Аннотация: Короткий рассказ о любви. О том, как иногда мелочь, ошибка, каприз могут привести к катастрофе...
ЕСЛИ НА ЭТОТ РАЗ МЕНЯ ПРОСТЯТ
И ВСЁ ОБОЙДЁТСЯ...
...В первую минуту Большой Каньон ослепил переливами красного, розового, голубого!.. Он был живой - этот чудовищный провал, распахнувшийся перед нами до горизонта.
- Это... Это... Это чудо какое-то! - выдохнула я, захлебнувшить в словах.
Пол молчал. Он тоже был ошарашен, хотя заранее изучил интернетовские снимки главной достопримечательности юго-запада США.
Эту поездку мы не планировали. Просто однажды Пол вернулся вечером из своего офиса и объявил, что "...завтра мы летим в Лас-Вегас, берем на прокат машину и едем в Большой Каньон."
- А работа?.. - начала я, но остановилась, замахала руками и бросилась Полу на шею.
- К чёрту работу! К чёрту архитектуру! К чёрту твоих учеников! У меня - "настроение".
Я люблю, когда у Пола случаются эти его "настроения". Само слово - ни на английском, ни на русском - ничего не объясняет. Просто иногда на него "накатывает", и Пол говорит, что жизнь проходит, один день повторяет другой, а обещанного (кем? когда?) счастья всё нет и нет.
Наверное, Пол (как и я, как и все люди) никогда не станет взрослым...
Подозреваю, что и со мной он познакомился благодаря "настроению". Когда Пол однажды объявил родителям, что "летит в Россию на встречу с русской девушкой Леной", родственники были в шоке. Россия тогда, в 1994, только начала приподнимать свой "железный занавес" и пугала неизвестностью, замешанной на слухах.
"Настроение" может случиться когда угодно - даже во внесезонье, и в этом его прелесть! У Большого Каньона мы оказались в феврале - в самую глухую пору, когда толпы туристов и не думают о летнем отдыхе. Поэтому тихо и безлюдно было в уютной гостинице в двухстах метрах от кромки каньона. Не кричали дети, не гудели автобусы, и слышно было, как падают листья и шуршит под ногами гравий.
Утром мы прошли около четырех миль по тропе, ничем не отгороженной от края обрыва. Только на смотровых площадках, расположенных на огромных валунах, почти висящих над бездной, имелись решётки и надписи, предупреждающие об опасности. Когда я перелезла через одно из этих хлипких сооружений и оказалась на крохотном пятачке, в пяти шагах от бездонной ямы, уходящей вниз на несколько километров, я почувствовала и ужас, и восторг, и ещё что-то, чему нет названия... Может быть, ликование жизни? В той её точке, где так легко оступиться и оборвать всё одним махом?..
- Лена...
Пол не закричал, не бросился ко мне, не схватил за руку. Он стоял по ту сторону ограды и тихо, почти шёпотом, повторял:
- Стой на месте. Не двигайся. Пожалуйста...
Меня позабавила его паника, потому что до края было далеко, и я чувствовала себя в безопасности. Чтобы попугать Пола, я отпустила выступ и сделала первый осторожный шажок.
- Иди сюда! - закричала я по-русски, махая руками. - "У края бездны на краю!.." Нет, тебе этого не понять - ты же не читал Пушкина!
Я прекрасно знала, что дело не в Пушкине, а в вестибулярном аппарате. Он у Пола немного нарушен, и высота, даже небольшая, его пугает.
Я оглянулась, увидела его побледневшее лицо - и расхохоталась. Внизу, за чертой, клубилось что-то мощное, яркое, пьянящее, и это "что-то" тянуло, как воронка.
...Ещё один осторожный шажок... Восторг и ужас!.. Лучше присесть, вцепиться руками в траву. А ноги свесить над обрывом...
Что-то дёрнуло меня за куртку, резко и сильно отбросило назад, к барьеру.
