Мах Макс : другие произведения.

Исход неясен (Гарри Поттер - женская версия)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это фанфик по миру Гарри Поттера, так что все права принадлежат Джоан Роулинг. Действие происходит в альтернативной вселенной Гарри Поттера между 1986 и 1991 годом. История Поттеров расказана от лица нового персонажа. Прошу любить и жаловать: шведско-британская аристократка Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн, боевой маг, красивая женщина и просто хороший человек. И кроме того, она крестная мать Гарольда Поттера и близкая подруга его родителей (закончила Хогвартс в тот же год, что и они, факультет Слизерин). Среди участников повествования Лили Поттер, Беллатриса Блэк (в замужестве Лестрадже), Сириус Блэк, Вальбурга Блэк, Альбус Даблдор, королева Елизавета II и несколько новых персонажей.

   Макс Мах
  

Гарри Поттер - Женская Версия

Исход неясен

   Глава 1. В чужом пиру похмелье
   Борис Евгеньевич Евсеев умер красиво: с Виагрой в крови, шотландским виски в стакане и голой дамочкой в постели. К тому же умер он быстро и без мучений. Его, словно бы, выключили, и все, собственно. Был и не стало. Но вот какое дело. Приключившуюся с ним неприятность он осознал несколько позже, поскольку тот, кто его выключил, неожиданно передумал и снова включил. И "включение" это произошло так же просто и безболезненно, как и предшествующее ему "выключение". Единственный запомнившийся момент - это краткая пауза между тем и этим, похожая на затемнение в кино при переходе от одной сцены к другой. И вот эта другая "сцена" Евсееву решительно не понравилась. Он же точно помнил, что умирал, - если, конечно, это действительно была смерть, - в своей постели, в собственной спальне, находившейся к тому же, в его собственном доме. Очнулся же он, лежа на холодном камне, и в дурацких декорациях приключенческого фильма. Ну или фильма ужасов, поскольку такой вариант при его-то обстоятельствах исключить было никак нельзя.
   Он находился в довольно большой и, скорее всего, рукотворной пещере с высоким неровно обработанным потолком и грубо высеченными из какого-то темно-красного камня истуканами в пол человеческого роста, стоящими вокруг плоской гранитной плиты. Освещалось все это огнем горящих факелов, и надо сказать, освещалось, на удивление, хорошо и, вроде бы, без чада. Ни копоти, ни запаха, ни характерных звуков, одно лишь пламя.
   "Ну, и куда же это меня занесло?" - спросил он себя, одновременно садясь на своем неудобном ложе.
   Идей не было. На приход не похоже, да и не курил он сегодня травы. Он вообще ее давно не курил. Отравление алкоголем тоже выглядит, кажется, как-то иначе. А во внезапную шизофрению Евсеев не верил. Не бывает внезапной шизофрении, потому что не может быть никогда. Оставалась, правда, возможность впадения в маразм, что в его возрасте отнюдь не исключено, но при деменции такие подробные глюки тоже, кажется, не случаются.
   "Тогда, что?"
   Евсеев встал со своего гранитного одра и в два шага подошел к одному из истуканов. Тот был, вроде бы, высечен из камня или, может быть, слеплен из красной глины, но сделан был грубо, можно сказать, топорно. Отдаленно похож на человека, и подразумевалась, скорее всего, женщина. И это было все, что можно сказать об этой массивной гротескной фигуре. Вот разве что материал... Евсеев тронул истукана рукой, чтобы попробовать опознать материал на ощупь, тронул и форменным образом обалдел. Во-первых, в момент касания он увидел свою руку, а во-вторых, едва тонкие длинные пальцы, которые явно не могли принадлежать немолодому грузному мужчине, коснулись "подразумеваемого лица", как все это изваяние - и разумеется, вместе с "лицом", - мгновенно осыпалось, превратившись в красную невесомую пыль.
   "Это кровь?" - спросил он себя, почувствовав характерный металлический запах.
   Разумеется, кровь! - ответил ему внутренний голос, и Борис Евгеньевич ни на мгновение не усомнился, что ответившему виднее. "Внутренний голос" явно знал больше, чем говорил, но объяснять ничего не желал. Поэтому глядеть в оба и думать приходилось самому.
   Оставаясь, на удивление спокойным, Евсеев осмотрелся и по возможности осмотрел себя. Сам он оказался женщиной, притом женщиной молодой и по некоторым признакам красивой. Наверное, будь Борис Евгеньевич лет хотя бы на двадцать моложе, он бы наверняка впал в истерику. Но Евсееву было так много лет, что он даже сексом занимался в последнее время скорее по привычке, а не потому, что хочется. Выветрилось все, поэтому, наверное, и не обидно, хотя и любопытно, разумеется: каково это быть женщиной? Но о том, чтобы заниматься сексом с мужчинами и речи быть не могло. Он такую возможность даже теоретически не рассматривал. Да и вообще, на данный момент это был совершенно неактуальный вопрос. Какие, к черту, мужчины, какие, нахрен, женщины? По факту он, между прочим, голый, а вокруг...
   Декорации, если, конечно, это были декорации, - в чем Евсеев теперь серьезно сомневался, - наводили на мысли о том, что, прежде чем очнуться, он стал жертвой некоего ритуала. Дело в том, что плита, на которой совсем недавно лежал Борис Евгеньевич, скорее всего являлась алтарем или жертвенником некоего явно дохристианского божества. Вся она была расчерчена какими-то сложными фигурами, неизвестными Евсееву символами, скандинавскими рунами, и стилизованными буквами латинского и греческого алфавита. При этом бороздки, вырезанные в граните, были, словно бы, залиты красной, черной и зеленой тушью, составляя, - если верить интуиции, - единый рисунок, имеющий к тому же неизвестную, но наверняка весьма серьезную цель.
   Алтарный камень, - подсказал все тот же внутренний голос. - А незнакомые тебе глифы - это магические зодиакальные и алхимические символы, используемые в зельеварении и арифмантике.
   "Зельеварение? - удивился Евсеев. - Серьезно? В стиле Гарри Поттера?"
   Поттеры - древний магический род, - сообщил ему внутренний голос, по-видимому, расшифровавший мысль Евсеева, как вопрос.
   Получалось, что, если у него не поехала крыша, то внезапно прорезавшийся "внутренний голос" работал, как справочник или википедия. Коротко, сухо и только по существу вопроса. Гипотезу, впрочем, следовало проверить. И, опустившись на корточки, Евсеев коснулся пальцем горки красного праха.
   "Ну, и чья же это кровь?" - якобы задумался он.
   В ритуале Solem Cruentum используется только человеческая кровь, - тут же сообщил "голос". - Ритуал запрещен в Великобритании, Франции, Германии и ряде других европейских стран, но разрешен в Гиперборейском союзе.
   "А Гиперборейский союз - это?.."
   Объединение магических автономий Скандинавии и Севера России.
   "Мило!" - усмехнулся Евсеев, неплохо представлявший себе геополитические реалии севера Европы.
   Наверное, Борис Евгеньевич, являвшийся по своей природе весьма увлекающимся человеком, продолжил бы исследование пещеры, алтаря и прочего всего, но ему помешали. Евсеев услышал, как кто-то стучит в деревянную дверь и тут же обнаружил ее в одной из стен. Оставалось понять, что от него требуется? Открыть дверь или крикнуть, чтобы входили?
   Разрешить войти! - подсказал "Голос". Но "голос" ли? Сейчас, несмотря на некоторую спутанность сознания, Евсеев осознал, что никакого особого голоса у него в голове нет и не было. Идею с "Голосом", скорее всего, подкинуло ему подсознание, ну или это у него просто фантазия разыгралась. На самом деле, это было что-то другое, но вот, что именно, он пока сказать не мог. Другим делом был занят.
   - Войдите! - крикнул Евсеев своим новым женским голосом. Красивым грудным голосом, если быть точным в деталях.
   Между тем дверь отворилась и в пещеру, - или лучше сказать, наверное, в ритуальный зал, - вошел небольшой человечек, одетый так словно на дворе пятнадцатый век или около того. Человечек ("Ниссе, - подсказал "Голос". - "дворовый мужичок"), степенно поклонился в дверях, сделал несколько быстрых шагов вглубь пещеры и затем, остановившись метрах в шести от Евсеева, отвесил ему какой-то особенно уважительный низкий поклон. Ниссе, был невысок, едва ли имея рост более восьмидесяти сантиметров, и при этом довольно стар. Длинная борода и волосы, выбившиеся из-под гномьего колпака, были совершенно седыми, а лицо - морщинистым.
   - С возвращением, миледи! - разогнувшись, сказал он низким, никак не соответствующим его росту голосом. - Старый Токи к вашим услугам.
   "Миледи? - привычно уже удивился Евсеев. - Токи?"
   Токи глава всех домовых ниссе.
   Кто такие ниссе, Евсеев знал. Не ожидал он, правда, встретиться с ними вживую. И кроме того, его несколько смутило обращение "миледи".
   "Моя леди? - предположил он. - В смысле, госпожа или это мой титул?"
   Титул.
   - Токи, - сказал он вслух, предполагая, что девушка, в которую он превратился, знает, наверное, всех своих слуг или, как минимум, тех, с кем постоянно взаимодействует, - я неважно себя чувствую. В голове туман и я...
   - Вы растеряны, миледи! - снова поклонился ей старичок. - В свитке указано, что это нормально после выхода из комы.
   "Кома? Серьезно? - Это действительно было странно. Людей в коме обычно не укладывают на алтарь. - Или это был ритуал вывода из комы?"
   - Что именно, нормально? - спросил он старичка, просто чтобы не молчать.
   - Прошу прощения, миледи, - тяжело вздохнул ниссе, - но я не знаю ответов на многие вопросы. Давайте, я прежде перенесу вас в ваши апартаменты. Гейра приготовит вам ванну, а Ката одежду, и тогда, но только после того, как вы съедите свой ужин, я принесу вам свиток и манускрипт. Вы же их наверняка никогда не читали.
   Говорил "домовый мужичок" степенно и крайне грамотно. Уважительно, но в то же время настойчиво, словно бы имел на это право. И еще один немаловажный момент. Ниссе говорил с Евсеевым на древнескандинавском языке, на котором в XI-XII веках говорили викинги, варяги и прочие норманны. Евсеев этот язык знал в его письменном варианте и никогда в жизни на нем не говорил. А сейчас они с Токи общались на этом давным-давно вымершем языке довольно-таки свободно. Как будто, так и надо.
   "Чудны дела твои, Господи!"
   - Хорошо, - сказал он вслух. - Будь по-твоему! Ванна, одежда, ужин...
   "Потанцуем!"
   Вообще-то, насколько мог вспомнить Евсеев, домашние духи передвигались по дому и подворью скорее по-человечески, - то есть, ножками, - чем как-нибудь иначе. Большей частью, невидимы, но вполне человечны. И уж, тем более, в отличие от домовых эльфов госпожи Роулинг, не умели телепортировать своих хозяев. Но это в теории. На практике же, Токи, неизвестно как оказавшийся вдруг рядом с Евсеевым, ухватился за его руку, и в следующее мгновение Борис Евгеньевич оказался в просторной, богато и со вкусом декорированной спальне образца, - на вскидку, - середины XVIII столетия. В общем, отсылка была прозрачной, как родниковая вода: Галантный век, но никак не XII.
   "Любопытно!" - отметил про себя Евсеев, рассматривая просторную комнату, показавшуюся ему сейчас смутно знакомой. Но долго заниматься исследованием личных покоев леди Анны у него не получилось. Перед ним уже выстроились в ряд несколько бодрых старичков и благообразных старушек, явно относившихся к тому же племени, что и принесший его сюда Токи.
   Трюг... - "опознал" их Борис Евгеньевич. - Гёт... Гейра... Ньяль и Ката...
   - Ну, здравствуйте, что ли! - поздоровался Евсеев, и все делегаты тут же склонились перед ним в низком поклоне.
   - Миледи!
   - Леди Анна!
   - Моя госпожа!
   - Ванна готова, миледи! - объявила, разогнувшись, милая старушка. - Извольте следовать за своей верной Гейрой, леди Анна.
   - Веди! - согласился Евсеев и через минуту оказался в примыкающей к спальне ванной комнате.
   "Люблю это скромное обаяние буржуазии", - усмехнулся Евсеев, рассмотрев внутреннее убранство и техническое оснащение санузла для богатых. Огромное помещение, в котором легко поместилась бы двухкомнатная квартира в одной из питерских хрущоб. Мрамор, метлахская плитка, бронза, - а может быть, и золото, - зеркала и все прочее в том же духе, включая массивную медную ванну на львиных ножках. И при этом совершенно нормальные, то есть современные унитаз, биде и душевая кабинка в одном углу помещения и туалетный столик-трюмо с полукреслом - в другом.
   "Н-да-с! - резюмировал Евсеев. - Чистенько и не скромненько!"
   - Оставь меня, Гейра! - попросил Борис Евгеньевич, сообразив, что пришло время познакомиться со своим новым обликом. Думать же о том, как это могло случиться и почему, он себе запретил. Еще не время, ибо есть вещи куда более важные и актуальные, чем антинаучное, - ибо фактов ноль, - копание в причинах и следствиях.
   - Как прикажете, миледи! - Старушка улыбнулась и растворилась в воздухе.
   Она рядом, - всплыло в памяти. - Надо только позвать.
   - Ну, что ж, - сказал тогда Евсеев своим необычайно сексуальным голосом. - Посмотрим, поглядим.
   Он подошел к огромному ростовому зеркалу, вмурованному в мраморную стену, и остановился, рассматривая свой новый облик. Ну, что сказать! Он таких красивых девушек в жизни не встречал. В кино видел, на разворотах глянцевых журналов тоже, но в жизни никогда. Да и то, там ведь пластическая хирургия во всех доступных местах, грим и макияж, а в журналах еще и фотошоп. А вот эта дива скандинавского разлива стояла перед зеркалом, как есть, что называется, а-ля натюрель. Ни грима на лице, ни краски на волосах, ни ужимающих трусов или бюстгальтера пуш-ап. Не говоря уж о пластике.
   Девушке на вид было лет двадцать, - двадцать пять, поправила Евсеева память, - и она действительно была писанной красавицей. Длинные, - до самой задницы, - волнистые светло-русые волосы с платиновым отливом. Классическое нордическое лицо с высокими скулами, голубые глаза, полные губы, ну и все прочее в том же духе, включая длинные ноги, высокую грудь третьего размера и гладкую без единого изъяна беломраморную кожу. Впрочем, с изъянами он погорячился. На великолепном теле Анны Элисабет Готска-Энгельёэн имелось несколько шрамов, оставшихся отнюдь не от пластических операций. Под левой грудью - темный вариант Arrow Shooting Spell, на правом бедре - удар зачарованным гоблинским кинжалом, на правом боку - темное "Секо" и, наконец, на лице - "Хлыст Морганы", шрам от которого проходил ото лба, через левый глаз и скулу едва ли не до подбородка. Все они, как подсказывала память, были оставлены не поддающимися коррекции темномагическими проклятиями, и все они были бледными, как бы выцветшими, то есть, или очень старыми, или хорошо залеченными, хотя и не сведенными напрочь.
   "А о пластической хирургии здесь что, никогда не слышали?! - возмутился Евсеев. - Такую красоту гады испортили!"
   Его возмущение было искренним, но несколько преувеличенным. Шрам на лице девушку не портил. Напротив, он придавал ей особое воинственное очарование в стиле Валькирий или незабвенной мечницы Лагерты. Она, и вообще, была несколько похожа на жену Рагнара Лодброка. Но, что называется, вариант отредактированный и улучшенный. Выше ростом и полнее в груди, красивее лицом и к тому же тоньше в кости и по-эльфийски изящнее. Но и то сказать: Лагерта - мечница и копьеносица, а Анна Элисабет - боевой маг. Последняя деталь несколько успокоила Евсеева, поскольку, как истинный мужчина, он сразу же начал волноваться за красавицу, представшую перед ним в зеркале во всей своей победительной красоте. Но теперь он знал, вряд ли кто-нибудь в здравом уме и твердой памяти станет к ней приставать или, тем более, попробует изнасиловать. Но даже если найдется такой самоубийца, Анна Элисабет сможет постоять за свои честь и достоинство. И это утешало, поскольку добровольно спать с мужиками Евсеев не собирался, а вот секс по принуждению казался ему реальной угрозой. Во всяком случае, до того момента, как он осознал, что графиня отнюдь не беззащитна.
   "Графиня? - поймал он себя на мысли. - Боевой маг? Это как, вообще?"
   И как это уже случилось с ним чуть раньше, сразу же вспомнил, что Анна Элисабет Готска-Энгельёэн "живет на два дома". По одну сторону Завесы, образованной Статутом Секретности, она является последним главой весьма могущественного в прошлом, древнего и богатого рода Энгельёэн - Леди Энгельёэн. А вот по другую сторону Статута - она шведская графиня Анна Элисабет Готска-Энгельёэн. Ну, а мастером в дуэлинге и боевой магии, она стала в восемнадцать лет, сдав экзамены и пройдя полный круг жестоких испытаний в Дурмстранге. Так-то она училась в Хогвартсе, но вот получить мастерство в боевой магии в Англии того времени было невозможно. Пришлось ехать в Дурмстранг.
   От хлынувших ему в голову подробностей Евсеева форменным образом повело. Слишком много фактов за слишком короткое время, такое сразу не переварить.
   - Гейра! - позвал он.
   - Что изволите, миледи? - тут же появилась в ванной комнате старушка.
   - Напомни мне, - решил уточнить Евсеев, - ты меня в детстве тоже так называла?
   - Нет, госпожа моя Анника, - улыбнулась старушка.
   - Ну, вот и продолжай! - кивнул Евсеев. - Анника мне нравится больше.
   - Я счастлива! - всплакнула ниссе. - Что я могу сделать для моей хозяйки? Помочь тебе вымыться, Анника?
   - Нет, - отмахнулся Евсеев. - Это лишнее. Скажи лучше, у нас есть виски или коньяк?
   - Есть, но тебе сейчас...
   - Давай, я сама решу, что мне можно, а чего нельзя! - говорить о себе в женском роде оказалось довольно просто, надо было только не зацикливаться на этом вопросе. - Принеси мне немного коньяка и... А сигареты у нас есть?
   - Есть, - тяжело вздохнула старушка. - Все ваши запасы, миледи, лежали под стазисом.
   - Тогда, коньяк и сигареты! - приказал Евсеев и пошел к ванной. Его немного покачивало на ходу, но, судя по всему, падать он не собирался.
  

***

   Сидя в горячей воде, покуривая тонкую сигаретку EVE Virginia Slims и прикладываясь время от времени к бокалу с коньяком, Евсеев тщательно обдумал сложившуюся ситуацию и пришел к нескольким выводам, которые можно было использовать в качестве рабочей гипотезы. Во-первых, если это и бред, то бред настолько детализированный и последовательный, что лучше не выпендриваться, а жить в нем, в этом шизофреническом мире так, как если бы это была самая что ни на есть объективная реальность. Во-вторых, если первое - факт, то фактом является так же и то, что Евсеев вселился в женское тело. Быть женщиной мужчине довольно-таки стремно, но смотри пункт первый, а значит, привыкай быть феминой, тем более, она лет на пятьдесят с гаком тебя моложе, а это уже кое-что. И в-третьих, как это ни странно, попал он не в прошлое и не в будущее, и даже не в параллельный мир, а в некую альтернативную реальность. В литературный мир небезызвестного Мальчика-Который-Выжил. Может ли такое случиться на самом деле? Смотри пункты первый и второй.
   Вообще-то, Евсеев по природе своей был человеком достаточно гибким, вернее сказать, адаптивным, так что он и сейчас, едва обдумав вчерне сложившуюся ситуацию, взял, да и принял реальность, данную ему в ощущениях, что называется, "as is". А раз так, то отложив в сторону теорию во всем ее многообразии, он перешел к рассмотрению практических вопросов, которые на данный момент были куда важнее всяких там "почему", "как" и "что это было".
   "Во-первых, - решил он, пуская табачный дым кольцами, - больше никаких Евсеевых и Борь. Если я Анна, значит, Анна. Леди Анна, графиня Анна. Анника. И это, похоже, навсегда. Поэтому надо срочно привыкать к телу и самоидентификации, и не валять дурака. И сразу же, во-вторых. Никакого русского языка! А кстати, на каком языке я думала раньше?"
   Ответ пришел сразу. Почти без паузы, и такой же сухой, как и прежде:
   Английский, немецкий и древнескандинавский.
   "Забавное сочетание", - хмыкнул он, переходя с русского на немецкий. Получилось легко и непринужденно. Возможно, еще и потому что немецким языком, пусть и не в совершенстве, он владел и в прошлой жизни. Впрочем, это было несущественно. Все базовые знания, очищенные от любых проявлений личного отношения или эмоций, похоже, перешли к нему целиком и полностью. А из этого следовало, что надо как можно скорее выяснить, каков объем ЕЁ знаний и умений, и еще надо бы попробовать колдовать, раз уж Анна - боевой маг.
   Следующим пунктом программы минимум было выяснить, что с ней случилось и отчего умерла настоящая Анна Элисабет.
   "О! Еще я обязана выяснить, что это был за ритуал, кто его проводил, и, вообще, есть ли тут люди? И где это "здесь"?
   Стейндорхольм.
   "Камень Тора? - задумалась Анна. - Разве это не имя? Или это замок человека, которого звали Стейндор?"
   Оказалось, что так оно и есть. Цитадель семьи Энгельёэн, которую могли видеть только волшебники, да и то не все, построил в XI веке один из пращуров Анны, которого как раз, так и звали - Стейндор. А спустя век, другой ее предок - Гудлейв Тяжелая Рука, - построил еще один замок с тем же названием, но уже, так сказать, на человеческой стороне, как резиденцию графов Готска-Энгельёэн. Вот там, за Завесой, в замке действительно живут несколько человек, составляющие ее графини Готска-Энгельёэн официальный штат. Они обычные люди, не волшебники, и о волшебстве ничего не знают. Единственное, что их отличает от всех прочих людей, они никогда не удивляются, если графиня непонятным образом исчезает из дома, - переходит во внутренний замок или аппарирует, - или возвращается домой. А вот во внутреннем замке кроме Анны живут сейчас одни только домашние духи. Но их трогательная забота и невероятные возможности с легкостью компенсируют их магическую сущность.
   Сейчас, например, они обеспечили ее вполне пристойной домашней одеждой и отличным ужином. А затем, поскольку спать она совершенно не хотела, Анна расположилась в своем кабинете, и старейшина Токи ответил на кое-какие актуальные вопросы. Оказывается, он не знал, что с ней произошло, но зато знал, что случилось это пять лет назад. Замок тогда вдруг вздрогнул и начал раскачиваться, как корабль на волне. Он чудом не развалился, - спасибо магии, - но домашним духам пришлось в эти долгие минуты ой, как тяжело. Затем все прекратилось, а на рабочем столе графини возникли древний пергаментный свиток и не менее древняя книга. Токи, как старейшина домашних духов замка, имел доступ ко многим защитным и сигнальным заклинаниям высшего порядка, опутывавшим цитадель со времени ее строительства. Так он узнал, что в основании одной из башен находится тайный ритуальный зал, о существовании которого он прежде даже не догадывался. Вот в этом-то зале, если верить чарам, и объявилась вдруг "Миледи Анна". Однако, ознакомившись с содержанием свитка, он получил недвусмысленный приказ, который не смел нарушить: не пытаться проникнуть в тайную пещеру и ждать, возможно, не дни и не месяцы, а годы, пока в глухой стене не появится дверь. Тогда уже можно будет зайти и помочь графине.
   "Да, уж! - хмыкнула Анна, выслушав доклад. - Это уже не Гарри Поттер, а какой-то Али Баба и "Сезам откройся!"
   - А кстати, - спросила она, - ты говоришь, пять лет назад? И какой же сейчас год?
   - Тридцать первое октября 1986 года.
   "А Гарику сейчас, значит, лет шесть с небольшим... И каким, интересно, боком я замешана в его историю?"
   То, что замешана, к гадалке не ходи. А вот, каким образом, - это вопрос. Евсеев читал книжки про Поттера довольно давно, да и невнимательно. Внукам читал на сон грядущий. Фильмы тоже смотрел урывками, так что не мог с уверенностью сказать, была ли в той истории графиня Готска-Энгельёэн, и, если была, то в каком качестве? Анна могла ведь оказать кем угодно: интимной подругой темного Лорда или, напротив, членом ордена Феникса и соратницей Дамблдора. А могла быть просто нейтральной стороной, нонкомбатантом, случайно попавшим под раздачу. Настораживало, однако, то, что "геволт" в замке случился как раз 31 октября 1981 года, то есть в ночь Хэллоуина, в ту самую ночь, когда, - это Анна помнила твердо, - началась история Мальчика-Который-Выжил. И случилось с ней тогда нечто по истине ужасное, потому что сработал механизм "Спасения Лорда". При получении ран, несовместимых с жизнью, - об этом она узнала из древнего свитка, - но при том, что магия все еще считает главу рода живым, особые чары, запрятанные в перстень Лорда, "замораживают" раненого и перебрасывают его прямиком в ритуальную пещеру, где моментально и без постороннего вмешательства начинается ритуал "Кровавое солнце". Это ритуал спасения, неограниченный во времени. В древности один из ее предков провел в этом ритуальном зале почти тридцать лет. Так что, ей еще повезло - всего пять лет и несколько шрамов. По лёгкому отделалась.
   Тем не менее, Анна просидела над свитком и книгой весь вечер и половину ночи. Она хотела понять, что же такое с ней тогда произошло, что даже для восстановления с помощью магии крови потребовалось так много времени. Но, судя по тому, что она прочла, это были вопросы, обращенные к самой Матери Магии. А для простых смертных ответ был до очевидности прост: "откачать" Леди Энгельёэн так и не удалось, и на каком-то этапе растянувшегося на пять лет ритуала графиня Анна Элисабет Готска-Энгельёэн умерла, так и не приходя в сознание. "Ушла за грань", как здесь говорят, а на ее место пришел Борис Евгеньевич Евсеев. Какие силы стояли за этой подменой, оставалось только гадать. Слишком мало фактов было в его/ее распоряжении, но вселенцу досталось не только тело и кое-что из памяти реципиента, но и судьба Анны. А от Судьбы, как известно, не уйдешь.
  

***

   Утро началось с дикой головной боли. Она и проспала-то всего ничего - каких-то жалких три часа, и проснулась от панической атаки, случившейся с ней прямо во сне. Что уж там ей приснилось, иди знай. Во всяком случае, в памяти ничего, кроме ужаса и чувства утраты, не сохранилось. Но это выяснилось позже, а в тот момент она ни о чем таком не думала. Она просто задыхалась. От удушья и проснулась, вся в поту с бешеным сердцебиением и ощущением паники, едва не переходящей в истерику. В общем, еле справилась, но вот с мигренью, как выяснилось, ничего сделать было нельзя. Ни зелья, хранившиеся под стазисом в замковой аптеке, ни анальгин, нашедшийся там же справиться с этим ужасом так и не смогли.
   Анна от боли ничего толком не соображала. Спасибо еще, домовые духи носили ей зелья, воду и чай, и ставили холодные компрессы на лоб и виски. Ни читать, ни думать она в таком состоянии, естественно, не могла. Просто лежала, сдерживая стоны, и... И все, пожалуй. Ни на что другое у нее просто не было сил. А мигрень, в конце концов, отпустила. Ушла по-английски, не попрощавшись, но наказала помнить, что она далеко не уйдет и всегда готова вернуться.
   С этого началось, но, к великому сожалению Анны, одной этой ночью не закончилось. Приступы удушья и паники случались теперь через два дня на третий, а вот головная боль возвращалась к ней каждый день. И прошло не меньше недели, пока она не сообразила, что у ее мигреней есть причина, и причину эту, хоть ты тресни, убрать не удавалось целых пятнадцать дней.
   Дело в том, что сейчас происходил процесс интеграции двух систем памяти. Во всяком случае, так это поняла Анна, проанализировав все, что случилось с ней в эти дни. Это ведь только кажется, что, если ты человек, то ничто человеческое тебе не чуждо. На самом деле это не так, и дело не в том, что женщины иначе писают и у них случаются месячные. Дело в другом. У всех людей разная моторика. Различается так же баланс и многие другие физические характеристики. А у женщин и мужчин, кроме того, по-разному расположен центр тяжести. Анна так и не поняла, отчего не почувствовала это в свой первый день в новом теле. Наверное, это ее магия берегла. Зато потом отыгралась на ней по полной, дав отчетливо почувствовать, что бесплатных обедов не бывает. Пока не приноровилась к росту и длине ног, размеру и весу груди, и новому вестибулярному аппарату, все плечи отбила об косяки дверей и бедра об углы столов, неоднократно падала и все прочее в том же духе. Просто ужас какой-то! Но на самом деле это были еще цветочки, ягодки пришли сразу вслед за ними.
   Еще в первый день, любуясь собой красивой в зеркальном отражении, Анна подумала между делом, что пребывание в коме на протяжении столь длительного времени практически не отразилось на ее внешнем виде. Однако форма не всегда соответствует содержанию. Выглядело-то ее тело просто замечательно, но, когда к ней начала возвращаться моторная память мастера боевой магии, разом заболели все без исключения группы мышц. И добро бы они только болели! В конце концов, на то и обезболивающие и восстанавливающие зелья, чтобы снять мышечную боль. А ведь кроме зелий существуют еще такие замечательные средства, как мази и притирания, не говоря уже о горячих ваннах. Но в книге, которую Анна начала читать еще в ее первый день новой жизни, обсуждался, среди прочего, и этот аспект "воскрешения". Если она хотела восстановиться по-настоящему, тогда, несмотря на боль и слабость, она была обязана давать своему телу привычные для него нагрузки. И книжка с упражнениями для подготовки боевых магов, написанная от руки на старонемецком, четко объясняла, что и как надо делать, сколько раз и в каком порядке. Был, разумеется, соблазн плюнуть на все эти изыски и жить в свое удовольствие, но гордость не позволила. Да и совесть опять же. Стыдно стало перед той погибшей в бою женщиной, и новая Анна через боль и через "не могу" делала все, чтобы вернуть своему телу былую ловкость, гибкость и силу.
   А ведь мышечная память - это всего лишь мышечная память. Тренируйся и будет тебе счастье. Но все не так просто. Во-первых, чтобы тренироваться, надо знать, где в библиотеке находится подходящая для этого дела книга. Впрочем, такие вещи узнавались легко. Достаточно было задуматься над чем-то специфическим, и память Леди Анны тут же подбрасывала ответ. Но, чтобы задать вопрос, прежде надо узнать о его существовании. Чаще всего это получалось случайно. Наткнулся на что-то новое, неизвестное или непонятное, и вуаля - получите ответ на заданный к месту вопрос. То есть, вспомнить что-нибудь конкретное она могла, только столкнувшись напрямую с человеком - достаточно было упоминания о нем в книге или его портрета, - какой-нибудь вещью, которых было полно в огромном замке, или явление. Хуже было с событиями. Чтобы вспомнить о событии, нужно было знать, о чем идет речь. Но Анна этого, разумеется, не знала. Чужая жизнь, чужой жизненный опыт.
   Однако все это были относительно небольшие отрывки знания. Гораздо хуже приходилось Анне, когда речь заходила о действительно больших объемах усвоенного материала. И тут, прежде всего, следует сказать о языках. Проработавший много лет в Европе, Евсеев знал худо-бедно английский, французский и немецкий языки. Английский лучше, поскольку в Англии он прожил без малого двадцать лет, да и до этого много писал и читал по-английски. А вот во Франции он прожил всего полтора года, да еще в Германии пару лет. Так что Английский прежней Анны лег на готовый фундамент, а вот другие два заставили ее помучиться по-настоящему. Но это все языки, которые он лучше или хуже, но знал. Тоже и с латынью. Ну какой из него историк медиевист без латинского языка? И как изучать историю англиканской церкви, без староанглийского? Оно, конечно, латынь волшебников отличалась от той, которую знал Евсеев, как болгарский от русского, но хоть что-то. Однако ни шведского, ни гаэльского она новая не знала, и это оказался такой удар по мозгам, что Анна трое суток пролежала в беспамятстве и потом еще дней десять едва могла покинуть постель.
   Когда, где-то в начале декабря, языки наконец усвоились, Анна была счастлива, что называется, до слез. Думала, все! Баста! Фенита ля комедия! Ан, нет. Не тут-то было. Пытаясь, разобраться в жизненных императивах, Анна взялась читать магическую прессу, скопившуюся в замке за пять лет ее беспамятства. Газет было ровным счетом три: английский "Ежедневный пророк", немецкий "Берлинский чародей" и французский "Волшебный мир". Был еще англо-американский журнал для женщин "Ведьмополитен" и шведский иррегулярный журнал "Секси", в отношении которого Анна так и не поняла, за каким хреном молодая женщина выписывает мужской полупорнографический журнал.
   "А может она лесбиянка? - задумалась Анна, просматривая впечатляющие развороты. - На самом деле, было бы неплохо. Все-таки выход из положения".
   Однако, это был слишком личный вопрос, а на такие вопросы память никак не откликалась. Зато она реагировала на кое-что другое. Пресса волшебников по определению не могла не упоминать такие области магического знания, как Зельеварение, Трансфигурация или Чары. И когда такие упоминания достигали критической массы, на бедную голову Анны обрушивался Девятый вал школьного и домашнего образования. Страшно подумать, сколько всего нужного и важного знала графиня Готска-Энгельёэн, и все это Анна должна была теперь усвоить за считанные дни. В общем, вживание в образ затянулось почти до конца апреля, когда прекратился сход лавин базисного знания, и Анна смогла сосредоточиться на таких "частностях", как распределение внимания, гибкость и ловкость пальцев обеих рук и правильное магическое произношение некоторых латинских слов и словосочетаний.
   Так что более или менее приходить в себя Анна начала только поздней весной. Слишком много разнообразных знаний за слишком короткое время ей пришлось усвоить. И это все, не считая самой магии. А с магией все оказалось совсем непросто, прежде всего, потому что Анна ее поначалу просто не чувствовала. Движение палочкой было безупречно, заклинания произносились быстро и точно. Но вот беда: сколько она ни пыжилась, ровным счетом ничего не происходило. Даже простенький "Люмос" зажечь не получалось. День за днем, как только отступали головная боль и прочие физические напасти, Анна читала учебники и справочники, которых в библиотеке замка была тьма тьмущая. Старых и новых, на английском и на французском, на латыни и древнегреческом, на древнескандинавском и кельтском языках. И все в пустую. Десятки заклинаний, а, может быть, уже и сотни, но и только. Знание, но не умение. Знать, как колдуют и колдовать отнюдь не одно и то же, и Анна начала задумываться над тем, не сквиб ли она на самом деле?
   Так продолжалось до тех пор, пока ей в руки не попала тоненькая книжица какого-то мага-репетитора, работавшего в Вене в конце XIX века. Этот добрый человек наконец объяснил ей, что такое магия и где ее искать. После долгой медитации Анна смогла увидеть свое Средоточие и Пропускные каналы, но это было только начало. Уже вскоре она смогла оценить свой резерв и мощность истечения магического потока. И вот тогда все у нее стало получаться, причем не только с правой, но и с левой руки, а несколько позже и с двух рук тоже. Это был феноменальный успех, поскольку прежняя Анна все это делать умела. Оставалось лишь заново освоить невербальную и беспалочковую магию, и дело в шляпе. Месяц, ну, может быть, два, если исходить из приобретенного опыта. И, однако же, она по-прежнему не могла вспомнить ничего по-настоящему личного. Эмоционально или личностно окрашенная память то ли была стерта напрочь, то ли отказывалась работать. Анна предполагала, что, возможно, верны обе гипотезы. Что-то наверняка было стерто, а что-то возвращалось к ней лишь во снах. Иногда страшное и пугающее, а иногда, напротив, теплое и светлое. Однако, проснувшись утром, она ничего не помнила.
  

***

   В эту ночь она спала достаточно спокойно. Во всяком случае, по утверждению Гейры, Анна не кричала и не металась во сне, и, в результате, проснулась отдохнувшей и в хорошем настроении. Дело происходило в начале мая, когда после изнурительного полугодового марафона ее самочувствие пришло наконец в норму, а значит, пришло время выходить в свет.
   До сегодняшнего дня Анна отваживалась только на переход во внешний замок и недолгие прогулки по городку, возникшему шестьсот лет назад рядом с цитаделью графов Готска-Энгельёэн. Здесь было спокойно и мило, и никто не пытался с ней заговорить. Горожане, разумеется, знали, что после долгого пребывания за границей, - где-то в Южной Америке и Австралии, как говорят, - в Стейндорхольм вернулась госпожа Анна - юная наследница графского титула и прилагающегося к нему состояния или того, что от этого состояния осталось. А осталось, к слову сказать, совсем немало. В местном отделении банка Nordea Анне сообщили, что на ее счетах депонировано под невысокий процент около ста восьмидесяти тысяч долларов в шведских кронах и британских фунтах. Сумма не маленькая, в особенности, для провинциального отделения. Менеджер банка даже попытался уговорить ее на то, чтобы вложить деньги в прибыльные пакеты акций или хотя бы "закрыть" их на время под более высокий процент, но Анна не согласилась. Она еще не знала своих планов на ближайшее время, но предполагала навестить Швейцарию и Англию, и, значит, ей нужны были наличные. Поэтому она не стала ничего закрывать или вкладывать, лишь попросила сделать для нее новую чековую книжку и банковскую карту.
   Относительно необходимости съездить в Цюрих и Лондон, дела обстояли следующим образом. Еще в ноябре прошлого года, в один из редких дней "просветления", Анна сходила в алтарный зал. После того, как Токи забрал ее оттуда, никто в зал не входил и ничего там не трогал, так что Анна отправилась искать те вещи, с которыми была перемещена сюда пять лет назад. Как ни странно, здесь нашлись все ее вещи, включая частично обгоревшие и порванные во многих местах джинсовый костюм и цветастую футболку. Сохранились даже трусики и бюстгальтер, но интересовали ее, разумеется, не они, а вещи, которые были с ней в тот роковой день. Они были аккуратно разложены на полках небольшого шкафа из гладко оструганных досок, стоявшего у дальней стены алтарного зала, и оставалось только гадать, кто, когда и почему это сделал.
   Итак, на верхней полке шкафа она нашла свою основную палочку - одиннадцать с половиной дюймов, падук, также называемый бирманским красным деревом, пропитанный ядом василиска, и перо ирландского феникса, иначе именуемого авгуреем. Из памяти прежнего владельца следовало, что палочку купил ей дядя, когда Анне исполнилось семь лет, и с тех пор она с ней никогда не расставалась.
   Кроме этой палочки для правой руки, рядом с ней нашлась и вторая - своеобразный магический мен-гош: десять и три четверти дюйма, Уэльский дуб и сердечная жила гебридского чёрного дракона. Эту палочку она купила сама у Григоровича, когда ей исполнилось тринадцать лет, и она надела кольцо Леди. С ней Анна тоже никогда не расставалась. И еще один, но немаловажный факт, подсказанный, верно, по доброте душевной ее "внутренним голосом". Обе эти палочки, прежде всего, предназначались для боя, поскольку владела ими мастер боевой магии, но, разумеется, ими было возможно творить и любое другое колдовство.
   Ниже палочек на отдельной полке лежали ее кольцо Леди великого дома, зачарованный графский перстень и, разбитые вдребезги или сожженные в бою защитные артефакты: кольца, серьги и кулон.
   И, наконец, на третьей, самой нижней полке лежали золотой ключик от сейфа в банке Гринготтс, стальной ключ от сейфа в Гномьем банке, работавшем в Цюрихе под крышей магловского банка Pictet, кредитные карты британских и американских банков и обгорелая чековая книжка банка Nordea. Кредитные карты были просрочены, чековая книжка - безвозвратно испорчена, а что лежит в ее сейфах в двух волшебных банках, Анна не знала, поскольку память отказывалась отвечать на эти и некоторые другие вопросы. Поэтому, собственно, она и наведалась в местное отделение банка Nordea и предполагала позже посетить так же Гномий банк в Цюрихе и Гринготтс в Лондоне.
   В принципе, пока ей вполне хватало того, что есть, у нее ведь были еще и сейфы в обоих ее замках, по эту и по ту сторону Завесы. А в сейфах лежали, где галеоны и сикли, а где фунты и доллары, а еще шведский паспорт и водительское удостоверение, выданные ей официальным порядком, и документы на недвижимость здесь, в Швеции, и там - в Туманном Альбионе. Кстати, эти дома тоже стоило бы посетить, особенно тот, в котором она постоянно жила с 1978 по 1981 год. Дом этот был спрятан в самом центре старого Лондона на Пэлл-Мэлл стрит. И Анна надеялась, что вещи, книги и документы, которые она найдет там, помогут ей понять, каким человеком была Анна Элисабет Готска-Энгельёэн, и что произошло с ней в ночь Хэллоуина 1981 года. Но все это были планы пусть и недалекого, но все-таки будущего, а сегодня ей предстоял первый "выход в свет". Анна собиралась посетить волшебный квартал в Стокгольме и прогуляться по городу в магловской его части, тем более что ей было жизненно необходимо обновить свой гардероб...
   "Что тут, скажешь! Женщины, они такие. Хотят, знаете ли, хорошо выглядеть!"
   Со времени последнего Хэллоуина прошло уже семь месяцев. Даже немного больше. И Борис Евгеньевич Евсеев безвозвратно исчез в утраченном Будущем Состоявшемся. Такого времени глагола не было даже в английском языке, но вот для Анны оно существовало, поскольку она когда-то жила там, в этом будущем состоявшемся. Но там она была одним человеком, а здесь - стала совсем другим. И теперь по прошествии времени и после всех перенесенных страданий, ничего в своей жизни она менять не собиралась. Ей было достаточно и того, что есть, и единственным пунктом, по которому она все еще никак не могла определиться, был секс.
   В своем далеком далеке Боря Евсеев был тем еще ходоком, чему способствовали сразу четыре фактора. Он был крупным парнем, высоким и широким, к тому же спортивным и довольно симпатичным. Это все - во-первых. А во-вторых, он был умным, веселым и разговорчивым, легко заговаривая до потери чувства самосохранения практически любую женщину, начиная с юных десятиклассниц и заканчивая сорокалетними докторами наук. Его любили все и в любом возрасте. К тому же, и это, в-третьих, он играл на гитаре, сочинял неплохие песни и, что самое главное, он был по-настоящему галантным кавалером. Красиво ухаживал и был внимателен и изобретателен в постели. И, наконец, четвертый фактор: Боря никогда не бедствовал, так уж счастливо сложилась его жизнь. Сначала его обеспечивал отец, занимавший при Советской Власти достаточно высокое положение, чтобы "выбить" для родного сына отдельную квартиру и купить ему первый автомобиль. А позже, Евсеев очень удачно женился. Не на деньгах, к слову, и не на писанной красавице. Его Катя в этом смысле была совершенно обыкновенной. Он на таких обычно и внимания не обращал, и тратить свое время на таких зря не хотел. Однако же срослось: он как раз защитил диссертацию по истории английских средневековых ересей, а она писала диссертацию по синтаксическому строю древнегерманского языка. Сошлись на истории и филологии, поженились и родили троих детей, но, как вскоре выяснилось, папаша у Кати оказался весьма ушлым мужичком. Первые кооперативы, частный бизнес, туда-сюда, и денег он молодым отстегивал, не скупясь. Его взорвали конкуренты в девяносто девятом, но к этому времени Евсеевы уже жили в Европе, и им опасаться было нечего. Ну, а когда Борис Евгеньевич получил кафедру в Имперском колледже Лондона, что для историка-медиевиста было верхом мечтаний, они навсегда перебрались в Англию, продав в России всю недвижимость, оставшуюся от Катиного отца, и все его доли в разных хитрых бизнесах. Дешевле, чем они стоили, но зато мирно. Без стрельбы и взрывов, которых, к слову сказать, Евсееву хватило еще в Афгане, куда он загремел по глупости в девятнадцать лет. Служил сержантом в мотострелковом полку и говна съел достаточно, чтобы больше к этому не возвращаться.
   В общем, жил Евсеев весело, женщин имел - во множественном числе, - и до женитьбы, и после. Жена, скорее всего, знала, о его походах налево, но никогда этот вопрос не поднимала и претензий не озвучивала. Но дело не в ней, а в нем. У него было много очень разных и, большей частью, красивых женщин. Но такой красавицы, как Анна Элисабет Готска-Энгельёэн, не было ни у него, ни у кого-либо другого из его многочисленных знакомых. Такие дивы жили в совсем ином мире, куда он, по понятным причинам, допуска не имел. И, глядя иногда на себя в зеркало, - особенно в первые пару месяцев своей новой жизни, - он отмечал практически машинально, что многое бы отдал, чтобы быть вместе с такой девушкой. Думал он так, пока еще сохранялись хотя бы минимальные ассоциации с его прошлой мужественностью, и Анна позже, что характерно, думала иногда о себе практически в тех же терминах. Возможно, это указывало на то, что она изначально западала только на девочек, но Анна, как достаточно быстро выяснилось, сама давным-давно девочкой не являлась. Было в ее арсенале такое заклинание, впервые опробованное как раз на самой себе. И выяснилось по результатам этого "камлания", что девственность Анна потеряла в пятнадцать лет, и произошло это естественным путем и без намека на насилие. И вот теперь, все это вместе взятое буквально мешало ей нормально жить и получать от этой жизни удовольствие.
   Она давно уже стала женщиной во всех своих проявлениях, но о сексе с мужчинами, по-прежнему, не могло быть и речи. Психологический барьер, и все об этом. Однако, не имея возможности заняться любовью с каким-нибудь парнем, она, честно сказать, боялась, что с женщинами у нее тоже не получится, поскольку она этого просто не умеет. Но хотеть-то ей хотелось, да еще как. Организм молодой, здоровый, магия едва не переливается через край, и тоже, следует отметить, довольно сильно толкает на подвиги. Поэтому, собственно, отправляясь на шопинг, Анна все-таки имела в виду и такую опцию, как случайный секс с какой-нибудь подходящей девушкой...
  
   Глава 2. О сколько нам открытий чудных...
   До Швейцарии, а конкретно до Женевы, она добралась с помощью порт-ключа, приобретенного в волшебном бюро путешествий в Тролльхольме - волшебном квартале в Осло. Переход оказался довольно неприятным, потому что над Центральными Альпами и Швейцарским плато бушевала гроза. К сожалению, Анна узнала об этом, только прибыв на место назначения - в зал аппарации Женевского железнодорожного вокзала. Там, ошалело глянув на чиновника транспортного управления, она опрометью бросилась в дамскую комнату, где ее сначала стошнило, а потом пронесло. Так что, пришлось задержаться на вокзале, - благо он представлял собой довольно большой торговый центр, - и, засев в первом попавшемся на глаза кафе, полчаса успокаивать нервы крепким черным кофе и киршем. И кстати о нем. Кто сказал, что немцы разбираются в алкоголе? Реклама рекламой, но дорогой киршвассер, - а она взяла лучший из тех, что был, - оказался тем еще дерьмом. Впрочем, задачу свою эта вишневая самогонка выполнила на ура. Кофеин и алкоголь позволили довольно быстро справиться с унизительной слабостью, и начать наконец путешествие с чистого листа.
   В Женеве Анна задержалась всего на два дня. Смотреть там оказалось не на что, волшебной улицы не было и в помине, так что большую часть времени она провела, перемещаясь из одного бутика в другой, прикупив по случаю кое-что из одежды и обуви и приобретя милые, но без выпендрежа часики фирмы Breguet. Остальное время она просиживала на веранде ресторана, расположенного на крыше ее отеля, и наслаждалась видом на Женевское озеро. Ну это только так называется "сидела и смотрела". На самом деле, она повторяла в уме формулы высшей трансфигурации и вспоминала особенно заковыристые рунные цепочки. Занятие это было полезным вдвойне. Оно тренировало память и облегчало доступ к инструментам колдовства, и кроме того, повторяя известное, она иногда натыкалась на "забытое", и тогда, - не всегда, но часто, - память подбрасывала ей очередной кусочек недоступных ей еще минуту назад знаний. Если бы не мешали мужики, которых тянуло к ней как пираний на кровь, все было бы просто замечательно. Но лощеные красавцы и богатые старички отчего-то решили, что могут ее хоть чем-нибудь удивить или, на худой конец, заинтересовать. Раздражало это ужасно, но воленс-ноленс приходилось терпеть. Не ходить же теперь из-за этих козлов в парандже! Но, слава богу, отбрехалась и вскоре, взяв на прокат довольно приличный мерседес, отправилась своим ходом в Цюрих.
   Ехала, не торопясь, наслаждаясь пейзажами, осматривая достопримечательности и угощаясь вкусностями в местных швейцарских ресторанчиках. Тем не менее, до Цюриха добралась быстро, и уже вечером того же дня вселилась в очередной отель, в который уже раз удивив обслугу тем, что путешествует налегке. И то сказать, один не слишком большой чемодан и кожаный баул среднего размера - никак недостаточный багаж для женщины ее класса. Знали бы сотрудники отеля, что и эти два предмета она таскает за собой только для вида, поскольку в ее дамской сумочке с чарами расширения и облегчения веса спрятать можно содержимое даже не одного, а нескольких платяных шкафов. Однако все это были пустяки, о которых она думала, попросту заговаривая себе зубы. На следующий день ей предстояли две, а возможно, даже три достаточно серьезные встречи. В девять часов утра ее ждал в своем кабинете господин Шебест - заместитель управляющего цюрихским отделением банка Pictet, а в двенадцать ровно должна была состояться встреча с кем-то из управляющих Гномьего банка. Третья же встреча целиком и полностью зависела от осведомленности и доброй воли немца и гнома или, может быть, обоих. Ведь кто-то из них мог знать частного поверенного ее семьи.
   К сожалению, Анна знала только о том, что в Цюрихе находится некая адвокатская контора, которая издавна занимается делами графов Готска-Энгельёэн. Однако ни названия этой фирмы, ни фамилии частного поверенного, с которым имел дело ее отец, она так и не вспомнила. Не исключено, что и не знала. А единственным указанием на существование такого человека являлось письмо, найденное Анной в сейфе внутреннего замка. Письмо было коротким и очень личным. Его автор соболезновал "дорогому Карлу" в связи со смертью "графини Элеоноры" и упоминал уже в самом конце своего послания, что "дело о наследстве затягивается, но имеет хорошие перспективы". Увы, но дружеский характер письма был подкреплен тем, что автор подписался одним лишь именем - "всегда твой, Антон", не указав ни фамилии, ни титула, ни любых других деталей. Карлом звали отца Анны, и он был убит восемь лет назад. Обстоятельства его смерти ей предстояло еще выяснить, - сама она этого не помнила, - и это тоже было вопросом, который она хотела бы обсудить с этим неизвестным ей Антоном. Мать Анны - Леди Элеонора графиня Готска-Энгельёэн умерла за год до смерти отца. Девять лет - это конечно большой срок, но оставалась надежда, что адвокатская контора все еще существует, и там смогут ответить хотя бы на некоторые из интересующих Анну вопросов.
   Итак, тот день начался с визита в банк Pictet. Анну там уже ждали, поскольку встреча была организованна заранее, и сразу же проводили в кабинет господина Шебеста, оказавшегося на поверку высоким поджарым стариком с бледным, изрезанным морщинами лицом, белоснежной шевелюрой и внимательными голубыми глазами.
   - Прошу вас, Леди Анна, - пригласил он ее, указав на кресло для посетителей. - Проходите, садитесь. Душевно рад с вами познакомиться.
   Тем не менее, руку ей не поцеловал. Только кивнул уважительно, и все.
   - Как я писала вам ранее, гер Шебест, - медленно и внятно на хорошем немецком языке начала Анна, - я хотела бы получить полный отчет о моих финансах. До последнего времени я не занималась делами семьи, но теперь, встав во главе рода и повзрослев, мне все-таки придется это сделать.
   - Что ж, - кивнул старик. - Ваши бумаги подготовлены. Желаете просмотреть их прямо сейчас?
   Анна желала, и поэтому следующие сорок минут, - две сигареты и чашечка кофе, - изучала подборку документов, собранных в папку коричневой кожи с названием банка, теснённым золотом в правом верхнем углу. Из банковских распечаток и пояснений к ним Анна узнала, что на счетах банка Pictet депонировано девятнадцать миллионов семьсот сорок пять тысяч триста двадцать один доллар США. Все эти деньги, - кроме ста пятидесяти тысяч, которые по распоряжению ее отца всегда оставались доступными, - вложены в ценные бумаги средней доходности.
   - Отлично! - подытожила Анна свои изыскания. - Но я хотела бы внести некоторые изменения.
   - Слушаю вас, - сразу же насторожился гер Шебест.
   - Я хотела бы изменить мой инвестиционный портфель. Все деньги следует по мере возможности, - полагаю, это потребует некоторого времени, - перевести в равных долях в акции трех компаний: финской Nokia и американских Apple и Hewlett-Packard.
   - Вы уверены, Леди Анна? - пожевав губами, уточнил старик.
   - Вполне.
   - Что ж, - сказал он, делая запись в свой блокнот, - в ближайшие семьдесят два часа вы получите соответствующим образом оформленные бумаги, касающиеся вашего инвестиционного портфеля. Куда их выслать?
   - Я остановилась в отеле Widder.
   - Что-то еще?
   - Да, - кивнула Анна. - Мне нужны чековые книжки и кредитно-расчетная карта.
   - Мы выдаем "BankAmericard". Это вас устроит?
   - Вполне, - подтвердила Анна свое согласие. - Пусть доставят их мне прямо в отель.
   - Разумеется, - позволил себе аккуратную улыбку банкир.
   - И еще один вопрос.
   - Прошу вас, Леди Анна.
   - Мне нужны координаты одного адвоката, с которым работал мой отец. Его зовут Антон... - она щелкнула пальцами, как если бы забыла вдруг фамилию юриста.
   - Фон Шух, - подсказал гер Шебест, ничуть этому не удивившись.
   - Точно! - улыбнулась Анна. - Антон фон Шух. Так вы можете сообщить мне его адрес и номер телефона?
   - Разумеется, госпожа графиня. Один момент. - И банкир открыл свою картотеку.
   - Вот, - кивнул он какой-то своей мысли. - Еще момент.
   Старик взял Паркер с золотым пером и быстро записал адрес и телефон фон Шуха на белой картонке размером с визитную карточку.
   - Вот, прошу вас!
   - Спасибо.
   - Если это все, - встал банкир, - то вы могли бы обновить код доступа к своему сейфу. Или вы хотите оставить прежний?
   Анна про сейф в банке Pictet ничего не знала. Не вспомнила и сейчас после подсказки.
   - Пожалуй, я последую вашему совету, - чуть улыбнулась она.
   - Тогда, я сейчас же вызову одного из наших служащих, - сообщил ей банкир, - он все оформит и, если пожелаете, проводит вас к сейфу.
   Разумеется, она пожелала. Любопытно же, в самом деле, что там хранится в банковской ячейке. Однако ничего особенно интересного она там не нашла. Французский револьвер в наплечной кобуре. Австрийский паспорт отца - вроде бы, подлинный, но Анна так и не вспомнила, какое отношение имел Карл Готска-Энгельёэн к Австрийской Республике. Еще в ячейке лежала тоненькая пачка американских долларов, - семь стодолларовых банкнот, - и три кожаных мешочка с волшебными деньгами: по тысяче галеонов в каждом. Анна минут пять рассматривала свалившееся на нее богатство, но, в конце концов, взяла только один из кошельков с галеонами. Ей предстояло еще ехать в Лондон, и она не знала пока, как скоро по приезде она обратится в Гринготтс и обратится ли туда вообще. Так что, тысяча галеонов на первый случай лишними явно не будут.
   Из банка она вышла ровно через полтора часа после того, как в него вошла. Принципиальные решения принимал, разумеется, старший в командной цепочке, но оформлением конкретных бумаг - при всем уважении к непростому клиенту, - занимались уже менеджеры среднего звена. Один из них и мотал Анне нервы едва ли не битый час. Устать не устала, но швейцарский выползок качественно испортил ей настроение. Боевые маги - люди весьма темпераментные, быстрые и решительные. И, хотя они умеют держать лицо, необходимость проявлять сдержанность страшно их раздражает. Анна в этом смысле тоже отнюдь не исключение из правил. Однако она хорошо понимала, что это не лучшая идея - идти на встречу с гномьим банкиром с разгулявшимися нервами. Поэтому первым делом отправилась в кондитерскую, где съела одно за другим три великолепных пирожных, выпила большую чашку кофе по-венски и выкурила сигаретку под крошечную дозу приличного коньяка. В планах было так же прогуляться по близлежащим улицам, но Анна решила, что ковать железо надо пока горячо. Поэтому прямо из кондитерской она позвонила по телефону, который ей любезно записал на карточке гер Шебест.
   Понятное дело, что ответила ей секретарша, которая была, видно, выдрессирована блюсти интересы хозяев до полного обезличивания, однако, когда Анна представилась полным именем, не забыв присовокупить еще и титул, дела пошли живее. И еще через пять минут трубку взял сам Антон фон Шух.
   - Вы Анна - дочь Карла? - спросил он с явным недоверием, сквозившим в его голосе.
   - Да, господин фон Шух, - несколько удивилась его вопросу Анна. - Это именно так. Я Анна Элисабет Готска-Энгельёэн.
   - Вы в Цюрихе?
   - Именно так.
   - Когда вы сможете посетить мой офис?
   Как-то очень быстро. По-деловому, но в то же время быстро. Делаются ли так дела в Швейцарии?
   "Мы куда-то торопимся? - спросила она себя. - Или этот Антон просто не мог ни с кем связаться? В особенности со мной... Пять лет - немалый срок, а у него, видно, что-то срочное".
   Это было возможно, так как в основной ветви рода в живых оставалась одна лишь Анна. Было еще несколько боковых, но очень дальних ветвей. Живых ветвей, если быть точным в деталях. Мертвых было куда больше. Однако, Анна, похоже, никого из этих людей лично не знала. Впрочем, претендовать на титул и имущество они могли лишь в отсутствии завещания и в наличии недвусмысленных доказательств пресечения основной линии. Но тела Анны никто ведь не видел и, значит, им оставалось лишь ждать, когда можно будет объявить ее мертвой по решению суда. А это, насколько понимала Анна суть вопроса, та еще морока, что в магловском мире, что в волшебном.
   "А кстати! Есть ли среди моих родственников маги?" - Вопрос непраздный. Можно сказать, критический, поскольку в нынешних обстоятельствах пара-другая лояльных Леди рода родственников могла бы быть весьма полезной. Все-таки, когда семья состоит из одного человека, - пусть он даже сильный маг и все такое, - выглядит это, прямо сказать, жалко.
   "Надо размножаться... Вот только как? Интересно, ЭКО уже изобрели или все еще телепаются?"
   - В двенадцать у меня назначена важная встреча, - ответила Анна на приглашение. - Даже если беседа затянется, то не более, чем на два часа. 14.30 вас устроит?
  

