- Заблуждение, бред, чепуха, отсут-ствие наблюдательности! - вскрики-вал Бомбардов, глаза его пылали, пы-лала папироса, дым валил у него из ноздрей.
- Орел, кондор. Он на скале сидит, видит на сорок километров кругом. И лишь покажется точка, шевельнется, он взвивается и вдруг камнем падает вниз! Жалобный крик, хрипение... и вот уж он взвился в поднебесье, и жертва у него!
- Вы поэт, черт вас возьми! - хрипел я.
- А вы, - тонко улыбнувшись, шепнул Бомбардов, - злой человек! Эх, Сер-гей Леонтьевич, предсказываю вам, трудно вам придется..."
Михаил Булгаков. Театральный ро-ман
1.
Утром я решил, что похож на Тарантино.
Рассматривал себя в зеркало, корчил рожу и поправлял разбитые очки. Ха-ха, по-пил вчера пивка.
Сидел в баре, никого не трогал, вдруг мимо проходит какой-то придурок и пьет моё пиво. Ну я решил не оставлять это просто так, предложил выйти один на один. Кулаки зачесались. Вышли. А на улице друзья того придурка. Одного - второго я об дерево кинул, но ещё трое меня завалили и отпинали лежачего...
Динамик пел "Гуд бай блю скай". Не смотря ни на что было весело. Чертовски. В этот день я окончательно решился свалить из этой дыры. Из этого вонючего города в столицу. Там мой друг снимал комнату. Будет, где пожить первое время.
2.
Первым делом нужно было купить новые очки. В том же магазине, что и в прош-лый раз, я купил точно такие же. Предыдущие очечки я потерял во время безум-ного свидания в Нарве. Впрочем, до свидания дело не дошло...
В тот день мне конкретно сорвало колпак...
Наскребли мы с друзьями немного денег. То есть я наскрёб:) Загнал Карпычу свой модем и мы пошли на точку и купили 0,7 Лауавийн на троих. На дворе была зима, а нам было наплевать - мы решили посидеть у моря. Сто лет не собирались вместе. Хорошо так поболтали, но горючее быстро закончилось, и мы подзамерзли слегка, обдуваемые финским ветром. По вздохам и эханьям Карпыча мы поняли, что не-плохо было бы добавить. Недолго думая, купили ещё литр и пошли к нашему другу Девиду.
Как мне потом рассказывали, я стал звонить одной своей знакомой и договорился о встрече. Я этого, хоть убей, не помню. Меня посадили в автобус, дали денег с со-бой, зачем-то купили джина в дорогу и отправили в Нарву. По дороге я чуть про-трезвел и разговорился с водителем. Водила остановил автобус почти у самого дома девушки. Это был первый мой косяк. Когда я подошёл к её подъезду, вспо-мнил, что мы договорились встретиться у бара в 10 часов. На часах было 8, и я не-спеша поплелся в 'Модерн', самый мой любимый бар. Заказал пиво - настоящее чешское тёмное Старопрамен. Бумс. И тут меня прибило. Я забыл, где именно у меня встреча. Вот блин,думал я. Ну ладно, позвонил ей, уточнил. От радости вы-пил ещё пива. И надо же так, снова забыл:) Видел, как всё расплывается перед гла-зами и сообразил выйти на улицу, подышать свежим воздухом и позвонить девуш-ке снова. Снаружи оказалось, что мой кредит закончился, и я стал шустрить позво-нить. Чуть не получил в глаз и стал шустрить осторожнее. Удивляюсь, как я в тот вечер не встретился с гопниками... Позвонил от таксиста, это обошлось мне в чет-вертной - ну ладно, думаю, херня война! Трубку взяла девушкина мама. Странно, конечно, ведь звонил я на мобильник. Но, как она объяснила, доченька ушла уже ко мне на встречу, а телефон оставила дома, правда я не понял, зачем. Мы с несо-стоявшейся тёщей говорили о моём голосе, состоянии и о том, какой же я засранец.
Я не нашёл ничего лучшего, как вернуться обратно за столик. С горя заказал ещё пива и, судя по тому, как быстро меня вырубило, водки. Тут то и начались загадки. Что я помню дальше:
Задушевный разговор с секьюрити. Чуть не побратались. Стычка с ним же. Удар под дых. Охранник говорил: 'Ещё попробуй сюда придти!'. Стою раком, блюю в кустах. Автовокзал. Если посчитать, то это было около 11 вечера, а ближайший ав-тобус был почти в 3 часа ночи.
