Луконина Олеся Булатовна : другие произведения.

Птица-Гром

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Богатая белая гордячка Пегги Уилсон вопреки своей семье выходит замуж за нищего индейского парня Дэнни Бычка.
  ПТИЦА-ГРОМ
  
  1.
  Даже если бы Дэнни Бычок не увидел зловещих чёрных грозовых туч, громоздящихся на горизонте, он бы всё равно почуял приближение торнадо. Порыв холодного ветра растрепал его не связанные в косу волосы и гриву его рыжей кобылы Пегги. Он поёжился, чувствуя, как закладывает уши, а кончики пальцев немеют. Перед глазами всё потемнело.
  
  Пегги коротко и резко заржала она тоже чуяла недоброе.
  
  Мистер Хиггинс, школьный препод географии, сказал бы, что произошло резкое падение атмосферного давления. Покойный дедушка Певца, закадычного другана Дэнни, объяснил бы, что это, мол, старуха Ваканка летит на охоту за душами-нагийа, не попавшими к Бесконечному огню. Ну, а Дэнни по-простому пробормотал:
  
  - Твою мать
  
  И погнал лошадь к предгорьям, чтобы укрыться в какой-нибудь расселине или ущелье. Впрочем, бедную животину и не стоило подгонять, она и так помчалась во весь опор, спасаясь от неотвратимо приближавшегося урагана.
  
  Вокруг них на много миль не было ни души. Вернее, так считал Дэнни, пока в сгущавшемся, несмотря на ясный день, сумраке не различил в стороне какое-то пятно. А потом расслышал отчаянные, почти непрерывные гудки.
  
  Это, мать его, оказался автомобиль, застрявший на старой грунтовой дороге. Наверное, в мотор попала летевшая вихрем и забивавшаяся повсюду пылища.
  
  Дэнни в очередной раз тоскливо ругнулся и направил заартачившуюся лошадь к недоделанному водиле, который вместо того, чтобы бросить свою колымагу и спрятаться в ближайшем овраге, сидел сиднем и сигналил что есть мочи, окончательно подсаживая аккумулятор.
  
  Но все свирепые матюки умерли у Дэнни на губах, когда он наконец понял, кто этот водила.
  
  Пегги Уилсон, вот кто. То есть Маргарет Аманда Уилсон, первая школьная красотка, королева выпускного бала, на которую облизывались все подряд старшеклассники, в том числе и сам Дэнни.
  
  Пегги Уилсон собственной персоной, сисястая, длинноногая и рыжекудрая, восседала за рулём своего открытого золотистого 'ягуара', подаренного ей богатеем-папочкой в честь окончания средней школы.
  
  'Ягуар' побурел от пыли, роскошные волосы Пегги спутались на ветру, но ярко-синие глаза сердито сверкнули, когда она повернулась к остолбеневшему в седле Дэнни и прокричала:
  
  - Чего ты расселся и пялишься на меня, как дурак, Дэнни Булл! Слезай, помоги мотор завести! Я тебе заплачу.
  
  От всегдашней вежливенькой приторности, с какой она и её расфуфыренная мамаша разговаривали даже с наёмными ковбоями, не осталось и следа.
  
  Очухавшись наконец от эдакого сюрприза, Дэнни выпрямился и гаркнул в ответ, удерживая на месте взбудораженную лошадь:
  
  - Это ты какого-то рожна расселась тут, королева, да ещё и распоряжаешься! Пропади она пропадом, твоя тачка, папаша другую тебе купит. Торнадо идёт! Хватит болтать, залезай.
  
  И он протянул ей руку, намереваясь втащить в седло впереди себя.
  
  - Ещё чего, - Пегги залилась гневным румянцем. Тушь вокруг её глаз размазалась, сиреневые модные брючки и светлая блузка помялись и испачкались - видать, она долго и безуспешно пыталась завести свою колымагу, но не растеряла ни капли всегдашней заносчивости. - Чтобы я куда-то поехала с каким-то скином! С краснокожим! Заведи мне мотор и проваливай!
  
  Ей приходилось напрягать голос, чтобы перекричать шум ветра.
  
  Дэнни глубоко втянул в себя влажный холодный воздух. Он как-то сразу успокоился, приняв решение. Не бросать же здесь эту дуру.
  
  - Пока я с твоей таратайкой буду возюкаться, нас обоих унесёт к хуям, - отчеканил он. - И мою животину тоже, - он опять осадил нервно встрепенувшуюся лошадь. - Не поедешь добром, оглоушу по башке и закину в седло, как овцу. Выбирай, ну!
  
  Он снова решительно протянул ей руку.
  
  Пегги посмотрела на его широкую ладонь, потом ему в лицо и прикусила губу. Она тоже выросла в прерии и знала, что такое торнадо. Ни слова больше не говоря, она вытащила из зажигания ключи, из бардачка - бумажник и бросила всё это в крохотную золочёную сумочку. Потом ухватилась за руку Дэнни, и тот выдернул её из машины, как морковку из грядки, усадив на седло перед собой.
  
  Он ещё раз оглянулся на грозно приближавшиеся сине-чёрные вихри и сообщил на ухо притихшей Пегги:
  
  - Я свою кобылку в честь тебя назвал. Такая же рыжая и нравная.
  
  Это была сущая правда, между прочим.
  
  Он прыснул и поперхнулся смешком, когда Пегги, гневно развернувшись, саданула его в грудь острым локотком. Вот же маленькая стерва. Он покрепче обхватил её поперёк живота и едва не присвистнул от восторга.
  
  Пегги Уилсон, богатая белая гордячка, в его объятиях. Вот дела!
  
  Да здравствует торнадо, мать его!
  
  - Хи-юп-юп-хийя! - заорал Дэнни во всю глотку.
  
  * * *
  
  Ту Пегги, что о четырёх ногах, он оставил под скалой недалеко от входа в ущелье. За неё он не шибко волновался: умная лошадь тут же прижалась мохнатым боком к выщербленному утёсу. Стало ясно, что она и с места не сдвинется, пока буря не стихнет.
  
  Пегги Уилсон не была столь покладистой и разумной. Она сама спрыгнула с седла, раздражённо оттолкнув Дэнни, и заявила, сердито блеснув синими глазищами:
  
  - Убери уже свои лапы!
  
  - Без проблем, леди, - легко отозвался Дэнни, незаметно ухмыльнувшись. Дразнить Пегги было хоть и весело, но себе дороже: того и гляди, вцепится в рожу наманикюренными коготками, придётся отдирать, время тратить. - Тогда чеши за мной, да поживее!
  
  К счастью, гордячка носила обычные кроссовки, а не какие-нибудь моднючие туфли на платформе, и поспевала за ним достаточно быстро.
  
  Дэнни отлично знал эти места и помнил, что выше по склону есть пещера, вполне пригодная для того, чтобы в ней разместился целый воинский отряд, не то что два человека. Не исключено, что во время прошлых индейских войн какой-то отряд лакота действительно укрывался там от пуль кавалеристов-синемундирников - вот что рассеянно подумал Дэнни, расседлав лошадь и устремившись вверх по тропе, петляющей среди кустов. Пегги карабкалась следом, не отставая и уже не отказываясь от его протянутой руки, когда у них из-под ног начинали сыпаться камни.
  
  Но они всё равно попали под начавшийся ливень, не успев добежать до укрытия. Да такой, что он моментально промочил их до нитки.
  
  - Чёрт, - досадливо буркнул Дэнни, ныряя в почти незаметный снизу тёмный провал в скале и втаскивая за собой замешкавшуюся Пегги.
  
  Дэнни увёл её подальше от входа - тут можно было стоять, выпрямившись, даже ему с его немаленьким ростом, и дождевые струи сюда не затекали. Он потряс мокрой головой и поглядел на Пегги. Её осунувшееся лицо казалось бледным пятном в темноте, прорезаемой частыми вспышками молний. Удары грома раздавались один за другим, сотрясая гору, со свода пещеры сыпался песок.
  
  Дэнни и самому стало жутковато, что уж говорить о девчонке!
  
  - Это летает Вакиньян, Птица-Гром! - выпалил он, положив руку ей на плечо, чтобы успокоить. - Не бойся!
  
  Но та немедленно вырвалась и раздражённо заявила:
  
  - Я и не боюсь! Не смей меня лапать!
  
  - Да кто лапает-то, - протянул Дэнни, не обидевшись. Голос Пегги дрожал против воли, но своего страха она показывать не собиралась. Молодчина, признал он с уважением.
  
  Его глаза охотника легко привыкали к полумраку, и он видел, что эта упрямая дурочка тоже промокла насквозь - блузка и брючки облепили её, словно влажная листва, она неловко выжимала свою рыжую гриву, как выстиранное бельё, переступая с ноги на ногу. В кроссовках у неё тоже хлюпала вода.
  
  Дэнни бросил наземь седельную сумку, надеясь, что её содержимое осталось сухим.
  
  - Тут одеяло, шмотки, чуток еды и питья, - примирительно сообщил он. - Расположимся, как короли. Считай, что это пикник.
  
  Пегги в ответ только строптиво фыркнула - точь-в-точь как его кобылка.
  
  Мимолётно усмехнувшись, Дэнни содрал с себя мокрую футболку, старательно выкрутил, расправил на торчащих из стены камнях и так же старательно принялся отжимать волосы, подражая Пегги, - с них аж капало. И вообще, тут было весьма промозгло.
  
  - А, и у меня есть фонарик, - обрадованно вспомнил он.
  
  - На что здесь смотреть, - немедленно и предсказуемо отпарировала Пегги. - Не на тебя же! Лучше костёр разведи.
  
  Зубы у неё постукивали, голос срывался, но она всё равно командовала.
  
  И ещё она была такая красивая.
  
  'На тебя я буду смотреть, дорогуша', - живо подумал Дэнни, а вслух рассудительно заметил:
  
  - Дров-то нету всё равно. Какой костёр? Зато при свете веселее. Вдруг тут летучие мыши или ещё что, - продолжал он, включая найденный наконец фонарик. Тонкий лучик света заплясал по стенам пещеры.
  
  - Не смей на меня пялиться, - сердито выкрикнула Пегги, топнув ногой в хлюпнувшей кроссовке. - И оденься!
  
  - Да ладно тебе, я только согреваться начал, - поведал Дэнни, рассеянно роясь в сумке. При свете фонаря стройная фигура Пегги в облепивших её шмотках буквально ослепила его. Стало по-настоящему жарко! - Сама переоденься, а то ведь простудишься насмерть.
  
  - Во что переодеться-то? - выпалила Пегги, с подозрением уставившись на него.
  
  - А вот, - невозмутимо ответил Дэнни, вытряхнув из сумки собственную, совершенно сухую, к счастью, но грязную футболку. Это была его рабочая одежина, в которой он сегодня всё утро вкалывал на ранчо Молли Винтерс, прежде чем поехать домой. - Лови!
  
  И он бросил футболку Пегги, которая её машинально поймала, брезгливо понюхала и закатила глаза:
  
  - Ты что мне свои грязные обноски суёшь?!
  
  - Ну и ходи мокрая, мне-то что, - Дэнни безразлично пожал плечами и задержал дыхание.
  
  - Отвернись! - скомандовала она, наконец решившись переодеться.
  
  - Может, мне выйти, леди? - сварливо огрызнулся Дэнни, но всё же послушно повернулся к стене.
  
  Снаружи мог бушевать не только торнадо - могло начаться извержение вулкана, землетрясение, великий потоп или новый ледниковый период. Дэнни было на это начхать. Даже отвернувшись и закрыв глаза, он видел перед собой полные груди Пегги с затвердевшими от холода сосками и плавный изгиб её стройных бёдер, похожий на изгиб речной излучины.
  
  Пегги не удостоила его ответом. Она поспешно скидывала свои мокрые тряпки, шлёпавшиеся на каменный пол пещеры.
  
  - Ты или очень храбрая или абсолютная дура, - сказал вдруг Дэнни искренне. - Мы тут совершенно одни, я вдвое сильнее тебя, могу сделать с тобой что угодно, а ты раскомандовалась.
  
  У Пегги всё ещё стучали зубы, но она величественно отозвалась:
  
  - Я ни к кому не подлаживаюсь, запомни. Можешь повернуться.
  
  Дэнни поднял голову и независимо, как ему казалось, взглянул на неё из-под полуприкрытых век. Проклятье, она, кажется, сняла с себя всё до нитки, по крайней мере, выкручивала она не только брюки и блузку. Синяя футболка прикрывала её до колен и вообще была слишком, слишком просторной. Чересчур.
  
  - Ты не посмеешь меня тронуть, - заносчиво добавила она, вызывающе встречая его жадный взгляд.
  
  - Тоже совершенно зря сказано, - нехотя пробурчал Дэнни, отводя глаза. - Но я тебя не трону не потому, что ты и твоя семейка упекут меня в тюрягу до конца дней. Знаешь, когда парни начинают думать членом, им плевать, что с ними будет дальше.
  
  Пегги едва заметно вздрогнула, но продолжала презрительно усмехаться.
  
  - Я тебя не трону просто потому, что никогда не принуждал девчонок. Это же позорище для мужика, - рассудительно продолжал Дэнни, вытряхивая из своей сумки свёрнутое одеяло, банку колы и пакет чипсов. Хорошо, что он был запасливым, как барсук. - Что я за чмо, если не могу уложить девку по согласию? Но ты мне даже не нравишься.
  
  - Чего-о? - Пегги разинула рот от негодования, и Дэнни подумал, что вот сейчас-то она точно вцепится ему прямо в рожу своими рысьими когтями, но отважно закончил, косясь на неё:
  
  - Вы, белые красотульки, конечно, нафуфыренные и гладкие, но такие ледышки. Вы и не знаете толком, для чего девке щёлка между ног. Считаете, что у вас там невесть какое сокровище и любой парень должен спятить от счастья, если вы ему только подставитесь, а сами будете лежать-полёживать, раздвинув ножки. Нет, дорогуша. Наши девчонки - горячие и ласковые. С ними в постели не скучно.
  
  Он наконец фыркнул, видя, какое неописуемое выражение приняла хорошенькая физиономия Пегги.
  
  - На вот тебе чипсы, колу, ешь, пей, - сквозь смех вымолвил он, протягивая ей немудрящую снедь. - И садись уже сюда, не бойся, - он похлопал ладонью по расстеленному одеялу, на которое уселся сам.
  
  - Я тебе уже сказала, что не боюсь, - процедила Пегги, привычно вздёргивая подбородок. - И вообще... много о себе мнишь!
  
  Дэнни в свою очередь закатил глаза, ничего не ответив на этот выпад. Шум дождя снаружи не стихал, значит, им предстояло провести тут немало времени.
  
  Можно всё успеть...
  
  Пегги нерешительно сделала несколько шагов, переступая по камням длинными ногами в кроссовках, и повозилась, устраиваясь на одеяле так, чтобы её округлые коленки не торчали из-под края футболки. Это удавалось ей плохо. Дэнни едва не облизнулся, но тотчас сделал вид, что его интересуют только чипсы.
  
  - Ешь, - повторил он, разрывая упаковку, отсыпал себе немного на ладонь и подождал, пока Пегги выпьет колы. Потом взял у неё жестянку и сделал большой глоток. Сердце его сладко сжалось - это был самый настоящий непрямой поцелуй. О, Вакан!
  
  - Может, кроссовки снимешь? - небрежно предложил он. Сам-то он давно разулся и сейчас сидел, блаженно шевеля пальцами босых ног, а на этой дурочке оставалась не только обувь, но и беленькие носочки. Насчёт трусиков Дэнни не был уверен, а вот лифчик она точно сняла и отжала - теперь он скромно возлежал на камнях вместе с остальной её амуницией.
  
  - Антисанитария, - отрезала она, зыркнув на него из-под рыжей чёлки и продолжая с аппетитом уплетать чипсы из шуршащего пакета. - Хочешь ещё? - спохватилась она слегка виновато.
  
  Дэнни покачал головой. Он хотел, но не чипсов. Однако он по опыту знал: если девчонка любит покушать, другие плотские радости ей тоже будут не чужды. А Пегги Уилсон вроде была не из тех, что изнуряют себя диетами. Все её изгибы и округлости были что надо!
  
  Дэнни незаметно сглотнул и беззаботно предложил:
  
  - Костра нету, садись поближе, теплее будет.
  
  Самому ему совершенно не было холодно.
  
  Пегги снова метнула на него полный подозрения взгляд, а Дэнни постарался принять самый что ни на есть невинный вид, хотя всё его хозяйство в джинсах давно налилось и нетерпеливо подрагивало. Того и гляди, 'молния' на ширинке разойдётся!
  
