Лезинский Михаил Леонидович : другие произведения.

Дальний Угол Российской Империи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот рассказ или мемуарный очерк из бесконечного цикла "КРЫМСКИЕ РАССКАЗЫ"... И в нём я рассказываю о тех крымских эстонцах, с кем дружил многие и многие годы, начиная с шестидесятых годов уже - увы! - прошлого века... К сожалению, многих из тех, о ком я вспоминаю, уже нет в живых, но они живы в моих книгах, фотографиях и в моей памяти.И я рад, что мои книги есть и в таллиннском музее...
  ДАЛЬНИЙ УГОЛ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
  В устье небольшой крымской речушки Западный Булганак, у самого берега Черного моря, раскинулось небольшое село Береговое Бахчисарайского района. Село имеет необычную, интересную историю...
  Летом 1860 года среди эстонских крестьян прошел слух, что далеко в Крыму раздают земли почти задаром. И путь в Крым открыт всем, кто пожелает поехать в эти благодатные места.
  Слухи были близки к истине. Действительно, льготы переселенцам были: на каждую мужскую душу, - лишь мужик мог считаться в семье полноценной единицей! - выделялось 12-15 десятин государственной земли и 100 рублей безвозвратной суммы. Если учесть, что месячный заработок хорошего рабочего, например, в Севастополе, составлял менее десяти рублей, то безвозвратную сумму нищенской не назовешь!
  И это еще не всё, льготы были внушительные: если в ближайшие три года после переселения случится недород, то крестьянам вьдавался хлеб на пропитание и семена для посева. Плюс к этому, эстонцы освобождались на три года от обязательной воинской повинности.,.
  Народ в Эстляндии жил скученно, а в Крыму пустовали деревни, оставленные татарами в период массовой миграции в Турцию. Выезд татарской бедноты происходил в течение нескольких веков, но особенно он усилился в 1860-1862 годах.
   Не будем сейчас разбирать причины, по которым татары-крестьяне покидали родные крымские земли и переселялись в Тур-цию, где им тоже приходилось не сладко, - их несколько. Но главной причиной было то, что татары испытывали двойной гнёт, притеснялись не только русскими, но и татарскими помещиками.
   Несколько тысяч крестьянских семей Эстляндии выразили желание выехать в Крым и послали своих ходоков к царю за разрешением. Царское правительство было заинтересовано в заселении полуострова и разрешение было получено без всяких бюрократических крючкотворств.
  
  Впоследствии, в 1904 году, классик эстонской литературы, писатель Эдуард Вильде, - в том же году он приехал и в Севастополь! - дал исторически верную оценку переселенческому движению:
  
  "Не слепой порыв, рожденный лживыми обещаниями обманщиков, заставил эстонского крестьянина покинуть свои березовые рощи и ельники, поля и луга, свои родники и ручьи, холмы и долины, с которыми он связан извечными узами, и сменить их на унылые, засушливые степи восточной и южной России. К этому его вынудил крепостной гнёт со всеми его ужасами, и поныне царящий на его родине, хоть и под другим названием".
  
  В Севастополе, - это был первый пункт его длительного путешествия по Крыму и Кавказу, - писатель беседовал с несколькими такими переселенцами, которые, не выдержав тягот сельской жизни, перебрались в город. Где, надо признать, встретили их хорошо, - истинно работящие люди нужны были во все времена и наш век - не исключение!
  Но Севастополь и прочие крымские города, - это будет потом, а поначалу эстонские посланники прибыли в Перекоп, - случилось это 5-го апреля 1861 года. Но зачуханный Перекоп, - не город, а большая деревня с домами из необожжённого кирпича и евпаторийского ракушечника, с земляными крышами коричне-вого-мрачнсго цвета! - напугал эстонцев. Лишь несколько домов были более или менее приличными, те, в которых находились государственные конторы. И эта волчья яма, эта тьму-тараканьская называлась уездным городом!
  Эстонцам предоставили для поселения на выбор четыре уезда: Симферопольский, Евпаторийский, Перекопский и Феодосийский с выделением для них 36 000 десятин земли в сорока деревнях.
  Но, честно признаться, меня сейчас не интересуют все сорок деревень, а интересует одна, которая находится в нескольких десятках километров от Севастополя.
  1 ноября 1861 года первые эстонские переселенцы прибыли в Самрук (ныне село Береговое! - М.Л.). Но эстонцы, в этом же году, поселились во всех четырех предложенных уездах. Вот только несколько названий деревень, которые в то время носили татарские названия: большая группа Аабраама поселилась в пяти верстах севернее Симферополя на берегу Салгира в деревне Ак-тачи-Кияти. Так как эстонцам тяжело было произносить это название, его переделали в Аабраам-кюле, которое тоже не прижилось, превратившись в обыкновенную Абрамовку.
  Несколько десятков семей поселилось в Бурлуке (Бурлюке) - сейчас это село известно под названием Вилино! - на землях помещицы Беловодской, - следы Беловодской и другого землевладельца Мордвинова, Эдуард Вильде искал в Севастопольском государственном архиве, - а так же - в деревнях: Кара-Кият, Путке, Кият-Орке, Учкуй-Тархане, Кончи-Шавва, Бос-Косе, Сырт-Каракчоре, Япанчи, Джурчи, Джага-Кучи...
  Я не знаю, к сожалению своему и стыду, как переводятся названия этих сел, но слова звучат как музыка!
  
