Курица слабо взмахивала крыльями, вывернув шею и закатив крошечные глазки. Из раскрытого клюва тянулась слюна. Толстые ноги судорожно скребли земляной пол. Агонизирующая птица забилась в самый угол курятника, под опустевший с утра нашест. Скорее всего, она забилась туда еще вчерашним вечером, и просто удивительно, что в эту ночь хорь обошел курятник стороной. Черное оперение скрыло курицу от подслеповатых глаз Веры Михайловны, когда она пересчитывала птицу прежде чем повесить замок на дверь сарая. Она, конечно, поохала по поводу "пропавшей" курицы. Утром Егор, как всегда, отпер птицу, сыпанул кружку овса (пшеница в этом году подорожала, чтобы скармливать ее каждый день), и дождавшись последней выпорхнувшей из душного сарая на свежий воздух "мадам квошки", вошел внутрь. Он сразу обнаружил несчастную курицу.
Увидел и какое-то время просто отупело таращился на ее агонию. Отвращение и жалость затормозили Егора с одинаковой силой, прирастили его толстые ноги к земляному полу сарая. Отвращение и жалость в равной степени воздействовали на него, придав, в итоге, лицу подростка хладнокровное выражение. Ему еще не приходилось видеть такое сопротивление смерти (или ее предвкушенное торжество) воочию. Мучительная агония не шла ни в какое сравнение с "пляской" обезглавленных кур, разбрасывающих кровь во все стороны, или душераздирающим визгом заколотых поросят. Если бы эта несчастная курица могла кричать от той боли, что корежила сейчас ее тельце, наверняка крик оказался бы не менее ужасен. Но она не могла кричать, или стонать, или крыть трехэтажным матом, чтобы уши, как говорится, в трубочку сворачивались. Курица просто беззвучно умирала, нет, ДОХЛА. Умирают люди, все остальные только дохнут. Впрочем, агония уравнивает.
Курице уже нельзя было ничем помочь. Разве что треснуть ей по голове чем-нибудь увесистым. Возможно, кто-нибудь другой на месте Егора так и поступил бы, грохнул бы несчастную птицу. В конце концов, убийство собственной курицы законом не преследуется. Во дворе была сложена целая стопка красных кирпичей, кое-где подворованных (чего скрывать), старых, наполовину крошащихся, горелых. Егор уже использовал несколько из них, размельчив и залив цементом под фундамент. Кирпичи хоть и не прочные, но для крошечной головки умирающей курицы одного удара будет достаточно.
Другое дело, должен ли был Егор вмешиваться в процесс естественной смерти? А если одного удара не хватит? Будет ли это означать неприятие смертью такого исхода?
Той физической боли, какую курица сейчас испытывала, для нее хватало с избытком. Егор мог поклясться, что в какой-то момент почувствовал ту боль в своем теле. Потому что ему показалось, будто агонизирующая птица мельком обратила на него внимание.
дай мне подохнуть в одиночестве не смотри на меня не на что здесь смотреть вон отсюда вон
Конечно, глупая мысль (курица вряд ли могла сейчас что-либо видеть), но все же она почему-то промелькнула в голове Егора, пусть всего лишь и на тысячную долю секунды. Мощная колющая волна покатилась от ног вверх, еще одна устремилась ей навстречу, вырвавшись прямо из мозга. Они встретились где-то в желудке, Егору пришлось сжать кулаки и скорчить лицо в гримасе от собственной боли, подобной вспышке молнии. Колющий комок прострелил изнутри живот, отозвался в пояснице. К горлу подкатила сильная тошнота. Однако, Егор еще не завтракал, чтобы что-то вываливать из желудка наружу, тем болезненнее оказалась бы рвота. Возникло ощущение острого отравления, будто Егор съел что-то совсем несъедобное. Позывы бежать в туалет в один миг привели его ноги в чувство.
Содержимое кишок, наполненных вчерашним ужином (было одно удовольствие смотреть на национальную сборную по футболу в схватке с голландцами, наворачивая жареную картошку) вылилось жидким потоком. Егору еще повезло, что он не нагадил прямо в штаны, однако заветная деревянная кабинка была сбита всего в нескольких шагах от сарая. Подросток грязно выругался в адрес агонизирующей птицы (снесшей так много яиц, между прочим), несомненно заглотавшей какой-то дряни, последствия чего происходили в эти минуты в курятнике. Теперь-то, конечно, Егору стало не по себе. Он видел отвратительное зрелище, спору нет, гораздо более отвратительное в сравнении с тем же закланием поросят.
