Аннотация: Маша и Витя выросли и отправились в новое приключение...
- Все, я нашла убийцу! - заявила Маша, сняла наушники и отодвинулась от компьютера. - Между прочим быстрее, чем ты.
- Потому что я тебе подсказал - где искать нож, - спокойно сказал Витя. Он сидел спиной к Маше и смотрел на экран своего компьютера, где стояла надпись "game over". Отъехал на стуле с колесиками, развернулся, посмотрел на Машин компьютер, где стояла та же надпись. - Хочешь еще раз сыграть? Там множество вариантов развития событий. Например, с девочкой, которая видела убийцу, или свидетелями, которые в тот момент вошли в кафе.
- Нет. Надоело. Кажется, мы уже все варианты испробовали. "Фаренгейт" - отличный квест, но... хочется чего-нибудь такого... - Маша сделала округлый жест рукой в воздухе. Будто желала объять необъятное или не совсем понятное. - Хочется чего-то такого... необыкновенного. И чтобы не в компе, а на самом деле. Поучаствовать в какой-нибудь секретной операции. Акции хочется. Встряски. Бежать, стрелять, прятаться и бояться, что найдут. Да. Хочется испугаться - до глубины души, но не до смерти... А в конце хэппи энд.
- То есть наша свадьба? - с серьезным видом спросил Витя.
Намек на то, что пора бы им с Машей официально пожениться. Все равно они уже давно всё делают вместе: пьют кофе по утрам, воспитывают кота Константина, ходят в университет, играют в компьютер - короче, неразлейвода. Осталось зафиксировать сей статус на бумаге, чтобы, в первую очередь, обрадовать родителей, не заставлять их долго ждать. Сейчас они ждут свадьбы детей, потом будут ждать внуков, потом свадьбы внуков...
Круговорот жизни: свадьба, дети, свадьба, внуки и тд. Конечно, детей можно завести и без официального оформления отношений, но это нарушение последовательности и вызов логике. Вите это претит, потому что он силен в математике, а это наука строго логичная и прямая, как линейка. Там цифра пять идет за цифрой четыре, то есть научно говоря - последующее вытекает из предыдущего. Так должно быть и в жизни: сначала свадьба, потом дети. А не наоборот. Что нелогично, к тому же непрактично. Потом набегаешься с подтверждением отцовства - долгая, нудная и, между прочим, недешевая процедура.
Витя наклонился поцеловать Машу. Она милостиво подставила - не губки, но щечку.
- Погоди со свадьбой. Я, в принципе, не против. Только... Мы с тобой вместе с первого класса. Знаем друг про друга практически все: на каком боку спим, сколько ложек сахара кладем в кофе, какие слова-паразиты используем. Скучновато как-то... Быт засасывает. Интрига отсутствует. Я тебя обожаю... Но. Брак - это большой шаг. Думаю, перед этим нам надо проверить отношения. Узнать, можем ли мы положиться друг на друга во время, например, какой-нибудь экстремальной ситуации.
- Хочешь удостовериться, смогу ли я тебя защитить от грабителя на улице?
- Это банально. Знаю, что сможешь. Занимаешься тхэквондо. Нет. Я имею ввиду что-нибудь необыкновенное. Некаждодневное. Глобальную катастрофу. Нашествие инопланетян. Появление Годзиллы. Чтобы самим увидеть и прочувствовать. Чтобы страх сковал, а потом расковал - и мы бы побежали со всех сил, спотыкаясь и падая... Хочу испугаться по-настоящему. А потом спастись и ощутить неземное счастье - от которого, как говорится, сердце готово выпрыгнуть из груди. Ну-у-у, понимаешь? Чтобы как в кино, но в обычной жизни...
- Кажется, понимаю. Хочешь оказаться по ту сторону экрана. Прыгнуть в компьютер. Пережить квест в реальности.
- Ну что-то вроде того... Тем более скоро Новый год. Было бы очень кстати. Подарок от Деда Мороза. Как в детстве. Помнишь? Когда он отправил нас в Волшебную страну вызволять Снегурочку из лап Кащея...
- Хорошо. Я подумаю. Поищу. Сейчас есть фирмы, которые предлагают подобные вещи. - Витя отъехал к своему столу, постучал кнопками клавиатуры. - Так. Нашел. Фирма "Сюрприз". Темы квестов: "Путешествие с Алисой в Страну Чудес", "Приключения Незнайки", "Дорога с Изумрудный город"...
