Луженский Денис Андреевич : другие произведения.

7. Мёртвый город

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рэлька, сын Рэлека Тихони, вырос. Он больше не беспомощный мальчишка, теперь он - чёрный пастырь, стрелок, профессиональный истребитель жнецов. Что ожидает его за Межой, в смертельно опасных Безлюдных землях? Патруль Бастиона попадает в ловушку посреди одного из Мёртвых городов, и молодой Рэлек оказывается единственной надеждой своих боевых друзей. (ВЫЛОЖЕНО ПОЛНОСТЬЮ)

   Чего мы хотим? Мне хочется верить, что такой вопрос рождался в голове у каждого из вас, друзья. Ибо это означает: среди тех, кто стоит сейчас передо мной, нет равнодушных, а есть лишь те, кто принял на себя бремя долга и готов нести его столь далеко, сколь хватит сил. Бастиону не нужны равнодушные. Бастиону не нужны слепо верящие в правоту нашего дела. Бастиону нужны те, кто твёрдо знает: они правы. И знание своё черпают из понимания.
   Так чего же мы хотим? Держать континент в своей власти, как думают связанные Пактами государи? Жировать на кровных грошах простых людей, как шепчутся за нашей спиной эти самые "простые люди"?
   Мало кто вспоминает: все пастыри когда-то были обычными людьми, с обычными радостями и бедами. И с обычным отношением к тем, кого закон год от года вынуждает отсыпать из собственных тощих кошелей "бесову десятину". Вы сами были из таких.
   А есть и те, кто считает, будто мы всего лишь напыщенные кретины. Что Бастион - колосс на глиняных ногах, и если бы не наши ружья, он давно бы рухнул под собственной бесполезной тяжестью. Что если ружья раздать всем желающим, они и сами сумеют защититься от Безлюдных Земель.
   Глупость людей чаще всего происходит от незнания.
   А ведь всё, чего мы хотим - чтобы Оно было Ясным. Отныне и навсегда.
  

"Абель Вендел. Избранные речи",

128 г. Эры Возрождения, Нойнштау, Главный архив

  
  
   История седьмая: Мёртвый город
  
   1.
  
   Темно, сыро и тесно. Под пальцами - колючие хлопья ржавчины. И стоит лишь неловко пошевельнуться - такие же хлопья сыплются сверху. Прямо за воротник... Бесы и пламя!
   Он достал из-за пазухи тонкую стеклянную трубочку, осторожно надломил её, как учили, встряхнул. Бледно-зелёный свет разлился по узкому проходу, растворяя чернильную темноту.
   Пусто. Футов на двадцать впереди - только жерло трубы, дальше свет не справлялся. По дну, вымывая ржавчину, струился тонкий ручеёк, давая смутную надежду, что это бутылочное горло где-то там, в кромешной тьме, не заканчивается пробкой завала.
   Время слишком дорого, чтобы тратить его на сомнения. Рэлек пополз, держа светящуюся трубочку перед собой. Сухой шелест, плеск воды, скрип оскальзывающихся подошв... Проклятье, до чего же шумно выходит! Но если двигаться осторожнее, ему всей ночи не хватит, чтобы пройти по этой трубе. Поэтому, сжав зубы, приходится скрипеть и шуршать, но ползти быстро. И уповать на то, что его возня не потревожит оставшихся наверху чутких ушей.
   Всё же он испытал большое облегчение, когда труба вдруг закончилась. Окружающее пространство раздалось вширь, рука вместо мокрой ржавчины нащупала покрытый водой каменный пол. Подняв светящуюся трубочку вверх, он выполз из тесного лаза и выпрямился. Лойза, всё-таки не ошиблась! "Крысиная нора" вывела в другую трубу, намного шире предыдущей. Не трубу даже - настоящий каменный туннель, высотой в добрых полтора человеческих роста. Хоть вприпрыжку беги - просторно!
   "И подкрасться могут с любой стороны", - осадил он сам себя.
   Хуже того - разлившаяся по дну туннеля вода громко плеснула, стоило лишь сделать первый шаг. Каждое движение порождало гулкое эхо, разносящееся под каменными сводами. Даже собственное дыхание казалось здесь неправильно громким.
   Шлёп... Шлёп... Шлёп... Интересно, откуда здесь вода? Наверное, тоннель - часть ливневой канализации, но ведь дождей не было уже, самое меньшее, неделю. Возможно, просачиваются где-то в древнюю систему грунтовые воды?
   Эта мысль настроения не подняла. Ржавчина, которой перепачкался с ног до головы, - сущий пустяк в сравнении с тысячами фунтов земли и обветшавших бетонных перекрытий, готовыми обрушиться на макушку. В Мертвецах такое случается сплошь и рядом, стоит лишь на миг утратить осторожность. И если при этом тебя сразу раздавит, как попавшего под каблук лягушонка - считай, повезло. Впрочем, даже опасность погребения заживо бледнеет перед возможностью иного конца...
   Рэлек несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, унимая разошедшееся воображение. Эдак можно попасть прямиком в объятия паники, а паника сейчас смерти подобна. Другое дело - рациональный, привычный страх, советчик и покровитель. Что он тебе говорит, дружок? Стоит маленько прибавить шагу... но не настолько, чтобы кроме плеска под ногами ничего уже вокруг не слышать.
   Шлёп... Шлёп... Поворот налево. Так и должно быть, если вспомнить изгибы канала. Одна незадача - по всем расчётам повороту давно следовало остаться за спиной, но здесь, под землёй, расстояние как будто удвоилось. Вот и пойми: то ли в теснине затопленного тьмой туннеля разум шутки такие шутит, то ли каменная труба вовсе не следует в точности линии набережной. Хорошо бы второе, собственному рассудку отчаянно хотелось доверять.
   Сразу за поворотом обнаружилась лежащая поперёк тоннеля тёмная масса. Будто человек свернулся калачиком на залитом водой полу, да так и уснул... Сердце успело толкнуться в груди добрую дюжину раз, прежде чем стало ясно: это не человек, да и вообще не живое создание. Просто груда мусора, очень старая, слипшаяся и сплавившаяся в нечто настолько бесформенное и однородное, что невозможно стало понять, чем оно когда-то было. Поколебавшись секунду, Рэлек аккуратно перепрыгнул через преграду. Свет метнулся по стенам, бледная зелень омыла влажные своды, некогда просто серые, а теперь сплошь покрытые грязными потёками. Остро пахнуло сыростью и плесенью, как в старом, давно не проветриваемом погребе... и чем-то ещё, незнакомым, сладковатым...
   Резко обернувшись, он рванул из кобуры пистолет. Повёл стволом, выцеливая противника... Ни движения во тьме, ни звука. Нервы, дружок. Фантазия разыгралась.
   Рэлек медленно попятился, не опуская вооружённой руки. Пять шагов... Десять... Туннель оставался тёмен, пуст и равнодушен к пришельцу. Почудилось? Собрав волю в кулак, он повернулся и зашагал прочь, борясь с мучительным желанием оглянуться. Пару минут это желание грызло его изнутри, потом отпустило.
   Умению держать в узде собственные чувства его учили едва ли меньше, чем умению целиться и нажимать спусковой крючок. Четыре года учили. Возможно, только ради сегодняшнего дня.
   "Почему ты? Да больше некому, братец..."
   Вспомнив эти слова Чейда, он подумал, что десятник больше никого не отправит следом, если Рэлек не вернётся. Группе просто не хватит времени, чтобы дождаться помощи - когда в свои права вступит ночь, рой доделает начатое...
   Гадство! Это ему только кажется, или свет в стеклянной трубочке потускнел? Лезмоль уверял, что реакция должна идти от трёх до пяти часов, поэтому дал Рэлеку только один химический осветитель. Теперь если проклятая стекляшка погаснет... В темноте оружие станет почти бесполезным, любая хищная тварь сможет подобраться к бредущему наощупь человеку. Не нужно напрягать воображение, чтобы представить себе, на что способны клыкастые пасти и хитиновые лезвия хелицер...
   "А ну, стоп! - от призрачного голоса в голове веяло злостью. - Забыл, чему тебя учили четыре года?! Паникующий стрелок - мёртвый стрелок! Бегущий солдат на поле брани ещё имеет шанс уцелеть, пастырь - никогда! И раз уж ты, малыш, оказался не в армии, а в Бастионе - не смей паниковать!"
   "Заткнись! - огрызнулся Рэлек мысленно. - Ничего я не забыл!"
   Вдох! Выдох! Вдох! Выдох! Вдох...
   Он перепрыгнул ещё одну кучу древнего мусора, с опаской прошёл под расколовшей свод потолка широкой трещиной. В разломе чернела земля, вниз бессильно свисала бахрома тонких корней... мёртвых корней - город наверху давно захватила серая колючка и деревья все погибли, только трава ещё кое-где зеленела, да изредка взгляд цеплялся за кусты чертополоха - этот даже серой дряни противостоять исхитрялся.
   Шлёп... Шлёп... Когда-нибудь он должен кончиться, проклятый тоннель. "Когда-нибудь всё кончается", - так любит говорить Никлаш. Никлаш вообще любит поговорить. А ещё у него отличные глаза - по-птичьи зоркие, внимательные. Сегодня он первым разглядел в развалинах болга. Если б не глаза Ника, рой сумел бы подобраться на сотню шагов ближе. Быть может, только благодаря ему патруль успел отбить атаку.
   Рэлек поднял взгляд к низкому грязному своду, пытаясь увидеть сквозь толщу земли и камня пустые улицы, ветшающие год от года руины и надо всем этим - глубокую чистую лазурь... Нет, не выходит. Наверху, даже ночью, даже под грозовыми тучами - там совсем другое дело, там это давно уже приходит само. Но не здесь, где тьма и сырые стены давят на чувства тяжёлым спудом. Чтобы увидеть Небо, надо выбраться из туннелей. Надо идти дальше.
   Чтобы отвлечься, он начал вспоминать. Нет, не волну атакующего роя, не недавнюю бойню наверху. Он думал о первом своём дне в Бастионе. Вернее первом вечере... Пять лет прошло, переполненных событиями, будто походный котёл - гречневой кашей. Но тот вечер помнился столь же хорошо, как если бы случился вчера.
  
  
   2.
  
   - Это армия, ржа! - Пешта состроил многозначительную гримасу, давая понять, что знает жизнь лучше наивных деревенщин, с которыми ему приходится делить скудный ужин. - Чёрные, белые, синие в жёлтую полосочку - разницы никакой. Везде всё одинаково.
   - Ты о чём? - не понял Энгольд.
   - О порядках, ржа, о чём же ещё? Не о жратве же! - будущий пастырь понюхал кусок влажного сыра и вздохнул: - Вот жратва, ежели папаше моему верить, у герцогских панцирников не в пример лучше.
   Овечий сыр, не первой свежести серый хлеб и по большой кружке простокваши - вот всё, что они получили от сонного повара. Похоже, новобранцы в Дицхольм прибывали не каждый день, и здесь не считали нужным ради явившихся на ночь глядя новичков разжигать огонь на кухне.
   Спутников своих Рэлька увидел впервые, когда Даймир передал его с рук на руки сопровождающему из Бастиона. Случилось это позавчера в маленьком городке с длинным, плохо запоминающимся названием.
   "Не унывай, братец, ещё увидимся", - сказал стрелок на прощание. Сам он остался в том городке вместе с Малешем и Ксаной. А Рэлька уже через полчаса поехал дальше, пересев с ксаниной кобылы в тряскую повозку к бастионовцу по имени Чиф и к двум его пассажирам.
   С первого взгляда тех можно было принять за братьев: оба рослые, крепкие телом; ни дать, ни взять - годовалые бычки. Разве что у одного волосы курчавились густо и пышно, а второй блестел гладко выбритой макушкой. Но стоило "братьям" заговорить...
   "Здравбудь, малой. Садись сюда, сказывай, откель будешь? Меня вот Энгольдом звать..."
   "Что, Энг, нашёл себе приятеля-землероя? Леса и поле - дом родной, коровы и козы - лучшие друзья? Хех! Ладно, салажня, не дрейфь, запрыгивай. Я - Пешта..."
   Энгольд и Пешта. Одному девятнадцать, другой уже двадцать первую годовщину справил; один - простодушный и незлобивый, другой - едкий, как уксус и, что называется, себе на уме; один - крестьянская косточка, широкая, надёжная, другой - самоуверенный горожанин, глядящий на "пахарей" с пренебрежением.
   Эти двое путешествовали вместе уже неделю, и между ними установилось нечто вроде взаимопонимания. То есть, Пешта младшего товарища поддевал регулярно, но беззлобно, а тот к издёвке спутника привык и обижался разве что для виду.
   Появление Рэльки привнесло некоторое оживление в это однообразие отношений, но ненадолго. Ещё до того, как они успели прибыть в Дицхольм, Пешта понял, что его язвительные остроты действуют на "малыша" даже меньше, чем на Энгольда и потерял к новичку интерес. А сам Рэлька впервые оказался в окружении совсем незнакомых людей - это было непривычно и порядком его тяготило. Потому, наверное, за два дня дороги со спутниками он перекинулся едва ли парой дюжин слов.
   Вот и сейчас подкидыш молча жевал свой сыр, прихлёбывал тёплую простоквашу и слушал, как Пешта делится с "салажнёй" богатым житейским опытом.
   - Ладно, жратва - дело наживное. Порядки - вот чем армейская житуха от обычной отличается. Первым делом их надо уразуметь.
   - А чё порядки? - с опаской спросил Энгольд.
   - А то, ржа. Последний раз, детишки, угощаетесь не по приказу. Скоро всё будете делать только через матюги капрала... вернее, этого, как его... мастера-наставника.
   - Можно подумать, ты будешь того... не по приказу.
   - Я - другое дело, - Пешта ухмыльнулся с превосходством. - У меня папаша был капралом, я сам с малолетства, как в казарме рос. Небось, привык.
   - Что ж не в солдаты тогда пошёл? Что ж сюда, к "чёрным"?
   - Не твоего ума дело! - озлился вдруг бритый крепыш. - Жри, давай, ржа, и тащи задницу, куда укажут!
   Энгольд насупился, сжал кулаки, но на более старшего и сильного обидчика броситься не рискнул. Уставился в свою миску и принялся сосредоточенно жевать.
   - Ничего, ужо вас, хлюпиков, возьмут здесь за шкирбаны. Заставят, ржа, носом канавы рыть. Вместо сохи, ага...
   Он вдруг осёкся, вскочил с лавки и застыл навытяжку. Рэлек и Энгольд, чуть замешкавшись, последовали его примеру. А от дверей трапезной к ним уже шёл... нет, не шёл - надвигался грозовой тучей человек в чёрном, огромный и могучий, точно вставший на задние лапы медведь.
   - Так-так, - голос у него оказался подстать внешности - глухой и гулкий, будто доносился из бочки. - Я смотрю, кое-что вы уже умеете, неудачники.
   Он оглядел троих новичков и его массивное, невыразительное лицо на миг исказила гримаса недовольства - будто судорога по чертам пробежала.
   - Знакомы с военной службой?
   - С вашего позволения, господин мастер-наставник, - отозвался Пешта, - так точно, я знаком со службой!
   - Вот как... - гигант остановился в шаге перед ним, а показалось - навис над всеми тремя сразу. Не человек - монолитная чёрная глыба.
   - Мне, выходит, уже и представляться не нужно? Ты про меня и так всё знаешь?
   - Никак нет, господин мастер-наставник! Я слышал только то, что вас следует называть "господин мастер-наставник"!
   - Что ж, тогда запоминайте, неудачники: меня зовут брат Тэнгер. Под моим началом вы проведёте следующие два года вашей жизни. Не больше, но и не меньше. Ясно?
   - Так точно, мастер-наставник! - отчеканил Пешта, опередив растерянных товарищей.
   - Славно. Если ты такой умный, что отвечаешь за троих, скажи мне, кто вы такие.
   - Никто, мастер-наставник! Мы - никто!
   - Ну и ну, - что-то дрогнуло в каменном лице, - настоящая армейская школа домашней выделки. Как мило.
   Он вдруг наклонился вперёд, и этого быстрого и грозного движения Пешта не выдержал - непроизвольно отшатнулся.
   - Если ты никто, неудачник, какого беса я должен с тобой возиться?
   - Я, мастер-наставник...
   - Молчать, - бросил Тэнгер глухо, и у крепыша захлопнулся рот, аж зубы лязгнули. - Если ты никто, ты никому и не нужен. Нет, паренёк, ты должен быть кем-то, чтобы я захотел тратить на тебя своё время.
   Он развернулся на каблуках, собираясь уйти.
   - Господин мастер...
   Рэлька потом и сам не мог понять, что его за язык дёрнуло, заставило говорить, когда следовало бы помалкивать.
   - Почему мы неудачники, господин мастер?
   Человек-глыба повернулся к мальчишке и придавил его тяжёлым взглядом. Он будто прикидывал, сдуть ли назойливого комаришку с носа или просто прихлопнуть его одним щелчком. И, в конце концов, решил странное.
   - Разве ты попал сюда как обычный доброволец, мальчик? Разве вы трое воззвали к Праву лояльности и прошли отбор?
   - Я - доброволец.
   - Нет, мальчик. Ты - неудачник. Доедайте и идите спать. Второй барак, дневальный укажет вам койки. Подъём в семь... Ваша десятка ещё не собрана, поэтому наслаждайтесь отдыхом, пока есть возможность.
   Больше Тэнгер ничего им не сказал. Когда "чёрный" ушёл, Пешта произнёс, не скрывая растерянности:
   - Чтоб мне, ржа, провалиться...

* * *

   В четырёх бараках учебного лагеря, рассчитанных на две сотни человек, обитали всего тридцать пять новичков-нойдов. С учётом прибывших их стало тридцать восемь. Две полных десятки провели в Дицхольме уже больше года, третья - около полугода. Четвёртая всё ещё собиралась - с миру по нитке.
   - Я сюда первым приехал, - рассказывал Никлаш, - два месяца уже, с гаком. Потом, через неделю, Венз и Лимберт. Хануда и Флину привезли в прошлом месяце. Теперь, вот, вас. Небось, скоро и остальных доставят - десятка почти собрана, не дадут уж долго прохлаждаться.
   Никлашу было семнадцать. Стройный, худощавый, он собирался стать стрелком. Как и Рэлька. Как южанка Флина, чернявый дылда Венз и Лимберт с восточного побережья. Здоровяков Пешту и Энгольда определили в мечники. Дженго, чернокожий и сухой, как осенний тростник, "человек пустыни", жил отдельно от остальных - в бараке со спиритами. Поговаривали, быть ему в отряде толкачом. Прибытия ещё двух духовников - толкача и целителя - ожидали со дня на день.
   - Отдыхаем пока, - семнадцатилетний нойд довольно потянулся, откидываясь на охапку сена, - балду пинаем. Вот соберут десятку, и начнётся весёлая жизнь.
   Четыре дня назад Рэлька решил бы, что его новый товарищ просто красуется перед новичком. Подниматься в семь утра и полдня проводить, занимаясь изнурительными упражнениями, после которых из желаний остаётся лишь одно: поскорее уронить своё тело на постель и уснуть... И это называется здесь "отдыхом"?!
   Однако же, проведённых в Дицхольме дней ему хватило, чтобы твёрдо усвоить: всё познаётся в сравнении. Нойды из полных десяток занимались здесь примерно тем же, но с пяти утра и до самого вечера. Оставалось лишь диву даваться, как эти двадцать восемь парней (среди которых, между прочим, ещё и две девицы затесались) до сих пор живы и смотрятся перед отбоем бодрее, чем Рэлька.
   - Ничего, обвыкнешься. Мне поначалу тоже тяжко было, а теперь... - Никлаш согнул правую руку, демонстрируя натягивающие кожу тугие мышцы. - Через месяцок-другой у тебя так же будет.
   Вот в этом подкидыш уже не сомневался. Точно так же. Быть может, даже лучше. Хочется ему того или нет - будет... А в самом деле, хочется ему? Или нет?
   - Почему нас здесь так мало?
   - Потому, что Бастион слишком хорошо делает свою работу.
   Увидев недоумение в глазах младшего товарища, Никлаш фыркнул и пояснил:
   - Чем меньше жнецов оказывается по эту сторону Межи, тем меньше гибнет людей, меньше остаётся жаждущих отплатить Безлюдным Землям за своих близких... да и вообще, желающих связываться с тварями делается год от года всё меньше. Удивлён?
   - Не особо. А зачем ты пошёл в пастыри?
   Они сидели вдвоём у конюшни, наслаждаясь недолгими минутами отдыха. Ужин приятной тяжестью улёгся в животах, до отбоя ещё оставался час. И дежурств на эту ночь не предвиделось. По крыше навеса нудно барабанил зябкий осенний дождь. Хмурое небо походило на серую вату, в которую щедро плеснули синих чернил. Пахло прелью и близкой зимой.
   - Хочешь знать, зачем я выбрал путь Ясного Неба? - развалившись на сене, Никлаш с безучастным видом рассматривал балки, держащие навес. Руки закинуты за голову, между крепкими зубами зажата сухая соломина... Казалось, он и впрямь сейчас видит вовсе не тёмные от влаги доски, а прозрачную лазурь со слепящим оком светила в зените.
   - Неа. Я хочу знать, зачем ты бумажки подписал. Ну, те, бессроковые.
   - Договор, - взгляд карих глаз тонул в видимой лишь им одним голубой бездне. - Бессрочный. Обязательства служить с честью и защищать любой ценой... Знаешь, отец хотел, чтобы я стал судьёй. Или прокурором. Хотел, чтобы я служил справедливости, а меня за это уважали. Он ради этого оплатил мою учёбу в Глете.
   - А ты что же?
   - Учился. Юриспруденция, право, судебное делопроизводство... Отзубрил исправно два курса, сдал летнюю сессию, а потом отправился в Тобург, в миссию Бастиона. Сказал, что хочу стать чёрным пастырем. Знаешь... больше всего я удивился, когда мне там поверили. Вот ты бы на их месте поверил?
   Никлаш нравился Рэльке, поэтому он решил быть с ним откровенным:
   - Неа, не поверил бы.
   - Вот-вот. Студентик, домашний мальчик, сын небедных родителей... Спрашиваешь, зачем я подался в пастыри? Да вот подумал однажды, что трудно найти дело справедливее, чем защищать людей от выродков. Судьи бывают пристрастными, стрелки - никогда. Я выбрал то, чего хотел от меня отец - справедливость и уважение других людей. Жаль, сам он этого не понял.
   Последние слова Никлаш произнёс спокойно, почти беспечно, словно его "жаль" было не более чем данью приличиям. Лицо будущего стрелка оставалось умиротворённым. И Рэлек неожиданно для себя признался:
   - Мой батя тоже не согласился бы, чтобы я стал "чёрным".
   - Он не пытался тебе помешать?
   - Батя не смог бы. Он умер.
   Никлаш не стал извиняться, не стал мучительно подбирать слова сочувствия и вздыхать от жалости. Он вообще ничего не сказал. И Рэлька был ему за это благодарен. Он тоже лёг рядом с приятелем, утонув головой в колючем сене, уставился вверх. Небо... Сырые пятна на досках - неважная замена облакам. Где-то там, за этими досками, за пеленой дождя и низкими тучами на самом деле прячется Оно. Ясное. Но чтобы разглядеть его из-под навеса коновязи, мало обычных человеческих глаз. Даже таких зорких, как у Никлаша.
  
  
   3.
  
   Мерзкое ощущение впервые возникло, когда ему пришлось перебираться через завал. В этом месте туннеля своды всё-таки не выдержали и просели, перекрыв проход. По счастью, не наглухо - между двух сложившихся "домиком" серых плит хватало зазора, чтобы протиснуться на другую сторону. Проделывая этот трюк, Рэлек едва не застрял между крошащихся бетонных блоков. Выбрался раньше, чем успел запаниковать, но извиваясь в щели, пошумел изрядно. И почти сразу же, едва лишь вновь поднялся на ноги, почувствовал: кто-то смотрит... Глядит, надёжно укрытый мраком, изучает. Вот зараза! Только внимания какой-то подземной твари ему сейчас недоставало!
   Чужой взгляд сверлил затылок, не отпуская ни на миг. Наблюдатель-невидимка шёл по пятам, держась на расстоянии. Воды по эту сторону завала оказалось чуть ли не по колено, но сколько Рэлек ни вслушивался, не мог уловить плеска за спиной. Зато время от времени казалось, будто уши различают слабый шорох. В конце концов, не выдержав копящегося внутри напряжения, он резко остановился, напрягая слух. Прежде, чем угасло эхо собственных шагов, сквозь него пробился отчётливый мягкий топоток множества маленьких ножек. Секунда - и топоток стих. Бесы и пламя, да оно за ним по стенам бежит, не иначе!
   Рэлек едва сдержался, чтобы не схватиться за пистолет. Волевым усилием отогнав подступающую панику, встряхнул коварный осветитель. Увы, если и помогло, то совсем незаметно. В трёх шагах уже едва получалось что-либо разглядеть. Эдак и получаса не пройдёт, как темнота полностью сомкнётся вокруг, обнимет незваного гостя, закроет ему глаза руками в перчатках чёрного бархата и шепнёт вкрадчиво: "Угадай, кто?"
   Нужно, стало быть, выбираться на поверхность раньше намеченного... если, конечно, получится отыскать подходящую лазейку. Он заставил себя забыть о неведомом преследователе и двинулся дальше, вглядываясь в нехотя отступающую тьму.
   Дыры сточных труб у самого пола, забранные остатками насквозь проржавевших решёток, попадались довольно часто. Воспользоваться одной из них, чтобы выбраться тем же путём, каким он пришёл сюда? Едва ли выйдет. Если здесь, в туннеле, скопилось столько воды, трубы наверняка закупорены обвалами или надёжно забиты мусором. Нет, соваться туда - чистое самоубийство.
   Возле узкого бокового прохода он замедлил шаг, но идею сходить туда на разведку тут же выкинул из головы. Стоило лишь принюхаться к сладковатой вони, которой тянуло из прохода, и страх настойчиво подтолкнул в спину: "Топай мимо, не смотри! И даже не задерживайся!"
   Спокойно, стрелок, спокойно! Не теряй хладнокровия, и у тебя всё получится. Дядя Даймир как-то сказал, что не существует безвыходных положений, а любой тупик - не более чем иллюзия, порождённая отчаявшимся рассудком. У тебя есть дело, которое нужно сделать; у тебя есть цель. Отчаяние подождёт.
   Выход нашёлся через пару сотен шагов - большая, идеально круглая дыра в своде туннеля. Такие Рэлеку уже попадались по дороге, раза три или четыре. Под первой он даже простоял с минуту, пытаясь высмотреть, куда она ведёт, но света недоставало, и взгляд не схватывал ничего, кроме стен, покрытых грязными потёками. Похоже, когда-то в этих колодцах сверху вниз вели лестницы из врезанных в камень железных скоб, но теперь от них остались лишь жалкие огрызки металла и клочья ржавчины. Труба, в которую он сейчас заглядывал, исключением не стала, вот только высоко, в самом её конце... Пришлось спрятать трубочку осветителя под куртку, дабы убедиться, что глаза его не обманывают. Мертвенная зелень погасла, темнота приняла человека в жадные объятия, и прямо над собой он отчётливо разглядел далёкий и тусклый полукруг света.
   Путь наружу или всё-таки тупик? Бледный зелёный свет снова отразился в воде туннеля. Дыра над головой казалась направленным вниз стволом гигантского пистолета. Что ж, если это ствол, человеку предстоит стать в нём пулей. Подняться по каменной трубе не так уж сложно, самое трудное - добраться до неё. Благо, жерло не слишком широкое, и если изловчиться, можно подпрыгнуть, как можно выше, попытаться поставить руки "враспор", а затем подтянуться...
   Как ни странно, Рэлек ухитрился проделать это с первой же попытки. Руки загудели от напряжения, неровности стены болезненно впились в ладони. Есть! Удержался! Теперь подтянуть ноги... Наверное, он слишком сильно сжал челюсти - стекло предательски хрустнуло на зубах, и палочка осветителя, выскользнув, с тихим плеском погрузилась в воду. Ах, вердаммер хинт! Что же теперь, прыгать за этой штукой? Оставаться совсем без света очень не хотелось, с другой стороны - сможет ли он так же удачно повторить свой трюк? Поколебавшись, Рэлек решил плюнуть на доставившую ему столько неприятных минут стекляшку. Если удастся выбраться, толку от неё всё равно не будет, а если придётся спускаться обратно, тогда уж он и подберёт свою потерю.
   Упираясь руками и ногами в стены трубы, человек рывками поднимался вверх. Тусклый свет погрузившегося на дно осветителя отдалялся, превращаясь в круглое зелёное пятно, дрожащее из-за падающих в воду мелких камушков и песка. Будто целый мир оставался там, под ногами, крошечный, окружённый непроницаемым мраком, но до чего же родной и уютный, когда ты вынужден смотреть на него из темноты!
   Прекратить борьбу... Сжаться... Упасть навстречу манящему свету... Вернуться в мирок, тлеющий на дне полузатопленного туннеля... Зачем он бросил его там, угасать в одиночестве? Почему не остался вместе с ним?
   Желание было таким сильным, что Рэлек едва не поддался ему. Остановился, глянул вниз... и тут же зашипел от боли - в правую ладонь, аккурат под мизинцем вонзилось нечто острое. Торчащий из стены огрызок изъеденного ржой металла легко проткнул перчатку и вспорол живую плоть. Бесы и пламя! Надёжно упершись ногами в стены колодца, он оторвал от стены пострадавшую руку. Под кожей перчатки ладонь тут же стала намокать от крови. Боль отрезвила, вернула ясность мысли... следом за ней накатил запоздалый страх. Да что же это с ним такое?! Ведь ещё бы чуть-чуть...
   Не позволяя себе расслабиться, Рэлек снова полез вверх. Подальше от бледно-зелёного круга, который теперь пугал его больше, чем манил. Одолевая пульсирующую в ладони боль, стараясь не обращать внимания на тёмные капли, срывающиеся с перчатки при каждом движении, он сосредоточился на подъёме. Которого, к счастью, оставалось уже немного - и пары минут не прошло, как макушка упёрлась в то, что закрывало выход на поверхность. Тяжёлое, пахнущее металлом, при малейшем касании осыпающееся ломкими хлопьями... Крышка! Железная! Очередное свидетельство немыслимой расточительности предков.
   Сперва Рэлек попытался просто поднять люк головой, но тот даже не шелохнулся - то ли его что-то держало снаружи, то ли со временем металл "прикипел", то ли крышку и вовсе заварили ещё в незапамятные времена. Не подпуская к себе панику, он поднялся чуть выше, упёрся в дно люка спиной и изо всех сил толкнул. Что-то хрустнуло, заскрипело, и препятствие поддалось его напору, пошло вверх и секунду спустя уже с грохотом упало на камни. Сделано!
   Только и оставалось, что выбраться и бросить прощальный взгляд в колодец... И почувствовать, как по хребту рванули наперегонки колючие ледяные мурашки. В круге зелёного света показалось что-то, чего минуту назад там не было. Что-то гибкое, подвижное, осторожно шевелящее не то длинными усами, не то тонкими передними лапами. Разглядеть существо толком не получалось - оно напоминало ожившую тень, наполовину материализовавшегося призрака, чьи очертания невозможно схватить взглядом. Узкое тело, многочисленные суставчатые конечности... Или вовсе не многочисленные и не суставчатые? Наваждение, да и только! Лишь глаза блеснули снизу вверх отчётливо, словно две стальные иглы протянулись со дна колодца, укололи холодным нечеловеческим интересом...
   Рэлек опомнился, когда тяжёлая железная крышка лязгнула, накрывая выход из подземелья. Для надёжности придавил её сверху увесистым каменным обломком, и только теперь позволил себе оглядеться.
   Из туннелей он вылез где-то посреди города, в узком и полутёмном ущелье переулка. Два дома высотой под добрый десяток этажей сжимали пространство шириною всего в несколько шагов. Обе выходящие на переулок стены были глухими. Обветшавшие, с остатками облупившейся краски и торчащим из трещин чёрным мхом, они больше походили на отвесные скалы, чем на творение человеческих рук. Мостовая, вздувшаяся и растрескавшаяся, усыпанная осколками кирпичей и кусками древней штукатурки, лишь усугубляла впечатление. И больше вокруг - никого и ничего.
   Только теперь он понял, что устал. Не телесно, это была скорее рассудочная усталость. Прогулка по старым туннелям Мертвеца стоила ему, в сущности, лишь мокрых ног, грязной одежды и царапины на ладони. А ведь Чейд говорил: "Соваться в эти норы - безумие. Но разве у нас есть выбор? Ты везунчик, должен дойти".
   Везунчик... Самый удачливый из неудачников, если верить старине Тэнгеру.
   Отойдя от закрытого колодца, Рэлек сел у стены, насквозь пробитой широкой трещиной. Из щели у самой мостовой торчала корявая низкорослая берёзка. Протянув руку, он погладил мелкие листочки и прикрыл глаза.
   После подземной темноты, после постоянного ощущения чужого присутствия за спиной, после игл чужого, чуждого взгляда, не хотелось думать о том, что здесь, при свете дня, может быть даже опаснее, чем там, во мраке.
   "Передохни. Минут пять отдыха тебе не повредит".
   "Ты... сам-то поспать не хочешь?"
   "Я никогда не сплю. Отдыхай..."
   Пять минут протекли сухим песком сквозь пальцы. Оторвавшись от стены, Рэлек поднялся и посмотрел направо... налево... Идти-то нужно, но вот вопрос - куда?
   "Главное - не уйди к центру".
   "У меня своя голова на плечах... Лучше подскажи, в какой стороне этот центр".
   "Раз голова есть, сам и решай".
   "Так и думал, что проку с тебя..."
   На всякий случай Рэлек поднял руки к лицу и внимательно их рассмотрел, сосредотачивая внимание на каждом пальце. Потом негромко произнёс вслух:
   - Рэлек крут, третий Круг, у стрелка сорок рук, и когда враги вокруг, Рэлеку стрелку руки - лучший друг.
   Он прислушался к звучанию собственного голоса, прислушался к собственным мыслям. Кажется, порядок: зрение не "плывёт", смутного звона в ушах нет, язык не заплетается. Сердце Города сегодня бьётся ровно, либо Рэлек находится от него достаточно далеко. И то, и другое - хорошо. Тогда выбор пути можно предоставить интуиции: просто ещё раз посмотреть по сторонам... и пойти направо. Почему-то эта часть переулка показалась ему дружелюбнее.
   Рука побаливала, но насчёт неё он не беспокоился: с его живучестью бояться царапин просто глупо. Воспаление? Инфекции? Такое не про него. Скоро пройдёт и усталость - прямо на ходу, через лигу или две бодрого пешего шага. Нож и пистолет в кобуре... Ха! Это даже не марш, всего лишь прогулка налегке! В Дицхольме их так не баловали. Рэлек улыбнулся, вспоминая.
  
  
   4.
  
   Марши он возненавидел искренне, от души. Пробежки по утрам длиной в десять лиг - ничего, привык. При его неутомимости, Рэлька выдерживал их почти без труда. Штурмовой полигон, прозванный меж нойдами "буреломом" - то дрянь, конечно, похуже, но тоже привыкнуть можно, а вот марши... Дождь падает из прохудившегося неба, как из гигантской лейки. Раскисшая, превратившаяся в сплошную жидкую грязь, дорога с жадным чавканьем глотает ноги аж до середины голени и отчаянно пытается не упустить добычу; если бы не тугая шнуровка, она ботинки давно бы стащила и, наверное, по-настоящему сожрала. Изо рта белёсыми облачками вырывается пар; холодно, одежда промокла насквозь, и хоть немного согреться под ледяной моросью помогает только непрерывное движение. Три минуты ходьбы, две - бега, и так до бесконечности. А плечи оттягивает лямками ранец, набитый речным песком; который, отсырев, потяжелел уже, кажется, втрое.
   За три месяца он привык к режиму, что поначалу казался поистине адским. Подъём до рассвета, пробежка, зарядка; после завтрака - короткий отдых, затем два часа занятий в учебных классах: математика, чистописание, юридическое право, география, история Бастиона; потом - силовая подготовка, рукопашный бой или "бурелом", а после обеда, перед вечерней пробежкой, ещё два часа "учебки". И не реже двух раз в неделю - марши. Пока что без оружия, с одними лишь ранцами за спиной. На марши исправно выходила вся десятка, даже спириты шлёпали по грязи наравне с остальными.
   - Не сбиваем темп! - из пелены дождя вынырнул Тэнгер. - Живее ногами перебирайте, неудачники! Двигаетесь точно замороженные! Смотреть на вас больно!
   Рюкзака при мастере-наставнике не было, человек-гора, как обычно, шёл налегке. В отличие от маршей, Тэнгера ненавидеть не полагалось. А любить... ну, как можно любить гвоздь, забитый тебе по самую шляпку в любимую задницу? Он не орал, не брызгал слюной, не оскорблял и не распускал руки. Он даже не наказывал! Самое большее - говорил громче обычного и хмурился, когда требовалось показать своё недовольство. При этом все быстро уяснили, что по-настоящему недовольный Тэнгер становится похож на каменную статую, делается бесстрастен и говорит ровным, почти безжизненным тоном. Гигант просто командовал, отдавал распоряжения, и никто не смел отказаться от выполнения этих команд и распоряжений, но вовсе не потому, что Тэнгер имел на это право как мастер-наставник, вовсе нет. Его попросту невозможно было ослушаться. Человек-гора, не будучи ментатом, словно гипнотизировал свою жертву, заставляя её подчиняться. Разум, получив указание, ещё только обдумывал его, а тело уже куда-то спешило, чтобы выполнить очередное поручение.
   Три минуты ходьбы, две - бега. На бегу куда проще поскользнуться, потерять равновесие и ухнуть в грязь. Рано или поздно падают все, даже самые ловкие и устойчивые. А когда ещё дорога то взбирается на холм, то съезжает в низину, где после трёх дней непрерывных дождей воды - по колено...
   Вот опять после очередного шага земля вдруг уходит из-под ног. Не успеваешь даже выругаться толком, как оказываешься в ледяной ванне. Если, конечно, кто-нибудь способен представить себе ванну, в воде которой невозможно разглядеть опущенную туда руку. Бурая жижа размывается дождём и стекает по одежде, на стиснутых зубах скрипит песок...
   "Чтоб тебе пропасть, Тэнгер! Чтоб ты провалился в эту дрянь с головой и обратно уже не выплыл! Чтоб тебя бесы на том свете..."
   - Привал пять минут.
   "Тэнгер, ублюдок, я тебя обожаю!"
   Рэлька не стал снимать ранец, просто уселся на пожухлую траву спиной к поваленному бурей дереву, пристроил треклятый мешок на мокрый ствол и расслабился. Впереди ещё добрых пять лиг, а усталость уже наполнила тело до отказа. Уснуть прямо здесь и сейчас мешала лишь промозглая сырость. Другие нойды точно так же, как и он, попадали там, где их застала спасительная команда. Сидели, мрачно глядя друг на друга. Будущие пастыри? Лучшие из лучших? Десять измученных, грязных, промокших и отчаянно замёрзших неудачников.
   - Сила бесовская, у меня пальцы совсем не гнутся, - пожаловался Энгольд.
   - Главное, ржа, чтобы ноги гнулись, - огрызнулся Пешта. - Думай о лохани с горячей водой, горячем ужине и горячем гроге - поможет дотянуть до барака и не загнуться прямо тут, в этой дерьмовой каше. Тэнгер, ржа, видать, в лес по нужде пошёл... Может, его там медведь задерёт, а?
   - Я бы не поставил на медведя против Тэнгера, - насмешливо отозвался Хамид - смуглокожий кезиец, занявший в десятке место целителя. Ему уже исполнилось двадцать шесть, и витал казался Рэльке человеком взрослым, умудрённым жизнью.
   - Вы заметили, - спросила вдруг Флина, - что Тэнгер ни разу не упал? Не сегодня, а вообще. Сколько бы мы ни бегали, в какую бы мерзкую непогоду - он ни разу даже на колено не хлопнулся.
   - Это потому, ржа, что ранцев с песком не таскает, как мы, - Пешта презрительно сплюнул. - Нас гоняет, точно псов, а сам, ржа - так, прогуливается, да знай себе покрикивает. Пытается доказать, что мы - ничтожества, а он нам одолжение делает. Неудачники мы для него... Сукин сын!
   Здоровяка маленько понесло - с усталости, видать. И Рэлька, обычно помалкивающий, как видно по той же причине сейчас не сдержался:
   - Да он сам - неудачник. И, может, ещё поболе, чем мы.
   - Рэля, не болтай языком... - странным тоном произнёс Никлаш, делая испуганные глаза.
   - Говорю, как есть, - он отмахнулся, досадуя, что даже друг не хочет понимать очевидного. - Зовёт нас "неудачниками" потому как сам неудачник. Неужто, не ясно?!
   - Рэля... пф! - лицо у Никлаша будто одеревенело, и Рэлька обернулся, холодея...
   В кустах у обочины стоял Тэнгер, совсем близко - шагах в пяти. На отдыхающих подопечных он не смотрел, но сомнениям не было места - мастер-наставник наверняка слышал последние прозвучавшие слова.
   - Подъём! - ровным голосом скомандовал гигант, словно не замечая смятения юного нойда. - Осталось немного, один хороший рывок - и вы дома. Искренне советую сил не жалеть и показать мне, что вы способны на большее... нежели пустопорожняя болтовня. Ну же, братья неудачники, подбирайте из грязи свои вялые зады, и вперёд. Вперёд!

