Всё же люди – странные существа. Вы не находите, о мудрейший? Даже тот, кого знаешь уже сто лет, может преподнести тебе сюрприз. У меня складывается впечатление, учитель, что человек собой совершенно не управляет. Или человек не управляет своим поведением. Скорее, о гуру, наоборот. Не существует самоконтроля.
Я частенько пытался понять, что же движет человеком на его жизненном пути. Почему человек совершает те или иные поступки? Почему совершает он их именно так, и никак иначе? И до сих пор ответа на этот вопрос я не нашёл. А ведь сказано: ничто не совершается само по себе, но всё имеет причину. Вот и стараюсь я найти причины человеческих поступков, их логику. Кажется мне, что она должна быть. Если её нет, то мне кажется невероятным, что достигаются какие-то цели. Ведь чтобы достигнуть цели, к ней нужно идти. Нужно найти путь и следовать по этому пути. А следование пути подразумевает логику. И я искал эту логику. И в себе, и в других. Но пока не нашёл. А делать из этого вывод, что её нет, мне не хочется. В таком случае весь этот мир управлялся бы случаем и существование каждого из нас носило бы случайный характер.
Мне, однако, не кажется, что всё в этом мире управляется случаем. Для этого мир наш слишком упорядочен. И выглядит он так, будто имеет свою логику. И каждый человек, каждое явление имеют свою логику, которая отчасти и управляет ими. Но не просто так я говорю это «отчасти». Логика есть, и она работает, но случаю место всё же остаётся. Но если со случаем всё заранее ясно, то логика этого мира крайне важна для понимания самого мира и его явлений. Но почему так сложно её найти?
Очень часто наше поведение оставляет такое впечатление, что мы движемся под воздействием ветра. Так, по крайней мере, кажется мне. Порой мы просто идём за каким-то желанием, которое возникло из ниоткуда. Просто вдруг захотелось. Или просто не хочется. Так кленовый лист бегает на своих ножках по площади. Какой ветер подует, туда он и повернёт. Такое ощущение, что не мы управляем собой, а что-то извне движет нами. Если потом спросить человека, откуда он шёл к этому поступку, он только пожмёт плечами.
А как часто мы слышим жалобы типа «и зачем только я это сделал»! И это – искренне. Очень часто мы не знаем, зачем мы что-то делаем. Очень часто мы совершаем бесцельные поступки. И вовсе не важно, что потом наши действия несут плоды. Мы, как тот стрелок, стреляем туда, куда попадаем. Мы не стреляем, чтобы попасть, куда целимся. Мы не целимся. Но зачем тогда вообще стрелять?
Надо что-то делать… Срочно надо что-то предпринять… И человек тут же активно начинает что-то делать и что-то предпринимать. Не удивительно, что и действия наши, и предприятия ведут не туда, куда надо.
Я припоминаю сейчас две древние системы гадания. Одной пользовались ещё античные греки вкупе со скандинавами. Другую принёс древним китайцам их неземной император. Обоим задают вопросы о будущем. И обе отвечают сходным образом. Сначала они рассказывают, что у человека творится сейчас, а уж потом дают ему описание его будущих дел, а заодно и путь. Отвлекшись от самих гаданий, нам стоит перенять их способ. Чтобы что-то делать, нам надо знать две вещи: что мы имеем и чего мы хотим достигнуть. И тогда только нам станет ясно, что именно нам надо делать. Это же очевидно! Путь всегда ведёт откуда-то и куда-то. И если мы знаем исход и цель, мы можем представить себе и путь. И даже простой житейский опыт учит: подумать, а потом уже делать.
А мы? Как часто мы задумываемся над своими поступками? Очень редко после их свершения и ещё реже до того. Это-то и служит поводом думать, что логики у нас нет.