- Названия какие-то детские. Поищи что-нибудь для взрослых. Прежде всего - оригинальное название фирмы. Если они к своему названию с фантазией подошли, то и квесты придумают интересные.
Витя поискал пять минут.
- Как тебе название "Волшебник Средней Полосы"?
- Оригинальненько. А темы?
- Стоит - "на любой вкус".
- Отлично. А цены?
- Стоит - "каждому по карману". Но насчет цены не беспокойся - я плачу.
- Спасибо, милый... Звони туда.
- Прям сейчас? Два часа ночи.
- Вижу, у него написано: работаю круглосуточно. Проверим - правду ли обещает этот Волшебник среднеполосный.
Витя набрал номер. Ответили через пять звонков. Сначала раздалось зевание, потом ворчание, потом старческий, но еще крепкий голос проговорил:
- Але... Кому не спится в ночь глухую?
Витя немного растерялся. Маши выхватила телефон и сказала:
- Нам. А вы правда Волшебник?
- Конечно правда. Приезжай, проверишь.
- Можно сейчас?
- Почему нет. Вы меня уже разбудили. Дом номер шестьдесят шесть на Патриарших прудах. Прямо напротив трамвайной линии. Только будьте осторожны - Аннушка уже разлила масло... Хе-хе-хе... - Волшебник захмыкал, что означало смех. - Шучу. Пока я рядом, с вами ничего плохого не случится. Впрочем, хорошего тоже... Жду!
Маша нажала на красную кнопку отбоя.
- На чем поедем - на такси или на машине?
Машину "Ладу" не первой свежести Витя недавно купил на гонорар за создание сайта страховой компании. Пользовался ею во времена затишья на дорогах, а в часы "пик" ездил на метро. Сейчас метро спит, такси тройной тариф запрашивает, значит...
- На машине. Доедем за полчаса.
Через полчаса Маша и Витя стояли перед небольшим купеческим домом в стиле девятнадцатого века. По-русски милая картина: навес над крылечком, две ступеньки, колокольчик дверного звонка. Чеховым повеяло...
Нет, скорее Булгаковым: на металлической табличке с номером дома в кольцах шестерок - улыбчивые черепа.
- Весёленько... - сказала Маша и дернула звонок.
Дверь открылась автоматически. За ней на потолке вспыхнула лампочка в виде груши. Такие сто лет назад называли "лампочка Ильича" - одновременно вспомнили Маша и Витя. Вообще пахло здесь столетней давностью... Давно не убирались или так задумано?
Скоро узнаем... Вошли в узкий коридор. Вспыхнула еще одна лампочка - подальше, приглашая следовать за ней. Лампочки вспыхивали, гасли и уводили Машу и Витю в черную глубь дома, как в пасть дракона... Через пару поворотов влево-вправо они оказались в комнате, представлявшей музей и библиотеку одновременно. На стенах - картины, в шкафах - книги. На столе лампа под зеленым абажуром. За столом - человек.
Хорошенько рассмотреть его в полутьме не удалось. В общих чертах: нездорово полный, пожилой, а когда встал, оказалось еще и высокий. Одет в душегрейку, помятые брюки, на ногах валенки. На волшебника не похож, может - из персонала?
Маше показалось его лицо знакомым. Напряглась, вспоминая.
Человек подошел ближе. Остановился на дистанции в полтора метра.
- Ну здравствуйте, - сказал добродушным голосом, в котором слышались иронические нотки. - За руку здороваться не буду - опасно для здоровья, знаете ли. Вирусы гуляют, бактерии летают. Я берегусь. В группе риска нахожусь. С кем имею честь?
- Я Витя.
- Я Маша. А вы, простите, кто? Помощник? Привратник?
- Нет. Волшебник. Просто Волшебник.
- А где ваша волшебная палочка?
- У меня волшебный посох. Вон в углу стоит. Позвольте спросить - по какой нужде явились вы сюда?
Волшебник не производил впечатления человека, идущего в ногу с современностью. Витя засомневался - по адресу ли они явились. Может, не только дом, но и хозяин в прошлом веке завис?
Прямо спрашивать неудобно, окольными путями выяснять - старик вряд ли поймет.
