Самолет приземлился на окутанную ясным, желтым светом взошедшего солнца полосу и пассажиры стали медленно спускаться по трапу. Когда Лада просунулась в овальное отверстие выхода, она тут же замерла и шедший следом Влад врезался в ее спину. Хвост, стоящего рядом на полосе самолета, своей обшивкой свинцово-серого цвета сливался с подножием вулкана, озаренного розовыми лучами рассвета. Вдаль устремлялась покрытая снегами горная цепь и терялась в голубой дымке.
- Это Корякский вулкан. Поехали в город, там он ближе.
Влад сказал это таким обычным голосом, как будто говорил, что был бы не прочь съесть на завтрак яичницу. Для его жены, которая впервые узнала какие еще нюансы и формы их выражения может иметь природа, этот пейзаж оказался удивительным.
Петропавловск-Камчатский располагался в бухте почти у подножия Корякского вулкана, который будто открывал проход в страну вулканов, потому что за ним дальше до горизонта возвышались их верхушки, сливаясь с облаками. Город утопал в зелени и пестрил невзрачными домами и избами в пригороде. От этого расположенный позади вулкан выглядел неправдоподобной декорацией или странным миражом. Но он был неизмеримо старше и города, и даже самой бухты, чей узор постепенно менялся тихоокеанским приливом. Он возник, или точнее вырвался из недр земли, когда не было ни то что человека, но и условий для его обитания. И, пожалуй, останется и после заката человеческой цивилизации. Этой непостижимой мощью и фантазией природы хотелось восторгаться. И Ладе по-настоящему понравилось на Камчатке; она поняла, за что можно любить эту огнедышащую землю, за что можно запомнить навсегда ее облик.
Они остановились в гостинице и решили сразу после отдыха немного погулять по городу. Завтра их ожидает Кроноцкий заповедник и, если удастся добраться, вулкан Ключевской, который недавно начал извергаться.
Виталий Николаевич был инспектором охраны заповедной территории Кроноцкого парка уже больше десяти лет. Он встретил их у наблюдательной вышки, попыхивая сигаркой. Лада заметила у него за спиной ружье.
- А что может пригодиться?
- Конечно. Чтобы отпугнуть. Вы понимаете, я ведь несу ответственность за туристов, а поведение медведя не предугадаешь.
На берегу небольшой речки стояло несуразное деревянное сооружение - наблюдательная вышка, выстроенное не столько для работников заповедника, сколько для туристов, которые с фотоаппаратами наготове теснились наверху. Их внимание привлекали несколько медвежьих семей, пришедших на кормежку к реке. Лада и Влад с трудом протиснулись к перилам и стали наблюдать за животными. Они заметили, что за медведицей, у которой было двое полуторагодовалых медвежат, ходит чужой маленький медвежонок. Всякий раз когда она останавливалась, чтобы почесать морду лапами, он садился рядом и прислонялся к ее спине, подставляя нос солнцу и жмуря глаза.
- Это любопытная история, - пояснил им Виталий Николаевич, - Медвежонок - сирота. Он умирал с голоду. Один из старших медвежат, играя, обмазал его материнским молоком и медведица приняла его за своего. Накормила и пустила в их семью. Это удивительный случай. Обычно, такого не бывает.
- Они спасли его?
- Да, он был обречен. Сироты почти всегда погибают.
- Неужели они тоже могут чувствовать и переживать?! - удивлялась Лада.
- Я бы сказал - этот случай скорее исключение, - ответил инспектор.
В это время медведица со старшими медвежатами отправились на мелководье ловить рыбу, а медвежонок-приемыш семенил на коротких лапах у кромки воды и жалобно поскуливал, боялся остаться один. Но семейная идиллия длилась недолго. Из воды в азарте охоты стала выходить другая медведица, она тоже иногда приводила сюда потомство на кормежку. Приемыш попался ей на пути и она, со свистом набрав воздуха, прорычала и ударила по воздуху лапой, собираясь схватить медвежонка зубами за загривок.
Лада вскрикнула и обернулась к Владу. Но его не было на прежнем месте позади нее. Она переглянулась с инспектором, когда они его увидели то, воскликнули уже вместе. Со всех сторон послышались крики других туристов. Влад за это время успел оказаться на берегу. Он спокойно и быстро подошел к месту стычки. Не обращая внимания на разъяренную медведицу, он схватил медвежонка за загривок и резко выдернул перед ее мордой.
- Влад, Влад! - закричала Лада, с ужасом осознавая то, что он делает.
Она хотела побежать за ним. Но ноги вдруг стали ватными, голова закружилась и она, схватившись за перила, чтобы не упасть, присела на ступеньки. Виталий Николаевич с ружьем спустился к берегу.
