Лирт Валентин Русланович. Тайны Либериона

Глава 1

- Доброе утро, господин Артель. Одевайтесь, я принесла вам чистую одежду.
Артель открыл глаза и моментально их закрыл. Сквозь открытое окно солнце уже заливало комнату ярким светом, что Артелю никогда не нравилось. Сколько раз он просил отца переставить кровать, но тот лишь отвечал ему, что кровать здесь стояла уже много лет и никому свет солнца не мешал. При этом его серьёзный взгляд становился удивлённым, словно его сын только что признался, что он вампир, и солнечные лучи наносят вред его нежной кожице.
Он посмотрел направо и не увидел своей сестры, Киры. Видимо, та, уже одевшись, пошла кушать, не разбудив его.
- Господин Артель, ваши родители уже завтракают. А ещё у меня для вас хорошие новости.
"Хорошие новости,- подумал он, - Скажи мне, что солнце сегодня встало последний раз и больше никогда меня не будет слепить по утрам"
- К вам в Морагон приехал ваш дядя, господин Брон Иллида, - она помолчала с минуту, - ну же, одевайтесь, все вас ждут.
Служанка Хильда вышла и Артель начал одеваться. Он не любил своего дядю Брона, тот всегда смотрел на него как-то странно и рассказывал не смешные, а иногда и вовсе странные шутки. Он бросил взгляд на комнату, в которой просыпался уже пятнадцать лет, словно пытаясь найти что-то новое, необычное, и, ничего не найдя, вышел из комнаты.
Пройдя по длинному, освещённому светильниками из козьих рог коридору, он подошёл к столовой и услышал громкие разговоры и споры. Он остановился и прислушался.
- Где твой сын, Белеран? Нежится, как кобылка в кроватке? Даже дочь пришла раньше него. Ах, я говорил тебе, что у тебя прекрасная дочь? А жена какая, просто загляденье! Повезло тебе, брат.
- Ты, Брон, на чужих жен не заглядывай, знаю я твои пристрастия. Когда уже себе женушку найдешь?
Артель не услышал, что ответил Брон. Сзади на его плечо легла крепкая рука и он знал, кому она принадлежала.
- Артель, я уже говорил: хочешь послушать о чём говорят взрослые, используй перевоплощение, стань совой или тумбочкой, - Родан улыбнулся, а увидев испуганное лицо Артеля и того рассмеялся.
- Дядя Родан, я не подслушивал. У меня спина заболела и я остановился её выровнять.
- Но-но, не станешь же ты врать старику? - он снова улыбнулся и, поправив рукава, медленно пошёл к массивным деревянным дверям. Пойдём, парень, нас скоро хватятся.
Войдя в столовую, он снова рефлекторно прикрыл глаза. Три огромных окна не были прикрыты шторами и от того ослепительно яркий свет бил Артелю в глаза. Он знал, что все окна бывают распахнуты только тогда, когда приезжает кто-то важный. Дядю Брона он таковым не считал.
- О, а вот и наш славный племянничек, будущий покоритель Дагона, прославленный политик и защитник Ивенелана, - голос Брона был до жути противным.
- Достаточно, Брон, не смущай мальца. Садись за стол, ты мыл руки? - отцовский голос был педантичным, строгим, но любящим.
Артель кивнул, тем самым соврав. Усевшись на высокий стул рядом с Роданом, он закатал рукава и аккуратно, словно насмехаясь, взял столовые приборы в руки, выровнял спину и сделал очень серьёзное лицо. Это было самым трудным для него, ведь смех распирал его изнутри. Артель часто так делал, когда присутствовал на политических собраниях. Он не любил заседающих там толстенных высоких членов общества, элита казалась ему кучкой надутых фазанов, но судьба распорядилась иначе.
- Родившись пятнадцать лет назад здесь, в Морагоне, я подписал себе смертный приговор, - думал Артель. - Теперь мне предстоит всю свою жизнь слушать этих надменных политиканов, притворяться, что мне весьма интересны их разговоры, кивать до хруста в шее и одевать эти неудобные, расфуфыренные, блестящие наряды.
Он оглянулся и увидел много сальных рож, смотрящих на него отовсюду. Вокруг был огромный зал, с ослепительными канделябрами под потолками, фресками с изображением Ортона Ивенеланского у которого в руках было перо, а перед ним тонны бумажек, каждую из которых нужно подписать. Он услышал, как все эти политиканы внезапно начали болтать и обмениваться бумажками. Он слышал слово "политика", которое вдруг возненавидел, слышал его от сальных рож, слышал у себя в голове, слышал его от стен и от канделябров. Артель закричал. Кричал до боли в ушах.
Открыв глаза, он оказался за тем же обеденным столом в Морагоне, у себя дома. Дядя Брон, как и раньше, о чём-то говорил с Белераном. Кира, одетая в небесно-голубое платье, ковыряла вилкой мясо кабана, которое ещё вчера прибыло из Кейрилана. Родан казался увлеченным разговором Брона и Белерана, но Артель знал его достаточно хорошо, чтобы понять: придворный алхимик сейчас мыслями в своей уютной башенке недалеко отсюда, читает трактаты или же смешивает коренья острохвоста с чемерицей, облегчающих старческие запоры. Артель улыбнулся, осознав, что через часик-другой он тоже будет сидеть в той башенке и слушать весёлый, совсем не стариковский голос Родана.
Старшее дитя Белерана докушало кабанину и собралось было уходить, но отец жестом остановил его, попутно приказав Родану и Кире выйти.
Оставшись наедине с отцом и дядей, Артель занервничал, и это отразилось в его глазах. Они забегали по комнате, попеременно перескакивая с Брона на отца и наоборот.
- Скажи мне, сын, чем ты постоянно занимаешься в той башне?
Артель промолчал, зная, к чему тот клонит.
- Мои слуги говорят, что те книги, которые я тебе дал больше полугода назад, ты так и не читал. Чей ты сын? Мой или Родана?
Он знал, что отцу не по душе его увлечение магией и алхимией, что он не разделяет его любви к природе и сверхъестественным вещам. По мнению Белерана, Артель должен был днями напролёт сидеть в библиотеке, читать исторические книги, политические трактаты, тащиться от разнообразных съездов и просто-таки бредить королевскими собраниями, считая каждый день, приближающий его к ним.
- В общем так, Артель. Отныне, указом первого советника короля Ортона Ивенеланского и твоего отца, я запрещаю тебе бывать в башне придворного мага. Я не хочу, - голос его повысился и стал более нервным - чтобы обо мне ходила молва, что я вырастил не политическое будущее королевства, а какого-то клятого зельемеса! И более того, что, будучи в разъездах, я слишком часто позволял твоей матери общаться с этим, пёс бы на нём ездил, Роданом, и сын вовсе не мой! - голос Белерана возвысился выше крыши дома, выше Кристальных гор. - Будь моя воля, Артель, я бы выгнал его к чертям собачим, гоня в шею до самих Шипов! Жаль, видит Меана, воля не моя и сделать с этим я ничего не могу. Но ты, - он гневно взглянул на Артеля, словно видя в нём Родана, - тебе я запретить это вправе, и я сделаю это. Если хоть раз мои слуги доложат мне, что видели тебя в башне этого треклятого зельемеса, я закрою тебя в комнате. И ты больше не сможешь выйти к твоему так горячо любимому месту на Элладе, твоей проклятущей речке, чайки бы на неё срали.
Белеран молча встал, громко вдохнул воздух в свои старые легкие и пошёл к выходу, жестом позвав за собой Брона. Тот паскудно скалился и, очевидно, был рад, что присутствовал на этом семейном собрании, приехав как нельзя вовремя.
Оставшись один, Артель молча сидел и пялился на стену. Апатия и равнодушие охватили его сознание, стальными клещами сжали его желания и лопнули их. Нет, - подумал он, - мой отец никогда бы такого не сказал. Может день плохой? Или же приезд Брона его чем-то разозлил? В чём же истинная причина такой ненависти? Почему он не может признать тот факт, что мне неинтересна политика?
Разозлившись, парень швырнул вилку в окно и ударил кулаком по столу.
Моя мама алхимик, но отец никогда не называл её зельемеской или треклятой алхимичкой, - Артель снова ударился в раздумья, - Почему же он так его ненавидит?..
Прошло несколько недель. За это время он ни разу не видел Родана, не навещал его в башне и не болтал о магии. Он страшно скучал по наставнику, но поделать ничего не мог. Не хотел подвергаться опасности быть запертым в комнате и в первую очередь - подставлять Родана. Несколько раз к нему заходила мать и утешала, делясь опытом и знаниями в алхимии. Визиты длились очень недолго, так как Ниверена содержала свою лавку и работала до вечера, а после этого была с Белераном. Он, как известно, и ей бы высказал многое, если бы узнал, что она тоже разговаривает с их ребёнком об алхимии, а не исторических личностях и политике.
"Горели бы они все со своей политикой", - злился Артель, когда отец напоминал ему о запылившихся и покрывшихся мхом книгах.
Прошло ещё несколько дней, дядя Брон так и не выезжал из поместья, что было весьма странным, ведь он имел свой двухэтажный дом в Морагоне. Брат отца владел фирмой помощи беззаконникам, криминалу, за хорошие деньги мог избавить от многих проблем, грозящих виселицей. Брон Иллида был прекрасным юристом и имел огромное состояние. Он часто подкидывал деньги Ниверене, намекая, что если та бросит Белерана, то будет счастлива и сказочно богата. Однако, получив пару раз пощёчину, стал действовать хитрее и опаснее, хотя это несколько задело его гордость.

***
Вечером, Артель собирался вылезти через окно на втором этаже, как он часто и делал, аккуратно спрыгнуть на карниз, пройти вдоль стенки к угловой колонне и сползти по ней на террасу. Дальше, дело за малым: глянуть в окно или родители спят, прислушаться к шуму в доме и, если никакая сирена не кричит о пропаже Артеля, можно смело выходить к конуре в углу дворика. Бросить косточку одомашненному церберу, носящему имя Рима, как и все его предшественники, верно служившие на благо короне и перелезть через забор. Это было самым тяжелым пунктом, ведь мальчик был не особо высоким, около метра шестьдесят, в то время как забор достигал двух саженей. И всё бы отлично, если бы не Кира, которая проснулась в самый неподходящий момент. Голова Артеля была уже снаружи, а ноги торчали из окна, когда послышался тонкий визг. Пришлось быстро вернуться в позу нормального человека и шёпотом приказать Кире замолчать.
- Ты что творишь? Дурак, собирался пёсика покормить? А почему меня не позвал? - Кира обиженно надула губки, но её брат видеть этого не мог.
- Не твоё дело, - пафосно ответил Артель, - спи и не визжи больше, я старший брат, и ты должна меня слушаться.
- Старший брат, тоже мне, на год раньше родился, а уже командуешь! - она повысила голос и тут же прошептала, - так куда ты идёшь? Я хочу с тобой.
- Ты ещё маленькая, играйся со своими тряпками и не лезь во взрослые дела.
- А если я сейчас закричу? - её миниатюрное личико с синими глазками ехидно исказилось в улыбке.
- Хм..., - Артель задумался, понимая, что проигрывает этой маленькой, но уже женщине, - хорошо, быстро одевайся и делай только то, что скажу я, иначе нас обоих схватят и скормят Риме.
Кира радостно вскочила с кровати и, перейдя на тихий шаг, подошла к комоду.

Проделав все махинации с бесшумным, но отнюдь не безопасным спуском со второго этажа, парочка жаждущих приключений детей не без труда перелезла через забор. Свежий ночной ветер придал им сил после восхождения на гору Ирдорат, а свет Луны добавил немного таинственности их ночной прогулке. Вдвоём они побрели по дорожке, вымощенной камнем, к Элладе, а точнее, одному из мест возле реки, давно облюбованному Артелем. Ночной город был не совсем тихим. Откуда-то доносились громкие разговоры, стоны и вздохи, вероятнее всего, это ветер доносил их от ближайшего дома утех. Где-то лаял одинокий пёс, а Артель молча молился Меане, надеясь, что это не Рима. Пройдя немного по дорожке, старший брат внезапно схватил Киру за руку и прыгнул в кусты. Мимо прошли двое стражников, но для детского воображения они были страшными монстрами - переодетыми вампирами, которые только и мечтают о двух детях, чьей сладкой кровью можно так насытиться. Когда двое монстров прошли, брат с сестрой выждали ещё минутку и побежали в сторону реки. Мимо пролетали испуганные птицы, в кустах серая кошка истошно мяукала и шипела, выгнув хвост дугой, готовая к прыжку в любой момент. Услышав шаги, ещё несколько псов украсили ночь злым лаем, и где-то даже послышался отборный мат, оскверняющий пресловутого пса и его родословную. Дети бежали словно от чумы, бежали, пока не выдохлись и остановились только тогда, когда дорогу им преградила широкая водная полоса, именуемая Элладой. Высмотрев своё любимое место отдыха, Артель потянул Киру за руку и пошел к небольшому, но раскидистому дереву, росшему на маленьком холме.
- Это сюда ты ходишь, когда отец тебя ругает? - слова Киры доносились обрывками, усилившийся ветер уносил их куда-то далеко, в сторону Кристальных гор.
- Да - вздохнул Артель - здесь красиво. И тихо. Здесь никто не говорит, кем я должен стать, кого должен слушать и вообще мною никто здесь не управляет.
Кира промолчала и прижалась к брату, так как ветер был холодным.
- Я хочу сбежать и делать всё так, как пожелаю - продолжил Артель. Мне нравится смешивать зелья, чтобы мастер Родан меня хвалил. Я хочу помогать маме, ведь она одна работает в своей лавке. Но я - он снова вздохнул, на этот раз глубже - должен занять место отца, делать то, что он. А я не хочу!
Кира молчала, не зная, что ответить. С самого детства её учили манерам, учили держать осанку, аккуратно кушать, а не раскидывать еду по столу, пачкать одежду гостей и плеваться салатом. Все четырнадцать лет её учили быть леди, чтобы когда-то она вышла замуж за богатого лорда и составляла ему компанию на светских раутах, была достойной женой и поддерживала его репутацию. Но Кире нравилось смотреть, как толстый господин кричит, когда на его одежду, купленную за баснословные деньги, падает кусок баранины или салата. Она звонко смеялась, когда видела, что наблюдающие за ней "настоящие леди" закатывают глаза, презрительно чмокают губами и качают головой. Она всей душой любила капризничать. Правда, она не любила, когда родители ругали её, их глаза сужались и становились такими злыми, что казалось, они сейчас возьмут и выбросят её в окно, но конечно же такого не случалось. Сейчас, сидя на реке, прижавшись к брату, она его понимала, ведь он тоже должен был делать то что нужно, а не то что хочется. "Почему жизнь такая сложная? Почему мы должны делать то, что хотят другие? Может они так придуриваются? Шутят, издеваются над нами, а потом бац, и разрешат нам прыгать по столу и плеваться едой. Может правда?", спросила она брата в мыслях, но он ей не ответил.
- Чего ты молчишь? Тебя всё устраивает, да? Ты ведь маленькая, тебя никто не трогает и не заставляет ничего делать! А может это потому, что ты девочка? - он злостно на неё глянул, но это была детская злость, скорее обида на то, что всё идёт не так, как хотелось бы.
- Эй, - она отодвинулась от него и стукнула кулачком по плечу, - меня тоже ругают! Говорят не плакать! Не обижай меня, я тоже должна носить все эти платья и неудобные туфли, хотя я и не хочу!
Артель промолчал, но его глаза намного теплее глянули на сестру, и девочка снова прижалась к его плечу. Улыбнувшись, он спросил или ей не холодно. Услышав утвердительный ответ, он взял Киру за руку и побрёл назад, к тёплой кроватке. Хоть по дороге назад никто из них не проронил и слова, оба думали об одном и том же. О побеге.

***
Следующее утро началось как и всегда, со стука служанки в дверь и её ласкового голоса, желающего доброго утра детям Иллида. Глянув направо и увидев Киру ещё спящей, он сделал вывод, что будят их рано. И вывод сделал правильный. Солнце ещё не лишало зрения, и без труда отлепившись от кровати, Артель пожелал доброго утра служанке и принялся одеваться. Через пару минут Кире пришлось встать и уйти на урок грации, оставив брата в одиночестве. А тот твёрдо решил наведаться к Родану, ведь не видел наставника почти целый месяц, да и руки так и чесались приготовить новое взрывное зелье.
В прошлый раз его мастер поседел на полголовы (если не учитывать факт, что он лысый), когда Артель приготовил зелье для исцеления головных болей. Стоит ли говорить, что зелье оказало противоположный эффект: будучи приготовленным с неправильными пропорциями ингредиентов, оно добавило головных болей, когда смесь взорвалась в процессе варки, обожгла молодому алхимику руки, залила бесценные трактаты и уничтожила дорогие ингредиенты. Родан, мастер-алхимик, впервые за всю жизнь использовал все матерные слова когда-либо услыханные в кабаках Дагона. Соединил все проклятия и пожелания, создал новые комбинации изысканных выражений, которых постеснялся бы и знаменитый сквернослов в таверне Фивалина, а уж тот был мастаком. Родан уже хотел применить заклинание стирания памяти, но увидев, что малый озорник не перепуган, а очень даже доволен результатом, алхимик сбросил маску зрелости и серьёзности. Рассмеявшись, придворный маг принялся втирать целебную мазь в пораженные участки тела Артеля, умоляя его только об одном: не рассказывать о богатом лексиконе алхимика родителям и сестре. С тех пор юный Артель и совсем не юный Родан были лучшими друзьями. Днями они готовили зелья, иногда ходили в лес за ингредиентами, изредка даже экспериментировали и уж тогда словарный запас юного ученика пополнялся новыми, доселе неслыханными художественными выражениями. По вечерам Артель слушал рассказы о похождениях Родана, когда тот был молодым и набирался опыта. Его любимым рассказом был тот, в котором мастер по ошибке вырастил из жабы огромную кикимору и ему пришлось отбиваться от неё в тесной каморке на чердаке, которую снимал в таверне. Объясняя хозяину постоялого двора, откуда там взялась кикимора, Родан даже не пытался сдержать дикий хохот, видя испуганное и искривлённое в гримасе вселенского удивления лицо трактирщика. Даже когда чародея выгнали на улицу и ему пришлось ночевать в конюшне, он хохотал, боясь, что никогда не забудет ту гримасу. Так оно и вышло: спустя много лет, рассказывая эту историю своему ученику, он всё также с улыбкой смотрел на ту рожу, всплывающую у него в памяти.
Не заметив, как сам улыбается уже несколько минут, Артель вынырнул из воспоминаний и пошёл к зеркалу причёсываться. Из зеркала на него смотрел весьма молодой парень с зелёными глазами, острым, почти эльфийским подбородком, коротко остриженными темно-коричневыми волосами и среднего размера носом. Он глянул на себя и неудовлетворенно покашлял. Ему не нравилась своя внешность. "Я не выгляжу страшно, но и не выгляжу красиво. Что я такое?" - Артель серьёзно спросил самого себя, а потом, рассмеявшись, ответил, что он неизвестная доселе гадость, которая вскоре заполонит мир. "Бойтесь меня, людишки, ибо я Страшная гадость! Пришла испортить ваши напудренные носики!", он снова звонко рассмеялся и закончил утренний туалет.
Выйдя из комнаты, Артель прошмыгнул сквозь длинный коридор на лестницу и спустился на первый этаж. Тихо, почти бесшумно, не считая скрипящего дерева под ногами, он прошёл в гостиную и вышел на улицу. Было действительно рано, солнце только-только поднялось и снова ослепило его. "Ненавижу тебя, солнце. Почему ты такое яркое?" Оглянувшись, он не заметил ни садовника, обычно поливающего кусты и деревья в эту пору, ни служанки, которая бы кормила Риму отборными косточками, оставшимися после завтрака. "Куда все подевались? Хотя, мне это и на руку" - Артель обрадовался внезапному исчезновению живых существ и помчался сквозь открытые ворота на другую часть Морагона, где стояла высокая башня, возведенная из элитного темно-синего кирпича.
Пробежавшись по улочкам родного города, парень застал его пробуждающимся ото сна. Лавочки только-только открывались, заспанные пастухи выводили на улицу домашний скот, продавцы с красными, полузакрытыми глазами расставляли товары по витринам, развешивали связки овощей на крючки, вываливали огромные куски мяса на длинные деревянные столы. Некоторые выставляли на полки мисочки с пахучими пряностями, накрывали их сверху тоненькой плёнкой, чтобы запах не выветрился. Не слышно было крикливых детей, бегающих по улицам и выпрашивающих монетки у покупателей, а иногда и вытаскивающих их у неосторожного зеваки. Это была базарная площадь и она очень нравилась Артелю, здесь он мог видеть самых разных людей, самые разные чудные вещи, которые, он думал, нигде больше не увидит. Благодаря Родану он знал некоторые лавочки: вместе они покупали разные алхимические ингредиенты, большинство из которых воняли так, что приходилось дышать короткими вдохами, подолгу неся их к башне. Знал и то, где старый пройдоха получал скидки у продавцов в обмен на некоторые специфические зелья. Взгляд парня упал на стариковатого мужчину, которому было от роду лет тридцать пять или сорок. Он вспомнил, что Родан иногда берёт у него печень морской розы - рыбы, которую Артель никогда не видел. Примечательным был тот факт, что мастер пользовался здесь скидкой взамен на доставку нескольких зелий для увеличения потенции, как Артель позже узнал. "Потенция...интересно, что это за зверёк, которого постоянно нужно кормить?"
Недолго раздумывая, он побежал дальше, мимо замка Семи Орлов, резиденции короля Ивенелана, Ортона Ивенеланского. Артель со страхом взглянул на это большое здание: ему померещилось, что он сидит там за столом, подписывая бумажки, которые никогда не заканчиваются и валятся со всех окон и дверей на его стол, заставляя его плавать в бесконечном море указов, законов, петиций, просьб и ордеров. Мальчик бросился бежать от этого кошмарного места и остановился лишь за углом, на узкой улочке, которая вела в переулки между домами, уходящими коротким путём к Башне. Ускорив свой обычный шаг, через десять минут он был уже возле входа на территорию Башни, огражденной забором из того же тёмно-синего кирпича. Прошмыгнув сквозь приоткрытые ворота, он постучал в огромного размера металлический кнокер и услышал, как расходится шум по всем этажам башни. Прошло около минуты, за которую Артель успел насчитать восемь разных незнакомых птиц, двадцать два муравья, роившихся возле старого куска медовых сот, неизвестно откуда здесь появившегося, и одного зеваку, быстро умчавшегося в сторону базара. Металлическая дверь заскрипела, и открывшаяся за ней темнота ничуть не испугала юного парня. Он знал и любил этот полумрак, царивший в башне. Войдя, он побежал по крутой лестнице вверх, едва ли услышав хлопок закрывшейся двери, автоматика которой была настроена магически. На предпоследнем этаже в дверном проёме его встретил Родан с широко распахнутыми объятиями и радушной улыбкой на морщинистом лице.
- Артель, дружище ты мой, как я рад тебя видеть! Месяц прошёл, а от тебя ни слуху ни духу, думал я, что забыл ты о колдуне из страшной башни, учащему тебя некромантии и омерзительным вещам. Ведь так считает твой отец, да? - алхимик словно попытался сделать обиженное лицо, но у него не вышло. Видимо, плохо я учил тебя магии, если ты не вспомнил за телепатические заклинания, маленький озорник.
Артель резко остановился и скривил лицо. "Какой же я дуралей - он хлопнул себя по лбу - а ведь действительно, мог бы и телепатически общаться, хоть это тяжело и недолго."
- Ладно тебе, проказник, все мы совершаем ошибки. Иногда страшные, иногда нет, но без них никак, ведь мы не безгранично умные, правда? - он ласково погладил Артеля по голове и пропустил в лабораторию.
- Как же я скучал по этому запаху - юный алхимик вдохнул аромат во всю силу лёгких, - и по вам, мастер.
- Я тоже скучал по своему ученику - Родан снова улыбнулся и это была самая искренняя улыбка из всех, которые Артель видел, а повидал он немало. Расскажи мне, как ты сюда пришёл и зачем ты так рискнул? Ведь мы оба знаем, что твой отец не любит ни твоё увлечение, ни твоего наставника - взгляд его немного потускнел.
- Я хотел проведать вас, ведь вы старый и...
- И что ты думал? Ха, думал, что я умер? Нет, дорогой Артель, я ещё крепок, да и профессия моя позволяет обманывать что старость, что саму смерть, - он демонстративно кашлянул. Чего это ты так рано прибежал? Я думал, раньше торговцев и пастухов встаёт только жена нашего короля, чтобы вернуться в королевское ложе - он снова кашлянул.
- Сегодня меня и Киру очень рано разбудили, не знаю почему. По дороге к вам я не встретил никого из родных.
- И служанка тебе ничего не сообщила? Зачем так рано будить молодых людей?
- Ну, как вышло, мастер Родан. И вот, воспользовавшись моментом, я прибежал к вам.
- Гм, это действительно странно - маг-алхимик облокотился на стол и внезапно подскочил на месте. - Ты ведь наверняка голодный! Ах, я совсем уж забыл в этой башне как гостей привечать надо.
Прежде чем Артель успел проговорить, что он не хочет кушать, на столе, забитом свитками, книгами и колбами ещё секунду назад, появились две глубоких миски с кашей, приправленной черничным вареньем. "С каждым разом он меня удивляет всё больше. Интересно, куда весь этот хлам делся?", подумал Артель.
- Это не хлам, непросвещённый ты засранец.
Довольный удивлением ребёнка, который ещё не привык к тому, что чародеи умеют читать чужие мысли, алхимик быстро унял его смятение, указав в угол комнатушки. Глянувший туда Артель воочию увидел ответ на свой, заданный в мыслях, вопрос.

***

Полчаса спустя, зевака, услышав на базарной площади крики о пропавшем ребёнке Иллида, со всей должной покорностью нашёл и провёл двух вооруженных стражников и одного невооруженного человека к вратам Башни. Получив монетку, зевака ускоренным шагом направился к зданию, выполненному из потемневшего, старого камня, и вошёл в него, кинув мимолётный взгляд на вывеску на флагштоке. Вывеска гласила: "Фирма Брона Иллида. Юридическая помощь".
Перед тяжеловесными башенными дверями стоял человек в салатовой шёлковой рубашке с накинутым сверху меховым кафтаном. На ногах были одеты тёмно-салатовые брюки с высокими сапогами на заклёпках. Человек был знатного рода - на его шее висел медальон с изображением пера и пергамента, символа рода Иллида.

***

На этом маленьком семейном собрании присутствовали все члены семьи Иллида, включая дядю Брона. Была здесь даже и маленькая Кира, хлопая ресничками и водя маленькими синими глазками по столовой. Не было здесь только Родана.
- Ниверена, объясни мне, почему этот ребёнок такой упрямый и такой несносный. Меньше месяца прошло с момента, как я запретил ему хоть как-либо контактировать с Роданом. И вот, что мне докладывают! Собираясь с утра на королевскую охоту, я узнаю, что мой старший сын куда-то бесследно исчез! Теперь, вместо скачки на лошади в погоне за зверем, я стою в столовой и понимаю, что наш род великих политиков доживает последние года!
- Белеран, дорогой, не преувеличивай. Я уже говорила тебе, что ему всего пятнадцать лет, а в таком возрасте и тебе наверняка не хотелось читать королевских летописцев и слушать скучные монологи послов.
- В его возрасте я уже сидел за отцовским столом, умоляя чтобы мне дали перо и пергамент для написания важных указов.
Ниверена удивилась, поджав губы, но не подав виду продолжила контратаку.
- Дай ему подрасти немного, Белеран, может потом его заинтересует весь этот водоворот.
- Меня не устраивает слово "может"! Пойми меня, Артель, - его голос стал немного мягче - я ведь только хочу, чтобы ты всегда был в безопасности и никогда в бедноте. Место первого советника, это и есть та безопасность и богатство, ведь король наш, да будет жить он долго, очень щедрый человек. Как же ты не можешь или не хочешь понять, что всё это я делаю для тебя?
Артель сидел, единственный кто сидел в этой комнате. Все остальные стояли напротив него. Кира, самая низкая из всех, стояла возле матери, а Ниверена, в свою очередь положила руки на её плечи. Белеран стоял возле жены, но чуть-чуть на отдалении, ведь жестикулировал он более чем достаточно. И, в конце концов, Брон стоял позади всех, возле окна. На него-то и смотрел больше всего Артель, раз за разом замечая ту паскудную улыбку на ехидном лице "любимого" дяди. Артель был уверен, что он сейчас получает наслаждение от шоу, на которое попал. Парень в который раз понял, что он ненавидит дядю Брона.
- Он меня вообще слушает? - Белеран злостно стукнул кулаком по столу. Нет, нет, это просто невыносимо! О чём я только что говорил? Сделав паузу, он внимательно и вопросительно посмотрел на сына. Святая Меана мне в помощь! - он пошёл кругами по столовой, раз в раз кидая на Артеля грозовые взгляды.
- Я думаю, это будет хорошее решение. - Артель прослушал о каком решении шла речь. - Думаю, там он многому научится и приедет сюда умным и дальновидным человеком. Голос матери дрожал, а глаза слезились, даже Артель догадался, что она совсем не согласна с решением отца.
- Решено. Через два дня, Артель, ты едешь в политическую академию в Астолиане. И я не хочу ничего слышать больше! Оборвав возможные возражения сына, Белеран вышел из столовой, громко хлопнув дверью.
В комнате остались только Ниверена и Кира.
- Родной мой, тебе и вправду будет там лучше, я думаю. Астолиан огромный и красивый город, утром поучишься, а вечерами сможешь работать подмастерьем у какого-нибудь алхимика, их там предостаточно. - Последние слова она почти прошептала. - Там не будет никаких надзирателей... но и родителей там тоже не будет. Всегда будь осторожным и не доверяй первому встречному. Запомнишь это, родной мой? Мать расплакалась и Артель уже не сдерживал слёзы. Они плакали вдвоём.
- Я правда очень надеюсь, что через 5 лет ты приедешь сюда взрослым, умным и, возможно, даже бородатым мужчиной - говорила она сквозь слёзы. - Но я не хочу тебя отпускать.
- Я тоже не хочу, мам. Но я постараюсь, ради тебя, ради неё - он обнял Киру, - и даже ради отца.
- Пойми, дорогой мой Артель, он совсем не плохой, просто... Просто его воспитание было другим сорок лет назад, там не принимали отказа. Будь умницей, обещаешь мне?
- Обещаю, мама. А ты, Кира, обещай мне, что будешь маму слушаться. А то приеду и скормлю тебя Риме.
- Я буду слушаться её, а не тебя, - обиженно надувать губки было её любимым занятием. Я люблю тебя, Артель.
- И я люблю тебя, Кира. И тебя, мам.
Ниверена вытерла слёзы, провела детей в их комнату и пошла в спальню. Кинув злобный взгляд на Белерана, она разделась. Её тёмно-каштановые длинные волосы заструились по плечам, окутали ключицы и лопатки. Укрывшись меховым одеялом она резко и грубо прервала мужа, когда тот попытался что-то сказать и закрыла глаза, не пожелав доброй ночи.
Тем же вечером Артель не спал. Сидя на кровати и смотря в окно, за которым вдалеке виднелась Эллада, а лёгкий ветер колыхал кроны деревьев, Артель думал. Внезапно он понял, что не бессилен, что может противостоять судьбе, которая так нагло распоряжается его жизнью. Потушив светильники в комнате, Артель взял старый отцовский рюкзак и собрал в него большую часть одежды. Открыв тумбочку, он с трудом высмотрел там деньги, которые ему изредка давали родители и часть выручки с продажи зелий. Это были мораны, общепризнанная валюта всего Дагона. Связав купюры резинкой, он бросил их во внутренний карман рюкзака вместе с монетками. Взяв с собой несколько колб, немного ингредиентов в пакетиках и огниво, подаренное ему когда-то дядей Броном, он закинул всё это в рюкзак.
"Родан! Я ведь могу ему сообщить, что ухожу, может он захочет пойти со мной?"
Сев на кровати, он достал из-под неё какой-то предмет, похожий на куб, со светящейся тёмно-зелёной аурой вокруг него. Этот куб был подарком от Родана, на его первый юбилей, десять лет. То, что Артель держал в руках, было артефактом, использовавшимся для получения магической энергии, если источника силы не было рядом. Артефакт был тяжелым в использовании, давал немного энергии для совершения нескольких простейших заклинаний, а после этого иссякал, переставая светиться. Для восполнения магической энергии куб нужно было поставить в месте силы и оставить его там на определённое время. Так как Артель давно понял, что в детской спальне Источнику взяться негде, он использовал куб и почувствовал, как его руки легонько затряслись, а разум стал чистым, словно безоблачное звёздное небо. Сосредоточившись, он послал импульс, и в следующий момент уже телепатически общался сквозь пространство, посылая мысли невидимыми птицами над крышами Морагона.
- Мастер Родан, я ухожу из дома. Меня хотят отдать в политическую академию в Астолиане. Но я чувствую, что не выдержу там ни дня. Я ухожу прямо сейчас, ухожу навстречу приключениям. Обещаю, что не забуду ваши учения и буду практиковаться каждый день.
- Клянусь Меаной, Артель, ты ведь ещё слишком мал! - его голос звучал как взмах крыльев могучего орла, - Но что я могу сделать против предназначения? Если ты чувствуешь, что жизнь твоя идёт не туда, куда хочешь этого ты, поворачивай. Иди к своему предназначению, я не вправе тебе мешать. Прошу, зайди ко мне по дороге. Я оставлю для тебя кое-что. Прощай, Артель. Может, в лучшие времена...
- Прощайте, мастер Родан.
Артель не был уверен или его наставник услышал прощальные слова, так как магическая энергия - толика из магического артефакта исчерпалась, и Артель остался совсем один.
Весь обратившись во внимание он прислушался к звукам старого, родного дома. Царила тишина, даже стражник у дверей его комнаты, призванный смотреть за ребёнком, похоже уснул. Было уже достаточно поздно и Артель, надев тёплую одежду и рюкзак на плечи, остановился посреди комнаты.
"Вот я ухожу, - подумал Артель. Ухожу от родных, от сестры. Я хотел бы её взять с собой, правда. Но я ведь и сам не знаю, куда приду. Я не хочу, чтобы она пострадала из-за меня".
Он приблизился к ней и поцеловал в миниатюрный носик.
"Прощай, Кира. Может, в лучшие времена..."
С поистине титаническим трудом пролезая в окно, Артель не удержал равновесие и упал на кусты, рассаженные вокруг дома. Где-то совсем рядом раздался очень знакомый лай. Артель молча помолился Меане, чтобы никто не обратил на него внимания, и осмотрел себя. Портфель немного смягчил падение, но правое плечо всё-таки начало тянуть тупой болью и в голове немного помутилось. Услышав раздраженную ругань Хильды, Артель задержал дыхание и слился с кустами, на которые он так удачно приземлился. Выждал несколько минут, пока служанка проверила что случилось с псом и ушла назад домой. Тихими шажками, оглядываясь по сторонам каждые пару секунд, он побрёл к забору.
Пройдя тихий ночной базар, Артель встретил только нескольких пьяных кметов и вспугнул нескольких ворон. Побоявшись тёмных и узких переулков, по которым так беспечно проходил днём, он пошел в обход через широкие улицы Морагона. Спустя примерно полчаса, Артель был во дворе башни. Заметив, что всё это время он шёл, не думая ни о чём, удивился. Всё шло так плавно и легко, словно он и не собирался покинуть родной город навсегда.
Найдя под дверью башни пакет, Артель улыбнулся и принялся его распаковывать. Нашёл десяток колб, парочку коробок с ингредиентами и огромную книгу "Алхимические тайны" под авторством Родана Астолианского. Из книги выпал кусок пергамента, исписанный чернилами. Артель знал, чей это почерк и развернул записку.
"Дорогой мой ученик. Я надеялся попрощаться с тобой позже, когда ты бы не был таким юным. В мире есть сила, называемая предназначением. Надеюсь, ты его найдёшь и исполнишь. Не забывай практиковаться, моё юное подмастерье, и когда-то я услышу о тебе. Прощай, Артель, и береги себя".
Смахнув слёзы, выступившие на глазах, Артель спрятал все вещи из пакета и двинулся к городским воротам, навстречу неизвестности.

