-Не было, говорю я тебе, у славян другого вождя, столь великого, как Аттила. С теми, кто это отрицает, я и спорить не собираюсь.
-Ну еще бы, брат Волох, - отозвался другой человек, среднего роста, со впалой грудью, черноволосый, с жилистыми руками, покрытыми татуировкой. Черный плащ, ниспадавший до пят, сидел на нем так, будто был крылом исполинского ворона, и подлинно: Вороном звали волхва, и не было у него другого имени. - Затруднительно было бы тебе оспаривать то, что ясно следует из источников, оставленных нам мудрыми очевидцами. Гот Иордан твоего Аттилу описал так: "По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутой сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом кожи, он являл все признаки своего происхождения." Скажешь ты, что это истинный славянский вождь, или все же признаешь в нем такого же азиата, каким был Баян, которого тоже ведь авары нам в вожди навязывают?
-Сравнил ты, брат волхв, булаву с перстом.
Ворон поворошил кочергой остывающий в очаге пепел, который от этого снова вспыхнул веселым огнем, но сам Ворон вдруг закашлялся, словно дыма наглотался. Из-за камня мягкими шажками вышел черный кот, утопающий в своей длинной мягкой шерсти, и принялся тереться о ноги хозяина, который тут же поднял его на руки и машинально прижал к груди.
-И на что тебе кот нужен? - недовольно спросил Волох. - Я понимаю - собака. Хату охраняет, врагов загрызает. А с кота твоего никакого толку, хоть в котел его брось, все равно визгу будет больше, чем доброго навара.
Кому другому Ворон за такие речи непременно обеспечил бы чирей на языке, если не чего-нибудь похуже, но Волох был волхвом не менее высокого посвящения, и знал, как себя защитить. Однако душа Волоха лежала больше к войне, чем к ведовству, и от того любил он, собрав вокруг себя самых юных членов племени, волновать их разум рассказами о великих подвигах минувших времен или наглядно показывать, как владеть тем или иным оружием. И по виду Волох больше походил на воина, чем на волхва - широкоплечий, с могучими руками, в которых легче представить меч и копье, чем бубен или тоягу. От будущего Волох имел обыкновение ожидать лучшего, чем от дня сегодняшнего, и потому, вопреки повседневности, впереди видел лишь победы над аварами и франками, а Ворон, напротив того, склонен был думать, что с течением времени все только ухудшается, в каждом явлении проницательно находил дурную сторону, в каждой благой вести подмечал причину для сомнения, утешение же искал, разбирая старые летописи римлян и греков, которые вместе с прочей добычей достались славянам в дни былой славы.
-Коли тебе собаки так любы, - желчно ответил он Волоху, - так я тебе желаю, чтобы тебя Хель, собачья повелительница, поскорее себе забрала.
-Хель - не наша Богиня, германская. Тех германцев наш великий славянский вождь Аттила трепал... Из них разве что англы, которые рядом с варинами живут, нам в товарищи годятся. - Англы, по странному капризу души, были чем-то близки Волоху, и он не упускал случая о них вспомнить.
Ворон смолчал - простуда склоняла поберечь горло, обычно щедрое на язвительные слова. Снег лежал на моравской земле, и плохо в такую пору путнику, если не найдет он себе теплого пристанища.
Лошади с трудом волокли тяжело нагруженную колу, в которой сидел человек, одетый не по-славянски.Увидев одинокую хату, он крикнул лошадям долгожданное "тпру", выбрался из повозки, встал перед дверью и прокричал, надеясь быть услышанным:
-Найдется ли здесь место у очага? Я Само, купец из бретонской земли. Никогда не оставался я в долгу за гостеприимство.