В художественной литературе часто бывает, что автор строит сюжет на заведомо нереальном "факте". Приведу только три примера, которые знают все. Первый и всем известный, ставший нарицательным, бабочка, из рассказа Рэя Бредбери "И грянул гром". Вкратце сюжет таков: какой-то гений изобрел машину времени, предприимчивые дельцы тут же организовали сафари во времени, богатых туристов принялись возить в прошлое на охоту за динозаврами. Но вот незадача: из прошлого ничего нельзя было вывозить. А один из туристов нечаянно раздавил бабочку и привез ее в будущее на подошве собственного ботинка. В общем, в рассказе Рэя Бредбери особой катастрофы не случилось: когда туристы вернулись, правил какой-то не тот президент, да с написанием всяких слов и предложений были нелады. Это уже эпигоны-сценаристы в одноименном художественном фильме расписали жуткую катастрофу. А юмор в том, что во времена, когда жили динозавры, на всей планете Земля не было ни единой бабочки! Они появились спустя несколько десятков миллионов лет после динозавров, когда на Земле появились цветковые растения. Во времена динозавров Землю населяли хвощи, папоротники, хвойные деревья, и, разумеется, водоросли. Бабочки жестко приспособлены к питанию пыльцой и нектаром цветковых растений, а потому возникли и эволюционировали вместе с цветковыми растениями. Из насекомых на Земле во времена динозавров жили всякие тараканы, сороконожки и прочая ползающая живность. Из летающих, например, жили стрекозы с размахом крыльев семьдесят сантиметров, бегали муравьи, размером с крупную собаку, и муравейники строили из бревен. Однако рассказ стал классикой жанра, и никого не интересуют такие "мелочи" как полное отсутствие бабочек во времена динозавров.
В известной повести Конан Дойла "Собака Баскервилей", злодей, побочный отпрыск славного семейства Баскервилей, для пущего устрашения свою собаку мазал мазью с фосфором. Впрочем, это в фильме фигурирует огромный дог, у Конан Дойла - просто "огромная собака". Но фокус в том, что фосфор сам по себе и все его соединения чрезвычайно ядовиты! И невозможно себе представить уважающую себя собаку, которая потерпит на своей шкуре какую-то липкую гадость! Правильно! Любая собака, тут же слижет любую мазь. Это инстинкт, а подобный инстинкт подавить невозможно. Есть, правда, одна порода собак, которые специально вываливаются в коровьем навозе. Это лайки. У них как раз в инстинкте заложено стремление отбить собственный запах каким-нибудь другим. Но ни одну лайку не заставишь, допустим, вываляться в луже мазута. Таким образом, когда злодей собрался на "дело", вымазал бы собаку мазью с фосфором, она наверняка улучила бы момент, чтобы привести себя в порядок, со свей собачьей точки зрения, слизала бы мазь и тут же бы издохла, не добежав до знаменитой калитки в изгороди, где нашел свою смерть старший Баскервилл.
Есть еще знаменитый советский писатель Леонид Соболев. Ничего не скажешь, хороший писатель, в детстве я зачитывался его морскими рассказами, но вот некоторые рассказы о финской войне, мягко говоря, меня несколько обескуражили. Финские снайперы у Леонида Соболева стреляют исключительно с деревьев. Обычное дело, когда человек пишет не о том, что сам видел, а со слов очевидцев. Услышал Леонид Соболев, что "снайпера окаянствовали", воображение сочинителя тут же подсказало - с деревьев палили, злыдни. Типичный пример бездумного сочинительства. Видимо Соболев никогда не был в зимнем лесу. Что такое зимний лес Карелии? Заснеженные ели стоят стеной, пласты снега на лапах только и ждут малейшего сотрясения. Если бы снайпер полез на дерево, снег осыпался бы с лап, и ель стояла бы черным бельмом на белом фоне. Любой, самый тупой и безграмотный пулеметчик из проходящей колонны тут же смекнул бы, что на дерево взобрался какой-то хмырь с самыми черными замыслами, да и резанул бы очередью по кроне, так, на всякий случай. Никто б его ругать не стал, а если бы с дерева свалился тип в маскхалате, то и похвалили бы. Это притом, что имеется закон снайперской войны - после второго выстрела смени позицию. Потому как после второго выстрела снайперская позиция уверенно засекается. Бездымный порох, только считается бездымным: в тихом безветрии морозного дня дымок выстрела видно за километр. Вот и прикиньте, товарищ Соболев, как бы вы слезали с дерева на виду войсковой колонны, меняя позицию?
Подобные мифы возникают и укореняются легко и непринужденно. В последнее время загулял миф, что в Сибири бывают такие морозы - плевок налету замерзает. Этот миф выпорхнул из литературы и уже укоренился в сознании масс, особенно тех, что приличного мороза не нюхали. Впервые о замерзающем в воздухе плевке я прочел у Джека Лондона. В повести "Смок Беллю" он красочно описывает ужасы похода за золотом, кажется, на ручей Бонанца. Люди выбивались из сил, присаживались отдохнуть, и тут же превращались в ледяные статуи. Кое-кто даже замерз на ходу, так бедолаги и стояли среди снежной пустыни. А температуру окружающего воздуха герои Джека Лондона измеряют исключительно плюя в этот самый воздух. По Джеку Лондону, самый ужасный мороз, возможный на Аляске, это семьдесят четыре градуса. В детстве меня это впечатлило, но когда спустя несколько лет я перечитывал северные рассказы Джека, обратил внимание на сноски: оказывается везде температура воздуха в произведениях Джека Лондона дана по Фаренгейту! Таким образом, "ужасный мороз" в семьдесят четыре градуса по Фаренгейту, красочно описанный Джеком Лондоном, соответствует примерно двадцати пяти градусам по Цельсию. У нас такой мороз вовсе не считается ужасным. Тогда то и возникли у меня ужасные подозрения относительно любимого писателя. В ту зиму как раз стояли холода. Жил я тогда в городе Тайга, Кемеровской области. Для того, кто редко глядит на карту, это почти юг Сибири. Дождался я, когда по радио на ночь объявили пятьдесят четыре градуса мороза, в полночь накинул на плечи пальтишко, и без шапки вышел на улицу. Было тихо, стоял морозный туман, я минут пятнадцать плевался! Но ни один мой плевок так и не замерз в воздухе, у меня даже за это время уши не успели замерзнуть! Джека Лондона можно понять, как не поддаться искушению и не присочинить?! Кто ж из субтропической Америки поедет на Аляску проверять? Так ведь и сибиряки верят, что плевок может замерзнуть в воздухе! И никто не удосужится проверить в ближайшую же зиму...
