Гляжу на мир влюбленными глазами.
Дымится степь, кочуют облака,
И, рукавами тростников касаясь,
На север пробирается река.
Над нею — чайки — плачущие скрипки.
О чем кричат? Кого они зовут?
Роняя в речку белые улыбки,
Доярки по-над берегом идут.
Они идут, еще почти девчонки,
С серебряными ведрами в руках.
В колючих кофтах низкие сосенки
Рассыпались на сонных берегах.
В зеленых камышах ныряют утки.
Шумят леса, краснеет земляника,
И кланяются низко незабудки,
И туфли девушкам шнурует повилика.
Сталь
В годы Великой Отечественной войны
каждый третий снаряд был изготовлен
из магнитогорского металла.
(Из газет)
Двести миллионов стали —
Не пудов, товарищи, а тонн!
Можно обогнуть вселенной дали
Радугой стальной
Со всех сторон.
Восхищаюсь —
Этим стальным весом
И людской энергией труда
Можно до луны воздвигнуть рельсы,
Протянуть до солнца
Провода.
Это не гипербола,
А правда;
Это наши люди,
Наш металл,
Это наша стойкость и отрада,
О которых
Сам Ильич мечтал.
Сталь Магнитки,
О, какая сила!..
Шла война.
Нам не забыть о ней.
Наша сталь
Своим огнем косила
Полчища
Фашистских палачей.
Мы за Родину
Стояли грудью.
Над Магниткой дым был —
не мираж!
Каждый третий выстрел из орудий —
Так и запишите —
Был он наш!
Трубы заводские —
Не зенитки,
Хоть над нами облачная высь.
Как бы я ни вспомнил о Магнитке,
Без своей судьбы
Не обойтись.
С нею я сдружился не украдкой
У горы Магнитной
На меже,
С нею я прописанный в палатке,
Хоть живу на пятом этаже.
Был энтузиастом —
Плоть от плоти
Был родным мне домом коксохим.
На руках мозоли,
Майка в поте,
А в душе
Был всюду молодым.
Знаю, многих
Среди нас не стало,
Передавших ремесло другим.
...Милые!
Мне дорог звон металла,
Как значок
С названьем кратким- КИМ.
* * *
Строителю первой плотины на реке Урал,
генерал-лейтенанту, заслуженному строителю РСФСР,
кандидату наук Е. И. Майкову посвящаю
Нет, не напрасно говорят:
«Рождается большое в малом:
Плохой на свете тот солдат,
Коль стать не хочет генералом».
Нас не прельщали ордена,
Не украшали грудь медали.
Металл...
Металла ждет страна,
Святей святых мы это знали.
В рассвете утренней зари
Мы на работу собирались,
Как стаи птиц, с Магнит-горы
От взрывов камни разлетались.
Была беда нам не бедой,
Хоть были у беды попытки...
— Стране металл!
— Нужна вода!
В тех ратных подвигах труда
Гремел наш подвиг на Магнитке.
Теперь былое, как во сне.
Стена бетонная вставала
На нашей первой плотине
Уж и тогда виднелся мне
Ваш славный путь — до генерала.
Я не знаю, кто из нас счастливей
От моей квартиры
Торная тропинка.
На листве березок
Теплая роса.
У калитки тонкая
Украинка Нинка:
На груди монисты,
Ленты в волосах.
Я ее мечтаю
Одарить цветами,
Проводить до дому,
Рассказать ей стих,
Прогоняя робость,
Назначать свиданья
В клубах и театрах,
В скверах городских.
Ей спешу навстречу
Смуглой, белозубой,
Тонкая и длинная
Тень идет за мной.
Пышными цветами
Хвастаются клумбы,
Мне с полнеба светит
Месяц голубой.
В парке металлургов
Ворота раскрыты.
Девушки и юноши
Радуют глаза.
Голубое небо
Дождиком умыто,
Далеко за городом
Грохает гроза.
За горой, за городом
Зеленеют нивы,
На лугах, в заливах
Резвые птенцы,
И живут в колхозах
Добрые, счастливые
Наши пожилые
Мамы и отцы.
Милые родители,
На нас не глядите вы,
Детские портреты
Спрячьте в сундуки.
Мы теперь строители,
Городские жители.
...Заблудилась песня у реки.
За окном густеет синь
За окном густеет синь,
Синь нежнее шелка.