* * *

   "Мы все боялись старика Тэнгера. Наверное, даже Хамид его опасался. Одно Небо знает - почему. Злость он на нас не срывал, учил на совесть, и главное - никто из нойдов не был ему безразличен. Может, всех отталкивала чудовищная тяжесть ответственности, которую этот человек нёс на своих плечах? Он не сближался с нами, ни с кем не завязывал приятельских отношений, будто сам чего-то страшился; будто считал, что ниточки "лишних" связей сделают его слабее, и эта слабость перейдёт на всех парней и девчонок, оказавшихся под его началом.
   И сестру Лойзу мы тоже боялись. Ну, во всяком случае, некоторые из нас. Я вот точно дрейфил, думал: учует. Как Ксана, только ещё быстрее. Едва на меня взглянет, и вмиг всё поймёт... Наверное, я ей тогда совсем дурачком показался..."

* * *

   В комнате пахло травами. Валерианой и чем-то ещё, хорошо знакомым... Шалфеем? На подоконнике исходила ароматным паром кружка из белой глины. Батя в похожей посудине всякие отвары делал, белая глина - сама по себе штука целебная, даже если в ней простую воду держать.
   - Зуб болит, - буркнула Лойза Меренг. - Не отвлекайся, будь любезен.
   Нет, она не читала мысли Рэльки, ей для выводов хватало обычной внимательности. Между прочим, Меренг - вовсе не было прозвищем. Самое что ни на есть настоящее родовое имя. Возможно, желая подчеркнуть это для других, чующая требовала называть себя не "сестра Лойза", а "госпожа Меренг". Так и звали; и улыбаться при этом не рисковали.
   - Не отвлекайся, - повторила недовольно менталь, - неужели, трудно хотя бы пару минут просто не думать?
   - Трудно, - честно признался Рэлька.
   Секунд двадцать женщина молчала, словно прислушиваясь к чему-то, потом вздохнула.
   - Ладно, с этим ясно. Ментатом тебе не бывать, - она с глубокомысленным видом поскребла мизинцем узкий подбородок. - Зато у тебя сильная врождённая защита. Редкий дар.
   - Я знаю, - он ответил машинально, заметил удивление во взгляде Лойзы и пояснил: - Мне это чую... ментат один сказал. Брат Малеш.
   - Ну да, - кивнула она без выражения, - конечно же, Мал, кто ж ещё... Он всё ещё таскается в паре с Даймом?
   - Да, госпожа Меренг.
   Рэлька вдруг успокоился. Лойза знала брата Малеша. Лойза знала дядю Даймира. Это для Рэльки наверняка было хорошим знаком. Ему подумалось, что она сейчас ещё что-нибудь спросит о маршалах, но, вопреки ожиданиям, Меренга молча подвинула к себе толстую тетрадь в потёртом кожаном переплёте и открыла её на странице, заложенной самопишущим пером. Рэлька увидел белые листы, аккуратно расчерченные в таблицы, подобно приходной книге какого-нибудь торговца. Часть колонок и столбцов была заполнена именами и цифрами, где-то просто стояли крестики, похожие на маленьких паучков.
   - Раз ты у нас бездарь, значит, схема будет обычная, - в одной из граф вылупилось новорождённое чернильное насекомое. - Занятия дважды в неделю, поочерёдно со мной и с братом... э-э-э... нет, пока только со мной. Попробуем из деревянного щита сделать железный. Но не обольщайся загодя, часто бывает так, что природный дар не получается поставить под контроль или улучшить. Он равно сопротивляется изменению, как и разрушению. Понимаешь?
   Рэлька кивнул, хотя вовсе не был уверен, что действительно понял. Тощую, нескладную и бледную, как привидение Меренгу нойды дружно недолюбливали за то, что она даже простые вещи умела объяснять с поразительным занудством. "Лучше соглашайся сразу, что бы ни спросила, - предупреждал его Никлаш, когда впервые рассказывал про менталь, недавно приписанную к Дицхольму, - иначе битый час мозги полоскать станет. Выжмет терпелку досуха, и при этом всё равно ничего не поймёшь. Охота себе самому дураком казаться? Нет? Ну, и помалкивай тогда. А спросит, понятно ли, просто кивай".
   Вот он и кивал. А Лойза снова смотрела в тетрадку и как будто вовсе не замечала притихшего подростка.
   - Это ведь тебя Дайм вёз из Глета вместе с девчонкой?
   Вопрос застал Рэльку врасплох, его словно обухом по голове хватили. Выходит, Лойза о нём не знает?! Выходит, дядя Даймир её о Рэльке не предупреждал?! Выходит... Растерявшись, он выдавил невпопад:
   - Не из Глета, из Ривцы... Да, меня... То есть, это мы с ним ехали, я и Ксана.
   Совершенно некстати вдруг захотелось спросить, знает ли Лойза, как там сейчас Ксанка поживает. Вот только слова почему-то вертелись на языке, но никак не желали с него слетать. А женщина уже дёрнула плечом, демонстрируя равнодушие, и сухо заявила:
   - Через два дня первое занятие. Сверься с расписанием и, будь любезен, не опаздывай. А пока - свободен.
   От тетради с таблицами, цифрами и крестиками-паучками она глаз даже не подняла. Но у самой двери достала Рэльку в спину задумчивым и чуть насмешливым:
   - А Мал был прав. Ты паренёк занятный.
  

* * *

  
   Если бы он взялся писать дневник, заметок за два без малого года набралось бы, от силы, на два насыщенных событиями дня. Марши, штурмовая полоса, рукопашный бой, учёба... Учёба, рукопашный бой, марши, плац, дежурства... Через три месяца, как и обещал Ник, их начали знакомить с саблями и огнестрелами. Позже прибавилось наук, не связанных с телесной крепостью и боевыми навыками: нойдам преподавали основы медицины, заставляли читать философские трактаты, учили риторике. Зимой стало меньше маршей, они почти не выходили на "бурелом", зато с будущими пастырями чаще беседовал легат Энкин и проводили занятия ментаты. Их гоняли больше, чем солдат в обычной армии, но делали из них, по сути, офицеров. Не глядя ни на сословия, ни на цвет кожи. Два года промелькнули, как два дня.

* * *

  
   Весна. Слепой дождь месит грязь на полигоне, помогает двум десяткам ног в чёрных... некогда чёрных ботинках. Ногам ни дождь не помеха, ни грязь, ни привязанные к щиколоткам свинцовые грузила-утяжелители. И ранцы с мокрым песком - они тоже давно помехой не считаются. Мышцы послушно и уверенно выполняют привычную работу.
   На скользкое от влаги бревно... Через восьмифутовую каменную стену... Через полный мутной воды ров... Опять стена - дощатая, гладкая... Двадцать футов вверх по канату... Вниз по тонкой трясущейся жерди... На песчаную горку... Дальше "паучья сеть" и второе бревно - подвешенное на блоках и раскачивающееся от каждого твоего движения...
   - Время, - Тэнгер посмотрел на тускло блестящий хронометр и приподнял бровь. Правую. Это могло означать всё, что угодно, от "неплохо для улиток" до "если бы вы ползли чуть медленнее, вы бы ползли в обратную сторону".
   - Сойдёт. По крайней мере, в прошлый раз было не лучше.
   Похвалами Тэнгера можно орехи колоть. Всё же десять мокрых, грязных и усталых нойдов немного расслабились: похоже, сегодня они молодцы и выволочки не будет. Как и лишнего прохода по "бурелому".
   Обычно в таких случаях человек-гора коротко приказывал разойтись и терял к будущим пастырям малейшую видимость интереса. Но сегодня он медлил, разглядывая выстроившихся перед ним людей с непривычной задумчивостью.
   - На этом всё, - произнёс, наконец, Тэнгер. - Я с вами закончил, дальше мучиться другим. Хочу верить, что потратил своё время не зря. Сейчас топайте к себе - помойтесь, переоденьтесь. Через час прощальный ужин.
   Вот так. Будто и не было за их спинами двух долгих лет. Последний марш, последняя штурмовая полоса, и вместо напутствия - скупое "на этом всё". Утром очередная десятка навсегда покинет Дицхольм, а мастер-наставник останется - других "неудачников" на пробежки вокруг озера до рассвета подымать.
   - Да-а, - протянул, глядя вслед Тэнгеру, черноволосый Венз. - Уж кто по нам не заскучает, так это Железная Задница. Сдаётся мне, мы для него и не люди вовсе, а чушки деревянные, навроде баклуш - ножик взял, ложек нарезал, на базар снёс, продал и забыл. Даже в Меренге жизни больше.
   - Много ты понимаешь, ржа, - буркнул Пешта. - Ты в его шкуру влезал?
   - Мне в его шкуре делать нечего, своя милее...
   - Твоей цена - медный тален, да и тот с дыркой. Тэнгер подороже стоит.
   Венз пренебрежительно фыркнул, но промолчал. Когда тебя задевает собрат-стрелок, можно при большом желании и обидеться, и в ухо разочек съездить. Руки Пешты толщиной могли поспорить с ляжками чернявого, и жира в них наверняка не было ни капли - там, под кожей, уже и мышцы-то едва помещались. С такими ручками ссориться - себе дороже.
   - Какая вам разница, будет он скучать или нет? - в наступившей тишине негромкий голос Дженго расслышали все. - Дицхольм кончается, Тэнгер кончается, но учёба-то - ещё нет. Готов поклясться, через неделю никто про его вечно хмурую рожу уже не вспомнит. Достанет нам какой-нибудь другой рожи взамен.
   - Наверняка достанет, - согласилась Флина.
   - И какой тогда смысл об этом болтать? - пожал плечами Хамид. - Лучше сделаем, как он сказал.
   И, равнодушно шлёпая по лужам грязными ботинками, витал направился к баракам; негромко переговариваясь на ходу, за ним последовали Дженго и Нэпьер.
   - Засранец, - Пешта скривился, но тут уж нарываться на ссору ему самому не хотелось: если здоровяк кого и опасался задирать, так это спиритов. А южанина Хамида он и вовсе побаивался, даром, что тот был целителем.
   - Пойдём и мы, - Флина потянулась, как кошка, на миг приковав к себе взгляды парней. - Ник, Рэль?
   - Идём, конечно, - Никлаш посмотрел на друга. - А ты...
   - Задержусь маленько. Штурмовую ещё разик пройду.
   - Придурок, ржа, - выдал Пешта беззлобно.
   - Псих, - покрутила головой Флина.
   Венз снова фыркнул, а Никлаш рассмеялся:
   - Не переживай, дружище. Говорят, в Хельбе "бурелом" длиннее здешнего вдвое. Набегаешься от души.
  
  
   5.
  
   Сквозь просвет между домами виднелось небо - тёмно-голубое с белыми клочьями облаков. Лика не видать, но под землёй ползать пришлось никак не меньше двух часов, и значит наверняка уже за полдень.
   Может ли он столкнуться со жнецами? Охотничьи угодья каждого роя - это не меньше сотни квадратных лиг. Атаковав патруль и получив отпор, твари средь бела дня на свинцовый шквал уже не полезут. Но и отступить - беса с два. Сейчас они должны собирать воедино все разрозненные силы своего странного сообщества, призывать рассеянных по Городу разведчиков и охотников. Таким образом, к ночи все враги окажутся на северо-восточной окраине, а южная часть руин станет почти безопасной. Беда в том, что до темноты Рэлек уже должен быть далеко за каналом, и значит, неприятная встреча очень даже возможна. Да, одиночному выродку лучше на пути у пастыря не становиться, но сама по себе стрельба привлечёт внимание - вот что скверно.
   Переулок лишь казался бесконечным, а кончился после первого же поворота. Нырнул под высокую каменную арку и сразу за ней развернулся улицей, настолько широкой, что её и улицей-то язык назвать не поворачивался. В любом из городов Пограничья эдакому простору даже площади позавидуют. Умели всё-таки предки строить - дерзко, с размахом. Улицы - вширь, здания - ввысь. И города их по сей день походили издалека на горные цепи... само собой, те из городов, что стояли к северу от Межи. Трудно было поверить, будто прежде подобные махины высились по всей Эсмагее. Воистину, Бастион за двести лет проделал просто титаническую работу - несколько тысяч пастырей планомерно сравняли с землёй всё то, что когда-то возводилось руками сотен тысяч строителей.
   Выглянув из-под арки, чтобы оглядеться, Рэлек невольно затаил дыхание. Старинный проспект всё ещё будоражил воображение, хотя от былого величия и осталась лишь бледная тень. Залитый светом, он по-прежнему поражал, но не радовал глаз, как не может приводить в восторг очень старое, монументальное, но давно заброшенное кладбище. Тротуары поросли чахлой жёлтой травой, мостовая вздулась и потрескалась, везде виднелись груды ржавого мусора, при взгляде на которые даже механик-всезнайка Лезмоль едва ли сумел бы определить, чем они когда-то были. С обеих сторон на пришедшую в запустение улицу таращились провалами окон обветшавшие дома. Примерно в лиге от Рэлека рукотворный каньон наглухо перегораживало рухнувшее здание. А прямо перед его ногами по мостовой расползлось неряшливое грязно-серое кружево. Он поморщился: везде эта дрянь, некому тут её выжигать.
   Здесь ему наконец-то удалось увидеть Лик. Судя по положению светила, сейчас было... ну, примерно часа два пополудни. Определённо хуже, чем выходило по расчётам Чейда - тот надеялся, что Рэлек к трём уже выйдет из Мертвеца.
   "Поспешай медленно".
   "Опять учёного учишь".
   Он почти уже сделал шаг на тротуар... Почти. Что-то удержало его в безопасной тени под аркой на несколько секунд. Тех самых секунд, что иногда отделают жизнь от смерти.
   На противоположной стороне проспекта показались две фигуры. Массивные тела с очень длинными передними конечностями напоминали обезьяньи, но толстую шкуру покрывала не шерсть, а мелкая бледно-жёлтая чешуя; плоская голова утопала в мощных плечах; костяшки тяжёлых кулаков при движении выбивали из мостовой характерный глухой стук... Рептонги! Солдаты роя! Могучие, ловкие и чертовски живучие, они среди выродков были навроде тяжёлой кавалерии, без них атаки жнецов потеряли бы добрую половину своей смертоносности.
   И сейчас две таких твари выбрались из тёмного, похожего на ущелье проулка между неплохо сохранившимся многоэтажным домом из грязно-белого кирпича и колоссальной грудой тусклого битого стекла, осыпающегося бетона и ржавых стальных конструкций. Оказавшись на проспекте, рептонги повернулись спинами к Лику и неторопливо побрели прочь.
   "Я - стена, - мысленно заверил себя Рэлек, сжимаясь в тени за лохматыми от ржавчины останками ворот. - Я - обычная старая стена. Я не мыслю. Я не дышу. Я пахну камнем. Я - стена..."
   Он сосредоточился на этом ощущении, заставил себя отрешиться от происходящего и оцепенеть. Дыхание его постепенно замедлялось, мысли становились медленными и холодными. Человек будто уснул, погрузился в вековую дрёму осыпающейся штукатурки и древнего кирпича...
   Твари прошли всего в полусотне шагов от затаившегося стрелка. Будь на их месте "обморочник", Рэлеку, возможно, не помогла бы его нехитрая защита, но чешуйчатые гориллы скверные ментаты, а ветер сейчас дул вдоль проспекта, снося человеческий запах в сторону от двух чувствительных носов.
   Он следил за чудовищными "прохожими" рассеянным взглядом, стараясь не сосредотачивать внимание на обманчиво неуклюжих фигурах. Что-то его беспокоило в происходящем...
   "Если они возвращаются к рою, тогда почему идут на северо-восток? Просто завалы обходят?"
   Прежде, чем Рэлек успел хорошенько обдумать эту мысль, из проулка-ущелья показался третий чешуйчатый. А следом, шустро перебирая суставчатыми лапами, на солнечный свет выскочил крупный болг...
   С трудом сохраняя спасительную безучастность, он наблюдал, как пустынная улица заполняется жнецами. Ему уже стало ясно: по проспекту вовсе не пара охотников прогуливается, это сам рой, либо его часть. Но тогда... Страшная мысль пробилась сквозь барьер отрешённости, сжала сердце в когтистой лапке:
   "Там, у моста... Я опоздал! Они все погибли! Чейд, Лойза, Никлаш..."
   "Спешишь с выводами, малыш. Может, это просто... другой рой".
   "Другой... Другой?! Два роя на одних охотничьих угодьях - чушь собачья!"
   Но нелепая идея, подброшенная Постояльцем, уже расположилась по-хозяйски в голове, а цепляющаяся за соломинку надежда боялась гнать самозванку прочь. Уйдёт ведь. Ох, Небо, как же хочется поверить, будто эти две дюжины жнецов и впрямь не часть того роя, что зажал отряд на разрушенном мосту!
   "Я словно гамак пытаюсь из паутины сплести. Ищу причину для надежды..."
   "Чтобы надеяться, есть лишь одна причина: ты не видел их мёртвыми".
   Мимо подворотни, в которой он затаился, прополз, поблёскивая матово-чёрным панцирем, гайфер. Эдак и обморочника можно дождаться... Не пора ли "старой стене" вспомнить о том, что она умеет ходить?
   Рэлек почти решился начать отступление обратно в переулок, когда его взгляд зацепился за идущего мимо рептонга. В самом чудовище не было ничего необычного, но вот рядом с ним, скрываясь за массивной тушей, шёл кто-то ещё. Он видел только пару неторопливо шагающих ног... обутых ног! Свободного покроя серые штаны и высокие грязно-жёлтые ботинки на шнуровке.
   Бред! Наваждение! Но бастионовское здравомыслие уже сошлось на кулаках с памятью Рэльки-подкидыша. Есть вещи, которым пять лет - что минута. Они не забываются, даже если тебя просят ласково, но твёрдо: "Забудь, дружок"...
   Слишком пристально он смотрел на эти ноги в жёлтых ботинках. Так смотреть нельзя, от таких взглядов будущих стрелков отучали ещё в Дицхольме. Выродки хорошо чувствуют чужое внимание, даже обделённые ментальным чутьём рептонги.
   Чешуйчатая горилла вдруг сбилась с шага, остановилась и повернула уродливую плоскую морду к арке, под которой прятался человек. Закрыв глаза, Рэлек прижался к холодному камню и почти перестал дышать.
   "Я - стена. Я - стена..."
   Спустя несколько бесконечно томительных секунд до его ушей снова донёсся стук костяшек чудовищных пальцев, вбиваемых в асфальт. Удаляющийся стук.
   "Вердаммер хинт! Пронесло..."
   Рэлек медленно поднял веки, осторожно взглянул... и тут же заставил себя отвести взгляд. Рептонг бодро топал прочь, догоняя ушедших вперёд собратьев, однако его спутник всё ещё стоял посреди проспекта... Стояла. Хватило самого мимолётного взгляда, чтобы оценить пропорции стройной фигуры. Ну а что ещё разглядеть успел? Да немногое: жёлтую, в цвет ботинок, охотничью куртку и забранные в "хвост" волосы необычного стального отлива.
   "Туча! Заметила или нет?!"
   Повезло: похоже, незнакомка вовсе не искала источник тревоги, а просто оглядывалась вокруг - быть может, тоже пыталась понять, где находится. Как бы то ни было, медлить дальше Рэлек не решился: распластавшись, точно придавленный таракан, он осторожно пополз назад - прочь от ставшего слишком опасным проспекта. Придётся поискать выход с другой стороны переулка... если выйдет ускользнуть незамеченным.
   Пятился, пока последний выродок не исчез из виду, тогда уж поднялся и в три бесшумных прыжка оказался у заветного поворота. Тут уж побежал - так быстро, как только мог.
   "Я - стена... Я, скрайт меня раздери, самая обыкновенная бегущая стена!"
   Лишь увидев знакомую крышку люка, он остановился - буквально на несколько секунд, чтобы прислушаться. В переулке царствовала тишина, никто за ним не гнался. Пытаясь унять разгулявшуюся тревогу, Рэлек двинулся дальше - только темп сменил на более спокойный. В конце концов, глупо удрать от одной опасности лишь затем, чтобы, сломя голову, влететь в жаркие объятия другой. Он же всё-таки не испуганный заяц, а чёрный пастырь. Профессионал. Лучший из лучших.
  

* * *

  
   Через полчаса он понял, что окончательно заплутал. Улицы и переулки то сливались воедино, то разбегались в разные стороны. Город всё больше напоминал Рэлеку гигантскую паучью сеть, а себя самого он видел попавшей в эту каменную ловушку мухой. Самое скверное: где-то в центре паутины всегда сидит паук.
   "Надо оглядеться", - принять решение оказалось проще, чем воплотить задумку. Высоких зданий вокруг хватало, и попасть во многие из них не составляло труда. Но первый же выбор "обзорной вышки" едва не стоил Рэлеку головы: он поднялся по высоким каменным ступеням и дёрнул на себя створку приоткрытой двери. Дом будто только этого триста лет и ждал - прямо над входом вывалился тяжёлый пласт штукатурки и ухнул аккурат на то место, где стоял незваный гость. Стрелка спасла реакция - успел отскочить, но лезть внутрь он раздумал: опомнившиеся страх и интуиция дружно загомонили, советуя поискать другое строение, понадёжнее.
   Рэлек прошёл по улице ещё шагов сто, прежде чем его внимание привлекла башня, возведённая, казалось, сплошь из зеркального стекла. С виду - ни дать, ни взять - гигантский полированный кристалл со сколотой наискось верхушкой. Высокий, даже выше оставшегося за спиной негостеприимного дома... Ну и ну! Рискнуть?
   Вблизи стало ясно: "кристалл" покрыт зеркалами лишь снаружи. Когда Рэлек подошёл вплотную, очарование померкло - огромные стеклянные квадраты оказались грязными и тусклыми, они сильно помутнели от времени, а местами потрескались и щерились уродливыми сколами. Двери, наверное, тоже когда-то были зеркальными, но их выбили много лет назад, остались лишь лежащие на пыльном полу рамы из искорёженного металла. За пустыми проёмами виднелся просторный, плохо освещённый зал.
   Помедлив, Рэлек вторгся в царство пыли и сумрака. Он уже был готов к тому, что на его голову обрушится потолок, либо пол провалится куда-нибудь в подвальные бездны... Нет, тишина. Лишь под ногами похрустывают осколки прежнего мира.
   Пару раз ему уже приходилось бывать внутри старых зданий, поэтому он не впал в ошеломление из-за размеров холла и сумел быстро найти лестничный колодец. Десятки каменных пролётов уходили вверх. Никлаш утверждал, что когда-то внутри домов-башен люди использовали специальные подъёмные платформы. Обычно Ник знает, о чём говорит, но сейчас от его рассказов Рэлеку было мало проку. Машины, что когда-то поднимали и опускали эти платформы, давным-давно остановились. Длиннющая лестница - вот единственный ныне доступный путь на крышу.
  

* * *

  
   Пока пересчитывал ногами бесконечные пыльные ступени, всё вспоминал ящики с патронами - выкрашенные серой краской сосновые "кирпичи", которыми забиты склады учебных лагерей. Внутри каждого ящика - две металлических коробки-цинка. Каждый цинк - это пять сотен острых винтовочных "колышков". Нойды пяти десяток, обучавшихся в Хельбе, каждый день сжигали на стрельбище содержимое трёх-четырёх "кирпичей". Причём большая часть уходила на упражнения будущих стрелков. Настоящие упражнения, не чета прежней методичной пальбе по деревянным щитам. И каждый месяц в Хельб привозили на крытых и хорошо охраняемых фургонах новую сотню серых ящиков.
   Бастион не скупился на обучение молодой поросли пастырей. Скупой - он, как известно, платит дважды, а когда имеешь дело с Безлюдными землями, скупость смерти подобна. И всё же... было в их обучении что-то, никак не укладывающееся в тесный гробик обычного рационализма. Набрать несколько тысяч солдат, за два года сделать из них умелых бойцов, а после двинуться за Межу - выжигать рои и логова выродков, не считаясь с потерями... разве это не лучше, чем потратить вдвое больше времени и сил на обучение жалких двух-трёх сотен, пусть даже каждый из них и стоит потом пяти обычных солдат?
   Сейчас, спустя годы, проведённые в Хельбе и Дицхольме, после Посвящения и первых рейдов за Ржавую реку, Рэлек знал наверняка: нет, не лучше. Но ещё он знал столь же твёрдо и непреложно: человеку, который всего этого не прошёл, логику Абеля Вендела не понять никогда. Абеля Святого. Абеля Древнего. Абеля Всё Могу. Создателя "модели сорок три" и первого командора Бастиона. Нет, не понять. Не постичь.
   "А ты сам-то постиг, малыш? Сам-то уверен, что понял его верно, своего легендарного Абеля? Он видел закат старого света и зарю нового, он пережил прежний мир на сто тридцать три года. Тебе сейчас двадцать, дружок. Говоришь, постиг Вендела? Некоторым юнцам не откажешь в самоуверенности..."
   Ш-ш-ш...
   Звук был такой, будто внизу, почти у самого дна лестничного колодца, кто-то высыпал на пол с полведра щебёнки. Мелкие камушки хлынули по ступеням, и гулкое эхо прокатилось вверх:
   ...ш-ш-шх-х-х-х!
   Рэлек застыл без движения, и даже дышать перестал. Эхо угасло где-то высоко, под самой крышей, а он стоял, сжав пальцы на ребристой рукояти "хольда". Слушал. Потом мягко шагнул к проржавевшим огрызкам перил, глянул вниз. Пару минут всматривался в узкий провал, на дне которого лениво оседало бледное пылевое облако... Нет, ничего. Ни движения, ни звука. Вернее всего - отвалился со стены очередной шмат штукатурки, такое здесь случается постоянно: город медленно, но верно разрушается, оплывает сгорающей свечой. Когда-нибудь он тоже превратится в мусорные горы, а затем - в обычные холмы, причудливо разбросанные по левому берегу Ржавой. Даже если Бастион не придёт сюда с тысячами фунтов нитрикса - город всё равно падёт; пусть и на пару веков позже. Время - неумолимый разрушитель, и его не остановят ни жнецы, ни Зов.
   Спрятав пистолет обратно в кобуру, Рэлек продолжил восхождение. Две трети лестничных пролётов он уже одолел, осталось пройти не так уж много.
   - Рэлек крут, - пробормотал вслух, отвечая собственным мыслям, - третий Круг...
   Присказку-заговорку придумал Никлаш. Ник вообще по части рифмоплётства большой мастак. За это его ребята Дроздом окрестили. Певчим.
  
  
   6.
  
   Слушайте старую сказку, друзья:
   Жить без любви и без правды нельзя.
   Как-то давно в чужедальней дали
   Жили два брата на горстке земли.
  
   Батя их имел немного -
   Дом и поле-огород.
   В гроб ложился, детям строго
   Наказал: "Блюдите род!
  
   Чтоб без раздоров по жизни шагать,
   Нужно в дорогу немногое взять:
   Правда - ваш хлеб, правда - вода,
   Правдой, сынки, и живите всегда!"
  
   Что было дальше - мне ветер сболтнул:
   Брат, что постарше, межу протянул,
   Поле разрезал неровной чертой,
   Старшему - доля, а младшему - ой.
  
   "Я женат, а ты, брат, холост,
   И детей не заводил,
   Каждый сноп и каждый колос
   Я по чести разделил.
  
   Что же ты хмуришься? Я не у дел -
   Жить нам папаша по правде велел.
   Правда - зола, правда - полынь,
   Горько на вкус, но глотай и остынь".
  
   Мне перелётные птицы твердят:
   Нож со стола взял обиженный брат,
   Вышел во двор, засучив рукава.
   "Ловко ты, братец, играешь в слова!
  
   Точно клоун в балагане,
   Удивляя всех вокруг,
   Вертишь острыми словами,
   Не боясь поранить рук!"
  
   Сталь, точно в сердце, вонзилась в межу.
   "Вот что тебе я о правде скажу:
   Правда - клинок, правду не трожь,
   Правда с тупого конца - это ложь!"
  
   Ну, я конец я увидел во сне:
   Жили два брата в чужой стороне...
   Жили, да вот разошлись кто куда;
   Младший ушёл, старший понял - беда.
  
   Там, где нож ударил в поле,
   Скоро вырос буерак,
   Съел кусок семейной доли
   Заколдованный овраг.
  
   И хоть убейся, хоть плачь от тоски,
   Не заровнять тот овраг в две руки.
   Понял старшой: правда - вода,
   Что утекло, не вернуть никогда.
  
   Правда, друзья, ваши хлеб и вода,
   Не забывайте о том никогда.
  
   Первый раз на его памяти Никлаш запел, когда над Дицхольмом две недели кряду бушевала непогода, и не то что штурмовую полосу, а даже сотню шагов до трапезной нойды одолевали с трудом. Рэлек к такому не привык; в Ривце, ютящейся на границе Пустошей, зимы были куда как мягче. А тут - денно и нощно валящий из низкого неба снег, тоскливое завывание ветра в трубах... Конец света, да и только! Троица южан - Хамид, Флина и Дженго - готовы были с ним согласиться, но сухой, тощий как щепка Винерд лишь усмехался в седые усы: "Эта буря, ребятки, лишь слабое эхо бурь Тёмного Века. Триста лет назад те бури погубили куда больше жизней, чем сама Восьмичасовая".
   Во время длинных вечеров, когда после дневной учёбы и расчистки двора у будущих пастырей вдруг появились лишние свободные часы, они повадились собираться гурьбой у нагретой печи в общем бараке. Травили байки, тянули из глиняных кружек слабый грог и пели - когда под бренчание старой расстроенной гитары, а когда и просто так.
   Вот тогда и открылось вдруг: Никлаш поёт! Нет, совсем не так, как все, а по-настоящему: с чувством, с толком, и главное - отменным голосом. Да ещё и песни сам выдумывает!
   - Что ты со своим даром среди нас-то забыл? - вопрос Пешты, как водится, деликатностью даже не пах, но многие из слушавших песни Ника наверняка подумали о том же. Никлаш в ответ только усмехнулся, а потом спел "Двух братьев" второй раз. Флина попросила.

* * *

   Переселение в Хельб прошло буднично. Три дня пути верхами и полчаса на то, чтобы устроиться в бараке. Кровати, узкие платяные шкафы, тумбы и столики для личных вещей... Будто и не уезжали никуда! Хельб походил на Дицхольм, как старший брат на младшего: вроде, и ростом повыше, и в плечах пошире, но семейное сходство - налицо. Прибыли они днём, и бараки пустовали - все нойды были на занятиях. Пока занимали свободные койки, со двора вошёл незнакомец.
   - Ага, - бросил он от порога, - вот и вы. Точно в срок.
   Молодой ещё мужчина, лет двадцати пяти, не более. Высокий, стройный, отменно сложённый, с длинными, чёрными, как смоль, волосами, да и на лицо отнюдь не урод... Но первое приятное впечатление портил голос - хриплый, глухой, напрочь лишённый хоть какой-нибудь мелодичности. Затем в глаза бросались длинный белый шрам, тянущийся от горла куда-то за правое ухо, второй шрам - совсем тонкий, будто подчёркивающий правый глаз, и, наконец, сам глаз - незрячий, затянутый мутной плёнкой. "Нет, не вешаются девки на таких", - подумал Рэлек, даже не подозревая, как сильно он ошибается.
   - После обустроитесь, - прохрипел черноволосый, - а пока все на двор идите - здороваться будем.
   - А не мелковат паренёк для наставника? - буркнул Пешта, поднимаясь с уже облюбованной лежанки.
   - После Тэнгера долго отвыкать придётся, - согласилась Флина не без ехидства в голосе. - Если Железную Задницу разорвать пополам, таких как раз двое получится.
   На плацу перед бараками, помимо чернявого хрипуна, их ждал ещё мускулистый коротышка лет сорока. Разглядывая строящихся нойдов, он жмурился, точно сытый кот, в улыбке под тонкими усиками блуждала насмешка.
   - Брат Фабен, - голосом коротышки можно было клинки полировать, как бархоткой, - старший мастер-наставник лагеря Хельб. Следующие два года... ну, вы и сами знаете, скучать не придётся. Лучше знакомьтесь: брат Чейд, ваш ментат, и с этой минуты - десятник.
   Вот новость так новость! Все, мало сказать, оторопели, и лишь скорый на язык Пешта не удержался:
   - Десятник-мозгоед! Вот ржа!
   Чейд если и смутился, то виду не подал.
   - Без чующего в десятке никак, - проскрипел он. - Чующий нужен не только как щит от тварей, он связывает команду воедино. Каждый слышит своих товарищей и всегда знает, где они и что делают. Потому если чующий умеет командовать - это лучший кандидат в десятники. Я командовать умею.
   - Хм-м... - протянул Хамид... и больше ничем тишину не нарушил.
   - Итак, - продолжил Фабен, - обживайтесь, отдыхайте после дороги. Завтра увидите наших наставников и продолжите занятия. Поначалу они не будут сильно отличаться от тех, что вам уже знакомы. Но потом вас ждут сюрпризы...
   - Эй! - вдруг бросил он куда-то в сторону. - Тут свежачки у нас, не хочешь взглянуть?
   Подошёл ещё один тип в чёрном, разительно не похожий на низенького крепыша - тощий, прямой как жердь верзила. Встал перед строем новоприбывших, мазнул по ним равнодушным взглядом и буркнул:
   - Верно, свежачки.
   - Представиться им не хочешь?
   - Нет.
   - Эй, ты не в духе? - казалось, коротышка удивился.
   - Не больше обычного, - верзила скривил губы в неприятной ухмылке и поднял руку - на чёрной перчатке с обрезанными пальцами алели два тонких круга.
   - Меня зовут Эйвор Страгос...
   - Брат Эйвор, - негромко, но строго поправил коротышка.
   - Эйвор Страгос, - повторил "жердь", как ни в чём не бывало. - Я - мастер-наставник может-быть-стрелков. Это всё, что следует знать про меня остальным, а с может-быть-стрелками поговорим завтра на стрельбище.
   И пошёл прочь, оставив без внимания раздражённую мину Фабена.
   - Сукин сын, - шепнул сквозь зубы Пешта. Верзила Эйвор был от него уже шагах в двадцати; не оборачиваясь, мастер-стрелок поднял руку и вытянул в сторону мечника два пальца:
   - Паф-ф!
   Кто-то из нойдов хихикнул, а у Пешты лицо сделалось напряжённым, и бодрый румянец на щеках слегка потускнел.