***

   Встреча с Келмиром Стронгбрэйдом - управляющим цюрихского отделения Гномьего банка не принесла ничего неожиданного. У Анны в банке действительно имелся свой сейф. Вернее, это был их общий с отцом сейф, который перешел к ней по наследству сразу же после гибели Карла Готска-Энгельёэн. Но она, как выяснилось из разговора с управляющим, хоть и имела на руках железный ключ, сама сюда раньше ни разу не наведывалась. Теперь это могло бы стать проблемой, но, к счастью, не стало. Завещание отца было недвусмысленно, так что введение Анны в наследство много времени не заняло. А наследство, следует сказать, оказалось немалым, хоть и предсказуемым. Чуть больше ста тысяч английских галеонов и триста тысяч золотых талеров, которые оказались несколько дороже английской волшебной валюты. Еще двести тысяч талеров крутились в гномьем бизнесе, являясь источником постоянных доходов. Но, поскольку сейф был сейчас полон, то по условиям договора с ее отцом, "лишние" деньги снова возвращались в оборот, принося прибыль и гномам, и графской семье. Вложены они были в несколько африканских шахт, оружейную мастерскую на Урале и в производство металлов, развернутое где-то в Сибири, и Анна не нашла причины что-нибудь в этом деле менять. Она лишь взяла, скорее по привычке, чем из необходимости, еще тысячу галеонов на непредвиденные расходы, но, в основном, ее интересовали сейчас не деньги, а семейное хранилище. Поскольку она нашла мало ценного в сейфе внутреннего замка, оставалась надежда, что искомое найдется именно у гномов. Так, на самом деле, и вышло. Хранилище буквально ломилось от собранных здесь невероятных сокровищ. Но Анну на данный момент привлекали не семейные реликвии, и не картины старых мастеров, не драгоценности, принадлежавшие двадцати поколениям ярлов и графов Готска-Энгельёэн, и не древние книги, большая часть из которых была запрещена министерствами магии большинства европейских стран. Ей нужны были боевые артефакты и соответствующие им зелья, и она все это нашла в гномьем сейфе. Пожалуй, она нашла даже больше, чем могла себе представить. Кроме защитных и боевых артефактов, Анна обнаружила в хранилище несколько ларцов с волшебными палочками. В одном ящичке лежали трофейные палочки, а в других шкатулках - палочки, оставшиеся ей от предков. Немного поколебавшись, Анна выбрала себе - в качестве запасной, - одну трофейную, доставшуюся ее пра-пра прабабке во время войны с датчанами, случившейся лет триста пятьдесят назад: двенадцать дюймов, эбен - "черное золото" и коготь грифона. А вот чего она действительно не ожидала найти, так это доспех Хьертримуль. Весь доспех ей был без нужды, чай не средневековье, но легкая и прочная мифриловая кольчуга, неплохо державшая, как говорят, рассекающие и пробивающие проклятья, наруч на левую руку и длинный боевой кинжал гномьей работы оказались очень даже кстати.
   "Еще бы костюм из драконьей кожи где-нибудь достать... Мечты, мечты... Сладкие мечты..."
   Костюм, сшитый из драконьей кожи, мог защитить от некоторых проклятий. Во всяком случае, те же режущие и рассекающие средней силы драконья кожа могла остановить, а это уже совсем немало. Особенно, если ведешь не дуэль и не бой один на один, а участвуешь в групповой схватке или в собачьей свалке... Маги, не обладающие большим резервом или достаточной мощью потока, предпочитают идти в такой бой в качестве свиты сильного колдуна, и бьют противника относительно слабыми проклятиями. В крайнем случае, чем-нибудь не слишком энергоемким средней силы. Просто чтобы измотать противника, отвлечь, перегрузить выставленные им щиты. Вот тут костюм из драконьей кожи был бы очень кстати.
   - Не знаете, где бы можно было приобрести костюм из драконьей кожи? - спросила она гнома, обслуживавшего теперь уже ее сейф и ее счета.
   - Можно узнать, - ничуть не удивившись вопросу степенно ответил гном.
   - То есть, несмотря на запрет, их все еще делают? - удивилась она, противореча самой себе. Если веришь в запреты и законы, зачем тогда спрашиваешь?
   - Делают, как не делать. За деньги все можно достать. - Такой ответ ей понравился, и она решила уточнить:
   - Сколько это может стоить?
   - Точно не скажу, - так же немногословно продолжил гном. - Давно этим не занимался. Но думаю, где-нибудь под пятьдесят тысяч талеров.
   Ну, что ж! Такой костюм - это же, как Ламборджини купить, дорого, но зато и вещь непростая.
   - Такую цену я потяну, - сказала она вслух. - А откуда, не скажите?
   - Я бы рекомендовал из Сибири. Оно, конечно, контрабанда, но зато и качество отменное. Зверюги у них водятся такие, аж страх берет. А мастера у русских всегда были отменные.
   - Ну тогда еще один вопрос, если позволите, - решила спросить Анна. - Не подскажите, у кого в Цюрихе можно купить боевые зелья?
   Зелья в контейнерах со стазисом в хранилище нашлись, но запас, как известно, карман не тянет.
   - Напишите список того, что вам требуется, - предложил гном. - Дня через два, максимум, через три заказ доставят вам прямо в отель. И не волнуйтесь, мы банк, мы своим именем дорожим. Все будет высшего качества. Но с наценкой в десять процентов.
   - Меня это устраивает, - кивнула Анна, доставая из кармана список. Она приготовила его заранее, собираясь пройтись позже по аптекам и лавкам зельеваров, но предполагая при этом, что все сразу достать не удастся. Как минимум, половина зелий, фигурировавших в ее списке, была запрещена к продаже подзаконными актами тех или иных министерств.
   - Вот, - протянула она гному четвертушку пергамента.
   Тот пробежался по списку быстрым, но внимательным взглядом, хекнул, но все же убрал пергамент в карман:
   - Достанем. Ждите. Доставка на дом...
   Что ж, день удался. Все у нее получилось, и это предвещало хорошие перспективы. И времени до встречи с адвокатом оставалось еще достаточно, чтобы зайти в кафе и перебить аппетит заварным кремом и горьким шоколадом. Так она и поступила, и правильно сделала, потому что, получив ударную дозу калорий и стимуляторов, содержащихся в шоколаде и кофе, на встречу с фон Шухом она пришла бодрой и полной сил.
   - Значит, вы действительно живы! - Антон фон Шух оказался небольшим, круглым и начисто лысым человечком, с лицом доброго сказочника и взглядом убийцы. И неспроста. Судя по тому, где в Цюрихе располагалась его контора и сколько в ней работало сотрудников, это было крайне доходное предприятие. Если же учесть, что речь идет не о ювелирах или часовых дел мастерах, а о частном поверенном, адвокатом фон Шух был более, чем успешным.
   - Как видите, - улыбнулась Анна. - А что были сомнения?
   - Вы исчезли пять лет назад, и с тех пор о вас не было никаких вестей... Ваша родня со стороны матери и представители младшей ветви Энгельёэн...
   "Вот еще нашлись Энгельёэны!" - возмутилась Анна, но вслух сказала нечто иное:
   - Они отдельная ветвь, - сочла необходимым уточнить Анна. - И к Энгельёэнам не имеют никакого отношения.
   - И тем не менее, - осторожно возразил ей мэтр фон Шух, - с точки зрения, как минимум, магловских законов, у них были бы кое-какие шансы. Не сразу, но лет через десять, когда они добились бы судебного решения о признании вас умершей...
   - Уточните, пожалуйста, значение термина "магловский"? - осторожно попросила насторожившаяся Анна.
   - Не волнуйтесь, - улыбнулся мужчина, - статут Секретности не нарушен. Я, видите ли, сквиб, и работаю по обе стороны Завесы. Часто это просто необходимо.
   - Многие ведут бизнес с маглами? - заинтересовалась Анна.
   - В этом вопросе все непросто, - объяснил адвокат. - Во-первых, есть волшебники, живущие среди маглов на постоянной основе. Некоторые из них весьма успешны по эту сторону Завесы. Но им иногда нужна помощь в проведении некоторых юридических процедур в мире волшебников.
   Об этой стороне жизни Анна как-то не задумывалась, но должна была признать, что в словах фон Шуха есть определенная логика.
   - А с противоположной стороны действуют маглорожденные и полукровки? - спросила она.
   - Разумеется, - кивнул мужчина. - Но бизнесы в мире маглов ведут и чистокровные. Например, Лорд Малфой в Британии и Лорд Малфуа, его дальний родственник, во Франции.
   - Забавно!
   - И не говорите!
   - И все-таки, - решила Анна вернуться к интересующей ее теме, - с чего взялись разговоры о моей смерти?
   - Разговоры, - грустно улыбнулся адвокат. - Если бы только разговоры.
   - Вот, почитайте, - протянул он ей ксерокопию книжной страницы, - специально для вас подготовил.
   "Бой в Годриковой впадине вечером 31 октября 1981 не зря называют Хэлоуинской резней, - Прочла Анна. - Министерство и общественность с легкой руки профессора Альбуса Дамблдора концентрируют все свое внимание на Мальчике-Который-Выжил и, разумеется, на Том-Кого-Нельзя-Называть, поскольку Темный Лорд был развоплощен именно в эту ночь. Однако, историки давно указывают на целый ряд противоречий, имеющих место в этом нарративе. По свидетельству немногих жителей Годриковой впадины, решившихся наблюдать, пусть даже издали, за развернувшейся схваткой, бой длился около двадцати или даже тридцати минут. Так что ни о каком внезапном нападении не может быть и речи, хотя следователи ДМП наверняка под давлением министра магии отказываются рассматривать эти свидетельства, считая их "субъективными" и "ложными". Тем не менее, профессор Помпилион Мур, проанализировавший все эти свидетельства (время, цвета заклятий и некоторые другие факторы), пришел к выводу, что бой длился не менее четверти часа и не более тридцати пяти минут. В нем, по мнению ученого, сошлись довольно значительные силы: от десяти до двадцати человек с каждой стороны, и обе стороны понесли чудовищные потери. Из списков живых одномоментно исчезли такие известные пожиратели смерти, как Нейтан Эспиналл и Питер Пимблетт, и такие герои сопротивления, как Анна Энгельёэн и Денни Годбир. В Аврорате на это возражают, что кроме останков самого Темного Лорда и мертвого тела Джеймса Поттера, на месте преступления не было найдено ни одного другого тела. Таким критикам неплохо бы вспомнить, что на тот момент и пожиратели смерти, и бойцы сопротивления из небезызвестного ордена Феникса усилиями министерства находились вне закона. И обычная практика обеих сторон заключалась в том, чтобы не оставлять на поле боя своих раненых и убитых..."
   Удивительно, но это было первое упоминание ее имени в связи с Хэллоуином 1981 года, которое она нашла. Здесь ее называли бойцом сопротивления и связывали ее предполагаемую гибель с боем у дома семьи Поттеров или даже в самом этом доме. Получается, она была членом ордена Феникса? Или просто захотела помочь... Кому? Судя по возрасту, она училась в Хогвартсе в одно время с Лили, Джеймсом и Сириусом. Может быть, не на Гриффиндоре, и, возможно, на год старше или младше, но они наверняка были знакомы. Иначе зачем бы ей вмешиваться в их дела? Но, если так, то из прочитанного следует, что погиб один лишь Джеймс. А что же Лили и Сириус? Что стало с ними?
   - Как видите, - сказала она вслух, возвращая прочитанный лист на стол адвоката, - слухи о моей смерти оказались несколько преувеличены.
   - Я тоже читал Марка Твена, но вопрос не в этом, а в том, что вы, судя по всему, о бое этом ничего не помните, а о том, что происходило в мире волшебников в течение следующих пяти лет, не знаете.
   - Это так, - кивнула Анна. - Глупо бы было оспаривать очевидное, но я надеюсь на вашу деликатность.
   - О, разумеется! - сразу же всполошился мэтр фон Шух. - О разглашении столь деликатной информации не может быть и речи! К тому же вы моя клиентка по определению, поскольку таково содержание договора, подписанного мной с вашим отцом. Вы можете быть абсолютно спокойны, Миледи, с моей стороны утечек не будет, но в этой связи я бы хотел дать вам несколько рекомендаций общего порядка. Как ваш адвокат и как добрый приятель вашего покойного батюшки.
   - Слушаю вас внимательно.
   - Тогда, самое очевидное. Если вы, миледи, не собираетесь закрыться в замке и вести уединенную жизнь, то скрыть потерю памяти вы не сможете. В самой потере памяти нет ничего ужасного или компрометирующего. Допустим, вы были тяжело ранены, и друзья вашего отца вывезли вас для лечения куда-нибудь на Восток. В Китай, в Корею или, быть может, в Южную Америку. Во всех этих местах есть целители, про которых ходит множество слухов, но вот достоверных сведений о них ни у кого нет. Вы не обязаны и не можете называть имена и точные географические ориентиры. Просто констатация факта: вы были тяжело ранены и долго лечились заграницей.
   - Звучит логично, - согласилась Анна. - Что дальше?
   А она чувствовала, не все так просто с ее "потерей памяти".
   - Наверное, невежливо говорить такое женщине, - продолжил между тем мэтр фон Шух, - тем более, такой молодой и красивой женщине, как вы, миледи. Однако шрам на вашем лице указывает на то, что к вам было применено темномагическое проклятие большой силы, иначе бы шрам с вашего прекрасного лица давно бы исчез. Не знаю, что произошло с вами на самом деле, и, если честно, не хочу знать. Меньше знаешь, как говорится, крепче спишь. Однако вы легко можете сослаться на это проклятие, как на источник ваших затруднений с памятью.
   - Но? - решила Анна ускорить процесс.
   - Но ваши враги могут использовать факт вашей частичной амнезии, чтобы поставить под сомнение вашу вменяемость и, соответственно, дееспособность.
   - Это было бы крайне неприятно, - согласилась Анна с адвокатом. - Что же делать?
   - Пройти освидетельствование по собственной инициативе.
   - Что это мне даст?
   - Справку о вашей нормальности.
   - Поможете? - вопрос напрашивался, и даже ответ на него был заранее известен, но она должна была спросить.
   - Естественно, - кивнул адвокат. - Как долго вы предполагаете пробыть в Цюрихе?
   - Я планировала не больше недели, - пожала Анна плечами, - но, если потребуется, я могу задержаться.
   - В этом нет необходимости, - отмахнулся мэтр фон Шух. - Через два дня устроим консилиум магловских врачей, а через пять - вас осмотрят целители из Базеля. И будут у вас две справки на все случаи жизни.
   - Благодарю вас, - улыбнулась Анна. - Вы действительно мэтр, и этим все сказано.
   Так все и обстояло. Она-то, умная такая, целый профессор в будущем прошедшем, о таком варианте развития событий даже не подумала. Ни легенду придумать нормальную, ни задницу понадежнее прикрыть. Не рассказывать же всем подряд о кровавом ритуале! А значит, нужно как-то объяснить, где она была и как оттуда вернулась. То же самое с вменяемостью и прочей медицинской мутью. Ей такое даже в голову не пришло!
   - Рад слышать, - улыбнулся в ответ мужчина. - Кстати, я распоряжусь, чтобы вам подготовили справку на всех ваших родственников. Всегда полезно знать, кто есть кто в вашем окружении.
   И опять он был прав. Ей самой кстати тоже не мешало бы заняться делом. Ведь кроме родственников есть еще и друзья. Как быть с ними? Тут вся надежда была на то, что она найдет свой лондонский дом и сможет в него войти. Там должны оставаться документы, письма... Да любая мелочь в ее положении может быть подарком судьбы!
   - Спасибо! - сказала она вслух. - Вы очень добры.
   - И это мы еще не перешли к главной теме нашей беседы, - хитро прищурился мэтр фон Шух.
   - О чем станем говорить? - спросила она, чтобы подарить собеседнику мгновение славы, поскольку догадывалась, он приберег для нее что-то совершенно особенное.
   - Мы начали работать над этим вопросом еще с вашим покойным батюшкой, - сделал грустное лицо ее собеседник, - но плодами победы воспользуетесь вы, его дочь.
   - Слушаю вас внимательно! - Кажется, она уже говорила эти слова, но не мешает и повторить. Люди и, в особенности, адвокаты, любят, когда их слушают. Тем более, внимательно.
   - Что ж, начнем, пожалуй, с вашей семьи, госпожа графиня. Готска-Энгельёэн - шведский род. Это все знают. А Энгельёэн - род норманнов. Это тоже все знают. Но вот, о чем никто ни разу не задумался. Энгельёэны неоднократно отметились в истории Англии. Один из ваших предков, Сигвад Энгельёэн по прозвищу Знающий Сны участвовал в походе Вильгельма Завоевателя и получил от него за доблесть и ум земли на востоке от Лондона. Земли эти за вашим родом не сохранились, но вот грамоты и патенты никуда не делись и спокойно лежат в вашем семейном сейфе в Гномьем банке.
   Правду сказать, Анна не успела пока разобраться со всем своим наследством, так что оставалось только поверить адвокату на слово.
   - Другой ваш предок Равн Энгельёэн по прозвищу Ворон ходил вместе с Эдуардом Вудстоком - Черным принцем в его походы во время столетней войны. И хотя сын Черного принца - король Англии Ричард II Бордоский не любил приятеля своего отца, он даровал Равну Энгельёэну баронский титул и земли рядом с Йорком. И снова же, ни земли, ни титул за вашим родом вроде бы не сохранились, но грамоты целыми и невредимыми хранятся в вашем сейфе, и их никто и никогда не подумал отменить или дезавуировать. Забыли, скорее всего. И так, миледи, еще три или четыре раза ваши предки отметились в истории Англии. Не буду утомлять вас неважными в данный момент подробностями, - все это есть в досье, которое я вам передам, - и сразу же перейду к сути дела. Пятнадцать лет назад я инициировал рассмотрение этого вопроса палатой лордов и самой королевой. Восемь месяцев назад решение наконец было принято. Анна графиня Готска-Энгельёэн получила британское гражданство, а графский род Готска-Энгельёэн официально включен в число британских аристократических родов.
   "Мило! - отметила Анна. - И к слову, как тут решаются вопросы с двойным гражданством?"
   - Воспользовавшись этим решением, мне удалось продавить в Визенгамоте и в британском Министерстве магии другое решение. Уже в течение двух месяцев, у вас, миледи, есть собственное место в Визенгамоте.
   "Не было печали..."
   - Что я буду с ним делать? - прямо спросила она мэтра фон Шуха.
   - Торговать своим голосом, - пожал он плечами. - Проталкивать угодные вам решения. Купаться в лучах славы. Дружить, если это можно назвать дружбой, с сильными мира сего.
   - С одним голосом в Визенгамоте? Да, там таких, как я...
   - Таких, как вы больше нет, - очень серьезно остановил разошедшуюся было Анну ее собеседник. - А что касается голосов, то у вас не один голос, Миледи, а целых три!
   - Откуда столько? - совершенно растерялась Анна.
   - Сейчас объясню, - улыбнулся адвокат. - А пока, давайте-ка я попрошу принести нам кофе и сок. Не знаю, как вы, а у меня уже в горле пересохло. - И, к слову, вы что предпочитаете, коньяк или виски?
   В общем, уже через минуту в руках у нее был бокал со старым ирландским односолодовым виски, и, пока мэтр фон Шух отдавал распоряжения, Анна закурила и попыталась утрясти в голове все те новости, которые вывалил на нее частный поверенный их рода.
   "Три места в Визенгамоте... Три! И официально английская графиня..."
   - Почему королева пошла нам навстречу? - спросила, обдумав некоторые обстоятельства.
   - По-видимому, ей понравилась идея иметь своего человека по обе стороны Завесы. Ну, и вы лично, миледи, пришлись ей по душе.
   - Я? - удивилась Анна. - Но я же, вроде как, умерла.
   - Если честно, я не хотел верить в вашу гибель, - тяжело вздохнул мужчина. - Это было бы крайне несправедливо. Хотя, послушайте, кто говорит все эти ужасные вещи? Самый отпетый циник и пройдоха мира юриспруденции. В общем, я решил не верить в вашу смерть и взял на себя смелость кое-что рассказать Ее Величеству, а также показать ей ваши фотографии. Должен сказать, она впечатлилась, но самое главное, она вас вспомнила. Вы бывали во дворце, в детстве. Играли с принцем Эндрю. Он вас тоже вспомнил.
   - Спасибо вам... Я даже не знаю, что сказать...
   - И не говорите! - остановил ее адвокат. - Вот пейте, ешьте, - сделал он широкий жест, как бы обводя рукой накрытый для приватной беседы столик. - Курите и слушайте. Осталось совсем немного.
   Он тоже смочил горло. Сначала пригубил бокал с минеральной водой, затем сделал осторожный глоток из бокала с виски.
   - Еще лет двадцать назад, ваш отец задумал получить права на пару выморочных родов. Денег там не было, библиотеки и имущество давно уже растащили все, кто только мог, но права на имя никто получить не смог. А мы смогли. Не сразу и не просто, но как раз четыре года назад к вам, миледи, перешли права на главенство в роду Эвенштайнов. Это немецкий, лучше сказать, прусский род волшебников. Не такой древний, как ваш, но все же официально основан в 1674 году. Но это так, приятная безделушка, потому что, спустя всего, полтора года к вам перешел не слишком громкий, но весьма важный титул главы магического рода Вильф. Вильфы были британским родом, жившим на протяжении почти трехсот лет в британских колониях, но несмотря на это им тоже принадлежит место в Визенгамоте.
   - Кто же стал третьей жертвой? - ухмыльнулась заинтригованная Анна.
   - Роули.
   - Роули... - как ни странно, Анна вспомнила сейчас, что в книге Роулинг был такой пожиратель смерти.
   "Дай бог памяти! Как же его звали? Торфинн Роули? Точно! Торфинн!"
   - Но у них же есть наследник, разве нет?
   - Имеете в виду Торфинна Роули?
   - Да, его.
   - В наследнике, собственно, и кроется подвох, - улыбнулся ей мэтр фон Шух. - Отец изгнал Торфинна из рода еще в 1978 году, когда обнаружил, что его сын позволил какому-то полукровке поставить на себя рабское клеймо. Он, я имею в виду, Гектора Роули умер три года назад, и сейчас в мире не осталось чистокровных Роули, кроме вас, миледи!
   - Когда это я успела стать Роули?
   - В день своего рождения.
   - Но каким образом? - захотела уточнить Анна.
   - У Дамокла Роули - второго министра магии Великобритании - было два сына. От старшего сына как раз и ведет свой род Торфинн Роули. Но вот младший сын министра сделал кое-что другое. В 1757 году он женился на наследнице Вильфов Джералдине и вошел в ее род, приняв ее фамилию.
   - То есть, - поняла наконец Анна, - получив титул главы рода Вильф, я получила право претендовать на род Роули?
   - Не претендовать, - еще шире улыбнулся ее собеседник. - Нет, Миледи. Вы уже стали Роули и, как таковая, получили еще одно место в Визенгамоте и вошли в число "Священных двадцать восемь".
   "Час от часу не легче! - искренно испугалась Анна. - Три места в Визенгамоте! Не убили раньше, добьют теперь!"
   - Даже не знаю, что сказать, - произнесла она вслух. - А вообще, у кого-нибудь в Англии есть три места в Визенгамоте?
   - В управлении есть, - кивнул собеседник. - У того же Альбуса Дамблдора в управлении пять или шесть голосов, считая голос Поттеров.
   "А голос Поттеров - это голос Гарри. - сообразила она. - Впрочем, зависит от того, жива ли Лили? Если жива, это какая-то новая история, а, если нет, то он у Дурслей, и я просто обязана ему помочь! Нефиг издеваться над ребенком, тем более, для общего блага! Радеешь за общее благо, так отчего ты не участвовал в том бою? Даже четверть часа боя - это достаточно времени, чтобы аппарировать и помочь своим людям!"
   Ее вдруг охватило чувство злости. Ну, почему, почему все радетели за общее благо всегда посылают умирать за него других?
   - Но вот таких, у кого были бы свои голоса, кроме вас, - продолжил между тем свой рассказ мэтр фон Шух, - сейчас нет. Лорд Малфой едва не стал обладателем двух голосов, но Визенгамот амнистировал Беллатрису Блэк, и у него это сорвалось.
   - Что? - не поверила она своим ушам. - Они амнистировали Беллатрису?
   Ну, что сказать. Это, разумеется, была совсем другая история. Совсем не та история, которую рассказала Джоан Роулинг. Но все равно! Беллатриса Лестрейдж? Как такое возможно?
   - Все не так однозначно, Леди Анна, - покачал головой ее частный поверенный.
   - Но она же убийца! - возмутилась Анна. - Садистка! Сумасшедшая сука! Пожирательница смерти!
   - Все не так однозначно, - повторил собеседник.
   - Расскажите? - спросила Анна, выпив все виски из бокала одним глотком.
   - Расскажу, - кивнул мужчина. - Вы только, пожалуйста, держите себя в руках. Там действительно все не так просто и однозначно, но, с другой стороны, это выдающийся юридический прецедент! Видите ли, осенью 1981 года, когда исчез Сами-Знаете-Кто, начались массовые аресты его клевретов и пособников. И Беллатриса Лестрейдж стояла в списке разыскиваемых преступников едва ли не первым номером. Однако арестовать ее не удалось. Она скрылась и ушла в подполье. Все попытки Аврората выйти на ее след не увенчались успехом. Ходили даже слухи, что она изменила внешность и покинула континент. Иди ищи ее теперь в Америке или Австралии, не говоря уже о Канаде. Но вот проходит два года, и весной 1984 года в Следственный отдел Департамента Магического Правопорядка обращается французский юрист мэтр Сюрте и кладет им на стол требование, поддержанное магическим судом первой инстанции города Ницца, открыть дело Беллатрисы Блэк заново и рассмотреть его в гласном порядке в присутствии общественности. Следователи и авроры возмущены, но мэтр Сюрте дает разъяснения по всем спорным вопросам, и они вынуждены согласиться. Дело в том, что в связи со смертью Рудольфуса Лестрейджа, - он был убит при попытке задержания, - Беллатриса официально обнародовала заявление о своем возвращении в род Блэк. И сделала она это именно в Ницце, где находится одно из владений семьи Блэк. Таким образом, согласно международным договорам Великобритании, решение суда первой инстанции города Ниццы становится обязательным к исполнению, тем более что речь идет о чисто процессуальном вопросе. Однако во время гласного обсуждения имеющихся обвинений, выясняется, что ни одно из них не подтверждено должным образом. Не опрошены свидетели или их нет вовсе, некоторые эпизоды описаны со слов каких-то левых "очевидцев", которые всего лишь озвучили циркулировавшие в то время в обществе слухи. В общем, из всех обвинений, в конце концов, остаются два: принадлежность к террористической организации, что подтверждается меткой Волан-де-Морта на ее левом предплечье (зафиксировано во время ее первого ареста в 1978 году), и нападение на семью авроров Алисы и Френка Лонгботтомов. Вот это последнее преступление действительно доказано. Ее видел в доме Лонгботтомов садовник, видели ее также домовые эльфы. Это уже серьезное преступление, ведь она вместе с братьями Лестрейдж и Барти Краучем Младшим запытала этих двух авроров до безумия. Начинаются прения сторон, и мэтр Сюрте выкладывает на стол свои козырные карты.
   Во-первых, он обращает внимание следователей на тот факт, что в доме в момент нападения находились не двое, а трое Лонгботтомов, и этот третий - сын Алисы и Френка Невилл Лонгботтом - остался жив и невредим, хотя у преступников были и время, и возможность убить ребенка. В течение той магической войны погибло много семей с детьми, а уж нападение Темного Лорда на ребенка Поттеров, вообще, стало едва ли не центральным эпизодом гражданской войны. Но в этом конкретном случае убийства не произошло. Дальше - больше. Прилагаются свидетельства домовых эльфов о том, что "женщина не делала хозяевам больно" и все время успокаивала плачущего ребенка. И, наконец, к делу приобщается заявление самой Беллатрисы, в котором она утверждает, что не хотела причинять вред Лонгботтомам, прежде всего, потому что это было бессмысленно. Война-то, считай, проиграна. А навредить ребенку она Лестрейджам не позволила, поскольку сама мать и готова за своего ребенка на все. Все присутствующие поражены, а мэтр Сюрте выкладывает еще один документ - справку, выданную мэрией Ниццы, о том, что у гражданки Блэк есть несовершеннолетняя дочь Вега Беллатриса Блэк, 1979 года рождения. И, чтобы закрыть тему, озвучивается обращение Леди Беллатрисы Блэк - последней живой наследницы Благороднейшего и древнейшего семейства Блэков - о том, что она раскаивается в своих юношеских заблуждениях и просит снисхождения. У некоторых из присутствующих чуть не случился инфаркт, но Визенгамот большинством в один голос амнистировал Беллатрису, и ее теперь было даже не обобрать. Она назначила наследницей Вегу, а дети, как известно, за отцов не отвечают. Так что конфискация имущества не состоялась, и Малфой лишился второго голоса в Визенгамоте.
   Правду сказать, переварить так сразу все обрушившиеся на нее новости, Анна не смогла. Потребовалось пять дней, чтобы успокоиться и утрясти все это в голове. Но оно и к лучшему. Сидеть на попе ровно, она все равно не умела, поэтому воспользовавшись местом и временем, она едва ли не каждый день ходила в Гномий банк. На час-два или на три-четыре - зависело от настроения, но ходила, как на работу, проведя в первом приближении ревизию собранных ее предками богатств и просмотрев наскоро доставшуюся ей библиотеку, на три четверти состоявшую из запрещенных к владению книг. Впрочем, запрещали министерства, а владели древние семьи, а эти два мира практически не пересекались. В общем, ей было чем заняться, пока привыкала к новой для себя реальности, в которой она член Визенгамота, владеющая в нем аж тремя голосами, и официально признанная английская аристократка. И дело даже не в титулах, а в том, что они означают практически. А на практике все эти "хорошести" означали, что Анне придется переселяться в Лондон на постоянной основе. Теперь никто, - ни королева, ни Визенгамот и Министерство, - не позволит ей бить баклуши, разъезжая по заграницам. Так что, дорога ее лежала теперь прямо в Лондон.
  
   Глава 3. Я вернулась в свой город...
   В Лондон Анна приехала по-магловски - на автомобиле. Правда, брала она его на прокат в Цюрихе, и ездить по лондонским улицам с левым рулем оказалось жутко неудобно. Поэтому, сдав в AVIS одну машину, она тут же взяла на прокат другую, но на этот раз правильную. Потом выбрала по справочнику приличную гостиницу в центре города и уже через час заселялась в снятый на неделю люкс. Вообще-то, она надеялась выяснить в Гринготтсе, где именно на Пэлл-Мэлл спрятан ее особнячок, или даже найти его самостоятельно методом тыка, просто походив ножками по тем местам. Но пока суд да дело решила жить в магловской части города. Здесь ей пока было куда комфортнее, чем в волшебных кварталах. Да и с девушками-маглами знакомиться было не в пример проще, чем с молодыми волшебницами. Ведьмы они такие: кто еще не замужем сильно пекутся о своей репутации, чтобы все-таки найти подходящего мужчину. А сексуальная революция, с которой Анна впервые столкнулась еще в своей родной Швеции, до волшебников, кажется, еще не добралась.
   "У них на дворе все еще восемнадцатый век, - усмехнулась она, выбирая, чтобы такое надеть этим вечером, - а у нас уже двадцатый! Пожалуй, вот это!"
   "Этим" оказалась довольно узкая серая в клеточку юбка, заканчивавшаяся на пядь выше коленей, темно-синяя блузка и черная кожаная куртка-косуха. Наряд завершали плотные темные колготки и туфли на высоком каблуке. Единственное, что выбивалось из модного стиля - это толстая коса, которую Анна уложила на голову короной.
   "Красавица! - улыбнулась она себе в зеркале. - Глаз не оторвать!"
   - Что ж, - сказала уже вслух, вкладывая свою трофейно-резервную палочку в кобуру, вшитую во внутренний карман куртки, - пойдем-ка, Анника, себя покажем, на других посмотрим.
   Погода стояла не по-летнему прохладная, а к вечеру еще похолодало, так что ее наряд оказался в самый раз. Дождя, к счастью, не было, и Анна отправилась путешествовать пешком. При ее натренированности и магической силе ходьба на восьмисантиметровых каблуках не утомляла, но зато она сейчас была едва ли не выше всех на улице, и мужчин, и уж, тем более, женщин. Метр восемьдесят два ее собственного роста, плюс восемь - каблуки и довольно высокая корона, сложенная из плотно сплетенных светло-русых с серебристым оттенком прядей. Девочка - великан, да и только.
   "Осталось найти себе Дюймовочку..." - отметила мимоходом, сворачивая с одной улицы на другую.
   Нынешний Лондон ей понравился. Наверное, все дело в том, что она смотрела на него глазами юности, а не зрелости, и интересовали ее, соответственно, совсем иные вещи, чем те, которые могут привлечь внимание немолодого профессора-историка. Она даже задумалась над тем, не зайти ли ей по случаю в какой-нибудь театр, которых вокруг площади Пикадилли было более, чем достаточно. "Можно даже сходить на стриптиз-шоу..." Но потом решила, что провести свой первый вечер в Лондоне можно куда интереснее.
   Она зашла в хороший ресторан и с аппетитом пообедала, - магия, как известно, съедает массу калорий, - а затем, прогуливаясь без какой-либо определенной цели, наткнулась на клуб, в котором играли джазовую музыку. Это было не очень современно, - одним словом, не Диско, - но зато понравилось ей самой. И музыка, - ну, кто же не любит классический джаз, - и особая клубная атмосфера, и, как ни странно, отличный двадцатилетний односолодовый виски в баре. Анна взяла сразу двойную порцию, чтобы не напрягать официантку дважды, и, устроившись за столиком, стала слушать довольно-таки приличный местный квинтет.
   Виски как-то незаметно ушел в вечность и, перехватив официантку, Анна попросила повторить. Потом закурила, пригубила новую порцию пятидесятиградусного "Dalmore" и вдруг ощутила на себе чужой взгляд. Взгляд этот не был агрессивным или просто опасным, а скорее, казался заинтересованным, и тогда Анна попыталась понять, не глядя, кто это такой на нее пялится. В смысле, мужчина это или женщина? Выходило, что, скорее всего, женщина и при том молодая.
   "Уже неплохо!"
   Она чуть повернула голову и перехватила этот направленный на нее взгляд. Посмотрела девушке глаза в глаза, увидела, что они у нее серые, - такой фокус мог провернуть только сильный практикующий маг, - и распределив внимание, рассмотрела, наконец, интересантку во всех деталях. Действительно молодая. Хрупкая и чрезвычайно женственная. Черные, как вороново крыло, волосы, серые прозрачные глаза и изысканные линии лица, шеи и плеч.
   "Симпотяжка! - отметила Анна. - И тоже, небось, аристократка с таким-то лицом!"
   Она приподняла свой бокал, как бы салютуя незнакомке, и посмотрела на нее вопросительно, передав вопрос и взглядом, и выражением лица.
   Девушка ответила неуверенным кивком в сторону столика, который занимала Анна, и та утвердительно кивнула ей в ответ. Диалог, таким образом, состоялся, но решилась девушка не сразу. Поколебалась еще немного, - не для приличия, как поняла Анна, а по существу вопроса, - но, в конце концов, все-таки встала из-за своего стола и подошла к Анне.
   - Привет! - неуверенно улыбнулась незнакомка, которой на вид было лет семнадцать, а, может быть, и того меньше.
   - Привет! - ответно улыбнулась ей Анна и сразу же представилась:
   - Я Анна.
   - Адара.
   - Серьезно? - хмыкнула Анна. - Девственница или Эпсилон Большого Пса?
   Получилось двусмысленно, но так даже лучше. Честнее будет сразу же обозначить свои намерения, а не плести бессмысленные кружева.
   - Эпсилон, - чуть покраснев, пожала плечами девушка. - А почему сразу девственница?
   - Потому что по-арабски Адара означает "девственницы" во множественном числе.
   - Ты знаешь арабский язык? - удивилась Адара.
   - Весьма поверхностно, - призналась Анна. - Выучила как-то по случаю...
   - Садись, Адара, - сменила она тему, - и разреши мне тебя чем-нибудь угостить. Что будешь пить?
   - А что пьешь ты? - спросила девушка, присаживаясь к столу.
   - Виски, пятьдесят три процента алкоголя.
   - Сколько, сколько? - не поверила своим ушам Адара.
   "Неопытная... - отметила Анна. - Оно, вроде бы, и неплохо, но..."
   - Очень крепкий напиток, - сказала она вслух. - Крепкий, но вкусный. Хочешь попробовать?
   Это был уже второй толстый намек на возможное продолжение вечера. Все-таки пить из одного бокала - уже почти поцелуй.
   - А можно?
   - Было бы нельзя, я бы тебе не предложила, - усмехнулась Анна и вдруг забеспокоилась. - Ты извини, Адара, за вопрос. Тебе сколько лет?
   - Интересуешься на предмет возраста согласия? - улыбнулась ей девушка, пригубив виски. - Действительно вкусно. Мне семнадцать.
   - Учишься в школе? - поинтересовалась тогда Анна, одновременно показывая официантке, что Адара будет пить то же самое.
   - Как раз в июне закончила.
   - Что собираешься делать дальше?
   - Не знаю пока, - пожала изящными плечиками девушка. - Еще не решила. А ты? Ты чем занимаешься?
   - Прожигаю капиталы семьи. Предки копили, я трачу.
   В каком-то смысле все так и обстояло, но Анна понимала, что это неправильно, и, несмотря на свои странные обстоятельства, уже начала предпринимать первые, но отнюдь не робкие шаги к тому, чтобы это изменить. Деньги должны работать, состояние прибывать, а не убывать, и человеку, - даже магу и красивой женщине в придачу, - невместно проводить жизнь в пустой праздности.
   - Давно приехала? - спросила между тем Адара.
   - Сегодня днем, - усмехнулась Анна. - Чем я себя выдала?
   - Загаром, он у тебя не английский, - задумалась девушка. - Акцентом... Не знаю точно, но, по-моему, немецкий. Он у тебя то возникает, то пропадает. Когда пропадает, ты говоришь с оксфордским произношением, когда возникает... Что-то континентальное, но не славянское или французское. Скорее, все-таки немецкий... или что-то скандинавское...
   "Весьма наблюдательно! - "записала" Анна себе на память. - Загар у меня слабенький, освещение приглушено... Н-да... И слух музыкальный..."
   - Браво! - сказала она вслух. - Я действительно давно не была в Англии. Жила в Швеции, потом в Германии и немецкоязычных кантонах Швейцарии. Так что, все верно. И загар у меня альпийский, хотя я там специально не загорала.
   Удивительно, но факт, начиная с этих замечаний Адары, разговор оживился и потек, что называется, своим ходом. Слово за слово, улыбка на улыбку, намек-другой и, выйдя на улицу из клуба, Анна спросила:
   - Ко мне или к тебе?
   - Ко мне нельзя, - ничуть не удивившись вопросу, ответила девушка. - Я с родственниками живу. Не поймут.
   - Тогда, ко мне, - кивнула Анна. - Тут недалеко, я в отеле "Эксельсиор" остановилась.
   - Ну, я так и поняла, что ты при деньгах, - усмехнулась Адара, имея в виду цены в отелях класса "Эксельсиор". Впрочем, это не был намек на возможный заработок. Просто констатация факта, тем более что бриллианты на Адаре были самые что ни на есть настоящие и не из дешевых.
   - Я же сказала, что прожигаю родительские капиталы, - пожала она плечами.
   - Одна живешь?
   - Сама себе семья, - излишне мрачно ответила Анна.
   - Так сложилось, - добавила, чтобы разрядить возможное напряжение.
   - Так у тебя в Лондоне нет своего жилья? - в вопросе угадывался подтекст, но Анна не уловила, какой. Просто интерес или интерес "с продолжением"?
   - Есть, - усмехнулась своим мыслям Анна. - Но я не была там...
   Хотела сказать, больше пяти лет, но решила, что некоторые подробности лучше не озвучивать.
   - ...года три с гаком, - закончила она фразу. - Там, наверное, пыли по колено. Так что я лучше пока в гостинице поживу. Завтра схожу... или послезавтра. Посмотрю, что там и как, найму уборщиков, тогда и перееду.
   За разговором до отеля дошли довольно быстро, ускорились в лобби, а в коридоре, благо он был пуст, уже бежали. Ввалились в номер, уже целуясь, но разница в росте у них была такая, что, едва захлопнув за собой дверь, Анна подхватила Адару под зад и подняла к себе, чтобы целоваться было удобнее.
   По правде сказать, Анна пока так и не поняла, была ли она такой и раньше. Не осталось в ее памяти даже намека на эту тему. Но, поскольку в прошлой жизни, она спала исключительно с женщинами, то и в этой пошла той же проторенной дорожкой. Конечно, без члена - это выглядело и ощущалось несколько иначе, да и техника разнилась довольно-таки основательно, но зато Анна не могла не оценить некоторые особенности женского тела. Раньше она знала о них чисто теоретически, теперь же могла получать от этого море удовольствия. Эрогенные зоны, то да се... Однако и то правда, что до сих пор таких приключений у нее случилось всего несколько, и опыт у нее, соответственно, был практически никаким. Как получить удовлетворение, она, впрочем, знала, но вот испытать настоящую страсть пришлось ей сейчас впервые. Так "ударило" в голову и пах, что тормоза сорвало напрочь. Но Адару и саму, похоже, неслабо повело. Так что кувыркались они едва ли не до рассвета, покинув кровать только один раз, сразу после того, как схлынула первая волна. Тогда они вместе отправились в ванную комнату, но, если думали ограничиться одним лишь душем, то коренным образом ошибались, потому что джакузи - это тоже место пригодное для любви.
   В общем, порезвились на славу, но утром едва не поругались, хотя ни той, ни другой этого очевидным образом не хотелось.
   - Что это? - спросила Адара, проводя пальчиком вдоль шрама на лице Анны. - В смысле, откуда?
   - Да, знаешь, - вздохнула Анна, решив озвучить полуправду, предназначенную для маглов, хотя по поводу происхождения Адары у нее уже имелись определенные сомнения, - попала по молодости в одну заваруху, еле ноги унесла.
   - Ты волшебница, - прошептала тогда девушка.
   - Кто, прости? - якобы удивилась Анна.
   - Волшебница, - повторила Адара. - И не спорь! Я тоже волшебница, и на седьмом курсе брала спецкурс по военно-полевой колдомедицине. Так что я знаю, чем след от темного проклятия отличается от всех других шрамов. Это же "секо"?
   - Нет, - покачала головой Анна, понимая уже, что придуриваться и дальше не получится. Да и выглядит глупо. - Это "Хлыст Морганы".
   - Но... - наверное, девушка хотела озвучить известную банальность, что после "Хлыста Морганы" не выживают, но Анна ее опередила.
   - Покажи палочку! - приказала она.
   Ее собственная эбеновая палочка была уже в руке и направлена на Адару. Невербальное беспалочковое Акцио сработало безупречно, достав палочку из ножен, вшитых в косуху, брошенную второпях где-то возле входной двери.
   - Она в сумочке... - указала растерянная Адара на брошенную с вечера в кресло небольшую сумочку-кроссбоди.
   - Покажи, пожалуйста! - попросила Анна. - Только аккуратно! Держи руки на виду.
   - Х... хорошо...
   Адара медленно подошла к креслу и, взяв сумочку, открыла ее, держа на вытянутых руках. Палочка там действительно была, а еще там был знакомый жетон. Виден был только край, но память Анны на этот раз не стала артачиться и выдала развернутый ответ.
   - Какой отдел Аврората? - поинтересовалась, раз уж так вышло.
   - Я курсант-стажер...
   - Ладно! - решила Анна, опуская палочку. - Проехали! Но не могу, не сказать вам, курсант, что вы сели в лужу!
   - Да, не держи ты сумку! - напомнила Анна о смене императивов. - Если хочешь, можешь взять палочку в руку. Если так спокойнее будет.
   - Н... не надо, - Адару все еще потрясывало, но сумочку она закрыла и отправила обратно на кресло.
   - Без обид, Адара! - Поморщилась Анна, но, с другой стороны, и не сказать не могла, такие уроки обычно оплачиваются кровью. - Ты девочка внимательная, но неосторожная. Ты же не можешь знать, может быть я пожирательница смерти или темная с ног до головы. Шрамы мои ты рассмотрела еще ночью, и тогда же поняла, что тут неправильно. Так за каким же хером полезла выяснять отношения, не имея даже палочки под рукой.
   - Сглупила, - признала Адара. - Но, с другой стороны...
   - Что же у нас, с другой стороны, усмехнулась Анна, кладя палочку на кровать.
   - Чего мне боятся, - пожала плечами девушка. - У меня пол семьи пожиратели. Я у них, считай, своя.
   "Пол семьи пожиратели, - кивнула мысленно Анна. - И зовут Адара..."
   - Блэк, что ли? - спросила вслух.
   - Да, а как ты?..
   - Адара - вторая по яркости звезда после Сириуса, - объяснила Анна очевидное. - Но никак не могу понять, чья ты дочь. Вроде, не было у вас никого подходящего возраста.
   - Я поздний ребенок.
   - Это-то понятно, - отмахнулась Анна. - Но кто твоя мать?
   Из того, что она знала или "помнила", у Блэков просто не было ни одной подходящей по возрасту женщины. Правда, это другая история, но не до такой же степени!
   - Кассиопея Блэк, ну, то есть, не Блэк, конечно, а Розье...
   - Ничего не понимаю, - покрутила Анна головой.
   Ни про Кассиопею Блэк, ни про какого-то Розье, она ничего не знала. Но зато вспомнила сейчас. Сегодня память баловала ее уже во второй раз.
   - Твоя мама сестра Дореи Поттер?
   - Ну, вот они и родили себе куколок на старости лет, - дернула губой Адара. - Матери было уже к пятидесяти, когда на семейном совете решили, что Блэков стало слишком мало. Ей приказали, она, как верная дочь клана, не смогла сказать, нет. Выдали замуж за вдовца. У отца двое парней старше меня, но я с ними не знакома. Один сидит в Азкабане, а второй - то ли убит, то ли ушел в подполье, как моя кузина Белла.
   - Белла, насколько я знаю амнистирована.
   - Ну, а Эвана вряд ли когда-нибудь простят.
   - Понятно, - кивнула Анна. - Значит, ты Розье?
   - И да, и нет, - усмехнулась девушка. - Была Розье, но потом родители развелись, брак-то был договорной. И нас с матерью вернули в семью. Мать сразу же умотала во Францию, а меня подбросила Вальбурге. Так с тех пор там и живу, вроде как приемная дочь.
   - В доме на Гримо 12?
   - О, как! - удивилась Адара. - Ты знаешь мой адрес. Значит, ты своя?
   - Была своя, - вздохнула Анна. - Когда-то давно. Я же на Слизерине училась, всех знала, со всеми общалась.
   - Я тоже закончила Слизерин.
   - И подалась в авроры?
   - Ну, кто-то же должен обелить нашу фамилию, - пожала плечами девушка.
   - Один уже попробовал, - не без горечи припомнила Анна. - Теперь гниет в Азкабане.
   - Ты тоже думаешь, что Сириус невиновен? - разом всполошилась Адара.
   - Уверена!
   Но была ли она уверена? Это у Роулинг Сириус случайная жертва обстоятельств, но тут-то все случилось как-то иначе.
   За последние семь дней Анна просмотрела довольно много книг, которые так или иначе освещали события той магической войны. Были среди них официальные издания, одобренные министерством магии или Ученым советом Хогвартса, но были и другие, оппозиционные, выступавшие с критикой официальной линии, которую принято было называть "Концепцией Дамблдора". Эти в основном были изданы за рубежом. Однако устоявшейся картины случившегося у Анны так и не сложилось. Слишком много вопросов, слишком мало данных.
   - А ты кто, вообще? - нарушила ее размышления Адара.
   "Ну и что ей сказать? - Задумалась Анна. - Правду? Что ж, пусть будет правда".
   - Я Анна Энгельёэн.
   - Что?!
   Немая сцена длилась минуты три. Адара стояла перед ней с выпученными глазами и ничего не могла сказать. Только открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная на берег. Анна ее не торопила. Пусть переварит.
   - Но ты... - отмерла наконец Адара.
   - Умерла, - кивнула Анна. - А потом ожила. Но вот об этом в Аврорате рассказывать не надо. Не то, чтобы я кого-то боюсь. Мне бояться нечего, но опасения имеются.
   - Я не... - замотала головой Адара. - А Вальбурге и Беллатрисе можно рассказать?
   - Им можно, - разрешила Анна. - Тут вот какое дело. Я наследство получила. Случайно, не специально, но кое-кто может на меня за это обидеться.
   - Что за наследство?
   - Я стала главой рода Роули.
   - Роули? - переспросила Адара. - Умереть не встать! А Торфинн, тогда, как?
   - Из-за Торфинна все и вышло. Его отец изгнал из рода и вскоре после этого сам умер, и я осталась единственной наследницей по крови и магии.
   - Это точно надо Вальбурге рассказать, - хихикнула девушка. - Будет с тебя пылинки сдувать. Еще бы! Священные двадцать восемь, сколько их осталось-то?
   - Э... - сказала она вдруг, прерывая свой смех. - Мы еще встретимся или как?
   - Ты вечером занята? - спросила тогда Анна.
   Адара ей понравилась, и знакомство можно было продолжить. Вернее, стоило продолжить. А там, видно будет.
   - Это ответ?
   - А ты как думаешь?
   - Зайдешь за мной на Гримо?
   - Хочешь похвастаться? - улыбнулась Анна. - Не боишься, что тебя Вальбурга прибьет?
   - Волков бояться - в лес не ходить.
   - Как скажешь, - кивнула Анна. - Зайду в семь вечера. Не рано?
   - В самый раз!
  