И опять синицы — «дзинь» —
Слышу я из колка.
Слышу говор я родной
С полевого стана.
Распростерлись предо мной
Степи Казахстана.
Миражи плывут вдали
От лесов Сибири.
Сколько, сколько здесь земли,
Самой лучшей в мире!
Сяду утром на прицеп, —
Все как есть примечу...
Поплывет родная степь
Трактору навстречу.
Зеленеют и встают
Пышные массивы...
До чего же сладок труд
Для людей счастливых!
Ответ
Снова мысли роем бродят.
Что ж ты мучаешь меня?
Разно весточки приходят —
То с огнем, то без огня.
Не милуемся, а спорим.
Только в письмах, как всегда:
«Есть ли горы и просторы,
Хороши ли города?»
Каждый раз одно и то же,
А года — идут года.
То, что нам всего дороже,
Уплывает навсегда.
Приезжай,
Не бойся, Таня.
Я на счастье подарю
Ширь, что манит,
Не обманет,
Незакатную зарю.
Журавли
Налево и направо гляну
И замечаю тут и там:
В косынке легкого тумана
Весна шагает по полям.
Весна,
Ты мне такой и снилась.
А наяву еще милей!
За дальней сопкой опустились
Десанты первых журавлей.
Бездонна синь,
И воздух светел,
Шумит ручей, как водопад.
И молодой, веселый ветер
Играет косами девчат.
Не портят вешнего пейзажа
Ни гнезда темные грачей,
Ни густо вычерченный сажей
Туман мартеновских печей...
Зеленым шелковым убором
Недаром бредят тополя.
Уже за синим косогором,
Как море, вздыбилась земля!
Пойду ее волнам навстречу,
Пойду, как в сказке.
Как во сне,
Через огонь:
Горит, что свечи,
Стерня на бившей целине.
Здесь встанет спелая пшеница.
И думы все мои о ней...
Готов я низко поклониться
Прилету первых журавлей!
Гуси
Откуда,
Из Туниса иль Марокко? —
С тревогой жду ваш
На озерах грай.
Летите
Над полями невысоко
В наш дальний-дальний
Легендарный край.
Спешат ручьи,
Журчат на поворотах.
Веска.
За лесом назревает дождь.
Холмы.
Овраги.
Качки на болотах:
Салитесь —
Мягче кресел не найдешь.
Спускайтесь ниже,
Ниже,
Вас не трону.
И в час, когда
Уйдете о камыши,
Я вспомню,
Что забыл патроны,
И буду рад,
Что не забыл души.
Роща
М. Е. Чурилину
Роща песнями богата,
Коль зиме пришел коней.
Эту рощу воровато
По ночам рубил отец.
Он рубил ее со страхом,
Опечалив робкий взор.
На березовых рубахах
Шрамы есть и до сих пор.
Были внуки, были дети.
Только батька в этот миг
Для себя лишь жил на свете
И ни капли для других.
Дерева не знала сами,
Что они здесь чудеса:
То как выгнутые сани,
То почти полколеса,
Коромысла,
Дуги,
Клещи
Из березы и ольхи.
Батька в них лишь видел вещи,
Уроженец от сохи.
Помрачнела роща сильно,
Что ни дерево —
Узор.
Для лукошка,
Для овчины —
Заголил кору топор.
Так у нас велося сроду:
Там, где можно, — согреши:
Для потребы вся природа,
Не жалей...
И поспеши...
Да, осталась здесь для сына
Память грустная до слез.
...Не с того ль дрожат осины.
Вянут косы у берез?
* * *
Вот и лес.
И в нем аллеи.
И сколько их...
И сколько их...
Коль не зайду, то пожалею
Про мой несочиненный стих.
Зайду.
И сразу все узнаю,
И прочитаю наизусть
Стихи Есенина о рае —
Всего милей земная Русь.
Она в ромашковой косынке.
Ну, что еще о ней сказать! —
Она в такой небесной сини,
Что эту синь не передать.
И не вообразить пейзажи,
В стихах не рассказать о ней;
Про лебедей, чернее сажи,
Про белоснежных лебедей.
Припомню Пушкина русалку,
С клюкою бабушку — Ягу.
И мне не страшно.
И не жалко,
Что я найти их не смогу.
О! Этот сказ
Бессмертный, древний,
У нас живет
По всем лесам.
Хоть в них я не нашел царевну,
А мед струится по усам.