* * *

  
   Удивительное дело, но стрелять Рэлеку не очень нравилось. То, о чём поголовно грезили ривецкие мальчишки, оказалось делом вовсе не увлекательным. Ложиться на рубеже с учебной винтовкой и методично расстреливать деревянные щиты, скармливая патронные пачки жадному затвору... Нет, поначалу всем было интересно до дрожи; потом - когда из-за отдачи плечи превратились в сплошные синяки - нойды мучались и скрипели зубами; а позже - принимали у оружейника винтовку и методично начиняли мишени полусотней свинцовых желудей. Через полгода никто уже не жаловался, но и от восторга не прыгал: просто одно из упражнений, положенных каждому нойду. А раз положено - стало быть, делай, и не хнычь.
   За полтора года каждый из них научился аккуратно дырявить однообразные по форме и размеру деревяшки, а заодно - разбирать и чистить огнестрелы. Мастерство? Нет, им даже не пахло, хотя любой из десятки смог бы уложить с полусотни шагов замершего возле норки суслика. Мастак - далеко ещё не мастер. Рэлек смутно подозревал, что настоящие стрелки Бастиона обязаны проходить более затейливую подготовку, вот только вид стрельбища, располагавшегося в паре лиг за оградой Хельба, первым делом напомнил ему о Дицхольме. Зелёное поле, песчаный бруствер рубежа, вдалеке - цепочка невысоких столбиков для мишеней; даже возок с боеприпасами на месте, разве что вместо немолодого оружейника подле возка дожидался новичков давешний верзила - брат Эйвор Страгос.
   Левым плечом мастер-наставник подпирал ствол берёзы, на правом покоилась винтовка. Из висящего на груди маленького холщового мешочка он доставал сушёные сливы и отправлял их в рот. Жевал неспешно, даже как-то вальяжно, и пока жевал - молчал. А пять нойдов терпеливо ждали.
   - ...Итак, почему здесь только вы, - Эйвор выплюнул рыжую косточку и облизнулся по-кошачьи. - Объясняю: теперь у вас будут занятия, на которые вы станете ходить раздельно, и наставники, с которыми будет хорошо знакома лишь часть из вас. С мастером-кинетиком - только может-быть-кинетики, с мастером-мечником - лишь может-быть-мечники. Вы пятеро - может-быть-стрелки. Это ясно?
   - Зачем тогда мы до сих пор...
   - Да, парень, вопрос резонный, - перебил Эйвор Венза. - Не обижайся, его всегда кто-нибудь из новичков задаёт. Вы привыкли на стрельбище приходить всей десяткой, лупить в белый свет, как в медный тален. И какого беса теперь вас разделяют, верно?
   Эйвор не улыбался, но Рэлек не сомневался: верзила насмешничает. Так, самую малость. Развлекается. Даже обидно стало: ведь не сопляки уже, и два года вовсе не бездельем маялись.
   - Раз ты, парень, с этим вопросом сегодня вылез, то поможешь мне дать на него ответ, - Страгос подмигнул Вензу. - Ведь поможешь?
   - Э-э... да, мастер-наставник, - одолев растерянность, Венз кивнул с самым невозмутимым видом. - Что я должен делать?
   - Держи, - Эйвор кинул ему большую черносливину. - Видишь столбики? Вон там, на поле...
   - Вижу, - Венз прищурился, прикидывая расстояние. - Шагов на сто разнесены?
   - Смекаешь, - одобрительно кивнул Страгос. - Топай до второго. Положишь ягодку и вернёшься.
   Венз хмыкнул, дескать "ясно, что мастер задумал" и направился куда было сказано.
   - Постой! - догнал его окрик Эйвора; выудив из мешочка вторую сливу, тот швырнул её в нойда: - Это чтоб шагалось веселее!
   Флина тихонько фыркнула, сам Рэлек едва сдержал улыбку, но чернявый опять не смутился - отвесил наставнику подчёркнуто вежливый поклон и сунул угощение за щеку. Молодец! Знай наших!
   Все уж сообразили, что сейчас будет. Страгос не зря ружьишко на плече покачивает: положит Венз черносливину на столбик - и мастер-наставник покажет новичкам, как умеет стрелять... Так два года назад показал это деревенскому подкидышу вольный чистильщик Ханнанд Кравиц. Бах! Бах! И пули разрывают в клочья подброшенное мальчишкой яблоко. Вот и Эйвор ждёт, когда девятнадцатилетний нойд даст ему шанс сделать эффектный "бах". Не в летящее яблоко, и не из пистолета, но суть-то та же.
   Венз уже почти дошёл до нужного столбика. Видно было, как он сплюнул в траву, потом повернулся лицом к следящим за ним товарищам и поднял над головой маленький чёрный кругляш. Слива с двухсот шагов выглядела совсем крошечной. Рэлек прикинул с сомнением, сможет ли он попасть в такую мишень? Не стоя, конечно, но, может быть, лёжа и с удобного упора...
   В этот момент Страгос выстрелил. Скинул ружьё с плеча и жахнул прямо от бедра, не целясь. Громкий сухой треск... ветер воровато поволок в кусты облачко порохового дыма, а чёрная точка исчезла из пальцев Венза. Тот в первый момент, видно, даже не понял, что случилось, потом резко отдёрнул руку и присел. Но прятаться было уже поздно, Эйвор снова стоял, положив ружьё на плечо. И молча ждал, пока чернявый нойд не вернулся обратно. Остальные тоже молчали, переваривая увиденное.
   "Мерзавец! - билось у Рэлека в голове. - Он же стрелял... в него!"
   "Глупости говоришь, - прошелестел под черепом спокойный голос. - Он стрелял в сливу. И попал. Навскидку. На двух сотнях шагов... Ты прав в одном - он настоящий мерзавец".
   Вернувшийся Венз тоже ничего не сказал, просто встал в строй между Никлашем и Флиной. На бледном лице чернявого играли желваки.
   - Когда кто-нибудь из вас сможет такое повторить, - сказал Страгос, обводя взглядом притихших, хмуро глядящих нойдов, - я сам выйду в это поле. Положу сливу себе на голову и буду считать, что не зря потратил на вас время.
   Он взял своё оружие обеими руками и поднял вверх.
   - Вот ваш новый и самый верный из друзей: самозарядная винтовка Вендела, модель сорок три. Тридцатый калибр. Вес - восемь с половиной фунтов, десять патронов в магазине, прицельная дальность стрельбы - больше тысячи шагов.
   - Сколько? - не поверил Лимберт.
   - Больше тысячи. Впрочем, чаще вам придётся бить шагов с двухсот-трёхсот, самое дальнее - с пятисот. Этого довольно, чтобы ни один жнец не смог добежать до ваших мечников. Стрелок - это его винтовка и его пистолеты. Чтобы стать стрелками, вам придётся превратить огнестрелы в часть себя, в продолжение себя, а затем...
   Страгос посмотрел на свой "вендел" и с неподдельной нежностью провёл пальцами по ствольной коробке. Потом закончил:
   - Вам придётся стать частью их. Лишь тогда вас будут называть стрелками. Без "может быть".
  
  
   7.
  
   Порыжевший металл намертво прикипел к косяку, а петли давно забыли, что такое движение. К счастью, дверь проржавела настолько, что уже не смогла бы остановить даже ребёнка. Стоило налечь плечом и хорошенько толкнуть, как под душераздирающий скрип вся конструкция просто вывалилась наружу. Из освободившегося проёма в лицо молодому пастырю ударил ветер. Внизу, на улицах, было жарко и тихо, а здесь... здесь дуло так, что аж в ушах гул стоял. Вдохнув полной грудью, Рэлек оставил царство пыли и сумрака за спиной.
   Он сделал два шага, потом ещё один... моргнул... остановился... ему вдруг отчаянно захотелось броситься назад - в неуютное и небезопасное, но уже кажущееся почти родным нутро лестничного колодца... Ясное Небо, до чего же он огромен!
   Город лежал перед ним - точно на ладонях, меж неровно размотанной среди холмов лентой реки и изломанной стрелой Канала. Никогда прежде Рэлеку не доводилось видеть его с такой высоты, и лишь теперь он смог по-настоящему оценить размеры мёртвого исполина. Огромен! Чудовищно огромен! Величественен и невероятен - таким был этот осколок ушедшего мира. Он всё ещё мог поражать воображение, восхищать и ужасать до дрожи в коленях, но в нём уже не ощущалось жизни. Лишившись людей - живительной крови в венах своих улиц - Город умер. Сейчас ничто не могло вдохнуть в распадающееся каменное тело хоть какое-нибудь подобие прежнего бытия. Сражающиеся на окраинах жнецы и патрули чёрных пастырей... нет, это уже совсем иная жизнь, чужая кровь.
   Между тем, Рэлек начал находить на открывшейся ему картине нужные ориентиры. Похоже, дела обстояли совсем неплохо - выбравшись из туннеля, он несколько отклонился от маршрута, но всё же не очень сильно. Вон река и протянувшийся вдоль неё светлый росчерк дороги. Редуты Рецхофена выглядели двумя крошечными "песчаными городками", вылепленными деревенской малышнёй из грязи и наспех оструганных палочек. С невольной дрожью он скользнул взглядом по Каналу, но злополучный мост оказался скрыт другим высоким зданием.
   "Брось! - приказал себе Рэлек. - Они все живы! Пока светит солнце, их тварям не взять!"
   Видимо, на сей раз он для себя самого оказался достаточно убедителен: ему стало легче, и даже настроение немного поднялось. Страх и усталость попятились перед внезапным приливом бодрости. Вспомнив, как недавно из-за шума на лестнице схватился за "хольд", Рэлек едва не рассмеялся. Эк тебя скрутило-то, стрелок! От собственной тени шарахаться готов! Где твоя выдержка? Дыхание сбилось, в голове звенит... Это у тебя-то, Рэльки Двужильного! Стыдоба!
   Он огляделся. Крыша походила на хельбский плац - усыпанный мелким серым щебнем квадрат шагов полста в поперечнике. Выглядела она на удивление чистой и аккуратной, не в пример всеобщему запустению Города. На этой крыше хотелось задержаться подольше и отдохнуть. Жаль, нельзя... Или можно? Минут с десяток, а? Вон она - река, совсем близко, прямо рукой подать! Добежать до Рецхофена - это, от силы, часа два. Там сейчас, помимо обычного гарнизона, должны ожидать три полных десятки. Да ещё до заката Чейд и его ребята будут спасены, а жнецы - перебиты!
   Не удержавшись, он весело фыркнул. Страх перед высотой понемногу уступал место мальчишескому восторгу. Слава ветру! Слава свету! И безоблачной синеве над головой - вечная слава!
   Рэлек неспешно пересёк квадрат крыши, под его ногами успокаивающе шуршал щебень. Он подошёл к краю, очерченному низким - до колена - парапетом из выветрившегося, но всё ещё кажущегося надёжным бетона. Посмотрев вниз, присвистнул от удивления: этажей на десять ниже этой крыши имелась другая - точно такой же квадрат, засыпанный щебёнкой. Дом, помнившийся ему похожим на гигантский кристалл, на самом деле оказался "зеркальной лестницей" - три корпуса разной высоты выстроились друг за дружкой, словно кровные братья. Старший, средний и младший - причуда древних зодчих. Зазор между "братьями" был невелик, при желании и лягушка перепрыгнет, вот только падать потом далековато придётся.
   - Не пробежаться по такой лесенке, - пробормотал Рэлек вслух, - нам бы чего поположе...
   Он хихикнул, чувствуя себя глупо, но поделать с собой ничего не мог - настроение поднималось, как тесто в кадушке, веселье грозило хлестнуть через край. В ушах и впрямь немного звенело, голова кружилась от высоты, ветра и света. Хотелось вскочить на парапет, встать над пропастью, раскинуть руки и закричать на весь Город что-нибудь восторженно-бестолковое, вроде "эге-гей"! Хотелось расхохотаться! Хотелось...
   "Как насчёт помереть, малыш? Станешь махать руками и вопить - вечный покой накличешь. Какого беса? Что с тобой такое?"
   Спорить с глупым Постояльцем не хотелось, но всё же Рэлька отступил от края, чтобы не поддаться искушению. Сквозь хмель веселья пыталось пробиться беспокойство. Чтобы отвлечься, он повернул голову и начал разглядывать огромную каменную чашу, лежащую посреди Города лигах в трёх от зеркальной башни. Что за странная штука? Для чего её могли соорудить?
   "Знаю! - вспомнилось вдруг: - Никлаш как-то говорил... Точно! Стадион!"
   Кажется, во всём Дицхольме лишь Ник заглядывал в архив не потому, что того требовал наставник Винерд, а по своему собственному желанию. Оказавшись в Хельбе, он всё свободное время от ужина до отбоя посвящал пропахшей пылью бумаге. Оторвать его от книг и документов могла, пожалуй, одна лишь Флина...
  

* * *

  
   - Чем они занимались?
   - Выигрывали состязания, - Никлаш улыбался.
   - Это я уже понял. Чем они занимались, пока состязания не объявлялись?
   - Готовились к ним. Пойми, участие в состязаниях - этим они себе на хлеб и зарабатывали. Тогда было много всяких турниров, в каждом городе их проходило иной раз два-три одновременно. А ещё между городами, и даже между государствами. Эти люди ездили во всей Эсмагее, мерялись друг с другом силой, завоёвывали деньги и славу. Для них даже особые ристалища строили - стадионы... потом покажу вам гравюру.
   - Мой брат всегда весной мотался на ярмарку в Глет, - сказала Флина. - Там каждый год лучшему арбалетчику отсыпали семнадцать леров серебром.
   - Почему семнадцать? - Рэлек озадаченно нахмурился.
   - Не знаю. Просто так уж повелось: семнадцать. Ни таленом больше, ни таленом меньше. Брат неплохо стрелял, но ни разу не выиграл.
   - Нет, тут совсем другое, - мотнул головой Никлаш. - Твой брат ведь не упражнялся весь год, чтобы заполучить это серебро? И денег ему за одно только участие в состязаниях никто не давал?
   - Ещё чего! Люди, быть может, иногда и делали на него ставки, но платить лишь за то, чтобы он выпустил бельт по мишени... Таких дурней в Глете не водится.
   - А вот до Тёмного века водились. Таких "состязателей" называли спортсменами. Многие богатые люди платили им за то, чтобы они постоянно упражнялись в своих умениях, а потом делали на них большие ставки.
   - Что ж... звучит не так уж глупо. Может, в этом и есть какой-то смысл.
   - Я слышала, - снова заявила Флина, - будто в герцогской гвардии есть отменные рубаки, которые каждодневно учатся махать мечами. В походы эти парни не ходят, герцог их бережёт для праздничных турниров.
   - И всё же они солдаты, - возразил ей Ник, - несут службу, как прочие гвардейцы, даже в караулах стоят. Правда, по походам не таскаются - тут ты права... Между прочим, Рэля, в те стародавние времена не только мишени дырявили и боролись, но ещё бегали, и прыгали: кто дальше, кто выше, кто быстрее.
   - Ну, наш Двужильный им бы всем показал!
   Флина рассмеялась, а Рэлек на ходу подпрыгнул. Возле барака сушились в поленнице дрова для печей, их от дождя укрывал высокий прочный навес. Ухватившись за крашеные охрой доски, молодой нойд легко подтянулся и взобрался наверх. Выпрямился, помахал друзьям рукой и спрыгнул - мягко, как кот.
   - Ловкач. Но и позёр тот ещё... Ведь позёр, Фли?
   - Позёр? Нет, Ники, он - тот, кто прошёл хельбский "бурелом" двести восемьдесят три раза.
   - Двести восемьдесят четыре, - поправил Рэлек почти машинально.
   - Да ну? Когда успел ещё один добавить?
   - Утром... заглянул туда после пробежки.
   Никлаш покачал головой:
   - Ты права, Флина, он не позёр. Он чокнутый.
   - Не больше, чем ты со своими книгами, Ники.

* * *

  
   Да, это наверняка стадион - громадная серая плошка с изъеденными краями; её будто обронил посреди Города проходивший мимо великан. А ведь на плане возле штаба древнее ристалище было всего лишь кружком не крупнее мелкой монетки. И ещё про него что-то говорил Чейд... что-то важное...
   "Зараза, - подумал Рэлек, - не память у меня, а худая торба... Почему так звенит в ушах?"
   Наверное, просто злость накатила. Или обида. Когда его крепко обижали, лицо всегда начинало пылать, виски ломило, а в голове будто просыпалась стайка крошечных комаров. Обижали-то его по малолетству частенько - и дразнили, и поколачивали иногда. Он привык, научился терпеть и прощать, благо синяки и ссадины сходили с тела много раньше, чем у побеждавших в драках врагов.
   Больнее кулаков всегда ранило слово, и мало кто мог его задеть за живое так, как она...
   "И ведь ничего не изменилось. Столько лет, и совсем, совсем ничего..."
  

* * *

  
   - Эй, Рэлек! Тебе к коменданту!
   - Зачем? - спросил он, поднимаясь из-за стола.
   - Там кто-то приехал, спрашивал тебя.
   - Приехал... - Рэлек почувствовал, как его губы сами собой растягиваются в улыбке: - Как он назвался? Даймиром?
   - Да не слышал я, - отмахнулся дежурный.
   - Стрелок? Высокий, худой...
   - Да не присматривался я! Ну... да, вроде того. Два круга на перчатке. К коменданту пошёл!
   Последние слова парень выкрикнул уже Рэлеку в спину - тот с крыльца трапезной бегом припустил к учебным корпусам. Надо же, дядя Даймир приехал! В последний раз чёрный маршал навещал его полгода назад. Тогда он оказался по своим маршальским делам неподалёку от Хельба и нашёл время заглянуть, посмотреть, как идут дела у "братца" на новом месте. Рэлек всегда радовался редким приездам стрелка, тот оставался для него ниточкой, связывающей настоящее с прошлым. И от него всегда можно было услышать какие-нибудь новости из Ривцы.
   Комендант Митич, как и все лагерные наставники, жил в собственном маленьком домике - одном из десятка других домиков-близнецов, выстроившихся полукругом позади "учебки". Летом в палисаднике пышно цвели розы, до которых хозяин Хельба был сам не свой. Сейчас розовые кусты торчали из земли голыми колючими палками, даже листьев ещё не показалось - ранней весной о цветах можно лишь мечтать. Возле палисадника под навесом укрылись от моросящего дождя две фигуры в чёрных плащах: одна высокая, вторая на голову ниже.
   - Дядь Даймир! - позвал Рэлек, и оба пастыря немедленно обернулись. Он тут же понял, что ошибся - высокий оказался не Даймиром; судя по морщинам на лице, лет ему было примерно на пятнадцать-двадцать больше, чем маршалу. А красные молнии на груди справа выдавали в незнакомце кинетика.
   - Ты ошибся, Подкидыш, - вдруг произнёс низкорослый. И этот голос... Знакомый голос!
   Сперва он не поверил своим глазам. Потом поверил и растерялся.
   - Кса... Ксана?
   Она здорово изменилась за три с лишним года. Подросла, повзрослела, черты её лица утратили детскую нежность и начали обретать женское изящество. Жаль, о фигурке такого не скажешь: та и прежде казалась мальчишеской, а теперь и подавно - пока не присмотришься, не поймёшь, парень перед тобой или девушка. Ещё и волосы коротко подрезаны... Что в тебе осталось от прежней девчонки, дочь исправника Норена? Зелёные глаза, да колючая ирония в голосе?
   - Ясного Неба, - если встреча с Рэлеком и взволновала девушку, та сумела это скрыть. - Даймир в доме, мы его ждём. Я и брат Эрх.
   Высокий кинетик молча кивнул нойду.
   - А-а... Малеш тоже с вами?
   - Пошёл к здешнему легату, они давние приятели.
   - А-а... что вы здесь забыли-то? Зачем приехали?
   Слова срывались с языка - пустые, бестолковые. Совсем не так представлял себе Рэлек эту встречу. Он сам себе казался сейчас малолетним деревенским дурнем, но никак не мог выжать из себя что-нибудь умное. И просто закричать "Ксанка, заноза, как я рад тебя видеть!" тоже не мог. Разучился, что ли? А зеленоглазая, глядя на его мучения, и не подумала руку помощи протянуть:
   - Ты всё такой же, Подкидыш. "Что", да "зачем"... По делу мы тут.
   - Это не тема для болтовни, - сухо бросил кинетик.
   - Слышал? - Ксана недружелюбно усмехнулась. - Наши дела не для твоих ушей. Уж извини.
   - Ничего, - пробормотал Рэлек. - Я просто... не ждал тебя здесь увидеть. Даймир говорил что-то про Нойнштау... Не знаешь, как там наши в Ривце? Ланц, Гешек...
   - Нет, - лицо у Ксаны стало вдруг совсем незнакомым, чужим - не лицо, гипсовая маска равнодушия. - Не знаю. Прошлое - в прошлом, брат Рэлек. А мои - они все в Бастионе.
  

* * *

  
   "Дрянь зеленоглазая! Какой дрянью была, такой и осталась!.. Плевать на неё!.."
   Он сделал ещё один шаг назад и его слегка качнуло - "повело", как после доброй пьянки. Хотелось сесть, закрыть глаза и расслабиться хоть на пару минут.
   "Нужно передохнуть. Хоть немного... Может, я и правда пьян? Башка кругом идёт, и этот звон..."
   За свою недолгую жизнь Рэлеку довелось испытать похмельные муки лишь однажды... Зачем он вообще надрался тогда? Неужто, был веский повод? Голова гудит, но всё же работает, вспоминает... Был, был повод напиться... Был...
  

* * *

  
   В трапезной стоит мощный винный дух, щедро сдобренный запахом жареного мяса и ароматом пряностей. От многочисленных ламп тянет горячим маслом, а от людей - хмельной радостью. Рэлэк тоже здесь - сидит напротив дюжего парня с новенькой нашивкой мечника на манжете рубашки. Пальцы его судорожно сжимают ручку высокой глиняной кружки. Стекленеющий взгляд остановился на лице новоиспечённого мечника. Рэлек пьян в лоскуты. И мечник тоже пьян - сквозь шум в голове с трудом доносятся падающие гранитными глыбами слова:
   - За Бастион. Двужильный. До дна.
   Но очередной глоток Рэлеку сделать не дают - хватают за шиворот, тащат прочь. Он пытается сопротивляться, но выходит неважно - руки и ноги слушаются плохо. Снаружи моросит дождик - холодный, совсем не летний. Небо плачет третий день, почти без перерывов, наплакало во дворе настоящие заводи вполне приличной глубины. В самую большую лужу захмелевшего нойда и швыряют. Фонтан брызг, невольный вскрик, сдавленные проклятия...
   - Давай, братец, поднимайся. Вот, обопрись на руку.
   - За ч-что?! За... чтотвоюм-м-ма-ать!
   - Встал? Молодец... Теперь давай, окунись ещё разик.
   Вода в луже просто ледяная.
   - А-ай... Пф-фу-ух!.. Да кто ты та-акой, штоб...
   - И ещё разик.
   - А-апф-фух!..
   - Отдышался? Купнись ещё...
   - Хватит... дядь Даймир... всё... довольно...
   Крепкие руки в очередной раз помогают подняться, но уже не затем, чтобы снова сбить с ног.
   - Эх, братец, братец, дурья голова... Две дурьи головы. Ну, мне хоть простительно, я лишнего говорить тебе просто не мог, но ты-то... Мозги винищем заливать - последнее дело. Так и будешь теперь злиться, а?
   - Б-буду! - Рэлек хлюпает носом и заикается от холода. - З-зачем врали-то? Т-три года. Ведь твердили, б-будто не знаете, где она. Будто не видели её б-больше... Ведь твердили же!
   - Ты бы хоть попробовал разобраться, братец, прежде чем кого-то винить.
   - Я... не знаю, как мне верить... тебе... дядь Даймир...
   - Иди, братец. Отдыхай сейчас. Утром договорим.
   - Дядь Даймир...
   - Стадион.
  

* * *

  
   "Стадион? Почему стадион?"
   Рэлек выплыл из омута воспоминаний, удивление на несколько секунд вернуло мыслям связность.
   "Нет-нет, Даймир тогда сказал совсем другое! "Марш на койку", - вот что. - К чему я про стадион-то вспомнил?"
   Он медленно встал, снова подошёл к низкому парапету и присел за ним на корточки. Отыскал взглядом серую каменную чашу. Стадион... что же говорил про него Чейд? Неделю назад десятник стоял перед большим планом Города и водил по бумаге жёлтым винтовочным патроном: "Центральные районы - одна большая ловушка. Ловчая яма. Где начинаются края этой ямы - ни один ментат толком сказать не может, поэтому верное правило одно: чем дальше от центра, тем безопаснее. Следите за ориентирами, от которых следует держаться подальше. Это большое белое здание, похожее на треснувший зуб... вот здесь; это высокая тёмно-синяя пирамида... вот здесь; это широкий центральный проспект, в начале которого видна башня - эдакий ржавый гвоздь... вот она; это большой стадион..." Большой стадион!
   По спине Рэлека пробежал холодок. Он судорожно сглотнул - будто хотел загнать в желудок подступающую панику. Как же ему сразу не стало ясно?! Эта бледная муть перед глазами... Этот слабый, но чертовски раздражающий зуд в ушах... Эта сонная вялость во всём теле...
   - Р-рэлек крут, - звук собственного голоса показался ему вороньим карканьем, - тр-ретий кр-руг... у стрелка сор-р-рок...
   Он сбился, начал по-новой:
   - Рэлек кр-рут, тр-ретий... кр-рут... тр-р-ретий кр-р-руг! Вер-рдаммер-р хинт!
   Как сидел на корточках, так и пополз: задом наперёд, по-рачьи. Назад, назад, к спасительному выходу на лестницу! Прочь отсюда!
   З-з-з-з-з-з-з... Будто назойливая муха запуталась в волосах где-то на затылке и всё пыталась улететь, старалась, беспрестанно работала крылышками. З-з-з-з-з-з-з...
   Паника... Паника! Паника!!!
   "Соберись, малыш! Соберись! Не теряй..."
   З-з-з-з-з-з-з...
   Пятясь, Рэлек промахнулся мимо выбитой двери, и чуть не взвыл от ужаса, когда это понял. Бросился обратно... упал... зачерпнул обеими руками по горсти острой щебёнки и что было сил сжал пальцы.
   Боль в ладонях немного его отрезвила. Ужас - он был таким же чужим, противоестественным, как и недавняя радость. Просто маятник качнулся в другую сторону. И стоит совладать с этим движением - оно не остановится вовсе, лишь выберет для себя иное направление. Маятник качнётся снова... и снова... и снова... От ужаса - к восторгу, от восторга - к отчаянию, от отчаяния - к безмятежному спокойствию... Пока, наконец, человек совсем не утратит связь с реальностью и не перестанет быть собой. Тогда, ближе к ночи, Город позовёт его по-настоящему. Тогда - всё, конец.
   - Рэлек крут, третий круг...
   Борясь с собственными бунтующими чувствами, он медленно встал, медленно вернулся к лестнице и медленно начал спускаться.
   - У стрелка сорок рук...
   В пыли на ступенях осталась дорожка его следов. Подъём на крышу... кажется, это было целую вечность назад.
   - И когда враги вокруг...
   Два этажа уже позади... пять... семь этажей...
   - Рэлеку стрелку руки лучший друг.
   Он остановился, в несчитанный раз повторил заговорку Никлаша и умолк. Язык больше не заплетался на несложной рифме, да и муть перед глазами развеялась. Назойливый зуд в ушах тоже почти пропал. Зов Мертвеца утих - муха всё же вырвалась из коварной паутины... по крайней мере, пока. Чем бы Зов ни был, похоже, стены домов от него защищают, а вот на высокой и открытой всем ветрам крыше...
   "Я вряд ли когда-нибудь узнаю наверняка, - подумал Рэлек. - Но эта штука меня едва не погубила".
   "Тебе сейчас нужно быть втройне осторожным, - буркнул недовольно чужак. - Сгинешь сейчас - и к ночи сгинет ещё девятнадцать душ. Не забывай".
   Сквозь грязные окна с трудом пробивался дневной свет. После крыши лестничный колодец выглядел даже более мрачным и заброшенным, чем прежде. Словно дорога в бездну, в никуда. И каменные ступени кажутся такими же надёжными, как подтаявший лёд на реке...
  

* * *

  
   - Ну, как? Протрезвел?
   Голос Даймира заставил Рэлека вздрогнуть. Он оторвался от бочки и выпрямился; за пазуху с лица тут же потекла вода - холодная, дождевая, на вкус отдающая мокрым деревом и металлом. Стрелок стоял возле крыльца, поправлял на руке перчатку с алой эмблемой. В предрассветной мгле его лицо казалось более худым и бледным, чем обычно.
   - Я уже в дорогу. Извини, никак поболтать не выходит.
   - Ничего, - буркнул Рэлек, - подожду ещё полгода.
   Маршал бросил на него взгляд, удивлённый и, как ни странно, одобрительный:
   - А язычок-то колючками порастать начал. Это у тебя с похмелья или просто взрослеешь?
   - Учат здесь... хорошо. Сами знаете.
   - Учат хорошо, - Даймир согласно кивнул. - Тут ты, братец, прав. Голова сильно болит?
   - Терпимо. Мутит маленько.
   - Попроси у повара капустного рассола. Помогает.
   - Вам-то откуда знать?
   - Мне Малеш говорил.
   "А ведь он так и уедет, - понял Рэлек. - Ничего больше не прояснит".
   - Увидите Ксану - кланяйтесь от меня.
   Не отвечая, Даймир подошёл к бочке, стянул с руки уже надетую перчатку, плеснул в лицо водой. Рэлек почти наяву слышал, как трещит под его ногами лёд.
   - Хорошо, братец, - стрелок поднял на юношу глаза, бледная щека его нервно дрогнула, - я поклонюсь. А ты всё же не злись на меня. Ладно?
   Рэлек кивнул почти рефлекторно, и тут же страдальчески поморщился - в висок будто спицей ткнули.
   - Пить надо в меру, - заметил с необидной насмешкой чёрный маршал. - Ну, пора мне. Авось увидимся раньше, чем через полгода.
  

* * *

  
   Каменные ступени... Подтаявший лёд... Вздохнув, Рэлек продолжил спуск.
  
  
   8.
  
   Между ним и смертельно опасной крышей была уже дюжина этажей, когда снизу донёсся шум. Скрип камня о камень - слабый, едва уловимый. Рэлек вновь остановился, напряжённо вслушиваясь в тишину. Казалось, больше ничто не нарушало сонного покоя, навечно обосновавшегося внутри древнего здания. И всё же верный товарищ - страх - твердил настойчиво: "Ты здесь больше не один!"
   Очень медленно и осторожно он шагнул к краю лестницы и заглянул в промежуток между пролётами. Сердце в груди на миг замерло... и забилось вновь. Никого и ничего - тихо, пусто. Может, всё-таки померещилось? Секунды утекали водой из треснувшей чашки.
   А это ещё что?! Глаза уловили движение - далеко внизу, на одной из площадок первого десятка этажей. Смутное и очень быстрое движение. То ли зрение шутки шутит, то ли... Рэлек вдохнул... выдохнул... Проклятье! Вот опять - тонкая спица света, протянувшаяся над лестничным пролётом двадцатью этажами ниже, дрогнула, когда что-то с большой скоростью пронеслось сквозь неё. Сомнений не осталось: нечто стремительное и бесшумное поднимается вверх - навстречу человеку.
   Что же делать? Принять бой с неизвестным противником на тесной лестнице? Вернуться на крышу? Верное самоубийство!
   Решение было подобно взрыву, вспышке во тьме. Соседний дом - средний в тройке высоток "брат близнец"! "Старшая" из зеркальных башен должна надёжно прикрывать его от Зова! Выйдет ли на неё попасть? И если выйдет, что делать дальше?
   "Выбор у тебя невелик! Попытайся!"
   Уже не стараясь сохранить тишину, прыгая через три ступеньки, Рэлек бросился обратно. На сколько этажей нужно вернуться? Три... четыре... ну, ещё один для верности! А теперь... Секунду он прикидывал, с какой стороны увидел соседнее здание. Справа? Точно, справа! Дверей на этом этаже давно уже не было - то ли совсем сгнили от древности, то ли кто-то когда-то их выбил к бесам. Узкий коридор вёл в сумрачные недра дома-башни. Что там внутри? Быть может, тупик, ловушка... Нет, решение принято, колебаться поздно! Положившись на инстинкт, Рэлек нырнул в полумрак.
   Поворот... ещё один... Останки тяжёлых створок над тёмной шахтой: не здесь ли когда-то двигался по каменной трубе один из механических подъёмников? В темноте промахнёшься с поворотом - падать придётся долго... Дальше, дальше! Развилка в коридоре... Направо? Нет, идём налево! Поворот... Дверь поперёк прохода... Для древних петель что толчок ногой, что удар тараном - всё едино... Проклятье, здесь совсем темно, ни зги не видно! Приходится выждать несколько секунд, чтобы глаза привыкли... Издалека до ушей доносится шорох - кто бы ни шёл по оставленным на лестнице следам человека, он уже понял, что его заметили и тоже плюнул на осторожность. Время, время!
   Во мраке наконец-то начинают проступать очертания коридора. Он совсем короткий и заканчивается тупиком, но слева и справа в стенах есть двери - на вид довольно прочные. Времени нет пробовать силу на всех, приходится выбирать... да, вот эту, ближайшую. Три быстрых шага - и удар ногой в то место, где должен быть замок. Треск, скрежет... и больше ничего, проклятая дверь остаётся стоять! Приходится отскочить к противоположной стене, хорошенько оттолкнуться и со всего маху приложиться об упрямую преграду плечом... Есть! Массивная створка с грохотом падает... Хвала Небу - свет! Здесь даже светлее, чем на лестнице!
   В просторных комнатах полно сильно обветшавшей мебели: куски дерева и металла, клочья полусгнившей материи. Многие вещи выглядят очень странно, вид их непривычен глазу, предназначение непонятно. Что-то сохранилось лучше, что-то почти рассыпалось от старости, и всё покрыто пылью и паутиной. В другой раз Рэлек непременно задержался бы здесь, чтобы чуть пристальнее взглянуть на останки прежнего мира, но теперь ему не до того. Чутьё охотника подсказывает: преследователь всё ближе, он не отстаёт, он настигает... Вперёд, вперёд! Сквозь тлен и запустение - к дневному свету, льющемуся из дальней комнаты.
   Так и есть: здесь разбито окно, от огромного во всю стену стекла не осталось ничего. Пол обрывается в пропасть футов десяти шириной, а за ней... О, да! Крыша! Похоже, он всё-таки поднялся на этаж выше, чем нужно, но это пустяки, высота невелика. Не теряя на сомнения ни секунды - вперёд! Разбежаться, прыгнуть... под ногами проносится бездна в десятки этажей... При падении тело само уходит в плавный перекат, пружинисто вскакивает и мчится дальше: всё, как на штурмовой полосе, там поначалу даже страшнее было.
   Здесь тоже есть выход на лестницу... Ещё одна дверь? К бесам её! И снова вниз, вниз... Бегом! Скачками! Опасно оскальзываясь на гладкой облицовке, едва не падая... Сверху прилетает звук удара: это преследователь повторил прыжок Рэлека, и, судя по шуму, он тяжелее человека, самое меньшее, втрое. Вниз, вниз...
   - Ох, бес-с-совская сила!
   Набрав скорость, он едва успевает остановиться. Лестница заканчивается на середине очередного пролёта. Дальше - провал этажей в семь или восемь и хаос обломков на дне. Без мотка крепкой верёвки тут не спуститься. И значит выход один...
   "Туча! Только бы коридоры - те же!"
   Молнией - обратно на площадку. Сколько этажей успел пробежать? Восемь? Должно хватить! Опять в правый проход, опять в полумрак неизвестности, а там и во мрак... Шевелись, стрелок! Мимо шахты подъёмника, мимо распахнутых (о, удача!) настежь дверей... Счастье, что древние строители, возводя здания, мудрили не слишком - быть может, именно затем, чтобы в каменных башях легче было находить дорогу...
   Вот и нужная комната. На пороге белеют человеческие кости - старые, быть может, оставшиеся здесь ещё с Тёмного века. Стекло... цело, бес бы его побрал! Такое толстое, прочное, выдержавшее испытание временем... Время, стрелок! Каждый миг промедления подобен смерти! Что там в углу? Ржавый металл обдирает руки... пустяки, главное - это тяжёлая штука. Главное - брошенная со всей мочи, она насквозь пробивает окно и падает в пропасть, увлекая за собой сверкающий водопад осколков. На грохот бьющегося стекла преследователь отзывается пронзительным змеиным шипением - он совсем уже близко, из лабиринта коридоров доносится топот тяжёлых лап...
   Разбег и прыжок... сейчас высота ещё больше - на целый этаж. Тут уж не до шуток, ни в одном движении ошибаться нельзя: не свернёшь шею, так покалечишься... Приземление... Перекат... У-ух! Молодец, стрелок, ровненько вышло! Но что дальше?
   Он ещё со "старшего брата" разглядел: один из соседних домов, похожий на гигантский серый кирпич, обветшал настолько, что начал заваливаться набок и почти налёг каменным плечом на "младшего" в зеркальной тройке. Башня устояла, но часть её крыши густо усеяли обломки соседа. И вот сейчас, вблизи, стало видно: выход на лестницу похоронен под разломившейся надвое бетонной плитой. Путь к бегству снова отрезан. Тупик.
   Сначала послышался глухой удар. Потом - низкий рык, быстро перешедший в шипение.
   Гр-р-рс-с-с-с!
   Рептонг! Дело худо! Чешуйчатого жнеца трудно уложить даже из "вендела": тварь почти не чувствует боли и очень, очень живуча. Выходить же против него с пистолетом... да лучше уж на матёрого скрайта с голыми руками - шансов победить будет больше. Пистолетные пули прочную чешую пробивают плохо и в жилистое мясо входят неглубоко, для "хольда" на огромном теле почти нет уязвимых мест. Глаза и горло... атакующий рептонг опускает голову, подставляя противнику толстый череп - хоть кувалдой лупи, не расколешь. Грудина... там широкие роговые пластины. Пах... нет, его он наверняка не подставит. Суставы... даже если повезёт, чудовище получится лишь немного замедлить. Туча! Что же делать?!
   Прижимаясь спиной к разломившейся "домиком" бетонной плите, Рэлек лихорадочно искал решение. Он слышал, как выродок фыркнул, сделал несколько шагов и остановился. Рептонг чувствовал, что человек затаился совсем рядом, и не спешил. Куда ему спешить-то? Нарваться на пулю даже чешуйчатой горилле не хочется, а добыча - она ведь уже никуда не денется.
   Умирать Рэлек не собирался. Вот только прикончить тварь - это без шансов, тут даже мастерство стрелка не поможет. Убежать? Вспомнилось одно из умных словечек, что частенько срывались с языка Никлаша: абсурд. При кажущейся неповоротливости, рептонг двигается куда быстрее человека, а выносливости ему и вовсе хватит на пятерых. Так какой остаётся выбор?
   "Нет смысла бежать, малыш, и нет смысла стрелять. Но, может, попробуешь и то, и другое сразу?"
   Бежать и стрелять... Взгляд скользил по развалинам соседнего здания - оно несколькими этажами нависло над продавленной крышей зеркальной башни и до омерзения напоминало истерзанную падальщиками тушу исполинской рыбы. Стены с этой стороны большей частью обвалились, ржавые металлические фермы и перекрытия из крошащегося бетона походили на рёбра, с которых ещё свисают остатки гнилой плоти. Несколько выпавших стальных балок торчали из пробитого настила крыши всего в двух десятках шагов от Рэлека. Они тянулись к прежнему своему обиталищу, точно огромные скрюченные пальцы. Сколько от этих балок до разрушенных этажей соседнего дома?
   "Да я расшибусь в клочья!"
   "У тебя есть выбор, малыш?"
   За бетонной плитой, укрывающей его от выродка, заскрипел гравий - рептонг приближался, высматривая спрятавшегося человечка. Охотник роя стал обходить укрытие Рэлека справа, и тот побежал влево, выигрывая у врага три лишних секунды. Всего семь шагов по тому, что осталось от крыши... мало, слишком мало! Но дальше - железная балка шириной в ладонь, это ещё три... пять...
   За спиной яростно взревело. Рэлек никак не мог увидеть, но он живо себе представил: наконец-то заметивший жертву жнец перепрыгивает бетонную преграду и мчится за убегающим человеком.
   Подошвы его ботинок уже сминали лохмотья ржавчины на балке, футах в пятнадцати под ней громоздились обломки... потом до них стало вдвое дальше... и вот тряская опора уже тянется над сотнями футов пустоты... Один неверный шаг - и конец!
   Десять... двенадцать шагов... Балка гудит от ударов рифлёных подошв, с неё в пропасть сыпятся мелкие рыжие хлопья.
   Четырнадцать... шестнадцать! В последний миг Рэлек едва не сорвался - стальной швеллер вздрогнул под ногами, и затрясся, точно припадочный. Жнец и не думал сдаваться, он нёсся следом, огромными скачками настигая беглеца. Сомнения? Слишком поздно для них! В последний раз оттолкнувшись от ржавого металла, Рэлек прыгнул. Десять футов? Двенадцать? Или все пятнадцать...
   "Только бы ухватиться! Только бы..."
   Бетон больно впился в пальцы... Нет, это пальцы впились в старый бетон! До боли! До крови! А ноги ткнулись в остатки стены, послушно согнулись и тут же выпрямились - резко, как две стальные пружины. Одним мощным, точно рассчитанным толчком Рэлек выбросил себя вверх, упал на каменный пол, перекатился и вскочил. Выхватил пистолет...
   Он стоял на одном из этажей соседнего здания, на полу того, что когда-то было коридором, разделяющим два десятка помещений. Когда здание накренилось и частично обрушилось, кусок коридора с огрызками стен повис над бездной - будто уступ изломанной серой скалы. Единственное место, куда мог допрыгнуть Рэлек... и где через секунду-другую непременно окажется его преследователь.
   "Ты молодец, малыш, бежал хорошо. А как будешь стрелять?"
   - Наверняка, - шепнул Рэлек, поднимая оружие.
   Ловкости чешуйчатого охотника могли бы позавидовать акробаты ярмарочных вертепов. Будучи вчетверо тяжелее и массивнее человека, выродок не сорвался с балки. Если бы ему ещё хватило сил сразу запрыгнуть в разрушенный коридор - весь план полетел бы скрайту под хвост. Но рептонг сумел лишь повторить трюк стрелка - он дотянулся могучими руками до скола бетонной плиты и на миг завис над пропастью.
   Рэлек смотрел на пальцы чудовища: длинные, узловатые, оканчивающиеся твёрдыми тупыми когтями. Под их напором старый бетон крошился, как мягкий песчаник, а попади в эту хватку живая плоть... Кто видел, что бывает с человеком, до которого дотянулся рептонг, тот увиденного уже не забудет.
   Восемь пальцев над кромкой обрыва - во всём мире для Рэлека не осталось больше ничего... в этом неспешно текущем мире, где со всех сторон дует холодный сквозняк, и где взгляд не теряется среди бессчётного множества оттенков белого цвета.
   Восемь пальцев, восемь целей. Подхваченная потоком ледяного воздуха, рука пастыря описала плавный полукруг; он поочерёдно указал на каждый из пальцев - точно на сустав между второй и третьей фалангой... Раз, два, три, четыре... До восьмого не дошёл, белые цели исчезли с белого бетона, оставив на кромке лишь брызги белой крови.
   Уже возвращаясь в царство красок и теней, он услышал отчаянный вой падающей твари. Три десятка этажей - слишком много даже для охотника роя.
   "Я его прикончил... Туча!"
   Рэлек присел на корточки возле стены и сжался, пытаясь унять прокатывающиеся по телу волны дрожи. Глаза слезились, к горлу подступила дурнота.
   "У меня не было выбора! Я защищался!"
   Справиться с приступом удалось сравнительно легко. Дрожь прекратилась, следом ушла дурнота. Со вздохом облегчения он откинулся на стену, чувствуя, как по спине сбегают струйки холодного пота.
  