Я согласен, в художественных произведениях бабочки могут порхать над динозаврами, и собаки могут быть нечистоплотными до такой степени, что не облизывают свою шкуру, и снайпера лазят по деревьям, как белки, на виду колонны противника. Но допустимо ли, что целые научные исторические версии выстраиваются на заведомом художественном вымысле? С позиций здравого смысла - недопустимо! Но в науке истории допускается все! Возьмем хотя бы "Илиаду" Гомера. Греки осаждали Трою десять лет, но так и не взяли. В конце концов, автор сам уверился в неуязвимости Трои, но осаду-то как-то прекратить надо?! Вот тут и появился "рояль из кустов" - троянский конь. Вышедшие из города троянцы в полнейшем недоумении ходят вокруг коня, и ни сном не духом не догадываются, зачем уплывшие греки оставили эту гигантскую деревянную скульптуру? Но тут появляется из кустов оборванный тип, самого подозрительного облика, и охотно поясняет, что это такой обычай у греков: непобежденному противнику преподносить в дар гигантских деревянных коней. И хоть троянцы такие же греки, они понятия не имели об этом прекрасном обычае. Подозрительный тип с самым простодушным видом объясняет невежественным троянцам, что коня надо затащить в город, но через ворота тащить никак нельзя, иначе он потеряет свою магическую силу, а тащить надобно непременно через пролом в стене. Прожженные вояки, и сами знавшие толк во всяких военных хитростях, заподозрили неладное, даже появился скептически настроенный тип, который заорал нечто вроде: - "Бойтесь данайцев дары приносящих!". Он даже метнул копье в коня, который отозвался медным звоном. Какой, однако, хлипкий коняшка оказался: от удара копьем зазвенели доспехи спрятавшихся в нем воинов... Троянцами уж, было, овладела здравая мысль: обложить коня соломой и поджечь, но тут появился второй "рояль из кустов", в виде двух змей, которые удавили неуемного скептика. Ну, тут уж, конечно, против такого аргумента не попрешь, воля богов - надобно ломать стену и тащить коня в город. Налицо присутствует все: и неуемная фантазия, и неумелое сочинительство, свойственное современным графоманам, однако это не помешало господам историкам на тексте "Илиады" возвести целый раздел истории. Он так и называется - "Гомеровский период". Не верите? Откройте любой учебник античной истории... Смех, да и только... Притом, что, существуют две равноправные версии: Гомер - это слепой поэт седьмого века до нашей эры, и Гомер - это граф де Сент О,Мер, живший в четырнадцатом веке нашей эры.
Господ историков даже не смущает, что указания о времени создания рассыпаны прямо в текстах литературных произведениях. Например, так звучит вторая строчка "Одиссеи": "Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен". Я уже упоминал, что "Илион" - значит, как божественный. А вот святой? С чего это Илион святой за тысячу лет до самого возникновения понятия святости? А с того, что "Илиада" написана в средние века, а прототипы Трои - это Неаполь италийский и Константинополь византийский. Троя - это не реальный город, а вымышленный. Есть и вообще смешные примеры. В комедии "Лисистрата", якобы написанной в шестом веке до нашей эры, главная героиня толкует о рубашечках с прошивочкой и германских полутуфельках. Женщина... Откуда ей знать, что германцы в это время ни туфелек, ни сапог тачать не умели, а оборачивали ноги обрывками невыделанных шкур... Наверное, они полутуфельки тачали только на экспорт? Господа историки подобные ляпы объясняют ошибками переводчиков. Хотя, с чем это можно перепутать Германию, или даже Дойчлянд?
Это расхожий прием всех средневековых сочинителей, когда по ходу сюжета нужно в угоду сочинителю совместить несовместимое, сочинители, ничтожесумняшеся, призывают на помощь себе волю богов, или выдумывают свое, крайне нереальное. Характерный пример в известнейшем средневековом произведении - "Песнь о Роланде". После всех подвигов, кульминацией стал последний подвиг: Роланду выпало защищать какой-то горный проход, по-видимому, в Пиренеях. Он доблестно защитил проход, истребил всех врагов, но вместо того, чтобы сесть на камень, прислонить рядом к скале своей любимый меч Дюрандаль, и закурить сигарету после трудов праведных, он почему-то начинает дуть в рог, призывать на помощь императора Карла с войском. Вопрос, зачем? Враги-то все истреблены! Да просто потому, что автор восхотел совместить несовместимое! Он возжелал оставить в истории Роланда непобедимым, и, тем не менее, умершем в непоколебимой верности своему сюзерену - Карлу Великому. Именно поэтому бедный Роланд дует в рог изо всей мочи, так, что из ушей мозги полезли, а из глаз кровь брызнула. От чего он и помер, бедолага. Видимо, с точки зрения средневекового читателя, это весьма грустно...
Если поставить в один ряд "Песнь о Роланде" и "Илиаду", явственно видно, что написаны они в одно и то же время, в одной литературной традиции, а господа историки стараются убедить нас, что между ними две тысячи лет, и целый континент. Просто, "Илиаду" очень легко поместить в любое время, потому как там действуют насквозь выдуманные персонажи. А вот "Песнь о Роланде" не закинешь в любое время, по своему произволу - она намертво привязана к конкретному времени вполне исторической личностью, Карлом Великим. Роднит их и нереальность сюжетных ходов: у непобедимого Роланда мозги из ушей полезли, а непобедимую Трою победила воля богов. Афина Паллада, видите ли, на троянцев разобиделась и послала двух огромных змей, чтобы они придушили Лаокоона.
