Дарина продолжала сидеть, тревожно вслушиваясь, ожидая продолжения, но, кажется, успокоилось. Высохли и слёзы. С опаской вышла из подъезда, боясь отдаляться, не зная, что предпринять. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось.
Посмотрела на военкомат и снова пошла в ту сторону.
У здания никого не было: обстрел всех распугал.
Она села на лавочку в курилке усыпанной горелыми спичками, окурками, смятыми пачками сигарет. Невыносимая вонь из железной неказистой урны отравляла воздух. Отвернувшись, Дарина стала смотреть на дверь военкомата. Она не знала точно, зачем вернулась. Причин много, но главная ― желание отомстить. Получить оружие и стрелять в нелюдей убивших маму и Диму.
Пусть даже не именно в тех самых.
Неважно.
Зачем они пришли?!
Кто их звал?!
Заварили кашу майданные воротилы, русский язык им, видите ли, помешал. Хотите в Европу? Валите. При чём тут русский язык? При чём всё остальное? Люди при чём? За что их убивать?! За что убили маму и Диму?!
Глаза опять застлали слёзы. Смаргивая их, девушка подавляла всхлипы.
"Радим звал на эти митинги проклятые... Хорошо, что не поехала. Все фанатики оттуда сейчас засели под Славянском чтобы убивать... Сволочи... Но Радим не такой, он не поедет... ― думала она горько. ― Поймёт, во что превратился его майдан и отречётся. Почему он не звонит уже неделю? Связь то есть, то нет. Сейчас вот есть. Самой позвонить? Нет, не стану, денег на счету почти не осталось. Да и что сказать? О маме и Диме? Опять разревусь, не хочу, чтоб он меня такой слышал..."
***
Она не знала, что в окно из кабинета военкома на неё смотрел тот самый гражданский.
― Патриотка-то эта сидит, не уходит.
― Да ладно! ― не поверил офицер.
― Точно тебе говорю. Вон она, в курилке на лавочке.
Полковник тяжело поднялся с кресла, подошёл к окну, хмыкнул:
― Вот упёртая! Неужто сидела, пока обстрел был? ― и ответил сам себе убеждённо: ― Вряд ли.
― Ну, так пусть идёт в ополчение, если хочет.
― Ты видел её? ― чуть повысил голос военком.
― Ну, видел и что? Красивая.
― То-то и оно. Представляешь, что там начнётся среди мужиков голодных на баб?
― Смотря как покажет себя.
― И это верно, ― опять согласился полковник. ― А если не так как надо? Что делать? Разнимать мужиков? А у каждого ствол, не забывай.
― Может, ты зря так о ней и о мужиках, а?
― Может и зря, хрен его знает, ― военком помолчал и добавил: ― Если только в тыловую службу её отправить.
― Ну, так что, позвать? ― спросил гражданский.
― Не надо. Я дежурному позвоню.
***
Девушка увидела, как дверь открылась, вышел дежурный офицер.
― Дарина Матвеевна, подойдите! ― позвал он.
Она помедлила, но встала всё же, подошла.
― Вас военком зовёт.
― Зачем?
― Не могу знать.
Девушка проделала обратный путь до приёмной и под пристальным взглядом женщины вошла в кабинет.
― Присаживайтесь, ― прогудел военком, когда она подошла к его столу.
Покосившись на стоявшего у окна гражданского, Дарина села, разгладила джинсы на коленях, положила на них сумочку.
Дарина решила выложить всё, как есть. Она интуитивно чувствовала, что человек у окна из тех, кому можно довериться, и решила рассказывать ему, а не полковнику. И неважно, что он за спиной.
― У меня мама и брат при обстреле погибли. Поэтому я не просто так в ополчение. Я снайпером хочу стать.
Она смогла их удивить.
Полковник непроизвольно откинулся на спинку кресла. Совсем не так, как при первом разговоре. Тогда это была надменная поза, а сейчас растерянная.
Гражданский обошёл Дарину и встал рядом с военкомом, глядя на неё испытующе.
Пауза не была долгой.
― Вона как! ― прогудел хозяин кабинета.
― Да, ― решительно отозвалась девушка.
Мужчины переглянулись.
― Стрелять приходилось раньше? ― спросил гражданский.
― Со знакомыми ездила на природу несколько раз. Давали стрельнуть из охотничьего ружья.
Мужчины опять переглянулись.
― Понятно, ― гражданский со значением вздохнул.
― Я научусь всему что нужно, у меня хорошая физподготовка и выносливость! Вы когда-нибудь пробовали тренировку отработать в фитнес-зале? ― горячо заговорила она.
― Нет, ― хмыкнул гражданский. ― Но предполагаю что это непросто с непривычки, дыхалки не у всех хватит. Ответьте теперь вы, что вам известно о снайперах?
― Особенного ничего не известно. Так, в общих чертах, ― потупилась Дарина.
― Значит, придётся устранить этот пробел.
― Так вы меня берёте?! ― вскинулась она в надежде.
― Я отвезу вас на место, а там уже инструктор решать будет. Так что ещё не известно.
― Ясно... ― сникла Дарина.
― Не переживайте. Придумаем что-нибудь, ― улыбнулся гражданский.
― А что именно? ― насторожилась девушка.
― Это я так. К слову. Не волнуйтесь, ― успокоил её незнакомец. ― Однако ехать надо прямо сейчас, я как раз туда направляюсь.
― Сейчас? ― растерялась Дарина.
― Есть препятствия?
― Никаких, ― решительно ответила она.
В сознании вихрем пронеслись мысли, а всё ли сделано в квартире перед уходом. Дверь чуть живая, но если что, тётя Зина присмотрит...
― Тогда едем. Подождите меня в приёмной.
Когда посетительница вышла, военком спросил:
― Ну и нахрена тебе это надо?
― Это не мне надо, а ей. А я всего лишь помогу. Дальше её судьба в её руках. Что бывает со снайперами, попавшими в плен, ей объяснят, как и то, что людей этой профессии ненавидят не только враги, но и не любят свои. Ты не хуже меня знаешь, почему.
― Разумеется, знаю, ― кивнул полковник. ― Трудно любить тех, из-за кого противник лупит из всех мало-мальски крупных калибров. Снайперу что? Отстрелялся и ушёл с позиции. А обстрел идёт по тем, кто эти позиции занимает.
― Ладно, пора мне. Увидимся, когда подберёшь очередных подходящих кандидатов в обучение к Баюну. Не думаю, что он эту возьмёт, но предложить надо. Девчонок ещё не было.