дай мне подохнуть в одиночестве не смотри на меня не на что здесь смотреть вон отсюда вон
Безголосое бормотание вновь раскатилось по голове, и новый жидкий поток устремился в выгребную яму под острые колики в животе. Егор закрыл глаза и попытался расслабиться, вспоминая вчерашнюю победу российских футболистов. На миг чуть закружилась голова, общая физическая слабость схватила и сразу же отпустила.
2.
Перед тем как почистить в курятнике, Егор бросил тушку в ведро и закопал ее в нескольких метрах от задней стороны дома. Это была целиком его идея, возникшая совершенно спонтанно, к его собственному удивлению. Егор ничего не стал докладывать бабушке об утренней находке в сарае, чтобы не расстраивать престарелого гипертоника лишний раз. В сравнении с той же курицей, здоровье Веры Михайловны волновало его куда больше. Пропала птица, ну и черт с ней. Не первая и не последняя: коршуны так и выслеживают подходящую добычу; неделю назад у соседей хищник уволок клушу прямо со двора (видимо, совсем приперло).
Засыпая мертвую курицу землей с корнями чернобыла и крапивы, он почувствовал новый приступ коликов. Сказывалась реакция организма на пыль, поднятую в воздух курами, покидавшими сарай прямо с нашестей (Егору всегда нравилось это зрелище), чего никогда не было с ним раньше. И еще, было какое-то странное опустошение в голове. Нет, разные мысли все же крутились, хаотично мелькали и сразу же угасали. Но в том-то и дело, что ни одна из них не задерживалась чуть дольше, чтобы позволить обратить на себя все внимание. Так обычно "пляшут" огни в гирлянде, периодически сменяя друг друга через равные интервалы времени. Опустошение оставило Егора только когда он покинул место захоронения, скорее на автомате затоптав ямку как можно плотнее. К тому моменту потуги закрыться в туалете во второй раз отбивали в мозгу "морзянку" целым сигналом бедствия.
яд попал в желудок сжигает плоть огонь в каждой клетке живые ткани выгорают под целым пламенем боли
И еще одна жгучая волна пронзила его желудок, сдавила раскаленным металлическим кулаком. Егор даже охнул, а затем мертвая хватка отступила.
Нет, пыль была не причем. Что-то белое, вступило в естественную реакцию в курином желудке (Егор видел отраву так ясно, как-будто держал ее в руках). В результате этого взаимодействия ткани покрылись ежесекундно лопавшимися волдырями отмирающих клеток. Спустя какое-то время куриный желудок пылал от разрывающей все нутро боли. Картина взрывающихся и разбрасывающих во все стороны вонючую темную субстанцию пузырей долго не хотела покидать разыгравшееся воображение Егора. Но он уже давно научился прогонять подобные противные зрелища, просто сильно зажмурив глаза всего на несколько секунд.
Через пару часов он уже забыл об утреннем инциденте: огородные баталии оказались намного важнее, хотя с середины апреля жара нещадно изводила все живое. С полудня и до вечера работы на огороде были нежелательны. Впрочем, и во дворе работы хватало. За домашней возней мысли о жуткой агонии отравившейся клуши практически растаяли.
А вечером, ближе к восьми часам, Егор подходил к заброшенной недостроенной ферме где уже собралась подходящая компания ребят.
Федян, как и всегда, сосал сигарету, облокотившись спиной о стену с прораставшей из щелей травой. Раздетый до пояса Дэн молотил совсем недавно сделанную им на пару с Данилой "грушу", набитую песком и опилками. Сам Данила предпочитал агрессивному боксу скорости футбола и волейбола, но в создании и повешении "груши" оказал Дэну активную помощь. Сейчас Данила был всецело поглощен "аськой", сидя в оконном проеме. Рядом с ним стояла наполовину опустошенная полторашка пива. Здесь же была сложена темно-красная футболка Дэна. На ней покоился его "слайдер", уже потрепанный внешне, но пока безупречно функционирующий. Даже у Егора был свой мобильник - "кирпич" - пусть и не такой навороченный в плане опций. Самое главное, чтобы можно было разговаривать. Один Федян брезговал покупать телефон, пользуясь дома возможностями Интернета. Заметив Егора, он отдал последнему честь в знак приветствия, не потрудившись даже оторваться от стены.
-Хайль, труженик.
В их сложившемся квартете Федян занимал место этакого рычага, при помощи которого принято спускать пар. Он никогда никого не боялся, несмотря на свое внешнее хиляческое телосложение (сказывалась зависимость от табака, попробованного Федяном впервые в одиннадцать лет; и неудивительно, что первая же призывная комиссия забраковала пацана без всяких сомнений). Но, кроме этого, Федян обладал еще подвешенным языком, старавшимся работать на благо как своего хозяина так и окружающих.
