Толстые щепки жалобно трещали в мощных пальцах, ломались, не выдерживая напряжения, и летели в пышущее жаром жерло печи. А пальцы вертели промеж собой уже новую щепу... Михаил, хозяин этих сильных, словно стальных, пальцев задумчиво глядел туда же, куда летели невезучие щепки - на весело приплясывающий огонь, которому совершенно не было дела до его тяжких раздумий.
Не успел... Принесла же нелегкая эту городскую куклу так рано!.. Да и он тоже хорош! Знал же, что время не терпит, а не пошевелился. Что теперь будет? Как теперь книгу добывать? А добывать-то надо... Никак без нее не обойтись, хоть ты тресни! Михаил в очередной раз тяжело вздохнул. Широкие плечи приподнялись и опали, ссутулившись. С другой стороны, есть ли книга-то? Но Михаил тут же отогнал эту мысль. Должна быть! Обязательно должна! А иначе и надежды никакой...
- Сёмка-а-а... - Михаил чуть отвернулся от огня, сморгнул, прогоняя яркие круги, плавающие перед глазами, и позвал еще раз: - Сёо-о-ом...
- Чевой?.. - Раздалось в ответ после продолжительного кряхтения.
- Ты ходил?..
- Ну... ходил...
- И чего?..
- А ничого!.. - Непонятно на что рассердился вдруг собеседник. Чуть погодя слегка оттаял: - Дикой он совсем сделался, без людев-то... Поначалу чуть мне бороду-то всю не выдернул. Потом отошел чутка, да без току все...
- Плохо...
- Я слыхивал, хозяйка к нему новая пожаловала?
- Когда успел-то?! Прознать, в смысле...
- Ну дык!.. Сорока, как водится, на хвосте принесла. - Голос усмехнулся. - Я пошто баю-то... Ты бы это, того... ну, поговорил бы с ней, что ли...
- Ага, поговорил!.. Она меня и на порог-то теперь не пустит...
- Пошто?
- Да... зашел я сегодня туда сам... ну и с ней столкнулся в дверях...
- Ну так и што?
- Што-што! - Передразнил собеседника теперь уже Михаил. - Я ВЫХОДИЛ из дому-то...
- Вот те нате!.. И теперя што?
- Да хрен его знает!.. - Михаил встал и с хрустом потянулся.
- А ты што делал-то тама?
- Искал... - И, упреждая следующий вопрос, добавил: - Не нашел ничего...
- А есь искать-то што хоть? Ты, поди-кось, в каламашку-то свою втемяшил невесть што, а теперя маешься?..
- Должно быть! Как же иначе-то?.. - Михаил пытался надеяться, но уверенности в его голосе совсем не слышалось. - Да и Варвара сама говорила...
- Ха!.. Ну ты паря хватил! Варвара говорила... Она много чего говорила-то! Вот помню...
- Ой, только вот этого не надо сейчас!.. - Михаил прервал воспоминания собеседника. - Что делать-то теперь?
- Не надо, дак не надо... Ишь!.. А я чо?.. Больно надо... - Забубнил обиженно невидимый собеседник.
- Да ладно тебе, не дуйся!.. - Примирительно заговорил Михаил. - Просто, голова сейчас совсем другим занята... Давай попозже, а?
- Ишь!.. Попозже ему!.. Нешто, делать мне боле нечиво!.. У меня энто вон...
Что там "энто", Михаил уже не расслышал. Ну, до чего же эти домовые народец обидчивый!.. Михаил походил из угла в угол, вышел в сени, попил студеной воды. Размышления не отпускали. Мало того, еще и запутались окончательно. Сделав несколько тщетных попыток хоть как-то их упорядочить, Михаил махнул на это безнадежное занятие рукой и завалился спать - утро, как говорится, вечера мудренее, будем думать завтра. Сказано - сделано! Мысли чуть испуганно порскнули в разные стороны и затаились по укромным уголочкам. Михаил с удовольствием поворочался на широком ложе, устраиваясь поудобнее, и вскоре засопел, провалившись в крепкий сон. Из-за печки сторожко выглянул, а потом и вышел низенький, едва до пояса взрослому человеку, мужичек в рубахе-косоворотке, полосатых штанах и лапоточках. Густая шевелюра торчала вихрами в разные стороны, лицо почти до самых глаз заросло густой бородой (которую повыдергать оказалось бы при случае весьма, кстати, проблематично). Ловко забравшись на табурет, Сёма, домовой, вгляделся в лицо спящего Михаила. Вдруг борода шевельнулась, раздвигаясь в доброй улыбке. Сёма уселся, упер одну руку локтем в колено и устроил на ее ладони подбородок. Задумчиво поглядывая то на спящего Михаила, то на огонь, лениво потрескивающий в печи, домовой протянул:
- О-хо-хо... беспокойный, ровно дитя малое... Того и гляди, куда-нито встрянет...