А что было потом, вспоминаю с дрожью в копчике.
<провал> Иду по обочине. По сторонам лес. Грохот, на меня несутся фары. <про-вал> Ползаю в канаве, весь в снегу, по следам понимаю, что уже очень долго пол-заю. Какие, к черту, следы, темно, как у расиста в жопе. До меня доходит, что ищу свои очки. Первые сомнения, всё ли хорошо. <провал> Бреду, становится холодно. <провал> Натыкаюсь на огромные ворота. Табличка: 'Narva-Joesuu...' что-то там. Думаю: Мать честная! Усть-Нарва! Как я тут оказался??? <провал> Ору. Падаю с ворот, ударяюсь больно боком. <провал> Реву в голос, понимаю, что не в состоянии перелезть через ворота. Зову кого-нибудь. <провал> Очухиваюсь в машине. Решетки на окнах. О, мля, ментовка! Радуюсь. Машина останавливается. Пытаюсь изобразить трезвость. Рассказываю чистосердечно полиции, что, как и почему. На вопрос, какого хрена я, недоделок, делал в Усть-Нарве, я не смог ответить. Я не могу этого сделать до сих пор. Наверное, я решил пойти пешком домой и нечаянно пошел не в ту сторону:) На моё удивление, менты меня отпустили. Говорят: 'Иди домой!' Я спросил, где я? Мне сказали, что в Нарве. Предстояло 27 км веселой прогулки. Первое, что я сделал, зарулил на Statoil, хотел купить пива. Во болван:) Пиво не продавали.
Мир не без добрых людей. Пол пути меня подвез паренек на БМВ. Мужик, ре-спект тебе!
3.
И вот я с довольной рожей и новенькими очками на носу топал домой. Сначала я наслаждался новым видом из глаз - оказалось, что зрение у меня изрядно попорти-лось и новые очки были на диоптрию посильнее. Но вскоре я начал замечать окру-жение, прохожих, каждый человек мне стал прозрачен как стекло. У меня раскрыл-ся рот и встали дыбом волосы от увиденного...
Мимо меня прошла бабушка. Ей богу, так я представлял себе смерть. Серые, не се-дые волосы, серое, не белое лицо, приоткрытые сухие синие губы, черные засасы-вающие чужие неосторожные взгляды глаза. Она как проплыла. И я боялся посмот-реть ей вслед. Очнувшись, я встретил мать одного своего давнишнего знакомого. Я в детстве часто болел, и она мне делала ингаляции - прогревания горла и носа. Тётя София была весёлая, очень добрая, сильная женщина. А сейчас она хромала и пла-кала. Тихо так, почти незаметно. Но я видел каждую слезинку. А теперь ещё чув-ствую боль, что не подошёл к ней тогда. Я пошёл дальше и увидел деда, избиваю-щего палочкой пидаристического вида псину. Она не скулила, не лаяла, она икала при смерти.
Прямо на меня шла толстуха в желтом берете и кушала что-то вкусное. Я слышал запах этой сладкой дряни. Тётка смотрела на меня, облизывалась, наклонив голову на бок и спрашивала: 'А что, нельзя?' Полоумная глядела мне в душу и ждала, ста-ну ли я её упрекать или нет...
Два козла: один запустил бутылкой в стену, до смерти перепугав толстуху, второй ссал на дерево посреди толпы.
Обстриженные тополя. Острые холодные ветви торчат в небо. Иногда сквозь них проглядывает черная луна... Так выглядят мои нервы.
Я зашёл в магазин. За прилавком оказалась та девочка, которую я домогался под-ростком. Я узнал её не сразу. Сколько раз я приходил, покупал всякую хрень на обед и на ужин, пиво, водку, помидоры; но я не знал, что это Юля, маленькая де-вочка с испоганенной психикой... Ничего серьезного, конечно, не было, но по её нынешним взрослым, голубым, смотрящими на меня глазам я видел, что она все помнит. Помнит и ненавидит.
Я рассматривал Юлю, пока дед передо мной в очереди вспоминал, зачем он при-шел в магазин. Он не помнил, что ему нужно было купить. Он забыл, зачем его по-слала бабка.
- Молоко?
- Нет.
- Макароны?
- Нет...
- Пиво?
- Тоже нет.
- Глазированный сырок?!
- Опять нет.
- Масло 'Доярушка'?
- Да нет же, какое масло...
- Может вам картофельный мешок Бич-пакетов???
- На кой они мне???
- Блядь, возьми пачку гондонов и уебывай, старый склеротик!!!