Миром управляют две силы: разум и случай. И силы эти находятся в динамическом равновесии. Если где-то убудет влияния разума, случай тут же займёт его место. Вообще, случай есть некоторого рода буфер в системе управляющих сил. Он пронизывает собой всё и воздействует на всё. И лишь при некоторой активности разума можно уравновесить случай и создать впечатление, что какая-то часть Вселенной стоит на месте. Стоит разуму ослабеть, и случай получит возможность для своего влияния. Стоит разуму вырасти в силе, как случай уходит в тень и перестаёт замечаться.
Задача разума – уменьшение общей энтропии Вселенной путём создания локальных упорядоченных структур. Случай отнюдь не стремится разрушать. Его предназначение – в другом. Он следит за тем, чтобы ничто не было перегружено, чтобы на поддержание чего-либо не тратилось больше сил, чем на что-либо иное. Случай – выравнивает. Его цель – абсолютная однородность. Так учат метафизики. Для меня же важно, что разум должен уметь держать свои произведения, если они хотят быть способными развиваться, а не стать детьми случая по воле случая. Но сила разума – не в числе разумных существ. Сила разума – в союзе со Временем. Так учат метапсихологи, вроде меня. Но даже не это…
Мы всё чаще и чаще поддаёмся случаю. Потому что спешим. Мы просто не имеем времени, чтобы что-то продумать. И поэтому мы не можем противопоставить случаю нечто осмысленное, плод нашего разума. Но почему так?
Почти все орто-, мета- и парапсихологи указывают нам на сумасшедшие темпы нашей цивилизации. «Не то, что поразмыслить, - говорят они, - вздохнуть некогда!» Но всмотритесь, разве в этом виновата цивилизация? Нет, нет и ещё раз нет! Цивилизацию создали люди и люди же установили себе законы своей цивилизованной жизни. И никто (то есть, абсолютно!) им не мешал найти в этих законах достаточно места для размышлений. Тот темп, от которого мы теперь изнываем, мы себе задали сами! Так кто виноват?
Но следом за «кто виноват?» было, и совершенно справедливо, написано «что делать?». И вопрос этот стоит того, чтобы над ним порядком задуматься. И думать медленно, с расстановкой.
По порядку… В чём, собственно, проблема? Проблема в том, что человека гнетёт целый миллион неотложных дел. И на первый взгляд дела эти кажутся самыми важными. Но так ли это?
К примеру. Много, очень много раз человеку приходится доказывать, что он – это он и никто иной. На этом, практически, построена вся наша жизнь. Ведь к чему служат всевозможные паспорта, идентификационные карты, пропуска и прочие удостоверения личности? Естественно, что всё это необходимо получать и подтверждать в миллионах инстанций. И не перечислить проблем, которые при этом возникают! Всю свою жизнь мы доказываем по всякому поводу и без повода, что мы – это мы. «Без бумажки ты – букашка.» И даже смерть наша недействительна без бумажки о том, что мы умерли. Что человек от этого получает дикие стрессы – даже неизбежно.
Человек не может быть там, где хочет, без соответствующей бумажки. Человек не может делать то, что хочет, без соответствующей бумажки. Человеку грозит смертельная опасность, если у него случайно не обнаружится одной из этих бумажек. А если бумажка потеряется? А если её украдут? А если она сгорит при пожаре? Человек теряет право быть признаваемым за человека. Мы все живём, ибо на нас есть бумажка, что мы живём. А нужны ли эти бумажки?
Или вот ещё информация… За день на человека обрушивается громадный поток информации. И здесь, как и везде, 99.9% этой информации нам не нужны. Это море громадно и человек не в силах уже с ним справиться. В одной из книг, к примеру, я видел такую мысль: количество книг, которые заслуживают прочтения, растёт с каждым годом; количество истинных шедевров, которые просто обязан человек прочитать, тоже растёт; а жизни человеческой не прибывает, уже сейчас её едва хватает на прочтение того, что прочтения заслуживает. И, самое печальное, тенденция эта сохраняется. Скоро мы не будем в силах прочитать даже шедевры. А ещё через некоторое время мы перестанем читать старые книги. Они умрут в забытии. И мир будет скуднее, скуднее мыслью. А ещё через некоторое время уйдут в никуда и шедевры. А если учесть, что с развитием цивилизации на одну жемчужину рождается всё больше и больше мусора, то и потери эти будут всё более ценными. И это – отнюдь не далёкое будущее. Уже сейчас ситуация эта становится очень даже острой. Как быть?