  Пегги тем временем всё-таки сковырнула с ног сырые кроссовки, аккуратно поставила их в сторонке от одеяла и положила сверху свои трогательные носочки, оставшись босиком. Ступни у неё были маленькими и узкими.
  
  - Оденься, ты голый, - она обвиняюще указала пальцем на его обнажённую бронзовую грудь, от которой находилась всего в паре дюймов.
  
  - Зато тёплый, - объявил Дэнни и решительно притянул её к себе, легко преодолев и эту пару дюймов, и её невесомое сопротивление. - Лифчика у меня всё одно нету.
  
  Пегги фыркнула ему в плечо, и он едва не застонал. Теперь вздыбились даже волоски на его шее, что уж говорить о хозяйстве в джинсах!
  
  Дэнни казалось, что он сам весь превратился в напряжённый, молящий об удовлетворении член. Но, с прежней решимостью водружая забрыкавшуюся было Пегги к себе на колени, он только и произнёс, не разжимая рук:
  
  - Тш-ш-ш...
  
  И замер. Сердце оглушительно колотилось в груди. Пегги тоже притихла, как мышка, в кольце его рук. Он втягивал ноздрями запах её влажных, завившихся кудряшками волос, почти уткнувшись носом ей в макушку.
  
  Она расслабилась и длинно выдохнула. Потом немножко повозилась. И ещё повозилась. И опять.
  
  Дэнни закрыл глаза. И старики ещё что-то талдычили про столбы пыток, где, мол, в древние времена воины испытывали своё мужество! После сегодняшнего он висел бы на таком столбе под палящим солнцем с улыбкой до ушей!
  
  Но он надеялся... он надеялся, что...
  
  Пегги снова поёрзала и вдруг замерла, даже не дыша. Потом медленно-медленно подняла на Дэнни свои синие глаза, ставшие просто громадными, и прошептала:
  
  - Это... там... что? Что там у тебя? В штанах?
  
  - Что надо, - буркнул Дэнни. - Что, что...
  
  И снова умолк. Ему оставалось только ждать, молиться и надеяться.
  
  И добрый Вакан Танка, Великий и таинственный, его молитве внял!
  
  Пегги так же, едва слышно, не сводя с Дэнни ошеломлённого взгляда, пробормотала:
  
  - Такой огромный?
  
  - У меня кликуха - Бычок, - сокрушённо признался Дэнни и вновь умолк, пялясь на стены пещеры так, словно был натуралистом, выслеживающим диковинных летучих мышей. На Пегги он и вовсе не смотрел. - Ты это... поспи.
  
  И он потрепал девчонку по круглому плечу, будто убаюкивая.
  
  Та негодующе подпрыгнула, а Дэнни чуть не взвыл.
  
  - Прекрати меня укачивать, ты не моя бабушка! Ты... ты... я... - она, похоже, не находила слов, по крайней мере, таких, что считала пристойными. - Ты же меня хочешь!
  
  - Да ладно, он у меня всегда такой, - сообщил Дэнни со всей невозмутимостью и даже слегка улыбнулся. - Не обращай внимания. Поспи.
  
  Он снова попытался положить руку Пегги на плечо, но она увернулась и цепко ухватилась сперва за ремень его джинсов, а потом за 'молнию' ширинки - цепко и уверенно. Дэнни зажмурился. Его надежды оправдались, охотничий расчёт оказался точным. Пегги Уилсон, королева школы, будущая королева красоты штата, воспитанная и утончённая белая мисс, отнюдь не была девственницей. И ей стало страсть как любопытно, что же за подарок такой у него в штанах!
  
  Ну что ж...
  
  - Я сейчас не могу, - прохрипел Дэнни, собрав в кулак остатки воли, и отвёл пальцы Пегги от своего хозяйства, грозно рвущегося вон из чёртовых тесных джинсов. Столбы пыток! Ха! - У меня это... молельные дни. Да-да, - энергично закивал он, когда Пегги возмущённо фыркнула. - Священные обряды нашего племени... и всё такое, - он наморщил лоб, припоминая мудрёное слово. - Сакрательные.
  
  - Сакральные, дурья башка! - яростно прошипела Пегги, безуспешно пытаясь высвободиться из его железной хватки. - Пусти меня!
  
  - Ты же опять полезешь ко мне в штаны, - жалобно и укоризненно произнёс Дэнни, делая вид, что даёт слабину. - А мне нельзя. Правда, нельзя. Я тебе сразу не стал говорить, чтобы ты не смеялась. Я сюда специально ехал... в горы... для сак-рального обряда, - язык у него заплетался.
  
  Какое там смеяться - Пегги готова была заплакать. Её личико, всё в потёках размазанной туши, исказилось от негодования:
  
  - Какого ещё обряда?! Ты врёшь!
  
  - Вам, бледнолицым, этого сроду не понять, - возразил Дэнни, как бы невзначай позволяя ей вывернуться. - А-а! Ты что?!
  
  Этакой пытки он уже не мог спокойно снести: взбесившаяся Пегги обеими руками схватила у основания его радостно выскочившее на волю хозяйство и вобрала его в рот. Сколько могла. Едва не закашлявшись.
  
  - Он для тебя слишком... большой... - простонал Дэнни, даже испугавшись за неё - он никак не ожидал такой прыти от чинной белой гордячки. От леди! - Ты же...
  
  Слова гасли у него на закушенных губах, едва рождаясь, глаза лезли из орбит.
  
  Пегги что-то промычала, потом на мгновение выпустила его стояк изо рта и, тяжело дыша, произнесла одно лишь слово:
  
  - Заткнись!
  
  После чего вернулась к своему выносящему душу занятию.
  
  Дэнни ещё успел подумать, что сейчас Пегги Уилсон похожа на сопящего и чавкающего циркового медвежонка с бутылкой молока. Это было его последней связной мыслью. Потом он откинулся назад, опёрся на локти и улетел.
  
  Когда он снова разлепил веки, Пегги утирала свой щедрый рот ладонью и выглядела очень довольной. Только что не мурлыкала.
  
  - Антисанитария... - едва вымолвил Дэнни, поражаясь тому, что после такого всё ещё жив.
  
  Тому, что именно Пегги Уилсон отсосала ему, как десятидолларовая шлюха в мотеле.
  
  Тому, что она не требует от него, чтобы он помалкивал о случившемся, не угрожает и не торгуется. Но почему?
  
  Пегги отмахнулась, рефлекторно облизнула губы и заявила, в упор уставившись на Дэнни своими шалыми, торжествующе блестевшими гляделками:
  
  - Твоя очередь.
  
  И задрала подол футболки, без малейшего стеснения стаскивая с себя трусики, оказавшиеся тонким лепестком кружев. А потом, помедлив, стащила и футболку.
  
  Чудеса продолжались!
  
  В голове у Дэнни разом помутилось, но он всё-таки выдавил, собрав в кучку - очень небольшую! - последние разумные мысли:
  
  - Ты хочешь трахаться со мной без резинки, Пегги Уилсон? Твой папаша не обрадуется краснокожему внучку, как пить дать.
  
  - Я на таблетках, - небрежно объяснила та, помахивая трусиками у него перед носом, и Дэнни понял, что раньше он совсем её не знал. Новая невиданная Пегги нравилась ему куда больше прежней. Да какое там 'нравилась' - он уже обожал её!
  
  Пегги пихнула его в грудь обеими руками, снова повалив на измятое одеяло, И победно уселась ему на бёдра, старательно проталкивая в себя его резво вскинувшийся стояк. Дэнни замычал. Перед глазами заплясали искры - мириады разноцветных искр.
  
  - Ты меня угробишь, - безнадёжно выстонал он, и она торжествующе засмеялась, встряхивая враз просохшей растрёпанной гривой, рыжая ведьма!
  
  Дэнни больше не жмурился, он не мог отвести глаз от её раскрасневшегося лица, стройного тела, плавно поднимавшегося и опускавшегося на нём. От подпрыгивавших полных и круглых грудей.
  
  Возможно, он спал или бредил. Возможно, он просто заснул около костра в Чёрных горах, и духи наслали ему этот сон. Такой чудесный, такой великолепный сон!
  
  Дэнни не желал просыпаться!
  
  Вскинув руки, он ухватил взвизгнувшую от неожиданности Пегги за плечи, сдёрнул с себя - она завизжала снова и забрыкалась, протестуя. Но теперь действительно была его очередь.
  
  Его очередь торжествующе смеяться, опрокидывая навзничь эту рыжую упрямую кобылку, разводя в стороны её белые бёдра и запечатывая её пухлый рот поцелуем. Она мстительно укусила его за нижнюю губу - больно, до крови, но он опять засмеялся, сгибая ей ноги в коленях и снова прорываясь в тесную глубину влажного, горячего, сладкого тела.
  
  Он склонился над нею, неистово двигаясь внутри неё, сминая в ладонях её пышные груди, а она вдруг обхватила его за шею и сама принялась целовать, всхлипывая и вскрикивая ему в губы.
  
  Он дождался, пока она не кончила во второй раз - её нутро свело тягучей судорогой, и она забилась, запрокидывая разлохмаченную голову. Тогда он позволил кончить и себе, правда, в последнее мгновение всё-таки выдернув свой пульсирующий стояк и крепко сжав его в кулаке. Таблетки там или не таблетки, он не хотел подставлять эту девчонку, так беззаветно ему отдавшуюся.
  
  Потом он рухнул на одеяло рядом с нею и забылся на несколько мгновений - как провалился. Очнулся он от того, что Пегги принялась медленно водить пальцами по его руке, по плечу, по груди и шее, поднимаясь к лицу и словно изучая. Он поймал эти пальцы губами и раскрыл глаза.
  
  Пегги смотрела на него внимательно, очень серьёзно и казалась старше своих лет. Словно бы она была... была его матерью или сестрой, пришло Дэнни в голову, и он даже машинально схватился за угол одеяла, чтобы прикрыться. Но потом спохватился.
  
  - Я никому не скажу, - с силой проговорил он, успокаивающе взяв её за руку.
  
  Она покачала головой, не отрывая взгляда от его лица и просто ответила:
  
  - Я знаю.
  
  Они так и продолжали смотреть друг на друга, пока Дэнни не очнулся и не схватился за голову:
  
  - Вот я идиот! Одевайся! Быстрее!
  
  - Что... что такое? - растерянно заморгала она.
  
  - Буря улеглась! - объяснил Дэнни, кое-как натягивая и застёгивая штаны и ища взглядом её шмотки. Это было куда легче сделать, чем час назад - в провал пещеры лился такой безмятежный солнечный свет, словно там и не пронёсся торнадо. - Твой папаша сейчас вышлет отряды спасателей тебе на помощь!
  
  - И что? - Пегги машинально прижала к груди свою измятую одежду. Она так и сидела, совсем голая, и Дэнни старался на неё не смотреть, но всё равно видел стройную шею, нежный изгиб спины, невыносимо соблазнительно круглящуюся задницу. - Ты же меня спас. Довёз до этой пещеры. И мы просто... просто... - она запнулась.
  
  - Да, - устало отчеканил Дэнни, уронив руки. - И ты была со мной наедине битых два часа. С краснокожим. С дикарём. Со скином. Люди будут болтать об этом. Тебе такое не нужно. Давай, одевайся! Ну же, винчинчала, девочка, - добавил он уже мягче, заглянув в её растерянное лицо. - И пошли. Может, успеем.
  
  - Да что успеем-то?! - отчаянно выпалила она, мотнув головой. Её рыжие кудри разметались по плечам, и это было так красиво, что у Дэнни в горле вдруг встал комок.
  
  Он тоже тряхнул растрёпанной головой и хрипло отозвался:
  
  - Успеем добраться до твоего 'ягуара', пока туда не нагрянули копы или помощники шерифа.
  
  * * *
  
  И они успели.
  
  Сперва оба спустились по заваленной камнями тропинке - теперь Пегги и вовсе не отпускала руку Дэнни, - отыскали отозвавшуюся ржанием из-под утёса рыжую кобылку, всё время смирно там стоявшую. Лошадь не пострадала - на её блестящей шкуре не было ни царапины.
  
  - Умница, - похвалил Дэнни, взлетая ей на спину - не было времени возиться с седлом, и он просто оставил его в пещере, зная, что всё равно туда вернётся. Одним движением он поднял Пегги с земли и усадил перед собой.
  
  Лошадь вынесла их прямёхонько к 'ягуару', застрявшему в нескольких десятках футов от того места, где они его бросили. Он утопал в грязи, но ураган его не перевернул.
  
  - Вот твой фургон, Дороти, ты возвращаешься в Канзас, - почти весело проговорил Дэнни, опуская девушку наземь, и наклонился к ней, не спешиваясь. - Будешь всем рассказывать, что потеряла сознание и больше ничего не помнишь. Спорим, тебя ещё по телику покажут! И в газетах напишут.
  
  Он старательно изобразил беспечную улыбку.
  
  - Я запомню, - тихо сказала Пегги, неотрывно глядя на него, и в какой-то миг ему показалось, что она сейчас кинется ему на шею. Но нет. - Я ничего не забуду.
  
  Она отвернулась и забралась в свой 'ягуар', на засыпанное песком сиденье. Даже в мятой одежде, грязная и растрёпанная, она была королевой.
  
  Его королевой.
  
  - Хи-юп-юп-хийя! - издал Дэнни боевой клич, разворачивая лошадь обратно к горам, чтобы там укрыться - теперь уже на время неотвратимо надвигающейся, как торнадо, суматохи.
  
  Когда он свернул на ведущую к пещере заветную тропинку, в небе над ним раздался стрёкот вертолёта. Но Дэнни так ни разу и не обернулся.
  
  Это было ни к чему. Совершенно ни к чему.
  
  * * *
  
  - Вау, глядите-ка, кого там показывают, никак, маленькая мисс Уилсон, что с вами, обалдуями, в школе училась, - провозгласила Храбрая Медведица, бросив раскатывать тесто и уставившись на рябивший экран телевизора, возвышавшегося на столике у стены. - Красавица!
  
  Дэнни был с ней абсолютно согласен, но предпочёл промолчать. Рядом с ним на продавленном от прыжков малышни диване чинно восседали старшие пацаны большого семейства Храброй Медведицы, а также его друзья Певец и Кенни, дожидавшиеся пирога.
  
  - Смотри-ка, девчонка была в своём 'ягуаре' во время торнадо! - ахнула Храбрая Медведица, внимательно слушавшая репортаж. - Это просто чудо какое-то!
  
  Дэнни снова был с ней полностью согласен и снова предпочёл промолчать.
  
  - Все ребята в школе по ней сохли, - авторитетно заявил Кенни, на миг оторвавшись от книги, которую читал, и заложив пальцем страницу. - А она сохла по тебе, - он ткнул Певца в бок и лукаво ухмыльнулся.
  
  - Да брось, - неловко проворчал тот. - Ерунду болтаешь. Первая красотка штата, белая богачка - на хрена ей сдался краснокожий. Нищий скин, такой, как я или вон Дэнни.
  
  Храбрая Медведица закивала, соглашаясь.
  
  - Но наш Бычок по ней не сох, - закончил Певец, весело похлопав Дэнни по плечу. - Ему всегда девок с лихвой хватало. А в таких, как Пегги Уилсон, влюбляться - себе дороже.
  
  - Ну да, - уныло подтвердил Дэнни, не сдержав глубокого вздоха, и Певец внимательно на него посмотрел.
  
  Он всегда был слишком чутким, чертяка.
  
  2.
   'Ночь в пути застала меня,
  Здесь оборвалась дорога моя.
  Где продолжение ей?
  В чём смысл жизни моей?
  Там, за цепью великих гор,
  Там однажды зажжён костёр,
  Отблески пляшут на лицах смуглых,
  Бряцанье масок и песни мудрых
  Услышу я...
  Познаю щедрость сердец открытых,
  Славные танцы охот забытых
  Увижу я...'
  
  ***
  Пегги Уилсон, белая гордячка, богачка, королева школьного выпускного бала, без пяти минут королева красоты штата и будущая фотомодель, сидела на полу у своей кровати в одной пижаме и ожесточённо месила кулаками подушку - настоящий лебяжий пух, чистый лён, ручная вышивка, пятьдесят шесть долларов с пересылкой из столицы штата. Из её синих глаз на подушку брызгали злые слёзы. И даже сопли, хотя таких низменных жидкостей в носу у королев и в помине быть не должно.
  
  Пегги схватила валявшуюся на тумбочке пачку 'клинекса', вытянула сразу три салфетки и яростно высморкалась.
  
  В конце концов, это было даже смешно. Ей ли реветь из-за парня! И ладно бы, из-за кого-нибудь из сыновей отцовских деловых партнёров, выпускников Гарварда и Йеля с блестящим будущим! Но из-за Дэнни Бычка, из-за нищего тупого дикаря, который всю жизнь только и будет, что лошадей объезжать!
  
