- Видишь таверну с вывеской "Сытый кот"? Там мы сдаем в аренду счастье. На пару часов или даже на ночь. Можно и на неделю, но это обычно слишком, счастье - это ведь не то, что вы привыкли называть словом "хорошо", счастье - это когда весь мир играет по твоим правилам. Правильная для тебя реальность и правильный в ней ты. Не хочешь? И правильно. А многие хотят. Не сразу, конечно, хотеть начинают. Пообтреплются сначала, ссохнутся - а потом уже понимают, чего им не хватает. Мира внутри, например. Или внутреннего мира. Слово-то одно, а значения два. Нет, никакой духовности в нашем счастье нет, все просто, как кофе солнечным утром, из белой фарфоровой чашечки. И неизъяснимо, как капля лизергиновой кислоты, попавшая в тело.
Была у нас одна девочка, ее Сашей звали. У нее был друг, тоже Саша. Этот второй Саша сначала жил на кладбище, под своим памятником. Но они все равно очень дружили. Саша даже слегка любила Сашу, как товарища. Сашу печалило, что они никогда с Сашей не виделись - физически. Саша нашла гробокопателей, и те выкопали ей Сашу, а заодно Сашину маму, умершую на два года позже его, в 1906-м. Саше тогда было бы 24, он бы, может, еще успел выучиться и заграницу уехать. А отчего он умер тогда - бог весть. Наверное, кашлял кровью, тогда все кашляли кровью, СПИДа-то не было.
Кости сашины сохранились плохо, тут почва такая, кислая. Но Саша Сашу вымыла, доклеила, где было надо, поливинилбутиралем, натерла воском надкостницу и стала оживлять. Губы у него получились тонкие - хуле, ножнецевидный прикус, глазки впалые, а так ничего даже. Рост невысокий, тельце хиленькое - толи потому, что анимат, толи и при жизни таким был. Двигался он замедленно, будто у него шизофрения кататонической формы была. А может, так в его время все двигались.
Саша говорила, что у Саши настоящая душа. Он тогда, в девятьсот четвертом, уснул и не смог проснуться, и его похоронили, а душа так и осталась болтаться. Будто наша Саша впервые заговорила с ним, когда лежала в кровати, в грязной комнате, под окном, выходящим на сумрачный двор-колодец. Она слышала, как скандалят на коммунальной кухне соседи-алкоголики, знала, что апрель, тридцатое, четвертый час дня, но не могла открыть глаза - она открывала их, а комнаты не видела. Она думала, что как встанет, надо будет вымыть окно - за полгода жизни на той квартире она его так и не вымыла, у нее даже моющего средства для оконных стекол не было; но не могла пошевелиться. Будто тело вылеплено из воска - и совсем даже не ее.
У Саши были книги по некромантии - немецкие и французские ксероксы и даже, как у настоящего ученого, один нечеткий микрофильм был. Ей нравилось ее - некромантию - изучать. Про такие состояния там ничего не было, но Саша не испугалась (или испугалась, но виду не подала) и постаралась увидеть призрак. Призрак тогда сам ее застремался.
Саша проснулась. Встала, застелила кровать, цыкнула на соседей на кухне, сварила себе кофе с корицей и задумалась.
Потом позвонила на работу, сказала, что не придет. И пошла ко мне. Мы с ней выпили еще кофе - по несколько кружек, разговор не клеился. Она сказала, что будет теперь бояться спать. Я предложил ей стимуляторы, чтоб не спать, но она отказалась, чтобы потом приступов паники не было. Боялась его, значит.
Через несколько дней она уже бывала у Саши на кладбище. Они хорошо понимали друг друга. Она хотела нас познакомить, но я же не могу, у меня кафе.
Саша принесла с кладбища маленького котенка. Что он там делал, неизвестно, но она его принесла, и стала кормить лучшим кормом, носила к ветеринару - все, как полагается. Из котенка вырос огромный пушистый кот. Его назвали Шура. Сейчас он у меня живет, новое кафе в честь него как раз.
В общем-то, второй Саша через пару месяцев стал как живой - хоть и не живой, конечно. Его восковое тело было почти по-человечески теплым - я научился пожимать ему руку, не вздрагивая. Многие и не знали, что с ним такая проблема, только морщились от приторного запаха меда. А Сашам было достаточно общества их двоих, они и со мной-то с трудом общались. А друг друга понимали без слов.
Саша зарабатывала тем, что мучила мужчин за деньги. Кроме дензнаков Саши таким образом получали нужную им энергию - некромантия все-таки на темных обрядах строится, а так все законно было. Никаких черных кошек и куриц не резали.
Саша никогда не появлялся без Саши. На моей памяти - один раз всего лишь сюда забрел. Я предложил ему кофе, он отказался. "А что ты пьешь, - из любопытства спросил я. - Вино, кровь?" Ни того, ни другого в моем кафе никогда не было, даже чая обычно не было, только кофе и какао.
Но Саша помотал головой (от него пахнуло парафином). Посидел часа два и ушел, на улице как раз дождь начинался.
Еще через час пришла Саша - растрепанная, в чулках в сеточку (с работы, видимо). Спросила о Саше. Я ей рассказал. Она побежала его искать, но так и не нашла.
И в гроб он свой не вернулся.
Наша Саша? Что наша Саша? Сначала стимуляторы, потом седативы. Однажды она не смогла проснуться.
А тот Саша? Не знаю. До сих пор, наверное, по городу бродит.