- Мы... по поводу квеста. Это игра такая, виртуальная, - разъяснил Витя на всякий случай.
- Не волнуйтесь, молодой человек. Я знаю - что такое квест. И гаджет. И джойстик. И даже дайджест. Вы садитесь... пока. - Указал на два кожаных кресла в английском стиле, сам присел на стол, руки сложил на груди. - Слушаю внимательно.
Только Витя открыл рот, Маша его опередила:
- Вы мне кого-то напоминаете... Женщину. У вас круглое лицо и большие глаза. Если бы вы решили стать трансгендером, из вас получилась бы симпатичная дама бальзаковского возраста...
- Не знаю - воспринимать ли ваш слова как комплимент или наоборот. Но вот что интересно. Я всегда всем кого-то напоминаю. И еще раз интересно: женщинам - женщину, мужчинам - мужчину. А вам кого? - Волшебник обратился к Вите.
Тот не совсем разобрался - о чем речь и ляпнул невпопад:
- Нет-нет... Вы совсем не похожи на трансгендера, То есть на женщину... или мужчину... То есть... извините. Не могли бы мы перейти к делу?
- С удовольствием. Но поскольку ответа на мой вопрос не прозвучало, задам его еще раз - на какую тему желаете пощекотать нервы? Наша фирма предлагает следующие направления: культура, детектив, инопланетяне, катастрофа, ужасы. Каждая жизненно реалистична и смертельно опасна. Погодите... Вижу - вам ни одна из названных не подойдет.
- Это почему? - довольно дерзко спросила Маша.
- Ну... для детектива у вас напряжёнка с соображалкой. Для катастрофы - отсутствие опыта выживания без гаджетов. До инопланетян вы интеллектом не доросли. Хорор не переживете... причем буквально...
- А культура?
- А для этой темы у вас культуры маловато. Пэтэушники?
- Айтишники.
- Это одно и то же. Ограниченные люди. Кроме своей профессии ничем не интересуетесь...
Маше показалось, что ее обидели. Возмущаться не стала - может, это уже квест начался. Возразила слегка:
- Ну почему не интересуемся... В свободное от компьютера время мы другими делами занимаемся... Мультики смотрим. Кота Константина воспитываем...
- Лучше бы вы себя воспитали. Уровень культуры повысили. Вот назовите мне хотя бы одного художника-импрессиониста.
Вопрос застал врасплох.
- Малевич?.. - назвал Витя художника, про которого что-то где-то слышал.
- Та-а-к... и что же он намалевал по-твоему?
- Что-то квадратное...
- Голова у тебя квадратная... - проворчал Волшебник и обратился к Маше. - А ты?
- Шагал?.. - проговорила неуверенно.
- И в каком направлении он шагал... то есть - что рисовал?
- Что-то летящее... легкое... необыкновенное... - начала было Маша.
- Легкость у тебя в мыслях необыкновенная... Короче. Ни тот, ни другой.
- А какой?
- Третий! - рявкнул Волшебник, снова сел за стол, достал из ящика какие-то бумаги. - Ладно, друзья дорогие. Мое дело не критиковать, а развлекать. Предлагаю упрощенную культурную программу "Ночь в музее". Вы хоть немного в искусстве разбираетесь? На уровне Третьяковской галереи, например.
- Мы галерею вдоль и поперек знаем, регулярно ходим - раз в год, - с обидой и в то же время с гордостью сказала Маша. - К тому же мне в детстве родители путеводитель по шедеврам Третьяковки подарили. Самые выдающиеся картины могу в памяти произвести. Историю их создания припомнить.
- А я умею отделять главное от второстепенного и собирать разрозненное в логическое, - тоже с гордостью сказал Витя.
Волшебник недоверчиво покачал головой.
- Кстати. Где твои очки? Сломал? Потерял?
- Выбросил. Когда вырос, мне операцию на глазах сделали. Зрение - сто процентов.
- А соображение - пятьдесят. Может меньше. Ну неважно. Для данного квеста и того хватит. Русские пословицы-поговорки знаете? - продолжал выпытывать Волшебник.
- Знаем! - уверенно ответила Маша. - Мы с Витей в детстве каждое лето у моей бабушки в деревне гостили. Недомерки...
- Это про вас?
- Нет, про деревню. Название такое. Бабушку звали Арина Никаноровна - почти как няню Пушкина. Она тоже великое множество сказок знала, а также пословиц-приговорок. Например: волосы длинные - ум короткий...
