Он был невысоким, не больше метра семидесяти, узкоплечим и лопоухим, с заурядными чертами бледного лица, спадающими на лоб черными волосами и маленькими усиками. Единственное, что в нем было незаурядного, так это глаза - большие блестящие глаза, напоминавшие кусочки отшлифованного агата. В кожаных шортах и рубашке с короткими рукавами он походил на ощипанного петуха, а большая сумка, висевшая на плече, никак не добавляла ему очарования.
- Это опять я, твоя верная тень, - сказал он, весело улыбаясь, и сел напротив меня, заслонив окно кафе.
- Ты считаешь, что я в ней нуждаюсь? - не слишком любезно спросила я. Откровенно говоря, он был не в моем вкусе, поскольку мне нравились настоящие мужчины, а не ощипанные петухи. К тому же Пит Росслер успел уже мне порядочно надоесть.
- Если бы нуждалась, я бы лежал у твоих ног, - ответил он весело, - но ты не нуждаешься, и поэтому я встал с асфальта и присел рядом с тобой, чего порядочной тени делать не полагается.
- Вот именно порядочной, - сказала я.
- Ну, до порядочной тени мне далеко, - продолжая улыбаться и одновременно заказывая себе порцию лимонного мороженного, сказал он, - но кое-что я умею.
- И что же, если не секрет?
- К примеру, двигать ушами, - ничуть не смущаясь, ответил он.
Надо отдать ему должное, он нисколько не комплексовался по поводу своего роста, чего вряд ли можно ожидать от такого коротышки, но при этом и не желал понять, что при его росте прогулки с дамой, которая на полголовы его выше даже без роскошной прически и туфель на высоких каблуках, выглядят, мягко говоря, как какое-нибудь юмористическое шоу. Впрочем, за время нашего знакомства с Питом Росслером я уже не в первый раз приходила к мысли, что он, должно быть, откуда-то оттуда и сбежал. Как говорится, цирк уехал, клоуны остались.
- Ну, подвигай, - сказала я. Пит принялся послушно шевелить своими ушами, размер которых неоднократно наводил меня на мысль, что при встречном ветре ему наверняка гораздо труднее передвигаться, чем при попутном.
- Слишком жарко для длительного сеанса, - объявил он минуту спустя, и принялся за свое мороженное.
- Да, погода замечательная, - согласилась я. - Тепло, солнышко, небо чистое.
- Солнечные ожоги и засуха, - проворчал Пит, не отрываясь от чашечки с мороженным. Голос его заметно переменился, а шея напряглась.
- Тебе не нравится, какая сегодня погода? - удивленно спросила я и про себя подумала, что я впервые заговорила с ним о погоде. Пит всегда умудрялся найти тему для разговора, и хотя в памяти от этих разговоров мало что оставалось, я точно помнила, что никогда еще Пит не разговаривал со мной о погоде. Мне даже показалось, что он просто старательно обходил эту тему.
- Да как тебе сказать, - ответил Пит, задумчиво глядя на ложечку со стремительно тающим мороженным.
- Прямо так и сказать, - ответила я.
- Я плохо переношу жару, - сказал он. - Я ведь не приезжий, а потомок коренных жителей этих мест, так что это у меня наследственное.
- Вот оно что, - сказала я.
- Кстати говоря, тебе пора идти на работу, - сказал внезапно Пит, озорно улыбнувшись. Я бросила взгляд на свои часы и убедилась, что мне не просто пора, я уже опаздываю на работу как минимум на семь минут.
- Надо же! - сказала я. - Болтая с тобой, я совсем забыла про время.
- Опаздываешь, - как мне показалось, с каким-то удовлетворением сказал Пит.
- Да, опаздываю! Из-за тебя я не заметила, как подошел наш служебный автобус, и мне теперь придется просить кого-нибудь, чтоб меня довезли до центра.
- Не сердись. Я тебя подброшу, - пообещал Пит. - За пять минут доберемся.
Он быстро расплатился с роботом-официантом и, на ходу подхватив свою сумку, торопливо зашагал к выходу из кафе. Я направилась вслед за ним.