"В старых книгах сказано так, что друиды и авгуры - в основном, ведут отшельническую жизнь. И те, и другие отреклись от общества и жизни за городскими стенами, от семей и плотских утех. Никогда не интересуясь политикой, они поклоняются богине Инвире множество лет, и никто не помнит, было ли у них какое-либо другое божество. Торгуя с прибрежными посёлками, находящимися неподалёку от их рощ, друиды и авгуры обеспечивают себе существование. Границы их рощ, как и у дриад, неприкасаемые и никому, формально, не принадлежат. У друидов хорошо развита магия нескольких природных стихий или элементов, таких как Земля и Вода, в то время как у авгуров досконально развита магия стихии Воздух. Ходит немало слухов, что друиды похищают маленьких детей, проводят над ними эксперименты, поят разными отварами и всячески измываются - уверяю вас, в этом правды нет нисколечко. Что до иерархии в их обществе, доподлинно известно немногое. У них, как и в любом государстве, есть главный, несомненно, это Старейший дуб, в грубом переводе на Дагонский. Название же их вождя на языке древних -Are Dagonis, звучит немного мелодичнее, верно? Есть также странствующие друиды и именно от них мы знаем о некоторых вещах, о которых я вам поведал. К сожалению, их культура и образ жизни остаются для нас, в большей мере, неизвестны. Те немногие, побывавшие в священных рощах и на магических полянах, рассказывают о том, что видели там совершенно незнакомых нам животных и растения, упоминания о которых не встречаются ни в одной из насущных книг. Моё мнение таково: Друиды - это старые деды, готовые пустить по ветру любую лесопилку и изжарить на медленном огне любого охотника. Всё же, считаю, деды эти, хоть и мстительные, но мудрые. Уважение к ним и природе - это дело правое. А если нет уважения, то должен быть страх, если вам, конечно, не нравятся каменные шары и смерчи, летящие в вашу сторону".

Из лекции профессора Йаш Ди Мондарата, заведующего
кафедрой натуральной магии Астолианской коллегии

Глава 2

Оглядевшись вокруг, Артель вздохнул с облегчением. То ли от свежего воздуха, до безумия сладостно наполнявшего легкие, то ли от приключения, после которого он рисковал сидеть в комнате до конца своих дней под надзором двадцати стражников. А шансы были.
Едва Артель подошёл к городским воротам, его окликнул голос. Он принадлежал тому типу людей, которые ради бутылки продали бы всё, даже жену с детьми, но, к счастью, у таких людей семьи не бывает.
- Паренёк, куда это ты направляешься? Эй!
Артель ускорил шаг и услышал, что человек сзади сделал то же самое. Поняв, что не сумеет уйти, Артель развернулся, и увидел что за ним гнался один из частых посетителей таверны неподалёку.
- Парниша, а что это мы, ык, гуляем посреди ночи одни? Не боишься что зверь какой нападёт?
- Здесь, посреди города окружённого стенами?, - спросил Артель.
- Хохо, да ты ничего о зверях не знаешь! Не слышал никогда о кормысе? То сволочь такая, ык, что может первоплодится в человека, - пьяный кмет, похоже, и сам поверил в свои же басни, ибо голос его стал тише и тревожнее. - Но ты, малыш, не переживай! Тут есть я, а если его светлость купит мне бутылочку вкусного ликёра, - он облизнулся, - то я буду его верным воином до конца жизни, женой клянусь!
"Надо убегать, ведь он от меня не отстанет. Ещё, небось, выдерет у меня сумку, заберёт мои мораны и что я делать буду? Мог бы и дать ему несколько, но если он увидит, сколько у меня их есть, то не жить мне на этом свете". С этими мыслями Артель попятился назад и побежал в сторону ворот.
- Ах ты, сукин сын, денежек мне пожалел?! Иди-ка сюда, мелюзга!
Артель бежал, мимо проносились дома, улочки, животные, люди. Прибежав к заставе, он завопил о помощи. Поднявшись по лестнице к двери в кордегардию и спешно постучав в неё, он объяснил заспанному стражнику ситуацию с приставучим кметом. Тот, сделав важное да гордое лицо и вооружившись гвизармой, вышел навстречу пьянчуге, осыпая проклятьями всё и вся. Артель, воспользовавшись моментом, перепрыгнул через частокол и несся вперёд, пока не выдохся.

Большая песчаная насыпь вела к Биреусу, это единственное что знал парень, оказавшись один за воротами. По бокам стояли деревья, плотной стеной прилегающие к тракту. Ночная жизнь била ключом, назвать ту ночь тихой было невозможно. Вокруг летали птицы, вороны, соколы и сапсаны. Где-то далеко пела варакушка, и Артелю даже казалось, что он узнаёт эту мелодию. Он задумался. "На мероприятия, где присутствовали высокого рода персоны, почти всегда приглашали бардов, иногда даже нескольких. Все были выпускниками Астолианской коллегии менестрелей, одеты с иголочки, так как Астолиан - столица моды и место встреч элиты Дагона. Бардам было плевать на то, что происходит на собраниях. Они приходили и уходили, когда хотели, получали немалые деньги за то, что занимались своим любимым занятием, музыкой. А эти жирные умники, политики и юристы, продолжали болтаться в паутине, так любезно сплетённой ими самими. Ух, к чёрту бы их всех, - позволил себе выругаться и в тот же момент улыбнулся, - я теперь могу и ругаться! Ведь я один, никто меня не контролирует, никто не заставит ехать в эту тюрьму, я совершенно один! Совершенно..."
Артелю стало немного прохладно, и поэтому он двинулся в лесополосу, чтобы поискать там место для ночлега.
Продираясь сквозь кусты смородины, парень нарвал себе немного ягод и закинул в пустеющий желудок, в котором начинало урчать. Была середина августа, самое тёплое время года заканчивалось, впереди была зима. Это значило, что юному искателю приключений пора было искать не сокровища, а дом, хотя бы только на холодную пору года. Но сейчас, жуя ягоды терпкой смородины и оглядываясь вокруг, Артелю было не до раздумий о будущем.
Небо пугало тёмными облаками, было около двух часов ночи. С трудом высматривая себе дорогу хотя бы на несколько метров вперёд, Артель шёл таким темпом уже около часа. Уставший и поцарапанный, мокрый от пота парень ни на йоту не был испуган. Новые горизонты его жизни пьянили разум, он не мог больше думать ни о чём другом. До того момента, как в десятке метров от него что-то шевельнулось, и Артель сначала застыл, а потом принялся с удвоенной скоростью пробираться вперёд. Наконец-то его взгляду открылась маленькая лужайка, поросшая мелким горноцветом фиолетового оттенка. Поблагодарив Меану за этот дар, Артель присел, опёршись на ствол клёна, и принялся потрошить котомку. Вытянув из неё большой кусок яблочного пирога, который подавали на ужин, он принялся его уничтожать. Неполная луна красивым мягким светом пробиралась сквозь густую листву деревьев и окутывала Артеля призрачным саваном. Лиловый горноцвет, казалось бы, принимал этот свет с радостью, и раскрывал свои маленькие лепестки, простирая их вверх, к раскидистым могучим кронам. Завернувшись глубже в меховой дублет, парень опустился ниже, почти что прилёг у дерева. Немного прикрыв глаза, он медленно жевал булочку и засыпал. Поляна казалась ему магической. Горноцвет ожил и плясал вокруг него, старые клёны разговаривали друг с другом, шептались о чём-то своём. Где-то в темноте виднелись силуэты маленьких зверушек, что разбегались, играя в прятки или салочки. Облака, казалось, припали ниже к земле, чтобы тоже поучаствовать в этом празднике леса, а голоса их были лёгкими и воздушными, совсем не такие как у клёнов. Деревья разговаривали могучим языком, создавалось ощущение, что они были злыми, но это было совсем не так. Всё это мелькало в голове у Артеля и он не заметил, как уснул под дыхание ветра и обворожительный свет приятельницы Солнца. Прижав к себе котомку, мальчишка спал крепким, детским сном.

***

Несколько настенных светильников освещали дубовый стол, человека, сидящего за ним, стулья, заваленные разным барахлом, старую картину и, едва, диван, напротив стола. Сидящий был хилым, носил богатую одежду и серебряное кольцо с изумрудом на указательном пальце. Черты его лица были столь же приятны, сколь куча, оставленная коровой на улице - человек был весьма некрасив. Восковые свечи не освещали двух других присутствующих, сидящих на диване. Их тёмные силуэты казались неживыми, словно это были каменные статуи, но стоило лишь одному из них заговорить, как это ощущение пропало.

- Прибыл гонец из Астолиана, мой лорд. Передал мне пакет и запросил три сотни моранов, - на стол положили обвязанный конопляной нитью пакет. Так я велел ему убираться отсюда, пока по шее не получил. Этот дурень отдал мне посылку и только тогда плату запросил, - голос одного из сидящих на диване был низким и грубым, - кто ж так делает то, а?
- Ха, сэкономили вы, мой лорд, кучу денег, - поддержал его второй голос, такой же грубый.
- Из-за вас, идиоты, мне придётся объясняться перед Арстаном. Я ведь дал вам деньги, гонец мчался сюда многие мили, чтобы вы, бугаи тупоголовые, его в шею гнали?
- Но мы ведь только хотели...
- Плевать мне, что вы там хотели! Бизнес так не ведётся, нельзя подставлять ценных союзников... Раньше времени. - Голос человека за столом был противным, что подходило его внешности, - завтра же с утра вы оседлаете коней и будете мчаться за гонцом, пока не отдадите ему деньги. Я ясно выразился?
- Да, господин, - хором ответили тупоголовые бугаи.
- Что до посылки... Лорд задумался. Гонец вам объяснил хоть что-то, что ваши дурьи головы запомнили?
- Гонец, господин, сказал, что Арстан гарантирует стопроцентный успех, ни о каких проблемах, сказал, чтобы вы не думали.
- Ага, в прошлый раз он тоже многое обещал. Да вот только брат мой посидел в сортире день-другой и снова всё было ему хорошо.
В комнате воцарилось молчание. Двое мужчин, сидящих на диване, молча наблюдали за главарём, что ходил по комнате кругами, не задерживаясь нигде, кроме как у окна. Ладно, вы свободны - прозвучало в комнате спустя несколько минут, что казались вечностью для наёмников. И не забудьте за гонца, идиоты. А как вернётесь, то поставлю вам по два бокала шнапса и отправлю рыжую бабенку от имени лорда Иллиды. А теперь проваливайте.
Дождавшись, пока они выйдут, он захлопнул дверь и подошёл к столу. Открыв ключом потайной ящичек, человек выловил оттуда чей-то портрет и сильно стукнул им по столу.

"Конец тебе, братец, тебе и твоему сынку. Твоя сучка жена здесь не поможет. Более того, уже через недельку будет просить меня не вылезать из постели, где ты сейчас с ней спишь. Как тебе такой расклад, а?" - человек злобно ухмыльнулся и швырнув портрет в угол, вышел из комнаты.
Там, в темноте, слегка порвавшееся полотно изображало всадника - Белерана Иллиду, вонзающего копьё в оленя.

***

Утро открыло свои глаза около шести, но для Артеля оно настало позже, когда пробудившись, он не заметил высоко стоящего слепящего солнца и улыбнулся. Где-то начинали свой концерт варакушки и дрозды, где-то в чаще шумел олень. Путешественник протёр сонные глаза, собрал вывалившиеся из сумки колбы и, всё так же улыбаясь, побрёл дальше по лесу, попутно высматривая ручеек или же реку. Высокие кроны деревьев слегка колыхал лёгкий ветер, а шум листвы напоминал Артелю музыку, под которую он, пританцовывая, продолжал идти. Настроение было отличным. "Наконец-то я свободен! Я могу идти куда захочу и делать только то, что сам захочу!" Он воодушевлённо закричал, тем самым спугнув нескольких птиц, наблюдающих за одиноким путником. Спустя несколько часов ходьбы вперемешку с танцами по зеленому ковру листьев, украшенному мелкими веточками, Артель нашёл маленький ручеёк, текущий в неглубоком яру. Спустившись к нему, он внезапно остановился и затаил дыхание. В метрах десяти от него стоял лось с огромными витиеватыми рогами. Грациозное животное развернулось к нему в профиль, наверняка наблюдая за чем-то в чаще. Артель впервые видел лося вживую и стоял как вкопанный, молча восхищаясь красотой лесного создания. Лось повернул голову и, наклонившись, испил из ручья. "Отец часто охотился в этом лесу, - подумал Артель, - Я ведь надеюсь, он не убивал лосей. Ведь как можно так делать? Какой же он красивый и большой. Наверняка с него было бы много мяса, - Артель выругал себя за подобную мысль, - Надеюсь, его никто не убьёт. "
Словно услышав его мысли, лось глянул на юношу и убежал вглубь леса. Постояв ещё несколько минут в раздумьях, Артель очнулся и попил воды. Моментально заскрежетав зубами и невольно издав шипящий звук, Артель выдохнул, когда скулы перестало сводить от холода и, набрав воды в ладони, потихоньку продолжил пить. Вдоволь утолив жажду, он глянул налево, туда, откуда спускался ручей и увидел великолепное зрелище. Деревья словно создавали живой тоннель, по которому тек ручей, усыпанный камешками на дне, и благодаря кристально чистой воде, можно было даже посчитать, сколько именно камешков там лежит. Артель набрал воды в несколько колб и продолжил путешествие. Живительная влага придала ему немного сил, но тем самым пробудила забытое доселе чувство. Чувство голода. Внезапно Артель понял, что еды в котомке у него больше не осталось, поэтому отныне основным занятием должен быть поиск провизии. Оглянувшись вокруг, он не увидел ни одного куста смородины или же других плодоносящих растений. В голову коварно закралась мысль о том лосе, но Артель злобно её отринул. Солнце уже стояло в зените, а он, продолжая идти, так и не находил никакой еды. Более того, набранная вода заканчивалась, и парень пожалел, что не захватил с собой больше. Устав нести сумку и изнывая от жары, которая доставала даже в лесу, он решил сделать привал. Устроившись с книгой, подаренной Роданом, он изучал алхимию не замечая, как сперва через некоторое время перестали петь птицы, а затем солнце ушло на вечерний покой. Читая, парень забывал обо всём, даже о сосущем под ложечкой чувстве голода, а также о том, что оставаться одному в лесу ночью не такая уж и хорошая идея.

***

С самого утра в Морагоне, в доме Иллида, творились возня и полный бардак. С тех пор, как Хильда вошла в комнату и не досчиталась одного из детишек, весь дом так и не утихал. Сперва, посчитав, что его ребёнок снова нарушил отцовский запрет, Белеран отправился к башне с "наилучшими" пожеланиями треклятому зельемесу, но, не обнаружив там своё чадо, он прикинул, где оно ещё может находиться. Посещение излюбленного места Артеля на реке тоже не дало плодов и тогда у отца опустились руки. Забили колокола Морагона и слуги Иллида носились по всему городу, заглядывая и на базар, и в корчмы и даже на берег реки, который прочесали до малейшей кочки, но всё было тщетно. Колокола били даже вечером, когда рабочий люд Морагона захаживал в дома утех или по домам, не обязательно своим. В этот день Ниверена не находила себе места. Она так и не вышла на работу, в свой магазин, не прошлась по базару или площади. Лишь один раз она зашла в свою лабораторию только затем, чтобы приготовить там транквилизирующие зелья и снова отправиться на поиски сына. Поздним вечером, сидя в неосвещённой столовой и допивая уже третье зелье, она размышляла.
"Белеран уже больше не тот, за кого я выходила замуж. Это не тот парень, который когда-то мне носил цветы и искал для меня ингредиенты, чтобы мне угодить. Это не тот мужчина, которым я восхищалась и с которым была счастлива в браке. Это мужчина, который в своей политической паутине увяз настолько, что совершенно забыл, как воспитывать детей, как любить жену, как уделять близким время. И именно из-за этого человека, мой сын ушёл и я не знаю где он теперь, - она расплакалась, уже без слёз, ибо их не осталось. - В безопасности ли он? Артель, солнце ты моё, если ты меня слышишь, вернись ко мне, - всхлипывая, она кинула взгляд в окно на Морагон и очнулась только тогда, когда часы пробили полночь. - Я не позволю ему оставить меня ещё и без Киры. Я не позволю так распоряжаться нашими детьми, доводить их до слёз и делать так, чтобы они сбегали из дома. Нет, Белеран, этого не будет, слышишь меня?! - последнюю фразу она уже выкрикнула в пустоту тёмной столовой. Был поздний час, когда Ниверена тяжелой походкой, дёргаясь из-за невроза, прошла в спальню и, взглянув на спящего Белерана, собрала все свои вещи в огромную сумку. Одевшись потеплее, женщина спустилась на второй этаж. Зайдя в комнату, она оставила свою сумку возле входа и принялась собирать вещи Киры, всхлипывая над каждой из них.
"Это её первая игрушка, которую я купила у торговца, приплывавшего раньше по Элладе в Морагон каждые полгода. Кто же знал, что когда-то мы будем уходить отсюда по-тихому, прерывая детство моей дочери, ведя её в неизвестность. Думаю, нам будет хорошо в Амали, подальше отсюда. А может, когда-то и Белеран одумается, поймёт, что натворил, и хоть на старости лет извинится за свои ошибки и будет жить с семьёй, а не с пером и бумагой?"
Смахнув слёзы, она тихо разбудила Киру и, приложив указательный палец к её маленькому рту, приказала молчать. Одев дочь, она накинула ей на плечи маленькую сумку с самым необходимым и, водрузив на себя большую сумку с половиной алхимического запаса своей лавки, Ниверена вышла из дома, держа за руку маленькую Киру. Предварительно написав прощальную записку и положив её на тумбочку возле Белерана, беглянка кинула последний взгляд на дом, в котором она жила около шестнадцати лет и быстрым шагом, насколько это позволяла Кира и сумка на плече, пошагала к городским воротам.
Той ночью Белеран не прочел записки, не прочитал он её и на следующее утро. В день исчезновения Артеля, будучи измученным поисками сына, глава рода Иллида не пошёл домой на ужин, а зашел в корчму на базарной площади дабы напиться. К владельцу корчмы "Под торговцем", который по совместительству был и поваром, через чёрный ход прямо на кухню вошёл человек. Его приняли за прислугу, поэтому не обратили должного внимания, что привело к плачевным последствиям. Короткий стилет воткнулся в печень хозяина и он, согнувшись, так никогда больше и не увидел лицо убийцы. Убийца же, заперев дверь, ведущую в зал корчмы, переоделся в фартук повара, напялил колпак на лысую голову и принялся готовить заказ. Он высыпал в стакан с водкой содержимое пакетика, поставил на поднос тарелку с похлёбкой и пошел к Белерану, сидящему в дальнем углу. Минуту спустя неизвестный покинул корчму и больше его никто не видел. Сам же Белеран, сытно поужинав, почувствовал смертельную усталость и поспешил домой. Посетовав на старый организм, он решил выспаться, чтобы завтра вновь продолжить поиски.
На следующее утро в Морагоне снова звенели колокола.

***

Проснувшись около полудня, Артель сразу почувствовал запах грозы, витающий в воздухе. Небо было тёмным, средней силы ветер колыхал деревья и те, перешёптываясь между собой, медленно и слабо раскачивались. Тучи сгущались, закрывая собой солнце и Артелю стало понятно, что от грозы, несущейся к нему на всех парах, деревья не спасут. Нужно было искать более серьёзное укрытие, поэтому наспех собрав вещи и закинув книгу Родана в портфель, парень побрёл по лесу. Ветер, усиливаясь и утихая поочерёдно, сладостно овевал Артеля, давая ему силы превозмочь духоту, которая стояла в лесу. Через несколько часов гроза дала знать о своём начале. Первые капли начали падать на землю, продираясь сквозь толстенный слой листьев, первая молния ударила где-то недалеко и, затем, первый гром разломал небо на куски, оглушив все живое. Артель немного занервничал, опасаясь оставаться в лесу, который раз за разом пронзают молнии. Однако, когда капли дождя омыли его разгоряченное тело, настроение улучшилось и он даже немного расслабился, лишь изредка вздрагивая, слыша звук яростных небес, низвергающих на землю электрические копья. Некоторое время спустя дождь усилился и уже нещадно барабанил по могучим кронам дубов, клёнов и грабов. Так и не найдя надёжного укрытия, Артель собрался было пустить всё по течению и идти под дождём, как очередная молния, ударившая в какой-то миле от него, резко поменяла его мнение. Раздосадованный, он расплакался. "Ну где же пещера какая-нибудь или дом лесника? А если молния в меня ударит? Что со мной будет? Где же укрыться то?" Заплаканный и изрядно расстроенный, Артель шёл весь промокший до нитки, а ливень хлестал его прямо по лицу. "Так продолжаться не может. У меня уже глаза болят." Присев возле дерева так, чтобы оно прикрывало его от дождя, Артель перевёл дух. Вся его одежда была вымокшая, сухого места на ней не осталось. К счастью, сумка не промокла, то ли от того, что находилась за плечами, то ли от того, что была старой и хорошо сшитой. Из-за грозы и серого, почти чёрного неба, юному путешественнику было сложно определить время суток, поэтому он прикинул, что сейчас должно быть около пяти вечера и ночь уже не за горами. Снова посетовав на своё невезение, он осмотрелся, но не увидел почти ничего, кроме стены дождя. Зато услышал. Где-то неподалёку раздался жуткий звук, от которого кровь в жилах заледенела, тем самым заставив двигаться вперёд, невзирая на грозу. Волчий лай, как его определил Артель, раздавался недалеко, в какой-нибудь полумиле от него. Парень много слышал о волках, о том, что они ходят стаями и о том, как они встречают непрошенных гостей на своей территории. "Надо быстрее убираться отсюда, убираться к чертям собачим, потому что они меня просить уйти не будут. Этикет у них если и есть, то на людей не распространяется". Ускоренным шагом Артель пробирался через чащу леса, с ужасом понимая, что источник воя не только не отдаляется, но даже приближается. Когда он вышел на широкую поляну, было уже около десяти часов вечера. Из-за грозы темнота вокруг была непроглядная, и только благодаря отсутствию бьющих в глаза веток он понял, что выбрался на чистое место. Волчий вой раздался совсем рядом, словно из кустов, из которых он вышел минутой ранее, и Артель уже приготовился к битве, впрочем, не зная как бороться. "Какой же я идиот, не взял ни меча, ни ножа, ни даже мяса, чтобы откупиться от них". Он встал посреди поляны и замер, напрягая слух и зрение, фиксируя любое движение. Дождь хлестал его по спине, затылку и лицу, ногам и шее, но он его не замечал. Уставившись только в те кусты, он не слышал и не чувствовал ничего. От ужаса у него тряслись руки, а воображение рисовало страшные картины. Так он стоял около нескольких минут, готовый в любой момент броситься в темноту леса и бежать, не зная добежит ли. В кустах позади шумело, но Артель этого не слышал, пребывая в оцепенении. Впереди раздался вой, и парень наконец-то увидел его - огромного волка, видимо вожака стаи, скрытой от глаз, но явной угрозой окружившей со всех сторон. Исполинский, с серой шкурой, альфа скалил клыки и медленно приближался к Артелю, парализованному страхом и неспособному двигаться. Что-то сзади сделало несколько шагов и остановилось. Не прекращая скалиться, волк подошёл на расстояние чуть больше вытянутой руки и истошно завыл, призывая собратьев на пир. Подобравшись, вожак прижался к земле и прыгнул, метя в шею парня. Объект, остававшийся доселе незамеченным за спиной Артеля, взмахнул рукой и что-то выкрикнул. Словно прибитый огромным валуном волк отлетел влево, но, придя в себя, снова моментально прыгнул - уже не на Артеля, а на тёмный силуэт в нескольких шагах от него. Кто-то опять крикнул, и юноша не знал, кричал тот человек позади или сам Артель. Снова отлетев на пару метров, волк уже не атаковал, а только повторно истошно завыл, видимо призывая на помощь. Так оно и было: в ответ вожаку раздалось несколько волчьих голосов и на поляне появилось ещё три зверя, поменьше размером, но с таким же злостным оскалом.

- Иди сюда, парень! - голос человека, казалось, звучал где-то очень далеко. Эй, кому говорю! Иди сюда, они ведь тебя загрызут!
Артель не двинулся с места, страх парализовал его тело окончательно и бесповоротно. Волки, не обращая внимания на парня, обступали со всех сторон незнакомца, жаждая мщения, жаждая отведать его плоти, разорвать её клыками, распотрошить внутренности и принести трофейный кусок самке в знак признательности. Однако в тот день их мечтам не суждено было сбыться. Человек одним взмахом руки осветил поляну, и на поле битвы стало ясно как днем. Как оказалось, в левой руке он держал посох - длинную затёсанную палицу с большим круглым камнем, служившим навершием. Взмахом посоха человек, а был он по всей видимости магом, ударил волка слева вихрем ветра, сфокусированным и концентрированным, прямо в морду. Зверь взлетел на несколько метров над землёй и приземлился в кустах, издав истошный визг. Оставшиеся двое волков медленно отступили от обороняющихся людей, не предпринимая больше попыток нападения. Они исчезли в темноте, за пределами поляны, тем самым убрав ком, подступивший к горлу Артеля. Руки его порядочно тряслись, и он упал на колени, наконец-то обретя возможность двигаться. Обжигающие слезы лились рекой из его глаз, и только сейчас он их заметил.
- Парень, ты в порядке? - голос его спасителя был хрипловатым, но приятным. Ох, да ты совсем юный, - он подошёл и разглядел Артеля. Давай руку, поднимайся. Вот так, медленно и спокойно, не дёргайся. Да не оглядывайся ты по сторонам, они больше не вернутся - человек нарочно соврал, не желая пугать мальчишку. Кто ты такой? Что ты делаешь здесь, вдали от города, да ещё и сам?
- Я заблудился, - заикаясь, ответил Артель, не зная, что по правде ответить человеку, которому он был обязан жизнью.
- Заблудился, говоришь? Хм... Пойдём-ка отсюда, а потом ты мне всё расскажешь. Здесь, знаешь ли, не самое лучшее место для разговоров, - он улыбнулся, - пойдём, не бойся. Самое страшное позади, теперь ты со мной, в безопасности.

Дальнейшие проходы по лесным дорожкам, а их, видимо, маг знал хорошо, Артель видел словно в полусне. Страх прошёл, но усталость и взбудораженные нервы давали о себе знать - мальчик очень сильно хотел спать.
Взяв отключившегося спасенного на руки, седобородый мужчина зашагал в темноту. Спустя час он вышел на огромную поляну, освещённую магическими шарами, держащимися над миниатюрными деревянными столбиками, и пронёс свою ношу в маленькую избу, игнорируя недоумевающие взгляды собратьев. Так Артель попал в одну из немногих, оставшихся на Дагоне, священных рощ друидов, о которых простые люди слышали только в мифах и легендах и для коих такие рощи были закрыты.

***

Благополучно миновав городские ворота и нагрубив стражнику, Ниверена и её дочь вышли за пределы города, сразу же об этом пожалев. Беглянка, хоть и редко бывала в других городах и даже в королевстве Амали, понимала, что ночью на тракте две слабые женщины будут неспособны защититься и станут лёгкой добычей для бандитов или же хищников. Она не могла понять, что могло бы быть хуже. Но, к её счастью, у ворот Морагона был разбит лагерь, от которого приятно веяло костром, олениной и менее приятно выпивкой. Выбора не оставалось - потянув за руку Киру, Ниверена направилась к людям, сидящим вокруг костра, в мыслях молясь Меане, чтобы это были какие-нибудь ремесленники. И она не ошиблась. Подходя к группе людей, она увидела, как некоторые из них резко поднялись и собрались было достать мечи из ножен, но, увидев ребёнка, несколько успокоились. Один из сидящих доселе людей встал и поприветствовал молодую женщину с девочкой, не прекращая немного испуганно разглядывать старшую из них. И удивляться этому не было причины, так как выплакав все слёзы за один вечер и пребывая в состоянии полусна из-за зелий, Ниверена была очень бледна, а мешки под её глазами, в темноте, создавали впечатление, что глаз не было вовсе.
- Здравствуйте, милые дамы. Чем могу вам помочь? - он взглянул на женщину слегка игриво, словно строя глазки.
- Я ищу компанию, которая ехала бы в Амали, или же к хотя бы к Астолиану. Являются ли такой компанией благородные гномы? - помолчав секунду, она добавила, - Я буду щедрым компаньоном, деньгами не обижу.
- Безусловно, милейшие. Но есть одна проблема: выезжать мы будем только утром. Вам это подходит? - он резким и грубым жестом погрозил компании, тем самым прервав их шёпот - Дело в том, что мы должны были выезжать на ночь глядя, ведь нас здесь целых девять и бандитами нас не напугаешь, да, ребята? "Ребята" хором подтвердили. Да вот только, задниц... эээ, приключение одно случилось, и вынуждены мы были остаться здесь ещё на одну ночь.
- Что за приключение такое? - Ниверена позволила себе любопытство и моментально об этом пожалела.
- Да вот, понос у одного из наших начался, сидит, пёс бы его, эээ, - он глянул на Киру и кашлянул, - так вот, сидит, в общем-то и дрищет уже сутки. А гном, он любую рану переживёт, сам волка покусать может, но вот сра, то есть, проблемы со здоровьем это святое, а мы с ребятами не хотим на ходу постоянно останавливаться и ждать, пока он дельца свои вонючие, хе-хе, закончит, чтобы через пять минут, курва, снова в подполье уходить. Так вот, в общем, и сидим мы здесь. Кстати - он поклонился - едва ли не черкая пузом землю, - хотят ли милые дамы кушать? Если не брезгуете вы компанией гномьей, то, милости прошу к нашему столу, которого нет, хе-хе.
Ниверена приглашение приняла, несмотря на аппетитный рассказ ему предшествующий, и села несколько поодаль от гулкой оравы пьяных гномов, сомневаясь или трезвый гном вовсе существует. Усадив Киру на руки, она придвинула к себе тяжелую сумку и, отказавшись от любезно предложенной ей оленины, достала несколько печёных картофелин, пару кусков хлеба и жареную, но холодную, баранью ножку, которую сразу же сунула дочери, ограничившись только овощами. Дул прохладный ветер, но будучи тепло одетыми, мать с дочерью этого не замечали. Не замечали они также и звёзд над их головами, огромной, почти полной луны, благодаря которой отчётливо было видно даже верхушки деревьев и очертания мелких лесных зверушек, держащихся на отдалении от лагеря и резвыми глазками выискивающих, чем бы поживиться. Немного погодя Кира уснула, так и не обронив ни единого звука за всё время пребывания здесь. Ниверена же, оберегая сон своей дочери, так и не сомкнула глаз той ночи, даже тогда, когда выпившие все запасы медовухи и самогона гномы уснули там, где и сидели. Пузач, встретивший случайных гостей, судя по всему, был вожаком компании. Сейчас, громко плюясь во все стороны, он стоял на вахте и изредка окрикивал своего товарища, которого постигла страшная участь, спрашивая, как там ему сидится, и не кусают ли его белочки за задницу.
Утром, дружно собравшись, все девять гномов проверили целостность товаров в обозе, которые везли на продажу в Астолиан и изрядно потрудившись, выкроили там место для своих спутниц. Затем, убедившись, что всё не в порядке, так как пить нечего, быстрым темпом замаршировали по тракту, напевая грустную гномью песню о тяжелой доле без алкоголя.

Темнеет небо, млеют тучи
И спасенья от заката жизни гномьей нет
Лишь мудрость наша столетьями всех учит
Помочь нам может только
Живительного самогона сладостный рассвет

***

Проснувшись ближе к полудню, Артель сначала было испугался, ведь последнее что он помнил, это ночную поляну и смертельный страх. Поэтому сейчас он не знал где очутился и уверенности в себе это не прибавляло. Немного приподнявшись, он оглядел комнату, где находился. Это была деревянная изба - маленькая и полусгнившая, с крыши свисали лианы, а по углам росли несколько папоротников и даже грибы. Возле кровати, на которой он лежал, стоял маленький, почти разрушенный столик, со стаканом воды. Поняв, что словно вечность не пил, Артель жадно припал губами к стакану и осушил его за мгновение. Протерев глаза, он медленно встал и хотел было выйти, но вдруг понял, что его сумки рядом нет. Немного занервничав, он пошарил по комнате в поисках пропажи, но, не найдя её решил, что сейчас это не главное. Гораздо важнее для него на данный момент было понять, где он находится: у друзей или врагов.
Осторожно открыв скрипучие двери, Артель вышел на улицу. Резкий солнечный свет ударил ему в глаза и он, машинально прикрыв их рукой, огляделся. По огромной поляне туда-сюда сновали седобородые дедули с посохами, явно не без дела. Несколько из них кормили животных, коих на этой огромной поляне было бесчисленное множество. Ещё несколько ходили к деревьям и делали что-то, чего Артель не видел. Словно не обращая на него внимания, длиннобородые проходили мимо. Внезапно мальчишка увидел животное, которое он раньше никогда не встречал. Небольшое парнокопытное лениво щипало траву возле живописного озерца, окруженного кустами с красной, зелёной, жёлтой и даже коричневой листвой. Внешне зверь напоминал оленя, только рогов не было, поэтому то Артель и не мог понять, то ли это маленький олень, то ли что-то совсем иное. Занятый разглядыванием фауны и флоры этого поистине прекрасного места, он не заметил приближающегося человека, и не узнал его. Хотя это был тот же мужчина, который спас беглеца в ту злопамятную ночь.
- Парень, - окликнул тот Артеля, - пойдём со мной. С тобой желают поговорить.
На вопрос о том, кто же желает и почему он сам не пришёл поговорить, человек ответил лаконично, что это не приглашение, а необходимость.
- Помни, что ты находишься у нас в гостях и было бы, как минимум, весьма нехорошим жестом отказать хозяевам этого места. Следуй за мной, - он развернулся и молча побрёл по поляне.
Проходя по чистой и зелёной, как изумруд, траве, Артель замечал всё больше и больше животных, которые словно сошли со страниц сказок. Огромные, вековечные дубы, рассаженные вокруг, образовывали маленький туннель, достаточный для прохода двух-трёх людей. Извилистая тропинка вела сквозь большие и маленькие поляны, вдоль ручейков, звенящих тонко, как звук арфы, и мимо больших валунов, хаотично разбросанных по лесу. Артель не прекращал удивляться, всей этой, казавшейся нереальной, красоте. Отовсюду было слышно пение птиц, настолько разнообразное, что запросто могло вызвать головокружение, но звуки гармонично сплетались, образуя мелодию, которой радовалась душа и подпевало сердце. Артелю казалось, что он во сне.
Спустя полчаса ходьбы, они пришли к нереальных размеров секвойе, чьи вечнозелёные ветви раскинулись словно на полнеба. У подножия этого гиганта, высоту которого Артель оценил в несколько сотен метров, был разбит своеобразный лагерь, но без костра. Дерево с биваком находилось на утёсе, под которым в глубине виднелся огромный, бескрайний лес. Вдалеке Артель заметил смутные очертания города, но не знал, что именно это за город. Добравшись до подножия секвойи, парень остановился у чего-то, сильно напоминающего алтарь. Он выглядел как сплетение веток, обрамленных каменным кругом, на верхушке которого находился огромный, прозрачно-голубой камень, левитирующий несколько выше подставки. На коленях у алтаря стояло несколько людей, они смотрели на камень и глаза их, казалось, не видели больше ничего. Артелю взбрела в голову мысль о фанатичных последователях какого-нибудь культа, но он её отбросил, хоть и недалеко. Он выждал несколько минут, но ничего не происходило. Провожатый исчез, а молящиеся люди были безмолвны и недвижимы. Наконец один из них встал и, обернувшись, взглянул на Артеля. Не проронив ни слова, человек жестом пригласил его сесть и сам сделал то же самое, умостившись в позе лотоса. Дождавшись, пока собеседник устроится поудобнее, друид заговорил.

- Setera, путешественник, - голос его был мягким, словно невесомые нити шёлка. - Я рад приветствовать тебя в нашей священной роще. Уверен, ты не раз слышал о нас, dobrine metaras, по-другому - друидах. Так как сейчас ты наш гость, я должен объяснить тебе некоторые правила, гарантирующие нашу общую безопасность. Первое - ты не должен приближаться к животным, которых здесь найдёшь. Второе - ты не должен обрывать плоды на деревьях и кустах, срывать листья или же выкапывать корневища для добычи ингредиентов. И третье, самое главное в нашей роще - никакого огня! Ты согласен с этими догмами?
Артель кивнул и продолжал слушать.
- Прекрасно. Теперь же, мой юный гость, я бы хотел узнать, кто ты и что привело тебя сюда?
Рассказывая о своём путешествии, а также о предшествующих этому событиях, Артель не лукавил и не утаивал ничего. Сердце подсказывало, что скажи он хоть одно слово неправды, друид это заметит. Всё время собеседник Артеля слушал его рассказ, не перебивая и не задавая вопросов. Лишь только услышав про тягу молодого парня к алхимии и магии, друид улыбнулся, и это была единственная улыбка AreDagonis, которую Артель помнил за всю свою жизнь впоследствии.
Диалог продолжался довольно долго, до тех пор, пока солнце не спряталось за высокими кронами деревьев. Затем Артель попрощался с друидом и побрёл назад, к домику на поляне. Проходя по тропинкам среди зелёных кустарников и пышных, густо усеянных цветами полян, Артель глубоко вдыхал ароматы, разлитые вокруг. Запахи лаванды, майорана, астр и амариллиса, хвойные и тропические - они тянулись невидимыми лентами по воздуху, взмывали вверх и стремительно падали вниз. Был тихий, спокойный вечер. Парень слышал пение птиц, шаги животных. Рассматривая всё вокруг, он внезапно понял, что ему не страшно. Будучи в одиночестве в этом чудесном лесу, Артель не боялся, что на него снова нападёт волк или что похуже. Так, бродя по запутанным тропинкам этой огромной рощи друидов, юный путешественник не заметил, как ночь накинула своё покрывало на леса, поля и озёра, а он, не дойдя до своего домика, безмятежно уснул на одной из бесчисленных лесных дорожек.