Струится он
Не от малины,
Не от костянки и грибов,
Струится он
От сказок дивных
И от спокойствия лесов.
Невзгодам,
Бедам и обидам
Всему пойду наперерез,
Моя жар-птица не убита,
Я сам тот охраняю лес.
* * *
На рассвете не сомкну ресницы.
Вся душа
В калиновом бреду.
Грезятся в дубравах печерицы,
Грузди
На резиновом ходу.
В синеве
Дубравы боровские.
В них я,
Как за пазухой у бога.
Кажется,
Загину от тоски я,
Коль лишусь предела боровского.
Вроде б
Для меня концерт заказан
Певчим птицам,
Слышится «ку-ку».
С детства
К этим песням я привязан,
Как опенки
К каждому пеньку.
* * *
Новолунье.
Снова непогоду
Предвещает зарево небес.
Речка,
Что плывет у огородов,
На себя взвалила
Целый лес.
Он упал
На отмели и мели
Так бесшумно,
Как с березы лист...
Падают нахохленные ели,
А за ними сосны
Во весь хлыст.
Погрузила
Все как есть мгновенно,
Хоть сама изогнута в дугу.
Как плоты,
Лежат на ней антенны
И дома на правом берегу.
Облик их причудливый,
Хороший,
И огни в пучине
Темно-синей.
Нелегко ей
Под такою ношей.
Здесь пейзаж,
А впереди — турбины.
Но на это речка
Не в обиде.
Стала шире,
Залила луга...
Светит месяц —
Знаю, через месяц
Не узнать
И эти берега.
На субботнике
Мы на лугу.
Мы травы косим.
Здесь наши скирды и стога.
Здесь из стерни зияет осень
И листьев первая пурга.
На всех лощинах и низинах
И по ракитовым кустам:
Здесь пахнет розовой малиной
И прилипает мед к усам.
Пьянящий хмель обнял боярку,
В расцветах каждая верста.
Здесь у поэтов и доярок
Одна заветная мечта:
Трудиться в меру, без обиды,
Чтоб благодатствовал совхоз —
Июль душистый спрятать в скирды.
Чтоб он зимою не замерз.
Чтоб тяжелел в молочном весе
Июль. Обнять его готов.
Он состоит из дивных песен
И ненаписанных стихов.
Покорным становлюсь с годами,
А средь юнцов себя найду...
На сене девушки гадают
На кружевную резеду.
Гадайте, милые,
Гадайте...
Дарите взглядом по рублю
И, если можно, угадайте,
Которую из вас люблю.
...Мы на лугу.
Мы травы косим.
Здесь наши скирды и стога.
Здесь из стерни зияет осень,
А в сердце знойная пурга.
Паводок
Разом — в пояс,
Через шаг — повыше
— Человек!
А, человек,
Ты слышишь?
Ощущаю:
Людям бьет челом
Паводок осенний за селом.
Он шагает
По садам и нивам,
И его гривастая волна
В яблоках румяных,
В вишнях,
В сливах,
В золоте пшеничного зерна.
Оттого, наверное, мне снится
Паводка осеннего добро:
У пшеницы
Длинные ресницы.
Зерна льна —
Живое серебро.
Паводок шумит
Веселым грузом.
Не уйти мне от его судьбы:
Лентами связала кукуруза,
Зазывают пальцами бобы!
* * *
Гул за каждым поворотом,
Вихри пыли
Здесь и там.
Не под силу стогометам,
Тяжело грузовикам.
Все б движенье,
Под нагрузкой —
Все моторы и ремни.
Да и мне — с ухваткой русской
Не до сна в такие дни.
Ночь на лугу
Ночь,
А нам с тобой не спится,
Звезды падают в траву.
Пусть за нас другим приснится
То, что видим наяву.
Рощи, тусклые озера,
Обмелевшие луга.
Возле скошенного моря,
Возле речки,
Возле бора
К небу тянутся стога.
Гром копыт и гул моторов,
Льется песня за рекой.
Ты спросила:
— Час который?
Я ответил:
— Рейс шестой.
Бабье лето
В желтом платье бродит осень.
Бабье лето...
Благодать!
Я хотел подняться в восемь,
А поднялся
Снова в пять.
Знать, родился я поэтом
Под иконой и дугой,
Вот в такое ж бабье лето —
В Святодуховке родной.