Пит не соврал, когда говорил, что доставит меня за пять минут. На улице нас ожидал атомокар "Золотая Стрела", приземистый, широкий, с зализанными линиями корпуса. Самая мощная, быстроходная и дорогая машина. Глядя на Пита, даже не подумаешь, что он может быть владельцем такой машины. Но он был тем, кем был, потому что "Золотая Стрела" приветливо пискнула, когда Росслер приложил руку к кодовому замку, и распахнула перед хозяином дверцу. Если бы отпечатки пальцев Пита не сошлись с теми, что были заложены в бортовой компьютер кара, мой знакомый получил бы небольшой удар электрическим током, чтобы впредь не совал свои руки куда не надо.
- Садись, - сказал Пит, открыв передо мной вторую дверцу.
Внутри "Золотая Стрела" оказалась еще шикарнее, чем снаружи. Здесь явно было все, чего могла пожелать человеческая душа, а также многое сверх того.
- Хорошая машина? - спросил Пит, выруливая со стоянки.
Я кивнула головой и спросила:
- А музыку у тебя тут можно послушать?
- Конечно, можно, - ответил он. - Только у меня с собой нет дисков с современной музыкой.
- Жаль, и у меня нет, - сказала я. - А ты что слушаешь?
- Классику.
- Классику чего? - спросила я. В конце концов, в мире существует столько различных жанров, и в каждом есть своя классика.
- Просто классику, - буркнул Пит. - Музыку, которую писали очень давно.
- А-а, это всякие там скрипки, виолончели и прочая дребедень? - догадалась я.
- Примерно так, - ответил Пит, слегка поморщившись.
- Вот уж не думала, что ты слушаешь такую музыку.
- Обо мне очень многие много чего не думали, - ответил Пит и бросил на меня острый взгляд. Меня почему-то пробрала нервная дрожь, очень уж нехорошо он на меня посмотрел.
- Ты куда свернул? - спросила я, напряженно вглядываясь в дорогу.
- Так короче добраться до твоего центра, - ответил он спокойно. - Давай я лучше радио включу.
- Включи, - немного успокоившись, согласилась я.
Но музыки по радио не передавали. В тот момент, когда Пит включил его, в эфире была погодная служба. Бодрый голос диктора сообщил, что неподалеку от Диксон-тауна образовался холодный циклон, с которым предстояло справиться, так как в противном случае температура в районе города могла понизиться в течение буквально нескольких часов на два десятка градусов. Работники ЦКП (центра контроля погоды) уже выслали в столицу округа запрос на партию новых терморегуляторов ТР-600, необходимых для того, чтобы справиться с циклоном.
- Вези меня быстрее, с этими терморегуляторами всегда столько возни, - сказала я. Пит кивнул, не отрывая глаз от дороги. Кар, разогнавшийся километров до пятисот в час, если не больше, ежесекундно глотал по полторы сотни метров идеально ровного бетона пустынного в такой ранний час шоссе. Глядя на расплывчатые бесформенные пятна, мелькавшие за окном и рассеянно слушая новости из Исландии, я вспоминала, как мы с Питом познакомились.
Случилось это на одной вечеринке месяца два или три назад, кажется, на дне рождения одной моей подруги. Он оказался ее хорошим знакомым и интересным собеседником, с которым было приятно поболтать. В тот вечер мне надоели до смерти ухаживания двух бронзовокожих атлетов, и назло им я все время разговаривала только с Питом, который, заинтересовавшись моей эмблемой сотрудника ЦКП (я думаю, и не только ею), старательно подыгрывал мне. Кажется, этот коротышка сделал неправильные выводы из того вечера, хотя я не могла сказать, что он сильно надоедал мне. Встречались мы с ним не чаще раза в неделю, и дальше простых разговоров и вполне невинных мелких подарков его ухаживания не шли, хотя и отвадить его было невозможно. Он с улыбкой воспринимал любую гадость, и отделаться от него нельзя было даже с помощью откровенного хамства.
- Еще две минуты, и мы на месте, - сказал он немного погодя. Затем Пит начал сбрасывать скорость и изящно вписался в узкий поворот, который вел к зданию ЦКП. Неподалеку от поворота нас встретил небольшой контрольно-пропускной пост, на котором скучали два рослых, не в пример Питу, полицейских, одетых в голубые пластиковые комбинезоны, с парализаторами на боку. Конечно, наш ЦКП не бог весть какая цель для нападения, но небольшой ядерный реактор у нас есть, а также различное оборудование, применяемое для наблюдения за погодной и управления ею, в которых хватает и драгоценных металлов, и радиоактивных веществ.