***

   Проводив Адару, которая спешила на занятия в Аврорат, Анна отправилась улаживать свои дела. Она была даже рада, что удалось совместить приятное с полезным: прогуляться по Лондону с красивой девушкой и с утра пораньше заявиться в Министерство. Ей надо было зарегистрировать свое новое гражданство в Департаменте Магического Правопорядка, совмещавшего в себе функции магловского МВД и прокуратуры, и точно так же официально "застолбить", принадлежащие ей теперь голоса в Визенгамоте. Дело муторное, но необходимое, еще спасибо, что все эти организации находятся в одном здании, а не разбросаны, как у маглов, по всему городу. И первым делом, она направилась на третий этаж в Отдел Актов Гражданского Состояния ДМП. Там после получасового ожидания в приемной, - хорошо еще, что в ее сумочке лежала не одна только косметика, но и книги, - ее приняла чиновница средних лет, с которой они, по-видимому, в прошлом никогда не пересекались. Женщина приняла ее довольно вежливо, но с тем равнодушием, которое отличает профессиональных чиновников. Внимательно ознакомилась с предъявленными Анной документами, - а их было много, - вскинув в удивлении бровь, лишь когда дошла до патента на графский титул, и достаточно быстро оформила все необходимые бумаги, идущие в архив Министерства, внесла записи в три разных книги учета, и наконец выдала Анне тонкую серебряную карточку, являющуюся аналогом магловского удостоверения личности.
   - Я бы рекомендовала вам в обязательном порядке зайти так же в Следственный отдел, - сказала чиновница, протягивая Анне магический паспорт. - Пусть отметят у себя, что вы никак не связаны с Торфинном Роули. Иначе замучаетесь потом ходить на допросы. Он, знаете ли, в розыске, а это чревато. Легче дергать родственников, чем поймать преступника.
   Что ж, женщина оказалась по-настоящему хорошим чиновником. Скорее всего, она сделала это не по доброте душевной, а, полагая это правильным.
   - Благодарю вас, - ответила ей коротким поклоном Анна. - Вы очень любезны.
   - Я просто выполняю свою работу... - Сказано было все тем же ровным голосом, но Анне почудился отсвет гордости в карих глазах чиновницы.
   "Вот человек на своем месте", - не без удивления отметила она.
   - И все-таки спасибо, - сказала вслух, прежде чем покинуть кабинет. - Вы хороший человек.
   А вот немолодой мужчина, принявший ее в Следственном отделе, оказался тем еще говнюком. Промурыжил ее не меньше получаса, задавая множество совершенно не относящихся к делу вопросов. А всего-то и надо было, что внести короткую запись в Розыскной Лист Торфинна Роули и в его же следственное дело.
   "Сукин сын! - констатировала Анна, выходя из Департамента и направляясь в Визенгамот. - Тварь прокурорская!"
   Судя по всему, ее прежнее "Я" тоже не любило прокурорских, хотя Анна и понимала, что без них, к сожалению, не обойтись. Пока есть преступники, нужны и все эти люди: прокуроры, следователи и авроры. И кстати о них. Она как раз проходила через холл, по одну сторону которого располагался Следственный отдел ДМП, а по другую - Оперативный отдел Аврората, когда ее перехватил местный мачо. Этот сорт мужчин одинаков по обе стороны Статута Секретности. Магические донжуаны ничем, кроме одежды, не отличаются от магловских казанов. А иногда, как, например, в этом конкретном случае, и одеваются точно так же. Этот был одет в классические джинсы с подвернутыми краями брючин, темно-синюю рубашку без галстука, чуть более светлую джинсовую куртку и поверх нее в кожаную куртку с меховым воротником. И все это летом! Впрочем, обе куртки были расстегнуты, демонстрируя стильный кожаный ремень и закрепленные на нем жетон аврора и ножны с волшебной палочкой. Образ довершали темные очки и белые кроссовки.
   "Явно пересмотрел американских детективов, - мысленно усмехнулась Анна, смерив взглядом вставшего у нее на пути высокого широкоплечего блондина, - и косит теперь под одного из этих сержантов, лейтенантов или детективов. Сталлоне, Рассел и далее везде".
   - Постой красавица! - Это было лишнее, она и так уже остановилась.
   - Стою, что дальше? - хладнокровно ответила Анна, изображая снежную королеву.
   - Дальше ты скажешь мне, как тебя зовут, а я скажу тебе мое имя, и мы договоримся о свидании, - улыбнулся мужчина.
   Он был в достаточной мере красив, чтобы разбивать женские сердца, и, по-видимому, умел и любил это дело. И, наверное, будь она другим человеком, повелась бы на его нахальство, принимая его за уверенность в себе. И, может быть, пошла бы с ним на свидание, которое вполне могло бы завершиться "постельной сценой". Но ей он был неинтересен. Вот Адара задела какие-то струны ее души, а он нет. Да, бог бы с ней, с душой, он, в отличие от юной Блэк, даже обычного влечения у нее не вызывал.
   - Назовитесь! - потребовала она, не меняя, впрочем, несколько равнодушной интонации.
   - Гэри МакВи, мэм! - заулыбался бравый шотландец.
   - Так вот, Гэри МакВи, или ты сейчас отойдешь в сторону, и мы забудем этот досадный инцидент, или нет. И тогда это будет считаться нападением на члена Визенгамота.
   - Что-то не припомню такой красотки на министерских скамьях, - хохотнул аврор. - Я бы такую кралю не пропустил!
   "Еще и хам!"
   - А кто вам сказал, МакВи, что я представляю министерство?
   - Хочешь сказать, что ты глава великого дома? - продолжал веселиться мужчина.
   "Идиот! Но представим, что на моем месте стоит обычная девушка. Да та же Адара. Он ее конечно не изнасилует, но настроение испортит".
   - Я Леди Роули, сэр! - сказала она, поднимая руку и демонстрируя кольцо Лорда. - И я обещаю вам, что вы надолго забудете, как вообще выглядят женщины!
   Что ж, если следовать букве закона, нападение на члена Визенгамота - это срок. Закон суров, но, как говорили латиняне, dura Lex, sed Lex. Закон суров, но это Закон!
   Вот теперь, рассмотрев ее кольцо, он понял, что влип. Тюрьмой дело вряд ли закончится, - не те времена, - но неприятностей эта красавица может принести столько, что как бы не пришлось увольняться из Аврората.
   - Прошу прощения, миледи! Я был неправ. Я...
   - Договоримся так, - оборвала она его жалкий лепет. - Я не стану подавать официальную жалобу, но внесу описание инцидента в свой журнал члена Визенгамота. Попадетесь на хамском отношении к женщинам, и я дам ход делу. А проследить за вашими приключениями, я попрошу своего секретаря. Идет?
   Секретаря у нее не было, и о журнале-ежедневнике она знала пока только теоретически, но отчего бы не припугнуть дурака?
   - Не слышу ответа.
   - Благодарю вас, миледи! - заспешил МакВи. - Я исправлюсь! Вы можете быть уверены!
   - Что ж, посмотрим... С дороги!
   Если этот инцидент поможет хотя бы одной женщине, это уже будет победой. Сейчас на дворе восьмидесятые, и о равенстве полов можно говорить только теоретически. Что у маглов, что у магов миром правят мужчины.
   "Хотя у магов это не всегда очевидно", - вспомнила Анна о Вильгельмине Тафт и Миллисенте Багнолд. Ах, да! У маглов есть собственная Тэтчер!
   Больше ей никто не мешал, и она спокойно добралась до Секретариата Визенгамота. Здесь, правда, тоже случился инцидент, но совсем иного рода. Младшего секретаря, который должен был оформить ее бумаги, как нового члена Визенгамота, чуть удар не хватил, когда он увидел фамилию Роули. А у старшего секретаря случился-таки сердечный приступ, когда он понял, что эта молодая женщина владеет сразу тремя голосами. В общем, было весело. Хотя Анне, на самом деле, было не до смеха...
  

***

   Поход в Министерство Магии был необходим, но довольно сильно расстроил Анне нервы. Ну, не железная же она, в самом деле!
   "Бюрократы проклятые! - огрызалась она мысленно. - Недоумки! Крючкотворы недоделанные! Филистеры гребанные!"
   В общем, она бушевала в душе, но внешне держала марку. И раз уж так вышло, что она была в одном броске через камин от Косой аллеи, Анна решила сходить в кафе Флориана Фортескью. Ведь это все знают, нет лучше средства от печалей, - во всяком случае, для девушек, - чем хорошая порция мороженого. Бывшее ее "Я" ничего об этом кафе-мороженом не рассказывало, а другое "Я" знало о нем только из упоминаний в книжках про Гарри Поттера. И теперь у нее появилась возможность проверить, так ли хорошо то мороженое, которое делает этот Фортескью? И еще одно соображение, но тоже в строку. Посещение Министерства показало, что никто ее не помнит и в лицо не узнает, и, значит, она сможет без опасений прогуляться по волшебной улочке, поесть мороженного у Фортескью и выпить чашечку чая в чайной Розы Ли, и, наконец, зайти в книжный магазин "Флориш и Блоттс". В Европе, во всяком случае в Цюрихе, Страсбурге, Люксембурге и Брюсселе, через которые она проезжала по дороге в Англию, она не нашла достаточного числа книг, рассказывающих о Хэллоуине 1981 и о событиях, предшествовавших трагедии. Как и о том, впрочем, что происходило в магической Англии после поражения едва не захвативших власть пожирателей смерти. Так что у нее были большие планы на посещение книжного магазина. И, если бы не острое желание поскорее найти свой дом на Пэлл-Мэлл, она бы, пожалуй, и в Гринготтс сходила, раз уж выдалась возможность посетить Косую аллею.
   Однако, не даром говорится, что человек предполагает, а бог располагает. Увы, но все ее наполеоновские планы, не считая посещения кафе-мороженого, пошли коту под хвост. Едва она успела съесть первый шарик мороженого, которое, и в самом деле, оказалось просто замечательным, как ее окликнули. И это было плохо, потому что встречать старых знакомых ей категорически не хотелось. Но сделанного не воротишь, а ее, как назло, окликнул кто-то из своих, потому что назвать ее Анникой могла только близкая подруга. Анна даже сама себя так не называла, и в первый момент не поняла, что это обращаются именно к ней. Однако боевые маги - люди резкие и соображают быстро, а реагируют еще быстрее. Поэтому пауза не затянулась, и она обернулась к позвавшей ее женщине.
   Ну, что сказать? Это была подстава в полном смысле этого слова. Но остается вопрос, сколько должно случиться совпадений и случайных встреч, чтобы обрушить к чертовой матери теорию вероятности? Она еще и двух дней в Лондоне не пробыла, а уже успела переспать с "еще одной Блэк", познакомившись с ней совершенно случайно на магловской стороне Статута. А теперь еще и это.
   - Анника! - позвал ее женский голос. - Это же ты, Анника?
   И Анне пришлось реагировать. Она обернулась на голос и увидела буквально за соседним столиком рыжеволосую и зеленоглазую женщину, которая не могла быть никем иным, кроме Лили Поттер. Узнать ее было несложно, тем более что за столиком рядом с ней сидел Гарри Поттер собственной персоной. Черноволосый, зеленоглазый и в очках. Что еще? Стоящие дыбом волосы и зигзагообразный шрам на лбу? Они шли в комплекте со всем остальным. Так что, не перепутаешь.
   - Здравствуй, Лили! - чуть улыбнулась Анна. - Надо же, только вчера приехала, а уже встречаю знакомых.
   - Вообще-то, мы были подругами, разве нет?
   "Что ж, значит, еще и подруги".
   - Ну, мало ли, - сгладила Анна возникшую неловкость. - Давно не виделись. А ты теперь знаковая фигура.
   - Я знаковая?! - всплеснула руками весьма эмоциональная ведьма. - Я бесплатное приложение к нему! - кивнула она на мальчика. - Это вокруг него Дамблдор хороводы водит, а я всего лишь мать Мальчика-Который-Выжил!
   Судя по реакции мальчика, Гарри эта тема была неприятна, и, похоже, что мать поднимает ее довольно часто. Но он оказался хорошим ребенком. Сам промолчал и сидевшую рядом с ним маленькую девочку успокоил. Маленькие дети, - а девочке было от силы три года, - очень часто реагируют не на слова, которых обычно даже не понимают или не знают, а на интонации. А интонации Лили были недвусмысленны.
   - Давай, мы обсудим это как-нибудь потом, - предложила Анна. - А сейчас познакомь меня лучше с твоими детьми. Это Гарри, - улыбнулась она мальчику. - Я его почти не помню, но узнать несложно. А это у на кто такой красивый?
   - Это Виола! - улыбнулась сразу же успокоившаяся Лили. - Вай, познакомься с тетей Анной!
   - Называй меня просто Анной, Вай. И ты, Гарри, тоже.
   Дети смотрели на нее с интересом, но Виолу, похоже, пугал ее шрам. То, что ребенок сразу же увидел этот шрам о многом говорило. Врожденный целительский талант?
   "Возможно, но это зависит от того, кто ее отец, - решила Анна. - Джеймс здесь явно ни при чем. По датам не сходится..."
   - Гарри! Как я могла забыть! - снова вскинулась чрезвычайно эмоциональная женщина. - Гарри, милый, Анна твоя крестная!
   "Крестная - это мило. А крестный у нас кто? Неужели все-таки Сириус? Хорошая компания, ничего не скажешь".
   - Точно! - еще шире улыбнулась Анна. - Как здорово, что у меня есть такой замечательный крестник!
   "Не переигрывай, - напомнила она себе. - Не в театре!"
   - Очень приятно, мэм! - вежливо ответил Гарри.
   Он был хорошим ребенком, это чувствовалось во всем: в голосе, в выборе слов, в движениях и жестах.
   - Тебе больно? - неожиданно спросила девочка.
   - Нет, - покачала головой Анна. - Уже нет. Все прошло, милая, только след остался.
   - Плохое колдовство, - продолжила между тем Виола. - Ты почти умерла. А потом долго болела.
   "Ну, вот и легенда!"
   - Врожденный дар? - посмотрела она на Лили.
   - Да, по отцовской линии, - кивнула та.
   - Кто отец?
   - Питер Сметвик... Мы поженились три года назад...
   "И девочке почти три года, - отметила Анна. - По залету, что ли?"
   - Сметвик? - переспросила она. - Я помню в Мунго был кто-то с такой фамилией...
   - Это ты про Гиппократа Сметвика - старшего брата Питера, - объяснила Лили. - У Питера частная практика. Он редко консультирует в Мунго.
   - Значит, все в порядке? - осторожно поинтересовалась Анна. - Ты счастлива?
   - Счастлива ли я? - взглянула ей в глаза Лили. - Наверное, счастлива...
   - Нам надо поговорить наедине, - неожиданно сказала вполголоса, почти шепнула, приблизив лицо к лицу Анны.
   - Хорошо, - не стала спорить Анна. - Когда? Где?
   - Я приду к тебе домой, - предложила Лили. - Я помню адрес. Ты мне показывала.
   "Даже так? - удивилась Анна. - Значит, действительно дружили".
   И в самом деле, одно дело привести кого-нибудь к себе домой или открыть кому-то камин, и совсем другое - показать адрес. Такое доверие не просто так случается. Не на пустом месте. И, значит, Анна тогда действительно пошла спасать Лили и ее детей.
   - Дай мне пару дней, - попросила она. - Я только вчера приехала и еще не была дома. Живу в отеле...
   - Боишься возвращаться к прошлой жизни?
   Интересное предположение, и хорошо ложится в сюжет той истории, которую она собиралась рассказывать своим старым друзьям. И не только друзьям...
   - Я, вообще-то, ничего не боюсь! - Сказано холодно, но за холодом чувствуется второе дно. Вот только совсем не то, о котором подумала Лили, а ее собственная, настоящая история.
   - Боишься, - кивнула ей Лили, словно и не слышала возражений. - Ладно. Тогда, когда?
   - Сегодня вторник, - прикинула Анна, - давай встретимся в пятницу. Тебе в какое время удобно.
   - Хорошо бы с утра...
   - Часиков в десять? - предложила Анна.
   - Да, это мне подходит, - согласилась Лили. - Отвезу детей к бабушке с дедушкой и свободна.
   - К твоим? - совершенно очевидный вопрос.
   - Анника, ты что? - удивилась Лили. - Мои умерли еще в восьмидесятом.
   - Ну, извини, - пожала Анна плечами. - Это у меня случается.
   - Потом расскажу, - остановила она готовую засыпать ее вопросами Лили. - Все потом!
  

***

   Встреча с Лили заставила волноваться. Нет, Анна, разумеется, не боялась разоблачения. До такого никто в здравом уме и твердой памяти додуматься не сможет, потому что даже в волшебном мире существуют ограничения на чудо. Есть определенная внутренняя логика. А ее история противоречит всему, что считается логичным и возможным в мире магии. И тем не менее, разговор с Лили внес смятение в ее сердце. Слишком много новых фактов за один раз. Слишком много намеков на еще большее количество фактов. И за всем этим угадывается что-то еще, что не объяснить словами. В общем, она покинула кафе Фортескью в полном раздрае, и приводить себя в порядок пошла в магловский Лондон, где уж точно никого не встретишь, хотя с ее-то удачей? Но вот, что было хорошо по ту сторону Статута. Там было много баров, и в большинстве из них наливали даже днем. А ей сейчас нужно было выпить.
   В результате, уже после первого шота, она решила не возвращаться в гостиницу, - ей там нечего было сейчас делать, - а постараться закончить день так, как она изначально планировала. Поэтому сначала был бар. Потом - обед в ресторане. А затем она снова перешла в волшебный мир и хорошенько прошерстила Косую Аллею на предмет, чем бы поживиться. И нашла, разумеется, потому что кто ищет, тот и находит. Накупила уйму книг во "Флориш и Блоттс", а в букинистическом магазине "Книги из рук в руки" нашла подшивки "Ежедневного пророка" за 1979, 1980 и 1981 годы и несколько не подцензурных книг, изданных иммигрантами в Нидерландах и в Италии. И, наконец, порядком утомившись, посетила магазин "Твилфитт и Таттинг", где заказала три комплекта, являвшихся магическими вариациями не тему ее сегодняшнего наряда. А наряд этот был не просто так, а с историей.
   Как-то, месяца четыре назад, гуляя инкогнито по магловскому Стокгольму, Анна случайно наткнулась на магазин карнавальных костюмов. И там, в развалах всякой всячины, нашла настоящий шедевр в стиле "стимпанк". Белая рубашка с отложным воротником и рукавами-фонариками, черный кожаный корсет с декоративной шнуровкой и пышная юбка, открывающая лодыжки. Анна купила весь этот комплект, а потом отправилась в одну из дизайнерских мастерских и заказала себе примерно такие же вещи, но уже из нормальных материалов. Гипюровая рубашка с широким отложным воротником и плотными, шелковыми манжетами, в которые можно было бы вставлять запонки. Корсет из натуральной лайки и черная же, но несколько иного оттенка, чем корсет, расшитая красным узором юбка, под которую поддевались еще две чуть более длинные юбки, отделанные по подолу кружевами. К этому наряду прилагались высокие шнурованные сапожки на приличном каблуке и черный кожаный плащ, который в магловском мире смотрелся, как тонкое кожаное пальто необычного кроя, а в мире волшебников сильно напоминал мантию, какие носили боевые маги во время тридцатилетней войны. Сейчас, по случаю визита в Министерство, она была одета именно так, и это производило довольно сильное впечатление практически на всех встречных в обоих мирах. Мужчины заглядывались, женщины завидовали, так что, обсудив этот вопрос с самой собой, Анна решила не переодеваться, а пойти на свидание с Адарой, как есть.
  
   Глава 4. Дом, милый дом...
   Как и планировалось, вечер накануне Анна провела с Адарой. Однако ни Вальбургу, ни Беллатрису так и не встретила. Девушка вышла к ней на крыльцо, так что, если Анну кто и видел, то только через окна верхних этажей. Это сразу же подняло ей настроение, и они чудесно провели время, гуляя по магловскому Лондону, перекусив между делом в китайском ресторане и выпив эля в аутентичном ирландском пабе. В кино не пошли, но зато много разговаривали, благо подходящих тем нашлось немало. Впрочем, "разговаривали" неподходящее слово: Адара, в основном, рассказывала, - о себе, о семье, о школе, - Анна же большей частью слушала, но, кажется, это не мешало ни той, ни другой. А где-то ближе к полуночи они добрались наконец до отеля, и там, чего и следовало ожидать, у них случился качественный и невероятно чувственный секс. Однако на ночь Адара в отеле не осталась. Сослалась на то, что утром ей рано вставать, и что то, как она сейчас одета, не слишком соответствует дресс-коду тренировочных спаррингов, запланированных для курсантов Аврората на завтрашнее утро.
   - То есть, уже на сегодня, - взглянув на часы, развела руками девушка. - Поцелуйчики!
   Сказала, поцеловала в губы, - для чего Анне самой пришлось поднимать ее на уровень лица, - и аппарировала домой.
   Жалко, конечно, но никто никогда не получает всего, что хочет. Поэтому Анна расстраиваться из-за несовпадения ее желаний и жестокой реальности, не стала, а улеглась спать. И это было правильно, потому что она хорошо и качественно выспалась, позволив себе спать без ограничений, то есть до десяти часов утра. Да и затем не спешила. Привела себя в порядок, выпила кофе с круассаном и джемом, и пошла искать свой дом. Дело было чуть за полдень, погода стояла скверная, и все время накрапывал мелкий дождь. А она брела по улице Пэлл-Мэлл и искала признаки спрятанного под Фиделиусом дома. Шла и шла, пока не уперлась взглядом в расположенный на противоположной стороне улицы, как раз на углу с Ватерлоо стрит трехэтажный особнячок в раннегеоргианском стиле, про который ее капризная память соизволила сообщить: "Это он". И все, собственно: дом нашелся, а раз так, то и открылся, стоило лишь потянуть за ручку двери. Хозяйка пришла, что тут скажешь!
   - Хозяйка Анника вернулась! - Таким голосом и с таким чувством ликования вопят, кажется, только домовые эльфы. Никакой степенности и основательности, характерных для ниссе и, разумеется, никакого юмора и самоиронии. Сейчас она вспомнила, что английские домовики излишне суетливы, экзальтированны и чуть-что впадают в настоящую истерику. Впрочем, они такие же отличные работники, как и ниссе. И так же преданы своим хозяевам.
   - Хозяйка! Хозяйка!
   - Добрая хозяюшка Анника!
   В холле перед ней, как черт из табакерки, возникли три домовых эльфа, одетые в белоснежные и накрахмаленные едва ли не до хруста наволочки с гербом рода Готска-Энгельёэн, расположенным напротив сердца. Две домовушки и домовичок.
   Бара, Ран и Берси, - подсказала память.
   - Здравствуйте, мои дорогие! - искренно улыбнулась Анна. - Как вы тут?
   Она не знала, так ли общалась с домовиками прошлая Анна, но, учитывая преданность этих существ к своим хозяевам, - а хозяином являлся для них тот, к кому они были привязаны магически, - подвоха от них не ждала, как и раскрытия тайны личности. Они признали ее "Хозяйкой Анникой", значит ей и будут служить.
   - Мы ждали! - пропищала старушка Ран. - Дом сильный, магии много. Мы ждали.
   Ну, да, так и есть. В этом доме, насколько знала Анна из документов, предоставленных ей фон Шухом, не было своего алтарного зала. Не было алтарного камня, и, значит, не было подпитки от источника родовой магии. Но, с другой стороны, особняк Энгельёэнов - Энгельёэн-мэнор - являлся настоящим волшебным домом и служил представителям семьи без малого триста лет. За эти годы в нем творилось столько волшбы, что все здесь, - от фундамента до высокой крыши, - было буквально пропитано магией. Ран правильно сказала: дом был достаточно сильным, чтобы за пять или, скорее, шесть лет отсутствия хозяев, трое домовых эльфов не только не зачахли, но даже не впали в спячку. И это было просто замечательно, потому что, едва бросив взгляд на холл, Анна поняла, что за домом тщательно следили, и, значит, она пришла не в запаршивевшую берлогу, где пыль по колено и паутина висит обрывками старых кружев, а в нормальный хорошо обихоженный дом.
   - Что ж, - сказала она вслух, - пошли смотреть, что здесь и как.
   К ее удовольствию, неожиданно расщедрившаяся память выдала ей полный план особняка, не забыв уточнить некоторые весьма существенные детали: например, расположение арсенала, тайного хранилища и аппарационного пятна. С них Анна и начала осмотр дома. Поднялась на чердак и нашла там в самом дальнем углу "пятно экстренной аппарации" - место, откуда хозяева дома могли уйти порт-ключом или аппарацией даже при выставленном антиаппарационном щите. Эвакуатор был "взведен" и находился в рабочем состоянии, а рядом с ним стоял сундук с заранее собранным в нем всем необходимым на черный день. Эдакий "тревожный чемоданчик" волшебника.
   Анна не поленилась. Подняла крышку и, заглянув в закрома, обнаружила там несколько комплектов одежды, оружие, - запасную палочку, зачарованный кинжал гоблинской работы и снаряженный револьвер Энфилд !2 в наплечной кобуре, - запас зелий, "сухой паек" и деньги: пять кошельков с пятьюстами галеонами в каждом, кисет с серебряными сиклями и несколько банковских упаковок с британскими фунтами и американскими долларами. В общем, здесь было все, что могло пригодиться при внезапном бегстве. Заинтересовало и, пожалуй, даже насторожило Анну одно весьма странное для боевого мага вложение: в отдельном отсеке находился довольно объемистый рюкзак, набитый детской одеждой, игрушками и контейнерами с едой для очень маленького ребенка. Еда, как и специальные детские зелья, находилась под чарами стазиса, и, хотя хорошая мать не стала бы кормить малыша из запасов шестилетней давности, все было по-прежнему съедобно.
   "Итак, - подвела Анна итог своим исследованиям, - речь идет о девочке в возрасте от года до двух, плюс/минус пара месяцев. Вопрос, что это за ребенок, и отчего Анна готовилась к экстренной эвакуации именно с этой девочкой?"
   "Будем думать, - решила еще через минуту. - Будем искать!"
   Следующими в списке важнейших локаций значились "хранилище" и "арсенал". Оба помещения находились глубоко под фундаментом дома и попасть в них можно было только по потайной лестнице, начинавшейся в хозяйском кабинете. Поэтому, раз уж все равно надо было идти в кабинет, то именно с него Анна и решила начать.
   Она его не помнила, разумеется, и поэтому постояла минуту на пороге, переваривая первое впечатление. А оно, следует заметить, оказалось довольно-таки сильным. Просторное помещение с окном-эркером, отделанное темным полированным деревом. Мебель массивная, резная и тоже темная. И все это в классическом григорианском стиле. Из других приметных вещей, золоченая люстра и такие же настенные бра, - все под свечи, поскольку электричества в доме не могло быть по определению, - старинный глобус в бронзовом держателе, карта магической Британии на стене и множество книг в застекленных шкафах. Но особое внимание Анны привлекли довольно большой секретер и полукресло, установленные в нише эркера. На крышке секретера стоял массивный серебряный канделябр с оплывшими свечами в рожках, несколько ящичков были выдвинуты так словно хозяин торопливо разыскивал в них нечто важное, а на столешнице в беспорядке были брошены несколько бумаг и лежало недописанное письмо. Чернильница и перо прилагались.
   - Мы ничего здесь не трогали, хозяйка, - сообщила, между тем, домовичка. - Вы ведь не позволяете трогать ваши бумаги...
   Ну да, ну да. Разумеется, не трогали. Вытирали пыль и возвращали каждую вещь туда и так, где и как она лежала или стояла.
   - Скажи, Бара, - посмотрела она на домовичку, - в доме есть какая-нибудь еда? Кофе, чай, шоколад?
   - Ничего нет, хозяюшка Анника! - тут же забилось в истерике крошечное существо. - Простите нас! Мы не справились...
   - Хватит! - прикрикнула Анна, смутно "помнившая", что давать домовикам впадать в истерику, себе дороже. - Прекрати сейчас же. Отвечай на вопросы!
   - Бара ответит хозяюшке...
   - Без нежностей! - остановила ее Анна. - Договоры с лавками остаются в силе?
   Это была еще одна подсказка "памяти", и Анна была ей за это весьма признательна.
   - Не знаю, - буркнула в ответ явно обидевшаяся на нее домовичка. - Не спрашивали.
   - Так спросите! Пошли хотя бы Берси. Вот деньги...
   - Прошу прощения, хозяйка, - перебила ее Бара, - но мы из хозяйственных денег ни разу ни кната не взяли. Надобности не было. Есть в доме деньги.
   - Сколько? - уточнила Анна.
   - Семьдесят три галеона девять сиклей и пять кнатов.
   - Молодцы! Хвалю! Пусть, тогда, Берси наведается в лавки, и, если все договора в силе, пусть накупит еды, но главное - это кофе и горький шоколад. Лучше магловские, если есть, но на худой конец и волшебные сгодятся.
   - Будет исполнено!
   - Тогда, свободна!
   Анна отпустила домовушку и подошла к секретеру. Все свидетельствовало о том, что она покидала дом впопыхах, и, судя по всему, сюда уже не вернулась. Похоже, это случилось... И тут Анна увидела две вещи, которые не просто подкрепили ее догадку, а четко ответили на заданный ею вопрос. Во-первых, кроме шандала на секретере стоял замечательно сработанный перекидной календарь, так и оставшийся открытым на 31-м дне октября 1981 года. А во-вторых, имело место недописанное письмо. Писавшая его Анна успела только оформить "шапку" и написала всего несколько строк. Так вот "шапка". Там было четко записано "Энгельёэн-мэнор, 10.31.81".
   "Значит, все-таки тот самый день... Кто-нибудь послал мне Патронус?"
   Вопрос был чисто риторический, но "память" восприняла его в качестве фактического. Нужен был факт, и память выдала ответ. К ней явился огромный черный волкодав - грим, и это был Патронус Сириуса Блэка. Но, если это был Блэк...
   "Ничего не понимаю!"
   И в самом деле, если Блэк предатель, о чем говорится во всех без исключения книгах, описывающих войну с Тем-Кого-нельзя-Называть и нападение на дом Поттеров, зачем бы ему вызывать туда Патронусом такого сильного бойца, каким без сомнения считалась Анна? Незачем. Вернее, так, если бы там не вспыхнул бой, то такое приглашение можно было бы считать ловушкой. Но там шел бой, и логичнее было предположить, что Сириус вызвал подмогу. Однако в этом случае он должен был сам участвовать в схватке, вспыхнувшей в Годриковой впадине, и значит, он герой, а не предатель!
   Такое предположение хорошо согласовывалось с тем, что написала про него в своей книге Джоан Роулинг. Однако в книгах про Гарри Поттера подчеркивалось, что Сириус Блэк был обвинен по ошибке. Неудачное для него стечение обстоятельств и буйный нрав привели его в Азкабан.
   "Без вины виноватый, - покачала головой Анна. - Ошибка? Или он жертва судебного произвола?"
   Вопросы множились, и единственное, что утешало, начали появляться первые ответы. А там, как говорится, лиха беда начало! Будут и другие ответы.
   "И, возможно, мы все-таки узнаем правду".
   Анна села в кресло и придвинула к себе недописанное письмо. До этого мгновения она видела только шапку, сейчас же смогла прочесть строки, начертанные твердой рукой решительного человека.
   "Дорогая Гита,
   Обстоятельства по-прежнему удерживают меня в Англии. Наверное, и даже скорее всего, все дело в том, что я плохая мать. Я должна быть с Лизой, но все равно остаюсь на войне. Наши дела плохи. Люди гибнут буквально каждый день. Министерство бессильно, Аврорат частично перешел на сторону врага, а те, кто остался - все, как один, молодняк. Ничего не умеют и гибнут целыми группами. Таких, как П и Б - единицы. Орден ослаблен потерями, и в такой ситуации каждая палочка на счету. А моя и подавно. Прости меня, что взвалила на тебя этот труд. Бедная моя, Гита, в твоем-то возрасте! Но, бог видит, я этого не хотела, и, если случится..."
   Что случится, можно было предположить. Наверняка, Анна писала письмо-завещание, но не успела его закончить, потому что Сириус вызвал ее в Годрикову впадину. Содержание же завершенной части письма, в целом, соответствовало тому, что писали об этом историки и журналисты, не принадлежавшие к мейнстриму. Дела тогда у светлых складывались совсем нехорошо. Было похоже на предвестника катастрофы. Аврорат развалился и перестал выполнять свои функции, но зато начальник Департамента Магического Правопорядка Барти Крауч Старший официально разрешил аврорам использовать непростительные проклятия. Не то, чтобы их не использовали прежде, но раньше это были должностные преступления, а теперь стали законным способом борьбы с пожирателями смерти. Это ведь все сказки, что "светлые" не могут применять непростительные. Могут и применяли. А из двух упомянутых в письме авроров, которых Анна опознала, как Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, светлым не был никто. Блэк был из темной семьи, мать Джеймса тоже была слизеринкой, да и сами Поттеры, в лучшем случае, принадлежали к серым родам, но никак не к светлым. Просто на войне, как на войне, и из чисто идеологических соображений противоборствующие стороны начали восприниматься, как светлые и темны. А потом эту идею подхватили министр Минчум и председатель Визенгамота Дамблдор, и пошло-поехало.
   - Ладно! - сказала она вслух, возвращаясь к письму. - Сколько ни пытайся об этом не думать, все равно забота найдет брешь в любой стене!
   Из письма становилось ясно, что у Анны есть дочь. Скорее всего внебрачная, иначе бы давно где-нибудь да всплыли бы данные о ее рождении и о свадьбе родителей. Между тем, по всем документам, до которых она добралась, Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн являлась незамужней.
   "Итак, у меня есть дочь. Зовут ее, скорее всего, Елизаветой, что хорошо стыкуется с традициями семьи. Кто отец, неизвестно. Год рождения или 1979 или 1980. Что еще? А еще немолодая женщина Гита, взявшая на себя труд заботиться о девочке".
   Самое любопытное, что в досье о родственниках значилась некая Маргарета Гульден 1923 года рождения. Троюродная сестра матери Анны, живущая в небольшом, оставшемся от покойного мужа имении где-то на юге Швеции. Однако "память" Анны снова заартачилась. Ни про дочь, ни про Гиту Гульден ничего не рассказала. Даже не намекнула, сука драная, что у Анны есть ребенок. А ребенок - это, в первую очередь, ответственность. О Гарри Поттере вон сколько книжек написано, о нем и о его нелегкой судьбе. Лонгботтом тоже, считай, сирота. А что же ее собственная дочь? Гита ведь могла счесть Анну убитой, и девочка вполне официально растет сиротой.
   "Проблемы..."
   И в самом деле, проблемы. Жива ли еще Маргарета? Достаточно ли у них денег? Хороший ли она человек? А если вдруг умерла, куда тогда делась Лиза. В детский дом? В приемную семью?
   - Надо искать! - сказала она вслух, доставая сигареты и закуривая. - Срочно. А пока... Пока суд да дело, пошлю-ка я Гите письмо!
   Письма заграницу являлись для волшебников одной большой головной болью. Совиная почта на такие расстояния не работала, поэтому раз в два-три дня - зависит от количества корреспонденции, - Почтовое управление засылало тюк с письмами и посылками в Париж, используя для этого специальные порт-ключи. Ну, а дальше в зависимости от расстояния. В Стокгольм, например, только еще одним порт-ключом, а уже оттуда в имение Гиты совой. Долго, конечно, но ничего лучше маги пока придумать не смогли, и лет сто назад это было круто. Волшебники действительно могли смотреть на маглов свысока. Но случился научно-технический прогресс, и живи они с Гитой в мире маглов, она бы в течение часа-двух выяснила номер телефона своей родственницы и вскоре смогла бы уже с ней поговорить.
   "Если конечно, она жива! Вот черт! Что же делать?"
   "Прежде всего, не истерить! - приказал она себе своим самым командным внутренним голосом - Телефон - это тоже вариант, и я им обязательно воспользуюсь, но сначала надо написать письмо Гите. Аппарирую прямо на Косую аллею и пошлю из тамошнего отделения почты..."
   Так она и сделала. Написала короткое, но содержательное письмо, и, переодевшись, - вся ее старая одежда стараниями домовиков сохранилась в идеальном состоянии, а размеры у нее, как ни странно, не изменились, - сразу же отправилась на Косую аллею. Аппарировала на пятачок рядом с "Дырявым котлом" и поспешила в почтовое отделение. Там дел было ровно на три минуты: заполнить бланк заказа на международное почтовое отправление, опечатать письмо сургучом и заплатить серебряный сикль почтовых сборов. После этого, не задерживаясь более на магической стороне Статута, она перешла к маглам, где сразу же остановила кэб и уже на такси поехала в отель. Еще утром, выходя на поиски своего дома, она предполагала, что задержится в этом отеле, как минимум, на неделю. Теперь же ее планы изменились, и она собиралась съехать из гостиницы уже сегодня, но перед этим имело смысл воспользоваться удобствами телефонной связи, что она вскоре и сделала.
   Устроившись в номере, она заказала международный звонок в Швейцарию, и, пока ее соединяли, успела выпить чашечку кофе и съесть пирожное. Потом телефон зазвонил, и еще минуту продолжалась перекличка телефонисток, но, в конце концов, добравшись до "Юридической Фирмы фон Шуха", Анна пробилась к самому мэтру и быстро, но четко изложила факты.
   - Любопытный поворот, - сказал ей частный поверенный, когда она закончила свои объяснения и сформулировала просьбы. - Наличие наследницы усиливает ваши позиции, Миледи.
   - Она моя дочь!
   - Понимаю ваши чувства, - успокоил ее фон Шух, - но ваше общественное положение таково, что вы обязаны принимать в расчет не только личные мотивы, но и те следствия, которые проистекают из факта наличия наследницы.
   - Она бастард, - попробовала Анна следовать совету юриста.
   - Пустяки! - "отмахнулся" мэтр. - Оформим официальное признание... Это будет лучше сделать в Швеции. Законы более гибкие. И потом, вам же нужно будет представить ее Роду...
   - А если у нее нет магии? - испугалась Анна.
   - Давайте все же будем решать вопросы по мере их поступления, - "осадил" ее фон Шух. - На данный момент задача номер один, это найти Елизавету. Я займусь этим прямо сейчас и дам вам знать, как только что-то выяснится. И вот, еще что. Мой совет, наймите секретаря, работающего на две стороны. Снимите для него два помещения, по одному на каждой стороне, и у вас сразу же появится адрес и телефон в магловском мире и адрес для сов, чтобы не летали к вам домой, в волшебном.
   - Спасибо, мэтр! - поняла Анна идею. - Это великолепное решение. Пойду искать секретаря прямо сейчас.
   Но, разумеется, сразу же заняться этим вопросом она не смогла. Сначала, нужно было съехать из отеля и отвезти весь свой багаж в Энгельёэн-мэнор, потом домовики настояли на том, чтобы она нормально пообедала, а затем ей пришло в голову, что стоило бы завершить инвентаризацию, и она вернулась в свой кабинет. Просмотрела бумаги, нашедшиеся в секретере, рассортировав их по группам согласно содержанию. После чего взялась за шкафы, и вот тут ее ожидали очень важные открытия. В одном из книжных шкафов стояли за стеклом альбомы с фотографиями. Здесь были собраны и обычные фото, сделанные магловскими фотокамерами, и колдографии, выполненные с помощью совсем другой "технологии". Ее семейные и детские колдографии остались в замке Стейндорхольм и в хранилище Гномьего банка. Здесь же находились, прежде всего, хогвартские альбомы. Колдографии, сделанные при зачислении в Хог и распределении по факультетам, - ее шляпа отправила на Слизерин, - разрозненные снимки, сделанные родственниками студентов во время праздников и каникул, и, наконец, выпускные колдографии после пятого и седьмого курсов. Вот эти альбомы и, в особенности, последний из них, оказались просто бесценными с точки зрения "восстановления" ее "личной" памяти. Там были подписанные колдографии всех студентов со всех факультетов, а также преподавателей, профессоров и прочего персонала. Теперь она могла "оживить" в памяти лица тех, с кем она училась, связав изображения с именами и с тем, что она знала о некоторых из этих людей из книг, досье и разговоров. Просмотр этого альбома так же позволил Анне сделать два любопытных заключения. Во-первых, преподавателей в Хогвартсе оказалось куда больше, чем показывали в кино, а во-вторых, студентов тоже было гораздо больше, чем можно было ожидать, исходя из книг госпожи Роулинг. Вообще, и это Анна сообразила, как раз сейчас, волшебный мир был заселен намного плотнее, чем представлялось на основе книг и фильмов. Волшебников было много. В одном только Лондоне жило около трех с половиной тысяч ведьм и волшебников. Соответственно, волшебный мир Лондона не ограничивался одной лишь Косой аллеей и Лютным переулком. Улиц, аллей и переулков в том месте насчитывалось больше дюжины, хотя практически все они не отличались ни длиной, ни шириной, ни многоэтажностью. Всего же по последней переписи, в Соединенном Королевстве и Ирландии проживало около пятнадцати тысяч волшебников. Но учиться в Хогвартс приезжали не только граждане Великобритании, но также юные волшебники из стран содружества. В некоторых из этих стран, как, скажем, в Канаде, Индии и Австралии, имелись и свои собственные, - иногда весьма известные, - учебные заведения. И все же на одном курсе с Анной училась девочка из Канады, трое студентов из Индии, еще двое, - парень и девушка, - из Австралии, и еще несколько ребят из Южной Африки и бывшей Родезии (к слову сказать, все белые и все учились на Слизерине), студентка из Нигерии (вот она была негритянкой) и несколько иностранных студентов: двое из Польши, по одному из Италии и Израиля, и еще несколько - из Югославии.
   Анна просидела за изучением альбома почти два часа и, благодаря своей безупречной памяти запомнила практически всех, с кем и у кого она училась в Хоге. Белым пятном оставались ребята, учившиеся раньше или позже нее. Но с этим она пока ничего поделать не могла. А раз так, то закрыв тему с альбомами, а там между страницами нашлось еще с дюжину дружеских колдографий, она выпила чашечку кофе и отправилась осматривать арсенал и хранилище.
   Арсенал оказался битком набит разнообразным магловским оружием, включая снайперский комплекс Steyr, немецкие и американские штурмовые винтовки, южноафриканский ручной гранатомет и минно-взрывное оборудование широкой номенклатуры. В волшебной же части находились кинжалы и метательные ножи гномьей ковки, алхимические гранаты и кое-что совершенно убойное, являвшееся симбиозом магловских и волшебных технологий. Это было зачарованное помповое ружье Remington 870. Причем, кто-то, - и, скорее всего, это была сама Анна, - зачаровал по отдельности каждую деталь и все ружье целиком. Теперь оно могло действовать не только в мире маглов, но также в волшебном мире. Но и это не все. Слабым местом огнестрела в магическом мире являются патроны. Их, если очень постараться, можно взорвать с дистанции в полста метров. Есть так же заклятия, превращающие патрон в бесполезную железку. Но Анна не поленилась зачаровать еще и патроны. Работа тяжелая, нудная и, как думают многие, бесполезная. Но Анна это сделала, зачаровав два трубчатых магазина на восемь патронов каждый. С близкой дистанции картечь сносила даже довольно крепкие щиты. А два-три выстрела подряд могли пробить защиту весьма сильного волшебника. Это, конечно, не было настоящим Вундерваффе, потому что опытный боевой маг мог найти управу практически на все, и на этот помповик тоже. Но где вы наберете достаточно опытных боевиков? Боевые маги - это штучный товар, и Анна была именно таким человеком. Однако, судя по состоянию ее арсенала, она была настоящим параноиком, - впрочем, не без причины, - и явно готовилась к большой войне и действиям в подполье.
   "Но, когда рвануло, - грустно констатировала Анна, закрывая за собой дверь арсенала, - не было уже времени спускаться в подвал, чтобы вооружиться, как следует. И в бой она пошла в повседневной одежде, с обычными артефактами и двумя палочками..."
   Было грустно. Даже при том, что смерть той Анны обеспечила жизнь этой, боевого мага Анну Элисабет Готска-Энгельёэн было по-человечески жаль. Она была отважной женщиной, хорошим другом и настоящим бойцом. И погибла за то, во что верила.
   Анна взглянула на часы. День незаметно подошел к концу, а сходить в хранилище она пока не успела.
   "Вопрос. Пойти сейчас, пожертвовав несколькими часами сна, или отложить на завтра?"
   Впрочем, ответ был очевиден. Еще Бенджамин Франклин говорил, что никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Анна была с ним полностью согласна, и поэтому отправилась в хранилище, оказавшееся хорошо замаскированной комнатой-сейфом. Гоблинская сталь, гномий замок, ключом к которому является кровь владельца, и дофига собственных чар, наложенных на хранилище несколькими поколениями Энгельёэнов. Однако главным было, конечно же, содержимое этого сейфа.
   Прежде всего, в сейфе хранился неприкосновенный запас - деньги на черный день. Кошели, аккуратно уложенные в зачарованные сундуки. В каждом таком сундуке - триста тысяч галеонов, а сундуков, между прочим, четыре. Еще здесь лежали банковские упаковки с фунтами и долларами. Двести тысяч британских фунтов и двести тысяч долларов США. Далее следовал семейный архив, освещавший жизнь и деятельность Энгельёэнов в Англии, Шотландии и Ирландии. Наверняка, там находилось множество интереснейших документов, но Анне это было пока ненужно. А вот ее собственный архив, весь уместившийся в один, пусть и достаточно крупный ларец, заинтересовал ее так, что она готова была просидеть над его содержимым хоть всю ночь. Но сидеть в хранилище так долго Анне не пришлось. Из актуального, в ларце нашлись лишь несколько крайне любопытных колдографий и тоненькая пачка любовных писем без адреса и имени отправителя. Анну мужчина называл Самой Красивой Ведьмой Хогвартса или Анникой, а сам подписывал письма лишь инициалами: СБ. Ну, не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы разгадать этот ребус, тем более что среди писем нашлись три разных колдографии Сириуса Блэка. Сириус - загонщик квидичной команды Гриффиндора, шестой курс; Сириус в кожаной косухе за рулем здоровенного харлея, 1979 год, и Сириус в мантии аврора, демонстрирующий только что полученный жетон, 1980.
   "Значит, отец девочки все-таки он", - поняла Анна, закончив читать письма.
   К чести Сириуса, в последнем своем письме, датированном сентябрем 1981 года, он написал буквально следующее:
   "Вот закончится война, должна же она когда-нибудь закончиться? Я вернусь в семью и смогу представить нашу дочь родовому камню Блэков. То, что у нас с тобой не сложилось, не означает, что мы должны быть друг другу безразличны. Я хочу участвовать в воспитании Лизы, и не только потому, что этого хочу я сам, но и потому что у всех детей должны быть родители. У нашей Лизы - тоже".
   Что у них там не сложилось, становилось очевидным из писем. Похоже, на каком-то этапе своей жизни Анна поддалась обаянию Сириуса, да и сама захотела, стать, как все. Но природу не обманешь: она, конечно, могла продолжать спать с Сириусом, но ни он, ни она не получали от этого удовольствия. Оттого и разошлись, не доведя дело до свадьбы, но ребенка Анна все-таки родила и, как можно было понять из писем Сириуса, была этим горда и полна счастья...
  