На оклик Федьки Дэн взял краткую паузу, заодно перевел дух. Он уже изрядно вспотел. Зато Данила как завороженный продолжал тыкать в кнопки телефона, ведя переписку, наверное, с десятком девок сразу. Эта его слабость могла раздражать даже Дэна, с флегматичным спокойствием относящегося к любым человеческим бзикам. Да, тяга Данилы к противоположному полу была просто маниакальной. Это Егор первым окрестил друга "ебарем-террористом". В свои семнадцать Данила спал сразу с двумя подругами, еще одну лишил девственности. И не собирался останавливаться на достигнутом успехе; гормоны словно взбесились в его теле.
-Здорово, террорюга, - с улыбкой сказал Егор, протягивая Даниле руку.
Дэн отхлебнул пива из бутылки.
-Привет, привет, - с сосредоточием на лице кивнул Данила.
Пожав руку Егора, он сразу же вернулся к телефону с намерением набрать новое сообщение.
-Присоединяйся, - Дэн кивнул в сторону "груши", - Отличная разрядка после физических нагрузок.
Вроде бы следуя его совету, Егор врезал по мешку пару раз, однако вложил в каждый удар минимум силы.
-Может лучше на пруд сходим? Ополоснуться хочу, - предложил он.
-Я не против, - пожал плечами Федян и тоже сделал глоток из полторашки, - А ты идешь, гарачый грузынскый парэн?
-Угу, - Данила не обратил никакого внимания на его шутку, - Чертова сучка.
Он неожиданно убрал телефон в карман шорт, оборвав всю переписку.
-Что, сорвалась рыбка? - улыбнулся Егор, - А надо было вовремя подсекать.
Федян так и прыснул от смеха. Дэн оказался куда сдержаннее. Он первым направился прочь с фермы, накинув футболку на плечо.
-Хрен с ней, - неожиданно спокойно остыл Данила, сунув руки в карманы, - У меня еще есть.
Вода на пруду оказалась, по определению Егора, "мягко-холодной". Он нырнул прямо с разбега, едва скинув с себя рубашку и штаны. Вошел "рыбкой", вытянув вперед руки со сложенными ладонями. Едва коснувшись пузом дна, проплыл как можно дальше от берега. Егор никогда не считал себя путевым пловцом, несмотря на то, что "рыбка" у него получалась просто шикарно. В остальном же, страх пойти ко дну задерживал Егора на глубине "по грудь" при его росте метр восемьдесят. Те же Федян, Дэн и Данила переплывали пруд от берега до берега туда и обратно не один десяток раз. Но ни одна сила в мире не смогла бы заставить Егора проплыть от берега дальше проведенной им самим черты. Собственный инстинкт самосохранения включался на полную мощность, и если бы кому-то случилось тонуть, Егор обязательно предпочел бы бежать за помощью, а не оказывать ее самому.
Когда он вынырнул, Данила и Дэн уже были в воде. Федян купаться не спешил, сев на траву берега в позе лотоса.
Данила, тем временем, ушел под воду, пустив кучу брызг. Через миг он выскочил вверх будто снаряд из пушки.
-Срань Господня! Пиздато! - эмоции его так и переполняли, - Вода просто супер!
-Это тебе не баб ебать, - поддел Данилу Егор, шагом подойдя поближе к берегу, где глубина доходила ему до пояса, - Бля, так бы и не вылезал отсюда.
Весь этот день остался где-то в глубине пруда, едва ли не на самом дне. Не было никакой агонизирующей клуши с ее неестественно вывернутой шеей, закатившимися глазками, слюной из клюва и слабо поднимающимися и опадающими крыльями. А если и была, то в сегодняшнем ночном кошмаре, сохранившись в голове Егора всего на какое-то, совсем ничтожное время. Сегодня следовало хорошо отдохнуть перед завтрашним продолжением деревенских занятий.
-Давай ныряй, промочи сральник.
-Че-то голова ноет, - пожаловался Федян, наотрез отказываясь присоединяться к друзьям, - От жары, наверное.
-Тем более освежись, - настаивал Дэн.
-Пацаны, - неожиданно позвал Данила, - А вам так слабо?
Он неожиданно выудил из-под воды плавки и покрутил ими над головой, оставшись нагишом, впрочем все равно Данила стоял в воде чуть глубже чем по пояс. Его затея, несомненно, позабавила всех остальных.