- Доброе утро, мисс Браун, - сказал один из них, кажется, его звали Джимми, с улыбкой наклонившись к окну. - А это кто?
- Это мой друг Пит Росслер. Я попросила его подвезти меня, а то иначе я бы опоздала, потому что пропустила наш служебный автобус, - сказала я, честно посмотрев на полицейского и мило улыбнувшись.
- Ну ладно, проезжайте, - сказал полицейский, мрачно посмотрев на Пита. Тот ответил не менее тяжелым взглядом. - Только смотрите, не задерживайтесь там, мистер Росслер.
- Ну что вы, ни на минуту, - ответил Пит, хотя, если судить по его лицу, сказать он хотел нечто совершенно противоположное по смыслу. - Только не застрелите меня, когда я поеду обратно.
- Постараюсь, - ответил полицейский, включая устройство, которое поднимало шлагбаум.
Мы неспешно покатили по узкой асфальтовой дорожке к главному зданию. Оно едва ли могло поразить человека, увидевшего его в первый раз, своими размерами или красотой. Большая часть ЦКП находилась под землей, а что касается красоты, то, как вы понимаете, трудно ожидать каких-либо архитектурных изысков от человека, строящего большую фабрику. А наш центр в принципе мало чем отличался от таких строений, за исключением того, что делал не роботов, а погоду.
- Я ожидал чего-то большего, - проворчал Пит, рассматривая восьмиэтажное зеленое здание, которое из-за двух пятиэтажных крыльев напоминало огромную черепаху, выброшенную на берег.
- Большая часть помещений находиться под землей, - ответила я.
- А-а-а. Прячетесь, как вурдалаки, от солнечного света, который сами же и делаете?
- Да нет. Просто там находиться питающий реактор, поэтому для экономии и большую часть оборудования, питающегося от этого реактора, разместили под землей.
- Где тебя высадить?
- Да можно вот здесь, - сказала я, указав рукой на автостоянку для личного транспорта сотрудников центра. Конечно, таковым располагали далеко не все, большинство добиралось до ЦПК на принадлежавшем центру автобусе. Тот же автобус после работы развозил нас всех по домам.
- Давай я тебя прямо до дверей довезу, - предложил Пит, улыбаясь. - Сдам, так сказать, из рук в руки вашей охране. Там ведь есть, кому сдавать?
- Конечно, есть. В холле постоянно дежурят еще два полицейских.
- Ну, вот и отлично. Только как-то их маловато, я думал, что на таком важном предприятии охранников будет больше.
- Да нечего у нас особенно воровать. Для того чтобы вывезти радиоактивные элементы из реактора или драгоценные металлы из нашей аппаратуры, потребуются такие расходы, что никакие деньги за эти драгметаллы и ядерные материалы не окупят затрат. К тому же полицейские привалят толпой при малейшей тревоге
- Понятно. Но все-таки...
- А что все-таки?
- Ну, к примеру, марсианский шпион, решивший оставить жителей Аляски без сои и пшеницы. Южнее она ведь не растет, там почва до сих пор еще слишком радиоактивная.
- И что же сделает этот марсианский шпион? - рассмеявшись, спросила я.
- Ну, как положено всякому шпиону, обезвредит охрану, выведет из строя управление оборудованием центра, и скроется.
- Оборудование центра не так просто вывести из строя, - ответила я.
- Да, я об этом и не подумал, - сказал Пит. - У вас же все продублировано, и что ни делай, все равно все будет работать как часы.
- Это точно, - сказала я.
- Приехали, - бросил Пит, притормозив прямо перед входом в здание центра, да еще так, что дверца кара оказалась точно напротив входной двери. - Прошу вас, мадемуазель.
Он галантно подал мне руку, помогая выйти, и распахнул передо мной дверь. При этом он еще успел прихватить с заднего сидения кара свою сумку и теперь держал ее в левой руке.
- Доброе утро, мисс Браун, - козырнул мне один из охранников, высоченный, весь покрытый мускулами атлет по имени Вэллэнтайн.
- Доброе утро, - ответила я, улыбнувшись.