***

   Утром Анна впервые за все время пребывания в этом мире проснулась в собственной постели. Впрочем, "собственной" эта кровать являлась только теоретически, поскольку это был дом Анны. Но сама она пока так не думала. По факту Энгельёэн-мэнор оставался для нее новым местом, к которому ей все еще предстояло привыкать. Впрочем, не зря говорят, что к хорошему привыкнуть легко, и происходит это на удивление быстро. А тут, в этом доме, есть к чему привыкать. К огромной спальне, например, обставленной и декорированной со "скромной" григорианской роскошью, к "трехспальной" кровати под вышитым золотой нитью балдахином, к белоснежному шелковому белью, к мимолетному запаху фиалки, исходящему от него, к ожидающей ее горячей ванне, к лепесткам роз на насыщенной ароматическими солями воде, к завтраку в неглиже. Ко всем тем волшебным удобствам и роскошным вещам, которыми наполнен этот дом.
   В Стейндорхольме тоже все было замечательно, но Энгельёэн-мэнор попросту поражал воображение. Впрочем, голова Анны была занята не только этим и даже совсем не этим. За всеми невероятными роскошествами, данными ей в ощущениях, маячили проблемы одна другой замысловатей. К моменту, когда, насытившись, Анна перешла к крепкому черному кофе, "проблемы" легли на столешнице двумя веерами, слева и справа от малого кофейного сервиза из Майсенского фарфора. Слева лежали три колдографии: Анна с ребенком на руках, молодой Сириус, улыбающийся во все тридцать два зуба, и Лили с Джеймсом, держащие на руках каждый по одному ребенку. Первое колдофото имело с обратной стороны надпись - "Лизе один месяц", второе было надписано одним словом "Люблю!", а третье... На заднике третьего было написано "Семья Поттеров: Лили и Хэтти, Джеймс и Гарри. 3 августа 1980".
   Три фото - три проблемы: найти дочь, вытащить Сириуса из Азкабана и выяснить, что сталось с Гарриэт Поттер. В первых выпусках новостей, вышедших сразу после "Черного Хэллоуина", сообщалось, что семья Поттер потеряла Джеймса и Гарриэт, отца и дочь, но затем, - и двух дней не прошло, - имя девочки вдруг исчезает из сообщений о трагедии в Годриковой впадине, и точно так же довольно быстро исчезло из официального нарратива ожесточенное сражение, о котором вскользь сообщили в первый день Нового Мира. Теперь оно превратилось в нападение на дом Поттеров, во время которого погиб аврор Джеймс Поттер, а его сын Гарри пережил смертельное проклятие. И не просто пережил, - он ведь Мальчик-Который-Выжил, - но смог каким-то образом развоплотить Темного Лорда Волдеморта, в которого попало отразившееся от Гарри проклятие.
   "Надо думать..." - подвела Анна итог своим попыткам проникнуть в "суть вещей" путем долгого разглядывания фотографий. И думать ей, судя по всему, предстояло не только об этих трех людях, двух девочках и взрослом мужчине, но и о себе, любимой. Рассматривание колдографии Сириуса вызвало у Анны весьма противоречивую реакцию. Тело отзывалось на его улыбку, тогда как разум против этого бунтовал. Она даже думать не хотела о том, чтобы трахаться с мужчиной, но проклятая бабская физиология угрожала отменить все запреты.
   "Вот же срам какой! - возмутилась она, осознав, что означают сигналы, подаваемые ее организмом. - Мне только влюбиться в этого вшивого бродягу не хватало! Что же это за беда такая у нас - у женщин! Улыбнулся тебе красавчик, написал, что любит, и все - уже потекла, как последняя дура!"
   Желая отвлечься от грустных мыслей, Анна засунула колдограграфию Сириуса под фото семьи Поттеров и перевела взгляд на три других проблемы, расположившиеся справа от сахарницы. Это были три письма, доставленные совами сегодня прямо с утра. Если честно, феномен почтовых сов вызывал недоумение и растерянность у многих поколений ученых-магов. Кто и когда придумал заклинание, превратившее лесных хищников в волшебных почтальонов, так и осталось тайной раннего европейского средневековья. Но с тех пор у волшебников появились посланцы, обладающие совершенно невероятными способностями. Они легко обнаруживают названного им человека, где бы он в это время ни находился, но, разумеется, в пределах разумного. Через Канал, как и через океан они не летают, хотя до Ирландии каким-то образом добираются, а там лететь, между прочим, куда дольше, чем над Каналом. Но не это сейчас главное. Способность этих птиц находить адресата практически везде позволяет им доставлять письма даже людям, спрятанным под Фиделиусом. Другое дело, что все попытки использовать пернатых почтальонов, чтобы выследить такого человека, ни к чему не привели. Сова просто исчезала в одном месте, - всегда отличающемся от предыдущего, - чтобы появиться совсем в другом. Ну, да бог с ними, с совами, и их тайнами. Хуже другое. Ее саму уже начали искать.
   Впрочем, председатель Визенгамота Альбус Дамблдор и министр магии Корнелиус Фадж разыскивали некую Леди Роули. Похоже, ни тот, ни другой не знали пока, о ком, собственно, идет речь. Но сам их интерес был показателен, а встречаться с ними Анне попросту не хотелось. Не время, да и других дел хватает. Так что, придется просто отписаться и, сославшись на занятость и состояние здоровья, отложить встречу до лучших времен. В долгосрочной перспективе такая тактика ей, конечно, не поможет, но со временем о ней и так узнает так много людей, что секрет будет уже не скрыть. А вот письмо от Вальбурги Блэк было совсем иного рода. Регент дома Блэк знала, кому пишет, поэтому содержание письма не столько даже удивляло, сколько настораживало.
   "Очень надо увидеться, дорогая, - писала Леди Вальбурга своим красивым уверенным почерком. - В любое удобное для вас время. Можете прийти без предупреждения. Адрес вы знаете, а я всегда дома. Прошу!"
   Оставалось только гадать, что это может быть такое и о чем хочет говорить с ней старая Леди, но и отказать, вроде бы, нельзя. Из-за Адары, разумеется, но дело не в причине, а в следствиях. Разговор с любой из старших Блэков может перейти в конфронтацию, но может и не перейти.
   "Придется пойти, - решила она, прочитав письмо в третий раз, но так и не найдя двойного дна. - Часам к пяти, на чашку чая".
   Приняв решение, она достаточно быстро написала три письма, а потом уже не по плану, а экспромтом еще одно - четвертое, адресованное Мэри Макдональд, которая в ее пору училась на Гриффиндоре. Ей Анна написала крайне вежливое и осторожное в выборе лексических форм письмо, назвавшись однокурсницей с другого факультета. Суть обращения сводилась к вопросу, нет ли на примете у Мэри молодого человека или девушки, завершивших обучение в Хогвартсе и занятых сейчас поисками хорошей работы. Ей, Элисабет Вильф, вернувшейся совсем недавно на родину из-за границы, срочно требуется секретарь. Оплата будет более, чем щедрой. Происхождение кандидата не имеет значения. Но есть одно принципиальное условие: работать придется по обе стороны от Статута, то есть, как у волшебников, так и у простецов. Обращение было сделано не без умысла. Хотя этот вопрос в письме ни разу не поднимался, Анна имела в виду тот факт, что сама Мэри Макдональд - хотя сейчас она, может быть, уже сменила фамилию, - маглорожденная, а значит, возможно, вращается в тех кругах, где с хорошей работой дело обстоит туго. Написала наобум, не очень надеясь на ответ, но на всякий случай назвалась одним из настоящих, то есть принадлежащих ей по праву имен, по которому ее сможет найти сова.
   После этого оставалось лишь наведаться в Косую аллею, заглянуть на почту и отослать письма. Была еще мысль купить собственную сову, чтобы не бегать каждый день на почту, но, поразмыслив, Анна решила не спешить. Вот наймет секретаря, и будет, кому посылать письма. Тогда уже купит сову или, вообще, поручит это секретарю, если и когда он у нее появится.
  

***

   Визит к Блэкам заставил ее нервничать, чего Анна никогда не любила. Она, вообще, терпеть не могла ситуаций, навязанных ей другими людьми, и при том имеющих двусмысленный характер. Обстоятельства же ее приглашения к Блэкам, по ощущениям, имели именно такой характер. Отсюда и нервы, и малодушная идея отменить этот визит к чертям собачим. Мало ли какие у нее могли произойти изменения в графике. Всякое могло случиться, и она не должна была бы ничего объяснять. Просто извиниться и все. Однако, как говорят в народе, "сказал - делай, пообещал - выполняй, дал слово - держи". И Анна все-таки отправилась на площадь Гримо 12.
   Легко нашла дом, - хотя никогда прежде в нем не бывала, - посмотрела на особняк Блэков долгим взглядом и решила, что строили его в ту же эпоху, что и Энгельёэн-мэнор. Дома с похожей историей, семьи с похожей судьбой. Вот только Блэков осталось в живых несколько больше. Им проще будет вернуться, но она тоже не промах. Глядишь, Готска-Энгельёэн тоже вернутся. По обе стороны Статута: Тут, у волшебников, и Там, у маглов.
   "Скажешь, нет?" - спросила она себя, подходя к двери дома.
   "Не скажу!" - решила, наблюдая за тем, как дверь открывается, и на порог, навстречу к ней, выходит Беллатриса. Очень красивая женщина и необычайно сильный боец. Боевой маг, как минимум, уровня Анны, а то и выше. Впрочем, возможно, все это в прошлом. Как знать.
   - Здравствуй, Беллатриса! - поздоровалась она первой.
   - Почему не Белла? - посмотрела на нее с вопросом в глазах женщина. - В школе, помнится, мы были достаточно близки. Но где же мои манеры? Здравствуй... А кто кстати? Леди Анна, просто Анна или все-таки Анника?
   - Пусть будет Анника, - согласилась Анна, понимая уже, что скрыть свои промахи будет сложно, если, вообще, возможно в принципе, не тот дом, не те люди. - Пригласишь в дом, Белла?
   - Входи, будь гостем, - неожиданно улыбнулась женщина, и улыбка сделала ее еще красивее.
   Прошли в дом, миновали прихожую, и Беллатриса вдруг остановилась, не доходя до лестницы, ведущей на жилые этажи. Повернулась к Анне и, вытянув руку, - рост у нее, как и у Адары был не совсем подходящим для подобного рода жестов, - коснулась пальцами шрама на лице.
   - Ты не помнишь, - сказала с неподдельным ужасом. - Ты идешь так словно никогда здесь прежде не бывала.
   Что ж, от судьбы не уйдешь, и от озвучивания неприятных истин никуда не денешься.
   - Он меня практически убил, - сказала просто, без ажитации, не зная даже толком, о ком идет речь. - Смертельное проклятие... Хорошо хоть не Авада. Фамильный портал сработал на экстренную эвакуацию, а дальше... Думаю, ты представляешь, что это такое, вернуться из-за грани. С памятью все еще серьезные проблемы, но я надеюсь, это останется между нами.
   - Ты была кремень, такой и осталась, - покачала головой одна из сильнейших ведьм своего поколения. - Тебя что, ничем не пронять?
   - Это ты просто еще не пробовала, - усмехнулась Анна, уловив, как ей показалось, главный нерв их диалога.
   - И пробовать не стану, - улыбнулась в ответ Беллатриса. - Болтать тоже не буду. Блэки не болтливы. Мы люди чести, ты же знаешь.
   - Знаю, - кивнула Анна. - С дочкой познакомишь?
   - Разумеется! Как иначе? - искренно удивилась женщина. - Но сначала поговори с Вальбургой. Не знаю, что ей от тебя понадобилось, но она себе второй день места не находит. Как узнала, что ты жива и вернулась в Лондон, так сразу и началось.
   - Пойдем, - добавила, вступая на лестницу, - провожу тебя до малой гостиной. Тетушка ждет.
   - Как скажешь, - согласилась Анна.
   Поднялись по лестнице, прошли в элегантно, но несколько старомодно обставленную гостиную. Вальбурга, несмотря на возраст, встретила их, стоя. Гораздо выше племянницы и все еще прямая, как если бы носила жесткий корсет.
   "А может быть, и в самом деле, носит?" - мелькнула какая-то необязательная мысль.
   - Леди Вальбурга! - исполнила она безупречный книксен.
   - Леди Анна! - благожелательно кивнула старая женщина, которая могла себе уже позволить "не приседать"
   "А старая ли? - задумалась вдруг Анна. - Ей наверняка нет еще даже шестидесяти! Просто жизнь получилась тяжелая... Укатали сивку крутые горки? Похоже на то".
   - Оставлю вас, - сказала Беллатриса, кивнув обеим и поворачиваясь к двери.
   - Останься! - практически приказала Вальбурга. - Твое участие не обязательно, но, думаю, тебе стоит послушать.
   - Тогда, останусь и выпью с вами чаю, - легко согласилась женщина. - О чем будем говорить?
   Они расселись вокруг небольшого чайного столика, и старик-эльф быстро сервировал его для традиционного пятичасового чаепития.
   - Тебя зовут, Кричер? - спросила его Анна.
   - Да, ваша милость, - низко поклонился ей эльф. - Это большая честь для Кричера, что вы запомнили мое имя.
   - Ну, если ты помнишь Кричера, - усмехнулась между тем Беллатриса, - то не все потеряно.
   "Да, с Кричером это удачно вышло", - согласилась с ней Анна, принимая от эльфа чашку с чаем.
   - Вы, Леди Анна, как я помню, не просто чистокровная, - начала издалека Вальбурга.
   - Да, так уж вышло, - вежливо ответила Анна. - Голубая кровь. Ее величество Елизавета признала за Энгельёэнами все наши титулы. Визенгамот тоже. Так что мы с вами, Леди Вальбурга будем теперь там встречаться во время сессий.
   - Не будем, - покачала головой номинальный глава Рода. - Я снимаю с себя это бремя. Теперь она будет представлять там наш Род, - посмотрела Вальбурга на свою племянницу.
   - Не слишком ли это радикально? - чуть поморщилась Беллатриса. - Я все же пожирательница. Мне этого никто никогда не забудет.
   - Малфою и Нотту забыли, - возразила ей Вальбурга, - и тебе забудут.
   - А если вернется Он? - тихо спросила молодая колдунья, акцентировав слово "он".
   - Когда вернется, тогда и будем думать! - отрезала Вальбурга.
   - Даст бог, не вернется, - добавила уже тише, как если бы для самой себя, но услышали-то ее все.
   - Не подумайте плохого, Леди Анна, - заговорила уже Вальбурга громче, сосредотачиваясь на гостье. - Я не оппортунистка. Я даже сейчас не постесняюсь сказать, что мне импонировала Его программа. Там было много справедливой критики либерализма... Но такой радикализм? Такое безумие! Напасть на ребенка! Такая низость! Дети - священны! Они вне войны и конфликтов. Но он пришел к Поттерам, чтобы убить наследника древнего Рода! Какой позор!
   "Да, - кивнула мысленно Анна, - теперь все всё понимают, но клеймо-то с руки не стереть!"
   - Ходят слухи, - сказала она вслух, - что он может вернуться. - Мне один колдун в Швейцарии сказал, что Лорд использовал какой-то ну уж очень темный ритуал. Так что всякое возможно.
   - Звучит угрожающе, - покачала головой Белла. - Я... Да, что там! Зачем врать? Я была полностью за него. И сейчас бы поддержала, не задумываясь, но Вальбурга права, нападать на детей? И потом мне же дочку еще поднимать!
   "Что ж, - решила Анна. - Такой вариант Беллатрисы мне нравится больше, чем ее свихнувшаяся на крови вариация!"
   - Вы были там вместе с Сириусом, - неожиданно сказала Вальбурга.
   - С чего вы взяли? - вполне искренно удивилась Анна. Одно дело ее домыслы, и совсем другое - фантазии старой ведьмы. Факты были ей пока недоступны.
   - Он был здесь в ночь с тридцать первого на первое, - сказала почти шепотом Вальбурга.
   - Я тебе, Белла, об этом не рассказывала, - повернулась она к племяннице. - Вообще никому... Но, - она снова смотрела на Анну, - ты вернулась. Я не могла никому ничего возразить, мне бы никто не поверил. Я его мать, глава темного рода, пособница Сами-Знаете-Кого. А ты была мертва. Он так сказал. Считал, что ты умерла, и... Неважно! Это уже сантименты, которые к делу не относятся. Но, если ты жива, если вернулась...
   "Есть в этом что-то, - согласилась с Вальбургой Анна. - Никто же не знает, что я вообще ничего не помню. Может быть, мое свидетельство поможет вытащить его из тюрьмы?"
   И в этот момент с ней произошла невероятная вещь: она вспомнила. Это не было похоже на "Внутренний Голос", которым память Анны общалась с ней в первые недели после ее "воскрешения". Не диалог, не подсказка, даже не девятый вал информационной бури, когда она одномоментно получала от прошлой себя целые языки, - латинский, немецкий, древнескандинавский, - и большие разделы знаний, типа "Древних рун" или "Нумерологии". А в последнее время, "память", вообще стала работать гораздо тоньше и "на пониженных оборотах". Все еще подбрасывала "по доброте душевной" какие-то крохи, но очень скупо, размеренно и совсем нечасто. Однако сейчас это была именно Память с большой буквы. Возник даже эффект полного "погружения" в то самое прошлое. И она вспомнила по-настоящему.
   Дела в те дни шли отвратительно. Тучи сгущались, и было полное ощущение надвигающейся беды. Казалось бы, куда хуже? Война "малой интенсивности" тянулась уже почти два года. Но сейчас она стремительно превращалась в полномасштабную гражданскую войну. Видеть это было дико и страшно, и от бессилия остановить этот кошмар сжимались кулаки. И все-таки никто не мог даже предположить, что все решится вот так сразу, в один проклятый день. Тем более, никто не думал о смерти. Вернее, думали, - как без этого, - но как-то отстраненно, "не принимая близко к сердцу". Молодые редко думают о такого рода вещах. И тем не менее, воспитание брало верх. Традиция требовала, чтобы, идя в бой, ты не оставлял за собой недоделанных дел и неисполненных обязательств. Осознав, что она смертна никак не меньше Маккинонов, в последние дни октября она начала потихоньку приводить дела в порядок. И в тот день, вернувшись домой с какой-то пьяной Хэлоуинской вечеринки, - где и у кого, она была, так и не вспомнилось, - Анна села писать письмо... Кому? Какой-то женщине по имени Гита, о которой снова же ничего не помнила. Итак, она сидела у секретера и писала письмо, когда перед ней прямо из воздуха соткался серебристый призрачный грим.
   - Прости, милая, - сказал Патронус Сириуса его незабываемым мягким баритоном, - я знаю, что не должен этого делать, но здесь сейчас убивают Поттеров ...
   И еще один фрагмент.
   Ночь была освещена пожарами, - в Годриковой впадине горели дома, - и расцвечена цветными росчерками проклятий... Весьма впечатляющая картина. Подлинная иллюстрация к теме Гражданская война в волшебной Британии. Впрочем, Анне было не до красот. Она уже порядком выдохлась, - бой слишком быстро принял ожесточенный характер, - и не знала, сколько еще выдержит сражения такой интенсивности. Устанет, начнет ошибаться, и все, собственно. В бою нет места промахам...
   Краткой аппарацией она переместилась ближе к соседнему дому, в который мгновение назад попала "Бомбарда Максима", увернулась от чего-то вроде "костедробильного", ударила с двух палочек длинной серией атакующих заклятий, и очередная атака пожирателей захлебнулась. И Анна вдруг оказалась, словно бы, в паузе между прошлым и будущим, в крошечной лакуне в ткани мироздания. И этого мгновения ей как раз хватило, чтобы окинуть поле боя своим фирменным "долгим" взглядом. На стороне Света, - как бы претенциозно ни звучало это название, - сражалось сейчас человек пятнадцать. Впрочем, "сражались" неподходящий термин. Четверо были убиты, пятеро достаточно тяжело ранены и тоже вышли из боя. В строю оставались она и еще шестеро бойцов, из которых в лицо она нынешняя знала лишь Блэка и Фрэнка Лонгботтома...
   А потом "пауза" завершилась, и ей пришлось выставлять щиты. Три щита один за другим, и каждый мощнее предыдущего. На то, чтобы контратаковать не хватало времени и сил, потому что против нее вышел настоящий тяжеловес. Валериан Долохов - младший брат Антонина, - считался одним из сильнейших боевых магов Темной стороны. Их бой продлился считанные секунды, и Анна все время чувствовала, что проигрывает. Уступает в скорости кастования, не так точна, как надо бы, и вкладывает в заклинания меньше сил, чем ее противник. И все-таки она смогла. Не победить, об этом не могло быть и речи, но хотя бы не проиграть. Он убил ее, - какое-то неопознанное смертельное проклятие, - а она его. Била наверняка, Авадой, и последним, что она запомнила, были мертвые глаза Долохова...
   Это было невероятное погружение в прошлое. Эмоционально тяжелое, но первое такого рода воспоминание за все время ее жизни в этом мире. Что-то, что дало ей массу новой информации о самом бое и о людях, которые в нем участвовали. Она, разумеется, не могла так сразу опознать всех, кого увидела внутри открытого ей воспоминания, но зато запомнила их лица и могла теперь попробовать узнать, кто был кем в ордене Феникса. Однако, куда важнее было то, что Анна узнала о самой себе, о той, какой она была прежде. Это была попросту выдающаяся женщина, великолепный боец и хороший друг. Но вот она-то как раз в ордене не состояла...
   - Хорошо, - сказала она вслух. - Вы могли меня об этом даже не спрашивать, Леди Вальбурга. Разумеется, я дам показания. Он был там. Именно Сириус вызвал меня Патронусом к дому Поттеров. Мы сражались вместе, рядом друг с другом. Я готова подтвердить это под присягой, так что можете начинать.
   Вальбурга ей на это ничего не ответила, только посмотрела каким-то странным взглядом, словно готова была заплакать и боролась с собой, чтобы "не опозориться". Беллатриса, к слову, тоже молчала. И тоже смотрела на Анну как-то иначе, чем минуту назад. Похоже, от ее слов обе женщины лишились дара речи.
   "Они что, думали, что я брошу друга подыхать в Азкабане? - подумала она в раздражении. - Совсем спятили!"
   О том, что, возможно, Сириус не совсем друг, и что, скорее всего, он отец Лизы, она сейчас старалась не думать.
   - У меня есть хороший адвокат, - сказала она, чтобы прервать молчание. - Швейцарец. Он мог бы взяться за это дело. Хотя, с его слов, я поняла, что мэтр Сюрте ничуть не хуже.
   - Сюрте уже настроил против себя и Следственный отдел, и Аврорат, - возвращаясь к жизни, сообщила Беллатриса. - В Визенгамоте от его вида людей начинает трясти. Поэтому, если у тебя есть толковый и надежный юрист, я думаю, мы воспользуемся твоей помощью.
   - Надежный, талантливый и успешный, - кивнула Анна. - Что скажете, Леди Вальбурга?
   - Просто Вальбурга, - покачала та головой. - Спасибо вам... Анна?
   - Разумеется, Анна. И раз уж вы согласны, я завтра же свяжусь с ним по телефону.
   - По телефону? - переспросила ее Вальбурга.
   - Тетушка, это такой магловский прибор, - вмешалась Беллатриса. - Он соединяет двух людей, и позволяет им вести между собой разговор. Анника сможет поговорить со своим адвокатом, даже если он в Швейцарии, а она здесь. Надо только выйти в магловский Лондон. В волшебном мире телефоны не работают.
   - Вот как, - пожевала губами Вальбурга. - Весьма занимательно. Впрочем, пустое. Главное, вы, Анна, свяжите нас с ним, и мы все с ним обсудим.
   - Как скажете, - кивнула Анна и по ходу дела вспомнила еще одну важную деталь.
   - Вальбурга, свяжитесь с Лили Поттер. Сейчас она носит фамилию Сметвик. Пусть подтвердит, что Сириус был поручителем Гарри в магии. Это серьезный аргумент.
   - Сириус - крестный Гарри Поттера?! - удивилась Беллатриса.
   - Неисповедимы пути господни, - криво усмехнулась Анна и, бросив взгляд на часы, решила, что может уже уйти.
   - Думаю, мне пора, - сказала она вслух, но уйти ей не позволили. Во всяком случае, не сразу.
   - Мы заговорились, - сказала Вальбурга. - Я вам весьма благодарна за этот разговор, Анна. За предложенную помощь... За все! Но есть один вопрос... Я, собственно, хотела с вами встретиться только ради того, чтобы задать вам этот вопрос.
   "Важный вопрос? - удивилась Анна. - После всего, о чем мы сейчас говорили? Любопытно!"
   - Слушаю вас, - сказала вслух.
   - Что вы знаете о Кассиопее Елизавете Блэк?
   "Ничего не знаю? Или все-таки знаю?"
   - Поясните, пожалуйста, о ком идет речь и почему это вас так интересует?
   Все Блэки за малым исключением дают своим детям "звездные" имена. Кассиопея - одно из таких имен. Мать Адары, к слову, тоже Кассиопея, только она вряд ли имеет вторым именем Элизабет. Но, с другой стороны, для семьи Энгельёэн, а значит и для прежней Анны, это одно из запечатленных в веках женских имен их Рода. Два эти имени рядом намекают на некий сговор.
   "Возможно ли, что речь идет о моей Лизе? Но откуда, в таком случае, фамилия Блэк?"
   - Вы знаете, что у Блэков есть особый артефакт - Гобелен Рода? - вопросом на вопрос ответила Вальбурга.
   Анна знала о Гобелене то ли из фильма, то ли из книги про Гарри Поттера. Кажется, Сириуса выжигали в той истории именно с этого гобелена.
   - Знаю, - подтвердила Анна.
   - Честно скажу вам, Анна, в последние годы я не заглядывала в комнату с гобеленом, - начала объяснять Вальбурга. - Печальное зрелище. Смотреть - только расстраиваться. Но где-то с месяц назад я все-таки зашла туда. Надо было кое-что уточнить относительно боковой ветви Блэков. Представляете, каково было мое удивление, когда я обнаружила нового неизвестного мне члена семьи и не где-нибудь, а на основной ветви рода. Я не знаю, когда это случилось, но думаю, не меньше шести лет назад, а я не была там лет десять-одиннадцать. Так вот, у Кассиопеи Елизаветы Блэк указан один лишь отец, и это Сириус. Год рождения тоже не указан, но, исходя из логики событий, девочке не может быть больше десяти и меньше шести лет. Что же касается матери. Она должна была появиться, даже если бы была маглой. Но ее там нет. Нет и указания на то, что девочка бастард. Однако у Сириуса на Гобелене нет жены. Такое возможно только в одном случае. Ритуал сокрытия подлинного имени. В Англии за проведение этого темного ритуала сажают в тюрьму, да и умеют его проводить немногие. Блэки умеют.
   - Энгельёэны тоже. - Это Анна знала из бумаг рода, но кто проводил ритуал, она или Сириус, она, разумеется, не знала. Как не знала и то, успела ли она до своей гибели официально признать дочь. А вот Сириус точно успел, и теперь возникал вопрос: это была его частная инициатива, или Анна об этом все-таки знала.
   - Значит, я не ошиблась, - улыбнулась Вальбурга. - Это ваша дочь, Анна! Ваша и Сириуса!
   - У тебя есть дочь? - обалдело посмотрела на нее Беллатриса.
   - Есть, - признала она. - Но это пока тайна.
   - Могла бы и не предупреждать! - отмахнулась Вальбурга. - Когда она родилась?
   - Лиза родилась в 1979 году. В декабре.
   Про декабрь, что характерно, она вспомнила только сейчас. Но одно воспоминание повлекло за собой другое. Она отчетливо увидела запись в книге Регистрации Актов Гражданского состояния в каком-то маленьком городке на юге Швеции.
   - Ее зовут Кассиопея Елизавета Анна Энгельёэн-Блэк, - "прочла" она вслух эту запись. - Родилась 31.12.1979...
  
   Глава 5. Дела давно минувших дней...
   После разговора в Блэк-Хаусе Анна стала почетной Блэк, самой любимой тетушкой Блэк и еще чертова ступа суперлативов Блэк. Еще бы, наследница по прямой линии, не фунт изюма. Другое дело, что у самой Анны от всего этого резко испортилось настроение. Были слова, которые она не могла произнести вслух. Были мысли, которые она не хотела и не имела права озвучивать. Но это не значит, что самой себе она не могла рассказать, как было дело. А дела обстояли следующим образом: Анна не знала, что сталось с ее дочкой, где она находится, с кем живет и как, и все в том же духе. Скверная история, но могло быть и хуже. А так еще не поздно все исправить, - во всяком случае, она хотела в это верить, - и у Елизаветы все-таки будет родная мать. А если бы Анна не ожила, девочка осталась бы круглой сиротой.
   Мысли были тяжелыми, настроение скверное, и, чтобы не пропасть окончательно, Анна взялась просматривать книги и газеты, приобретенные там или тут, намеренно или случайно. Искала она ответы на те вопросы, которые донимали ее все последние месяцы, а точнее с тех пор, как пришло осознание простой истины, ей не спрятаться от мира, не отсидеться за высокими стенами Стейндорхольма. Так или иначе, но когда-нибудь ей придется вернуться, и вот тогда ей лучше все-таки знать, что и как случилось во время войны с Волан-де-Мортом. Знание - сила, не правда ли?
   И вот она сидела в своем кабинете и перелистывала справочники и словари, изучала газеты и просматривала книги. Весь вечер после визита в Блэк-Хаус, затем еще полночи, и весь следующий день, захватив часть новой ночи. Отрывалась только на то, чтобы поесть, принять ванну и отдать распоряжения по дому. Спала мало, два-три часа за ночь. Больше просто не получалось, но ей, вроде бы, хватало. Все остальное время она искала или читала, если казалось, что это именно то, что она ищет. Читала, делала выписки и снова читала. Спасибо еще, что читать она умела быстро и эффективно, а искать - и того лучше. Все-таки у нее в анамнезе было две диссертации и множество написанных ею статей, эссе и курсовых работ. Дни, недели и месяцы работы в библиотеках и архивах, годы учебы и научных исследований. Наверное, поэтому первый подход оказался весьма продуктивным. Пять страниц формата А4 - магловская бумага, а не волшебный пергамент, - заполненных ровными столбиками фактов. Только имена, локации и даты, поскольку пояснения ей были не нужны: все это дерьмо она держала в голове.
   Итак, в чистом остатке нашлись уточнения к ее биографии, возможные объяснения вовлеченности в ту скверную заваруху, которую нынешние министерские пропагандисты стеснялись назвать гражданской войной, и новые подробности событий, так или иначе связанных с Хэллоуином 1981 года.
   Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн родилась в январе 1960 года в замке Юларёд, в лене Сконе, самом южном лене Королевства Швеция. Почему там, а не в каком-нибудь другом замке, принадлежащем семье Готска-Энгельёэн, можно только догадываться. Возможно, причиной интереса ее родителе именно к этому замку являлось то, что построен он рядом с одной из немногих в Швеции магических деревень. Но, может быть, дела обстояли совсем не так, и это всего лишь случайность? Все возможно, однако, стоит обратить внимание на тот факт, что замок принадлежал в то время одной из боковых ветвей семьи Энгельёэн, во главе которой стояли тогда, двадцать шесть лет назад, отец и дочь фон Ваерн, Лукас и Маргарета.
   "Гита - это же Маргарета? Юг Швеции... Совпадение? Может быть, но все равно надо сообщить мэтру фон Шуху. Вдруг поможет?" - Она быстро сделала пометку в своем ежедневнике и снова вернулась к перечню фактов.
   До семи лет Анна жила с матерью и отцом во внешнем замке Стейндорхольм. В семь ее по традиции представили родовому камню, и магия Рода отметила ее, как наследницу. Надо было начинать серьезно заниматься магией, и тогда она почти полностью переселилась во внутренний замок. Этот момент Анна не поняла. По общему мнению, волшебники созревали до систематических занятий магией только в одиннадцать лет. Уникумы - в десять. Однако наследнице Энгельёэн первую палочку купили сразу после ритуала. Ее сделал на заказ мастер-артефактор Кирилл Бармалеев из Гардарики - волшебной страны на северо-западе России. Вот и все, что удалось узнать об этом периоде. А в Энгельёэн-мэнор она впервые попала, когда ей исполнилось десять. По неизвестной пока причине, решено было, что учиться она будет в Хогвартсе, и за год до поступления, они всей семьей переехали в Лондон. От этого периода осталось несколько колдографий и некоторое количество документов, в основном, финансового свойства. Так что, ничего путного об этом времени она не узнала. В библиотеке нашелся, правда, альбом с обычными фотографиями, перемежающимися вырезками из британских газет и журналов. Судя по всему, она умудрилась тогда перезнакомиться едва ли не со всеми юными аристократами Соединенного Королевства, но что делать с этой информацией Анна пока не придумала. Впрочем, если ее пригласят в Букингемский дворец, она, вполне возможно, встретит там кого-то, кто помнит ее девочкой. Следовательно, как только появится свободное время, придется изучать жизнь и интересы подходящих ей по возрасту британских аристократов. Во всяком случае, тех, кто фигурировал на совместных фото.
   Затем был Хог, и, судя по всему, учась на Слизерине, она тесно общалась со многими из тех, кто позже примкнул к движению Тома Редла. Кое с кем она, похоже, даже дружила. С Беллатрисой, например. Однако, по-настоящему она сдружилась с ребятами из Гриффиндора. Прежде всего, с мародерами и Лили, а через них, - и, разумеется, несколько позже, - с Алисой и Фрэнком, с Марлин Маккиннон и еще с несколькими парнями и девушками, входившими позже в орден Феникса или служившими в Аврорате. По-видимому, это, в конце концов, и определило ее позицию в противостоянии Волан-де-Морту. Она, впрочем, в орден не входила, хотя, судя по переписке, ее настойчиво в него приглашали. В ее архиве сохранилось несколько писем от Дамблдора, Джеймса Поттера и Фрэнка Лонгботтома, а в письме Лили прямо говорилось о том, что Анна несколько раз встречалась с Великим Светлым Волшебником, но в орден вступить все же отказалась. Отчего так, можно было только догадываться, но Анна подумала, перечитывая эти письма, что все упиралось в клятвы, которые приносили члены ордена Феникса. Прямо об этом не говорилось, - люди боялись доверять такие секреты пергаменту и бумаге, - но ей отчего-то казалось, что дело именно в этом. Наследники не имели права приносить клятвы кому-нибудь, кроме главы рода. То, что Поттер, Лонгботтом и многие пожиратели наплевали на этот запрет, говорит лишь о том, что они не умели думать своей головой. С обеих сторон конфликта находились опытные манипуляторы, которые легко переигрывали молодых, неопытных оппонентов. То, что это не удалось сделать с Анной, говорит в ее пользу. И кстати, Темный Лорд, как выяснилось, тоже приглашал ее на встречу и пару раз пытался завербовать. Но, к счастью, она не поддалась.
   В общем, прошлое, пусть и нехотя, открывало свои секреты. Биография графини Готска-Энгельёэн обретала вещественность, и становились понятны мотивы тех или иных действий, которые она предпринимала. Прояснились, отчасти, и ее отношения с Сириусом. Прежняя Анна, судя по всему, была бисексуальна. Начала она, - вот смеху-то! - с Лили Эванс, продолжила с Нарциссой Блэк, которая теперь Малфой, и только сильно позже подпала под чары Сириуса. В архиве нашелся дневник, который Анна вела до шестого класса, несколько писем, в том числе и от Нарциссы, и даже колдофото в стиле Ню, которые Анна делала колдокамерой, подаренной ей отцом на пятнадцатилетие. Весьма смелые фото, на которых отметилось, как минимум, пять выпускниц Хога с трех разных факультетов...
  

***

   Лили пришла в десять. Минута в минуту. Точная, подтянутая, но вся, как натянутая струна. Вроде бы, ничего не происходит, но внутреннее напряжение чувствуется. Во всяком случае, Анна почувствовала, и, похоже, это был врожденный Дар, о котором она просто не знала. Однако, сейчас, обнимая Лили, - подруги все-таки, - вспомнила, что и раньше, встречаясь с людьми и нелюдьми, порой, чувствовала нечто похожее. Чувствовала, но не обращала внимания, поскольку не знала, на что надо обращать внимание, а на что - нет. Теперь обратила и, наконец, сообразила, что ее Дар наверняка куда сильнее, и, значит, его надо тренировать.
   "Вот и еще одно дело подверсталось", - подумала мельком, приглашая Лили в гостиную.
   - Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?
   - Я огневиски не люблю, - извинилась Лили. - Может быть, вина?
   - А скажи-ка мне, подруга, - усмехнулась Анна, - ты что, совсем на эту сторону перешла?
   - Но я же волшебница...
   - И что? - удивилась Анна. - У маглов, между прочим, есть много такого, что нам, волшебникам, и не снилось.
   - Я не об электричестве, - добавила мгновением позже. - У маглов шоколад вкуснее. Особенно, бельгийский и швейцарский. Кофе... Выбор больше, сорта оригинальные... А коньяк и виски - вообще, песня! Так что, угостить тебя магловскими вкусностями?
   - Угости! - согласилась Лили. - И, знаешь, что, от сигареты я бы тоже не отказалась.
   - Другой разговор! - улыбнулась Анна, продолжая между тем отслеживать настроение подруги.
   - Берси! - позвала она.
   - Я здесь, хозяйка Анна, - возник перед нею эльф.
   - Накрой нам, пожалуйста, кофейный стол. Шоколад, пирожные... Ты покупал сегодня эклеры?
   - Покупал, хозяйка.
   - Отлично! Значит, эклеры. Коньяк... И не забудь принести пепельницу и сигареты!
   Эльф тут же исчез, а она повернулась к Лили.
   - Ты ведь знаешь, что эльфы не могут предать своих хозяев?
   - Да, а что?.. - удивилась Лили.
   - Я к тому, что я знаю, что ты готовилась к разговору. Хочешь о чем-то рассказать, но колеблешься и не хочешь при свидетелях. Так вот, свидетелей нет, а я тебя никому не выдам, что бы ты мне ни рассказала. Я доверие не предаю. Могу быть не согласна, но предать? Я на Слизерине училась, если помнишь. Но на своих, слизеринских, - кем бы они ни были, - никогда не доносила. Убить могла. В бою, разумеется. Но предать доверие, никогда.
   Последний пассаж был целиком высосан из пальца, но, во-первых, показался уместным, а во-вторых, хорошо подходил к психотипу Анны, как она себя сейчас понимала.
   - Умеешь ты убеждать, - покачала головой гостья.
   - Мой конек, - усмехнулась она в ответ. По-доброму усмехнулась. Без давления или, не дай бог, насмешки. Как, наверное, когда-то, когда они были девчонками.
   - Ты... - начала было Лили, но остановилась и закончила не так, как планировала. - Кто это был?
   - Кто? - Анна ее поняла, но считала, что Лили сама должна объясниться.
   - Ты знаешь, кто это с тобой сделал? - Лили все-таки переборола нервный спазм.
   - Валериан Долохов, помнишь такого?
   - Его тело нашли после боя, - Лили вдруг охрипла и говорила сейчас каким-то сиплым шепотом. - Мне кое-что рассказал потом один парень из Аврората. Но это строго между нами. Все только, между нами, - она помотала головой, словно пыталась вытрясти из себя то, что накатило на нее всего лишь из-за того, что они заговорили о том дне. - Это была твоя Авада?
   - Осуждаешь? - подняла Анна бровь.
   - Что ты! - всплеснула руками Лили. - Всех их надо было вырезать до одного. Джеймс, дурачок повторял за Дамблдором, как попугай... Мы не убиваем, мы не убиваем... А они пришли и убили.
   - У нас с Долоховым была почти-что взаимность, - пожала плечами Лили и потянулась к сигаретам, которые, как раз, появились на столе. - Он убил меня, я убила его. Меня вытащили, а его нет. Но я, Лили, потеряла пять лет своей жизни. Память... И...
   Она хотела сказать о дочери, но вовремя спохватилась. Если Лили не знает, пусть так пока и остается. Это она сейчас храбрая Дамблдора ругать, а что случится, когда он заведет свою волынку, Лили, девочка моя? То-то и оно.
   "Верить ей пока еще рано, пусть сперва докажет, что мы действительно подруги!"
   - Ох!
   Ну, конечно! Вскочила на ноги и бросилась обниматься. Даже заплакала. Но Анна не поддалась, не позволила себе соскользнуть в бабские сантименты. Отметила другое. Лили оказалась гораздо выше, чем она себе представляла, хотя могла бы догадаться, глядя на фотографии. А она была не ниже метра семидесяти пяти. Высокая, красивая, - ну, какие ее годы, - и грудь упругая.
   "Или это лифчик у нее хороший?"
   - Будет, будет! - Погладила женщину по волосам. - Успокойся! Я, как видишь, жива, а он нет. Давай выпьем за это! Чтобы не они нас, а мы их!
   Между тем, Лили отошла от нее с явной неохотой, и, если иметь в виду, что когда-то между ними было кое-что большее, чем дружба, то это могло стать первым признаком рецидива.
   "А оно мне надо? - спросила она себя, возвращаясь в кресло и начиная разливать коньяк по бокалам. - Может быть, и надо. Секса много не бывает, а с Адарой у нас не католический брак".
   - Давай, Лили! - сказала после того, как выпили. - Твоя очередь. Ты хотела говорить? Говори.
   - Тот день... - Лили закурила и, кажется, начала успокаиваться. Ее эмоции были непостоянными.
   "Была вспышка, теперь - ремиссия".
   - У нас собрались несколько человек. Все-таки Хэллоуин, а мы прятались уже почти год. Джеймс хоть иногда выбирался из дома. Они с Сириусом ходили на задания. А я... Я безвылазно сидела с детьми...
   - С детьми?
   - Ну, ты же знаешь, что у нас с Джеймсом было двое детей!
   - Знаю, - кивнула Анна. - Что случилось с Хэтти?
   - Вот, вот! - пыхнула дымом Лили. - Слушай, я как раз об этом... Давно хотела кому-нибудь рассказать, да некому. Попробовала поговорить с Кингсли Бруствером, так уже назавтра пришел Дамблдор и начал меня воспитывать. Пожаловалась мужу... Я имею в виду, Питеру. Я о Сметвике...
   - Я поняла, - поддержала Анна рассказчицу.
   - Знаешь, что он мне сказал? Сказал, не будь дурой! Не лезь куда не следует! Струсил... Представляешь, он струсил! Даже говорить на эту тему не захотел. Сказал, Дамблдор знает, что делает. Представляешь?
   - Представляю, - кивнула Анна. - Но не знаю пока, о чем идет речь. Объясни по-человечески!
   - По-человечески... - Лили одним глотком допила свой коньяк и потянулась к бутылке. - Не возражаешь, если я разолью?
   - Ни в чем себе не отказывай! - отмахнулась Анна. - Не молчи, рассказывай дальше!
   - В тот вечер у нас были Сириус и Люпин. Посидели, выпили, посмеялись, вспоминая, как мы отмечали Хэллоуин в Хоге. Тебя, к слову, вспомнили. Я спросила Сириуса, почему ты не пришла. А он помялся так, знаешь... Сделал собачьи несчастные глаза и говорит. Я, мол, Лили, сделал самую большую глупость в своей бестолковой жизни. Но рассказывать, о чем идет речь, не стал. Отказался.
   "А ларчик просто открывался, - не без горечи усмехнулась Анна. - Женщина, на которой он обещал жениться, поймала его с другой".
   Эту историю она по крупицам выгрызла из трех писем с извинениями и просьбами понять и простить. Но Анна его, видимо, не простила. Тогда, наверное, он и бросился признавать и "удочерять" Лизу. Не хотел, наверное, выглядеть перед ней последним говном.
   - Дальше! Что было дальше? - спросила, заметив, что ее сигарета, про которую она совершенно забыла, догорела до фильтра.
   - Они ушли, - Лили закурила уже вторую сигарету и сделала приличный глоток из бокала. - Джеймс полез целоваться. Потянул меня в спальню, а мне, как назло, совсем не хотелось. Вот никак! Понимаешь? И тут дети проснулись. Заплакали в два голоса, и я бросилась в детскую. Успела только войти, как внизу взрывом высадило дверь. Бомбарда или что-то такое... Я даже испугаться не успела... Наверное, эта скотина аппарировала прямо из холла. Возник сука передо мной... Я слова сказать не успела, а он, вроде бы, небрежно так... отмахнулся от меня, и я полетела. Беспалочковая, невербальная, с левой руки. Представляешь, какая сила? Меня впечатало в стену, и все. Больше ничего не помню. Очнулась в Мунго через пять дней. Потом уже задумалась, отчего так долго? Не было у меня таких повреждений, чтобы пять дней в отключке лежать. Сотрясение мозга, ушибы... Обычному целителю максимум на день работы! А я провалялась там пять дней! И такая дура, прости господи! Мне бы попросить кого-нибудь... У меня в Мунго, знаешь ли, было тогда много знакомых... Я после Хога пошла учиться на колдомедика, год прозанималась, но потом забеременела... Неважно! Были знакомые. Порядочные люди. Могла попросить сделать проверку на зелья, но не додумалась.
   - Думаешь, тебя специально держали на зельях? - уточнила Анна.
   - Ты слушай дальше, - остановила ее неожиданно разговорившаяся подруга. - Сейчас поймешь.
   Она судорожно сжала бокал. Сделала глоток. Потом еще один.
   "Напьется" - констатировала Анна. - Впрочем, пускай! Иногда это просто необходимо..."
   - Так, о чем это я? Очнулась. Вспомнила. Спрашиваю, где Джеймс, где дети? Где все? Но мне никто ничего не говорит, заговаривают зубы, несут какую-то околесицу... Потом, ближе к вечеру, появляется Дамблдор...
   - Ты же его знаешь! - продолжила после короткой паузы, понадобившейся, чтобы допить коньяк. - Завел волынку о добре и зле, о тьме и свете, о всеобщем благе, и мне, веришь, стало так страшно, что я чуть в обморок не упала. Спасло то, что лежала, да и накачали меня успокаивающими, как я теперь понимаю. Как раз перед его визитом зелья давали, а я, дура, даже не спросила, что дают и зачем.
   Лили замолчала и снова потянулась за бутылкой.
   - Уверена? - осторожно спросила Анна. Ну, не запрещать же ей, в самом деле! Взрослая женщина, должна сама понимать.
   - Уверена!
   - Тогда, будь любезна, закусывай! - попросила Анна.
   - Права, - тяжело вздохнула Лили. - Как всегда права...
   Она цапнула с блюда эклер и едва ли не по-пролетарски сразу откусила большой кусок. Было видно, торопится. Не рассказанная история жжет ее изнутри. Торопит, подталкивает, но разум согласен с мнением подруги и требует съесть что-нибудь жирное и сладкое, а то действительно развезет.
   - Берси! - позвала Анна домовика. - Завари нам, пожалуйста, свежий кофе. Покрепче, как я люблю.
   - Будет исполнено, хозяйка Анна!
   - Думаешь, этот уже остыл? - спросила Лили, прожевав пирожное.
   - Думаю, остыл, - кивнула Анна и поторопила подругу:
   - Ешь давай!
   Ей тоже не терпелось. Хотелось услышать историю до конца, но она держала себя в узде. Напиваться - последнее дело, а пьяная женщина - это вообще ужас. Так что, пусть лучше закусит.
   Между тем, Лили добила-таки пирожное, запила остывшим кофе, промокнула губы салфеткой и закурила очередную, - какую-то по счету, - сигарету. Делала она все это размеренно, нарочито спокойно, чтобы продемонстрировать свою "вменяемость".
   - В общем, - сказала, выдохнув сигаретный дым, - вымучил меня своими сентенциями о всеобщем благе и силе любви, а потом сообщает, что Джеймс убит. Предал нас Сириус. Привел к нам в дом Волдеморта и пожирателей... Темный Лорд убил Джеймса. Меня тоже хотел убить, но использовал недостаточно сильное заклинание, и я выжила. Потом кинул в Гарри Аваду, но что-то пошло не так, как он рассчитывал. Гарри заклинание отразил, и оно ударило в самого Волан-де-Морта. Наплел еще какую-то хрень... Но мне уже было не до этого. Спрашиваю, что с Гарри, а у самой слезы в глазах. Джеймс... Я, может быть, его и не любила, но он был мой муж. Мы прожили вместе почти три года, а знакомы были и того больше. Был и не стало. Страшно даже подумать. Но я, первым делом спросила о Гарри. Это же в него Волдеморт запустил Аваду. Дамблдор меня успокоил, сказал, что Гарри почти не пострадал. Только шрам на лбу, наверное, останется. Но мальчик герой. Избавил магический мир от Темного Лорда. Спас множество жизней и все-такое. Минут десять вещал, не давал мне слова вставить. А я... Я была какая-то заторможенная, куда только весь мой темперамент подевался? В общем, он снова завел свою шарманку, но я в конце концов все-таки сформулировала вопрос: что с Хетти? Не пострадала ли она? Тут он состроил постную рожу и говорит: "Девочка моя, мне так жаль. Твоя Хетти больше не с нами". Вот тогда у меня и случился первый приступ... Целители называют это "Непереносимым ужасом". Это, как нервный срыв или истерика, но человека вырубает сразу и напрочь. Болезнь хроническая и, по сути, неизлечимая. Ничего ужасного, если честно. Два-три глубоких обморока в год, и неделя-другая на восстановление после каждого приступа. Практически здорова, если смотреть со стороны...
   "Ну и ну, - поразилась Анна рассказу Лили. - Это просто фантасмагория какая-то, а не жизнь!"
   - А теперь смотри, - Лили переключилась с одного на другое достаточно быстро. Погасила эмоции. Стала серьезна, заговорила более, чем четко. - Во-первых, мне Леди Лонгботтом показала позже утренний выпуск "Ежедневного пророка" от первого ноября. Там четко написано, что Гарриет была убита Тем-кого-Нельзя-Называть, что был бой, потому что Сириус вернулся забрать какую-то вещь, был атакован пожирателями, и рядом с домом вспыхнуло чуть ли не настоящее сражение. Люпин вызвал подмогу из ордена, кто-то из соседей кликнул авроров. Итоги боя были тогда еще неизвестны, но утверждалось, что есть многочисленные жертвы с обеих сторон, а среди, предположительно, погибших названа наследница Энгельёэн. Однако, уже через день историю начали рассказывать совсем по-другому. Оказывается, мы с Джеймсом дрались до последнего, и я, в буквальном смысле, пожертвовала жизнью, чтобы спасти Гарри, но каким-то чудом осталась жива. Никакого боя, оказывается, не было. На руины дома прибыл Дамблдор с членами ордена Феникса, разогнавшими пожирателей, которые попытались пробиться к Гарри. Он забрал меня и Гарри в Мунго и сразу же дал интервью. Чуть-чуть не успел к первому утреннему выпуску газеты, а то бы разъяснил все непонятки сразу, не оставляя на потом. Кстати, Сириус стал предателем только на третий день, но его участие в бою было вымарано еще во втором, вечернем выпуске "Пророка". Это, Анна, все еще "во-первых". Теперь, во-вторых. Ты слышала когда-нибудь, чтобы Авада не просто кого-нибудь убила, но именно развоплотила? А про то, что Авадой можно сломать стену? Нет? Не слышала? Но именно такую херню продал публике "Пророк". Не знаю, зачем. Даже предположить не могу. Но это тот нарратив, который звучит все эти годы. Вначале был сыроват, конечно, склеен на соплях, но со временем его причесали и растиражировали. А Хетти... Хетти полностью исчезла из истории. Не убита, не ранена, ее просто нет. Гарри есть, а Гарриет - нет, и, вроде бы как, никогда и не было. Такой посыл.
   - Но ты же пыталась узнать?
   - Пыталась, - кивнула Лили. - Версия Дамблдора такова: спасая сына и наследника, я применила какое-то древнее заклятие. На короткий срок Гарри получил невероятную силу, и именно эта сила создала щит, отразивший Аваду и убивший Волдеморта. Как он при этом получил рану во лбу и что разрушило детскую, снеся напрочь внешнюю стену, не уточняется.
   - А Гарриет? Что с ней? - напомнила Анна.
   - Дамблдор говорит, что мое колдовство дало Гарри огромную силу, но для отражения атаки ему нужно было много больше, и он непроизвольно потянул магию извне. По словам Дамблдора, Гарри просто "выпил" Хетти до дна. Выжег ее Дар, превратив в маглу, да еще и изуродовал. Колдовские ожоги... Сама понимаешь. Оттого, мол, про нее вначале и подумали, что убита. Но она выжила, и Дамблдор передал ее на удочерение в хорошую магловскую семью, в которой о девочке позаботятся.
   "Бред какой-то!" - мелькнуло в голове.
   - Не поняла, - честно призналась Анна. - Трагедия, конечно, мои соболезнования! Но зачем куда-то отдавать? Дома же ей явно будет лучше!
   - Я так и сказала, - с горечью ответила Лили. В глазах ее плескалась смертельная тоска.
   "Как бы в разнос не пошла!"
   - Он тебе что-то ответил? - спросила вслух. - Что-то объяснил?
   - Объяснил... Сказал, что Гарри теперь не просто герой, он знамя Светлых. Случись новая война, ему поднимать народ на борьбу. Нельзя, чтобы он всю жизнь мучился угрызениями совести. Он и так, возможно, узнает когда-нибудь этот секрет, но будет к тому времени уже взрослым сформированным человеком. А что сейчас? Видя рядом с собой искалеченную сестру, он рано или поздно узнает, отчего она стала такой. Объективно говоря, на нем вины нет, но ребенок этого не поймет. Будет видеть в ней вечный укор и уже никогда не сможет стать настоящим лидером. Командир на войне часто вынужден рисковать чужими жизнями, посылать людей в бой, засылать шпионов во вражеский стан. Как ты думаешь, сможет такой Гарри взять на себя ответственность?
   - Ну да, ну да, - не без иронии в голосе прокомментировала Анна слова Дамблдора. - Забалтывать он горазд, этого не отнимешь.
   Разумеется, она знала это не из собственного опыта, а из тех книг и фильмов, которые видела отнюдь не целиком, а запомнила еще хуже. Но, как оказалось, ничуть не ошиблась. Лили ее тут же поддержала:
   - Именно! - сказала она. - Сказал мне еще, что девочка тоже будет страдать, зная, кто виновник ее бед. Будет завидовать, начнет ненавидеть, и кто-нибудь не преминет воспользоваться их горем и очернить не только Гарри, но уже всю семью Поттеров. Заклятие-то, которое я применила, оно, де, запрещенное. За него можно в Азкабан загреметь.
   - Гладко выходит...
   - Анника, я даже не знаю, о чем идет речь. Я ничего такого не помню. Впрочем, возможно, на то и расчет.
   - Поясни! - встрепенулась Анна. - Какой расчет? Чей расчет?
   - Не знаю, - покачала Лили головой. - Но подозреваю, что это Дамблдор, только не понимаю, зачем?
   - Требуются пояснения, - напомнила Анна.
   - Да, конечно, - согласилась Лили, выходя из длившегося всего пару мгновений ступора. - Я, когда с Питером говорила... Он, знаешь ли, хороший человек, и в моем положении лучшее решение. Но он конформист... оппортунист чистой воды, да и трусоват немного. Так-то это в жизни не мешает. Даже наоборот: достаток в доме, связи, общественное положение... Но, когда я заговорила с ним о своих страхах и подозрениях, он сильно испугался и рассказал все своему брату. Мы с Гиппократом давно знакомы, и он решил со мной поговорить. Объяснил мне, что это дело политическое, а в политике никто крови не боится. Могут и убрать, чтобы не мешала. И чтобы подтвердить свои слова, сказал, что, когда он делал мне диагностику перед вторыми родами, нашел у меня следы Обливиэйта. От трех до пяти эпизодов и, судя по состоянию "вторичных наслоений" случилось это как раз осенью 1981.
   - Черт! - сказала на это Анна. - Теперь и мне надо выпить.
   Она плеснула в бокалы себе и Лили, и без раскачки вылила весь коньяк, - грамм восемьдесят, наверное, или все сто, - себе в рот. Проглотила, не чувствуя вкуса, закурила и посмотрела Лили в глаза.
   - Поклянись, что ничего не наврала! - потребовала, не переводя дыхания.
   - Клянусь! - сразу же ответила старая подруга. - Теперь понимаешь, почему я к тебе бросилась? Мало того, что ты оказалась жива, так еще тот самый человек, перед которым я могу выговориться. Не к Грюму же мне идти или к Уизли! Подруг не осталось, Люпин пропал, Сириус в тюрьме, остальные или погибли, или поджали хвосты.
   - Хэтти надо найти! - Анна это поняла еще во время рассказа, но теперь знала уже твердо, надо искать.
   - Я даже пошевелиться не могу без того, чтобы Великий Светлый не начал свои уговоры по новой. Нельзя, мол. Сына пожалей. Младшенькую. Себя, наконец. Да, если бы и нашла. Где мне ее спрятать? А прятать придется. Не от общественности или от Гарри, от Дамблдора. В конечном счете, он всегда умел настоять на своем, боюсь, что и в этом случае сумеет сделать так, как ему хочется.
   "И не бросишь же, - между тем с тоской и с жалостью к себе думала Анна. - Сама же себя поедом съем!"
   - Хорошо, - сказала вслух. - Буду искать. Имя и фамилию они, должны были сменить, записей наверняка нигде не осталось. Но так не бывает, чтобы совсем без следов. Где-нибудь что-нибудь да осталось. Но зачем ему все это? Действительно из-за Гарри или есть какой-то другой интерес?
   - Не знаю.
   - Я тоже не знаю, но любопытно узнать...
  