***

Прошло несколько дней. Ниверена и Кира, привыкнув к шумной гномьей компании, несколько сдружились с их вожаком, представившимся им как Дон Барда. Остальные гномы Ниверене сначала казались невоспитанными мужланами, орущими свои песни без конца и приправлявшими это всё отборным матом. Тем не менее, она была благодарна им за то, что они не оставили её без защиты на этом долгом пути к новой жизни в Амали, хоть и везли её в Астолиан. Это не было большой проблемой, так как вышеупомянутый город был названной столицей всего Дагона, находившейся на перекрёстке четырёх королевств. Именно благодаря такому местонахождению, найти какой-нибудь караван, следующий в Амали, было бы несложно, поэтому Ниверена не особо беспокоилась на этот счёт. Захватив с собой изрядное количество денег, она также и не беспокоилась о пропитании. Несколько раз получив отказ от гномов, которые не желали продавать ей еду, а давали бесплатно, Ниверена удостоверилась, что слухи о гномьей доброте имеют под собой основание. Будучи на обозе, следующем в нужном ей направлении, с компанией, которая хоть и не была особо толерантной к женщинам, но была в состоянии их защитить, Ниверена успокоилась и перестала каждую ночь шарахаться от любого шума в окружающем их лесу. Лишь спустя день, она смогла сомкнуть глаза, чувствуя себя в безопасности. Всё это время её не покидала печаль матери, тоскующей за своим сыном.
На следующее утро, по истечении нескольких часов после пробуждения, они заехали в деревню, чтобы пополнить запасы провианта и воды. Затем, злобно отдав хозяевам корчмы почти все последние деньги и посетовав на вечную "человеческую" жадность, вся компания двинулась в путь. До Астолиана оставалось несколько дней пути, а Ниверене уже надоели местные пейзажи и их безмолвное созерцание, поэтому она решила завести разговор с Доном, вспомнив старую поговорку о том, что разговор в дороге укорачивает расстояние. Убедившись в том, что Кира всецело поглощена игрушками, которые чудесным образом нашлись у одного из гномов, Ниверена спрыгнула с обоза и догнала предводителя гномьей компании.
- О, милейшая дама решила почтить мою скромную персону своим присутствием? - гном первым заметил её и немного замедлил шаг. Как там Кира поживает? Ей понравился завтрак, за который нас так нещадно ободрали?
- Дон, я ведь вам говорила, что деньги не проблема, я могла заплатить вам и за припасы, и за еду в корчме, и даже за то, что вы везёте нас в Астолиан.
- О нет, я не возьму денег с такой милой женщины, да ещё и с ребёнком. - он глянул вперёд - Горзо, двигай задом, чтоб тебя! Если я замедлился, то только ради наших спутниц, а не ради того, чтобы твои уставшие ножки, тьфу, отдохнули! Давай, давай, вперёд!
- Долго ли нам ещё до Астолиана? - спросила Ниверена.
- Не-а, ещё дня два я думаю. Я вот давно хотел спросить, да что-то как-то не заладилось. Можно я задам вопрос? - гном пытался вспомнить все азы этикета.
- Естественно, я у вас в долгу, а вы ещё спрашиваете у меня разрешения задать вопрос.
- Да не в долгу вы у меня, Ниверена! Я уже, ух курва, - гном зацепился за камень, неожиданно выскочивший из-под колёс обоза, - Я уже говорил, что вы не обязаны мне ничем. Ваша красота для меня как алмазная жила, так же радует мой глаз, хе-хе. Так вот... Что заставило вас покинуть безопасный город и примкнуть к нашей дурно пахнущей, хе-хе, компании?
- Мне весьма приятно. Ах, вы всё же ждёте, что я удовлетворю ваше любопытство. Что ж, ничего особо интересного я вам не расскажу. Я решила посетить королевство Амали вместе с дочкой, хочу немного перемен. Там и климат лучше, и заняться есть чем, не то, что у нас, на холодном севере. - Ниверена сочиняла историю на ходу, не желая открывать ему истинных причин её поездки.
- О, так вы путешественница, можно сказать. Это здорово, - он снова зацепился за камень и противно выругался. - Вы бывали в Астолиане?
- Да, когда-то даже там жила. Я алхимик и закончила Академию алхимиков. Но что же, не буду я вас рассказами о днях минувших утомлять, это не интересно, - она позволила себе немного кокетливости.
- Мне интересно было бы послушать хоть я и нихе.., эээ, не пойму ничего, так сказать, из ваших рассказов. Но вы говорите, дайте старому гному почувствовать себя образованным и умным, хе-хе, сука, кто бы поверил, я - умный гном, - он засмеялся.
Только было Ниверена закончила смеяться, попутно утверждая, что он действительно умный и существует огромная разница между образованностью и остротой ума, как она услышала голос Киры из обоза, зовущий её. Дон, проведя взглядом собеседницу, увидел как она подбежала к дочке. Её изначально хмурое лицо стало на мгновение более ясным, а затем на нём появилась легкая задумчивость. Ниверена была чем-то озадачена и подойдя к ней, Дон спросил в чём дело.
- Кира хочет в уборную. До этого совпадало, что она хотела в туалет как раз, когда мы были в деревнях, но теперь... - она оглянулась вокруг и, не увидев ничего, кроме длинной полосы деревьев, глянула на гнома.
- О, это не проблема, вовсе нет, - он задумался об отсутствии алкоголя, которое считал единственной важной проблемой. Вокруг же много кустиков, уютных полянок, а папоротник может служить отлично не только, как украшение, хе-хе.
- Да, кустики я и сама вижу, да только вот... лес ведь густой, - она глянула Дону прямо в глаза.
- Ааа, я вас понял. Я могу пойти с вами и стоять на страже вашего..., - он подумал, но так и не смог придумать ничего подходящего, - В общем, я могу вас сопроводить.
Ниверена задумалась. Ей не очень-то нравилось, что с ней и её дочерью в лес пойдёт кто-либо, но выхода не было. Она боялась потерять ещё одного ребёнка, а в густом лесу это было более чем реально.
- Хорошо, пойдёмте. Кира, слезай, сойдём с дороги, а в кустиках, - она наклонилась к дочке, - там себе всё и сделаешь, хорошо? Но-но, не смущайся, он ведь не будет смотреть, он только проследит, чтобы всё было хорошо. Согласна? Дождавшись одобрения со стороны Киры, Ниверена взяла её за руку и вопросительно посмотрела на Дона.
- Горзо, Метыр, чего вылупились? Вперёд, мы догоним!
Спустившись с насыпи вниз, в лес, Дон остановился возле дерева, старательно наблюдая за птичками. "Попробуй только насрать на меня, курва пернатая"
Ниверена и Кира прошли немного дальше и остановились у большого дуба. Внезапно, какие-то звуки отвлекли Дона от созерцания пернатых. Прислушавшись, он мгновенно бросился бежать назад, на дорогу. Продираясь сквозь густые заросли, он попутно достал топор и наконец-то выбежал на дорогу.
Засада бандитов была спланирована неплохо, но что-то пошло не так. Разбойничья шайка насчитывала пять профессиональных лучников, восемь мечников и главаря. Видимо, у одного из лучников зачесалась щека, так как стрела, выпущенная из неплохого тисового лука, врезалась в дуб на противоположной стороне. Остальные четыре стрелы попали в цель. Пока ремесленники поняли, что на них напали, в живых осталось лишь четверо. Гномы, прирождённые воины, рубали врагов со страшной силой, то туда, то сюда летели отрубленные конечности, слышались страшные крики и мольбы. Но какими бы они не были воинами, перевес был значительный и не в их сторону. Дон, добравшись до эпицентра битвы, всадил одному из лучников топор в шею. Затем, дико крича, в несколько прыжков добрался ещё до одного. Покончив с укрывшимися лучниками, как он считал, со всеми, он бросился помогать одному из своих собратьев, бьющемуся как лев, хотя и раненому. Не успев добежать до него, Дон только тогда заметил, что остался последним выжившим. Дорога была усеяна трупами, а песок пропитан кровью. Он осмотрелся и внезапно услышал, как где-то в нескольких метрах от него хрустнула сухая палка. Мгновенно добежав к источнику звука, он заметил ещё одного лучника. Собираясь нанести сокрушительный удар, он заметил, что колчан его врага пуст, а другого оружия, как стилета или меча, у него не было. Злобно улыбнувшись, Дон пожелал ему веселее жариться в аду, а затем вонзил острое, как бритва, лезвие в голову незадачливому лучнику. Минуту он стоял, смотря на закончившуюся битву. Четверо из его друзей, видимо, даже не поняли, что умерли, ведь убили их из засады. Остальные четверо полегли в неравной схватке, и Дон злостно кричал, виня себя, что не пришел раньше, а стоял и охранял женщин. "Чёрт, я забыл за них!" И опять бег, снова он продирался сквозь те же заросли терновника, пока, наконец, не выбежал к тому дубу, где были Ниверена и Кира. Бросив топор в сторону, он подбежал к уже мёртвому телу Ниверены. Затем, осмотревшись вокруг, заметил ещё одно тело бандита, но не увидел Киры. Обследовав тело Ниверены, он увидел торчащее из её живота лезвие маленького стилета и мерзко выругался. Затем, осмотрев второй труп, заметил шпильку в шее убитого. Пробившая сонную артерию разбойника, она не оставила шанса на жизнь. "Где же Кира, сука?" Внимательно осматриваясь вокруг, он не видел ничего, что могло бы помочь ему найти маленькую девочку. "Они за это заплатят. За моих ребят, за Ниверену и за Киру. Эти сыны курвы заплатят своей кровью, во что бы то ни стало. Я не смог защитить Киру, значит теперь я должен ей помочь, если она ещё жива. А так как тела я не вижу, значит так оно и есть." Он снова обматерил всё вокруг, затем, сходив к обозу и захватив лопату, побрёл назад, на маленькую лужайку возле огромного дуба. Выкопав что-то наподобие могилы, он бережно положил туда тело Ниверены и, засыпая его землёй, пообещал ей, что найдёт Киру и тогда мать сможет успокоиться.

Глава 3

Прошло несколько недель. Будучи учеником у друидов и единственного авгура, Артель обучался магии и алхимии у самых опытных учителей. Его наставником был Лив, всё тот же человек, который спас его в ту злопамятную ночь. Лив был единственным из авгуров, кто пожелал заняться Артелем, так как сами представители этого древнего сообщества были большими отшельниками, даже по сравнению с друидами. С того момента, как Артеля приняли в эту рощу, он ежедневно, с самого утра, приходил на трёхчасовое занятие с Ливом, где изучал магию воздуха, а также птиц, их поведение и анатомию. Затем, он медитировал у одного из бесчисленных озёр, слушая пение птиц, шелест ветра, наблюдая за облаками, солнцем или же луной, если желание медитации постигало его в ночное время. В таких случаях, сидя на берегу озера, у самого краешка, где песчаный или же гранитовый берег граничил с водной гладью, Артель мог часами изучать звёзды или же прислушиваться к ночной жизни леса. Из нескольких его обязанностей, как ученика друидов, было ещё кормление животных и удобрение деревьев. Взамен друиды обучали его магии земли, а также учили грамотно использовать ресурсы природы, смешивать новые зелья. Больше всего Артелю нравились уроки, где он изучал магию исцеления. Будучи одной из самых сложных школ, она требовала многое. Бесчисленное количество магических формул, правильная постановка диагноза, аккуратное вливание магической энергии в повреждённую ткань либо орган больного, всё это требовало много внимания и сил, для постижения высокого уровня. Каждый день, хоть и будучи по жесткому расписанным, приносил Артелю удовольствие и необходимые знания, чтобы в будущем, путешествуя по миру, быть уже не беззащитным ребёнком, а опытным магом, способным защитить себя или своих спутников.
Спустя месяц после прихода в эту обитель природы, Артель считался способным учеником и уверенно двигался к рангу второклассного мага. Даже авгуры и те, поощряли рвение юноши к магии.
Будучи всё же ещё подростком, Артель жаждал узнать всё, что только мог и любопытство снедало его каждым днём. Именно по этой причине однажды между Артелем и Ливом завязался разговор, как раз после окончания урока.
- Учитель, можно задать вам вопрос?
- Конечно, Артель, задавай.
- Мне всегда было интересно, почему вы и друиды открыто не контактируете с людьми. Да, я знаю, что вы торгуете с ближайшими сёлами, да и сам понимаю, что хлеб мы кушаем каждый день, а пшеничных полей я ни на милю вокруг не видел. Но ведь вы бы могли открывать школы в городах, обучать детей и взрослых магии и алхимии, как меня, открыть свои рощи для посещения. Почему между вами и людьми такая молчаливая неприязнь?
- Пойдём, мой юный друг, я тебе кое-что покажу.
Лив приподнялся и побрёл по тропинке. Артель последовал за ним и вскоре они оба оказались на большой поляне, густо поросшей разными травами и цветами. По поляне бродили животные, названий многих из которых он не знал.
- Тише, помолчи. Глянь туда, - он указал пальцем на животное, которое Артель видел тогда, когда впервые ступил на священную землю друидов. Видишь его? Это кабарга. Знаешь, что это за животное?, - в тот же момент упомянутое животное подняло голову и Артель чётко различил два клыка, растущих изо рта.
- Нет, я о нём не слышал.
- Люди весьма суеверны и, к сожалению, жестоки. Когда человек чего-то боится, он становится опасным. Ещё несколько десятков лет назад, кабарги спокойно жили на этих склонах и полянах, но затем сюда пришёл человек. Как ты думаешь, мой юный ученик, что произошло потом?
- Они начали охотиться на них?
- Не совсем так. Из-за клыков, суеверные люди считали кабаргу вампирским животным. Ходили слухи, что находили трупы с характерными следами от клыков на шее, и, конечно же, что там видели кабаргу. Нетрудно догадаться, что никто не пытался подтвердить эти слухи или же их опровергнуть. Люди поступили бездумно и жестоко,- взгляд Лива немного затуманился, - они начали убивать это, по сути, безобидное животное. Его клыки создала природа для самозащиты, точно так же как и человеческие руки. Но природа не вкладывала в них лук или меч. Человек сам это сделал, так как не был способен на мирное существование с природой. Знаешь, сколько теперь осталось этих мирных братьев оленей?, - Лив помолчал с минуту, - всего три. И все они находятся только здесь. А теперь, Артель, следуй к озеру, где ты должен медитировать и подумай о причине, по которой мы не открываем свои рощи для людей.
Тем днём Артель почувствовал некое отвращение к человеческому роду. Ему стало печально от мысли, что люди действительно бездумно обращаются с тем, что они должны были бы ценить и оберегать. Именно тогда, в тот момент, он вспомнил об отце и королевских охотничьих угодьях.
Он понимал, что человеку нужно питаться для выживания и кто, как не сама природа, создала его таким. "Но, видимо, - подумал Артель, - природа не рассчитывала, что человек примется бездумно уничтожать всё на своём пути и даже убивать себе подобных"
Вечером, Артель был возле алтаря у гигантской секвойи, где присутствовал даже сам "Старший дуб". Поинтересовавшись у него на счёт дальнейшего обучения, Артель услышал, что срок его пребывания здесь подходит к концу и через две недели молодой алхимик будет вынужден покинуть обиталище друидов, как этого требуют догмы, которые весьма жестки с гостями священных рощ.

Очнувшись от тупой боли в спине, Кира не могла понять, где она находится. Казалось, только что она разговаривала с матерью, а теперь лежит в грязи в каком-то сарае. На улице стоял день, девочка поняла это благодаря дырам в стенах и крыше. Попытавшись приподняться, Кира невольно вскрикнула. Боль в спине снова дала о себе знать, также болели колени и голова. Будучи не в состоянии вспомнить, как она здесь оказалась, девочка окликнула свою маму. Выждав несколько секунд, она повторила оклик, но, как и прежде, ответа не последовало. Привыкнув к полутьме сарая, Кира осмотрелась, но не увидела никого и ничего, кроме маленького стога сена в дальнем углу.
Шло время, ничего не происходило, но вот с улицы донесся шум. Собрав всю волю в кулак, девочка всё же смогла встать и, прихрамывая, добраться до огромных деревянных дверей, которые, впрочем, оказались запертыми. Пройдя несколько шагов, она заметила достаточно большую щель в стене и прильнула к ней, дабы осмотреться.
В поле зрения оказался довольно большой бревенчатый дом, находящийся в паре десятков метров от сарая и высокие сосны, росшие всюду, в пределах ограниченной видимости. Вокруг дома сновало несколько человек. Что-то подсказывало Кире, что их не стоит звать, но она не послушалась своего внутреннего голоса и окликнула их. До слуха донеслись голоса, и к сараю направился один из людей. Отбежав от щели, Кира села на стоге сена и стала ожидать помощи. Пришёл человек, но не спасение. Девочка слишком поздно это поняла. Получив сильную пощёчину и приказание больше не кричать, она затихла и молча наблюдала за тем, как грубый и мускулистый мужчина вышел, хлопнув дверьми, а затем сильно расплакалась.
Прошло несколько часов. В полной тишине Кира созерцала небо через дыру в крыше, а поэтому подпрыгнула на месте от испуга, когда массивные двери снова открылись. В сарай вошёл невысокий, субтильного телосложения парень и начал искать девочку. Спрятавшаяся за сеном Кира поняла, что её рано или поздно найдут, и что лучше ей самой выйти и сдаться. Она всё ещё не знала, где находится, но радовалась хотя бы тому, что вошедший человек был другим. Увидев пленницу, молодой парень подошёл к ней и протянул маленькую миску с супом и кусок хлеба, которых она раньше не заметила. Покорно приняв еду, девочка принялась жадно кушать, хотя жидкий суп едва мог похвалиться парой-тройкой картошек.
- Не думал, что у тебя такой аппетит, ты ведь такая крохотная. - Парень слегка улыбнулся, а затем представился. - Я Вурф, а тебя как зовут? Кира молчала, и он продолжил, - Ладно. Не хочешь представляться, не нужно. Я то, в общем-то, тебя понимаю: попала к бандитам, сидишь в сарае...
Услышав слово "бандит", слово, которым её пугала мама в детстве, Кира больше не слушала парня. Она задумалась о том, что будет дальше. Щека всё ещё болела от недавнего удара, но девочка боялась, что это не самое худшее. Пробыв в печально-пугающих раздумьях, девочка снова очутилась в полутёмном сарае, возле парня, который без умолку болтал и, видимо, даже не заметил, что его маленькая собеседница его не слушала.
- Вот как вернётся наш главарь, так все пировать будем. Знаешь, сколько выручить можно хоть за один настоящий, кованый гномами, меч? Конечно не знаешь. Около двух сотен моранов, представляешь? А на том возе наверняка находилось много таких мечей и топоров, - мечтательно болтал Вурф. - Вот как богаты станем, заживём. Наш главарь, он да, добрый, щедрый, зря не ударит, не заставит пахать за всех. Вот он вернётся с добычей, будет счастье. Жаль мне тебя, правда, остаться без родителей это, наверное, действительно грустно. Хотя, я вот своих не знал. Сколько себя помню - столько грабежами занимаюсь. Эту лесопилку мы захватили у одного зажиточного фермера, он тут... - Вурф болтал без умолку и очень быстро, но Кира умудрилась его перебить.
- Остаться без родителей? А где моя мама?
- Так ведь Бурель тебя принёс, одну-одинёшеньку. Мама твоя, наверное, боевой была женщиной, она напарнику Буреля, Либерион ему пухом, шпилькой прямо в шею задвинула, после того, как он думал, что она уже мертва. Ну и так они, наверное, лежат там оба, на поляне. Бурель то тебя еле притащил, на последнем издыхании, ты вроде маленькая, но такая тяжелая, да и аппетит у тебя зверский, наверное дома проходу в столовую не давала. А откуда ты родом? Я вот...
Взгляд Киры застыл и её обычно живые синие глазки, больше не бегали по стенам сарая. Она думала о том, как же жесток мир и как она скучает по маме. Понимая, что больше никогда её не увидит, Кира снова расплакалась. Солёные слёзы лились не переставая, и даже Вурф покинул Киру, оставив её наедине со своим горем, наверняка впервые за всю жизнь осознав, что его болтовня не к месту. Истерично разрываясь между потоками печали и слёз, горечи и крика, Кира хотела умереть. Она хотела отправиться к маме и больше никогда её не покидать.
На улице завывал сильный ветер, проскальзывающий между высокими соснами, рвущий в клочья воздух. Ветер, который бывает только перед бурей. Через час началась и она. Сначала мелкий дождь капал на крыши сарая и дома, в котором веселились разбойники, а затем сильные, тяжелые капли беспрестанно забарабанили и зашумели, заглушая все звуки вокруг. Молнии рассекали вечернее небо, а гром им помогал, круша его на части, взрываясь прямо над головой. Именно из-за дождя, никто не слышал истеричные и ранящие душу всхлипывания маленькой девочки, потерявшей всех и всё на свете.
***

Наступило утро следующего дня. Вернулся разведчик, посланный за отрядом, напавшим два дня назад на караван гномов. Печальные вести быстро распространились и лагерь разбойников немного затих. Заглянув в сарай, в котором была заперта Кира, Вурф рассказал о том, что весь отряд разбойников во главе с вожаком был перебит. "Теперь, главным будет Торо", сказал Вурф, опустив голову. На вопрос Киры, кто такой Торо, он ответил, что это "тот здоровый бородач, которого ты вчера позвала" и поспешно вышел прислуживать новому предводителю шайки. У Киры больше не было сил плакать, поэтому ей оставалось только сидеть и ждать того, что будет дальше.

Глава 4

Неся тяжёлые вёдра с водой, от колодца, до которого нужно было добираться минут десять, маленькая девочка с бледной кожей и огненными волосами, несуразно собранными в пучок, возвращалась домой. По дороге думая о предстоящих делах, обязанностях, возложенных на неё, она в последний момент заметила королевского гонца, мчащегося на всех парах на лошади. Гонец, видимо, тоже не увидел переходящую дорогу девочку или же полагал, что успеет проскочить мимо неё, с треском свалился с лошади, когда на полном скаку под её копыта попало маленькое создание. Грязно выругавшись, гонец вскочил на лошадь и не удосужившись глянуть на пострадавшую, погнал вперёд, подстёгивая коня и оставляя за собой только облако пыли.
Побитые колени и затылок заставили девочку ещё некоторое время лежать на грязной дороге, так как рядом не было никого, кто мог бы помочь. Затем, встав и отряхнувшись, она увидела, что вёдра снова пусты. Под страхом смертной казни, девочка побежала назад, к вымощенному камнями колодцу, находящемуся в другом конце деревни, рядом с заброшенным домом, в котором жила ведьма. Сам факт, что только лишь проходя мимо того дома, можно подхватить страшную болезнь или более того, нарваться на сам призрак ведьмы, пугал девочку не на шутку. Но, участь, ожидавшая её дома из-за отсутствия воды или же задержки с их доставкой, пугала её ещё больше. Наспех набрав воды и спотыкаясь из-за боли в коленях, она всё же добралась до дома, в котором жила уже двенадцать лет, вместе с тремя сёстрами и отцом, которого боялась больше чем ту ведьму, упырей или же ста дьяволов. Получив от отца затрещину за опоздание, она спешно побежала за тряпкой в кладовой, чтобы начисто вымыть полы, которые она и её сёстры полировали каждый день. Пробегая мимо кухни, девочка, давно выцветшее платье которой обогатилось ещё одной дырой, увидела двоих своих сестёр, одна из которой готовила еду, часть которой иногда доставалась им самим, а вторая стояла рядом, прикладывая холодную ложку к синяку под глазом. Лавиолет давно перестала обращать внимание на побои или же ежедневные обязанности, которые иногда и мальчику её возраста были бы непосильны, но всё же была одна вещь, к которой она так и не смогла привыкнуть и не должна была. Её отец, бывалый военный, когда-то прославился особой жестокостью в боях, которую его командиры называли храбростью. Все его четыре дочери были от разных матерей, так как известно всем, что к прославленным солдатам нередко матери подсылают своих дочерей, чтобы улучшить родословную. Так оно и получилось, что будучи однажды раненым в битве, он поселился в доме своей матери, которую он же и выжил своими постоянными требованиями. Затем, когда дочери подросли, он плакался, что любой труд ему непосилен, поэтому всё хозяйство будет лежать на них. Двенадцать лет спустя, дождавшись пока его старшая дочь достигнет половой зрелости, такими же объяснениями и манёврами он загнал её в постель и затем, менял дочерей в постели по собственному желанию. Лавиолет, будучи младшей из всех четырёх, на тот момент не познала той позорной и печальной участи, лишь вздрагивая при прикосновении отца к её телу, в тех нередких случаях, когда она была занята уборкой или же мойкой посуды. Никто из сестёр толком никогда друг с другом не разговаривал, лишь только изредка старшая из них, которой было девятнадцать, слушала и утешала кого-то из них, с трудом пытаясь рассмотреть, во что они одеты и какого цвета у них глаза. Она ослепла на один глаз семь лет назад, когда отец не рассчитав своей грубой, приобретённой в военных лагерях и стычках силы, стукнул её о зеркало в ванной. Даже она, вместе с остальными сёстрами, будучи полу-слепой и измученной, жалела девушку, младше неё на год. Восемнадцатилетняя девушка, была зрячей и наверняка могла слышать кукареканье петуха на рассвете, находящегося на другом конце деревни. Проблема была в том, что имея все данные качества, девушка не испытывала в этом надобности. Мир существовал для неё только в её собственном свете, только так, как понимала она, но её не понимал никто. Потеряв способность адекватно мыслить ещё в детстве, она оставалась лишь игрушкой для её жестокого и равнодушного отца.
Прошло несколько мрачных, одинаково унылых лет. Маленькая Лавиолет подросла, также изменился её характер. В отличии от её сестёр, с самого детства она не проявляла кротости или послушания, она всегда была бунтаркой. Постоянные побои слегка усмирили её жажду к свободе, но лишь снаружи. Однажды ночью, когда глава семейства спал да храпел так, что посуда на кухне звенела, Лавиолет пыталась бесшумно пробраться мимо его спальни к выходу. Так же, тихо щёлкнув защёлками и щеколдами на двери, она выбралась наружу и на все лёгкие вздохнула свежий ночной воздух. Лишь только оглянувшись, она одновременно услышала тихие всхлипывания и увидела их источник. Старшая из дочерей, сидя на крыльце, изливала свою горечь равнодушному ветру и безмолвной полной луне, мрачно нависающей над домом, когда-то давно покрашенным в белый цвет. Ни слова не сказав, они обнялись и длительное время сидели, сквозь слёзы наблюдая за сухостоем, покачивающемся от спокойного дуновения ветра. Никто не нарушал тишину, до того момента, пока Лавиолет не стало страшно, что её сестра сойдёт с ума от беспрестанного плача.
- А все живут так, как мы?, спросила Лавиолет, шмыгая носом и вытирая слёзы.
- Я не знаю, солнышко, но, думаю, да. Не только же мы ведь такие особенные?, - она попыталась улыбнуться, но горестная улыбка причинила Лавиолет больше душевной боли, чем если бы её сестра захотела покончить с собой.
- Ты никогда не хотела ничего поменять? Убежать, например? Может, Робин, мог бы помочь?, - увидев вопросительный взгляд сестры, Лавиолет объяснилась, - Прости, если я снова много болтаю, но я ведь вижу, что у него из рук всё валится, когда он тебя видит. А ещё, - она позволила себе немного кокетливости, - я слышала один раз, как они с другом болтали у колодца.
- Да, и о чём же, маленькая шпионка?, - на этот раз улыбка вышла яснее.
- О тебе, - Лавиолет фигурно закатила глазки и изобразила скромность, за что была насильно обнята сестрой и расцелована.
- Знаешь, моя маленькая, наши желания и мечты не имеют смысла и оснований. Мы не сможем ничего сделать и ты это знаешь., - она качнула головой в сторону дома, а точнее спальни.
Лавиолет вздохнула и снова прильнула к сестре, промолчав. Никогда ещё мысли о самоубийстве не были настолько притягательными и соблазнительными, как с того времени, когда год назад, третья из четырёх сестёр, немногим старше Лавиолет, целенаправленно покинула этот мир. С тех пор, все ножи и острые предметы в доме были убраны и надёжно закрыты в сундуке, ключ от которого был только у отца, а готовка пищи проводилась без ножей, тем самым добавив мороки в сам процесс, так как у хрупких девушек не хватало силы разорвать телятину то ли баранину на куски, чтобы приготовить.
Одним утром, проснувшись до восхода солнца, Лавиолет обнаружила, что вся кровать запачкана кровью и непонятными сгустками, а средняя из оставшихся сестер лежит не двигаясь. Отравившись собственной кровью, она страшно страдала, будучи не в состоянии позвать на помощь сестёр, находящихся так близко. Как Лавиолет объяснила единственная теперь её сестра, Кора умерла из-за неудачной беременности. Рыдая от бессилия, одновременно с этим пытаясь выкопать могилу для умершей, сёстры поочерёдно сменяли друг друга. За неимением лопаты, которая тоже считалась острым предметом, выкапывание ямы было адским трудом. Затем, старшую позвал отец и Лавиолет осталась наедине с мёртвым телом некогда добрейшего существа в мире.
Злобные, страшные мысли лезли в голову Лавиолет, но она им не противилась. Насыщаясь ими, она начала думать о том, как же отомстить тому, кто так нещадно с ними обходится.
Случай представился сам по себе.
Однажды спросив у сестры, что может значить льющаяся кровь из промежности, Лавиолет никогда не забудет выражение ужаса, охватившего ту. Объяснив уже повзрослевшей девушке, что всё это значит и что может быть с этим связано, она велела Лавиолет поменять нижнее бельё, а это прихватить с собой к колодцу и вымыть. "И ради бога, маленькая моя, родная, не говори об этом отцу. Не дай Меана ему увидеть, что ты уже кровишь".
Выполнив напутствия сестры и серьёзно напугавшись, вечером того же дня она хотела снова пойти к колодцу, но судьба распорядилась иначе. Увидев, что из кармана в единственном платье Лавиолет что-то торчит, её отец подбежал и триумфально вскрикнул, когда увидел, что же он нашёл. Старшая сестра, заметив всё это, подбежала и пронзительно вскрикнула "Отец, пожалуйста, не надо!" но была грубо остановлена ударом по щеке. Не успела ещё она отлететь к стене, как он принялся срывать с Лавиолет её одёжку и одновременно с этим сбрасывать штаны. Рыжеволосая девушка, в истерике выхватила из кармана лезвие, которое она днём назад нашла на стенке колодца и полоснула своего отца по шее. От растерянности тот схватился обеими руками за шею, но кровь жгучим гейзером хлынула сквозь его пальцы. Несколько секунд спустя, его руки ослабели, упали вниз, сам же он пошатнулся и рухнул на землю, как мешок камней. Затем, глаза его застыли и тело, наконец, прекратило дёргаться в конвульсиях.
Молча, не говоря ни слова, они потащили труп отца на задний двор. Лавиолет сняла ключ с его шеи и, найдя в уже открытой кладовке лопату, вернулась к сестре, приступив к копанию ещё одной могилы.
Они боялись разговаривать друг с другом, поэтому дом, в котором остались только две сестры, на несколько дней погрузился в тишину. Они трапезничали вместе, спали также, как и раньше вместе, но не общались. Позволив себе несколько дней отдыха, девушки восстановили свои силы. Цвет кожи приобрёл более приятный оттенок, в их волосы вернулись цветастые заколки, доставшиеся им от их покойной бабушки. Не было больше суеты, криков и слёз, стенаний и проклятий. Казалось, сам дом радуется воцарившейся в нём тишине, но не его обитатели. Хотя обе девушки, безусловно, радовались обретённой свободе, пусть даже и таким способом, слишком много сил и нервов было оставлено в тех стенах, до недавнего времени бывших темницей для них. Они потеряли двух сестёр и даже спустя много лет, сидя в камере в подземелье, Лавиолет будет помнить о тех, кто не выдержал той тяжелой судьбы.
Так как деревня, в которой они жили была забытым богом захолустьем, в которое лишь изредка забредали псы, совсем уже отчаявшиеся, никто не проведывал дом, в котором остались эти две девушки. В один день, спустя неделю, после освобождения, Лавиолет решила, что хочет уехать из деревни, так как больше не может жить в этом месте. Старшая сестра не стала спорить или задерживать её, а также объяснять, что это слишком импульсивное и неосмотрительное рвение может её погубить, поэтому лишь наготовила ей в дорогу вкусностей и отсыпала ровно половину денег, найденных в сундуке, некогда принадлежавшем их отцу. За день до запланированного отъезда, не желая оставлять сестру одинокой, Лавиолет, без её ведома, нашла Робина и сказала, что к ним теперь можно заходить в гости. Затем, горячо попрощавшись со своей единственной родственницей, Лавиолет села на лошадь, которую с вечера напоила, подкинула ей овса и запрягла, а затем отправилась навстречу неизведанному миру, подальше от того злачного места, которое вселяло в неё ужас и разрывающую на куски скорбь.

