Зима в Перу начинается летом, и хотя на вершинах Анд блестит на солнце снег, а в джунглях буйствует растительность, в долине реки Урубамба в это время нет ни снега, ни зеленой листвы. Только серебристые кроны эвкалиптов оттеняют разлитый по всей долине теплый коричневый цвет. Пахнет корой дерева паросанто, этот мягкий, еле-уловимый запах пропитывает воздух, одежду и тело, кажется сама земля излучает его. Позади красно-коричневых холмов, утыканных кустиками юкк и опунций, выступают снежные вершины горы Вероники, Асангата и Початусан. Мы поднимаемся в горы, в крестьянскую общину (аййу) под названием Мисминай, где еще со стародавних времен сохранились обычаи коммунального уклада жизни. Только здесь, в условиях сурового и сухого высокогорного климата понимаешь, насколько важно сажать, орошать и распределять сообща. Легендарные оросительные каналы, построенные ещё во времена Инков до сих пор снабжают водой крестьянские посевы, и все "аййу" пользуются ими по очереди, по строгому порядку орошая водой каждое поле.
По обеим сторонам дороги расстилаются узкие полоски пахотной земли и поднимаются вверх в виде многоступенчатых кольцевидных террас. Земледелием в этих местах начали заниматься много веков назад, а когда в долину Урубамба пришли Инки, сельское хозяйство достигло своего апогея. Талантливые организаторы, прекрасно умеющие планировать и воплощать свои идеи в реальность, Инки стали прокладывать террасы всё выше и выше в горах, приспосабливая разные растения к высокогорному климату и выводя все новые сорта кукурузы и картофеля, маиса, арахиса и коки. В Перу известно три тысячи сортов картофеля, и только здесь можно увидеть початки кукурузы с зернами величиной с крупный земляной орех.
В Перу говорят, что бедняк - это тот, у кого нет ни друзей, ни родственников. Но бедность понятие относительное, и несмотря на то, что в долине реки Урубамба выращивают до пяти урожаев в год, здешние крестьяне живут на гране нищеты. Во времена Инков бедных в Перу не было вовсе и каждая семья получала землю в пожизненное пользование, хотя и не могла её продать или переехать в другое место. Прежде чем трудиться на своих наделах, крестьяне распахивали земли вдов, больных и стариков, - всех тех, кто не мог этого сделать сам. В случае неурожая государство снабжало жителей продовольствием, хлопком и шерстью, и по всей империи были разбросаны склады, содержащие запасы, которых хватило бы на несколько лет. Неудивительно, что деньгами в империи Инков не пользовались. Кому нужны были деньги в таком утопическом обществе, обеспечиваюшем всем необходимым и в обмен дающем минимум свобод. В отличие от современных крупных городов, изобилующих попрошайками и бездомными, при инках попрошайничать считалось просто бесстыдством, а домов хватало на всех.
Проезжаем Морай. Когда-то город процветал из-за продажи соли, но сейчас кажется пустым и заброшенным, только изредка можно заметить вывешенные перед домами на длинных шестах ярко-красные пластиковые пакеты, призывающие зайти в дом и отведать кукурузного пива "чича". Кое-где можно заметить разложенные на земле для просушки, слепленные из красной глины и соломы кирпичи, из которых построят адобе для жилья, с пустыми окнами без стёкол и отверстием в потолке для дыма. Все члены семьи поделят между собой разные углы единственной комнаты в доме, по земляному полу которого будут шнырять взад и вперед морские свинки, считающиеся здесь священными животными. Рядом с новыми адобе можно увидеть полуразрушенные стены, построенные ещё во времена Инков. Осыпавшиеся со стен камни аккуратно уложены рядышком в стопку, как-будто подготовленные для реставрации, но реставратор ещё долго не заглянет сюда. Сами крестьяне не имеют права ни разрушать, ни восстанавливать древние стены, так и стоят забытые, но неприкосновенные памятники прошлого и ещё долго будут стоят, удивляя мир инженерным мастерством инков. Лишенные художественного вкуса и ничем не украшенные дома перуанских крестьян, как и постройки Инков, строги и примитивны, но как и всё вокруг органически вписываются в окружающий пейзаж.
Постоянно меняющийся климат, землетрясения и ураганы, суровые природные условия жизни в горах заставляли местные племена пристально наблюдать за изменениями, происходящими на земле и на небе. Прислушиваясь к шуму ветра и всматриваясь в звездное ночное небо, люди стремились подстроить свой жизненный цикл к ритму окружающей природы, познать законы вселенной, чтобы жить в соответсвии с ними. Если безлунной ночью посмотреть на перуанское небо, то голова закружится от такого количества ярких звезд. Они сливаются в едином потоке Млечного Пути, прочертившего границу поперёк чёрного неба, границу между двумя противоположностями, между знанием и тайной, между жизнью и смертью. Мы привыкли выделять и давать названия созвездиям, а перуанцы дают имена черным пятнам между звездами, есть здесь и Лама с Ягненком и Змея. Млечный Путь, как говорят перуанские индейцы, пролегает не только на небе, но и на земле, и всё земное является уменьшенной репликой, может быть несколько и измененной, небесного высшего строя.