- А это кто с вами? - спросил он, глядя на Пита.
- Подарок тебе на рождество, - ответил Пит раньше, чем я успела хотя бы открыть рот, и стремительно шагнул вперед. Сумка его упала на пол, а он сам с размаху ударил Вэллэнтайна в живот. Глаза мои полезли на лоб, но не столько от того, что Пит ударил его безо всякой видимой причины, сколько от того, что после удара Геракл в полицейском мундире, возвышавшийся на голову над своим обидчиком, согнулся пополам, схватившись обеими руками за живот.
Пит ударил его еще раз, на этот раз в голову, и Вэллэнтайн рухнул на пол как подкошенный, а мой спутник, не теряя времени, метнулся ко второму охраннику, который сидел за столом у двери в противоположном конце холла и ошалело таращился на эту невероятную картину. Как во сне я видела, что полицейский потянулся за оружием, но он слишком долго медлил, и раньше, чем рука охранника схватилась за рукоятку парализатора, Пит достал его ударом ногой в голову, от которого коп вылетел из кресла и распластался на полу, потеряв сознание. Только теперь я обнаружила, что способность говорить и двигаться вернулись ко мне.
- Что ты делаешь, Пит?! - крикнула я, опускаясь на колени около Вэллэнтайна, который все так же неподвижно лежал на полу. Нос у него, похоже, был сломан, из ноздрей обильно текла кровь.
Меня замутило, однако я, преодолевая приступ дурноты, попыталась оказать ему первую помощь, положив его голову к себе на колени.
- Оставь его, очухается и без того, - сказал Пит, и я едва узнала его голос, такой металл вдруг зазвенел в нем. Однако я не послушалась. Вэллэнтайн застонал и зашевелился.
- Оставь его.
- Ему нужно помощь.
- Оставь его! - рявкнул Пит и присовокупил к своим словам такой толчок в плечо, что я проскользила с метр по гладкому полу холла. Голова Вэллентайна упала на пол, однако он явно начал приходить в сознание, которое тут же потерял вновь после того, как Пит совершенно хладнокровно ударил его ногой в голову.
- Психопат! Ты соображаешь, что ты делаешь?! - взвилась я.
- Вполне. В отличие от тебя, - спокойно сказал Пит. - Вставай.
- Что тебе надо? - спросила я, поднимаясь.
- Так много, что я до утра не успею тебе рассказать. К тому же ночью я обычно предпочитаю заниматься отнюдь не разговорами, - ответил он насмешливо. Даже идя по лезвию ножа, этот человек не переставал острить.
- А теперь иди вперед и не отвлекайся на всякие мелочи, - сказал он. У него на плече уже опять висела сумка, но на сей раз лицо у него было сосредоточенное, как у киношного бандита, идущего на дело, а в левой руке он сжимал какую-то блеснувшую стеклом в свете неоновых ламп холла бутылочку. Правой он, наклонившись, отстегнул нагрудный жетон Вэллэнтайна и прицепил его себе на грудь так, что контур эмблемы центра был виден издалека, а рассмотреть, что фотография на бэдже не имеет ничего общего с лицом Пита, можно было, только подойдя вплотную. Секундой позже в его правой руке появился старинный пулевой пистолет.
- Иди вперед, быстро и тихо, - сказал Пит.
- Куда? - спросила я, пытаясь взять в себя в руки. Это у меня не очень получилось, дрожь, как от холода, не прекращалась. Как будто в морозный день налетел порыв ледяного ветра.
- К главной контрольной рубке, - сказал Пит и так посмотрел на меня, что ноги сами понесли меня вперед. Впрочем, мое вызванное страхом рвение было недолгим. Пит, несомненно, не знает расположения помещений в главном здании ЦКП, а значит, я легко могу его потаскать по многочисленным переходам и коридорам, пока охранники не очухаются и не вызовут полицию. Однако я ошиблась. Стоило мне попытаться повернуть не в том месте, как за моей спиной раздался голос Пита.
- Не туда, - сказал он. - Если я приказал тебе идти вперед, то это еще не значит, что я не знаю дороги. План здания я раздобыл еще несколько месяцев назад, и знаю его наизусть.