- Это про тебя? - быстро спросил Волшебник.
- Нет... про соседку, - соврала Маша.
- Потому ты и волосы отрезала?
- Да, - сказала Маша и выдала себя.
"Врать умеет - выкрутится", - подумал Волшебник и сказал:
- Ну, вижу: вы люди на язык шустрые, в квесте не пропадете, а пропадете - и черт с ва... то есть, пришлю кого-нибудь на помощь. - В голосе его не звучало особой убедительности. Прищурился, будто присматривался к гостям. Покачал головой. - Ой, не вызываете вы у меня доверия.
- В каком смысле? В финансовом? - спросила Маша. И заверила: - Мы не мошенники. Заплатим вперед.
- Это само собой. Я о другом. Определенности в вас нет. Вкус отсутствует. Стиль одежды скрывает гендерную принадлежность. Одинаковое всё: брюки, куртки, волосы в хвосте. Вечером в подворотне встретишь, не разберешь - мужчина, женщина. То ли испугаться, то ли телефончик попросить... Вот раньше, помню, одевались - женщины в сарафаны расписные, мужчины в косоворотки расшитые.
В Витю закрались сомнения. Какие времена он помнит? Еще до нашествия Чингиз-хана? Волшебник, может, и не волшебник вовсе, а... кто-то другой. Чудак, юморист, пародист? Надо его на ясность ума проверить.
- Простите, а можно вам задать вопрос по поводу возраста?
- Можно. Отвечаю: мне сто лет в обед, а к ужину сто двадцать будет, - сказал Волшебник без улыбки. - На детекторе лжи проверять будешь?
- Не буду. Спасибо, - сказал Витя и решил от дальнейших расспросов воздержаться. Все равно четких ответов не получит. Ясно одно: дед из ума не выжил. Пока. Посмотрим, что он им дальше предложит.
- Предлагаю следующее, - сказал Волшебник, будто прочитал Витины мысли. - Итак. Запоминайте правила. Вы попадаете в картину с определенным сюжетом как действующие лица. Чтобы перейти на следующий уровень, должны угадать... не автора картины - это для вас непосильная задача, а... например, какая пословица или поговорка спрятана в сюжете. Думаю, на это ума хватит. Будете получать подсказки по ходу дела. Цена по прейскуранту. Могу, как студентам, скидку сделать. Платите вы или родители?
- Пополам. - Витя полез в карман за кошельком. - Я недавно делал охранную программу для банка, деньги получил. И родители подкинули ко дню рождения.
- А кто у нас родители - позвольте полюбопытствовать? - Волшебник повернулся к Маше, чтобы вовлечь ее в разговор. А то подумает, что ее недооценивают как женщину, вступит в движение обиженных "#me too", потребует обслужить бесплатно.
- У меня мама певица, - с чисто московской горделивой интонацией сказала Маша. - А папа...
- Еврей, - закончил Волшебник и повернулся к Вите. - А у вас?
- У меня папа русский, а мама пишет детективы. Кстати, очень неплохие. Ее книги четыре раза в год выходят. Раскупаются за считанные дни.
- Ясно. Серийная детективщица. Писательница-маньячка. Читали, читали... Да, друзья мои. С родителями у вас порядок, а с импрессионистами нет...
- Да! - воскликнула вдруг Маша. Она вдруг вспомнила. Когда ее привозили к бабушке, та любила смотреть передачу "Городишко"... Там похожий на этого артист играл - то ли с болгарской, то ли с югославской фамилией. - Я вспомнила. Вы - Юрий Стоянович?
- Нет! Я Мороз Воеводович! - крикнул Волшебник и стукнул посохом об пол. Его стариковская одежда превратилась в дед-морозовскую. - Начинаю волшебство. Станьте ближе друг другу... так, еще ближе... обнимитесь, повторяйте за мной заклинание... Помните его?
- Эники-беники ели вареники... - начала Маша приговорочку, которой пятнадцать лет назад оживила Деда Мороза.
- Нет, эта приговорочка устарела. У нас, волшебников, теперь другая. Но прежде напомню правила игры. Не ждать помощи со стороны. Не теряться в трудную минуту. Не терять друг друга. Вовремя угадать спрятанные в картине выражения, чтобы перейти на следующий круг. Итак, - Волшебник снова поднял посох и произнес:
Эне, бене, лики, факи,
Тюль буль-буль, каляки, драки,
Эне, бене, спать модели,
Рэкс!