Оказалось, что заведующая знала этого деда. И знала его бабку, ей позвонила и вручила старому его килограмм муки. Дед, довольный, ушёл. Вслед за ним пошёл и я, сжимая в руке Хард-рок.
Дома меня встретили пьяная хихикающая мать, драное кресло и лупа монитора.
Какие-то дурацкие пиксели... аськи-хуяськи...
Я долбанул очками в экран, сидел, пил пиво и плакал.
Я знал, что останусь в этом грёбаном кресле, куплю новые очки и буду одержи-мо стучать по клаве...
4.
Что бы я делал без бабушки? Ведь свою минималку я сходу раздавал по долгам и пропивал жалкий остаток. А бабушка мне выделила две штуки и я поехал к своему другу Максу в столицу. Все туда едут с переменным успехом.
Друг меня принял без особого радушия. Оно и понятно, свалился Серёга на голо-ву...
Макс человек бывалый, знает все нижние Копли вдоль и поперёк. Все законы, все принципы, все проблемы. Он снимал комнату в бараке у самого синего моря. В этой комнатушке он и приютил меня. Удобства: сортир общий на 8 квартир, рако-вина в коридоре с холодной водой, плитка Россиянка-2 - если включить обе кон-форки сразу - вылетает пробка, холодильник, в котором суп протухает за 12 часов, окно, часто используемое вместо двери - замок заедал. По сравнению, отличная комната. И соседи весёлые:) Тётя Катя - золотая женщина! Хоть и пьяная всегда, но у неё можно заряжать мой 5110. Тётя Валя - бывшая учительница, постоянно за-нимала у нас 8 крон. Тётя Лена - тайно влюбленная в Макса... И ещё у нас был та-ракан-букинист. Он жил в книгах. Я ему доверил свою 'Мастер и Маргарита'.
По вечерам мне Макс рассказывал душещипительные истории про Копли. Гово-рил, как зимой греются бомжи: ездят на трамвае кругами... Он, говорит, тоже ез-дил, когда на Уус-Малева у него закончились дрова, когда он сжег свою любимую картину, когда вода в чайнике замерзла...
5.
На работу в Таллинне устроиться проще простого. Я это сделал следующим об-разом. Точнее не я сделал, а Макс привез меня на Двигатель и велел стучаться во все двери.
Я был удивлен, но нигде мне не отказали. За час хождения мой листочек был весь исписан телефонами и датами, когда можно выходить на работу. Но ни по одному я не позвонил. Когда я решил, что хватит мне этих вакансий, увидел ворота с над-писью BIG-Metal. О! Зайду сюда и поеду домой, подумал я. BIG-Metal оказалось фирмой по производству кладбищенских оградок. BIG - от имён трёх директоров: Боря - вечно понимающее, иногда пьяное лицо с густой бородой; Игорь - неуго-монная большая обезьянка с низким-низким голосом; Геннадий - лысенький, уса-тый мужичек, глаза - две черные точки...
Я спросил у Бори, нужны ли им работники. Он говорит: 'Нужны сварщики'. 'О! А я сварщик как раз! Только у меня бумажки нет. Но я самый растакой сварщик!' - втирал я Боре, хотя практики сварки в моей жизни 2 недели. Поверил мне Боря или нет, не знаю, но на работу взял и платить обещал нормально. Как потом оказалось, только на словах. Да и варить эти заборы на кладбище мне не доверяли, а дали в руки болгарку.
Чем-то меня зацепила эта контора... И цех понравился, зачаровал. Я сразу осмот-релся, и мысли мрачные в голове потекли...
Вот кран на пульте управления - можно повесить самого себя, да ещё успеть пока-таться перед смертью:) Автоматический пильный станок - перережет шею, как в масло войдет. Головокружительный второй этаж. Ничего опасного, но если прице-литься и нырнуть головой на тиски... Как мне рассказывали, один паренек так и сделал когда-то в совдеповские времена. Черепок раскололся, как яйцо, и чуть-чуть мозга вытекло. Ох, холодно от страха становится... Полировочный станок - самая весёлая штука - запросто намотает тебя за 2 секунды. Я как-то уснул, полируя стойку. Хорошо, что я в маске работал. Меня всего лишь звездануло в лоб и отбросило назад... Старинный сверлильный станок - я им чуть не лишил Лёху, своего напарника, яиц. Сверло зажало, сломалось и тиски улетели Лёхе между ног. Счастливчику попало по внутренней стороне бедра, огромный синяк заживал 3 недели.
