Аннотация: Это рассказ - фантазия, написан в 1998 году...
Город засыпал, увлекаемый сказочными снами зимней ночи. Снежинки медленно порхая, сыпались, на землю. Казалось, будто невидимый гигант мясник потрошит, забитого на ужин гусёнка. Упав, снежинки мгновенно таяли, не давая запечатлеть своё присутствие. А может, они и не таяли вовсе, может быть, они пролетали сквозь Землю, сквозь нашу голубую планету и продолжали своё путешествие во вселенной к другим мирам. Кто знает...
Ночное небо затянутое свинцовыми тучами стонало, разрываемое на части ослепительными вспышками молний. Стёкла серых, унылых пятиэтажек противно дребезжали, отзываясь на клич, бушевавшей стихии. Откуда-то сверху, в грязевую жижу шлёпнулась обгоревшая тушка воробья и мокрая, взъерошенная собака с выхваченным из бока клоком шерсти тут же проглотила её.
В доме шесть по улице Лес-Бийской в квартире двадцать пять на односпальной кровати ворочалось худощавое тело, закутанное в тёплое ватное одеяло. Это Димка - студент Педагогического института и потомственный кубанский казак. Он никак не мог уснуть. Его, то кидало в жар, то знобило, то что-то заставляло метаться на кровати, собирая простыню в гармошку. Неожиданно, резким движением Димка сел на кровати, обхватив тонкими руками подогнутые к груди колени, и устремил свой взгляд в окружающие его сумерки.
- Опять этот сон, - прошептал он, вытирая тыльной стороной ладони капельки пота, облепившие виски и лоб, - варвары сжигают Рим...великое переселение народов...а дальше...а что дальше? А Фрейд его знает что!
Откинув одеяло в сторону, Димка встал и поплелся на кухню. На кухне было прохладно и его передёрнуло. Усевшись на табурет, он поджал колени к груди и закурил. На столе, рядом с пачкой сигарет, на блюдце приютились кусочек яблочного пирога и варёное яичко. Налив еле тёплой воды из чайника в высокую кружку, добавив туда заварку и две чайные ложки сахара, Димка стал потягивать чаёк, при этом громко причмокивая. После каждого глотка чая следовала очередная затяжка. Это удовольствие - совмещение холодного сладкого и доброй сигареты Димка открыл для себя совсем недавно, проснувшись на утро после очередной попойки с друзьями из института. Похмелье всегда отступало перед этим чудодейственным сочетанием.
Выпущенный изо рта дым кольцами скользил по кухне столько сколько это возможно, а потом рассеивался, подымаясь к весящей под облупленным потолком жёлтой лампочке. Клубившийся на свету дым рисовал образы поражающие своей легкостью и какой-то беспечной ленивостью.
Новые розовые занавески, подаренные Димке на день рождения однокурсником Семёном Скифским, не вписывались в атмосферу хаоса царившего на кухне - раковина была забита грязной посудой покрытой студенистым жиром, на печке были навалены сковородки и кастрюли самых разных размеров и модификаций, а из под стола, в который была плотно врезана раковина, торчали шумовка и две пустых пивных бутылки. В углу, напротив брюзжащего периодами холодильника на табуретке с отпиленными ножками
Стоял мешок с мукой, в который Димкин кот постоянно норовил нассать. Там же стояло ведро с картошкой уже давшей ростки и маленькая газовая печка "Аврора" на случай отключения электроэнергии, что случалось практически каждую неделю.
Попив чайку и выкурив сигарету, Димка немного пришёл в себя и вернулся в комнату. Он не стал включать свет, а проскользнул в сумерках и юркнул в ещё тёплую кровать. Пока он лежал, пытаясь уснуть, бестолковая кукушка из кухонных часов растрындела на весь белый свет о том, что маленькая и большая стрелки доползли до числа двенадцать. Приняв позу эмбриона, Димка стал вслушиваться в неестественные шумы, доносящиеся с улицы, и сам не заметил, как уснул. Последнее о чём он подумал, почему так долго не возвращаются родители.
*****
- Да заткнись ты! - сквозь полусон проорал Димка и натянул одеяло на голову. Кукушка, видимо смекнув, что запахло палёным, сразу же замолчала и спряталась, хлопнув обиженно дверцей скворечника.
Пробуждение было долгим и мучительным. Повалявшись в полудрёме минут двадцать, наблюдая через узкие щели глаз за тем, как солнечные лучи, преодолевшие сотни тысяч километров скользят по паласу Димка с неохотой сел на кровати. Свесив ноги на пол, он подумал, что было бы неплохо, если бы и на солнце иногда отключали электроэнергию.
Одев синие потёртые джинсы и вязаный синий свитер на голое тело, Димка отыскал закинутые в угол носки, понюхал их и одел, натянув почти до колен.
Выйдя из комнаты, Димка заметил в прихожей кошачьи экскременты, покоящиеся в виде гороховых стручков на линолеуме. Осмотревшись в поисках виновника этих грязных дел, он обнаружил Сатурна, сидящим на телевизоре рядом с фарфоровой статуэткой лысого толстого увальня, восседавшего на троне, с зажатыми в руке чётками.