А еще перуанские индейцы верят, что они рождаются и живут в мире, который знает об их существовании также хорошо, как они знают о существовании всего окружающего. Пачамама-земля поит и кормит их, как поила бы мать, а не отвлеченное божество; Инти-солнце согревает их, а Мамакия-луна светит им в ночи. И как живому существу индейцы приносят молитвы благодарности земле, воде и ветру, совершая приношения в виде сладостей, цветов и листьев коки. Когда-то церемонии совершались в построенных Инками многочисленных храмах, а сейчас языческие верования индейцев так тесно переплелись с католичеством, что читая молитвы, перуанцы обращаются не только к деве Марии, но и к особо почитаемым здесь духам гор, земле и ветру.
Инки считали себя сыновьями Солнца, и культ солнца стал официальной религией империи после того, как Инки пришли в долину реки Урубамбы и стали править населявшими здешние земли народами. Главный храм Солнца находился в Куско (что в переводе означает "пуп"), древней столице империи Инков, куда привозили сокровища, золото, пленников, а также религиозных идолов и божков завоеванных народов. Побежденные боги оказывались в заложниках, и их безопасность должна была обеспечивать спокойствие во всей огромной империи. Жрицами храма Солнца были так называемые "девы солнца", которых отбирали по красоте из восьмилетних девочек королевской семьи и помещали в эти четыре стены пожизненно. Красавицы-девы не только не имели права выйти за пределы храма, но и не могли видеть никого из внешнего мира за исключением членов королевской семьи.
Храмы, как и многие другие постройки Инков, выложены из огромных камней, так что и иголки не просунуть между каменными кладками. До сих пор ученые бьются над загадкой каменного зодчества Инков и доинковских перуансуих цивилизаций. Как, например, огромные валуны перетаскивались из каменоломен на десятки километров вниз теми, кто даже не знал колеса. Индейцы придавали особое значение камням и умели строить так, что никакие землетрясения не смогли поколебать их простых и геометрически совершенных построек, в то время как вокруг рушились дома и церкви, возведенные испанскими завоевателями. Все города Инков построены по одному принципу: религиозная часть с храмами и ритуальными площадками органически вплетается в аграрно-жилой комплекс. Сельскохозяйственные террасы оказываются ступенями, ведущими к храму, а из окон жилых домов можно было, наверное, наблюдать и за пасущимися на терассах ламах, и за жертвоприношениями жрецов. Инки хорошо знали астрономию, и во многих городах обязательно имеется место, где можно наблюдать удивительные световые эффекты, приуроченные к определенным астрономическим явлениям природы. В старом городе Оятатамбо, например, в день летнего солнцестояния лучи предзакатного солнца, с трудом пробившись сквозь плотный завес гор и осветив узкую полоску долины, концентрируются на лице изваянного в скале бога Виракочи, так что его суровое лицо смягчается и на нём появляется улыбка. А в день весеннего равноденствия тень от каменного выступа попадает прямо в специально выдолбленный каменный желоб, что знаменует начало сельскохозяйственных работ.
Старые города инков и окружающие их горы великолепны, но больше всего здесь привлекают простые люди. Скупые улыбки на обветренных смуглых лицах возвращающихся с полей мужчин, загрубевшие в постоянной работе морщинистые руки вечно ткущих и прядущих женщин. Вот по дороге идет маленькая старушка, она тащит в перекинутом через плечо куске яркого самотканного полотна большую охапку хвороста. Старушка идёт, сильно согнувшись и низко опустив голову, поля её старой коричневой шляпы полностью закрывают глаза, а из-под грязной, но всё ещё яркой пышной юбки выглядывают тонкие тростинки её смуглых ног. Невдалеке с горы спускается стадо лам и альпако, погоняемое чумазыми веселыми мальчишками. Увидев приближающуюся машину, мальчишки останавливаются и, зажав хворостины под мышкой, провожают её внимательно глазами, пока она не скрывается вдали. Сдержанные приветствия и искренний веселый смех, тонкое сочетание природной гордости, обезоруживающей наивности, простоты и открытости этих людей заставляет задуматься о сложности нашего, навеянного цивилизованного и такого противоречивого мироощущения. Как в мир своего детства, сюда хочется вернуться опять, чтобы найти то, что было забыто нами когда-то.