  'Тебя-то, милочка, он объездил как надо, - произнёс в голове Пегги ехидный внутренний голос. - И он вовсе не тупой'.
  
  - Заткнись, - устало прошептала Пегги, шмыгнув носом. Опять же совсем не по-королевски.
  
  Щемило сердце. Словно чья-то безжалостная рука сжимала его и выкручивала. Раньше ей не было знакомо это чувство - тоскливой безнадёги. Она привыкла получать всё, чего бы ни захотела, пользуясь либо деньгами отца, либо своим очарованием. Любого из мужчин. Лишь бы всё оставалось шито-крыто и не мешало её будущей карьере в модельном бизнесе.
  
  Ей нравился секс. Нравилось с его помощью управлять парнями, держать их в узде. Но чёртов Бычок и здесь сумел её обойти: мало того, что он завладел её телом, он в самое сердце сумел к ней пролезть! Он, тупой дикарь!
  
  Не тупой. А ещё великодушный. Добрый. Весёлый. Сильный.
  
  Да она просто втюрилась в него!
  
  - Провалиться! - выкрикнула Пегги, швыряя подушку в стену. Картина, висевшая там сколько Пегги её помнила - барышня в допотопном платье, играющая на клавесине, - сорвалась и с шумом рухнула вниз.
  
  Раздался лёгкий стук в дверь. Пегги замерла.
  
  - Маргарет Аманда, - прозвучал негромкий мелодичный голос матери, - у тебя всё в порядке?
  
  - В абсолютном порядке, мама, спасибо, - заверила Пегги столь же негромко и бесстрастно, - Я случайно уронила поднос.
  
  - Нужно быть аккуратнее, - укорила мать.
  
  Она никогда не входила к дочери без особой на то надобности.
  
  Никогда не обнимала её. Не целовала. Не тормошила, поддразнивая. Не заплетала косичек. Не проделывала всё то, что проделывали другие матери со своими дочками. Такое Пегги видела только по телевизору или в домах школьных подружек... которым отчаянно завидовала.
  
  А те отчаянно завидовали ей, Пегги Уилсон, богачке, живущей в таком огромном шикарном доме.
  
  Холодном доме.
  
  Холодный дом - это как у Диккенса. Пегги любила читать и всегда читала запоем, получая в школе самые высокие баллы по литературе.
  
  Мать не одобряла стремления дочери ходить в гости к 'неровне', но ей приходилось смиряться с этим. Как и с тем, что отец поощрял желание Пегги научиться ездить верхом и владеть оружием - это было достаточно аристократичным для миссис Уилсон, истинной южной леди, уроженки одного из самых почтенных семейств Чарльстона, вынужденной теперь жить в 'дикой западной глуши', как она не раз говорила, скривив бледные губы.
  
  Но именно в этой глуши горнорудная компания 'Уилсон инкорпорейтед' и добывала свои миллионы.
  
  На индейской земле.
  
  Вот с кем Пегги никогда не дозволялось общаться, так это с краснокожими. С парнями и девчонками из племени лакота, обитателями нищих лачуг в резервации Оглала. Хватало уже того, что Пегги училась с ними в одних и тех же школьных кабинетах, ходила по одним и тем же коридорам, ела в одной столовой. Так тоже не раз говорила мать. И ещё она твердила:
  
  - Даже не приближайся к ним, Маргарет Аманда. Бог знает, какой болезнью ты можешь заразиться!
  
  Вспомнив сейчас об этом, Пегги мрачно ухмыльнулась. Она поднялась с ковра, на котором сидела, аккуратно повесила на гвоздь злополучную картину и бросилась ничком на свою пышную постель. Потом перевернулась на спину и уставилась в потолок с золочёной лепниной.
  
  Ей следовало сосредоточиться на поступлении в колледж. На будущей карьере фотомодели, а может, и телезвезды. У неё были для этого все данные. И деньги - деньги её отца. Вот о чём ей следовало думать.
  
  А не о Дэнни Бычке с его едва заметной лукавой улыбкой, здоровенными кулаками в шрамах от драк, взлохмаченной гривой чёрных волос...
  
  И великодушным сердцем, чёрт бы его побрал.
  
  Пегги вспомнила, как он смотрел на неё, расставаясь возле занесённого песком 'ягуара' и прикусила изнутри щёку. До крови.
  
  Не родился ещё на свет тот парень, по которому она будет долго плакать! Дэнни Бычок?! Ха! Не смешите!
  
  ***
  Спустя неделю Пегги - в открытом бледно-лиловом платье, с зачёсанными кверху золотисто-рыжими волосами, с ниткой крупного жемчуга на шее, - сидела рядом с отцом в лучшем ресторане столицы штата и отчаянно скучала. В причёске и в мочках ушей у неё светились такие же крупные жемчужины. Она была хороша, как картинка из журнала 'Вог', и знала это.
  
  По правде говоря, Пегги давно бы остригла волосы, если бы не боязнь материнских нотаций. Её ледяного взгляда, в котором будет читаться: 'Как ты меня разочаровала, Маргарет Аманда'.
  
  Неслышно вздохнув, она поднесла к губам бокал с 'Перье'. Голоса отца и мистера Дэвидсона, с которым 'Уилсон инкорпорейтед' должна была вот-вот заключить контракт на разработку месторождений олова, рокотали, почти не задевая её слуха. Отец взял её в Рапид-Сити, чтобы украсить присутствием дамы деловой обед, как он сам шутливо объяснил, а также поводить дочь по модным магазинам.
  
  Гардеробная Пегги и без того ломилась от барахла. А её ожидал парад манекенщиц с заученными улыбками, горы таких же тряпок, льстивый щебет продавщиц. Скукотища!
  
  Когда Пегги представляла себе, чем будет её жизнь, стань она фотомоделью, как мечтала мать, - тонны косметики и тряпья, - ей хотелось визжать и непристойно ругаться.
  
  Если бы мать узнала, что Пегги известны такие выражения, она упала бы в обморок. Непременно упала. Изящно отставив тонкую холёную руку с бриллиантовым браслетом на запястье.
  
  Тем не менее, выражения эти Пегги подхватила от мрачного хромого старика по имени Дуглас Кимберли, учившего её верховой езде. Дуг воевал в Корее. На самом деле он был не так уж стар, и Пегги всегда с благоговением рассматривала его седые волосы и перечёркнутое шрамами худое лицо. Она была ему благодарна не только за то, что он научил её не бояться лошадей и правильно с ними обращаться, но и за то, что он произносил такие словечки при наследной принцессе Уилсон. Непристойные смачные словечки, которые так контрастировали с её розовой и приторной, как сахарная вата, жизнью.
  
  Самым лучшим в этой жизни было скакать по прерии во весь опор. Не катиться в 'ягуаре', а лететь вместе с упоенной этой скачкой лошадью. Чтобы волосы Пегги и конская грива одинаково полоскались на ветру...
  
  ...- Единственной нашей проблемой могут стать эти дикари лакота.
  
  Встрепенувшись, Пегги подняла глаза. Что такое?
  
  - Проблем не будет, - небрежно отмахнулся отец, слегка расслабив узел галстука.
  
  Значит, про дикарей-лакота сказал его собеседник, мистер Дэвидсон, моложавый джентльмен лет сорока, с очками в круглой оправе, длинными залысинами и тонкогубым ртом, походивший на пастора. 'Он стоит тридцать восемь миллионов... и не женат. Точнее, вдовец', - вспомнились Пегги слова отца.
  
  Многозначительные слова. Отец никогда и ничего не говорил зря. Вот и сейчас он сказал:
  
  - Их племенной совет подписал с нами договор об аренде на пятьдесят лет. Мы успеем взять от этой земли всё, что нужно. А там хоть трава не расти.
  
  - И не вырастет, - с дребезжащим смехом прибавил мистер Дэвидсон. - Тем не менее, Джереми, вы не опасаетесь волнений? Дикари в последние годы чрезвычайно обнаглели, несмотря на предпринимаемые властями меры. Я видел репортажи. Они разгуливают с оружием и заявляют, что эти горы, которые они называют Паха Сапа - их как бы священная земля.
  
  - Она и есть священная, - неожиданно для себя выпалила Пегги, поставив бокал.
  
  Пещера, в которой они с Дэнни укрывались от торнадо, ярко предстала перед нею - так ярко, словно она опять очутилась там. И чёрт... ей захотелось этого! Испариться из чинного ресторана с его хрустальными вазами, замысловатыми блюдами, прочь от скользкого взгляда мистера Дэвидсона - под гулкие своды, где летало эхо от ударов бушевавшей снаружи Вакиньян, Птицы-Грома. Чтобы прижаться к горячей груди Дэнни Бычка, услышать стук его сердца и ощутить его крепкие большие ладони на своих плечах.
  
  - Что за ерунду ты городишь, Пегги? - резко спросил отец, возвращая её к действительности. - тебя ли я слышу? Откуда такие бредни про священную землю?
  
  Его колючий взгляд впился в неё, и Пегги тряхнула головой, выдавив безмятежную улыбку:
  
  - Изучали в школе местные предания. М-м... легенды.
  
  - Похоже, нашему спонсорскому совету необходимо позаботиться о предметах, входящих в программу твоей бывшей школы, - проворчал отец, принимаясь за порцию омаров в своей тарелке. - Забивают ученикам головы дикарскими россказнями вместо того, чтобы цивилизовать этих самых дикарей как следует.
  
  - Кстати, освоение новых месторождений вкупе с уничтожением пресловутых 'священных мест' этому очень поспособствует, - ввернул мистер Дэвидсон. И отец с энтузиазмом закивал:
  
  - Вот именно. Вторая половина двадцатого века, а тут такое! И если на то пошло, племя получит арендные выплаты. Довольно высокие по сравнению с... в общем, по сравнению.
  
  - Вы, как всегда, и о благотворительности не забываете, - коротко рассмеялся мистер Дэвидсон. И отец тоже довольно хохотнул:
  
  - А как же! Это невероятно помогает скостить налоги!
  
  Он весело подмигнул Пегги и поднял свой бокал:
  
  - Итак, за нашу совместную прибыльную деятельность в Чёрных горах!
  
  ***
  По пути на ранчо, сидя в кремовом 'кадиллаке' рядом с отцом и невидяще глядя на шоссе, залитое лунным светом и огнями фар, Пегги лихорадочно размышляла о том, что же ей теперь делать.
  
  Она могла бы, конечно, не делать ничего. Происходящее в резервации Оглала её совершенно не касалось. Что у неё было общего с толпой нищих дикарей, поклоняющихся невесть кому на груде камней, которую они называли священной землёй Паха Сапа?
  
  Корпорация отца заработает на новых месторождениях миллионы. А каждый из индейцев получит по паре сотен баксов. В том числе и Дэнни Бычок.
  
  Ей снова захотелось плакать. Гормоны взыграли, не иначе. То, что она истосковалась по этому дикарю, не имело ровным счётом никакого значения. И искать его она не будет. Вот ещё! Она найдёт... Кенни.
  
  Да, вот именно.
  
  Кенни Форбса, который раньше звался Кенни Питерсом. Но потом последовали страшные события в верховьях Волчьего ручья, у охотничьего домика его отчима, когда тот попытался убить жену, пожелавшую с ним развода, а заодно и строптивого пасынка. Им тогда помогли спастись друг Кенни - индейский парень по прозвищу Певец и, как ни странно, всегда враждовавший с ним помощник шерифа Джеки Шульц. История эта наделала много шуму и попала в газеты, потому что и Шульц, и отчим Кенни в произошедшей перестрелке погибли.
  
  После долгих полицейских разбирательств все выжившие участники схватки были признаны невиновными. Кенни сменил фамилию на девичью материнскую и даже унаследовал ранчо отчима. Но там всё равно не жил, занимаясь только лошадьми, а сам вместе с матерью так и остался в доме своего друга Певца.
  
  Пегги хорошо знала и Певца, и Кенни - как-никак, недавно все они окончили одну и ту же школу. Певца она даже зачастую обсуждала с другими девчонками из своей команды болельщиц, со смехом сетуя на невозможность перепихнуться с этим симпатичным весёлым 'скином'.
  
  Краснокожим.
  
  Скин есть скин. Существо из другого мира. Как и Дэнни Бычок. Ей стоило с этим смириться и перестать маяться дурью.
  
  Но Кенни Форбса она должна была найти, чтобы всё ему рассказать.
  
  ***
  Ей удалось это сделать достаточно быстро. Поразмыслив, Пегги решила, что Кенни можно застать если не на его ранчо, то в индейской Школе за выживание, где он, по слухам, взялся расписывать стены. Парень всегда хорошо рисовал. Пегги уважала его за талант и слегка презирала за робость и безответность. Но, похоже, мямлей он быть перестал.
  
  Она подъехала к индейской школе не на своём новом 'ягуаре' - на сей раз отец купил ей вишнёвый, - а на любимой гнедой кобылке по кличке Цветочница, рассудив, что не стоит пускать пыль в глаза людям, у которых никогда не будет возможности купить 'ягуар'. Оставив Цветочницу у коновязи, где смирно стояла пара низкорослых косматых индейских одров, она поднялась на скрипучее крыльцо и вошла в узкий коридорчик. Раньше это здание, кажется, было чьим-то складом.
  
  Столкнуться тут с Дэнни она не боялась - вырвавшись наконец из школы, тот наверняка должен был бежать от всяких классов и запаха мела, как от огня, подумала Пегги, сумрачно усмехнувшись.
  
  - Добрый день, - церемонно поздоровалась она с немолодой черноволосой женщиной, встретившейся ей в коридоре. - Могу я найти тут Кенни Форбса? Художника?
  
  - Здравствуйте, - приветливо сказала индианка, близоруко прищурившись. - Он как раз в спортзале, занимается росписью. Прямо по коридору и направо.
  
  Вот уж от чего должен был бежать Кенни, как от огня, так это от спортзалов! Сроду он туда не ходил. Пегги опять усмехнулась.
  
  Парень, в заляпанной синей футболке и рабочих штанах, стоял на деревянных , грубо сколоченных козлах и упоенно водил малярной кистью по загрунтованной стене.
  
  - Ого... - тихонько выдохнула Пегги, вертя головой по сторонам. У неё захватило дух - и не только от запаха грунтовки, красок и растворителей.
  
  Три стены спортзала были уже расписаны. И на них красовались скачущие во весь опор лошади... которые тут же, на скаку, становились взмывающими в небо орлами... а те - грозовыми тучами... а те - языками пламени, среди которых смутно угадывались суровые лица краснокожих воинов в полном боевом облачении.
  
  - Это потрясающе! - выпалила Пегги, обретя дар речи. И Кенни обернулся к ней. Его глаза и рот округлились в беззвучном 'о'. И правда, она сама бы очень удивилась, если бы ей, к примеру, хотя бы неделю назад кто-то сказал, что она пойдёт в индейскую школу разыскивать Кенни Форбса.
  
  - Привет, - неловко бросила Пегги, чувствуя себя круглой дурой. - Классно у тебя тут всё выходит.
  
  Кенни благодарно заулыбался, но взгляд его остался удивлённым:
  
  - Спасибо. Пришла посмотреть?
  
  В голосе его звучало любопытство.
  
  - Пришла поговорить, - прямо ответила Пегги, и Кенни спрыгнул на пол и подошёл к ней, машинально обтирая ветошью испачканные краской тонкие пальцы.
  
  - Что-то случилось?
  
  И Пегги всё ему рассказала. О вчерашней встрече в ресторане Рапид-Сити с компаньоном отца. О намерении корпорации Уилсона разрабатывать месторождения олова в Чёрных горах. И о том, что племенной Совет уже подписал договор аренды.
  
  - Вот гады, - выдохнул Кенни, сжав кулаки. Глаза его загорелись гневом.
  
  Пегги кивнула. Она была с ним полностью согласна.
  
  Парень схватил её за руку:
  
  - Ты сможешь пойти со мной и рассказать про это в Центре? Нашим ребятам?
  
  - М-м, нет, - Пегги покачала головой, отнимая руку. - Я рассказала тебе. Хватит и этого.
  
  Она просто не могла столкнуться с Дэнни Бычком, чтобы потом опять ныло и выскакивало из груди глупое сердце. И правда, хватит.
  
  - Это потому, что я белый, а они краснокожие? - негромко спросил Кенни, и Пегги вспыхнула до корней волос, сердито уставившись на него. Но в его глазах не было осуждения, только печаль.
  
  - Если бы я была такой снобкой и расисткой, какой ты меня считаешь, вообще бы сюда не пришла! - отрезала она, разворачиваясь к выходу из спортзала. - Передай им всё слово в слово... и пусть что-нибудь предпримут. Кто предупреждён, тот вооружён.
  