Несмотря на такое явное свидетельство наличия у Пита тщательно задуманного и старательно приводимого в исполнение плана, я все же еще раз попыталась сорвать его замыслы. Для этого я старалась попасться на глаза всех попадавшихся нам видеокамер, однако вместо сигнала тревоги услышала смешок Пита.
- Можешь не рассчитывать на то, что кто-то в ближайшие пять минут поднимет тревогу. Недели две назад в вашем здании ремонтировали систему мониторов внешнего наблюдения, и один мой друг вставил в нее небольшое дополнительное устройство, благодаря которому никто ничего не заметит, пока я того не захочу.
После этого я окончательно упала духом. Может, Пит и не был шпионом с Марса, но предусмотрителен он был просто дьявольски. Размышляя, нет ли все-таки еще хоть какого-нибудь способа предупредить своих коллег или полицию о проникновении постороннего, я не заметила, как мы дошли до центральной рубки.
- А теперь посторонись и надень вот это, - сказал Пит.
- Что это? - спросила я, беря у него из рук нечто, напоминающее симбиоз намордника и очков для подводного плавания, украшенное парой узких резиновых ремешков.
- Кислородная маска, - ответил Пит, надевая точно такое же устройство на свою голову. - А теперь набери код.
Я посмотрела на пистолет в его руке и сделала то, что он требовал. Пистолет, знаете ли, чертовски весомый аргумент. С ним не поспоришь. Зажужжал электромотор, и тяжелая стальная плита бронированной двери, закрывавшей вход в контрольную рубку, отползла в сторону.
- Джекки, ты страшно опоздала... - начал было начальник моей смены доктор Фримен, но увидел противогаз на моем лице, Пита и осекся. - Что...
Больше он ничего сказать не успел, так как Пит шагнул вперед, с размаху бросив бутылочку. Та, как и полагается всякой нормальной бутылочке, разбилась, и в воздух тотчас взметнулись клубы белого пара, а Пит, не теряя времени, сделал еще два шага вперед и трижды нажал на спуск. Затем он резко развернулся и выскочил из рубки за секунду до того, как электромотор задвинул на место дверь, повинуясь сигналу тревоги. Впрочем, прежде чем дверь захлопнулась, я успела увидеть, что все, кто находился в рубке, попадали на пол.
- Среди приборов, с помощью которых вы управляете оборудованием, контролирующим погоду, есть только один, не имеющий дублера. Это главный компьютер, электронный мозг всего центра, который едва ли сможет переварить три пульки, которые я в него всадил.
- Что с людьми? - спросила я, превозмогая страх. Словно что-то липкое и холодное наполняет тело, как бутылку. Вот волна тягучего льда захлестнула горло, наполнила голову...
- Ничего страшного, - со своей обычной улыбкой на лице ответил Пит. - Это был обычный снотворный газ. Они проснуться через пару часов в целости и сохранности, если не считать приличной головной боли. Но это помешает им сразу начать корректировку погоды вручную, без помощи компьютера. А теперь пойдем, нам пора.
- Что значит пора? - спросила я, все еще борясь с липким холодом страха.
- Пора переходить ко второму акту. К тому же из рубки уже пошел сигнал тревоги и к охранникам, и в полицейский участок Диксон-тауна. Конечно, установленный мной в вашу систему связи прерыватель задержит сигнал, но не настолько, насколько бы мне хотелось, а я пока не хочу сдаться властям. Еще слишком рано.
- Слишком рано для чего?
- Потом объясню, - отрезал Пит, и у меня, честно говоря, пропало всякое желание расспрашивать его дальше.
Мы быстро прошли по коридору, о существовании которого я и не подозревала, и оказались в задней части здания. Распахнув какую-то дверь, Пит вышел на пожарную лестницу. Он явно немало времени провел над планом, если знал это здание лучше меня.
- А машина? Она же осталась с противоположной стороны, - напомнила не без ехидства я, громыхая по стальным ступенькам. Я уже поняла, что мой похититель пока ничего не собирается со мной сделать, и страх отступил, спрятавшись где-то в глубине. Пытаясь подбодрить себя, я и ляпнула эту глупость, лишь бы разорвать тишину и показать ему, что я вовсе не сдалась и вообще спокойна как скала.
