Аннотация: Мне часто говорят, что рассказы не ценятся, издатели посылают, а писателей слишком много...
"Какую же выбрать? Эту? Нет, эта не сможет хорошенько огрызнуться, а та слишком интелегентна - еще не посмеет отказать сразу. Может вон ту?" Бледный парень с признаками усталости на лице, лихорадочно выискивал в толпе очередную жертву. Наконец он решился.
--
Девушка, не желаете познакомиться? - хищно улыбаясь, спросил Владимир.
Девушка скользнула по лицу парня таким презрительным и одновременно недоумевающим взглядом, от которого любого, даже излишне самовлюбленного юношу пробрал бы озноб, но Владимир лишь хмыкнул. На лице скользнула виновато задумчивая улыбка. Он развернулся и уже собирался ретировать, как вдруг девушка остановилась.
Она оглядела худощавую, чуть сгорбленную фигуру в затертых джинсах и выцветшей майке, изучила его потрепанные сандалии и выдавила улыбку.
Владимир заметил заинтересованность девушки, вздрогнул, вдруг стушевался, и бессознательно отступил.
"Только не это", - мелькнуло в его голове.
"Где он мог ошибиться? Что происходит?" От неожиданности Владимира пробрала дрожь. Тридцатилетний опыт давно приучил к мысли, что есть женщины которым он мог нравится, но она... она не вписывалась в эту категорию. Красивая, уверенная в себе блондинка с развивающими волосами, явно обеспеченная и не нуждающаяся в поклонниках. Стоит, смотрит на мир голубыми глазами и ждет ответа. Продолжения затянувшейся паузы.
--
Пойдем, посмотрим кино? У меня в общаге неплохой телевизор. А потом, может, покувыркаемся, - истерично хохотнув, Владимир выдал последний козырь.
Девушка повела носиком, и улыбка на хорошо очерченных губках стала более жесткой.
Владимир нахмурился, показательно потер ниже пупка, мигнул пару раз и... растерялся. Девушка продолжала стоять, ожидая новой тирады, в глазах издевка, но тень на ухоженном личике говорила, что все решено.
--
Может в кафе? - наконец нарушила она спокойствие, и Владимир опустил голову.
--
Денег нет, - честно признался он.
--
Я угощаю, - тихо заметила девушка.
Владимир осмотрел девушку долгим, бессмысленным взглядом, пристально посмотрел в голубые глаза и вдруг все понял.
--
Вы приверженка?
Девушка закусила губу и, словно отгоняя непрошеные мысли, чуть повела ладонью в сторону.
--
А это заметно?
Владимир пожал плечами. На бледном лице появились глубокие, продолговатые морщинки.
--
Нет. Просто вы слишком напряженны.
Девушка хмыкнула, окинула парня прощальным взглядом, отвернулась и двинулась к выходу из метро.
--
Вот дурак, - заметил кто-то из толпы. - Хоть раз в жизни бы понял, что такое трахнуться по-человечески, а он выёживается.
Владимир развернулся на голос, но говоривший не останавливаясь, плюнул ему под ноги и скрылся в проходе.
--
Иди дебил, ставь свою закорючку - поможет в следующей жизни.
Владимир замер и вжал голову в плечи. Прохожие, с усмешкой поглядывали на неказистого парня, пинали в спину и осыпали шуточками. А он стоял, пряча голову, словно черепаха, и, с каким-то блаженным выражением лица, считал каждый толчок, каждый удар и каждое проклятье, сыпавшееся на неказистое тело.
Но постепенно его оттеснили, и тихо вздохнув, он отправился дальше.
Шаг, второй, сотый... он шел, разглядывая мимолетные картины жизни, потом вдруг срывался и бежал без оглядки, что бы, через определенное число метров перейти в шаг, а потом снова бежать, старательно компенсируя легкую, спокойную прогулку таким же количеством беспокойного бега.
Но люди не замечали бедного, неопрятного парня. Для них он был всего лишь статистом. Жалким одушествлёным предметом, взглянув на который, можно удостовериться, что мир существует еще для кого-то. И какая разница кто они эти "кто-то", лишь бы заполняли их мысли и приносили удовольствие.