-Возьми мою трубу, - предложил Дэн, обращаясь к Федяну, - Ща все вместе танец замутим, снимешь на камеру.
Он тоже снял плавки, потряс ими перед собой.
Что касается Егора, его резко затормозило странное ощущение в голове после упоминания Федяном о его недуге. Нет, Федян не отмазывался, чтобы не лезть в пруд. Только испытывал он скорее гудящее недомогание, а не ноющее. Будто через голову протянули провод высокого напряжения, низкий гул напоминал целую трансформаторную будку. Низкий гул заполнил всю голову, сдавливал нутро внутрь, казалось, сжимал мозг, стараясь спрессовать его до размеров горошины, норовил выползти через уши. Егор слышал этот гул. Слышал его так же ясно как и Федян. Духота немного подняла последнему давление, и Егор почувствовал это собственным телом, как утром поймал судороги в желудке отравившейся курицы. Егор закрыл глаза и чуть прикоснулся к собственным вискам сырыми пальцами. Почувствовал пульс. Влажная кожа "сбавила громкость" низкочастотной вибрации в голове, болевые ощущения чуть унялись, но не исчезли совсем.
-Все нормально? - поинтересовался Дэн совсем рядом.
-Ага, - Егор потянул шею, даже потянулся, - Надо заставить его залезть в воду. Нехуй отрываться от коллектива.
-Куда он денется? - улыбнулся Дэн.
-Все готовы? - тем временем крикнул Федян, направив телефонную видеокамеру на ребят, - Пять секунд до эфира.
-Погоди, - и Егор стянул свои плавки.
Дэн, Егор и Данила образовали треугольник. Егор то и дело переводил взгляд на Федяна, опасаясь как бы у последнего не возникло осложнений с давлением. Со здоровьем, как правильно говорится, не играют. Гудение все еще оставалось и, по-прежнему, давило в обоих головах, хотя Егор немного ослабил его хватку; все-таки, это не он перегрелся на жаре.
-Камера! Мотор! - скомандовал Федян и начал съемку.
Все трое одновременно пришли в движение, размахивая плавками над головами в каком-то диком дрыганье с нечленораздельными воплями и улюлюканьем. "Режиссер" с первых секунд зашелся хохотом, стараясь не терять ребят из кадра. Развлечение, предложенное Данилой здорово развеселило всех без исключения. Забава длилась минуту или полторы, достаточно, чтобы получился смешной видеоролик. За это время Егор забыл обо всем на свете, увлекшись веселым действом. А по окончании съемки Федян неожиданно сорвался со своего места, и прямо в одежде и шлепанцах сиганул в пруд, чем немало успокоил Егора. Гудение в его голове, так сдавливавшее ее нутро, постепенно сходило на нет. Оно еще вернется, теперь уже в голову самого Егора, но это будет потом, когда он придет домой часов в одиннадцать-двенадцать ночи. А пока ребята ныряли и брызгались вволю, после чего отправились на "пятачок", где встретили еще одну компанию за игрой в карты под пиво и музыку, закачанную в телефоны...
3.
Егор всегда напрягался, когда его останавливали на улице, чтобы узнать который час или попросить прикурить или угостить сигаретой. У него было солидное преимущество, о котором никто не мог знать, и все же он нервничал в таких ситуациях, ожидая рукопашной.
-Братан, поделишься сигаретой? - изрыгая неприятный запах изо рта, обратился к Егору наиболее невзрачный на вид малый из этого дуэта.
Егор шел им навстречу и уже издалека предчувствовал, что с этими молодыми людьми ему предстоит стычка. Они стояли возле торговой палатки. Видимо, после Новогодних праздников, окончившихся после вчерашнего Рождества, ребята еще пока не пришли в норму (небось, с похмелья болела голова), а денег уже не осталось. Егор их не боялся, махать кулаками в деревне приходилось не раз и не два. Били и он и его. Но опасался Егор другого, опасался, что его преимущество, приобретенное три года назад в деревенском курятнике, может внезапно прекратиться. Потому что всему на свете есть предел. Его тело изрядно накопило чужой физической боли - полгода назад Егор перестал испытывать эти псевдострадания, как людей так и бессловесных тварей. Вместе с тем почувствовал некую силу, жившую теперь в нем, взятую им под полный контроль. Почувствовал ее потенциал. Но не мог поручиться, что ее хватит надолго.
