В качестве иллюстрации домашних музыкальных вечеров я приведу отрывок из романа Б. Пастернака "Доктор Живаго" (Ч. 2, гл. 20):
"Громеко были образованные люди, хлебосолы и большие знатоки и любители музыки. Они собирали у себя общество и устраивали вечера камерной музыки, на которых исполнялись фортепианные трио, скрипичные сонаты и струнные квартеты.
В январе тысяча девятьсот шестого года, вскоре после отъезда Николая Николаевича за границу, в Сивцевом должно было состояться очередное камерное. Предполагалось сыграть новую скрипичную сонату одного начинающего из школы Танеева и трио Чайковского.
Приготовления начались накануне. Передвигали мебель, освобождая залу. В углу тянул по сто раз одну и ту же ноту и разбегался бисерными арпеджиями настройщик. На кухне щипали птицу, чистили зелень и растирали горчицу на прованском масле для соусов и салатов.
С утра пришла надоедать Шура Шлезингер, закадычный друг Анны Ивановны, ее поверенная.
<...>
Шура Шлезингер знала математику, индийское тайноведение, адреса крупнейших профессоров Московской консерватории, кто с кем живет, и, Бог ты мой, чего она только не знала. Поэтому ее приглашали судьей и распорядительницей во всех серьезных случаях жизни.
В назначенный час гости стали съезжаться. <...> Шел снег, и, когда отворяли парадное, воздух путано несся мимо, весь словно в узелках от мелькания больших и малых снежинок. Мужчины входили с холода в болтающихся на ногах глубоких ботинках и поголовно корчили из себя рассеянных и неуклюжих увальней, а их посвежевшие на морозе жены в расстегнутых на две верхние пуговицы шубках и сбившихся назад пуховых платках на заиндевевших волосах, наоборот, изображали прожженных шельм, само коварство, пальца в рот не клади. "Племянник Кюи", - пронесся шепот, когда приехал новый, в первый раз в этот дом приглашенный пианист.
Из зала через растворенные в двух концах боковые двери виднелся длинный, как зимняя дорога, накрытый стол в столовой. В глаза бросалась яркая игра рябиновки в бутылках с зернистой гранью. Воображение пленяли судки с маслом и уксусом в маленьких графинчиках на серебряных подставках, и живописность дичи и закусок, и даже сложенные пирамидками салфетки, стойком увенчивавшие каждый прибор, и пахнувшие миндалем сине-лиловые цинерарии в корзинах, казалось, дразнили аппетит. Чтобы не отдалять желанного мига вкушения земной пищи, поторопились как можно скорее обратиться к духовной. Расселись в зале рядами. "Племянник Кюи", - возобновился шепот, когда пианист занял свое место за инструментом. Концерт начался.
Про сонату знали, что она скучная и вымученная, головная. Она оправдала ожидания, да к тому же еще оказалась страшно растянутой.
Об этом в перерыве спорили критик Керимбеков с Александром Александровичем. Критик ругал сонату, а Александр Александрович защищал. Кругом курили и шумели, передвигая стулья с места на место.
Но опять взгляды упали на сиявшую в соседней комнате глаженую скатерть. Все предложили продолжать концерт без промедления".
Ф. Фламенг. "Портрет княгини З. Н. Юсуповой". 1894 г.
Интересно сравнить этот портрет модного французского художника с описанием, которое оставил Леонид Пастернак о портретируемой на голицынском рисовальном вечере княгине Юсуповой.
"Я помню, кого мы рисовали... Это была одна из самых интересных женщин аристократического круга, просто, изящно одетая, только крупных жемчугов ожерелье служило ей украшеньем. Вся седая, что очень к ней шло, с молодым, здоровым и прекрасным цветом лица, - она была настоящей маркизой XVIII века, сошедшей со старинного портрета. При дворе ее называли "Сиянием", как нам потом сказала хозяйка дома. Это была княгиня Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон..."
Она была дочерью гофмейстера двора и вице-директора Публичной библиотеки князя Н.Б. Юсупова. Как последняя в роду князей Юсуповых, она носила свою девичью фамилию, к которой было присоединена фамилия ее супруга, графа Ф.Ф. Сумарокова-Эльстона. Роскошный туалет княгини украшен крупной жемчужиной "Пелегрина", принадлежавшей некогда испанскому королю Филиппу II.
Следуя словесному описанию Пастернака, можно сказать, что портрет Фламенга выполнен с фотографической точностью.
Хотя мне больше по душе работа В. Серова.
В. Серов. "Княгиня Юсупова". 1902.
Приобретенный Великим князем рисунок Л. Пастернака мне, к сожалению, неизвестен. Поэтому я предлагаю вам посмотреть его картину с маленьким скрипачом.
Л. О. Пастернак. "Мальчик со скрипкой". Берлин, 1920-е годы. Масло.