***

   В тот день они сначала крепко выпили, а потом рыдания на дружеском плече и дружеские же обнимашки стремительно переросли в секс. Желание буквально вскипело в крови и разом захлестнуло, гася разум. Причем сразу у обеих, так что закончилось братание уже в постели. И могло бы продолжиться, но вмешалась злоба дня.
   - Надо, наверное, забрать детей... - без явного желания вставать и тащиться к родителям мужа вздохнула Лили.
   - А договориться никак нельзя? - Анне не хотелось прерываться "на самом интересном месте", и она, будучи решительной и деятельной натурой, уже искала выход из положения.
   - Можно попробовать... - не слишком уверенно предположила Лили. - Но что я им скажу?
   - Правду, - предложила Анна, подтягивая Лили поближе к себе. - Школьная подруга из Швеции приехала. Сидим, выпиваем, вспоминаем прошлое.
   - У нее и заночую, - прыснула Лили.
   - Можно и так, - согласилась Анна, но ей уже стало очевидно, что продолжения не будет.
   - У тебя есть сова? - Закономерный вопрос, ведь в волшебном мире нет телефонов.
   "Надо было сразу покупать!" - мысленно простонала Анна, понимая, что упускает шанс из-за обычной оплошности.
   - Нету пока, - призналась, не без сожаления. - Я же только недавно приехала... Просто не успела обзавестись.
   - Ты что, живешь с маглами? - удивилась маглорожденная волшебница.
   - Среди них, - поправила ее Анна. - Последний месяц лишь изредка переходила на волшебную половину. По магловской Европе, знаешь ли, путешествовать куда комфортнее, чем по волшебной. Больше удобств, больше соблазнов. Я и здесь собираюсь жить на два дома. Машину хочу хорошую. Мерседес или Вольво, но можно замахнуться и на Бентли. Деньги-то есть, так отчего бы не побаловать себя любимую.
   - Купи Феррари, - неожиданно подала Лили годную идею.
   - Феррари - это идея, - улыбнулась Анна. - У кого видела?
   - Да есть тут один банкир, Джейкоб Финч-Флетчли. Он сквиб и поэтому может работать на обе стороны. Наши, у кого есть интересы на той стороне, в его банке иногда деньги меняют или берут заем. Гоблины, говорят, на него из-за этого злятся, но даже им выгодно с ним работать. Мы с Питером как-то были на приеме у этого Финч-Флетчли, в его магловском особняке, хотя мог бы жить и на волшебной стороне. У него жена - ведьма. Так вот, там я и видела Феррари, на парковке.
   - Надо будет сходить в автосалон, - решила Анна. - Не может быть, чтобы в Лондоне не было их представительства!
   - Купишь, покатаешь, - усмехнулась Лили и, выбравшись из постели, стала одеваться.
   "Красивая женщина, что тут скажешь! - отметила Анна, наблюдая за тем, как Лили надевает панталоны. - Но одевается, по-уродски. Все-таки маглорожденная, могла бы сходить в магловский магазин..."
   Адара, к слову, носила нормальное магловское белье, а ведь была не просто чистокровной, происходила из наитемнейшей древней семьи. Блэки они такие. Беллатриса наверняка тоже не носит этот средневековый ужас. Так что, скорее всего, это был личный заскок Эванс, которой очень хотелось стать "настоящей" волшебницей.
   "И кстати об этом. А не проверить ли мне, как поживет Петуния Эванс?"
   Идея была странной, - практически сумасшедшей, - но, учитывая, что этот мир во многих деталях напоминал мир Джоан Роулинг, вполне жизнеспособной. Если Дамблдор действительно умеет читать мысли... Да, даже если не умеет. Достаточно пообщаться с Лили сколько-то времени, чтобы понять, что она не станет поддерживать отношения со своей сестрой-маглой.
   "Вполне возможно!" - решила Анна, проводив Лили и договорившись с ней, уже стоя на пороге дома, снова встретиться в среду, которую та специально освободит для "девичника".
   Эта идея Анне тоже понравилась. "Девичник"? Почему бы и нет. Она девушка свободная, без обязательств, ей можно.
   "И нужно!" - подвела она черту под мыслью о том, что секса много не бывает, в особенности, если его разнообразить. Позиция, чего уж там, насквозь эгоистичная, и звучит весьма цинично, - если не сказать, аморально, - но зато честно.
   Приняв душ и переодевшись в магловский джинсовый костюм, Анна вышла из дома и, первым делом, остановила такси. Таксист ничуть не удивился ее просьбе подвезти к справочному бюро. Он ее даже подождал, пока она выясняла, где живут Вернон и Петуния Дурсль. Дело ускорил тот факт, что она вспомнила примерное название городка. Оказалось, действительно "Литл что-то там" и не так, чтобы уж очень далеко от Лондона. И вскоре она уже ехала в кэбе в этот самый Литтл Уингинг, где на улице Тисовой в доме номер четыре проживала семья Вернона Дурсля. Пока ехала, все время думала о том, как Дамблдор крутит всем волшебным миром? Ну, пусть не всем, но значительной его частью, наверняка. Творит, что пожелает, и даже не слишком прячется. Зная психологию людей, крутит ими, как марионетками. Такой человек не стал бы заморачиваться поисками семьи, в которую можно было бы спихнуть "увечную" Гарриет. Да и такую ли "увечную"? Интуиция подсказывала, что не все так просто в этой истории, но вот найти Гарриет оказалось на удивление просто.
   Анна минут пять наблюдала за тем, как копается в саду маленькая рыжая девочка, одетая в большие мальчиковые штаны и рубашку, доходившую ей до колен. Образ был настолько узнаваемый, - несмотря даже на смену пола, - а внешность до такой степени "мамина", что и захочешь ошибиться, не получится.
   "Вот так по наглому? - спросила она себя едва ли не с восхищением. - Да, силен старик!"
   Что ж, дело, которое должно было отнять у нее много времени и сил, разрешилось на удивление просто и скоро. Пожав мысленно плечами, Анна велела водителю возвращаться в Лондон, а сама прикрыла глаза и стала планировать, что и как станет делать в ближайшие сорок восемь часов. Первое и главное, забрать девочку. Но сделать это нужно так, чтобы никто не узнал, куда она делась и когда это произошло. Теоретически, проделывать такие фокусы Анна умела, но на практике она нынешняя никогда такого еще не делала, а значит следовало подстраховаться и взять с собой на дело "набор взломщика". И, разумеется, никаких такси. Только аппарация. И начать, пожалуй, следует, не откладывая - прямо сегодня ночью.
   Оставшееся до полночи время Анна занималась подготовкой к рейду, приказав между делом домовушке Баре подготовить детскую комнату, а другой - по имени Ран - продумать и приготовить самый вкусный завтрак из всех возможных. Домовушки, узнав, что ночью к ним прибудет юная гостья, едва не умерли от счастья и умиления, но тут Анна вспомнила, что с одеждой у Хэтти не так, чтобы хорошо.
   - Бара, посмотри пожалуйста в кладовых, не осталось ли там моей детской одежды.
   - Той, что я носила лет в пять, - добавила, прикинув размеры девочки. - Найди и приведи в порядок. Если ничего не сохранилось, то попробуй перешить из того, что есть. Нам нужна пижама, домашнее и уличное платья поприличнее, трусики, туфли и летний плащ.
   Отдав распоряжения, она спустилась в арсенал и занялась делом. Достала из одежного шкафа армированный кевларовой нитью "костюм ниндзя", берцы, кожаные перчатки с обрезанными пальцами и шелковую балаклаву, а затем в течение часа аккуратно покрывала все внешние поверхности "Зельем Оберона". Это было хитрое зелье, редкое и недешевое, но незаменимое для такого рода операций. Человек в костюме "под зельем", что называется, "исчезал с радара". Обыкновенные "следилки" и сторожевые чары до третьего уровня включительно на него не реагировали, собаки теряли к нему интерес, а люди и маги, находившиеся на расстоянии не больше двадцати метров, непроизвольно отводили взгляд. Следом за костюмом шла сбруя: поясной ремень и нечто вроде спецназовской разгрузки. В карманах и кармашках разместились артефакты различного назначения: защитные, подавляющие магловскую электронику, медицинские и парочка боевых - на всякий случай. Что касается зелий, то в специальном патронташе находились капсулы с полным набором боевых зелий, от восстанавливающих и стимулирующих до набора первой помощи при ранениях и проклятиях. Далее шли две кобуры, - набедренная и наручная, - для палочек и сами палочки. Завершали экипировку пара метательных ножей и боевой гоблинский кинжал. Одевшись и проверив, все ли на месте и хорошо ли закреплено, Анна выпила чашечку кофе и без четверти двенадцать аппарировала в сквер на границе Литтл Уингинга.
   Постояв пару минут на месте, Анна тщательно просканировала окрестности, но ничего подозрительного не заметила. Теперь можно было начать движение, и она медленно, соблюдая все меры предосторожности, пошла по направлению к дому номер четыре по Тисовой улице. Первый признак того, что все в этом деле не так уж просто, появился в самом начале улицы. Простенькая, но хорошо замаскированная "сигналка", настроенная на магов. Если не знать, что ищешь, можно запросто пропустить. Но зато чувствительность у такой "сигналки" крайне низкая, и Анна прошла ее, совершенно не потревожив. Вторая и третья линии обороны располагались с передней и задней стороны дома и еще одна "сигналка" стояла прямо на дверях. Все они были настроены на ауру магов, но, имея в своем распоряжении "волшебный глушитель", Анна осталась ими незамеченной. А дальше все было бы просто: Отпирающее, Сонное и Внушающее заклинания, и дело сделано, но случился один старый хитрожопый прохвост, который заложил в доме не извлекаемую, как он, верно, считал, "мину ловушку". Это было очень сложное Пристяжное заклинание. Оно привязывало одного из жильцов дома к самому дому, к городку Литтл Уингинг и к двум взрослым членам семьи. Легко догадаться, для чего это было сделано. Попробуй возьми ребенка, чтобы переместить его в другое место. Как только "оборвутся" все привязанные к нему нити, активизируются не только мощные сигнальные чары, но и "следилка", прикрепленная прямо к голове девочки. Вот тут Анне пришлось попотеть по-настоящему. Чары нельзя было отключить, их нужно было переставить на какой-нибудь другой объект. Этим она, собственно, и занималась почти целый час. Работа тонкая, требующая немалых знаний, особого навыка и недюжинной выдержки, но Анна умела собираться, когда ей это было нужно. Собралась и на этот раз.
   Наконец в половине второго ночи дело было сделано. Все люди в доме, кроме маленькой девочки в чулане под лестницей, спали волшебным сном. Утром, когда они проснутся, им придет в голову устроить себе длинные выходные и провести уикенд вдали от дома. При этом они совершенно забудут, что кроме них и их сына, в доме живет еще один ребенок. Они соберутся, сядут в машину и уедут, и, хотя девочки в их доме уже не будет, никто об этом не узнает, потому что все "поводки" теперь были привязаны к их сыну Дадли. Ну а "следилку" на голове девочки Анна пока просто "заморозила". Снимать ее она решила дома, в лаборатории. Тогда хитрый старик даже не узнает, что его "спящая закладка" уже обнаружена и обезврежена. Теперь можно было безбоязненно разбудить девочку.
   Анна сняла с себя балаклаву, - нечего зря пугать ребенка, - и осторожно тронула девочку за худенькое плечико:
   - Проснись, деточка!
   - Не пугайся, - улыбнулась, посветив свое лицо слабеньким "Люмусом". - Я не сделаю тебе ничего плохого.
   - Вы мне снитесь, тетя? - спросила тогда совершенно неиспуганная девочка.
   - Нет, - покачала головой Анна. - Я настоящая. Меня прислала твоя мама. Она просила узнать, не хочешь ли ты оставить этот дом?
   - Значит, вы ангел! - счастливо улыбнулась Хетти.
   - Почему ты так решила? - удивилась Анна.
   - Вы красивая, как ангел... Только кто-то вас обидел. - Маленькая ручка поднялась над одеяльцем и тонкие пальчики коснулись ее шрама.
   Увидеть ее шрам при таком освещении мог только маг. Магические шрамы обладают своей особой аурой. Ее могут видеть только волшебники, да и то далеко не все. Означать это могло только то, что Дамблдор наврал. Ребенок не магл и даже не сквиб. У девочки очевидный талант Видящей.
   "Тогда, зачем все?!" - ужаснулась Анна. Она уже рассмотрела, какой мелкой, недокормленной и неухоженной была эта девочка. Рассмотрела синяки и царапины, и захотела было подняться наверх в спальню Дурслей, поставить заглушающие чары и лечить их Круциатусом, пока не подобреют. Но делать этого сейчас было нельзя, хотя никто, - даже она сама, - не сможет запретить ей наведаться к Дурслям как-нибудь в другой раз. Через год, скажем, или два. Энгельёэн не стали бы великим родом, если бы умели прощать обиды или забывали вернуть своим врагам причитающееся.
   - Я сейчас умру? - спросил между тем ребенок.
   - Мои мама и папа умерли, - объяснила девочка, отвечая на недоуменный взгляд Анны. - Попросить помочь мне они могли только ангела или фею. Но я знаю, куда ангелы забирают людей. Не думайте, тетя фея, я не боюсь. Я согласна.
   "Твою же мать! - вспыхнула Анна. - Я убью этого урода. Специально запишусь в пожиратели, чтобы убить этого говнюка, а потом снова выпишусь!"
   - Нет, милая, - погладила она девочку по всклокоченным волосам. - Умирать не надо. Я не ангел и не фея. Я просто волшебница, и, если ты не против, я заберу тебя к себе домой, в мой волшебный дом. Согласна?
   - Да! - просияла девочка. - А как? Дядя же заругается, и тетя будет кричать...
   - Не бойся! - утешила Анна ребенка. - Я же волшебница. Я погрузила всех в доме в волшебный сон, и никто даже не узнает, что мы ушли.
   Она завернула девочку в ее тощенькое лоскутное одеяльце, взяла на руки и аппарировала в Энгельёэн-мэнор.
  
   Глава 6. Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами...
   Утро началось поздно. Анна устала, а ребенок перенервничал. Поэтому сама она проснулась в десять, а девочке позволила спать столько, сколько получится. Без зельев и без волшбы. Просто здоровый детский сон после встречи с ангелом.
   "А ангел - это я? Я ангел?" - Она в очередной раз стояла перед зеркалом, смотрелась в него, рассматривая себя и ведя нескончаемый диалог со своим отражением. Это вошло в привычку и странным образом примиряло ее со всеми несуразностями новой жизни.
   "Ангел... Наверное... Но вряд ли добрый ангел".
   После душа и плотного завтрака, - овсянка, бекон, яйца и бобы, - по начавшей уже формироваться традиции, она стала под кофе разбирать почту, а писем, к слову сказать, за три дня накопилось немало. Дамблдор настаивал на встрече, Фадж об этом вежливо просил. Но оба они по-прежнему обращались к Леди Роули. А вот Беллатриса, Адара и Лили написали именно ей, то есть, Анне Энгельёэн. Лили послала свое письмо поздно ночью, и можно лишь догадываться, что у нее там такое произошло, но она поспешила сообщить Аннике, что, во-первых, страшно рада, что та жива и более-менее здорова, а во-вторых, что со средой, увы, ничего не получится. Она, де, должна быть, как только что выяснилось, на каком-то приеме, устраиваемом друзьями мужа.
   "Все ясно, - грустно усмехнулась Анна. - Муж застукал. На чем-то, видать, прокололась, но оно и к лучшему. В нынешних обстоятельствах ей все равно пришлось бы "отказать от дома". Ставить Лили в известность о том, что Хетти нашлась, было преждевременно. Иди знай, где и когда она об этом проговорится? Но, даже если проявит чудеса скрытности, легилименцию никто пока не отменял, - между тем, Дамблдор слыл очень сильным легилиментом, - а окклюменцией Лили, если и владеет, то не слишком хорошо. Так что, нет. Столько лет жила в неведении, поживет еще какое-то время, не умрет.
   Анна ответила ей недлинным, выдержанным письмом, в котором просила не волноваться об отмене вечеринки:
   "Не сделала бы это ты, пришлось бы сделать мне, - писала она. - У меня несколько изменились обстоятельства, и я должна срочно вернуться в Швецию. На этот раз ненадолго. Приеду через неделю, максимум - через две".
   Блэкам, хотевшим с ней снова встретиться, - каждая в отдельности и, по-видимому, с разными целями, - она написала примерно то же, что и Лили. С одним исключением: Беллатрису она попросила подготовить к завтрашнему утру копии документов, собранных Вальбургой по делу Сириуса. Его делом она решила озаботить мэтра фон Шуха, но это теоретически. А сейчас выдалась возможность воплотить теорию в практику. Раз уж она все равно собралась увидеться с ним лично, - а она действительно собралась, - было бы глупо не поговорить так же о Сириусе Блэке.
   Ну, а Фаджу и Дамблдору Анна ответила вежливым отказом. Причем, директору Хогвартса - дважды. Он, видно, узнал от кого-то, что в городе объявилась давным-давно списанная со счетов небезызвестная Анна Энгельёэн, и поспешил предложить ей посетить Хогвартс. Хотел, видно, узнать, что с ней тогда произошло, и понять, чем она сейчас дышит, и может ли быть опасна для "общего блага". Однако с Леди Роули он ее пока не связал.
   "И то хлеб!"
   Гораздо интереснее оказались два других письма, доставленных совами вечером накануне. Мэри МакДональд написала ей нечто короткое. Вежливо поблагодарив за внимание, она порекомендовала Леди Вильф своего кузена Захарию Макинтайра, отвечающего, как ей кажется, всем требованиям Леди Вильф. В письме, однако, имелась одна весьма любопытная приписка: "Ваш почерк, Леди Вильф, показался мне чрезвычайно знакомым. Не может ли так случиться, что вы сменили имя, выйдя замуж? Та девушка, о которой я подумала в связи с характерным наклоном букв, звалась иначе и была похожа на Валькирию". Намек более, чем прозрачный, и, похоже, они были знакомы гораздо лучше, чем показалось Анне на основе той ограниченной информации, которой она обладала.
   "Что ж, проверим, - решила Анна, написав Мэри короткий ответ, в котором не стала касаться темы своего имени и облика. - Надо будет, поговорить об этом с Лили, она должна знать, что там у нас было и как, и стоит ли, вообще, продолжать знакомство".
   Последнее письмо, вернее, короткая записка пришла от самого Захарии Макинтайра. Молодой человек, - ему едва исполнилось 22 года, - сообщил ей свой номер телефона и готовность встретиться с ней тогда и там, где и когда ей будет удобно. Что ж, это было разумное предложение, тем более что связаться с ней пока было довольно-таки сложно. Но телефон - это великое благо, а она как раз собиралась выйти с Хэтти в магловский Лондон. Девочку надо было одеть и собрать в дорогу и сделать это лучше всего на стороне маглов. Там и товаров больше и модели разнообразнее, но главное - там крайне низка вероятность встретить кого-нибудь знакомого. Так что, пойдут они именно к маглам, а в магловском Лондоне таксофонов много, позвонить не проблема. Слава богу, что не придется тащить ребенка на Косую аллею. Оставлять ее дома одну, Анна пока не хотела, но, если у тебя нет совы, то письма послать, - так она считала до сегодняшнего утра, - можно только из почтовой лавки в Косом. Сегодня же, из-за случайной оговорки Берси, ей открылась великая мудрость волшебного мира. Оказывается, домовые эльфы могли самостоятельно посещать, - но, естественно, только с черного хода, - не только продуктовые лавки и прочие торговые заведения, но и почту. Принес письмо и денежку, а дальше уже почтари сами все запишут и отметят, и, разумеется, не забудут послать письмо адресату.
   Итак, к половине двенадцатого Анна разделалась с письмами и взялась за газеты, попросив эльфов принести ей еще одну чашечку кофе. Просмотрела "Ежедневный пророк", "Вестник Аврората" и "Ведьмополитен" и решила, что жить в скучном мире гораздо лучше, чем в том, где читать газеты надо от корки до корки, чтобы, не дай бог, не пропустить ничего важного. Так, публикация - здесь, статейка - там, за чашечкой кофе и первой "утренней" сигаретой Анна убила почти полчаса, а там и девочка проснулась.
   С легким хлопком в гостиной возникла Бара и доложила, что хозяйка Хэтти проснулась и сейчас находится в ванной, где умывается и чистит зубы.
   - Завтрак готов? - проформы ради спросила Анна, успевшая усвоить простой урок, эльфы ничего не забывают и все всегда доводят до логического завершения. таков их модус операнди.
   - Все готово, хозяйка Анна, - ничуть не удивленная вопросом отрапортовала домовичка. - Сейчас Ран ее оденет и переместит в малую трапезную.
   - Тогда, сделай милость, свари мне еще одну чашечку кофе, - попросила Анна, предпочитавшая общаться с домовиками максимально вежливо. То, что они намертво привязаны к волшебникам, еще не повод для пренебрежения. - Посижу с Хэтти, пока она завтракает.
   И вот они сидели за столом. Маленькая девочка и ее "покоцаный" ангел. Анна пила кофе, а Гарриет ела овсянку со свежими фруктами. Кажется, заботливые эльфы положили ей в кашу удвоенную порцию персиков, абрикосов и черники. Масла и молока не пожалели тоже. И, судя по выражению блаженства на ее лице, девочка впервые в жизни ела такую вкуснятину.
   "Миры разные, но кое-что остается неизменным, - думала между тем Анна. - Гарриет - это ведь тот же Гарри!"
   И вот она картина маслом: Гарольд Поттер - Мальчик-Который-Выжил. Он известен всему волшебному сообществу, обласкан толпой, благополучен и ухожен, поскольку живет с матерью, приемным отцом и младшей сестрой в просторном доме частнопрактикующего целителя. А Гарриет Поттер - это та девочка, которая выживала все эти годы в безвестности и нищете. Тот же канонический Гарри Поттер, но только девочка, и причины ее страданий совершенно неочевидны. Как, впрочем, неочевидны они и в книгах Роулинг. Все те светлые герои, которые, как следует из книг, любили Гарри и заботились о нем, - те же Уизли, Люпин и Макганагал, - показаны бесчувственными уродами, бездумно идущими за своим лидером, и неважно, как зовут этого лидера, Ленин, Сталин или Дамблдор.
   "Уж обратить-то внимание на то, что ребенок недокормлен и одет в обноски они должны были еще на его первом курсе! - подумала Анна с чувством самого настоящего гнева. - Но нет! Никто! Ни разу! Так чем они лучше Дурслей? Такие же убогие недоумки!"
   Думала она обо всем этом, наблюдая за тем, как кушает Гарриет. Девочка ела молча, медленно, наслаждаясь каждой съеденной ложечкой, и была невероятно аккуратна. Но вот каша закончилась, и она нарушила молчание:
   - Спасибо, Леди Ангел! Было очень вкусно! - сказала девочка.
   - Почему ты зовешь меня ангелом? - спросила Анна, продолжая свои наблюдения. Сейчас Хэтти смотрела своими огромными зелеными глазами на появившееся перед ней блюдо с крошечными пирожными - птифурами - и на большую фарфоровую чашку с горячим шоколадом. - Я же объяснила тебе, милая, что я не ангел, и не фея. Я человек, женщина, и единственное, что отличает меня от других людей, это магия. Я волшебница, но и ты волшебница тоже.
   - Кушай, пожалуйста! - сменила она тему, увидев, что Хэтти не решается взять себе даже одно маленькое пирожное. - Все это эльфы приготовили специально для тебя.
   - Эльфы? А разве они?..
   Что ж, Гарриет росла среди маглов, а у них эльфы - это высокие вечноживущие красавцы, описанные профессором Толкиным.
   - Это не те эльфы, про которых ты слышала раньше, - пояснила Анна. - Это домовые эльфы. В моем доме их трое. Они делают всю работу по дому, запасают необходимое и готовят пищу. То платье, например, которое на тебе сейчас, было бы тебе великовато, если бы Ран не укоротила и не ушила его.
   - Чьим оно было раньше? - спросила тогда девочка, аккуратно прожевав первое пирожное.
   - Оно мое, - улыбнулась ей Анна, поощряя взглядом продолжать поглощать пирожные. - Я носила его, когда мне было семь лет. Но ты же видишь, какая я большая. В семь лет я тоже была крупным ребенком. Так что для тебя пришлось ушивать.
   - Очень красивое платье. Спасибо! - искренно поблагодарила Гарриет. - Никогда такого не носила.
   "Да, уж! Кое-кто позаботился, чтобы не носила!"
   - Это временное решение, - сказала она вслух, - чтобы ты не ходила в обносках Дадли. Когда закончишь с завтраком, мы выйдем в город и пройдемся по магазинам. Купим тебе новую одежду и, вообще, все, что может понадобиться.
   Девочка слушала ее внимательно, смотрела, не робея, глаза в глаза и даже забыла на время о шоколаде и пирожных.
   - Почему вы это делаете для меня? - Вопрос, который мог задать только очень умный, самостоятельный и по-настоящему несчастный ребенок. А такие дети достойны честного ответа.
   - Когда ты была маленькая, - сказала Анна, пытаясь сформулировать непротиворечивую историю, которая будет, в основном, правдива и понятна семилетней девочке, не получившей к тому же соответствующего магического образования, а с другой стороны, не раскроет перед ней все те детали, которые ей знать пока еще рано или ненужно вовсе.
   - Когда ты была маленькая, - начала Анна свой рассказ, - на ваш дом напал злой колдун. Это был могущественный волшебник, но отвратительный человек. В бою с ним погиб твой отец, а мать и брат были ранены. Колдуна, в конце концов, одолели в бою хорошие люди, но даже среди хороших людей встречаются такие, кто считает, что для "всеобщего блага", то есть, блага для всех, можно пожертвовать благом одного. Такие люди говорят, что цель оправдывает средства. Но учти, что первым, как пишут в книгах, сказал эти слова жестокий убийца волшебников и ведьм Игнатий де Лойола.
   - Я знаю, кто это, - сказала вдруг девочка. - Я читала про него в книге. В школе, в библиотеке.
   - Молодец! - кивнула ей Анна. - Но вернемся к рассказу о тебе. Вождем хороших людей был Великий Светлый волшебник, который, тем не менее, мыслит и действует как тот же Игнатий де Лойола. У него есть свое видение "блага для всех", и часто другим людям его поступки непонятны, тем более что он никогда никому ничего не объясняет. Пока твоя мама была без сознания, он украл тебя и отдал Дурслям, сказав, что ты сирота. А твоей маме, когда она очнулась, он сказал, что ты очень сильно пострадала во время нападения и лишилась магии. И что тебе будет лучше жить в приемной семье, где тебя все будут любить, и где ты будешь такая же, как все.
   - Но это же неправда! - возмутилась Хэтти.
   - Неправда, - согласилась с ней Анна. - Но никто не ожидает от него лжи, потому что он Великий Светлый Волшебник. Поэтому ему верят.
   - Но зачем он это сделал?
   - Не знаю, - честно призналась Анна. - Я не понимаю его логику и не знаю причин, по которым он делает то или другое. Но он сделал то, что сделал, и уговорил твою мать, что тебе будет легче жить среди обычных людей, чем среди волшебников, где ты будешь изгоем.
   - И она ему поверила?! - с ужасом спросила девочка, наверняка думавшая о своей матери только хорошее.
   - Нет, не поверила, - покачала головой Анна. - Иначе бы тебя не было сейчас в моем доме. Видишь ли, мы учились вместе в школе волшебников: я и твои отец и мать. Я... Меня долго не было в стране. Я вернулась совсем недавно, и твоя мама сразу же попросила меня тебя найти. Сама она не может, потому что тот Добрый Волшебник, о котором я тебе рассказывала, не даст ей искать тебя, не позволит найти и будет против того, чтобы вернуть тебя в семью. Таково положение дел. Поэтому, пока заботиться о тебе буду я. У меня тоже есть дочь, но она, как и ты потерялась во время войны с Темным Колдуном. Я ищу ее, но пока не нашла. В любом случае, мой дом - твой дом. Я выкрала тебя у Дурслей так, что никто долго об этом не узнает, к тому же мы временно изменим твою внешность и сменим тебе имя. И тогда мы сможем жить открыто, никто просто не поймет, что ты Гарриет Поттер.
   - Это мое имя?
   - А как тебя называли у Дурслей?
   - Уродкой, - совершенно искренно ответила девочка. - А в школу записали, как Эмму Смит.
   "Мило! - прокомментировал Анна услышанное. - Интересно, какие еще низости совершаются для общего блага?"
   - Ну, теперь-то ты знаешь, как тебя зовут, - улыбнулась она девочке. - Но это, милая, надо держать в секрете. Пока даже от мамы, когда ты с ней встретишься. Ей не надо пока знать, что ты нашлась. Она не сможет тебя защитить, а вот навредить ненамеренно может. Обрадуется, разнервничается и случайно проговорится...
  

***

   Поход по магазинам с маленькой девочкой, в которую можно играть как в куклу, наряжая ее в разные красивые вещи, оказался более чем интересным опытом. Анне с некоторых пор и самой нравилось одеваться "хорошо и со вкусом", а теперь вполне неожиданно выяснилось, что покупать модные вещи для нечужой для тебя девочки - это тоже удовольствие. И получалось, - хотите верьте, хотите - нет, - что физиология в большой степени определяет психологию. Анна, например, никогда раньше ничего подобного не испытывала, и вдруг нате вам - у нее прорезался материнский инстинкт.
   Хэтти ходить по магазинам, в конце концов, тоже понравилось. Правда, сначала она дико стеснялась, - все было очень красивое, но страшно дорогое, - однако Анне удалось ее все-таки убедить, что "тетя ангел" от этого не обеднеет, потому что Леди Энгельёэн, ух, какая богатая! Денег у нее куры не клюют и все такое, но главное, ей это в радость и в удовольствие. Не станет же Гарриет лишать своего ангела крупицы счастья? Эти доводы показались ребенку вполне убедительными, и девочка немного успокоилась, а успокоившись, начала и сама наслаждаться не столько самими вещами, - хотя они ей все жутко нравились, - сколько самим процессом. Выбором, примеркой, принятием решения. Причем, Анна не то, чтобы самоустранилась, но она намеренно предоставила Гарриет столько свободы, сколько та могла унести. Тогда-то и выяснилось, что "унести" Хэтти может очень много, только дай. Она оказалась не только толковой, - очень умной и внимательной к деталям, - но и на редкость решительной девицей. Ей только и надо было, что увидеть, как обстоят дела на самом деле, и соответственно понять - тетя Ангел ее не обманывает и не разыгрывает. Это не подстава, чтобы посмеяться над уродкой. И, как только она это поняла, все сразу же наладилось, и девочка уже не скрывала своих радости и удовольствия, причем, в той же мере, что и сама Анна.
   Гарриет наслаждалась самим процессом. Ей понравилось выбирать и примеривать, искать и находить, сравнивать и оценивать, но при этом она не спешила принимать окончательное решение, - брать или не брать, - и не позволяла Анне скупать все подряд. А вкус, к слову сказать, оказался у нее просто замечательный, оригинальный и явно самостоятельно развитый. Как это могло случиться с Гарри Поттер, живущей под лестницей и одевающейся в обноски, понять было крайне сложно, но Анна эту загадку все-таки разгадала.
   "Она мечтательница!" - решила Анна, понаблюдав за девочкой в течение дня, и, как вскоре выяснилось, ничуть в своем предположении не ошиблась.
   - Я все время что-нибудь придумываю, - откровенно рассказала ей девочка, уплетая мороженное в кафе "Баскин Роббинс" - чтобы не было так грустно...
   - Придумываешь? - решила уточнить Анна. - Что, например?
   - Другие жизни, - просто, как о чем-то само собой разумеющемся, ответила Гарриет.
   - Что, прости? - удивилась Анна.
   - Я придумываю себя другую, - объяснила девочка. - Как будто бы, я родилась у других мамы и папы, или, что они не умерли, или про то, что мои тетя с дядей хорошие добрые люди... Он профессор-физик, а она врач или адвокат... И у них, кроме меня, есть дочь, с которой мы дружим и играем... Но, если это другая жизнь, то и выгляжу я по-другому, иначе одеваюсь и веду себя по-другому...
   Анна смотрела на нее и... Да, да, трудно поверить, но она умилялась и одновременно негодовала, слушая эту замечательную девочку. И, поскольку она по природе своей являлась чрезвычайно деятельной натурой, Анна не могла не думать о том, как бы ей ускорить все те дела, которые предстояло переделать, чтобы помочь Гарриет Поттер обрести украденное у нее счастье.
   Трудно сказать, в чем тут было дело, однако, предавшись попутно планированию операции, еще и самоанализу, Анна обнаружила, - при том достаточно неожиданно для себя, - как сильно она изменилась за это, в общем-то, короткое время. Не внешне, разумеется. Тут, собственно, вообще, не о чем говорить. А психологически. Так, наверное, правильнее будет определить случившиеся с ней перемены, поскольку все, о чем она сейчас подумала, так или иначе, касалось ее поведения и реакций на те или иные раздражители. Прежде всего, она никогда, имея в виду себя прежнюю, не была такой решительной, а порою, даже излишне резкой. И эмоциональной такой она тоже никогда не была. Моментами, по-женски сентиментальной. Влюбчивой, а не любвеобильной, как это случалось с ней раньше, то есть, в эпоху "до того, как". А еще она стала обидчивой и, пожалуй, отчетливо мстительной. И еще одно наблюдение. Анна бесспорно являлась хорошим человеком. Все ее прошлое и даже короткое настоящее, все говорило за то, что она верный друг и порядочный человек. Однако, думая сейчас о том, что и как нужно сделать, чтобы спрятать и обезопасить Хэтти, она совершенно спокойно приняла среди прочего тот факт, что для обязательных в этом случае ритуалов ей понадобятся жертвы. Магия крови требовала, порой, человеческих жертвоприношений, и это был как раз ее случай. Но Анну это нисколько не пугало.
   Порядочный человек в ней лишь отметил, что надо бы для этих целей использовать какую-нибудь мразь. Но она уже подумала об этом прежде и спланировала, как и где добудет необходимые ей человеческие отбросы. Имелись способы, - и о них Анна писала в своем тайном дневнике, - и, судя по всему, она прежняя, та, что существовала до войны с Волдемортом, этими особыми способами когда-то уже пользовалась. Так что дело было не только в теле, или не столько в нем, хотя, видит бог, ей досталось воистину прекрасное тело. Что-то от нее прежней все-таки перешло к ней нынешней. И это стоило иметь в виду.
  

***

   Перед тем, как они начали обход лучших лондонских магазинов, Анна, помня, что время не ждет, сделала три телефонных звонка: два международных и один местный. Звонить из телефонов-автоматов было жутко неудобно, но ничего лучше, увы, Лондон ей сейчас предложить не мог. То есть, мог, наверное, но поиски потребовали бы времени, а его у нее попросту не было. Поэтому пришлось пользоваться тем, что есть: таксофоном в красной типической будке.
   Первым делом Анна связалась с фон Шухом. Секретарь адвоката ее уже знала и поэтому соединила с босом практически сразу, тем более что, на счастье Анны, мэтр оказался на месте и у него не было сейчас посетителей.
   - Здравствуйте, мэтр! - поздоровалась Анна первой. Гордость, а на самом деле, гонор и спесь следует проявлять там, где этому есть место. А в разговоре с уважаемым человеком даже графиня может "поступиться принципами", в особенности, если собеседник, как минимум, вдвое старше и оказывает тебе крайне серьезные услуги.
   - Здравствуйте, Леди Анна, - ответил адвокат. - Рад слышать ваш голос. Надеюсь, у вас все в порядке?
   - Более или менее, - усмехнулась Анна. - Мне нужна ваша помощь, мэтр. Возникло несколько проблем, требующих разрешения.
   - Всегда к вашим услугам, моя прекрасная Леди.
   - Спасибо, господин фон Шух, - ответила любезностью на любезность Анна. - Есть новости по моему делу?
   Она знала, что в таком вопросе, как поиск ее дочери, нельзя ожидать быстрого результата.  И все-таки спросила. Не могла не спросить. Она же не каменная, в самом-то деле!
   - Увы, Миледи, - сразу же откликнулся ее частный поверенный. - Нанятые мною детективы только-только начали поиск. На данный момент они удостоверились, что девочки нет в самых очевидных для этого местах. Это легкая часть работы. Теперь им предстоят поискать ее в нескольких неочевидных местах, но заметьте, на данный момент они исходят из предположения, что ваша дочь по-прежнему носит данное ей вами имя. 
   - Пусть попробуют поискать Кассиопею Елизавету Блэк. Отец Лизы ввел ее в род и провел обряд Имянаречения. 
   - Что ж, в этом есть резон, - согласился с ней адвокат, - но кто еще знал о повторном Имянаречении? 
   - Не знаю, но чем черт не шутит?!
   - Совершенно с вами согласен. И можете быт уверены, миледи, мы продолжим поиски по всем направлениям и рассмотрим все возможности, не упустив ни одной.
   - Спасибо, мэтр! 
   - Не за что, миледи! Я всего лишь выполняю взятые на себя обязательства.
   - Уверена в этом, - продолжила Анна, переходя к новой теме. - Но сейчас о другом. Я завтра рассчитываю появится в Цюрихе. Не одна. Со мной будет девочка семи лет, которой нельзя быть узнанной. Так что отель - не вариант. Мне нужен уединенно расположенный дом. Всего на два-три дня, я не предполагаю оставаться в Цюрихе надолго. Кроме того, мне нужен хороший колдомедик, желательно с именем. Имя нужно, чтобы придать вес тому диагнозу, который он поставит. В общем, мне нужна серьезная и вызывающая доверие медицинская экспертиза состояния здоровья девочки семи лет. У меня сложилось впечатление, что в течение пяти или шести лет она не получала должного ухода. Однако, как вы, господин фон Шух, понимаете, впечатления к делу не подошьешь. Мне нужен документ. 
   - Я вас понял, Миледи. Дом не проблема, считайте, что он у вас уже есть. Целитель, я думаю, тоже найдется. Есть у меня на примете несколько кандидатов. Позвоните мне завтра с утра. Часиков в десять. Полагаю, к этому времени у меня уже будут четкие ответы на ваши вопросы. 
   - Благодарю вас, господин фон Шух. Но это не все. Свяжитесь, пожалуйста, с Удо фон Корбом. Скажите ему, что я хочу видеть их с Тамарой завтра вечером или послезавтра утром. Речь пойдет об их будущем, которое может измениться самым драматическим образом. Однако ничего пока не решено, и многое будет зависеть от нашей встречи. Это возможно?
   - Разумеется. Хотите ввести их в род?
   - Не исключаю такую возможность, - подтвердила Анна.
   Анна надеялась, что не пожалеет о том, что решила ввести Удо и его жену Тамару в основную ветвь рода в качестве "сопровождающей" или "сателлитной" семьи. Насколько она поняла из кодекса Рода Энгельёэн, члены сателлитной семьи не могут претендовать на главенство в ряду, но уже начиная с третьего поколения образуют свой род, как младшую - не путать с боковой, - ветвь основного рода. В условиях сословного общества это резко поднимало престиж семьи, а у этого Уго, несмотря на молодость, - ему тридцать два, жене - двадцать восемь, - было уже трое детей. Престиж, деньги, и возможность поселиться в замке Стейндорхольм, это серьезные стимулы, для людей, у которых в активе, ничего, кроме чистокровности, нет. Ни громкого имени, ни долгой семейной истории, ни хоть сколько-нибудь приличного капитала. Анне же нужны были люди, которые займутся теми делами, до которых у нее попросту не доходят руки.
   Разумеется, такие "обеды" никогда не бывают бесплатными. Кому много дается, с того много и спросится. Все совершается под клятву "на магии и крови" и с подписанием магического контракта, но все это невысокая плата за близость к кормушке. Другое дело, что желающих все это получить в боковых ветвях, которые уже и не Энгельёэн вовсе, есть более, чем достаточно. Человек с полста, наверное, наберется. Но конкретно Удо фон Корб против нее, вроде бы, никогда не злоумышлял и, значит, был формально лоялен главе Рода. Другое дело, что из тех фактов, которые были собраны в досье фон Шуха, невозможно было узнать, что они за люди эти фон Корбы, умны ли они или глупы, приятно ли иметь с ними дело и насколько они обучаемы. Семья дело хорошее, но терпеть рядом с собой дураков или хамов категорически не хотелось. 
   "Ладно, - решила Анна, - еще ничего дурного не случилось. Фон Корбы ничего плохого мне не сделали, а у меня все-таки Дар. Пойму, наверное, чем они дышат и в какую сторону!"
   - Тогда еще одно дело, - сказала она в телефонную трубку. - Помните, господин фон Шух, вы рассказывали мне о мэтре Сюрте и о выигранном им деле?
   - Обычно я ничего не забываю, - сыронизировал адвокат.
   - Отлично! Хотите такое дело? 
   - Я должен ознакомиться с сутью вопроса, - осторожно ответил ей мужчина, - но, если это дело такое же красивое, как дело госпожи Блэк, я, разумеется, возьмусь.
   - Это дело ее кузена, - объяснила Анна. - И это будет куда более громкое дело. Я принесу вам завтра все собранные на данный момент материалы. 
   - Тогда, до встречи, миледи.
   - Я позвоню завтра утром.
   Отзвонившись мэтру фон Шуху и извинившись перед Гарриет, которая во все время разговора стояла вместе со своим "ангелом" в телефонной будке, Анна сделала еще один международный звонок, на этот раз в Люксембург. На том конце провода долго не отвечали, но так все и задумывалось. Ответили только после четвертой попытки.
   - Вас слушают, - голос был женский, но Анна не знала всегда ли отвечает женщина или где-то там что-то изменилось. Запись в журнале дел Рода была короткой и без подробностей. Приписка другими чернилами с двумя датами и словом "оплачено" указывала на то, что услугами этих людей Анна уже пользовалась. И, разумеется, была еще запись в ее личном дневнике, но этих данных было явно недостаточно, чтобы начинать, как это делает она, практически с чистого листа.
   - Это Аннабель, - представилась Анна. - Срочный заказ на трех уток. 
   - Ждите, - откликнулась женщина.
   - Вижу, - сказала она через пару минут ожидания, просмотрев, по-видимому, какие-то записи. - Вы давно к нам не обращались, Аннабель. 
   - Не было надобности. - Анна предложила вполне жизнеспособную версию и надеялась, что этого будет достаточно.
   - Обстоятельства изменились, - добавила после короткой паузы. - Сейчас доставка крайне важна. Причем срочная доставка. Плюс десять процентов за оперативность.
   - Тогда уже пятнадцать, - ответила на ее предложение неизвестная женщина. - Ценник изменился. 
   - Согласна, - не стала спорить Анна.
   - Условия прежние? - поинтересовалась ее собеседница.
   - Да, - подтвердила она. - И это не обсуждается. 
   - Принято, - спокойно ответила диспетчер. - Когда, где?
   - Место прежнее, у вас должна быть запись.
   - Принято. Когда?
   - В ночь с понедельника на вторник.
   - Два часа до полуночи вас устроит? - уточнила собеседница.
   - Оптимально, - согласилась Анна. 
   - Оплата, - внесла ясность женщина диспетчер, - по получении груза в долларах США. 
   - Договорились, - поставила Анна точку в разговоре.
   Мясная лавка "Дичь на любой вкус" существовала в Люксембурге уже более ста лет. На магловской стороне, семья Морра действительно торговала дичью, а вот на волшебной стороне их бизнес имел весьма специфический характер: они поставляли ритуальные жертвы, и Анна не хотела знать, кого они отлавливают для других колдунов. Энгельёэны - имея в виду ее деда и отца, передавшего Анне эту связь - всегда покупали у Морра только закоренелых преступников. Отказаться от человеческих жертвоприношений они, к сожалению, так и не смогли, - ритуалы особого рода практиковались нечасто, но все-таки практиковались, - однако требовали у поставщиков правдивую информацию о доставляемом "товаре".  Они не хотели брать на совесть убийство ни в чем не повинных людей или людей, совершивших преступление нечаянно, но были не против очистить мир от очередной порции мерзавцев. Родовому камню все равно, кого зарежут во время ритуала. Но люди, имея в виду самих Энгельёэнов, так не могут. У людей есть моральные принципы, хотя у разных людей нормы морали могут, конечно же, быть разными.
   И наконец последний звонок. Девочка, к слову, все это время вела себя образцово, стояла смирно, голоса не подавала, разговаривать не мешала.
   "Это как же ее дрессировали, если выбили из нее всю детскую непосредственность? Убью сук!"
   - Потерпи, милая, еще одну минутку! - сказала Анна вслух. - Хорошо?
   - Да, пожалуйста, - ответила девочка и снова замолчала.
   - Спасибо!
   Анна набрала номер телефона, который ей прислал кузен Мэри, и оказалось, что этот телефон установлен в кафе "Каприз". Однако Макинтайра позвали сразу. Понимая, что он сейчас на работе, Анна без раскачки перешла к делу.
   - Я Анна Вильф, - представилась она. - Мэри с вами говорила, и вы мне написали.
   - Да, это так, - немедля ответил Захария, - и я буду вам благодарен, если вы дадите мне возможность доказать, что я стою рекомендации моей кузины.
   - Когда заканчивается ваша смена?
   - В четыре.
   - Где территориально находится ваше кафе?
   - Это неважно, - "отмахнулся" собеседник. - Я просто аппарирую туда, куда надо.
   - Хорошо, - согласилась Анна, так ей было даже удобнее. - Тогда в пять на улице Пелл-Мелл у первого номера.
   - Спасибо! Я буду.
   - Ну, вот и все! - улыбнулась Анна девочке, выпуская ее из телефонной будки. - А теперь за покупками!
  