Снова лес... Вековые ели плотным кольцом окружают небольшую полянку с лежащим посреди нее стволом. Надя немного досадливо поморщилась - ну совершенно никакого воображения у бабки! Раз уж лезет в сны, так хоть бы обстановку как-то меняла, что ли...
- Ты, бабуля, хоть бы что-то новенькое сотворила. Ну, лужок там на пригорочке, ручеек...
- Нельзя!.. - Бабка на подначку не отреагировала, наоборот, стала еще серьезней. - Да и не творю я ничего... Просто привожу тебя в это место.
- А что в нем такого, в этом месте? Мрачновато как-то...
- Это место силы, настоящее!.. - Бабка похлопала сухой ладонью по стволу, на котором вновь расположилась. - Вот, из-за него... Ты глянь-ка получше-то.
Надя повнимательней присмотрелась к лежащему стволу. Интересно... во-первых, вокруг росли одни ели (а, может быть, пихты, Надя в этом слабо разбиралась), но этот ствол был явно другой породы. Во-вторых, не было видно ни корней, ни кроны (должны же быть, если дерево повалено, да и полянка не такая тесная, чтобы на ней поместился только один ствол, его средняя часть). В-третьих, он не был сухим, как Наде поначалу казалось - то там, то здесь сквозь кору пробивались тоненькие живые побеги. Бабка с интересом наблюдала за Надей и, казалось, угадывает все ее выводы. Наконец усмехнулась:
- Это не ствол!.. Это - лишь махонький сучок, веточка...
- Веточка?.. - Надя удивленно округлила глаза. Каким же должно быть само дерево?!
- Веточка! - Бабка снова усмехнулась. - Древа мира... Потому и сила здесь самая настоящая... Все остальные места - суть его отражения. Или вообще человеческие - намоленные, или еще какие... Но тебе это пока не важно. - Вдруг свернула бабка рассказ. - Знаю, дома ты уже... Скажи-ка, никто к тебе пока не захаживал?
- А что, должны были?
- Ты толком говори! - Бабка начала хмуриться. - Приходили?
- А если и приходили? Тебе-то что за дело?! - Надя, непонятно почему, почувствовала вдруг нарастающее упрямство.
- Вот ведь дура!.. - Бабка едва удерживалась от более весомых ругательств. Она вскочила со своего места, перехватив поудобнее свою клюку с явным намерением пустить ее в ход и заставив Надю отступить на пару шагов, но вдруг успокоилась и, усмехнувшись, уселась обратно. - О-хо-хо, ну, прям-таки вылитая я!.. Да-а-а... - Бабка немного помолчала, потом похлопала ладонью по стволу рядом с собой: - Ладно, садись, давай спокойно поговорим... Тебе ведь многое узнать хочется? Или нет?
- Хочется... - Надя все еще с опаской, но все же присела рядом с бабкой. Сидеть оказалось невероятно удобно и приятно - ствол оказался упруго-мягким, чуть теплым, и кора, вроде бы чуть шершавая, и в то же время бархатистая...
- А чего больше-то хочется узнать, в первую-то голову?
- Как ты умерла? Ваш главный тут в поселке говорил что-то, да я не поняла...
- Да... - Бабка помрачнела. - Не сдюжила я... Но тебе это рано пока. - Вновь увильнула в сторону. - Тебе...