- Сатурн... - с многозначительным спокойствием в голосе заговорил Димка, - когда-нибудь я отрежу тебе яйца и зашью ими твою задницу. Улавливаешь суть?
Кот зевнул.
- Ты и срать не сможешь и по ночам орать перестанешь. И запомни, - Димка сделал предостерегающий жест указательным пальцем, - только так и никак иначе мы придём с тобой к консенсусу.
Кот и ухом не повёл. Щурясь от удовольствия, доставляемого ему солнечными лучами, он тихо замурлыкал песенку.
- А-а-а, поёшь?! Ну, пой, пой, скоро фальцетом начнёшь! - зло пошутил Димка и подмигнув Сатурну, отправился в туалет. Избавившись от лишнего веса, он привёл себя в порядок в ванной комнате и пошёл на балкон.
На балконе Димка закурил и стал уже по традиции рассматривать тёмные квадраты окон в доме напротив. Погода стояла сказочная. Накануне выпавший снег ослепительно искрился тысячами огоньков, и казалось, будто тысячи людей на концерте своей любимой группы зажгли тысячи зажигалок во время исполнения слезливой баллады. Широко открыв глаза, Димка пытался сопротивляться силе отражения, но веки смыкались и в конце концов закрылись под тяжестью невидимой, но явной силы. Безмолвная борьба закончилась появлением слёз, которые преодолев щёчные пространства с трёхдневной щетиной и обогнув рот, зависли на мгновение на подбородке и полетели вниз, с высоты четвёртого этажа в искрящуюся бездну.
- Странно, - озираясь по сторонам, прошептал Димка, - уже час дня, а людей на улице нет и как-будто и не было никогда. Так тихо. Но тишина какая-то противная, незнакомой природы, не та которую мы с удовольствием слушаем, развалившись на домашнем диване, предварительно отключив все электроприборы и телефон, не та, которая приносит нам эстетическое наслаждение после раздражающих ухо звуков городской суеты. Как там, в книге Экклесиаста?
Димка нахмурился и между густыми, чёрными, по-совиному сросшимися бровями нарисовались две вертикальные морщинки.
- А-а...вот, - ткнув указательным пальцем в направлении невидимого собеседника, Димка процитировал, - "Суета сует, - сказал Проповедующий, - суета сует: все суета..."
Ещё раз, оглядев заснеженное пространство и не обнаружив следов человеческого присутствия, Димка пожалел о том, что сделал это, тошнотворное чувство одиночества заполнило его от головы до пят, казалось ещё мгновение, ещё секунда, и он лопнет от этого ощущения, как лопается воздушный шарик перенасыщенный воздухом.
Переключив своё внимание на мусорные баки засыпанные снегом, Димка подумал, что было бы не лишним откопать их и убедиться в том, что в них мерзко пахнущие отходы - хоть какое-то напоминание о живых людях.
Движением, напоминающий щелбан, Димка запулил почти сжёванный от нахлынувших переживаний бычок и вернулся в комнату. Набрав телефонный номер Егора Хабибуллина
с двенадцатого этажа, он услышал в трубке быстрые гудки.
-Занято, - подумал Димка, - значит дома!
Мысли об одиночестве моментально выветрились из головы. Снова захотелось жить, а главное осознавать, что ты живёшь и, живёшь не один.
Натянув шлёпанцы, Димка вышел на лестничную площадку, с силой захлопнув дверь квартиры. Дождавшись лифта, он без приключений поднялся на двенадцатый этаж. Выйдя из кабины, он замер в нерешительности - дверь Егоркиной квартиры была распахнута настежь. Гулял сквозняк.
- Что за хрень?! - с примесью удивления и возмущения в голосе выпалил Димка.
- ..ень, ень, ень... - пронеслось по подъезду.
Ему показалось, что серые стены гармонично дополнявшие уродливую обстановку лестничной площадки медленно сдвигаются и он рискует быть раздавленным ими как рискует быть раздавленной глупая мясная муха нервно жужжащая за шторкой на запотевшем окне.
Осторожно ступая, Димка вошёл в квартиру. Увиденное им если и не отбило у него охоту жить дальше, то точно заставило вернуться к тошнотворным мыслям об одиночестве. В помещении было пусто, как в утробе девственницы. Лишь ветер, врывающийся в открытую на кухне форточку, гулял по комнатам и как-то заунывно и жалостливо напевал мелодию понятную ему одному. На полу одной из комнат был разлит кисель и валялся раздавленный шмат сала. Обои в некоторых местах были ободраны. Видимо наспех выносимой мебелью.
Димка вышел из квартиры и побрёл не спеша вниз по лестнице. Его взгляд скользил по стенам подъезда, натыкаясь на какие-то надписи и рисунки. Как только это происходило, он начинал задавать себе вопросы. А когда появились эти надписи? Кто их автор? Чей это рисунок? И так до бесконечности. Он мысленно возвращался в своё прошлое - в шумное, весёлое детство, когда стены подъезда ещё были чистыми.