Но и Владимир не оставался в долгу. Он шел, рассматривая прохожих как нечто облачное, случайно всколыхавшее его разум. Шел, не замечая спешащих людей. И лишь иногда, когда впереди вдруг мелькала девичья фигурка, он на секунду сожалел об утраченной способности мечтать и лелеять мужскую гордость.
К маленьким прелестям жизни Владимир оставался холоден. Но не тем странным холодком, что вдруг обнаруживают в себе болезненно развитое меньшинство. Его бегающие глаза иногда обнаруживший женские прелести и надолго останавливающийся взор, говорили о еще не увядшей мужской искре. Он привык, вернее, смирился с тем, что живет не как все, что никогда не будет держать в объятиях ту, кто так заманчиво виляет попкой, и что жизнь проплывает мимо.
Так, витая в сумрачных мыслях и отсчитывая шаги, Владимир подошел к перекрестку.
От маленькой комнатки, в которой он жил, и которую с тридцатилетним упорством называл домом, его отделяли пятнадцать минут ходьбы и два почти параллельных проспекта.
Не сведущий человек, глядя на эти проспекты, мог бы предположить, что они находятся под ответственностью различных ведомств. Обладая воображением и долей тщеславия, он смог бы развить мысль о том, что у чиновников одного из ведомств существует другая статья "непомерных" расходов. И, наконец, разглядев на одном из проспектов признаки правительственной трассы, громким хмыком объявить об окончании своих домыслов. Но этот человек был бы не прав - историки, устами чиновников говорили, что все дело в годах. Один из проспектов обветшал, осыпался и превратился в серый, замызганный край современных трущоб, из-за того, что был моложе соседа - великолепного, ухоженного и убранного яркими огнями рекламных плакатов и зеркальными фасадами витрин.
Лишь на мгновенье Владимир замешкался, чуть сбился темп его странной походки, и где-то в области шеи напряглись мышцы. Но как бы душа не выказывала сопротивление, он только криво улыбнулся и выбрал темный проспект.
--
Эй, отморозок, ты опять здесь?! - вдруг донеслось из подворотни.
Владимир вздрогнул, медленно, с непомерной обреченностью в глазах, обернулся и встретился лицом к лицу с тремя переросшими подростками.
--
Мы же тебя предупреждали - здесь не ходи, - пояснил все тот же голос. - Ты портишь нам... как его... атмосферу - заводила маленькой группы будущих бандитов замолк, принявшись среди богатого словарного запаса сленга и матерщины искать подходящий диалог.
Мимика его лица исказилась муками творчества, но тут же расправилась, обретая привычное выражение туповатого и уверенного в себе красавчика. Он медленно приблизился к Владимиру и резко выбросил руку вперед.
Тупая боль обожгла уставшее тело. Владимир скрючился, и это стало сигналом. Его начали бить. Били больно, но с профессиональной монотонностью. Двое чуть придерживали, не давая сместиться в невыгодное положение. А главарь наносил удары. Слишком профессионально, не так что бы ударить, а дальше хоть тюрьма с удивленными оправданиями: "да не знал я... всего один раз стукнул, а он как то крякнул и захрипел". Его били почти нехотя, как бьют любимую грушу, методично отрабатывая удары, и в то же время стараясь не повредить.
Но каждый удар, каждое соприкосновение отзывалось во Владимире красной вспышкой и невольным всхлипыванием. Каждое потрясение тела приносило новую, особенную боль. Владимир корчился, извивался и старался прикрыться, а его окровавленные опухшие губы шевелились, словно считая каждый удар по почкам, в челюсть, в грудь или просто в живот. Но если б кто-то вгляделся в его лицо, то ужаснулся, поймав жертву на неискренности. В глазах Владимира читалась несокрушимая тоска и ожидание: "ну когда же это закончится".
И вдруг, между очередными вспышками боли, за спиной у группировки мелькнула тень.
--
Че, падлы, вот вы и попались, - произнес мужской голос.
В следующее мгновенье удары прекратились, а главарь дворовой банды отлетел в сторону.
--
Ты че?! - откуда-то сбоку завыл вожак.
--
А просто так! - проговорил случайный защитник, и Владимир услышал, как тупой предмет ударил о кость.
Он приподнял лицо и заплывшими глазами всмотрелся в происходящее. Рядом неестественно медленно осело тело одного из хулиганов и кто-то в аккуратном черном костюме размашисто пнул его ногой. Послышался хруст и предсмертное бульканье, а мужчина в дорогом костюме обернулся с улыбкой на лице.