Вот в такое ж бабье лето
Породила меня мать,
Когда бабы до рассвета
Выходили жито жать.
Я люблю такую пору:
По лугам бредут зароды.
На токах пшеницы горы,
Полнокровьем помидоры
Расписали огороды.
Потому мне все здесь мило,
Каждый кустик и мираж.
Я познал косу и вилы —
С детских лет,
Как карандаш.
Есть и дети,
Есть и внуки,
Но не спится старику —
Пригодятся мои руки
В эту пору на току.
Распахнула дали осень,
Шепчет ласково: «Взгляни,
Ты вот здесь,
А люди спросят
Про стихи в такие дни».
Вечер
Осенний вечер
На поля ложится,
Прохладней воздух,
Чище аромат.
Сомкнуло небо
Синие ресницы
И спрятало
Малиновый закат.
Ах, вечер, вечер —
Новые тревоги:
На что смотреть?
Куда направить взгляд?
Проносятся
Машины по дороге,
Наполненные
Песнями девчат.
И там, и здесь
Комбайны-самоходы
Плывут, плывут,
Как в море корабли.
Скользит луна,
Мерцают ярко звезды,
Поют про осень
В небе журавли...
Осенний вечер
На поля ложится:
Прохладней воздух,
Хлебный аромат.
Сомкнуло небо
Темные ресницы
И спрятало
Малиновый закат.
Октябрь
Октябрь. Он вечно был таким —
И серебристым, и багряным.
Плывут над степью, словно дым,
Оледенелые туманы.
Плывут лавиною сплошной.
На расставанье осень с летом,
Поземка с бронзовой листвой
В «орла» играет по кюветам,
На травы снег ложится ниц.
Люблю Октябрь я не за это —
Он песней флагов, а не птиц
Продлил сиреневое лето.
Страда
В терпком запахе поля,
А леса в качелях,
В сизых юбках тополя,
А березы — в белых.
Нивы людям и лесам
Клонятся до мели.
У меня, как у отца,
Тяга к земледелью.
Гул моторов тут и там,
Полюбуйтесь сами:
Злаки тянутся к усам
Рыжими усами.
В пору спелых овощей —
Я того не скрою —
Нет вкусней бригадных щей,
Огурцов с росою.
Сяду утром на «эска»,
И под шелест тонкий
Пропадет моя тоска
По родной сторонке.
Закачается земля
В нивах переспелых,
В сизых юбках тополя
И березы — в белых.
* * *
День короче,
Ночь длиннее,
Холодна река.
И над городом густеют
Тучи-облака.
Над лесами ветры реют,
Словно вздох, тяжки.
Обрывают на деревьях
Желтые флажки.
Снова бродит волчья свадьба
За Медведь-горой.
Над колхозною усадьбой
Месяц голубой.
За верблюжьими горами
Клекот журавлей.
От завода над полями
Зарево огней.
Трактористу вновь не спится:
Пашет целину.
И сквозь пыльные ресницы
Видит он весну.
* * *
Говорят, что завтра октябрины
Осени, которая идет.
За окном высокие рябины
Осыпают листья и огород.
Все поспело:
Ягоды и травы.
И леса поспели за селом.
Только тополь стройный у канавы
Дорожит, как скряга, серебром.
Радости никто не остановит-
Закрома полны до потолка,
Отелилась рыжая корова,
Лижет белоногого телка.
А у брата — пироги да брага,
Рад всегда гостей приветить он.
Не смущайтесь, заходите в хату
Слушать беззаботный патефон.
Но крутить пластинки я не стану:
«Тарантелла» нынче
Ни к чему.
Про одну смуглянку Казахстана
Захотелось спеть мне самому.
* * *
Поэту-другу Б. А. Ручьеву
Пожалуй, не бывает дня —
Хожу я в лес,
Себя — не жалко,
Ведь это, братцы, у меня
Своеобразная рыбалка.
Пусть лес без ягод.
Тушит зной.
Молчат синички и кукушки
И не гремят над головой
Грозы космические пушки.
Пусть скажут;
«Правды нет в ногах» —
А у меня родились строчки;
На всех березах,
Тополях
Висят зеленые замочки.
— Попробуй,
Отомкни их свет, —
— Я знаю, — скажет тот попутчик,
Он не поймет, что я поэт,
А не какой-то Ванька-ключник.
Здесь все мое
И не мое,
И восхищаюсь я не мало —
У каждой молнии свое
Необычайное кресало.