***

Оказавшись за пределами священных рощ друидов, Артель только сейчас заметил, что настала осень. Времена года словно не затрагивали их рощ, оставляя там навеки тёплую весну, которая не давала зиме касаться глади озёр и шумных водопадов, срывать листья на деревьях и заставлять животных мигрировать к местам, более насыщенным пищей и водой. Природа словно благоволила друидам и авгурам, так как дожди, бури и грозы обходили их поля и лески стороной. Лишь только выйдя из этого мира грёз, Артель вспомнил, что не всё и не везде так красиво, как было там. Осень коснулась деревьев, их листья уже пожелтели, кое-как держась на тонких ветвях, некоторые уже устилали дороги тонким ковром, так славно шелестящим под ногами юноши. Дни ставали всё короче, ночь накидывала своё покрывало на мир вокруг незатейливого путешественника, но на этот раз, не тая в себе никакой опасности. Дорога от Реолена к Арену, ближайшему городу королевства Ивенелан на восточной границе, была безопасной для Артеля. Ввиду близости королевства эльфов, бандиты не устраивали здесь засад, так как здесь правила менялись. Не путники, мирно идущие по тракту, а сами разбойники были жертвами засевших на ветвях деревьев эльфов.
Не зная, куда ему податься, Артель решил пойти в Арен, так как приближался день рождения юноши, и тот хотел узнать, скучает ли по нему кто-нибудь. В голове проскакивали мысли вернуться домой, даже мысль о возможной, нет, неизбежной порке от отца не казалась такой уж страшной. Тогда, одновременно с этими мыслями возникала другая, вернее фраза, которую когда-то ему сказал Родан. "Если когда-либо ты захочешь упасть - вспомни, зачем ты вставал" прокручивалось в голове Артеля. Тогда, полный решимости, он отбрасывал мысли о возвращении и решил заглянуть в Арен, дабы узнать какие-либо новости и нормально выспаться. За более чем два месяца пребывания у друидов, Артель не раз вспоминал о матери и своей сестре, Кире. Он страстно желал узнать, думают ли о нём, ищут ли его. Так, выбравшись из лесов, примыкающих к Реолену, путешественник пошагал в сторону Арена, лишь раз остановившись для ночлега.
Немного углубившись в придорожную лесополосу, Артель развёл костёр, ярко освещавший пространство вокруг а затем, словно получив невидимый подзатыльник от не менее невидимого друида, он его погасил. Во время получения подзатыльника, парень словно услышал как ближайшее дерево говорит ему голосом Старшего Дуба: "Запомни парень, никакого огня. Огонь - враг всего сущего, он не пришёл к нам с тремя основными стихиями. Он пришёл позже, созданный алчными магами, желающими покорить мир. Огонь твой враг и враг наш, ты не должен поддаваться ему и использовать его даже во благо. Потому как, Артель, то, что для тебя благо, для огня неприемлемо. Однажды вырвавшись из-под контроля, огонь убьёт своего хозяина, а затем всё, что способно гореть." Выслушав нотацию от дерева, Артель вспомнил, что не был во всём согласен с несколько категоричными друидами. Он не разделял их антипатии к магии огня и к самому огню также. "В конце-концов, я ведь костёр по-человечески развёл, а не с помощью магии", - пытался он оправдаться перед деревом, но оно, как и все его собратья, были глухи к человеческой речи.
Поняв, что ему всё же нужно иметь видимость пространства вокруг себя, Артель вспомнил, как это делали друиды. Немного походив вокруг, Артель нашёл источник магии воздуха, вздохнул поглубже и впустил в своё тело невидимую субстанцию, состоящую из маленьких шариков, несуразно обращавшимся по им одним известной орбите. Затем, вспомнив несложную формулу создания недолговечного магического светильника, он прошёлся по углам воображаемого квадрата вокруг себя и оставил висеть в воздухе ровно четыре светильника, тускло освещавших полянку. Тусклость светильников была обусловлена тем, как думал Артель, что он немного напутал при прочтении формулы. Затем, закончив с освещением, Артель проводил ревизию денег, которые у него были и которые должны были ему понадобиться в Арене. Так, согнувшись над портфелем, тихо бряцая монетами, пытаясь разглядеть их номинал в тусклом свете, Артель не заметил, как невдалеке что-то молниеносно прошмыгнуло между деревьями и затем словно материализовалось в некотором расстоянии от него, оказавшись на бревне. Сначала существо, похожее на человека, но невероятно высокого роста, внимательно наблюдало, как Артель, бормоча себе под нос, считал деньги. Внимательно изучая движения каждого мускула на его лице, существо неподвижно смотрело на Артеля в продолжении минут десяти, пока сам парень, почувствовав чей-то взгляд, не посмотрел вправо и не застыл. То, что сидело в метре от него, нельзя было назвать человеком. Иссушенные и невероятно длинные руки, казалось, могли достать до верхушек деревьев, а то и до Луны. Бесцветные глаза существа и зелёные глаза Артеля встретились друг с другом и наступила тишина. Боясь сделать любое движение, парень мысленно прокручивал у себя в голове картинки воспоминаний, пытаясь вспомнить, видел ли он когда-нибудь это существо в рощах друидов. Но мысли, роящиеся в голове мальчишки как рой пчёл, не натыкались ни на какую картинку в голове, хоть близко схожую с тем, что сидело напротив Артеля. Сделав вывод, что это существо он никогда не видел и наткнулся на что-то новое и неоткрытое, Артель мгновенно испытал радость, которая мгновением позже была закрыта страхом. В самый нужный момент, судорожно пытаясь вспомнить какое-либо заклинание он понял что пропал, ибо в голову лезли только светильники.
-Не надо никаких заклинаний или магии. Что же ты, путника обидишь?, - голос раздался как гром среди белого дня, но поразил Артеля не столько гортанностью и низкой посадкой, сколько самим существованием. Несколько минут продолжалась тишина. Артель, не находя слов, не знал что ему ответить.
- Маленький маг, так ведь ты называешься? Ты пришёл в мои владения, не соизволив даже поприветствовать хозяина. Ты ведь знаешь, что такое этикет, маленький маг?
Думая, что сейчас потеряет сознание, Артель решился ответить.
- Я...извините...я не знал, что это ваши владения... Я всего-лишь то хотел передохнуть, так как дорога длинна и утомительна.
- А ночь на дороге не лучшее место для маленького путешественника, пускай даже и мага?, - закончило фразу существо.
- И что же, маленький маг, мы будем делать? Я не люблю незваных и невоспитанных гостей.
На поляне снова запала такая тишина, что можно было услышать рой мыслей, копошащихся в голове Артеля. Осмелев от возможной скорой смерти, Артель ответил.
- Что же вы тогда? Пришли к путнику, одиноко отдыхающему среди леса и будете ему угрожать? В таком случае, вы тоже не придерживаетесь этикета, - судорожно говорил Артель.
- Хм, а ты прав, маленький маг. Что же, перед тем, как я тебя убью, мы с тобой поболтаем.
При словах об убийстве, всё естество Артеля затрещало и он готов был кричать от ужаса, но и виду не подал.
- Маленький маг, - существо снова обратилось к Артелю, - а ты боишься смерти?
- Нет, - нагло соврал парень.
- А почему, в таком случае, ты так много о ней думаешь?
Мгновенно Артель понял, что существо, сидящее пред ним, умеет читать мысли и бесстыдно этим пользуется.
- Вы говорите мне об этикете, но читаете все мои мысли. Вы вдвойне невежда, милорд.
В этот раз уже само существо замолкло и вперилось в Артеля своими большими глазами, видимо раздумывая над замечанием.
- Поединок выигран, маленький сударь, признаю победу твоих знаний этикета над моими. Знаешь, я решил подшутить над тобой, говоря о смерти. Мы не питаемся людьми, а даже если бы и питались - с тебя всё равно мало проку, маленький маг.
- Кто такие "мы"?, - Артеля взял повод в руки, почувствовав огромное облегчение.
- Вы, люди, называете нас кормысами. Мы же именуемся Baro Kretas, жители низин., - спустя минуту молчания от задумчиво добавил, - Но не все из нас с этим смирились. Хоть ваш вид и считает нас Intrenis Comire, ужасными существами, уничтожающими всё на своём пути и не состоящих ни в какой гармонии с Dobrine, но, скажу без ложного тщеславия или же гордости, мы более гармонично связаны с природой чем вы, Toro Kretas.
- Если мифы о вас лгут, почему же вы не выходите в свет, не общаетесь с людьми, не живёте в наших городах? Что-то вы не договариваете, кормыс, или есть что-то, чего я не понимаю.
- Маленький маг, ума тебе не занимать. Есть причина, по которой Baro Kretas и Toro Kretas не могут жить вместе. Нам было бы неудобно в ваших домах из камня и кирпича, мы ценители природы такой, какой она есть и была до вас. Тем более, - задумчиво добавил житель низин, - за годы жизни в пещерах и подземельях, наше тело более не может воспринимать солнечный свет. Наши глаза были иссушены, а наша кожа истощена. Мы, маленький житель возвышенностей, более не способны жить там, где процветает ваш род. И, наверное, это к лучшему, - проговорил кормыс, а затем встал и подойдя к магическому светильнику, осмотрел его., - Сколько лет магия доступна вам, а вы всё так же примитивно ею пользуетесь, - слегка уныло улыбнулся житель низин. , - Пора прощаться, маленький маг. Но, за то, что ты, маленький эстет, научил меня этикету, я кое-что тебе подарю. Держи, - он протянул руку, и в тот же момент как Артель взял из рук кормыса какой-то скрученный пергамент, существо, так неожиданно присоединившееся к нему, слегка поменяло цвет кожи и словно прыгнув в гущу леса, скрылось с уставших глаз Артеля. Пережив леденящую душу встречу с неизвестным, Артель слишком перенервничал, чтобы обдумывать это всё, а поэтому, как только кормыс исчез, Артель незамедлительно прилёг под бревном и уснул.
Проснувшись на следующее утро, Артель собрал портфель и осмотрел место, где он спал. От магических светильников не осталось и следа, также не видно было и кормыса, чему Артель не сильно удивился. Подумав, что вчерашний разговор ему приснился, Артель посмеялся с собственной фантазии и странных снов и собирался было идти, но как только взгляд его упал на скрученный пергамент, аккуратно прислонённый к бревну, сразу же понял, что всё было реально. Тем не менее, закинув пергамент в портфель, Артель двинулся в путь к Арену и добрался до него к вечеру того же дня, проведя всю дорогу в размышлениях о кормысе и его словах. Войдя в город, Артель двинулся к ближайшей корчме и расположившись за одним из бесчисленных столиков, оглянулся вокруг. К вечеру корчма уже была заполнена народом. Гремели тарелки и приборы, отовсюду слышались разговоры, скрипел пол под бесчисленным потоком людей. Оставив портфель за столиком, Артель подошёл к барной стойке и позвал корчмаря.
- Что у вас есть в меню?
- Тушёная фасоль, жаркое из свинины, черничный пирог, кажется, - задумался корчмарь, - или яблочный... В общем, есть ещё тушёный кролик и отбивные.
- А алкоголь?
- Хм..., - хозяин корчмы глянул на парня, - есть эль и тёмное пиво. По три морана стакан.
- Тогда я буду стакан эля и жаркое из свинины.
Рассчитавшись с корчмарём за заказанное, Артель спросил, - А информация у вас платная?
- А что ты хочешь узнать?
- Новости. Давно не бывал здесь, - Артель строил из себя путешественника, давным-давно захаживавшего в эти края.
- Да в общем-то, дружище, ничего интересного не случалось здесь за последнее время. Кушанья куда выносить?
- Туда, - указал Артель на столик и продолжил, - а что наша славная столица, там всё по прежнему?
- Всё спокойно, парень. Так спокойно, что даже диву даёшься, как быстро все забыли о тех событиях двух-месячной давности.
- О каких-таких событиях?, Артель оторвал глаза от официантки, которая как раз разносила напитки.
- Как, ты не знаешь? Около двух месяцев назад, какой-то мальчишка из Иллида, какой-то уважаемый там род у них, исчез из родного дома. Чёрт бы с ним, наверное, да в тот же день умер первый советник короля из того же знатного рода. Затем, на следующий день, пропала и женщина, мать того мальчика, который первым запропастился, вместе с маленькой дочерью. И так оно бывает, представь? В один день почти все представители того рода исчезли, кроме главы, тот то умер. Хотя, поговаривают люди, что дело там нечисто и его убили. Мужик тот, рассказывают, крепким был, истинный северянин, хоть и староват. А умер в постели, вот так незадача.
Артель почувствовал как в зале становится душно, а его горло словно сжимают невидимые клешни. Говорить становилось всё тяжелее, но Артель продолжал.
- А что с той женщиной, ну, которая с дочерью пропала? Были ли новости какие, объявлялась где-либо?
- Не-а, дружище, ни сном ни духом никто о ней не ведает. Хотя...мы то в сотне километров находимся, может в Морагоне больше тебе скажут, парень.
- Благодарю, - едва выговорил Артель и медленно побрёл к столику, на котором уже ароматно дымилось жаркое из свинины и стоял стакан с холоднейшим элем.
Тяжело рухнув за столик, он медленно кушал кусочек за кусочком, насильно впихивая в себя еду, так как в горле словно ком стоял, но Артель понимал, что нужно поесть. Кое-как доев, он осушил стакан с элем, от чего в голове немного помутилось, но внезапно он вскочил и, захватив портфель, выбежал на улицу и забежав за угол корчмы, начал тормошить портфель, пытаясь что-то из него вытрясти. Достав куб с тёмно-зелёной аурой ореолом окружавшей его, Артель вобрал всю силу из артефакта и, почувствовав её, мысленно попытался связаться с мыслями Родана. Только тот мог ему рассказать, что же случилось. По истечении тридцати секунд, все попытки проникнуть в мысли Родана провалились. "Либо он мёртв, - дрожь пробежала по спине Артеля, - либо он очень далеко отсюда." Сила артефакта иссякала и парень, спрятав артефакт обратно, собрался было добираться до Морагона в тот же момент, но здравый смысл подсказал ему, что лучше отдохнуть, набраться сил и тогда, на следующее утро, направиться в родную обитель. Звучало хорошо, но заплатив корчмарю за комнату, всю ночь Артель так и не сомкнул глаз, пребывая в жесточайшей печали, что он так безрассудно покинул родной дом и теперь не знает, что с его матерью и сестрой. "Родная моя Кира, надеюсь, с тобой всё хорошо и ты с матерью, где-то, где вам хорошо и вас никто не тронет". Той ночи, на могиле Ниверены проросла маргаритка, что совсем было не свойственно тем краям.
Утром, как только взошло солнце и озарило светом Арен, Артель уже выходил из корчмы. Направившись к западным вратам города, Артель спешно проходил пробуждающиеся ото сна улички провинциального городка. Короткие и длинные, широкие и узкие, они то упирались в здания, то переходили в более широкие. Немного поблуждав по городу, Артель всё же нашёл городские ворота и немногим спустя, нашёл того, кто согласился за пятнадцать моранов довезти его до Морагона.
Два дня сидел Артель на возе, проклиная холодный ветер, а по ночам грелся, заворачиваясь в одеяло, не бесплатно предоставленную жадным торговцем. Столько времени находился он в нетерпении, чтобы затем, войдя в Морагон и дойдя до высокой башни из тёмно-синего кирпича, подняться по крутым ступеням, чтобы не найти там никого. Некогда магическая лаборатория Родана теперь пустовала, и Артель не знал, сколько времени назад её обыватель покинул это место. Рассмотрев все вокруг, Артель понял, что Родан уходил намеренно, хотя и в спешке, так как кое-что он всё же оставил, случайно или же нет. Пытаясь найти хоть что-то, Артель не находил ничего. Ни записок, ни дневника, ни каких-нибудь зацепок. Снова распотрошив портфель, Артель вытянул артефакт и вобрал в себя всю оставшуюся в том силу. Попытки связаться с Роданом, как и по прежнему, не дали ничего. В бессильной злости, он стукнул ногой об массивный стол и затем, от боли, повторил все выученные здесь же матерные словосочетания. Вдруг, листок, прикреплённый к стене в дальнем углу лаборатории, привлёк внимание Артеля. Тот, похрамывая, подошёл к нему и рассмотрел надписи, сделанные чернилами. Поняв, что это всего-лишь список задач на ближайшее время, Артель разочаровался. Затем, подумав, сорвал листок и вчитался глубже. Там говорилось о том, что в его лабораторию в Лиретте нужны были алхимические ингредиенты, что подразумевало под собой наличие ещё одной лаборатории у Родана. Обрадовавшись, что он может всё же найти алхимика и наконец-то понять, что же тут происходит, Артель спрятал листок себе в карман и попытался вспомнить, что за город Лиретта. Затем, поняв что его ждёт неблизкий путь, так как Лиретта это столица соседнего королевства, Амали, он ещё раз осмотрелся вокруг, пытаясь найти что-то полезное для себя.
Десять минут спустя, Артель вышел из башни. Ему жутко хотелось посетить свой дом и расспросить Хильду, которая могла быть в курсе происходящего. Снова проходя по улочкам города своего детства, Артель вспомнил о Элладе и своём любимом месте на реке. Оставив посещение дома на потом, он побежал к Элладе и, найдя так облюбованный им горб, с растущим на нём дереве, провёл там остаток дня.
Вечером, когда солнце уже пряталось за горизонтом, Артель пошёл к дому.

Подходя, Артель заметил несколько странностей. Вокруг его родной обители было много охранников, больше чем ранее. Не было слышно Римы, его любимого пса и служанка, громкий голос которой был таким привычным, также не была видна. Сославшись на позднее время, парень непринуждённо подошёл к воротам и потребовал открыть для него дверь. Охранник, небритый верзила, видимо был нанят совсем недавно и не подчинился наследнику рода Иллида. Отослав парня на все четыре стороны, он собирался было продолжить свои незатейливые разговоры с напарником, но услышав кто именно его просит открыть дверь, удивлённо взглянул на малого и провёл его в кабинет к Брону. Бывший кабинет первого советника короля заметно изменился. Первое, что отметил Артель, было полное отсутствие портретов бывших резидентов усадьбы. Рисунки и дагерротипы его матери и сестры, отца или же его самого были убраны. Вместо них осталась лишь тень портретов, висевших там многие годы. Порядок стульев и столов был нарушен, а разбросанные вокруг вещи наводили мысли о том, что кто бы сюда не переселился, ещё не успел обосноваться.
- Здравствуй, Артель, - голос Брона, каковым он его помнил, ничуть не изменился, - Присаживайся, не стесняйся и не бойся.
Верзила, стоящий в углу кабинета, противно улыбнулся.
- Где же ты пропадал? Твоя семья очень переживала, когда ты так неожиданно исчез.
- А вы переживали?
- Несомненно, парень, я первым заметил твою пропажу, - нисколько не краснея ответил Брон.
- Что случилось с домом, где Рима и Хильда?
- О, племянничек, многое поменялось с того времени. Хильда ушла по причине старости, а Рима умер., - увидев вопросительное лицо Артеля, Брон объяснился, - Пёс подхватил болезнь какую и сдох через несколько дней после того, как ты ушёл.
В памяти Артеля Рима всегда оставался огромным, мощным псом, которого, как говорила Хильда, даже Либерион забрать не сможет. Поэтому, услышав, что Рима помер от болезни, Артель не поверил Брону, понимая, что тот врёт или недоговаривает.
- Твой отец был хорошим человеком. Умным и богатым советником короля, а также щедрым и великодушным. Ты ведь слышал, что он умер?
- Ещё слышал, что его убили, - холодно ответил Артель.
- Ну что ты такое говоришь, кому бы захотелось его убивать?
- Например вам, дядя.
- Хм..., - Брон призадумался и в течение минуты ответил, - А ты смышлёнее, чем выглядишь.
Артель не заметил, как громила принял незаметный знак от Брона и тихонько подступил к малому сзади.
- Понимаешь, Артель, жизнь злая вещь. Твой отец выдавал законы, противоречащие моим делам. Я человек дела, если я вижу помеху - я её устраняю. Прости, так вышло с твоим отцом.
- Что с моей мамой и Кирой? Где они?, - напугавшись, но не подавая виду, спросил Артель.
- Слишком много хочешь знать, парень. Хотя, твоя воля - я убил их.
Сорвав маскарад этого дьявола во плоти, почувствовал некое облегчение, узнав всю правду, но не смог сдержать эмоций.
- Ублюдок, всё это из-за власти? Из-за денег? Ты, дерьмо, носишь гордую фамилию моих праотцов, но в тебе нет ни капли их крови. Ты позор нашей семьи. Я сейчас же всё расскажу королю, подонок.. - Парень чувствовал огонь злобы, пылающий в его сердце.
Громила, стоявший сзади, схватил Артеля за шею и держал её своими массивными ручищами.
- Да, парень, ты прав, деньги для меня всё. Когда я буду умирать, я хочу, чтобы это было на бархатной простыне, держа в руках бутылку дорогого красного вина. Никто не знает, что ждёт нас у Меаны, поэтому я хочу прожить счастливо здесь.
- Никто не будет ждать тебя у ворот Меаны, паскуда.
- Посмотрим. Теперь, последняя моя проблема - это ты, но, к счастью, она легко решаема, - проговорил новоиспечённый советник короля и кивнул верзиле, сжавшему шею Артеля в клещи.
За несколько мгновений поняв, что бороться с противником такого размера бесполезно, Артель готов был похоронить себя. Внезапно, словно нащупав в самом себе силы, парень вырвался из железного захвата. Широко раскрыв глаза от удивления, Брон и его телохранитель застыли на какие-то секунды, но затем бросились на парня. Ощутив ветерок, дувший из приоткрытого окна, Артель зловеще улыбнулся и, молниеносно прочитав заклинание, швырнул узколобого о стену, одновременно увернувшись от лапищ Брона. Услышав топот в коридоре, молодой маг понял, что встретит здесь свою смерть, если что-то не предпримет. Самым естественным и логичным выходом здесь было бегство и Артель это понимал. Ещё раз увернувшись от вездесущих рук Брона, парень прыгнул к окну и, настежь распахнув его, спрыгнул на крышу пристройки. Оттуда, перемахнув через огромную изгородь, Артель скрылся в тёмных и запутанных улочках Морагона.

***

Сидя верхом на повозке, Дон провёл в таком положении уже несколько дней. Обладая недюжинной силой, которой хвастался любой гном, он всё же был физически не способен тащить целый воз до Астолиана в одиночку, поэтому теперь сидел здесь и продавал товары прямо на тракте, проезжающим мимо караванам, торговцам или одиноким путникам. Продав за три дня немногим больше половины своего товара, он уже успел сломать парочку позвоночников тем, кто позарился на то, что такой дорогостоящий воз охраняет всего-лишь один коротышка. Выручив за свои товары достаточно большую сумму, он не хотел покидать обоз, не допродав всё до последней монеты, но понимал, что чем дольше он здесь сидит, тем меньше шансов найти Киру. Поэтому, в сердцах плюнув против ветра, гном обматерил всё вокруг, вытер лицо первой попавшейся тряпкой, которая оказалась вымоченной в масле для колёс, продал задёшево все оставшиеся товары первому попавшемуся торговцу и побрёл в ближайшую деревню, уставший, грязный и злой. Добравшись до небольшого селения за несколько часов, он вошёл в таверну и заказал себе баню, предварительно напившись пива в одиночестве.
Будучи уже более-менее прилично выглядящим, Дон уселся за массивный деревянный стол, заказал ещё добрых полбочки пива и завязал разговор с местными жителями, дабы разузнать о здешних бандитах, может кто чего слышал. Высушив всё заказанное пиво и не узнав ровным счётом ничего о возможном местоположении бандитов или же их лагеря, к вечеру гном снова был на тракте и спешил вперёд, к следующим деревушкам.
Так прошло несколько дней, в течении которых, Дон посещал деревни и посёлки, бродил по узким, просёлочным дорогам или же по широкому тракту, вымощенному камнями, припавшими пылью. Оживлённая дорога вела к Астолиану, сердцу всего материка. День за днём, сворачивая в прикрытые лозняком повороты, Дон забредал в забытые богом места, где иногда, к великому разочарованию гнома, не находилось даже дряхлой корчмы. Тогда раздосадованный бородач возвращался на тракт и всё ближе подбирался к самому Астолиану.

***

С приходом Торо к власти, дневной распорядок и неписанные правила разбойников поменялись. Они не брезговали нападать на вооружённые караваны, несмотря на то, что каждый раз членов шайки возвращалось всё меньше. "Добыча того стоит", алчно говорил новоиспечённый вожак бандитов и продолжал раскладывать добро по сундукам. За короткое время подавив несколько восстаний, Торо укрепил свою власть, расправившись с зачинщиками. Установив диктатуру взамен демократии, которой так кичились бродяги, они потеряли всякую надежду и свыклись с новыми жестокими правилами. Никакого сожаления и помилования - во время их налётов в числе убитых были и женщины, и дети. Некоторым это было по душе, некоторые же тихо уходили на рассвете, оставив позади жизнь авантюриста. И всё же, некоторые вещи оставались на месте, будучи весьма прибыльными для бандитов. Торговля с вампирами имела большую ценность для обеих сторон. Давно заключённый договор с жителями ночи продолжал существовать на протяжении более чем двадцати лет. Крадя детей или взрослых, разбойники раз в несколько месяцев посылали партии людей в разрушенный город на севере материка. Город, название которого умерло в тот день, когда в нём последний раз раздался человеческий вздох, с тех времён был населён вампирами. О том, сказочно богатом месте, ходило много легенд среди народу, но впервые за историю человечества - страх побеждал любопытство. Получая баснословные богатства за доставку людей, разбойники не спрашивали зачем и почему, а радовались сокровищам.
Узнав всё это от Вурфа, единственного собеседника Киры, она мгновенно поняла, куда её собираются везти. За время ее пребывания здесь, сарай заметно наполнился новыми заключенными, все разного возраста. Были здесь и дряхлые, седые или же облысевшие старики. Были мужчины, пообещавшие своим жёнам вернуться к ним, но так и никогда не выполнившие своего обещания. Были здесь и деты, гораздо больше, чем остальных, как отметила Кира. В сарае часто раздавались всхлипывания или же рыдания, проклятия и ругательства. По мере того, как людей становилось всё больше, Вурф, желание болтать которого было неуёмно, снял своё внимание с одной Киры и болтал то с одним, то с другим. Девочка, вопреки его наивным ожиданиям, была лишь рада, что ей не приходится слушать болтовню Вурфа и предпочитала продолжать разглядывать небо через дыру в крыше. Часто она видела стаи птиц, летящих где-то высоко, когда солнце ярко освещало всё вокруг. По ночам же, затянутое облаками небо освещалось лишь молчаливой луной. По фазам луны, Кира определила, что находится в заточении уже больше двух недель, так как трижды уже она видела новолуние.
Приближалось время отправки заключённых к вампирам. Кира наблюдала подготовку к этому сквозь всё ту же щель в стене. Притащив откуда-то воз, передние колёса которого были вдребезги раздроблены, несколько бандитов принялись его чинить. Затем, раздобыв двух коней, чёрного и белого, их кормили овсом и водили поить к маленькому ставу, как думала Кира. Через несколько дней настал час, которого так апатично ожидала девочка.
Одним утром дверь в сарай распахнулась и оттуда начали выводить людей, усаживая их в воз. Всего людей было около двадцати, что было много как для одного воза. Бандиты поняли свою ошибку и тем же вечером, предварительно заперев заключенных обратно, отправились на охоту, притащив ещё один воз, на этот раз целый.
На следующее утро, процедура повторилась. Киру грубо толкнули к выходу, и она побрела на улицу, среди других людей. Будучи абсолютно равнодушной к происходящему, она покорно залезла на воз и впервые нормально рассмотрела площадь вокруг. Затем, спустя несколько минут беспрерывных толканий, народ расселся, и они тронулись. Киру клонило в сон, так как всю предыдущую ночь она не спала, раздумывая, что будет потом. Теперь же, на пути в далёкое неизвестное, Кира впервые за долгое время преступила апатию и живо рассматривала природу вокруг, пока они не выбрались на тракт. Там, уже готовые, в мундирах, их ожидали солдаты. Подумав о возможном освобождении, Кира с удивлением заметила, что гербы на мундирах солдат совпадают с теми, что были приняты в её королевстве, семи орлах, парящих в воздухе на бирюзовом фоне. Несколько спустя, поняв, что никто не собирается её освобождать, она уснула, а бравые солдаты Ивенелана продолжали сопровождать "купеческий караван", как утверждали бандиты.

Глава 5

Артель бежал сломя ноги по пустынным улицам Морагона, на который ночь уже накинула своё покрывало. Тяжело дыша, он слышал крики, раздающиеся позади, где за ним бежали двое подручных Брона.
"Только бы до ворот добежать", - думал парень, проносясь мимо закрытых лавок, домов и таверн.
Оглянувшись, он видел, как верзилы размахивали алебардами, которые явно мешали их погоне. Так Артель бежал около десяти минут, которые казались ему двумя часами. Ему виделось, что он бегает по замкнутому кругу, словно уже в пятый раз пробегает мимо этого высокого дома, из которого слышались крики и слёзы. Словно будучи в трансе, Артель не заметил, что уже подбегает к южным воротам Морагона.
"Где же эта чёртова брама?", - спрашивал он себя.
Наконец-то, издав радостный крик он подбежал к кордегардии и изо всех сил застучал в дверь.
Дверь ему открыл заспанный стражник, лениво опирающийся на гвизарму. Артель вспомнил, что когда-то, убегая из города и одновременно с этим от настойчивого пьянчуги, дверь кордегардии ему открывал тот же самый человек.
-За мной гонятся, помогите мне, - закричал парень.
- Да?, - брови стражника грозили проломить потолок кордегардии, - Ну сейчас мы посмотрим, Артель, кто за тобой гонится.
Не придав особого значения тому, что незнакомый ему человек назвал его по имени, парень не уловил в этом ничего странного ровно до того момента, как его преследователи добежали к городским вратам.
Заметив юношу и вооружённого защитника Морагона, преследователи, казалось, совсем не испугались. Наоборот, они подошли к стражнику и перекинулись парой словечек.
- Что, малец, попался?, - обратился к Артелю один из подопечных Брона.
- Сукин сын с длинными ногами, - подтвердил второй.
Артель хлопал глазами и ожидал, когда же стражник нападёт на обидчиков. Но, как оказалось, тот и не собирался ничего делать. Буркнув что-то под нос, он развернулся и закрыл за собой дверь кордегардии, оставив Артеля на тех двоих. Громкий хлопок двери навсегда запомнился Артелю как знак, что помощи нельзя ждать ни от кого. "Все предают.", - врезалось в память Артеля.
Тем временем, громила медленно подступал к растерянному парню, держа в обеих руках алебарду.
- Убежать ты не смог, да, гадёныш? Я-то тебе ножки укорочу, чтобы ты вовек бегать не смог. Хотя, тебе больше и не придётся, - больший из верзил захохотал.
- Давай покончим с этой мелюзгой, чёрт бы тебя побрал, я жрать хочу.
Артель в панике перестал отходить, словно бы его ноги больше не слушались хозяина. Может быть, дело было в том, что парню и не было то больше куда отступать, так как сзади он чувствовал холодные ворота. До смерти молодого мага оставался один шаг, как внезапно он вспомнил, что кормыс дал ему непонятный пергамент, перед самим уходом. Смотря в глаза своему убийце, Артель пытался нашарить в сумке подарок кормыса, но тот, как назло, куда-то запропастился. Громила приготовился ударить и Артель мгновенно отскочил в сторону. Второй бандит, недвижимо стоявший неподалёку, рассмеялся и отпустил короткую шуточку про навыки управляющегося с алебардой.

-Ты же не на учениях, сука, мишень то тут двигающаяся.
Так, несколько раз отскочив от смертельных ударов, Артель внезапно нащупал старые письмена и в очередной раз увернувшись от незадачливого разбойника, который делал слишком большой замах, глянул на пергамент.

Полчаса спустя, когда оба бандита предстали перед Броном, в их глазах до сих пор светилось удивление.
- Как исчез, вашу мать?
- Растворился в воздухе, словно его там и не было!
- Дурни вы клятые, бугаи тупоголовые, может он телепортировался?
- Я не знаю, господин, но я как раз занёс над его головой алебарду и он тут же исчез!
- Ага, алебарду он занёс... - тихо произнёс второй.
- Вы понимаете, идиоты, что вы натворили? Если Ортон узнает, что Артель жив, мы все покойники. Глупцы, дуралеи! - Брон разгорячённо жестикулировал. - Вы, бездарные идиоты, не смогли даже мальца убить! Хотя..., - Брон остановился и задумался, - хотя, если этот парень и вправду телепортировался...Придётся искать другие методы и других людей, - заключил глава криминала в Ивенелане. - Идите отсюда, бездари, мне надо кое с кем связаться.

***

Открыв глаза, Артель моментально их закрыл. Не открывая рта, он понял, что находится в земле.
"Что за дрянь? - спросил он себя самого.
Воздух кончался, а Артель так и не знал где он находится. Все движения были скованы, а на нём самом словно лежал мешок земли. Судорожно сглатывая, парень пытался выбраться. С огромным усилием он немного приподнял руки и ринулся вверх. Земля поддалась, но видимо была сырой, а не рыхлой. Понимая, что вскоре он задохнётся, он повторил попытку. Прогресс двигался, но у Артеля время было на исходе. Собрав всю волю в кулак, Артель всем телом ринулся и прорвался сквозь толщу земли, навалившуюся на него.
Судорожно дыша, он стряхивал с себя землю и чистил глаза. Наконец отдышавшись, он осмотрелся.
Было утро, но оно застало его в каком-то лесу. Не понимая, что происходит и где он оказался, Артель взглянул туда, откуда он вылез и ужаснулся. Над могилой стоял воткнутый в землю самодельный крест из дубовых веток, а в самой могиле лежал полусгнивший труп, почти полностью присыпанный землёй. Будучи всё ещё в шоке, парень плюхнулся на землю и успокаивался, пытаясь восстановить ход событий. Не помня ничего кроме последней схватки с бандитами, парень пытался вспомнить, что произошло и как он оказался в лесу, да ещё и закопанный в могиле. Затем, он встал, извинился перед мертвецом и присыпал его землёй. Возле могилы лежала вырванная маргаритка, которую Артель поднял и положил у изголовья. Ещё раз оглядевшись вокруг, он не заметил никого и ничего, потому пошёл куда глаза глядят.
К вечеру беглец вышел на тракт, совершенно случайно услышав шумную компанию где-то невдалеке. Заблудившись, он шёл на звук, как слепой поросёнок за маткой и вскоре оказался на широкой дороге, ведущей к Астолиану, как он узнал от проезжих. Делать было нечего, широкий поворот на тракте, ведущий к Лиретте находился на расстоянии более пятидесяти километров позади него, поэтому парень побрёл вперёд.
Смеркалось, по дороге парню встречалось всё меньше проезжих. Большинство из них ехало в сторону Астолиана, но никто из них не хотел взять Артеля к себе, несмотря на щедро предложенную сумму в виде десяти моранов, все оставшиеся сбережения. Дело было в том, что Артель выглядел как лич, восставший из мёртвых, затем, чтобы поработить людей. Лохматый, грязный, кое-где на нём остались куски земли, Артель понимал, что выглядит пугающе. Поэтому после очередного отказа, перестал обращать внимание на проезжающих и погрузился в мысли. Пышные, наряженные дамы проезжали мимо него в каретах, бросая на Артеля высокомерные и презрительные взгляды или же отворачиваясь в сторону от "пьяницы", коим они его окрестили. Простые работяги и крестьяне со своими жёнами пускали коней в галоп, только завидев в сумерках что-то, что едва переставляло ноги в их направлении. Так продолжалось в течении пяти часов. Артель, совсем уж разочарованный поведением людей, равнодушным к его страданиям, опустил голову вниз, смотря только под ноги и действительно стал походить на живого мертвеца. Его зелёные глаза были едва приоткрыты и пекли каждый раз, когда он их открывал. Поэтому, напоровшись в потёмках на лошадиный зад, Артель собирался было обойти препятствие и двигаться дальше, как вдруг услышал то, что его удивило. Его звал какой-то человек, не побоявшийся зверя страшного и пьяницы проклятущего.
- Куда направляешься, путник?
- Туда, куда мне надо, - Артель был злой и ждал только, когда неизвестный начнёт оскорблять его или же насмехаться.
- Что же ты грубый такой? Я ведь и сам в беде, а рука руку моет, парень. Я же вижу, что ты в отчаянии и едва плетёшься. Если тебе нужно до Астолиана, так тут дня два пешего хода, а может и три, с твоим то темпом.
- И что же ты предлагаешь? Остановиться здесь и ждать скончания веков или мне Меана поможет, коня пошлёт?
- Меана тебе уже помогла, путник, - собеседник Артеля улыбнулся, - да и мне тоже, честно тебе сказать. Приключение у меня здесь случилось, не поможешь мне?
Артель удивлённо взглянул на собеседника и хотел было уже спросить, похож ли он на того, кто способен помочь, но его опередили.
- Да, я знаю, но на самом деле не требуется ничего особенного, я застрял здесь на некоторое время, а я ужасно не люблю одиночество. Особенно в сумерках, - он испуганно оглянулся, - Присядь со мной, у меня есть хлеб и вода, может даже кое-что покрепче найду.
"Мне и правда поесть надо, я последний раз ещё в Арене ел", - засомневался Артель.
- Ну же, в твоём состоянии, путник, ты и нескольких километров не пройдёшь, неужели тебе так не хочется составить компанию одинокому человеку, беспомощно здесь застрявшему?
Поколебавшись с минуту, Артель принял щедрое предложение от его нового собеседника, который как оказалось, был торговцем лошадьми и просто низеньким, лысым мужичком. Забросив несколько булок в желудок, который на то время урчал как пьяный мужик, которому предоставили счёт в корчме, Артель надпил немного воды из фляги и несколько оживился. Просидев на обозе с торговцем около часа, лес уже не казался парню таким мрачным и пугающим. Затем, словно что-то вспомнив, Артель задал вопрос торговцу, которого звали Арьен.
- А что за беда с тобой приключилась, Арьен? Почему ты здесь торчишь, если мог подъехать к ближайшему трактиру и выспаться в кровати, а не под открытым небом?
- Кобыла моя взбунтовалась. Не хочет вперёд идти и что бы я не делал - с места не двинется. Я лошадьми, Артель, около двадцати лет занимаюсь, но такой упрямой кобыли ещё не видел. Странно это, она ведь даже не брыкается, - торговец проговаривал слова медленно и выразительно, так как выпил перед этим изрядную порцию медовухи.
- Не брыкается? Хм..., - Артель, страдающий тем же, призадумался, - Может, мне стоит посмотреть, - слова тянулись из его рта очень медленно, словно мёд из банки, - Я, ык, неплохо с животными ладил, пока мне один олень рога не наставил.
- Даааааааааа?, - торговец едва не выронил флягу из дрожащих рук, - А что ты с тем оленем, ык, с тем который... ох, - он тяжело вздохнул, - ну, тот что свои копыта наставил на тебя?
- Что я с ним? Аа, ты об этом? Я ему, хе-хе, в ответ рога наставил, а он, ык, обиделся и ушёл. Вот понимаешь, задом ко мне, ко мне! обернулся и ушёл. Я тогда очень доверие к оленям потерял совсем, они хитрые и расчётливые лесные зверюги!, - Артель спрыгнул с телеги и едва удержав равновесие, пошёл к лошади, - я пока посмотрю, что с ней не так, ык.
Приблизившись к одной из двух лошадей, парень не мог понять, какая из них не хочет слушаться. Поэтому, быстро сообразив на пьяную голову что делать, Артель подошёл к первой из них и впритык громко дохнул на неё. Лошадь, ошалевшая от сумасшедшего перегара, брыкнула и ударила медлительного парня. Отлетев на несколько метров назад, Артель на удивление быстро поднялся и заключил: "Явно не эта".
Подойдя ко второй лошади, обходя первую, он, неизвестно зачем, выдохнул на вторую и отметил, что та даже не обратила на него внимание.
- С тобой явно что-то не то, - проговорил Артель и провёл рукой по её гриве. Лошадь не подавала никаких признаков неповиновения, не брыкалась и не ржала. Сжав в руках шерсть на её гриве, Артель убедился в том, что лошадь больна. Осталось только понять, что же случилось. Вспомнив уроки друидов и магию исцеления, Артель прочитал формулу лёгкого лечения и направил маленький, едва светящийся сгусток энергии в тело лошади. По прошествии нескольких минут ничего не произошло, лошадь так и стояла, как вкопанная. Тогда, Артелю пришлось самостоятельно исследовать тело кобылы с целью изучения её организма и поиска проблемы. Закрыв глаза и снова их открыв, Артель увидел все органы животного, его систему кровообращения и попытался найти источник проблемы. Становилось вся тяжелее изучать организм лошади, так как алкоголь в голове давал о себе знать. И тут Артеля осенила мысль - "А что если я воплощусь в тебя, лошадка?" Присев на колени и склонив голову, через несколько минут глубокого транса, Артель внезапно осознал, что он уже лошадь. Было несколько неудобно стоять на четырёх конечностях и срать себе под копыта, но Артель не обращал внимания на все неудобства так как знал, что у него есть ровно шестьдесят секунд. "Шестьдесят секунд, Артель, это всё время, что у тебя есть. По прошествии данного времени ты потеряешь память и станешь тем объектом, в который ты перевоплотился. Поэтому внимательно следи за временем". Только войдя в тело лошади, Артель почувствовал жгучую боль в мышцах и в желудке. Отметив, что ему очень жарко и сопоставив все симптомы, Артель поставил диагноз и закрыл глаза. Открыв их уже в своём теле, Артель с трудом вернулся к своей сумке, прошёл мимо спящего торговца и достал коробочку с ингредиентами. Найдя там арборис и безуспешно пытаясь нащупать там чертополох, алхимик заменил его горноцветом, зная, однако, что эффект будет не таким сильным, так как концентрация целебного элемента в горноцвете слабее, чем в чертополохе. Затем, взяв колбочку и захватив с собой ингредиенты, он побежал к лошади. Страх за лошадь и её возможную кончину победил алкоголь, поэтому ветром прилетев обратно, Артель в срочном порядке прочитал формулу среднего исцеления и направил сгусток в лошадь, а сам сел за приготовление зелья. Установив, что это азотерея, он первым делом должен был удалить излишки молочной кислоты из организма лошади, что и сделал мгновенно с помощью того же сгустка, как об этом вспомнил. Перетерев арборис с горностаем, он вдохнул воздух и слился со стихией воды. Нащупав грунтовые воды прямо под собой, он направил их вверх и тоненькой струйкой влил их в колбу. Затем, слегка взболтав её, он приблизился к лошади и взглянул на неё. Бедное животное страдал, но молча терпело. Почувствовав близкую кончину, будучи в её теле, Артель смахнул слезу и понял, что если он хоть в чём-то ошибся, то смерть лошадки будет на его совести. Затем, он нежно провёл рукой по её гриве и вылил содержимое колбы в приоткрытую морду коня. Убедившись, что всё возможное сделано, уставший маг тяжело вздохнул, попятился назад и бессильно плюхнулся у ствола деревья, не спуская глаз с больной. Спустя пять минут ничего не произошло и Артель, мучимый угрызениями совести, что не смог спасти лошадь, отвернулся в другую сторону, лишь бы не видеть, как смерть тихо ползёт по её телу, усыпляя больную на веки вечные. Была глубокая ночь и уставший Артель не заметил, как его сморил сон.
Разбудил его всё тот же торговец, ближе к полудню. Приоткрыв глаза, он первым делом взглянул на лошадь, ожидая увидеть её бездыханное тело и аж подскочил от удивления. Подбежав к ней, он погладил её по затылку и поцеловал. Как оказалось, она полностью исцелилась, хоть и навалила целую кучу, которая отпугивала как птиц, так и проезжающих мимо людей, которых было уже полным-полно. Почти что плача от радости, он рассказал торговцу о том, что это была азотерея, но он её излечил и теперь лошадь может составить ему хорошую службу.
- Тогда, теперь она твоя, парень, - заключил тот, едва услыхав о необычайных навыках Артеля и его рвению помочь, - Не будь тебя, я бы уже её хоронил.
- Благодарю тебя, Арьен, - спаситель не скрывал слёз радости, - благодарю от всей души.
- А я тебя, парень. Теперь буду осторожней, - ответил ему торговец и распряг лошадь. Затем, покопавшись в корзинах, раскиданных по телеге, он нашёл седло, ремни, а также переметные сумы. Вернувшись, он подогнал оголовье и прикрепил седло с сумами.
- Больше тебе не придётся таскать эту громадину, - он указал на сумку Артеля и улыбнулся, - будет удобнее.
- Может, я заплачу? У меня есть немного денег.
- А в Астолиане ты за какие шиши расплачиваться будешь? Это, знаешь, город недешевый. Так что оставь при себе, я еще выторгую.
Распрощавшись и пожав друг другу руки, каждых из них уселся на своё место и тронулся. Отъехав на несколько десятков метров, Артель услышал, что его окликнули.
- Парень, - кричал торговец, сидя на телеге, - было приятно с тобой выпить. Береги себя.
Артель кивнул с улыбкой и пришпорив новоиспечённую лошадь, которую назвал Мелисса, погнал в сторону Астолиана. Оттуда он собирался отправиться в Лиретту, чтобы там найти Родана и в конце-концов понять, что же случилось с его семьёй. Он не верил, что Брон убил Ниверену и Киру или же не хотел верить. "Пока я не увижу их и не проверю сам, слова Брона для меня ничего не значат. Этому ублюдку в любом случае уготована встреча с Либерионом, чёрт бы его побрал".