- Что ты все заладила, рано да рано?! Это рано, то не нужно!.. - Надя вскочила. - Вообще вот возьму, да и уеду! Жила раньше без ваших секретов, и дальше проживу!..
Окружающее стало делаться призрачным, расплывчатым. Надя вдруг спохватилась - снова эта ее вспыльчивость, которой раньше и в помине не было.
- Ладно, погоди... - Но бабка никак не реагировала, все более подергиваясь дымкой. И Надя наконец сдалась. - Ну, хорошо, хорошо! Прости!..
Бабка задумчиво обернулась к ней, смерила взглядом. Обиды в этом взгляде не было, как и насмешки. Поиграв еще немного в молчаливые гляделки (Надя при этом чуть снова не вспылила), бабка наконец молча кивнула на ствол рядом с собой.
- Захаживал-то кто? - Неожиданно спросила она.
- Да мужик какой-то... Огромный - во! - Надя показала руками ширину плеч визитера. - Лохматый, бородатый!.. Медведь настоящий...
- Мишка! - Глаза бабки под насупленными бровями блеснули вдруг одобрительным весельем. - Вот ведь мальчишка шебутной! Все-то неймется ему!..
- В смысле?.. - Реакция бабки Надю весьма удивила. - Что ему неймется? И зачем приходил?
- Да возомнил себе, понимаешь!.. Заступник, тоже мне, нашелся!.. Хотя... - Бабка погрустнела. - Теперь только ему и осталось... А приходил за книгой, наверное.
- За какой книгой?
- Да ни за какой... Нет книги-то, да и не было никогда. Слукавила я, есть грех такой... Ты уж скажи ему, не искал чтобы, что нет, мол, книги-то никакой... Он, понимаешь, тоже наших кровей, ну, народа нашего, в смысле. Только вот мужик он...
- И что?
- Да в том-то и дело, что ничего... Он, понимаешь, ведовством нашим овладеть хочет. В детстве-то не растолковали ему, что к чему... Невдомек ему, что дело то - только женское... И мне вот не верил никак. Так я ему и сказала, что книга, мол, есть такая, да не его ума она дело, и учить я его не буду... Что схоронила книгу-то... - Бабка задумчиво помолчала. - Оградить его хотела, думала, сама справлюсь. Да вот не сдюжила, вишь...
Бабка совсем замолчала, погрузившись в свои мысли. Надя все ждала продолжения, но бабка вдруг тяжело поднялась со своего места и проговорила:
- Ты, девка, иди сегодня... Лучше завтра приходи, коль захочешь, я тебе все тогда и расскажу. А сегодня ступай...
- А как же...
- Говорю же - завтра! - Бабка слегка нахмурилась, но быстро смягчилась. - Вот, возьми, с этим сама сможешь сюда придти.
Она протянула руку и сорвала со ствола маленький побег, который и протянула Наде.
- Захочешь придти - положишь под голову, когда спать ляжешь. Да и так при себе держи, пригодится... - Бабка уже повернулась, чтобы уходить, но вдруг развернулась обратно. - Ты с Лямкой подружись, он хороший... Поможет, ежели чего...
- А Лямка - это кто?..
- Лямка-то? Домовой твой. - Бабка усмехнулась, увидав, какое удивление вызвали ее слова. - Да, он самый и есть! Ох, девка, сколь тебе еще узнать-то надобно...
- Вот ведь баба дурная!.. Угореет ведь!.. - Лямка, сам как угорелый носился по дому и выгонял в отворенную форточку остатки дыма. - Ишь! Надымила тут и спать! А мне потом неделю тут запах вытравливать!..
С дымом наконец было покончено, и Лямка присел передохнуть. Присел и залюбовался спящей Надей. Потом спохватился, сбегал на улицу и притащил еще пару охапок березовых поленьев - прогорит скоро, а изба-то давным-давно не топлена, выстыла... Хозяйка замерзнет ведь!.. Лямка снова залюбовался гостьей. Хотя, теперь уже не гостьей - хозяйкой. Хороша!.. Чудо, как хороша! Краше всех в селе-то будет, пожалуй. На душе у домового потеплело - очень все-таки плохо одному жить... А теперь вот и не один! Хорошо... Ладно оно - так-то...