***

   С поисками секретаря ей невероятно повезло. Первая же попытка, - спасибо Мэри Макдональд, - увенчалась успехом. Захария Макинтайр оказался симпатичным молодым человеком, недорого, но прилично одетым и говорящим на хорошем английском языке. Он был маглорожденным и, хотя закончил Хогвартс, - факультет Пуффендуй, - сдав ЖАБА с двумя "Превосходно" и двумя "Выше ожидаемого", нормальной работы в волшебном мире ему найти так и не удалось.
   - Пришлось возвращаться в мир простецов, - грустно улыбнулся мужчина, заканчивая свой рассказ. - Лучше быть официантом или работать на кухне у маглов, чем у волшебников. И денег больше, и меньше позора. В мире маглов меня никто не знает, а, если даже узнает, тоже не страшно. Я по официальной легенде болел и не смог закончить школу.
   - Понимаю, - кивнула Анна, закуривая. - Значит пять лет уже так...
   - Не совсем, - покачал головой Захария. - Я за эти пять лет сдал экстерном экзамены за среднюю и старшую школу и экзамены на A-Level. Да и денег немножко скопил. В следующем году собираюсь поступать в университет.
   - Какой иностранный язык сдавали в школе? - уточнила Анна, переходя к практическим вопросам.
   - Французский, но я его еще из дома неплохо знаю. У меня мать из Квебека. Там язык хоть и отличается от континентальной Франции, но не сильно.
   - Печатать на машинке умеете? - продолжила Анна.
   - Да, в среднем темпе.
   - А что насчет волшебного мира? Вы там бываете? Ориентируетесь?
   - Бываю нечасто, но бываю, - чуть улыбнулся Захария. - У меня жена полукровка. Ее родители живут, как волшебники.
   - А она?
   - Она, как и я, живет на два мира. Но, конечно, ей легче с волшебниками. Там все привычнее.
   - Работает?
   - У своего дяди в книжной лавке в Ливерпуле, - помощником продавца.
   - Вместе учились?
   - Нет, что вы! - открыто улыбнулся мужчина. - Она младше меня на три года и училась на Рейвенкло.
   - Но нормальную работу так и не нашла... - задумчиво произнесла Анна.
   Она прикидывала сейчас стоит или нет городить огород, но получалось, что, вроде бы, стоит.
   - ЖАБА как сдала? - пора было что-то решать, и Анна сейчас проясняла последние детали.
   - Все три предмета на Выше Ожидаемого.
   "Значит, не дура, тем более что Рейвенкло". - Интуиция подсказывала, что это просто удача. Парень явно будет рвать жилы, чтобы соответствовать, его жена, похоже, сделана из того же теста. Так что, возможно, сейчас, сегодня она решила первую из серьезных логистических проблем, которые поставила перед ней жизнь.
   - Что ж, к делу, - предложила она, приняв окончательное решение. - Мое предложение таково. Для вас должность моего личного секретаря. Ставка секретаря Министра магии плюс двадцать процентов. Это означает, порядка девяноста трех галеонов и двух сиклей в месяц в волшебном мире и еще две тысячи фунтов в магловском. Разумеется, представительские расходы и новый гардероб за мой счет. Надо будет так же подыскать помещение под офис, имея в виду, что в нем должно быть место для постоянного портала малой мощности. Знаете, что это такое?
   - Нет, даже не знал, что порталы могут быть постоянными.
   - Могут, - "утешила" его Анна. - Просто это очень дорогое удовольствие, к тому же, чтобы сделать такую штуку нужен артефактор высочайшего класса. При этом портал малой мощности способен пропускать лишь предметы размером с большую книгу, и тот, который я предполагаю поставить в вашем офисе, срабатывает только четыре раза в сутки в одну сторону. Можно подряд, можно в течение дня. Это неважно. Важно, что только четыре срабатывания, и про запас не оставишь. Но для вашей работы этого достаточно: папка с документами, пара газет и журналов, стопка писем... Мне нужно, чтобы вы представляли меня в мире маглов. Точный адрес, телефон и телетайп, в общем все, что нужно для исполнения ваших обязанностей. Связывать меня с нужными людьми, решать вопросы, переправлять мне без задержки корреспонденцию и содержание телефонных сообщений... Машину водите?
   - Нет, - покачал головой Захария, ошеломленный масштабом ее предложения.
   - Тогда, сделаем так, - нахмурила она лоб. - Увольняйтесь с работы прямо завтра и идите на курсы вождения. Я оплачу. Офис лучше снять вместе с квартирой, чтобы вы были доступны двадцать четыре часа в сутки. Ночью - это, конечно, только в случае форс-мажора, но у меня такое иногда случается. Вы будете моим лицом в мире маглов, и это, Захария, не пустяк. Королева признала за моим Родом титул графов Готска-Энгельёэн. Так что офис должен находиться в приличном районе, и со временем купим какой-нибудь престижный автомобиль. Кроме того, я веду дела с европейцами, в основном, в Швеции и Швейцарии. Там английского и французского языков вам должно хватить. Это, что касается, вас, но могу предложить работу и вашей супруге. Мне нужен "парламентский" помощник. Я, видите ли, член Визенгамота. Имею там три голоса. Плюс со временем следует ожидать обширной переписки с моими друзьями и коллегами по Визенгамоту, с Министерством и с Хогвартсом, ну и с МКМ, разумеется, и другими странами. Вы бы вдвоем смогли взять на себя всю работу с обеих сторон Статута. Так что, вашей жене предлагаю такой же оклад, как вам. И, если будете работать вдвоем, то оплачу квартиру с общим офисом. А совы пусть летают на почтовую станцию, забрать оттуда корреспонденцию не велика проблема. Даже если делать это два-три раза в день. Обсудите это с...
   - Ее зовут Мойра.
   - Обсудите мое предложение с Мойрой, и, если ей это подходит, я встречусь с ней дней через десять. Я ненадолго уезжаю за границу, когда вернусь дам вам знать. Вас это устраивает?
   - Да, это весьма щедрое предложение! - ответил Захария.
   - Рада слышать. Но что, относительно вас, мистер Макинтайр? Вам тоже нужно время, чтобы подумать?
   - Нет, что вы! - вскинулся Захария. - Конечно же я согласен!
   - Отлично! - улыбнулась Анна. - Тогда...
   Она взяла со стола заранее приготовленную папку, открыла ее и достала первый документ.
   - Это контракт, - передала она Макентайру пергамент. - Прочтите внимательно и, если нет возражений, подпишите. Вам хватит четверти часа?
   - Да, конечно!
   - Тогда на это время я вас покину. Хотите что-нибудь? Чай, кофе?
   - Чашку чая, если можно.
   - Берси! - позвала она своего эльфа. - Будь любезен, завари для этого господина чай.
   Отдав распоряжение, она поднялась наверх и, постучавшись в дверь, вошла в комнату Гарриет.
   Девочка сидела на маленьком детском стульчике и читала вслух "Сказки барда Бидля". Книжка была старая, купленная когда-то еще для отца Анны, а слушателями являлись дюжина или чуть больше роскошных фарфоровых кукол, которых Хетти рассадила рядом с собой полукругом. Здесь были и те куклы, в которые играла сама Анна, и те, что принадлежали девочкам нескольких поколений семьи Энгельёэн. Красивые лица, роскошные наряды, но Гарриет не стала в них играть, она читала им вслух, и, следует сказать, читала хорошо.
   - Не скучаешь?
   - Нет, что вы, Анна! Такая интересная книга!
   После нескольких часов уговоров и совместного шопинга Анна вернула себе имя, перестав быть "тетей ангелом". Но вот с "вы" пока успехов не добилась.
   - Хорошо, Хетти! - улыбнулась она девочке. - Я скоро закончу свои дела, и мы вместе поищем в библиотеке другие интересные книги. Или мы сначала поужинаем, а потом уже займемся книгами, что скажешь?
   - Сделаем так, как будет правильно.
   - Оптимальное решение, - кивнула Анна. - Ну, не буду тебе мешать!
   Она вышла, прикрыв за собой дверь и вернулась к Макинтайру.
   - С вашего позволения, Леди Анна, я вписал в контакт свое имя и подписал его.
   - Отлично! Осталось только принести клятву... Вы же понимаете, мистер Макентайр, что, став моим секретарем, вы будете допущены к весьма деликатной информации и секретам Рода?
   - Разумеется, миледи!
   В следующие пятнадцать минут Макинтайр принес ей клятву на крови и получил от Анны папку с документами: копию договора, представительское письмо, доверенность, список поручений и банковский чек. Галеоны она передала своему новому секретарю так, как это принято у волшебников: в матерчатом кисете.
  
   Глава 7. Vanitas vanitatum et omnia vanitas
   Порт-ключ, как и было гарантировано производителем, перенес их с Хэтти в окрестности Цюриха, на частную аппарационную площадку, координаты которой часом раньше ей сообщил фон Шух. Сам он ожидал их неподалёку от пятна аппарации и сразу же, едва поздоровались, провел через узкий проход между скал к асфальтированной дороге, где на обочине был припаркован громоздкий черный автомобиль с затемненными стеклами. Анна видела это чудо технической мысли впервые, но ей сейчас было не до марок автомобилей. Главное, что они благополучно добрались до места и даже притащили с собой две сумки с самым необходимым: в них без труда поместились два платяных шкафа с одеждой, обувью и аксессуарами, арсенал и аптека, довольно большая библиотека и много других полезных и нужных в путешествии вещей.
   - Мой водитель под клятвой, - предупредил возможные вопросы фон Шух. - Прошу вас, дамы, устраивайтесь и поедем.
   Молчаливый мужчина открыл перед ними заднюю дверь машины, и вскоре Анна с девочкой оказались в просторном салоне автомобиля. А он, и в самом деле, был более чем просторен, и это все без единой капли магии. Просто автомобиль был большой. Такой, какой и должен быть у одного из самых известных и востребованных адвокатов Европы. Так что, Анна могла гордиться, ее делами занимался сам мэтр фон Шух, а это что-то же, да значит, потому что работали с ней напрямую не его младшие или старшие партнеры, а он сам собственной персоной. Это честь, и честь эта, будем объективны хотя бы перед самими собой, досталась Анне по наследству от отца себя прежней. Сама она пока такого отношения к себе не заслужила. Просто не успела, но обязательно постарается добиться этого позже.
   Они с Хэтти устроились на широком диване, а частный поверенный сел напротив них.
   - Ехать недалеко, - обнадежил он Анну, которая предпочитала теперь рулить сама, просто зуд какой-то ощущался в руках, едва она оказывалась в салоне автомобиля, так хотелось взяться за руль.
   - Дом подготовлен, - продолжил между тем фон Шух. - Целитель Бернштайн прибудет ровно в четыре, а ваши родственники навестят вас в половине девятого.
   - Спасибо, мэтр! - улыбнулась ему Анна. - Что бы мы делали без вас? А кстати, кто он этот Бернштайн?
   - О! - усмехнулся фон Шух. - Это именно тот человек, Миледи, который вам нужен. Он профессор Женевского университета и одновременно Главный Консультант в магической клинике "Vir clarssimus Galen". Соответственно, его мнение будет с должным уважением принято по обе стороны Статута.
   "Да, - согласилась с ним Анна, - это именно тот, кто нам нужен. Посмотрим еще, что он скажет!"
   Она не знала пока, как использует этот документ, а в том, что он у нее будет, никаких сомнений у Анны не было, очень уж все там было запущено. Может быть, она просто даст почитать его некоторым заинтересованным лицам, но не исключено, что медицинское заключение будет оглашено, как свидетельство обвинения, на процессе Дамблдора. Если, конечно, ей удастся это провернуть. Вот был бы праздник! Но, увы, обыграть такого хитрого беса надо еще суметь.
   Она бросила взгляд в окно, пейзаж был завораживающе красив. Смотрела бы и смотрела, не отводя глаз. Горы, деревья, гладь озера... И невероятное умиротворение, растворенное в воздухе.
   "А может быть я преувеличиваю? - вдруг подумала она. - Что, если я подгоняю факты под концепцию?"
   Мысль тревожная и крайне неприятная. Поскольку сразу же возникает вопрос, что она знает о Дамблдоре? Следует признать, ничего толком она о нем не знает. Что-то почерпнула из прочитанных где-то когда-то книжек, но в своей собственной интерпретации, а что-то, вообще, домыслила, исходя из жизненного опыта. Возможно, у Дамблдора есть причины поступать так, а не иначе? Какие-нибудь серьезные резоны, о которых она не осведомлена?
   "А как же Хэтти? - Спохватилась Анна, переводя взгляд на девочку. - Ей-то все это за что? Она же всего лишь маленький ребенок!"
   Но, что, если все так и есть, но при этом она ошибается, предполагая здесь злую волю Дамблдора? Вдруг это всего лишь чудовищное стечение ужасных обстоятельств? И потом нельзя забывать, что каким бы великим волшебником ни был Дамблдор, он всего лишь человек и при том старый человек. Возможно, не сильно здоровый, в его-то возрасте. Он мог просто ошибиться, принять неверное решение, не осознавая к каким ужасным последствиям приведут его поступки.
   "Серьезно?" - удивилась она сама себе, поймав себя за размышлениями подобного рода.
   Так можно оправдать всех и каждого. Так можно оправдать кого угодно и за что угодно. Всегда найдется место для сомнения или какие-нибудь смягчающие вину обстоятельства. Эдак можно и Волан-де-Морта оправдать!
   "Но, с другой стороны, если я хороший человек, - спорила Анна сама с собой, - я просто обязана принимать в расчет возможность "судебной ошибки". Презумпция невиновности наше все"!
   А что же тогда Сириус? Разве он был недостоин справедливого суда? Почему же его лишили правосудия? Значит, одному можно, а другому нельзя? Тогда, в чем смысл справедливости? И о каком общем благе идет речь?
   Однако приходила в голову и другая мысль: ей что больше всех надо? Она уже один раз умерла "за други своя", больше отчего-то не хочется. Сириусу она, в любом случае поможет. Уже, считай, помогла. Передаст документы фон Шуху, а дальше Блэки как-нибудь сами разберутся. Не маленькие. Беллатрису вынули из петли, так что, они теперь Сириуса не потянут? Потянут, разумеется, а ей во все это вмешиваться не с руки. У нее своя жизнь, свои обязательства. Вот найдет дочь и махнет с нею и с Хэтти в Италию. У Энгельёэнов на Адриатике близ Анконы есть большая вилла. Вроде бы, даже с фруктовым садом и бассейном. Поселятся там втроем, - она и девочки, - и будут жить. Можно еще Беллу до кучи сгоношить, пусть девчонки растут вместе в тепле и в мире. Проблема только с Лили. Что с ней делать? Рассказать о Хэтти, считай, ввязалась в перетягивание каната с самим Великим Светлым Волшебником. Он ведь не успокоится, пока своего не добьется. У него же наверняка на Гарриет какие-то виды имеются. Не просто же так он все это затеял! Так что придется Лили еще сколько-то лет пожить в неведении. В конце концов, на всех не угодишь. Можно, разумеется, помочь ей сбежать. Захочет, пусть берет детей и сваливает и от мужа, и от Дамблдора.
   В конечном счете человек сам творец своего счастья. Никто ее тогда за Поттера замуж силой не выдавал, и смотреть в рот Дамблдору тоже никто не заставлял. Сама пришла. Вот теперь и расхлебывает кашу, которую сама же и заварила. Она ведь Поттера не любила. Анна это даже в свой дневник записала. Тогда, зачем? Если боялась, что ей как магле не найдется места в волшебной Англии, то вот она Анна. Чай, не бросила бы подругу на произвол судьбы. Пристроила бы куда-нибудь, где тепло и сухо. А если ей было так уж замуж невтерпеж, нашли бы ей мужа. На Англии свет клином не сошелся. В Европе мужиков много, подобрали бы ей кого-нибудь, кто не полез бы искать неприятностей на свою задницу, имея на руках жену с ребенком. Это, кстати, тоже вопрос. Какого черта они прятались под Фиделиусом в летнем коттедже в Годриковой впадине, если можно было запереться в Поттер-мэноре или, что правильнее, смотаться за границу? К той же Анне. Они же знали, что она из Швеции, а там их никакой Волдеморт не нашел бы. Но Джеймс не захотел, а почему, этого Анна не знает. В смысле, не помнит. Раньше-то наверняка знала, не могла не знать, все-таки друзья...
   Голова шла кругом от количества вопросов. Их было слишком много, а вот ответов мало, и этим все сказано.
  

***

   Профессор Бернштайн выглядел, как настоящий профессор: высокий, седой, с бородкой-эспаньолкой, в темном костюме тройке, - белоснежная сорочка с накрахмаленным воротником-стойкой и галстук-бабочка прилагались, - и, разумеется, он носил пенсне, а не очки. Говорил он отчего-то ожидаемым в его случае низким баритоном и так уверенно, как может говорить только человек, никогда не произносящий слов впустую.
   - Миледи, - он положил перед ней пергамент с медицинским заключением, над составлением которого работал без малого полчаса, и сам сел по другую сторону стола. - Я провел тщательное обследование девочки. Этот документ, - указал он на свиток, - является официальным медицинским заключением, но обретет силу только, если мы внесем в него имя пациентки. Дело, разумеется, ваше, миледи, но я бы рекомендовал сделать именно так. Я готов дать вам клятву о неразглашении, и это никак не связано с данным документом. Дело во втором заключении, - продемонстрировал он Анне еще один свиток.
   - Все так серьезно? - спросила она, чувствуя подступающий к горлу ужас. Хотела она того, или нет, но она успела привязаться к Хэтти, хотя знакомы они были всего-навсего два дня.
   - Серьезнее, чем вы можете себе представить.
   - Хорошо, - согласилась Анна, наскоро обдумав сложившуюся ситуацию. - Приносите клятву, и мы продолжим.
   Наверное, профессор сталкивался с такой необходимостью далеко не впервые, поскольку выполнил все формальности едва ли не на автомате. Взмах палочкой, клятва на латыни и еще один взмах.
   - Вписывайте, - кивнула Анна. - Девочку зовут Гарриет Лилиан Поттер.
   - Могу ли я предположить, что это сестра Мальчика-Который-Выжил?
   - Да, - подтвердила Анна. - Они родные брат и сестра. Двойня.
   - Что ж, значит, я был прав, предложив открыть карты, - профессор поправил пенсне и перевел взгляд с Анны на лежавший перед ним документ, в который он только-что вписал имя своей юной пациентки. - Этот документ будет иметь силу по обе стороны Статута, поскольку речь здесь идет о простых и понятных вещах: о хроническом недоедании, нехватке в организме витаминов и микроэлементов, что указывает не только на скудость питания, но также на ограниченную наменклатуру продуктов. Полагаю, в основном, картофель и зерновые. Недостаток молочных продуктов, отсутствие в рационе овощей и фруктов.
   - Далее, - продолжил он после короткой паузы, - остаточные следы, как минимум, двух воспалений легких и нескольких ангин. Плохо залеченных, что указывает на отсутствие квалифицированной медицинской помощи.
   Анна знала, что Дурсли пренебрегали здоровьем ребенка, но что бы так?! Она была готова убить этих двоих прямо сейчас, и без магии - голыми руками. Но именно сейчас сделать это было невозможно.
   "Но я запомню! Я ничего не забываю! И однажды я приду в ваш дом, уважаемые господа Дурсли, чтобы вы заплатили по счетам. По всем счетам, до последнего кната".
   - Это не все, - прервал ее внутренний монолог профессор.
   - Что-то еще? - нахмурилась она.
   - Переломы, - сказал профессор. - Два перелома ребер и один запястья левой руки. Все зажили естественным путем, то есть ребенок испытывал сильные боли. Гипс на руку не накладывался.
   Он сделал еще одну короткую паузу, пожевал губу, нахмурился, снова поправил пенсне.
   - Я не знаю, как это возможно, - наконец прервал он паузу, - но я понимаю, зачем вам понадобился официальный документ. Люди, которые это сделали, должны ответить перед законом.
   - Но это не все... - напомнила Анна о словах, прозвучавших в начале разговора.
   - Да, к сожалению. - Профессор все еще не передал Анне второй свиток, и это ее по-настоящему пугало. - Видите ли, Миледи, все, что перечислено в этой справке, достаточно легко поддается лечению или коррекции. Я выпишу вам зелья... Впрочем, это и так понятно. Однако, то, о чем пойдет речь сейчас, сделано кем-то другим и вряд ли поддается коррекции.
   - О чем мы говорим? - От ужаса сжало сердце, но Анна умела держать удар. Теперь умела или, возможно, всегда умела, но кто будет в этом разбираться?
   - В возрасте между годом и двумя, точнее не скажу, девочке были поставлены два ограничителя магии. Тип чар мне незнаком, но сомнений нет, это ограничители.
   "Ограничители?!".
   - Но... - Что именно она хотела сказать, Анна тут же забыла. Она боролась с ужасом и гневом, готовыми затопить ее разум.
   - Это преступление, - сказал между тем профессор. - Если вы знаете, кто его совершил, мы не имеем права молчать.
   О, да! Так все и обстояло. Преступление первой категории, за которое полагается пожизненное заключение. Детям-волшебникам ограничители ставятся только в одном единственном случае - если Дар может сжечь ребенка. Такое случается крайне редко, но все-таки иногда случается. В этом случае собирается консилиум целителей, и, если они подтверждают диагноз, суд Визенгамота принимает окончательное решение. Но и тогда, ставится лишь один ограничитель. Этого более, чем достаточно. Но два ограничителя? Зачем?
   - Как вы думаете, господин профессор, - взяла себя в руки Анна, - зачем нужны два ограничителя?
   - Не знаю, Миледи, но могу предположить.
   - У нее точно нет симптомов?..
   - Нет, - покачал головой профессор. - Могу только предположить, что некто хотел причинить ребенку вред. Два ограничителя, угнетая магическое ядро Гарриет, за шесть лет должны были превратить ее в маглу.
   "Выпил ее магию, и она превратилась в маглу" - вспомнила Анна слова Лили.
   Неужели Дамблдор хотел навредить ребенку? Но зачем? В чем смысл его действий? Какую пользу он хотел из этого извлечь?
   "Безумие какое-то!"
   Да, он был, по-видимому, не слишком хорошим человеком, манипулятором и политиканом, но такое?! Такое просто не укладывалось в голове.
   - У Хэтти есть магия! - вдруг вспомнила Анна.
   - Уверены? - нахмурился профессор.
   - Уверена, - подтвердила она. - Как минимум, три эпизода за два дня.
   - Невероятно!
   - Считаете, ограничители нам не снять?
   Анна так не думала, хотя то, что пришло ей сейчас в голову, могло стать как ужасной идеей, так и спасительной. Тут уж как карта ляжет.
   - Я такого способа не знаю, - покачал головой целитель, - но, если вы знаете...
   - Пожалуй, нам не следует это обсуждать! - Анна наконец взяла себя в руки и начала действовать. Сначала дело, нервы потом!
   - Вы правы, Миледи, - кивнул профессор. - Давайте сделаем так. Я дам вам непреложный обет, а вы позволите мне вам помочь.
   - Это темная магия... - попробовала отговорить его Анна.
   - Я происхожу из темной семьи, но она не такая древняя, как ваша. Я просто хочу увидеть, как это делается и как это работает. И поверьте, моя помощь лишней не будет.
   - Что вы имеете в виду?
   - Я, разумеется, не знаю, что именно вы собираетесь сделать, но зато я знаю, что это будет ритуал Седьмого или даже Восьмого Круга. Я таких никогда не видел, тем более, не знал, что ограничители можно снять. Я хочу это увидеть. А вам я буду полезен по одной простой причине: кто-то должен будет удерживать вас в сознании и помогать ребенку справиться с болью. Вы же знаете, что вам обеим будет больно?
   - Знаю.
   Разумеется, она знала. Первоначальная идея касалась только двух ритуалов. Она собиралась ввести Хэтти в Род Энгельёэн в качестве своей приемной дочери. Это стало бы хорошим прикрытием для девочки и достаточно сильной поддержкой в магическом плане. Ритуал был довольно-таки сложным и энергозатратным, но ничего смертельного, если знаешь, что делаешь, внимателен к деталям и последователен в исполнении. Анна умела его проводить. В свое время ее научил этому отец. Ей было тогда десять лет, а в одиннадцать, - перед поступлением в Хогвартс, - мать показала ей женскую версию ритуала, которой ее саму обучила мать отца Анны. Этот вариант был куда изощреннее, но требовал чуть меньше сил и приводил к более интересным результатам. Все это весьма специфическое знание пришло к Анне вместе с огромным "инфо-пакетом", включавшим практически все знания Анны в таких областях магии, как ритуалистика, рунология и магическая семиотика. Однако, для защиты девочки этого было недостаточно, и поэтому Анна собиралась выполнить еще один довольно заковыристый ритуал - "Искусство Протея". Об этом ритуале Анна знала из записей в родовой книге и из старых конспектов за седьмой курс. Это колдовство позволяло не только изменять внешность человека, но и менять его имя и семейную принадлежность. После такой метаморфозы найти Гарриет обычными и даже многими экзотическими методами, - например, с применением магии крови, - станет невозможно. Узнать визуально или по ауре - тоже. Исполнять этот ритуал Анна не умела, но знала, где найти полное его описание в стиле пошаговой инструкции "от и до". Исходя из вновь приобретенного опыта, она была практически уверена, что с задачей справится. Но следовало иметь в виду, что для исполнения этого ритуала требовались весьма редкие и частью запрещенные ингредиенты и артефакты. И еще он предполагал довольно большой расход сил от Актора - волшебника, проводящего ритуал в то время, как Субъект метаморфозы испытывал довольно сильные физические страдания. Красота требует жертв, где-то так.
   Однако сейчас речь шла о совсем другой магии. Это было могущественное темное колдовство. Создатели этой волшбы жили "в начале времен", когда не существовало четких границ между Добром и Злом. Тогда было создано много невероятно мощных и крайне опасных чар, зелий и ритуалов. Со временем большинство из них были забыты за ненадобностью или по каким-то другим причинам. Последний всплеск интереса к этим могущественным и жестоким вещам наблюдался в позднем средневековье, но с тех прошли века, и многое забылось по естественным причинам, а другое было запрещено и, соответственно, уничтожено, имея в виду рукописи и книги. Однако, исходя из предположения, что запас карман не тянет, и, что никакие знания лишними не будут, древние рода кое-что все-таки сохранили. И вот во время своего визита в Гномий банк, Анна случайно наткнулась в их семейном сейфе на старинный рукописный гримуар "Забытая Магия Гипербореи". Тогда ее заинтересовало только название, и она пролистала фолиант, с удивлением обнаружив в нем вполне современные оглавление и глоссарий, составленные кем-то из ее предков в середине XIX века. Просмотрев оглавление, она вернула гримуар на полку и забыла о нем. Однако сейчас, когда нужда взяла за горло, она увидела перед собой и то оглавление, и тот глоссарий. Фотографическая память не подвела ее и на этот раз. Нужный ритуал назывался простенько и без изысков "Снятие оков". И не будь в глоссарии дополнительной информации, Анна бы ничего в этом не поняла. Но сейчас она уже знала, о чем идет речь. Другое дело, что она с этим ритуалом была незнакома, в том смысле, что не имела понятия, как его проводить. Оставалось надеяться, что, когда Анна прочтет описание, то все поймет и во всем разберется. Обычно так это у нее и происходило.
   Впрочем, кое-что она могла сказать об этом прямо сейчас. Исходя из общих принципов ритуалистики, третий ритуал будет намного тяжелее двух первых вместе взятых. Однако, начав проводить первый ритуал, останавливаться будет уже нельзя. Последовательное проведение такого рода ритуалов имеет то преимущество, что каждый из них передает свой магический импульс дальше, усиливая следующий. А вот проведение их каждого в отдельности, напротив, ослабит мощность ритуала, и последний в цепочке может не получиться вовсе. То есть, если делать между ритуалами достаточные по времени перерывы, - каждый раз месяцев по семь-восемь, - никакого убытка не будет. Но у Анны, а вернее, у Хэтти такого времени в запасе не было. Даже сейчас могло быть уже поздно, и ожидать, что магическое ядро девочки выдержит такое издевательство еще сколько-то времени, было нельзя. А значит, делать все придется в один присест и "без перерывов на обед". В этом случае помощь квалифицированного целителя лишней не будет.
   Вы же знаете, что вам обеим будет больно? - спросил ее целитель.
   - Знаю, - ответила Анна.
   - А вы сами, хорошо все обдумали? - спросила она в свою очередь.
   - Да, обдумал, - подтвердил профессор, - и мое решение остается неизменным.
  

***

   Тот день завершился принесением непреложных обетов и клятв верности. Обеты принесли профессор Бернштайн и семья фон Корб. Клятву верности уже ночью засвидетельствовали своей кровью ее троюродный брат Удо и его супруга Тамара. Между ними и Анной был так же заключён магический контракт. Клятва и контракт, в свою очередь, распространялись не только на отца и мать, но и на их детей, поскольку семья переезжала жить в замок Стейндорхольм, имея в виду, как внешнюю, так и внутреннюю цитадели. А весь следующий день они по просьбе главы их Рода развлекали замаскированную иллюзией Гарриет. Сводили ее в зоопарк и в Кунстхаус, накормили обедом в хорошем ресторане и шоколадным тортом в знаменитой кондитерской - Confiserie Spr"ngli. В общем занимали ребенка, чем могли, и, как могли отвлекали ее от грустных мыслей. Девочка не дура и к тому же маг, пусть и под ограничителями. Даже не зная, что именно сказал ее "тете ангелу" строгий профессор, она догадалась, что он не сообщил ничего хорошего, не зря же Анна изменила вдруг планы на завтрашний день, оставила ее с Удо и Тамарой, а сама усвистала куда-то практически до ночи. Понять не поняла, - информации не хватило, - но почувствовала нерв ситуации и забеспокоилась. Поэтому фон Корбам был отдан категорический приказ: развлекать, потакать любым капризам и отвлекать от грустных мыслей. Принесшие обет фон Корбы знали правду и понимали, что девочка волнуется не зря, но и пугать ребенка не хотели. Поэтому старались, как могли, и, следует отметить, небезуспешно. Анна же в это время безвылазно сидела в Гномьем банке.
   Есть вещи, которым не следует покидать мест хранения, и древний гримуар семьи Энгельёэн являлся как раз такой книгой, которую лучше из сейфа не выносить. Мало кто знал в прошлом о существовании этого гримуара, и, вероятно, никто не знает теперь, кроме Анны, разумеется. И хорошо, что так. Узнай кто-нибудь правду, хлопот не оберешься. А так книга лежит в банковском сейфе, и доступ к ней имеет одна лишь Анна. Но стоит вынести ее из Гномьего банка, и ты отдаешь и себя, и ее на волю случая. Мало ли что может случиться по дороге из одного хранилища в другое! Поэтому Анна читала книгу прямо на месте, в недрах своего сейфа.
   Место, следует отметить, для длительного пребывания мало подходящее, но, если нужда заставит, человек готов на многое, и Анна в этом смысле не исключение. Сидела на принесенном с собой складном стульчике, освещая книгу Люмусом на конце палочки для левой руки, и читала текст, записанный на латыни и древнескандинавском в поистине незапамятные времена. Вообще, судя по множеству примет, эта книга, как цельный объект, появилась лишь в середине или даже в конце XIX века. Тогда кто-то из ее предков или близких родственников этих предков, - другого бы просто не допустили до такого сокровища, - сброшюровал множество разрозненных пергаментных листов с записанными на них правилами проведения ритуалов и прочими магическими штучками, типа рецептов зелий и наведения чар. Листы были разными, так что, прежде чем сшить их вместе, одни из них пришлось обрезать, а другие - наращивать. Кроме того, страницы книги были пронумерованы, и тогда же были составлены оглавление и глоссарий, что серьезно облегчало работу с гримуаром.
   Описание ритуала "Снятие оков" занимало девятнадцать страниц ин-кварто, исписанных убористым почерком и украшенных несколькими схемами, нарисованными красной и зеленой тушью, и гравюрами, иллюстрирующими ход ритуала. Текста, однако, было куда больше, чем иллюстраций, и Анна должна была запомнить его слово в слово, как и предшествующее ему "Искусство Протея". Основной текст был написан черной тушью на латыни с редкими вкраплениями древнегреческих и древнегерманских слов и выражений. Комментарии явно были внесены позже, но тоже очень давно, красной тушью, другой рукой и на другом, - древнескандинавском, - языке. Читать все это было совсем непросто: тяжело и сложно из-за особенностей почерка тех двоих, кто описал ход ритуал и требования к нему, из-за выцветших и кое-где поврежденных глиф, особенностей грамматики и лексики мертвых языков и невероятной сложности самого текста, всего лишь отражавшей сложность древнего давным-давно забытого ритуала.
   Все про все заняло у Анны почти десять часов, но все, что следует, она запомнила, а кое-что даже законспектировала, воспользовавшись для этого старым семейным кодом. Вышла из банка, едва не шатаясь от усталости, голодная и злая, и потом два часа приводила себя и свои нервы в порядок в первом попавшемся на глаза ресторане. Как ни странно, попала она в немецкую, точнее, в баварскую пивную, где съела едва ли не полдюжины сосисок с соответствующим количеством тушеной капусты и картофельного пюре. Пива выпила тоже немало, да еще и отполировала все это каким-то дрянным шнапсом. В общем, до снятого для них фон Шухом особнячка добралась только ближе к ночи и, ни с кем не заговорив, отправилась спать. Однако, похмельем на утро, как ни странно, не мучилась, и воспряла ото сна веселая и довольная, но, что важнее, полная сил. А день предстоял ей длинный, не говоря уже про ночь.
   Настроение, впрочем, быстро испортилось, едва она вспомнила, что, раз уж она нашла ритуал, то должна теперь поговорить с Хэтти. Рассказать ей, как на самом деле обстоят дела, и объяснить, что, зачем и как они станут делать. Непростой разговор, и, черт его знает, как отреагирует ребенок на некоторые из жестоких истин, которых Анне, хочет она того или нет, придется коснуться, описывая их планы на ближайшие дни. Однако, девочка ее опять удивила. Своей рассудительностью и невероятной волей к жизни, и еще определенного рода детским цинизмом, который мог возникнуть только на основе того печального жизненного опыта, который приобрела Гарриет. Та ужасная жизнь, которую она вела до встречи с Анной, могла ее сломать, - как обычно и случается с такими несчастными детьми, - но, несмотря ни на что, смогла ее закалить. Вот уж кто отличался от канонического Гарри Поттера, так это Гарриет. Никакой импульсивности, никакого "взрослым лучше знать". И личность у нее сформировалась на редкость сильная, вот в чем дело. Конечно, это случилось не на пустом месте, потому что Гарриет, как поняла теперь Анна, изначально имела то преимущество, что была рождена очень сильной волшебницей. Ей практически полностью закрыли доступ к ее Дару, но, во-первых, до возраста год и три месяца она буквально купалась в магии, что обычно не характерно для детей волшебников, которые созревают в этом смысле много позже. А во-вторых, немного магии оставалось у нее даже сейчас, когда, казалось бы, должна была остаться только "выжженная земля". И это магия помогала ей все эти годы выживать во враждебном ей мире. А выживание довольно часто формирует по-настоящему сильный характер.
   - Вот так обстоят наши дела, - подвела Анна итог своему рассказу. - Не сказать, чтобы все это внушало оптимизм, но для пессимизма места нет тоже. Проблема решаема, но это уже будет зависеть от нас обеих. От того, как я проведу ритуал, и от того, сможешь ли ты его выдержать.
   - Анна, почему ты это делаешь? - Неожиданный вопрос, как неожиданно и то, что девочка впервые обратилась к ней на "ты".
   - Видишь ли, - подбирать слова было совсем непросто, - мы с твоей мамой были подругами. И остались ими сейчас. Но дело, если честно, в другом. Я же тебе рассказывала, что у меня есть дочь? Она потерялась во время войны. И найти ее пока не удается, но я надеюсь, что ей встретятся люди, которые не отвернутся и сделают для нее то же самое, что я делаю для тебя. Такой ответ тебя устроит?
   - Спасибо, Анна! - поблагодарила ее девочка, по-видимому, приняв предложенные ей объяснения, как разумные и достаточные. - Теперь ты можешь рассказать мне все. Я не боюсь.
   - Что ж, - Анна считала, что Хэтти имеет право знать правду, но ей от этого легче не стало, - тогда, слушай. Ритуал физически тяжелый и длинный. В полночь начнем, даст бог, если завершим до рассвета. Но это не все. Будет больно, причем иногда очень больно. И еще придут воспоминания о всех самых неприятных событиях твоей жизни. Ты будешь их, словно бы, переживать заново.
   - Я выдержу.
   - Я знаю. Ты выдержишь. Но есть еще один неприятный момент, о котором стоит сказать, - тяжело вздохнув, продолжила Анна.
   Ей в свое время было проще: она выросла в доме полном магии, среди людей, колдовавших практически все время. И тому, о чем она должна была рассказать Гарриет сейчас, ее учили отец и мать. У Хэтти не было этой базы. Она и про волшебный мир, можно сказать, только-только узнала.
   - То, что мы собираемся сделать, сейчас среди волшебников мало кто умеет, а те, кто знает и умеет, предпочитают об этом молчать. Дело в том, что это древняя магия, а вся древняя магия считается в наши дни темным колдовством. Темная же волшба, включая ритуалы того типа, что мы собираемся провести, запрещены законом.
   - Но ты же сказала, что не одну меня так включают в Род, - нахмурилась девочка.
   - Разумеется, все так и обстоит. Просто никто на эту тему не болтает, а Министерство делает вид, что ничего не знает. Как запретишь то, что защищено законом? Включение в Род - неотъемлемое право аристократии, да и, вообще, всех старых родов. А то, что этот акт требует проведения ритуала, включающего магию крови, никто, принимая новые законы, просто не подумал. Сначала запретили, а потом спохватились, но уже было поздно. Одну войну едва закончили, вторую начинать никто не хочет.
   "А она меня хотя бы понимает? - неожиданно задумалась Анна. - Не сложновато ли все это для ее возраста? И, вообще..."
   Вообще, это были темы не для детского ума и слова не для девичьих ушей. Но времени на поиски подходов уже не осталось. Сколько еще продержится магическое ядро Гарриет под гнетом двух ограничителей? Чудо уже состоялось - девочка сохранила магию. Но насколько хватит ее удачи? На день два, на неделю? А вдруг истекают последние минуты и с ними уходит в небытие шанс Гарриет Поттер вернуться в мир магии?
   - Понимаешь, о чем идет речь? - спросила Анна вслух, готовя себя, наверное, к самому трудному разговору в жизни.
   - Я никому не расскажу, - коротко ответила Хэтти. - Ты можешь не беспокоиться, Анна. Я все понимаю.
   - У маглов тоже так... - добавила девочка после довольно длинной паузы, когда Анна была уже готова вмешаться. - Тетя с дядей смотрели однажды фильм по телевизору. Я подглядывала иногда, когда получалось. В тот раз получилось. Так вот, там один доктор спас мальчика, но... Я не поняла точно. Там какие-то слова были, которых я не знаю. В общем, метод лечения был непроверенный. И, хотя мальчик выздоровел, этого доктора все равно уволили с работы. Наверное, они тоже не хотели, чтобы мальчик умер. Но не так, как сделал этот человек. Это было сделано не по правилам ...
   - Да, - кивнула Анна. - Иногда так случается.
   И следующие полтора часа она пыталась объяснить девочке, что ритуал необходим, потому что одной лишь магией дело не обойдется. Уйдет магия, и вместе с ней уйдет жизнь. Не сразу, не вдруг, но достаточно быстро, потому что маги не маглы. Они рождаются с магией и без нее не живут. А раз так, надо торопиться, и хорошо еще, что они вовремя встретились, и что Анна знает ритуал, который может спасти Гарриет, снять с нее ограничители и вернуть магию в полном объеме. Однако времени мало, надо спешить, и они спешат. Она сама торопится, но есть кое-что, о чем им надо поговорить. И это не боль. Это другое. Речь о жертвоприношении, и, как минимум, одну жертву Гарриет должна принести сама.
   Она говорила и говорила, объясняла и уговаривала, а девочка сидела перед ней и молча плакала. Не возражала, не истерила, не отказывалась. Только сидела и плакала, а потом она кивнула Анне, вытерла слезы и сказала:
   - Раз так... Я это сделаю. Но ты точно знаешь, что эти дядьки будут нехорошие?
   - Ты по телевизору новости когда-нибудь видела? - спросила Анна, понимая уже, что полдела сделано.
   - Видела немного, - пожала плечами девочка. В носу у нее все еще хлюпало и глаза были красными. - Слышала много...
   - Про преступления слышала? Про торговлю людьми, про похищения, убийства?
   - Там только такие будут?
   - Других я бы не взяла, - покачала головой Анна. - Если бы можно было достичь того же результата без жертв, я бы первая согласилась. Однако не получается.
   - Тот Великий Светлый Маг, - тяжело вздохнув, добавила она, - тот, о котором я тебе рассказывала, жертвоприношения осуждает и сам, уверена, никогда такой ритуал не проводил и не проведет. Но он сделал с тобой что-то, что на мой взгляд гораздо хуже того, что собираемся сделаем мы. Мы просто вынуждены, потому что тебя надо спасать, и я не знаю другого способа...
   На том и порешили.
  

***

   В конце концов, они успели, но все по порядку. Всю вторую половину дня они, имея в виду Анну и Гарриет, отлеживались в особнячке в окрестностях Цюриха. Не просто так и не лени ради, а исключительно в медицинских целях. Профессор Бернштайн знал свое дело туго и, взявшись за их сопровождение, времени зря не терял. Доставил с утра все необходимые зелья, расписал график приема и отъехал к себе, чтобы собраться в дорогу. Поэтому следить за подготовкой к ритуалу в доме остались супруги фон Корб, активно отрабатывавшие сейчас свой недюжинный жизненный успех. Тамара занималась кухней, а Удо - "Актором" и "Субъектом". Вообще, эти двое оказались отличным пополнением семьи Энгельёэн. Они выросли в финской провинции, там же и жили, владея магазином хозтоваров на магловской стороне. Волшебниками они оба были средними. Он посильнее, она послабее. Удо закончил Дурмстранг и худо-бедно разбирался в чарах и трансфигурации, но знаниями своими пользовался достаточно редко и "малыми дозами". Тамара получила чисто домашнее образование и была хороша лишь в бытовой магии: немного бытовых чар, несколько удачных приемов трансфигурации мелких предметов и зельеварение на уровне домохозяйки, имеющей доступ к магловской бытовой химии и магловским же аптекам. Оба неглупые, по-скандинавски обстоятельные и работящие, но без амбиций и без шила в жопе. И это при том, что оба волшебники, да и происхождением не обделены: шведские дворяне в демократической Финляндии всегда имели чуть больше возможностей, чем местные же карело-финны. Потому, наверное, они и не полезли в дележ не принадлежавшего им наследства Энгельёэнов. Однако, получив серьезное предложение от главы Великого дома, долго не раздумывали и шанс свой не упустили. По факту, после принесения обетов и клятв, и подписания магического контракта, они уже стали для Анны настоящей родней. Однако по планам госпожи графини, - если все сейчас пройдет хорошо, - где-нибудь через неделю, как раз перед возвращением в Лондон, она проведет еще один ритуал, включив всех фон Корбов, считая и взрослых, и детей, в состав Семьи и Рода Энгельёэн. Но это в будущем, а сейчас Удо и Тамара занимались Анной и Гарриет, кормили их, поили, и строго по графику выдавали зелья восьми разных типов. Сама бы Анна ничего такого делать бы не стала, поскольку не знала, что надо делать, чтобы лучшим образом подготовиться к проведению ритуалов. Но с ними был профессор Бернштайн, и, зная, что именно предстоит пережить Анне и девочке, он потребовал соблюдения всех правил. Супруги же фон Корб просто выполняли его указания.
   Итак, к одиннадцати часам вечера все было готово. Участницы ритуала вышли практически на пик готовности, и тогда, задействовав еще один порт-ключ, созданный гномами по специальному заказу, вся компания переместилась в замок Стейндорхольм. Здесь их уже ждали, - великая вещь телефон, - и, выслушав немногочисленные приказы своей госпожи, проводили всех прибывших к порталу во внутреннюю цитадель. Вопросов, как обычно, никто из живущих во внешнем замке не задавал, поскольку подобного рода вопросы в головах этих людей просто не возникали. Такова была магия Энгельёэн, аккуратно и только в "особых" случаях корректировавшая поведение обычных слуг-маглов.
   Перейдя во внутренний замок, Анна поручила всех с ней прибывших заботам "домовых мужичков" - ниссе, а сама, забрав из багажа только те вещи, которые нужны были ей для ритуалов, спустилась в главный алтарный зал Рода. Здесь она первым делом принялась за создание Великого Круга - магической геометремы особого типа, взявшей в Нерушимое Кольцо алтарный камень Рода Энгельёэн. Работа эта была нетрудная, во всяком случае, для опытного и умелого человека, но кропотливая и требующая внимания к деталям. Ведь кроме линий и черт, Великий Круг включал в себя формулы Активации, Поддержания и Исполнения, выписанные особым образом латинскими буквами в реперных точках геометремы. Если бы могла, Анна с удовольствием передоверила бы эту темномагическую рутину кому-нибудь другому, но, увы, перекладывать свои заботы ей было не на кого.
   "Вот, что случается, когда род ужимается до одного последнего своего представителя, - грустно подумала она, внося в геометрему завершающие штрихи, - Надо срочно найти Лизу и начать воспитывать из нее настоящую наследницу. Из Гарриет тоже. Раз она не нужна Поттерам, пусть будет Энгельёэн. А у Лили я потом попрошу прощения. В конце концов, не для себя стараюсь, а для ее собственной дочери!"
   Завершив рисунок, Анна впустила в зал Удо и Тамару. Наступала их очередь внести свою лепту в проведение Великого ритуала. Пока Анна и Гарриет будут принимать ванну, натирать тело особыми бальзамами, в чем им, разумеется, помогут домовики, и пить необходимые зелья, приготовленные Берштайном и взятые Анной из хранилища в Гномьем банке, супруги Энгельёэн, бывшие фон Корб, принесут на алтаре малые жертвы - барашка, козленка и жеребенка, - и обведут кровью жертвенных животных, созданный Анной Великий Круг. К полуночи все было готово, и, облачившись в белые хламиды Анна и Гарриет в сопровождении профессора Бернштайна спустились в Алтарный зал, а Удо и Тамара его временно покинули. Профессор сразу же прошел к дальней стене зала, он являлся не участником ритуала, а всего лишь наблюдателем. Во всяком случае, на этом его этапе.
   - Встань сюда, Хэтти! - показала Анна на Пентаграмму Громаха, являвшуюся сейчас фокусом волшбы. - Когда я запою, замри и стой неподвижно. Когда я задам вопросы, отвечай на них точно, как мы с тобой учили.
   - Я помню, Анна, - тихо ответила девочка, занимая свое место в пентаграмме. - Не бойся, я ничего не перепутаю.
   - Тогда, начнем!
   Анна сосредоточилась, уходя в себя так глубоко, как позволяли ее прежние тренировки, и, достигнув предела, запела Великий Тропарь Матери Магии. Это песнопение было относительно коротким, но важны не слова или длина текста, важен посыл, вложенный в обращение. И, видимо, Магия приняла "Желание и Необходимость", которыми была полна душа Анны. Великий Круг ожил, и Анна почувствовала это, даже не открывая глаз.
   Теперь, когда геометрема наполнилась Первой Силой, настало время родовых катренов. Их было ровно восемь по числу Вех в Годовом Круге, а завершались они Гимном Главы Рода. Как только прозвучал последний звук гимна, Магия приняла подношения и начала выжигать из геометремы кровь жертвенных животных. Открывшая глаза Анна как раз успела увидеть, как исчезают с алтаря туши принесенных в жертву животных и начинают гореть зеленым огнем линии Великого Круга. Теперь нельзя было медлить: все слова должны были прозвучать до того, как исчезнет в пламени последняя капля жертвенной крови.
   - Кто ты, дитя? - Спросила она Девочку. - Назовись!
   - Я Гарриет Лилиан Поттер.
   - Зачем ты здесь?
   - Я здесь, чтобы просить защиты и убежища.
   - У кого ты просишь защиту и убежище?
   - Я прошу защиту и убежище у Великого Рода Энгельёэн.
   - Готова ли ты отринуть жизнь прежнюю ради жизни новой?
   - Готова.
   - Готова ли ты войти в Род Энгельёэн, чтобы стать частью его, получив защиту Рода и Семьи?
   - Готова.
   - Быть посему! - Объявила Анна. - Властью главы рода, я Леди Энгельёэн, Анна Элизабет графиня Готска-Энгельёэн принимаю тебя, дитя, в мой Род и в мою Семью, и нарекаю тебя новым именем. Теперь ты Изабо Энгельёэн, Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте. И пусть Мать Магия благословит тебя, дитя Рода Энгельёэн!
   Мгновение, другое, и вдруг тело девочки засияло золотым светом, а затем этот золотой кокон соединился золотым пульсирующим жгутом с Алтарем, а тот, в свою очередь, с Анной, чье тело сейчас тоже сияло в золотом ореоле. Все это великолепное действо длилось не более нескольких мгновений, и золотое сияние исчезло так же внезапно, как и появилось. Все было кончено: первый ритуал завершился.
   - Назовись! - потребовала Анна, отпуская на волю силу Главы Рода.
   - Я Изабо Энгельёэн, Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте, - представилась девочка.
   - Молодец! - Анна нашла в себе силы улыбнуться бывшей Гарриет и повернулась к Бернштайну:
   - У вас не более пяти минут, профессор. Магия не ждет!
  

***

   Второй круг начали, как только Гарриет, которая теперь уже вовсе и не Гарриет, приняла Укрепляющие и Обезболивающие зелья. Сильно это ей, разумеется, не поможет, но хоть что-то.
   "Пора!" - Справа в стене открылась неприметная дверь и в Алтарный зал зашел Удо фон Корб, левитировавший обездвиженного мужчину - одного из трех, которых принесут в жертву этой ночью. Этот страдалец, к слову сказать, являлся одним из наиболее жестоких сутенеров Амстердама: ловил девушек по всей восточной Европе, насиловал, подсаживал на наркотики и заставлял заниматься проституцией. Но сегодня он умрет. Смерть его будет мучительной, но он получит, наконец, то, что заслужил. И это прекрасно, потому что, если бы даже его наконец повязала полиция Нидерландов, - что не факт, - он получил бы относительно небольшой срок, который провел в тюрьме-люкс, устроенной для таких вот мразей гуманными европейскими либералами.
   Анна перехватила управление левитацией, кивком отпустив Удо прочь. Затем она несколькими скупыми движениями волшебной палочки срезала с мужчины всю одежду и уже нагого опустила на жертвенник. Еще движение палочки и короткий приказ, и из сплошного камня выдвинулись кандальные браслеты, раскрылись и сразу же защелкнулись на горле, запястьях и щиколотках жертвы. Как только это случилось, Анна освободила мужчину от парализующего заклятия. Теперь его удерживала зачарованная бронза, но, чтобы он не мешал ей своими криками, Анна накинула на него Силенцио, и теперь мужчина лишь беззвучно разевал рот. Она приносила его в жертву не ради его мучения, и вряд ли бы получила удовольствие от его душераздирающих криков, стонов и мольбы о пощаде. Поэтому тишина была предпочтительнее.
   Теперь Анна произнесла один за другим три катрена, обращенных к Великим Предкам, Шести Стихиям и Матери Магии и четко сформулировала перед ними свою просьбу. Девочка должна была сменить внешность, став по крови одной из Энгельёэн, ее новое имя должно было прирасти к ней, как ее собственное, а ее магия получить доступ к Родовому Источнику. Озвучив "Желания своего Сердца", Анна сошла с пятна Актора и подошла к жертвеннику. Рядом с алтарным камнем были приготовлены необходимые ей инструменты: три разных, но одинаково острых обсидиановых ножа. Выбрав один из них, она молниеносными движениями рассекла мужчине вены и запела Литанию о принятии жертвы. К тому времени, как она закончила, жертва уже почти истекла кровью, одновременно испытывая сильнейшую боль, причиной которой были алтарный камень и сам ритуал. Боль, однако, испытывал не он один. Анна и Гарриет страдали ничуть не меньше, а скорее, даже больше него. Такова плата за чудо. Анна была вся мокрая от пота и, хотя держала себя в узде, от ужасной боли глаза затянуло багровым занавесом. Девочку она сейчас не видела, но чувствовала, что она по-настоящему страдает, хотя и держит стоны в себе.
   - Примите жертву! - Прохрипела Анна и, скорее по наитию, чем различая детали, полоснула "жертвенного агнца" ножом по горлу.
   Удар Магии был страшен. Ее, словно бы, пробило десятком молний одновременно, но, выдержав ад агонии, Анна нашла себя живой и по большей части невредимой. Убитый ею мужчина исчез словно его и не было, не оставив после себя ни капли крови, а в фокусе Великого Круга стояла до крайности изможденная девочка. Худая, высокая блондинка с ярко-синими глазами: Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте, Изабо Энгельёэн...
  