***

- Прибыла посылка от Арстана, господин. Гонец был удовлетворён суммой, которую мы ему отдали, пакет же здесь, у нас, - коротко стриженный человек лет двадцати положил свёрток на дубовый стол.
- Хорошо, вовремя. Королевское собрание произойдёт в скором времени, так что оставалось дождаться только этого, - человек высшего положения развернул посылку и вытянул оттуда что-то вроде колбы, - обо всём остальном уже договорено.
- Есть ещё какие-нибудь указания ко мне, господин?
- Да, даю тебе особое поручение. На три дня ты вступаешь разносчиком на королевскую кухню. Напряжение на неё перед ежегодным королевским собранием будет велико, так что они не взбунтуются. Если же вдруг кто-то будет против - там есть мой человек. Смешайся с толпой, можешь куховарить, может мне пригодится, - он ехидно улыбнулся, - Жди указаний через три дня. На кухню, среди обычных ингредиентов, придёт коричнево-зелёная коробочка, она для тебя. Её содержимое нужно высыпать в отдельно стоящий кувшин для алкоголя, предназначенный для нашего любимого короля. О времени тебе сообщат. Теперь ты свободен.
Коротко стриженный человек откланялся и ушёл, оставив в комнате лишь одного. Тот, в свою очередь, пригласил следующего посетителя кабинета. Вошёл высокий, тощий и начисто выбритый человек, с длинными волосами и заколкой на них.
- Приветствую тебя, Диего., - человек в статусе молча указал на пустующий стул напротив.
- Благодарю, - Диего бесшумно сел.
- Как мне рассказывали, ты мастер своего дела, верно?
- Мастер никогда не оценит своё мастерство по достоинству.
- Хм, может и так. Ты уже знаешь, зачем я тебя пригласил?
- Мальчишка.
- Верно, Диего, мальчишка. Но вот, необычный он мальчишка. Когда мы попытались зажать его здесь же, в этом кабинете, он швырнул одного из моих о стену так, что тот до сих пор в постели лежит, и это даже не прикоснувшись к нему.
- Магия воздуха, ничего необычного.
- Затем, выпрыгнул в окно и моим ребятам пришлось устроить погоню по городу. Стражник был куплен, не пропустил его за врата. И знаешь ли ты, что случилось, когда они как-раз собирались прихлопнуть его? - помолчав немного, Брон продолжил, - он исчез. До сих пор не знаю, телепортировался ли или заклятие невидимости применил, но вот как оно было.
- Это уже интересно. Дело вижу непростое, если мальчишка обучен магии - он опасен. Если же мы повременим - он научится управляться с нею ещё лучше, следовательно - дело срочное. Срочное и сложное - это стоит немало, ваше превосходительство.
- Не называй меня так, мы равны. Я заплачу тебе пять тысяч моранов. Ещё пять сверху, - задумался Брон, - если это будет сделано до королевской конференции. Обещаю тебе это от имени короля Ивенелана, - он омерзительно улыбнулся.
- Хорошие деньги. Я согласен. Теперь другое. Есть какие-нибудь зацепки?
Около получаса спустя во дворе поместья Иллида, мужчина, которого никогда здесь до этого не видели, вскочил на своего вороного коня и умчался в сторону южных ворот.

***

- Никогда ещё не видел гнома на приёме у мэра Астолиана, - задумчиво проговорил секретарь, - что ж, кажется он только что освободился, - он провёл взглядом человека, вышедшего из кабинета бургомистра, - Прошу, заходите.
Дон вошёл и расположился в кресле в углу кабинета, подальше от мэра и его телохранителя.
- Как я могу к вам обращаться, гном?
- Меня зовут Дон и на этом покончим. Я к вам не с вопросами о снижении платы за жильё или цен в корчме, что было бы кстати, - он призадумался, - Мне нужно знать, есть ли у вас какие-нибудь зацепки по поводу бандитов в ваших окрестностях.
- Бандитов, - удивлённо спросил мэр, - а зачем тебе это?
- Кровная месть, - отрезал Дон, - мне нужно выследить их.
- Гном, выслеживающий бандитов? Такого я на своём веку ещё не видел. А откуда мне знать, что ты к ним присоединиться не хочешь?
Мгновенным движением, на которое телохранитель мэра даже не успел обратить внимание, гном подскочил к главе города и схватил его за воротник рубашки.
- Эти сукины сыны убили моих братьев и похитили маленькую девочку. Если у меня и есть сомнения, то только по поводу того, не в сговоре ли ты с ними сам.
- Тихо, тихо, Дас, не вмешивайся, - указал мэр телохранителю, у которого с реакцией было не всё в порядке, - Я понял тебя, Дон, прошу, отпусти мою рубашку и мы с тобой нормально поговорим.
Всё ещё оскорблённый гном вернулся в своё кресло и уставился на телохранителя, испытывая его на прочность.
- Хорошо, - бургомистр отряхнулся, - я дам тебе всю информацию о бандитских передвижениях в районе Астолиане, но не могу дать тебе гарантии, что это будут те же самые забулдыги, что украли твою девочку и убили твоих братьев.
- С этим я уже сам разберусь, - ответил Дон, не сводя глаз с Даса.
- Тогда, - политик сунулся к сейфу, - глянь на эту карту. Отметки на ней ставил начальник стражи Астолиана, после донесений купцов, крестьян или обычных проезжающих. Всерьёз этим делом никто не занимался, поскольку у нас и своих инцидентов в самом городе предостаточно. В одно время было много донесений, что бандиты приходят с лесов со стороны Амали. Говорят о каком-то озере, возле которого разбит лагерь. Лесники давно покинули те леса, когда там стало опасно задерживаться после темноты. Советую тебе спросить одного фермера, который так и живёт там, у чёрта на куличиках.
- Я заберу эту карту, так как в вашей местности плохо разбираюсь, - буркнул гном.
- Забирай, у нас есть ещё карты.
Дон двинулся к выходу.
- Постой, гном. Я не могу дать тебе людей, так как, повторюсь, у нас много своих проблем. Но ты можешь поспрашивать по тавернах, наверняка найдутся те, кто будет не против пойти с тобой. Ты ведь не рассчитываешь справиться с целой бандитской шайкой в одиночку?
- Идти против разбойников с наёмниками? Это, сука , почти одно и то же, - отрезал Дон и хлопнул дверьми кабинета.
- Какой же тяжелый этот народец, - облегчённо вздохнул бургомистр и тяжело плюхнулся на кресло.

***

По прошествии нескольких дней езды по тракту, разбойники свернули в леса. Сначала Кире казалось, что по лесу их обозы не выдержат и дня, потому что тех страшно трясло и колёса грозили обломаться ежеминутно. Поэтому, она очень удивилась, когда увидела, что через полчаса они выехали на грунтовую дорогу в диком лесу. Казалось, по ней уже не ездили много веков, так как не было ни лошадиных следов, ни от колёс обоза. Как она узнала от Вурфа, это было специальная дорога, проложенная самими бандитами для доставки людей. К слову о Вурфе, тот всю дорогу разрывался между пленниками. "Трещит целыми днями", - Киру очень злила его болтовня. Она всё также была занята рассматриванием пейзажей, когда они проезжали мимо залитых солнцем полян или по откосу, внизу которого бурлила незнакомая ей река. Пением птиц, так нравившемся ей, она смогла полноценно насладиться только через неделю пути, когда люди, рыдавшие и молящиеся, наконец поняли своё положение и успокоились. Затем, лес стал немного реже и ещё через несколько дней, они выехали на дорогу, ведущую в Реолен, как она узнала. Проехав деревянный мост, они надолго не задержались на тракте и снова свернули в лес на одним им известные дороги. В чаще леса, наблюдая за плывущими мимо деревьями и кустами, изредка показывающимися деревеньками и одинокими тавернами, она думала над тем, что же ожидает её у вампиров. О самих жителях ночи она знала немногое, только лишь то, что они любят кровь и не переносят дневной свет. Именно благодаря этим стереотипам, она очень удивилась, когда посреди бела дня их встретили те самые вампиры. Въехав в разрушенный город, Кира не могла не заметить любопытные лица, высовывающиеся из окон. Кажется, всё внимание жителей было приковано именно к ней. Что было неудивительно, так как завидев сам город, пленники снова начали всхлипывать и рыдать, молиться и проклинать. "Словно им это поможет", - мрачно думала Кира. Вампиры выходили на улицу, наблюдали за телегами, маленькие детишки с интересом подбегали к телеге, но затем их сразу же одёргивали их родители. Обозы не останавливались, двигались дальше вглубь города, пока Кира не увидела, куда именно их везут. В центре города стоял огромный замок, с круглыми башнями, зубчатыми стенами, окошками и статуями. Подъехав ко двору замка, обозы остановились и бандиты по одному вытаскивали из обоза обессилевших от плача женщин и девушек, отбивающихся мужчин и притаившихся детей. Кира послушно слезла сама и осмотрелась вокруг. Понимая, что ей некуда деваться, она не пыталась убежать. Вместо этого, Кира присмотрелась к окружившим её и других пленников вампирам и подскочила на месте от удивления. Жители ночи абсолютно спокойно стояли под дневным светом, глаза у каждого были своих природных цветов, у кого-то голубые, у кого-то коричневые, но не красные. Кира не заметила никаких клыков, торчащих изо рта и когтей. Казалось, это были совершенно обычные люди, предпочитающие жизнь в отдалённом разрушенном городе, нежели в гулком Морагоне или Астолиане. Убедившись, что никто не собирается на неё нападать, она оглянулась и увидела, что из замка к ним направляется вампир, видимо один из главных, так как его одеяние разительно отличалось от остальных одежд. Блистая золотыми вышивками наряду с красными вставками, его наряд поражал великолепием и богатством. Подойдя к бандитам, он о чём-то с ними переговорил, затем послал одного подчинённого из своей свиты куда-то в замок с тремя из бандитов, остальные же остались здесь. Обернувшись к пленникам, главный вампир пристально изучал каждого из них, пока взгляд не остановился на Кире. Немного задержавшись, он продолжил изучение, пока не осталось никого, кого бы он не рассмотрел. Сделав жест рукой, словно показывая "За мной", он развернулся и пошёл назад в замок. Пленники невольно потянулись за ним, остальных пришлось подталкивать. Поднимаясь по крутой лестнице, Кира увидела, что город довольно маленький. Была всего-лишь ещё одна улица, которая шла параллельно той, по которой их привезли и небольшая площадь перед замком. Вампир грубо подтолкнул её и девочка побежала вперёд. Войдя в главный холл замка, Кира ахнула от удивления. Великолепие старой крепости поражало. Массивные, кирпичные лестницы с балюстрадами по бокам холла вели на второй этаж. С потолка свисали огромные, хрустальные люстры, слегка потемневшие от времени. Кира отметила, что замок поддерживался в чистоте, но его обитатели не могли скрыть истинный возраст самого замка. В некоторых местах стены потрескались, и в них виднелись ростки, пытающиеся пробиться наружу. Холл освещался недостаточно, по мнению Киры, в держателях для факелов самих их не было, что влияло на общее освещение. Долго рассматривать замок Кира не смогла, так как колонна пленников не останавливалась здесь и шла вперёд, к огромной арке, отделяющей главный холл от тронного зала, где восседал описанный ранее вампир.
- Здравствуйте, уважаемые гости. Мы рады приветствовать вас в наших владениях, - он привстал и театрально поклонился, - Не беспокойтесь, мы не будем с вами ничего делать, вы можете свободно осматривать окрестности замка, болтать, развлекаться и что там вы ещё делаете. Ах да, что до еды - вы будете иметь полноценное питание три раза в день. Мои слуги сейчас проведут вас по вашим комнатам. Чувствуйте себя как дома, - сухо закончив, он ещё раз поклонился и сел на трон.
На каждого пленника, как отметила Кира, оказалось по одному вампиру, который сдержанно проводил своего подопечного к отведённой ему комнате. Было сделано исключение для определённой группы пленников. Когда матери взбунтовались, им разрешили взять своих грудных детей к себе в комнату и это было единственное исключение в пользу пленников, которое Кира навсегда запомнила из этого замка.
Каждый день начинался одинаково, с пробуждения и завтрака. На завтрак подавались сладкие блины и бокал красного вина. Каждый из заключённых питался отдельно, в своей комнате. К слову, комната Киры была на втором этаже, в самом дальнем углу. Поближе к выходу размещались комнаты бунтарей, делавших отчаянные попытки убежать. Один раз Кира видела, как какой-то мужчина выбил дверь и рванул к выходу. Его схватил один из вампиров-охранников и утащил ему одному известно куда. Больше Кира не его не видела. Сама же комната девочки была просторной, на стенах были поклеены выцветшие обои, на которых едва виднелись лилии. В одном углу стоял массивный деревянный стол и стульчик. В другом углу стояло бархатное кресло и туалетный столик. Одно единственное окно освещало просторную комнату и наводило ужас на Киру по ночам, поэтому она задёргивала широкие занавески и в тотчас же раздвигала их, так как при закрытом окне ей становилось ещё страшнее. О побеге и думать было нечего, так как окно было закрыто железной решёткой с такими маленькими проёмами в них, что даже грудной ребёнок с трудом бы в них протиснулся. По прошествии нескольких дней, Кира не могла ни на что жаловаться. Кормили их недурно, на обед подавался большой свиной стейк с бокалом красного вина, а на ужин несколько пирожных и всё тот же бокал красного вина. Сперва она отказывалась от алкоголя, но в неё его вливали силой, поэтому позже она свыклась и ей даже нравился вкус. Однажды прогуливаясь по верхнему этажу, она забрела в дальний конец коридора и сквозь приоткрытую дверь комнаты увидела то, что ещё долго снилось ей по ночам. Женщина, ехавшая вместе с ней и сохранявшая относительное спокойствие была распята на стене. Её волосы, вымоченные в крови, свисали вниз, как и её голова. Она была мертва. Возле женщины стояло два ведра, одно из которых было почти полностью наполнено не безызвестной жидкостью. Кира вскрикнула и заметила существо, сновавшее возле тела женщины. Услышав крик, оно молниеносно обернулось и с силой захлопнуло дверь в комнату, оглушив девочку.
- А как ты думала, маленькая, зачем мы вас кормим? - голос раздавшийся позади до смерти напугал девочку, - Ты думаешь, у нас тут корчма какая или таверна? Мы вас кормим потому что мы альтруисты или же от нечего делать? Нет, крошка, красное вино снижает уровень сахара в крови, делает её более насыщенной, не такой сладкой, - вампир шептал, облизываясь от наслаждения, - а сладости, которыми мы вас кормим, сгущают кровь, отчего она становится жутко вкусной.
Кира побелела от страха и ей казалось, что существо из комнаты сейчас затащит её к той мёртвой женщине, а вампир, разговаривающий с ней, будет жутко хохотать. Поэтому девочка рванула назад в свою комнату, да так, что любой вампир за ней не успел бы. Сев на кровать с красным балдахином, Кира расплакалась. Она боялась услышать шаги, направляющиеся к ней. Так как засовы на дверях были сняты, она чувствовала себя абсолютно беззащитной. Прислушиваясь к шуму в коридоре, девочка, вся в слезах, уснула пугливым детским сном. Спустя много лет, сидя перед костром в бессонную ночь, Кира вспомнит, что хотела уснуть и больше никогда не проснуться в том замке разрушенного города, обиталище вампиров.

***

Прискакав в Астолиан, Артель первым делом оставил лошадь в стойле перед корчмой, подложив ей немного овса. Затем, вошёл в здание и заказал себе немного вареного риса и пару куриных крылышек, так как был проголодавшийся с дороги. Расправившись с едой, как волк с овцой, Артель надолго там не задержался. Поняв, что не сделает больше ни шага, если не отоспится, он спустился к стойлам, заплатил парню, следившему за лошадьми один моран и вернулся в корчму. Там он заказал себе постель и бочку с горячей водой. Отказавшись от "сопровождения" в бане, он умылся и причесался, сбрил наголо появляющиеся усы и улёгся в кровать.
Проснувшись на рассвете, он спустился со второго этажа и заказал себе бокал пива чтобы похмелиться. После прекрасных посиделок с торговцем на тракте, Артеля мучило первое в его жизни похмелье, но он уже знал, что делать. В корчме было пустынно, он был единственным посетителем в такое раннее время, не считая уборщицы. К слову об уборщице, Артель не спускал с неё глаз, как только спустился. "Рыжеволосая, красивая девушка, моющая полы в корчме, пускай и столичной? Здесь явно что-то не так. Может, дочь корчмаря?"
- У вас красивая дочь, - рискнул Артель, отхлёбывая пиво.
- Ты парень, язык то попридержи. Была бы это моя дочь, я бы тебя отсюда вышвырнул, хоть ты и гость. Но, твоё счастье, это не моя дочь.
Артель промолчал, затем попытался получше рассмотреть саму девушку. Она явно была молода. Одета в грязный сарафан, выцветший и ничего из себя не представляющий, девушка не казалась особо привлекательной. Лицо её, однако, казалось Артелю эталоном красоты. Подстриженная под каре, с несколькими веснушками на лице, она носила синие серёжки в ушах, в виде ромба. Один раз обернувшись и заметив любопытный взгляд Артеля на себе, она отставила метлу и направилась к нему.
- Теперь то ты влип, парень, - шутливо сказал корчмарь и театрально отвернулся от стойки.
- Что ты имеешь в виду? Что я..., - он не успел договорить.
- Я могу чем-то помочь тебе? Или я тут раком стою, чтобы все, кому не лень, пялились на мой зад?
- Простите, я...не имел ничего...
- Что? Ты думаешь, почему я уборщицей работаю? Думаешь наверное, что я без гроша за душой, отдаюсь каждому встречному за копейки?
- Я ничего такого и не...
- Я, чтобы ты знал, волшебница! Я учусь в коллегии магов, изучаю натуральную магию на кафедре Йаш Ди Монтарата, - заметив молчание Артеля, она продолжила, - Ты не знаешь кто он? Ты пропащий парень.
Ошалев от такого наезда, Артель рискнул огрызнуться.
- А ты каждого встречного так приветствуешь? Немудрено, что ты уборщицей работаешь. Никакого этикета и уважения, я вообще-то здешний гость.
- Гость ты или хрен подгорный, мне плевать, нечего на мой зад пялиться!
С этими словами она вернулась к своей работе, а Артель, все ещё дико удивлённый, вопросительно взглянул на корчмаря.
- А я тебе говорил, парень. От неё все по щам получают, а ты ещё и пялиться на неё решил. Странно, как это ты метлой по голове не получил.
Артель молчал и наблюдал за её работой, но отворачивался, как только видел, что она может заметить его взгляд. Простояв так несколько минут, он рискнул и подошёл к ней, дабы извиниться. Таки получив метлой по голове, Артель выбежал из трактира и вскочил на Мелиссу, чтобы побыстрее убежать от разъярённой девушки.
По мере приближения к Лиретте, молодой маг всё сильнее задумывался о том, что же поведает ему Родан. Он любил своего наставника, как будто бы тот был частью его семьи. Именно поэтому Артель, отрицая лезущие в голову дурные мысли, гнал Мелиссу галопом, чтобы поскорее узнать, что же случилось. Он всё ещё был в шоке от происшедших событий. Ему казалось, что та ночь, под покровом которой он вышел из Морагона, была сотни лет назад. Однако, в голове Артеля было место не только для скорбных мыслей об участи его матери и сестры, но было там и нечто необычное. Эмоции, сила которых отгоняла скорбь и жалость, эмоции, которых Артель не знал доселе обуревали его. Надев маску безразличия и напускной взрослости, молодой маг игнорировал росток неизвестного, но так маняще пахнущего цветка, боясь к нему прикоснуться.
Ландшафт вокруг менялся, менялись и виды. Въехав на территорию Амали, Артель лишь только сейчас понял, что ему не хватало этого тепла, сохранившегося посреди осени. Хоть она и прикоснулась к деревьям, потихоньку скидывая их роскошные наряды, но всё ещё не могла изменить тот вечный климат в Амали, тёплый и сухой. Сбросив с себя тяжелый кафтан и спрятав его в сумку, Артель вздохнул на полную грудь и позволил себе немного замедлиться, давая лошади возможность перевести дух и заодно размять закоченевшие от постоянной езды суставы. Так, через три дня, в позе полулёжа он въехал в Лиди, город на пути к Лиретте. Доев скудные остатки из корчмы, о работнице в которой он не переставал думать, Артель приобрёл немного овса для Мелиссы и завёл её в стойло. Пожалев лошадь, он сэкономил на себе и не желая коптиться на тракте под знойным солнцем, погрузился в послеобеденный сон. Проснувшись в соломе, небрежно накиданной возле стойла, он отметил что стало холоднее, накинул кафтан и погладив Мелиссу, снова отправился в путь.
Несколько дней спустя, Артель, голодный как волк и ужасно уставший с дороги, увидел очертания Лиретты на горизонте. Вид города, всеобще признанного одним из самых красивых городов Либериона, поразил его своим великолепием. Блестящие колокольни и зубчатые башни, деревянные особняки в пригороде и каменные коттеджи на улицах, всё это казалось построенным не больше полугода назад. "А здесь умеют ухаживать, однако", - отметил Артель и повёл лошадь клусом по улицам. Балконы с коваными поручнями, вазоны с самыми разнообразными растениями, маленькие стульчики на балконах и кресла возле дверей создавали вид уютного городка, в котором живут беззаботные эльфы, совсем не вечно копошащиеся люди. Осматривая каждое окно и дверь, путешественник часом натыкался на жителей, которые, однако, не могли ответить на его вопрос о Родане. Оценив масштаб этого огромного города по гранитным толстым стенам, окружавшим его, Артель только подъезжая к Лиретте понимал, что поиски его наставника будут весьма тяжелыми. Как оказалось, никто из живущих в Лиретте слышать не слыхал о Родане, алхимике из северного королевства. Несколько раз ему указывали пальцем в какую-то из сторон, но на первом же повороте Артель терялся и снова ему приходилось расспрашивать прохожих.
Приближался вечер, а Артель так и не смог добиться вразумительного ответа, поэтому плюнув, он отправился к ближайшей таверне, дабы заглушить похлёбкой рёв своего желудка, грозящего избить своего хозяина за неделю без нормального приёма пищи. Несколько привыкнув к ослепительной красоте Лиретты, Артель не отличил обычную корчму от известного в тех местах заведения, поэтому оторопел, когда на входе его остановили и затребовали целых пять моранов за вход.
- Вы что же, с ума сошли? Пять моранов за вход, а сколько же за еду? Или я питаться стенами вашей корчмы буду?
- Парень, - разъяснил ему стражник, подрабатывающий вышибалой, - тебя, видимо, Либерион в глаза поразил али баба какая в глаз зарядила. На всех столбах уже неделю расклеены листовки, что сегодня сюда приезжает барда, и не кто-нибудь, а сама Джоан Эльфийская.
- И что? У меня от этого желудок наполнится, а ноги отдохнут с дороги?, - съязвил Артель, - Ладно, город большой, ещё таверну найду.
Собравшись уходить, Артель мельком окинул толпу людей, собирающуюся на мероприятие и злостно зашагал назад, к стойлу.
- Эй, подожди, парень, - поспешно окликнул его торговец гном, складывающий товары с дневного лотка в мешок, - Вижу, ты путь неблизкий проделал, да?, - дождавшись кивка со стороны Артеля, гном продолжил, - Ничего не успокаивает с дороги лучше, чем чарующий голос барды.
Артель удивлённо взглянул на собеседника. "Гном, который любит музыку больше, чем выпивку? Ох, ну и чудеса", - подумал Артель, но не ответил ничего и продолжил идти.
- О Джоан Эльфийской ходят легенды, - мечтательно проговорил назойливый гном, - Эта женщина одна из тех, о которых знаешь как говорят? Один раз увидишь и ни-когда не забудешь.
- У меня всё равно мало денег, - ответил ему растерянный Артель, - один лишь вход стоит пять моранов, а я в дороге больше недели. Музыка это хорошо, но накормить она меня не сможет.
- Тогда садись возле меня, а я о еде уж как-то позабочусь.
Совсем опешивший от гномьей доброты и тяги к эстетике, Артель согласился. Подкинув Мелиссе овса и погладив её по гриве, парень двинулся ко входу. Наскребя последние пять моранов, Артель печально отдал их улыбающемуся стражнику и прошёл в таверну. Минув коридор, он очутился в огромной комнате, в которой стояло много столов. Барная стойка и кухня находились в дальнем правом углу, рядом с высокой платформой, на которой проходили выступления. Сверху сверкали канделябры и свисали шторы. Было прибрано и уютно, что немного подняло настроение Артеля. Подождав своего новоиспечённого приятеля, парень двинулся за гномом и занял один из столиков, обращённых к своеобразной сцене. Вскоре, после того как гном пошёл заказывать пищу, бармен принёс большую тарелку с гуляшом, немного печёных овощей и два бокала пива.
- Угощайся, парень. Ты потом ещё не раз меня поблагодаришь за то, что передумал и пришёл на её выступление. К слову, как тебя величать то?
- Я Артель.
- Здорово, Артель. Я Борбо, будем знакомы. Сам то я из Каирна, как в общем-то и все гномы, хе-хе. А ты откуда будешь?
- Ивенелан, север.
- То-то же я думаю, что ты всё в кафтане сидишь, хоть тут и жарища несусветная. Северный, значит..., - задумался Борбо.
- Да, приехал сюда по делам. Ищу одного человека, но, кажется, о нём здесь никто и не слыхал вовсе, - Артель оживился, - Может вы, Борбо, о нём слыхали. Торговцы много чего знают.
- Оно то может и так, да не совсем. Как имя того, кого ты ищешь?
- Родан. Это алхимик из Ивенелана, Морагон. Он служил при первом советнике Ортона, короля Ивенелана.
- Хм, - Борбо снова задумался и глотнул кусочек печёного баклажана, - Очень жаль, Артель, но я о таком никогда не слыхал. Честно говоря, - молвил он через некоторое время, - я даже не знаю к кому это бы тебе обратиться, чтобы спросить. У нас этого всего не любят, знаешь. Алхимия там, магия и прочее, это у нас не в почёте. У нас люди трудолюбивые, землю любят и почитают, а магию считают презренной.
- Жаль, - проговорил Артель и снова опечалился.
Несколько минут они сидели молча, так как Борбо не хотел докучать опечалившемуся парню. Затем, чтобы оживить увядший разговор, он нарушил тишину.
- А зачем тебе тот алхимик? Нет, нет, ты не подумай, - начал оправдываться гном под подозрительным взглядом Артеля, - Просто вопрос меня мучает один, а я гном весьма любопытный. Напрямую как-то не вежливо оно, знаешь.
- Да чёрт с той вежливостью, - сказал Артель, уже отхлебнувший немного пива, - задавай.
- Я вот смотрю и вижу что ты ещё совсем юный. То есть, не малец, но и не взрослый мужик. Как тебя занесло в такие далёкие края? От Ивенелана сюда путь неблизкий, дней пятнадцать езды. Неужели это всё из-за поиска того алхимика?
Помолчав с минуту, Артель ответил.
- Хочу у него узнать то, что поможет мне прояснить ситуацию, которая недавно приключилась. Он теперь единственный, кто может мне объяснить хоть что-нибудь, - со слезой в голосе сказал Артель.
- Понимаю, понимаю, - заботливо согласился Борбо и решил больше не тревожить парня.
Через несколько минут толпа людей, собравшихся в помещении загудела и шумно поприветствовала кого-то апплодисментами. На сцене появилась необычайной красоты девушка. Стеснительно, но уверенно осматриваясь вокруг, она вышла из-за кулис и направилась к стулу на середине сцены. Присев, она положила на ногу гитару и прислушивалась к звуку струн, крутя колки и настраивая звук. За это время разговоры в таверне поутихли, люди целенаправленно смотрели на сцену, ожидая начала выступления.
- Здравствуйте, - мелодичный голос наполнил комнату, - сегодня я прибыла к вам из Реолена, эльфийского королевства. Как ваше настроение?
Дождавшись окончания аплодисментов, она продолжила.
- Первая моя песня будет о тех веселых днях, которые были у каждого. Детские беззаботные года в памяти стариков лучезарно светятся и дарят им прекрасные воспоминания. Так выпейте же за юность!, - воскликнула Джоан и заиграла.
Толпа, Артель в том числе, дружно подняла стаканы и в таверне послышался звон стекла. Люди в таверне несколько оживились, звук гитары и изумительного девичьего голоса наполнил всё вокруг. Прислушиваясь, Артелю казалось, что звук гитары чем-то напоминает ему шелест листьев. Ему виделось, что на сцене сидит не Джоан, а сама госпожа осень. И если бы осень умела петь, то именно так мелодично она бы это и делала. Звучали голоса, лилось пиво и трещали стаканы. Джоан пела и завораживала. Артель всё пьянел и пьянел. В один момент, когда закончилась песня, он развалился на стуле и взглянул на певицу. Её прекрасное личико немного нахмурилось и она тихонько кашлянула.
- Следующая песня на эльфийском. Эльфийский весьма странный язык для меня, так как я его не знаю. Вы, наверное, спросите, как это Джоан Эльфийская не знает эльфийский? Очень просто. Я дочка эльфийки и человека, но всё детство провела в Веерене, в человеческом городе. Именно поэтому я и не знаю этого языка, - она улыбнулась, - Так что если здесь присутствуют те, кто на нем разговаривает, не пытайтесь понять, что я пою. Мне пришлось придумывать или же додумывать некоторые слова самой. Старая добрая традиция музыкантов, знаете ли, - она снова искренне улыбнулась и немного погодя добавила, - Если вы счастливы - эта песня сделает вас счастливее и если же вы печальны - подчеркнет вашу тоску.
Она начала играть и пела о тех, кого больше никогда не будет. Алкоголь и музыка подействовали на парня. Не понимая ни слова из песни, он абсолютно понимал о чём она. Он вспоминал о родителях и только там, в той гулкой таверне он понял, что всё было не так уж плохо. Можно было бы примириться с отцом, можно было бы не уходить из Морагона. "Возможно ничего этого бы не случилось если бы я не ушёл", - думал Артель. На пьяную голову парень услышал то, что потом вспомнилось ему лишь через несколько дней. Песня называлась "Пятьсот километров" или что-то вроде того, не был уверен. Также плохо он помнил и то, что печаль тогда ворвалась в его душу настолько сильно, что он выпивал всё, что видел и не знал меры. Обрывками он также помнил, как попрощался с трезвым Борбо и пошёл за корчму прочистить желудок.