  Это было любимое изречение отца.
  
  Кенни догнал её в несколько шагов и преградил ей дорогу, худой, даже хрупкий, он был не выше неё, но она не решилась его оттолкнуть.
  
  - Подожди, - взволнованно произнёс он. - Я не считаю тебя ни снобкой, ни расисткой. Ты очень смелая, раз решилась сюда прийти.
  
  - Ха-ха, - мрачно хмыкнула Пегги и покривилась. Смелая, подумаешь.
  
  - Но я не понимаю, почему ты так поступаешь, - серьёзно закончил Кенни и посторонился, пропуская её. - В общем, спасибо тебе. Пила майа.
  
  Она знала, почему, но ничего не могла ему объяснить.
  
  ***
  Резервация Оглала забурлила уже к вечеру. Возле здания племенного Совета, судя по телевизионным репортажам, встали пикеты с наспех намалёванными на плакатах лозунгами.
  
  'Не убивайте нашу землю!' - прочла Пегги с дрогнувшим сердцем и отвернулась. Это ведь была и её земля.
  
  Земля, по которой она мчалась верхом, свободная и лёгкая, как птица.
  
  - Что за демагогия! - раздражённо бросил отец, выключая телевизор. - Ничего у этих смутьянов не выйдет, все бумаги подписаны.
  
  Но поднявшаяся шумиха всё-таки возымела своё действие. Племенной Совет был вынужден начать подготовку к потребованному большинством жителей Оглалы референдуму об аренде спорной земли. Тем временем ребята из ДАИ разбили в Чёрных горах палаточный лагерь - как раз в том месте, где должна была начаться разметка пресловутого рудника. Туда телевизионщики со своими громоздкими камерами пробраться не могли, но один шустрый корреспондент из 'Миннеаполис Пресс' всё-таки просочился.
  
  Пегги подобрала газету, гневно брошенную отцом на ковёр, и тут же наткнулось на фотографию Дэнни Бычка - чуть ли не на четверть полосы размером. Засранец гордо красовался перед объективом - голый по пояс, он выпятил свою мускулистую грудь, скалясь в радостной ухмылке... и, конечно, думать не думал ни о какой Пегги Уилсон, которую не так давно неподалеку в этих же горах трахнул.
  
  Гнусный тип, мужлан, дикарь и неотёсанный пентюх. Нищий скин.
  
  Его там легко могли убить, он про это тоже не думал. Что ж, поделом ему будет, вот и всё.
  
  Пегги шмыгнула носом и швырнула газетёнку в корзину для бумаг. Потом, оглядевшись, не видит ли кто, достала. Разгладила, снова свернула и унесла в свою комнату, где спрятала в ящик письменного стола.
  
  Он и её дурой сделал!
  
  * * *
  Через несколько дней 'Уилсон инкорпорейтед' начала подвозку оборудования к предгорьям для последующей переправки на место будущих работ. Приехавший в дом Уилсонов мистер Дэвидсон высказал по этому поводу своё недоумение:
  
  - Не окажется ли такая спешка бессмысленной тратой денег, Джереми? Ведь дикари могут напасть на наших рабочих и всё разграбить! Испортить! Сколько человек охраняет лагерь? Двое? Трое?
  
  Стёкла его очков тревожно сверкнули.
  
  - Ну-ну, уважаемый компаньон, - с ленивой усмешкой протянул Джереми Уилсон. Вся семья и гость как раз сидели в столовой особняка за ужином. - Доверьтесь мне. Я всё объясню вам у себя в кабинете, - он одним глотком осушил свой бокал с хересом, мельком посмотрев на жену и на затаившую дыхание Пегги, - Такие разговоры не для дамских ушей.
  
  - Извините, папа, мама, мистер Дэвидсон, я совсем забыла, мне должна позвонить Дайана по поводу вступительных тестов, - скороговоркой выпалила Пегги, торопливо поднимаясь из-за стола. - С вашего позволения, я отлучусь.
  
  Дайана Кроуфорд была её школьной подругой.
  
  - Для вас я просто Фрэнк, мисс Маргарет, - тонко улыбнулся Дэвидсон и учтиво приподнялся с места, провожая Пегги масляным взглядом.
  
  'Чтоб тебе скиснуть, старый козёл', - угрюмо подумала та, взлетая вверх по лестнице.
  
  Оказавшись у себя в комнате, она на всю катушку включила телевизор с каким-то старым фильмом. Потом сбросила туфли и в одних чулках прокралась в кабинет к отцу. Там было замечательное местечко в простенке между высоченными книжными шкафами. Она без труда протиснулась в эту щель и там замерла, боясь разве что чихнуть.
  
  И вот отец затворил за собой дубовую дверь кабинета, поблагодарив горничную, которая, видимо, принесла бутылку с остатками вина и бокалы. Потом раздался скрип отодвигаемых кресел.
  
  - Что ж, Фрэнки. - благодушно сказал отец, - позвольте объяснить вам мой замысел. К горам мы подвозим сейчас только мелкое и не самое дорогостоящее оборудование. И охраняют его двое местных полицейских, подчёркиваю, местных, это важно. Разумеется, опасность нападения дикарей существует, но это нам только на руку.
  
  - Э-? - настороженно протянул Дэвидсон. - Я как-то не очень понимаю...
  
  - По документам эта земля уже наша, и результаты так называемого референдума никак на это не повлияют, - спокойно продолжал отец, - Но мы законопослушно ждём его итогов. Тем временем буйная дикарская молодёжь, эти экстремисты, атакуют наш лагерь, принявшись громить находящиеся там машины, и, возможно, пытаясь ранить или даже убить охранников. Угадайте, на чьей стороне в таком случае будет закон, власти, общественное мнение всей страны и мнение подавляющей части белого населения штата? Знаете ли, краснокожие тут в меньшинстве. А всевозможные хиппи, защищающие их, как диких животных, у нас не в чести.
  
  Отец довольно рассмеялся.
  
  - Минутку, - пробормотал Дэвидсон, откашлявшись в явном замешательстве. - Вы с такой уверенностью заявили, что экстремисты нападут. Почему?
  
  - Потому что я заплатил кое-кому из них, - бесстрастно пояснил отец. - Точнее, одному парню, который когда-то работал у меня на ранчо. Он подогреет этих сумасшедших, подольёт, так сказать, масла в огонь. Они нападут, смею вас заверить, в самое ближайшее время. Это будет... м-м... новость для первых полос.
  
  - А ваш... наёмник... он не станет болтать о вас, допустим, спьяну? - с некоторым скептицизмом осведомился компаньон.
  
  - Ну неужели же я сам с ним разговаривал? - досадливо отмахнулся отец. - И потом, что будут значить его слова против моих? Не беспокойтесь ни о чём, у меня всё под контролем. Кроме того, есть и ещё один вариант развития событий. Представьте себе, что разгневанные таким оборотом дел, законопослушные белые граждане, в свою очередь, постараются выкурить краснокожих с принадлежащего нашей корпорации участка - исключительно в благих целях и мирными средствами... а там уж как получится. Естественно, нанимал их тоже не я. Так что, повторяю, у меня всё под контролем.
  
  - Я прямо сценарий какого-то голливудского боевика слышу, - уважительно отозвался после недолгой паузы мистер Дэвидсон, и отец вновь удовлетворённо хмыкнул:
  
  - Я подумываю купить одну небольшую киностудию. В конце концов, у меня выросла красавица дочь!
  
  - О да, мисс Маргарет - настоящее сокровище! - пылко отозвался Дэвидсон, и отец, поднимаясь с кресла, похлопал его по плечу:
  
  - Если вы сумеете очаровать её, я не буду возражать... Что ж, идёмте вниз, вот-вот подадут десерт.
  
  ***
  Пегги было не до десерта. Когда дверь за собеседниками захлопнулась, она выждала несколько минут и на цыпочках прокралась к себе в комнату. Там она опустилась на кровать и объявила постучавшейся в дверь матери, что у неё болит голова, и она ляжет спать пораньше.
  
  - Передай, пожалуйста, папе и мистеру Дэвидсону мои извинения.
  
  На самом деле голова у неё работала холодно и чётко. Наверное, как у отца, когда тот продумывал план захвата участка в Чёрных горах.
  
  Да, она была дочерью своего отца!
  
  Долой эмоции. Сейчас они только помешали бы. Ей следовало быстро - очень быстро, раз отец сказал, что нападение вот-вот произойдёт! - принять решение и осуществить его.
  
  Самым разумным и безопасным стало бы обратиться к прессе. Да, вот именно. На телестудию или в газеты. Был ещё прямой эфир на местной радиостанции, которой заправлял некий Мо. Но всё существо Пегги восставало против того, чтобы ославить собственного отца перед тысячами людей - исподтишка, не дав тому возможности оправдаться.
  
  Боже, если бы только он мог выслушать её прямо сейчас и принять её аргументы! Но нет. Джереми Уилсон никогда не откажется от прибыли, потакая прихотям каких-то дикарей.
  
  И собственной дочери, влюбившейся в такого дикаря.
  
  Пегги должна была предупредить самих лакота о том, что вот-вот произойдёт. О провокаторе в их рядах. И она не могла рассчитывать ни на Кенни Форбса, ни на Певца - оба они, судя по газетному репортажу, находились там, в Чёрных горах. Как и Дэнни.
  
  Значит, ей предстояло самой пробираться туда.
  
  Она дождалась, пока в доме всё стихло. Даже это было непросто сделать. Её одолевала нервная дрожь, хотелось бегать по комнате, снова молотить ни в чём не повинную подушку, а снаружи, по коридору, то и дело кто-то проходил, в гостиной раздавалось приглушенное бормотание телевизора и горел свет - всё время, пока Пегги нетерпеливо выглядывала в окно. Наконец все вроде как угомонились, свет внизу погас, и тогда она осторожно подняла оконную раму и вылезла наружу - уже в джинсах, ковбойке и кроссовках, сколов волосы в пучок на затылке.
  
  Путь этот был ей знаком с детства - она не раз его проделывала: по крепкому старинному карнизу до средней ветви такого же старого дуба, росшего у самой стены особняка, а потом - по стволу вниз. Несколько минут - и она уже стояла на земле.
  
  Идти в гараж и брать машину смысла не было - шум мотора тут же кто-нибудь да услышал бы. Поэтому Пегги прокралась в конюшню, даже не подсвечивая себе путь фонариком - эту дорогу она нашла бы и вслепую, но над её головой ярко светила луна.
  
  Носившиеся перед воротами ротвейлеры Джой и Джилл, которых отец всегда выпускал на ночь из вольера, спокойно обнюхали кроссовки Пегги и копыта Цветочницы, шедшей за хозяйкой в поводу.
  
  - Пока, ребята, - прошептала Пегги, закрывая за собой ворота. Она не знала, вернётся ли сюда вообще. Но не позволяла себе думать дальше, чем на два шага, созревший в голове план следовало выполнять поэтапно.
  
  Она оседлала Цветочницу и рысью направила её прочь по грунтовой дороге - к Чёрным горам. Их очертания были чётко видны на фоне более светлого неба, до краёв пропитанного лунным сиянием.
  
  Горы будто ждали её.
  
  ***
  Пегги верхом на Цветочнице почти неслышной тенью проскользнула мимо бензозаправки Пита Майерса. Хотя она мимолётно подумала о том, не позвонить ли всё же оттуда в редакцию 'Миннеаполис Пресс', оставив сообщение на автоответчике. Но что она могла сказать? В Чёрных горах вот-вот начнётся заварушка, пришлите корреспондента? Она и ехала-то туда для того, чтобы возможное столкновение предотвратить.
  
  - Побыстрее! - шепнула девушка, обнимая Цветочницу за шею. - Пожалуйста, милая.
  
  Когда она осадила кобылу возле временного лагеря 'Уилсон инкорпорейтед', было уже за полночь. В лунном свете ясно вырисовывались углы ящиков, прикрытых брезентом, и белела одинокая палатка, из которой сразу же показался какой-то человек. Видимо, охранники не спали и услышали стук копыт.
  
  Пегги спрыгнула наземь, успокаивающе опустив ладонь на спину всхрапнувшей Цветочницы. Саму-то её некому было успокоить.
  
  - Доброй ночи, офицер, - неловко пробормотала она, разглядев форменную одежду на подошедшем к ней человеке и вспомнив, как отец говорил - лагерь, мол, охраняют двое полицейских. Индейских полицейских. И это, мол, тоже нам на руку.
  
  Потому что индейцы будут убивать друг друга, подумала Пегги, стиснув зубы.
  
  - Что вы тут делаете, мэм? - вместо приветствия резко поинтересовался подошедший. - Мисс Уилсон?
  
  Его густые чёрные брови сошлись к переносице. На вид ему было лет тридцать, плечистый и крепкий, и не заполошный юнец. Слава Богу.
  
  Второй полицейский, вмиг очутившийся рядом, длинно присвистнул. Вот он как раз казался моложе первого лет на семь и куда легкомысленнее.
  
  - Пегги Уилсон?
  
  Он растерянно заулыбался и сдёрнул свою широкополую шляпу.
  
  - Я - Мэтт Воронье Крыло, это мой напарник Саймон Маленький Камень, - отрывисто представился первый. - Что вас сюда привело в такую позднь?
  
  Взгляд его был очень острым и внимательным. Пегги вдруг запоздало пожалела, что спешилась. Они ведь могли и задержать её!
  
  - М-м-м... - промямлила она, отступив на несколько шагов, но потом тряхнула головой, вдруг разозлившись. Она, чёрт побери, не делает ничего дурного и подлого!
  
  В отличие от своего отца.
  
  - Мой отец... - выдохнула Пегги, почти с мольбой глядя в суровое лицо полицейского. - Так получилось, что я подслушала его разговор с компаньоном. Он подкупил кого-то там, в Паха Сапа, - она махнула рукой в сторону Чёрных гор, дышащих ночным холодом, - чтобы тот подговорил остальных напасть на вас. На этот лагерь. Ранить кого-то из вас или даже убить. Он сказал, что это... - голос её упал до шёпота, - нам на руку.
  
  Произнесённые вслух, эти слова прозвучали так, что она задрожала. И совсем не удивилась, когда поняла, что оба полицейских сразу же ей поверили.
  
  Те переглянулись. На скуластом лице Маленького Камня уже не было ни тени улыбки.
  
  - Мы тут как сраные ягнята на заклание, - произнёс он, нервно обернувшись, и погасил включённый было фонарик.
  
  Мэтт поморщился и рассудительно сказал:
  
  - Малолетки, которые собрались там плясать и горланить песни в честь духов - может, и дурни, но не убийцы. Поорать и пострелять они горазды, чего уж, но не с перепою или с обкурки. У них в ДАИ с этим строже, чем у нас в полиции, - он криво усмехнулся, покосившись при этом на Маленького Камня, и потёр ладонью сильную шею. - Тем не менее, от шальной пули никто не застрахован. Ладно, спасибо, что предупредили, мисс. Эй, вы куда?
  
  - Ну мне же надо и их предупредить! - пояснила Пегги, проворно взбираясь в седло, и погнала лошадь прочь, прокричав в темноту: - Простите!
  
  У неё сильно полегчало на душе. Оставалось осуществить вторую часть плана.
  
  И ещё - увидеть Дэнни Бычка.
  
  ***
  Пегги сто раз успела мысленно поблагодарить шустрого корреспондента 'Миннеаполис Пресс' за то, что в его статье было довольно чётко обозначено местонахождение лагеря, разбитого парнями лакота в Чёрных горах, на участке, предназначенном под рудник 'Уилсон инкорпорейтед', в верховьях Лосиного ручья. Не у отца же ей было про это спрашивать!
  
  Она никогда там прежде не бывала, но представляла, как туда добраться. Тут стоило поблагодарить Дуга Кимберли, учившего её стрелять и ездить верхом. И показавшего ей охотничьи тропы Паха Сапа.
  
  Священных Чёрных гор.
  
  Ей снова пришлось спешиться и вести кобылу в поводу - настолько крутой и узкой стала тропинка, по которой они взбирались. Воздуха не хватало, щёки щипало от холода, руки занемели. В конце концов Пегги остановилась и, запыхавшись, пробормотала:
  
  - Давай, малышка, уходи. Возвращайся обратно. Ты мне уже ничем не поможешь.
  
  Она похлопала Цветочницу по холке, побуждая развернуться, и продолжила упрямо карабкаться вверх. Но впервые подумала о том, что будет, если она всё-таки заблудится и не найдёт лагеря. Она легко могла сорваться в пропасть, простирающуюся справа от тропинки. Из-под ног сыпались камни, внизу бурлил и шумел ручей. Луна то и дело скрывалась за невесть откуда набежавшими тучами. А вдалеке, над острыми вершинами скал, что-то пророкотало.
  