- Но дети растут и превращаются в обозлённых на весь мир юношей, - размышлял уже вслух Димка, - которые в свою очередь превращают стены подъезда в одну большую записную книжку. У каждого подъезда своя история - со своими героями и событиями. Но как жалки, в большинстве своём те, кто пишет эту историю.
Дома Димку встретил Сатурн, кот, распушив хвост и мурлыкая, стал тереться о его ноги.
- Ну, хоть ты не сбежал... - подумал он и, погладив кота по спине, добавил вслух, - остался, засранец.
Кот опрокинулся на бок и замер. Утомленное солнцем животное грустно смотрело на своего хозяина и мирно сопело в две ноздри своего розового носа.
- Но главное, знаешь Сатурн, не надо раскисать, когда ты один и чувствуешь себя одиноким, ведь одиночество, если уж разобраться, в сущности, не что иное, как вполне определённый и осознанный способ существования отдельно взятого индивида. И у него есть свои преимущества. Правда, какие я пока не знаю. Но у меня достаточно времени для их выяснения. Понимаешь о чём я?
Кот ухватился зубами за Димкин палец и стал играючи его покусывать, давая понять "философу", что философия философией, но пора бы и перекусить.
- Вот скажи мне, - Димка сглотнул, говорить стало трудно из-за появившегося в горле комка - ощущения, будто тебя душат, - скажи, где мои родители? Где друг Егорка? Где все люди?
Он уронил голову на грудь. Подперев её одной рукой, другой он стал нежно теребить пушистое создание.
Через пять минут, в течение которых Сатурн успел нажраться сухого корма, а хозяин проблеваться в ванной от мысли о предстоящем одиночестве, Димка сидел в зале перед телевизором с бутылкой воды и сосредоточенно опустошал её продолжительными глотками.
Заставка "Новостей" только что закончилась и на экране появилась серьёзная физиономия дикторши. Как всегда в строгом костюме и с толстенным слоем пудры на лице, она выглядела вызывающе фальшиво, вроде тех придурков рекламирующих сотовые телефоны на огромных баннерах, развешанных по всем городам России.
- Экстренное сообщение. Сегодня стало известно, что всё население города Петропавловска-Камчатского и всего полуострова было эвакуировано в Японию, на остров Хоккайдо...
Димка поперхнулся и закашлялся, вода потекла из носа.
- Ни хрена себе, сказал я себе!!
- ...как стало известно из неофициальных источников, причиной данного мероприятия стала невозможность погашения внешнего долга России перед развитыми странами, в том числе и Японией. Долг составляет на сегодняшний день...
Димка чихнул.
- ...ардов долларов. И вот только что к нам поступила информация о том, что президент и правительство российской федерации отказались от граждан своей страны в пользу Японии, где они будут использоваться в качестве дешёвой рабочей силы на производстве вплоть до погашения всего долга. Полуостров Камчатка объявляется временно закрытым. Рассматривается также вопрос о передаче полуострова японскому государству...
- Что?! Как!? Чего?! - негодовал Димка, - да пошли вы все в жопу!!!
Схватив с рядом стоящего стола увесистый утюг, Димка метнул его в ненавистное лицо дикторши.
Раздался хлопок. Потом что-то затрещало, заискрилось, и из телевизора повалил густой серый дым, быстро заполнявший пространство комнаты. Вспыхнули шторы, вплотную прилегавшие к телевизору. Дышать стало трудно и противно. Димка бросился к входной двери, он уже открыл её, когда вспомнил о Сатурне. Долго кота искать не пришлось, животное выдало себя оглушительным раскатистым "мяу", испугавшись взрыва, видимо не меньше хозяина.
Когда Димка в наспех накинутом отцовском тулупе выбежал на улицу, прижимая к себе ошарашенного кота, дым валил уже из всех окон.
- Вот тебе и варвары, вот тебе и Рим, - поучительно проговорил Димка, глядя, как его квартира превращается в пепелище. К вечеру всё было кончено.
*****
Димка стоял на лестничной площадке своего подъезда перед рядами почтовых ящиков и крутил в руках телеграмму. Он вытащил её из своего ящика, но оказалось, что она адресована вовсе не ему и не его родителям, а соседу по квартире. В телеграмме сообщалось, что у соседа родилась внучка и умерла дочка.
Опустив послание в нужный ящичек, Димка вышел на улицу. Погода стояла, как в последний раз, неземная, без ветринки, без снежинки! Тишина! Солнце слепило лучами, а свежевыпавший снег блестел и переливался!
Укутался Димка в тулуп поплотнее, пожурил кота и пошел, куда глаза глядят. Захрустел снег под ногами и вскаркнулось вороне сидящей на одинокой берёзе, ветви которой склонились к сугробам под тяжестью снега. Шёл он долго, как будто навсегда уходил. Шёл и всё думал о том, радоваться ли его соседу или плакать от горя, и, в конце концов, решил, что сначала вернуться ему надо на свою малую Родину, как и всем остальным жителям Камчатки, а потом уже решать, что делать и как дальше жить...
![[]](/img/l/linikow_a_a/91/izoljacija.jpg)