Четыре месяца назад Егор перебрался в город, снял комнату в общежитии, нашел работу. За четыре месяца, до сего дня он использовал свой дар всего раз. Тогда, едва вскочив на подножку полупустого троллейбуса, Егор стал свидетелем словесной перепалки между пожилой женщиной-кондуктором и женщиной-пассажиром помоложе, решившей прокатиться бесплатно. Собственно говоря, все самое интересное Егор уже пропустил. Однако, обидные для обеих сторон слова еще висели в воздухе. Он вложил два пятака в ладонь кондукторши. Взял сдачу и билет.
Женщина без билета сидела впереди, напротив средних дверей, так что он видел ее белобрысый кучерявый затылок. Егор дождался пока кондукторша сядет на свое место, после чего вновь переместил свой взгляд на светлые кудри безбилетной пассажирки, которая, как ни в чем ни бывало, повернулась к окну. Кондукторша бросила на нее короткий презрительный взгляд и отвернулась в лобовое окно через открытую дверь водителя.
-Правый второй коренной сверху, - одними губами приговорил Егор безбилетницу.
До того он даже не предполагал как именно использовать полученную силу, хотя и не сомневался, что ее просто необходимо пускать в ход.
Перед его мысленным взором сверкнул электрический разряд, прорезавший пространство над белобрысой кучерявой головой, и пронзивший ее до верхней челюсти. Указанный Егором зуб беспокоил женщину достаточно часто. Будто рентгеном Егор вычислил огромное алое пятно в ее голове. То был эпицентр боли, до поры до времени заглушаемой таблетками. Пятно часто пульсировало, мерцало, словно кричало во всю мощь, призывая немедленно обратить на него внимание. Возможно, женщина боялась идти на прием к зубному врачу, продолжая пичкать себя обезболивающими пилюлями. А кроме стоматолога эту проблему, похоже, решать было некому.
Видимая только глазам Егора молния вонзилась прямо в этот зуб, прямо в алое пятно, в самую его середину. Женщина охнула, схватилась рукой за щеку. Егор даже поморщился от той резкой вспышки боли, "озарившей" ее рот. Он уже отвык принимать чужую муку своим телом. Хотя, теперь это была его игра воображения. И на какой-то миг его собственный рот, как говорится, прострелило. Тот самый зуб, что Егор "заказал" - правый второй коренной сверху - словно вздрогнул прямо в десне. Его пульс резонировал по мягкой ткани вокруг корня, так неожиданно безмолвно заверещал внезапно обожженный посланным Егором разрядом нерв. Словно червяк, насаженный на рыболовецкий крючок, извивался в конвульсиях, ужаленный внезапным раздражителем. Женщина полезла в сумочку, чтобы достать и проглотить анальгина. Нерв требовал успокоительного в срочном порядке, продолжая яростную пульсацию по всей десне, перекидывая свой гнев в другие корни. Алое пятно в голове несчастной женщины стремительно заполнило обе челюсти.
Егору было жаль эту женщину. Но не более чем жаль. Нет, он не корил себя за то, что заставил ее страдать. И точно не испугался содеянного. А что главнее всего, идея напомнить ей про зуб, доставлявший женщине немало хлопот, пришла ему в голову за какую-то секунду практически из ниоткуда. В принципе, чхать он хотел на нее как на наглого "зайца", есть похуже. Безбилетные пассажиры - явление обыденное; Егор и сам не раз рядился в эту "шкуру", рассчитывая на многочисленность пассажиров и слабую память кондукторов. Почему нет если есть возможность сэкономить гребаный червонец?
Егор вряд ли бы рискнул воевать с кондукторшей в подобном случае. Даже когда спасала толкучка на "задней площадке" в руке его всегда были зажаты деньги на случай "вдруг не прокатит". Егор понимал, что не прав. А если не прав, то не стоит "рыпаться". Но ведь "рыпались", и хорошо если просто на словах. Один раз он едва не стал свидетелем драки.
Сегодня Егор должен был обороняться. Он не сомневался в своих кулаках, как не сомневался в помощи изнутри. Все-таки, тогда он хотел наказать человека за его наглую самоуверенность. Кондукторша просто выполняла свою работу, за которую с нее спрашивало начальство.
-Не курю, - быстро ответил он, стараясь проскочить мимо ребят, которые, он это знал, были постарше его лет на пять-шесть.
-Спортсмен? - неприятно улыбнулся второй - рослый брюнет без шапки, несмотря на холод.
-Потому и не курю, что здоровья нет.
Егор придал своему лицу самое миролюбивое выражение, на какое был способен. Он оказался прав, похмелье мучило обоих молодых людей: алые отметины пылали в их головах. Кроме того, у высокого были пятна в левом предплечье, в кистях обеих рук (кожа пестрела на костяшках пальцев ссадинами), с правой стороны челюсти. Второй страдал из-за проблем в позвоночнике.