   Глава 8. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле...
   Третий ритуал прошел на пределе возможного. Был момент, когда Анне показалось, что все было зря, что пришло время расстаться с надеждами на лучшее. Но она удержалась на краю и не дала волшбе пойти в разнос. Выстояла, хотя и не знала теперь, как ей это удалось. Впрочем, надо отдать должное "новорожденной" Изабо. Девочка держалась, что называется, до последнего. И ее стойкость помогла Анне выдержать нечеловеческое напряжение, требовавшееся, чтобы оперировать магией такой силы.
   Потом, когда Удо вынес на руках из алтарного зала совершенно обессилившую Изабо, Анна постояла еще минуту, оставаясь в фокусе Актора, и пошла было к двери, но не дошла лишилась не только сил, но и сознания. Ушла в спасительное небытие и очнулась затем только через пять дней. Такого магического истощения, по словам профессора Бернштайна, он не видел со дней своей юности, когда во время войны с Грин-де-Вальдом работал ассистентом целителя в Берлинской Paracelsus-Klinik.
   - В то время вас, пожалуй, не смогли бы вывести из комы, - сказал он Анне, комментируя ее состояние. - Сейчас колдомедицина продвинулась далеко вперед, но то, что вы с собою сделали, миледи, это уже по ту сторону Добра и Зла. Понимаю, что вы не могли иначе, но, тем не менее, это было крайне опасно....
   "Было... - согласилась Анна. - Опасно... Кто бы спорил, а делать-то было что?"
   И в самом деле, не было ведь другого выхода. И девочку было жалко, и праздновать труса не хотелось, поскольку дело задевало и ее гордость, и ее чувства, не говоря уже о том, что являлось настоящим вызовом ее таланту.
   "Талант не пропьешь! - Гордясь собой любимой, ухмыльнулась мысленно Анна. - А в результате, я жива, и девочка выдержала. И что теперь? А ничего! Ограничители мы сняли, и спрятали Гарриет Поттер так, что фиг теперь кто ее найдет!"
   Оставалась, правда, проблема с психикой Изабо. Иди знай, как на нее подействует память о том, что она перерезала горло тому мужику...
   - Я взял на себя смелость, - продолжил между тем профессор Бернштайн, - дать Изабо сразу после окончания ритуала один эликсир... Пришлось принимать решение в состоянии цейтнота... Вы были без сознания, а время уходило...
   - Что вы ей дали?
   - Пять капель "Забвения". Это как раз последние три часа волшбы.
   - Значит, жертвоприношения она не запомнит?
   - Уже не помнит, - кивнул профессор.
   - Так это же замечательно! - Восхитилась Анна. - Какой вы умница, господин профессор!
   - Я всего лишь целитель, Миледи, - улыбнулся мужчина. - И я искренно рад, что мы с вами мыслим одинаково. Незачем девочке помнить такое. Но должен вам сказать... Больше-то, все равно некому! Эта магия... Она потрясающая. Опасная, темная, пугающая, это так... Но предать забвению такую силу? Это больше, чем преступление: это ошибка!
   - Скажите это Дамблдору или президиуму МКМ! - горько усмехнулась в ответ Анна. - Теперь только так. В тайне, в надежном месте и под клятвой. Других возможностей нам не оставили.
   - Да, - кивнула профессор. - Именно так. Принять закон непросто, но отменить его, вообще, невозможно. Так устроен наш мир.
   Анна пробыла в постели еще пять дней. Выйти из комы оказалось недостаточно. Надо было прийти в себя. Восстановить силы. Избавиться от слабости и вернуть себе магический потенциал.
   - Не торопитесь! - ответила на ее сетования профессор Бернштайн, заглянувший в замок, чтобы проведать свою необычную пациентку. - Всему свое время. Знаете, как говорят? Даже девять беременных женщин за месяц не родят одного младенца...
   Разумеется, она все понимала. Однако чувствовать свою немощность было выше ее сил. И единственным утешением являлось то, что девочка не потеряла магию и даже восстановилась всего за три дня. Изабо приходила к ней в спальню каждый день и оставалась с Анной столько времени, сколько позволят. Чаще всего, сидела у окна за столиком и читала какую-нибудь книжку. В замке была отличная библиотека, и там на полках можно было найти много всего интересного, например, книжки о магии для самых маленьких.
   - Что ты делаешь? - спросила Анна девочку однажды утром.
   - Колдую!
   Она, и в самом деле, выводила указательным пальчиком ту вязь, которая, будь это волшебная палочка, могла оказаться связкой из трех заклинаний.
   - Помнишь, что надо сказать? - уточнила Анна.
   - Да! - кивнула Изабо и тут же протараторила все заклинания разом. Произношение у нее, конечно, было варварское, но факт оставался фактом, она запомнила и движения палочкой, и словесные формулы.
   - Покажи-ка, - попросила ее тогда Анна, - откуда это?
   - Отсюда! - И девочка принесла ей в кровать учебник заклинаний, выпущенный в свет в Лондоне в 1867 году: "Мои первые три дюжины заклинаний".
   Анна по понятным причинам эту книжку не помнила, но, пролистав ее сейчас, поняла, что "это самое то".
   - Токи! - позвала она домовика.
   - Токи к вашим услугам, хозяйка Анна!
   - Спасибо, Токи! - улыбнулась она домовому мужичку. - В библиотеке должна быть книжка с транскрипциями латинского и древнескандинавского. Можешь найти?
   - Токи найдет! - И домовик аппарировал.
   - Что такое транскрипция? - сразу же заинтересовалась Изабо.
   - О, это чудная вещь! - улыбнулась ей Анна. - В книгах полно разных заклинаний. Большая часть записана на латинском языке, но иногда еще и на других древних языках. Например, на нашем родном - древнескандинавском. Ведь Энгельёэн - норманны, а норманны говорили на древнескандинавском. Итак, есть заклинания, записанные на разных языках, но, чтобы колдовать, заклинания нужно произносить вслух. Что же делать?
   - Учить языки?
   - Отличная идея, - похвалила Анна девочку. - Приедем в Лондон, начнешь учить французский и латынь. Но что делать тем, кто не знает этих языков. Учить долго и не всегда возможно, а колдовать надо прямо сейчас.
   - Я нашел эту книгу, госпожа! - Возник в комнате домовик-ниссе.
   - О! Молодец какой! Спасибо, Токи!
   Анна взяла у домовика тонкую порядком истрепавшуюся книжку в простеньком картонном переплете и открыла на первой странице,
   - Смотри, Изабо! - позвала она девочку. - Видишь, здесь есть таблица. В этом столбце перечислены буквы латинского алфавита и некоторые важные для произношения сочетания букв. А в этом столбце им соответствуют особые знаки, которые передают звучание. То есть, какой звук или какие звуки надо произнести, если перед тобой эта буква. Ну, а в третьем столбце показано, как бы мы записали это звучание по-английски и по-французски. Понимаешь?
   - Да, кажется... - Изабо явно не была уверена.
   - В конце книги, - перелистнула Анна страницы, - находится таблица знаков, которыми мы пользуемся, чтобы обозначить звучание. Ты можешь выучить ее наизусть и тогда сможешь правильно произносить заклинания. Теперь понятно?
   - Да, - кивнула девочка. - Спасибо, Анна, я поняла.
   - Что ж, теперь тебе есть чем заняться.
   И девочка занялась. Через два дня она уже свободно читала вслух латинские заклинания, а еще через два дня и древнескандинавские. Получалось неплохо, и значит настала пора сделать кое-что еще.
   В первый же день, когда ей удалось наконец покинуть постель, Анна взяла Изабо и пошла с ней в подземное хранилище.
   - Ого! - только и смогла сказать Изабо, увидев эту "пещеру Али Бабы".
   - Это хранилище Рода, - объяснила Анна. - Здесь мы храним все то, что нельзя показывать чужим. Но нам сегодня нужны здесь всего лишь несколько вещей.
   В глубине хранилища находился шкаф с редкими и, большей частью, по-настоящему древними артефактами. Про него и про то, какие собраны в нем артефакты, Анна "вспомнила" во время проведения третьего ритуала. То ли боль "освежила" память, то ли магическая встряска так подействовала, но Анна действительно "вспомнила" кое-что из того, чего помнить никак не могла. Однако сейчас ее интересовали только шкаф и один конкретный артефакт в нем - "Компас Одина". Артефакт был, и в самом деле, похож на какой-нибудь древнеримский прибор или раннесредневековые часы. Это был расписанный рунами бронзовый круг диаметром двенадцать сантиметров. По краю его были выгравированы риски, надписанные на древнескандинавском. Одна риска - одно, максимум, два слова. А в центре диска на тонкой оси была закреплена стрелка. Если присмотреться, можно увидеть, что на ободе диска, соответствуя рискам на "циферблате", вставлены крошечные драгоценные камни. Множество разных драгоценных и полудрагоценных камешков, и на каждом выгравированы одна или несколько древнескандинавских рун. На стрелку же был надет наконечник, выточенный из изумруда, и на нем, если посмотреть в лупу или через магическое "Око", можно рассмотреть длинную цепочку таких рун.
   - Это "Компас Одина", - объяснила Анна, вынимая артефакт из шкафа. - Он показывает относительную силу волшебника. Видишь, я беру его в руки, и стрелка начинает двигаться слева-направо.
   Стрелка двигалась медленно, что называется, черепашьим шагом, а они с Изабо напряженно следили за ней. Одну разбирало любопытство, другая - сама Анна - хотела увидеть так ли она сильна сейчас, как была когда-то. Она же не просто так вспомнила про артефакт, а в связке с измерением ее собственной силы. И сейчас она боялась, что уже не достигнет семнадцатой отметки, и в честь нее не вспыхнет темно-синий аметист. Однако произошло нечто иное, стрелка достигла семнадцатой риски и продолжила движение, остановившись только у двадцать первой отметки и даже попыталась двинуться дальше, но не смогла, и тогда вспыхнул зеленым светом крошечный изумруд.
   "Двадцать первый уровень? Я "варг"? Убиться не встать! Я прибавила целых четыре пункта!"
   - Что означают эти деления? - спросила Изабо.
   - Здесь двадцать пять рисок-делений, - показала Анна. - Каждое обозначает уровень магической силы волшебника. Я достигла двадцать первой отметки. Это очень большая сила. В древние времена таких волшебников, как я, называли варгами, чтобы подчеркнуть их силу. Для боевого мага, а я боевой маг, это очень важно. Но мы пришли сюда не ради меня, а ради тебя. Давай-ка посмотрим, что пытался сковать Дамблдор?
   Девочка робко взяла в руки диск, и через минуту стрелка остановилась на двадцать четвертой отметке.
   "Гроссмейстер?! - Не поверила Анна своим глазам. - Вот значит, как она сопротивлялась ограничителям. И вот почему их было два. Одному ограничителю такую мощь не сдержать... Но как мог Дамблдор об этом узнать?"
   Это был важный вопрос, но еще важнее было бы понять, чего он хотел этим добиться? Зачем? Однако Анна, хоть убей, не могла этого понять. Может быть из зависти? Или чтобы не затмевала своего великого брата? В конце концов, никто не знает, что на самом деле там тогда произошло. Однако, если допустить, что Гарри Поттер обладает некоей неизвестной силой, способной уничтожить самого Волан-де-Морта, то эта сила не обязательно связана с его индивидуальной мощью. Конечно, могло случиться и так, что именно мощью он и воспользовался. В конце концов, они с Гарриет двойняшки, а она вон как сильна. И вот тут были возможны варианты. Гарриет могла оказаться конкурентом Гарольда или даже затмить его славу своей силой. Оставался вопрос, достаточный ли это повод, чтобы так поступить с ребенком?
  

***

   Отправляясь в Цюрих, Анна думала, что путешествие продлится максимум десять дней. Жизнь, однако, внесла в ее планы серьезные коррективы. Оказалось, что восстановление после комы требует гораздо больше времени и усилий, чем жалкие пять дней в постели. Время, а также крепкий сон, пешие прогулки, плотная еда и, разумеется, зелья - вот составляющие успеха. Правда, Анна не скучала. Подобрав для Изабо в хранилище Рода подходящую палочку, - тринадцать дюймов, бакоте и сердечная мышца виверны, - она занялась с ней магией. В основном, чарами, разумеется, но по ходу дела объясняла всякое разное и рассказывала о волшебном мире. Пришлось рассказать, и кое-что о себе, о Поттерах и Блэках, о Дамблдоре и гражданской войне, о пожирателях и ордене Феникса. Понятное дело, Изабо была готова заниматься сутки напролет, а слушать свою маму Анну и того дольше. Она проявляла бешеный энтузиазм, что при ее природной силе и невероятном таланте позволяло творить настоящие чудеса. Училась она быстро и прогрессировала в феноменальном темпе. Честно сказать, если бы не болело сердце о дочери, Анна могла бы сказать, что она счастлива. Она действительно относилась к Изабо, как к своей дочери, заранее готовя почву для равного партнерства. Лиза и Изабо должны были стать настоящими сестрами, даже если одна ей не родная, и зная это, не желает называть ее мамой. Максимум возможного был достигнут путем компромисса: не совсем мама, хотя и мама. Мама Анна, а в последнее время даже мама Анника.
   Про себя Анна тоже не забывала. Занималась прикладной магией, тренировала боевую и читала книги. Библиотека в замке была огромной и просто превосходной с точки зрения подбора книг. Вот Анна и расширяла свой кругозор, усаживая Изабо рядом с собой и позволяя той читать все, что захочется. Принцип отбора книг был прост: большинство из них девочка не сможет прочесть из-за незнания языков, а другие просто не поймет. Остается не так уж много интересных и доступных для ребенка ее лет книг. Однако, как вскоре выяснилось, бросать на самотек такое дело, как выбор правильных книг, никак нельзя. Однажды ребенок заявился с вопросами относительно того, "что именно здесь нарисовано". А "нарисовано там было много чего", поскольку Изабо нашла "особую полку в особом шкафу", и первой книгой, которая попалась ей под руку, оказалась небезызвестная De omnibus Veneris Schematibus. Кому принадлежало это собрание, можно было даже не гадать - одному из мужчин семьи Готска-Энгельёэн. И, в принципе, увлечения отца или деда, - да хоть и прадеда с прапрадедом, - являлись простительной слабостью, в особенности, в конце двадцатого века. Проблема была в другом: объяснить восьмилетней девочке, что такое секс и что такое эротика. И чем, черт возьми, искусство отличается от порнографии. Но это было все-таки исключение из правила. Обычно, проблем с Изабо у нее не возникало. И это одна из причин, почему Анна не стала торопиться с возвращением.
   Здесь, во внутреннем замке Стейндорхольм, им с Изабо жилось безопасно и в меру вольготно. Может быть, не так весело, как в мире простецов, но вместо кино и телевидения, у них были магия и книги. Впрочем, в мир маглов они иногда тоже выбирались. Как только Анна окрепла в достаточной степени, чтобы быть спокойной за безопасность Изабо, они начали посещать магический и магловский Стокгольм. Девочке все это было внове, - она ведь не знала прежде волшебного мира, - и жутко интересно. Магловского мира она, по сути, тоже не знала. Ни разу не была в парке аттракционов, а в зоопарке была всего один раз, в Цюрихе. Там, в магловском Стокгольме для нее имелось такое количество соблазнительных вещей, что голова шла кругом. Так что никто никуда не торопился, но в середине августа обстоятельства заставили Анну задуматься о возвращении.
   Дело в том, что ей позвонил Захария Макинтайр. Разумеется, звонил он не прямо Анне, поскольку во внутренней цитадели не было телефонов. Он связался с управляющим замка Стейндорхольм и попросил, чтобы госпожа графиня ему перезвонила, отметив особо, что дело срочное. Анна посыл оценила и перезвонила ближе к полуночи. Тут, собственно, и состоялся тот судьбоносный разговор, который во многом определил их с Изабо будущее. Суть дела заключалась в следующем. Оказывается, для ведения дел в магловской Англии, ее частный поверенный фон Шух заключил в свое время соглашение о совместной деятельности с лондонской юридической фирмой "Роббинс, Крафт и партнеры". Именно адвокаты этой фирмы представляли интересы Анны перед Короной и Парламентом. И вот буквально сутки назад к нему неожиданно обратились из секретариата королевы Елизаветы и поинтересовались, где находится графиня Готска-Энгельёэн, поскольку сами они затрудняются выйти с ней на связь. Дальше больше, но все хотя бы разъяснилось. Кто-то из сотрудников фон Шуха передал такой же мелкой сошке, как он сам в "Роббинс, Крафт и партнеры", контактный телефон Захарии. Запрета же не было, да и с чего бы запрещать? И когда королева озвучила свой интерес, секретная служба быстро выяснила, что интересы графини в Лондоне представляет ее секретарь мистер Макинтайр, и что графиня не так давно посещала город, но отчего-то останавливалась в отеле, а не у себя дома. Тогда уже Захария поинтересовался, о каком, собственно доме идет речь, и получил весьма любопытный ответ. Оказывается, у Анны есть еще один дом в Лондоне. Во всяком случае, ее родители официально жили в Ватерлоо-хаус - особняке на улице Ватерлоо. Дом угловой, и рядом с ним, но уже на улице Пэлл-Мэлл находится невидимый для маглов ее магический особняк. Причем, права собственности на дом на улице Ватерлоо по-прежнему сохраняется за семьей графа Готска-Энгельёэн. Так это записано в мэрии Лондона, и что характерно, никаких задолженностей коммунальным службам и налоговому управлению нет, так как все это оплачивается с отдельного счета Готска-Энгельёэнов в банке Барклейс. Такой вот неожиданный поворот. Однако, так или иначе, но, если королева желает ее видеть, то кто она такая, чтобы отказываться от встречи?
   "Придется ехать! Но дом... Как я прошляпила целый дом?"
   Да, в общем-то, все просто объясняется. Она же не пошла в Гринготтс, вот и результат, потому что там наверняка все и лежит...
   - Спасибо, Захария, - поблагодарила она секретаря. - Передайте, пожалуйста, что я собираюсь вернуться в Лондон через неделю. А вы пока... Скажем так, я не знаю куда делись все ключи от этого дома. Поэтому наймите, пожалуйста, специалиста... Надо открыть дом и переставить замки. Но прежде проверьте, нет ли там магических ловушек. Далее, надо сделать капитальную уборку. Проветрить, проверить каминные трубы, канализацию и проводку и все подключить к коммуникациям. Кроме того, нужны слуги с рекомендациями. Управляющий, пара служанок или слуг, повар... Узнайте, пожалуйста, нужен ли кто-нибудь еще. Кстати, если найдутся работники из наших или сквибы, было бы просто прекрасно. Посмотрите, есть ли в доме гараж. Если есть... Впрочем, не надо. Не заморачивайтесь этим. Просто проверьте и узнайте заодно, где лучше всего брать в наем автомобили представительского класса с водителем. Что еще?
   "Черт! Черт! Черт! Придется теперь жить в магловском Лондоне! Хотя бы иногда... Уверена, там должен быть проход из одного дома в другой. Иначе зачем огород городить?"
   - Еще кое-что, - вспомнила Анна. - Надо, чтобы в доме было телевидение. Антенна, кабели... Наймите кого-нибудь, пусть разбирается. И по комнатам, нужны две детские для девочек. Пока в общем плане. То есть, самое необходимое. Дизайном я потом займусь сама. И еще три комнаты для учителей и нашего семейного целителя. С нами приедут два учителя, мужчина и женщина, им тоже нужны комнаты.
   - Не слишком много заданий? - спросила через мгновение, сообразив, сколько всего навесила на бедного парня.
   - Все в порядке, - заверил ее Захария. - Вы нанимали меня именно для этого. А теперь, если позволите, кое-что от Мойры. Вы просили вас не беспокоить...
   Так и было. Первое время она просто не могла, потом было не до этого, а еще потом она просто забыла.
   - Слушаю вас!
   - Собралась довольно обширная корреспонденция, и некоторые письма, по мнению Мойры, требуют ответа. Кроме того, приближается начало осенней Сессии Визенгамота, а это означает, что на ваше имя пришли документы и письма из секретариата и от некоторых членов Визенгамота. И кроме того, на двадцать третье августа назначена встреча попечительского совета Хогвартса.
   - Я в нем состою?
   - По праву рождения, как леди Роули.
   - Черт!
   Членство в попечительском совете означало необходимость участвовать в заседании, а значит, от встречи с Дамблдором будет уже не отвертеться. И это, не говоря уже о том, что Шармбатон теперь отменяется. Девчонок придется отправлять в Хогвартс. Хорошо еще, что она сообразила выправить Изабо подлинные магловские документы, а в реестр шведских волшебников девочку вписали просто "по личной просьбе графини" и за небольшую мзду. Так что, Изабо легализована, и девчонки действительно смогут поехать в Хог.
   Она думала именно так, во множественном числе: девчонки, потому что не могла смириться с мыслью, что не найдет Лизу. Найдет! Всех на уши поставит, но найдет. Должна найти!
   В общем, после разговора с Захарией вся компания начала готовиться к переезду. А компания, стараниями фон Шуха успела несколько разрастись. Во-первых, в доме появилась моложавая, но отнюдь не молодая женщина: Ида Хедевига Марсвин. Госпожа Марсвин была не слишком сильной, - на самом деле, довольно слабой, - но хорошо воспитанной и неплохо образованной волшебницей из приличной семьи. Датский дворянский род, если что, но Род обедневший и уже почти угасший. В доме же Анны она будет исполнять роль учительницы этикета и истории волшебного мира, а также будет при девочках кем-то вроде "дуэньи". Она более или менее знакома с магловским миром и сможет сопровождать Изабо и Лизу в обоих мирах, где в одиночку им появляться еще рано.
   Кроме госпожи Марсвин к компании примкнул отставной офицер нидерландского Аврората Виллем Хофт. Он будет заниматься с девочками боевой и физической подготовкой, чарами и элементами боевой магии, а также охранять их в качестве телохранителя.
   Ну, и наконец, третье новое лицо, чтобы в доме не было слишком тихо: юная выпускница курса колдомедицины в Вене Малин Левенстад или, более официально, Эва Малин София Левенстад. Эта довольно приятная в общении шведка происходила из обеспеченной семьи и не стремилась приступить к работе тотчас после окончания учебы. Малин хотела попутешествовать, посмотреть мир и пожить в свое удовольствие. Возможность сопровождать в поездке графиню Готска-Энгельёэн показалась ей хорошей идеей, тем более что профессор Бернштайн попросил ее следить за здоровьем, как самой графини, так и ее дочери. Какая-никакая, а практика.
  

***

   В Лондон прилетели из Стокгольма на частном самолете. Всей компанией, разумеется, иначе не стоило и огород городить. Летели относительно недолго и заскучать не успели. А там уже лимузин к трапу, - Захария расстарался, - и наконец они дома. Особнячок Анне понравился. Небольшой, но удобный, - спален как раз хватило на всех, считая не найденную пока еще Лизу, - и расположен дом был просто замечательно. В общем, Анна осталась довольна. Вселилась, отправила Изабо с Малин прогуляться по городу, подсказав, как попасть в Косой переулок, а сама засела за бумаги, - их, считая письма, скопилось за это время ну очень много, - а также за составление "основной повестки дня" и графика работы на следующие две недели. Дел было много, но сами они себя не переделают, и значит, придется постараться.
   "Итак, сегодня воскресенье, - рассуждала она, зависнув над ежедневником, - а понедельник, как известно, день тяжелый, потому что что? Правильно, с утра устрою посиделки со моими секретарями. Макинтайры - ребята, вроде бы, хорошие, но это на расстоянии, а как вблизи?"
   Итак, на понедельник у нее было запланировано всего два дела. Встреча с секретарями, которая вряд ли окажется короткой, - слишком много накопилось вопросов разной степени срочности, - а затем посещение Гринготтса. И это тоже не игрушки. Если исходить из опыта, приобретенного в Гномьем банке, дел в Гринготтсе может оказаться ничуть не меньше. Вечером же, имеет смысл прошвырнуться по "злачным местам" Лондона, для чего ей нужна Адара. И поскольку, телефон у Блэков отсутствует, придется посылать сову, а значит, буквально сейчас тащиться в Косой переулок...
   "О! А эльфы-то на что? Но тогда..."
   Анна оторвалась от работы и пошла искать проход в свой волшебный особняк. Переход нашелся лишь через сорок минут. Кто же знал, что невидимая для маглов дверь находится прямо в ее спальне, в задней стенке шкафа-купе. Найдя дверь, Анна прошла на другую сторону, тепло поздоровалась с высыпавшими ей навстречу эльфами, - она успела по ним соскучиться, - попросила сварить ей кофе и принести вместе с сигаретами к ней в кабинет. И вот странная вещь, еще совсем недавно все это казалось ей чужим, - ведь чужим, на самом деле, и было, - но не сейчас. Сейчас она, словно вернулась домой, и кабинет встретил ее прежним рабочим уютом, бумагами и пергаментами на столе и книгами в шкафах.
   Анна села за стол, пододвинула к себе четвертушку пергамента и, обмакнув перо в чернила, написала:
   "Здравствуй, Звезда! Я сегодня вернулась из-за границы. Не хочешь ли вечером увидеться? Твоя А".
   Перечитала, усмехнулась и, пододвинув к себе следующую четвертушку, написала еще одно письмо-записку:
   "Привет! Я вернулась. Когда встретимся?"
   - Неплохо! - констатировала вслух. - И оперативно! Но где два, пусть будет три.
   Первое письмо предназначалось Адаре Блэк, второе - Лили, ну а третье - Мэри Макдональд:
   "Привет, Мэри! Спасибо за твоего кузена и его жену, они замечательные! Теперь, что касается почерка. Месяц назад мои обстоятельства были таковы, что я не спешила афишировать свое возвращение. Нынче все по-другому. Хочу с тобой встретиться. Может быть, согласишься прийти ко мне в гости? Можно с мужем, ведь ты наверняка давно замужем. В общем, как решишь, так и сделаем. Твоя Анника".
   Отослав письма с одним из домашних эльфов, Анна просмотрела почту, которая пришла, минуя секретарей, прямо к ней домой. Ничего интересного, впрочем, она там не нашла, кроме, может быть, одного письма. Как ни странно, ей написала сама Амелия Боунс. Амелия училась на три курса старше Анны, но в свое время они в Хогвартсе пару раз пересекались. А вот ее покойного брата Анна знала много лучше, но там все было связано с войной, на войне и закончилось. Воевала ли Амелия, Анна не помнила, а, может быть, и не знала, но сейчас, несмотря на молодость, та занимала весьма серьезный пост директора Департамента Магического Правопорядка. Однако встретиться с Анной хотела, как частное лицо, то есть, вопрос к служебным обязанностям Амелии отношения, вроде бы, не имел. Обдумав этот момент, Анна решила, что такими знакомствами, в любом случае, не пренебрегают, и, быстро написав ответное письмо, отправила его с Берси на почту. Но, если бы она знала, о чем пойдет речь, бросила бы все дела и сама рванула в ДМП. Однако, предвидение не входило в число ее талантов, и поэтому она продолжила заниматься почтой, пока не выудила очередной перл из кучи говна. Уже в самом конце, когда все было разобрано "по полочкам", она наткнулась на пригласительную открытку. Беллатриса Блэк имела честь пригласить Анну Энгельёэн на день рождения своей дочери. К открытке прилагалась записка:
   "Знаю, что ты сейчас заграницей, но чем черт не шутит, когда бог спит?"
   И, разумеется, как в плохом романе, прием должен был состояться именно сегодня.
   "Идти или нет?" - Пока думала, успела выпить еще одну чашечку кофе и выкурить первую за день сигарету. Однако, все решили за нее, не оставив ей места для маневра.
   Анна не успела даже докурить сигарету, как раздался стук во входную дверь. На данный момент в Лондоне находилось всего два человека, которые знали, где находится ее дом. Захария отпадал, он встречал их на аэродроме, и они с ним уже обо всем договорились. Оставалась только Адара.
   "Оперативно!" - Анна открыла дверь заклинанием и крикнула, чтобы Адара заходила.
   - Привет! - улыбнулась она девушке, когда та появилась в проеме двери. - Это экспромт или ты получила мое письмо?
   - Я получила твой клочок пергамента, где ни слова о том, что ты соскучилась, хотя по содержанию письма видно, что это так и есть.
   - Не занудствуй! - отмахнулась Анна. - Пришла уговаривать посетить ваш прием, так начинай! Я вся внимание.
   - Прием камерный! - Адара подошла к Анне и, пользуясь тем, что та сидит, тут же плюхнулась ей на колени. - Будут Малфои...
   Она прервалась на долгий поцелуй, но чуть погодя все-таки продолжила:
   - Лонгботтомы, Нотты и Забини...
   - Каждой твари по паре, - хмыкнула Анна и, притянув к себе Адару, поцеловала ее снова же в губы. Затем еще раз, едва переведя дыхание, а кончилось все, как и следовало ожидать, только через полтора часа и, разумеется, в спальне.
   - Черт знает, что! - кинула через плечо Адара, собиравшая на полу свою одежду, - Не надо было мне тебя целовать. У меня от твоих губ капитально сносит крышу!
   - Но это же хорошо, разве нет? - лениво поинтересовалась Анна.
   - Хорошо - это когда можно продолжить, а я должна бежать!
   - Не все желаемое достижимо, - пожала Анна плечами.
   - Так ты придешь? Кузина и тетка будут рады. Не знаю, что там у вас произошло, но они теперь в тебе души не чают! Приходи!
   - Приду, - решила Анна. - Заодно представлю вам приемную дочь.
   - Приемную? - удивилась Адара. - А родная где?
   - Родная пока приехать не смогла!
   - Приемную-то как звать? Сколько лет?
   - Девочку зовут Изабо, ей семь лет, вот как раз 13 июля исполнилось, и она, на самом деле, моя троюродная племянница, но я ввела ее в Семью. Теперь она моя дочь!
   Это была официальная версия, и ее придерживались они обе: и Анна, и Изабо, которая после ритуала даже не откликалась на свое прежнее имя.
   Вот так и началась ее первая неделя в Лондоне, и надо сказать, скучной она не стала. Просто не могла такой стать.
  

***

   На вечеринку к Блэкам Анна в тот день так и не попала. Прилетела с совой записка от директора Боунс. И содержание сообщения было какое-то странное, и отклик на ее письмо подозрительно быстрый. Ну, как так-то? Послала письмо всего два часа назад, а уже ответ. И от кого? От самой Амелии Боунс? И пишет директор ДМП следующее:
   "Думаю, что имеет смысл встретиться, не откладывая. Поверьте, оно того стоит! В семь часов вечера в "Чайном пакетике Розы Ли". Если не сможете, дайте знать".
   Ну, как тут отказаться от встречи? Любопытство заест! И Анна решила поверить интуиции и пойти на встречу с Боунс, а Блэкам послала письмо с извинениями, сославшись на то, что возникли срочные и совершенно неотложные дела. К слову сказать, интуиция ее не подвела, и все, что она написала в письме Беллатрисе, оказалось правдой.
   Итак, в семь ровно она вошла в чайную Розы Ли и, увидев Амелию за дальним столиком, сразу же пошла к ней.
   - Добрый вечер, директор Боунс! - поздоровалась, приблизившись к столу.
   - Добрый, леди Энгельёэн! - кивнула Амелия. - И теперь, когда с расшаркиванием покончено, может быть, опустим планку?
   - Тогда, просто Анна, - она села напротив Боунс и выжидательно замолчала.
   - Амелия, - представилась та. - Заказать вам чая?
   - Смотря на то, какой длительности будет разговор, - пожала Анна плечами.
   - Короткий будет разговор.
   - Тогда без чая. Слушаю вас.
   - Хорошо, - кивнула Боунс. - Наша агентура уловила некую активность на границе волшебного и магловского Лондона. Не то, чтобы что-то тревожное, но мы все-таки взяли на себя смелость задать несколько вопросов. Оказалось, это швейцарское детективное агентство, и ищут они пропавшую во время войны дочь Анны Энгельёэн. Сразу оговорюсь, дальше меня эта информация не пойдет. Да и позвала я вас, не из-за этого. В связи с этим, но не из-за того, что швейцарские детективы бродят по Лондону.
   - Вы что-то знаете! - догадалась Анна.
   - Возможно, - снова кивнула Боунс. - Но давайте я вам все-таки расскажу всю сказку до конца.
   - Продолжайте, пожалуйста, - согласилась Анна.
   - Вам говорит, что-нибудь фамилия Гульден?
   - Да, - подтвердила Анна, чувствуя, как сжимается сердце. - Маргарета Гульден была... Полагаю, ее уже нет в живых. Она троюродная сестра моей матери.
   - Не знаете, у нее был сын?
   - Племянник, кажется, но он жил отдельно.
   - Что ж, узнав, что вы ищете дочь, я вспомнила один случай, произошедший в 1983 году. Авроры выследили шведского наемника Эмиля Гульдена. Он вместе с еще несколькими людьми такого же сорта готовил побег из Азкабана группы пожирателей. При попытке их задержать вспыхнул бой, и Гульден был убит. Тогда, уже наши следователи из ДМП отправились на съемную квартиру, в которой жил Гульден, чтобы провести в ней обыск. А там... Там не было ничего криминального, только две девочки примерно трех-четырех лет. Одну звали Эрмина, вторую Лиза. Мы тогда так и не поняли, кто они такие. Может быть родня, а может быть, наемники похитили их для каких-то своих темных целей.
   - Не нервничайте, Анна! - оборвала она свой рассказ. - Я уже заканчиваю.
   - Да, да! - взяла себя в руки Анна. - Продолжайте, пожалуйста.
   - У вашей дочери могут быть черные волосы?
   - Да.
   - И серые глаза?
   - Да, - кивнула Анна.
   - Один из авроров сказал тогда в шутку, что, если бы не знал, что это невозможно, сказал бы, что эта девочка Блэк.
   - Лиза действительно Блэк, - выдохнула Анна. - Вы знаете, что стало с ней дальше?
   - Дальше обеих девочек передали в магловский приют, но, когда я об этом вспомнила, я тут же навела справки. Их удочерила хорошая семья.
   - И вы...
   - Держите! - протянула ей Боунс листок магловской бумаги. - Здесь все. Адрес, телефон, имена...
   - Я...
   - Не говорите ничего, - остановила ее Амелия. - Если это она, я буду знать, что сделала еще одно доброе дело. Если поспешите, можете успеть к ним еще сегодня...
   Поспешить? Казалось, сердце выскочит из груди и понесется впереди еле ползущего через город такси.
   "Медленно! Черт побери, как же медленно!"
   Но, на самом деле, они ехали куда быстрее, чем можно было рассчитывать в этот час. А когда приехали, и Анна отпустила кэб, она вдруг растерялась, совершенно не зная, что ей теперь делать, куда идти, с кем говорить и о чем. Что она скажет этим людям? Как они отнесутся к ее визиту? Наверное, спросят, где же ты шлялась все эти годы... А девочка? Как Лиза отнесется к ее внезапному появлению? Что скажет? Как посмотрит? Посмотрит ли вообще?
   Анна ушла в эти мысли настолько глубоко, что не замечала даже, где находится и что делает. Очнулась она только тогда, когда оказалась перед боковым фасадом дома, где в комнате на втором этаже кто-то явно колдовал. И не один. Колдовали двое. Несильные чары, но все-таки чары, к тому же беспалочковые. Очень хотелось посмотреть, кто это там играется с огнем, и Анна решилась: она прыгнула. Летать она не умела, но этот трюк с натяжкой можно было назвать полетом. Она взмывала вверх, - прыжок, - затем зависала на месте, - ненадолго, на минуту, максимум, на полторы, - и начинала плавно опускаться вниз. Элегантное, хоть и не такое уж заковыристое колдовство.
   Сейчас она тоже прыгнула. Взлетела на уровень второго этажа и заглянула в открытое окно. В комнате друг напротив друга стояли две девочки и перебрасывались голубоватым "мячиком", созданным из чистой магии. В принципе, это была заготовка шаровой молнии. Влить еще немного силы, сжать и бросить с руки, как шар в кегельбане. Метров с двадцати эффект будет весьма впечатляющим. А сейчас две ведьмы-пигалицы просто заходились от хохота, перебрасываясь этим достаточно опасным нечто.
   "Породу не спрячешь!" - Анне и думать не надо было, кто из двоих ее Лиза.
   Черноволосая девочка была почти на голову выше своей подружки. Худенькая и стройная, привлекательная даже в своем нежном возрасте. А потом она неожиданно повернулась к окну и с криком - "Мама!" - рванула к Анне. Добежала в два длинных прыжка до подоконника и вылетела в открытое окно.
   "Сумасшедшая, как все Блэки!" - успела подумать Анна, перехватывая девочку в воздухе и начиная медленно опускаться вниз.
   И тут, разумеется, начался тарарам. Лиза кричала громко, Эрмина - еще громче. Чудо еще, что не подняли на ноги всю округу, но родителей, - мистера и миссис Грейнджер, - перепугали до нервной икоты. Оба вылетели из дома, думая, как водится, о плохом, и застали самое окончание полета. Последние полметра Анна опускалась, как в замедленной съемке: по чуть-чуть, едва-едва. А Лиза сидела у нее на руках, крепко обняв и тесно прижавшись к ней всем телом, и рыдала. В голос, взахлеб и с каким-то инфернальным подвыванием.
   - А?.. - выдавила из себя миссис Грейнджер.
   - О! - выдохнул мистер Грейнджер.
   - Извините! - попросила прощения Анна, не знавшая, куда себя деть со стыда, но тут снова вступила Лиза.
   - Мама! - выдала она своим детским контральто и затряслась в новом приступе рыданий.
   И словно всем было мало, во дворе появилась Эрмина и начала командовать:
   - Что это такое! - возмутилась она, уперев руки в боки. - Лиза, что за истерика! Все! Все молчат. Тетенька, объяснитесь, пожалуйста, что здесь происходит.
   - Ты, верно, Эрмина, - чуть кивнула ей Анна.
   - Извините за балаган, - начала она объясняться, глядя при этом на Эрмину, которую не то, чтобы приняла за главную, но зато восприняла всерьез. - Я, честное слово, не хотела. Думала только взгляну одним глазком и уйду. Потом позвоню по телефону, объяснюсь по-человечески... А оно вон как вышло.
   - Вы мать Лизы? - Женщина пришла в себя первой.
   - Да, - подтвердила догадку Анна.
   - Лизка ее как-то увидела и узнала, - сообщила Эрмина. - В окно выпрыгнула. Спасибо еще, тетенька ее в воздухе поймала. Совсем сумасшедшая стала!
   - Как вы нас?.. - продолжила миссис Грейнджер.
   - Как нашла? - переспросила Анна. - Есть методы... Знаете, что, я бы сейчас ушла, но у Лизы истерика, и мой уход делу не поможет. Только усугубит. Виновата одна я, мне и разруливать. Поэтому предлагаю такой план. Мы все сейчас, если не возражаете, пройдем в дом...
   - Чтобы не оглашать округу рыданиями, - добавила специально для Лизы, которая уже минуту как затихла и сейчас просто притворялась, что готова возобновить свои рыдания, но подрагивала-то всем телом по-настоящему.
   - Миссис Грейнджер, - продолжила она, обращаясь снова ко всем, - возможно, будет так добра, что заварит нам чай, мы все сядем вокруг стола, и я постараюсь все всем объяснить. Как вам такой план?
   - Действительно, - сказал мужчина, - пойдемте в дом!
   - Ты как, милая, - повернулся он к жене, - угостишь нас чаем?
   - Куда я денусь... Прошу вас в дом, миссис...
   - Я Анна Энгельёэн, мисс Анна Энгельёэн.
   Про "леди" она решила пока не говорить. Зачем пугать хороших людей? Совершенно незачем.
   - Вот! - подняла голову с ее плеча Лиза. - Я же говорила. Бабушка Гита сказала, что Энге... Не запомнила с первого раза!
   Слез в глазах уже не было. Рыдания прошли. Буря улеглась.
   - Бабушка Гита - это, как я понимаю, Маргарета Гульден, моя троюродная тетка.
   - Пойдемте в дом, мисс... - начал было мужчина.
   - Анна, - помогла ему Анна. - У меня сложная фамилия. Кто не привык, язык может сломать.
   - Вы не англичанка? - уточнила миссис Грейнджер, когда они гуськом проследовали в дом.
   - Раньше считала себя шведкой, - ответила Анна. - А потом выяснилось, что у меня чуть ли не с рождения есть английское гражданство. Но вы правы, этнически я скорее шведка, хотя, на самом деле, норманнка.
   - А разве норманны все еще существуют? - мужчина задался очевидным вопросом, видно, хорошо учил историю.
   "Хотя они оба, кажется, стоматологи, - вспомнила Анна. - Или нет?"
   - Живут кое-где, - ответила она вслух, - но немного.
   - Все такие, как ты? - поерзала у нее на руках Лиза, похоже, не собиравшаяся спускаться на землю.
   - Большинство, но не все. - Это была чистая правда, брюнеты среди викингов тоже случаются.
   - А я почему не блондинка? - Закономерный вопрос.
   - Наверное, потому что такие волосы у твоего отца.
   - Так у меня и отец есть?
   - Есть... - тяжело вздохнула Анна. - Давайте все-таки по порядку.
   - Садитесь к столу, пожалуйста, - предложила миссис Грейнджер. - Сейчас я заварю чай.
   - Спасибо! - поблагодарила Анна и, не спрашивая, спустила Лизу на пол.
   - Прежде чем ты задашь следующий вопрос, - сказала тихо, - посмотрись в зеркало.
   - Одно лицо! - констатировала Эрмина. - Только глаза и волосы другие. Да и то только по цвету. Все остальное - один в один...
   - А... - начала было Лиза, но Анна ее остановил.
   - Подожди, Лиза. Я же обещала, что все расскажу... Не все, наверное. Всего слишком много, сразу не расскажешь, но главное я расскажу наверняка. Сядем сейчас, и расскажу. И поверь, мой рассказ непростой и, большей частью невеселый...
  
   Глава 9. Великие вещи, все, как одна: Женщины, Лошади, Власть и Война ...
   - Давайте, я начну с главного, - Анна окончательно взяла себя в руки и старалась говорить в ровном темпе и без длинных пауз. - Рядом с обычными людьми живут волшебники. Не удивляйтесь, пожалуйста, и не пытайтесь обратиться к здравому смыслу. Это не сказка и не вымысел, а самая настоящая правда жизни. Вы ведь замечали, что вокруг ваших девочек то и дело происходят странные вещи? Летают игрушки, склеиваются разбившиеся чашки, собирается обратно в бутылку пролитое молоко...
   Девочки явно знали, о чем она говорит. А вот взрослые были в шоке. С одной стороны, они все это видели тут и там, - невозможно жить рядом и ничего не замечать, - а с другой стороны, они же трезвомыслящие люди, врачи, и значит, встречаясь с невозможным, пытались "оставаться объективными", уговаривая себя, что у всего есть рациональная причина. Или попросту "отворачивались", делая вид, что все в порядке. Однако сейчас Анне предстояло развеять их иллюзии и разрушить устоявшуюся картину мира.
   - У них, - кивнула она на девочек, - это получается случайно, это называется стихийной магией, но у взрослых - это уже не так. Мы знаем, что нужно сделать, чтобы получилось вот так.
   Она указала пальцем на чашку с чаем, и та всплыла в воздух. Потом поднялась чайная ложечка, зачерпнула в сахарнице немного сахарного песка и, донеся его до чашки, аккуратно высыпала в чай. Вообще-то, это было очень сложное упражнение на концентрацию и распределение внимания, но зато оно наглядно демонстрировало, что такое магия. Без волшебной палочки и без сказочных "фокус-покус".
   - Я могу показывать вам такие штуки хоть весь вечер, но главное, я думаю, вы поняли. Это не обман зрения и не цирковой фокус. Магия существует, и есть люди, которые могут овладеть искусством колдовства.
   - То есть, не все, а только некоторые? - спросил мужчина, первым поймавший мысль об особых способностях.
   - Мы такими рождаемся, - чуть пожала плечами Анна. - Волшебником нельзя стать, им надо родиться. Это Дар, который, как и любую другую способность можно и нужно развивать. Некоторые остаются неумехами на всю жизнь, приобретая лишь базовые навыки и умения, но большинство учится. Дома, у родителей или у других родственников, а затем в школе и самостоятельно. Сразу все не приходит. Всему надо учиться.
   "Это я что, читаю лекцию профессора Макганогал?" - Можно было бы хихикнуть, но Анне было не до смеха.
   - Я так тоже могу! - неожиданно заявила Лиза, и в следующее мгновение ее лицо перекосилось от напряжения, а чайная ложка, смирно лежавшая до этого рядом с ее чашкой, как живая, заскакала по столешнице.
   - Я же говорю, нужно учиться, - улыбнулась Анна. - Даже без чужой помощи можно кое-чему научиться, но книги и учителя помогут сделать это быстрее и лучше.
   - Но сейчас о другом, - продолжила она, возвращаясь к главному. - Мы живем рядом с обычными людьми, рядом с вами, но, в большинстве случаев, не вместе. Наш мир скрыт от ваших глаз, и хорошо, что так. Когда нас видят, нас начинают бояться. Помните, к чему привела охота на ведьм? А ведь среди сожженных женщин настоящими ведьмами были считанные единицы.
   - То есть, навести мор или болезнь могли только немногие? - Мужчина мыслил слишком традиционно, но он хотя бы мыслил.
   - У вас есть оружие? - спросила она в ответ.
   - Нет, - пожал плечами мужчина. - Я не охотник и не полицейский.
   - Но нож-то у вас в доме есть? - Анна перевела взгляд с мужчины на женщину. - Миссис Грейнджер, у вас есть нож для разделки мяса?
   - Да, - удивленно ответила женщина.
   - Не могли бы вы мне его дать?
   Женщина удивилась, но все-таки встала из-за стола и принесла ей разделочный нож.
   - Спасибо!
   И следующие пару минут Анна демонстрировала пораженным домочадцам, - впрочем, кое-кто был в восхищении, - технику ножевого боя.
   - Этим ножом я могла бы легко убить нескольких здоровых сильных мужчин. Против этой техники обычный, необученный человек просто бессилен. Но это не магия. Это искусство ножевого боя. А теперь представьте, что у меня есть хороший нож и я умею им пользоваться, означает ли это, что я сразу же начну нападать на всех вокруг? Разумеется, нет. Иначе цивилизация давно бы рухнула. Так же и с магией. Среди волшебников есть плохие люди, и они порой совершают преступления. Их ловит полиция, - наших полицейских называют аврорами, - их судит наш суд и, в конце концов, их сажают в волшебную тюрьму. Но основная масса волшебников такие же вменяемые люди, как вы и ваши соседи. У них есть семьи и дети, они заботятся о своих стариках, работают, зарабатывая на жизнь... Так же было и в средние века, большинство ведьм никогда специально не вредило обычным людям. Но, если одна сторона применяет силу, то и на другой стороне найдется кто-нибудь, кто захочет и сможет отомстить. Не везде и не всегда, но кое-где после сожжения очередной ведьмы, вымирали целые деревни. Неурожай, болезни и стихийные бедствия, падеж скота... Понимаете теперь, почему это хорошо, что мы живем раздельно?
   - Но какое отношение это имеет к вам и Лизе? - нервничавшая все это время миссис Грейнджер, начала от нетерпения наполняться праведным гневом. Ей нужны были простые ответы на простые вопросы.
   - Прямое.
   Анна помолчала, собираясь с мыслями. Она уже поняла, лекции не получится. Во всяком случае, не сегодня.
   - Я закончила школу магии в 1978 году, - перешла она к главному. - Мне было восемнадцать лет. А столкновения в мире волшебников начались приблизительно за два года до этого. У вас, разумеется, никто об этом не знал, но у нас было очень тревожно. Если использовать знакомые вам термины, в непримиримом противостоянии сошлись прогрессисты и традиционалисты. Среди первых были и такие, кого можно назвать умеренными. Либеральные демократы или что-то в этом роде, но там были и такие, кто отчасти походил на ваших социалистов и даже коммунистов. С противоположной стороны точно такой же спектр мнений: от умеренных консерваторов до откровенных нацистов. Только у нас антагонизм не расовый, а по чистоте крови.
   - Что это значит? - нахмурилась женщина.
   - Это значит, что у меня среди предков уже в течение двадцати семи поколений нет обычных людей, только волшебники, да и те только из хороших семей. По этому признаку я не просто чистокровная, я отношусь к волшебной аристократии. А вот моя школьная подруга - нет. Оба ее родителя обычные люди без способностей к магии, и с точки зрения ревнителей чистоты крови, она грязнокровка. Таких, по мнению наших нацистов, надо физически истреблять. Консерваторы не так кровожадны, они только против того, чтобы нечистокровные волшебники занимали определенные посты и должности. А это практически все должности в госаппарате и большинство доходных специальностей, таких, как врачи и юристы.
   - Ужас какой! - Прикрыла рот рукой миссис Грейнджер, до которой, похоже, начало доходить, в какую ужасную сказку угодили они с мужем, просто удочерив двух девочек-сирот.
   - Сначала все было более или менее мирно, - между тем продолжала рассказывать Анна. - Ругались, спорили, даже дрались, но никто никого не убивал. А в 1979 рвануло, и война малой интенсивности начала превращаться в настоящую гражданскую войну.
   - А вы? - спросил мужчина. - Я так понял, что вы были на стороне левых. Отчего так, если вы чистокровная?
   - Там были все мои друзья... Ну почти все. И кроме того, идеологически я тяготела, скажем так, к центру. Но тонкость заключалась в том, что с обеих сторон не хватало, грубо говоря, военных специалистов. А я боевой маг. У меня в роду других и не было никогда. Все Энгельёэны - боевые маги, и мужчины, и женщины. Одним словом, викинги.
   - И вы... - начал было мистер Грейнджер.
   - Я встала на сторону слабых. Среди тех, кто выбрал эту сторону, было, кстати, немало аристократов. Лорд Поттер убит. Лонгботтомов - обоих, и мужа, и жену, - запытали до безумия... Блэк уцелел в бою, но пострадал по-другому. А я... 31 октября 1981 года, в Хэллоуин состоялось довольно крупное сражение, если мерить нашими мерками. Оно как раз и началось, с того, что враги, их называли пожирателями смерти, убили Джеймса Поттера, тяжело ранили его жену-грязнокровку Лили, - это и есть моя близкая подруга, - и хотели убить их детей Гарольда и Гарриет...
   Анна замолчала, потому что в горле вдруг встал ком. Она помнила тот бой во всех подробностях. Теперь помнила, потому что во время проведения ритуала "Снятия оков" ее так тряхнуло освободившейся волной чистой магии, что память-сука выдала-таки на-гора многое из того, что прежде не хотела перед ней открывать.
   - Приглядитесь к моему лицу, - сказала, справившись с нервами. - Ничего не замечаете?
   - Что-то похожее на шрам... - неуверенно сказал мужчина. И то правда, маглы ее шрам практически не видят.
   - У вас шрам через все лицо, - подала голос, молчавшая до этого Эрмина. - Черный и глубокий. Там все мертвое вокруг...
   - Так и есть, - кивнула Анна. - Обычные люди его редко замечают. Волшебники чаще всего шрам видят, а те, у кого есть талант, как у тебя, Эрмина, видят мертвую плоть. Это было темное проклятье, посланное в меня одним из врагов, и, если бы не своевременная помощь, я бы умерла. Но лечиться пришлось долго, и большую часть этого времени, почти пять лет, я провела в коме.
   - Ох! - сказали одновременно обе девочки. Остальные тоже выразили свое впечатление от этих слов какими-то нечленораздельными звуками.
   - Так я тебя и потеряла, - посмотрела она Лизе в глаза. - Я знала, что ты была с Гитой. Гита - это моя дальняя родственница Маргарета Гульден. Но Гита умерла, и найти твои следы было очень непросто.
   - Я помню, - сказала вдруг Эрмина. - Какой-то мужчина забрал нас из дома, а потом раз, и мы сразу оказались в другом доме. И все говорили на другом языке. По-английски. А там, дома у бабушки Гиты... Не помню, какой там был язык. И мужчину помню смутно.
   - Это был Эмиль Гульден - племянник Гиты. Говорили там по-шведски. А ты Эрмина, скорее всего, или дочь Эмиля, или дочь его сестры Моны, то есть, тоже моя дальняя родственница.
   - Так они тоже волшебники? - осторожно поинтересовалась девочка.
   - Да, - подтвердила Анна. - Они были волшебниками. Шведская дворянская семья. Чистокровные волшебники и моя дальняя родня по линии матери. Это все, что я пока могу сказать. Большего я просто не знаю.
   - А ты кто? - задала давно назревший вопрос Лиза. Долго терпела, к слову сказать, но каждому терпению есть предел.
   - Ты хочешь услышать мой полный титул и все мои имена?
   - Да, хотелось бы.
   Что ж, сейчас это было уже уместно, так отчего бы и не сказать?
   - Мое полное имя Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн, а твое, Лиза - Кассиопея Елизавета Анна Блэк-Энгельёэн.
   - Блэк - это мой папа? - чуть подалась вперед девочка.
   "Быстро соображает!"
   - Ну, поскольку другого мужчины у меня никогда не было, - улыбнулась Анна, - то да, твоего отца зовут Сириус Орион Блэк.
   Наступило молчание, и было очевидно, что каждый думает сейчас о своем.
   - Вы отберете у нас детей? - сформулировала самый важный для себя вопрос миссис Грейнджер.
   - Не так однозначно, миссис Грейнджер, - ответила, вздохнув, Анна. - Наверное, я должна вам кое-что объяснить. Это важно.
   - Если бы я тогда умерла, - сказала она мгновение спустя, - Лизу бы все равно нашли и тогда бы точно отобрали, даже не спрашивая вашего мнения и ничего не объясняя. Когда я начала ее искать, поиски уже шли. Просто, пока сохранялась надежда, что я вернусь, никто никуда не торопился, и поиски велись не так интенсивно.
   - Кто меня ищет? - нахмурилась Лиза. И было непонятно, что это за реакция. То ли испугалась, то ли заинтересовалась и задумалась над перспективами. Очень необычное поведение для маленькой девочки.
   - Во-первых, тебя ищет мать твоего отца, - честно ответила Анна. - Твоя бабушка - Вальбурга Блэк.
   - А сам он где?
   "Ну, и где ты Сириус?" - А девочка продолжала ее по-хорошему удивлять. Быстро соображает и мыслит не по-детски.
   - К сожалению, - сказала она вслух, - по ложному обвинению твоего отца посадили в тюрьму. Это отдельная и не слишком веселая история, но сейчас за его освобождение взялись очень серьезные люди. И я надеюсь, что его, в конце концов, оправдают.
   - А в чем его обвинили? - Хорошая девочка, и вопросы задает правильные, по существу дела, а не лишь бы как.
   - Его обвинили в том, что он предал семью Поттеров, - объяснила она, прежде всего, имея в виду дочь, а потом уже всех остальных. - Но я точно помню, что к их дому, где разгорелся тогда бой, меня вызвал именно он. И мы дрались с ним вместе, рядом, плечом к плечу. Так что, не думаю, что он предатель. Предателю нет смысла рисковать своей жизнью, защищая тех, кого предал.
   - А его мать, кто она? - спросил мистер Грейнджер, уловивший совсем иной подтекст рассказа. У девочки один интерес, а у него - другой.
   - Вальбурга Блэк - регент Благороднейшего и древнейшего семейства Блэков и член нашего парламента. - Скрывать эту информацию было не к чему. Напротив, Грейнджерам надо было объяснить всю сложность возникшей ситуации. - Если перевести в реалии вашего мира, она герцогиня и член Палаты Лордов. Для нее важно только то, что ее сын успел ввести тебя, Лиза, в Род Блэков. Ты появилась на их родовом гобелене... Это волшебный гобелен, он показывает фамильное древо Блэков и всех членов Рода. Ты появилась на нем и обозначена, как дочь Сириуса. Для Вальбурги, на данный момент, ты самая лучшая чистокровная наследница, какую только можно найти. Но я думаю, она перебьется. Ты, прежде всего, моя наследница.
   - А кто еще ее ищет? - А это уже Эрмина. Тоже, к слову сказать, бриллиант. Умна, сдержанна, и талантами не обделена. Проявление Дара целительства в столь нежном возрасти - это более, чем серьезно.
   - Лизу ищет секретная служба королевы. - Факт, но такой, что неизвестно, что с этим знанием делать. То ли удивляться и восхищаться, то ли пугаться.
   - А она-то здесь при чем? - удивился мистер Грейнджер.
   - Я английская графиня, мистер Грейнджер, - объяснила Анна, - к тому же последняя в своем роду. Королева знала моих родителей и помнит меня маленькую. Родители представили меня королеве, когда мне было семь лет, и потом я довольно часто бывала во дворце, играла с принцами Эндрю и Эдвардом. Вот королева и забеспокоилась, когда я пропала с радара. Так что, дело не только во мне и моей материнской любви. Однако это не значит, что я просто отберу у вас дочь. Поэтому, раньше, чем мы продолжим, я бы хотела объясниться, чтобы не оставалось "темных мест". Во-первых, Лиза будет по-прежнему с вами видеться. Вы сделали для нее больше, чем можно представить, и вы ей родня. Но жить она будет со мной, по-другому не получится, да и я не соглашусь. Но она будет бывать у вас, а вы у нас. Во-вторых, вы уже поняли, что обе девочки талантливые ведьмы. Им надо учиться, и я обеспечу им соответствующую подготовку. Со мной живет моя приемная дочь. На самом деле, она тоже моя дальняя родственница, но уже не по материнской линии, а по отцовской. Ей тоже семь лет, она полная сирота, и совсем недавно я ее удочерила. Вот и будут заниматься втроем. В одиннадцать лет им всем все равно придется пойти в школу магии. Таков закон. Там они будут учиться вместе. И я надеюсь, что со временем они станут друг другу настоящими сестрами. А это ничем не заменишь.
   - Теперь особо об Эрмине, - продолжила Анна. - Эрмина, я полагаю, останется с вами, но я бы хотела дать ей и свою фамилию, что сильно поможет ей в жизни. Что-нибудь вроде Энгельёэн-Грейнджер или Грейнджер-Энгельёэн. Если захотите, конечно. Я настаивать не могу. Она не моя дочь. Что же касается вас... Деньги, связи, моя протекция в обоих мирах. В общем, все, что потребуется и вам, и ей, у вас будет. Знайте, что я всегда готова помочь в любом деле. Захотите переехать в другой район, куплю вам новый дом. И хочу, чтобы было совершенно ясно. Я вас не подкупаю. Я даю вам то, что по праву причитается родне. А кто вы мне, как не родня, после всего того, что вы сделали для моей Лизы? Я просто хочу помочь...
   Разговор продолжался еще долго, и в этот день, и на следующий, когда все вместе они ездили в мэрию, чтобы изменить биографические данные девочек в книгах учета записей гражданского состояния. Лиза вернула себе свое подлинное имя, получила соответствующие записи в графе "Родители" и переехала в особняк на улице Ватерлоо, а Эрмина-Гермиона прибавила к фамилии Грейнджер родовое имя Энгельёэн, а отцом ее записали "до выяснения" Эмиля Гульдена. Правда, Энгельёэн она стала пока только формально. Введение в Род отложили до Рождественских каникул, когда появится возможность слетать в Швецию. Ритуал следовало проводить в родовом алтарном зале, и, значит, надо было посетить Стейндорхольм. Там, к слову, зимой должно было быть полно снега, а это отличная возможность научиться бегать на лыжах и стрелять из арбалета.
   - О! - вспомнила по случаю Анна. - Лошади! Как я могла забыть о лошадях. Начнем учиться ездить верхом прямо сейчас. В Стейндорхольме, - она имела в виду внешний замок, - есть неплохая конюшня. Зимние прогулки верхом - это нечто!
   Все эти идеи и многие другие, находили в сердцах девочек самый горячий отклик. И, казалось, что все быстро наладится, и все будут счастливы. Тем не менее, все оставалось крайне сложно практически для всех участников событий. Грейнджеры понимали, конечно, что было бы нечестно и неправильно, - даже если бы это было возможно, - бодаться с родной матерью девочки за право считать Лизу своей дочерью. Но, с другой стороны, это был их ребенок, девочка, которую они привыкли считать частью своей семьи. Несколько смягчал напряжение тот факт, что Грейнджеры следовали принятым в Англии схемам поведения и никогда не скрывали от Эрмины и Лизы, что девочки им неродные. Это отчасти облегчило положение девочек, и, в особенности, Лизы, но и самим Грейнджерам так было проще, поскольку они всегда отдавали себе отчет в том, что, как бы они их ни любили, обе девочки - их приемные дочери.
   В общем, все было непросто для всех и везде. В доме Анны ведь тоже происходили довольно сложные процессы "привыкания и осмысления". Изабо знала, что они ищут Лизу, но при этом достаточно быстро почувствовала себя в доме Анны "маленькой хозяйкой", а теперь на этот титул претендовала другая девочка или, в лучшем случае, "еще одна девочка". Но ревновала не она одна. Лиза тоже ревновала, а Эрмина им обеим немного завидовала. Все-таки она осталась с Грейнджерами в их хорошем, но обыкновенном доме, а эти двое жили почти во дворце. То есть, на практике всем со всеми приходилось притираться и строить наново систему отношений, и это был тот еще квест...
  