Такого Пола я ещё не видела.
- Б-больше... Никогда. Так. Не делай. - Он смотрел на меня дикими глазами, и руки у него тряслись.
- Пол, прости! Ну, пожалуйста...
Вся история казалась шуткой - ну ладно, не совсем удачной! - и хотелось поскорее растормошить Пола и объяснить, что со мной ничего не могло случиться - потому что не могло случиться никогда! И напрасно он думает, что я ребёнок и не понимаю...
- Ну, чего ты? Видишь, всё в порядке. Я не могла никуда упасть!
- Ты - не могла. Я - мог.
Пол сказал это так серьёзно, что сразу расхотелось спорить. Я с сожалением оглянулась на неохраняемый пятачок.
- Ну, а вниз-то мы всё-таки пойдём? Ты же обещал... Туда все спускаются - и ничего.
- Во первых, не все, а во вторых, не в одиночку. Здесь, между прочим, каждый год люди гибнут!
К площадке подошли два высоких парня, обвешанные видеокамерами. Один из них легко перескочил через ограду и подошёл к обрыву.
- Schau dir das an! - крикнул он, помахав товарищу. - Komm her!
Он ещё что-то говорил, но за несколько лет жизни в Америке я успела забыть немецкий, который когда-то весьма успешно изучала в инязе.
- Вот видишь! - сказала я Полу. - Никто, кроме тебя, не боится. И вообще, ТАК обидно РАЗ в жизни прилететь к БОЛЬШОМУ Каньону - и не спуститься...
Когда я всё это говорила, я акцентировала ударные слова, растягивая их на русский манер - и неожиданно мне стало по-настоящему обидно. Пол это почувствовал.
- Ну, посмотрим... - сказал он не очень уверенным тоном. - Может, завтра с утра - если погода не испортится.
А утром неожиданно пошёл густой снег - настоящий, русский, новогодний! Хлопья - огромные, как бабочки, - кружили над сонной гостиницей, замирали в воздухе и бесшумно опускались на скамейки, тумбы, дорожки. Было так тихо, что казалось, будто тишина - это не отсутствие звуков, а нечто осязаемое. Хотелось просто стоять, запрокинув голову к небу, погрузившись в это "нечто" - и слушать тишину.
- Это надо же! - посочувствовал нам ресепшионист. - Не повезло вам! Да тут снега вообще не бывает! Раз в пять лет - не чаще.
Мы вышли во двор - и сразу по колено увязли в сугробе. Над каньоном клубился туман. В серой пелене утонули каменные башни, ущелья и террасы; вчерашние краски исчезли, как будто за ночь кто-то стёр их огромной мокрой губкой. Остался чёрно-белый гетеротип Большого каньона - суровый, холодный, опасный...
Мы подошли к повороту, ведущему к началу спуска. Служащие гостиницы уже успели расчистить узкую тропинку, заканчивающуюся табличкой с грозным предупреждением:
ОПАСНО!!!
ОБЛЕДЕНЕНИЕ!
СПУСК НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ.
ТОЛЬКО ПРИ НАЛИЧИИ ОСНАЩЕНИЯ!!!
А у нас - обычные ботинки и кроссовки... Хотя шипы и палки можно купить в любом магазине.
- И не думай! - отрезал Пол. - И... хватит об этом!
В тот день мы съездили в местный музей, побродили по национальному парку, зашли в ювелирный магазин и долго рассматривали подлинные индейские украшения из камня.
- Давай купим тебе что-нибудь, - благодушно предложил Пол, делая вид, что не замечает напряженного молчания, повисшего между нами. - Вот смотри! Серебро с бирюзой. Примерь.
Изящные серебряные часики с небесно-голубыми камешками и такое же колечко с бирюзой действительно были чудо как хороши!
- А... А мы можем это себе позволить? Наверное, дорого...