  
   9.
  
   Всё началось с того, что одним ясным осенним днём на стрельбище прозвучало:
   - Я не буду в это стрелять.
   Вид у Никлаша был донельзя мрачный, а голос звучал сердито.
   - Да ну? - Страгос приподнял бровь, разглядывая взбунтовавшегося нойда. - Чем тебе плоха мишень?
   - Вы знаете, чем.
   С демонстративной неторопливостью мастер Эй (так Эйвора за глаза называли в Хельбе) повернулся лицом к рубежу и несколько секунд изучал фанерный силуэт, темнеющий в трёх сотнях шагов от стрелковых позиций.
   - Отличная мишень, - заявил он, наконец. - Ростовая, аккуратная, совсем новая - наливное яблочко, а не мишень. В такую пулю вогнать - одно удовольствие.
   - Я не буду в это стрелять, - повторил Никлаш с упрямством обречённого.
   Вздохнув с явственным сожалением, Страгос повёл откровенно скучающим взглядом вдоль короткого строя стрелков.
   - Кому ещё она не нравится?
   Они молчали. Впрочем, довольным не выглядел никто из ребят, но было трудно понять, вызвал их неудовольствие кусок крашеной фанеры или Дрозд с его неожиданным бунтом.
   "Проклятье! - подумал Рэлек. - Мне и самому по этой дряни лупить... Знаешь, Ник, ты настоящая сволочь! Потому, что... Туча! Бесы и пламя!"
   - Мне тоже не нравится мишень, мастер-наставник, - услышав собственный голос, он немного успокоился: выбор сделан, и отступать уже поздно.
   - Небо, да у нас тут эпидемия, - Страгос впился в Рэлека взглядом - будто прицелился. - И какого же болга тебе в ней не нравится, брат может-быть-стрелок?
   Голос пастыря похолодел и в нём словно зазвенели осколки битого стекла. Замершего перед ним нойда передёрнуло.
   "Никлаш, я тебя ненавижу!"
   - Это человек, - выдавил он из себя.
   - Где человек? - взгляд Страгоса медленно, но неотвратимо прожигал в нём дыру.
   - Там, в поле, мастер наставник. На мишени нарисован человек.
   - И что с того?
   - Стрелять в человека - неправильно.
   Колючие глаза пастыря рывком приблизились, губы под хищно трепещущими ноздрями искривились в гневном оскале.
   - Это - мишень! - выдохнул Страгос в лицо Рэлеку, едва удержавшемуся, чтобы не отшатнуться.
   - Я не буду стрелять, - пробормотал тот, судорожно сглотнув.
   - Все думают так же?
   - Да, - решительно заявила Флина после томительной паузы.
   - Плохая цель, - проворчал неохотно Венз.
   Лимберт плечами пожал, но было ясно, что и ему предложенное "упражнение" не по душе.
   - Ладно, - произнёс мастер Эй с неожиданным спокойствием. - Будем считать, что реакция у всех в норме. Никогда не любил эту проверку.
   Рэлек почувствовал облегчение: ну, конечно же! Проверка! Никто не заставляет их разряжать винтовки в человеческий силуэт. Но... зачем?! Облегчение сменилось жаркой волной гнева. Они уже не зелёные новички, и с каждым из них работали ментаты! Разве они не доказали свою лояльность Бастиону и тем идеям, что Абель Вендел вложил в головы первых чёрных пастырей?!
   - Венз, замени мишень и начинайте разминку. Схема обычная: три серии - лёжа, с колена, стоя... Ну, что застыл? Шевелись!
   Он вдруг шагнул к Никлашу и ткнул пальцем ему в грудь:
   - После занятий останешься, с тобой поговорим особо, - тут Страгос перевёл взгляд на Рэлека и несколько секунд разглядывал его с задумчивой миной на лице, потом сказал: - Ты - тоже.

* * *

   - У вас есть... возможность.
   Мастер Эй крутил в пальцах пустой винтовочный магазин. Вид он при этом имел сосредоточенный, а говорил рассеянно, будто бы сам с собой, и на замерших перед ним парней не смотрел.
   - Отличная возможность, редкая. Не во всякой десятке выбираю хотя бы одного, а уж чтобы двоих сразу... Да что там, уже года три мне не попадалось таких упёртых болванов, как вы. Даже сомневаюсь, не делаю ли я глупость? Может, стоит ограничиться одним?
   Его быстрый взгляд резанул по Никлашу, затем прострелил переносицу Рэлеку, но миг спустя снова вернулся к плоской коробке из штампованного металла.
   - Нет, к бесам этот выбор, придётся брать обоих.
   - Брать - куда, мастер наставник? - не удержался Никлаш.
   - Брать, и клещами язык вырывать, - пообещал Страгос хмуро. - Ты уже на сегодня всю норму глупостей выговорил, нойд. И если не полный остолоп, то заткнёшься и будешь слушать.
   - Виноват, мастер наставник.
   - Заткнёшься. И будешь. Слушать, - прошипел Эйвор, теряя на несколько мгновений своё спокойствие.
   Только теперь Рэлек понял, что стрелок второго круга непривычно раздражён и взволнован.
   - Итак, возможность... Освоить винтовку и пистолет - дело не такое уж сложное: привить немножко правильных навыков, дать телу побольше практики... Пф! Методики обучения для стрелков давно отработаны, даже криворукого можно научить худо-бедно дырявить мишень.
   Закрыв глаза, Страгос застыл на миг в неподвижности, а затем резко дёрнул кистью руки. Пролетев с десяток шагов, пустой магазин лязгнул, угодив в ящик с инструментами.
   - Но есть методики, - в голосе мастера эхом лязгнул металл, - которые позволяют подняться на ступеньку выше. Даже, пожалуй, на три ступеньки. Слышали что-нибудь про "ветреных"?

* * *

   Аптечная ромашка, пижма, лаванда, полынь... И что-то ещё - душистое, знакомое по тренировкам в лесах. Багульник, наверное? Лазаретный запах трав мешал воспринимать комнату как рабочий кабинет ментата, казалось - попал во владения виталов. Интересно, как у хозяйки голова кругом не идёт от таких ароматов?
   - Не отвлекайся, - проворчала Лойза Меренг. - Ну, сколько можно тебе говорить?
   За три года она не изменилась ни капли - всё такая же худая, с кожей, не знающей загара, всё такие же нервные, неловкие движения, всё та же сутулая спина. На вид ей лет тридцать пять, и в волосах (между прочим, красивых - густых, огненно-рыжих) ещё ни сединки, но вот женственности в ментали - как в табуретке.
   Лойза переселилась в Хельб вслед за Рэлеком, и тот окончательно уверился, что она присутствует в его жизни отнюдь не случайно. Привет от дяди Даймира? Или от кого-то ещё, кто знает о тайне ривецкого сироты и поручил тощей ментали приглядывать за ним? Рэлек за три года порядком порастерял детской наивности.
   - Послушай, - Меренга подняла на него усталый, полный неодобрения взгляд. - Либо ты работаешь со мной, либо нет. Выбирать тебе. Главное - не трать моё время впустую.
   - Я не понимаю что должен делать.
   Менталь закатила глаза, вздохнула, потом снова уставилась на нерадивого нойда.
   - Понимаешь, - настойчиво произнесла она. - Всё ты понимаешь, только упрямишься. А это - ни к чему, это лишь мешает. Когда мы ковали тебе "броню", сопротивление было полезно, но сейчас нужно сделать совсем другое. Просто закрой глаза, расслабься и сними блоки. Только внешние, глубоко я лезть не собираюсь.
   - Как для обычной вязки?
   - Да, как для вязки. Но не закрывайся подольше, я должна... да, вот так...
   Он почувствовал её незримое прикосновение, словно прохладные пальцы легко пробежали по затылку. Возникло на краткий миг неприятное ощущение, показалось: пропала вдруг вся верхняя часть черепа и обнажённый мозг обдувает сквозняк.
   - Вот так, - прозвучало у Рэлека прямо в ушах, - и ещё... вот так...
   ...
   - Внимание! Они идут!
   Миг спустя выродки хлынули буквально отовсюду. Казалось - твари выскакивают прямо из-под земли, возникают на крышах домов, материализуются в клубах дыма. Десятка ответила слаженным огнём винтовок и пистолетов, давая кинетикам время на концентрацию. "Венделы" трещали, не умолкая, пороховая гарь ела глаза...
   Ясное Небо, да сколько же их! В считанные секунды расстреляв весь магазин, Рэлек бросил винтовку и взялся за "хольды", Венз рядом с ним сделал то же самое. Они били в упор - прямо в оскаленные пасти, в чёрные немигающие глаза, в алые щели между лезвиями хелицер...
   Дрогнула под ногами земля - это Нэпьер ударил по жнецам "злым топтуном", а более одарённый Дженго пустил в ход "цепь Аркадиса": невидимый хлыст разметал скрайтов, как беспомощных щенков, а набегающего болга просто разорвал пополам.
   - Строй держать! - сипло ревел Чейд. - Стро-о...
   В этот самый момент их смяли. Крик десятника и грохот выстрелов утонул в чудовищном вое скрайтов. Рэлек почувствовал, как у него мутнеет перед глазами; он едва успел прикрыться левой рукой, когда один из волков-выродков прыгнул ему на грудь. Тяжёлый удар сбил человека с ног, зубы твари сомкнулись на предплечье жертвы. Вопя от боли, Рэлек ткнул стволом пистолета в мохнатый бок и спустил курок.
   "Я не сдамся! Я хочу жить! Жить!"
   Он дёргал спусковой крючок ещё и ещё, а мир вокруг него светлел, белел, тонул в налетевшей холодной позёмке...
   ...
   - Какого!.. Кх...
   - Тш-ш-ш... - у склонившейся над ним Лойзы в глазах не было испуга, одна лишь деловитая сосредоточенность. - Спокойно, мальчик, спокойно... Тихо, говорю. Всё кончилось.
   - Что это...
   - Так надо.
   - З... зачем?!
   - Всего лишь тест. Причём, с положительной реакцией. Тебе придётся привыкнуть к некоторым особенностям новых методик обучения. В следующий раз...
   - Следующего - не будет!
   Рэлек рывком поднялся из кресла, в котором сидел. Он был взбешён и напуган до дрожащих коленей. "Только внешние блоки", да?! "Глубоко лезть не собираюсь"?! Да чтоб тебя бесы живьём жрали, стерва рыжая! Отшатнувшаяся при его резком движении менталь скрестила на груди тонкие руки, сощурилась скептически.
   - Не пори горячку, мальчик.
   - Больше я сюда не приду!
   - Придёшь, - уверенно заявила Меренга. - Остынешь и придёшь.
   - Чего ради-то?!
   - Потому, что хочешь стать лучшим, мальчик. Потому, что хочешь стать лучшим.

* * *

   Выстрел стоя. Выстрел с колена. Перекат вправо, потом сразу - влево... Выстрел! Выстрел! Выстрел!
   Когда затвор встал на задержку, Рэлек сразу вскочил. Перезарядил пистолет уже на бегу, отметив боковым зрением: Ник тоже бежит - по второй "дорожке".
   Канаву перепрыгнул с разбегу, кувырнулся через низкий плетень, с колена дважды выпалил в затаившегося под кустом фанерного "жнеца"...
   Теперь бревно - длинное, в полтора десятка шагов и по правую руку ещё одна мишень... Бах! Бах!
   Забор... Ров с водой... Две пули - в "жнеца" слева...
   Пистолет Никлаша тоже хлопнул дважды, и в яму с опилками они спрыгнули одновременно. По наклонной лестнице на стену взбежали одновременно. И четвёртую цель расстреляли одновременно - одну на двоих...
   "Дюна" из осыпающегося песка... Подкат под проволочную ограду... Фанерный силуэт на дереве... Бах! Бах!
   Ник не отставал. На обычном "буреломе" Рэлек уже обошёл бы его на несколько футов, но стрелковая полоса была тем местом, где ни один из друзей в последнее время не мог получить преимущество над другим.
   По канату - вверх, по жерди - вниз... Качающееся бревно... Здесь мишени стояли уже по обе стороны от "дорожки" и Рэлек рванул из кобуры второй "хольд" - стрельба у них с Никлашем пошла в четыре руки.
   "Я его обойду! Если накроет чуть раньше - наверняка обойду!"
   Полоса заканчивалась "лабиринтом". Две сотни футов полуразрушенных кирпичных и бревенчатых стен разной высоты, среди которых спряталось немало фанерных силуэтов. Рэлек тут же потерял Ника из виду, и теперь мог судить о его продвижении лишь по частым хлопкам выстрелов.
   Шаг вперёд... Выстрел! Два шага влево... Выстрел! Полуоборот... Два выстрела!
   Это походило на танец. Он кружился среди руин и "хольды" словно отбивали дробь в такт каждому движению тела. Пам-па-бам... Пам-па-бам... В какой-то миг Рэлек почувствовал, как ритм подхватывает его, увлекает вперёд. Мир вокруг странным образом посветлел, дохнуло холодом - сразу и в лицо, и в спину - но "танцевать" почему-то не стало труднее, наоборот - удивительный сквозняк тянул Рэлека точно туда, куда ему было нужно. Руки сами собой поднимались навстречу мишеням, и он вроде бы даже не стрелял, а просто указывал пальцем: "Вот сюда... сюда... и ещё сюда..." Из фанерных щитов послушно брызгали щепки: белые-белые. Стены вокруг, песок под ногами и даже хмурый небосвод - всё теряло краски, становилось чёрно-белым... меньше - чёрным, больше - белым... белым...
   "Лабиринт" вдруг закончился. Стремительный и плавный, как воздушный поток, Рэлек скользнул к последнему стрелковому рубежу. По полю, точно усыпанному снегом, к нему быстро двигались сразу две цели - белые на белом... но отчего-то он видел их ясно и отчётливо, как никогда. Ткнул сразу двумя пальцами: "Есть!" И ещё раз... и ещё...
   - Неплохо, - услышал он голос мастера Эй. - Три минуты, двадцать пять секунд у обоих. Все мишени "убиты"... Это почти рекорд лагеря, парни.
   Наставник покачивал в руке хронометр, и вид у него почему-то был такой, будто он прикидывал, кому из отличившихся нойдов засветить в лоб первому.
   - Чтоб мне рехнуться, Рэля, - Ник улыбался, - я собирался сделать тебя сегодня! Какой бес тебе помогает так бегать, а?! Будто ураган оседлал!
   Окружающий мир постепенно возвращал себе потерянные краски. Снежное поле вновь становилось грязно-жёлтым. А "хольды" перестали казаться продолжением рук.
   - Не ураган, - пожал плечами Рэлек. - Вьюгу.
   И увидел, как глаза друга вспыхнули пониманием.
  

* * *

  
   - Примерно один из десяти, - Страгос был спокоен, как волк на лёжке. - Один из десяти отобранных однажды начинает видеть Белый ветер. Что методика сработает на вас обоих - шанс был не слишком велик.
   - И вы не стали нам об этом... - Никлаш замолчал, вопросительно глядя на мастера-стрелка.
   - Ты ведь не дурак, сам смекни - почему не стал. Я не знаю, отчего одни его видят, а другие - нет. И то, что вы оказались среди избранных - пока не повод для веселья. Придётся ещё изрядно поработать, чтобы научиться вызывать Ветер по собственной воле.
   Друзья переглянулись.
   - Не пугайтесь заранее, - Эйвор усмехнулся. - Освоите, никуда не денетесь. Сможете при желании пулями гвозди забивать. Обычный стрелок за всю жизнь не отточит своё мастерство так, как тот, для кого дует Белый ветер. "Ветреные" - это те, кто рождён для огнестрелов, они инстинктивно чувствуют цель и всегда попадают туда, куда хотят.
   - И сколько их в Бастионе? - вопрос, вырвавшийся у Ника, давно уже вертелся на языке Рэлека.
   - Наверняка не знаю, - ответил Страгос после недолгого молчания. - Когда я интересовался вопросом в последний раз, услышал число "двадцать шесть". Думаю, сейчас уже меньше.
   - Но почему?! - не поверил разочарованный Рэлек. - Как же "один из десяти"?!
   Ему уже представились воочию несколько сотен идеальных стрелков, проходящих с боем через безлюдные земли - от края до края. Странное дело, воображаемая картина вовсе не вызвала в нём прилива энтузиазма. Скорее она показалась... отталкивающей.
   - Вот поэтому, - усмешка Эйвора превратилась в неприятную гримасу. - Вот именно потому, что у вас сейчас на лицах написано. Гении непредсказуемы, а когда не знаешь, чего от человека ожидать, всяко предпочтёшь гению надёжного умельца. Ветреные очень хорошо умеют стрелять, и не очень хорошо - убивать. Наверное, это вроде предохранителя для ружья. Думаете, я отобрал вас двоих только из-за вашего истового человеколюбия? Нет, ребятки. Беда не в том, что Ветреными нельзя делать любителей палить во всё, что движется. Суть проблемы иная: гений стрелка не совместим с талантом убийцы. И потому именно ваше завидное упрямство, явленное в нежелании дырявить фанерных человечков, давало больше всего шансов обнаружить в вас талант Ветреных.
   - Так то человек, - проворчал Никлаш, - а то жнец. Я ведь пошёл в пастыри, чтобы...
   - Пока что ты выбивал дух только из деревяшек, - сухо отрезал мастер-стрелок. - Вот продырявишь живого болга - тогда приходи снова со своими возражениями, обсудим.
   Рэлеку не нужно было прислушиваться к себе, чтобы признать его правоту. Ощущать плечом массивность приклада, ловить цель на мушку, плавно выбирать спусковой крючок... Всё это дарило ему неизъяснимое удовольствие, достигавшее пика, когда пуля ложилась точно в то место, куда он её направлял.
   Бах! - и щепки из доски - фонтаном...
   Бах! - и подброшенное яблоко - вдрызг...
   Бах! - и срезанная лучина гаснет в мокрой от ночной росы траве...
   Но превращая в решето очередного фанерного болга, Рэлек упорно гнал из воображения брызги крови, осколки разлетающегося панциря, лопающиеся фасетки глаз... Живых, живых глаз!
   "Я не хочу убивать даже уродливого паука... Как же я собираюсь стрелять в тех, кто похож на меня?"
   "Придётся - так будешь, малыш".
   "Заткнись! Заткнись!.."
   - Так что же нам делать? - растерянно спросил Никлаш. - Уходить...
   Он осёкся, встретив полный холодной насмешки взгляд Страгоса.
   - Не мели ерунды, стрелок. Куда ты пойдёшь со своим талантом? В угольщики? В повара? Нет, ребятки, вам теперь придётся не только жить с этим даром, но и обращать его на пользу Бастиону. Пусть Нойнштау и не слишком жалует "ветренность", но глупо просто выбрасывать на свалку то, что может приносить пользу. Благо в людей вам стрелять едва ли придётся, а вот в жнецов... С их смертями от ваших рук придётся смириться и превратить истребление выродков в обычную работу - грязную, тошнотворную, но необходимую.
   - Говорят, в первый раз всегда трудно, - заметил Рэлек неуверенно, - но потом привыкаешь.
   - Не надейся, - отрезал мастер Эй. - Для тебя, парень, каждый раз будет первым.
   - И вы называете это... даром?
   Эйвор Страгос хмыкнул, покачал головой.
   - Любой дар чем-то похож на проклятие, парень. Этот - не больше, чем другие. Белый ветер - прекрасное оружие, пусть и обоюдоострое. Когда он спасёт жизнь тебе и паре-тройке твоих товарищей, эта цена вряд ли покажется чрезмерной.
  

* * *

  
   "Он говорил об этом так, будто знал наверняка, что прав. Будто испытал правоту своих слов на собственной шкуре. И мне так хотелось спросить его... но я не спросил. Ни тогда, ни позже".
   "Наверное, потому, малыш, что ответ был слишком очевиден".
   Рэлек встал, с некоторой опаской бросил взгляд на неровную кромку, за которой обрывался коридор. Брызги на бетоне уже стали правильного цвета, но приступ не вернулся. От него в душе остался лишь слабый привкус сожаления. Чувство это не поддавалось рациональному объяснению, оно просто было, и с ним приходилось мириться.
   - Дар? - пробормотал Рэлек вслух. - Проклятие? Я жив...
   "И раз ты с этим разобрался, - скептически отозвался Постоялец, - не пора ли двигаться дальше?"
   Ещё один вопрос с очевидным ответом.
  
  
   10.
  
   Спустился вниз он без особых приключений - не иначе, госпожа Неудача переводила дух и прикидывала, чем бы ещё озадачить чёрного пастыря. Рэлека не остановили ни наполовину обрушенные лестницы, ни держащиеся на одном лишь честном слове стены и полы. Никуда не провалился, нигде не попал под обвал. В одном месте пришлось немного попрыгать, в другом - проползти футов двадцать под рухнувшим потолком, и... всё. Когда оказался на улице, испытал такое чувство облегчения, словно мешок сырого песка с плеч скинул.
   Задерживаться не стал - привыкнув доверять собственному страху больше, чем логике, Рэлек не давал себе расслабиться ни на миг. Трижды ему казалось, будто он чувствует затылком чужой взгляд, но разглядеть наблюдателя среди руин не смог. Несколько раз останавливался и, напрягая слух, тщетно пытался различить в шорохе песка и шелесте ветра посторонние звуки. Мёртвые кварталы лишь казались мёртвыми, здесь текла своя жизнь - тайная, незаметная. То существо в подземных каналах - оно ведь не принадлежало рою, было само по себе... Может, и сейчас кто-то подобный ему следит за одиноким стрелком? Человек когда-то создал это место, но теперь он здесь чужой.
   Примерно через час Рэлек вышел к набережной. Большой канал охватывал Мертвеца по дуге: начинаясь у реки, он проходил вдоль западных и северных окраин. Когда-то там тоже стояли дома, но от них мало что осталось - наверное, за Каналом селились люди победнее и строились попроще, потому их жилища и развалились первыми. Сохранились лишь несколько районов на севере - отсечённые от Города огромным бетонным жёлобом, они всё ещё сохраняли подобие прежнего облика.
   Эти места были Рэлеку хорошо знакомы. Держась в тени выстроившихся вдоль набережной домов, он за несколько минут дошёл до Западной переправы. Так на картах в Рецхофене называлось место, где прежде располагался один из шлюзов, регулировавших уровень воды в Канале. Много лет назад построенный по соседству дом рухнул, обломками завалило и шлюз, и дамбу. Когда сюда добрался Бастион, пастыри расчистили завал на дамбе - ровно настолько, чтобы по ней можно было проехать. И сегодня утром именно здесь две патрульных десятки переправились на восточный берег.
   Спрятавшись среди развалин злополучного здания, Рэлек потратил немного времени, чтобы осмотреться. Спешка спешкой, а попасть в засаду уже на выходе из Города будет верхом глупости.
   "Вот и добрался, - думал он, разглядывая древнюю дамбу, просевшую, исчерканную трещинами, но всё ещё сопротивляющуюся напору реки, - дальше только холмы и дорога. Два часа - и я в крепости. Лик ещё высоко, должен успеть".
   Набережная пустовала, нужно было решаться. Оставив укрытие, он перебежал к основанию дамбы, где возле груды порастающих серой колючкой обломков всё ещё белели стены маленького одноэтажного домишки. Быть может, из этого места когда-то управляли механизмами шлюза, или здесь просто жили смотрители. Повинуясь смутному предчувствию, Рэлек возле домика вновь остановился, присел и вжался спиной в холодный выветренный камень. Взгляд его скользнул по только что покинутым руинам... Он беззвучно охнул.
   Футов на пятьдесят правее той кучи мусора, за которой недавно прятался стрелок, в оконном проёме чудом уцелевшего второго этажа виднелась фигура. Знакомая уже жёлтая куртка и волосы, сейчас показавшиеся не стальными, а светло-серыми... Та самая женщина с проспекта, полного жнецов!
   Рэлек смотрел на неё три бесконечно долгих секунды. Потом, едва осознавая, что делает, он вскочил и побежал. Рванул со всех ног через дамбу на другой берег. Сердце колотилось, как бешенное, в голове не осталось ни одной дельной мысли...
   "Она меня видела! Видела!"
   "Шевели ногами, малыш! - встревожено откликнулся Постоялец. - Шевели ногами!"
   На середине переправы не выдержал, обернулся через плечо. Окна разрушенного дома были пусты. Он лишь сейчас подумал, что ему, должно быть, следовало стрелять - выцелить обманчиво безобидную фигурку и спустить курок. Каких-нибудь полсотни шагов и чёткий силуэт в светлом проёме: проще, чем на стрельбище...
   "Пустил бы в неё пулю? К чему обманывать себя, малыш?"
   Мысленно послав чужака ко всем бесам, Рэлек рванул из кобуры "хольд", вскинул его и взял на мушку проклятое окно. Так до самого конца дамбы и пятился, не опуская оружия, но больше никого не увидел. Когда под ногами вместо бетона оказался истрескавшийся асфальт, юноша повернулся к Городу спиной и снова бросился бежать. И мчался, будто угорелый, не меньше трёх лиг, каждую секунду ожидая, что вот-вот позади раздастся рёв какой-нибудь твари... Трижды оборачивался, всё не веря в собственную удачу. Погони не было. Почему?!
   "Потом голову станешь ломать! Сейчас шевелись, шевелись!"
   И он бежал дальше. Сбавить ход решился лишь когда в груди начал разгораться пожар. Замедлился, выровнял дыхание... Тридцать лиг налегке - это немного, но всё же силы стоило поберечь. Лошади пробегают такой путь минут за сорок, "паук" на полной скорости - всего лишь за четверть часа. Жаль, ни того, ни другого под рукой сейчас нет.
   Впрочем, этому в Хельбе их тоже учили...
  

* * *

   Из леса он выбрался уже на закате. Не потому, что раньше не вышло, и не потому, что тянул с возвращением до последнего, а просто так было оговорено: десятый день, за час до заката. Рэлек аккуратно отсчитал и дни, и часы. Точность для каждого пастыря - это любимая жена, и нужно хранить ей верность, чтобы она отвечала тебе взаимностью.
   Никлаш тоже оказался точен, и показался на опушке всего через пару минут после друга. Правда, шагал Дрозд не из леса, а со стороны холмов. Перепрыгнул ручей, подошёл к поваленному дереву, уселся рядом. Будто до ветру ненадолго отходил и вот - вернулся обратно.
   - Неба, Ник.
   - Ясного, Рэль.
   - Как прошло?
   - Да так же, небось, как и у тебя.
   - У меня - хорошо.
   - Вот и я об этом.
   Никлаш полез в карман, достал сэндвич - два куска свежей сдобы и ломоть копчёного мяса посередине.
   - Вот, кабанчика сам подколол. Ещё в лесу, вчера, так что всё по-честному... Ну, почти по-честному. Хлеб с обеда остался. Будешь?
   Улыбнувшись, Рэлек помотал головой и протянул другу кулёк из листьев лопуха, полный черники.
   - Ты безнадёжен, - Ник вздохнул, - как можно протянуть десять дней на ягодках и корешках?
   - Можно. Я ведь протянул. А кроме ягод есть ещё грибы.
   - Хех... твоя нелюбовь к мясу - это притча во языцех. Если ты похудел хоть на фунт, Фабен будет зол.
   Это у стрелков называлось "прогулкой налегке". Между Хельбом и Дицхольмом лежит полоса густого леса, лиг в четыреста шириной. Пять дней пешком туда, пять - обратно. Там, на месте, отметиться на посту у ворот, и сразу же возвращаться. Из леса выйти строго в оговорённое время, к закату стоять перед наставником Фабеном. Весь путь предписывалось проходить поодиночке, из снаряжения с собой иметь: походный ранец, верёвку и охотничий нож. Одежда - только та, что на себе... Ах, да, ещё винтовка и два "хольда" - обычный арсенал стрелков - но так как использовать оружие по назначению позволялось лишь для самозащиты, то в этом походе оно обычно играло роль груза. Вместе с запасом патронов выходило фунтов под пятнадцать - не так уж мало для десяти дней блуждания по лесному бездорожью.
   С лёгкой руки Эйвора Страгоса "прогулка налегке" получила второе прозвище: "выживалки". По его словам, на этом испытании изредка погибали даже подающие надежды нойды. Про близость Межи не стоило забывать ни на минуту; если стрелок расслабился - значит, стрелок уже мёртв.
   "В любом незнакомом месте у вас есть два проводника, - говорил им Страгос, напутствуя перед первыми "выживалками". - Первый из них - ваш страх. Второй - ваша интуиция. Подружитесь с обоими, научитесь им доверять и правильно понимать их советы - тогда нигде не пропадёте. Первый предупредит об опасности, вторая поможет выбрать верный путь."
   Рэлек уже чувствовал: у него получается. Проходя через Хельбский лес в третий раз, он всё время ощущал рядом своих незримых проводников. Ни страх, ни интуиция его не подвели - путь до старого лагеря и обратно на сей раз и впрямь показался немногим труднее обычной прогулки. Впрочем, за три с четвертью года эти безлюдные, почти необжитые места стали ему как родные.
   Чтобы нойды не помогали друг другу по дороге, их запускали на "выживалки" с разницей в сутки. Никлаш вернулся вчера, а сегодня просто вышел к условленному месту - встретить... нет, не Рэлека, конечно.
   - Ник, я видел Флину в дне пути от Дицхольма. Так что она выйдет завтра.
   - А я с ней разминулся, - Никлаш растянул губы в кислой улыбке. - Досадно до чёртиков... Ладно, давай сюда свою чернику, отнесу в лагерь. Без неё тебе бежать будет ловчее.
   - Твоя правда, - Рэлек встал с дерева, поправил на груди ремень винтовки. - Побегу, а то Фабен и впрямь разозлится.

- Беги, беги, - хлопнул его по плечу Ник, и добавил, подмигнув: - По тебе, дружище, я тоже скучал.

* * *

   Пробежав лиг десять, Рэлек позволил себе короткую передышку. Выбрав место у дороги, где не росла колючая мерзость, он присел в тени высохшего дерева. Когда дыхание немного успокоилось, допил то, что ещё оставалось во фляге. Из ручьёв, текущих к северу от Межи, у пастырей воду брать было не принято, как и из самой реки. Даже в Рецхофен каждый день через Ржавую бочки возят. И всё равно каждый год какой-нибудь особенно недоверчивый новичок травится, хорошо, если не насмерть.
   "А коли я попью? - подумалось ни с того, ни с сего. - Поплохеет или нет?"
   Он стянул перчатку, посмотрел на ладонь. Место, куда вонзился ржавый металл, всё ещё ныло, но сама ранка почти затянулась, и на воспаление ни намёка. Завтра, наверное, боль стихнет до неприятного зуда, а послезавтра вместо довольно-таки глубокой дырки останется на ладони лишь свежий алый шрам. Да и тот - ненадолго. Чтобы скрыть собственную живучесть, ему иной раз приходилось особенно заметные ссадины и царапины "освежать" при помощи гвоздя, либо таскать неделями повязки на давно заживших порезах. Летом чернил себе синяки зверобоем, зимой носил рубахи с длинными рукавами, хотя мёрз меньше других. В банные дни поддерживать обман было особенно трудно... Забавно вспоминать, сколько он от прочих нойдов насмешек выслушал за свою осторожность: "Даже Флина, и та себя бережёт меньше, чем наш Двужильный! Боится боли будущий пастырь!" Рэлек насмешки терпел, как мог отшучивался, а сам берёгся. Не боли, конечно, боялся, но разоблачения. Ведь кто-нибудь однажды мог заподозрить неладное. Мыслимое ли дело - "чёрный" с порченой кровью?
   В небе высоко над головой парила птица. Здесь крылатые - редкость, а вот мыши как-то прижились, не уходят. И потому пустельга или канюк летают через реку, охотятся.
   "Вы тоже сюда не развлекаться ходите, - заметил с иронией Постоялец, пока глаза Рэлека следили за описывающим плавный круг чёрным силуэтом хищника. - Правда, не полёвки вас привлекают, а зверушки покрупнее".
   Рэлек не стал на это огрызаться. Мысль, которую он упрямо гнал от себя, с не меньшим упрямством возвращалась снова и снова.
   "Почему меня отпустили? Это ведь никак не случайность, что она оказалась возле дамбы. Наверняка или следила за мной, или там меня поджидала. И просто позволила уйти... Почему?"
   "Ты знаешь, почему".
   "К бесам! Ничего я не знаю!"
   "Просто не хочешь себе признаться".
   "Проклятье... Да, не хочу. Потому, что этого... быть не может! Невозможно это, вот и всё!"
   Как-то совсем уж некстати вспомнилась ему вторая встреча с Ксаной. Полтора года назад, всего за три месяца до Посвящения...
  