  Птица-Гром взмахивала могучими крыльями в своём гнезде, готовясь взмыть в чёрное небо.
  
  Пегги дрожала от холода и испуга, ловя пересохшим ртом разреженный воздух, но никак не могла надышаться. Голова у неё закружилась, и она оперлась плечом на спасительную скалу слева от себя. Фонарик выскользнул у неё из пальцев, ударился об землю и, конечно, тут же погас.
  
  - Вот дерьмо - со слезами ругнулась она, не узнавая собственного голоса.
  
  И тут прямо над её головой, едва не мазнув мягкими крыльями по макушке, плавно пролетела птица. Сова!
  
  Пегги замерла, озадаченно провожая её глазами. Это была маленькая неясыть, она летела уверенно, ясно различимая в свете вновь появившейся луны, и исчезла из виду спустя несколько мгновений.
  
  Пегги шумно выдохнула и пошла вперед, следом за птицей, невесть от чего приободрившись.
  
  Снова зашуршали камни, осыпаясь в ручей - но на сей раз вовсе не из-под её ног. Не веря своим глазам, она растерянно уставилась на выросшего прямо перед нею человека - в куртке с бахромой, с перьями в тёмных волосах, с дробовиком за спиной, похожего на духа этих гор.
  
  Она коротко ахнула.
  
  Какой там дух! Это же был Дэнни Бычок!
  
  Проклятущий Дэнни Бычок, здоровенный, будто скала, возле которой он застыл как вкопанный. Он тоже явно не поверил собственным глазам, увидев на тропинке Пегги.
  
  - Ты... что тут делаешь? - пробормотал он, сглотнув.
  
  Пегги шагнула вперёд раз, другой на одеревеневших непослушных ногах, покачнулась и вцепилась ему в плечи. Он был такой большой и тёплый, чёрт бы его побрал!
  
  - А ты что думал, я тебя оставлю наедине с твоими паршивыми смуглянками? - прошептала она куда-то ему в шею, когда он подхватил её на руки, неловко прижимая к себе. Неловко и бережно, будто какую-то треклятую драгоценность. От него пахло костром и полынью, и у Пегги заныло сердце.
  
  - Какие ещё смуглянки? - задыхаясь, вымолвил он.
  
  - Жаркие, какие-какие, сам хвалил, - огрызнулась она, стараясь, чтобы не стучали зубы. - П-пропади ты п-пропадом, я тебя н-ненавижу, чёртов б-бабник!
  
  - О Вакан... - простонал Дэнни, стремительно сбегая куда-то вниз. Вниз, вниз, вниз. Ему точно не нужен был проводник или фонарь. Он знал тут каждый камень.
  
  Пегги цеплялась за него изо всех сил и не хотела разжимать рук, даже когда он выскочил на освещённую пламенем костра небольшую поляну. Сквозь мокрые ресницы девушка разглядела две островерхие палатки-типи и ошеломлённые физиономии высыпавших оттуда или вскочивших с земли парней. У неё невольно вырвался дрожащий смешок.
  
  - Ни черта себе пташку ты поймал, - обалдело протянул кто-то из них.
  
  - Не ловил я никого, - пробурчал Дэнни, с явной неохотой ставя Пегги на землю, а та в унисон с ним выпалила:
  
  - Сам ты пташка!
  
  Она сердитым и теперь уже совершенно ясным взором обвела столпившихся парней - их было около десятка, и действительно, никаких смуглянок тут не наблюдалось, Бычок не соврал.
  
  Среди других стоял Певец, который уставился на неё, сдвинув брови, и протолкавшийся поближе Кенни Форбс. Он выжидательно посмотрел на Певца, как и все остальные - видимо, именно тот являлся здесь вожаком. Пегги почувствовала огромное облегчение, поняв это. Певец всегда был здравомыслящим, не одержимым и не озлобленным, даже когда отправлялся драться на задворки школы - краснокожее хулиганьё против белого.
  
  - Ты ведь не заблудилась в горах, не так ли, Пегги Уилсон? - негромко спросил он.
  
  Девушка утвердительно кивнула:
  
  - Я искала вас. Ваш лагерь.
  
  Она порадовалась тому, что голос её не дрожит. Большая ладонь Дэнни легла ей на плечо, и она её не сбросила, а вскинула глаза, встретившись с ним взглядом.
  
  - Зачем? - Певец прищурился. Пегги вдруг ясно различила на его щеках следы зарубцевавшихся шрамов.
  
  - Она ведь уже однажды предупредила нас, - громко напомнил Кенни, выступая вперёд, - предупредила, что корпорация её отца зарится на эту землю. И всё оказалось правдой, - он с тревогой посмотрел на Пегги. - Что ещё стряслось?
  
  Боже... Она понятия не имела, что им ответить, этим насупленным, сумрачно воззрившимся на неё парням, на чьих усталых лицах читалось подозрение, а смуглые руки сжимали оружие. Они точно не на пикник здесь собрались. А её отец был для них врагом. Как и они - для него. Что им говорить? Как объяснить?
  
  Ладонь Дэнни легонько сжала её плечо, Пегги снова вскинула на него глаза и вдруг сказала чистую правду, не увиливая, и не таясь.
  
  Она устала притворяться и врать!
  
  - Я не хочу, чтобы его убили, вот этого вот, - она переглотнула, - здоровенного обалдуя... и вас тоже! - она сердито развернулась на изумлённые смешки. - И нечего тут ржать, жеребцы вы застоялые! Мой отец, - она на миг прикусила губы, но потом продолжала чётко и громко, - нанял кого-то из вас, чтобы спровоцировать стычку с полицейскими возле того места, куда подвезли оборудование. Я не знаю, кого именно, но он должен подбить вас напасть на охрану! Я не вру, я сама слышала, как отец это говорил!
  
  Последние слова ей пришлось прокричать, потому что вокруг поднялся возмущённый недоверчивый ропот.
  
  А Дэнни уже без церемоний облапил её, словно пытаясь прикрыть собой, но тут она вырвалась, гневно сверкнув глазами:
  
  - Я не цыплёнок, а ты не наседка, Дэнни Булл, и я говорю правду!
  
  Прятаться за его широкой спиной она не собиралась, хотя сердце у неё так и прыгало.
  
  - Токахе! - гаркнул парням Певец. - Заткнитесь! - и, добившись относительной тишины, снова повернулся к Пегги. - Подробнее расскажи.
  
  Та не успела заговорить, когда кто-то из толпы крикнул:
  
  - А чего её слушать, белую сучку, мало ли чего она наплетёт! Её надо взять в залож...
  
  Слова эти оборвались хрипом, когда Дэнни, шагнув вперед, молниеносно схватил парня за горло. Тот судорожно закашлялся, отбиваясь, и еле выдавил:
  
  - Очумел?! Из-за какой-то...
  
  - Отпусти его! - Певец ухватил Дэнни за локоть, и тот неохотно разжал пальцы, а Певец за шиворот поднял матерящегося парня с земли. Пегги смутно припомнила его. Томми или Тоби. Он тоже учился с нею в одной школе. Работал на ранчо отца, перегоняя скот.
  
  - Вы... кого слушаете, - прохрипел он и зло сплюнул. - Она же нас друг на друга натравливает!
  
  Тимми - вот как звали этого идиота. Тим Стой-В-Сторонке.
  
  - А то мне больше делать нечего! Вы что, тупые?! - отчаянно завопила Пегги в ответ, уже не пытаясь сдержать яростных слёз, которые так и брызнули из глаз. К чёрту! Она не холодильник, не ледышка! Пусть знают! - Я его люблю, вот его, поняли вы, тупицы?!
  
  Она свирепо саданула Дэнни локтем в живот, и тот охнул, согнувшись пополам, но всё равно заулыбался счастливо и растерянно, уставившись на девушку снизу вверх.
  
  Вот теперь они ей, кажется, действительно поверили.
  
  - Это точно, принцесса Уилсон не полезла бы ночью в горы, чтобы нас стравливать. На кой ей это? А вот ради парня - другое дело! - выпалил Кенни и вдруг захохотал во всю глотку: - Чёрт, ты крута! Но и ты силён, Дэнни! И когда успел?
  
  На распрямившегося Дэнни обрушился град дружеских тычков и похлопываний по плечам - теперь уже под общее ржание. Хохотал даже Тим.
  
  - Святое дерьмо! - Пегги врезалась в толпу, с гневным облегчением лягая всех, кто подворачивался. - Да прочухайтесь же вы наконец! Не до того сейчас!
  
  Она застыла, беспомощно сжав кулаки, и наступила тишина, в которой вдруг снова раздался одинокий громовой раскат. И ещё один. По вершинам гор прокатилось гулкое эхо. А по ущелью пронёсся порыв холодного ветра, раскачивая ветви сосен над ручьём так, что посыпалась хвоя.
  
  - Я не предатель! - глухо вымолвил Тим, хотя ему никто и слова не сказал. - Не брал я никаких сраных денег!
  
  - Токахе, - процедил Певец и опустил голову, покусывая губы. В неверном свете костра он казался намного взрослее своих лет. Все вокруг замолчали. Потоптавшись рядом, Кенни нерешительно тронул друга за плечо.
  
  - Мы обсуждали, что нам делать, все вместе, - негромко проговорил Певец, поднимая напряжённый взгляд. - Многие орали, что надо ломать эти грёбаные бульдозеры, и кто-то вправду орал громче других...
  
  - Я не орал, - растерянно пробормотал Дэнни, посмотрев на Пегги. - Ну, потому что мы же не разбойники какие-то...
  
  Та машинально утёрла мокрые щёки и взяла его за руку. Что бы ни случилось с ними дальше, он теперь принадлежал ей, и все об этом знали. Ей следовало бы умереть от стыда. Вся её предыдущая жизнь пошла прахом, но она была странно спокойна. Странно счастлива.
  
  - Здесь кого-то из наших нет, - отрывисто продолжал Певец, быстро оглядевшись. - Кто-то отсюда свалил. Где Гарри Левша?
  
  Парни тоже принялись неуверенно озираться. Кенни подскочил к палаткам и заглянул в одну, в другую.
  
  - Нету, - убитым голосом сказал он, обернувшись. - Да и не спать же ему, когда мы тут... вопим.
  
  - Так он, может, дежурить пошёл, - расстроенно предположил Тим.
  
  - Я же дежурил, - Дэнни повёл могучим плечом, крепче сжав ладонь Пегги. - Когда мы пришли, я никого вместо себя на тропу не посылал. Левша был тут, у костра со всеми. Значит, сам ушёл, когда...
  
  - Когда увидел Пегги, - устало закончил Певец. - Всё ясно.
  
  - Да при чём тут Уилсонова дочка? - запальчиво начал Тим. - Она же всё равно наверняка не знает, кто... - он запнулся. - Чёрт... твою мать! Ну как же так? Мы ведь все тут - одно... были. И куда ему теперь деваться? Он что, совсем дурак?
  
  - Я думаю, он просто запсиховал, вот и всё, - рассудительно проговорил Кенни. - Испугался, что выдаст себя, если мы поверим Пегги. Вот и удрал.
  
  - Да куда ему бежать? - растерянно и сердито повторил Тим, топчась на месте. - В Канаду, что ли? От нас? Из-за бабла? Или... что?
  
  Певец снова стремительно огляделся и тревожно окликнул:
  
  - Шунктокеча!
  
  Это ещё кто?
  
  Пегги удивлённо посмотрела на Бычка, а тот стащил с себя куртку и буквально завернул в неё девушку, шепнув ей на ухо:
  
  - Только больше не брыкайся, винчинчала.
  
  Улыбка у него была нахальной и тёплой. Пегги почувствовала, что несмотря ни на что, сердце её тает, словно сладкий тростник над костром. Чёрт, вот же чёрт!
  
  - Шунктокеча - это кто? - споткнувшись на незнакомом слове, таким же быстрым шёпотом спросила она.
  
  - Это его волчица, - Дэнни кивнул на Певца уже без улыбки, и Пегги смутно вспомнила рассказ кухарки о каком-то странном звере, прибившемся, мол, к индейскому парню в Оглале. - Её тоже нигде нет.
  
  И тут по горам гулким эхом прокатились уже не громовые раскаты, а выстрелы. Два или три выстрела, почти слившиеся в один.
  
  ***
  
  - Сиди здесь! - успел рявкнуть Певец на Пегги, срываясь с места, как и все остальные. - Бычок, держи её, не пускай! Останься тут с ней!
  
  Ага, как же! Пегги резво вывернулась из-под руки Дэнни, сбрасывая куртку, которая мешала бежать, и припустила вслед за всеми. Луна снова ярко осветила ущелье, чётко обрисовав каждый камень и куст.
  
  Дэнни настиг девушку, когда она почти вскарабкалась к уже знакомой тропе, ведущей вдоль утёса. Пегги снова сердито отпрянула, готовая отбиваться, и он, запыхавшись, примирительно выпалил:
  
  - Да я что, больной, что ли, тебя держать? Ещё руку откусишь!
  
  И поймал её за плечо, помогая подобраться поближе к утёсу. Пегги фыркнула, не сдержавшись, а Кенни, которого они догоняли, тоже нервно хохотнул.
  
  - Бычок, - сквозь смех пробормотал он, - скучно тебе не будет!
  
  - Ну и хорошо, уоштело, - невозмутимо подтвердил Дэнни, сияя, как начищенный ружейный ствол. Вот же обалдуй! Но Пегги и сама счастливо улыбалась, цепляясь за его локоть обеими руками.
  
  Выстрелы больше не раздавались, но бежавшие впереди ребята сгрудились сразу за поворотом тропы - тяжело дыша и тревожно переглядываясь. Никто из них не произносил ни слова. Протолкнувшись между ними, Пегги охнула и прижала ладонь к губам. Буквально втиснутый в узкую скальную расселину и еле различимый в темноте, замер тощий высокий парень в такой же, как у остальных, куртке и налобной повязке. Он тоже молчал, опустив голову и ни на кого не глядя. Путь ему преграждал зверь - поджарая лохматая волчица тихо ворчала, и это ворчание было единственным звуком, нарушавшим тишину, помимо тяжёлого дыхания людей.
  
  - Ты в неё стрелял, Гарри? - ровно спросил Певец, включая фонарик и подбирая с тропы брошенный револьвер. - А?
  
  Гарри неистово замотал головой и прохрипел, прикрываясь локтем от ударившего в глаза света:
  
  - Нет! Нет! Ты что! Я только его достал... чтобы напугать её и смыться, а она... кинулась. Клянусь, я не хотел никого убивать! Мне просто... нужны были деньги. Клянусь!
  
  Он обводил отчаянным взглядом сумрачные лица друзей, обступивших его.
  
  - Токахе, - оборвал его Певец. - Кто же тогда стрелял?
  
  Будто отвечая на этот вопрос, тишину снова расколол хлёсткий, как удар кнута, выстрел, громом прокатившийся среди скал. Стало ясно, что пальба доносится снизу, от входа в ущелье. От того места, где остались бульдозеры и оборудование 'Уилсон инкорпорейтед'. И двое полицейских.
  
  Воронье Крыло и Маленький Камень.
  
  Выругавшись, Певец устремился вниз по тропе, на бегу крикнув волчице:
  
  - Стереги его!
  
  Гарри застонал, снова утыкаясь лбом в скалу, пока парни проносились мимо.
  
  - Послушай, может, ты... - прерывистым полушёпотом вымолвил Дэнни, крепче ухватив Пегги за руку.
  
  Но та не дала ему договорить:
  
  - Нет!
  
  Она знала, чего он хочет. Чтобы она осталась здесь, рядом с этим мозгляком Гарри, у которого хватило ума взять деньги её отца, чтобы натравить своих друзей на племенных полицейских и смыться под шумок. Торчать тут, дожидаясь развязки, она не собиралась.
  
  И она же не успела сказать ещё кое-что, очень важное! То, что казалось тогда не таким срочным! Она упустила время, чёрт возьми!
  
  - Певец! - пронзительно выкрикнула Пегги, жадно хватая ртом воздух, который, казалось, стал густым и горячим. - Они... мой отец... он говорил, что на вас могут напасть... белые ранчеро... чтобы прогнать из лагеря! Но что-то пошло не так! Я не понимаю, почему!
  
  У неё кололо в боку, ноги заплетались.
  
  - Потому что не напали мы! - прокричал в ответ Певец, мгновенно что-то сообразив. - И они сами решили разнести там всё к херам, а потом подняться в горы! Твари! Вот твари! Они всех поубивают... а свалят на нас!
  