Это безошибочный критерий: если в произведении присутствуют фантастические детали, то все это произведение можно со стопроцентной уверенностью считать не хроникой событий, а литературным вымыслом, произвольным сочинительством. В этом плане русские летописцы предоставили господам историкам безграничное поле деятельности. Если "Илиаду" с "Одиссеей" и прочие европейские шедевры средневековой творческой мысли господа историки и признают художественными произведениями, хоть и поместили вымышленную Трою на вполне серьезных географических картах, то русские летописи без всяких оговорок господа историки считают непререкаемыми свидетельствами очевидцев событий. Дело в том, что у них в руках непобиваемый козырный туз. Русская церковь напрямую запрещала всякое литературное художественное творчество вплоть до восемнадцатого века. Из прозаических произведений писались только жития святых, поучения да летописи. Особняком стоит "Слово о полку Игореве", но написал его явно житель юго-западной Руси, а это не совсем православная Русь, там издавна сильны были католические влияния. Вспомнить хотя бы князя Даниила Галицкого, первого и единственного короля русского, коронованного самим Папой Римским. Да и "Слово о полку Игореве" тоже единственное художественное поэтическое произведение на всю юго-западную Русь, за пятьсот лет. А так не бывает: поэты, что тараканы, если заведется один, жди, пойдут стаями. А тут, за столько времени, ни единого! Так же особняком стоят русские былины, кто их сочинил и когда, вопрос сложный и порядком запутанный. Мне кажется, они сочинены не ранее девятнадцатого века. Поэтому мне ближе другая версия: "Слово" сочинил Михал Васильевич Ломоносов лично. Темна и подозрительна история обретения "Слова". Граф Мусин-Пушкин сначала похвастался в кругу друзей, что обнаружил древнюю рукопись в своей собственной библиотеке. Которая, правда, была получена им с приданым жены, родной дочери М.В. Ломоносова. Но потом вдруг, начал всем рассказывать, что нашел рукопись "Слова" в захолустном монастыре в Нижегородской губернии. Спрашивается, зачем монахам хранить еретическое, богомерзкое творение веками?! Не логичнее ли предположить, что женушка шепнула мужу, откуда взялась столь талантливая рукопись в библиотеке? Хорошо известно, что Ломоносов отлично знал древнерусский язык, да и поэтом был не из последних. А уж его полемика, доходящая частенько до драки, с Миллером и Шлецером, апологетами призвания варягов на Русь, известна всем, даже тем, кто историей не интересуется. Вот Михаил Василичь, в приступе отчаяния от тупости оппонентов и сочинил убойный аргумент в защиту древности русских культурных традиций. А Мусин-Пушкин по просьбе любимой женушки не стал открывать тайну создания "Слова" общественности. Не зря же рукопись "Слова" сгорела при пожаре Москвы двенадцатого года. Предшественником Ломоносова и Сумарокова в русской поэзии считается Симеон Полоцкий, живший в Москве в конце семнадцатого века, но, опять же, родом он был из Полоцка, а это не совсем Россия, или даже, совсем не Россия. Это Литва, даже ближе к Польше, и там издавна было сильно католическое влияние. А первыми русскими прозаиками можно смело считать Пушкина и Лермонтова. Есть, правда, несколько писателей, творивших одновременно с ними, но о них теперь знают лишь специалисты литературоведы.
Но творческую жилку никакими канонам не придушить: русские сочинители сочиняли, несмотря на запреты, а ныне господа историки их опусы считают непререкаемыми свидетельствами реальных событий. В каком же году родилось русское прозаическое сочинительство? Вопрос настолько запутанный, что и пары полновесных томов не хватит, чтобы это дело прояснить. Кое-кто считает, что с призвания варягов на Русь. Да, имеется такое описание, как варягов на Русь призывали, да и как христианство принимали. В Ипатьевской летописи прописано. Вот только листок, где прописано, как варягов призывали, шибко уж подозрительно выглядит. И с нумерацией страниц что-то не то, да и написано как-то сусально. Призвали - и все тут! Кто призвал? Как призвал? Власти то никакой вроде не было, кто референдум собирал? От кого депутатов выбирали? Сколько - от бояр? Сколько - от купцов? А от смердов выбирали депутатов?.. Подозрительно, как-то... Еще древние римляне вопрошали: кому выгодно? А выгодно сие только Миллеру да Шлецеру, чтоб доказать никчемность и дикость славян, чтоб потом ихние потомки орали: Дранг нах остен! Шибко уж похоже на стряпню Миллера и Шлецера, это описание призвания... Сразу становится понятен юмор Михал Василича: а мы не так топорно умеем, мы и потоньше можем, в стихах! Вот вам "Слово о полку Игореве", почешите репу!
А вот как веру князь Владимир выбирал, тут уж махровый русский патриот постарался. Ну так уж благостно насочиняли, так сусально, аж умиль берет. В Святой земле посланцы побывали, в католическом Риме, в Царьграде. Делегации оттуда понаехали... Если не умиляться, а внимательно почитать, да поразмыслить, сразу ясно становится, что описание обрядов приводится такое, какое было уже не ранее восемнадцатого века. В десятом веке между православием и католичеством никакой разницы не было, это была одна религия: нереформированное католичество, или каноническое православие. Да и иудейство по обрядности мало чем отличалось от христианства. Так что, ясно - описание, как князь Владимир веру выбирал, сочинено никак не раньше семнадцатого века! Да и сам князь Владимир личность весьма темная и подозрительная... Мать его, княгиня Ольга была крещеной, а сынок почему-то оказался махровым язычником, даже грандиозное языческое капище воздвиг в Киеве, а потом вдруг прозрел, и аж всю Русь окрестил. Может, и жил какой-то реальный князь Владимир, но вот канонический князь Владимир с реальностью ничего общего не имеет. Прозвище его - Красное Солнышко, детей он имел ровным счетом двенадцать и все мальчики. Уже из этого ясно - так в природе не бывает! Но самое смешное, что каждый его сын соответствует одному знаку зодиака! Получается: в середине Владимир (Владеющий Миром) Красное Солнышко, вокруг двенадцать сыновей - знаков зодиака. Явно небесная сказка, опущенная на грешную землю. В реальности, скорее всего, было так: русские крестились постепенно, крещение Руси происходило на протяжении нескольких веков. И до Владимира на Руси жили христиане, и даже была киевская епархия, или даже епископство, и после Владимира на Руси жили язычники, но вот из каких-то политических соображений, не ранее семнадцатого века, потребовался канонический Креститель Руси. Вот таким Крестителем и сделали махрового язычника князя Владимира.
