Маленькая Марипоза, ты так бесплотна...как уличная тень. Маленькая Марипоза, ты упорхнула, а я и не заметил. Впрочем, я завираюсь. Это было...Этого не было. Я бы вспомнил. Но я помню эти крылья, эти нежные лапки и страшные глаза. А я и не заметил... Но ведь я закрыл окно. Правда? Закрыл? Эти крылья. Не махаон, но и не простая капустница. А жаль, что не капустница... с ними так просто. С тобой... с тобой я всегда как в тумане. Я снова завираюсь. Ты вовсе и не маленькая, но ведь выпорхнула. И как? И куда? Я никогда этого не узнаю, но я буду скучать. Как говорит Стрекоза: "в усмерть бухим уже ничего не важно". Хотя именно они чаще всего плачут. Плачут, потому что... Потому что не знаю почему. Но точно знаю, что пьяным хочется плакать. Может, потому что им хорошо - они ничего не помнят и помнят все. В них так много мира... нет, нет, не спокойствия и гармонии... а Мира...Того, что в Африке, Германии, Аргентине. Кто-то пьет парагвайский чай, кто-то докуривает последнюю сигарету, а я думаю о том, где находится Лихтенштейн, и видел ли там кто-нибудь тебя, Марипоза? Я допью последний стакан воды ( а вы пробовали напиться водой?) и пойду спать. Спать на деревянный подоконник под закрытым окном... Но тебе все-таки удалось упорхнуть, Марипоза. А я и не заметил...Как все это печально. Завираюсь, да? Но я помню страшные глаза и эти чертовы крылья. Крылья немахаонанекапустницы. Крылья, которых не было или были. Я не помню. Это и не важно, как неважно и то...О чем это я? О Марипозе. Это все было так давно. Может, вообще ничего не было. Я помню теперь только крылья и страшные глаза. И не было улыбки, улыбки не было. Я и не заметил, как ты упорхнула.
А на улице так холодно, и идет снег. Нет смысла ложиться в сугроб. Жарко, черт побери,и слишком мокро. Странно, но я вижу их- некапустницнемахаонов. Их страшные глаза и прекрасные крылья разгоняют снежинки. Жаль, что ты все-таки упорхнула, пока я спал на деревянном подоконнике под закрытым окном. Очень жаль, иначе я забыл бы о твоих страшных глазах и укрылся бесплотными, как уличные тени, крыльями, медленно отрывая нежные лапки, чтобы не щекотали и не мешали спать...
Марипоза, Марипоза, а я и не заметил, что сам открыл тебе дверь...