- Ну и пусть, - махнул рукой Пол. - В Нью Йорке такие украшения стоят в пять раз дороже. Ну как, покупать?
Я знаю эту Полину манеру увлекаться и не думать о последствиях - особенно во время отпуска, когда мысли о финансовых неурядицах если и приходят в голову, то как-то ... издалека.
- Двести пятьдесят... Нет, триста пятьдесят долларов. Может, не надо?
Пол достал кредитную карту:
- Тебе нравится? Тогда нечего и думать.
С двумя серебряными коробочками, завернутыми в бархат, мы вышли из магазина.
Снег всё валил, и огромные ели, растопырив лапы, ловили лохматые хлопья, а потом скрипели под тяжестью добычи. Арендованная еще в Лас-Вегасе машина завелась не сразу, а когда мы выскочили на дорогу, нас несколько раз заносило. И всё-таки мы заехали в спортивный магазин и рассмотрели все имеющиеся образцы шипов и креплений для ботинок.
- Сто долларов. За пару... - уныло сказал Пол. - За две - двести. И всё из-за десятиминутной прогулки.
- Почему десяти? Я читала, что только вниз - это часов шесть. А потом ещё наверх подниматься!
- Ты что, не видишь, что творится? - начал терять терпение Пол. - Я лично не собираюсь рисковать своей жизнью ради неизвестно чего!
- Какой жизнью?! О чём ты? Просто прогулка! Туда летом даже ишаки спускаются!.. То есть туристы на ишаках.
Пол засунул руки в карманы и, не глядя на меня, направился к выходу.
- Ну, давай не будем покупать шипы - действительно дорого для одного раза. Давай просто попробуем спуститься метров на сто - ну, хоть почувствуем, что это такое! - сделала я ещё одну попытку - скорее по инерции, чем из упрямства. Пол хлопнул дверцей машины и тяжело замолчал.
В холле гостиницы жарко пылал камин, разожжённый по случаю наступления зимы. Настенные бра и искусственные свечи в канделябрах не освещали сумеречное помещение, а только разгоняли темноту по углам. В полумраке жутковато поблёскивали стеклянные глаза прибитой над дверью головы красавца-оленя. Пожилая семейная пара (и как их сюда занесло в такую пору?) уютно устроилась у камина. Женщина надела очки и уткнулась в журнал с гламурной картинкой на обложке, а её муж расположился в кресле напротив.
...Когда мне будет семьдесят, я тоже буду вот так сидеть и радоваться комфорту... Если даже я и захочу тогда спуститься в Большой каньон, я уже не смогу... никогда... Если бы рядом со мной был русский мужчина, мы бы уже давно были на самом дне...
Хлопнула дверь, и в холл ввалились трое американцев с рюкзаками и лыжными палками. Огромные, заиндевелые, бородатые, они свалили в кучу мокрые рукавицы и шапки и весело топали тяжеленными ботинками с шипами.
- Ну как там погодка внизу? - вежливо поинтересовался ресепшионист.
- Ночью было всё ОК. А утром - сплошной дождь и туман, - охотно объяснил один из бородачей. - Мы даже хотели задержаться в кибитке ещё на одну ночь, но потом решили всё-таки рискнуть.
- Долго поднимались? - спросил Пол.
- В нормальных условиях нужно часов пять-шесть. Мы вышли на тропу в восемь утра, а сейчас...
Бородач достал мобильник.
- Ого! - весело удивился он. - Полвосьмого! Так это мы одиннадцать часов плюхали!
Я отвернулась от весёлой компании и уставилась на огонь в камине. Может быть, эти бородачи и моложе Пола, но не намного. А внизу, оказывается, даже есть какое-то пристанище для ночёвки...
А снег всё валил и валил, в камине трещали дрова, и было тихо и уютно в маленькой гостинице в двух шагах от невидимого в темноте провала.
* * *
Жизнь среднего человека - это цепочка упущенных возможностей.