Посох снова ударился в пол и произвел землетрясение. Во всяком случае так показалось Маше и Вите. Они крепко обнялись, зажмурились, закружились и полетели куда-то... то ли вверх, то ли вниз, то ли горизонтально по трубе - как протоны в андронном коллайдере.
Стало холодно.
...Маша открыла глаза. Странное ощущение. Она теперь не летит, но едет - в телеге, которую тянет тощая, уставшая от кнута и понуканий кобыла. Вокруг люди в русской народной одежде, вдали виднеется храм с колоколами. Телега едет, снег скрипит, народ вопит, возница матерится, колокола бухают, мысли бьются, вопросы наружу просятся.
Где она?
Когда она??
И главное - кто???
Оглядела себя. Испугалась. Что за превращение? Вернее - переодевание? Куда делась ее стильная, белоснежная курточка с капюшоном из искусственного меха, которую ей родители к зиме подарили? Где новенькие, обтягивающие джинсы, за которые она пол-Витиной зарплаты отдала? И кто ее переодевал в это... странное... старинное...
Маша пошевелила плечами. А вообще-то ничего... Одета как раз по погоде. Черная шуба до пят с красным орнаментом ручной работы и воротником из натурального соболя. Из него же по подолу оторочка. Такая бешеных денег стоит в иностранной валюте, а в отечественной еще больше. Витя ей шубу нескоро купит, может, никогда. А тут пожалуйста - сразу и бесплатно...
Не простая она женщина. Богатая.
Как их называли в древней Руси - дворянка столбовая?
Нет, скорее - боярыня. По фамилии Морозова, если учесть, что в картине находится. Так, быстренько вспомнить историю ее создания. Сюжет относится к событиям четырехсотлетней давности. Раскольники, протопоп Аввакум, приверженцы старой веры. В том числе боярыня.
Царь Алексей Михайлович обиделся на нее, что отказалась присутствовать на его свадьбе с Натальей Нарышкиной. А боярыня обиделась, что он вместе с другим протопопом... как его... ну неважно, ввели новые правила вероисповедания: переписали Священные Тексты, крестный ход направили против солнца, крестное знамение заменили...
Кстати, какое на какое заменили - двуперстное на трехперстное или наоборот?
- Благослови, матушка, - раздаются голоса из толпы. - На пытку везут тебя, в казематы. За веру православную терпеть будешь. Благослови, голубушка...
Народ требует благословить. А как? Двумя пальцами или тремя? Надо подумать. Вспомнить. Ошибка смерти подобна. Сейчас ее за святую мученицу принимают, а если неправильно крестное знамение совершит - посчитают вероотступницей, богохульщицей и вообще самозванкой. Налетят и растерзают - прежде, чем в казематах до смерти запытают...
Холодные иголки пробежали по спине. Маша украдкой огляделась - у кого спросить-то? Где подсмотреть-то? И вообще. Куда Витя запропастился?
Рядом шла женщина в шапке со светлой меховой оторочкой и красной шубе. Голова склонена, руки молитвенно сложены, губы шепчут, глаза в слезах. Это сестра Морозовой.
Как ее зовут?
Кажется... Евдокия.
- Дуся, подскажи... - проговорила Маша шепотом.
- Держись, Феодосия, - тоже тихо сказала сестра. - От веры не отступайся. Мы и на пытки за нее пойдем, и на костер. Господь не оставит своей милостью...
Ясно - она в свои мысли погружена, не до чужих проблем ей. К тому же неудобно разговаривать, когда один едет, другой идет. Надо, чтобы на одном уровне разговор происходил, да чужих ушей чтоб поменьше было.
- Ты садись рядом, отдохни, - предложила Маша. - В ногах правды нет. - Поговорку сказала на всякий случай - может, именно она запрятана в картине. Хотя, подсказок еще не слышала, но кто знает...
- Я уже сидела, - скорбным голосом ответила сестра. - Да меня с возу прогнали. Сказали - кобыле будет легче везти. Она старая, заезженная. А добротной для нас не нашлось у ентих аспидов, безбожников и еретиков. Без вины виноватых нас наказывают... За веру терпим... За Господа стоим... - Она ниже наклонила голову, заплакала.