Да уж, о чем я мечтал в жизни, так это работать в бюро кладбищенских оградок...
6.
Выдался у меня необычный денёк однажды. Ехал я на работу и из трамвая на Бал-тияме увидел такую картину... Задело до глубины души.
Бомж и бомжиха, крепко и нежно обнявшись за плечи, прокуренными, охрипши-ми от одеколона голосами пели 'На маленьком плоту'. Даже здесь есть любовь. Любовь есть!
А после работы домой, в родимый барак. Садишься на стандартный трамвай 'двойка' и едешь до конечной. Подходишь к дому. Смотришь из далека и досаду-ешь - фак, почему этот сарай ещё не сгорел...
В этот особенный день почему-то сильнее обычного хотелось скорее завалиться на диван и уставиться в черно-белый телевизор. Меня конкретно подрубало в трам-вае, еле сдерживался, чтобы не уснуть. Он, как на зло, еле тащился. Я ругался про себя: 'Чёрт возьми! Мы 'двойка' или хренов экипаж механической черепахи???'. Мы встали на Маяка и я смотрел в окошко. Что же меня проняло? Что меня дёрну-ло выскочить на этой остановке? Нет, в аварию трамвай не попал, никаких проис-шествий не было. Я просто вышел, стоял, как дурак, на месте минут 5. Проходили нелепые люди, спешили. Потом я поплелся к красному зданию на другой стороне. Обошёл вокруг него. Обошёл второй раз. Третий. Это здание мне казалось замком не из этого времени, тайной базой инопланетян, порталом к черту на кулички... По-смотрел кругом - мой трамвай зачем-то все ещё стоял, люди тоже встали, облака сделались черно-белые, а трава синяя...
-Да меня 20 лет назад все итальянцы хотели! А я давала только одному! А теперь мне сорок, я стала никому не нужна. Даже мой муж мент трахнуть меня не мо-жет! Только по пьяни орёт: 'Соси, а то бить буду!' - рассказывала невменяемая женщина в синем платье всему трамваю.
Я открыл глаза - Ситси. Хера я спать! Ну и бредовый же сон, ни о чем... Что это за дурацкое здание такое? По памяти я прикинул, что это школа. Решил как-нибудь на самом деле сходить туда, стало любопытно, что такого в этом доме.
А эту тётку в синем платье я ещё встречал. Достала она уже своими итальянцами:)
На следующий день был гей-парад. На Балтияме не было влюбленных бомжа и бомжихи. Был хорошо одетый гомик. Он запустил руку бомжу в штаны и дрочил ему член.
7.
Она, наконец, пришла. Всё-таки нашла меня. Мне кажется, нет, я уверен, именно она и изменила мою жизнь. Её зовут Вики. Зеленоглазая блондинка, моё счастье. Вики, котёнок, я люблю тебя!
Она пришла сама, с моим другом ко мне в негритянский квартал. Она мне сказала: 'Здравствуйте!' Я сказал: 'Привет!' Я весь вечер пялился на неё украдкой, а она на меня. А на следующий день мы были вместе. Это называется любовь с первого вз-гляда. Хотите верьте, хотите нет.
Мне объяснился тот бредовый сон про красное здание. Оказалось, что Вики живет как раз за ним в пятиэтажке; я во сне просто не туда пошёл:) Мне объяснились и мои романтические юношеские сны, в которых меня преследовала таинственная прекрасная незнакомка. Она подходила ко мне на улице и молча смотрела в глаза, как будто говоря: 'Вот она я, найди меня...' Когда я её почти забывал, она прихо-дила вновь. Ничего не говорила, лишь с любовью смотрела в глаза. В реале она мне сказала: 'Я устала ждать и пришла к тебе сама...'
Я с ума схожу по пьянящему запаху её волос; по её телу - упругому, тёплому, же-ланному; по её глазам... Ох, когда я смотрю на неё, я нахожусь в полёте к раю. Я сумасшедший от её самых ласковых в мире и во сне рук. Я становлюсь безумным от её прикосновения, от самых сладких губ, от самых мягких грудей. Я безумен от любви.
8.