На охоте
Не время сказкам,
Недосуг.
Торопит осень голубая.
Иду.
Где север и где юг —
Я и без компаса узнаю.
И не по запахам земли
В туманах мутного рассвета,
Напоминают журавли
Про все четыре страны света.
Они у нас здесь на виду.
Я помню их, как день вчерашний,
Сомкнув ресницы,
Я найду
Все наши выгоны и пашни.
Иду с ружьем наперевес.
Пусть не охотник,
На охоту,
Ползу за косачиный лес
И в журавлиное болото.
Попробуй на него ступи!
Оно обманчиво, хоть мелко.
Как на войне:
По всей степи
Идет сплошная перестрелка.
Смолкают птичьи голоса,
Мне не хватает их для строчки.
...Не потому ль у нас в лесах
Поют лишь птички-одиночки.
А как мне быть с самим собой?..
Ищу стремленья в доле птичьей.
Уж если песни нет большой,
То отзовусь хоть в перекличке.
Березки белые вдали,
Чуть тронутые позолотой,
Трубят в болоте журавли.
Трубят,
Видать, перед отлетом.
Трубят!
К прикладу вдруг прижмусь,
Но — нет.
Себя не пересилю —
Без журавлей какая Русь,
Какая без берез Россия?!
* * *
На нивах проса и овса
Давно умолкли перепелки,
И опаленные леса
Листвой засыпали проселки.
И мелкий дождик по утрам,
И грай грачиный на закате;
Куда ни гляну — тут и там
Шагает осень в желтом платье.
И, оторвавшись от земли,
Еще по-летнему горячей,
Поют за взгорьем журавли,
А может,
На прощанье плачут.
Своей судьбе они верны.
Счастливый путь,
Летите, птицы,
Над ширью бывшей целины,
Чтобы весною возвратиться.
Акын
По осени все травы увядают.
Тускнеют дали, холодней заря.
И только песня,
Песня не смолкает,
Она звучит,
Как щедрость октября.
Такую песню
Не придумать птицам,
Земная радость в ней,
Земная боль.
Она вошла бесстрашная в столицы,
В аулы,
В села,
Чтобы быть с тобой.
Она прошла степями без дороги,
Где солнце жжет,
Гуляет суховей...
Сидел певец,
Сидел, поджавши ноги,
И думал о судьбе
Народа и своей.
Вокруг него садились аксакалы:
— Ата Джамбул,
Сыграй и песню спой.
Привольна степь,
А радости так мало,
Слой нам о будущем
Земли родной.
Седой акын,
Друзей окинув взором,
Взглянул на степь,
Как будто ей поет:
— Придет весна,
Она украсит горы
И сделает счастливым
Мой народ...
И вышло так,
Как думалось Джамбулу
В тяжелый век,
В суровые года.
Пришла весна
В далекие аулы
И в них теперь
Осталась навсегда.
Березка
Л. П. Гальцевой
...Ее я вырыл на опушке
Лесной
На склоне дня.
И вся она была в веснушках,
В таких,
Как в детстве у меня.
Она была совсем неброской
Среди подруг своих лесных,
Но мне поправилась березка,
И я не упустил тот миг.
«Придется разбирать ограду,
Поднять над крышей провода,
Иначе аисты не сядут,
Жар-птицы не совьют гнезда».
Без злобы, принимая шутки
Друзей,
Я сам был, как в бреду,
Когда садил свою малютку
У всех соседей на виду.
К природе жадный,
Твердорукий,
Мечтая вечно о живом,
Умру.
На память будет внукам —
Моя березка под окном.
...Теперь былое, как в тумане,
Но не забыть о той весне,
Что породила в Казахстане
Мой первый плод на целине.
Уж от корней пошли побеги
(Не мной посаженных семян).
Весь круглый год белее снега
Ее величественный стан.
Она вся зрима и могуча,
Роняет желтую фату,
Чтоб закалить зимой трескучей
Свою живую наготу.
...Нет,
Не для сказочной жар-птицы
Взрастил березку под окном-
Для вечной славы живописца
На Айвазовской в Боровском.
Не за горами
Говорят — зима не за горами.
Только не пойму я до сих пор:
За какими реками,
Лесами,
Сколько километров до тех гор?
Нашу местность не окинешь оком.