  Бегущие вылетели на осыпь между двумя скальными отрогами. Внизу снова загрохотало: Воронье Крыло и Маленький Камень принимали бой.
  
  - Надеюсь, они вызвали по рации подкрепление, - срывающимся голосом пробормотал Кенни.
  
  - Пока что они вызвали нас, - хмыкнул Певец, беря дробовик наизготовку. - Палите только по ногам, парни! И дробью!
  
  Он порывисто обернулся к Пегги:
  
  - Прошу, сестрёнка, останься же здесь.
  
  - Останься, винчинчала, - взмолился и Дэнни, прижав её руку к своей груди. Сердце его под заношенной футболкой билось часто и громко.
  
  Слёзы опять брызнули у Пегги из глаз. Да, сейчас она будет им лишь мешать. У неё не было оружия, а под пулю она могла попасть очень легко, и кого тогда отец обвинит в её смерти?! Индейцев, кого же ещё.
  
  - Аккуратнее там! - выпалила она, рывком притянула Дэнни к себе и крепко поцеловала в обветренные губы.
  
  Этот поцелуй длился и длился... и был солёным от её слёз, а парни одобрительно свистели длинными прыжками слетая вниз, на равнину.
  
  - Хи-юп-юп-хийя! - проорал и Дэнни, оторвавшись от Пегги и устремляясь следом за ними. - Хи-юп-юп-хийя!
  
  Этому военному кличу было, наверное, лет сто.
  
  Пегги закрыла мокрое лицо ладонями и опустилась на камень. Она не знала, кому молиться, не знала лакотских духов и лакотских слов.
  
  Но кое-что она всё-таки знала.
  
  - Птица-Гром, - прошептала она дрожащими губами, - пожалуйста, пусть он останется жив! Пусть они все останутся живы!
  
  Она слышала выстрелы внизу, которые вдруг стихли. И гулкие грозовые раскаты над головой.
  
  Это наконец-то прилетела Птица-Гром.
  
  ***
  
  В лёгкой предутренней дымке раскинувшееся внизу поле боя выглядело кадром из какого-то вестерна: индейцы в куртках с бахромой, в налобных повязках и с оружием в руках, а поодаль - скрученные, как тюки с тряпьём, уныло матерящиеся ковбои.
  
  Впечатление портил только ярко-жёлтый бульдозер 'Уилсон инкорпорейтед', возле которого полулежал Воронье Крыло, морщась и потирая пробитую пулей правую ногу. Сквозь распоротую штанину виднелись окровавленные бинты. Рядом топтался Маленький Камень с посеревшим от волнения лицом. Тем не менее, он приосанился, когда из подкатившего фургона высыпали телевизионщики со своими камерами.
  
  Пегги поспешно спряталась за бульдозер.
  
  ...- Так молодые экстремисты-лакота спасли жизни двух офицеров племенной полиции и ценное оборудование компании 'Уилсон инкорпорейтед', - бодро закончила свой монолог телерепортёрша в слегка измятом голубом костюмчике и тёмных очках. - К сожалению, президент компании мистер Джереми Уилсон, которого мы навестили в столь ранний час, от комментариев отказался.
  
  'Ну, ещё бы!' - мрачно подумала Пегги.
  
  - Следите за новостями на нашем канале. Не сомневаюсь, что нам будут доступны свежие интересные подробности этого дела. С вами была Дороти Креншоу. Снято, Билли! - крикнула оператору репортёрша и отключила микрофон.
  
  Самая свежая и интересная подробность пряталась от камер за колесом бульдозера. Пегги нервно скрутила растрёпанные волосы в узел и сейчас закалывала их шпильками. Дэнни неловко топтался рядом. Он не улыбался и вообще был странно притихшим.
  
  - Если ты потихоньку вылезешь, сядешь в полицейскую тачку и попросишь всех помалкивать, - негромко и серьёзно проговорил он, встретившись с Пегги взглядом, - Никто ничего не узнает, и ты сможешь жить, как жила.
  
  Опять он за своё, упрямый обалдуй!
  
  - Ты хочешь от меня избавиться, Дэнни Булл? - медоточивым голосом поинтересовалась Пегги, перестав возиться со своими волосами, и грозно развернулась к нему.
  
  Дэнни чуть попятился.
  
  - Нет, - горячо выдохнул он, тряхнув головой. - Но я не хочу, чтобы из-за меня ты испортила себе жизнь.
  
  - Это не жизнь, - резко прервала его Пегги. - Я же была просто красивой куклой и продолжала бы ею оставаться. Ты что, не понимаешь?
  
  В пылу этого спора оба они не заметили, как за бульдозер, услышав их голоса, заглянул сперва Певец, поманивший за собой Кенни, потом - Тим, потом Маленький Камень, и даже Воронье Крыло, опиравшийся на плечо напарника и неловко балансировавший на здоровой ноге.
  
  - Но у меня ни черта нет, - не сдавался Дэнни, покусывая от волнения губы. Глаза его блестели. - Ни черта, кроме ... сама знаешь чего, лачуги в горах да двух лошадок. Я...
  
  - Токахе! - свирепо скомандовала Пегги, впечатывая его в бок бульдозера и даже не оглядываясь на раздавшийся позади них дружный хохот.
  
  У неё-то было всё.
  
  Дэнни Бычок. Бузотёры, радостно ржущие рядом. И древние Чёрные горы.
  
  Паха Сапа, где жила священная Птица-Гром.
  
  'Ночь в пути застала меня,
  Здесь оборвалась дорога моя.
  Чистой росою прикоснётся,
  В сердце моём травой взрастётся
  Мать-земля.
  Горный орёл, парящий в тучах,
  ветер свободный, лес могучий -
  Это я...
  Тот, кто вспомнил имя своё -
  Это я.
  Тот, кто понял бремя своё -
  Это я.
  Тот, кто нашёл счастье своё -
  Это я...'
  
  3.
  Мисс Пегги Уилсон, бывшая белая богачка и гордячка, очень просто стала миссис Пегги Булл. Она и Дэнни Булл, Дэнни Бычок заплатили положенную пошлину секретарше племенного суда, а потом рука об руку вошли в пыльный кабинет старика судьи по имени Одинокая Птица. Тот, благосклонно улыбаясь всем своим тёмным морщинистым лицом, сделал соответствующие записи в соответствующих документах, пожал им руки и объявил мужем и женой. Вот так, уоштело.
  
  Пегги Булл, став женой Дэнни Бычка перед законом и людьми, перестала быть белой богачкой, но не гордячкой. Она привычно вздёрнула подбородок, выходя на крыльцо, по-хозяйски взяла за локоть счастливо лыбящегося Дэнни и прищурилась. Послеполуденное солнце било в глаза, но только слепой не заметил бы, что перед крыльцом собралась такая же радостно ухмыляющаяся толпа - все молодые обалдуи из Движения американских индейцев, с половиной которых Пегги училась в школе. Она театрально вздохнула, взвизгнула и расхохоталась, потому что в них с Дэнни немедля полетели какие-то цветочки, блёстки и даже рождественский серпантин, где только они его откопали в разгар лета? И ей стало совершенно всё равно, что замуж она вышла не в белом подвенечном платье со шлейфом, а в джинсах и ковбойке.
  
  Но она тут же настороженно нахмурилась, услышав вполне закономерно раздавшийся вопль Тима Стой-В-Сторонке:
  
  - Айда все к Длинному Майку в 'Хвост орла', обмоем свадебку!
  
  Длинный Майк, бесспорно, налил бы им из-под прилавка какого-нибудь убойного пойла, хоть это и было запрещено законом на территории резервации, но, чёрт, Пегги вовсе не улыбалось в такой день, перевернувший всю её жизнь, оказаться в компании пьяных парней, готовых развязать драку с проезжими байкерами, волонтёрами шерифа... да кем угодно.
  
  - Не надо! - вырвалось у неё, и она с беспокойством взглянула на Дэнни. На своего мужа, а тот, не задумываясь, покачал головой:
  
  - Если тут такое вот творилось и творится, - он имел в виду недавнюю перестрелку с наёмниками-ранчеро в Чёрных горах, когда едва не погибли индейские полицейские Маленький камень и Воронье Крыло, - нам всем лучше сохранять свои головы трезвыми, Тим.
  
  Тот возмущённо подскочил и завопил:
  
  - Пяти минут не прошло, а ты уже подкаблучником заделался, Бычок?
  
  Дэнни грозно сдвинул брови, но тут вперёд выступил Певец и негромко бросил:
  
  - Токахе. Заткнись, Тим. Он всё верно говорит. Нам сейчас лишние проблемы ни к чему. А у бухих да обдолбанных их, что репьёв на собаке.
  
  Уф! Пегги незаметно перевела дух. Она точно знала, что Певца, своего вожака, эта шальная банда послушается. Они беспрекословно ему повиновались в своём лагере, там, в Чёрных горах. Казалось бы, этот парень, ровесник Пегги, вместе с нею недавно окончивший школу, был точно таким же раздолбаем, как остальные, только и умел, что бунтарские песни под гитару орать. А вот и нет!
  
  Девушка благодарно улыбнулась ему, и Певец, весело подмигнув ей, продолжал, как ни в чём не бывало:
  
  - Поехали лучше ко мне, костёр разведём да песен поорём в честь наших Дэнни и Пегги.
  
  Наших! У Пегги даже в носу защипало. Она лишилась своей семьи, но обрела другую. Раздолбаев и оболтусов, да, но каких!
  
  - У Храброй Медведицы можно мяса купить, у неё всегда есть телятина на продажу, вот и пожарим, - рассудительно заметил доселе молчавший Кенни Форбс, единственный, помимо Пегги, 'бледнолицый' в этой компании, положив руку на плечо Певца.
  
  Он и его мама Кэти до сих пор жили у того в доме, хотя после гибели отчима они вполне могли переехать на унаследованное ранчо. Однако там и Певец, и Кенни, и Кэти только работали, а после всегда возвращались в дом к Певцу.
  
  Вся ватага радостно загалдела, и вскоре кавалькада из двух набитых битком пикапов и нескольких всадников двинулась по просёлочной дороге аккурат к ранчо Храброй Медведицы.
  
  Дэнни втянул Пегги в седло своего Бузотёра перед собою, а её любимую кобылку Цветочницу Кенни повёл в поводу.
  
  Пегги сидела в кольце крепких рук Дэнни, поглядывая вверх, на его счастливую смуглую физиономию, слушая гулкие удары его сердца. Её собственное сердце тоже то отчаянно билось, то замирало.
  
  Да, вся её жизнь с этого момента изменилась так резко, словно она, Маргарет Аманда Уилсон, бывшая наследница 'Уилсон инкорпорейтед', родилась заново - не в семье самого богатого и законопослушного гражданина их округа, а в резервации Оглала, среди этих нищих, гордых, храбрых людей. Которым она помогла, рассказав о хитроумном плане своего отца, собиравшегося с помощью подкупленного племенного совета отобрать у индейцев под горнорудные разработки кусок Паха Сапа, священных Чёрных гор.
  
  И, сделав это, она навсегда стала парией в собственной семье.
  
  Пегги так и не вернулась в родной дом - в особняк, где выросла. После событий в Паха Сапа она позвонила отцу из телефонной будки на бензозаправке Майерса и прямо заявила о своей роли во всей этой истории, не прося прощения, потому что не считала себя виноватой. Но когда она попробовала объяснить отцу, почему так поступила, почему раскрыла индейцам его замыслы, Джереми Уилсон просто бросил трубку.
  
  Пегги не выдержала и расплакалась. Хотя она заранее знала, что так и будет, что отец вычеркнет её из своей жизни, ей было больно, как никогда. Но она всё равно не теряла надежды объясниться с ним.
  
  Ту ночь Пегги провела в мотеле на бензозаправке, а вот теперь... теперь она должна была войти в дом Дэнни Бычка, своего мужа.
  
  Как он сам недавно сказал, пытаясь отговорить её от такого скоропалительного решения: 'Но у меня же ни черта нет. Ни черта, кроме ... сама знаешь чего, лачуги в горах да двух лошадок'.
  
  Под 'сама знаешь чем' Дэнни подразумевал ту часть своего тела, которая, как он наивно полагал, больше всего и прельстила Пегги. Подумав об этом, та грустно усмехнулась. Мужчины! Они ничего не понимали в любви. Большой член Дэнни Бычка не был важнее его большого сердца, уоштело.
  
  Когда разросшаяся гурьба (к которой присоединилась и Храбрая Медведица со своими ребятишками) наконец прибыла к дому Певца, начинало смеркаться. И Медведица, и Кэти Форбс, мама Кенни, не позволили Пегги пальцем о палец ударить, Сами готовили и раскладывали по тарелкам жареное мясо и запечённые кукурузные початки, разливали чай и кофе, и неважно, что тарелки, из которых ели гости, были пластиковыми, а кружки - жестяными. Зато таких искренних громогласных поздравлений и таких песен никогда не прозвучало бы в чинном фешенебельном особняке Уилсонов.
  
  ...Да не убоитесь вы дождя,
  Ибо каждый из вас теперь - убежище для другого.
  Да не убоитесь вы холода,
  ибо каждый из вас будет теплом для другого.
  Да не убоитесь вы одиночества,
  Ибо теперь вы - спутники друг для друга.
  Теперь вас двое,
  Но жить вам только одну жизнь.
  А теперь идите в своё жилище
  И начните проживать дни свои вместе.
  И да будет жизнь ваша полной и долгой...
  
  Домой. Сейчас ей предстояло поехать домой.
  
  Пегги с Дэнни выскользнули из-за грубо сколоченного стола - просто козлы да доски, - поставленного во дворе и чинно направились к лошадям, сопровождаемые ободряющими криками и свистом. Слишком уж похабничать ребята не решились, иначе немедля огребли бы от Храброй Медведицы добрых тумаков, на которые та была горазда.
  
  Певец и Кенни прошли с новобрачными до коновязи, где смирно стояли рядом Цветочница и Бузотёр.
  
  - Будьте осторожны, - очень серьёзно, тихо, без тени улыбки проговорил Певец, поднимая на Дэнни напряжённый взгляд тёмных глаз, а Кенни согласно кивнул.
  
  - Ты точно не о супружеской постели толкуешь, брат, - неловко ухмыльнулся Дэнни.
  
  - Именно, - всё также строго подтвердил Певец. - Вы там будете одни, в твоей лачуге. Что угодно случиться может, а помочь вам будет некому. Хотя...
  
  Он развернулся и призывно свистнул. Пегги едва не вскрикнула, увидев, как серая стремительная тень, буквально летит над травой к коновязи. Но кони даже не забеспокоились. Вернее, Цветочница испуганно всхрапнула, вздёрнув точёную голову, но Бузотёр тут же тихонько зафыркал, будто успокаивая её.
  
  Пегги с облегчением узнала ручную волчицу Певца по имени Шунктокеча.
  
  - Пусть она пока побудет с вами, - сказал Певец. - Надо, чтобы был хоть кто-то, к кому вы можете обратиться за помощью, в случае чего, вы, молодожёны, - он наконец широко, от души улыбнулся.
  
  Дэнни вскинул брови, махнул рукой и подсадил Пегги в седло.
  
  * * *
  Пегги покачивалась в седле, не замечая ночного холода, уже подступившего к горам. Горы раскачивались перед нею, и тёмное небо, и звёзды, и широкая спина Дэнни, который ехал впереди неё и то и дело беспокойно оборачивался, как будто для того, чтобы проверить, не свалилась ли она.
  
  Пегги усмехнулась. Тропа была узкой и крутой, но она по праву могла гордиться своим умением ездить верхом. Дэнни должен был понять, что она не какая-нибудь писклявая городская мисс, не туристка, приехавшая повосхищаться экзотикой этих мест и голыми торсами индейских парней. Она здесь выросла, чёрт возьми, и могла бы состязаться с любой из его прежних жарких смуглянок. Ха! Жаркие смуглянки! Она сейчас покажет Дэнни Бычку, кто жарче!
  
  Внутри у неё всё сладко сжалось при этой мысли, и она даже поёрзала в седле.
  
  Под ногами её лошади тенью проскользнула Шунктокеча, Пегги вздрогнула и очнулась. Послышался шум сбегавшего по своему каменистому ложу ручья, и Дэнни, в очередной раз оглянувшись на неё, ободряюще предупредил:
  
  - Уже скоро!
  
  И действительно, дом его стоял как раз в верховьях этого ручья, который прозывался Облачным. Теперь под копытами лошадей зажурчала вода, они пошли ещё медленнее и осторожнее. Поравнявшись с Дэнни, Пегги с любопытством спросила, перекрикивая плеск воды:
  
  - Как тебе досталась эта земля? И дом?
  