Ни одна русская летопись не тянет на звание беспристрастной хроники событий. Все истории носят следы произвольного сочинительства. Да какие там следы! Сплошное фантастическое сочинительство. Но самыми большими фантастами все же являются господа историки: из ничего воздвигают целые империи. Взять хотя бы первый приход татаромонголов на Русь.(Честно говоря, лично я не знаю, как писать это название, господа историки сами пишут по-разному: то ли татаромонголы, то ли татаро-монголы? Если есть соединительная "о", то зачем дефис? Я встречал и монголотатар, и монголо-татар). Но вернемся к битве на Калке. Вот так об этом написано в летописи: "Того же лета побили Татарове князей Русских. По грехам нашим, приидоша языци незнаемы, при Мьстиславе князе Романовиче, в десятое лето княжения его в Киеве. И прииде неслыханная рать, безбожники Моавитяне, рекомые Татарове, их же добре никтоже не весть ясно, кто суть и откеле приидоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера их; и зовут их Татары, а иные глаголют Таурмени, а друзии Печенези. Бог же один весть их; но мы здесь писахом о них памяти ради Русских князей и беды, яже быть им от них". Так с кем же дрались русские князья на Калке? Никто не знает. Летописцу сие тоже не ведомо, и пишет он лишь ради памяти князей русских. В одну кучу свалены и реальные народы, жившие на берегах Черного моря, и фантастические. Например, Моавитяне. Этот народ упоминается только в Библии, и жили они где-то на берегах Мертвого моря. Если подходить к этому с точки зрения здравого смысла, то получается: летописец не знал, с кем воевали. С кем-то воевали... Но к тому времени, когда он писал, уже устоялось мнение, что все зло от татар. Со времени битвы прошли столетия. Летописец основывался на каком-то неведомом нам источнике, где было сказано, что воевали неведомо с кем, и от себя он и присочинил, что с татарами. С кем же еще? По разумению летописца. Всегда с татарами воевали... Кто такие татары? Андрей Лызлов пишет, что это народ, родственный славянам, так же как и славяне происходящий от скифов, испокон веку живший на Волге. А при чем тут монголы? А ни при чем! Монголы появились в писаниях историков лишь в восемнадцатом веке! В своем фундаментальном труде "История скифов" изданном в Москве в 1686 году Андрей Лызлов ни слова не упомянул о каком-то нашествии - татар или монголов. Вскользь упоминал лишь о каких-то монгаилеях, слабосильном племени, кочевавшем где-то в заволжских степях. В Лаврентьевской летописи, после описания, в общем-то, обычных военных действий, из которого совершенно невозможно понять, кто были враги? какое у них было вооружение, какой воинский строй? Следует вставка: "Сие было нам за грехи наши, Бог вложил недоумение в нас и погубил без числа много людей; и были вопль, и вздыхание, и печаль по всем городам и по волостям. Сих же злых Татар Таурмен не ведаем, откуда пришли на нас и куда делись опять. Только Бог знает..." Присутствие в тексте слова "волости" говорит о том, что текст писан аж в веке восемнадцатом! Раньше на Руси разные области обозначали словом - "земля". Северская земля, Черниговская земля, и т.д. Еще в тексте упоминается о стрелецких полках, что подтверждает, что текст писался никак не раньше шестнадцатого века. И из текста же ясно, что враг был совершенно неведом летописцу. Если бы это были давно известные татары - так бы и написано было. Но летописец, видимо, основывался на текстах, из которых совершенно не было ясно, кто именно были враги. На Русь пришли враги, доселе невиданные и уже от себя летописец присочинил, что татары это могли быть. Больше просто некому, после многочисленных свар и примирений. Там же, в Лаврентьевском списке, имеется еще одна вставка: "Но ожидал Бог покаяния христианского и обратил Татар вспять от реки Днепра на Землю восточную, и завоевали они землю Таноготскую и иные страны и тогда же и Чагониз кан их убит был".
Если это были татары, и пришли с востока, то какого рожна они пошли обратно на восток какую-то землю Таноготскую отвоевывать? Хотя и известно, что в степях за Волгой никакой Таноготской земли не было. Нет никаких причин отождествлять какого-то Чагониз кана с Чингизханом. Видимо какой-то отрывок, какой-то иностранной хроники, летописец выдал за русские дела. Земля восточная - это Остеррайх(Австрия). Таноготы - это какое-то готское племя. Только так нелепость превращается во что-то вразумительное. Смутные упоминания о каком-то Чагониз кане, Чингисе, Чингисхане, Темучине и привели к возникновению этого гигантского фантома - Чингисхана.
Теперь разберем, а где ж была эта речка Калка? Да Бог ее знает! Это могла быть любая речушка, впадающая в Азовское или Черное море. Земли вокруг Азовского и Черного морей не были исконно русскими, и вряд ли в тринадцатом веке русские знали названия всех речек, скорее всего они были безымянными. Не зря же земли эти назывались "Диким полем". В последующие века названия речек запросто гуляли по картам, пока в девятнадцатом веке не утвердились окончательно, когда за дело взялись русские военные картографы. Что говорить о каком-то незначительном ручье, под названием "речка Калка", если великая русская река Волга, стала называться Волгой то ли в пятнадцатом веке, то ли аж в шестнадцатом! Дотоле она называлась Итиль. А Волгой, по-видимому, назывался Дунай. Волга - название славянское, от слова - влага. Название Дунай, греческое, от - Данаос. Греки на Волгу-Дунай пришли относительно поздно, по-видимому, уже в позднее средневековье. Отсюда и осталось на севере Греции очень много славянских названий. На Волге жили волгары-болгары. Когда Волга переместилась на место Итили, тогда же она перетащила за собой и болгар. Да не сам народ, а лишь его название. Вот тогда-то и появилась мифическая Болгария на Волге. Возможно, и стоял там какой-то город Булгар, да вот только болгары в нем никогда не жили. Это уже господа историки сочинили несусветную фантастику, когда не нашли болгар на Волге, будто бы оседлый народ, веками живший в благодатной лесостепной зоне, вдруг снялся с насиженных мест и отправился в густонаселенную Европу, а тех, кто остался, потом монголотатары перерезали. Во-первых, без страшной истребительной войны болгар в Европу не пустили бы, а во-вторых, не зарегистрирован страшный природный катаклизм в среднем течении Волги, из-за которого сорвался бы целый народ с насиженных мест. Так что, как жили болгары спокон веку на Дунае, так и продолжали жить, только раньше он Волгой назывался. Так же нет никаких причин считать, что на Калке русские князья бились с татарами. Тогда - с монголами? Но летописец пишет, что неведомые враги после битвы подались куда-то в неизвестном направлении и больше их никто не видел. А кому же тогда дань платили? Вот тут и возникла путаница в головах господ историков, которые склонны принимать за чистую монету любое сочинительство летописцев.