Все ясно. Здесь помощи ждать нечего. Маша глянула в другую сторону. Там бежал мальчишка в одежке попроще - может, сирота, может, служка. В отличие от большинства присутствующих, он не печалился о судьбе боярыни. Наоборот, бежал, смеялся и кричал:
Наоборот. Кажется, пословица наклевывается... то есть складывается...
Но где же Витя? Волшебник ведь предупреждал - держаться друг за друга...
Витя, одетый в отрепья, сидел на снегу в позе лотоса, то есть скрестив ноги перед собой. Хорошо, он недавно моржеванием занялся, холод легко переносил. Только недолго. Чувствовал - еще минут пять и отморозит все, что находится ниже пояса. Себя без детей оставит. Родителей без внуков. Машу - без возможности испытать счастье материнства....
Последнее допустить никак нельзя! Но где же она?
Да вот же. Сидит в телеге, нервничает - четки перебирает. Озирается по сторонам. Наверняка его ищет. Не узнаёт - худого, синего, одетого в тряпки. Она его помнит упитанным, розовощеким, одетым в приличное, которое по-современному тоже зовется "тряпки".
Надо подать ей знак. Привлечь ее внимание.
Витя поднял два скрюченных от мороза пальца - так он обычно привлекал внимание официанток.
Маша увидела Витю и его два пальца. Так вот как надо креститься и крестить! Подняла правую руку, на которой висели четки в виде лестницы - символа духовного восхождения. Толпа увидела - ахнула. Поверила. Поклонилась. Маша перекрестила толпу двуперстием, провозгласила как можно громче:
- Благословляю вас, люди добрые... Уповайте на Господа... - а дальше что говорить?
Маша стала лихорадочно вспоминать фильмы о далеком прошлом. Вспомнился только один - "Иван Васильевич меняет профессию". Она тоже, в каком-то смысле, поменяла... только не профессию, а время проживания... Надо отсюда выбираться, а то и правда ее на костре сожгут, а Витю на холоде заморозят.
Проговорила несвязно:
- Благо... любо... лепота... - еще вспомнила и добавила: - За веру, царя и Отечество!
Добавила невпопад. Толпа вскинула головы: за какого царя? Она же против царя!
Витя из последних сил вскочил, догнал телегу, прыгнул. Маша его обняла и крикнула в небо:
- Баба с возу - кобыле легче!
Сработало!
Их опять закружило, завертело и понесло неизвестно куда - то ли в прошлое, то ли в будущее, то ли в мечту, то ли в фантазию... вернее - в следующую картину.
...Маша почувствовала твердь под ногами, открыла глаза. Огляделась, чтобы понять, куда ее нелегкая занесла... то есть Волшебник заслал, на какую тему поговорку придумывать, чтобы себя спасать. И Витю, конечно.
Опять старина, опять Москва, опять толпа. Площадь виселицами утыкана, как фонарными столбами. Над площадью гул: плач, причитания, вздохи. Холод на улице, а мужчины полураздетые, босые, со свечами в руках. Их стерегут другие мужчины - в красных кафтанах, сафьяновых сапогах, с копьями в руках. Одетые уводят раздетых по одному, видимо, на казнь.
На Маше русский народный балахон, расшитый птицами и цветами не существующих в природе сортов. Балахон до пола, рукава до колен. В таком одеянии ни на даче не покопаешься, ни в театр не сходишь...
Ой, не до развлечений сейчас! Горе у нее... Пока еще не знает - какое, но уже ощущает. Стоит, склонив голову в кокошнике на чью-то голую грудь. Подняла глаза - Витя! Белая рубаха висит клочьями, штаны замызганы, сапоги стоптаны. Хорошо, что не босой. Плохо, что окровавленный.
Ужас.
- Тебя пытали? - шепотом спросила Маша.
- Нет, это я во время приземления обо что-то стукнулся, - прошептал Витя в ответ. - То ли о чье-то копье, то ли о раму картины. Ты догадалась - где мы?
- Мы в ужасе, Витя. Тебя повесят...