К такому выводу я пришла утром, столкнувшись в холле со вчерашними бородачами. Без меховых курток и шапок они не показались мне сверхгигантами. Обычные парни в хорошей спортивной форме...
Почему-то вспомнился случай из моей доперестроечной, ещё советской молодости. Как-то летом оказалась я на Кавказе. Путёвка была туристическая, расчитанная на более- менее подготовленных участников. А в группе оказались одни матрасники... Две недели я томилась в горном лагере в ожидании коротких вылазок на маршрут. И вот однажды сижу я на скамеечке - такая вся чистенькая, умытая, в белой блузке с кружевным воротничком - ем пломбир и размышляю о своей несчастной судьбе. И вдруг... Откуда ни возьмись оказалась в окружении вот таких же бородачей - чёрных от солнца и грязи, обветренных, прокопчёных и лохматых. Вокруг них клубилась весёлая энергия дальних странствий, и пахло от их штормовок дымом костров и проливными дождями. Огромные рюкзаки они побросали на траву, заняли соседнюю скамью и уставились на меня.
- Надо же, - сказал один. - Беленькая... Чистенькая... Пломбир ест.
В голосе не было ни наглости, ни попытки установить контакт - просто безграничное детское удивление и радость.
Интересно, сколько недель они не видели умытого лица?
- А возьмите меня с собой... - слова вылетели неожиданно, но никто не засмеялся, и я осмелела.
- Нет, правда. У меня всё есть - и ботинки, и штормовка! Я спортивная, я вам не помешаю!
- А что, может - возьмём? - поддержал меня самый бородатый из бородачей. - Продуктов у нас хватит - где пятеро, там и шестеро.
- Ой, можно? Подождите двадцать минут, хорошо? Я только в рюкзак всё запихну! Я быстро... Не уходите - пожалуйста!
Я уже вскочила и была готова бежать, отмахнувшись от мысли о билете на самолёт, который наверняка теперь пропадёт. Подумаешь, билет! Подумаешь, тридцать пять рублей! Зато вот сейчас может случиться что-то такое - интересное, яркое, замечательное!.. На всю жизнь!..
- Ну что, берём? Ребята, вы как? Игорь, ты не против? - Самый Бородатый Бородач посмотрел на неулыбчивого строгого парня, видимо - руководителя. - Запасные носки, ботинки, штормовка есть? Тебя как зовут-то?
- Лена. Я сейчас!.. Я быстро!..
- Постойте, - хмуро вмешался Игорь. - Сергей, ты в своем уме? Ты что, хочешь сорвать восхождение? Случайный человек, без подготовки!..
- Да чего там осталось... - начал Самый Бородатый Бородач, но руководитель посмотрел на часы и встал.
- По рюкзакам, ребята!
Когда они почти совсем ушли, почти исчезли за поворотом, Самый Бородатый Бородач оглянулся, улыбнулся и помахал мне рукой. А я сидела на скамейке с подтаявшим мороженым в руках и смотрела им вслед...
Вот и вся история.
***
- Ты куда собралась? - не отрываясь от телевизора, спросил Пол.
- Я ненадолго - прогуляюсь до той тропы.
- Мы же хотели в резервацию - к индейцам?
- Угу... - кивнула я, затягивая шнурки на стареньких ботинках. Они мне хорошо послужили: даже резьба на подошвах износилась. Но я же не собираюсь карабкаться на настоящую гору! Спущусь метров на двести - вот и всё.
- Я быстро! - ненатурально улыбнулась я и уже в дверях скороговоркой пробормотала: Я только спущусь чуть-чуть вниз - и сразу вернусь. Хочешь со мной?
- Вау!!! - заорал Пол телевизору и щёлкнул пальцами. - "Красные носки" - лузеры! Такой бросок - и мимо!.. Мазилы!!!
Стало обидно. Значит, иди куда хочешь? А если я действительно свалюсь с обрыва?..