Этих неведомых врагов, которые потом делись неведомо куда, можно вычислить. Татары то никуда не делись! Значит, был кто-то другой, кто мог куда-то деться... Надо вспомнить, что за девятнадцать лет до битвы на Калке на Балканы и под стены Константинополя пришло гигантское войско крестоносцев, собранное со всей Европы. Для русского летописца уж точно, и люди неведомые, и языки неведомые, и как их всех звать тоже неведомо. Это был четвертый крестовый поход теперь направленный против православия, в отличие от предыдущих, направленных против мусульман. Крестоносцы взяли Константинополь, а на Балканах основали так называемую Латинскую империю. Известно, что Константинополь веками жил и богател за счет транзитной торговли. Константинополь-то крестоносцы захватили, но порты и торговые пути северного Причерноморья держали половцы. Половцами русские называли вовсе не степных кочевников, а генуэзских и венецианских колонистов. С точки зрения католиков-крестоносцев "половцы" были "неправильные христиане". Благодаря изоляции, видимо произошли изменения и в обрядности, и в мировоззрении. Да и сбрасывать со счетов влияние православных Византии и Руси тоже не следует. Но самой главной причиной была все же экономическая: уж очень жирным куском владели половцы в виде торговых путей и морских портов. На Калку пришло крестоносное войско! Это было просто продолжение крестового похода во владения половцев и в Юго-восточную Русь. Наряду с довольно реалистичными описаниями битвы на Калке, имеется и много фантастики, что говорит о том, что летописец писал о ней спустя много лет, или даже веков. В разных летописях разнятся описания появления первого русского предателя. В одних описывается, что это был воевода бродников и подъехал он к русским боевым порядкам в доспехах и при оружии. Но кому-то из летописцев, по-видимому, весьма патриотически настроенному, претило это добровольное предательство, и он уже описывает бедного Плоскиню в лохмотьях и цепях. Еще можно принять, что русские князья поверили честному слову своего, русского, в доспехах и при оружии пообещавшему, что с ними ничего плохого не случится. Но вот как человек в здравом уме поверит честному слову какого-то убогого в лохмотьях и цепях, и сдастся на милость победителей? То есть неведомых людей, говорящих на неведомом языке? Нет причин считать русских князей сумасшедшими. Так что, это описание чистейшая фантастика. Дальше тоже идет разгул фантазии летописца-сочинителя. В первоначальном источнике, видимо, было просто сказано, что татары-таурмени-печенези-моавитяне, после победы над русскими князьями "устроили пир на костях". Это, в общем-то, расхожее выражение и означает оно не более чем пир среди трупов. Любимое занятие и средневековых европейских рыцарей тоже, а не только каких-то диких кочевников. Но сочинителей такое простое завершение битвы не удовлетворило. И пошло сочинительство: кто-то расцветил свою "хронику" жуткими сценами, как победители сидят на живых пленных русских князьях и дуют кумыс бурдюками. Но до кого-то дошло, что здорового русского мужика не задавить парочкой тощих татарских задниц, и тут подоспело новомодное изобретение - доски. Русских князей "метнули под доски", и уже сидя на дощатом помосте татаромонголы принялись дуть кумыс бурдюками. Впрочем, из летописей совершенно неизвестно, что именно "дули" победители на пиру, возможно и коньяк "Наполеон"... Подробно разбирать не будем, где степные кочевники в голой степи взяли доски. Видимо, пилораму возили в обозе. А бревна, для изготовления досок, с верховьев Днепра сплавили. Разберем вопрос, когда на Руси, да и в Европе появились доски? "Доска" - слово не русское. Можно бы выяснить его происхождение, да смысла нет: потому как нет никакой разницы - голландское оно или английское. Существеннее то, что до восемнадцатого века на Руси досок не было, не изготовляли их, не пилили! На Руси изготовляли тес, ТЕС. От слова тесать. Сначала бревно расщепляли на пластины, затем их тесали теслами. Тесло - это такой огромный рубанок с двумя парами рукояток. Два здоровых мужика садились верхом на дранку и двигали тесло вперед-назад и получался тес. Естественно тес был очень дорог и из него крыли крыши только боярских да купеческих теремов. Доски появились только тогда, когда была изобретена продольная пила. Когда она была изобретена - вопрос очень сложный, хронисты почему-то не придали значения и не поняли важности этого изобретения. Но изобретена она была довольно поздно, спустя тысячелетия после изобретения поперечной пилы, не ранее средних веков, а, скорее всего и в позднее средневековье, когда появилась потребность в большом количестве досок и плах для строительства кораблей. Примерно в пятнадцатом веке начала бурно развиваться морская торговля, вот и потребовалось большое количество морских кораблей. С продольной пилой вышла история, примерно такая же, как с дельтапланом. Дельтаплан - очень простая конструкция, но изобретен был лишь в 1978 году. Спустя восемьдесят лет после полета первого аэроплана. Вот и продольная пила тоже. От поперечной она отличается лишь наклоном зубьев и углом заточки их. У продольной пилы зубья должны быть наклонены назад, разводка их должна быть небольшой, и заточены они должны быть под девяносто градусов к плоскости пилы. Тогда пила будет хорошо пилить вдоль волокон. Можно пилить поперечной пилой вдоль волокон! Мне самому однажды понадобилась рейка в домашнем хозяйстве, и я ее отпилил от доски с помощью обыкновенной ножовки. Надо сказать - адский труд! Так что, средневековым мастерам проще было не мучиться, а отодрать от бревна дранку, а потом прострогать ее теслом. Имя того гения, который догадался заточить зубья обыкновенной пилы под девяносто градусов, науке не известно, и вряд ли когда станет известно. Хотя благодаря продольной пиле голландцы и англичане несколько веков властвовали в морях и океанах.
До восемнадцатого века в России не было потребности в большом количестве пиломатериалов, поэтому обходились тесом. Кстати, "тес" - весьма стойкое название. Еще во времена моего детства и молодости, окрамленные доски иначе как тесом не называли. Продольные пилы в Россию, скорее всего, завез Петр первый из Голландии, когда затеял строительство флота, и появилась потребность в большом количестве пиломатериалов. Тогда же в России и появилось новомодное слово - доски. Переписывая какую-то древнюю книгу, летописец не отказал себе в удовольствии блеснуть ученостью и вставить новомодное иноземное слово, а заодно и присочинить душещипательную подробность, как зловредные татаромонголы дули кумыс, сидя на дощатом помосте, положенном на связанных русских князей. При этом не подумал, что бедным степным кочевникам надобно было либо во вьюках возить целую пилораму, либо запас досок. В общем-то, и рыцарям-крестоносцам в обозе пилорама ни к чему, да и запас досок не нужен; подводы нужны для перевозки добычи, а всякие осадные башни и лестницы и рыцари, и кочевники изготовляли из подручных материалов. Ну, разве что доски возили ради удовольствия попировать на пленных с удобствами...
Ясно, что до летописцев, живших в шестнадцатом, семнадцатом и восемнадцатом веках дошли какие-то смутные сведения о какой-то "битве на Калке", с кем именно была битва, и за что - было неведомо, а поскольку рядом всегда присутствовало татарское зло, и тут все зло свалили на татар. Можно представить, сколько татарофобии накопилось в русских людях, если жителей Крыма русские называли татарами, хоть этнически с татарами они ничего общего не имеют. Потом жителей Сибири русские казаки почему-то обозвали татарами. Коренных жителей Тюменской, Омской и Новосибирской областей и сейчас зовут татарами. Далеко ходить не надо: всем известна повесть Л.Толстого - "Кавказский пленник". В ней хорошо образованные русские офицеры татарами называют чеченцев.
Таким образом, крестоносцы, отобрав у половцев контроль над торговыми путями и морские порты Черного и Азовского морей, а возможно и Каспийского, оставив небольшие гарнизоны, отошли в свою Латинскую империю, то есть "делись неведомо куда, один Бог знает..." Русские летописцы не пишут о том, что завоеватели чинили разбой на торговых путях. Наоборот, имеются многочисленные упоминания, что завоеватели поддерживали образцовый порядок, всячески поощряли торговлю и не допускали разбоя на торговых путях. Для диких кочевников весьма странное поведение... Но отнюдь не странное для крестоносцев, которые начали богатеть от транзитной торговли вместо разгромленного ими Константинополя. А что же делали русские князья после разгрома на Калке? Это становится понятно после анализа последующих событий русской истории. Чтобы предотвратить разорение крестоносцами юго-западной Руси, уцелевшие русские князья признали власть Папы Римского! То есть, приняли унию! Вот почему князь Даниил Галицкий был коронован Папой Римским! И стал первым, и единственным королем русским. С этого времени не зафиксировано крупных и кровопролитных междоусобиц в юго-западной Руси.