  Она уже знала, что в доме его родителей, которых сейчас не было в живых, поселилась старшая сестра Дэнни Миранда со своим многочисленным семейством. Миранда на свадьбу не пришла. 'Она пьёт, - коротко и бесстрастно пояснил Дэнни. - Ей стыдно, но она не может бросить'.
  
  - История странная, - произнёс Дэнни в ответ. Теперь их мустанги шли бок о бок, ноги всадников почти соприкасались. - Правда странная. Давным-давно, ещё до той войны с немцами и японцами, какой-то васичу-золотоискатель застолбил здесь участок, тогда ещё это можно было. Но золота не нашёл. А мой дядя, его звали Волчья Лапа, спас ему жизнь, уже не помню, как, мама рассказывала, но давно. В общем, они сдружились крепко, да так, что васичу этот захотел в наших местах остаться. И дом этот на ручье они вместе с Волчьей Лапой построили. Но тут война началась, они оба и ушли воевать. И не вернулись, - глаза его блеснули в темноте, он глубоко вздохнул. - Ну вот, а потом тогдашний племенной судья принёс матери с отцом бумагу, типа завещание, написанное этим васичу, которое он втихаря оставил в племсовете. Кстати, его звали Клайд. Клайд Олдридж. И по этой бумаге участок отошёл нашей семье. Он там так и написал: семье моего друга Волчьей Лапы. Сестра не захотела тут жить, и сюда переселился я. Кстати, всё, уоштело. Мы на месте. Мы приехали домой, виньян. Моя виньян.
  
  Его смуглое лицо осветилось широкой улыбкой, и Пегги позволила ему снять себя с седла. Ей отчаянно захотелось почувствовать силу его крепких рук.
  
  'Моя виньян'.
  
  'Моя женщина'.
  
  Дэнни не выпустил её и потом. Он ловко понёс её к дому, темневшему в полумраке среди корявых сосен, и ногой распахнул заскрипевшую дверь, подпертую лишь колом снаружи.
  
  Внутри было совсем темно. Остро и пряно пахло какими-то травами. Она узнала этот запах - шалфей, священная трава.
  
  Дэнни осторожно поставил её на ноги и торжественно объявил:
  
  - Я прибрался.
  
  Отойдя в сторону, он чиркнул зажигалкой, и на столе загорелась керосиновая лампа, по бревенчатым стенам заплясали красноватые отблески света. Пегги с любопытством огляделась по сторонам. Вот оно, то место, где ей отныне предстояло жить. Никакого сравнения с роскошным домом её отца и матери.
  
  Домишко был крохотным: шагов пятнадцать от стены до стены. Но наверх, к прикрытому люку чердака вела деревянная лестница. Окон было два. В одном углу, недалеко от входной двери, как раз возле стола, на котором стояла лампа, находилась плита, возле неё стоял газовый баллон, а в противоположном углу - Пегги глазам своим не поверила - высилась двуспальная кровать, новая и пышная даже на вид.
  
  - Это ещё что? - поражённо выдохнула она, поворачиваясь к Дэнни, с чьего лица не сходила застенчивая и предовольная улыбка.
  
  - Это парни сделали нам свадебный подарок, - смущённо объяснил он, почесав в затылке. - Скинулись и купили вчера в Мэдисоне. Притащили сюда и помогли собрать. Певец сказал, что мы с тобой, мол, в ней будем проводить больше времени, чем где бы то ни было.
  
  Пегги не удержалась от смешка, но почувствовала, что глаза её стали влажными. Подумать только!
  
  - Они считают, что мы такие засони, что ли, Дэнни Бычок? - выдавила она с дрожащим смешком.
  
  Он тоже рассмеялся, но тут же оборвал смех, снова подхватывая Пегги на руки и жадно целуя.
  
  - Давай же, опробуем её, - прошептал он ей в самое ухо, в два шага оказавшись возле этого королевского ложа.
  
  Но та пещера в Чёрных горах, где они впервые соединились во время торнадо, была ничуть не хуже, думала Пегги, лихорадочно избавляясь от своей одежды и порывисто отвечая на его поцелуи. О Боже! Его шершавые горячие ладони легли на её голую грудь, и она зажмурилась. Вот о чём она мечтала всё это время. Вот о ком.
  
  Она приподнялась, держась за его широкие плечи и обхватив его бедра крепкими коленками наездницы.
  
  - Я выступала на родео, знаешь ли, - срывающимся полушёпотом поддразнила она. - В Айдахо, чтобы отец не узнал. Объезжала бычков.
  
  В ответ раздался его низкий лукавый смешок:
  
  - Э, нет, виньян. Сперва я сам объезжу тебя.
  
  Снаружи раскинулась ночь, полная плеска ручья и таинственных шорохов, в окна заглядывала луна. Они лежали вспотевшие, обессиленные, потрясённые, продолжая крепко обнимать друг друга.
  
  Дэнни заглянул ей в глаза и вдруг вместо 'Люблю тебя' или ещё чего-нибудь возвышенного и романтического проговорил:
  
  - Я не успел вытащить. Чёрт!
  
  Он с покаянным стоном уронил голову ей на грудь, и Пегги, прыснув, от души дёрнула его за спутанные волосы:
  
  - Это моя забота, Бычок. Я на таблетках, говорила же я тебе.
  
  Она потом не могла вспомнить, сколько раз они ещё соединились за эту полную смеха, горячего шёпота и криков ночь. За окнами уже начали пересвистываться птицы, когда оба наконец уснули как убитые, переплетясь руками и ногами.
  
  Пегги проснулась от того, что в её свесившуюся с кровати полураскрытую ладонь ткнулся влажный прохладный нос.
  
  - М-м... - сонно пробормотала она. - Шунктокеча? Что случилось?
  
  Она проморгалась и медленно села на постели, высвободившись из медвежьих объятий Дэнни, который так и не проснулся. Янтарные глаза волчицы глядели на неё с беззлобной насмешкой.
  
  - Ты хочешь, чтобы мы поднимались? - напрямик спросила Пегги и пошарила под подушкой в поисках своих наручных часов.
  
  Стрелки показывали без малого полдень. Она ахнула и потрясла Бычка за голое тёплое плечо. Его скуластое лицо во сне было безмятежным, как у ребёнка, и в сердце у Пегги при взгляде на него запели птицы.
  
  '...Да не убоитесь вы дождя,
  Ибо каждый из вас теперь - убежище для другого.
  Да не убоитесь вы холода,
  ибо каждый из вас будет теплом для другого.
  Да не убоитесь вы одиночества,
  Ибо теперь вы - спутники друг для друга...'
  
  Дэнни приоткрыл глаза, сонно потёр их ладонью и встряхнулся, мгновенно усаживаясь на постели:
  
  - Привет, виньян. Иди ко мне, - и протянул руку.
  
  Его щербатая улыбка была полна нежности.
  
  - Ты так скоро весь свой хрен сточишь, - сурово сказала Пегги, не давая сбить себя с толку, и он захохотал. - Я хочу помыться, - прибавила она. - И приготовить тебе завтрак. Как тут у тебя всё это... устроено?
  
  Она повертела ладонью в воздухе и сползла с постели, завернувшись в простыню, чтобы не провоцировать этого обалдуя видом своей голой задницы. Не то чтобы она была против, но дело прежде всего. А то вон даже волчица смеётся над ними!
  
  Шунктокеча лежала у порога, внимательно наблюдая за людьми. Она-то явно была сыта - скорее всего, с утра поохотилась.
  
  Для помывки снаружи дома нашёлся летний душ, где вода за ночь выстыла, но всё-таки не была такой холодной, как в ручье. И отхожее место нашлось - а ведь Пегги была уверена, что Бычок делает 'это самое' где-нибудь в кустах. Ан нет, все эти удобства, видимо, были оборудованы тут ещё первыми строителями дома, то есть Клайдом и Волчьей Лапой.
  
  Пегги наскоро разобрала свои совсем малочисленные пожитки, также наскоро причесалась и заплела волосы в косы. Одетая лишь в ковбойку Бычка, она восседала на табурете у стола и внимательно смотрела, как он сооружает нехитрый завтрак из яиц и бекона на газовой плитке с баллоном.
  
  - Я думала, ты топишь дровами, - удивлённо сказала она.
  
  Бычок глянул на неё через плечо и озорно сощурился:
  
  - Лень колоть.
  
  Оба они залились смехом, а потом Пегги уже серьёзно сообщила:
  
  - Я научусь. Буду готовить и стирать и всё остальное, - 'как твои смуглянки', чуть было не добавила она.
  
  Она не собиралась быть хуже кого бы то ни было! Но Дэнни, ставя перед нею тарелку с завтраком, так же серьёзно ответил:
  
  - Я сам всё это умею делать, виньян, и буду. Я тебя не для того брал, чтобы ты полоскала в ручье мои джинсы. Я и твои трусики постираю, - прибавил он, уже начав ухмыляться. - Мне не тяжело.
  
  Пегги изумлённо заморгала.
  
  - А для чего же ты взял меня? - тихо спросила она, заранее зная ответ, и тоже начала улыбаться.
  
  - Вот поедим, и я покажу тебе, - степенно отозвался Бычок.
  
  * * *
  На следующий день Пегги попросила его съездить с нею в город.
  
  - Хочу сделать одну вещь, - решительно сказала она, - и не спорь.
  
  - Это точно, тебе надо купить кучу всего, - виновато пробормотал он, почёсывая в затылке и явно прикидывая, хватит ли у него денег на покупки. - У тебя ведь даже этой, как её... косметички нет.
  
  Пегги нетерпеливо мотнула головой:
  
  - Как бы тебе понравился электрогенератор?
  
  Она расхохоталась, видя его вытянувшуюся от изумления физиономию. Потом перестала смеяться и взяла его за руку:
  
  - Отец отлучил меня от всех счетов, да я бы и не стала ими пользоваться. Но у меня в банковском сейфе есть одна вещь. Она моя собственная. Мне её бабуля подарила перед смертью. И теперь я хочу её продать, она стоит дорого.
  
  - Чёрт, Пегги, - Дэнни в замешательстве прикусил губу и нахмурился.
  
  Мужчины!
  
  - Послушай, генератор мне нужнее, чем это, - Пегги посмотрела ему прямо в глаза. - Ну, правда, если бы бабуля знала, в каком я окажусь положении, она бы сразу мне его и подарила.
  
  Дэнни невольно фыркнул и, помедлив, с любопытством осведомился:
  
  - Так что же это?..
  
  ...Колье - вот что это было. Бриллианты, жемчуг, золото едва умещались в обеих ладонях Пегги. Бычок стоял рядом с нею и банковским клерком, который открыл для мисс Уилсон, теперь миссис Булл, её собственное специальное хранилище.
  
  Все остальные драгоценности, которые она носила, живя в родительском доме, принадлежали её отцу. Но не это колье.
  
  Пегги ещё раз посмотрела в сумрачное лицо своего мужа, который весьма выразительно сопел, переминаясь с ноги на ногу и с самой милой улыбкой обратилась к клерку:
  
  - Я бы хотела поговорить с управляющим, мистером Гордоном.
  
  ...- Ну я же его не продала, а заложила, - рассудительно произнесла Пегги, просовывая руку под локоть Бычка, когда они наконец вышли на помпезное мраморное крыльцо банка. Она готова была поклясться, что и управляющий, и все до единого клерки прилипли к окнам, пожирая её и Дэнни любопытными взглядами. А ещё - что мистер Гордон сейчас снимет телефонную трубку и позвонит её отцу со словами: 'Я очень сожалею, мистер Уилсон, но...'
  
  - Ты и сама понимаешь, что мы сроду не сможем его выкупить, - вздохнул Дэнни, подходя к коновязи. - Считай, что ты теперь будешь носить на своей красивой шейке генератор, - он наконец ухмыльнулся. - Прости, принцесса Покахонтас.
  
  Он едва увернулся от её карающего кулака.
  
  * * *
  Гарри Левша заявился к ним в дом спустя три недели. Стояла глубокая ночь, Пегги и Дэнни крепко спали, утомленные любовью (всё-таки охламоны из ДАИ, чёрт бы их подрал, оказались правы насчёт кровати!), и незваного гостя первой заприметила Шунктокеча. Заприметила и вытащила на свет Божий.
  
  Гарри же послушно подчинился зверю, с гортанным рычанием покусывавшему его за лодыжки, поднялся на крыльцо, и уже оттуда, не заходя в дом, хрипло и жалобно позвал:
  
  - Эй! Бычок! Бычок, чёрт тебя дери, эта зверюга меня сейчас сожрёт!
  
  Дэнни скатился с кровати, одним движением натянув джинсы, вторым - схватив стоявший в углу дробовик. Пегги так же молниеносно накинула его ковбойку и щёлкнула выключателем. Генератор теперь исправно урчал у них в подвале, и домик тут же осветился, будто рождественская ёлка.
  
  На крыльце испуганно моргал, словно застигнутый врасплох филин, и переминался с ноги на ногу не кто иной как Гарри Левша, бывший наёмником её отца тогда, в лагере ДАИ. В Чёрных горах, когда он подстрекал других ребят напасть на охранявших оборудование полицейских.
  
  Пегги и Дэнни непонимающе переглянулись. Насколько они знали, среди ребят Гарри теперь стал изгоем. Ходили слухи, что он собирался уехать в Манитобу, где жила его родня. По крайней мере, сам Дэнни со времени стычки в Чёрных горах его не видел и с ним не разговаривал.
  
  - Чего тебе? - напрямик спросил он, хмуро разглядывая топчущегося на пороге парня.
  
  - Поговорить, - кое-как вымолвил тот. - Зверюгу отзови.
  
  - Она тебе не простит, что ты в неё тогда стрелял, - ехидно отозвался Бычок, однако кивнул Шунктокече - отойди, мол. Волчица неохотно подчинилась и присела в углу, не сводя с Гарри сверкающих глаз.
  
  Тот поёжился и выпалил, обращаясь уже к Пегги:
  
  - Я... тут... в общем, можете мне не верить, но... твой отец опять меня нашёл. Его люди то есть, - он шумно вздохнул. - Хочет меня нанять. Я... сказал, что подумаю.
  
  Пегги почувствовала, что у неё подкашиваются ноги и кровь отливает от щёк. Она нетерпеливо отмахнулась от попытки Дэнни поддержать её под локоть и подступила к Гарри, неотрывно глядя тому в лицо:
  
  - Он хочет нанять тебя... для чего?
  
  - Чтобы я... -- тот крупно сглотнул и вжал голову в плечи, - подпалил эту лачугу. У вас тут газ, всё бы взлетело сразу. Ну... так бы и решили, что баллон взорвался. И всё, - он неловко развёл руками.
  
  В голове у Пегги враз стало пусто и гулко. Её отец!
  
  Гарри ещё что-то виновато лопотал, но она его уже не слушала.
  
  Она всегда была отцовской принцессой. Его баловницей. Его сокровищем. Его утешением.
  
  Она знала, что заменила ему так и не родившегося сына.
  
  Он впервые подсадил её на спину коня, когда ей было... сколько? Три? - и подбадривал её, пока она боязливо косилась на него с высоты, казавшейся ей огромной. Она бежала к нему с разбитыми коленками, с жалобами на придирки учителей и с каталогами 'Сёркс'. Всегда к нему. К нему, а не к матери, казавшейся ей Ледяной Королевой, высокомерной и неприступной. Мать никогда не хотела и не любила её, она и это знала. Её воспитывала нянька Фанни, кухарка Мари, учивший её ездить верхом Дуглас Кимберли, но прежде всего - отец. Отец, отец...
  
  'У вас тут газ, всё бы взорвалось сразу...'
  
  Она зажмурилась, борясь с обморочной дурнотой.
  
  Дэнни крепко обнял её, преодолев слабое сопротивление, прижал к себе.
  
  - Прости, - глухо вымолвил он, и она отстранилась с неожиданной силой, запрокинула голову, взглянув в его исказившееся, как от боли, смуглое лицо. Качнула головой и проговорила твёрдо, хотя почувствовала, как по лицу заструились слёзы:
  
  - Я ведь могла бы не угодить ему чем-нибудь другим, если бы тебя не было, Дэнни Бычок. Но ты тут, со мной, и ты - мой. А вот его для меня теперь нет. Отца, - голос её всё-таки сорвался. Но она, яростно тряхнув головой, утёрла щёки и повернулась к Гарри: - Ты откажешься, и он наймёт кого-то другого?
  
  Она могла бы не спрашивать - на лицах парней уже был написан ответ, такой ясный и чётки, как если бы они произнесли его вслух: глава 'Уилсон инкорпорейтед' скорее предпочтёт уничтожить опозорившую его дочь, чем позволит ей позорить его и дальше. Рожать, как выразился Дэнни когда-то, 'краснокожих внучков'. О, её отец воистину был плоть от плоти этой земли, где краснокожих убивали сотнями тысяч, будто бизонов...
  