***

С тех пор как Кира поняла, что её ждёт в этом мрачном обиталище вампиров, она утратила покой. Не могла уснуть и бесцельно бродила по комнате взад и вперёд, прислушиваясь к каждому шагу на этаже. Вино, подаваемое три раза в день, позволяло ей забыться. Она понимала, что это неправильно, но ей нравилось состояние опьянения. Все вещи казались ей вдвое интереснее, всё вокруг плавало, а решетки на окне казались не такими уж и прочными. Прошло несколько недель и бессонных ночей. В сумеречное время Кира сидела на кровати, обнимая колени и хныкая. Днём же, она спала несколько часов, а затем бродила по замку, обдумывая, что же ей делать. Она заметила, что на этажах стало тише, людей становилось всё меньше. Пленница никогда не доходила до той комнаты, в которой впервые увидела иссушённое тело женщины и вёдра с кровью возле неё. В один день всё поменялось. Обессилев от постоянного опьянения и страха, она отправилась в самые дальние дали замка и нашла выход на балкон второго этажа. Выйдя на него, она впервые за долгое время на полную грудь вдохнула чистый воздух. Рядом с ней стояло несколько стульев и маленький столик. На столе стояла кружка с вином. До обеда было далеко и Кира, не желающая ждать, отпила немного из кружки. Закашлявшись, она уронила кружку и выплюнула то, что не успела проглотить. Кровь, которую она перепутала с вином, показалась ей противной. Плюясь во все стороны, она безуспешно пыталась избавиться от привкуса во рту. В голове помутилось и начал болеть желудок. Она присела на стул и попыталась расслабиться.
Через некоторое время Кира проснулась от того, что рядом кто-то был. Открыв глаза, она заметила, что на стуле напротив неё сидит тот же вампир, который напугал её несколько недель назад.
- А ты, оказывается, не так проста, - шептал он, - Ты пила из моей кружки, да? А ты знаешь, что именно ты пила, девочка? Ха, вижу, что знаешь. Не хочешь ещё?
Кира сдержала рвотный рефлекс и испуганно хлопала глазками. На улице уже темнело, оттого ей было ещё страшнее. Она мечтала снова оказаться у себя в комнате, на кровати.
- Ну же, не каждый на такое способен. Выпить кровь, хм, в этом нет ничего постыдного, - уговаривал её кареглазый вампир, - Или мне придётся выпить твою, - он расхохотался, смотря на её побледневшее от ужаса личико, - Так что ты выбираешь?
Девочка была словно парализована, не могла пошевельнуться. Поэтому когда к ней подошёл тот же вампир и протянул чашку крови, она могла лишь смотреть.
- Я тебя предупреждаю, девочка, либо ты сейчас пьёшь кровь либо же ты отправляешься прямиком в нашу комнатку, которая так тебе тогда понравилась.
Понимая, что выбора нет, она дрожащими руками потянулась к чашке и под испытующим взглядом вампира отпила немного крови. Рвотный рефлекс было невозможно сдержать, и она снова уронила чашку, вырвав при этом. Схватившись за живот, она медленно привстала и взглянула на своего мучителя.
- Молодец, девочка, - шептал он, - а теперь отправляйся в свою комнату. Мне тебя провести?
Кира, всё ещё держась за живот, медленно побрела назад, рыдая от боли и ужаса.
На следующее утро, проснувшись в своей кровати, она обнаружила поднос с её завтраком. Присмотревшись к содержимому стакана, она поняла, что зрение её не обманывает. Почувствовав дрожь по телу, она взяла блины, минуя стакан с пресловутой жидкостью и подкрепилась. Около десяти утра, Кира почувствовала что ужасно хочет пить, но понимала, что ничего, кроме крови, в комнате нет. Десять раз одёргивая руку, на одиннадцатый раз она всё же взяла стакан и собравшись с духом, выпила всю жидкость залпом. В голове снова помутилось и Кира села на кровать. Там её и застал вампир, который приносил еду. Забрав поднос с пустыми тарелкой и стаканом, он улыбнулся и поставив новый поднос с обедом, припеваючи вышел из комнаты. Кира не притронулась к обеду. Пребывая в состоянии апатии, она безмолвно смотрела в окно до самого вечера. Затем, превозмогая тошноту и отвращение, снова выпила бокал крови и, не притронувшись к еде, уснула.

***

Выйдя из Астолиана и задумчиво глядя на карту, Дон думал. Взвешивал все за и против, пытался примерно оценить количество предстоящих противников. Затем, плюнув и растерев, он свернул в леса и пытался дойти до озера, отмеченного на карте. Прочищая себе путь топором, он то и дело матерился, получая по голове веткой или же проваливаясь в прикрытые мхом ямы. Целый день он шёл в глуши, не имея с собой абсолютно никакой еды или воды. К вечеру, когда дальнейшее продвижение стало совсем уж невозможным, он собрал хвороста и развёл костёр. "Никакая даже зверятина мимо не пробежит, тьфу ты", раздосадовано промолвил гном и лёг спать у костра. Проснувшись с самого утра, он зорким взглядом выискивал любую дичь, но потом пришёл к выводу, что любое животное слышит его шаги и проклятия за километр, поэтому и убегает. Потушив костёр, он снова взглянул на карту и продолжил продираться сквозь заросли. Где-то после полудня он вышел к озеру.
"Ну наконец-то, мать твою, вот и озеро. А где эта клятая изба лесоруба?", - подумал Дон. Спустившись к озеру, он напился воды и только тогда понял, что без еды он никуда не двинется. Следующих часа три, пока не потемнело, он пытался словить рыбу топором. Сохраняя недвижимость, он мгновенно прыгал на рыбу, которую замечал в зеркальной глади озера, но она всегда ускользала. До сих пор неизвестно, от чего именно опали листья на деревьях возле озера. От зашкаливающего количества матерных выражений, исходящих от гнома то ли из-за поры года. Как бы там ни было, он всё же умудрился словить рыбу и снова развёл костёр, намереваясь её пожарить. "Если бандиты увидят костёр, мне же лучше. Не надо далеко ходить", - химерно проговаривал он сам себе, складывая хворост в виде домика. Затем, высек искру с помощью своего неразлучного топора и кремня, насадил рыбу на ветку. Громко чавкая, он выплёвывал кости и затем, удовлетворённо отрыгнув, загасил костёр. "Не хочу я снова на земле спать, сука, разбойники уже близко. А если так, то я могу уснуть и никогда не проснуться. Нее, сукины дети, я вам спящим не попадусь", - думал себе Дон и брёл по песчаному берегу озерца, скрытого среди леса.
Увидев вдалеке огонь, гном сначала подумал, что ему мерещится. Не спуская глаз с огонька, он двигался к нему, пытаясь меньше шуметь. Гному было также тяжело это сделать, как корове надеть вечернее платье и станцевать на балу, но Дон усердно пытался. Через некоторое время, он заметил, что огненное пятно в темноте увеличилось и кажется, доносились какие-то звуки. Остановившись и прислушавшись, он понял, что достиг цели. По голосам, доносящимся издали, Дон насчитал около пяти-шести разбойников. Тихо рассмеявшись и отпустив злую шуточку в их сторону, он пробирался поближе, чтобы рассмотреть территорию. Достигнув избы, он спрятался за ней и высматривал противников. Как оказалось, их было несколько больше. "Десять. И это только те, которых я вижу" - засомневался Дон.
- Да чёрт с числами. Я же гном, а не шавка подошвенная, - прошептал гном, а затем выкрикнул, - А ну сука, кто моего топора отведать хочет, а?!
Выпрыгнув из-за избы, Дон воспользовался элементом неожиданности и мгновенно снёс голову первому бандиту, реакция которого поражала ленивцев. Оказавшись на поляне, возле костра, Дон стоял, держа в двух руках топор с окровавленным лезвием. Противники обступали его с двух сторон, некоторые пытались зайти сзади. Один, самый нервный из них подскочил и рубанул наискось. Отскочив в сторону, Дон ударил его в бок и услышал визг. Бандитов стало на одного меньше.
- Что, бабёнки, боитесь? Я же один, чего вы?, - подначивал их гном.
Не дожидаясь ответа, он подскочил к стоящей слева паре и прорубив блок, вонзил лезвие в грудь. Второй подскочил и попытался воткнуть шпагу в гнома. Дон, в свою очередь, прикрылся трупом бандита и как только шпага пронзила мёртвое тело, голова неряшливого фехтовальщика слетела с плеч. Враги подступали сзади, поэтому гном откинул трупы и озлобленно поцеловав топорище, напал на подступавших противников. Отступая от восьмёрок, Дон словил момент и попёр прямо на противника. Сбив его с ног, гном развернулся и бросил топор в другого, заносящего над ним меч. Забив до смерти лежащего на земле разбойника, он отскочил от ещё одного и удивился, сколько же их ещё осталось. Выдернув топор из ноги бандита, он добил его ударом топорища по голове и осмотрелся вокруг. Казалось бы, на поляне оставался всего один бандит. Будучи постоянно в бою, он не заметил, что несколько из его противников куда-то исчезли. "Тем и лучше, сука, бегите, пока мой топор не догнал вас", - проговорил Дон, смотря в глаза последнего из оставшихся.
- Помнишь гномий караван, на который вы напали около двух недель назад? Это тебе привет от моих братьев, сволочь, - злостно цедил сквозь зубы гном, - Что стоишь, к земле пригвоздило?
- Нет, - внезапно ответил ему разбойник, - Жду, пока твоя трусливая задница с места двинется. Ведь это ты меня боишься, недоросток, а не я тебя.
"Ах ты ублюдок", - проговорил Дон и напал на разбойника. Рванув вперёд, гном ударил, но его топор не проломил блок, который был выставлен ему навстречу. Сделав другую попытку, гном ударил наискось, но парировав удар тяжелого, но медленного топорника, мечник внезапно резанул снизу-вверх и прошёлся по ноге, слегка зацепив грудь. Выругавшись, Дон отступил на один шаг назад. " Этот сукин сын хорош, надо что-то придумать", - думал гном.
- Что, крыса, что-то болит?, - с насмешкой говорил оппонент гнома, - Иди сюда, мамочка залечит ранку, не будешь плакать больше, - притворно заботливым голосом говорил бандит.
Издав яростный рёв, Дон молниеносно атаковал. Снова удар был парирован, наступала очередь бандита. Именно это и нужно было Дону. Как только его противник начал атаковать, Дон парировал удары и ждал одного, когда удар будет наискось. Дождавшись такого удара, гном заблокировал его и неожиданно напёр всей силой на своего врага. Сблизившись, гном со всей силы ударил бандита лбом. Одной секунды ошеломления и выхода из равновесия было достаточно. Отбросив топор в сторону, Дон выбил меч из рук врага и повалил его на землю.
- Где девочка, которая была возле того гномьего каравана? Где, сука, Кира?, - проговорил Дон и тяжелым кулаком врезал бандиту ещё несколько раз. Выплевывая кровь и зубы, тот отказывался говорить и только улыбался. Тогда Дон ещё раз ударил его в нос и повторил вопрос. Через несколько мгновений поняв, что покойники не в состоянии отвечать, гном грязно выругался и взял откинутый в сторону топор в руки. Оглядевшись, он увидел одни лишь трупы. "И как мне теперь найти девочку, если они все мертвы? Дон, дурья твоя башка, как ты это теперь узнаешь?", - гном в сердцах стукнул себя по лбу и разгорячённо подошёл к костру. На вертеле жарилась нога оленя и Дон решил заесть горе. Лишь только взяв вертел в руки, Дон услышал, что в избе кто-то есть. "Ну теперь то я всё узнаю", - он радостно воскликнул и вошёл в дом. Остановившись посреди коридора, он услышал, что спрятавшийся бандит в комнате слева и пошёл туда. В помещении, возле кровати стоял парень, которому едва исполнилось двадцать. Весь бледный, он трясся от ужаса и широко открытыми глазами смотрел на гнома.
- Где Кира? Где та девочка, которую вы, уроды, украли две недели назад? - не дождавшись ответа, Дон подступил к бандиту, - Я тебе буду отрезать по одному пальцу, потом уши, а потом выколю глаза, если ты мне сейчас же не скажешь где она. Вспоминай, чёрт бы тебя побрал, с ней ещё женщина была, её мать, которую твои напарники убили. Нашли, сука, достойного противника, женщину? Отвечай мне, живо!
- Я...я...я, она не здесь.
- Так где она? Она жива? Учти, говори правду, потому что за враньё я тебя скормлю волкам, после того, как изжарю на костре.
- Они...отдали её, отдали..., - он расплакался, - вампирам.
Зрачки Дона расширились до невозможных размеров, - Что ты несёшь? Какие ещё к чертям вампиры?
- Бандиты похищают детей...и...и отдают их вампирам.
- Твою мать, этого мне ещё не хватало. Ты уже вовсе с ума сошёл? Или за дебила меня держишь, может этому гному ещё про вампиров порассказывать, он испугается и убежит, да сука?, - Дон подступил и грозно взглянул бандиту в глаза, - Скажи мне правду, только клятую правду, не то ты пожалеешь что родился!
- Не бейте, - разрыдался бандит и в истерике заговорил, - Они уже давно отдают людей вампирам, у них там очень много золота...
- Хм, - задумался Дон, - и как же я могу тебе верить? Где эти вампиры, сколько их там?
- Они в заброшенном, разрушенном городе, - плача рассказывал бандит, - вверх по реке Зиме, немного правее водопада. Их там очень много, очень!
Дон отошёл и задумчиво осмотрелся. "Может я сумасшедший, что в такое верю? Или дебилом стал, пока рыбу топором ловил? Хм..."
- Что ты ещё знаешь, жалкое создание?
- По...по тракту, как от Астолиана добираться до Ивенелана, есть тайная дорога, та...тайный поворот направо. По нему мы и ехали, когда везли её...
- Так ты, сука, её вез?, - не сдержался Дон и ударил сопливого разбойника, - Когда это было? Как вас не остановила конная стража, которая патрулирует этот тракт?
- У нашего главаря...тот, который новый...которого вы убили только что...были какие-то связи с кем-то в Ивенелане. Стража нас пропускала, даже охраняла.
- Какие же вы омерзительные создания, - Дон взглянул на лежащего на полу собеседника, - а ты то что можешь? Коленками трясущимися противников запугиваешь?
- Я...никогда никого не убивал...просто...меня брат старший заставлял.
- Вот чему-чему, а этому я точно поверю. Ты явно на разбойника не тянешь, даже на козопаса.
- Вы меня не убьёте?, - с надеждой в голосе проговорил тот.
- На кой чёрт ты мне сдался? Проваливай отсюда, только ответь на один ещё вопрос.
- Да, да, - обрадованно соглашался парень, - какой?
- Я всех твоих дружков прикончил?
Парень задумался, подсчитал, и ответил, - Да, всех. И моего брата тоже.
- Дерьмо был твой брат, я тебе так скажу. Катись отсюда.
Выбегая из избы, Вурф радовался, что избежал смерти. У него появилась надежда, что он наконец-то сможет построить себе нормальную жизнь, найти жену, завести детей, начать работать и вспахивать огород за своим домиком. Радуясь предстоящим перспективам, Вурф настолько замечтался, что не заметил ямы впереди. Падая, он ударился головой о выступавший из земли корень дерева и свернув шею, упал в яму бездыханным трупом.
Дон спокойно вымыл топор в ведре, захватил с собой жареную ногу оленя и вошёл в избу. Раздевшись, он осмотрел порез, промыл его водой и сказал: "Пойдёт". Закрыв все окна и заблокировав входную дверь массивной веткой, радостно разлёгся на кровати и уснул.

Глава 6

"Иногда, при высокой луне в самый тихий час ночи, на холме возле старой деревни, может узреть путник леденящее душу виденье. Призрачный всадник, цвета, который даже не опишешь. С мечом в одной руке и компасом в другой, он вечно смотрит вдаль, словно выискивая что-то или кого-то"

Из рассказов священника Мората,
служителя церкви города Требан, неподалеку от Лиретты"

Проснувшись от яркого света солнца, Артель мгновенно подумал, что оказался снова у себя дома, а где-то рядом просыпается Кира и быстро одевается, чтобы не опоздать на уроки грации. Поняв, что это не так, парень тяжело вздохнул и приподнялся. Болела голова и ноги. Оказалось, что он прикорнул около забора в каком-то дворе. Грязный и измученный, Артель встал и огляделся. "Собака", - подумал он, когда увидел, возле чего он спал и во что едва не вляпался. "Надо воды", - многострадально прошептал и выискивал взглядом воду. Рядом со двором, в котором Артель нашёл уютную постель на сырой земле, стоял колодец, к которому он сразу и пошёл. Благо, что в алюминиевое ведро было полно. Напившись вдоволь, он умылся остатками воды и только тогда понял, где он находится. Четверо детишек и сухонький дедок, сидевшие в тени берёзы неподалёку с интересом наблюдали за Артелем.
- Это ваш колодец?, - Артель с трудом выговаривал слова.
- Да, это наш колодец. Но воду даёт нам сама природа, поэтому я не стану тебя укорять. К тому же, - пытливым взглядом прошёлся по нему дедок, - вижу тебе она нужна.
- Благодарю вас. Вы не подскажете мне, где находится корчма, в которой я вчера..., - он пошатнулся, - в которой вчера выступала барда...как же её...там ещё гном этот был, добрый такооой.
- Это далековато отсюда, милый человек. Садись, тебе нужно отдохнуть, я так понимаю. Корчма и дела подождут, я здесь как раз детям историю рассказываю.
" Что же я, ребёнок маленький, чтоб сказки слушать?", - возмутился в мыслях Артель, но затем, вспомнив, как когда-то мама читала ему сказки, мгновенно согласился.
- Что же, мои дорогие слушатели, - он раздал каждому из детишек по леденцу,- Начнём заново, так ведь? У нас здесь есть непосвящённый слушатель, который не знает, о чём я вам поведаю. Итак, история эта началась задолго до моего рождения, около двухсот лет назад.
Артель позволил себе расслабиться и внимательно слушал тихий и спокойный голос дедушки.
- Жил да был когда-то парень, который никак не мог найти себе места в этом мире. Звали его Беремард и был он из Лимера, города, который вы не найдёте ни на одной карте. Города, который уплыл за течением времени и был присыпан золой разрушения. И вот, как говорит легенда, в возрасте четырнадцати лет, этот несносный и упрямый мальчишка ушёл из дому. Покинув Лимер, он, как и все наиболее решительные, отправился на поиски приключений. Приключения, однако, оказалось не такими уж и захватывающими. Люди закрывали перед ним дверь дома в ночной час и приходилось Беремарду спать возле собак. Забредая в разные деревни, мальчишка работал за кусок хлеба и стакан воды, так как люди видели в нём лишь приблуду и бездомного, который, однако, работал, а не просил милостыню. Время шло, мальчишка взрослел, набирался опыта и научился узнавать о людях с первого взгляда больше, чем они того бы хотели. Застоявшись в одной деревне, Беремард, которому на то время уже было двадцать, подзаработал денег и купив себе породистую лошадь, отправился дальше искать приключения, хотя тут уже пахло принципиальностью.- старик улыбнулся, глянув на широко раскрытые глазницы детишек.
- Много деревень и городов он оставил позади, много плохих и хороших людей он знал. Однажды, Беремард со своим верным скакуном Аргайлом, брели по березовому лесу. Выйдя на опушку леса, он увидел идеальное сочетание озера, песочного пляжа и маленькой деревни, построенной над заливом. Зрелище то ему настолько понравилось, что он решил обосноваться именно здесь. На первый вопрос "Как называется ваша деревня?" крестьяне ему ответили, что никогда даже и не думали о такой ерунде, как название для деревни. Беремард, право удивился, и после недолгих раздумий назвал эту деревню Лиретта, в честь своей матери, которую никогда и не смог научиться любить, но уважал, как женщину мудрую и рассудительную. Обосновавшись в Лиретте, он поселился у старого картографа. Большинство времени он проводил за деревней, вспахивая огород и сажая пшеницу, картошку и морковь. Научившись вести огород, он укрепил хорошую позицию торговца продуктами и занялся плотничеством, ведь собирался жить отдельно от картографа, чтобы дать ему спокойно жить на старости лет, а не открывать дверь грязному как черт, Беремарду, в 2 часа ночи.
Время шло, Беремард превратился в бородатого мужчину с проницательным взглядом, а его верный спутник Аргайл старел, породистому коню было уже 7 лет. За пару лет деревня превратилась в маленький городок, потому как приходили новые люди, а торговля Беремарда с окрестными деревнями давала о себе знать. Деревня приукрасилась мостами через залив, красивой площадью в центре и каменными фонарями по всей деревне. Огород Беремарда давал все больше урожая, соответственно больше денег, но Беремард не останавливался и увеличивал объёмы огорода, а также заимел собственную ферму за деревней с курами, овцами и коровами. Проблема была в одном - Беремард никак не мог построить свой собственный дом, потому что не хотел признаться самому себе, что перестал искать сокровища и приключения. Беремарда знали, как человека разумного, с принципами и собственными убеждениями, но ему, спустя пятнадцать лет с момента ухода из дому, все так же хотелось приключений. Обсадив деревню березами, обнеся ее забором и развив огромных размеров торговлю, он стал пропадать из дому. Садясь на Аргайла, он мчал в необузданные края, темные леса, ища тайные храмы, затонувшие корабли и заброшенные поселения, - старик кашлянул, глянул на хлопающего глазами Артеля и отчего-то помрачнел.
- Один день в жизни Беремарда поменял все, что он мог представить о жизни. В город прибыл еще один картограф, молодой и амбициозный. Беремард приветствовал новых людей, так как это шло на пользу его деревне и торговле, но, по мнению Беремарда, этот юноша что-то скрывал. Прошло пару недель, Беремард тщетно пытался выведать у молодого Дирена его секреты, но никак ему это не удавалось. В один день, он купил у того карту, с собственными пометками мест, где определенно находились сокровища. Изрядно выпив, тот сбросил оковы и рассказал ему о таинственном лесном храме язычников, где хранились их секреты, формулы зелий и, конечно же, сокровища. У Беремарда, 30-летнего мужчины, загорелись глаза и, вспомнив свои юношеские года, он поручил своему знакомому присматривать за огородом и фермой. В вечер того же дня, Беремард собрал припасы в мешок, напоил, накормил Аргайла и лег спать.
Утром, двадцать шестого апреля, как говорит история, - дедушка снова кашлянул, его глаза казались затуманены, - Беремард из Лимера покинул Лиретту с картой в руках.
Одна из нескольких женщин, проходящих мимо, окликнула свою дочь. Дочерью её оказалась одна из слушателей истории, которая явно не хотела идти на рынок.
- Ладно, - проговорил дедуля, - завтра вам историю полностью расскажу.
Дети кисло разбежались, один лишь Артель продолжал сидеть.
- Что, парень, никуда не спешишь?
- Несколько наоборот. Хотелось бы узнать, чем оканчивается легенда о великом Беремарде, основателе Лиретты.
- Приходи завтра, нетерпеливый ты мой слушатель и всё узнаешь.
- Не могу. Жизнь моя сейчас налаживается так, что я не знаю, где буду в течении часа.
- Вот оно как, - удивлённо взглянул на Артеля дедушка, - принеси-ка мне воды из колодца и получишь свою историю.
Сказано - сделано, Артель в два счёта сбегал по воду и принеся вёдра, уставился на деда. Тот, в свою очередь, попросил Артеля принести хворосту, чтобы печь растопить, так как "Ночи нынче холодны". Порубав с бодуна поленья, Артель не на шутку устал. Когда же он наконец принёс деду дрова, растопил печь и уселся на стул в ожидании истории, тот поручил ему убраться в доме.
- Вы обещали мне рассказать историю, но лишь гоняете меня по делам. Если вы не собираетесь поведать мне о Беремарде, а хотите лишь, чтобы я сделал вам работу - так и скажите.
- Ох, сынок, я бы с радостью рассказал тебе о том человеке. Но тоска щемит моё сердце, когда я смотрю на тебя, - выдержав паузу, дедушка позволил изъясниться, - Понимаешь, я ведь знаю, отчего так загорелись твои глаза и отчего тебя охватывает такое нетерпение. Скажи мне, сынок, ты хочешь отправиться вслед за Беремардом, чтобы найти тот храм, о котором ему двести лет назад рассказал Дирен?
- Вы правы. Мир с каждым днём стаёт всё шире, но оттого и уже. Белый свет велик, но и людей много. Осваиваются новые территории, строятся новые города. В мире совсем не остаётся места чему-то таинственному.
- Тому, к чему так тянется твоё юное сердце, парень?
- Да, дедушка. Именно потому я хочу услышать конец той истории, чтобы знать, куда мне направиться.
И старик рассказал ему о том, как Беремард со своим верным скакуном Аргайлом мчали сквозь леса и озёра, преодолевали океаны и острова, взбирались по скалам и срывались с утёсов. Рассказал он ему и том, что больше Беремарда никто не видел живым, лишь только изредка, на холме возле старой пригородной части Лиретты, можно увидеть призрак Беремарда.
- Надеюсь я, сынок, что твоя смерть не будет на моей совести.
- Я вернусь живым и всё расскажу, обещаю, - лучезарно ответил Артель и получив направление, двинулся к выходу.
Старик кряхтя поднялся из-за стола и выпроводив юношу, вышел на задний двор дома. Стояла большая луна, но она не была полной. Взглянув на невзрачный высокий холм вдалеке, старик утёр слезу и пошёл обратно в дом с мыслями о том, чтобы перед смертью хоть как-нибудь раз увидеть своего прадеда.
Выйдя из двора, Артель заметил, что было уже довольно поздно. Ночь накинула своё покрывало на Лиретту и о поисках Родана нечего было и думать. Оставалось лишь найти ту заветную корчму и забрать Мелиссу. Так, шагая по просторной дороге, Артель увидел, как в некотором расстоянии от него, дорогу ему преградило двое человек. Остановившись и осмотревшись, он понял, что людей вокруг нет и ему никто не поможет. Осторожно шагая им навстречу, он внезапно всё понял, как только в темноте сверкнуло лезвие меча, вытянутого из под широкого балахона.
- На этот раз ты не уйдёшь, Артель.
"Длинные же ноги у Брона, чёрт. И тут на меня псов своих цепных натравил". Бежать выхода не было, он не знал куда и не имел сил, так как был совершенно уставший. Отступив на несколько шагов, он приготовился к бою, подозревая, что не выстоит. Мгновенно пожалев о том, что авгуры учили его больше гармонии с магией, нежели самим боевым заклинаниям, Артель вздохнул и глянул на своих противников. Эти двое были более организованны, действовали в паре, заходили с флангов. Когда парень понял, что ещё немного и они передут к наступлению, он взмыл руки вверх и прочитал формулу. Отбежав назад, он создал воздушный поток и послал его в правого противника. "Дерьмо", - подумал Артель, когда увидел, что его заклинание причинило не больше вреда, чем майский жук коню. Больше попыток создать заклинание ему не дали, пришлось лавировать от града ударов, посыпавшихся на него. Постоянно изворачиваясь и отступая, Артель пытался вложить больше силы в заклинание, но не мог. Снова отступление, снова отскок и снова попытка сформировать шар. Как только он начинал читать формулу, его прерывали. Наконец, отбежав на добрых метров двадцать, он успел прочитать заклинание и выбил из рук одного бандита меч. "Хе-хе", - мрачно улыбнулся Артель и воспользовавшись временем, вложил больше силы в поток, который он собирался создать. Получилось, один из разбойников повис в воздухе борясь с невидимой силой, второй, ошалев, смотрел на напарника. Яростно закричав, вложив в заклинание всю злость и обиду подростка, он в одно мгновение разорвал тело убийцы в клочья. Град костей и мяса посыпался на головы Артеля и оставшегося бандита. Тот, в свою очередь, испуганно отступил на шаг назад и взглянул на Артеля. Понимая, что он только что убил человека, Артель одновременно забоялся последствий и себя самого. "Ничего уже не сделаешь", - прозвучало у него в голове, и он обратил свой взгляд на оставшегося противника. Сложив руки в характерный знак, он молниеносным ветром сбил ассасина с ног и приложил его "Топором ветра" о землю. Постояв немного, он отдышался и побежал в сторону центра города. Спустя полчаса, добравшись до корчмы, он радостно воскликнул, когда увидел Мелиссу.
- Видимо, я никогда больше не увижу ни Родана, ни маму с Кирой, - печально думал Артель, сидя верхом на лошади, - И всё же не сдамся, пока не проверю. Значит, остаётся лишь искать в Астолиане. Возможно там, его коллеги по профессии, подскажут мне где его найти.
Лишь вскочив на коня, парень почувствовал, как болит его желудок. "Поесть бы чего-нибудь". Вывернув все свои карманы и выпотрошив седельную сумку, Артель понял, что у него нет ни морана. Недолго думая, он осмотрелся вокруг и увидел яблоню. Карабкаясь по стволу, парень не раз уронил сумку, пару матерных словечек и свою гордость. Растирая окровавленные руки и тихо шипя, Артель перекинул сумку через хребет Мелиссы и достал яблоко.
Обуреваемый совсем уж невесёлыми мыслями, молодой маг направлялся в Астолиан, последний оплот своей надежды вернуться к семье.
"Я его убил", - трясущимися руками он ел яблоко. "Больше он не сможет ни за кем гоняться. Странное это чувство...лишить человека жизни. И всё же он сам напал на меня. Никакой у них чести не было, напасть на меня, пятнадцатилетнего парня. И всё же, я их убил. Чёрт..."

Перебиваясь скудными фруктами, часть из которых он крал, Артелю становилось всё сложнее идти к Астолиану. Мелисса шла на последнем вздохе, кормить её было нечем. Один раз он попытался украсть немного овса и с трудом убежал от разъярённого крестьянина, размахивающего вилами. Забредая в корчмы и трактиры по дороге, Артель унижался до попрошайничества. Его настроение осталось далеко позади и сейчас он сильнее, чем никогда, грустил о своей семье. Задыхаясь от пыли на тракте, он изредка вливал живительную энергию в слабеющую лошадь. Артель видел перед собой не дорогу. Он видел улыбающуюся синеглазую сестрёнку, нежно прижимающуюся к маме. Позади он видел строгого, но понимающего отца. Ему казалось, что они там, впереди, ждут его. И Артель, плывущий в мираже, медленно приближался к ним, но никак не настигал. Снова получая отказы, Артель перестал заходить в трактиры по дороге. Лёжа по ночам на холодной земле, под звёздным небом, его всё ещё местами детское восприятие желало понять, почему мир так жесток. В безуспешных попытках понять это, он не мог спать. Голодный и до смерти уставший, Артель слабел и чах на глазах, понимая, что ему осталось недолго. Каналы его силы были опустошены, нечего было и думать о примитивной магии, чтобы согреться. Мешки под глазами были размером с зерновой мешок, беспощадно болела спина. Проехав сквозь Лиди, нигде не задерживаясь, парень понимал, что ему предстоит ещё огромный кусок дороги до Астолиана. Выйдя за ворота, Артель проехал верхом ещё несколько миль и свернул в лес. Привязав Мелиссу к дереву, путник пособирал для неё разных трав и подкинул, чтобы та имела хоть какую-нибудь пищу. Затем, усевшись на пне, он решил, что нужно что-то делать. Глаза ежесекундно закрывались, все тело ныло. Смертельно измотанный, он держался из последних сил, дабы не рухнуть. Открыв сумку, он достал из неё колбы и коробочки. Набрав воды из ручья неподалёку, молодой алхимик измельчил в ладонях ингредиенты и приготовил несколько зелий. Одно выпил сразу, остальные решил оставить на потом. В его голове бушевала лавина мыслей. Перед глазами всё также стоял столь желанный мираж и Артелем настолько сильно овладела тоска, что внезапно превратилась в необузданную ярость. Одновременно с мыслями о семье, парня беспокоило убийство его врага. Ему не было жаль убийцу, нет. Он даже понимал, что это было необходимо. Но тиски, сжавшие его совесть, не ослабевали. Так, полежав час у ствола, к вечеру он вернулся на тракт. Не успев проехать и полмили, впереди Артель увидел медленно плетущийся караван. Подъезжая к торговцам, он заметил что-то неладное и одновременно с этим убедился, что караван стоял на месте. Кучка людей столпилась в маленьком кругу, словно защищаясь от кого-то. Тракт был пустынный, не было видно ни врагов, ни друзей. И всё же, люди, стоящие с булавами и топорами, испуганно оглядывались и ждали чего-то. С интересом и испугом, Артель окликнул их. Внезапно, в воздухе что-то промелькнуло. Словно птица, развившая сумасшедшую скорость, летала вокруг этой кучки людей. Только тогда парень заметил ошмётки тел, разбросанные по дороге. Кошмарно изуродованные тела и большие испуганные глаза выживших, Артель не понимал, что происходит. В воздухе снова что-то промелькнуло. Один из стоящих в кругу взвыл и в тот же момент упал. Из его груди хлестала кровь, тёмная и вязкая. Мгновенно соскочив с коня, Артель огляделся, но, как и прежде, ничего не увидел. Ему казалось, что он где-то уже видел эту молниеносную тень, но не мог припомнить где и когда. Будучи на грани срыва, Артель заорал что есть мочи, собрал всю волю в кулак и как только снова увидел тень, мгновенно высчитал её направление и выставил барьер на её пути. Послышалось шипение, но вопреки ожиданиям парня, стена не остановила существо. Окружив себя магической сеткой, Артель прочитал формулу и поднял в воздух огромный булыжник. Готовясь бросить его в неуловимого врага, маг внезапно вспомнил где же он видел что-то подобное и слова сорвались с его уст.
- Baro Kretas!
Шипение на мгновение остановилось. Где-то вдалеке в лесу Артель увидел фиолетовые глаза, смотрящие на него.
- Baro Kretas!, - повторил Артель.
- Мы, - прозвучал в голове шипящий и ужасно низкий голос, - всё ещё Toro Kretas, жалкое создание. Ты пожалеешь, что открыл глаза на этом свете. Солнце навеки покинуло наш мир, но вернулось по ЕГО прихоти, ведь он истинный повелитель мира. Теперь же вы, наши предки и дети, будете его игрушкой. А мы, наивное существо, снова вернёмся на Toro, как только ОН наиграется вами.
- Кто этот ОН, о котором ты говоришь, кормыс?
Услышав имя твари, растерзавшей их друзей, выжившие ещё кучнее столпились и прижались друг к другу.
- Неровен час, наивный человек, ты ещё удовлетворишь своё любопытство. Но уже в его хоромах, - с этими словами кормыс прыгнул вперёд на неимоверное расстояние и оказался у самой группы. Свирепо разбрасывая тела, он швырял их в Артеля, пытаясь его напугать. До конца не понимая, что происходит, парень бросил булыжник во врага и издал победный крик. Как оказалось, самонадеянно. Кормыс без лишних усилий мгновенно увернулся и яростно зашипев, бросился в сторону парня. Без труда преодолев его защитный барьер, разъярённая тварь подземелий отбросила Артеля на десяток метров в сторону и ударил его о дерево. Высокое существо с длинными концовками, иссушенными и тонкими, танцевало свой танец смерти. В темноте Артелю, лежащему под деревом, о которое его треснул кормыс, казалось, что он остался единственным из выживших. Поднявшись, он злобно закричал.
- Эй, дерьмо!, - окликнул он кормыса и завопил, - Ты всё еще Baro Kretas!
С этими словами он обрушил на кормыса лавину камней, соединяя ветер и землю, кровь и камни, злобу и обиду. Кормыс дико выл, не успевая лавировать от града, обрушившегося на него. Источник силы молодого мага, казалось бы, был неиссякаем. Воодушевлённый безграничной силой и возможностью отомстить за несправедливую и жестокую стерву судьбу, Артель, подгоняемый успехом, сделал тогда то, что вспомнил когда-то потом, сидя возле костра и вглядываясь в пламя. Втянув в себя всю силу, разлитую вокруг, Артель соединил бурю каменных кинжалов и внезапно столб ветра охватил огонь. Небо на несколько мгновений осветилось и снова пропало в темноте. Совершив невозможное, объединив магию Земли, Воздуха и Огня, Артель с силой обрушил это всё на едва виднеющегося кормыса. Нечеловеческие крики и стоны наполнили темноту. Несколько минут спустя, на тракте лежало обугленное и размазанное тело чего-то человекоподобного. Выжившие люди, кряхтя и молясь Меане, подходили к этому огромному и тонкому телу, тыкали в него палкой и отпрыгивали, как только какой-либо мускул дрогнув, замирал. В суете ужаса и скорби, все забыли о том, кто спас их от верной гибели в этой глуши, где в противном случае, нашли бы лишь мертвые останки на утро. Артель, потратив все свои последние силы на борьбу с мифическим созданием, потерял сознание, так и оставшись лежать под тем деревом.