--
Привет, соседушка. А я то думал где это ты каждый вечер всё главы пописываешь....
Владимир нахмурился, от этого ссадины на лице свело болезненной судорогой.
--
Андрей? - спросил он. - Ты че здесь делаешь?
--
Да вот, увидел тебя у метро без синяков и решил поинтересоваться, где это ты их набираешь.
Владимир скользнул взглядом по распростертым телам.
--
Ты их убил?
Андрей скривил тонкие очерченные губы и хитро подмигнул.
--
Их? - искренне поинтересовался он, - кого это их? Не убивал, а, рискуя здоровьем - избавил мир от трутней статистов. Тебе что жалко? Ничего найдешь новые места для подсчета очков.
Под пронзительным взглядом холодных глаз Андрея, Владимир поежился и опустил голову. Он привык ощущать себя пацифистом, но странное дело - мысли Андрея казались правильными. Кто были эти тела? Никто. Всего лишь помеха, вот уже вторую неделю набивающая ему плюсики в книжку. Статисты, которых всегда можно найти в темных кварталах.
--
Ладно, - заметил Андрей и подхватил Владимира под руку, - пойдем, провожу. А то сейчас менты набегут - придется и с ними разбираться.
Владимир безвольно поддался приглашению. Голова продолжала гудеть, губы опухли, но почему-то хотелось говорить, вернее, как-то оправдаться перед этой абсолютно противоположной личностью, называвшейся его соседом.
--
Зачем вы их? - перейдя в наступлении, спросил он настороженно.
Андрей немного скосил глаза и зло усмехнулся.
--
А ты не знаешь? - угрюмо поинтересовался он. - Я ведь тоже своего рода писатель - спасибо дедушке. Убил бы - если бы тот не помер.
--
А причем здесь это? - удивился Владимир. - Набить статистику? Но с вашими умениями можно ворваться в отдел милиции и там устроить кровавую бойню.
--
Да?! - с интересом спросил сосед и замолк, явно перебирая подсказанную перспективу. - Нет, - через минуту подытожил он вслух. - Здесь совсем другое. Такие бугаи опасны, и я буду рад больше никогда не встречаться с этой мразью. А менты всего лишь жирные мухи: наглые, досаждающие, но если не обкакаешься то и не тронут.
--
То есть вы....
--
Да, - Андрей зло перебил Владимира, - я, как и ты, хочу жить. Спокойно, счастливо и без случайностей. И по законам Альтернативы - если я уже встретился с этими головорезами, то в следующий раз этого не произойдет.
Владимир опустил глаза и уставился на мелькающий под ногами асфальт. Он знал, что сосед является приверженцем. Но ему никогда в жизни не приходило мыслей, что под законы Альтернативы можно подвести взгляды, противоположные его собственным и что они могут быть так же убедительны, как и те, на которые он решился в четырнадцать лет своей маленькой и неосознанной жизни.
--
Вот сволочь, - Андрей вдруг оборвал лихорадочное течение мыслей.
Владимир вздрогнул и приподнял голову. Впереди, со счастливым выражением лица, семенила полноватая старушка. Исследуя окружающий мир взглядом подслеповатых глаз, и прижимая руки к плащу, она приближалась к мужчинам. Через несколько минут Владимир разглядел в складках потертого, но чистого плаща книгу в сером кожаном переплете.
--
Наверно внучку несет, - с вялой улыбкой на лице заметил он, повернулся к соседу и замер с открытым ртом.
Его слова произвели неожиданное действие. Тело Андрея дернулось, издало душераздирающее ругательство и в два прыжка оказалось около старушки.
--
Тварь, - выговорил он в недоумевающее лицо пожилой женщины и протянул руку.
Старушка попыталась отступить, но, взглянув в черные глаза, побледнела и опустила руки. Андрей вырвал книгу, раскрыл на первой странице и приподнял глаза.
--
Тварь, - снова проговорил он и жестко добавил, - убью.
Опухшими глазами Владимир разглядел, как Андрей перехватил кожаный переплет, послышался хруст, и прежде чем разорванная книга упала на землю, в воздухе взвился кулак. Из горла старушки вырвался вздох, и ее тело медленно повалилось на бок.
--
Тварь! Тварь! - злобно продолжил Андрей и размашисто принялся бить старушку ногами.