  Она на миг судорожно зажмурилась и снова поглядела на Дэнни:
  
  - Нам надо посоветоваться с Певцом и Кенни. Утром, когда рассветёт. Надеюсь, - её губы скривились в горькой усмешке, - до той поры тут ничего не взорвётся.
  
  Они разделили с Гарри кофе и сандвичи с консервированной ветчиной и арахисовым маслом. И Пегги, которая уже начала понимать нехитрую символику обрядов лакота, знала, насколько этот бывший провокатор им благодарен - по его взглядам и торопливой захлёбывающейся речи. Он долго и путано объяснял, как так получилось, что люди Уилсона отыскали именно его, и что он на самом деле не собирался... и когда в третий, наверное, раз начал повторять одно и то же, Дэнни поднялся из-за стола, похлопал его по плечу и велел собираться.
  
  - Сейчас всё это ещё Певцу и Кенни расскажешь, - проворчал он, и Гарри неистово закивал. - Пошли уже. Ты верхом?
  
  Лошадь Гарри была привязана в кустах. К дому Певца они добрались за час. Шунктокеча стелилась впереди них по выгоревшей, влажной от росы траве, и, когда Пегги смотрела на неё, на сердце становилось легче - духи этих гор оставались с ними.
  
  Но они не сумели защитить ни индейцев, ни бизонов, с мрачной горечью думала Пегги. Станут ли они защищать её любовь?
  
  Ей снова пришлось выслушать невнятный заикающийся рассказ Гарри Левши на кухне у Певца, где собрались все обитатели дома. Кэти куталась в большую узорчатую шаль поверх тёплого халата, ноги её были босы.
  
  - Кофе? - негромко осведомилась она, подходя к плите, и уже оттуда обернулась. -Не хотите ли вы уехать отсюда куда-нибудь в город, Пегги? Дэнни? Во Фриско, например? Поступить там в колледж? Вы ведь только что из школы, оба. Пегги, ты точно не собиралась тут задерживаться...
  
  Взгляд её глубоких, таких же светлых, как у сына, глаз был очень тревожным.
  
  Пегги, не раздумывая, покачала головой и сдержанно проронила:
  
  - Возможно... но не сейчас.
  
  Она и правда не представляла себя в отрыве от их с Дэнни домика в горах, и от самих этих гор. Как они могли уехать, если здесь шла война? Пусть даже результаты её тестов позволяли ей поступить - если не во Фриско, то в любой колледж Миннеаполиса со стипендией. Но...
  
  Она наконец посмотрела на Дэнни, который сидел темнее тучи. В его глазах она с лёгкостью прочла всё, о чём тот думал, и порывисто заявила, поднимаясь с места:
  
  - Если ты сейчас скажешь, что сломал мне жизнь, и что из-за тебя я могу вовсе её лишиться, я... я стукну тебя кофейником по твоей тупой башке, так и знай, Дэнни Булл! Ваш сын, - теперь она свирепо ткнула пальцем в сторону Кэти, - тоже никуда не уехал, живёт здесь и рискует жизнью! - она направила свой указующий перст на растерянно улыбнувшегося Кенни. - И Клайд с Волчьей Лапой тоже остались тут!
  
  - Кто такие Клайд и Волчья Лапа? - немедленно поинтересовался Певец, с любопытством сверкнув глазами.
  
  - Они построили мой дом. Но они отправились на войну, - негромко возразил ей Дэнни и потёр ладонью лоб.
  
  - Но сейчас война идёт здесь, - горячо выпалила Пегги. - Не мне вам это объяснять.
  
  - Подождите, - властно остановил их Кенни и тоже поднялся. Худой, даже хрупкий, он упрямо наклонил голову, и Пегги в очередной раз подумала, что в школе всегда недооценивала этого зануду и мямлю. - Ты сможешь повторить свой рассказ в полицейском участке Оглалы? Чтобы Мэтт Воронье Крыло его записал? - он остро, испытующе посмотрел на Гарри.
  
  - Чтоб моё слово было против слова мистера Уилсона? - покосившись на Пегги, Гарри шумно вздохнул, и вдруг его худое горбоносое лицо озарилось хищной усмешкой. - Уоштело, пусть так и будет. Да, я смогу.
  
  Тоже усмехнувшись, Певец одобрительно потрепал его по плечу, а на другое плечо парня опустилась широкая ладонь Бычка.
  
  - Тогда поехали, - заключил Певец, и Пегги с упавшим сердцем поняла, что рассказ о том, как её отец нанял убийцу, чтобы уничтожить её и Дэнни, ей придётся выслушать снова.
  
  - Может, останешься тут, девочка? - мягко предложила Кэти. Но Пегги молча помотала головой. Она должна была пройти этот путь до конца.
  
  Она ведь сама его выбрала.
  
  * * *
  - Вашу мать, - негромко произнёс Мэтт Воронье Крыло, едва только они все кое-как разместились в тесном кабинете полицейского участка Оглалы, и Гарри начал свой рассказ. - Погоди, парень, я настрою диктофон. С такими штуками не шутят. Я ещё запротоколирую запись, и ты распишешься на своих показаниях, - он глубоко вздохнул и перевёл взгляд с напряжённо слушавшего Гарри на своего помощника по имени Саймон Маленький Камень. - А потом мы с Камнем поедем к особняку мистера Уилсона и побеседуем с ним, даже если он спустит на нас своих ротвейлеров и вызовет службу шерифа. Дьявольщина, - он откинулся на спинку стула и на миг закрыл глаза. - натворили же вы дел, ребятки, - теперь он уставился прямо на Пегги, она не могла понять, с укоризной или с восхищением. Брови его сошлись к переносице, лицо казалось очень усталым.
  
  - Мы ничего не творили, - отрезала Пегги сердито. - Мы просто поженились.
  
  Дэнни встал позади её стула и положил обе ладони ей на плечи. Тёплые, родные руки. Пегги едва удержалась, чтоб не прижаться к одной из них щекой.
  
  - Безумие какое-то, - пробормотал Мэтт. - Мистер Уилсон что, совсем с ума сбрендил? Ладно, я надеюсь, что после нашего разговора никаких проблем у вас, ребятки, больше не будет. Плодитесь и размножайтесь, как сказано в Библии, - он кривовато усмехнулся. - Ступайте, вас здесь слишком много, мы с Левшой тут сами закончим.
  
  - Послушай, Пегги, - Певец остановился, едва они только спустились с крыльца полицейского участка, и та едва не налетела на него. - Что могли, мы сделали, а теперь давайте ещё кое-что обсудим.
  
  Его лицо стало очень серьёзным, он казался гораздо старше своих лет. Кенни за его спиной согласно кивнул, и Пегги вдруг подумала, что эти двое - будто близнецы, понимающие друг друга с полувзгляда.
  
  Но она яростно замотала головой, пусть даже в их глазах выглядела сейчас совсем как её норовистая кобылка.
  
  - Тоже будешь требовать, чтобы мы с Дэнни свалили куда глаза глядят?
  
  - Нет, - твёрдо сказал певец. - Вы мои друзья, и я хочу, чтобы вы остались здесь, хотя, - тут он слегка улыбнулся, озорно глянув на Пегги, - у тебя хватит мозгов даже для того, чтобы поступить в массачусетский технологический. Вот и пораскинь этими самыми мозгами. Твой отец вовсе не дурак, ты пошла в него, да не фыркай ты, балда, - прикрикнул он, - я серьёзно. С чего бы ему вздумалось нанимать шибздика вроде Гарри, про которого заранее было ясно, что он, скорее всего, сдрейфит и с большой долей вероятности расскажет кому-то из нас, как его вынуждают вас укокошить.
  
  У Пегги вдруг сжалось сердце.
  
  - Ты хочешь сказать, - медленно проговорила она, - что со стороны моего отца это было...
  
  - Предупреждение, - спокойно закончил Певец. - Предупреждение для тебя, для вас обоих, чтобы вы были осторожнее. В ваш домик на Облачном ручье может наведаться кто угодно, любая взбесившаяся тварь, которой индейцы поперёк горла, а там никого нет, кроме вас двоих и Шунктокечи, и вы...
  
  Он не договорил, потому что Пегги вдруг повисла на нём и горячо поцеловала в щёку.
  
  - Спасибо. - выдохнула она. - Ты прав. Ты прав. Спасибо!
  
  - Вау, меня поцеловала самая красивая девчонка нашей грёбаной школы, - похвастался Певец, улыбаясь до ушей.
  
  - Моя жена, - грозно сообщил Дэнни, оттаскивая Пегги в сторону, - так что ты не очень-то того, брат.
  
  - Не очень-то кого-чего? - захлопал ресницами Певец.
  
  - Не обольщайся, - весело перевёл Кенни. - Он хотел сказать - не обольщайся. - И добавил уже без всяких признаков весёлости. - Вам следует продать этот дом и поселиться рядом с нами. По соседству. На равнине. Разводить бизонов, например, пусть даже мустангов, это выгодное вложение средств. Твой отец, Пегги, не придёт, не скажет тебе, что ты молодец и не даст денег на развитие этого проекта, но вы можете сделать такое сами.
  
  - Но я не хочу продавать дом на Облачном ручье, - Пегги едва не заплакала, хотя понимала, что он прав. Горечь комом подкатила к горлу. Она лишала Дэнни его дома!
  
  Большая ладонь Дэнни легла на её талию, и Пегги с облегчением повернулась и кинулась в его объятия, собираясь наконец нареветься всласть.
  
  Над её головой Дэнни невозмутимо сказал, обращаясь к Певцу:
  
  - Всё верно, брат. Если мы поселимся неподалеку от вас с Медведицей, - он запнулся.
  
  - Не помешаете, если ты про это, - махнул рукой Певец. - Такой бугай, как ты, всегда в хозяйстве пригодится. Изгородь там подпереть, ещё чего.
  
  Он цокнул языком.
  
  - Но-но, - подняла заплаканное лицо Пегги.
  
  Они стояли и смеялись, но сердце у неё всё равно щемило.
  
  * * *
  Перед тем, как готовить участок и домик к продаже, Пегги попросила Дэнни сделать тут вместе с ней хорошую генеральную уборку. Она подозревала, что слова 'Я прибрался', которыми он её встретил месяц назад, относились только к собственно комнате, где они жили, и не ошиблась.
  
  Всякую рухлядь в подвале они разгребли ещё когда устанавливали там генератор. Теперь настал черёд чердака.
  
  По скрипучей приставной лестнице они вскарабкались туда, причём Дэнни ухитрялся тащить в одной руке ведро с водой, а другой рукой - гладить Пегги по заднице. За это она, едва поднявшись и развернувшись к нему, как разгневанная Немезида, собиралась было пнуть его, хохочущего, под коленку, но передумала - расплещет же воду, охламон.
  
  Здесь не было летучих мышей, как она опасалась, но пол был щедро усыпан помётом, что стало ясно, едва они как следует промыли маленькое застеклённое окошко под самой крышей. У стены громоздились пара колченогих стульев и какое-то подобие комода. Взобравшись на него, Пегги принялась старательно обмахивать пыль со стропил, хотя Дэнни внизу бурчал: мол, ерундой она занимается. Тратит время, которое можно было бы провести с куда большей пользой.
  
  Знала она его пользу! Пегги уже собралась было сообщить ему об этом, как вдруг рука её замерла.
  
  В щели между стропилами что-то торчало. Она присмотрелась - угол шкатулки или металлического ящика, что-то вроде этого. Но она не могла туда дотянуться, как ни старалась.
  
  - Дэнни, - нетерпеливо окликнула она. - Иди сюда, верзила, тут что-то есть!
  
  - Я грохнусь, - жалобно сказал он, взбираясь на её место. - Точно грохнусь. Тут же всё трухлявое как пёс знает что... Блядь! Извини...
  
  Прогнившая крышка комодика с треском проломилась и Дэнни навернулся на пол вместе с ним. Пегги не могла удержаться от смеха, до того уморительно он выглядел, застряв одной ногой в этом древнем предмете меблировки. Но зато он победно сжимал в руке маленькую шкатулку, перемотанную каким-то допотопным синим скотчем.
  
  Сколько же лет она там пролежала? Судя по этому высохшему скотчу и по тому, как щедро обтянула её паутина, достаточно долго.
  
  Дэнни поднялся, и освободился от руин комодика, кряхтя и демонстративно потирая поясницу. Пегги нетерпеливо выхватила у него шкатулку и, проворно очистив её от паутины, принялась отдирать скотч. Наконец жестяная крышка откинулась, и они едва не стукнулись лбами, заглядывая внутрь.
  
  В шкатулке оказался сложенный вчетверо лист пожелтевшей бумаги с несколькими строчками на нём и крохотный тряпичный свёрток.
  
  Пегги развернула бумагу. Сердце у неё гулко заколотилось. Она на миг вскинула растерянный взгляд на притихшего Дэнни и начала читать вслух, медленно, едва разбирая слова, написанные торопливым размашистым почерком, выцветшими чернилами.
  
  'Если вы читаете это письмо, то наверняка принадлежите к семье Волчьей Лапы. Потому что я завещал этот участок и дом именно его семье. И ещё это значит, что ни я, ни он с войны не вернулись. Что ж, выходит, так было суждено, в любом случае я рад, что мне довелось умереть вместе с ним. В этой шкатулке лежит то, что я нашёл в верховьях Облачного ручья, но решил тогда никому не показывать, не тревожить эту землю, а сюда, вне сомнения, началось бы нашествие. Решил приберечь до других времён. Кто бы ни нашёл сейчас шкатулку, надеюсь, вы сумеете распорядиться найденным по-хорошему. Я пишу эти строки, находясь в здравом уме и трезвой памяти. Завтра мы с Волчьей Лапой отправляемся на войну'.
  
  И подпись: 'Клайд Эмери Олдридж'.
  
  Пегги растерянно посмотрела на Дэнни, ответившего ей таким же смятенным непонимающим взглядом. И наконец развернула лежавший в шкатулке узелок.
  
  На ладонь ей высыпались золотые самородки. Раньше она никогда не держала в руках ничего подобного, но видела в музее. Причудливой формы, один крупный и три помельче.
  
  Сокровище.
  
  Часом позже, когда они спустились с чердака, кое-как закончив работу, уселись за стол в кухне и много раз перечитали письмо Олдриджа, Пегги рассудительно сказала:
  
  - Надо посоветоваться с кем-то знающим, например, с судьёй Одинокой Птицей, и выяснить, кому действительно принадлежат эти самородки. Паха Сапа теперь - заповедник.
  
  Дэнни мотнул головой:
  
  - В том-то и дело, что участок мой. Ладно, ты права, стоит посоветоваться с законниками. И знаешь ещё что? - он на миг запнулся, а потом решительно продолжал: - Мне, как и Олдриджу, не хочется, чтобы сюда заявились золотоискатели со своими бульдозерами. Тем более, что я так понимаю, он больше ничего не нашёл. Просто приберёг самородки, чтобы получить возможность спокойно жить тут вместе с Волчьей Лапой.
  
  - Послушай, - взволнованно выпалила Пегги, подскочив на табурете. - Мистер Воронье Крыло наверняка знает людей, которым можно продать это золото по-тихому, без огласки. Надо посоветоваться и с ним.
  
  - Мэтт-то? - Дэнни почесал в Затылке, - Ну да, он и в городе, кажется, служил. Так ты считаешь, что нам тоже надо скрыть, что здесь когда-то нашлось золото?
  
  Пегги энергично кивнула.
  
  - И ещё я думаю, что этот участок и дом нужно не продать, а заложить банку. Денег, конечно, мы выручим меньше, но зато сможем выкупить его обратно и вернуться сюда, когда... когда времена изменятся.
  
  - А они изменятся? - тихо спросил Дэнни, подбрасывая на ладони самородки. - Эх, хочется мне в это верить, Пегги Булл, но я что-то сомневаюсь.
  
  - Да ладно, пять лет назад я и представить не могла, что выйду за тебя замуж, Дэнни Булл, - ухмыльнулась она, с удовольствием обводя взглядом его скуластое лицо и крепкую фигуру.
  
  - Ты просто не устояла перед моим обаянием, - ухмыльнулся и Дэнни, но тут же посерьёзнел: - То-то нам приходится бросить этот дом, чтобы нас тут не линчевали.
  
  - Мы вернёмся, - твёрдо сказала Пегги, накрывая ладонью его руку. - Вернёмся, вот увидишь. Или дети наши вернутся, уоштело.
   И, словно подтверждая её слова, у порога негромко зарычала Шунктокеча.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"