***

В Морагон продолжали прибывать люди. Собираясь с разных уголков света, здесь были даже лесные эльфы, прибывшие из Реолена. Презирая политику и игры, они всё же понимали, что мир меняется и на их территории потихоньку засматриваются. Старшие из эльфов, предугадывая ход событий, прислали послов на это международное королевское собрание, дабы защитить свои владения. Были здесь и осевшие в людских городах эльфы, со страхом и благоговением поглядывающие на своих лесных собратьев. Не было здесь лишь представителей двух народов. Дриады, ревностно защищающие свои владения, абсолютно равнодушно относились к политическим играм. Они не были приглашены и не явились бы в любом случае. О завоевании их территорий, Шаэр Квилон, в особенности, заикались лишь самые отважные или безумные вояки, впрочем, лишь изрядно напившись. Никому из них не хотелось быть убитым из лука или упасть в яму, заботливо прикрытую друзьями дриад - деревьями. Гномы же плевать хотели на все эти "пустые слова или болтовню". В покрытые мхом давние времена один посол из Каирна таки явился на собрание, после того, как в вышеупомянутое королевство было направлено восемьдесят два письма и три посла. По старым слухам и легендам, тот посол сказал что-то в духе: "Ну и дерьмо же вы пьете. А это что, крабовые палочки? И вы, поставив на столы кучу такой дряни, пригласили меня, порядочного гнома, на собрание? Я ведь с голоду подохну, пока вы насюсюкаетесь со своими интригами." И уехал в тот же момент посол из Каирна и не были более с того момента приглашены гномы на обсуждение мировых новостей.
Тем не менее, народу в Морагоне собралось порядочно. Детишки радовались новым людям, торговцы ещё более радовались новым людям. Только лишь старожилы Морагона закрывали дверь на ключ и опускали ставни, бормоча что-то в духе "Опять всё покрадут и погромят. А ты убирай...бубубу"
Впрочем, мало кого интересовали закрытые двери и ставни. Всенародное собрание было объявлено на следующий день и все праздно к нему готовились. Пекарни работали, работники скотобоен буквально заливали городские стоки кровью животных, которым не посчастливилось присутствовать на конференции в качестве жаркого.
В всеобщем шуме и гаме никто не заметил короткостриженого парня лет двадцати, который быстрым шагом направлялся в сторону замка Семи Орлов. Оглядываясь по всем сторонам, он свернул в переулок и вышел на задний двор замка. Там, пройдя по садовой аллее, мимо фонтанов и раффлезий, парень шмыгнул в настежь открытую дверь, из которой клубами шёл пар. Предварительно переодевшись и надев фартук, он проследовал по едва освещённому коридору в большую комнату, в которой копошилось много людей. Смешавшись с толпой, парень спросил о времени доставки ингредиентов для кухни и принял рабочий вид. Несколько часов он усердно изображал официанта и полезного человека, затем тихо ушёл домой. На следующий же день, всё повторилось.
На входе в замок в два ряда стояла королевская стража и почётно приветствовала всех гостей. Мелькали разноцветные платья, камзолы и богато украшенные кафтаны. До начала собрания в замке царило относительное веселье. На кухне же, короткостриженый парень принялся разносить алкоголь и напитки по столам, нервно поглядывая на солнце. Спустя час на кухню прибыло две огромных телеги с самыми разнообразными продуктами. Была здесь и отборная свинина из Кейрилана, солонина и горный пршут, доставленный прямо с Кристальных гор. Были здесь и мидии из Фивалина, водоросли и зелень из Реолена. Парень, выискивая глазами необходимую ему вещь, немного забеспокоился, не найдя её. Тем не менее, на второй телеге, среди разнообразных вкусностей он всё же обнаружил коричнево-зелёную коробочку и облегчённо вздохнул, когда она оказалась возле него. Кто-то грубо толкнул парня и спешно прошептал ему что-то на ухо. Приняв сигнал, названый разносчик немного повременил и собравшись с духом, взял графин и сделав вид, что несёт его в зал, вышел в кладовку. Там, спешно высыпав непонятного цвета порошок в графин, спрятал пустую коробочку в карман и пошёл в зал собраний. Ослепительные хрустальные канделябры освещали огромных размеров зал. Тут находилось около двух сотен людей, слышались разговоры и крики, зевки и смех. Продвинувшись к отдельно стоящему столу из красного дерева, парень трясущимися руками поставил графин прямо возле королевских приборов, едва не выронив его. Затем, с высоты королевского стола взглянул на люд, собравшийся здесь и представил себе, как он сидит по левую сторону от Брона, а подданные кланяются и целуют его туфли. "Ох, вот это заживём..." мечтательно подумал парень и поспешил убраться из зала.
Час спустя Ортон Ивенеланский медленно вошёл в замок через парадный вход, а не боковой, предназначенный специально для хозяев, не гостей. Приветственно улыбаясь в рамках приличия и держа высоко голову, король прошёл сквозь ряды столов, заваленных всевозможными кушаньями и объявил заседание открытым.
За три часа переговоров и диспутов, споров и консенсусов торжественно-официальная часть была завершена, и голодные гости набросились на еду, к которой не смели притронуться ранее. Отстояв интересы собственной державы и даже слегка расширив своё влияние на соседей, Ортон, как и любой другой король, был доволен. Под влиянием усталости и хорошего настроения от заключения выгодных условий для себя, как верного слуги королевства на Дагоне, Ортон позволил себе отдохнуть. Брон, сидя всё это время справа от короля, жадно выжидал момент, когда его монарх отопьёт из графина. Пожирая глазами его движения, первый советник всё же казался совсем беззаботным и ничем не выдавал своих намерений. В конце-концов, устав от ожидания, Брон совсем разнервничался и не находил себе места. Собрание длилось к концу, а король всё болтал и не пил. "Когда-же у тебя горло, тварь, пересохнет, чтобы ты испил моей водицы исцеляющей". И долгожданный момент настал. Ортон, вдоволь наговорившись, откинулся на троне и медленно попивал алкоголь из графина, понимая, что уже можно. Брон, безумно счастливый, откланялся и быстрым шагом пошёл к зданию из потемневшего кирпича, своей фирме, радостно теребя на шее медальон с изображением пера и пергамента. Медальон, который он так радостно снял месяцы назад с мёртвого тела своего ненавистного брата.
Прошло несколько дней с собрания. Довольные и не очень послы возвращались в свои города и королевства, улицы заметно опустели.
Ортон Ивенеланский, молодой правитель Ивенелана, возвратился к своим обыденным делам. Что-то поменялось в вечно живом взгляде короля, но ни его подопечные, ни люди этого не замечали. По тавернам и корчмам начали распространяться подозрительные и грязные слухи. И вот, лёжа на кровати в особняке рода Иллида, Брон тяжело дыша, обратился к своей любовнице.
- Как думаешь, Челси, пора начинать?
- А ты как думаешь? Он сегодня мне рассказал , - ответила жена короля, - что с ним что-то стряслось. Я, как приличная и любящая жена, начала его расспрашивать и он мне всё поведал о своей проблеме, - звонко рассмеялась Челси, - Я ему сказала, что это из-за постоянного стресса и усталости.
- Хм, действительно, - улыбнулся Брон, - Тогда, завтра же начнём. Ты помнишь, что тебе надо делать?
- Я не дура, Брон, и с памятью у меня всё хорошо, - она обиженно ответила, - После полудня я собираю вещи и иду в свой старый дом.
- Мои парни помогут тебе там, заберут вещи и доставят сюда, в твою комнату.
- Какой ты у меня умный, Брон, - она наигранно подмигнула.
- Об остальном я позабочусь, моя королева. Уже через несколько дней мы испробуем королевское ложе на прочность.
- Ха, оно слишком жёсткое. Как жаль, ведь Ортон больше никогда на нём не будет. Он, в принципе, - она снова рассмеялась, - никогда больше ни одну кровать не испробует.
- Первым моим указом будет замена кровати в королевской спальне, Челси, обещаю.
- Посмотрим, - игриво согласилась Челси и снова запрыгнула на Брона.

На следующий день, Челси с наигранной печалью вышла из поместья короля и направилась в город. Проходя по запруженным улицам, она нарочно опустила голову и уныло продолжала идти. Затем, бросив свои вещи прямо посреди улицы, побежала к замку Семи Орлов. Народ, скопившийся вокруг неё, двинул за ней в ожидании чего-то интересного. Войдя в замок, она со слезами на глазах подбежала к трону, на котором сидел Ортон, бледнее и печальнее, чем старуха смерть.
- Мой король, мой муж!, - воскликнула она, - Я больше так не могу!
Убедившись, что народ собравшийся позади неё её слушает, она возвела руки вверх и пала на колени.
- Я твоя супруга и твоя верная поддержка! Пять лет тому назад я обещала плакать вместе с тобой и смеяться вместе с тобой! Почему же сейчас, когда я плачу, ты не плачешь вместе со мной?
- Что же ты говоришь, моя дорогая Челси? Что случилось, что из глаз моей драгоценной жены льются слёзы, а колени её преклонены предо мной? Разве не ты моя жена, а я твой муж? Встань же и скажи, что стряслось с тобой?
- Я хотела бы родить тебе наследника, мой король, но ты ведь не можешь этого сделать, - и она зарыдала так горько и красиво, что никто никогда бы и не догадался, что это спектакль. Брон, сидящий по правую руку от Ортона, мысленно похвалил её актёрское мастерство и самому себе признался, что никогда не сможет её доверять.
Народ дружно охнул и все одновременно взглянули на короля, ошарашенного от такого заявления.
- Что же, моя драгоценная жена и мой народ, - он окинул взглядом толпу, - Должен признаться, что так оно и есть. Напасть клятая случилась и я действительно не могу иметь больше детей. Челси, моя дорогая супруга и моя поддержка, прости меня, что я не достоин тебя, как муж жены. Что же до вас, - он снова взглянул на толпу, - Мой народ, мои родные собратья и мои верные подданные! Верно же говорят " Если король не может управиться со своей женой, может ли он управиться с королевством и ответственностью, наложенной на него?", - Ортон тяжело дышал и держался за сердце, - Все пять лет моего правления я заботился о вас, как о родных сыновьях и дочерях. Я заботился о ваших детях и о ваших родителях. Я продвигал наше королевство и укреплял его позиции. Как бы там ни было, я хочу сказать, что я делал всё, что мог, - с каждым словом его голос становился тише, а взгляд тускнел, - Можете ли вы, мои верные друзья и собратья, сказать, что я был для вас хорошим правителем?
В толпе послышалось перешептыванье, шептались даже только подоспевшие люди. Огромное количество людей собралось в зале, а снаружи толпа начиналась ещё с улицы. Казалось, весь город собрался здесь посмотреть на то, как их правитель срывает все маски.
Несколько минут длилось напряжённое молчание. Ортон стоял всё так же тяжело дыша и вглядываясь в каждого из присутствующих, Брон мысленно радовался, а Челси привстала и не сводила глаз со своего бывшего супруга.
- Что же, - выдержав эту длительную паузу, промолвил Ортон, - Тогда, я величайший из дураков, что позволил себе думать, что был полезен для своего народа, - с этими словами он низко поклонился, сбросил робу короля и ушёл в свои покои.
Брон, до этого сидевший в своём кресле первого советника короля, встал и громовым голосом созвал вече.
- Королевство без правителя - собака без хозяина, - промолвил Брон и осмотрел всех присутствующих, - По воле Меаны, - он немного скривился, - и воле наших с вами предков, я сейчас же созываю вече. Так как все мы только что видели, что наш король покинул свой пост и перестал быть мужчиной, мы должны выбрать нового короля. По традиции наших предков, по неимению у предыдущего короля наследников, королём становился первый советник.
В толпе снова прошла волна перешёптываний, на этот раз не бесследно.
- Указывая на неспособность нашего короля иметь детей, вы никак не подтверждаете, что сами можете принести Ивенелану наследников, - прокричал кто-то из толпы и отовсюду послышались одобрительные возгласы.
Получив неудобный вопрос, Брон сразу же его парировал.
- Если вы, мой верный собрат, говорите о том, что у меня нет жены, то вы неправы! Будучи первым советником короля, я многому научился и в первую очередь - отвечать за последствия и справляться с ответственностью. Кто, как не жена, мог бы мне помочь справляться с этой задачей? - он выждал, затем продолжил, - Моё сердце принадлежит пленительной красоты северянке. Выйди же ко мне, Барлия! - Из толпы выделилась невысокая девушка в тёплом кафтане и направилась к новоявленному кандидату на пост главы государства.
- Барлия Тель Лан, дворянская кровь течёт в её теле, как и в моём! Церемония нашего обручения уже через семь дней, потому все будут приглашены на пир по этому прекрасному поводу! Теперь же, если вы, мои друзья и сородичи, выберете меня королём, я могу обещать вам, что расширю границы нашего с вами королевства и через год вы увидите моего преемника! Я буду уничтожать на месте наших врагов и помогать нашим друзьям! Я увеличу количество стражи на улице, и вы сможете выпускать своих детей играть даже посреди ночи, не беспокоясь о них! Я сделаю так, что кусок хлеба будет доступен каждому нуждающемуся, а школы для ваших детей будут на каждой улице! Я обещаю это, как ваш верный подданный, - проговорил он тише и вопросительно уставился на народ Морагона.
Десяток, а может и двадцать минут были громкие обсуждения. Брон покорно стоял и ждал, изредка поглядывая на Челси и ловя в её взглядах нетерпеливую радость. Правда, почти всегда она буравила взглядом "сучку" её любовника, полукровку, с какими-то там древними корнями.
- Вертихвостка, недолго тебе осталось эту пышную причёску видеть. Уж я то тебя общипаю, курица.
Пока решалась судьба Ивенелана, человек, остававшийся доселе незамеченным, внимательно наблюдал за новоиспечённым кандидатом. От глаз сидящего в кресле, по левую руку от короля, не укрывалось ничего. Он уловил фальшь в голосе Челси с первого её слова. Он давно знал к кому она ходила под покровом ночи и знал Брона. "О, этого сукина сына давно было пора закопать на заднем дворе и крестик даже не ставить. Увы, - начальник стражи вздохнул, - теперь слишком поздно" Его гнилые люди, продавшие государство за несколько моранов, были в толпе. Именно они первыми пошли за Челси, они первыми наигранно заохали, когда эта шваль обвинила Ортона. Против народа не попрёшь. Так и продолжал наблюдать за происходящим этот тихий человек.
Ожидание затянулось, но Брон умел выжидать.
- Обещаете ли вы, Брон Иллида, исполнять поставленные перед вами задачи и не подводить свой народ?
- Обещаю.
- Кто голосует за нашего нового короля Брона Иллида?, - закричало несколько людей и возгласы остальных заглушили кричащих. Брон улыбнулся уголком рта, когда увидел, кто кричит.
- Кто же против Брона Иллида?, - возгласы противящихся были не так оглушительны.
Затем было всеобще определено остаточное решение народа и была назначена дата коронации Брона.
Тем же вечером, снова кувыркаясь в постели с Челси, она неожиданно спросила Брона: "Ты правда собираешься через год делать ребёнка?", на что тот ей ответил "Все эти люди не доживут до моего преемника". Челси отстранённо посмеялась над непонятным для неё юмором Брона и забыла об этом. Несколько лет спустя, с ужасом смотря на то, как он заносит над нею окровавленный кинжал, она вспомнит о том, что Брон сказал и лишь тогда поймёт, что он вовсе не шутил.

***

Где-то пели птицы. Обычно их пение нагоняло на Артеля печаль, и он сам не знал почему. Ему казалось, что пернатые должны быть счастливы, паря под облаками и созерцая всю красоту мира. Увы, их песни были о вечной разлуке с родными местами, когда они долго летят в поисках тепла. Сегодня всё было не так.
Расплющив глаза, Артель чувствовал изменения. Не будучи в состоянии сказать, что именно изменилось, парень был уверен, что всё не так, как прежде. Ему был приятен солнечный свет, пробравшийся сквозь приоткрытое окно, а безоблачное небо с парящими птицами навеяло необъяснимую радость. Парень впервые за много времени был рад. Ему казалось, что он снова в Морагоне и вот-вот в дверь постучит Родан. Затем он войдёт в столовую, поцелует маму и пошутит над Кирой. Услышав родной голос, парень обернётся и глазами встретится с отцом, но тот не будет злым. Наоборот, Белеран ласково пригласит Артеля к столу и спросит, как спалось. Замечтавшись, парень пробыл в небытие около десяти минут, пока его не отвлёк звук открывающейся двери.
Застав парня сидящим на кровати, вошедший человек воскликнул "Святая Меана!" и обнял его. Радостно приняв объятья знакомого человека, Артель впервые расплакался. Так приятно ему было встретить одного из тех, кого, казалось бы, не видел сотни лет.
- Артель, сын Белерана, ты жив!
Благоговейно помолчав с минуту, молодой маг спросил, как долго он пролежал.
- Неделю, целую неделю я делал тебе мокрые компрессы и искал врачей. Я созвал многих, но они не могли тебе помочь. Тогда, услыхав о том, что через фрагменитовый портал в Лиретту прибыл один из известных знахарей, я мигом помчался его разыскивать.
- О чём вы, какие раны?
- Парень, ты теперь герой! Но, как и всегда, всё имеет свою цену. Ты чинил обоз, а сломал коня.
- Я не до конца вас понимаю, Род.
- Прости, я на взводе, ведь имел смелость думать что ты...понимаешь, прошла целая неделя, а твои раны... они, скажем, необычны. Врачи разводили руками, а те целебные травы, скудную часть из которых я знаю, не действовали. Царапины и синяки, дыры и порезы - пустяки, по сравнению с твоими. Оно то и не мудрено, в общем-то. Знаешь, почему ты теперь герой?
- Почему?, - Артель плохо воспринимал информацию. Всё тело словно горело, а по нему проходили импульсы.
- Ты первый, кто за всю историю человечества убил кормыса. Труп этой здоровой дряни, которую многие считали вымышленной, нашли на подъезде к Лиди и с трудом втащили на обоз, помчавший в Астолиан на исследование. Там же, кстати, нашли кучку обомлевших от страха людей. Они утверждали, что молния сражалась с ветром, да вот только, ветер был мёртв, а молнии никто не нашёл.
- Вы что-то упоминали о необычных ранах. Как я понимаю, они магические, ведь так?
В комнату вошёл высокий, с бородой как у Паисия, человек. Завидев его, Род поклонился и не сказав ни слова вышел. Артель внимательно осмотрел вошедшего и сделал вывод, что это кто-то вроде знахаря.
- Итак, герой, что тут у нас, - врач осмотрел парня, - Хм, дай-ка взглянуть. Давно я такого не встречал.
- Что там такое? Почему все так удивляются?
- Знаешь, парень, магия- лопата для нашей могилы. Странно, что ты всё ещё жив, поэтому-то все и удивляются. Скажи мне, ты ничего странного не ощущаешь?
- Некие импульсы по телу, словно я готовлюсь прочесть заклинание. Они неконтролируемы и неприятны.
- Скорее всего, юный маг, ты банально перетрудился. Когда затраты энергии на запрашиваемое заклинание превышают силу источника - оставшаяся требуемая энергия берётся напрямую из организма заклинателя. Такое случается весьма редко и я удивлён, что столь молодой маг уже испытал это на себе.
- Тогда что же тут необычного, кроме моего возраста?
Пробурчав под нос что-то невнятное о "наглых детях и неуважении", знахарь всё же ответил.
- Дело в том, что после такого опыта - тело покрывается вздувшимися венами, бледной кожей и запавшими глазницами. У тебя ничего такого нет. Кроме одного..., - немного задумавшись, он продолжил лишь тогда, когда Артель его громко окликнул, - Кроме того, что теперь твои вены имеют тёмно-синее свечение. Кажется, если ночью поставить тебя в углу, то ты заменишь мне мой домашний светильник, - дряхлый дед с искрами безумия в глазах беззвучно засмеялся и продолжил, - Твоё тело претерпевает странные изменения, Артель. Больше молока и мяса, твой организм должен окрепнуть. Меньше резких движений и больше спокойствия - не истощай и без того ослабший организм. И ещё одно. Каждый день проводи хотя бы получаса в медитации. Ты уже не маленький мальчик, а маг, потому должен привыкнуть к своему телу, к процессам в нём и знать его наизусть. Если что-то будет не так - ты это поймёшь. Насколько я слышал, ты подмастерье Родана Ивенеланского?
Глаза парня расширились до неузнаваемости.
- Вы знаете моего учителя? Святая Меана, вы знаете где он?
- Да. Последний раз я видел его в Ивенелане, больше года тому назад.
Парень тяжело рухнул на кровать. Слишком давно...он наверняка и не знает всей истории с родом Иллида. Старик-знахарь решил не лезть в тяжелые мысли парня. Помолчав несколько минут, он подумал, что остались ещё страдальцы, требующие помощи.
- Я думаю, твой наставник научил тебя многому. Так что, когда окрепнешь, выпей исцеляющего зелья, - старик привстал и собрался было двинуться к выходу, - Ох, ещё одно. Ты ведь понимаешь, что лечить магические раны с помощью магии удел идиотов?
- Понимаю. Спасибо вам, мастер, - тихо ответил маг.
Знахарь вышел и в комнате воцарилась тишина. Несколько дней Род носил Артелю еду и не утомлял его разговорами. В конце концов к парню возвратились силы и ему стало скучно сидеть в комнате. Одним вечером, он прошёл в столовую к Роду, который как раз ужинал. Присев, парень пожелал собеседнику приятного аппетита и уставился в окно. Зажжённые свечи едва освещали полумрак, царивший в комнате. Из окна виднелась мостовая, по которой раз за разом проходили люди, занятые своими делами. Начиналась зима, бабье лето прошло. Придорожные каштаны и дубы сбрасывали свои одеяния, а по холодным ночам глубже закапывали свои корни в землю. Размышления и наблюдения Артеля прервал Род.
- Жаль мне тебя, парень, - он тяжело вздохнул, - Как долго ты один?
- С того дня, как ушёл из Морагона. Род, скажите мне правду. Моя мать и Кира правда мертвы?
- С чего ты это взял?
- Брон, когда пытался меня убить, сказал это.
- Сукин же сын, - выругался бывший начальник стражи,- Этот ублюдок убил моего друга и угрожал ребёнку. Это ему ещё вернётся! Что до Ниверены - она исчезла. Буквально через несколько дней после твоего ухода, Ниверена и Кира пропали и род Иллида официально прекратил своё существование. В том смысле, что это дерьмо, носящее вашу фамилию, я родственником твоим не считаю.
Услыхав, что его мать и сестра не мертвы, Артель несколько успокоился. Он всё так же был в неведении, но мог дышать глубже.
- Прости, Артель, знаю, что ничего хорошего не сказал.
- Вы помогли мне так сильно, как никто прежде не делал. А что вы делаете здесь, в Лиди?
- После твоего ухода очень много чего поменялось. Смерть твоего отца и моего друга поменяла политическую обстановку в стране. Брон сперва стал первым советником короля, вместо Белерана. Я давно знал, что этот ублюдок мутит воду, поэтому внимательно за ним приглядывал. Затем же был ежегодный съезд в замке Семи Орлов. Политическое собрание прошло без особых проблем, но, как оказалось, проблемы появились позже. Эта сволочь что-то наделала и Ортон покинул свой пост короля по некоторым...хм, причинам. Челси, жена короля, давно была под Броном и ему явно в этом помогала. Ох, видел бы ты ту сцену...
- Что же теперь происходит в Ивенелане?
- Теперь, мой юный друг, Брон становится королём.
Оба человека на некоторое время погрузились в раздумья. Артель пытался перебрать варианты, куда же могла подеваться его мать, но никак не мог определиться. Род, в свою очередь, думал о своих старых связях и о новой информации, которую недавно получил.
- Вот так я покинул пост начальника королевской стражи и вернулся на родину, к своей бабушке. Родители мои, знаешь, тоже умерли. А чёрт! Какое тоже?! Прости парень, я не это имел в виду.
Артель отстранённо пропустил это мимо ушей. Молчание воцарилось намного дольше, пока Артель не попрощался и побрёл назад в комнату. Затем, он лёг и забылся.

***

С тех пор, как Кира привыкла к вкусу крови, её больше не держали взаперти. Разум совсем юной девушки помутился от пережитых травм, поэтому она потихоньку стала забывать о своей родине. Замок, в котором её держали, начинал казаться ей уютным и...привычным. Люди, трясущиеся от страха, казались ей жалкими свиньями, не достойными жизни. У неё не выросли клыки и её глаза не налились красным цветом. Организм молодой вампирши попал под влияние Тьмы, обитавшей в этих древних залах и обычной воды она уже не хотела. По вечерам она пила кровь, черпая её чашкой из вёдер в кладовой. Прогуливалась по замку и разрушенному городу, нисколько не боясь его жителей. Вампиры, жившие целыми семействами, всё ещё с интересом наблюдали за маленькой девочкой. В тёмную пору суток или же полдень, её можно было встретить всюду. Она привыкала к своим новым соседям, с которыми никогда не общалась. Она понимала, что если сбежит - её найдут и милосердия не жди. Тогда, приняв перемены, она начала охотиться. Первой её жертвой стала белка, которую она подманила орешками, неизвестно откуда взявшимися в кладовой. Разорвав её маленькое тельце, Кира едва насытилась, выпив всю кровь.
Проходили дни и ночи, Кира становилась жестокой убийцей. Как и всегда, вертихвостка судьба определила дальнейшую жизнь девушки.
Однажды, прогуливаясь по окутанному сумраком замку, она наткнулась на отдалённую небольшую комнату, заставленную алхимическими столами. Толстенный слой пыли на пробирках и колбах, пергаментах и книгах прямо говорил, что кто-либо здесь занимался - он уже давно отсюда ушёл. Рассматривая приборы и аляповатые высохшие пятна на стенах, она слишком близко приблизилась к магической ловушке, которую никак не могла заметить. Пред глазами Киры пятно начало стремительно преображаться, принимая правильную сферическую форму и...внезапно девушка, словно безвольное создание, слепо подчинилась зову открывшегося портала. В глазах потемнело, а голова наполнилась шептанием сотни голосов без всякого смысла. Утратив рассудок на короткое мгновение, она шагнула в дурманящую тьму.
Испуганная и совсем утратившая надежду, впервые встретившись с подземной тварью, молодая вампирша подумывала было безвольно отдаться на растерзание. Тварь, созданная извращёнными эманациями самой Тьмы, свободно влезала в голову Киры, заставляла её корчиться от причиняемой ментальной боли. Огромнейших усилий воли стоило ей вырваться из цапких клещей монстра и стремительно убежать, отбрасывая поганые мысли.
Немыслимо болела голова, тело ломило от щупалец древней магии, высасывающих из неё жизненную энергию. Зализывая раны, бешено оглядываясь по сторонам, улавливая малейший шорох - Кира мечтала выбраться из тех чертогов Тьмы, куда случайно попала вечность назад. Так продолжалось до тех пор, пока из узких коридоров с бесчисленными поворотами она не вышла в огромную пещеру, от которой веяло магией. Рукотворные колонны из прежних сталагнатов омывало маленькое озерцо в центре, а на стенах были всё те же аляповатые пятна из лаборатории. Осторожно ступая по холодным камням, Кира чувствовала лёгкое пощипывание подошвы ног. Её обувь пришла в негодность, а когда-то белая рубашка приобрела вид мясницкого фартука 10-летней давности. Потому, никак не привыкнув к дикому холоду, Кира уверилась в том, что есть только две возможности выбраться из этих катакомб. Умереть от истощения или монстров. Однако, в этой темнице ей внезапно улыбнулась фортуна. Осматривая колонны, несчастная заметила едва видные выступы, оказавшиеся письменами. Их творцы наверняка многие годы назад отправились к Меане, но сами письмена удивительно хорошо сохранились. Изучая надписи, Кира не видела и не могла видеть тонкие струйки чёрного дыма, обвившие её тело. Прикосновение к письменам активировало древнюю магию Крови, заложенную в них и та оплела организм девушки, словно змея. Рождённый источник силы едва ли мог подпитать простейшее заклинание, но бурлящая кровь разлилась по телу и помогла справиться с холодом. Если бы тогда Кира знала, что находится в древних чертогах Союза Крови и могла обучиться с помощью тех рун - ей не пришлось бы так долго добиваться всего самой.
Пока обвиваемый старой, как мир, магией организм вампирши трансформировался под стать магу - прошло много времени. В беспамятстве и смертельной слабости Кира даже не заметила, как однажды в пещеру вошло существо, житель чертогов. Ведомый жаждой, он рискнул забраться в те места, которые его сородичи обходили стороной. И жестоко поплатился. Тысячи лет назад, когда маги Союза Крови приняли поражение во время Раскола Либериона*, они были изгнаны из городов Света и полностью породнились со Тьмой, поселившись в катакомбах города, имени которого никто уже и не вспомнит. Услуживая невообразимым демонам, они чувствовали себя униженными и через несколько лет восстали против хозяев. Никто ныне доподлинно не знает, что происходило в этих темнейших проходах и пещерах. Уцелевшие фрагменты безобразных надписей, написанных внутренностями и кровью на стенах молвили следующее:
"Мы не справились. Мы гоняли демонов по коридорам Архрада, выиграли битвы у выходов на Дагон, топили в крови приспешников и прихвостней, переметнувшихся на сторону демонов. Прорываясь сквозь плоть и останки наших друзей, мы добрались до Фрагменитового Зала. Сама Бездна посетила зал, чтобы взглянуть на бой. Наш владыка Терхарон знал, что нужно отрезать каналы Портала Пустоты, не давая подкрепления демонским отродьям. Но было слишком поздно. Архидемон, правая рука Либериона, чьё лишь имя причиняет боль и страдания, расширил поток нечисти. Нечисти, которая была омерзительна даже нам. Самые разнообразные монстры беспрестанно вылезали из портала. Терхарон рискнул хоть как-то ослабить поток, поддерживаемый Архидемоном. И так, он дерзнул бросить вызов правой руке Либериона. Спустя минуту, его разорванная голова от ментального поединка плеснула во все стороны горящей кровью. То была битва, которую он не смог выиграть. Наш час пришёл и мы, постепенно отступая от нескончаемого потока демонской дряни, теряли людей, магов и друзей. Я лишь надеюсь, что моя Лифа умерла быстро, не успев осознать, что мы натворили. Под костями и плотью магов Союза Крови был погребён Фрагменитовый Зал, где находился извечный Портал Пустоты.
Нас осталось лишь несколько. Сегодня мы установили несколько ловушек, чтобы хоть ненадолго задержать яростную волну Тьмы. А пока, я найду способ вернуться к тебе, Лифа, обещаю."
Так и случилось, когда одна из тысячелетних тварей посмела сунуться в ту пещеру - она мгновенно увязла в цепи заклинаний. Издав истошный рёв, она попыталась было вырваться и внезапно разлетелась на сотни миллионов кровавых брызг.
Окрепнув и почувствовав неизвестную ей силу, Кира привыкла к этому склепу Союза Крови. В этих, обузданных Тьмой подземельях замка она научилась выживать, орудуя полуторным ониксовым мечом, найденным где-то в проходах. Сошедшие с ума века назад вампиры, молниеносные твари Либериона и смертельные ловушки закаляли её реакцию, повышали шансы на выживание и победу. Так проходили дни и ночи, которые она не видела. Однажды, когтистая тварь, похожая на смесь пантеры и медведя, ужасно ранила набирающуюся опыта вампиршу. Не успев набрать достаточной скорости, девушка не смогла полностью развернуться и её резануло когтями страшное существо, пугающее одним только своим существованием. Она так и не смогла его убить, проклятая сущность была многим выносливее, быстрее и опаснее молодой хищницы, потому ей оставалось только убегать. Превозмогая боль от впивающегося в спину яда из-под когтей чудища, она страшно кричала и мчалась вперёд, поворачивая в первые увиденные повороты. Не зная чем помочь самой себе, Кира считала себя мёртвой, как и её предводители. И снова, магия, о которой вампирша не догадывалась, исторгла демонскую дрянь из тела, не лишив её однако, трёх огромных шрамов на спине.
Близость к грани между смертью и жизнью и постоянное балансирование закалило девушку. В тех бездонных котлованах, запутанных катакомбах и смертельных холлах остаточно умерла прежняя Кира и родилась опасная охотница. Комплексы морали и милосердия покрылись пеплом из остатка огня перерождения. Безумная радость затмила её разум, когда следуя за сквозняком, она наконец вышла на поверхность и солнечный свет заслепил её. Бледная, рыдающая девушка, в разорванной рубашке была с ног до головы залита кровью и разной дрянью. Рыдая, она вернулась в свой, ставший таким родным, замок и первым делом принялась расчёсывать волосы.
Многим позже, даже среди холодных кровопийц девушка прослыла необычайной жестокостью. Иногда она лежала камнем, выжидая животных, а затем ловила и рвала их плоть. Иногда же стремительно догоняла и набрасывалась на более-менее крупных животных. Став зверем, Кира развивала натасканную в подземельях реакцию и животные инстинкты. Находясь в близлежащем лесу, она слышала все шаги и хрусты. Она ловила любое движение в гуще и без раздумий набрасывалась на животных. Временами, она охотилась у реки Зимы, которая находилась на большом расстоянии от замка. Там она убивала животных, пришедших к водопою. Затем, мыла окровавленные руки и лицо, чистила зубы и расчёсывала волосы. Никто не знал, когда у девочки появилась эта странная мания. В любой момент ей казалось, что её волосы превращаются в непослушных змей и утихомирить их можно лишь расчесав волосы.
Иногда, возвращаясь в замок под утро, она бесцельно бродила по коридорам и комнатам. Пугая людей до смерти, она входила бесшумным шагом в их комнаты и искала всякую всячину. Каждый раз, находя новые расчёски, она их клала в сумку и по вечерам любовалась.
В один день всё изменилось. Как всегда, охотясь возле Зимы, она услышала голоса и мгновенно притаилась в высокой траве. Неподалёку от неё шёл молодой парень с собакой. Его лицо показалось Кире красивым, но волосы явно нужно было причесать. Она ждала и пристально наблюдала за его движениями. Они казались ей медленными, лишенными грации. Её размышления прервались, когда собака путника внезапно не залаяла и понеслась в её сторону. Поняв, что пёс её раскрыл, она молниеносно выпрыгнула из травы, атакуя чуткого противника. Зацепив когтями девочку, собака мгновенно бросилась к её горлу. Кира пыталась защититься от клыков, отбиваясь руками. Ударив посильнее, вампир сбросила с себя пса и попыталась приподняться. Поняв, что до горла девочки не добраться, собака вгрызлась в ногу Киры и рвала её на куски. Крича от боли, она упала и пыталась дотянуться до противника, превозмогая жгучую боль. Пёс рвал сухожилия, а кровь хлестала во все стороны. Вконец обезумев от боли, Кира согнулась и изловчившись, схватила собаку за горло. Со всей силы сжав его, она высвободила ногу и свернула шею противника. Не успев даже пискнуть, враг был повержен. Всё это время парень стоял в оцепенении и очнулся только тогда, когда увидел, что его хвостатый спутник мёртв. Плача, девушка держалась за разорванную ногу и вытирала слёзы. Её мысли заполонила ярость. "Как же так, я рвала на куски и обгладывала кости этих отродий, а тут чёртов пёс!" Она взглянула на склонившегося над ней парня. Тот подбежал к Кире, так и не поняв, кем она являлась. Мгновения было достаточно, парень так и не успел понять, как он умер. Вонзившись в его шею, вампирша горько рыдала и высасывала кровь из артерии. Насытившись, она опёрлась на дерево. Сорвав с трупа парня рубашку, девушка потуже обвязала ногу и отключилась.
На улице стоял сумрак, когда послушница Тьмы очнулась. Взглянув на поле боя, Кира пододвинула к себе труп парня и обхватив его двумя руками, принялась высасывать кровь. Сладостно облизавшись, она попыталась подвестись, но раненая нога этого не позволила. Тогда, перевернувшись на живот, ей пришлось долго ползти к реке, где можно было умыться. На голове снова начинали двигаться змеи и девушкой владело только желание расчесать волосы. Так, путь к реке занял довольно много времени. Окунув ногу в реку, Кира вскрикнула и принялась обмываться. Холодная речная вода придавала сил. В первую очередь расчесав волосы, девушка дорвала остатки рубашки своей жертвы и обновила повязку на ноге. Затем, полностью окунулась в реку и едва не утонула, пытаясь выбраться назад. Луна освещала водную гладь и придавала таинственности одинокому человеку, всхлипывающему на берегу Зимы. Бессильно пролежав так некоторое время, вампир подвелась. Идти стало легче, поэтому взяв в руки труп собаки, она медленно побрела в сторону замка.
Так и пытаясь вспомнить, где она отключилась, у девочки ничего не выходило. Вокруг неё столпились несколько из главных вампиров с укоризненным взглядом.
- Кира, - голос говорящего разил могильным холодом, - Где ты это взяла?
Говорящий указал на истощённый труп пса, из которого уже вытянули всю кровь.
- Если есть пёс - есть человек. Если есть человек - есть опасность. Ты убила это существо, но убивала ли ты ещё?
- Ты спросил у снега, падает ли он. Конечно я убивала, Каэдис, и ты это знаешь.
- Я говорю именно об этом псе. Был ли с ним его хозяин и жив ли он сейчас?
Кира молчала. Она догадывалась, к чему клонит глава вампиров.
- Отвечай мне, живо, - от холода в голосе казалось, что сейчас окна покроются морозом.
- Нет, Каэдис, он мёртв. Я выпила его, но не могла притащить сюда. Пёс был лёгок, поэтому я притащила его сюда.
- Сама пей псиную кровь, девчонка!, - прокричал другой из вампиров., - Насладившись кровью человека и принеся нам в дар эту дрянь, ты оскорбила нас всех!
- Молчи, Круор. Лучше взгляни на её искалеченное тело, сам всё поймёшь. Кира, на этот раз мы не будем применять наказание. Так как мы позволили тебе покидать территорию города и охотиться в наших владениях, ты должна кое-что знать.
С этого момента ты одна из наших промышляющих. А это значит, что на тебя возлагаются обязанности, как и некоторые привилегии. Отныне ты должна приносить нам свежую кровь, так как поставки людей, с которыми мы работаем, нечасты. Главной привилегией является та, что ты можешь первая отведать кровь того животного, которое притащишь.
- Тоже мне, привилегия. Я и раньше первой отведывала кровь, - огрызнулась Кира.
- Это не обсуждается. Теперь ты займёшь почётное место в нашем кругу. Есть одно правило, которого придерживаемся мы все. Гласит оно: "Не трогать людей, которых ты можешь здесь увидеть". Так как мы сохраняем тайну нашего пребывания здесь, мёртвые тела в нашей округе не пойдут нам на пользу. Если молва о том, что здесь умирают люди, распространится - сюда придут отряды королей или же наёмников.
- Пища сама сюда придёт, это ли не лучший вариант?
- Для сотни вооружённых людей -нет. Мы сами станем пищей для их псов или воронья.
С этими словами верховный вампир Каэдис вышел и жестом указал остальным покинуть комнату. Девушка осталась наедине с трупом пса в углу.
Нога всё ещё болела, что затрудняло передвижение. Неспешно достав из сумки несколько расчёсок, Кира подолгу их разглядывала, а затем принялась прихорашиваться.