Как бы ты ни напрягал свой взор:
Самым
Первокласснейшим биноклем
Из поселка не увидишь гор.
Знаю,
Что зима не за горами,
И не важно,
Сколько до тех гор...
Как полынь, туманы над лугами:
Ткет калина огненный ковер.
Выдаю торжественно для справки,
Проходя осенней стороной:
В новой поэтической тетрадке
Место для зимы припасено.
Со скрипом
Снежинки марлевой метели
Не погибают па лету.
От них березы,
Сосны,
Ели
Стоят, как яблони в цвету.
И я смотрю на это диво —
Оно вокруг,
Как напоказ...
Зима,
А до чего ж красиво
Зимой на Родине у нас!
На щеки падают живые
Румянцы.
Не видать ни зги.
Иду.
Мне кажется: впервые
Ношу со скрипом сапоги.
Люблю.
На все хитра природа,
Я не страшусь ее беды —
В стихах любая непогода
Не заметет мои следы.
Люблю тебя, январь!
Последний лист календаря
Срываю я. И вот
Уже минуты января
Считает Новый год.
Он входит в комнату мою,
Погреться от пурги —
Где я живу,
Где я пою,
Где я пишу стихи.
Пейзаж садов к окну прилип,
Рябин и тополей.
И ветра свист,
И ставней скрип,
Как клекот журавлей,
Напоминает мне весну,
Которая придет
И вновь
В свои венки
Украсит новый год.
Украсит травами поля.
Хлебами — пахоту.
И свой нектар отдаст земля —
Живую красоту.
Над нами птицы запоют,
Волной плеснет река,
По небу плавно поплывут
Седые облака.
Вдогонку северной пурги,
И где-то за бугром
Ворота радуги-дуги
Раскроет первый гром.
Но я люблю тебя, январь.
Годам ты счетовод.
Садись. Поставим самовар.
Вспомянем прошлый год.
Он был поистине хорош,
Бессмертен и велик.
Его любила молодежь,
И я к нему привык.
Ты будь, как дома,
Принимай
Наследство прошлых лет
И тост со мною поднимай
За славный путь побед.
Радость
С ночи вьюга дула тонко
В белоснежные костры,
И на тихую сторонку
Улетали снегири.
А наутро —
Вот раздолье:
Все в сугробах тут и там,
Только речка наше поле
Поделила пополам.
Огурцом ли, снегом пахнет,
Аж захватывает дух!
Бродят в далях снегопахи,
Вороша лебяжий пух.
Звонких гусениц копыта
Четко выбили следы.
Больше снега — больше жита,
Как награда за груды!
День, как месяц в небе, тает.
Гул идет из края в край.
Тракторист,
Он это знает:
Будет нынче урожай.
Я в труде трудом согретый,
Я родился не вчера:
Ох и добрая примета,
Если горы серебра!
Зимний вечер
Опустился сизый вечер,
Принахмурил нежный взгляд.
За леса ушел в заречье
Светло-розовый закат.
Он ушел и словно тает,
Поджигая облака.
А под ним кипит, сверкает
Степь, как море молока.
Заночует, где придется,
Раскаленный добела.
Может, даже не вернется,
Если завтра будет мгла.
Мне не спится в эту пору:
В этот вечер не до сна.
Через тюлевые шторы
Серебристые узоры —
Все мерещится она...
Дом культуры у опушки,
У лесной.
В нем благодать!
Со стены кудрявый Пушкин
На гостей бросает взгляд.
— Заходите,
Очень кстати:
Час ночной
Пройдет не зря,
Прибыл я сюда, представьте,
Вместе с книгами вчера.
Льется песня,
Счастью внемля,
В ней любовь и в ней весна...
И от снега все деревья
Расцветают у окна.
* * *
Опять всю ночь шумела вьюга,
Кружилась белая метель.
Зима от севера до юга
Стелила пышную постель.
Она ее перебирала
В перчатках замшевых своих,
Она сердилась и рыдала,
Чтоб ветер смолк,
Чтоб ветер стих.
Она разглаживала складки
И комкала свою вуаль.
Она спешила без оглядки
Вперед — в распахнутую даль!
Мне в эту ночь не это снилось,
Иную видел красоту:
Кругом пшеница колосилась.
Гречиха — в розовом цвету,
Бряцанье гусениц тяжелых
И хор девичий на току.
В лесу кукушек смех веселый
Да их протяжное «ку-ку».