Иными словами, жизнь наша под завязку забита вещами, нам вовсе не необходимыми (попросту, хламом). На вещи жизненно важные, действительно необходимые места уже не остаётся. И мы крутимся в этом водовороте трухи, не останавливаясь, не будучи в силах остановиться; не задумываясь, боясь задуматься. И в конце концов у того, что мы зовём душой, наступает пресыщение, а потом и стойкое неприятие жизни. Оно, это ядро жизни, отторгает всё, и тело, которое топит его потоками мутной воды. Уже и душа не обозначает душу. Слово «душа» стало свободным, его теперь можно использовать для обозначения чего-либо ещё. Но не в имени дело, а в том, что эта штука – нашим единственным спасителем в океане сансары. Нещадно заглушаемое, избиваемое, принуждаемое, оно наконец упирается и отторгается нами, как взбунтовавшийся орган. И тот, кто обретёт его вновь, способен будет избавиться от нашего способа жить и выберется из сансары. Но как обрести его? Как снова найти ему место? Как снова вписать в себя эту утерянную часть себя же? Об этом я и хочу поделиться с вами, учитель, своими размышлениями. Я нашёл ответ, или путь к ответу…
Дерзко, конечно, с моей стороны утверждать, о мудрейший, что я нашёл дорогу там, где спасовали столькие мудрецы, и мудрецы не по титулу. Я же – отнюдь не мудрец, и даже глупее среднего уровня. Хотя бы потому, что пользы от моего ума ещё не было. Но раз ум этот ещё работает, то я верю, что это – не просто так. Пусть кому-то моя мысль покажется банальной, даже утопически примитивной, пусть… Я ни от кого ничего не требую. Соглашусь с каждым, кто скажет, что он умнее. Кто скажет, что он более ценен, чем я, тоже будет прав. Не буду спорить и с тем, кто считает мои изыскания совсем ничего не стоящими.
Вы хмуритесь, учитель? А между тем, вам стоит подумать вот над чем: никто не имеет права насильно впихивать иному что-либо. Вы же – буддист, о гуру! Вам уж должно знать о принципе недеяния. Я же даю только тем, кто сам меня об этом просит, и ровно столько, сколько он хочет взять. А всё, что сверх того – от лукавого. Я, само собой, не идеал и далеко не совершенство. Не всё, чего от меня хотят, я имею; не всё, что имею, я могу каждому дать. Но если кто-то на меня за это в обиде, то как я могу злиться на него? Ведь он не получил того, на что надеялся. И это – мой недостаток.
Чего ради люди выдумали цивилизацию? Мне видится такой ответ: цивилизация призвана защитить людей от стихий сансары, упорядочить их жизнь. Задача цивилизации – обеспечить людям гарантии выживания и освободить, тем самым, их душу для того, для чего она была создана. Но здесь надо быть очень осторожным. Такова лишь задача цивилизации, но никак не её цель. Как, к примеру, цель навигатора – попасть в нужное место, тогда как его задача – всего лишь решить пару уравнений из тригонометрии. Чувствуете вы эту разницу, о мудрейший? Она очень тонка, эта разница, почти неуловима. Но и неизмеримо важна для понимания нашего положения. Если попытаться выразиться грубее, то цивилизация не есть самоцель, но лишь средство к достижению иной, более оправданной цели. Исходя из этого можно уже думать.