Эпилог

Собрав все свои вещи и заткнув за пояс топор, Дон принялся собирать хворост. Предварительно обшарив дом и тела убитых, гном, довольно причмокивая, сложил все палки в доме и поджёг их. Отойдя от дома на некоторое расстояние, бородач ждал, пока тот займётся.
За ночь обдумав слова последнего бандита, Дон понял, что целый город вампиров ему не по зубам. Не то, чтобы гном принял здравый факт, он посчитал, что убивать вампиров будет легче с кем-то, кому он доверяет. Как и любой гном, он доверял только своему народу. Времени было мало. "Может её уже убили? А может прямо сейчас?! Нее-т, вряд ли бы они девочку убили. Скорее всего, эти дети Либериона держат её для каких-то более гнусных целей. Тьфу, поубивать бы всю эту срань, да вот моего топора на всех не хватит. А может этот сопляк соврал и там нет никаких вампиров? Чёрт, где же этот город вампирский находится то..."
С такими мыслями одинокий гном шёл к тракту, пробираясь сквозь заросли. Захватив с собой изрядное количество провианта и выпивки, через несколько миль он уже весело напевал гномьи песни и продолжал путь. Добравшись до тракта через несколько дней, Дон маршировал вперёд и даже не задумывался о том, чтобы подсесть на обоз к кому-нибудь.
Он никогда не забудет, как однажды у реки помогал крестьянину чинить телегу. "Барышня, а не могли бы вы с возу слезть? Ей-богу, его намного легче ремонтировать, если на нём не будет вашей задницы!" Разобравшись с бурчащей бабой, гном приподнял обоз и прикручивал колесо, стоя по пояс в болоте. Крестьянин долбил молотком по ободу, пока Дон держал на весу телегу. Закончив курс молодого ремонтника, Дон собирался было идти своей дорогой, как вдруг кмет пригласил его сесть на обоз и продолжить путь вместе. Перетащив вдвоём с крестьянином обоз на твёрдую дорогу, Дон плюхнулся на него и мгновенно пожалел об этом. Обод треснул и колёса телеги разлетелись во все четыре стороны. Гном, в сердцах, обматерил всё на свете и гневно пошёл своей дорогой, игнорируя ласковые слова кмета и его жены.
Через несколько дней Дон дошёл до Астолиана и двинулся вдоль городских стен. Не пытаясь искать соотечественников в тавернах и корчмах огромного, но чужого города, он двинулся напрямую на родину - в Каирн. Дойдя до западных ворот, он всё же решил войти в город, так как припасы заканчивались и заканчивалась водка. На вратах коротышку едва не сбил молодой всадник, которому в дорогу гном отправил длинный поток крепких словец. Шлейф данных выражений был настолько длинным, что когда всадник из Астолиана добрался к Реолену, выражения только начинали заканчиваться. Так или иначе, Дон запасся алкоголем и мясом, сложил это всё в наплечную сумку и снова продолжил путь. Откупорив бутылку, гном почувствовал радость на душе и даже захотел спеть. В Астолиане по сей день поговаривают "Гном к вечеру - пустой карман к утру". А если пьяный гном начинает петь - это хуже рёва дракона.
По мере приближения к Каирну, Дон становился всё веселее. Иногда он догонял своих соотечественников, длинной вереницей идущих из Астолиана, иногда шёл навстречу гномам, держащим свой путь в Астолиан. Один раз, проходя по тракту, он заметил знакомого гнома и подумал "Чтоб ты сдох, Дразд". Гном из знатного дома Драздов, проходя мимо Дона, подумал "Чтоб ты сдох, Барда". Вживую же, обменявшись суровыми взглядами, ни один из них не проронил ни слова.
Через несколько недель, добравшись до Бродаша, одного из двух городов Каирна, довольный гном вдохнул ароматный запах печей и плавленого металла. Проходя мимо лавочников, он с любопытством рассматривал товары на прилавках. "Вот этот топор из плавильни Драздов. Ну и дерьмо же, хе-хе". Немного погодя, он остановился у одного из гномов и между ними завязался спор. Ругаясь по поводу гравировки на мече, Дон швырнул его на пол и врезал торговцу. Тот, не успев отдышаться, снова получил под лёгкие и уже не пытался встать. Дон, поправив кольцо на руке, довольно пошагал дальше. "Дом, милый дом". Искусно выложенная мостовая, которая являлась одной прямой дорогой в городе, была работой старых гномов. Весь Бродаш являлся одним большим гномьим базаром, на котором продавались все товары местной выделки, начиная от камней до изготовленных мастерами мечей, алебард и пик. В этом городе редко можно было встретить человека, так как пришлых здесь не жаловали. Огромные каменные стены окружали Бродаш, дорогу к Шадуру, второму и последнему городу в Каирне. Большая половина вышеупомянутого оплота гномов находилась в горе Ирдорат, в которой днями и ночами работали горняки и шахтёры. Гномья ювелирная работа широко ценилась в мире, не имея аналогов. Монополия гномов была всем известна и ей никто не пытался противиться. Именно по той причине, что кольца с драгоценными камнями и серьги стоили огромной цены, их носителями почти всегда была элита. Если же какой-нибудь строитель в человеческом королевстве собирался создавать здание - он приходил в Бродаш. Почти всегда оттуда он выходил с синяком, в лучшем случае. Если покупатель начинал торговаться, то он оттуда не выходил, а его выносили. Дон любил свой народ, поэтому каждая минута пребывания в Каирне доставляла ему необычайную радость. Всё же он не забывал о своей клятве, поэтому в Шадуре вошёл в первую же корчму, чтобы собирать отряд для своего похода.
Однако, судьба вновь заготовила ему сюрприз. Попивая пиво среди собратьев, он узнаёт, что клан Барда несколько месяцев назад отправился в поход к южной части горы. Там, по слухам, располагались древние копи гномов. Обладание теми превознесло бы любой клан на вершину славы и богатства, а гномы славились своей жаждой выделиться.
- Ох, теперь весь рынок будет завален нашими товарами, - довольно потирая руки, проговорил Дон.
- Хрен там, юг горы так и не загорелся огнями печей. Никто не вернулся, не похвастался, не было и поставок оттуда.
- Мало ли, - буркнул гном, - на кой чёрт им возвращаться, если там такие богатства?
- Дон, не будь ослом! Ты не хуже меня знаешь, почему те копи заброшены. Если бы поход был успешен - они бы уже весь Ирдорат протрубили своей победой, - собеседник Дона зло сверкнул глазами.
Барда задумался. "И вправду, мои не из тех, кто молчал бы." Молча выйдя из корчмы, Дон закурил трубку и опёрся на каменный постамент. "Да не пропадут они там! Около сотни здоровых гномов, они и Ирдорат перевернуть могут, что им бояться каких-то сказок?"
Почти собравшись возвращаться к поиску компаньонов, он одёрнул себя и здраво поразмыслив, понял, что должен проверить судьбу своего клана. "Если всё хорошо, то сразу оттуда и пойдём дружной компанией к этим вампирам. Вампиры, хехе, ну это ж надо в такую чепуху поверить. Бандиты наверняка обычные, да и поделом. Главное, чтобы Кира была жива. А может...Нет, курва, так не годится. Я пообещал её найти, и я это сделаю. Но, чёрт подери, я не могу так уйти, не зная, что с моими братьями и сёстрами." И, скрепя сердце, Дон собрал свою амуницию и двинул в подземный тракт, соединяющий две стороны горы. "Я вернусь как можно быстрее за Кирой, обещаю."

***

Примерно спустя неделю, оздоровившийся Артель покинул гостеприимный дом Рода. Бывший начальник стражи подарил ему новую одежду, дал запас провизии и отсыпал денег. Распрощавшись с добрым человеком, Артель пожал ему руку и даже поцеловал его бабушку. Обнаружив в стойле Мелиссу, парень безмерно обрадовался и обнял свою лошадь. Затем, вскочив на неё, двинулся в Астолиан. Теперь, зная кто его истинный враг, парень планировал месть. Он слышал о том, что месть не лучший выход, но его это не волновало. По пути в столицу Дагона, от которого к Лиди было три дня езды, парень думал. Осознавая, что поиски матери и сестры или же Родана нужно начать из Астолиана, Артель питал надежду. К вечеру, он съехал с тракта и остановился в лесу, возле маленького озера. Напившись и напоив Мелиссу, он отвязал её, ведь знал, что та никуда не денется. Усевшись на берегу, он достал из сумки кремень и насобирал палок. Ночевать возле озера было бы холодно, но парень собирался помедитировать. Тяга к слиянию с природой преследовала его давно, да как-то возможности не было. Теперь же, на берегу озера в сумерках, он мог позволить себе спокойствие. Создав несколько тусклых светильников, он развесил их у веток деревьев и разжёг костер. Сосредоточившись, он последний раз взглянул на Мелиссу, жующую траву и закрыл глаза. Водная гладь в его магическом зрении сверкала силой, отбивая свет магических светильников и огня. Потрескивал костёр, шумела листва и Артель успокоился. Отпустив все мысли, он слился всеми чуствами с природой. Где-то в темноте, накрывшей землю, бегали зверьки, любопытно поглядывая на мага. Мелисса, насытившись травой и водой, спокойно уснула неподалёку Артеля. Медитируя, он восстанавливал повреждённое магией тело и восполнял энергию. Полностью погрузившись, магу казалось, что он снова в роще друидов. Слегка зашумел ветер, питая Артеля. Безмолвие этой прекрасной картины дополняла полная луна, находящаяся ровно над головой парня. Внезапно, что-то внутри него заволновалось. Попытавшись понять, что это, молодой маг погрузился внутрь себя. Нет, источник тревожности находился не внутри. Волнение росло, Артель открыл глаза. Казалось, все спокойно. Будучи магом нескольких стихий одновременно, он понял, что какой-то из элементов нестабилен. Лёгкое волнение внутри так и не прекращалось, поэтому Артель мысленно прощупал землю и продолжил поиски. Источник земли слегка вибрировал, как это и должно было быть. "Может быть вода?" Нет, озеро и подземные воды были лишены малейшего колебания. "Хм, осталось последнее". Лишь немного впустив воздушную стихию в свой источник, Артеля с силой отбросило в сторону. "Воздух неспокоен. Что-то творится", подумал парень, когда встал и отряхнулся. От удара проснулись птицы и Мелисса. "Чёрт, вот и помедитировал". В раздумьях парень достал из сумки жареную свиную лопатку и принялся трапезничать. Попытки медитации больше не давали результата, поэтому маг без раздумий установил барьер скрытности, формулу которого вычитал в книгах друидов, вокруг костра и лёг спать.
На следующее утро, собравшись, Артель чувствовал, что волнение стихии не пропало, а только лишь усилилось. Нащупать источник нестабильности элемента парень не мог, не хватало знаний. Тогда, плюнув, он вскочил на лошадь и помчался в Астолиан.
Несколько дней спустя, въезжая в город, Артель заметил, что на улицах маловато людей. Не придав этому особого значения, он повёл лошадь клусом. Южная часть города была более спокойной, здесь были в основном дома и поместья. Продвигаясь всё глубже в город, малое количество людей стало его беспокоить. К слову, как только Артель въехал в город, его память налилась воспоминаниями о рыжеволосой девушке из таверны, поэтому он спешил именно туда. "А там может и разузнаю что-то, - пытался оправдаться пред самим собой парень". Перед вышеупомянутым заведением находилось маленькое плато, с которого было хорошо видно сам город, построенный на горе. Поднимаясь вверх, он встал перед запертыми дверьми корчмы и взглянул на город.
- Сколько же их там? Что-то наверняка случилось. Но, Мелисса!
Добираясь до центральной площади, парень мало-помалу начал встречать людей. Основное их скопление оказалось именно в сердце города и магу пришлось спешиться. Огромное количество людей окружало виселицу на которой стояло двое людей.
"Дерьмо, это ещё что такое?", - мысленно воскликнул парень.
Всё тот же выцветший сарафан, всё то же каре - это была девушка из корчмы. Он пытался пробиться сквозь толпу людей и только благодаря Мелиссе это получилось. Теперь он мог рассмотреть её получше. "Синие серёжки в ушах...Какого кормыса она там делает?!"
Местный мастер слова, глашатай бургомистра вышел на пьедестал и попросил тишины. К слову о тишине, площадь буквально гремела от бурных восклицаний народа. "Сжечь клятую магичку!", "Да вставьте ей кто-нибудь!", "Заканчивайте, мне на работу" - таким был настрой людей. Кто-то только подоспел и не знал, что происходит. Кто-то жалел девушку, но как только заговорил глашатай - их мнения поменялись.
- Я, мастер слова нашего великого бургомистра, Родриха Астолианского, имею честь провозгласить его указ! Данная особа на эшафоте, именуемая Лавиолет, признаётся виновной и помилованию не подлежит. Агрессивно настроенные маги и чародеи в Астолиане не приветствуются, это всем известно! Лавиолет испепелила своего учителя, Тишера Древеня, известного учителя в нашей знаменитой Коллегии магов Астолиана!
Народ ахнул, где-то послышались проклятия. Несколько дамочек упали в обморок и приземлились на руки своих достойных защитников.
- Сим указом, подписанным самим Родрихом Астолианским, Лавиолет приговаривается к смерти через повешение! Магичка, твоё последнее слово?
"Чёрт, чёрт, чёрт! Ох, и получу я потом по голове...", - это была последняя мысль Артеля, когда он принялся создавать огромный вихрь. Маг не услышал, что ответила глашатаю Лавиолет, да и наверняка никто не услышал. Создав вихрь, Артель промахнулся с пропорциями вливания энергии в заклинание, потому вихрь вышел размером с двухэтажный дом и совсем, на беду горемычного мага, не контролированным. Закричали люди, началась паника, когда вихрь тяжело обрушился на площадь. В начавшейся давке люди падали, ломали кости, лезли на головы и кричали. Крики и суматоха не отвлекли пристального внимания судебного пристава, наблюдавшего за повешением.
- Маг-отречённый! Нейтрализовать, быстро! - магичка в белом платье командовала стражами.
"Господи, что я натворил", - спешно подумал Артель.
Виселица с характерным треском взмыла в воздух, осыпаясь на землю щепками, а брусчатка покорежила крыши ближайших домов и даже успела влететь кому-то в лицо. Разбивались окна и рушились балки. Лавиолет и кат провалились под стойку приземлившихся ошмётков виселицы и теперь наблюдали за происходящим из-под завала. Центром внимания стал Артель и его лошадь. Заметив колдующую на балконе магичку, Артель мгновенно создал гранитный щит и молния слепо разбилась на мелкие магические осколки. Затем полетело ещё несколько и парню не оставалось ничего, как контратаковать. Городская стража поджимала "мага-отречённого" со всех сторон, поэтому он принялся швырять куски земли в противников, отступая к какому-нибудь укрытию. Поставив новый щит, он рявкнул и вызвал небольшое землетрясение. Маг, швыряющий огненные заряды упал с балкона вниз, предварительно отправив здоровенный огненный заряд в Артеля. Перенаправив пульсар точно вверх, начинающий маг прибил одного стражника к земле кулаком ветра и спрятался за домом.
"Зараза! Вот тебе и сказки про рыцарей и благородное спасение. Я ведь всего-лишь...", - парень не успел подумать, как в стену, за которой он спрятался, треснула шаровая молния, разворотив ему плечо.
Артель истошно завопил, корчась от боли и рванул из-за укрытия.
В центре площади стоял красивый мраморный фонтан, в котором обычно плескались дети. "Ты-то мне и нужен." В одно движение подняв всю воду в воздух, он сформировал длинное копьё и метнул в балкон. С треском и грохотом оно обвалилось на голову магички и Артель уж думал о ней забыть. Как внезапно, небо потемнело и огромная молния рассекла небо. "Разозлилась, да?" Грянул оглушительный гром и пошёл дождь. "Молодчина, спасибо за дождь" Тяжело дыша, парень схватился за раненое плечо и укрылся за убедительных размером валуном.
Лавиолет наблюдала за битвой стихий из-под заваленной виселицы и ей надоело ждать. Она жаждала отомстить своим обидчикам, но без помощи незнакомого мага. Поэтому, выбравшись, она прошептала заклинание и отправила три огненных стрелы в выбежавших из кордегардии стражников.
Итак, площадь заполнилась пылью, водой и камнями. По краям её стояли четыре мага в битве на смерть. На бледных, с трясущимися коленками стражников уже никто не обращал внимание. "Алебарду себе на ногу ещё уронят, защитники Астолиана", - позволил себе лёгкий смешок Артель. Простой люд наблюдал за этой битвой с далёкого расстояния, шарахаясь от каждого взрыва или крика.
Наступило некое затишье. Артель закончил вливать тёплую силу в раненое плёчо и вышел из-за укрытия, удерживая щит. Глаза беловолосой чародейки, так внезапно его атаковавшей, буравили Артеля. Казалось, там нет ничего, кроме презрения и надменности. Лавиолет смотрела в глаза огненному магу, свалившемуся с балкона ещё в самом начале. Каждый их них выжидал удобный момент. Дождь превратился в ливень и Артель злобно улыбался, понимая, что его стихия его кроет. Огненные маги чувствовали себя не лучшим образом, так как владели лишь одной стихией.
Внезапно грянул гром и разразилась жаркая битва. Артель отбил молнию огромным булыжником, который в тот же момент распылился. Мгновенно контратаковав, он ударил кулаком ветра, посылая их один за одним. Чародейка умело их отбивала и даже успевала посылать полезные для здоровья электрические разряды. Понимая, что проигрывает, Артель поднял землю из-под оставшейся брусчатки и сделал своеобразный щит. Бросив взгляд направо, он оцепенел. Другая половина площади напоминала сцену из сказаний о Либерионе. Расплавленный воздух кусками падал на землю, а огненные смерчи летели в разные стороны. Ни одна из сторон не могла взять верх. Треснула земля, пробитая потоком воды и Артель снова увернулся от молнии, пролетевшей мимо его головы. Разозлившись, Артель завопил и вырвал из земли ровный каменный шар. Крутящаяся глыба была размером с корову, но джентльмен не постеснялся швырнуть её в даму, владеющую молниями. Попытавшись отбить глыбу водным напором, магичка слишком поздно осознала, что магия её противника в данном случае сильнее и Меана рядом. Гранитовый здоровяк с треском вогнал чародейку в стену дома, который в ту же секунду обрушился и завалил её. Теперь, настала пора Лавиолет. Куски расплавленной магмы шипели под дождём, а грохот стоял невыносимый. Стражников и обычных людей давно след простыл, поэтому теперь их осталось трое. На мгновение замешкавшись, парень не заметил, как магмовый элементаль, призванный враждебным магом, взорвался у ног Лавиолет. Кульбит, совершенный той, был эталоном акробатики и предметом воздыхания парня ещё многие годы. Её грязное и злобное лицо было скрыто рыжими волосами, которые она резко откинула. "Сейчас что-то будет. Метла тут не поможет"
Лавиолет остановилась и внезапно послала две огненных стрелы в мага. Тот их с лёгкостью отбил, но вдруг заметил, что в него летит ещё две, а затем ещё две. Лавиолет применила тактику натиска и теперь не давала ему передохнуть, бесконечно посылая заряды и наступая на своего противника. Он, в свою очередь, мужественно отбивал их, но с каждой отбитой стрелой слабел. Зашипев, словно кобра, Лавиолет внезапно выпустила два огромных шара, сплетённых в один огромный смерч. Поражение мага было известно моментально, когда только в его глазах проблеснул смертельный страх. В мгновение превратившись в кучку золы, она была смыта каплями дождя.
Итак, битва была завершена. Вся площадь, фонтаны и балконы, дома и фонари были разгромлены, словно здесь была целая война.
В битве Артель не заметил огромнейшего волнения элемента воздуха, которое теперь рвало его на куски изнутри.
Лавиолет взглянула на парня и их удивлённые взгляды пересеклись. Они одновременно услышали крики и обернулись. Кричала женщина с самой высокой башни Астолиана. За несколько минут добежав до крепостной стены с южной стороны, они увидели то, что мгновенно затмило их горячие воспоминания о битве.
Исполинских размеров ураган бушевал в предместьях Астолиана. Ошмётки домов, заборы и деревья пролетали то тут, то там, но ураган, казалось, стоял на месте.
"Запомни, юный маг, если ты видишь ураган, который стоит на месте - беги и не глупи", - слова Лива вовремя вспомнились адепту авгуров. Увы, следовать его совету Артель не собирался. Он видел, что люди, попавшие в ураган, уже никогда не возвращаются и их разрывает на куски.
"Нужно действовать. Зараз, сил уже не осталось...", - он тяжело рухнул на землю и вопросительно взглянул на Лавиолет. Та, с точно таким же уставшим взглядом прислонилась к стене башни и смотрела на ураган.
"Точно! Моя сумка...Это может плохо кончиться...Но выхода нет. Был героем раз - может и ещё раз выйдет." Лавиолет проводила взглядом парня, который внезапно помчался вниз и подумала, что он обезумел. Через некоторое время он вернулся и протянул девушке эликсир.
- Что это ты мне предлагаешь?
- Помощь. Мы здесь одни, кто может противостоять урагану. Или ты видишь здесь других живых магов?
- Это эликсир восстановления?
- Именно. Он расширит резервуары энергии, но потом будем себя чувствовать как помойные крысы в мясорубке.
- И почему я должна рисковать? Ради тех людей, которые пришли сюда, порадоваться за казнь чародейки? Или может ради тебя? Думаешь, если ты меня спас, то я теперь навеки перед тобой в долгу и должна из огня в полымя бросаться?
- Могла хотя бы не быть такой стервой, Лавиолет, - прошипел Артель, закатив глаза.
Рыжеволосая чародейка окинула чародея презрительным взглядом, но ничего не ответила и снова устало взглянула на ураган. Минуту они безмолвно смотрели на бушующую природу. Откупорив колбу, Артель выпил содержимое и задержал дыхание. Лавиолет бездействовала.
"Я и правда ему обязана. Эх...", - тяжело вздохнув она влила содержимое флакона в желудок и тоже задержала дыхание, проводя парня потеплевшим взглядом.
Скользя по воздуху напрямую к урагану, Артель чувствовал, насколько трудно ему даже удерживать примитивное заклинание левитации. "Интересно, ураган магический или природный?"
Несколько минут спустя, Лавиолет выбежала из башни и направилась к обозревающему разбушевавшуюся стихию Артелю, сходу окатывая его упрёками. "Чойто я должна тут ходить, а ты левитируешь, франт магический...", - мысленно передразнил её Артель и откинул ненужные мысли.
Приблизившись к предместьям, они оценили масштабы катастрофы. Ураганы, которые стоят на месте по праву считаются самыми опасными. Сквозь стену пыли и земли проглядывались дома и телеги, кружащиеся внутри урагана.
- И как ему противостоять?!, - пытался докричаться Артель до своей напарницы.
- Есть у меня одна идея. Взгляни на сторону движения.
Ураган крутился против часовой стрелки, медленно пережевывая вещи и людей.
- Необходимо спроектировать обратное движение! То есть, остановить поток воздуха! Но я не могу этого сделать, я не владею этой стихией!
"Неплохая идея. Но хватит ли у меня силы..."
Артель втянул воздух в лёгкие что есть мочи и закрыл глаза. Вбирая в себя весь воздух, что нащупывал, он формировал громадный вихрь. Наконец, все линии сложились параллельно и взглянув на высочайшую стену ветра уже обычным зрением, парень довольно улыбнулся. Выдохнув, он отпустил заклинание.
Концентрированная вертикальная линия воздуха в повозку шириной полетела в сторону урагана. Все молча наблюдали за ней. Столкнувшись с ураганом, пыль начала разлетаться. Ураган не удалось остановить, но, когда он столкнулся со стеной, потерял часть размеров.
- Он уменьшился! Нужно ещё, давай!
"Ещё...где же мне ещё найти?",- становилось тяжело дышать. Голова болела, а руки тряслись.
Снова концентрация и снова поиск источника. Воздуха становилось всё меньше и Артель понимал, что стена уже меньше первой. "Дерьмо, так не пойдёт." Сфокусировавшись до боли в ушах, Артель почувствовал залежи воздуха в земле под собой. Мгновенно пожелтевшая земля превратилась словно в выжженную солнцем пустыню. Влив весь воздух в новую стену - он снова отправил её навстречу урагану. Грохот потряс материк. Ураган уменьшился практически на две трети и внезапно начал двигаться.
"А вот это уже совсем плохо", - обрадовалась и сразу же опечалилась рыжеволосая магичка.
- Он двигается в нашу сторону, Лавиолет, у меня больше нет сил. Пробуй ты!
- А что мне то..., - закричала магичка и недолго думая, решилась.
Вознеся руки к небу, она создала огненную пелену. Направив ее вперёд, она пыталась сдержать двигающуюся мощь, но та была беспощадна. Огонь словно только раззадорил ураган, а Артель снова подумал, что тот был создан кем-то, но не природой. Где-то внутри стихии возникали маленькие огненные смерчи, впрочем, мгновенно затухали. Постепенно уменьшаясь в размерах, рукотворная стихия вдруг, молниеносно прорвавшись, смертельно близко приблизилась к защитникам Астолиана.
-Лавиолет, беги прочь!, - кричал Артель, почти попавший в смертельную бурю.
Мгновение спустя, ураган полностью поглотил молодого мага и тот исчез в пыльных порывах.
Лавиолет вскрикнула от неожиданности. Закрыв глаза, она попыталась воссоздать ещё одну огненную пелену, но не успела. Девушка стремительно понеслась внутрь. Мимо неё проносились здоровые куски домов, деревья и куски тел. От увиденного её помутило и она отключилась. Артеля понесло вверх и он решил рискнуть.
" Кто знает, может, последний раз..." Вобрав в себя всю мощь урагана, он резким ударом отправил ураган вниз.
Разверзлась земля. С оглушительным грохотом ураган понесло вниз, в образовавшуюся расщелину. Артель слишком поздно заметил летящий в него кусок колоды и от удара потерял сознание.

Конец.

2019-2020 г.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Географический справочник

Морагон - фактическая и политическая столица Ивенелана, изумительная архитектура, стоит на береге реки Эллада, на севере королевства. Именно здесь происходят важнейшие события королевства, королевские и политические заседания происходят в Замке Семи Орлов.

Биреус - крупный город в Ивенелане, стоит на береге реки Эллада, в самом центре королевства Ивенелан. Связан торговыми путями со многими городами и двумя королевствами, что делает его очень выгодным для торговцев. В нём находится большое количество цехов, рыночная площадь, куда приезжают торговцы с разных сторон света. В Биреусе есть порт, куда прибывают судна с грузом и мелкие рыболовные судёнышки.

Арен - город на северо-востоке Ивенелана, на границе. Обычный городишко, из примечательных мест можно отметить парочку известных борделей, несколько таверн и средних размеров базарчик, на который, в основном, приезжают торговцы из Реолена, небольшого королевства на востоке Дагона.

Королевство Ивенелан - королевство, на одном из ныне известных материков Либериона, Дагоне. Находится на севере, омывается рекой Эллада с восточной стороны. Имеет регулярную армию размером в 10 тысяч людей. Герб - семь орлов, парящих в воздухе на бирюзовом фоне.
Король - Ортон Ивенеланский, законный наследник Бретона Ивенеланского, рода первопроходцев, одних из первых людей заселивших Дагон

Замок Семи Орлов - древнее строение, издавна использовавшееся для решения судьбы живых существ, живущих на Дагоне. Огромный трёхэтажный замок, с изящной архитектурой, техника резьбы по камню до сих пор не исследована для классификации тех, кто ею владел.

Дагон - материк на планете Либерион. Климат разнится по мере продвижения вглубь материка. Исходя из этого, королевство Ивенелан является самым холодным королевством во всём Дагоне.

Либерион - планета, созданию которому послужило несколько причин, превратившихся в несколько общеизвестных теорий, ни одна из которых не была подтверждена или же опровергнута. Наиболее распространённой теорией является таковая, что Либерион одна из 3 планет, созданных богом Либерионом, которого изгнали из божественного плана, и он создал смертную жизнь на планетах для того, чтобы проводить вечность наблюдая за жизнью смертных.

Река Эллада - русло её находится в Кристальных Горах, исток свой берёт из топи на горном плато. Протекает через королевства Ивенелан и Амали, дальше уходит на запад.

Тихие топи или же Древние топи - болотный регион на одном из немногочисленных плато Кристальных гор. Окружено непроходимыми лесами, флора и фауна не имеет аналогов нигде в Дагоне.

Кристальные горы - горный массив за королевством Ивенелан, у подножья которого оно и находится.

Королевство Амали (пред. название "Королевство Афартон") - королевство на Дагоне, находится южнее Ивенелана, раскинуто на месте давнего русла Эллады, на месте многочисленных меандр. Из-за влажного воздуха и расположения королевства на бывшем русле Эллады, климат в Амали очень мягкий, само королевство окружено широкими лесами, болотами, озёрами. Благодаря мягкому климату, почва здесь очень рыхлая, что благотворно влияет на сельское хозяйство. Именно здесь издавна агрономия считалась самой престижной профессией. Армия насчитывает около 6 тысяч людей.

Королева - Амали, взошедшая на трон около десятка лет назад, свергнувшая узурпатора Афартона во время "Восстания за свободу". Народный лидер.

Лиретта - столица королевства Амали, крупный город в центре Амали. Именно в окрестностях Лиретты производится наибольшая часть зерновых продуктов, транспортирующихся в остальные королевства. В самой же Лиретте находится резиденция королевы, названная в простонародье "Главная ферма".

Кейрилан - находится на юге Амали, среди болот и озёр. Небольшое поселение состоящее преимущественно из охотников, ремесленников, кузнецов, кожевников и торговцев.

Фивалин - город на океанском береге. Огромное поселение рыбаков, торговцев и крестьян, также живёт элита и представители высшего класса. Здесь находятся летние резиденции почти всех королей Дагона. Город считается по большей части промышленным, но из-за расположения на океанском береге и лесов вокруг, вся элита едет сюда на отдых, охоту или же ради развлечений.

Королевство Каирн - государство на дальнем юго-востоке Дагона. Ведёт нулевую толерантность в отношении политики, и это очень даже очевидно, ведь гном-политик считается инвалидом среди собратьев. Известно монополией на ювелирные изделия, металл , строительные материалы. Редко торгует с остальными королевствами Дагона. Со стороны их столица выглядит мёртвой, только гул машин, бурление лавы из глубин и звуки ударов молота и топора доказывают, что жизнь гномья кипит и продолжается.

Шадур - столица Каирна, город вырезанный и увековеченный в камне. Большая часть города находится в горе Ирдорат. Гигантские размеры города это одна из сторон. Более примечательным является тот факт, что Шадур уходит не столь вширь, как в глубины Ирдората, где происходит добыча минералов, драгоценных камней, металлов и прочего.

Бродаш - второй и последний город королевства Каирн. Находится на подступах к горе Ирдорат и служит чем-то вроде пропускного пункта в Шадур. Здесь гномы, в основном живут и занимаются чем-то другим, кроме колупания горы.

В Каирне нет короля, все вопросы, касающиеся гномьей жизни и чего-либо важного решаются собранием знатных родов Каирна, гномов Дагона. Всего таких родов шесть, но по сведениям, последнее такое собрание проводилось больше ста лет назад. Гномы не самый дружелюбный народ даже по отношению к собратьям, поэтому, когда у какого-либо знатного рода появляется проблема, то остальные 5 родов садятся в таверне и пьют до изнеможения за то, чтобы эта проблема "жила долго и счастливо".

Королевство Реолен - королевство эльфов на востоке Дагона. На родном языке эльфов "Реолен" значит "Королевство Лилий". И это весьма верно, потому что Реолен расположен среди больших и часто встречающихся озёр, густо заросших лилиями. Многие виды животных Дагона сохранились только здесь, в Реолене, куда охотники из Кейрилана не посмели сунуться.

Лиаминэль - столица Реолена, находится в густой чаще "Старого леса". Дома здесь находятся на ветвях деревьев и в стволах, также находится бесчисленное количество фонтанов, домов из белого мрамора у подножий деревьев, несколько священных рощ и священных озёр.

У эльфов нет понятия города, ведь весь лес - одно большое поселение для них, настолько же безопасное для эльфов, как и опасное для представителей других рас. Как и дриады, эльфы ценят и стерегут границы королевства Лилий любой ценой.

Шаэр Квилон - неприкасаемая и священная роща дриад, главное их поселение в лесах дальнего востока. Сами леса дриады называют "Имерион", что значит "Божественная красота" в переводе на общепринятый язык.

Границы дриад неприкасаемые, их леса принадлежат только им. Они никогда не срубили ни одного дерева, не затоптали ни один цветок и не убили ни одного животного. Они охраняют природу, а природа охраняет их. Дриады не торгуют и не участвуют в политике. Им чуждо всё человеческое, гномье или эльфское. Их луки и стрелы сделаны из веток, которые дарят им сами деревья, а дома их укрыты опавшими листьями, которые никогда не вянут и не гниют. Глава дриад всегда принимает единственный титул, названный в честь их родного места - Imerion. Можно было бы назвать это абсолютной монархией, но фактически, это демократия, лишь опирающаяся на мнение главы, но никак не подчиняясь ему.

Астолиан - огромный город в центре Дагона, называемый столицей всего материка. Город магов и элиты. Формально не принадлежит никакому королевству. Фактически Астолиан - сердце Дагона. Здесь находятся два высших учебных заведения посвященных изучению природы магии, обучению новичков и адептов магии.

Глоссарий:

Моран - валюта всего Дагона. Один моран равен десяти кельтам.
Используется всеми цивилизованными королевствами. \

Иллида - род известных политиканов, издавна принимали активное участие в политической жизни Ивенелана.
Представители:
Белеран Иллида - глава рода Иллида, известный политик и первый советник короля Ивенелана.

Ниверена Иллида - жена Белерана, мать Артеля, содержала свою алхимическую лавку в Морагоне.

Брон Иллида - брат Белерана, известный скандалист и юрист, владеет своеобразной фирмой помощи криминалу, гений поиска дыр в законе.

Кира Иллида - дочь Белерана и Ниверены, сестра Артеля .

Артель Иллида - сын Белерана и Ниверены, законный наследник титулов и владений рода Иллида.

Кормыс - существо человекоподобное, в основном, крепкого телосложения. От человека его отличает лицо, покрытое глубокими впадинами, сильно деформированная спина, выгнутая вперёд, то есть, выглядит как знак вопроса. Так же рост, иногда достигает и трёх метров. Последняя черта - концовки. Концовки рук и ног высушены, то есть в большей мере, это просто кости. Хоть ему и присвоили много мифических возможностей, он не умеет летать и менять внешность. Из неординарных способностей - высокая способность к скрытности, огромная скорость и интеллект. Последнее не было изучено наверняка, но несколько выживших после встречи с кормысом говорили о каких-то предложениях и вопросах, исходящих от сущности. Место обитания - безлюдные места, пещеры. Способ питания неизвестен, предположительно мясо, включая человеческое. Положение в цепочке питания неизвестно. Изучение данного субъекта - не проводится из-за высокой опасности.

Словарь языка древних:

Are - дуб
Dagonis - старейший, старый, то есть материк Дагон - "старейший материк"
Logi - язык, то есть Are Logi - "старый язык, язык древних"
Setera - приветствие.
Dobrine - природа.
Metaras - друг, товарищ.
Intrenis - ужасный, смертельный
Comire - вещь, предмет, объект.
Baro - низины
Kreta - житель
Toro - высоты
Imerion - божественная красота

Оставить комментарий © Copyright Лирт Валентин Русланович (lirt666@gmail.com) Размещен: 01/06/2019, изменен: 23/12/2020. 285k. Статистика. Повесть: Фэнтези Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Артель, сын первого советника короля, не желает быть связанным узами политики и, следуя зову своего сердца, отправляется на поиски приключений.

Лирт Валентин Русланович : другие произведения.

Тайны Либериона