-Хреново, - цокнул первый, тот, что спросил сигарету, - А может мелочишки какой подкинешь, если, конечно, не жалко? Вместе пивка глотнем.
-Какая мелочь после праздников? - попытался пошутить Егор, - Сам занимать иду.
Его оправдания еще больше их расстроили.
-Совсем хреново: курить тебе вредно, а денег нет, - с недобрыми нотками в голосе пожал плечами "стрелок".
Егор слишком хорошо соображал, чтобы понять чем закончится диалог между ними. Так просто ребята от него не отстанут. А ведь у него в кармане целых пять тысяч - подарок от родственников на Новый год. А еще мобильный телефон и паспорт со всеми остальными документами. Молодые люди стояли прямо перед ним, загородив дорогу.
Все его соображения разом куда-то улетучились, остался инстинкт самосохранения. И еще одно слово, настойчиво стучавшее в такт учащенному (под воздействием забившего ключом адреналина) сердцебиению.
-Голова, - негромко сказал Егор, а в мыслях его посыл предназначался высокому парню.
-Че?
Его поведение смутило их обоих, но вокруг коротко стриженной головы, обделенной головным убором, мгновенно сжалось яркое кольцо, вошло в череп, не оставив и следа.
Бедолага резко схватился руками за голову, прижал ладонями виски. Он забыл обо всем на свете, согнувшись пополам от дикой боли, усиленной утренним похмельем. По мере того как кольцо, если быть более точным - широкий пояс, стягивало голову все туже, он все яснее слышал пульс собственной крови, лихорадочно ухавший в ушах. Давление только усиливалось с каждым толчком. Только достигнув критической отметки, оно остановило рост. Казалось, неподъемная тяжесть заполнила все внутри, проникла даже в страдавший после вчерашней выпивки мозг. Он настойчиво желал отдыха, крепкого сна. Но Егор уже не обращал на происходившее внутри "вымогателя" никакого внимания, всадив правым кулаком в нос потерявшемуся от неожиданного развития событий его дружку. Удар получился полным силы. Противник Егора пошатнулся и со стоном схватился за лицо. А затем Егор врезал ему под дых.
Вот теперь можно было уходить и как можно скорее.
-Сука, пиздос тебе, козлине, - услышал он вслед стонущие угрозы, - Стой, пидор...
Побитый, но все еще державшийся на ногах противник, преследовал его с окровавленным лицом. И Егор предпочел остановиться, дождаться пока преследователь догонит его.
-Ты мне нос сломал, - прорычал тот, желая реванша...
4.
Перед тем как уснуть он долго лежал, сунув руки под голову и глядя в потолок. Вадик отправился ночевать к своей возлюбленной. Оно и к лучшему: слушать его храп все равно что оказаться на передовой в самом разгаре сражения. Интересно, кстати, как воспринимает этот его недуг (а есть еще проблемы с "моторчиком" и склонность к простудным заболеваниям, и все из-за загаженных табаком легких) Ксюха - подруга Вадика. Впрочем, если негативно, давно бы расстались. Его храп - главная причина послать Вадика подальше.
Что же касается Егора, девушки у него пока еще не было. Зато в телефонной книге он хранил пару номеров; Светка и Олечка иногда звонили ему по очереди, чтобы поинтересоваться как у него дела или предложить встретиться и погулять. Естественно они не знали о существовании друг друга. Егор вежливо отказывал, ссылаясь на усталость после работы в будние дни и занятость в выходные. Ему больше нравилось трепаться с ними по телефону.
Егор получил дар - насыщать свое тело чужими страданиями, чтобы разряжать их направо и налево до очередной аккумуляции. Он умел причинять боль, сильную боль, заставлявшую забыть обо всем на свете. Он читал все слабые и подверженные слабостям части тела и органы подобно рентгеновскому излучению. Альтернатива визуального общения с той же темноглазой жизнерадостной Светкой (они познакомились в салоне сотовой связи, когда Егор выбирал телефон) со всеми ее дефектами организма его не прельщала. К примеру, Олечка просто разбомбила себя пивом и сигаретами, вдобавок барахлили почки. Светке не хватало кальция...
Между прочим, Егор пока еще не встретил ни одного абсолютно здорового человека с того дня как стал видеть чужие болячки. Но с того же дня он перестал чувствовать свои собственные. Даже сегодня, получив по лицу в недавней драке с тем парнем, которому сломал нос (а потом еще и синяк под глазом поставил), побои должны были бы ныть от прикосновения посильнее. Егор их не чувствовал. Совсем. Он даже не почувствовал этого удара, только голова дернулась в сторону. Не болели и его кулаки, получившие несколько ссадин, хотя и опухли к этому моменту.