Но я проснулся на рассвете.
Неугомонная пурга
Меня в свои ловила сети,
Взъерошив скирды и стога.
Расставшись со своей постелью —
Вел снегопах наперерез.
Чтоб эти белые метели
Не покидали наших мест.
Возвращение к незабудкам
1
Солнце отправляется с востока.
На вокзал, задумчивый, иду.
За горою ветер мнет осоку,
Красную качает лебеду.
Все кругом созрело,
Гнется книзу,
Запоздало ухает сова.
Льются листья, будто дождь с карниза,
Шелестит засохшая трава.
Поезд мчится дальше,
В утро прямо.
Золотая осень!
Как я рад!
Отпуск!
Дома ожидает мама.
Медленно спускается закат.
За окном вагона — степь, озера.
Птичьи песни за душу берут.
В огородах спеют помидоры.
И бобы, как пальцы моих рук.
Вдоль Тобола — тальники и колки.
Ветер рябь качает на пруду.
По давно знакомому проселку
Я в село родимое иду.
Вот и дом наш. Яблони. А рядом
Новый мост у нашего двора.
От жнивья в зеленую ограду
Табуном проходят трактора.
2
Ты ходила, мама, к семафору
Поезда курганские встречать,
Выбегали сосны на пригорок.
Чтоб меня на лапах покачать.
Ты ждала. И падали туманы,
Оседало солнце за леса.
А теперь негаданно-нежданно
Я к тебе приехал сам.
Ты на окнах ставни закрываешь
И к глазам тихонько прижимаешь
Праздничный сиреневый платок,
3
...Мама, спишь? Усни и не печалься.
Мы с тобой в уюте и тепле.
...Я во сне увидел: кони мчатся
На огни, цветущие в селе.
Выстрелы захлопали за дверью.
В эту ночь народу не уснуть.
За окном два пьяных офицера.
У отца простреленная грудь,
Вдоль реки — стрельба,
Бегут солдаты,
Шлепают копыта. Ливень. Грязь.
Колчаковцы рыскают по хатам,
И красней осеннего заката
Кровь на половицах запеклась.
4
Шли за гробом грустные соседки,
Как умели, утешали мать:
— Надо потерпеть годочков десять,
Сын растет.
Он станет помогать.
Уходила мать от нас украдкой,
Руки вскинув. (Так стоят кресты).
На могиле, будто бы на грядке,
Сеяла печальные цветы.
5
...Пролетели годы, протрубили
Для меня весеннюю побудку.
Нет отца.
Но на его могиле
Тихо расцветают незабудки.
А вдали плывет седая замять.
На озера падает туман.
Вижу я:
С зелеными огнями
Поезда уходят на Курган.
* * *
Вспахал бы всю,
Когда бы разрешили,
И даже там,
Где древний был погост.
...Живу мечтой:
На собственной могиле
Воскреснуть и подняться
Во весь рост.
Не мраморным подняться,
Не гранитным.
Держа за полы
Пасмурную тень,-
Подняться кукурузой,
Маком.
Житом,
Подсолнухом в фуражке набекрень.
И в каждый год,
Когда наступит осень
И выйдут поле желтое косить,
Я б думал так:
То режут не колосья,
А в жаркий полдень
Бреют мне усы,
Чтоб стал я вновь безусым,
Светлолицым.
Не разлюбив родимые места,
Хочу подняться
Стеблями пшеницы —
Не чучелом
Подгнившего креста.
Юбилейное
Поэту Я. Вохменцеву
— Вам шестьдесят?
А вы не постарели, —
Нередко мне соседи говорят, —
С любовью говорят,
И в самом деле,
Еще душой я молод и богат.
Мне дома не лежится,
Не сидится.
И так уж повелось
Из года в год:
Страна цветов,
«Березового ситца»
Меня куда-то манит и зовет.
Иду в поля
В нейлоновой сорочке,
Сквозь хлебные массивы у реки.
Без этих нив
С трудом даются строчки
Для каждой
Ненаписанной строки.
Быть может, не найду то слово,
Не достану.
Есенинская страсть,
Она живет во мне,
И вроде б я
Такой же гулкой ранью
Мчусь вместе с ним
На розовом коне.
Не лежебока в доме,
Не обуза:
Стремлюсь стихом
Порадовать людей.
Из всех профессий
В списке профсоюза
Профессия поэта —
Всех трудней.