Аннотация: Моя бабушка Евдокия Марковна Куртагина, мученица за Веру Православную до самой смерти.
Бабушку свою, Евдокию Марковну я видел только один раз в своей жизни. Я умирал, заболел корью, а перед эти переболел малярией... И вот, раскрываю глаза и в мутном, красном тумане - женщина в глухом платье в мелкий цветочек до пола, её рука и на руке белое кольцо ((оловянное), очень скоро бабушка ушла, прочитала молитву, коснулась меня рукой и ушла. Мама её прогнала, не пустила и заночевать в доме - бабушка сбежала ко мне, умирающему, как ей написали, с поселения, добралась из Казахстана в Салаир противозаконно, без разрешения и без регистрации, если бы её у нас задержали - могли бы посадить всех нас. Соседка по лестничной площадке (на моей странице она есть под стеной нашего родительского дома, рядом со мной) рассказала, что Марковна проплакала всю ночь на скамейке у дома, а утром ушла. Последний срок (поселение в селе Меновое в Казахстане) бабушка получила - многократно повторяемый приговор - не первый - за антисоветскую религиозную пропаганду, выразившуюся в организации отпевания покойного, без разрешения на то уполномоченного по делам религии при местном совете депутатов трудящихся, по словам папы, такие приговоры Евдокия Марковна получала, едва освободившись, и вновь возвращалась в село Меновое, там ещё отбывала срок её сестра Мария. Там и умерла в 1986 г. после гангрены и ампутации бедра, умерла и похоронена под асфальтом площади села Менового. Памятников ссыльным не ставили, да и некому было памятники ставить. А позже, на месте кладбища ссыльных, залили асфальтом площадь села. Меновое . Моего папу, своего новорожденного и единственного младенца, Евдокия Марковна вынесла на руках , весной 1919 г. из объятого гражданской войной Урала и прошла весь путь отступления Белой Армии от Урала до Харбина, сквозь лёд и мороз, с папой - младенцем - на руках. Её супруг - Василий Петрович Лелькин, погиб в самом начале отступления, при переправе через реку. В Харбине Евдокия Марковна прожила до 1923 г. а в 1923 г. сёстры Куртагины вернулись в СССР на Урал, в родное село и в том же году были арестованы . С 1923 по 1933 г. началась для Евдокии Марковны череда бесконечных лагерей и поселений, на великих стройках народного хозяйства. Пока в 1933 г. не оказались Евдокия Марковна и мой папа в г. Гурьевске, Кемеровской области. В 1940 г. вновь их сорвали с места и направили в Среднюю Азию, строить Фархатскую ГЭС, на шесть лет с 1940 по 1946 г. Там, на стройке ГЭС, папа потерял глаз, оглох на одно ухо, перенёс тиф, малярию, заработал неоперабельную грыжу.. Как говорил папа, если бы не Мать - дважды не было бы меня на свете, Евдокия Марковна вытащила папу из тифозного барака, она же своей пайкой поддерживала папины силы, когда папа умирал от малярии. А далее пути папы и Евдокии Марковны разошлись, после возвращения с Фархатской ГЭС, папа до конца своих дней оставался в Салаире, сначала на стройках, потом работая на Салаирском Руднике, а Евдокия Марковна Куртагина за организацию религиозных собраний оказалась в ссылке, в Казахстане. Папе удалось съездить к бабушке в её ссылку, в село Меновое (фотографии есть в фотоальбоме "Папина родня" на моей странице в "Одноклассниках" - ( Попасть на мою страничку в "Одноклассниках" просто, достаточно набрать в Поиске на "Одноклассниках" Константин Лелькин 62 67, доступ свободный для всех). Покоятся Евдокия Марковна и Мария Марковна под асфальтом площади в с. Меновое, ссыльным памятники не ставили, а и кому было их ставить? Похоронили, а потом залили площадь кладбища асфальтом . В свидетельстве о смерти Евдокия Марковна Лелькина, урождённая Куртагина, - названа Нельзиной. Я не ведаю, при каких обстоятельствах поменяла Евдокия Марковна фамилию. После утраты мужа Василия Лелькина, Евдокия Марковна жила инокиней в миру. Возможно, эта смена фамилии была вынужденной - время было такое, папу моего вывезли в Китай под фамилией Куртагин, только в 1933 г. смог папа восстановить фамилию отца Лелькин. Я так и не смог побывать в Меновом . Надо бы заказать отпевание раб Божиих Евдокии и Марии , наверное сегодня, кроме меня, уже и некому это сделать.