   Но вернемся поближе к Севастополю. Самрук - Береговое, - было разоренной деревушкой, в которой сиротливо разрушались пустынные саманные лачуги с продавленными крышами. Неприветливо и не по-крымски встретил переселенцев Крым: обожженная солнцем холмистая равнина у бесконечного, угрюмого моря, высохшая измождённая трава, жалкие карликовые деревца... Все было ново, непривычно и страшно, - эстонцы привыкли к заливным лугам, березам и елям, к голубым озерам и к своему родному небу. А в тот год в Крыму была жесточайшая засуха и она, казалось, высосала из земли все жизненные соки и состарила ее, наложив на ее лик сеть морщин и трещин. Да еще зловещая саранча, о которой эстонцы до сих пор не знали, а если и знали, то только по Библии, облюбовала эти места. Несметные тучи библейских тварей уничтожали все, дававшее ростки. Саранча поедала даже листья табака, несмотря на их горечь и полнейшую несъедобность! Эту прожорливую тварь можно сравнить только с войной на истребление!
  
  Неужели эта безводная пустыня, - в Перекопском уезде было еще страшнее! - и есть благодатный Крым?!.
  
  Но выбирать переселенцам не приходилось, главное - была земля, а на своей земле, - верилось! - они сумеют вырастить хлеб. И море рядом. Море - это рыба! В каждом эстонце живет рыбак!
  
  Отличались ли эстонцы от других жителей планеты Крым? Скажем, от русских переселенцев, которые тоже покинули свою родину Россию и Украину и жили в соседних деревнях?
  
  Да, отличались. Я бы сказал так: отличались коллективным мышлением. Вне коллектива, вне общения эстонцы просто не мыслили своего существования. Прежде чем построить жилище для себя, для своей семьи, - а жить эстонцам пришлось в непривычных татарских саклях, продуваемых ветром и пропускающих небесную влагу внутрь! - эстонцы всем миром стали строить общественные здания: школу, молельный дом и... танцплощадку.
  Танцплощадка вызывала особое удивление, если не сказать, раздражение; - голь перекатная, а - танцует! Но, видно, традиции, освященные веками, были превыше голода, холода и жары.
  В школу, которая была построена в первые же месяцы, из Эстонии был приглашен учитель, чтобы дети, родившиеся уже в Крыму, - будущие дети! - не забывали родной язык.
   Эстонцы работать умеют. Впоследствии, освоившись на новой земле, они выезжали на заработки в Симферополь и Севастополь, Феодосию и Ялту, - их рабочие умелые руки принесли им добрую славу и, как работники, они были везде желанны.
   Из Самрука, точки самой близкой к Севастополю, они приезжали в наш город в поисках работы и их охотно брали на промышленные малые предприятия. Больше того, они оставили после себя неизгладимый след: на Приморском бульваре, среди волн, стоит Памятник затопленным кораблям, который давно стал символом Севастополя и известен всему миру, - автор этого уникального памятника эстонец Амандус Адамсон.
  Когда в Самрук пришла советская власть и началась повсеместная коллективизация, большинство эстонцев влилось в колхозы. И, замечу, эстонские колхозы, - как и и еврейские ! - никогда не были убыточными.
  В годы культа личности, вместе со всей страною (тогда у нас была общая страна, а не СНГ!) пострадали и эстонцы. И по тем временам это вроде бы было естественно - ведь эстонцы чуть ли не официально считались иностранцами! А посему почти во всех эстонских деревнях были вскрыты "контрреволюционные заговоры". Большинство из "иностранцев" было сослано в Сибирь. Некоторые и там пустили свои корни, другие, для которых ссылка не стала посмертной, вернулись в Эстонию, а в Крым возвратились лишь те, у кого "заложниками" оставались на этой земле жены и дети, в паспортах которых значилась совершенно другая национальность.
   Надо заметить, брали не всех "контрреволюционеров" и не все эстонцы прошли испытание Сибирью, некоторых оставляли для "хозяйственных нужд". Ведь блюстители революционного порядка и мастера по раскрытиям заговоров, сами хлеб не выращивали, рыбу не ловили, сапог не тачали, а пить-есть и одеваться надо!..
  