Предупреждение с восклицательными знаками было на месте, даже не одно - а два. Хором они кричали одно и то же: "Не рекомендуется!..", "Обледенение!..", "Только при наличие...", но на расчищенном участке были видны не только отпечатки от шипов, но и ребристые следы "неоснащённых" ботинок. Я оглянулась - не идёт ли Пол? - и неуверенно сделала несколько шагов по вырубленным в камне ступенькам, ведущим к началу спуска. Пока всё выглядело до смешного будничным - как в городском парке! Утоптанная тропа - широкая, как дорога - огибала каменный выступ и терялась за поворотом. С одной стороны она примыкала к вертикальной стене, а с другой обрывалась в пустоту. Если идти вдоль стены, не подходить к краю, то ничего страшного - даже если под ногой окажется лёд... Я прошла всего метров сто или сто пятьдесят, подняла голову и увидела далеко вверху огороженную часть смотровой площадки и крохотные фигурки, машущие мне руками. Я тоже помахала варежкой и вошла в тоннель, за которым дорога делала резкий поворот. Смотровая площадка исчезла, и я осталась совсем одна.
...И сразу наступила тишина - глубокая и абсолютная. Даже воздух казался застывшим и неживым. Почему-то закружилась голова. Холодный провал распахнулся на несколько километров, и из этой пропасти на меня летел снег - не сверху вниз, как положено идти снегу, а снизу вверх! Ветер стих - полное молчание и ТАКАЯ красота и покой, что ради этого стоило рисковать.
А потом на тропу выполз туман - и сразу всё исчезло: только снег, кусочек скалы, и где-то рядом обрыв, почти невидимый... Уже два раза под ногой оказывались обледеневшие участки, и я шла медленно, цепляясь за выступы скалы. Хорошо, что Пол сидит в отеле... С его вестибулярным аппаратом - даже страшно подумать, что с ним могло бы случиться!..
Снова лёд... Большой участок, через который не перебраться... Нужно возвращаться, вот только страшно разворачиваться и идти почти вслепую в скользких ботинках по петляющей тропе.
И всё-таки назад идти легче. Мне казалось, что я прошла очень большое расстояние - не менее километра! А на самом деле уже через пятнадцать минут показался знакомый тоннель, а за ним - утоптанная широкая дорога, по которой я почти бегом добралась до каменных ступенек. Пол, наверное, всё еще торчит перед телевизором... Вот удивится, когда узнает, где я только что была!..
На мобильнике оказалось несколько непринятых звонков от Пола. Странно, что я не слышала сигнала... Хотя ничего странного нет! Там, внизу - как в горах, а тут ещё и погодные условия...
В номере Пола не оказалось, хотя телевизор работал. На столе стоял пластмассовый стаканчик с недопитым кофе. Ну, где же он?.. Я достала мобильник и набрала знакомый номер, но связи не было.
"Наверное, сидит в баре... - вяло подумала я. Там в подвале стены толстые и всё блокируют..."
После напряжённого спуска в лёгкой куртке и тонких носках меня начала бить дрожь. Непреодолимо потянуло в сон. И я прилегла - на пять минут! - на кровать, укрывшись одеялом. Уже засыпая, подумала, что нужно проверить, не забыл ли Пол ключи в номере. А то вернётся, будет стучать - а я не услышу. Или лучше оставить дверь открытой...
...Проснулась я как от толчка - как будто кто-то включил во мне будильник.
"Пол!.." - позвала я в пустоту, но в ответ услышала невнятное бормотание телевизора.
Сколько прошло времени?.. Он не мог просидеть в баре три часа... Я схватила телефон, но связи не было.
А может, он разозлился и уехал один?
Это была дикая идея, но ничего другого, более утешительного, я не могла вообразить. Надев куртку, я побежала к парковке, моля бога, чтобы машины не оказалось на месте.