Снаружи громко хлопнула дверь. В соседней комнате проходила очередная ссора пьяных супругов. Егор с улыбкой слушал взаимные обвинения в пристрастии к алкоголю.
А спустя всего несколько минут, когда отяжелевшие глаза Егора, наконец, закрылись (была половина десятого), в комнате неожиданно раздалось хлопанье крыльев. Было что-то зловещее, потустороннее, холодное, нет, ледяное в этих звуках. По коже его побежали мурашки. И все же Егор встал, вперив взгляд в темную массу почти у самых ног. Он быстро понял, что это. Тем не менее включил свет, чтобы было не так тошно на душе. Стало ослепительно ярко, словно солнце взошло среди ночи, разлив отвратительную белизну вокруг.
На полу посреди комнаты умирала и билась в предсмертных судорогах черная курица, неестественно вывернув шею и закатив крошечные глазки. Слюна тянулась из раскрытого клюва. Толстые ноги в агонии скребли пол. Еще он видел омерзительные синие круги вокруг глаз. Курица разлагалась заживо. Ее внутренности буквально таяли, превращаясь в вязкую субстанцию. Егор отвернулся, чтобы не видеть тошнотворное зрелище.
Ядерное солнце, едва не ослепившее его, едва не выжигавшее глаза и плоть, было повсюду. Свет, казалось, проник даже в этот мертвый воздух. Но сквозь него Егор видел живых существ всех видов и размеров, с крыльями и хвостами, рогами и клыками, видел и нескольких людей. Они не бились в агонии, судороги не уродовали их тела. Всеобщее бесцельное движение заменило агонию. Как и черная курица все остальные гноились и прели изнутри. Но не умирали. Просто растворялись в отравленном светом воздухе.
Потом он тряхнул головой, будто вырвавшись из кошмарного сна. И обнаружил себя все там же, у выключателя на стене, рядом с дверью. Ядерное солнце вновь стало обычной лампочкой. На том месте где умирала курица мерцало огромное алое пятно боли.
-Агония уравнивает, - услышал он свой собственный голос, громко, с эхом, шептавший Егору из самой алой середины, - И нет ничего главнее в жизни чем инстинкт самосохранения. Он и есть разум, довлеющий над бесполезным беззащитным мясом. Так было всегда, так будет всегда, так ДОЛЖНО БЫТЬ всегда.
Алое пятно двинулось на Егора. За мгновенье настигло его, чуть коснулось его тела. Но он ощутил сильнейший толчок в грудь отчего подпрыгнул в кровати, в ту же секунду распахнув сонные глаза. Пугающий шепот еще стоял в ушах, сердце в груди бешено колотилось. Никаких посторонних звуков в ночной тишине, только его частое дыхание. Но на всякий случай Егор посмотрел на пол. Никого. Неоправданные опасения. Курица подохла три года назад, осталась в прошлом, исчезла из реального мира. Оставив после себя свидетеля ее агонии, получившего возможность накапливать и контролировать боль, от которой забывается все на свете. Агония уравнивает...
-...так было всегда, так будет всегда, ТАК ДОЛЖНО БЫТЬ всегда, - стихал шепот боли в его голове...
конец
ОБЖИГАЮЩЕ СТРАСТНЫЙ:
Итак, я расскажу тебе как было:
Тот день считал ты в жизни самым лучшим, верно?
Не лги, в тот день тоска тебя забыла.
И лишь мгновения хватило, чтоб ваши взгляды встретились, пути пересеклись.
Вы перекинулись всего-то парой фраз в тот день, а вечером ты номер телефона набирал.
Дрожали пальцы у тебя, и чувствовал ты дрожь,
По-детски волновался, считал дурачеством связаться с ней.
А сердце раздувало пламя все сильней.
Всего-то миг, а ты уже витал в заоблачных краях, забыв себя.
Ты мчался к солнцу, точь-в-точь похожему на лик твоей судьбы:
И тот же яркий свет в ее глазах, и та же теплота в улыбке, в голосе, в словах; и в общем, дело скверно - ты просто потерялся.
Едва услышав голос в трубке нежный, ты был сражен, ты был пленен.
Но этот плен ты вряд ли бы на волю променял.
Ты говорил с ней долго, назначил ей свиданье завтра и пожелал спокойных снов.
Но сам уснуть не мог ты долго, так?
Тобой владела сладостная дрожь.
А сквозь закрытые глаза ты видел образ вожделенный.