- А она нам и не потребуется, - ответил Пит спокойно. Я мысленно обругала себя дурой. Ведь с самого начала было ясно, что у него есть разработанный до мельчайших деталей план, и что он продолжает действовать согласно этому плану. Правда, я не видела никакого смысла в его действиях, однако я не видела и реальной возможности сбежать. После того, как он вот так запросто отправил в нокаут двоих здоровенных полицейских, было бы чересчур наивно надеяться на то, что я смогу его оглушить, а обогнать пистолетную пулю еще никому не удавалось. В общем, от всех этих мыслей мне стало совсем нехорошо. А пока я размышляла подобным образом, мы добрались до конца лестницы.
- Прыгай, - сказал Пит.
- Зачем?
- Если я раскрою последний сегмент лестницы, чтобы он достал до земли, полиция тут же засечет это. Так что нам придется прыгнуть. Здесь невысоко, и ты не ушибешься.
Я посмотрела на его лицо, собралась с духом, сделал глубокий вздох, как перед прыжком в воду, и сиганула. Приземлилась на ноги, упала, покатилась по земле, отделавшись несколькими царапинами и парой синяков. Рядом приземлился Пит, который спрыгнул, как заправский парашютист и, перекатившись через плечо, мгновенно вскочил на ноги.
- Туда, - сказал он. - Бегом и молча!
И я побежала. Нельзя сказать, что мои отшибленные при падении ноги были от этого в восторге, но как я уже поняла на собственном горьком опыте, с мужьями и похитителями лучше не спорить, потому что ничего хорошего из этого все равно не получится. Правда, в отличие от похитителей мужья редко носят пистолеты и потому гораздо более безобидны.
Нас заметили, когда мы уже почти добрались до цели - невысокой серой скалы, чье подножие густо поросло кустами и маленькими деревцами. Оставалось только удивляться, как они находили на этом камне место для своих корней.
- Нас заметили, - сказала я, оглядываясь на бегу. - Это те два полицейских, которые дежурили на блокпосте у шоссе.
- Быстро добрались, - сказал Пит. - А впрочем, пусть их. Они мне все равно не успеют помешать.
Охрана не стала следовать нашему примеру и демонстрировать свою физическую подготовку, а села в кар и погналась за нами. Причем в машине их сидело четверо. Видимо, они для компании прихватили еще и тех двоих, которых Пит уложил в холле. Должно быть, они уже оклемались.
- Их четверо, - сказала я, оглянувшись еще раз для верности. Пару минут назад я едва ли не богу молилась о том, чтобы охранники побыстрее оклемались и взялись за Пита, а сейчас... Сейчас мне хотелось, чтобы... Чтобы... В общем, мне совсем уже не хотелось, чтобы нас догнали.
- Это не имеет значения, - ответил Пит.
Мы добежали до скалы.
- Что дальше делать?
- Лезть вверх.
- Ты что, рехнулся?
- Не хочешь, не лезь, - с леденящим душу спокойствием сказал Пит, и мы полезли. В принципе, это было не слишком нетрудное восхождение, если бы не мысль о полицейских с парализаторами и электрошоковыми дубинками, которые нагоняли нас. За рулем сидел, насколько я успела рассмотреть, Джимми, и гнал он напрямик, не обращая внимания на камни и кусты. Мы были еще на полпути к вершине, когда кар притормозил у подножия скалы. Мне казалось, что их приближение и полные ненависти взгляды я чувствую всей спиной.
"Боже, пусть они едут помедленнее, - думала я, карабкаясь вверх по скале. - Пусть они нас не догонят. Или пусть останутся внизу и не полезут за нами. Сделай так, Господи, чтобы они нас с Питом не догнали. Ни они, ни полицейские, которых они наверняка уже вызвали".
- Вот черт, у этого мерзавца заложница! - донесся до меня голос Вэллентайна. Оглянувшись на него, я едва не соскользнула с растрескавшегося бока скалы, и только крепкая рука Пита удержала меня от падения. Еще немного, и мы вскарабкались на вершину скалы и с двадцатиметровой высоты посмотрели на полицейский кар. Один из копов что-то говорил в рацию, а остальные трое, взяв свои парализаторы в зубы, медленно начали подниматься вслед за нами.
Выглядели они довольно забавно. Но этом, как я понимала с холодным ознобом, ненадолго.