Нам осталась только душа. И вопросы… Прибыло ли её на планете? Расширилась ли она? Развилась ли? Вы совершенно правы, о гуру… А раз так, то и цивилизация не исполнила возлагаемого на неё. Значит, где-то была допущена ошибка. Но где? Мне кажется, что я её нашёл…
Где-то у фон Дэникена я нашёл место из Кабаллы, где описываются разные миры. И был там такой мир, в котором всё было хорошо, кроме его обитателей, которые периодически получали полную потерю памяти. Особенно часто это с ними случалось, когда они затевали какое-нибудь крупное дело. В таких случаях они забывали, зачем всё это затеяли. Потому-то почти все их значительные начинания остались незавершёнными.
И вот ещё. Это – из моей мусорной тетради. «С одной стороны – цивилизация. С другой – природа. Что лучше? Что есть шаг вперёд? Где дом наш? Куда стремиться?»
Это, помнится мне, на тему «Вольтер versus Руссо». Один, вроде бы, говорил, что человек зол от природы своей, а цивилизация его исправила. Другой был уверен в обратном: человек был бы добрым, если бы его не испортила цивилизация. Мне подобные вопросы приходили в голову много раз, но безрезультатно. Почему?
Итак. С одной стороны – цивилизация; с другой – природа. Мне всё казалось, что вопрос – лишь а том, куда податься. Но теперь всё выглядит иначе.
Мы привыкли решать подобные вопросы весьма своеобразным методом. Каждую альтернативу мы представляем, как исключающую все остальные. И потом пытаемся найти компромисс между взаимоисключающими возможностями. Ясно, что это нам не удаётся. Здесь сказывается наша привычка к анализу. Мы просто забываем о другом методе – о синтезе. А ведь именно синтез служит к рождению всего нового.
Вспомним, хотя бы, Брэдбери. Он тоже искал ответ на эти вопросы, и тоже не нашёл его на Земле. Почему? Здесь он видел только взаимоисключающие противоположности в их пожизненной борьбе. Из которой не рождалось ничего. И ему пришлось выдумать иную цивилизацию, на которую он и перенёс свои соображения. Чтобы разобраться с людьми, понадобились марсиане. И Спенсер…
Они нашли то, что мы не можем найти уже несколько столетий. У них религия и наука не находились в постоянной конфронтации, не изнемогали в постоянных попытках уничтожить друг друга, но взаимно помогали и обогащались. Марсиане не искали смысл жизни, но давали жизни смысл, такой, какой ей наиболее приличествовал. Они учились жить у животных.
Марсиане заметили, что вопрос о смысле жизни поднимался в периоды войн и общественных катаклизмов, когда жизнь не имела смысла. Поэтому они и отказались от его поисков. Поэтому они и ушли тихо и благопристойно, не учинив напоследок всеразрушающего Армагеддона.»
И пусть они хоть трижды выдуманы, они дают нам хороший урок. Хотя, даже в этом мы всё делаем с обратного назаду. Сказано: на ошибках учатся; и сказана, строго говоря, глупость. Ну почему обязательно надо совершить ошибку, чтобы уметь жить хорошо?! Ведь иные ошибки уже не исправить. Но нет! Мы упрямо совершаем ошибки, всё те же, что и раньше. Но не глупо ли надеяться, что если очень уж долго стучать головой о стену, то стена треснет? Скорее уж, треснет голова. Но каждый считает своим долгом шарахнуться об эту стену. О, если бы через трещину в голове могло войти хоть немного ума!
Но в растрескавшиеся головы уже не приходит мысль поискать двери. Надо, однако, уметь различать твёрдую волю и непрошибаемое упрямство. И мы гордимся именно последним. Недаром же сказано: человек, имея всего одну жизнь, живёт так, будто их у него – не меньше тысячи. Вот и получается, что человек, убедившись, что жизнь у него всё же одна, обнаруживает также, что сделано за эту жизнь невозможно мало. Почти каждый на смертном одре приходит к такому выводу. А всё потому, что тратится на всевозможную труху, а о главном даже не думает.
