"...Тихо сам с собою, тихо сам с собою я веду бесе..еду.. ", - выводил Степан Скачков мелодию известной песни. Настроение у него было мягкое, задумчивое.
Час назад была поломка. Проколупался минут сорок - ставил новый ремень вентилятора, старый порвало в лоскуты. Сменил - таки. Хоть дело уже в темноту зашло. Хорошо ремень был, а то бы крышка! Привет Вася! Иди его найди ремень на дороге. А, если у кого и есть, счас он тебе его за дарма отдаст. Рублей 5 или бутылка, не меньше. Ну почему просто так не помочь, - "Мол на, Степан Егорыч, тебе ремень, пользуйся, Б-г даст сочтемся".Нет, ждать не хотят пока сочтемся - давай счас и гони бабло. Конечно, если свой попадется или просто мужик добрый, тот даст, ясное дело. Ну, а добрых то счас..., есть, конечно, чего греха таить, при социализме живем, зря говорить не надо и добрые есть и помогут, если что, конечно, ежели остановятся, когда голосуешь.
Степан, к примеру, всегда останавливался. Мог бы, конечно, себя обмануть - нет, мол, времени, срочный груз, то да се.Потом, все одно, маялся бы и был бы с собой не в ладах. Дело проверенное.
Степан включил "дворники" - начался мелкий дождь. Щиток приборов привычно светился в темноте кабины. Скоро Труд - поселок, а там до дома рукой подать, километров пятнадцать. За поворотом фары КАМАЗа выхватили из темноты стоящий на обочине ЗИЛок. Капот открыт, шофера не видно. Степан тут же определил по номеру, что ЗИЛок этот Витьки Почивалова. А этот Витька известный жмот. Такой козел. Вот в получку, немного позволили себе по маленькой, по той, что семечки продают - по крохотульке, не то чтоб глаза налить, а так, символично, для запаха. За пивом, ясное дело, разговоры. Кто про что. Степан рассказал про японского императора микадо, у этого микады площадь одной комнаты не превышает девяти метров, как у простых японцев. Витька все время его перебивал. "Микадо, - говорит, - это японская борьба, а император там не микадо, а Хирохито или может как по другому, но точно Хирохитой зовут ". И, главное, лезет со своим Хирохитой, доказывает, ну не козел!
- И, вообще, самый лучший солдат это русский, а на втором месте японец, японец он что - послушный, это раз, для него приказ начальника - закон для подчиненного. Не пьет это два..
Тут, конечно, заспорили. Кто - то сказал, что сейчас не пьет только телеграфный столб. Кто - то добавил:
- Зато у него много связей - у столба.
Уже заговорили совсем про другое и забыли с чего начали, как немного закосевший Степан, дождавшись паузы, зло посмотрел на Витьку и с угрозой произнес:
- А, все таки, в Японии император микадо и жилплощадь в его каждой комнате не более девяти метров, Сенькевич по ящику рассказывал.
Тут Витька совсем Степана обидел.
- Ты, - говорит, - поршень от стакана отличить не можешь, а туда же, микадо, микадо. Ну и хрен с ним с микадой, пусть будет микадо, если тебе так охота, но это кто поверит, что у императора комната девять метров. Неужели не наворовал хотя бы на пятнадцать.
- Ты сам ворюга, - вскипел Степан.
- Я чего, я как все. Это ты чистеньким у нас ходишь. А, может у тебя просто очко играет? Может боисся?
Степа, вообще - то спокойный, когда выпьет.
- Счас, - говорит, - у тебя самого заиграет.
Ели этого Витьку отняли. Степан сгреб его в охапку и хотел в пруд кинуть. И чего этот Витька дохляк, залупаться начал. Видно рамсы попутал бедолага, Степан вон амбал какой. Недаром его погоняла Большой Скачок. Один водила презрительно бросил Витьке:
А шавка знать сильна, что лает на Скачка!-
"Ну, - подумал Степан, увидев Витькин ЗИЛ, - загорай здесь хоть до завтра, не остановлюсь! У этого жмота зимой снега не выпросишь. Козлина".
Степан сильней нажал на педаль газа и КАМАЗ урча, как огромный кот провалился в открывшийся спуск. "Хитяевская балка" - мелькнуло в голове."Зря я его тогда не искупал. Все, мол, воруют. Почему все! Всех не замараешь. Выпивают почти все, а воруют не все. Для этого натура нужна. Как у этого обормота. Козлина! Пусть теперь позагорает под дождем..для профилактики..".
Из - за поворота показалось Копытово. Степан глянул на часы - пол одиннадцатого. Он заехал в проулок рядом с домом и заглушил двигатель. Спрыгнул на землю. Лицо обдало прохладой. Степан потянулся и помахал руками, чтобы размяться. Затем обошел грузовик и проверил скаты.
Дома еще только собирались ложиться. Жена накрыла на стол. Степан помыл руки, сел. Борщ аппетитно дымился. Как айсберг маячил в тарелке солидный кусок мяса. Степан отхлебнул несколько ложек. Задумался. Потом отодвинул тарелку, схватил куртку и вышел из дома. Жена выбежала за ним.
- Ты куда, черт, на ночь глядя! - крикнула она.
- Я быстро, Нин. Одна нога тут, другая там!
- Я с тобой, гад.
Не слушая, что дальше кричит жена, Степан завел мотор и, не разворачиваясь, другой дорогой, через соседнюю улицу поехал обратно к Витьке Почивалову.
Кто ездил ночью, тот знает, что это такое. Степану казалось, что он летит, как ангел. Нет КАМАЗа, нет колес, а есть невидимые крылья, которые несут его вперед. Дорога пуста. Степан гнал машину рискованно, не сбрасывая скорости на поворотах. На душе у него легко. Вот и Труд - поселок, за ним Хитяевская балка. Забравшись на подъем, за поворотом Степан увидел знакомый ЗИЛ. Он остановил грузовик. Спрыгнул на землю и подошел к самосвалу. Поднял валяющуюся рядом кепку и приоткрыл дверь кабины. Витька лежал на сиденье и спал, как убитый. В кабине витал дьявольский винный дух, хоть закусывай.
Степан растерянно потоптался около самосвала, затем пошел к своей машине. На полпути он заметил, что держит в руке Витькину кепку. Вернулся, закинул кепку в кабину и включил габаритные огни ЗИЛа.
- Вот гад, - сказал он вслух, - Ну не козел!
Степан сел в свой дальнобойный КАМАЗ, развернул его носом к дому и дал газ.