По доллару всё... Только вот что мне нужно-то? Забыл. Помнить всё труднее становится. После ужина... А что я ел на ужин? А... я ел что-нибудь на ужин? Не помню. Вообще ничего не помню...
Зачем я сюда пришёл?
Какой-то идиот фары забыл выключить. Батарея же сядет! Погоди-погоди, что это там с зеркала свисает? Это же... Танцующая тайка? Танцующая Сомйинг... Ах, как она танцевала... Все парни были в неё влюблены. А она выбрала меня... Я был её первым мужчиной. Ах, как она меня любила, моя Дау, моя звезда... Она... умерла. Сомйинг... Эта фигурка на зеркале вот уже полвека со мной... Это же моя машина! А... я умею водить?
Откуда у меня столько денег в карманах?! Почему в карманах?! Я... богатый человек? Кто же я?.. Помню чемоданчик, а в нём... стетоскоп. Да, стетоскоп. И... молоточек. И... отоскоп? Я... врач...
Почему я ничего не помню? И холодно! Вот почему я здесь! Мне холодно! Там, на улице, снег и холодно. В Таиланде никогда не было снега. Были цветы, орхидеи. Прекрасные, как Сомйинг. Они цвели на деревьях. А здесь... на деревьях лежит снег... Я... Вот оно что - я же пальто не одел.
Почему эти люди смотрят на меня так странно? Они что-то говорят, но я не слышу. Понимаете? Не слышу я! О, боги, за что вы меня так наказываете? Нет моей вины в том, что Сомйинг умерла! В родах умерла! И ребёнок наш, тоже... Я тогда... А где же я был тогда? Уехал... За океан, за американским счастьем уехал. А она... не сказала мне, что беременна. Я узнал только когда её - их! - не стало. М-м-м! М-м-м!! Боль моя, отпусти меня! Дай покой, дай прощение! Не слышу я вас, люди, глухой я! Глу-хой! И старый, какой же я старый! А ведь, казалось, вот только-только всё начиналось! Мама, и папа, и сестра. И я - все меня любят, улыбаются, дарят игрушки. А я... Всё из тех лет помню... А вот сейчас... Где мой дом? Где... моя семья?..
Кто эти мужчины в форменной одежде? Чего они хотят от меня?.. Не помню я, где живу! Что? Зачем в карманы лезут?!.. А, ну да, там мои водительские права и - что? Вот-вот, Грин Хилл, там я и живу. Один живу... Там темно и... тоже холодно. И... одиноко там. Ах, как там одиноко! Я... я сюда потому и пришёл... наверно. Чтобы к людям поближе. Или мне всё-таки что-то нужно было? Погодите, не тяните меня, я знаю, зачем пришёл: вот они, календари с орхидеями! Я их всегда здесь покупаю! А дома у меня живые орхидеи! Только не такие, как на родине. На родине... На родине... На...
***
Келли подоткнула одеяло со всех сторон, выключила свет и вышла из палаты.
- Заснул? - спросила Дженни.
- Заснул, как же не заснуть после Амбиена? Да и мне неплохо бы отдохнуть: всю смену от него не отходила, - вздохнула медсестра и устало опустилась в кресло, откатившись в полутёмный угол.
- Надо же, - сокрушенно покачала головой Дженни, - один-одинёшенек; ни жены, ни детей, ни единой родной души рядом. Как так можно?
- Работал всю жизнь, руки так и не дошли до устройства личной жизни.
- Не-е, - возразила Дженни. - Ты на обед как раз ушла, а мы разговорились. У него, похоже, личная трагедия в прошлом. Не жена, а просто любимая. И ребёнок у них родился. Только умерли обе при родах. Как звали-то подругу его? Необычное имя, красивое, на эс начинается.
- Представляешь? - подхватила Келли. - И врач, вроде бы. И деньги водятся, и дом, и всё остальное. А вот поди ж ты, жизни-то - и нет! Не купишь счастье за деньги, оказывается! Вот ты Стива своего ругаешь - а ведь он тебя, глупую, любит. Помнишь, гриппом заболела? Как за ребёнком за тобой ухаживал. Вот это - действительно счастье.
Женщины замолчали.
Доктора Джи (Джи - это для краткости; кто ж в состояние настоящее имя его выговорить?) они знали уже много лет - только не как пациента, естественно. И не как человека. А по-настоящему познакомились только сейчас, когда голодного, холодного и полубезумного привезла его в больницу машина Скорой Помощи, вызванная владельцем долларового магазина, по рядам которого бродил не по сезону одетый старик, с карманами брюк, набитыми зелёными купюрами. И с сестрой его познакомились! По телефону, правда - она ж в Таиланде. Куда скоро заберёт и брата - умирать на земле предков, в кругу семьи. А умирать - так это точно: больной он, доктор Джи. Что сердце, что почки, что всё остальное. Во как! Других лечил, а себя не досмотрел. Или просто не пытался? Курил, опять же, как паровоз: по три пачки в день! Может, потому и больной такой...
Доктор Джи наконец-то заснул...
Изумрудные волны залива качают его и Сомйинг. Тёплая вода ласкает тугие девичьи груди. Нет, это не вода - его нетерпеливые руки касаются стройного тела любимой. Он пытается обнять её, но... руки проходят насквозь, обнимая пустоту. 'Сомйинг!' - кричит он в ужасе, в то время как лицо любимой расплывается, исчезает в тёмных водах залива. Тают и звуки его голоса, сознание погружается в темноту забытья.