А вот северо-восточная Русь не попала под власть Папы; там продолжались бардак и беспорядки вплоть до зимы 1237/38 г.г. Что же произошло в эту знаменательную зиму? Господа современные историки повторяют измышления Миллера и Шлецера: мол, пришли дикие татаро-монголы и всех порубали и пожгли. В предыдущих эссе, мы уже пришли к выводу, что монголы из своих степей просто не могли дойти до Руси, да и не к чему им было идти к какому-то "последнему морю". Из летописей известно, что пожгли и захватили татары четырнадцать городов. Этому верить можно, трудно присочинить, что татары пожгли ВСЕ русские города. А по некоторым свидетельствам, в тринадцатом веке на Руси было около двухсот городов! Конечно, большинство их были небольшие, но вот, например, о крошечном Козельске в летописях сказано очень много. Итак, из летописей известно: татары явились под стены Рязани, взяли город и пошли громить города Владимиро-Суздальского княжества. На реке Сити убит великий князь Юрий Всеволодович. Почему-то уцелел город Переяславль Залесский, где правил брат Юрия Ярослав Всеволодович. Почему-то татары не пошли в богатейший Новгород, обошли стороной богатейший Смоленск, но полтора месяца топтались под стенами Козельска. В.Чивилихин в своем романе "Память", высказал мысль, что татары были до предела обескровлены, потому и не могли долго взять крошечный городок. На мой взгляд, под стенами Козельска топтался небольшой отряд, которому просто не куда было спешить. Что происходит потом? В разгромленный Владимир из захолустного городка является Ярослав Всеволодович и вместо того, чтобы организовать преследование обескровленного татарского войска, начинает распоряжаться, как великий князь. Раздает опустевшие столы своим родичам. Брату Ивану - Стародуб, Святославу - Суздаль, внучатому племяннику Василию - Ярославль. Полное впечатление - делит добычу. А если посмотреть иначе? Вовсе не из своего захолустья он прибыл во Владимир, а пришел во главе татарского войска? Если представить дело так, то становится понятным, почему татары впоследствии творили всякие глупости исключительно на пользу сначала Ярославу, потом сыну его Александру. Вся картина выглядит правдоподобнее таким образом: вся Юго-западная Русь подпала под власть Папы Римского с его крестоносными войсками. Видимо, крестоносцы отвоевали у татар и Астрахань. Поэтому татары автоматически становились союзниками того, кто пошел бы против Папы. К 1237 году князю Ярославу видимо удалось вступить в союз с императором Священной Римской Империи германской нации Фридрихом вторым. Известно, что Фридрих люто враждовал с Папой. В Новгороде уже сидел юный князь Александр, впоследствии - Невский. А Новгород входил в Ганзейский союз, покровителем коего был Фридрих. Так что, для Ярослава и Александра вступить в союз с Фридрихом было очень даже нетрудно. Для волжских татар это был сущий подарок: открывалась возможность изгнать крестоносцев из Астрахани и вообще с берегов Черного и Азовского морей. Князь Ярослав с помощью татар уничтожил своих политических противников и объединил большую часть Северо-восточной Руси вокруг Владимиро-Суздальского княжества. Теперь можно стало исполнять свои союзнические обязательства. Объединенные войска князя Ярослава и татарского царевича Батыя отправляются отвоевывать у крестоносцев берега Черного и Азовского морей, а заодно и громить униатов Юго-западной Руси. Видимо с ними в союзе были и уцелевшие половцы. Потому как на протяжении последующих веков не зафиксированы какие-либо трения между татарами и половцами, которые продолжали жить в своих колониях вплоть до завоевания берегов Черного и Азовского морей турками в шестнадцатом веке.
В 1240 году татарское войско подходит к Киеву, но город долго не штурмует, чего-то выжидает, видимо подхода войска князя Ярослава. В это время князь Михаил Черниговский, униат-католик, бежит в Венгрию, под крылышко крестоносцев. Если бы под Киев подступили лютые татаромонголы, а Михаил был обычный православный русский князь, проще ему было бы бежать на север, ближе. Но он бежит в Венгрию. Татары берут Киев. Обороной города почему-то командовал даже не князь, а простой воевода. Татары его не варят в котле и даже конями не разрывают, а запросто принимают в свое войско и доверяют командование, кажется, полком. Скорее всего, сформированным из тех же киевлян. После чего огромное войско отправляется громить Европу. Хитрая лиса король Даниил Галицкий заперся в горах, и видимо тут же объявил себя православным русским князем, потому как "татары" его не тронули. В Европе татары громят только те земли, которые находятся под властью рыцарских орденов. От границ владений императора Фридриха они резко повернули на юг. Естественно! Зачем это им громить своего самого лучшего и самого сильного союзника!
Мощь объединенного русско-татарского войска была такова, что крестоносцы Латинской империи не посмели выступить против, и оставили своего сюзерена Папу на произвол судьбы. Папа оказался между двух огней: с востока на Рим надвигалось русско-татарское войско, с севера нависал со своим немалым войском Фридрих. Русско-татарское войско в течение нескольких месяцев курсировало по берегу Адриатического моря, явно собираясь переправляться в Италию. Но, что-то не срослось: Фридрих не сумел подать вовремя флот для переправы, и русско-татарскому войску пришлось отходить на восток. Если бы оно переправилось в Италию, история была бы совсем другой! Но с этого момента русско-татарско-германская коалиция начала сдавать позиции. Что послужило причиной? Это вопрос долгих и сложных исследований. Но ослабление позиций русско-татарско-германской коалиции началось уже в 1240 году. Шведы попытались попробовать на прочность владения Александра, но после этой их попытки Александр стал прозываться Невским. В 1242 году крестоносные ордена настолько перестали уважать и бояться Фридриха, что предприняли попытку нападения на владения Пскова, союзника Новгорода. Александр Невский обошелся и без помощи Фридриха, и без помощи татар, своих союзников. То, что татары были союзниками Невского, ясно прописано даже в летописях. Батый даже усыновил Александра. После разгрома Тевтонского и Ливонского орденов, угроза с севера была ликвидирована. Кстати, после знаменитого фильма "Александр Невский", люди, мало сведущие в истории, отождествляют с немцами тевтонов с ливонцами. Так вот, в Ливонском и Тевтонском крестоносных рыцарских орденах немцев было очень мало; там было собрано рыцарство со всей Европы. И эти ордена находились в постоянной конфронтации со Священной Римской империей германской нации, проще говоря - с Германией. Разгромив крестоносцев на Чудском озере, Александр отправляется управлять Киевом. И это вполне логично - угроза с юга оставалась. Все еще сильна была Латинская империя и крестоносные ордена, ее организовавшие. Но после погрома 1240 года крестоносцы больше не пытались вернуть себе торговые пути и морские порты северного Причерноморья из боязни, что объединенное войско русских и татар снова обрушится на них.