- И что дальше? - спросила я. Ужас от мысли, что охранники вот-вот заберутся на скалу, леденил сердце. Казалось, что ничего более ужасного, чем такое завершение погони, быть уже просто не может.
- Будем ждать, - ответил Пит, садясь на камень.
- Чего ждать?
- Дождя.
- Чего-чего?
- Дождя.
- Ты все это из-за дождя устроил?!
- Да, именно так, - сказал Пит, с улыбкой глядя на меня снизу вверх. Помолчав несколько секунд, он продолжил, уже без улыбки:
- Ваши начальники определяют, какой должна быть погода, согласно ежедневным опросам населения, но пожелания таких любителей экзотики, как я и подобные мне, никогда не учитываются, поскольку мы всегда в меньшинстве. Демократия, к сожалению, мнение меньшинства никогда не учитывает. А я очень люблю дождь. Уничтожив центр контроля погоды, я дал возможность холодному циклону прорваться сюда и превратиться в настоящую грозовую тучу.
- И все потому, что ты очень любишь дождь? - спросила я. Сказать, что я была удивлена услышанным значило ничего не сказать. Я даже бояться забыла.
- Да, все потому, что я очень люблю дождь, - ответил он. - Помню, когда я еще был маленьким, еще до войны, когда контроля за погодой не было, я очень любил смотреть на дождь. Тогда тут почти не было народа, и мы жили с родителями там, где сейчас северный район Диксон-тауна. Как хорошо тогда было. - На его лице блуждала мечтательная улыбка. Потом он внезапно встал и сказал, указывая на северо-восток:
- Посмотри туда.
Я послушно повернула голову и, посмотрев в указанном направлении, увидела свинцовую, закрывшую полнеба тучу, которая медленно двигалась в нашу сторону с юга.
- Вот оно, - сказал Пит, и до нас докатился отдаленный раскат грома - звук, которого я не слышала уже много лет.
- Росслер, отпусти заложницу! - донеслось снизу, и я вздрогнула от звуков этого полного злобы голоса.
- Придется мне вас отпустить, - сказал Пит, улыбаясь, и крикнул вниз:
- Я ее отпускаю.
Какое-то нехорошее предчувствие заставило мое сердце сжаться, и я, идя к краю, сказала:
- Побереги себя, Пит.
Он улыбнулся мне, и в этот момент Вэллэнтайн и Джимми с двух разных сторон взметнулись над краем вершины, нажимая на спусковые кнопки парализаторов. Пит, пораженный несколькими разрядами сразу, откинулся назад и рухнул со скалы.
Не помню, как меня спустили вниз, не помню, как Вэллентайн пытался меня удержать, и я с размаху врезала ему ребром ладони по шее, - ничего этого не помню. В памяти остались только изломанные чалые кусты у подножья скалы и изувеченный после падения с двадцатиметровой высоты Пит, похожий на сломанного тряпичного клоуна с лицом, разрисованным кровью вместо грима.
Опомнилась я, когда Джимми взял меня за руку и сказал:
- Пойдем отсюда, здесь тебе делать нечего.
Я посмотрела в его почему-то веселые глаза, потом столкнулась взглядом с напарником Вэллэнтайна, который с торжествующей злобной усмешкой смотрел на труп Пита, и попыталась шагнуть к нему, но Джимми крепко держал меня за руку.
- Нам в другую сторону, - сказал он.
- Но он...
- Он мертв. Полиция приедет через пару минут и заберет тело. Кстати, что ты делаешь завтра вечером?
И тут небо прямо над нашими головами раскололось от удара грома, избавив меня от необходимости отвечать.
- Так что ты делаешь завтра вечером? - вновь спросил он, и тут я не выдержала и всадила локоть ему в солнечное сплетение, вырвала свою руку из его цепких клешней и бросилась назад. Напарник Вэллэнтайна попытался меня схватить, но я увернулась от его рук и бросилась напролом в кусты. И тут снова ударил гром.
Он лежал среди чахлых кустов, раскинув руки, с неестественно вывернутой шеей и алым ореолом растекшейся вокруг головы крови. А на щеках его блестели... Нет, это были не слезы. Это были первые капли начинающейся грозы, которой он, единственный человек, который любил дождь, так и не дождался.