Влад не сразу осознал то, что по-настоящему с ним происходит. Он оглянулся, чтобы увидеть кричащую на весь полуостров Ладу, но не смог сконцентрироваться и ничего не увидел. Перед глазами все расплылось размытыми пятнами; единственное, что он увидел - это ощерившаяся пасть громадной медведицы, которая трясла головой и капли с ее мокрой шерсти падали ему на лицо вместе с каплями слизи, тянувшейся между желтыми клыками. Внезапно, что-то теплое живое прижалось к его руке и он понял, что это был медвежонок.
Вдруг он услышал еще один медвежий рев. Из воды на них неслась медведица, которая стала приемной матерью сироты. Двое ее сыновей мчались чуть позади, пытаясь рычать также громко, как она. Обе медведицы встали на задние лапы и несколько секунд старались запугать друг друга своими рыками и оскалом. Они оголяли крупные клыки, вытягивая переднюю губу, и трясли в воздухе мощными лапами, скорее показывая только намерение заломить противника, чем реально вступить в схватку. Прогремел выстрел, затем еще один. Виталий Николаевич стрелял в воздух. Агрессивная медведица резко опустилась на землю и, раздраженно оглянувшись на собравшуюся публику, демонстративно еще раз прорычала и скрылась в лесу. Когда она исчезла, медвежата, стоявшие позади матери, подошли к маленькому братцу. Медведица посмотрела Владу в глаза, громко выдохнула и медленно пошла с детьми в сторону леса.
Влад с трудом поднялся на ноги и стал счищать песок с джинсов. Туристы на вышке хлопали в ладоши и свистели. Инспектор подошел к нему, но ничего не сказал, он не мог. Зато Лада принялась кричать на весь лес, не скрывая своего шока.
- Ты что? Ты что? Я чуть не умерла... там на лестнице. Я чуть не упала с вышки!
Влад не стал реагировать на ее слова. Он нежно взял ее за руку, притянул к себе и обнял.
Вулкан Ключевской уже давно начал готовиться к извержению, он пыхтел и сотрясался и выпускал в небо облака пепла, которые застывали в форме гриба и затем расползались серой массой по голубому глянцу небосвода. Но когда Лада и Влад смогли увидеть это зрелище, оно оказалось поистине грандиозным, потому что вулкан освещало закатное солнце и столб дыма окрасился в яркий золотисто-персиковый цвет, резко контрастировавший с темнеющим чистым небом. Им казалось, что каким-то странным образом они перенеслись во времени, точнее к моменту рождения времен. Они увидели юность земли, ее волнения, ее умиротворяющую грусть. И в мире больше не было ничего, кроме этого застывшего рыжего облака, кроме бледно-сиреневых снегов в расщелинах и идеальной конической формы горы... огнедышащей горы. А вокруг буйствовала зелень, расцветали июньские цветы, у края горизонта блестела луна. В вечерней тишине казалось, что можно услышать даже прилив на тихоокеанском побережье.
- Как ты мог так поступить? - прервала молчание Лада.
Влад покачал головой, но не ответил. Он все смотрел на вулкан и старался в шепоте вечернего ветра услышать шум прибоя, когда-то отхлынувшего от недалекого берега Аляски.
- Нет, ты мне ответь! Ты знаешь, что я чувствовала?! Ты же мог умереть!
- Я не мог оставить медвежонка, ожидая, что медведица убьет его.
- А если бы ты умер? Ты вообще о чем-нибудь думал?!
- Послушай, я бы умирал каждый раз, когда бы вспоминал то, что могло произойти, случись все по-другому.
- Как пафосно. Напиши об этом. Это живая природа, в ней часто происходят такие случаи. Всем ты не поможешь. Это естественно: погибает слабый. Закон природы.
- Нет никаких законов. Есть только то, что ты чувствуешь.
Лада удивленно посмотрела на него. В его черных, растрепанных ветром, волосах переливались то ли лучи взошедшей луны то ли седина. Она раньше не знала, что он верующий. А теперь глядя на это спокойное лицо, понимала, что он не мог им не быть.
Она сама давно не задумывалась о вопросах веры, почти с тех пор, когда на третьем курсе родители с большим трудом вытащили ее из секты, где ей, хотя, так до конца и не смогли промыть мозги религиозными догмами, но почти приобщили приходить каждый день в общину и передавать деньги. Потом она избрала для себя путем познания мироустройства агностический атеизм и больше не задумывалась о христианстве с какой-нибудь прикладной точки зрения. До нынешнего момента, когда Влад вдруг напомнил то, чему ее учила еще прабабушка в раннем детстве. Лада хорошо помнила их разговоры, помнила как ее саму крестили лет в пять. Тот маленький крестик, наверно, до сих пор хранится где-то у родителей. Странно, но ей захотелось сейчас же увидеть его, сжать в руках и прошептать что-то... давно забытое...то чему учила бабушка. Внезапно, она сформулировала то, что хотела бы сказать - поблагодарить за Влада, за то, что он есть, за его поступок, за то, что он остался живым и не пострадал, за его душу.