Такие вот невесёлые размышления. Вот вы, о гуру, вы на свете – уже чёрт знает сколько времени. А знаете ли вы то главное, ради чего вы существуете? Согласитесь же, что не ради того, чтобы говорить свои «нет». Я, к примеру, своё главное так и не нашёл. Но уже то хорошо, что я не нашёл его в своих теперешних занятиях. По крайней мере, не буду врать себе, что живу ради своей химии. Но это и плохо. Если я своё главное не найду, то на свете этом долго не задержусь.
Кстати. По каким критериям человек может определить, тем ли он занимается? Очевидно, как-то это можно сделать. Но как-то совершенно самостоятельно. Невозможно спросить даже самого близкого, какова ваша цель в жизни. Точнее, невозможно получить истинный ответ. И гадания всякие редко имеют даже смутное представление об этом.
Американцы придумали такой тест, который вам укажет, работать ли вам археологом или лифтёром. Но где взять тест, который вам скажет, для чего вы родились на этот свет?
Многое мог бы я объяснить людям. И то, что касается меня; и то, что касается их; и то, что касается света вокруг них. Но я не вправе этого делать. Я не могу влиять на жизнь людей, ибо они этого не любят.
Каждый человек железно уверен, что он прекрасно знает, что ему нужно. А если и не прекрасно, то лучше, во всяком случае, чем кто бы то ни было. И не убедить его в обратном, как ни старайтесь. В лучшем случае, он примет от вас совет, что ему делать, чтобы чего-то достичь, но никогда – помощь в определении своих целей. Оно, может, и верно, в какой-то мере. Каждый лучше знает, чего он хочет. Но вопрос в том, хочет ли он того, что ему необходимо?
Каждый уверен, что раз уж он чего-то хочет, то это ему и нужно. Практически, каждый язык понемногу перестаёт делать разницу между «хотеть» и «нуждаться». Смысловая разница уже не ощущается. Но это-то и неверно в принципе.
Мы очень часто желаем того, в чём у нас нет нужды. И напротив, действительно нам необходимое как-то не попадает в круг наших желаний. Многие, очень многие люди замечали, что удовольствие приносит сам поиск, но не обладание. А кто задумывался, почему?
Многое мог бы я объяснить людям, но они этого не хотят. Мой принцип: твоё дело, тебе решать. Чихать на людей, естественно, не следует, но и навязывать им себя тоже нехорошо. А люди горды по природе своей и потому помощи никогда не просят. Да и редко кто замечает, что не всё у него в порядке. А пока убедится в своей беспомощности, совета на стороне искать и вовсе смешно. Так и получается: у кого-то есть, что дать, а иной в этом нуждается, да ни за что не попросит.
Многое мог бы я объяснить людям, да неприятие у них к этому стойкое. Как подать человеку, у которого установка – не брать? Иной бы и спросил, да прежде всего он должен прочитать обо мне в энциклопедии. Вот если бы я был всемирно известным, знаменитым и очень важным, он бы ко мне за помощью обратился. Но в наши времена это ли – критерий? Что с того, что наша элита обо мне не знает? Разве от этого то, что знаю я, становится менее ценным? О Кржижановском тоже до сих пор никто не знает, но он от этого не перестаёт быть одним из величайших событий русской литературы.
И потом… А что, если через пару сотен лет тетрадь эта попадёт в руки какому-нибудь философу? А что, если он разглядит здесь нечто неординарное? А что, если из-за этого меня пропишут в энциклопедию и издадут отдельной книгой? Тогда я, бесспорно, буду уже заслуживать внимания. Но что с того? Теперешним-то скитальцам я не помогу! А через двести лет какие проблемы будут у людей? Может, вовсе и не те, что меня сейчас волнуют. «Посмертная слава – громыхающая телега жизни, едущая дальше порожняком.»x Меня, как и всё остальное, надо использовать сейчас, пока я есть. Потом – поздно будет.