Ни в одной летописи не написано, что татары хотя бы раз, за всю историю явились на Русь сами по себе, пограбить и пожечь вволю: они всегда приходили в союзе с какими-то русскими князьями, против каких-то других русских князей, чаще всего татары помогали потомкам Александра Невского собирать земли вокруг Москвы и тушить междоусобицы. Видимо и русские, как добрые союзники, ходили с татарами против их врагов, да вот только об этом записей не сохранилось. После захвата русскими Казани и Астрахани видимо еще при Иване Грозном татарские архивы были основательно почищены, для того, чтобы кроить историю в угоду Рюриковичам, "освободителям от татарского ига". Вот такая благодарность союзникам! А ига никакого и не было; были равноправные союзнические обязательства. Дотошный читатель спросит: а как же дань? А никак! В средние века данью называли все, что угодно. И законный ежегодный налог, и поборы боярина на приданое любимой доченьки, и военную контрибуцию, да все, что угодно, любые платежи! Те князья, которым помогали татары в борьбе с оппонентами, чем-то должны были расплачиваться с союзниками? Правильно, какой правитель станет расплачиваться из собственного кармана? Деньги собирались с народа, потому и называлось "данью татарам". И собирали ее сами русские князья, о чем и в летописях прописано. Наверняка и русские князья, как союзники, ходили с татарами походами, и татарские ханы с ними расплачивались, только дань эта называлась - русская, но о ней упоминаний не сохранилось среди татар.
А как же татарские зверства? Да, в общем-то, это обычная практика средневековых войн - зверствовать вволю. Русские в междоусобицах тоже не стеснялись - своих же, русских, резали почем зря, и конями разрывали, и в котлах живьем варили. Имеются свидетельства, когда князь Рюрик в 1205 году захватил Киев, его воины и священников зверски убивали, и коней в церкви ставили. Это еще раз свидетельствует, что Рюрик уже был униатом католиком задолго до битвы на Калке. До захвата Киева он где-то шлялся со своей дружиной, в неведомых краях, скорее всего, участвовал в крестовых походах.
Как водится между соседями, русские веками враждовали, дружили с татарами, заключали союзы, брали в жены татарок, татарские ханы брали в жены русских княжен - все, как у людей. Да вот с какого-то момента из векового соседа потребовалось сварганить пугало, будто бы явившееся из неведомых стран восточных. А момент этот настал, когда Рюриковичи объединили вокруг Москвы большинство русских земель, и настала пора присоединять земли татарские. Это обычная мировая практика: хоть и жил рядом с соседом веками, веками дружил, но когда решил соседа завоевать, предварительно облей его грязью, чем гуще, тем лучше. И младенцев то сосед живьем сжирает, а из старух жир вытапливает и мажется им исключительно из-за своей гнусности...
Разлад между союзниками начался даже не с Куликовской битвы, а значительно позже, незадолго до "стояния на Угре", когда у Рюриковичей отпала нужда в союзниках, и разгорелся аппетит на татарские владения. Примерно с этого времени и раздувается значение Куликовской битвы. В ранних летописях о Куликовской битве говорится вскользь, как о каком-то рядовом, незначительном сражении. В большинстве летописей и вовсе не упоминается. Тут произошла та же история, что и с битвой на Калке. Как неведомо, где была эта Калка, так неведомо и какие речки в четырнадцатом веке прозывались Непрядвой и Смолкой. В средней полосе России речек по имени Непрядва и сейчас, наверное, несколько штук сыщется. Ну, а речек Смолка... В моих родных местах, в районе сибирского города Тайга, тоже была речка Смолка. По берегам таежного ручья росло очень много пихты, и люди добывали пихтовую смолу, весьма ценное лечебное сырье. Пихты быстро извели, и название ручья постепенно забылось. Теперь это один из безымянных ручьев, коих множество стекает с возвышенности, на которой стоит град Тайга.
А Куликово поле нашел энтузиаст помещик С.Д. Нечаев. Возможно он, как и Шлиман насчет Трои, искренне считал, что знаменитое Куликово поле находится рядом с его деревенькой Куликовкой, а господа историки особо не сопротивляясь признали правоту этого волюнтариста. Их не смутило, что деревня Куликовка появилась спустя триста лет после Куликовской битвы, соответственно до этого луг был безымянным. Археологи на этом поле ничего не нашли. Не беда! Все просто, павших развезли по окрестным погостам, а оружие собрали. Все собрали, вплоть до наконечников стрел. А как быть с гигантским числом погибших? Не только русских, но и татар? А никак, пропустим мимо ушей негромкий писк скептиков! Мало того, что стапятидесятитысячную армию никак не разместить на крошечном поле, еще имеется масса нелепостей. Например, обозы такой армии должны растянуться не менее чем на сотню километров, это при том, что морда следующей лошади должна мотаться над задком предыдущей телеги. Как могла такая гигантская армия, со своими обозами за один день переправиться через довольно полноводный Дон? В реальной Куликовской битве участвовало самое большее пять-семь тысяч человек, то есть все, что было подвластно князю Дмитрию как полководцу. Но летописцы от века в век раздували численность его войска. В общем-то, они нафантазировали в пределах своей фантазии, всего-то раздули численность московского войска тысяч до шестидесяти. Да вот у господ историков фантазия вообще неуемная, Соловьев пишет уже о стапятидесяти тысячах. Но всех переплюнула историческая дама мадам Нечкина, она пишет о полумиллионе!!! Воинов. Но вот ей, как раз, простительно, что сморозила подобную чушь: она ведь понятия не имеет о военных действиях, что значит передвижение подразделений в лесах, без радиосвязи, что значит снабжение армии продовольствием. Эта мадам, видимо, и на кухне не готовила праздничный обед для гостей. Если бы она представляла себе, что значит каждый день, хотя бы два раза, накормить полумиллионную армию сосредоточенную в локальной области, ну не на самом Куликовом поле, а вокруг него... Это бесконечные потоки телег по всем дорогам... Апокалипсис... Полмиллиона воинов на Куликовом поле - это шизофренический бред, даже не фантастика. Сто пятьдесят тысяч - это всего лишь несусветная глупость. И тоже далеко от фантастики. Фантастикой это можно было бы назвать, если бы господа историки где-нибудь указали, что русские воины могли питаться святым духом и передвигаться с полной выкладкой пешком со скоростью сто километров в сутки. Но господа историки никак не могут избавиться от гигантомании, даже под давлением здравого смысла. Куликово поле - это крошечный пятачок. Да, видимо на нем можно разместить сто пятьдесят тысяч русских и столько же татар, но только в том случае, если люди будут стоять тесной толпой, впритык друг к другу. Но в летописях ясно сказано, что войска маневрировали, отступали и наступали, скакала конница... Видимо, это тоже фантастика. В реальности обстояло так: стояли две толпы, русских и татар, переминались с ноги на ногу, и лишь в месте соприкосновения два ряда уныло обменивались ударами, если руку с мечом удавалось протиснуть между тел соседей... Доколе же может распространяться глупость господ историков? Но все таки и среди господ историков встречаются довольно умные люди. С большим скрипом академик Рыбаков согласился, что русских не могло быть больше восьмидесяти тысяч человек, но и этих, оказывается, никак не втиснуть на Куликово поле; между Нижним Дубяком и истоками речки Смолки. Не беда! Можно растянуть Куликово поле! И вот уже в учебнике "История СССР с древнейших времен до 1861 года" академик Рыбаков строит войска по-своему: несмотря на то, что в летописях указано, что восходящее солнце слепило русских, Рыбаков ориентирует строй русского войска лицом на юг, только бы втиснуть гигантское людство в промежуток между обрывистым берегом Нижнего Дубяка и лесом, которым поросла пойма речки Смолки. При этом нисколько не заботясь, что, не только левый фланг русского войска оказался прикрыт речкой, но и центр. А опять же из летописей известно, что Мамай свой главный удар направил как раз на левый фланг русского войска. Но через речку, сколь бы незначительной она не была, конница атаковать не может! Кони будут спотыкаться, вязнуть, на передние ряды тут же наскочат задние, образуется такая куча мала!.. И все это в ста метрах от русских лучников. Нет, никакой Мамай не стал бы атаковать через речку, а значит и все построение русских войск в авторстве академика Рыбакова - фантастика.