   Сейчас в Береговом живет (жил!) правнук одного из первых переселенцев - Оскар Иванович Торбек. Я с ним был знаком много лет и последний раз встречался в мае 1989 года.
   Старого Оскара Торбека называли ходячей энциклопедией села и многие годы он был моим гидом. Не только для меня, но и для эстонских исследователей из Музея Эдуарда Вильде, что в Таллинне!
  
  Если Вам доведется попасть в Самрук, - Береговое, - то уже не он, а его жена и дети, поведут Вас к продолговатому домику, спрятавшемуся среди пышных деревьев на пригорке. Сейчас здесь сельский медпункт, а в свое время в этом домике жил крестьянин Ламан Гейндрих, который в 1904 году женил здесь своего сына Петерса.
  Не стоило бы, неверное, задерживаться на столь рядовом событии, если б на этой свадьбе не присутствовал классик эстонской литературы Эдуард Вильде.
  Вильде собирал тогда материалы для большого исторического романа "Пророк Малтсвет", для чего он несколько месяцев перелопачивал севастопольский архив!.. В Самруке писатель останавливался у учителя Андреса Туйске, того самого учителя, который был приглашен эстонцами для своей первой школы.
  
  Самое удивительное, я тоже встречался с Первым Учителем! Андрес Туйске был, в расцвет моей личной молодости, уже дряхлым и глубоким стариком и, естественно, никакого разговора у меня с ним не получилось, - Учитель напрочь забыл русский язык! И, как говорил мне Оскар Торбек, эстонский тоже.
  
  Позже, его дети увезли старика из Берегового (дети старика!) в Евпаторию, где, прожив еще несколько лет, Учитель скончался. В Евпатории его и похоронили.
  
  В статье Эдуарда Вильде "В гостях у крымских и кавказских эстонцев" есть много любопытных рассуждений о "малтcветовском" движении и переселении эстонцев в Крым и на Кавказ. Но прежде, чем привести строки классика, хочу сообщить следующее: названная статья опубликована только на эстонском языке и перевод для этого очерка сделал директор Музея Эдуарда Вильде и Антона Таамсаре в Таллинне Эйлем Трейер.
  Пользуясь случаем, хочу поблагодарить Эйлема Трейера! Это он снабдил меня многими материалами, которые до сих пор не переведены на русский язык. И в дальнейшем я буду пользоваться переводами с эстонского, сделанными им.
  
  Эдуард Вильде писал:
  "Целью моей поездки было разыскать в эстонских поселениях тех стариков, которые переселились сюда во время "Пророка Малтсвета". В то же время мне было интересно посмотреть, как эстонские крестьяне, бежавшие от горьких тягот барщины сюда, в дальний угол Российской империи, а также их потомки живут сейчас в Крыму, на каком экономическом и духовном уровне они находятся..."
  
  В романе "Пророк Малтсвет", написанном Эдуардом Вильде в 1905-1908 годах, много страниц посвящено Крыму и эстонским переселенцам, но мы с вами продолжим небольшую экскурсию по современному селу Береговое, поищем прошлое в сегодняшнем дне...
  
  От пансионатов, - а это небольшие домишки на обрывистом морском берегу, - изогнутая, вьющаяся по холмам улица ведет к домику под красной черепичной крышей. На доме - табличка с названием улицы и номером дома: "Большая Морская, 7".
  
  Не удивляет название?.. Эдуарду Вильде, по-видимому, так понравился Севастополь, что новой улице, - новой в то время! - он дал севастопольское название - Большая Морская!
  
  В вильдовские времена на этой улице жила невыдуманная героиня романа "Пророк Малтсвет", "... благочестивая девица Мийна Рейнинг, провозвестница божественных откровений о переселении, та блаженная девица, чья душа временами возносилась на небо, и, возвратясь на Землю, возвещала о виденном на небесах... В общем, Мийна Рейнинг принадлежала к тем ясновидящим, которые и сегодня беседуют с космосом и инопланетянами, прилетающими на тарелках и прочей посуде!
  