Владимир обомлел. Он не считал себя трусом - сплющенный нос и десяток поломанных ребер говорили об обратном. Но, глядя на дикую маску двухметрового красавца с великолепно развитой мускулатурой, он растерялся.
В глубине души Владимир жаждал если не помочь то хотя бы облегчить участь женщины, но жалкий разум подсказывал, что вступись сейчас - он вряд ли попадет домой. Что-то забитое в центр живота говорило: стоит ему сказать слово, и он никогда не доберется до цели своей никчемной жизни. А затуманенный взор то и дело, словно издеваясь, превращал размахивающего ногами человека в голубое сияние огромной арки на крыше стеклянного стоэтажного здания.
Наконец Владимир не выдержал и подбежал к Андрею.
--
Уходим, - заискивающе промямлил он, - сейчас нагрянет милиция.
Андрей ударил ногой по лежащему в неестественной позе телу старушки и с недоумением повернул голову.
--
Милиция? Нагрянет? - переспросил он. - Какая нафиг милиция? Да еще после появления Альтернативы! Они сидят в отделениях и молятся, что бы их вызывали только по бытовым ссорам.
--
Но кто-нибудь наверно уже нашел трупы переростков, могут пойти по следу и заметить нас.
Андрей показал ряд великолепных зубов.
--
Не пойдут, - с уверенностью заметил он. - Соберут мясо и, плюнув, унесут ноги. Кому охота встречаться с чокнутыми писаками? Хотя....
Андрей хмыкнул, повернул голову и безразлично посмотрел на окровавленное тело старушки.
--
Ладно, пойдем. Нам все равно здесь больше нечего делать.
Он бесцеремонно схватил соседа под руку и, как ни в чем не бывало, продолжил путь.
Через несколько минут Владимир не выдержал, вырвался из цепких мускулистых рук, отряхнулся и, взглянув в жесткое лицо Андрея, спросил:
--
А ее ты зачем?
Андрей помолчал, потом вытащил из кармана пачку сигарет и безразлично процедил:
--
Ты видел, что было в ее руках?
--
Книга, - угрюмо заметил Владимир.
--
Книга? - переспросил Андрей и повернул голову, - ты называешь Это книгой? Клянусь всеми демонами, но если бы я смог вернуться в прошлое, то первым делом переломал ноги собственному деду, который тащился в мою комнату с таким же тупым, как у старухи, выражением лица.
--
Но ведь они хотели помочь. В их жизни не было надежды, вот и пожелали нам лучшего. А мы....
--
А мы, козлы, погубили годы жизни и продолжаем извращаться из-за их вонючей надежды, - зло перебил Владимира Андрей. - Ты лучше заткнись, пока сам не стал галочкой в дедовском подарке.
Владимир вздрогнул, хмуро взглянул на Андрея, сложил губы в попытке высказаться, но в последнюю минуту передумал и, опустив голову, молча последовал рядом.
Владимир не помнил, как вернулся домой, как выключил умную сигнализацию, открыл ключом бронированную дверь и снял обувь. Встреча с Андреем отбила всякую охоту продолжить поиски приключений.
Он прошел на кухню и по инерции открыл холодильник. Окинув безразличным взглядом пустой холодильник, он протянул руку к кетчупу, попробовал его на язык и заглянул в морозильную камеру. Среди нароста льда, в самой глубине морозильника оказалась вскрытая пачка дешевых пельменей. Владимир довольно вздохнул, вытащил пельмени и, поставив кастрюлю на плиту, прошел в любимое место своего обитания - единственную комнату. Жалкие квадратные метры, которые торговцы недвижимостью называли комнатой, походили на запустевший номер придорожной гостиницы. Внутри темного помещения находились старый массивный шкаф, видавший виды разложенный диван, затертый ковер и огромный сейф последней модификации.
Переполненный тревогой, с привкусом возрастающей гордости, Владимир направился к этому железному чуду. В полуметре от сейфа он остановился, подозрительно оглянулся, потрогал замки, снова оглянулся, присел и неожиданно поддел пару паркетных досок у железного основания. Через десять минут пыхтения, из дырки в полу появился сверток. Владимир снова оглядел комнату, и с каким то благоверным трепетом развернул запыленную тряпочку. В складках материи оказалась книга серого цвета, потертая чернильница и перо.