* * *

  
   Зима выдалась бесснежной. Не то чтобы совсем снега не выпало, но если сравнить с обычными зимами Пограничья - мало, очень мало. Сугробы ниже, чем по колено - да разве ж это сугробы? Смех один. Дорожки от бараков к трапезной и учебным залам никто не прокапывал, плац был девственно чист и голые деревья взгляд не радовали. Правда, проходить "бурелом" при такой погоде легче не стало - дерево на морозе покрывалось наледью, ноги по брёвнам скользили. Когда сугробы есть, в них хоть падать мягче, чем на каменно-твёрдую землю. Поэтому, когда один из нойдов сломал лодыжку, а другой вывихнул плечо, штурмовую полосу личным приказом коменданта отменили. Временно, конечно. И Рэлек... бегал на неё исключительно в часы отдыха, стараясь при этом не слишком мозолить глаза наставникам и коменданту. Друзья посмеиваться над ним уже перестали. Привыкли.
   Сегодня, впрочем, строгому начальству было не до шального бегуна. Начальство принимало гостей: накануне в Хельб приехала целая делегация, числом о чёртову дюжину. И среди прибывших...
   Он столкнулся с ней вчера возле фехтовального зала. Ксана прошла буквально в трёх шагах, о чём-то оживлённо беседуя с незнакомым пастырем, и в сторону земляка даже голову не повернула. Может, и впрямь не заметила? Окликнуть почему-то не решился, а потом до вечера ходил смурной - даже Ник допытываться стал, что стряслось. Спутника Ксаны Рэлек разглядел плохо, лишь отметил про себя: это ментат - среднего роста и с серебром в волосах. Со стилизованной рыжей кошкой на рукаве форменной парки. Ещё один "хищник".
   "Какого беса она здесь делает?!"
   С досадой поморщившись, он постарался избавить голову от всего, что могло ему помешать. "Бурелом" не любит посторонних мыслей, за рассеянность и ошибки наказывает, и пребольно.
   Всё же полностью сосредоточиться на штурмовой не удалось; бежалось тяжело, без обычного "огонька". Сперва чуть с бревна не загремел, а когда по шесту на пятнадцатифутовую вышку поднимался, засадил в ладонь занозу. Мелкую, но досадную - аккурат между средним и указательным пальцами. Гадство!
   Выбрался на дощатый карниз, присел, потянул с руки перчатку... да так и застыл. Внизу, в полусотне шагов от вышки, располагалась "поляна истуканов" - площадка для тренировок кинетиков, уставленная по кругу врытыми в землю деревянными столбами. Сейчас посреди припорошённой утренним снегом "поляны" темнела знакомая фигурка. Что она там забыла? Ведь не ради него, Рэлека, пришла?
   Нет, не ради него. Ксана подняла руки, и невесть откуда налетевший ветер погнал через площадку весёлую позёмку. Погнал затейливо - по широкому кругу, в центре которого стояла девушка. Подняв руки ещё выше, зеленоглазая принялась медленно водить ими из стороны в сторону, будто раскручивала над головой невидимое колесо - тяжёлое, массивное, сопротивляющееся каждому её усилию. В ответ позёмка припустила резвее, всё больше походя на зарождающийся вихрь. Снег и осколки льда подхватывались бесшумным ураганом и мчались вокруг странно извивающейся фигурки, белая пелена быстро затягивала "поляну"...
   И вдруг - кончилось, утихло разом. Вихрь развеялся, льдинки попадали на землю, поднятый снег медленно оседал следом. Ксана опустила руки, несколько секунд постояла в неподвижности...
   - Хо! - подавшись вперёд, девушка с резким выдохом ударила перед собой открытой ладонью - почти так же бил воздух и Рэлек на рукопашке. Вот только он бил воздух, а Ксана - столб в десяти шагах от себя. И судя по отчётливому деревянному стуку, удар цели достиг.
   - Хо! Ха! - влево, вправо! Незримые кулаки лупили в "идолов", промёрзшее дерево гудело и трещало.
   За годы учёбы Рэлек не раз видел, как упражняются кинетики и знал, что опытному толкачу нет нужды помогать себе руками, чтобы, скажем, поднять и швырнуть в мишень булыжник. Ксане определённо недоставало опыта, зато спирической силы было, хоть отбавляй, и сейчас она щедро выплёскивала её из себя, с каждым ударом наращивая мощь своих атак.
   Рэлек смотрел и чувствовал себя престранно, он словно никак не мог решить, изумляться ему, восхищаться или пугаться до дрожи в коленках. Ксанка... Да она ли это, в самом деле? Ей же на роду написано было стать чующей! Да её даже Малеш, по дороге из Ривцы, проверял и говорил: "Есть, есть у тебя дар, будешь менталью"! И как же вышло, что теперь зеленоглазая садит по деревяшкам призрачными кулаками?! Да так садит, что окажись на месте соснового бревна человек - лежать ему с переломанными рёбрами.
   Ему стало не по себе от этой мысли.
   "Не надо было мне смотреть... И лучше бы уйти отсюда по-тихому, как и пришёл".
   Надумал-то он, может, и правильно, вот только сделать уже не успел. Заканчивая очередную серию ударов, Ксана крутнулась на пятках, рукою зачерпнула что-то из воздуха и размашисто бросила... прямо в вышку, на которой сидел случайный зритель устроенного кинетичкой представления. Рэлек успел разглядеть унёсшийся точно под его "насест" кусок льда, потом вся вышка содрогнулась, карниз под ним сложился и он полетел вниз.
   Сгруппировался, спружинил ногами... в общем, для падения получилось довольно мягко, он даже не ушибся почти. Хотел было ругнуться в голос, но посмотрел на приближающуюся Ксану и передумал.
   - Ясного Неба.
   Она вместо ответа обвиняюще наставила на него палец.
   - Ты за мной следил! Ты, скрайт тебя растерзай, за мной следил!
   - А ты меня чуть не убила, - заметил Рэлек, удивляясь собственному спокойствию.
   - Иди к бесу, - Ксана чуть понизила тон. - Хотела бы убить - убила бы.
   - И вышку нам подпортила.
   - Починишь. Не надо было на меня с неё глазеть.
   - Я здесь бегал. Это наша, хельбская, штурмовая полоса. Я не знал, что застану тебя здесь, просто бежал, поднялся по шесту, и...
   - Да ну? Тренируетесь? Что-то не вижу твоей десятки, Подкидыш. Не надо мне врать, я отлично знаю, что все ваши тренировки на "буреломе" запретили.
   - Запретили. Вот потому и бегаю один. Я здесь часто бегаю. Один.
   - Это ты дурак или меня за дурочку держишь?
   - Я дурак, - послушно согласился Рэлек. - Спроси ребят, они тебе так и скажут: "он дурак, он всё время один по "бурелому" бегает, других таких дураков у нас нету, только Рэлек".
   Ксана подумала немного, шмыгнула носом, вздохнула...
   - Ладно, - сказала, наконец. - Ты не врёшь... Цел хоть? А то настучат мне за тебя...
   - Цел, - Рэлек неуверенно улыбнулся. - Не зря ж я "бурелом" круглый год топчу. Ты извини, что я на тебя... глазел. Как-то по-дурацки вышло: наверх забрался, смотрю - ты. Веришь ли, увидал, что ты тут творишь - так обалдел маленько. А то ушёл бы сразу по-тихому...
   - По-тихому? - Ксана фыркнула. - Да я тебя, дурашку, почуяла ещё когда ты по полосе бежал. Просто не сразу решила, что с тобой делать. Думала, подсматривать пришёл, проучить захотелось.
   - По... чуяла? - опешил Рэлек.
   - Ну, ясное дело, почуяла! Захочешь к ментату незаметно подобраться - перестань думать и чувствовать...
   Она вдруг осеклась, глядя ему в глаза. Нахмурилась, буркнула:
   - Вот дрянь... Я-то думала, он тебе всё-таки сказал.
   - Кто? - Рэлек выпалил вопрос, и тут же сам догадался об ответе: - Дядь Даймир?
   - Ага... дядя... Забудь что услышал, ясно? - в голосе её будто перетянутая струна зазвенела. - Я лишнего сболтнула - дала маху, а только ты уши не развешивай, понял? И сам язык за зубами держи.
   - Да ничего я не понял! - благодушие Рэлека тоже дало трещину. - Объясни толком, что у вас за тайны! Ментат... кинетик... Кто ты, в конце-то концов?!
   - Кто я? - зелёные глаза превратились в щёлочки бойниц. - Я - та, кто всё ещё помнит твой запах, Подкидыш! Тебе напомнить, что не у меня одной есть тут тайны? Сказано тебе, помалкивай обо всём. А если чего не понял - так для тебя же только лучше.
   Он проглотил обиду. И даже нашёл в себе достаточно самообладания, чтобы улыбнуться.
   - Ксан... Мы цапаемся так, будто ничего не изменилось. Будто сами мы - прежние, и будто вокруг всё по-прежнему. Я - подкидыш, ты - дочь исправника. А я... знаешь, другим стал. Привык думать не только о себе. Забыть, говоришь? Да уже забыл, ничего не помню. Даймир вот говорит, что человеком не рождаются...
   - Ты об этом знаешь больше других, да? - издёвка зеленоглазой горчила хинином.
   - Ненавидишь меня? - спросил Рэлек.
   Девушка взгляда не отвела.
   - Нет, - ответила она. - Тебя - нет.
  

* * *

   Даймир говорит, что человечность - это умение быть человеком. Не стоит её путать ни с добротой, ни с милосердием. В Бастион приходят разные люди, приходят разными путями и с разными целями. Кто-то, как Рэлек, чтобы стать человеком. Кто-то, как Ксана, чтобы отомстить.
   Скользнув взглядом по дороге, он уловил движение - неблизко, лигах в пяти, если возвращаться к городу. Прищурился, напрягая зрение... Болг? Нет, просто шар серой колючки - катится, подгоняемый ветром, прямо по колее, будто ему очень нужно попасть туда же, куда и Рэлеку.
   До крепости ещё два десятка лиг. Нужно поторопиться.
  
  
   11.
  
   Вдох-выдох, вдох-выдох... Дорога сматывается под ноги пыльной и драной скатертью. Бежать не легко, но и не трудно. Привычно. От утренней свежести в теле, конечно, мало что осталось, но и усталость с ног пока не валит - спасибо пяти годам тренировок и врождённой выносливости. И всё-таки ещё не меньше десятка лиг нужно одолеть, а потом, наверное, его заметят с дозорных башен.
   "Не думай о дороге, малыш. Не думай о расстоянии. Просто перебирай ногами, как учили".
   "Перебираю, перебираю..."
   "Вот и молодец".
  

* * *

  
   - Молодец. Не сомневался, что ты сможешь, и всё-таки... Молодец, братец.
   - Думал, вы не приедете.
   - Да брось. Такое я бы не пропустил.
   За четыре года Даймир почти не изменился: всё такой же худой, бледный и уверенный в себе. Сколько ему лет? Тридцать пять? Сорок? Не поймёшь.
   - Брат стрелок. Ну и ну... Как Посвящение прошло?
   - Да как-то... обыденно. Скучно даже.
   - А ты церемоний ожидал? Красивых речей?
   - Пожалуй. Комендант десять слов сказал. Мастер Фабен - пять. Остальные пятьсот - легат Юстель. Завтра праздновать будем. Придёте?
   Маршал вздохнул с сожалением:
   - На дружескую попойку? Прости, через пару часов уже должен трястись в седле. Надо поспеть... на одну неотложную встречу.
   Даймир спешит - обычная история. Не было ещё случая, чтобы его не ждали где-нибудь неотложные дела. Впрочем, Рэлек верил и не обижался... ну, почти не обижался. За четыре года он видел маршала раз пятнадцать, и каждый раз знал наверняка: тот приехал из-за него. Оторвался от своих срочных дел, потратил несколько суток на дорогу - и всё лишь затем, чтобы два-три часа провести с чужим мальчишкой. Какие бы причины ни двигали стрелком второго круга, Рэлька-подкидыш был ему благодарен.
   - Наши наставники, комендант, даже брат Юстель - они тоже все говорят: "Молодцы, отлично потрудились, добро пожаловать в Бастион". Но никто... никто нам не сказал "поздравляю". Вот и вы не сказали.
   - Верно, не сказал. И ты знаешь... не скажу.
   - Почему?
   - А с чем тебя поздравить? Если повод хороший - я поздравлю.
   Рэлек молчал, не зная, что сказать. А правда ведь... с чем?
   - Поздравляют с достижениями, - нарушил, наконец, тягостную паузу Даймир. - Чёрный пастырь - это человек без свободы выбора. Куда ему идти - решает Бастион. Что ему делать - решает Бастион. Всё его достояние - это вечный долг перед другими людьми. У него ожог в душе, поэтому он носит чёрную одежду. Его семья - это такие же, как он, несвободные люди с обожжённой душой. Стать чёрным пастырем - это не достижение. Не с чем тут поздравлять.
   - Да, - буркнул Рэлек. - Правда ваша. Не с чем. А вы про Хищников знаете, дядь Даймир?
   Стрелок напрягся, в его глазах будто две льдинки блеснули, колючие и холодные.
   - Знаю. Секрета тут уже нет. Хищники - особая группа под патронажем Центрального Капитула. Новый тип мобильного отряда: в составе всего семеро бойцов, снаряжены последними новинками наших оружейников. Если докажут свою эффективность, через два-три года в Нойнштау начнут по их подобию готовить и других.
   - Ну и ну... А Ксана к ним каким боком?
   - Ты... о чём это?
   Заминка. Совсем небольшая, почти неуловимая, и всё же... Рэлек был уже не тот, что четыре года назад, он повзрослел и многому научился. И миг растерянности пастыря от его внимания не ускользнул.
   "Знает! Всё знает!"
   Иногда Даймир напоминал ему зимнюю реку: у берега вроде бы ледяная толща - не пробиться, но над самой стремниной зияет полынья; через неё видно, как бежит вода - бурная, подвижная, живая... и чертовски холодная. Берегись, неосторожный рыбак, начнёшь снасти метать - провалишься, течением под белую броню затянет, выстудит насмерть и утопит. Лучше уж держаться подальше и от реки, и от коварной стремнины, целее будешь.
   Но сейчас Рэлеку было не до осмотрительности, он с разбегу ухнул в прорубь.
   - Я видел всё. Видел, чем она стала.
   Лицо маршала закаменело.
   - Послушай, братец...
   - Она теперь - как те, да? И чует, и толкает... Всё теперь может, да?
   Даймир помолчал, играя желваками, и вдруг ответил:
   - Может. Больше, чем у нас ожидали.
   - А плата? Чем заплатить-то пришлось?
   Злые, неосторожные слова, но он уже никак не мог удержать их в себе. И испытал странное болезненное удовлетворение, увидев, как снова теряется, медлит с ответом маршал.
   - Зачем? Зачем с ней - так? За что?
   - Ксану никто не принуждал. Она вызвалась сама.
   Это прозвучало глухо и как-то... беспомощно.
   - Я в глаза ей смотрел, дядь Даймир. Из неё будто вынули что-то. Души кусок.
   Коротко стриженая голова качнулась, маршал устало вздохнул.
   - Мы все платим, братец. Все что-то отдаём, чтобы что-то приобрести. Сила не даётся просто так, за неё приходится рассчитываться тренировками - потраченным временем, болью. Ксана тоже... платит. Свою цену. И она знает о ней, будь уверен.
   - Я вам не верю, - сказал Рэлек. - Больше - нет.
   Он бы напился снова, но знал наверняка: Даймир вновь вытащит новоиспечённого пастыря из трапезной и станет окунать его в ближайшую лужу, пока тот не протрезвеет. Кому из них надо опять разыгрывать этот балаган? Впрочем, маршал ведь собирался сегодня уехать...
   - Ладно, - проворчал неожиданно тот и вздохнул, - ради такого случая и впрямь не грех задержаться. Время есть, небось без меня не начнут.
   И он действительно остался в тот раз, уехал только рано поутру. Отложил в кои то веки какое-то срочное дело ради одного обиженного мальчишки. Рэлек потом всё гадал, насколько важной могла быть упомянутая Даймиром встреча. Наверное, всё-таки не слишком уж важной она была...

* * *

   Вдох-выдох, вдох-выдох... Он так сосредоточился на звуке своего дыхании, что не сразу уловил долетевший издалека сердитый рык. Будто пёс предупреждал чужака, подбирающегося к его миске, но для пастыря в этом рычании не звучало угрозы.
   Вдох-выдох... Дорога перед ним нырнула в неглубокую балку и он сбежал вниз, лишь чудом не упав на склоне.
   Р-р-рау! В облаке рыжей пыли, "паук" вылетел на противоположный склон. Машина не скатилась - она на полном ходу буквально прыгнула в низину, оторвав от земли все шесть бешено вращающихся колёс. Приземлилась, рванула вперёд... Рэлек отпрыгнул в сторону: показалось - рейдер сейчас наедет прямо на него. Успел разглядеть пулемёт на верхней раме вездехода и человека за ним... А потом какая-то коварная кочка вышибла дорогу из-под ног, он споткнулся, упал, покатился по чахлой траве. Секунду спустя ревущий "паук" пронёсся мимо, окутав измученного стрелка облаком пыли и выхлопных газов.
  

* * *

  
   Погожий осенний денёк - лучшее время для "полевых работ". Пока за ворот ещё не капает и под ногами не чавкает, а летняя жара душу из тела уже не вынимает. Самое оно, чтобы побегать, попрыгать и пострелять вволю.
   Из ворот лагеря утром вышли всей десяткой. По команде Чейда привычно перешли на бег, через пять лиг по его же команде остановились. Начали отрабатывать рейдовые построения. "Терновый куст", "горелый корж", "свора" - смешные названия перестали веселить ещё летом, когда нойды три месяца кряду вытаптывали траву на холмах и лесных опушках. По десять потов каждый день сгоняли, скрипели зубами на ментальные приказы десятника и повторяли снова и снова: строй движения, строй круговой обороны, строй фронтальной обороны, строй преследования... Мечники выдвигались вперёд, швыряли свинцовые чушки, обнажали тяжёлые клинки. За их спинами стрелки дружно щёлкали затворами винтовок, а кинетики закручивали дорожную пыль красивыми, но безобидными смерчиками. И так - часа по три без передыху, в самых разных комбинациях: из строя движения - в круговую оборону, потом во фронтальную с неполным составом; метали "гранаты", спускали курки, и тут же бросались в преследование, чтобы через сотню шагов вновь выстроить стену глухой защиты.
   Сегодняшнее занятие проходило как обычно: десятка работала слаженно и быстро, даже придирчивый Чейд был доволен. Его голос звучал в головах у нойдов без обычной хрипоты.
   - Всем отдыхать полчаса.
   Приказ стал неожиданностью: и часа не прошло, как десятка выстроилась в первый на сегодня "терновый куст", никто даже взопреть не успел. И уже отдыхать?
   - Что за дела, старшой? - протянул Пешта, потягиваясь. - Я не устал.
   Чейд терпеть не мог, когда его называли "старшой", а мечник... ну, собственно, он только так к десятнику и обращался при каждом удобном случае. Провоцировал.
   - Тридцать минут. Затем продолжим.
   Он, похоже, отлично понимал, что Пешта его не любит. И, может быть, даже знал причину этой нелюбви - потому с завидным упрямством делал вид, будто между ним и мечником ничего не происходит. Наверное, просто ждал, когда здоровяку надоест стучаться в закрытую дверь и тот успокоится. Пеште покамест не надоело.
   На отдых расположились у подножия большого пологого холма. Флина приметила в траве родничок и обрадованные нойды обступили находку, снимая с поясов жестяные фляги. Чейд пить не стал; постояв немного в стороне и полюбовавшись общим оживлением, он вдруг сообщил:
   - Я скоро вернусь. Хамид, ты за старшего.
   И пошёл в сторону леса, до которого от холма было чуть больше трёх лиг.
   - Куда это он? - удивился Дженго.
   Пешта фыркнул, вложив в этот звук всё своё пренебрежение. В двухслойных кольчугах и боевых перчатках они с Энгольдом странным образом походили на латников из герцогской гвардии.
   - Наш старшой захотел погулять, ржа. Что тут непонятного? На завтрак были варёные яйца, и ему, должно быть, попалось несвежее.
   - Остынь, - посоветовал ему Хамид. - Чейд - толковый командир, хватит к нему цепляться.
   - Он с нами больше года уже, - добавила Флина, - пора бы привыкнуть.
   - Эй, у него живот слабый, а я виноват?
   - Тьфу на тебя, баран упёртый.
   - От овцы слышу, ржа.
   - Пешта... - в голосе спокойного обычно Никлаша звякнул металл, но закончил он уже спокойным, примиряющим тоном: - Не надо, ребята.
   - Ладно, - мечник пожал плечами. - Флина, ты не овца.
   - А ты не баран, - буркнула девушка. - А Чейд...
   - ...всё равно придурок, ржа.
   - Тихо, - Хамид вдруг поднял руку, положив конец перепалке. - Слышите что-нибудь?
   Все замолчали, прислушиваясь.
   - Э-э-э... - протянул Венз с озадаченным видом. - Как будто рычит кто-то, а?
   Через секунду нойды были на ногах. Непонятное - значит опасное, все это усвоили ещё в Дицхольме.
   - На дороге! Там! - витал указал рукой в точности туда, куда ушёл десятник. Чейда не было видно; быть может, он лёг в высокую траву, высматривая рычащее нечто...
   - Вон он! Вон!
   Никлаш не ошибся - Чейд снова показался на виду, похоже его путь просто пересёк неглубокий овраг. И он по-прежнему шагал к лесу, хотя не слышать приближающийся рык никак не мог.
   - Тревога отменяется, - пробормотал Хамид. - Сдаётся мне, командир не погулять туда пошёл.
   В эту минуту из-за дальних холмов показалась повозка. Вернее Рэлек лишь поначалу принял эту штуку за обычную повозку, но быстро понял, что ошибается. В чёрную "телегу" не было впряжено ни коней, ни мулов, и всё же она двигалась... Мчалась со скоростью, какую не всякая лошадь выдала бы даже карьером.
   - "Паук"... - оторопело вымолвил Никлаш. - Братцы, да это же рейдер!
   - Врёшь! - усомнился Лимберт. - Они только за Межой ездят! Откуда здесь-то?!
   Не сговариваясь, нойды как один подались вперёд - хотели бежать к дороге, наперерез катящейся через поля машине. Но тут же все застыли на месте, повинуясь окрику Хамида:
   - А ну, стой! Куда? Приказано ждать здесь!
   - Вот же дерьмо! - выразил общее мнение Пешта, но развивать мысль не стал. Даже если ты полагаешь десятника придурком, всё равно его приказ остаётся для тебя законом.
   Им оставалось до Посвящения каких-нибудь восемь месяцев, но легендарных бастионовских рейдеров никто из них ещё в глаза не видел. Разве что на картинках. Кое-кто, быть может, даже сомневался в глубине души, существуют ли они на самом деле, эти машины. До нынешней минуты сомневался.
   Собранные будто из стальных решёток, приземистые, тупоносые, поставленные на шесть больших и непомерно широких чёрных колёс, вездеходы пастырей и впрямь чем-то напоминали пауков. Наставник Фабен утверждал, что рейдеры могут благополучно проехать даже там, где лошадь просто увязнет, либо переломает себе ноги. "Пауки" казались чудом - чудом они на самом деле и были. Ведь если верить старинным книгам, когда-то машины вытеснили лошадей подчистую, их понаделали едва ли не столько же, сколько на Эсмагее жило людей. Но Тёмный век погубил эту технологию, даже если бы удалось сегодня построить одно из прежних авто, оно бы попросту не сдвинулось с места. Высший запрет - наследие Восьмичасовой войны. Вот только в Бастионе слово "невозможно" привыкли понимать как "однажды получится". И с машинами однажды получилось - чёрные пастыри сумели обойти Высший запрет. Благодаря упрямству учёных, мастерству техников и... аниматам.
   - Ну и рычит, прямо зверь!
   - И мы станем на такой штуке ездить? Вот ржа...
   - Рэль, ты только посмотри на неё! Она потрясающая!
   "Паук" наконец-то "добежал" до опушки и остановился. Рычание его почти стихло. Рэлек увидел, как из решётчатого кузова выпрыгнули двое. Скоро к ним присоединился и Чейд. Втроём они о чём-то говорили минут пять, потом десятник с незнакомцами раскланялся и пошёл обратно, пастыри же снова залезли в машину. Нетерпеливо взревев, рейдер тут же тронулся с места, но, вопреки ожиданиям, не стал разворачиваться, а покатил дальше вдоль кромки леса, быстро набрал ход и скрылся за деревьями.
   Нойды ожидали возвращения командира в каком-то странном, лихорадочном возбуждении. Половина группы обсуждала явление "паука", другая - упрямо делала вид, будто сохраняет спокойствие, и в случившемся нет ничего необычного.
   - У него колёса резиной обтянуты, представляешь! - глаза у Ника блестели. - Настоящей резиной! Шесть здоровенных колёс!
   - Ты прав, - рассеянно отозвался Рэлек, - это расточительно.
   - Расточительно? Это гениально! Повозка катится много мягче, на камнях скользит меньше, а широкие колёса не вязнут в грязи! Великолепное изобретение!
   Тут наконец-то подошёл Чейд, и одного его взгляда хватило, чтобы Никлаш умолк. Десятник был мрачен - по всему видать, разговор с пастырями из "паука" не прибавил ему настроения. Он даже не приказал нойдам построиться, просто бросил хмуро:
   - Возвращаемся в лагерь.
   - Что, просто "в лагерь" и всё?
   Чейд устремил на Пешту недружелюбный взгляд. Но ответил:
   - На Меже был прорыв, в сорока лигах от Рецхофена. Патруль выводок болгов прозевал. Твари успели забраться в лес, его сейчас блокируют мобильные десятки.
   - Охота будет, да? - в голосе Флины испуг мешался с возбуждением.
   - Не будет, а уже вовсю идёт. Нам тоже поучаствовать придётся.
   Сам Рэлек ощутил что-то вроде лёгкого озноба, но не от страха, нет. Скорее это было предвкушением.
   - Да! - не выдержал Венз. Остальные вроде бы ни слова не вымолвили, но как-то так дружно и шумно выдохнули: "Ф-фу-ух!"
   - Сейчас очень шустро - в лагерь, - продолжил Чейд, - берём лошадей, полный запас патронов, походную снарягу и еду, потом возвращаемся сюда. Здесь разделимся на тройки, займём холмы...
   Он повернулся и указал рукой:
   - Там, там и там. В Хельбе я всех по карте сориентирую. Другие группы, из старших, тоже получат свои точки... я думаю, мы эдак лиг сто охватим, не меньше.
   - И что, будем на лес глядеть? - Энгольд не скрывал разочарования. - Жнецы на кордоны не полезут...
   - Нам не надо, чтоб полезли, - отрезал десятник. - Нам надо, чтоб не полезли. Заперём тварей в лесу, а там их найдут и положат другие.
   - Тогда это не охота, - Пешта сплюнул, - это пикник, ржа.
   - А ты пожалуйся мастеру Фабену - сразу легче станет.
   Их взгляды скрестились, и Рэлеку показалось, будто металл лязгнул о металл. Но сейчас Чейд уступать не собирался, а здоровяк выбрал не лучшее время, чтобы обсуждать приказы. Это понимали все, понял и сам Пешта.
   - Ясно, - проворчал он. - Пикник - стало быть, пикник.
   Через минуту они уже трусили в направлении лагеря. Чейд после маленькой победы над мечником немного повеселел и Рэлек воспользовался моментом, чтобы спросить:
   - Брат десятник. Вопрос можно?
   - Валяй.
   - Кто там был на дороге?
   Чейд с ответом помедлил, и когда всё-таки заговорил, в сиплом его голосе мелькнуло смущение:
   - Да сам толком не понял. Странные парни. Семь человек, а оружия - на полную десятку, да с запасом. Кошачьи головы на рукавах... ни разу таких не видал.
   - Хищники, - вдруг заявил бежавший рядом Никлаш.
   Рэлек от неожиданности чуть не остановился, а Чейд спросил с удивлением:
   - Ты-то откуда знаешь?
   - Недавно слышал, как о них говорили комендант и мастер Фабен.
   - Слышал? - сарказм в голосе Чейда прозвучал столь явственно, что Ник поспешил объясниться:
   - Я сидел в библиотеке, комендант и наставник видели меня, но не посчитали нужным говорить тихо. Они... э-э-э... немножко спорили.
   Чейд хмыкнул. Как умеют "спорить" брат Митич и брат Фабен знал весь Хельб. Потому, что особо жаркие споры бывало слышно даже за лагерными воротами.
   - В общем, из того, что я услышал... Хищники - это особая мобильная группа, её набрали пару лет назад по приказу из Нойнштау. Катаются вдоль Межи, вроде бы даже за реку ходят. Мастер Фабен помянул разок "рыжих котов".
   - Ну да, - согласился Чейд, - кошаки у них и впрямь были такие... рыжеватые. В "пауке" лежали странноватые винтовки, точно не "венделы". И ещё две "саранчи" - на семь-то человек... Бесов хвост. Хищники, значит. Сдаётся мне, ребята, это они сегодня полезут в лес болгов искать. Для них такой прорыв - отличная возможность пострелять по выродкам без лишнего риска для собственных голов.
   - А нам, выходит, сидеть на холмиках и ждать, пока они настреляются, - сказал Пешта и подытожил: - Дерьмачи, ржа.
   - В охоте всякое случается, - заметил ему Чейд. - Может статься, вам сегодня тоже "повезёт".
   Он ошибся. Наблюдателями им пришлось трудиться до самого вечера; уже на закате по всем кордонам проехали вестовые с приказом возвращаться в Хельб. Охотники (может, Хищники, а может и кто другой) нашли приблудный выводок и сделали своё дело. А дежурившие на холмах нойды даже выстрелов не слыхали.
  

* * *

  
   Рэлек сел. Хотел было вскочить, да тело отказалось повиноваться. Телу надоело вскакивать, надоело бежать, даже просто стоять на ногах - надоело.
   Между тем, рейдер замедлил ход, плавно развернулся и замер в полусотне шагов от упавшего. Из машины выпрыгнули сразу трое, бросились к Рэлеку. Он узнал их: парни из десятки, прибывшей в Рецхофен весной.
   - Эй, ты как?! Цел?! Не ранен?!
   Вопросы, вопросы... он купался в их вопросах, в звучании их голосов.
   - Мы тебя заметили с восточной башни! Почему ты один?! Где все?!
   - В крепость, - Рэлек всё же заставил своё тело повиноваться приказам мозга, один из пастырей помог ему встать. - Двигаем в крепость. Там расскажу.
   "Чёрные" переглянулись, подхватили обессилевшего стрелка под руки, потащили к вездеходу. Там ждали ещё двое - бдительный пулемётчик и водитель-анимат.
   - Жми домой, Гейн! Возвращаемся!
   - Быстро жать?
   - Чтоб колёса дымились!
   Едва уселись - "паук" круто развернулся и рванул с места так, что в ушах засвистело. Устроившись на заднем сидении, Рэлек через минуту впал в какое-то сонное полузабытьё.
   "Я дошёл, - стучало у него в висках, - я добрался. Самое трудное позади... Трудное, но не главное. Главное - оно там, в Мертвеце осталось. Ждёт. Надеется на меня... И всё же я молодец... Молодец..."
   Машину тряхнуло на очередном ухабе так, что один из пассажиров не удержался - ругнулся в голос. Но Рэлек ничего уже не чувствовал, и не слышал. Он спал.
  
  
   12.
  
   - А закаты здесь хороши. Второй день смотрю - прямо душой отдыхаю.
   - Привыкнешь.
   - К такой красоте? Ой, вряд ли. Ты вот сам неужто привык?
   - Да меня они и не трогали. Чем тут восторгаться? Унылость. Пустырь.
   - Эх, брат Зелем, не поэт ты, не поэт!
   - Верно. И не художник. Зато сплю ночами, как дитё, на луну от избытка чувств не вою.
   Стрелок, которого звали Зелемом, вдруг перегнулся через высокий деревянный бортик и плюнул. Снизу в ответ донеслась длинная тирада, подробно описавшая несчастливый для всей Эсмагеи день, когда появился на свет один недоумок.
   - Ну, вот, - внимательно дослушав до конца, заметил Зелем, - и ведь я в него даже не попал. Славный парень наш Отис, такой речистый.
   - Зачем ты его дразнишь? - удивился Никлаш.
   - Он отменно сквернословит, прям заслушаешься.
   - Хм... А попадать в него пробовал?
   Зелем хмыкнул.
   - Если попасть, он промолчит, пожалуй. Дождётся конца моей смены и двинет в ухо. Та ещё радость.
   Рэлек мысленно с ним согласился. У мечников рука тяжёлая, и в распухшем ноющем ухе радости никакой.
   Видно, судьба их десяткам такая выпала - оказываться в разных местах, да в одно время. Сперва Дицхольм, после - Хельб, а теперь вот - Рецхофен. Восемь месяцев "обкатавшись" в патрулях, группа Чейда заслужила право попасть за Межу. И здесь, в самом северном из форпостов Бастиона, они вновь встретились с ребятами Эммета. В первый вечер закатили праздник: слопали дневной запас провизии и выпили по кружке грога - слабенького, едва-едва разогнавшего кровь по телу. Ник пел свои песни, ему нестройно подпевали. Заглянул на "пирушку" и сам Гемран, послушал парочку баллад, глотнул из кружки горячего и, уходя, предупредил:
   "Увижу утром хоть одного во хмелю - всех на тот берег отправлю".
   Сказано было по-дружески, но никто не усомнился, что именно так он и поступит. Консул семь лет управлялся с делами в Рецхофене, а это что-нибудь да значит.
   С той минуты, как паром перевёз их через Ржавую, прошло уже четыре дня. Обжились, освоились, даже вылазку сделали в паре с другой десяткой - почти до самого Канала доехали, посмотрели вблизи на Мёртвый город. Впечатлились.
   Рэлек и сейчас на него смотрел; даже с расстояния в тридцать с лишним лиг погибший исполин внушал мистический трепет. Они с Никлашем забрались на вышку посмотреть закат, но, сказать по совести, здешние красоты только Ника вдохновляли. Зелем был прав, унылые места - холмы, да овраги, деревьев почти нет, одна лишь трава, и та выше колена не поднимается. Но хуже всего - серая колючка. Её на южном берегу тщательно выжигают, хоть росточек найдут - дёрн на добрый фут срезают, заливают горючкой и жгут дотла. А здесь этой дряни целые поля, прямо спасу нет. Стебли прочные, как проволока, иглы твёрдые и острые: походи по такой денёк - добротные новенькие ботинки из толстой кожи превратятся в сущий хлам, который носить уже нельзя, только выбрасывать. Впрочем, едва ли кому-нибудь захочется топтаться по серой мерзости: она не ядовита, но самые кончики игл довольно хрупкие и, вонзаясь в тело, легко ломаются. Редкостная, в общем, гадость. Там, где она разрастается, не растёт больше ничего - ну, хоть разглядеть её нетрудно, и то хорошо.
   Закат давно погас, небо на западе растеряло остатки ярких красок. Наступая на пятки долгому дню, с востока шла ночь. Далёкий Город медленно растворялся в сгущающихся сумерках. Величественный и мрачный, он невольно притягивал к себе взгляд.
   - Пора вам вниз, парни, - Зелем потянулся.
   - Что, надоели гости? - усмехнулся Ник.
   - Не, с вами-то стоять веселее, да только сами знаете правила. Кто-нибудь из старших увидит - и вы по шее получите, и я. Хотите лишнее дежурство заработать?
   - Не суетись. Постоим ещё немного и потопаем. Верно, Рэля?
   - Как хочешь, - пожал плечами Рэлек. - Я бы уже спустился, зябко тут.
   На самом деле, холодно ему не было, просто захотелось вдруг, чтобы между ним и мёртвой громадой у горизонта выросла зримая преграда вроде крепостного вала. Вот ведь... и смотреть тянет, и чем дольше глядишь, тем на душе тоскливее делается. Скверное место этот Город, ну его к бесам.
   - Ладно, - Ник вздохнул, - идём уже.
   Он подошёл к лестнице, а Рэлек не удержался - бросил прощальный взгляд на древние руины.
   - Эй, что там такое?
   - Где? - насторожился Зелем.
   - Вон, - указал Рэлек в сторону Города. - Видишь?
   Передумав спускаться, к ним подошёл и Никлаш; втроём они с минуту вглядывались в вечернюю даль.
   - Светится, вроде, - неуверенно произнёс Ник.
   - Ага! Ты тоже заметил!
   - Заметил, заметил... Но что это?
   - Представление, - голос Зелема был нарочито спокойным. - Ночное. Вы здесь недавно, ещё не видели - ну, вот сегодня и поглядите.
   - Призрачный рой? - выдохнул Ник, и тут же под взглядом приятеля заметно смутился. - Да байку эту за рекой чаще других рассказывают, сам, небось, слышал...
   - Байку? - Зелем усмехнулся. - Сейчас будет вам байка. В полный рост и строем. Налюбуетесь.
   Все трое замолчали. По мере того, как сгущалась темнота, всё заметнее становилось свечение, зарождающееся в руинах. Бледное, голубоватое, оно неспешно разгоралось у подножия мрачных башен.
   - А раненько сегодня. Обычно ждёт, когда совсем небо вычернит.
   - Кто ждёт?
   - Если б знать. Даже умники помалкивают, когда приезжают. Один блеял, мол, это всё та же дрянь, из-за которой мы в центр Мёртвого забраться не можем. Мол, у неё "циклы активности" какие-то, что-то она, мол, копит по две-три недели, потом из себя выбрасывает... А что там за дрянь, как никто не знал, так и не знает до сих пор. Туда даже чующие пройти не могут - на полпути ломаются.
   Они совсем забыли, что собирались уходить с вышки. Скоро Рэлек заметил: внизу на восточном валу собираются другие зрители. Их было немного - похоже, загадочное ночное действо большинству обитателей Рецхофена и впрямь давно стало не в диковинку. Из десятки Чейда, само собой, явились все; другие пастыри, пришедшие больше за компанию, охотно объясняли новичкам происходящее.
   Между тем, в Городе разгорался призрачный пожар. Наверное, если там улицы по колено залить чистым спиртом и поджечь... Впрочем, нет, такого светлого прозрачно-голубого пламени горящий спирт дать не сможет. То, что видели сейчас в крепости, на пламя-то походило едва-едва. Сияние поднималось всё выше, карабкалось на гигантские башни - они этажей на двадцать словно поросли светящимся мхом. Это сияние, наверное, уже за полсотни лиг можно разглядеть.
   - Красиво-то как! - прошептал Ник.
   Красиво? Рэлек удивился. Странное зрелище его больше пугало, чем приводило в восхищение. От "пожара" веяло необъяснимым, выходящим за границы понимания. И опасным. Легаты Бастиона всегда уверяли, что мир совсем не похож на россказни жрецов и мистиков, что всё вокруг можно объяснить, не кивая на высшие силы. Даже само Ясное Небо для чёрных адептов было не богом, но лишь символом их веры в будущее Человека. И всё же в мире хватало такого, перед чем пасовали умы легатов и учёных. А то, чего ты не можешь объяснить, поневоле заставляет тебя трепетать.
   - Мне, парни, мерещится, или эта штука... э-э-э... на нас идёт?
   Слова Никлаша заставили Рэлека вздрогнуть. Он мигом вспомнил жутковатые подробности той байки, недавно помянутой другом. И ведь глаза Ника не обманули: таинственное сияние, прежде лишь поднимавшееся вверх, поползло из Города. Сперва неспешно, лениво, и вдруг будто плотину прорвало - призрачный поток хлынул в невидимое русло, покатился волной вдоль реки прямиком к Рецхофену.
   - Не дёргайтесь, - спокойно произнёс Зелем, он всем своим видом показывал, что всё идёт точно так, как ему и положено идти. - Оно лишь первые три раза впечатляет, а я это уже раз пятнадцатый вижу.
   - Стало быть, просто смотрим? - Нику почти далась непринуждённость в голосе.
   - Просто смотрим. Пули здесь всё равно не помогут.
   Сияние приближалось - быстро, со скоростью мчащегося "паука". Минуты текли в тягостном ожидании. Почувствовав боль в пальцах, Рэлек понял, что давно и со всей силы сжимает ими кромку деревянного бортика.
   "Это Безлюдные земли, - подумал он, заставляя себя немного расслабиться. - Я здесь всего четыре дня, а кое-кто из гарнизона по четыре года на южный берег с парома не сходил. Они привыкли, привыкну и я".
   - Оно остановится? - спросил Никлаш.
   - Сам увидишь, - усмехнулся Залем. - Потерпи, немного осталось.
   - Там двигается что-то, - Рэлек вглядывался в колдовской поток, заливающий проложенную к Городу дорогу.
   - Верно. Потому его и назвали Призрачным роем.
   В накатывающейся волне голубого пламени всё отчётливее угадывалось движение тел, мелькание рук и ног, а может, лап и клешней. Уже можно было различить смутные очертания каких-то фигур, и уши невольно пытались услышать топот, голоса или рычание... хоть что-нибудь, кроме ночной тишины. Сегодня даже ветер не дул, и тишина казалась прямо-таки неуместно полной. Рэлек невольно скользнул взглядом по глядящему на восток валу: полтора десятка "зрителей" стояли на прежнем месте, а в угловых пулемётных гнёздах виднелись головы дежурных - их было не больше, чем обычно, просто Рецхофен от Безлюдных земель всегда ожидал подвоха.
   - Пара лиг осталась... Рэль, мне это уже не кажется красивым.
   Никлаш нервно хихикнул; было ясно, что ему сильно не по себе.
   - Спокойно, парни, спокойно, - подбодрил их Зелем, и стало ясно, что тот старательно пытается скрыть собственное напряжение. Видно, к некоторым вещам всё же трудновато привыкнуть.
   А приближающаяся волна в его глазах быстро теряла какое-либо сходство с волной. Нет, это был не поток, не какая-то светящаяся субстанция - свечение просто зарождалось прямо над землёй. Словно тонкая мерцающая кисея ткалась в воздухе, бледные нити вытягивались вверх, сплетались, множились, рассыпали вокруг облака крохотных голубых искорок. Пряди голубого тумана наливались светом, казалось - это мириады светлячков вспыхивают в ночи, порождая холодный, неуютный огонь. И объятые ледяным пламенем, беззвучно двигались к своей цели сотни фигур, уже ничем не напоминающих человеческие... Марш чудовищ. Призрачный рой.
   И тут... Кто-то на валу выругался в голос. Страшный "парад" уже шествовал по минному полю, окружающему Рецхофен, до земляного вала ему оставалось всего ничего - последний рывок, последние две сотни шагов. Но вдруг таинственным светлячкам надоело роиться, они вспыхнули напоследок, замерцали... и разом угасли, разлетелись кто куда, затерявшись во мраке. Весь поток-призрак, протянувшийся на тридцать лиг от Канала, за считанные секунды расточился в ночной прохладе, исчез, будто и не было его вовсе. В Городе башни ещё светились, но от недавнего пожара остались лишь тлеющие голубые уголья. Через минуту потухли и они.
   - Да-а-а, - протянул Ник, и больше не сказал ни слова - похоже, вопреки обыкновению, ни одного подходящего не сумел подобрать.
   Так в молчании вышку и покинули, спустились. А внизу чуть не нос к носу столкнулись с Чейдом. Тот хмуро оглядел двоих нарушителей.
   "Всыплет нам горячих, как пить дать", - подумал Рэлек с досадой. И ошибся.
   - Штаны сухие? - спросил Чейд. - Сдаётся мне, кое-кто из наших свои сегодня подмочил. Эммет, чёртов сын, мог бы и предупредить.
   - А вы бы ему поверили?
   Десятник посмотрел на Никлаша и нехотя буркнул:
   - Не знаю. Когда ещё до Межи про эту бесовщину слышал... не верил. Ладно, ступайте по койкам. Шатаетесь здесь без толку, а время уж позднее.
   И когда они уже двинулись к бараку, вдруг бросил негромко:
   - Вы хоть не "чующие", вам всё это... проще.
   - Почему? - удивлённый Рэлек обернулся к командиру. - Ведь вы видите больше, чем мы.
   - В том и беда... Я его не только видел, но и чуял. Толпу выродков. И другие ментаты - так же. Нас эта дрянь обманывает дважды.
   Рэлек потом ещё много чего про Призрачный рой услышал: что выходит он из Мертвеца каждые семнадцать-двадцать дней, и что до стены никогда не добегает. Рассказывали, будто в первые три года, как Рецхофен построили, никаких призраков туда из Города в гости не бегало. Лишь по ночам он иногда светился, и уже тогда к центру было не пройти. Потом, когда начались ночные заварушки, все здорово струхнули, и даже лагерь хотели свернуть. Стреляли тогда каждый раз много, и, ясный день, лишь напрасно патроны жгли. Потом перестали палить, привыкли. Из Нойнштау дважды в год присылали команды учёных, но толку от них пока что было столько же, сколько и от пальбы. В Безлюдных землях много странного творится, на большую часть здешних сюрпризов умники только руками разводят.
   Слушая рассказы старожилов, Рэлек думал: "Оно ведь не просто так! Год за годом этот Рой шастает по ночам не куда-нибудь, а к крепости. Пугает тут всех, и больше - ничего. Мертвецу от людей что-то надо".
   В последние три года призрачное шествие показывалось всё чаще. Пять лет назад больше месяца проходило от одного Роя до другого, а теперь - две-три недели. Зато настоящие выродки притихли, реже беспокоили. Затишье по всей Меже. Хорошо бы не перед бурей.
  