  Дева Мийна недолго занималась проповеднической деятельностью и, уже за пределами романа, вышла замуж за Каареля Торбека, нарожала ему кучу детей, и Оскар Торбек, мой гид на тот день, - прямой ее наследник.
  Сама Мийна Рейнинг-Торбек прожила более ста лет и многие старожилы села помнят ее и дописывают ее портрет, не попавший под обстоятельное перо великого эстонского романиста...
  
  На краю села, ближе к морю, приютилось обдуваемое крымскими ветрами кладбище с могилами эстонских переселенцев. На одном из памятников - надпись:
  "ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ В БОЗЕ ПОЧИВШИЙ ЦАРЬ ДАВИД".
  Ого! Сам царь Давид!?.
  Никакой царь Давид здесь не похоронен, а лежит под камнем сим горе-пророк Яак Сиберг. По меткому выражению Эдуарда Вильде, "человек с явно поврежденными мозгами". Яак Сиберг, как и Мийна Рейнинг-Торбек, считали себя пророками и чудотворцами.
  Вильде сообщает такие подробности о "царе Давиде":
  "Он тяжело болел сыпным тифом, выздоровел" но остался слабоумным... и он, Яак Сиберг, подобно Моисею... обещал повести народ в Иерусалим через Черное море посуху; однажды в Алуште он даже принялся хлестать море полами своей куртки, чтобы оно расступилось и его "паства" могла пройти по сухой дорожке... Когда стало совершенно очевидно, что бедняга помешался, наиболее рассудительные жители деревни свезли его в дом умалишенных".
  
  Но вскоре приверженцы "пророка" вызволили его из сумасшедшего дома и кормили его, и преклонялись перед ним до тех пор, пока он не нашел вечное пристанище под серым эстонским камнем, привезенным из Эстляндии в Крым,
  
  На фигурных чугунных крестах и надгробных камнях встречается (встречалось!) немало имен, упомянутых Эдуардом Вильде в "Пророке Малтсвете", со страниц романа они навечно переселились за эту кладбищенскую ограду.
   К величайшему огорчению, кладбище в последние годы перенесло жесточайшую встряску от динамита человеческого невежества и, если бы мертвые поднялись из гробов и обрели речь, проклятия и стон стояли бы над уникальным кладбищем. Стон и плачь!..
   При нас, - а был я на кладбище с женой Оскара Торбека Галиной Ефимовной, сам Оскар Иванович был тяжело болен, -бульдозер сгребал в кучу покореженные чугунные кресты и ограды, памятники с эстонскими надписями, сгребал саму Историю, высвобождая место для современных захоронений. И прямо напротив кладбища возводилось многоэтажное здание для развлечения молодежи. То-ли клуб, то-ли еще что-то... Узнавать не хотелось. Случилось это летом 1989 года.
  
  Расул Гамзатов, Расул Гамзатов! Ты был прав, когда сказал:
  "Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки!"...
  Неужели нам готовиться к очередному удару Судьбы?!.
  
  Но не будем заканчивать очерк на такой тревожной ноте! Сейчас Самрук (в некоторых источниках - Замрук) нельзя назвать эстонским селом, здесь живут русские, украинцы, белорус-сы... В селе не редкость люди, разговаривающие и в совершенстве владеющие несколькими языками. Тому примером был незабвенный Оскар Иванович Торбек. И не удивительно: мать у него была русская, отец - эстонец, жена - украинка, а дети... Кому какая национальность понравилась, тот такую и взял.
  
  Если в Севастополе или Симферополе, в Евпатории или Красноперекопске, или в Сибири, - сейчас это ближнее зарубежье, а, для меня лично, уже и дальнее! - встретятся фамилии: Торбек, Рейнштейн, Крук, Юхкум, - знайте, это уже четвертое-пятое поколение эстонцев. И они помнят о трудной судьбе, выпавшей на долю предков, так талантливо выписанных в романе Эдуарда Вильде "Пророк Малтсвет". Помнят и о трудной судьбе отцов своих.
  
  +++++++++++++++++++++++++++++++++
  
  Впервые этот очерк был опубликован в моём путеводителе "НИКОЛАЕВКА - СЕВАСТОПОЛЬ" в 1970 году, затем -в коллективном сборнике "КРЫМСКАЯ АССР (1921-1945) ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ. ВЫПУСК 3" в 1990 году.
  А в 1996 году в нашей совместной книге "СТИХИ МОЛОДОЙ СЕВАСТОПОЛЬСКОЙ ВЕДЬМЫ МАРИИ КАРАНДИНОЙ И СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ РАССКАЗЫ СТАРЕЮЩЕГО ДЖЕНТЛЬМЕНА МИХАИЛА ЛЕЗИНСКОГО"
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"