Привычным движением Владимир нацедил немного крови в чернильницу, открыл нужную страничку, подумал и начал записывать:
12.04.2021г.
Красивая молодая женщина отказала - 2 раза
Насмехались - 3 раза
Обругал начальник - 1 раз
Не было денег на обед, довольствовался пустым чаем и сухарем
Днем меня пнул курьер - 43 минуты болел бок
Встретился с хулиганами - ударили по лицу - 17 раз, в живот....
Он продолжал писать, иногда останавливался и приподнимал глаза, силясь вспомнить, что-то особенное, яркое и жестокое. Наконец прекратил писанину, немного подумал, с трепетом погладил обложку книги и, ухватившись за замусоленный уголок, решительно перевернул бумажный лист. До окончания дневника осталась одна страница, вернее несколько строчек. Владимир вгляделся в пустые строчки, пересчитал и... скривив кончики губ, нахмурился. Через бесконечную минуту, он словно очнулся, передернул плечами, и аккуратно спрятав книгу в тайник, уселся в угол комнаты. В руках появилась дрожь, блеклые глаза уставились вдаль и вдруг по лицу побежали слезы.
Жалел ли этот мужчина себя, пытался ли облегчить вдруг нахлынувшую, от недавнего избиения, боль или переживал далекие и тайные воспоминания - так и останется загадкой, но через полчаса Владимир резко приподнялся и решительно вышел на лестничную площадку. А в доме продолжала кипеть кастрюля.
--
Ха, какие люди! Решил поохотится? - с издевкой спросил голос.
Владимир вздрогнул. На лестничной площадке стоял Андрей.
--
В книге осталось всего 11 строчек.
Андрей хмыкнул и заинтересованно посмотрел на соседа. Во взгляде темных глаз засветилось нечто вроде уважения.
--
Молодец! Я думал тобой жить труднее.
--
Почему? - удивленно спросил Владимир.
--
Как бы тебе сказать, - попытался ответить Андрей, - я думал, что быть хлюпиком намного труднее, а смотрю: ты идешь вровень со мной.
Владимир поднял глаза и с непонятной радостью уставился на Андрея.
--
У вас тоже заканчивается книга?
--
Нет, блин, я ее только начал, - ехидно заметил сосед, - мы же с тобой погодки, и наши вонючие предки стояли в одной грёбаной очереди.
Владимир скривил лицевые мышцы. Он ощутил ненависть Андрея. Но кроме ненависти к предкам, в словах присутствовало яркое, не скрываемое презрение. Презрение не к Владимиру лично, а тому, что он есть, к его взглядам и к тем, кого Владимир олицетворяет.
Андрей пристально посмотрел на соседа и загадочно улыбнулся.
--
Ну что пойдем, поищем приключений? - спросил он. - Конечно, я мог бы, не сходя со ступенек, нам обоим набить концовку, но принципы мешают.
--
Принципы? - удивился Владимир.
--
А ты думаешь - у таких как я не бывает принципов? - жестко поинтересовался Андрей. - Думаешь, я тоже не хотел поиздеваться над тобой, когда видел, как издеваются другие? Но ты мой сосед и я... решил, что нельзя резать курицу, несущую золотые яйца. Ты приманивал разную шушеру, а я ее отлавливал и использовал, как мне вздумается.
--
То есть, это ты помогал мне выжить? - спускаясь по ступенькам, спросил Владимир.
Андрей обернулся и хмуро посмотрел на Владимира.
--
В этой жизни я помогаю только умереть.
Не выдержав жесткого взгляда, Владимир отвернулся и вдруг заметил на нижнем пролете три мужские фигуры. На бледном лице появились красные пятна, Владимир закрыл рот и инстинктивно спрятался за спиной у Андрея. Тот удивленно оглянулся, заметил поднимающихся мужчин и, с презрительной улыбкой хищника, принялся ожидать их приближения.
Трое мужчин, одетые по последней моде, сделали вид, что не замечают Андрея и уставились на его компаньона.
--
Вышел погулять? - с издевкой поинтересовался один из них. - Тебе что мало побоев?
Владимир попытался вжать голову в плечи и выдал нечленораздельное мычание.
--
От еще тебя медики не отказались? - продолжил издеваться вновь прибывший.