* * *

  
   - Эй, проснись! Просни-и-ись!
   Вроде, едва-едва глаза прикрыл, а его уже трясли, да с таким упорством, будто душу желали вытряхнуть.
   - Да не сплю я, не сплю...
   - Ага, - торжествующе заявил молодой парень с нашивкой витала, на лице которого озабоченность уступала место облегчению. - Само собой, не спишь. Просто моргаешь медленно. А кабы спал, тебя бы только и оставалось, что похоронить, разбудить бы уже не сумели.
   - С вас станется, - проворчал Рэлек, - похороните ведь, умники.
   Они подъезжали. "Паук" вкатился на очередной холм и Рецхофен оказался в какой-нибудь лиге впереди. Земляной вал высотой в десять футов, над ним - две деревянные башни для наблюдения. Ни рва, ни ям-ловушек, ни острых кольев в склоне. Пожалуй, вид этой крепости не впечатлил бы полководцев, живущих к югу от Межи. Там даже вокруг временных военных лагерей умели возводить редуты поосновательнее. Там люди воевали с людьми. А здесь каменные стены, мощные башни и рвы с водой были попросту ни к чему. От выродков Рецхофен надёжно защищали поставленные на валу пулемёты и два лёгких орудия. Пережив за двенадцать лет своего существования три атаки роя, форпост доказал, что может за себя постоять. Из всех попыток пастырей закрепиться за Межой, эта считалась самой удачной.
   "Здравствуй, дом, - мысленно поздоровался Рэлек. - Всего-то с утра не видались, а кажется - неделя прошла, не меньше. Ох, и длинный выдался денёк".
  
  
   13.
  
   Постоянно в Рецхофене жило чуть больше двухсот человек - по меркам Бастиона немалое число. Семь мобильных десяток, около сотни постоянного гарнизона (в основном из стрелков вспомогательного состава), остальные - техники, повара, оружейники, пять конюхов, три штатных витала, двое чующих, инженер... Время от времени "наездами" появлялись учёные и офицеры первого круга, всегда с надёжной охраной. Усиленные патрули регулярно катались на восток - к Мёртвому Городу, и реже - на запад и на север от крепости. Вели наблюдение, осторожно осматривали и изучали всё необычное, а при случае и выродков, конечно, уничтожали. Год за годом Бастион "щупал" Безлюдные земли, примеривался ухватиться покрепче, да пока не решался. Слишком много было в прошлом неудачных попыток, слишком много было потерь. Пастыри отучили себя рисковать впустую.
   "Паук" наконец-то подъехал к воротам, закрывавшим проход через вал. Их уже ждали - под лязг цепей и натужный скрип забрало из толстых брёвен поднялось, пропуская машину в крепость.
   Остановились они во внутреннем дворе, рядом с тремя вездеходами того же класса. Особняком от поджарых приземистых рейдеров держался пузатый четырёхосный "скарабей". Вокруг машины, доставившей Рэлека в Рецхофен, быстро собралась толпа свободных от дежурства пастырей и техников. Всем не терпелось узнать новости.
   - Что там случилось?! Где патруль?! Остальные живы?!
   Некоторые из собравшихся - у кого в пропавших патрульных десятках были друзья - похоже, рассчитывали получить ответы здесь и сейчас. Лишь появление Гемрана спасло Рэлека от их натиска. Консул пользовался в крепости непререкаемым авторитетом, его уважали и слушались все, от ментатов до поваров. Одного взгляда ему хватило, чтобы наступила тишина. После чего он задал единственный вопрос:
   - Есть кого спасать?
   - Есть.
   - В мой кабинет, живо. Где легат? Брат Янеч, идёте с нами. И вы, Валента... Кто из командиров здесь? Так... Санден, Фрикс, найдите остальных, чтоб через три минуты все были у меня.
   Из машины Рэлек вылез сам. Его немного качало, и ещё было ощущение, словно в суставы ему тряпок напихали, а в глаза сыпанули песку. Пока шёл, всё пытался проморгаться, и Гемран это, похоже, заметил: он что-то негромко сказал Валенте - второму легату при гарнизоне - та глянула на сонного усталого стрелка, понимающе хмыкнула и куда-то исчезла. Вернулась ровно через минуту в сопровождении дежурного. Парень тащил поднос, на котором дюжина кружек взяла в тесное кольцо блюдо с творожными лепёшками. Это богатство поставили на столик неподалёку от Рэлека, и тот жадно сцапал одну из посудин. Ох, Небо! Горячий какао со специями! Всезнайка Никлаш говорил, с юга Кезиса раз в год привозят мешок какао для герцогского стола, и ещё двести мешков - для нужд Бастиона.
   - Ел, небось, утром ещё? - спросила Валента, наблюдая, как молодой стрелок жадно уминает тёплые творожники. Чтобы ответить, следовало сперва проглотить то, чем он успел набить рот, поэтому Рэлек лишь устало кивнул.
   - Что ж... это заметно.
   Помощнице консула было около тридцати: стройная женщина среднего роста с волосами пшеничного цвета, которые она отращивала ровно настолько, чтобы те едва касались плеч. Миловидная, в общем, но не красавица - природа наделила её слишком грубыми, почти мужицкими чертами лица. Что, впрочем, не мешало их близости с Гемраном.
   Уминая третий творожник, Рэлек подумал, что ему, пожалуй, не придётся сегодня возвращаться в Город и снова стрелять. Он устыдился этой мысли. Устал, просто устал... Лечь бы на койку, коснуться головой жёсткой подушки... Может, кого-нибудь из чующих попросить, чтобы внушили ему немного бодрости? Они ведь умеют, пусть и ненадолго. У Лойзы, скажем, это получается хорошо - как-никак, ментат первого круга. И в Рецхофен она три дня назад не на прогулку приехала. И в Мертвеца не случайно с патрулём увязалась. Как пить дать, только ради Меренги весь дальний патруль сегодня и затеяли. Призрачный Рой не показывался больше двух недель, и Лойза наверняка собиралась "обнюхать" руины. Бастион много лет пытается подобрать ключик к огромному древнему "замочку", Меренга - не первая, и не последняя, кто это делает.
   "И они поджидали нас там..."
   Занятый своими мыслями, он не заметил, как в зал собрались все офицеры Рецхофена: консул, два легата и четыре десятника...Нет, не четыре - пять.
   С этого малого впору было писать портреты, над которыми будут сутки напролёт вздыхать скучающие дворянские дочки. Голубоглазый блондин лет двадцати пяти - высокий, стройный и сложённый, как атлет. Ему бы на парадах в Эгельборге офицерскими нашивками щеголять, соблазнять юных баронесс, да из окон замужних дамочек сигать по ночам.
   "Кейн Крэйдок, командир Хищников! Значит, группа уже вернулась из рейда. Значит..."
   Раньше, чем Рэлек успел додумать, в дверях показалась Ксана. Вошла, тряхнула коротко стрижеными волосами и с независимым видом уселась на стул рядом с Крайдоком. Гемран нахмурился, однако промолчал - Рысь не была офицером, но к её особому положению все успели привыкнуть.
   - Все здесь? - консул обвёл людей тяжёлым начальственным взглядом. - Хорошо. Излагайте, Рэлек.
   Молодой стрелок вдруг понял, что у него пересохло во рту - будто и не выпил только что полную кружку какао. Что говорить? Пока пробирался через Город, лазал по древним башням и пятнадцать лиг рысцой бежал через пустошь, успел множество раз прокрутить в голове, что и как следует сказать. А сейчас все заготовленные слова перемешались на языке в невнятную кашу.
   Он вспомнил раннее утро и поднимающийся над руинами Лик. Вспомнил, как кто-то - кажется, это был Хамид - сказал...
  

* * *

  
   - Скрайту под хвост... Приехали.
   Витал вслух произнёс то, о чём подумали все. Дороги впереди не было. Лишь две недели назад по мосту переезжали через Канал набитые людьми и оружием рейдеры, а теперь вместо центральных секций зиял провал, шириной футов под сорок. Переправа, всегда казавшаяся надёжной, ныне грудой обломков покоилась на дне огромного бетонного жёлоба. Сквозь тёмную воду виднелись утонувшие серые плиты, сломанные опоры торчали гнилыми клыками.
   "Паук" доехал почти до самого провала, прежде чем Чейд спохватился:
   - Стой! Стой, говорю!
   Лезмоль тоже сообразил - ударил по тормозам. Близко к краю подъезжать было опасно - то, что осталось от моста, могло рухнуть в любой момент. Остановилась и вторая машина, натянули поводья ехавшие верхами стрелки.
   Долгих полминуты десятник напряжённо прислушивался к чему-то, что слышал лишь он один, потом приказал анимату:
   - Проверь.
   Тот посмотрел на командира и нахмурился: случись что, "паук" без водителя не тронется с места. Стоит ли рисковать?
   - Проверь, - повторил Чейд.
   Вздохнув, Лезмоль приподнялся и одним движением перекинул себя через бронированный борт. Он присел на корточки, прижал ладони к серому истрескавшемуся полотну дороги и замер. Рэлек затаил дыхание.
   - Выдержит.
   - Хорошо. Всё же сдай потихоньку назад, потом осмотримся.
   Позади уже заурчал мотор - "скарабей" второй десятки медленно пятился с моста к семиэтажному зданию грязно-жёлтого цвета. Его от времени перекосило, оно угрожающе нависало над дорогой, но пока не падало, держалось. Вот соседний дом - тот давно рухнул, и следующий, что стоял ближе к Каналу, - тоже. В пяти лигах отсюда имелся ещё один мост, но завалы уже много лет преграждали путь по набережной.
   - Теперь придётся обратно, - подтвердил его мысли Никлаш; выпрямившись в седле, он с напряжённым вниманием рассматривал ближайшие дома, обзор у него был лучше, чем у сидящих в "пауке". Пешта, пристроившийся напротив Рэлека, глянул на Дрозда с неприязнью: возвращаться по Городу только что пройденным путём многие полагали дурной приметой. Но куда деваться? Северная набережная и относительно безопасные пригороды - вон они, рукой подать, да только как туда попасть, не бросив на этой стороне машины и лошадей? Никак. Значит, придётся снова одолевать уже оставленные было за спиной кварталы, где запустение давит на плечи, точно каменная плита, и опасность, кажется, можно из воздуха ложкой черпать, как кисель. Чейд и другие ментаты в голос уверяют, что опасность эта неявная, что Мертвец лишь шутит с живыми людьми свои скверные шутки. Умом-то их слова понимаешь, а чувства бунтуют, встают на дыбы. Пожалуй, окажись вокруг настоящие выродки, и то было бы легче - с осязаемым врагом хоть знаешь, как бороться. Но сегодня тварей не будет, наблюдатели не замечали в округе ничего интересного уже больше недели. И на кой ляд, спрашивается, понесло тогда за Канал сразу две десятки? Обыкновенный патруль? Как бы не так.
   Рэлек обернулся; вон она, причина, стоит в полный рост во второй машине, да ещё шею тянет, пытается разглядеть, что там стряслось с мостом. Лойза Меренг собственной рыжей персоной. Бывшая мастер-менталь лагеря Дицхольм. Она прибыла в Рецхофен тря дня назад, а нынче утром будто невзначай присоединилась к усиленному патрулю, снаряжённому в Город вне каких-либо планов и распорядков. За Канал даже охотничьи группы без особой надобности не забираются, тут никогда толком не знаешь, чем рискуешь. Менталь всю дорогу покладисто изображала пассажира, молчала, и машины дважды останавливались не по её приказу, а по сигналу старшего группы. Но всё же не нужно иметь голову Никлаша на плечах, чтобы смекнуть: Меренга - и есть настоящий повод для этой вылазки. А всё остальное - тень на плетне, небрежно наведённая начальством.
   Сыто ворча, "паук" пришёл в движение. Лезмоль решил не сдавать вездеход задом по примеру товарища, а развернуться наверху, благо ширина моста такое позволяла. Пока он проделывал свой финт, вторая десятка уже спустилась вниз, оказавшись в тени улицы между кособоким жёлтым домом и чем-то вроде наполовину развалившейся башни замка. Чейд сипло обругал анимата, задержавшего группу. Тот промолчал, поворачивая руль с извечной своей бережной неторопливостью. И тут встрепенулся Ник.
   - На семь часов движение!
   Чейд повёл носом, точно принюхивался.
   - Ничего не чую.
   - Вон там, - Никлаш указал правее "башни замка", где среди огромной мусорной груды, в которой уже едва угадывалось здание, зеленели тонкие деревца. - Я что-то видел, точно говорю.
   Голос его треснул едва заметной нервической нотой. Рэлек вглядывался в молодую поросль, поднимающуюся среди руин, - там разве что ветер играл с листвой, ничего другого не шевелилось. Чейд наверняка видел не больше, но плох десятник, не доверяющий глазам собственных стрелков.
   - Хорошо. Проверим.
   Лицо ментата на несколько секунд будто окаменело, и тут же обернулся сидевший в "скарабее" Эммет, его десятка была сейчас намного ближе к "башне". Предупреждение Чейда он принял всерьёз - приподнялся, махнул рукой, что-то скомандовал своим бойцам, и те начали выбираться из вездехода, ловко переваливаясь через более высокие, чем у "паука", бронированные борта. Закованные в доспехи мечники при этом грохотали, точно жестяные вёдра, полные камней. Между прочим, "скарабея" тоже взяли из-за Лойзы - тяжёлую машину обычно использовали только как транспортник, в патрули она не каталась. Ехать пришлось медленнее, зато туда влезла вся десятка, и даже ещё место осталось...
   - Четыре часа! - от крика Никлаша зазвенело в ушах. - Четыре! Третий этаж!
   Миг спустя увидели уже все: в пустых проёмах дома с жёлтыми стенами мелькнули стремительные тени, и, прежде чем Пешта успел произнести своё любимое "ржа", два гибких тела одновременно выметнулись из окон, чтобы через секунду приземлиться среди людей второй десятки. Ударили мощные лапы, лезвия когтей рассекли воздух, брызнула кровь... Тесная группка пастырей расплескалась, точно под ногами у них рванула граната, с жестяным грохотом рухнуло тело в доспехах, кто-то взвыл - страшно, нечеловечески.
   - Миасты!
   - Рвачи!
   - Горелый корж, вашу стерву мать! Горелый корж!
   "Паук" замер, через борт, скрежетнув по броне стальными пластинами на перчатке, прыгнул Энгольд. Рэлек поднялся в полный рост, вскидывая винтовку...
   Тишина над мёртвыми улицами лопнула. Этот вой не спутаешь с волчьим, так ни один волк выть не умеет - чтобы у жертвы зубы ныли, а руины домов плыли перед глазами. Атакующий рой всегда звучит серыми тенями, в боевой песне скрайтов тонет всё: крики людей и выстрелы, рёв и шипение, лишь топот множества лап он заглушить не может - тот приходит не через уши, но через подошвы сапог. Рой бежит - земля дрожит.
   - Предвестники, их же в лоскуты покромсают!
   Спасаясь от ударов двухдюймовых когтей, пастыри Эммета бросились врассыпную. Кто-то из стрелков выхватил пистолеты, кто-то взялся за саблю. Две изжелта-серые, гротескно похожие на людей кошки метались среди них, пластая костяными кинжалами одежду и живую плоть.
   - Целься выше! - хрипел Чейд, его ментальному голосу нипочём был вой скрайтов. - Бейте теней, с миастами Эммет сам управится!
   "Сам управится?! Да Эммету конец! Конец его десятке!"
   Паническая мысль умерла, едва родившись - сдохла с щелчком предохранителя и первым выстрелом "вендела". Спустив курок, Рэлек вдруг понял, что спокоен. Совершенно.
   "Молодец, малыш, - пришло молчаливое одобрение. - Просто делай то, чему тебя учили".
   Он выпустил вторую пулю и попал. Его окутало облаком кислого порохового дыма - рядом, слева и справа, тоже стреляли. И тоже попадали.
   Между тем, ребята Эммета вовсе не спешили погибать овечками на бойне. Один из рвачей покатился по древнему асфальту, заливая его алым - тяжёлый клинок напрочь отсёк клыкастую голову. Другая "киса" увязла в щите кинетика и её мигом изрешетили пулями уцелевшие стрелки. Оставив убитых и таща на себе раненых, пастыри попятились за "скарабея", развернувшегося поперёк моста. С него в накатывающийся рой хлестнула пулемётная очередь.
   - Что он делает, баран?! - рявкнула Флина, и Рэлек не сразу понял, кому предназначен её гнев, а секунду спустя и сам едва сдержал проклятие: прикрывая от выродков людей, подставляя волне атакующих бронированный борт, анимат Эммета одновременно закрыл тварей от стрелков первой десятки. Часть роя уже оказалась в мёртвой зоне, их теперь могли сдержать лишь единственная "саранча", да три или четыре винтовки. Мало! Слишком мало! Жнецы хлынули с боковых улиц, их было множество. От прыжков огромных рептонгов ощутимо вздрагивал настил моста.
   - Прикрываем отходящих! Плотный огонь! Не жалеть патронов!
   Стоя в кузове рейдера, Рэлек бил поверх голов спешившихся товарищей. Серые мохнатые тела усеяли улицу, в сплошном фоне оглушающего воя начали появляться спасительные прорехи. Но скрайты - это лишь малая часть роя, выродки мчались под свинцовым дождём, словно вовсе его не замечали. Живой поток! Лавина!
   - Лимберт! - Пешта обернулся, под забралом шлема едва угадывалось искажённое от гнева лицо. - Какого беса ты там телишься, ржа?!
   Ответ прильнувшего к пулемёту стрелка растворился в очередном неистовом "ва-а-а-а-а!", и Рэлек скорее угадал, нежели расслышал:
   - Не могу стрелять! Своих задену!
   Машина Эммета застыла на пути роя, "саранча" в его кузове стрекотала непрерывно, распаляясь в смертоносной своей ярости. Вторя ей, коротко хлопали "венделы", и выживший кинетик раскручивал на дороге "чёртово колесо".
   "Почему они не отходят?! - недоумевал Рэлек, опустошая третий по счёту магазин. - Почему медлит анимат?! Почему медлит десятник?!"
   Словно вняв его мыслям, второй вездеход наконец-то выдохнул голубое облачко выхлопных газов и начал разворачиваться кормой к атакующим. Самое время - ещё полминуты промедления, и отходить было бы поздно...
   - Рвач на крыше!
   Ментальный крик Чейда услышали все, но что-либо сделать уже никто ничего не успел. Третья кошка прыгнула вниз, сиганула прямо с крыши жёлтого дома... и долетела - её самоубийственный бросок закончился точнёхонько на кабине "скарабея", на водительском месте. От удара тяжёлый восьмиколёсник содрогнулся и, прокатившись несколько футов, снова встал. Теперь окончательно. Зато миаст не погиб - визжа от боли, он приподнялся и взмахом когтистой лапы свалил пулемётчика. Эммет заслонил собой Лойзу Меренг, второй удар жнеца швырнул их обоих через борт машины...
   - Огонь! Стреляйте, братья!
   Бойцы второй десятки, кто ещё был на ногах, шарахнулись от обречённого вездехода. Тяжёлые пули "саранчи" Лимберта звонко защёлкали по броневым листам, выбивая из них жёлтые искры.
   Подняв своего командира и оглушённую, мотающую головой менталь, люди Эммета потащили их наверх, к плюющемуся свинцом "пауку". Последним отступал уцелевший мечник - не очень высокий, но плечистый и могучий. Отис!
   Потрёпанные пастыри не успели пробежать и сотни шагов, как через покатый капот "скарабея" прыгнула огромная чешуйчатая обезьяна. Низко пригнувшись, почти распластавшись на асфальте, рептонг встретил пулемётную очередь толстыми лобными пластинами, взвыл и попёр вперёд. За ним, обтекая вездеход точно диковинную стальную скалу, по мосту хлынул поток тварей помельче.
   "Стреляй, стреляй, малыш! Ты ведь это умеешь!"
   Рэлек целился, спускал курок и тут же выхватывал взглядом другую цель. Попал? Убил? Нет времени вглядываться! Не убил ты - добьют другие! Горячий свинец насквозь прошивал болгов и гайферов, рвал в кровавые клочья последних скрайтов. И лишь гигант, одетый в жёлтую чешую, будто в кольчугу, казалось, не замечал ран, а боль лишь придавала ему ярости.
   "Бей в уязвимые точки!"
   Выстрел, второй... Тщетно! Получая пулю за пулей, рептонг даже не замедлял бега, и вот уже между ним и отступающими бойцами Эммета остался лишь Отис. Выпрямившись во весь свой невеликий рост, мечник встал на пути живого тарана. Жутко шипя, тварь покрыла одним прыжком последний десяток футов, махнула чудовищной лапой...
   Человек двигался со скоростью, которую, по идее, никак не могли ему позволить тяжёлые доспехи. Он скользнул вправо, на палец разминувшись с верной погибелью, потом ударил сам - только один раз, другого ему не понадобилось. Так, наверное, древние боги поражали столь же древних демонов. Лезвие, которым впору было косить молодой лесок, вошло рептонгу в левое плечо, и остановилось, лишь погрузившись до середины груди... Вздох восхищения застрял в горле Рэлека, уподобившись рыбьей кости. Меч увяз меж прочных роговых наростов. Вывернувшись из-за валящейся навзничь чудовищной туши, к Отису подскочил болг, и его хитиновая сабля нашла щель в доспехах. Мечник не упал, только покачнулся, ошеломлённый. Страшным усилием вырвав клинок из поверженного врага, он вымахнул им снизу вверх, разрубив жнеца на две почти одинаковых части... и остался стоять где стоял. Словно врос в асфальт.
   - Энгольд! Пешта! Назад, бесовы дети!
   Приказ Чейда пропал втуне. Две бронированные фигуры, не сговариваясь, бросились вперёд.
   - Кретины! - сипло зарычал десятник. - Выживут - в Канале утоплю! Прикройте их, ребятки!
   Два стрелка из группы Эммета наконец-то подтащили к "пауку" окровавленную, едва держащуюся на ногах Меренгу. Усадив её спиной к колесу, они взялись за винтовки. Через несколько секунд к ним присоединились ещё один стрелок и кинетик, а возле рейдера улёгся другой раненый. Эммет прибрёл последним - он шатался, половина его лица превратилась в жуткую ало-бурую маску, и всё же он шёл сам.
   - Отис! - прохрипел он. - Вытащите... парня!
   А мечник всё ещё стоял посреди моста в сотне футов от "паука". Не падал. Не умирал. Его клинок чертил в утреннем воздухе широкие шипящие петли, заставляя жнецов держаться на расстоянии. Пешта и Энгольд уже подбегали, лязгая доспехами, подогревая себя криками ярости, готовые колоть и рубить. Им навстречу накатывался живой вал - десятки тварей, главные силы роя.
   Сухо щёлкнул опустевший затвор. Рэлек шарил рукой по поясным клапанам, искал новый магазин, и его пальцы дрожали. Паника заливала рассудок, поле боя плясало перед глазами.
   "Что с тобой, малыш?"
   "Мы не устоим! Их слишком много! Нас сомнут!"
   Отчаянная паника, дикая... чужая.
   - Это морок! - голос раненой ментали звенел от мучительного напряжения. - Обморочники там, сзади... Не сдержу... Чейд...
   Десятник понял, и решение принял мгновенно.
   - Гранаты, Пешта! Гранаты!
   На сей раз упрямый мечник послушался беспрекословно. На бегу забросив свой меч в ножны, он обеими руками рванул с пояса подвешенные там гранёные шары. И, ухнув, бросил их вперёд, куда-то за "скарабея". Энгольд, чуть запоздав, отправил следом ещё пару. Пригнуться им не дали лезущие напролом выродки.
   Грянуло, ахнуло, воздух наполнился визгом осколков и воем изувеченных тварей, мост заволокло дымом. Из этого душного облака целую вечность спустя показался Энгольд, он волочил на себе Отиса, и тот даже не пытался ему помогать, сил у крепыша больше не осталось. А Пешта прикрывал их обоих, похожий с двумя мечами - своим и Отиса - на ветряную мельницу под ураганом. Мечник, бьющийся в две руки - редкое зрелище. И страшное. Прыгуна, выскочившего вслед за людьми из дымной завесы, он разделал, как заправский повар - рака. Отлетели срубленные клешни, рассечённое тело выгнулось, молотя шипастым хвостом. Последним ударом здоровяк оборвал агонию твари и попятился, подняв оба клинка...
   Но это был конец. Дым развеялся и глазам пастырей предстал мост, усеянный мёртвыми и умирающими жнецами. Прервав атаку, волна роя откатывалась назад.
   - Кончено, - пробормотал Венз, утирая со лба капли пота. - Показали мы им почём нынче перец. Знай наших.
   В голосе стрелка не звучало ни гордости, ни восторга. Похоже, он ни на медный тален не верил в то, что сказал.

* * *

   - Дрянные наши дела, - подытожил Чейд.
   - Мы живы, друже, - возразил ему Эммет, - и во второй раз к нам уже не полезут.
   Он сидел на лавке в кузове "паука", а Хамид возился с его лицом, превращая голову ментата в белый кокон. Витал второй десятки боя не пережил, остался лежать возле изрешечённого пулями и осколками, лениво чадящего "скарабея", потому все раненые оказались в смуглых руках южанина.
   - Может, и не полезут, - Чейд смотрел хмуро, - но и не уйдут никуда. И мы тоже никуда выйти не сможем. Машина у нас одна осталась.
   - Ещё четыре лошади. Если посадить на них по двое...
   - То мы даже из Мертвеца не выберемся. Приди в себя, Эм. У тебя трое раненых, Лойза ранена, ты сам едва на ногах стоишь, у Пешты осколок застрял в боку. Далеко мы уйдём с одним здоровым мечником? Вон они, твари, сидят среди завалов, смотрят. Видишь их? Вон там в кустах - обморочник, а там на крыше - рвач. Будь уверен, остальные тоже никуда не убрались, просто попрятались и ждут, пока мы вылезем на удобное место. Нас заперли надёжнее, чем барашков в загоне. И связаться с лагерем никто из нас не сумеет - проклятый Мертвец сегодня в ударе, нужно с дюжину Лойз, чтобы пробиться.
   - Ладно, если мы не можем просто уйти, друже, то давай сами выманим их под наши пули. Заставим напасть и перестреляем.
   Чейд долго молчал, сумрачно разглядывал обманчиво пустую улицу и Рэлек готов был поклясться - старые, почти триста лет как заброшенные дома тоже смотрят на десятника, недобро щурясь пустыми глазницами окон.
   - Это верно, - произнёс, наконец, ментат, - оборониться мы сумеем. Но много ли с того толку, если рой вовсе не станет атаковать? Всё, что им нужно сделать - продержать нас тут до заката.
   - Туча! - Эммет скривился - похоже, целитель сделал ему больно. - Чейд, это не люди, это твари, выродки! Они не могут соображать, как мы, у них инс-тин-кты! По части тактики и стратегии мы всегда им фору дадим, а будь иначе, Межа давно бы уже пала, и по всей Эсмагее ползали бы болги и мелькурты!
   - Вас плохо готовили, брат Эммет, - заметила вдруг Меренга; она лежала на соседней лавке, глаза её были закрыты, но говорила менталь сейчас не мысленно, а вслух, и голос Лойзы звучал твёрдо: - Кто бы ни потратил силы на ваше обучение, он потратил их недостаточно. Иначе вы бы не болтали очевидных глупостей.
   Правый глаз десятника, не скрытый бинтами, гневно сверкнул:
   - Если выберемся, можете потребовать моего отстранения, сестра Лойза.
   - Я подумаю над этим, - от голоса Меренги вполне могло бы замёрзнуть небольшое море. - А вы подумайте над тем, почему мы всё ещё сидим на Меже, если нам противостоят безмозглые твари.
   - Думай что хочешь, Эм, - просипел Чейд, - но этот мост вовсе не старый бетон прикончил, и жнецы на нас тут не случайно наткнулись. Это ловушка, западня.
   - Тогда почему здесь? Почему сегодня?
   - Гадать не вижу смысла, - отрезала Лойза. - Будем исходить из худшего: мы с ними поменялись местами, теперь охотники - они, а мы - кролики в ловчей яме. Единственный для нас стоящий шанс - это дождаться помощи из крепости.
   - Когда, по-вашему, там поймут, что у нас неладно?
   - Нескоро. И даже когда поймут, примчатся сюда не сразу. Сперва им разведать придётся, где мы и почему пропали.
   - Туча! Просто ждать - только смерти дождаться. Нужно подать сигнал. Если я доберусь до окраины...
   - Забудь, - резко перебила его Меренга. - Ты тут единственный здоровый ментат остался. Когда твари полезут по-новой, без тебя всем нам туго придётся.
   - Всё же Чейд прав, - проворчал Эммет. - Кто-то должен пойти...
   - ...и подписаться на самоубийство.
   - А у вас есть другой план, сестра Лойза? Поразумнее?
   - Я думаю, брат Эммет. Думаю.
   Рэлек слушал разговор командиров вполуха. Опершись о борт "паука", он украдкой посматривал вниз - на раненых. Тех двоих, что Хамид определил в "тяжёлые". Их уложили на спальных мешках возле рейдера - мечника Отиса и стрелка... Как же его зовут? Имя вылетело из головы. Аккуратную русую бородку парня Рэлек видел сотню раз, даже помнил, как тот смеялся, заигрывая с Флиной, и как потом обменивался с Никлашем едкими ревнивыми фразами. А вот имя - забыл напрочь. Сейчас этот стрелок лежал бледный, укрытый по шею чьим-то плащом, в его щегольской бороде темнели капли засохшей крови. Лишь по слабому движению груди угадывалось, что он всё ещё жив.
   Отис вытянулся на спальнике, смотрел в небо, изредка хмурился и кусал нижнюю губу. Ощутив чужое внимание, повернул вдруг голову и встретился взглядом с Рэлеком. На его серых губах появилось нечто вроде кривой, искорёженной болью улыбки, и он подмигнул юноше. Мол, "не унывай, прорвёмся!"
   Рэлек заставил себя улыбнуться в ответ... потом не выдержал, отвернулся. Совсем недавно здесь, на проклятом мосту, погибли пять людей, которых он знал... в сущности, знал хуже, чем они того стоили. И узнать их получше уже не выйдет. И может статься, ещё до конца этого дня умрут другие - близкие, родные, пять лет назад ставшие для него, Рэльки-подкидыша, новой семьёй. Умрут, если кто-нибудь не рискнёт собственной головой, чтобы спасти остальных.
   - Я пойду, - сказал он. Слова вырвались сами собой. Пожалуй, захотел бы он их удержать - не смог бы.
   Спорящие офицеры замолчали и уставились на Рэлека. И другие тоже повернулись к нему - все, кто услышал. Он сразу оказался в центре общего внимания - кто-то глядел с удивлением, кто-то щурился скептически. Даже Меренга, и та глаза открыла, на дне её карих глаз таилось сомнение. Казалось, она хочет что-то сказать, но не уверена, стоит ли открывать рот.
   - Двужи-ильный... - протянул Чейд задумчиво, но тут же, спохватившись, мотнул головой: - Нет уж, парень, тебя я не отпущу.
   А Никлаш внезапно побледнел, облизнул губы и глубоко вдохнул, будто собрался прыгать с обрыва в реку... Рэлек ни на миг не усомнился какие слова сейчас произнесёт друг. И, упреждая эти слова, торопливо заговорил сам:
   - Вы же знаете, посылать нужно стрелка - нас к охотам в одиночку особливо готовили. А я наверняка лучше других дойду. Я выносливый, лёгкий на ногу, бегаю хорошо. И от чующих у меня защита, сестра Лойза не даст соврать.
   - Он правду говорит, - подтвердила Меренга с едва заметной неохотой. - У него может выйти.
   - Сегодня поистине день сюрпризов, - подчёркнуто уважительный тон Эммета пророс колючей насмешкой. - Кто-то знает твоих людей лучше, чем ты, друже Чейд?
   - Не ревнуйте, - буркнула менталь, вновь закрывая глаза. - Просто примите мои слова в расчёт. План ваш отдаёт идиотией, но Рэлек... он, возможно, единственный, кто сможет претворить его в жизнь.