Бог теперь знает, где оно, реальное Куликово поле?.. Стоят памятники и даже музей на Нечаевском поле? Ну что теперь? Пускай стоят... В конце концов стоит же памятник неизвестному солдату у стен Кремля, и горит вечный огонь, хоть на Красной площади не погибло ни единого советского солдата, и не убито ни единого немецкого...
Остается добавить, что известен случай, датированный 1547 годом; крымские татары устроили очередной набег, стрелецкое войско встретило их у речки Непрядвы, разгромило, и преследовало до речки Красивая Меча, где наткнулось на "татарские сторожа" и преследование прекратило. Видимо сведения о какой-то битве под предводительством князя Дмитрия перемешались со сведениями о более поздних делах и послужили основой грандиозной мистификации, чтобы сварганить идеологическую платформу для экспансии Рюриковичей в татарские владения.
Ну а с кем же, все таки, сражался Дмитрий Донской? И за что? Хоть в учебниках все категорично и безапелляционно, но среди господ историков согласия нет. Гумилев считает, что это была битва между католицизмом и православием на том основании, что среди союзников Мамая кроме генуэзцев числилась и Литва. Видимо господин Гумилев запамятовал, что население Литвы на девяносто пять процентов состояло из православных. Союзником Дмитрия был татарин Тохтамыш. Есть мнение, что узурпатор Мамай выступал от имени одной части расколовшейся Орды, а Дмитрий был на стороне законных правителей Орды. На мой взгляд, и не только на мой, подоплекой любых идеологических разногласий, любых религиозных войн является экономика, шкурные интересы противоборствующих сторон. Достаточно разобраться, кто был в войске Мамая, и кто - в войске Дмитрия. Например Заичкин и Почкаев пишут, что в войске Мамая было меньше всего монголов и татар. (Заметим, что монголов там не было вообще). Была у него "вся сила татарская и половецкая", нанял он Бессерменов, Арменов, Фрязей, Черкесов, Ясов, Буртасов и Аланов. Среди этого списка неизвестно кто - Бессермены. Они то тут, то там всплывают в летописях, но где жили и чем занимались - неведомо. Армены, это армяне? Фрязи. В отличие от половцев, это, видимо, жители метрополии - Генуи и Венеции. Прямо говорится о наличии генуэзской пехоты в войске Мамая. Черкесы, это скорее всего Черкассы - казаки с подонья. Ясы, Буртасы и Аланы - жители Северного Кавказа, то есть все перечисленные народы жили на торговых путях Причерноморья, с них кормились и владели морскими портами. Незадолго до Куликовской битвы Мамай захватил Астрахань, то есть узурпировал власть над добрым куском караванных путей, отобрав у татарских властителей жирный кусок в виде торговых пошлин.
Кто был в войске Дмитрия? Согласно Гумилеву, конница Дмитрия состояла из крещенных татар, из них же состоял и засадный полк, который решил исход битвы. Остальные, вроде бы, были русские. Да вот еще как-то шибко уж настойчиво во всех летописях упоминаются "десять сурожан". Сурожане - это не жители крымского города Сурожа (Ныне Феодосия), это русские купцы, торговавшие с Сурожем, а также имевшие там свои представительства. Если взять во внимание дальнейшие события, то Мамай предстает ставленником венецианцев и генуэзцев, а так же Литвы, тоже имевшей интерес в черноморской торговле. Видимо Мамай оседлал Дон, по которому русские купцы везли товары в Причерноморье, и драл грабительские пошлины с них, работая на конкурентов русских купцов, купцов венецианских, генуэзских и так называемых половцев (жителей черноморского побережья). Тогда получается, что русские купцы попросту наняли князя Дмитрия с дружиной для того, чтобы он разблокировал Дон. Этим и объясняется присутствие в войске Дмитрия купцов; надо же проконтролировать работу, за которую видимо был уже уплачен хороший аванс! Потому после разгрома Мамай скрывается сначала в Литве, потом появляется в генуэзских и венецианских колониях на берегах Черного моря. И, что интересно, генуэзцы с венецианцами снова дают ему войско! Но на сей раз Мамай воду мутил на Дунае: видимо делал деньги на противоречиях между генуэзцами, венецианцами, жителями латинской империи и половцами. На Дон больше не совался, помня о вместительной мошне русских купцов и тяжести руки русских князей. Но на Дунае он долго не задержался, его снова лишили войска; кто лишил, толком неизвестно, но скрываться побежал он в генуэзские колонии в Крыму, где его и зарезали. Видимо окончательно всех достал своей алчностью и бездарностью.
Вот такие странные выводы приходится делать из простого чтения русских летописей. В общем-то, наоборот; это господа историки делают странные выводы из очевидного. На фантазии летописцев накручивают свои фантазии, и порой получается несусветный бред, вроде полумиллиона воинов на Куликовом поле. Не надо быть доктором физических наук, чтобы определить, что при пятидесяти градусах мороза плевок не замерзает в воздухе; достаточно дождаться зимы, выйти на улицу и плюнуть... Не надо быть и доктором исторических наук, чтобы прочитать исторические труды, немножко подумать и прийти к выводу, что вся официальная древняя и средневековая история есть нагромождение фантастики и нелепостей.