Занесённая снегом хонда одиноким сугробом маячила на пустынном пятачке за гостиницей. К ней явно никто не подходил со вчерашнего дня. А может, это не она?.. Я и свою-то машину не всегда узнаю, а тут арендованная... Голыми руками я сгребла снег с бокового стекла и заглянула в кабину: очки от солнца, апельсиновые корки, бумажки от конфет... Привычный мусор, за который Пол всегда ругал меня... всегда ругает...
Я зачем-то подёргала за ручку, ещё раз проверила мобильник (звонков не было) и снова набрала знакомый номер. Ещё ничего не случилось... Я всегда паникую, когда Пол задерживается... Он сильный и надёжный, он всегда возвращается - даже когда у нас были в прошлом году снежные заносы и машины сталкивались и застревали на дорогах. Я тогда вот так же с ума сходила, бегала от дома к дороге и звонила, звонила, звонила...
Ну, конечно, он в номере - просто мы с ним разошлись! Я приду, и он скажет с облегчением: "Где ты к чёрту бродишь? Я тут с ума схожу!.." И мы поедем куда-нибудь, и я скажу Полу, какой он замечательный и как я его люб...
Я толкнула дверь, потом постучала и на всякий случай позвала: "Пол...". Телевизор всё бормотал, за полуопущенными шторами синели ранние зимние сумерки.
Так... Нужно что-то делать. Может... Ещё светло, он мог спуститься не очёнь далеко - а потом не смог повернуть из-за льда и сейчас сидит где-нибудь там... Наверное, есть какие-то спасатели...
Я заметалась по комнате, зачем-то разыскала запасную пару перчаток и ещё раз проверила мобильный. Ничего... Неожиданно я почувствовала странное спокойствие. Может быть, потому что уже нельзя было скрывать от себя реальность и бессмысленно надеяться на чудо? И нужно принять то, что случилось и действовать - расчётливо и трезво. А когда начинаешь что-то делать - появляется надежда.
Молодой служащий за стойкой в холле выслушал меня спокойно, сочувственно покивал и протянул лист с номерами телефонов.
- Да, погодка не совсем подходящая, - буднично сказал он и посмотрел в окно. Сумерки стремительно сгущались. Если через полчаса Пол не придёт... Почему этот парень так спокоен? Может, он не понял, что прошло уже... почти пять часов?!
- Дело в том, что муж не собирался никуда спускаться....
Слёзы хлынули потоком. Ну, как они не понимают... Может, ещё можно что-то сделать, может, ещё не поздно!.. Я потыкала пальцем в цифры на мобильнике, но слёзы мешали, и соединения не получалось.
- Да-да... Конечно. Я понимаю... - растерянно бормотал дежурный, набирая номер на своём телефоне.
- Гостиница "Аркадия". Дежурный Арон Сноубон. ... Пять часов назад...
Арон посмотрел на меня вопросительно, и я кивнула.
- Пять часов назад не вернулся после одиночного спуска... Да, конечно... Его жена... Передаю трубку.
- Добрый вечер, миссис...
- Лессард. Лена Лессард.
- Очень приятно, миссис Лессард. С вами говорит дежурный полицейского участка Стив Вулих.
Голос спокойный - как будто я звоню не в полицию, а в какую-то контору по самому пустяковому поводу. Ненужные вопросы: как зовут моего мужа, сколько ему лет, год его рождения... И я механически отвечаю, подчиняясь бессмысленной бюрократической игре.
Хлопнула входная дверь, и я чуть не выронила трубку - так резко повернулась на сто восемьдесят градусов!.. Вчерашняя пожилая пара - мужчина в дутой куртке и спортивной шапке, надвинутой на самый лоб, женщина в длинном пальто с искусственным мехом, - подошли к стойке, чтобы взять ключ от комнаты. Оживлённые, весёлые, румяные от снега и мороза, они показались мне выходцами из другой, благополучной жизни.