* * *

   "Давай же, соберись! Ведь говорить тебя тоже учили! Быстро, кратко, по существу! Время не терпит!"
   Он вдохнул, выдохнул и рассказал. Быстро. Кратко. По существу.
  
  
   14.
  
   Когда Рэлеку протянули карту, он легко нашёл на ней нужное место:
   - Вот этот мост.
   - Лиг пятнадцать по Набережной, - прикинул Фрикс. - Домчим в момент. Развернёмся, ударим, положим там хоть рой, хоть два. Нужно взять все десятки. И гранат побольше.
   - Устроим бойню, - хищно усмехнулся Санден. Легат Янеч хмыкнул с одобрением, и даже Гемран согласно кивнул. А Рэлек подумал, что переубедить этих людей будет непросто, но ему непременно нужно, чтобы они выслушали его до конца, и главное - чтобы поверили услышанному. Он собрался с духом, чтобы выпалить все свои сомнения...
   - Мост разрушен, говоришь? - вдруг переспросил Ледсней. - Четыре дня назад мы там проезжали, мост был на месте.
   - Значит, за эти четыре дня в Городе кое-что изменилось, - заметила Валента с иронией. - Вы сомневаетесь в словах брата стрелка, десятник?
   - Нет. Мне лишь нужна полная ясность. Поскольку... странное выходит совпадение - мост, по которому ездили сотни раз, вдруг взял, да рухнул. И аккурат в самый неподходящий момент рядом рой появился.
   - Это не совпадение, - сказал Рэлек, не веря своей удаче, и тут же, пока его никто не перебил, выдал залпом:
   - Брат Чейд уверен, что мы попали в загодя устроенную западню. Сестра Лойза и брат Эммет с ним согласились. Отряд заперли на мосту не потому, что сил не хватило на клочки нас порвать, а потому, что с самого начала хотели так сделать. И я думаю... меня из Города живым тоже намеренно выпустили.
   - Эй, эй! - первым опомнился Санден. - Ты ерунды не болтай, парень, сам вдумайся: жнецы спланировали засаду. Ты их за кого принимаешь? За людей?
   - Объяснитесь, Рэлек, - Гемран был серьёзен... и не спешил отправить к виталам спятившего от переживаний стрелка - это обнадёживало.
   - Я всю дорогу чувствовал, что за мной следят. Будто провожали меня через Город. А вот здесь, возле дамбы (он снова коснулся карты) я кого-то заметил в развалинах. На меня кто-то смотрел, но тут же спрятался, как смекнул, что я его увидел.
   - Это мог быть и не жнец.
   - Я... думаю, что видел человека.
   Ксана, до сих пор казавшаяся безучастной, встрепенулась. Её взгляд обжёг Рэлека. И Крэйдок, по всему видать, тоже заинтересовался.
   - В последние три недели, - сказал он, - вокруг крепости частенько видели скрайтов. Твари держались далеко, ни разу не дали себя догнать. И мне всё время казалось, будто они наблюдают за Рецхофеном. Словно смотрят, как мы тут суетимся, и чего-то ждут.
   - Спорно, - покачала головой Валента. - Никаких веских доказательств, одни ощущения и догадки.
   - Не только догадки. Вы ведь знаете, почему мы вернулись не через день, как планировали, а уже сегодня. Столько следов за раз я в жизни не видел. Там прошли сотни выродков, и это всего в сорока лигах отсюда. Рэлек говорит, что видел сегодня два роя? Я ему верю. Может статься, в Городе тварей сейчас много больше, чем любой из нас может себе представить.
   - А может, и много меньше. Вы сказали, вашим следам трое суток. Зачем предполагать самое невероятное? Я вас не понимаю...
   - Это потому, что вы - не ментат, - командир Хищников холодно улыбнулся.
   - Зато я ментат, - хмуро отозвался Санден. - И я тоже тебя не понимаю. Хочешь сказать, парень прав?
   - Хочу сказать, он может быть прав. Меня уже месяц не покидает ощущение, будто что-то серьёзное назревает. Выйдет на редкость глупо помчаться спасать людей и вляпаться из-за собственной поспешности.
   - Если мы туда не помчимся, - заметил Гемран, - спасать через пару часов будет уже некого. Почти наверняка сегодня на улицы Мертвеца вылезет Призрачный Рой. Кто-нибудь знает, что будет с теми, кто под него попадёт?
   - Я бы не хотел проверять, - проворчал Ледсней.
   - И никто бы не хотел, - голос Крэйдока оставался спокойным, но выражение лица стало таким, будто ему только что предложили съесть живого паука. - Потому, что кое-кто уже проверял.
   Рэлек о той истории тоже вспомнил, её непременно всем новичкам рассказывали, в первый день по приезду. Дескать, четыре года назад трое присланных из Нойнштау ментатов решили познакомиться с призраками Города поближе. Они взяли заправленный рейдер и двух стрелков сопровождения, высчитали время ближайшего ночного "представления" и вечером, ещё до темноты, уехали к Каналу. Собственно, лезть в сам Город умники не собирались, лишь хотели посмотреть на загадочное действо вблизи. Ни ночью, ни утром группа в крепость не вернулась. Посланные на поиск десятки нашли "паука", совершенно целого и пустого. Ни тел рядом, ни крови, ни стреляных гильз. По следам выходило, что все люди просто ушли к центральным кварталам. Туда, откуда не возвращаются.
   - Им довольно будет не перебить нас, а лишь задержать там подольше. Город сам доделает остальное - сожрёт всех и не подавится.
   В этом вся Ксана. Всегда сидит себе на бережку возле омута, помалкивает, да поглядывает... и вдруг, когда совсем никто не ждёт, ахает в мирную реку тяжёлый камень. Нравится ей смотреть, как круги по воде идут. Гемран посмотрел на неё, как на сумрачное дождевое облако, испачкавшее небосвод посреди погожего дня. Однако сдержался.
   - Есть что предложить, девочка?
   Ксана недобро прищурилась на консула, поджала губы, но Крайдок её опередил:
   - У меня есть.
   На изложение плана ему хватило минуты. И ещё четверть минуты все молчали.
   - Ты спятил, - заключил, наконец, Санден.
   - Возможно, всего лишь головой ушибся, - саркастически уточнил Ледсней. - Правда, изрядно.
   Валента тоже в долгу не осталась:
   - Вы хоть представляете, Кейн, чего нам будет стоить ваш "план"?
   Но Крайдока такая реакция ничуть не смутила.
   - Самое ценное для нас - это не машины, а люди. Если мы спасём людей, то выиграем больше, чем потеряем.
   - Убедите в этом не меня, а своего анимата, десятник.
   - В своём анимате я уверен, сестра...
   - Довольно, - прервал их Гемран. - Нам нужно решение. Немедленное. И раз уж мнения разделились, решать придётся мне. Я принимаю план брата Крайдока. Действовать будем по нему.
   - При всём уважении... - начал было Санден, но договорить ему консул не дал.
   - Это приказ. На сборы всем три минуты.
   Люди поднялись, и десятники первыми стали покидать кабинет. А Гемран вдруг обратился к Рэлеку:
   - Отдыхайте, юноша. Вы заслужили.
   - Консул... - Рэлек сглотнул. - Брат консул, там мои друзья. Я хочу...
   - Отдыхайте. На сегодня с вас довольно геройства. Мы всех вытащим, будьте уверены.
   - Я уверен. Но должен пойти с остальными.
   Кто-то из офицеров даже приостановился в дверях - видать, любопытно стало. Консул молча смотрел на молодого стрелка. Хмурился.
   - Там справятся без вас, - сказал он, наконец, и отвернулся, давая понять: разговор окончен.

* * *

   Во дворе уже закипала суета.
   - Три минуты на сбор! - крикнула, спускаясь с крыльца, Валента, и её слова превратили Рецхофен в растревоженный муравейник.
   Чёрные пастыри по части быстрых сборов дадут фору регулярной армии. А кое-кто из них и вовсе зря времени не терял, пока командиры совещались. Хищники уже ждали возле своего "паука" - снаряжённые, готовые немедля выступать. Пятеро. Рэлек видел их не раз, даже знал кого как зовут, но близко ни с кем сойтись ему не довелось. Так... здоровались.
   - Брат Кейн! - Крайдок услышал оклик - остановился, повернулся, взглянул вопросительно.
   - Я с вами, - сказал Рэлек. - Я в одиночку выбрался из Города - это ведь чего-нибудь стоит?
   - Возможно, - на губах десятника мелькнуло подобие усмешки.
   Ксана тоже обернулась, и против ожидания, не бросила обычную колкость, лишь напомнила:
   - Приказ консула.
   - Приказа, в сущности, не было, - возразил командир Хищников. - Я слышал, как Гемран дал парню... совет. Он не запрещал ему идти в Город, лишь предложил остаться и отдохнуть.
   - Так вы возьмёте меня?
   - Возьму. Авось пригодишься.
   Попытавшись улыбнуться, Рэлек смог лишь нервно скривить губы. В глубине души он всё же надеялся, что ему наотрез откажут и оставят за безопасными стенами мучиться ожиданием.
   "Уж взялся быть героем, малыш, нечего на попятный идти. Даже в мыслях".
   - Тогда... мне нужно оружие взять.
   - Времени нет. Лезь в машину, что-нибудь подберём для тебя.
   Когда он проходил мимо Ксаны, та внезапно крутнулась на пятках и толкнула земляка к стене барака. С неженской силой её пальцы впились в плечи Рэлека, и глаза... два изумруда под тонкими бровями полыхнули диким огнём. Она ничего не спрашивала, просто глянула - точно нож вонзила. А Рэлек не стал сопротивляться - ни хватке, ни лезвию взгляда. И секунду спустя Рысь уже разжала пальцы, выпуская добычу.
   - Ладно, - сказала негромко, гася пламя в глазах, - вместе так вместе.
   Крайдок, с интересом наблюдавший за этой сценой, молча кивнул и двинулся к поджидающей команде. Солнце клонилось к горизонту. До заката оставалось не больше часа.

* * *

   Трёх минут, отведённых на сборы, хватило всем. Дружным, хорошо спетым хором взревели моторы, и через распахнутые ворота машины одна за другой выкатились на дорогу. Пять "пауков" - все рейдеры, что оставались у Рецхофена. Вырвавшись из-за стен на вольный простор, вездеходы быстро набрали ход. Огромные рыжие тучи поднимались из-под колёс, уже третья машина в колонне была едва различима для глаз. Обычно аниматы не любят глотать пыль, но сегодня они терпели удушливую завесу - та играла им на руку.
   Рэлек мог лишь догадываться, как матерятся собратья, которым "посчастливилось" оказаться в самом хвосте колонны. Сам он дышал свободно: рейдер Хищников возглавлял группу - у него была особая задача и прятать его от чужих глаз никто не собирался.
   - Сюда смотри, - достав из оружейного ящика винтовку, Сабул протянул её Рэлеку. - Знаком?
   Непривычно массивное оружие, и весит больше "вендела" на пару фунтов. Ребристый кожух ствольной коробки, пистолетная рукоять, широкий магазин... Винтовка притягивала взгляд, в ней ощущалась особая красота - рациональная, хищная, опасная.
   - Держал такую... разок.
   - Разок? - Сабул скептически поднял бровь.
   - Прошлой зимой на стрельбище.
   Стрелок переглянулся с Крайдоком и вздохнул.
   - Ладно, парень. Сюда слушай. Это "выручалочка Хайта" - так мы её зовём. Весит одиннадцать фунтов, прицельно бьёт на две лиги. Может очередями лупить не хуже "саранчи", и тогда свои двадцать патронов жрёт за четыре секунды. Ты слушаешь, эй?
   - Весь внимание.
   - Тогда вот ещё: с трёхсот шагов наша крошка дырявит череп рептонга, как тыкву. Через год "выручалочками" вооружат все десятки на "рубеже ноль". Смекаешь?
   Рэлек слишком устал, чтобы всерьёз раздумывать о таких перспективах, но не захотел разочаровывать Сабула.
   - Ещё бы, - заявил он уверенно. - Будет много мёртвых рептонгов.
   - Вот-вот, и я о том же... Так, говоришь, разок на стрельбище?
   Во взгляде Сабула читалось сомнение, но тут заговорил ещё один из "хищников":
   - Справится. Он ведь стрелок.
   И посмотрел на Рэлека... внутрь Рэлека. Будто в самую душу заглянул.

* * *

   Гильза коротко зашипела, погружаясь в снег. Девять её сестёр уже остывали где-то там, под холодной белой периной. Жизнь им досталась короткая, зато горячая: вспышка, громкий хлопок, и всё - порох сгорел, пуля улетела, был патрон - нет патрона. Только десяток латунных цилиндриков в сугробе, да десяток дыр в далёкой мишени.
   - Кучно положил, - Даймир довольно хмыкнул. - Ай да я. Скорость оценил?
   Рэлек кивнул, он бы со своим "венделом" так нипочём не сумел.
   - Творение Хайта Лебеша, лучшего оружейника Нойнштау. Многие полагают, скоро оно изменит баланс сил на Меже. Мои Хищники уже больше года милашку обстреливают - надо признать, не без успеха.
   - Твои Хищники? - изумился Рэлек. - И давно они под твоим началом, дядь Даймир?
   - А? Нет, не под моим, у них главный - Крайдок, славный малый. Я только присматриваю за ребятами, чтобы лишнего не наворотили.
   - Особенно некоторые из них.
   Даймир покосился недоумённо, потом фыркнул и кивнул:
   - Святая правда, за некоторыми присматриваю особо.
   Снег искрился под солнцем - нынешней зимой его намело столько, что в сугробах приходилось прокапывать дорожки, дабы на стрельбище выставить мишени. Стреляли, по сути, вдоль длинной узкой траншеи глубиной до пояса. На ста шагах - в круглый деревянный щит. Скучно.
   - Хочешь попробовать? - предложил Даймир, протягивая свою необычную винтовку. Отказаться Рэлеку даже в голову не пришло, он принял чужое оружие с лёгкой дрожью предвкушения, качнул на руках.
   - Тяжеловата.
   - Зато её не "водит" при очередях.
   Приклад удобно ткнулся в плечо, в рамке прицела застыла мишень...
   - Весной вас отправят в Рецхофен, - сказал маршал очень спокойно.
   - О! - Рэлек снял палец со спуска. - Это уже точно?
   - Скажем так... почти наверняка.
   - Здорово. По эту сторону Межи мало что происходит. А там, говорят...
   - Там - ад, - сухо перебил Даймир. - Точнее - преддверие ада. Верь я в богов, я бы молился целыми днями, лишь бы вы, ребятки, никогда не увидели, как через Ржавую переправляется рой. Серьёзных прорывов на Меже не случалось лет семь... Знаешь, кто-то в Нойнштау радуется, а я вижу лишь затишье перед грозой.
   - А может... - Рэлек осёкся, не рискнул закончить, вот только Даймир понял его с полуслова:
   - Кому бы другому сомневаться, да только не тебе.
   Спорить с маршалом едва ли было разумно, но верить ему не хотелось.
   - Стреляй, пока время есть.
   Из-за арсенала выехал одинокий всадник. Подгоняя ударами пяток крепкого сивку, он направился прямиком к стрельбищу. Наст сверкал под Ликом и Рэлек прикрыл ладонью глаза, вглядываясь. Кажется, этого человека он видел утром перед домом коменданта, но мельком и издалека - не разглядел толком.
   Конь подъехал бодрой рысью, словно не замечая доходящих до брюха сугробов. Шальной ветер швырнул в стоящих у стрелкового рубежа людей горсть снежной пыли. Наклонившись в седле, всадник приветственно кивнул Даймиру и повернулся к Рэлеку. Тот невольно вздрогнул - такого странного лица видеть ему не доводилось. Незнакомец был изумительно красив! Изящные, тонко очерченные, идеально пропорциональные черты могли бы стать проклятьем для художника, решившегося перенести их на полотно. И всё же его внешность больше отталкивала, чем притягивала взгляд.
   Во-первых, неестественной бледностью кожи, больше подходящей покойнику, чем живому человеку. Во-вторых, странной белизной длинных прямых волос. Но неприятнее всего поражал взгляд тусклых, пустых, подёрнутых жемчужной плёнкой глаз. Незнакомец был слеп... и всё же Рэлек мог бы поклясться, что тот его видит.
   - Ясного неба, брат, - сорвалось с бледных губ.
   - Ясного... - пробормотал Рэлек в ответ, и вдруг понял: это же эльм! Эльм в чёрной одежде с нашивками кинетика! Он знал наверняка: камнелицых в Бастионе нет. Такое же порождение Тёмного Века, как и прочие выродки, внешне эльморфы отличались от людей лишь цветом кожи и волос. Они обладали нечеловеческой силой и завидной выносливостью, а вот могучих спиритов среди них не водилось.
   - Брат Элиет, - представил Даймир удивительного кинетика. - А это - Рэлек.
   Незрячие глаза смотрели будто бы никуда, но мнилось - им и не нужно видеть собеседника, они заглядывают ему прямиком в душу.
   - Тот самый? Твой подопечный?
   - Присматриваю за ним.
   Уголки бледных губ слабо дёрнулись - кажется, эльм улыбнулся.
   - Крайдок уже ждёт, просит поспешить.
   - Хорошо, подойду через пару минут.
   Уверенно развернув коня, слепец направил его обратно к арсеналу.
   - Один из лучших кинетиков на континенте, - обронил Даймир негромко.
   - Это он-то?! - не выдержал Рэлек. - Эльм?!
   - Удивлён? Не ты первый. Но с фактами, братец, не поспоришь.
   Вздохнув, маршал протянул руку и забрал у растерянного юноши винтовку.
   - Извини. Времени больше нет. Постреляем в другой раз.
  

* * *

  
   По-настоящему с Хищниками он познакомился уже в Рецхофене. Впрочем, мало кто мог похвастаться, будто хорошо знает этих ребят. Даже сам Гемран - едва ли. Нет, они не смотрели на других свысока, не строили из себя ни принцев, ни небожителей, просто было им ни до кого и ни до чего, кроме самих себя и собственных дел. Семеро пастырей с рыжими кошками на рукавах форменных курток жили, что называется, "на колёсах", неделями катались вдоль Межи, появлялись в Рецхофене на денёк-другой, грузили в "паука" еду, топливо и патроны, а потом снова терялись на просторах Безлюдных земель.
   Рэлек узнавал их в лицо, даже имена запомнил, а со стрелком Сабулом они однажды разговорились в трапезной. Помнится, поспорили немного о достоинстве "хольдов" старого и нового образцов. Рослый и широкоплечий, Сабул больше мог бы сойти за мечника, но молнии в двойном круге носил на перчатке. Когда он пожаловался, что новоделы уступают в надёжности проверенным старичкам, Рэлек ему возразил, мол, зато кучность у них выше, а если за пистолетом ухаживать, то отказывать он не станет. "Как девица", - усмехнулся Сабул, и два стрелка разошлись, довольные друг другом.
   С Ксаной они здоровались при встрече и говорили... Раза три. Ни о чём. На вопросы зеленоглазая отвечала неохотно, язвила без повода и всегда торопилась куда-то "по срочному делу". Казалось, она тяготится разговорами с земляком. Обычно по крепости ходила в компании с Крайдоком, из-за чего многие полагали их "парочкой", но Рэлек почему-то сразу решил: причина здесь другая.
   Сейчас он со странным чувством смотрел в зелёные глаза, удивительно подходящие к прозвищу, что носила теперь юная заноза из Ривцы.
   - Откройся, - потребовала Ксана сухо, - мне нужно тебя "привязать" к остальным.
   - А разве... - Рэлек покосился на старшего Хищников.
   - Нет, - отрезала девушка, - связь в группе - это моя работа. Кейн защищает нас от жнецов-чующих, и чем меньше он отвлекается, тем лучше.
   Вот так-та-ак... Десятник-ментат командует отрядом через ментата-посредника? Чудно тут дело поставлено!
   - Сказано тебе, откройся.
   Мысленно вздохнув, он расслабился и привычным усилием отомкнул внутренние замки, приоткрыл двери - ненадолго, всего на пару секунд, но большего Ксане и не требовалось. Ощущение было такое, будто под черепом от затылка к темечку пробежала стайка маленьких шустрых мурашей, аж почесаться там захотелось.
   - Порядок, - отчётливо донёсся до него голос девушки, меж тем как лицо её оставалось сосредоточенным, а губы не шевелились. - Слышишь меня хорошо?
   - Лучше не бывает.
   - Славно. Тогда давай, Подкидыш, выкладывай, о чём промолчал.
   - Когда это? - расслабленность Рэлека как ветром сдуло.
   - Когда рассказывал Гемрану про свои похождения. Я ложь чую без труда.
   - Я не лгал!
   - Ты не сказал чего-то важного. Знаю наверняка. Чую.
   Сжав зубы, чтоб не ругнуться в голос, Рэлек кратко, но доходчиво изложил, что он думает про чутьё некоторых девчонок, которых по дурному недоразумению записали в ментали Бастиона. На лице Ксаны ни одна жилка не дрогнула.
   - Злись сколько угодно, но если ты что-то скрываешь, я об этом обязана сказать Кейну.
   - И что он сделает? Прикажет остановить машины? Станет меня допрашивать? Там люди, Ксан, девятнадцать пастырей. Наше промедление для них - верная смерть. Важное я скрываю, неважное я скрываю... Ты жизнями братьев рискнёшь ради своих подозрений?
   Раздумывала девушка недолго.
   - Ладно, Подкидыш, считай, вывернулся... пока. Из-за меня братья погибать не будут, но не приведи Небо, это случится из-за твоих недомолвок.
   - Скоро Канал, - громко объявил Крайдок. - Дамбу уже видно. Готовьтесь.
   На слова десятника Хищники ответили усмешками, они и так все сидели с оружием наготове. Лишь светловолосый гигант Хитцель поднялся и занял место за поставленным на турель пулемётом. Ещё один лже-мечник с нашивкой на перчатке.
   Кейн, тем временем, добавил, обращаясь к Рэлеку:
   - Когда начнётся, встанешь между Рысью и Торндайком. Под руку никому не лезь, вперёд не рвись, прикрывай соседей. Понял?
   Рэлек кивнул. Всё верно: он с этими ребятами в рейдах не был, их построениям не обучен, тактики не знает. Если хочет помочь, то первым делом нужно не помешать. Торндайк - невысокий худощавый стрелок - с безучастным видом вертел меж пальцами охотничий нож; погружённый в собственные мысли, на Рэлека он даже не взглянул.
   А Город приближался, вырастал на глазах - древний исполин, каменный призрак чьих-то былых надежд и устремлений, колоссальный надгробный памятник погибшему миру. Его тело сотни лет неумолимо разрушалось, обращалось в пыль... но сейчас, спустя века, жилы мёртвых улиц вновь наполняла жизнь, странная и жуткая.
   Вот и развилка: одна дорога - более накатанная - поворачивает к дамбе, другая - едва заметная - по пологой дуге уходит в пригороды. "Паук" Крайдока свернул к Каналу, остальные четыре машины направились в сторону пустыря, бывшего когда-то пригородом.
   - Ну, теперь держись! - с какой-то шалой злостью крикнул анимат (кажется, этого светлокожего северянина звали Моз). - Подожмите задницы, парни!
   Вездеход взревел, прибавляя ходу, влетел на дамбу и пронёсся по узкому участку, едва не опрокинувшись в Канал. Мелькнул справа маленький домик смотрителя шлюза, остались позади руины, из которых следила за Рэлеком пепельноволосая... Привстав в кузове, Сабул бросил гранату. Взрыв взметнул в алеющее небо тучу обломков и строительной пыли.
   - Вот теперь нас точно заметили! - осклабился стрелок.
   - Мог бы просто снять портки, - фыркнула Ксана, - и потрясти своим достоинством. Вышло бы не хуже.
   Верзила погрозил девушке пальцем и гулко расхохотался. Должно быть, за всё время, что Рецхофен соседствовал с Городом, на улицы Мертвеца никто не врывался вот так - очертя голову, с шумом, грохотом и солёными шутками. "Паук" нёсся по переулкам и площадям, и никто не пытался его остановить - не прыгал из пустых окон, не бросался под колёса. Город, казалось, замер, ошеломлённый дерзостью незваных гостей. Но растерянность его не могла длиться долго.
   - Др-р-рянь! - Моз зарычал, яростно дёрнул руль. Рэлек успел разглядеть преградивший дорогу завал - совсем свежий, утром его ещё не было. Потом рейдер резко мотнуло вправо, и машина нырнула в узкий боковой переулок. Анимат Хищников, похоже, заблудиться не боялся. "Паук" петлял меж домами, почти не сбавляя скорости, колёса с хрустом сминали пробившуюся сквозь асфальт серую колючку. Сколько же Мозу довелось здесь поколесить, чтобы так уверенно гнать по каменному лабиринту?!
   Наконец они вырвались из теснины рукотворных ущелий на более открытое место. Рэлек узнал проспект, по которому утром брели куда-то десятки жнецов - сейчас здесь было пусто, лишь ветер гонял пыль между остовами старых машин. И здесь хватало места, чтобы разогнаться по-настоящему - до свиста в ушах. Сквозь этот свист и рёв двигателя до Рэлека вдруг донёсся треск далёких выстрелов. Откуда это?! Из пригородов?! Или от моста?!
   - Быстрее! - похоже, Крайдок тоже услышал пальбу. - Выжми из этого железа всё, что сможешь!
   "Там ещё один завал впереди! - вспомнил Рэлек. - Нам не проехать!"
   А через секунду они увидели его - останки здания, рухнувшего поперёк проспекта. Ни дать ни взять - наскоро возведённый оборонительный вал, ощетинившийся прутьями ржавой арматуры, оплетённый уродливой серой проволокой. Словно не замечая преграды, Моз гнал машину прямо на неё. Ближе, ближе... Да что он делает, бес его дери?! Рехнулся?! У них же полкузова взрывчатки! Жахнет - всех в дым разнесёт!
   Рэлек стиснул пальцами стальной поручень, вжался в жёсткое сидение, ожидая удара, скрежета рвущегося металла, взрыва... Но каким-то чудом, повинуясь воле анимата, "паук" не врезался в кажущуюся непреодолимой груду, а взмыл на неё. Когда машина всеми колёсами оторвалась от земли, у Рэлека перехватило дыхание. Две бесконечно долгих секунды спустя рейдер приземлился, победно взревел и рванулся вперёд.
   - Моз, сукин сын, у меня задница не железная!
   - Эй, а я не прочь повторить!
   - У-уф!
   Хитцель, каким-то невероятным образом удержавшийся на ногах, вдруг крутнул "саранчу" влево и дал короткую очередь. Болга, выскочившего из сумрачной подворотни, отбросило обратно в тень. Вослед ему Сабул швырнул гранату.
   - Влево, Моз! Поворачивай!
   - Знаю! - рявкнул анимат, выкручивая руль. Машину мотнуло на повороте, в тот же миг Крайдок куда-то разрядил свой "хольд" - Рэлек не видел куда, он совсем уже потерялся в бешеном движении, в рывках вездехода и отрывистых командах Кейна. Проспект сменила улица, улицу - тесный проулок. Обдирая чёрную краску с брони, "паук" протиснулся в какой-то пролом, проскочил под покосившимся бетонным столбом, буквально на двух колёсах обогнул разверзшийся посреди дороги провал... Прижатый к борту очередным поворотом, Рэлек желал лишь одного: чтобы безумная гонка наконец-то закончилась и ему позволили вновь ступить на твёрдую землю. Даже если там его ожидает рой.
   Треск выстрелов... теперь уж без сомнений - это стреляли на мосту, там вовсю шёл бой, пастыри из патрульных десяток отбивали атаку, а может сами прорывались навстречу спешащей подмоге. Гулко бахнула граната, взвыл скрайт...
   И вот новый рывок - для разнообразия, уже не вбок, а вперёд. Визжа тормозами, "паук" прокатился с десяток шагов и замер. Мотор, всхрапнув в последний раз, заглох. Всё? Конец пути?
   Рэлек привстал, с трепетом вглядываясь в открывшуюся им картину. Мост! Вот он - прямо перед ними, в каких-нибудь трёх сотнях шагов... Небо Ясное, как же изменилось это место с нынешнего утра! Тот мост, что видели сейчас глаза Рэлека, словно явился прямиком из преисподней. До середины утонувший в тени домов, выше разбитого "скарабея" он был залит закатным багрянцем и затянут дымом. В облаках пороховой гари плавали вездеход Чейда и фигурки пастырей, выстроивших перед машиной "горелый корж". На асфальте темнели тела - их было заметно больше, чем утром.
   И твари... они собрались внизу, в густом вечернем сумраке, подальше от винтовок и пулемётов - то ли не решались лезть под пули, то ли ожидали приказа. Жнецы непрерывно двигались, перебегали с места на место, кружили. Вот он - рой во всей хищной, смертоносной красе. Или уже не один, а сразу два роя? Болги, скрайты, гайферы... Сколько же их тут! Хватало и тяжеловесов: рослые рептонги высились над массой гадин помельче, и то здесь, то там в кишащей массе выгибались длинные бурые ленты мелькуртов.
   - Приехали, - спокойно заявил Крайдок. - Все помнят, что нужно делать?
   - Их немало, - буркнул Сабул. - Пожалуй, больше, чем мы ожидали.
   - Ты прав, может не хватить времени. Так что...
   - Эй, - оборвал командира Моз, - это кто ещё, Туча меня накрой?
   По спине Рэлека пробежали колючие морозные мурашки - он тоже разглядел тонкую стройную фигурку, невозможную, нереальную в толпе чудовищ. Кажется, рассудок решил сыграть с ним скверную шутку, ибо Рэлеку снова померещилось, будто он знает эти серые волосы...
   "Нет! Не может быть! Это не она! Её не должно быть здесь!"
   "Боишься судьбы, малыш? Напрасно. Судьбы нет. Есть лишь неизбежность".
   - Ты! - в возгласе Ксаны звенела ярость - дикая, отчаянная, собиравшаяся на дне души бессонными ночами пять долгих лет. И уже готовая хлестать через край.
   Без сомнения, она тоже увидела пепельноволосую, и тоже её узнала. Невзирая на расстояние, на вечерний сумрак и на годы, превратившие детей во взрослых.
   - Я нашла тебя, сука! - прошипела зеленоглазая. - Теперь не уйдёшь!
   И прыгнула через борт машины.
  
  
   15.
  
   Рой кишел перед мостом - двигались сотни лап, блестели в закатных сумерках десятки глаз. Казалось, твари в растерянности и не знают, что им делать. А та, что, похоже, умела им приказывать, отчего-то медлила с командой. Смотрела на идущих в её сторону людей и не двигалась с места. Выжидала?
   - Рысь.
   Ксана не слышала своего десятника, шла вперёд, точно одурманенная обморочником. Рэлек шагал чуть позади и правее, чужая винтовка устроилась в его руках, как родная.
   "Каких-нибудь три сотни шагов, - прикидывал он. - Для хорошего выстрела совсем немного".
   "А ты сможешь выстрелить, малыш?" - если у Постояльца имелась голова, он наверняка покачал ей с сомнением.
   От этой мысли у Рэлека пересохло во рту. А правда, сможет ли он? Найдёт ли в себе столько ненависти, чтобы прицелиться и спустить курок? И увидеть, как дёрнется, получив пулю, головка с волосами цвета сырого пепла...
  

* * *

   - Ты знаешь, на сколько бьёт твой "вендел"?
   - Дурацкий вопрос, Ник. Само собой, знаю. На тысячу шагов... примерно.
   - На полторы. Правда, это предел.
   Рэлек закатил глаза с досадой.
   - Да что тебе этот предел, Ники? Ты в бегущего жнеца и на тысяче не влепишь. Помнишь, что говорил Страгос? Если в ста шагах от твари попадаешь десять раз из десяти...
   - ...значит тварь наверняка тебя не прикончит. Конечно, я помню. А всё же мы в Хельбе стреляли и на пятьсот, и на семьсот, и на тысячу.
   - Потому, что не всякий выродок будет бросаться к тебе, едва заметит. Даже жнец, если он один, не полезет в драку, и на сто шагов тебя не подпустит. Южнее Межи нам чаще приходится искать и догонять, а не защищаться.
   - Это всё не твои слова, Рэля, - Никлаш улыбнулся. - Легатов, Страгоса, но не твои.
   - И что же? Какое место в них неправильное?
   - Я не говорю, будто они неправильные, дружище. Правильные, да только чужие. У тебя ведь своя голова на плечах, и думать ты ею умеешь. Зачем нашим огнестрелам такая дальнобойность? Не лучше ли калибр побольше, а пули - потяжелее?
   - Я не оружейник, - огрызнулся Рэлек, которому всё меньше нравился разговор. - Спроси у Абеля Вендела.
   - Между прочим, я так и сделал - покопался в архивах Хельба и Рецхофена. Собственно, тайны тут нет, об этом просто... ну, не говорят. Неудобная тема. Словом... Вендел сделал свою "сорок третью" во время Тёмного Века, когда выродков было ещё мало, зато хватало безвластия и отчаяния. Каждый хотел выжить, а Бастион был лишь горсткой людей, пытающихся в общем хаосе создать хоть какое-то подобие порядка. Оружия не хватало, к тому же после Восьмичасовой старая техника перестала работать. Люди ушли из городов, но им приходилось возвращаться туда за знаниями. Учёные Бастиона специальные вылазки делали в библиотеки, искали старинные чертежи и описания механизмов, неподвластных Высшему Запрету...
   - Ник, я всё это знаю, - не выдержал Рэлек.
   - Прости, вечно я увлекаюсь... Так вот, Абель Оружейник по таким чертежам сделал уйму огнестрелов. Самой удачной по сей день считают "модель сорок три". Стрелки пользуются ею уже две с лишним сотни лет, она спасла человеческих жизней столько, сколько, наверное, в целом Эгельборге не живёт. Но вот страшная ирония: Вендел ни одну из своих моделей не предназначал для охоты.
   - Угу... Ники, слушай, ты ведь не думаешь, что ложку сейчас придумал? Люди убивают людей - так уж повелось. Огнестрелы - это оружие, а оружие сделано, чтобы убивать.
   - Но не для пастырей! - возмущение Никлаша было по-детски искренним. - Нам нельзя убивать людей! Огнестрелы не просто так запрещены Пактами - это оружие только для нас, пастырей, и мы можем обращать его лишь против жнецов. В этом суть Бастиона, вся глубина и величие идеи Вендела. Понимаешь? Нельзя защищать, убивая тех, кого защищаешь.
   - С тобой не каждый согласится. Даже из наших.
   - Но ты-то согласен, - Ник не спрашивал, он был уверен в ответе друга больше, чем сам Рэлек.
   - Я? Конечно, согласен. Едва ли я смогу убить человека.
   - Не сможешь, - с убеждённостью заявил Никлаш. - Не нужно быть ментатом, чтобы понять это, дружище.