Он поискал в кармане, вытащил пачку сигарет и поднес одну к губам. В то же мгновенье двое сопровождающих подобострастно чиркнули зажигалками. Предводитель тройки закурил, задумчиво поглядел на первые клубы дыма и продолжил:
--
Хочешь, я тебя обеспечу лучшими клиниками? И сотней миллионов в придачу. Ты только подумай: медсестры, охрана, слуги, жрать будешь на золоте. Зачем стремиться к чему-то эфемерному, когда это все ты сможешь получить здесь и сейчас?
Андрей оглянулся на Владимира. В его долгом, испытывающем взгляде скользнуло такое неприкрытое любопытство, что Владимир окончательно стушевался и, выпятив разорванную губу, принялся изучать лестничный пролет.
--
Так, я не понял, ты кто? - прекратив изучать компаньона, Андрей уставился на пришедших.
--
Я? - предводитель тройки удивленно осекся. - Я Виктор Израилевич Потапов. Знаешь такого?
Андрей презрительно хмыкнул.
--
Миллиардер что ли? - спросил он и демонстративно плюнул на пол. - И что ты хочешь?
Виктор Израилевич выпятил нижнюю губу, а его два охранника поддались вперед.
--
Ш-с-с-ю - присвистнул на них сосед Владимира, - но - но. Вы, кажется, немного не в том мирке проживаете. Забыли, что уже лет этак двадцать, мир наполнился людьми не боящиеся ни боли, ни смерти. Я вас порву и даже не замечу.
Виктор Израилевич напрягся и внимательно вгляделся в лицо Андрея.
--
Ты один из книговедов? - поинтересовался он. - Но ты же не похож на....
Не докончив фразу, миллиардер пренебрежительно махнул рукой в сторону Владимира. Андрей лишь криво усмехнулся.
--
У каждого свои тараканы. Вот у тебя они золотые, но крупные и безмозглые. Раз пришел сюда как хозяин и без охраны.
Виктор Израилевич поморщился, но по слабому дребезжанию жира на его щеках было заметно, что уверенность постепенно уступает место страху.
--
Я пришел как бизнесмен. Предлагаю ему миллионы за книгу. Зачем жить мечтами о будущем, когда все это можно получить сейчас?
Андрей вгляделся в лицо одного из охранников, потом посмотрел на второй подбородок миллиардера и неторопливо принялся поправлять ворот своего костюма.
--
Так это ты окружил Владимира мелкими шайками?
--
Ну... это бизнес, - с усмешкой заметил миллиардер. - Надо было подтолкнуть его желания.
Андрей кивнул, сдул несуществующую пылинку, сунул руку в карман, и вдруг прозвучали три выстрела.
--
Ты!!! - выдохнул Владимир, стирая кровь со своего лица.
--
Что я? - пренебрежительно заметил Андрей, носком ботинка спихивая трупы в сторону. - Теперь ты сможешь заполнить еще пару строчек: попытка соблазнения, присутствие на казни, запачкался кровью.
--
Но это же были ни в чем не повинные люди!
Андрей с удивлением уставился на компаньона.
--
Ни в чем не повинные? - переспросил он. - Ты псих или как? Этот придурок хотел купить книгу просто так, для коллекции. Твою книгу - твои кошмары, боль и мечтания. Он насылал на тебя группировки в округе, нанимал официанток, что бы они проливали горячее кофе и продавцов открыто посылающих тебя на все четыре стороны. Он делал все, что бы ты окончательно сдал, закрыл глаза на мечту и променял ее на несколько лет царственно жизни. И это не в чем не повинные люди?
--
А его охрана? - попытался протестовать Владимир.
--
Заткнись, - зло заметил Андрей, - лучше пойдем в бар и закончим эти гребаные книги так, как нам полагается: я развлекусь, а ты пооблизываешься, пошарахаешься от женщин легкого поведения и ответишь на непристойности красными пятнами на белом лице. А завтра утром встретимся, и я так и быть провожу тебя до арки. Тебе же нужна охрана.
Владимир побледнел. У правого глаза появился предательский тик, а на лбу проступили холодные капли. Да он нуждался в охране этого человека. Потому что впервые в жизни его книга покинет хранилище.
Чуть шатаясь, то ли от выпитого в прошлом, то ли от предвкушения будущего, двое мужчин вошли в огромный вестибюль высотного здания. К ним сразу же направилась девушка с неестественно белой, будто светящейся кожей и копной рыжих непослушных локонов.