- ...Миссис Лессард, ещё один вопрос. Во сколько часов - приблизительно - ваш муж начал спуск? И уверены ли вы, что он в каньоне? Вы, кажется, сказали, что у него проблема с вестибулярным аппаратом?
Я в растерянности присела на деревянную скамью около камина. Наверное, они пришлют вертолёт? Или организуют спасательную экспедицию? У них же есть оснащение, фонари, специалисты... И ещё не поздно - не очень поздно, шесть часов.
- Ваш муж найдётся, - сочувственно посмотрел на меня дежурный. - Вот увидите! У нас отличная спасательная служба. Скорее всего, он уже в кибитке, а там есть всё необходимое. Завтра утром...
- Как "завтра"?! У него лёгкая куртка... И кросовки...
Я снова набрала номер местного полицейского участка.
- Это Лена Лессард... Жена Пола Лессард...
- Да-да, я вас слушаю, миссис Лессард. (...) Да, мы принимаем меры. К сожалению, сейчас на маршруте, по нашим сведениям, никого нет. Мы связались по рации с группой из Нью-Йорка, но они возвращались по другой тропе. (...) Мы будем держать вас в курсе... Мы принимаем все меры...
Какие меры?!
Я не могла больше сидеть в холле. Хотелось спрятаться от сочувственных улыбок служащего и ободряющих дежурных фраз полицейского.
...В номере было темно. Я щёлкнула выключателем, и сразу загорелись настенные бра над зеркалом и торшер в углу. Утренний стаканчик из-под кофе сиротливо стоял на подносе, а рядом - пластмассовая ложка, скомканная бумажная салфетка, крекеры. Как будто кто-то минуту назад был здесь и вышел, оставив на столе случайный мусор.
А ещё на тумбочке лежали две серебряные коробочки, завёрнутые в бархат... "Тебе нравится? Тогда нечего и думать..."
...И вдруг телефон ожил!
На экране высветился номер - знакомый номер!
Ещё не веря в чудо, но уже готовясь принять свалившееся на меня счастье, я прижала мобильник к уху: "Пол!.."
- Добрый вечер, миссис Лессард. Дежурный по службе розыска Майкл Ремис.
- Но... это номер моего мужа... Где он?!
- Только что вернулась группа спортсменов-волонтёров. Они обследовали верхний спуск в каньон. Этот телефон они нашли в самом начале, на тропе...
- А... А Пол?..
- Я вам очень сочувствую, миссис Лессард. Будем обследовать участок с вертолёта. Завтра утром...
- Как завтра?! Может, кто-то пойдёт со мной... сейчас... Пожалуйста!..
- К сожалению, по инструкции ночной спуск в таких условиях не разрешается. Скорее всего, ваш муж пережидает непогоду где-то внизу. В безопасном месте. Завтра утром...
***
Фонарь освещал кусочек тропы и ступеньки, ведущие в пустоту. Я подошла к самому краю огороженного участка и заглянула в провал: "Пол..." Звук отлетел и пропал, увяз в кромешной темноте. Она была живая, она ждала и дышала мне в лицо, как приготовившийся к прыжку зверь. Неба не было, но я все равно смотрела вверх, туда, где должны быть звёзды. Если на этот раз меня простят и всё обойдется... Только на этот раз!.. Пожалуйста!.. Ну, сделайте что-нибудь! Я больше никогда!.. Никогда!..
НУ, ПОЖАЛУЙСТА!..
Я сделала несколько шагов вниз по невидимым ступенькам - и оглянулась. Было темно и пусто, и только жёлтое пятно фонаря напоминало о том, что где-то рядом есть люди.
"Ну, пожалуйста!.." - попросила я ещё раз неизвестно кого.
Раздался скрип шагов, и из темноты вынырнула высокая фигура в знакомой шапке с помпоном. Кто-то очень похожий на Пола медленно шёл мне навстречу, а я стояла, задержав дыхание, боясь спугнуть ЧУДО, в которое почти перестала верить.