* * *

  
   "Нет, не выстрелю... Не могу. И даже не хочу, Ник был прав".
   "Это право крови. Они убили Мильха - единственного, кто тебя по-настоящему любил".
   "И я пришёл в Бастион - не чтобы отплатить кровью за кровь, чтобы защищать людей! От тварей!"
   "Она и есть тварь, малыш. Не человек".
   "А я?! Я - человек?!"
   Голос в голове замолчал. А Ксана, между тем, шла вперёд. И Рэлек очень ясно понимал, что не остановит её, даже если ему взбредёт в голову попытаться. Поэтому шёл вместе с ней.
   - Рысь.
   Ксана не слышала. Либо не слушала вовсе.
   "Что ж, малыш, вот и решение. Тебе не придётся никого убивать, это сделает она".
   - Рысь, стоять.
   Крайдок не кричал, даже голоса не повысил, но невозможное случилось - Ксана остановилась. Кулаки её сжимались и разжимались, пыль у ног закручивалась маленькими шустрыми смерчиками.
   - Только не сегодня. Сегодня ты не сорвёшься.
   - Не сорвусь, - прошептала Ксана так тихо, что Рэлек её едва расслышал. - Спасибо, Кейн.
   - Я для того и рядом. Чтобы помогать.
   Другие пастыри тоже спешились. Увидев Сабула и Хитцеля, Рэлек наконец-то понял, зачем в группе стрелки с мышцами мечников: оба здоровяка прихватили из рейдера по "саранче". Остальные вооружились винтовками - даже анимат Моз и слепой эльт, одна только Ксана собиралась воевать налегке. Хищники выстроились полумесяцем с ментатами в центре и пулемётчиками на флангах. Рэлек занял своё место между зеленоглазой и Торндайком.
   - Начали, - услышал он голос, и не узнал его. Кто это сказал? Спокойный, уверенный тон - не осталось в нём и следа недавнего гнева. Да ты ли сейчас говоришь, зеленоглазая?! Куда девалось пламя твоей ярости? Во что за считанные секунды переплавилась ненависть? Хладнокровная, исполненная выдержки Ксана пугала больше, чем безумная девчонка, минуту назад готовая идти на рой в одиночку.
   А потом они начали... Или это жнецы первыми бросились в бой - мозг не уловил тот краткий миг, когда рой пришёл вдруг в движение и тонкая фигурка с серыми волосами скрылась за массой атакующих тварей. По ушам ударил вой скрайтов. Хищники не сбавили шаг и Рэлек, одолевая сопротивление рассудка, продолжал идти наравне с другими.
   Опять он смотрел, как на него катится живая лавина. Сколько раз за этот бесконечный день мог умереть... но ведь жив! Жив - только это имеет значение! И вернулся сюда не погибать! Когда палец лёг на спусковой крючок, Рэлек вновь, как и утром, испытал прилив необычайного спокойствия. Делай своё дело, стрелок, и будь что будет.
   Ближе... Ближе... Полтораста шагов... Улица "плывёт" от воя, и ещё где-то там, в руинах, прячутся обморочники, с их наваждениями пока справляются Ксана и Кейн. С моста стреляют - сквозь дым сверкают частые вспышки, но кроме боевой "песни" скрайтов до ушей ничего не доходит.
   Сто шагов... Всего лишь сотня осталась! Они что, собираются расстреливать рептонгов в упор?!
   - Стой! - звучит долгожданная команда от Крайдока. - Цели произвольные! Беглый огонь!
   Винтовка - к плечу. Над целиком пляшут, дёргаются на бегу уродливые хищные тени. Выродков много, можно стрелять хоть навскидку от бедра - в кого-нибудь, да попадёшь. Всё же Рэлек не торопится высаживать боезапас длинными щедрыми очередями, он ловит на мушку скрайта, мягко тянет спуск. Отдача дважды бьёт в плечо, серая тварь катится по земле. Этот готов. Следующий...
   Шквал огня смёл первые ряды врагов - у винтовок Хищников скорострельность оказалась поистине страшной, а два пулемёта превратили улицу в кромешный ад. Но рой - это не армия, его трудно ошеломить, "сбить с дыхания". Там, где атака гвардейского конного эскадрона уже захлебнулась бы в крови и превратилась в повальное бегство, волна жнецов продолжала катиться вперёд по трупам павших собратьев.
   Семьдесят шагов... Да остановятся ли они?! Выплюнув последнюю гильзу, затвор щёлкнул. Сменить магазин - дело трёх секунд, но это бесценные секунды.
   - Жрите, ублюдки! Жрите от пуза! - голос Сабула звенел от кровожадного восторга.
   - Вперёд! - рычал Крайдок. - Вперёд, вперёд!
   Они двинулись навстречу рою, стреляя на ходу. От окрестных домов набегали всё новые и новые тени - многоногие, с угрожающе занесёнными хитиновыми клинками.
   - Моз, давай!
   Краем глаза Рэлек увидел: оставив винтовку, анимат поднял нечто, до этой минуты болтавшееся у него за спиной. Что-то вроде короткого ружья с очень широким стволом и двумя пистолетными рукоятями, меж которыми громоздилась конструкция, напоминающая огромный револьверный барабан. Ну и монстр! Картечница? Или...
   Подняв своё чудовище, Моз выстрелил. Помм! Нет, не картечница - оставляя слабый дымный след, одинокий снаряд унёсся в толпу выродков. Полыхнуло пламя, гайфера и парочку скрайтов разнесло в кровавые клочья. Гранаты! Да эта штука стреляет гранатами! Приостановившись на бегу, Моз выпалил снова ... Помм! Помм!
   Отброшенный взрывом, огромный рептонг закувыркался по земле, давя тварей помельче. Иссечённый осколками, забился в агонии мелькурт - его длинное суставчатое тело то сжималось в клубок, то пружинисто разворачивалось, опрокидывая раненых болгов.
   Бойко трещали винтовки, пулемёты вторили им длинными злыми очередями. Интересно, на сколько минут такого боя хватит боеприпасов?
   - Не стой! Шевелись!
   Поистине разверзлась земля и вывернулась на улицу древнего города маленьким уголком преисподней. Мёртвые тела вокруг, ноги скользят в крови, глаза ест пороховая гарь... Путь преграждает лохматый выродок, наотмашь по ушам бьёт его вой. Последние три пули - в раззявленную пасть. Полумесяц строя сам собой сжался до тесной группки, восемь пастырей пробивались прямо сквозь рой - прореженный, потрёпанный, но всё ещё смертельно опасный.
   Рэлек всё высматривал среди мечущихся тварей одинокую женскую фигурку. Уложило её случайной пулей? Ну, нет, едва ли! Девчонка была где-то рядом, пряталась в тени и науськивала на людей своих ручных зверушек.
   "Ага, малыш, ты её почти уже ненавидишь! Теперь если увидишь, рука не дрогнет?"
   "Поздно спрашивать... Вот она!"
   Дом с жёлтыми стенами, первый этаж - сероволосая сидела на корточках в проёме окна, и прятаться, похоже, не собиралась. Отряд был от неё уже шагах в тридцати, когда она мягко спрыгнула вниз и устремилась наперерез плавным кошачьим шагом. Тут уж её увидели все. Торндайк - он не Рэлек, колебаться не стал, саданул из своей винтовки навскидку - дважды, чтоб наверняка. Тридцать шагов - это, считай, в упор, промазать невозможно. Но девушка не упала, даже не вздрогнула, разве что с быстрого шага перешла на бег, резко сокращая дистанцию.
   - Какого... беса?!
   Изумлённый Сабул повёл стволом "саранчи", выдал по бегущей короткую очередь... С равным успехом мог бы просто палить в небо.
   - Кинетичка! - первым догадался Крайдок. - Придержи её, Элиет!
   Приказ запоздал - не добежав до пастырей шагов десяти, сероволосая вдруг остановилась сама. И ударила: залитый кровью асфальт вздыбился, ушёл из-под ног, по улице словно бабахнул снизу огромный молот. Рэлек упал на спину, перекатился через правое плечо, со всего маху всадил колено в истрескавшееся полотно дороги... Ох, Туча, больно! Зато удержался на четвереньках, не опрокинулся во второй раз, как Торндайк, - того упругой воздушной волной прокатило ещё футов пятнадцать.
   Первым делом Рэлек огляделся: где сероволосая? А никуда не делась - расставила стройные ножки, точно изготовившийся к работе дровосек, руками всплеснула, и шарахнула вдругорядь, наотмашь. Элиет на сей раз успел выставить щит, и это спасло жизнь людям - их не размазало по мостовой в кровавую кашу, лишь опять посшибало с ног. Но только представить... девчонка пробила щит слепца! Грубо, без фантазии, одной лишь мощью своего дара! Ей теперь всего-то и нужно - задержать пастырей перед мостом на минуту-другую, дать шанс потрёпанному рою окружить Хищников и навалиться на них в полную силу. Ксана... Где Ксана?!
   Зеленоглазая единственная из всех не упала. Она наклонилась вперёд и скрестила руки перед лицом - ни дать ни взять, борец, блокирующий чужой удар. И устояла.
   - Смотри не надорвись, - насмешка в её голосе отдавала холодком безумия. - Не хочу тебя лежащую убивать - больно скучно.
   Пепельные волосы взметнулись под порывом невесть откуда налетевшего ветра, тонкая фигурка исчезла в пыльной воронке.
   - Помнишь меня?!
   Воронка вспухла, теряя идеальную форму, миг спустя встречный вихрь разорвал её изнутри. Сверхъестественно длинным и стремительным прыжком сероволосая отскочила на безопасное расстояние, как от стайки назойливых мух отмахнулась от винтовочных пуль... Впервые Рэлек смог по-настоящему оценить, сколь опасен одарённый и хорошо подготовленный толкач. Ох, не зря Бастион стремится наложить лапу на каждого ребёнка со спирическим даром.
   - Не стрелять! - крикнула Ксана, срывая голос. - Она моя!
   И хлестнула по сопернице "цепью Аркадиса" - так, что асфальт полопался, а подвернувшегося болга вмяло в мостовую.
   - Помнишь меня, сучка?! Помнишь Норена, ривецкого исправника?!
   Сероволосая ничего не ответила, но судя по очередному её удару, она тоже вспомнила Ксану.
   "Нет, разве так может быть... чтобы она... Келия?!"
   "Судьбы нет, малыш. Это неизбежность".
   "Небо, они же поубивают друг друга!"
   Один кинетик - страшная сила, два кинетика, сошедшиеся в схватке - это конец света. Маленький, компактный, но от того не менее жуткий. Кружа среди тел мёртвых жнецов, девушки рубили друг друга незримыми клинками и обрушивали друг другу на головы невидимые молоты. Рэлек мог бы поклясться: все годы, что прошли с первой их встречи, Ксана и Келия занимались одним и тем же - готовились однажды встретиться снова. Чтобы свернуть противнице шею.
   - Вставай! - рука Крайдока вцепилась в плечо, рывок заставил Рэлека подняться. - Вперёд, вперёд!
   Он побежал. В трёх шагах перед ним держался Торндайк - стрелок заметно прихрамывал, припадая на правую ногу, и всё же не сбавлял ходу. В трёх шагах слева тяжело топал Сабул. Кейн... он где-то за спиной, и, похоже, стреляет... или это Элиет? Рэлек не выдержал, обернулся: стрелял Крайдок - отсекал от Моза гайфера и парочку болгов. А тот на бегу пытался перезарядить свою ручную пушку. Кто-то бросил гранату, от близкого взрыва на секунду заложило уши.
   Пастыри бежали, стреляли, сквернословили в голос. И Рэлек тоже бежал, стрелял и плевался бранью... секунд десять. Потом остановился, потому, что Ксана не побежала вместе с остальными. Она теснила Келию к жёлтому дому, отшвыривая подбегающих жнецов ударами "цепи Аркадиса". И, кажется, побеждала - сероволосая уже не атаковала в ответ, лишь отбивала чужие выпады и отступала, пятилась. Вид у неё был растерянный, руки дрожали от напряжения, казалось - ещё немного, и она сломается, рухнет без сил...
   Кусок истрескавшейся, лохматой от лишайника стены вдруг рухнул, рассыпался по асфальту грудой битого кирпича. А из пролома на улицу выкатился огромный чешуйчатый шар. Выкатился, развернулся, поднялся на массивные задние лапы, пронзительно зашипел... Повернувшись к новому противнику, Ксана взмахнула рукой. "Цепь" на малом расстоянии действует неважно, ей, как и обычному материальному хлысту, нужен простор для размаха, но всё же первый бросок чешуйчатой обезьяны она остановить сумела. Выиграв себе пару секунд, девушка прыгнула назад, тут же хлестнула ещё раз. Потом ещё...
   Спирические удары рвали крепкую чешую, беспощадно сминали плоть, ломали толстые кости. Но лишь приняв на своё массивное тело четвёртую "цепь", рептонг застонал почти по-человечески и повалился обратно в пролом. Секунды, драгоценные мгновения - они способны переломить о колено неизбежность. Келия не упустила свой шанс - метнулась вперёд, прошла сквозь защиту Ксаны, как спица сквозь масло, и оказалась рядом с зеленоглазой. Рэлек разглядел хлёсткий, стремительный выпад, и горло его перехватило от ужаса...
   Всё же в последний момент Ксана успела отпрянуть и прикрыться рукой - длинный охотничий нож не перерезал горло, лишь скользнул по подставленному запястью. Девушка вскрикнула от боли и ярости, ударила в ответ: Келию бросило назад, она крепко приложилась спиной о стену, но не упала. На ярость Ксаны ответила негромким смехом, и, чуть пригнувшись, заплясала в боевой стойке - лёгкая, гибкая, опасная. Вся её показная усталость исчезла, а в смехе звучал вызов: "Первая кровь за мной! Что дальше сделаешь, человек?!"
   - Это всё? - сипло выдохнула Ксана. - Последний твой финт? Больше ничего не умеешь? Тогда конец тебе!
   Лёгкой кисеёй поднялась с мостовой пыль, взлетели песчинки, мелкие камешки - и понеслись, понеслись по кругу, сливаясь вокруг зеленоглазой в тёмное размытое кольцо. К ним один за другим присоединялись булыжники покрупнее, с каждой секундой кольцо становился плотнее и шире, обретая вид диковинной полупрозрачной вуали. Такое Рэлек однажды уже видел - кинетики называли приём "вихрем-барьером". Эффектная штука, требующая от спирита колоссальной концентрации и вытягивающая силы быстрее, чем жрёт патронную ленту "саранча".
   Улыбка исчезла с губ Келии, она снова попятилась - на сей раз, похоже, растерянность её не была притворной. Ксана двинулась к ней. Сделала всего три шага, и на неё со второго этажа прыгнул рвач. Рэлек хотел предупреждающе крикнуть, но не успел - зеленоглазая вскинула руку и тварь повисла в воздухе, дёргаясь и рыча. Из раны на запястье девушки текла кровь, тёмные капли непрерывно падали на асфальт. Не глядя на миаста, впившись взглядом в застывшую перед ней Келию, Ксана сжала окровавленную кисть в кулак и сделала медленное плавное движение... точно шею курёнку сворачивала. Жнец выгнулся, затрепыхался, силясь освободиться, потом истошно завизжал... Отчётливо хрустнуло, и визг оборвался.
   - Какого беса ты делаешь?! - Рэлек обернулся, увидел на миг искажённое бешенством лицо Крайдока и едва не полетел навзничь от толчка в спину. - Живо на мост! Сдохнуть тут хочешь?! А, Туча, нет! Прикрой меня!
   И бросился туда, где стояла Ксана. Прикрыть? Рэлек поднял винтовку, руки были тяжёлые, к ним будто подвесили по свинцовой чушке. Он поймал на мушку лицо Келии и палец его примёрз к спусковому крючку.
   "Нужно стрелять, малыш".
   "Я... не могу".
   "Ты всё равно её не убьёшь, она сумеет защититься".
   "Я не могу!"
   "Стреляй!"
   Он закричал, надсаживая глотку:
   - Оставь её!!!
   Когда сероволосая повернулась, Рэлек увидел бледно-голубые, отливающие сталью глаза. Миг девушка глядела в чёрный зрачок винтовочного дула, потом взгляд Келии вспыхнул, обжёг ненавистью. Прикрывшись "куполом", она шагнула к стене дома, высоко подпрыгнула и одним махом забралась в пустое окно. Канула в чёрном провале, растворилась во мраке. Вот только что была - и нет её, пропала из виду.
   - Стой! - просипела ей вслед Ксана. - Стой, дрянь! Я с тобой... не закончила...
   "Барьер" всё ещё вращался вокруг неё, и Крайдок с разбега буквально влетел в серую пелену. Вопреки ожиданию, его не отбросило прочь и не переломало ему кости - он просто вошёл внутрь. Смертоносный вихрь будто только того и ждал - рассеялся, разлетелся пыльным облачком, опал на асфальт безобидным песком и щебнем. А девушка бессильно повисла на плече Кейна.
   - Ну, что стоишь?! - крикнул десятник Рэлеку. - Помогай!
   Подхватив зеленоглазую под руки, они потащили её прочь. Та слабо сопротивлялась, сипела едва разборчиво:
   - Куда... назад... я её... тварь... убью...
   - Не теперь, - буркнул Крайдок. - Хватит с тебя на сегодня, отвоевалась.
   В унисон стучали пулемёты - Сабул и Хетцель пытались не подпустить рой к мосту. Им подпевали винтовки, а скоро в хор вступила ещё одна "саранча". Вездеход Чейда съехал вниз, встал рядом со сгоревшим "скарабеем", и стрелки патруля поддержали Хищников своими огнестрелами. Выродки не полезли под пули, откатились обратно к руинам - их слишком много полегло на улице перед мостом, сил для атаки в лоб у роя не осталось.
   - Кейн, - вдруг произнесла Ксана внятно и твёрдо, - надо вернуться. Нельзя её упустить. Прошу...
   - Без шансов. Ты просто не в себе, остынь.
   - Не понимаешь? Тварь нужно прикончить. Я пять лет этого ждала.
   - Значит, подождёшь ещё. Ты надсадилась, Рысь, опять выжала себя досуха. Хорошо, без чувств не свалилась, как в прошлый раз.
   - Мои силы - моё дело.
   - Нет, не твоё. Здесь у каждого есть, за что с тварями посчитаться. Но мы не одиночки, мы в команде, у нас общее дело. Так что будь любезна, красавица, засунь свою месть подальше в свой симпатичный зад.
   Больше Ксана не возражала - может, смирилась, а может и у её упрямства имелся предел. Они довели зеленоглазую до "паука", там за неё тут же взялся Хамид. А Рэлек неожиданно оказался в тесной толпе людей - его обнимали, трясли, хлопали по плечам, кто-то поцеловал в щёку... Флина, кто же ещё!
   - Рэлька, скрайтов сын, живой!
   - Эй, я ж говорил, он дойдёт!
   Подковылял Пешта, чувствительно ткнул в бок кулаком.
   - Дерьмовый ты ходок, Двужильный. Что так долго, ржа?
   А у самого в глазах прыгали весёлые бесенята.
   Лишь Чейд с хмурым видом смотрел на Крайдока.
   - И что дальше? Мы тут помощи ждали, а не семерых смертников к нам в компанию.
   - Ну-ну, брат, - командир Хищников усмехнулся, - унывать ещё рано. Помощь прибудет в срок. По крайней мере, теперь жнецы вас не сожрут.
   - О, поверьте, брат Кейн, все мы в восторге от этой новости! - над бортом "паука" появилась перебинтованная голова десятника Эммета; встав в полный рост, он указал пальцем за спину Крайдоку. Рэлек обернулся, полон недобрых предчувствий.
   Солнце уже село, но сумрак на улицах Мертвеца не делался гуще. Напротив - он светлел на глазах, за добрую лигу было видно, как перебегают от дома к дому шустрые многоногие тени, не меньше десятка их суетилось вокруг брошенного Хищниками вездехода. Силуэты домов заметно отсвечивали голубым.
   - Незадача, - пробормотал Крайдок. - Раньше, чем я ожидал... Спрашиваете, что дальше, брат Чейд? Поднимаемся обратно на мост, да поживее.
   - Вы ведь почти пробили нам дорогу, - сарказм Эммета дал трещину. - У нас теперь три "саранчи" и второй "паук". Может, стоит прорываться по набережной? Если поспешим...
   - ...то быстрее умрём. Если мы даже доберёмся до дамбы, там попадём в самое сердце Призрачного Роя. Желаете посмотреть на него изнутри? Вот и я не хочу. На мост, братья, на самый верх.
   - Но ваш "паук", Кейн...
   - Не будьте дураком, Эммет, - услышали они голос Лойзы Меренг. - Думаете, он его там случайно забыл?
   Крайдок снова усмехнулся - холодно и недобро.
   И они поднялись наверх - к самому краю разрушенного моста. На половине пути услышали пальбу - по другую сторону Канала били сразу из двух пулемётов, скоро к ним добавился третий, сквозь стрёкот длинных очередей пробилось несколько винтовочных выстрелов.
   - Обещанная помощь? - спросил Чейд на бегу.
   - Сейчас узнаем, - ответил Крайдок.
   Пальба стихла так же неожиданно, как и началась. Ещё сотня футов - и обрыв, а противоположный берег оставался по-прежнему пуст.
   - Где же... - начал было Чейд, но осёкся. Из тёмнеющих вдалеке развалин пригорода к ним долетело рычание нескольких двигателей. Одна за другой машины выкатились на набережную - четыре приземистых чёрных "паука".
   - Здорово! - с деланным восхищением воскликнул Эммет. - Теперь объясните, какого беса они делают там, Крайдок! Если бы вы их просто привели сюда, пять десятков раскатали бы проклятый рой в пять минут!
   - Разуйте глаза, - спокойно предложил Хищник. - Там нет десяток, там только аниматы и пулемётчики, по два человека на рейдер, больше никого. Сейчас нам перебросят тросы, мы привяжем их к этому "пауку" и переправимся на тот берег. Потом рассядемя по машинам и дадим отсюда ходу.
   - Что? - обернулся с водительского места Лезмоль. - Брат Кейн, вы это всерьёз? Мы бросим моего "паучка" здесь?!
   - Либо машины, либо мы. Хотите выбирать?
   Из остановившихся вездеходов выпрыгнули двое - один тащил бухту крепкого троса, другой вооружился арбалетом. Они подошли к пролому, арбалетчик выстрелил и бельт перелетел через провал, вытягивая за собой тонкий пеньковый шнур. Не прошло и трёх минут, как над Каналом натянулась простенькая "канатка": здоровому человеку по такой пройти - раз плюнуть. Но как быть с ранеными?
   - Энгольд, доспехи долой, - приказал Чейд. - Понесёшь Отиса.
   - Хитцель, возьмёшь второго, - поддержал Крайдок. - А Сабул - Рысь.
   Могучий стрелок широко улыбнулся.
   - Пусть держит свои руки в карманах, - Ксана самостоятельно выбралась из "паука", куда её успели отправить в компанию к раненым. Двигалась она тяжело, неуверенно. Кейн покачал головой:
   - Не валяй дурочку, поедешь на Сабуле. Из Канала тебя доставать у нас времени нет. Сестра Лойза...
   - ...от помощи не откажется, - Меренга посмотрела на охромевшего мечника. - Пешта?
   - Донесу, - буркнул тот, - не сомневайтесь, ржа.
   Раненых переправляли первыми. Стрелки ждали возле рейдера, с тревогой вглядываясь в быстро голубеющий полумрак. То тут, то там вспыхивали бледные искорки - маленькие призрачные светлячки пробуждались и вылетали на ночную охоту. Выродки сновали возле "паука"; когда оттуда доносился скрежет металла, Моз кривил губы, будто калечили не машину, а его самого.
   - До заряда не доберутся? - спросил Крайдок негромко.
   - Коли доберутся, им же хуже. Там ртутник - враз бахнет... Может, пора уже, а?
   - Подождём ещё. Они появятся, как пить дать.
   Подошёл Никлаш, его глаза блестели от возбуждения, а в голосе звучала тревога.
   - Рэля, ты это слышишь?
   - Слышу что?
   - Ну... это.
   Рэлек прислушался. Голоса людей, скрип верёвок, далёкое рычание и удары, совсем уж далёкий и слабый звон... з-з-з-з-з... упрямая муха рвётся из паутины... Звон. Знакомый до дрожи.
   Он резко повернулся к Крайдоку, ментат бледнел на глазах, а когда заговорил, голос его дрожал от напряжения.
   - Вот же погань... Шевелись, братья, эта сковорода пятки начинает жечь... Туча! Вот они!
   В двух лигах от моста на набережную выплеснулся тёмный поток. Он катился напрямик - завалы не преграда для цепких лап. Сотни тварей мчались в едином порыве: успеть, успеть! Не дать людишкам выбраться из западни! Остатки роя, днём осаждавшего мост, тоже пришли в движение - там выродков было меньше, чем на набережной, зато добежать они могли много быстрее.
   - Теперь пора, Моз. Самое время. Элиет, ставь купол. Эй, на переправе, держитесь крепче!
   Слепой эльм кивнул командиру, а по лицу анимата прошло нечто вроде болезненной судороги. Помедлив секунду, он присел на корточки и положил обе ладони на асфальт. Никлаш изумлённо присвистнул.
   - Он что, может управлять машиной на расстоянии?!
   - Управлять - нет, - сквозь зубы процедил Моз. - Но зажигание "дёрнуть" сумею.
   - Зажига...
   Вопрос Ника оборвал поистине адский грохот - "паук" Хищников превратился в шар пламени, в вихрь разлетающихся обломков, улицу залило ярким светом, а мост под ногами судорожно вздрогнул. Несмотря на предупреждение Кейна, ударная волна наверняка скинула бы людей с "канатки", кабы не Элиет - "купол" слепца не дал откатиться держащему переправу рейдеру.
   У Хищников не было времени сделать из своего вездехода настоящую мину направленного взрыва, в спешке они просто набили оружейные ящики под кузовом взрывчаткой и снарядами с картечью. Стальной шквал не убил всё, что двигалось по улице, но трупов на ней определённо прибавилось. Последние уцелевшие твари ещё бежали к мосту, подстёгиваемые направляющей их волей, от могучего роя осталась лишь горстка израненных обречённых жнецов. Рэлека они не занимали, он смотрел, потрясённый, как оседает в туче пыли дом с жёлтыми стенами - древняя конструкция не выдержала и просто развалилась. Там ли до этой минуты оставалась Келия? Или она успела подойти к "пауку" и погибла пятью секундами раньше?
   - Небо Ясное, как же... громко! - Никлаш тёр ладонями уши, глаза у него были - что две плошки.
   - Что стоите столбами, парни? - Крайдок махнул рукой в сторону переправы. - Ну-ка, дуйте на тот берег!
   - А вы, Кейн? - вырвалось у Рэлека. Командир Хищников фыркнул:
   - Уж здесь не останусь, если ты об этом.
   После дневной беготни по крышам "канатка" была невеликим испытанием. Будь Рэлек в лучшей форме, прошёл бы по ней вовсе без помощи рук. Вновь ступив на твёрдую землю по другую сторону провала, он первым делом обернулся. Чёрный силуэт машины походил на дыру в мерцающей голубой кисее - сияние поднималось над Городом, дома охватывало бледное пламя. На той стороне Канала всё ещё оставались люди, двое что-то делали в кузове рейдера, двое стреляли. Вверх по мосту уже мчались выродки, живой поток заливал набережную, твари прыгали вниз, в тёмную воду, плыли к другому берегу.
   - Если они там застрянут ещё на минуту, нас всех сожрут, - мрачно заметил Эммет.
   Словно услышав его слова, стрелки на мосту прекратили опустошать магазины своих винтовок и друг за другом полезли на "канатку". Двое других дружно выпрямились, соскочили вниз. Крайдок и Чейд - десятники отступали последними. За их спинами через капот рейдера прыгнул рвач - зашипел яростно, сиганул к переправе... Крутнувшись на пятках, Кейн уклонился от страшных когтей и наискось рубанул саблей - взвыв, тварь упала в Канал. Выскочившего следом болга срезала пулемётная очередь. Не медля больше ни секунды, Крайдок пробежал по тросам, каким-то чудом удержав на них равновесие. Не оборачиваясь, он метнулся к ближайшей машине, подпрыгнул, перевалился через борт в кузов.
   - Ходу! - прохрипел Чейд. - Ходу теперь!
   В призрачном сиянии его лицо казалось серым, на лбу блестел пот. Рейдер наконец-то тронулся с места и покатился, привычно затрясся на выбоинах. Спасены? Спасены...
   Позади гулко бахнуло, в небо поднялось пламя - наверное, это взорвался оставленный на мосту "паук"... Рэлек не стал оборачиваться, чтобы убедиться. Вдруг навалилась усталость, отчаянно захотелось спать. Он погружался в пучину безразличия, тонул в ней и не хотел выплывать - там, в глубине, было уютно, там не было ни страхов, ни волнений, только покой. Малая частичка его ещё боролась, ещё противилась желанию закрыть глаза и расслабиться. А где-то на грани слышимости муха билась в паутине, нудно и безнадёжно...
   - Кейн... не могу это удержать... давит...
   - Прикрывай аниматов! Главное их! Остальные - потом...
   "Остальные" - это я, - подумал Рэлек. - Меня - потом. Хорошо. Можно отдохнуть..."
   Он перестал сопротивляться и камнем пошёл ко дну.
  
  
   16.
  
   Вокруг была ночь. Небо сверкало россыпями звёзд - чёрное, обманчиво близкое. Пахло нагретым железом, потом и сгоревшим порохом. Кто-то дышал совсем рядом, сопел, слабо постанывал во сне. И больше ничто не нарушало тишину... Почему вокруг так тихо? Эта мысль вызвала удивление. А как, собственно, должно быть вокруг? Шумно и гамно?
   "Не так!" - упрямился разум.
   "Иди полем погуляй", - огрызалось тело - ему в тишине было хорошо, оно за день набегалось и натрудилось на неделю впрок, а то и сразу на три недели... Вот бы столько и отдохнуть теперь! Да только пустые надежды, Гемран столько не даст. Добро, если три дня получишь за свои подвиги, Рэлька Подкидыш.
   "Ты бы для начала хоть убедился, что жив, малыш".
   От чужой мысли вдруг стало холодно, неуютно. Он сел и стал озираться.
   "Паук" стоял в ложбине меж двух высоких холмов, с выключенным двигателем и погашенными фонарями, машина спала, как и все её пассажиры. Рядом в темноте чернели туши ещё трёх рейдеров. Зачем они здесь? Что это за место?
   - Спи, - прохрипел кто-то негромко. - Чего вскочил?
   Вздрогнув, Рэлек вгляделся в фигуру, укутанную плащом. Человек сидел на задней лавке вездехода, обняв рукою кожух "саранчи". Чейд! Его голос!
   - Я... где это мы? Что случилось?
   - Не помнишь? - удивился десятник, и, чуть помедлив, сказал: - А впрочем, чудо, что я сам помню. Удар был... страшный.
   - Какой удар?
   - Город. Ну, или то, что в нём обитает. Атака едва не пробила наши блоки. Будь вся эта мощь более... целенаправленной... - он устало покачал головой. - Никто бы не выстоял. Один парень... стрелок из прикрытия - выпрыгнул на полном ходу. Побежал обратно к Каналу. И мы даже не могли за ним вернуться.
   - Зов, - Рэлек зябко передёрнул плечами. - Услышал его днём - чуть с крыши вниз не прыгнул.
   - Слышал зов... - в темноте глаз Чейда было не разглядеть. - Ты и впрямь крепкий парень, Двужильный. Крепче, чем можно представить. И ты спас наши головы сегодня. Я не забуду.
   - Да, да, настоящий герой, пример для детишек.
   Пожалуй, сейчас Рэлек предпочёл бы не слышать этот голос, полный ничем не прикрытой издёвки. Но кто его спрашивал? Ксана, оказывается, тоже не спала - услышав, как видно, разговор, она подошла к вездеходу, встала у самого борта и сейчас смотрела на односельчанина.
   - Пойдём, прогуляемся. Есть разговор.
   - Куда это вы прогуляетесь? - спросил Чейд недовольно. - Когда из крепости будет сигнал, все должны сидеть в машинах.
   - Мы недалеко, брат десятник. Вон до того "паука", не дальше. Обещаю, герой вернётся вовремя.
   - Под ответственность вашего командира, сестра, - проворчал ментат.
   Ксана хмыкнула и кивнула.
   Собственно, никакого желания "прогуливаться" с зеленоглазой у Рэлека не было, но его никто не спрашивал, а возражать девчонке, глядя на неё сверху вниз... да неловко как-то, не по-мужски. Поэтому он со вздохом поднялся и прыгнул через борт. Усталое тело подчинялось неохотно, к тому же ныло ушибленное колено.
   Ни словом, ни жестом не пригласив идти за собой, Ксана просто повернулась и скрылась во мраке. Рэлек шёл следом, ориентируясь на звук тихих шагов. Чувствовал он себя немного по-дурацки. Что подумал Чейд про эту "прогулку"? Уж коли он так легко отпустил своего стрелка... что угодно подумать ведь мог. И какого скрайта, собственно, нужно зеленоглазой занозе? Ведь не...
   Шорох песка и сухой травы под ногами девушки внезапно стих.
   - Пришли, - сказала Ксана.
   - Ну, и о чём ты хотела...
   На плечи ему легла свинцовая тяжесть. Он рванулся было, да куда там - точно ладонь великана опустилась сверху, пригибая к земле. Хотел крикнуть, позвать на помощь, но дыхание перехватило - застонать, и то не вышло.
   - Не трепыхайся! - прошипел под черепом голос зеленоглазой. - Может, я и выжата, как тряпка, но на тебя-то сил хватит. А будешь бороться - только больнее выйдет.
   - За что?! - крикнул он мысленно.
   - За то, Подкидыш, что ты мне не сказал.
   - Я не знал ничего!
   - Врёшь, - холодно отрезала Ксана. - Что-то ты знал, я же сразу это поняла.
   - Да чтоб тебя! Я кого-то видел в Городе, но не знал, что это Келия! Клянусь!
   - Это не вся правда...
   Он скорчился за широкой кормой вездехода, самому себе напоминая полураздавленного жука. От незримой хватки трещали рёбра, по позвоночнику пробегали волны боли.
   - Сними блоки, - её слова царапали мозг, ржавыми буравчиками ввинчивались в виски. - Откройся. Я хочу увидеть всё.
   Стало страшно - по-настоящему страшно, как бывает в кошмарном сне, от которого никак не можешь очнуться. Отчаянно захотелось сделать всё, что требует безумная в своём гневе менталь - подчиниться, сдаться на милость победителя... Сжав зубы, Рэлек закрыл глаза и мысленно выстроил между собой и девушкой каменную стену.
   "Рэлек крут, третий круг..."
   Дышать стало чуть легче, но Ксана, казалось, не удивилась.
   - Давай, сопротивляйся. Всё равно сломаю, лишь вопрос времени - как быстро.
   - Я... ничего... не знаю.
   - Не верю!
   Под великанской ладонью стонал хребет, а пальцы-невидимки ощупывали под черепом голый, беззащитный мозг, выбирая место, куда вонзить когти.
   - Лучше откройся сам, Подкидыш. Неровен час, сожгу тебе что-нибудь... не то.
   И вдруг, как во время недавнего боя, страх ушёл.
   - Ты такая же, как они. Ради цели готова на всё.
   Когти вонзились и сознание скорчилось от боли.
   - Заткнись! Не смей меня сравнивать с ними!
   - Почему же нет? Ты ещё не предложила ничего такого, чего я бы не слышал пять лет назад. Сдаться, либо умереть - это так знакомо.
   - Иди к бесам, я не предлагаю тебе умереть!
   - Ошибаешься. Пока я могу сопротивляться, в свой разум я никого не пущу. Хочешь добиться своего, придётся меня убить.
   - Будь ты проклят! Мне всего лишь нужно увидеть! Сними блоки, и я тебя отпущу!
   - Ломай их. И убей меня. Сделай то, что не успел Вильга. Ты хочешь жить вечно? Я - нет.
   Когти разжались. И медленно, неохотно поднял ладонь великана.
   - Будь ты проклят...
   Судорожно стиснув зубы, Ксана сползла по чёрному броневому листу. В бессильной ярости она смотрела на Рэлека, а тот пытался подняться с четверенек, и никак не мог - ноги не держали.
   - Ненавижу тебя, Подкидыш... Ублюдок... Скрайтово семя...
   Он услышал в её голосе едва сдерживаемые рыдания и сказал, с трудом ворочая языком:
   - Всё хорошо, Ксан. Ты - не такая, как они. Только это важно.
   - Иди к бесам...
   Несколько минут они оба молчали, приходили в себя. Потом Ксана произнесла устало, не глядя на земляка:
   - Ты изменился, Рэля. Совсем другим стал. Как Кейн, как дядя Дайм.
   Рэлек молчал. Он был вымотан, выжат, всё тело болело.
   "Это ты её остановил, не я. Меня она сломала бы. Но что я умру... ты ведь солгал?"
   "Не было выбора, малыш. Если бы ты открылся, девочка увидела бы меня".
   "И что тогда?"
   "Вердаммер хинт... Хочешь это узнать?"
   "Пожалуй, не очень. Но почему она тебе поверила?"
   Постоялец не ответил. Они втроём сидели во мраке под кормой "паука", и небо сверкало над их головами - чёрное, обманчиво близкое и полное звёзд.
  

* * *

   К Рецхофену машины подъехали уже на рассвете. В серых сумерках плыли над пустошью рваные полотнища тумана, поднимающийся ветер медленно сносил их к реке.
   Пока рейдеры скатывались с холма, тридцать пар глаз смотрели на поле перед крепостью. Люди молчали, никто не находил слов, чтобы хоть что-то сказать. На добрую лигу перед насыпью пустошь была изрыта воронками, мины и снаряды оставили не меньше сотни глубоких ям. По счастью, орудия били в довольно-таки узком коридоре и "пауки" без труда объехали следы ночного боя.
   Трупов было немного - то тут, то там валялись иссечённые пулями и осколками тела жнецов, но, похоже, рой откатился назад сразу, едва получив отпор. Тот, кто направлял тварей, сделал ставку на внезапность, и не решился бросать своё зубастое воинство на пулемёты, орудия и добрых полсотни винтовок.
   "А если бы Гемран не поверил Кейну? Если бы все пять десяток ушли накануне в Город? Если бы со стен сегодня не начали стрелять по призракам, как в ту ночь, когда увидели их впервые?"
   "Консул поверил Крайдоку, а Крайдок поверил тебе, малыш".
   Отчего-то Рэлек не чувствовал себя героем. Сказать по совести, кроме усталости он сейчас вообще мало что чувствовал.
   - Будь я проклят, - пробормотал Никлаш, провожая взглядом тушу рептонга, наполовину разорванного двухдюймовым снарядом. - Это не случайная стычка, братцы. Это война. Вот только... с кем?
   Кое-кто, сидевший рядом, знал - с кем, но привычно помалкивал. Скоро тайное станет для всех явным и без его участия, а пока запрет Даймира силы своей не потерял.
   Миновав поле боя, машины одна за другой вкатились под поднятые ворота. Со стен за ними наблюдали десятки глаз - после бессонной ночи крепость встречала рассвет во всеоружии. И даже внутри было не так, как вечером, когда сюда привезли Рэлека - "пауки" не обступила толпа свободных от дежурств людей, всего человек пятнадцать бросились к рейдерам, да и то не расспрашивать принялись, а помогать - вытаскивать раненых, выгружать снаряжение, осматривать и заправлять вездеходы.
   Подошёл Гемран, а с ним Валента и Ледсней. Консул был сосредоточен и хмур; когда увидел Эммета и Чейда, лицо его на миг посветлело, но тут же брови вновь сдвинулись к жёсткой, резко очерченной переносице.
   - Живы, хвала Небу. Кейн, как прошло?
   - По плану. Как ни странно.
   Комендант крепости упёрся в десятника тяжёлым взглядом, Валента возмущённо фыркнула.
   - Только не говори сейчас, будто не верил в собственный план.
   - Верил, конечно, - не смутился Крайдок, - но когда имеешь дело с кучей догадок, планы имеют обыкновение сильно меняться, а тут... Как по ниточке прошли, даже почти без потерь.
   - Выходит, хороший был план. И верные догадки.
   - Это и странно. Я ожидал сюрпризов.
   - Консул, - опираясь на руку Энгольда, к офицерам подошла Меренга.
   - Рад видеть, что вы живы, сестра Лойза.
   "Что-то не так, - подумал Рэлек с растущей тревогой. - Слишком уж все они напряжены - будто ничего ещё не закончилось".
   Гемран молча протянул листок бумаги - белый прямоугольник, вырванный из тетради сигнальщика. С бесстрастным видом менталь приняла его и быстро пробежалась глазами по ровным и скупым строчкам. Не изменившись в лице, протянула сообщение Крайдоку.
   - Когда пришло?
   - Два часа назад.
   - Вот и сюрприз, - пробормотал Кейн, отдавая прочитанное Чейду. - Такого я и не ждал.
   "Что там?! Что?! - Рэлек весь сжался в предчувствии беды. - Ну, скажите же!"
   - Кто там из вас, ребятки, помянул войну? - голос десятника сильнее обычного походил на скрежет ржавого железа. - В самую точку ведь попал. Это война.
   - С кем?! - каждый из пастырей, стоявших за спинами своих офицеров, подумал это или выдохнул вслух.
   За всех ответил Гемран.
   - С Восточным Союзом. С Кезисом. С людьми, - сказал он глухо и отвернулся.
  

2016, июль

  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
   68
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"