- Не повесят, - сказал Витя с уверенностью математика, доказавшего гипотезу Пуанкаре раньше Перельмана. - Что-то я ни одного повешенного не вижу. Думаю, пошумят, попугают и отпустят по домам. А мы потом посидим где-нибудь у комелька, придумаем поговорку и улетим отсюда. Не волнуйся, Машенька. Посмотри на проблему с позитивной стороны. Какое замечательное, туманное, осеннее утро...
- Это "Утро стрелецкой казни", - со знанием дела сказала Маша. - А ни одного повешенного - это прием художника Сурикова. Однажды к нему зашел другой художник, посмотрел, говорит: казненных не хватает. Суриков послушался, пририсовал парочку висельников. Утром пришла старая няня, увидела, упала в обморок. Суриков закрасил висящих. Вернулся к своей идее: картина должна показывать не смерть, а ее предчувствие. Которое страшнее самой смерти. Я предчувствую...
- А я нет. Ладно. Давай к делу. Поговорки про стрельцов знаешь?
Маша недолго подумала.
- Только одну. Кажется, раньше говорили: стрелец стрельца видит издалека.
- Нет, это про рыбаков.
- Нет, на рыбаков потом поменяли - чтобы в рифму.
Плохое время для дискуссии. Не успели они прийти к консенсусу, подошел воин с копьем, взял Витю за локоть.
- Пошли, служивый, твой черед.
- Господи, да что ж это деется-то... - сказала Маша на старо-русском. Кажется, она уже стала привыкать к древности... Нет! Нельзя привыкать к их темным временам, надо стремиться к своим, светлым. За счастье надо бороться.
И она будет бороться! Она им Витю не отдаст на растерзание... то есть повешение...
- Не отдам! - крикнула и вцепилась в другой Витин локоть. - Не имеешь права! За что?
Воин с копьем приостановился.
- За то, что бунт устроили. Против царской власти пошли. Боярина Милославского на куски посекли и собакам бросили.
- Он мошенник был! - крикнула Маша. Фамилия "Милославский" напомнила ей пройдоху-проходимца из того же фильма про Ивана Васильевича. - Он народ обманывал. И царя, между прочим, тоже.
- Замолчи, баба! А то и до тебя доберутся, - пригрозил воин. - Ежели не согласна, иди жалуйся, бей челом. Вон енерал наш едет... ой, да это сам царь-батюшка Петр Ляксеич. - Воин сорвал шапку с головы, поклонился в пояс коню с восседавшим на нем человеком в треуголке. Выпрямился, вырвал Витю из рук Маши и повел к ближайшей виселице.
Что делать?
Надо что-то делать. В голове Маши бурлили мысли. Надо спасать Витю, а то его и правда повесят...
Нет, не повесят, они же в картине, это все понарошку...
Нет, не понарошку. Все выглядит слишком по-настоящему...
Ох, и зачем она это все затеяла, встряски пожелала? Дома не сиделось ей рядом с Витей, котом и компьютером... Вот теперь соображай быстрей, спасай себя и любимого.
Бей челом царю. А как бить-то? Лбом - об землю, об коня, об сапоги? Неудобно всё. Об землю - лоб расшибешь, об коня - на копыто нарвешься, об сапоги - чело... то есть лицо испачкаешь ваксой... или чем там раньше обувь мазали... сажей, что ли...
А Маше пачкать лицо нельзя, им надо работать - царя очаровывать. Только не переиграть, а то он известный любитель девушек, настолько очаруется, что в постель позовет для продолжения банкета...
А потом еще, чего доброго, царицей сделает.
А что? Царицей неплохо бы... Хочешь - красную икру ешь, хочешь - кабачковую. А в перерывах с царем разговоры разговариваешь. Вернее - ублажаешь.
А если не ублажишь, в монастырь загремишь. Петр, кстати, туда свою первую жену заслал. А сам отправился на Кукуйскую слободу с Анной Монс развлекаться. Жена, не будь дура, тоже сердечного дружка завела, да Петр узнал и жестоко расправился с обоими. Ее в одиночную келью посадил, а его на кол.
Так что царицей быть - удовольствие сомнительное. Смертельно опасное.
Не надо Маше царя.
Надо Витю.
Ой задумалась она, а его вот-вот повесят.
- Погодите! - закричала и бросилась к царю. Руки молитвенно сложила, а что дальше говорить - не знает. Как там опять в кино про Ивана Васильевича... - Не вели казнить, вели слово молвить...
Петр посмотрел сверху вниз. То, что увидел - понравилось.