--
Вы за книгой? Прошу занять очередь.
Андрей зло сверкнул темными глазами и демонстративно брякнул плохо скрываемым оружием.
--
Мы их уже написали.
В стоящей невдалеке очереди прекратились разговоры. А девушка безразлично пожала плечами.
--
Пожалуйста, покажите первую и последнюю страницу.
--
А что вы хотели? - старательно сохраняя безразличие, поинтересовалась девушка. - В мире уже 15% приверженцев и встречать всех фанфарами - времени не хватит.
Андрей больно ухватил Владимира за локоть и потащил в сторону лифта.
--
Пойдем, - добавил он уже на полпути.
Владимир медленно плелся следом. На лице недоумение и страх.
--
Но я....
--
Что ты? - спросил Андрей. - Ожидал другого приема? Эта девка одна из 15% - наверно выбрала удел безразличия к миру. Вот от безразличия и намазала кожу какой-то фосфорной гадостью. Пытается походить на Спустившихся с неба.
--
А что она хочет?
--
Хочет? - спросил Андрей, показав ряд белых зубов. - А ты иди и спроси. Книга ведь уже не удерживает или привычка мешает?
--
И спрошу....
Владимир вырвался из цепких рук и решительно направился к офисной служащей. Девушка сидела в кресле и с бессознательным видом крутила обрывок бумаги в тонких руках, не знавших маникюра и душистого мыла. Владимир приблизился к столу и замер как вкопанный. Девушка подняла головку. Владимир отрыл рот и вдруг почувствовал, как горячая краска залила его лицо. Стеснение охватило его горло и сжало в груди.
--
Что парень плохо? - спросил подошедший Андрей.
В висках Владимира застучало. По спине пробежал холодок. Он посмотрел на соседа, перевел взгляд на девушку и тут же опустил лицо.
--
Почему? - спросил он как можно вызывающе.
Андрей усмехнулся.
--
Потому что уже двадцать лет тобой руководит книга. Ты старательно хамил, что бы получить "пилюль" и стать изгоем, замкнулся, что бы мир казался страшным и серым. А сам так и остался тюфяком. Но книга написана, и ты стал тем, кого в себе вырастил.
Владимир стушевался. Служащая молча поглядывала на подошедших, продолжая теребить листок бумаги. Взгляд черных глаз Андрея оглядел ее неприкрытую ножку и пренебрежительно уставился в белоснежное личико.
--
Мой компаньон хотел узнать: почему вы выбрали путь безразличия? - спросил он.
Девушка встрепенулась, зевнула и монотонно ответила:
--
Хочу обрести жизнь полную любви и развлечений.
Андрей хмыкнул и развернулся к компаньону.
--
Ну что понял?
Вместо ответа Владимир опустил глаза и задумчиво направился к лифту.
--
А ты, - неожиданно спросил он Андрея, - что ты ожидаешь от Спустившихся с небес?
Андрей внимательно посмотрел в глаза Владимира, потушил об стенку кабинки лифта так и не раскуренную сигарету и медленно процедил.
--
Спокойствия, - тихо проговорил он. - Я убивал, насиловал и грабил. Каждую минуту боролся за свою жизнь, рисковал и жаждал. Думаешь, я не заслужил спокойствия? И ни одна тварь больше не сможет отказать мне в этой малости.
--
А если все это грандиозный обман? Если Спустившихся с небес нет, и быть не может? - тихо спросил Владимир. - Если мы напрасно гробили жизнь, бестолково записывая в книгу наши лишения? Что если никто и не собирается вознаграждать нас за пролитую боль - радостью, а за лишения - достатком. Или хуже того: все это придумал страшный книголюб. Мол - вы записывайте, что с вами случается, а в другом мире у вас будет новая жизнь. Противоположная той, которую вы прожили. Тебе это никогда не приходило в голову?
Кабинка лифта звякнула, открылась дверь, и мужчины оказались на самом верху стоэтажного здания.
--
Но ворота то есть, - заметил Андрей. - И оттуда еще никто не возвращался.
Он махнул рукой в сторону, Владимир оглянулся, и какая то наивная теплота заиграла во взгляде.
Впереди соприкасаясь с низколетящими облаками, возвышалась огромная голубая арка.