: - для первого раза ладно. Пошли вперед, походим строем. Копья не уроните, а то сами же напоретесь.
- Нечисть же рядом, - раздался нерешительный голос, - отойдем лучше под защиту войск Ордена.
Центурия грохнула дружным хохотом.
- Милый ты мой, - сказал сквозь выступившие слезы Завалишин. - Мы ведь и есть теперь войско, что же ты сам за себя прятаться собираешься.
- Дак я хотел сказать, за хорошее войско, - оправдывался бедолага, но его уже никто не слышал.
Рыцари и оруженосцы, вдохновленные Игорем, споро направились к лесу. Но если рыцари, имея в большинстве какой-никакой опыт боев, вели себя сдержанней, а вот оруженосцы в своих двадцать - двадцать пять лет ликовали.
Центурион, опасаясь, что его новички полезут на рожон, руганью и тычками стал сбивать их в более плотный строй и заставил идти медленней, внося свой вклад в общий шум. Так, галдя, как толпа в базарный день, они подошли лесу, где Игорь и Иваренковы увидели орков.
Глава 3
Нечисть их караулила. Полная ватага - двухголовый предводитель-огр, десяток кентавров и полусотня пехоты орков, выстроились в боевой строй, ожидая людей. По старым временам пустяк для центурии опытных воинов. А сейчас, при воодушевленных тварей, привыкших побеждать людей, при новичках воинах, обрадованных полчаса назад победой и с неизвестно каким настроением через следующие полчаса, как сказать ...
Нечисть выглядела грозно. Огр-великан в два с лишним метра высотой, в две головы оглядывал окрестности, в две глотки рыкая на орков. Одним своим видом он навевал страх робким. Яйцеголовые ученые уже второе столетие спорили, как два мозга уживаются в одном теле, но для воинов всегда было гораздо важнее, что огр имел огромную силу и непробиваемую кожу. Говорят, что даже тевтонский конный рыцарь не мог ее пробить прямым ударом копья с полного разгона. Только рот и глаза - вот три цели любого воина, стремящегося победить и выжить. Огры не так часто выходили в бой. Это были командиры нечисти, точнее сказать, пастухи страшных овец-орков, криком и оплеухами заставлявших их подчиняться.
А те тоже были выше людей. Размахивая дубинами, выпуская и убирая когти, выглядели отнюдь не дураками-разгильдяями. С флангов их прикрывали кентавры. Похожие на легендарных полулюдей - полулошадей, они, конечно ничего общего с ними не имели, кроме слабого внешнего сходства. Один из них издалека кинул копье. Хорошее копье - здоровенная оглобля. Такая попадет - пробьет насквозь.
Ватага задвинулась, пошла навстречу людям и, когда осталось сотня метров, остановилась. Вперед вышел кентавр, заревел так, что в ушах заложило, застучал огромными кулаками по груди. Перехватил копьем, постучал древком по земле. Явно вызывает на поединок.
Люди испугались. Только ветераны прикидывали, как начать сражение, не торопясь, однако, в схватку, а остальные, робкие и впервые попавшие в бой, заробели.
- Я же говорил, надо было уходить, - заскулил пристыженный маловер, - дома и стены помогают. Укрылись бы за стенами Новодмитриева
- Отходить надо, у столицы выйдут, помогут. Там есть пятый легион, есть, по крайне мере стража, - поддержал другой голос. - Толку мало будет, если нас здесь перебьют.
Центурион, не ожидавший такого поворота, только крутил головой.