У Вики день рождения 2 марта. Как-то она игриво спросила меня, водя пальчиком по моей груди: 'Что же ты, Серёга, делал в моё день рожденья год назад, а?:) Где ты пропадал в своём Силламяэ?' Я наморщил лоб и постарался вспомнить. Как только я вспомнил, у меня по всему телу выступил холодный пот и я мелко-мелко затрясся. Я не сказал ей, что делал в тот день. Я просто соврал. А делал я вот что:
Я хотел секса со смертельно больной женщиной. Нет, не 2 марта 2003 года, лет на 5 раньше, тогда она ещё не была больной, а была привлекательной. А я был пры-щавым подростком, который просто хотел, и ничего больше. А 2 марта 2003 года я помогал копать могилу для неё. Земля была промерзшая и мы выкопали слишком маленькую яму. Пришлось могилу расширять 3 раза, пока, наконец, гроб туда не вошёл. Я чувствовал, как тётя Оля перекатывалась внутри. Дело было ранней вес-ной, но я готов поклясться, что слышал гром. Я врал сам себе.
У меня есть мечта. Я хочу, чтобы всё то, во что я свято верю, оказалось не так. Со-всем не так.
9.
'Вики, где эти сладкие поцелуи? Где ласки, от которых волосы вставали дыбом? Куда подевались твои объятия? Нежные слова 'солнышко' и 'малыш'? Бесчислен-ные часы, которые мы проводили, не отрываясь друг от друга? Счастливое время, когда ты была рядом? Где же тот кайф, имя которому Вики? Твой волчонок скуча-ет.
Пожалуйста, вернись, пожалуйста...'
Интересно, к кому относились последние слова отчаяния 'вернись пожалуйста'? Вики от меня не уходила. Просто настали пресловутые черные будни. Меня переклинило. Может это я таракану-букинисту, которого я случайно раздавил сло-варем иностранных слов? Или Максу, которого сбил трамвай...
Мы на том же Ситси переходили пути. И что он сунулся... Куда спешил? Его уда-рило в голову и отбило вперед. Было очень тихо. Максимка лежал, поджав под себя руки и пустив из головы кровь. Тишина кончилась. Кто-то кричал. Кто-то виз-жал. Некоторые суетились, не зная, что делать. Трамвайщица вызвала скорую и вы-скочила с аптечкой. А Макс не шевелился и кровил. Одна женщина с очень печаль-ными глазами хотела растормошить Макса, а мужик в шляпе ей не давал, и пра-вильно делал. А я просто сел в лужу и опустил руки и ресницы.
Макс скоро пошёл на поправку. А я нет. После этого случая я не мог видеть Вики. Не знаю, почему. У меня всегда перед глазами стоит эта лужа крови под рельсами, я видел, что у человека бывает внутри. Я видел несчастного полумертвого взросло-го парня. Я видел ещё многое. Я видел, как убивают моего деда, а потом с его убийцей я пил пиво. Я не в порядке. Когда я видел Вики, я трясся той мелкой дро-жью, холодно потел, как в те разы. Меня вырывало. Я убегал... Может психолог мне бы помог? Но я не обратился. Я переехал жить на работу. Я корячился там по-чти за минималку. Горбатился как проклятый.
Это то же самое, что поставить всё-всё, что у тебя есть на зеро и... выиграть. А по-том потихоньку всё это проёбывать. Со стороны видеть себя, удушающего свою птицу счастья, видеть чёрта, тянущего тебя за рукав и душу. Видеть блестящие остекленевшие офигевшие собственные глаза. Потом мокрые несчастные. Потом злые безумные...
Меня переклинило.
10.
В четыре по полудню во мне проснулся дьявол. Я стал турбинить, как псих. Чи-стил железяки, закинув ногу на стол:) За 20 минут я зачистил столько, сколько сде-лал до обеда. Мне казалось, если я подойду к зеркалу, то увижу, что мои глаза ста-ли жёлтые с узкими вертикальными зрачками. В этот же день я потерял лицо. Я стурбинил свою харю.
Врачи пришили мне на лицо кусочки с задницы, а руки привязали к кровати. А я не знаю, почему... Наверное я буянил.
Когда я очнулся, то увидел над собой белые-белые волосы. Зелёные... изумрудные, искрящиеся от слез самые прекрасные во вселенной глаза. Самая красивая мордаш-ка. Меня больше не тошнило. Я люблю её. Вики оттолкнул доктор с маленьким шприцем. Я потерял сознание.
11.
Hey you out there on your own
Sitting naked by the phone
Would you touch me?
Hey you with you ear against the wall
Waiting for someone to call out
Would you touch me?
Hey you, would you help me to carry the stone?
Open your heart, I'm coming home.
Дворик с оградкой. Птички не поют. Безмолвный холм. Ох... Милые санитары. До-брый дяденька профессор. Пациенты спят, вмазанные седуксеном. Серёга сидит на койке в позе смиренного лотоса. Мыслей нет. Только глаза кричат.