Давай начистоту, коснулся образ тот и паха твоего.
Ты возжелал ее, чего скрывать?
Ее очарованье принадлежать должно тебе всецело - и нежная душа и бархатная гладкость тела.
И вот уже настал тот час.
Сначала поцелуй ваш долгий - горяч и сладостен огонь.
Из сердца рвался он, сметая в пыль рассудок.
А где рассудка нет, там нет и жизни, как впадиной в сухой земле речное русло без воды.
Но если хочешь, я тебе другое дам сейчас сравненье.
Рассудком обделен еще кусок металла, хоть выполняет он какие-то команды.
Я так тебе скажу: механика двух тел имела место.
(далее следует процесс полового акта)
Покуда в вас не кончился завод, совокупленье продолжалось.
Алкал ты только девичье нутро.
Она хотела этой страсти, вошедшая во власть огня.
Проснувшись утром рядом с ней, ты сильно ужаснулся.
Она была черна внутри; остались только угли, забравшие красу.
И вот она спала, обвив тебя руками, пустышка, серая внутри.
И красота, вчера пленившая тебя, не более чем маска.
Спиши все на природный зов; о нем мы, кстати, забываем часто.
Механика природы (в ее числе и огненная страсть) бескомпромиссно правит бал.
Всему же остальному приговор: смешное оправдание.
занавес
ОСЛЕПЛЯЮЩИЙ(траурный):
Ты пришел в этот мир,
В мир теней и надежд,
Ждущих счастья невежд,
В мир, где "сАмо..." кумир.
Лишь открылись глаза,
Ты увидел тот свет:
Золото в венах
Лишь нагрянет гроза.
Ты вдохнул в первый раз,
Ты почувствовал тлен.
Он забрал тебя в плен
Навсегда в тот же час.
Есть еще кое-что,
Для тебя главный дар.
По сравнению с ним
Все другое мертво.
Он с рождения твой,
Он по крови дан всем.
Пусть родитель проблем,
Но всегда под рукой.
Как ошейник раба,
Только спрятан внутри.
Его мощь не зови,
Мощь с тобою в пути.
Его сила в грозу
Златом в венах течет:
Слепит рассудок
И к жизни зовет.
Ты привыкнешь к нему,
Он твой бог и закон.
Он научит как быть:
Где возможно - любить,
Где возможно - быть львом.
Ну а в общем, ты знай,
Не так страшны законы природы,
Только себе одному доверяй.
Запомни: всё вокруг - эпизоды.
конец
ЗАЩИТНЫЙ:
Да здравствуй, Зеленое Небо!
Да пусть твой блеск звезд никогда не погаснет!
Насытятся велением твоим на серой земле!
Аминь.
Да пусть те кто отрешится, будут раздавлены твоей железной рукой!
Прими в жертву серых Избранных!
И будут прокляты серые Прокаженные!
Аминь.
Спаси и сохрани серую землю от хищников снаружи!
Да благослови вас, Зеленые Ангелы!
Да внемлют вашему гласу на серой земле безропотно!
Да пусть ждут вашего сошествия до алтарей с Избранными!
Аминь.
Да пусть зубы ваши окропятся кровью священной!
Да плотью серой наполнятся желудки ваши!
Падут на колени перед вашим аппетитом!
Аминь.
И будет под ногами вашими серая земля пухом!
Ступайте по ней без боязни!
Да пусть Белые Поводыри ваши укажут на отступников, а лапы покарают жестоко!
Аминь.
Примите и вы, Белые Поводыри, свой хлеб!
И пусть хватает его на серой земле с излишком!
Полны миски для вас Прокаженными!
Аминь.
Прожуйте их спешно, не гневите ожиданием хозяев своих!
Ибо острый нюх ваш не ваш более!
А сердца ваши серебром и златом наполнены!
Аминь.
Закройте глаза ваши на Прокаженных истинных!
Избранных заменят, ибо прокляты будут на серой земле!
Такова воля Зеленых Ангелов!
Аминь.
Да снизойдет на вас благословение, Прокаженные!
Стерпите хвори ваши, не прячьтесь, не ропщите перед Избранными!
Не ищите сочувствия и надежды перед Белыми поводырями, все равно не найдете!
Аминь.
Нет оправдания перед бегством с алтаря Зеленого Неба!
Нет оправдания коль нет у вас металла, сердца слепящего!
На веках неподъемной тяжестью повисшего!
Аминь.
Хворям вашим найдут послабление!
Поделят на безнадежные и в жертву годные!
Таково повеление с Зеленого неба для каждого отрока!