***

   Даже если бы все начиналось и заканчивалось "обустройством" новой семьи, Анне было бы чем занять свое время "от рассвета и до заката" и свои нервы и мозги полностью "от и до", сколько бы их у нее там ни было в запасе. Но жизнь - это жизнь, семьей и домом она не исчерпывается, и дела сами себя не переделают. А значит, что? Иди пока ноги несут и не ропщи. Она, впрочем, и не роптала, а руки боялись, но делали все, что нужно. И как-то так получалось, что, в конце концов, она все-таки укладывалась в график и успевала переделать уйму разных дел: то есть, все те дела, которые были запланированы заранее, и еще немного, так сказать, экспромтом.
   За первые две недели после возвращения в Лондон, Анна закрыла практически все свои "задолжности", но главное - она нашла и легализовала дочь. Дело ведь не только в том, чтобы перевезти ребенка жить в свой дом или записать ее в соответствующих книгах. Фон Шух и Удо фон Корб невероятно быстро добыли подлинники ее документов, попутно записав куда надо и "дальнюю родственницу" Анны Эрмину Гульден, получившую при удочерении фамилию Грейнджер-Энгельёэн. Эти "практически настоящие документы" Анна получила только вчера, то есть, в среду вместе с посылкой из Цюриха, в которой лежал костюм боевого мага, сшитый из драконьей кожи. Дорогая вещь, но качественная, и стоит всех до единого потраченных на нее золотых талеров. Ну а сегодня, в четверг, у нее были запланированы три дела. Заседание Попечительского Совета Хогвартса днем, частная аудиенция в Букингемском дворце вечером и короткая не сулившая никаких неожиданностей встреча с Лили Бывшей Поттер утром. Договорились, - по переписке, - просто посидеть в кафе Фортескью и немного поболтать за чашечкой кофе и рюмочкой французского волшебного коньяка. Что ж, они встретились, и, если Анна думала, что неожиданностей не будет, она крупно ошибалась.
   Едва Лили появилась в кафе, - Анна пришла туда первой, - как стало понятно, что "ничего не понятно". Лили показалась ей какой-то не такой. Тревожно рассеянной, а временами и вовсе "отсутствующей". Словно бы, выпадала из действительности и с трудом понимала, где она находится и что делает. Разговор тоже как-то не клеился. Казалось, что со стороны Лили он весь состоит из сплошных междометий, банальностей и общих фраз. И в довершении всего, Бывшая Поттер даже не поинтересовалась результатами поисков, которые сама же инициировала чуть больше месяца назад. Не то, чтобы Анна собиралась ей выложить все, как есть, но хотела хотя бы обнадежить, немного успокоив материнское сердце. Сказать, что ищет и все такое, но Лили эта тема, похоже, больше не интересовала. Конечно, могло статься, что она маскируется, но Анна демонстративно поставила над их столиком "Купол тишины", и старая подруга не могла этого не заметить. Это было странно. Более того, такое равнодушие к вопросу, который еще недавно так сильно волновал эту молодую женщину, было тревожным знаком. И тогда, Анна намеренно открыла эту тему.
   - Извини, Лили, но по тому вопросу, ничего пока не выходит, - сказала она, подчеркнув интонацией слово "тому".
   - По какому? - непонимающе посмотрела на нее Лили.
   - По поводу Гарриет, - напомнила Анна.
   - Гарриет? - недоуменно переспросила ее Бывшая Поттер. - Какой Гарриет?
   - Лили, когда ты была у меня дома, мы говорили с тобой о твоей дочери Гарриет, - открытым текстом выдала Анна. - И ты попросила меня ее найти. Ты что, забыла?
   - Серьезно? - Казалось, Лили пытается что-то вспомнить, но у нее не получается.
   - Да, - подтвердила Анна, уже понимая, что дело плохо. - Только я не смогла даже начать поиски. Была занята. Свою дочку искала.
   - У тебя есть дочь? - удивилась Лили, хотя должна была это знать. Однако удивилась так, словно слышит об этом впервые. Но тут же разулыбалась, искренно радуясь за подругу.
   - От кого? Сколько лет?
   - Случайная связь, - осторожно ответила Анна, не желая до времени выдавать столь конфиденциальную информацию, во всяком случае, человеку, которого может с легкостью "читать" Великий Светлый Волшебник. - Давно, еще до войны. Сейчас ей семь лет.
   - Вау! - обрадовалась Лили. - Значит, в Хогвартс она пойдет вместе с Гарри! Надо бы их познакомить!
   - Да, это мысль! - поддержала ее Анна, которой пришло сейчас в голову, что, на самом деле, это не лучшая идея. Познакомить Гарри с Лизой, означало свести его с Изабо, а как отреагируют друг на друга волшебные двойняшки, никто заранее не скажет.
   - Так что с Гарриет? - вернулась она к прежней теме. - Ее надо искать или все-таки нет?
   - Нет, конечно! - нервно вскинулась Лили. - И знаешь, Анна, давай не будем бередить старые раны. Лучше даже не вспоминать о ней, а то у меня снова приступ случится.
   - То есть, искать не надо? - попробовала дожать Анна.
   - Не надо! - отрезала Лили. - Дамблдор лучше знает, как правильно. Он сказал с ней все в порядке, и лучше оставить все, как есть, потому что никому это не принесет счастья, ни ей, ни нам с Гарри.
   "Это что же получается? - несколько обалдело думала Анна, возвращаясь со встречи со старой подругой и бывшей любовницей. - Лили кому-то проговорилась, наверное... Или старый мерзавец прочел это в ее мыслях и сразу же вмешался? Но чтобы так прямолинейно? Совсем страх потерял?"
   Однако, как бы то ни было, одно можно было сказать твердо, рассказывать Лили об Изабо нельзя. И, вообще, никому нельзя. И значит, нет никакой Гарриет и долго еще не будет! Поэтому только Изабо!
   "И, слава богу, что я тогда не бросилась на радостях к Лили сообщать о найденной Гарриет. Сейчас бы проблем было столько, что только держись!"
   Однако, и без этих предполагаемых неприятностей, все было не слишком хорошо. Если Дамблдор обработал Лили, он уже знает, о чем та просила Анну. И в этом смысле, хорошо, что последние пять недель она провела заграницей. Старик ведь знает, что там искать Гарриет бесполезно.
   "Если спросит, скажу, что занималась личными делами, а о просьбе Лили забыла за суетой. Да и не отнеслась к ней серьезно. Мало ли какие жуки водятся в голове не совсем здоровой подруги?"
   Мысли, подобные этой занимали ее все утро, а днем, одевшись в самые роскошные платье и мантию, какие нашла в своем гардеробе, и нацепив на себя чуть ли не килограмм бриллиантов и сапфиров, Анна отправилась на заседание попечительского совета. Состав его был ей известен заранее, как, впрочем, и репутация членов этого совета. Правда, по большей части, это были не ее собственные воспоминания, а данные из досье, собранного Мойрой Макинтайр, но хоть что-то.
   - Добрый день, дамы! - чуть поклонилась она Августе Лонгботтом и Карле Забини. - Джентльмены!
   Малфой, Нотт, Гринграсс и Диггори встали со своих мест и поклонились Анне, с интересом рассматривая ее, как невидаль заморскую.
   "Ну, такая я и есть, - пожала она мысленно плечами. - Очень приятно, Невидаль Заморская!"
   - Вальбурга сказала мне при встрече, - улыбнулся ей Малфой, - что у нас с Нарциссой есть еще одна племянница.
   - Вы совершенно правы, лорд Малфой, - улыбнулась ему в ответ Анна. - Моя дочь в некотором роде Блэк.
   Малфой ей понравился: настоящий лорд и мужчина хоть куда. Не понравилось то, что Вальбурга треплет языком. А еще Блэк называется. Похвастаться, наверное, захотелось.
   - У вас есть дочь? - оживилась леди Забини. - Сколько ей лет?
   - Технически у меня две дочери, - ответила Анна, занимая свое место за круглым столом. - Родная - Лиза и приемная - Изабо. Обеим по семь лет.
   - Моему сыну тоже семь, - глаза Леди Забини засияли нешуточным интересом, ну еще бы! Две новые чистокровные невесты на брачном рынке.
   - Драко тоже семь, - снисходительно сообщил Малфой наверняка имевший в этом деле свой интерес, - и вашей дочери, Виктор, кажется, тоже.
   - Да, - подтвердил лорд Гринграсс, - Дафне скоро исполняется семь. Полагаю, Хогвартс ожидают интересные годы.
   - Если не ошибаюсь, сыну Алисы и Френка тоже должно быть семь, он родился за день или два до Поттеров, - повернулась Анна к Августе.
   - Вы правы, - коротко ответила пожилая дама. Судя по всему, Анна ей не нравилась, и чувство это, скорее всего, было взаимно. Леди Лонгботтом была чрезмерно высокомерна. Даже Малфой не дотягивал до ее "высоко задранной планки".
   - Что ж, у них будет недурная компания, - усмехнулась леди Забини. - Дамблдору не позавидуешь!
   - Уверен, что это так, - согласился Малфой.
   - Если что, мы поможем! - предвкушаяюще улыбнулась Анна. - Но к делу, дамы и господа! Повестка длинная, а лишнего времени ни у кого из нас нет.
   Это был хороший ход. Захватить лидерство в такой компании совсем не просто, но под лежачий камень вода не течет, не правда ли? И, как там говорят китайцы? Путь в тысячу вёрст начинается с первого шага? Именно так. В течение следующих двух часов, Анна не раз и не два выступала инициатором тех или иных действий, потихоньку приучая всех присутствующих к тому, что не зря претендует на роль "председателя". Она умна, тактична и хитра, как истинная слизеринка. Уважает других, но не потерпит неуважения к себе, хотя и не вспыхивает разом, как гриффиндорка, если что не по ней. Напротив, ищет и находит компромиссы и, в конце концов, добивается своего, но так, чтобы никто не понял, чего она, на самом деле хочет. Не забыла она и о щедрости: ведь кто платит, тот и заказывает музыку. В результате ее пожертвование лишь ненамного уступало вкладу Малфоя, и все присутствующие, включая самого Люциуса, оценили этот жест по достоинству. Оценил его и директор Хогвартса Альбус Дамблдор. Но, похоже, несколько иначе, чем члены совета.
   Разумеется, он ей улыбался и даже попробовал разок назвать "своей девочкой", но интуиция не подвела ее и на этот раз. Директор был не рад ее появлению в Лондоне, и еще меньше ему нравилось то, какую она занимала позицию в волшебном сообществе. Член Визенгамота, член попечительского совета... Было очевидно, такая Анна ему не нужна. Напротив, она ему мешает одним фактом своего присутствия, не говоря уже о ее "более, чем странных" идеях. И это было опасно, а значит, надо было держать ушки востро и не оставлять спину неприкрытой. Тем не менее, разговор с директором при свидетелях прошел мирно, однако отказаться от частной беседы все-таки не удалось. Отказ прозвучал бы грубо и, в целом, беспричинно. Формально-то они с Дамблдором не враги, а в прошлом даже союзники, так что отказываться было нельзя. И Анна отправилась в кабинет директора.
   Этого места она не помнила, хотя наверняка бывала здесь раньше, и не раз. Но растерянности не испытала, как, впрочем, и нервозности. Вошла вслед за Дамблдором в его круглый кабинет, села в предложенное ей кресло, огляделась, ни на чем не задерживая внимания, но на самом деле, все подмечая и запоминая, и улыбнувшись, - получилось, вроде бы, "искренно", - посмотрела на старика:
   - Душевно рада вас видеть в полном здравии, директор, - сказала она.
   - Решили держать дистанцию... Анна? Или все же леди Анна? - ответил он со своей обычной добродушной усмешкой.
   - Хотите, чтобы я называла вас Альбусом? - Вопрос был неясен. Ни в дневниках, ни в памяти прежней Анны ничего о степени близости с директором не нашлось.
   - Думаю, мы можем вернуться к тому, что являлось для нас нормой пять лет назад.
   - Тогда, Альбус, - согласилась она с очевидным.
   - Могу я спросить вас, Анна, о том, где вы были все эти годы? - Любопытство не порок, но лишь до определенного предела.
   - Вы же знаете, что это ранение смертельно? - посмотрела она ему глаза в глаза, понимая, что кто-кто, но уж Альбус Дамблдор точно видит ее шрам и понимает его природу.
   - Оттого и спрашиваю.
   - Всю правду я вам открыть не могу, Альбус, - нарочито осторожно, как бы подбирая слова, ответила она. - Но кое-что все-таки объясню. "Хлыст Морганы" - действительно смертелен, но не так, как Авада. Авада убивает мгновенно. "Хлыст Морганы" - всего лишь быстро. Женщины моего рода умирают от этого проклятия медленнее других. Поэтому, если успеть... Мы древний род, Альбус, и у нас полно секретов распихано тут и там. Вот и относительно этого проклятия... На мне был аварийный порт-ключ, срабатывающий на умирание мозга. Так что, как только прилетело, меня тут же выбросило сразу на... Скажем так, меня выбросило на операционный стол, рядом с которым на удачу оказалась бригада отличных хирургов...
   - Вы же понимаете, Анна, что бороться одной темной магией против другой темной магии - это то же самое, что тушить огонь керосином.
   - Для начала, Альбус, я впечатлена вашими познаниями в магловских идиомах, - усмехнулась Анна, вполне оценившая выпад директора. Но она не девочка. Знает, откуда что берется. - Ну а по сути вашего вопроса, с чего вы взяли, что меня выхаживали с помощью темной магии?
   - Светлая магия такие раны не лечит, - как бы, сожалея о глупости людей, покачал головой старик.
   - Магия не лечит, - чуть прищурилась Анна, - или маги слабоваты и плохо обучены?
   - Сомневаетесь в моей компетенции?
   - Ну, вы же не Мерлин, Альбус, тем более, не господь бог, - возразила она. - Целительством вы, кажется, тоже никогда не занимались. Вы не можете с уверенностью утверждать, что обладаете абсолютным знанием во всех областях магии. Надеюсь, мои мысли вслух вас не оскорбят...
   - Вы изменились.
   - Умирать непросто, возвращаться еще труднее.
   - Долохову вы такого шанса не оставили! - сверкнул Дамблдор половинками своих очков.
   - Жалеете злодея? - "в удивлении" подняла Анна бровь. Но на самом деле, его слова ее не удивили, но знатно покоробили.
   - Прежде всего, он был человеком, - типически сверкнул стеклами очков Дамблдор.
   "Интересно, - подумала она мимоходом, - он действительно в это верит или притворяется? Добрячок, понимаешь ли, выискался! За чужой счет".
   - Он был тварью, - сказала она вслух. - И давайте, Альбус, не будем спорить об определениях, мы и раньше расходились во взглядах на Добро и Зло, тем более расходимся теперь. Я повзрослела, вы постарели. Все, как всегда.
   - Применение Непростительного карается законом! - напомнил ей директор и снова, сука, сверкнул своими половинками очков.
   "Напугал ежа голой жопой! - зло подумала Анна, но лицо ее не дрогнуло. - Вот так он и обрабатывает молодежь, берет на слабо".
   - Вам напомнить о Декларации Крауча? - спросила она, сохраняя видимость вежливости и полное спокойствие во взгляде и выражении лица.
   - Крауч имел в виду авроров! - Кажется, старик был доволен. Полагал, наверное, что загнал-таки девушку в угол.
   - Давно не перечитывали Декларацию? - спросила в ответ.
   - Что вы имеете в виду? - нахмурился Дамблдор, уловивший в интонациях Анны провал своей не слишком умной провокации.
   - Текст декларации таков, - объяснила она, - что любой, даже не слишком опытный юрист, как дважды два, докажет вам, что Крауч имел в виду не авроров, а "всех способных носить оружие".
   - Вижу, вы не зря семь лет отучились на Слизерине.
   Хороший выпад, но Анна тоже способна уколоть.
   - Зачем вы назначили деканом Слизерина пожирателя смерти? - спросила она, ведь не он один готовился к этому разговору.
   - Каждый достоин второго шанса... - начал было Дамблдор.
   - Скажите это Джеймсу Поттеру или Алисе Лонгботтом, - "вежливо" предложила Анна. - Посмотрим, что они вам ответят.
   - Северус не принимал участия в пытках и убийствах! - Судя по всему, ее замечание задело старика. Наверняка он не был так уж уверен в правдивости своего заявления.
   Надо было добивать.
   - Отчего же тогда я видела его, выбирающимся из дома Поттеров? - Спросила спокойно, без ажитации, ведя по видимости интеллигентный разговор.
   - Вы видели там Северуса? - Похоже, старик этого не знал.
   - Я много, что видела, Альбус, - сказала она тогда, готовясь отдавить так много мозолей, как только получится. - Хотите расскажу?
   Выходить на прямой конфликт с директором она не хотела, не время. Но и разыгрывать из себя дурочку не желала. Тем более, оставлять без последствий его "наезд".
   - Рассказывайте, раз уж начали, - вздохнул Дамблдор и сдуру, наверное, попробовал прочесть ее мысли.
   - Альбус! - покачала она головой. - Не буду говорить о моральном аспекте вашего поступка, но думать-то головой должны даже Великие Светлые Волшебники. Я же глава древнего Рода! Мы не читаемы по определению. Вы что, Альбус, не знали?
   "Неужели действительно не знал?"
   Впрочем, Дамблдор - полукровка, род не древний, значит своих собственных знаний в семье нет, - не успели накопить, - а чужой информации он не верит, потому что ко всей этой зауми о родовых дарах и прочем всем, о чем любят поговорить аристократы, он привык относиться, как к не имеющему практической ценности мракобесию. Вот и прокололся.
   - Извините, Анна. Погорячился.
   "Ну, надо же! Он извинился! Умереть не встать! Это прогресс!"
   - Что ж, тогда, к делу, - не стала она "множить обиды". - Снейп там был. Во время боя войти в дом он бы не смог. Его бы увидели Сириус или Ремус, значит он вошел в дом Поттеров в те четыре-пять минут, которые прошли после их ухода и до их возвращения. А выбрался он, когда уже вовсю шел бой, и на него, скорее всего, не обратили бы внимания.
   - Вы же обратили.
   - Я не все, - чуть пожала она плечами. - И кстати, раз уж мы тут разоткровенничались. Куда исчез весь тот бой? По моим прикидкам он продолжался никак не меньше двенадцати минут, и участвовало в нем, Альбус, порядка сорока человек.
   - Будете добиваться справедливости? - Вроде бы, не иронизирует, ничего такого, но полное впечатление, что насмехается.
   - Пока только интересуюсь, - дипломатично предположила Анна.
   - Министр считает, что упоминание боя и жертв, понесенных обеими сторонами, принижает подвиг Гарри Поттера. Уничтожение Волан-де-Морта перестает быть уникальным событием, а становится рядовым фактом гражданской войны.
   - Это он так сформулировал?
   - Не знаю, - почти равнодушно откликнулся Дамблдор. - Может быть, кто-то ему помог. Но вот то, что вы рассказали мне про Северуса... Надо бы, наверное, спросить, что он там делал...
   - Хотите еще одну историю?
   - Боюсь даже представить, о чем, - снова блеснул половинками очков Дамблдор.
   - Скорее, о ком, - ответила Анна взглядом на взгляд.
   - О ком на этот раз?
   - Об Артуре Уизли, - ухмыльнулась Анна.
   - А что о нем? - довольно натурально удивился директор. - Артур хороший человек. У него отличная светлая семья. Или вы считаете, что он тоже пожиратель смерти?
   - Нет, не думаю, - покачала Анна головой. - Он, хоть и чистокровный, но трусоват. Так что вряд ли рискнул бы... Я о другом. Все те десять-двенадцать минут, что я вела бой, Артур просидел вместе с Дедалусом Динглом в кустах. Возникает вопрос, за что же он был награжден орденом Мерлина? В других операциях, насколько я помню, он никогда не участвовал, они с Молли, вообще, по другой части. Как кролики.
   - За что вы не любите Уизли? - поинтересовался директор.
   - Они не торт, их любить не обязательно, - отмахнулась Анна.
   - Они хорошие люди, - начал было Дамблдор, но Анна его оборвала.
   - Хороший человек - не профессия.
   - Вряд ли мы сможем лишить его ордена, - как бы, размышляя вслух, произнес директор. - Однако мы можем сделать так, чтобы восторжествовала справедливость. Кого, как вы думаете, мы обошли вниманием?
   "Ого! - удивилась Анна. - Даже так! Взятку предлагает? И это Великий Светлый Волшебник? Браво!"
   - Лонгботтомы, - сказала она вслух. - Их сыну и матери Фрэнка, наверное, будет приятно.
   - Да, пожалуй, - кивнул старик. - Они заслужили награду. Кто-то еще?
   "Много кто еще... Но не всех сразу".
   - Братья Пруэт, - вспомнила она. - Уж они-то точно больше достойны ордена, чем Артур. И... Да, я бы добавила в список Сириуса Блэка.
   - Блэк предатель!
   - Вы сами-то в это верите?
   - Закон суров, но он Закон.
   - Сириус сидит не по решению суда, а по приказу Барти Крауча Старшего, - объяснила она свою позицию. - Он же ваш ученик, Альбус! Гриффиндорец! Могли бы хоть в дело заглянуть, а не подмахивать приговор автоматом.
   - Будете свидетельствовать на суде? - Вопрос практический, значит, задело, но Анне мишенью его манипуляций быть не с руки. Поэтому она подстраховалась заранее.
   - Уже, - ответила она. - Я записала показания, приложила свои воспоминания, там, к слову, если приглядеться повнимательнее, можно заметить и Артура в кустах... Я бы на вашем месте, Альбус, присоединилась к победителям. А то оправдают Сириуса, и получится, что все старались, верили в его невиновность, из кожи вон лезли, а глава ордена Феникса палец о палец...
   - Я вас понял, - кивнул старик. - Вероятно, вы правы. Я что-то замотался, а память уже не та...
   - Это простительно, - подстелила Анна соломки. - Возраст...
   - Анна, извините за вопрос, а зачем, вообще, вы приехали? - Вопрос прозвучал неожиданно, но он прозвучал. - Вы же хорошо устроены в Швеции, не так ли? Зачем вам Англия?
   А вот это была удача. Если бы он не спросил, пришлось бы как-нибудь самой выводить его на этот вопрос. Потому что сейчас, как никогда, Анна боялась неожиданностей. Ей даже не за себя было страшно, а за девочек.
   - Альбус, боюсь у меня для вас плохие новости, - с нотками сожаления в голосе сказала она. - Меня попросила вернуться в Англию королева.
   - Какая королева? - не сразу сообразил Дамблдор. - Вы имеете в виду...
   - Королеву Елизавету II, - уточнила Анна. - Альбус, вы же знаете, что у министра есть канал связи с магловским премьером?
   - Да, конечно. Хотите сказать, что королева...
   - Хочет иметь свой собственный канал связи, - закончила за него Анна. - А я, так уж вышло, единственная английская аристократка, одновременно являющаяся членом Визенгамота.
   - Я не знал, что ваш титул признается маглами... - Произнесено задумчиво и как-то раздраженно.
   "Нельзя объять необъятное, - констатировала Анна. - Невозможно знать все, Альбус, вам ли не знать!"
   - Мои предки позаботились об этом, - объяснила она вслух. - Я английская графиня, Альбус. Но гораздо важнее то, что я была представлена королеве, еще когда мне было семь лет, и знакома с обоими младшими принцами.
   - Спасибо за информацию, - кивнул Дамблдор. - И успехов вам, Анна. Вы выдающаяся молодая женщина, и я не могу вами не восхищаться.
   "Вот он вкус власти, - усмехнулась Анна. - Я только что стала третьей силой, с которой придется считаться и Министру, и Дамблдору с его Хогвартсом и Визенгамотом".
   Отчего-то вспомнился Киплинг.
   Великие вещи, все, как одна: Женщины, Лошади, Власть и Война...
   Для полного набора не хватало только лошадей, но время терпит, может быть еще появятся...
  

***

   Когда Анна говорила с Дамблдором, она ему попросту соврала. Вернее, она выдала за правду свои смутные подозрения. Однако действительность достаточно быстро все расставила по своим местам, и оказалось, что не так уж сильно она ошиблась в своих прогнозах. Королева приняла ее в своем кабинете в Букингемском дворце. Встреча была приватной, и, кроме них двоих, в ней участвовал только принц Чарльз. С ним Анна была незнакома. Оно и понятно, разные поколения. Это с Эндрю они одногодки, а Карл старше их на двенадцать лет. Очень большая разница в возрасте. К тому же Анна знала из своей прежней жизни, что человек он не только блеклый, если говорить о его невыразительной внешности и подловатом, но не сильном характере. Он отличается плохим вкусом, а это уже настоящее преступление. Предпочесть яркой, полной жизни Диане страшненькую, невыразительную и откровенно старенькую Камиллу Паркер-Боулз, это надо быть настоящим извращенцем. Однако Чарльз - наследник. С ним, как ни крути, необходимо быть в хороших отношениях, но нет препятствий тому, чтобы познакомиться с Дианой. Они с Анной одногодки, им и карты в руки.
   "А было бы забавно... Хотя она гетеросексуальна, а жаль..."
   Впрочем, речь не об этом, а о том, что сказала ей королева. А сказала она следующее. Корона, в принципе, осведомлена о существовании волшебного мира, но Георг V сильно обиделся на английских волшебников за то, что они не поддержали простецов во время первой мировой войны. Во время второй мировой с волшебниками поддерживал связь не король, а премьер-министр Черчилль, знавший, что в магическом мире идет своя война. Однако, времена меняются, и теперь королева хотела бы возобновить исторические связи с соотечественниками-магами. Поэтому, собственно, она и вспомнила об Анне. В свое время она неплохо знала ее родителей, но знала она их лишь, как шведско-британских аристократов. Однако недавно король Швеции - Карл XVI Густав, - обмолвился о том, что у них в стране среди аристократии ходят весьма любопытные слухи о предках графини Готска-Энгельёэн. Слухи относились к раннему средневековью, когда графы звались еще ярлами и о них говорили, что они не только великолепные воины, но также колдуны невероятной силы. Сопоставив одно с другим и вспомнив, как принц Эндрю рассказывал ей о своей подружке-ведьме, королева предположила, что так оно и есть.
   Соответственно, Анне был задан прямой вопрос, так ли это на самом деле? Пришлось сказать, что королева права и даже продемонстрировать Елизавете и Чарльзу несколько не слишком сложных, но зрелищных фокусов. Затем, правда, Анна попыталась объяснить, что эти два мира не просто так разделились в 1689 году. Волшебники приняли тогда так называемый "Международный Статут о Секретности", который остается в силе по сей день и не нарушен ни в одной стране мира, хотя какой-то канал связи всегда сохраняется. Объясняется это тем, что волшебники в свое время достаточно сильно испугались. Испуг был вызван отнюдь не охотой на ведьм, а предположением, что слияние этих двух миров приведет к хаосу и вырождению.
   Если посмотреть на нынешнее положение вещей с точки зрения руководства волшебников, то можно увидеть, что в их опасениях есть резон. Человечество многократно превосходит волшебников, как по численности, так и по возможностям ведения войны. Даже в 1689 году пушки и ружья зачастую несли магам серьезную опасность. Однако, если взглянуть на проблему, с другой стороны, можно увидеть, что победить волшебников не представляется возможным. Поселения магов редки и малочисленны. Найти их крайне сложно, поскольку их не видят даже спутники. Поэтому атомные бомбы, линкоры и авианосцы, тяжелая артиллерия и танковые колонны не эффективны в борьбе с волшебниками, тогда как обычные люди могут оказаться уязвимы и беззащитны перед магией. Впрочем, у волшебников нет ничего даже близко похожего на атомное оружие. Их средства поражения имеют более локальный и узконаправленный характер. Если не считать, разумеется, чумы, но с эпидемиями простецы борются теперь достаточно эффективно. В результате возникает патовая ситуация: ни одна из сторон не способна уничтожить противника полностью, но нормальные люди, - волшебники они или нет, - никогда к такому результату не стремились и не хотят этого сейчас. Однако это не значит, что они смогут ужиться, если волшебники выйдут из тени. Существует огромная разница в культуре, в стиле жизни и в мировосприятии. И, возможно, главное: разумеется, те и другие принадлежат к роду Люди или Homo, если использовать латынь, но вот виды у них все-таки разные.
   - Вы, - сказала она, - принадлежите к виду Человек разумный или Homo sapiens, а мы - к виду Человек Магический или Homo magicus. Мы почти одинаковые, но все-таки разные. У нас сходная анатомия и физиология, маги время от времени рождаются у обычных людей, и от связи магов с обычными людьми рождается жизнеспособное потомство, не всегда, правда, наделенное даром магии. Но есть и различия. Ваши лекарства плохо действуют на магов или не действуют на нас вообще, однако и наши зелья, эффективные в случае волшебников, практически бесполезны или даже вредны для обычных людей. Мы живем, в среднем дольше, но, в конечном итоге, долгожителей среди нас не так уж много. Слишком опасен для людей наш мир.
   В общем, она долго говорила и еще дольше отвечала на вопросы, но, в конце концов, стороны пришли к выводу, что разрушать Статут нельзя, но поддерживать связь все-таки нужно, поскольку безумцы родятся по обе стороны Завесы, и чтобы бороться с ними, зачастую требуется сотрудничество. У премьер-министра - еще со времен Черчилля, - есть такой канал, но Короне это тоже не повредит. Так что королева "настоятельно попросила" Анну стать связующим звеном между двумя мирами и официальным представителем королевы в волшебном мире. Ей даже верительные грамоты выдали, подтверждающие ее статус королевского посла. Так что, получалось, что ничего она Дамблдору не наврала. Как сказала, так все и обстоит.
  
   Глава 10. Морщины мыслей и забот на лбу ее легли...
   Казалось бы, живи и радуйся. Ты молодая, здоровая и красивая женщина, богатая и знатная, и девочки у тебя просто чудо. Любой позавидует! Однако богатые тоже плачут. По-разному - ведь все люди разные, - и по разным причинам, но все-таки плачут. И Анна, в этом смысле, не исключение.
   "Обабилась я, вот в чем дело!" - не в первый и, вероятно, не в последний раз констатировала она, поймав себя на определенного рода мыслях и эмоциях.
   Впрочем, не то, что бы она, и в самом деле, плакала, но ей действительно было из-за чего расстраиваться. Причин хватало и притом веских причин, - одно предполагаемое возвращение Волан-де-Морта чего стоило, - но на данный момент на первом месте находилась семья. Ее замечательные девочки, которые все никак не могли друг к другу притереться. И Грейнджеры в этом деле тоже спокойствия не добавляли. Они хорошие люди, и Анна была им благодарна за Лизу, что называется, по гроб жизни. Но они почти четыре года воспитывали девочек, как своих детей. При том воспитывали хорошо, правильно, так что Лиза и Эрмина чувствовали в их доме искреннюю любовь и неподдельную заботу, что, естественным образом, оставляет в душе след. Такую привязанность так просто не разорвешь, она годами создавалась. Грейнджеры любили девочек, девочки любили их в ответ и с давних времен, еще из дома Гиты Гульден, обе привыкли всегда быть вдвоем, ощущая себя настоящими сестрами. Теперь же, в их жизни появились причины для розни, для зависти и ревности, и, если не вмешаться, ничем хорошим, по мнению Анны, это не кончится.
   Лиза и Изабо теперь жили с Анной. Но Изабо уже превратилась в юную волшебницу, а Лиза - все еще была "одаренной девочкой с высоким потенциалом". Однако она приходилась Анне родной дочерью и практически сразу стала звать ее мамой, тогда как Изабо звала ее мамой Анникой, являясь при этом приемной дочерью. Эрмина же, как бы ни относилась к ней Анна, - а она старалась быть одинаково любящей "наседкой" для всех троих, - оставалась чужой на этом празднике жизни. Не член семьи, а, в лучшем случае, дальняя родня, и живет она с Грейнджерами, продолжая носить их фамилию. Вот вам и первые причины к раздору. Однако Анна не сдавалась и боролась с рознью, как могла.
   Девочки, - все три, - проводили в ее особняке, как минимум, пять дней в неделю, прихватывая иной раз и субботы с воскресеньями. Но с уикендом все и так ясно - это время отдыха и развлечений. А в будние дни они шесть часов, - с восьми утра до двух по полудни, - находились в магловском доме на Ватерлоо стрит, где приходящие учителя организовали им младшую школу на дому. А затем, после обеда, они переходили в волшебный дом на Пэлл-Мэлл, где с трех до восьми вечера госпожа Марсвин и капитан Виллем Хофт учили их быть волшебницами. Однако, даже при том, насколько сильной в магическом плане являлась ее дочь, волшебная палочка пока была у одной лишь Изабо. Теоретически Лиза тоже была готова получить свою палочку, но, увы, Эрмина для этого пока еще не созрела, и Анна не хотела торопить события, чтобы, не дай бог, не усугубить и так уже непростую ситуацию.
   Дело тут было вот в чем. Согласно общепринятому мнению, магическое ядро созревает у волшебников только к одиннадцати годам, в лучшем случае - к десяти. На самом деле, это было не так или, как минимум, не совсем так. Однако самым удивительным в этой истории было то, что так или иначе, с этой вздорной теорией соглашались даже многие чистокровные, хотя еще четыре поколения назад они высмеяли бы любого, кто утверждает подобную чушь. Правда же заключалась в том, что все люди разные, и тут вполне подошел бы пример с сексом. Причем, лучше и показательнее взять для этого мальчиков, а не девочек. Для абсолютного большинства мальчиков в возрасте одиннадцати лет секса, как бы, не существует, даже если они, по случаю, знают о нем во всех необходимых подробностях. Секс пока еще не является для них ни настоящей потребностью, ни предметом истинного интереса. Однако не секрет, что отдельные индивиды начинают интересоваться этим вопросом несколько раньше, и не только интересоваться. Они могут и, если представляется такая возможность, - иногда такое все-таки случается, - вполне сносно реализуют свою потенцию.
   С магией точно так же. У абсолютного большинства маглорожденных - какими бы сильными магами они потом ни выросли, - магическое ядро формируется в период между десятью и одиннадцатью годами. Но даже, если это случается несколько раньше, маглы, имея в виду их родителей, ничего с этим поделать не могут. Они ничего не знают о магии и, даже если верят в ее существование, называя экстрасенсорными способностями, не имеют представления, как с этим быть. А вот у чистокровных, от пяти до шести процентов детей демонстрируют развитие ядра в период между восьмью и десятью годами, а у трех процентов это происходит и того раньше: в 7-8 лет.
   Мнение о том, что раньше одиннадцатилетнего возраста детям нельзя покупать палочку, поскольку еще не сформировано их магическое ядро, сложилось на основе мнения "компетентных колдомедиков", министерских чиновников и журналистов. Все эти люди, что не удивительно, были маглорожденными или полукровками. Укреплению этой концепции способствовал так же тот факт, что в европейские школы Чародейства и Волшебства детей принимали именно с одиннадцати лет. Но причина этого была отнюдь не в том, что у детей младшего возраста не было палочек. Это была традиция, сложившаяся в давние времена, когда в этих школах учились практически одни чистокровные, и к формированию ядра это правило прямого отношения не имело. Просто считалось, что обучать одиннадцатилетних проще. У них дисциплина лучше, и мозги уже кое-как работают, во всяком случае, у большинства. Затем, разумеется, добавилась и проблема ядра, поскольку в школы стали принимать все больше маглов. Однако в старых семьях на эту теорию чихать хотели, поскольку существовали особые, чаще всего фамильные чары, позволявшие оценить магическое ядро ребенка, его резерв и мощность истечения магического потока.
   Анна такую диагностику провела сразу, как только Лиза и Эрмина переступили порог ее дома. У Лизы все уже было сформировано точно так же, как у Изабо. Обе, по-видимому, относились к тем самым трем процентам, демонстрирующим раннюю одаренность. А вот Эрмине предстояло ждать своей очереди еще, как минимум, год-полтора. И ускорить этот процесс было невозможно. Поэтому, исходя из "интересов семьи", Анна объявила, что узнать, что и как у них обстоит с магическим потенциалом, они смогут только зимой, когда полетят в Швецию проводить на Йоль ритуал включения в Род. Вот тогда, де, можно будет посмотреть, что там у них с ядрами, резервом и прочим всем, и решить, что и как делать дальше. Это была, разумеется, ложь во спасение, но Анна искала способ смягчить удар и не дать некомплиментарным фактам разрушить отношения между Лизой и Эрминой, - в которых они с Изабо и так были третьими лишними, - и как-нибудь наладить собственные доверительные отношения не только с дочерью, но и с другими девочками.
   Собственно, этим она и занималась всю осень и начало зимы. Водила девочек в театры и на концерты в магловском Лондоне, показывала достопримечательности магической Англии, устраивала шопинги и набеги на магловские кондитерские, рассказывала сказки и истории из жизни волшебников, учила заплетать новомодные косички и организовывала еще множество других общих дел, которые могли бы сплотить ее "триаду". Она даже Грейнджеров уговорила приезжать иногда к ней в гости на Ватерлоо стрит и оставаться там изредка ночевать. Это, в свою очередь, позволило Эрмине безболезненно получать разрешение от приемных родителей на ночевки в волшебном особняке на Пэлл-Мэлл. И еще одно, но немаловажное обстоятельство. Анна была решительно против того, чтобы девочки появлялись на публичных мероприятиях, - детских праздниках и днях рождения, - пока все трое не пройдут обряд включения в Род. Изабо его уже успешно прошла, но двум другим все это еще предстояло.
  

***

   К моменту наступления "зимних каникул" отношения в триаде более или менее наладились, ну и к Анне все трое, - а не только "избранная" Изабо, - стали относиться с большим доверием. Притерлись немного, поуспокоились, поверили, наконец, что все это "всерьез и надолго", но до идеала было еще далеко. И тогда, не полагаясь на "авось" и на волю слепого случая, Анна решила ускорить процесс своими методами. Дело в том, что к началу декабря в ее распоряжении появились сразу два довольно эффективных инструмента влияния и, соответственно, два решения проблемы, небезупречные с моральной точки зрения, но зато обещающие в конечном итоге положительный результат.
   Во-первых, людям фон Шуха удалось-таки найти данные по происхождению Эрмины. Она действительно оказалась чистокровной волшебницей, и даже, более того, ее родители состояли в законном браке. Ее родила сестра Эмиля Гульдена и, соответственно, племянница Гиты - Мона Гульден-Виклунд. К несчастью, мать Эрмины умерла родами, а отец Бьёрн Виклунд погиб во время "осеннего" путча шведских пожирателей в начале октября 1981 года. На чьей стороне он сражался, выяснить так и не удалось. Объединенный Аврорат Гиперборейского союза отреагировал тогда быстро и решительно. Путчистов даже не арестовывали, а убивали на месте. Это, однако, привело к тому, что пожиратели не сдавались и дрались до последнего, что, соответственно, привело к большому количеству жертв, как среди авроров, так и среди бойцов шведского фрайкора. Впрочем, это были дела давно минувших дней. Принципиальным было лишь то, что отец Эрмины принадлежал к старому волшебному роду и закончил Дурмстранг. С ее матерью, к слову, он, судя по всему, познакомился именно там, поскольку она тоже была выпускницей этой школы, только училась на два курса младше, чем Бьёрн. Таким образом, Эрмина имела право на обе фамилии: и Гульден, а они были шведским дворянским родом, и Виклунд, входившими в первые двадцать пять наиболее старых волшебных родов Гипербореи.
   Детективам удалось найти подлинное свидетельство о рождении Эрмины и копии записей в церковной книге и в волшебном Родословце Гиперборейского союза. Теперь, ей можно было предложить не просто войти в Род Энгельёэн, но и вернуть себе подлинное имя, что должно было положительно отразиться на ее самооценке. Некоторую проблему, правда, могли создать Грейнджеры, но Анна твердо решила помочь девочке, а значит сделает ради нее даже то, чего в обычной ситуации делать никогда не стала бы. Она собиралась рассказать Грейнджерам о том, что ей удалось, наконец, выяснить, кем были родители Эрмины, и по ходу разговора аккуратно внушить им, что для девочки вернуть себе фамилию Гульден-Виклунд и войти на правах главы вновь образованной боковой ветви в Род Энгельёэнов, - означает обеспечить себе почет и уважение в среде волшебников. "Глубокое" понимание открывающихся перед их приемной дочерью перспектив должно было подвигнуть Грейнджеров к тому, чтобы окончательно отпустить Эрмину к Анне и своей нареченной сестре Лизе.
   Вторым фактором уже не в первый и, верно, не в последний раз стал ритуал. Вообще, исторически в семье Энгельёэн практиковалась не только боевая магия, но и ритуалистика. Отсюда и обилие книг по этому предмету, и тайных знаний, записанных от руки в личных дневниках, поколенных журналах и семейных гримуарах "Забытая Магия Гипербореи" и найденной в Гринготсе "Книге Энгельёэнов". Сама Анна в свое время учиться на ритуалиста категорически отказалась, но талант не пропьешь, и от Родовых Даров не откажешься, даже если очень этого захочешь. Поэтому кое-чему ее все-таки обучили, а многое другое получалось у нее просто по наитию. Это все к чему, собственно? А к тому, что в "Книге Энгельёэнов" нашлось немало крайне редких и весьма эффективных ритуалов. И один из них был прямо-таки заточен под ее случай. Назывался он попросту "Обряд Побратимства". Ритуал предназначался для создания побратимских связей, что для дружин викингов являлось жизненно необходимым. Ну, а в их конкретном случае, не ставя об этом в известность самих виновниц торжества, Анна предполагала создать "истинную сестринскую триаду", и этим свести к минимуму саму возможность для ревности и зависти. Но это все должно было случиться "после того, как". А пока суд да дело, они всей семьей вылетели в Швецию на зимние каникулы.
   До Стокгольма добрались на самолете, а оттуда во внутренний замок Стейндорхольм "прыгнули" порт-ключом. Там их уже ждали фон Корбы и домовые ниссе во главе со степенным Токи, а дело происходило как раз накануне праздника, то есть двадцатого декабря. Времени на подготовку ритуалов, прямо сказать, впритык. И все предстояло делать самой, поскольку она глава Рода, ей и ритуалы проводить. Поэтому практически все время до Самой Длинной Ночи, Анна провела, готовясь, как к общим Йольским ритуалам, - праздник, как ни крути, следовало отметить, как полагается, а не лишь бы как, - так и к специфическим родовым и побратимским. Девочки в это время осматривали замок, учились ходить на лыжах, играли в снежки и набивали животы всякими вкусностями и разностями, которых ниссе наготовили столько, что только, чтобы все попробовать, требовались немалые физические усилия, не говоря уже о потребном времени. Анна же присоединялась к ним только во время общих трапез, да еще сходила вместе с ними в замковую мыльню, которая и сама по себе являлась весьма занятным аттракционом. Во всяком случае, девочки, - опять-таки все, кроме Изабо, - мылись в таком чудном месте, построенном еще по древнему римскому проекту, впервые.
   - Это термы, - объяснила Анна девочкам. - Их придумали древние греки, но эти, насколько я знаю, довольно точная, хотя и уменьшенная копия древнеримских бань. Один из наших предков увидел это чудо в очередном разграбленном им испанском городе и привез оттуда с собой не только скульптуры, - указала она на мраморных Пана и нимф, украшавших аподитерий, - но также архитектора из местных магов, который и построил эти термы. У маглов они обогреваются специальной печью, но у нас здесь везде работает магия.
   - Ты сказала "наш", но мы... - осторожно переспросила ее Эрмина, отвлекаясь на более важную для нее тему.
   - Наш, - повторила Анна с нажимом. - И давайте не будем больше возвращаться к этому вопросу. Сегодня ночью проведем ритуал, и дело сделано - мы семья!
   Потом они грелись и потели в кальдарии, мылись и болтали, рассматривая византийские мозаики, которые другой ее предок привез из крестового похода, в него он ходил с Ричардом Львиное Сердце. Где-то в архивах наверняка имелась запись о том, в каком именно городе Леванта они украшали местные термы, но Анна этого то ли не помнила, то ли никогда не знала. Сейчас эти великолепные мозаики были встроены в стены замкового тепидария, а они с девочками, соответственно, сидели в расположенном здесь облицованном каррарским мрамором теплом бассейне. В общем, все получили море удовольствия и провели в термах, раз уж так все сложилось, ритуальное омовение перед началом праздника.
   Йоль наступал в полночь, и по традиции начинался праздник с пения языческого гимна, - пела одна Анна, так как девочки еще не знали древнескандинавского языка, - продолжился благословением деревьев, сожжением йольского полена и украшение йольского дерева. Потом последовал обмен подарками, и уже ночью, пропустив трапезу с традиционной ветчиной из дикого вепря, все спустились в замковые подземелья и прошли в ритуальный зал.
   В этот раз обошлись без человеческих жертвоприношений, возложив на жертвенник козленка, барашка и гуся. Затем последовал сам ритуал, вернее, два ритуала подряд. Во время первого Магия Рода Энгельёэн "приняла в свои объятия" дочь рода Кассиопею Елизавету Анну Блэк-Энгельёэн и ее нареченную сестру Эрмину Мону Гульден-Виклунд, а во втором между тремя девочками возникли побратимские узы. Вот теперь дело было сделано, и на рассвете Анна повела девочек в хранилище, где ждал своего часа "Компас Одина". Здесь она объяснила Эрмине, что, хотя ее магическое ядро до конца еще не созрело, - "Тебе придется потерпеть, милая, еще чуть больше года", - но вот измерить ее силу уже было возможно. Девочка, конечно, расстроилась, не без этого. Но затем успокоилась, поддержанная новоиспеченными сестрами, и в особенности, когда Анна объяснила ей, что ее ядро созреет где-то в восемь с половиной лет, а у абсолютного большинства юных волшебников это случается в промежутке между десятью и одиннадцатью годами. То же и с силой. Да, у Изабо ее просто немерено - 24 единицы из двадцати пяти возможных, у Лизы ее тоже много - двадцать одна единица (таких ведьм называют "Фуриями"), а у Эрмины "всего" пятнадцать. Но со своими пятнадцатью она относится к верхним двум процентам всех волшебников и ведьм. Просто Изабо и Лиза обладают колоссальным потенциалом, что случается крайне редко, а у Эрмины потенциал "просто" очень большой и достаточно редкий, вот и вся разница.
  

***

   В конце января 1988 года Анна устроила в своем доме на Пэлл-Мэлл большой прием, на котором предполагала представить, наконец, своих девочек магическому сообществу. Пригласила всех членов попечительского совета Хогвартса, Блэков, которые теперь, вроде бы, родня, некоторых членов Визенгамота, а также Министра магии и нескольких высокопоставленных чиновников Министерства. Пришлось по такому случаю пригласить также Дамблдора. Он директор школы и председатель Визенгамота, куда от него денешься! И, что любопытно, он пришел. Впрочем, его интерес был понятен. Анна слыла поистине таинственной особой, и при всем том, что теперь уже официально считалась героиней прошедшей войны, тепло общалась, как минимум, с двумя темными семьями: с Блэками и Малфоями.
   На самом деле, общалась Анна со многими, и среди них действительно было более, чем достаточно известных темных магов, - те же Малфой и Забини, например, - но были и так сказать "светлые". Анна восстановила отношения с Мэри Макдональд, звавшейся теперь миссис Мак Ноллан и с некоторыми другими знакомыми по Хогвартсу, в особенности, с одногодками. Имелось лишь два, но весьма показательных исключения. Анна не желала иметь ничего общего с Северусом Снейпом, - впрочем, и он не скрывал к ней своей неприязни, - а вот Лили Сметвик, похоже, избегала ее сама по своим собственным причинам.
   Снейпа Анна терпеть не могла и старалась с ним не пересекаться, хотя, видит бог, Беллатриса или Люциус вряд ли были много лучше него, если иметь в виду их участие в прошедшей войне. Возможно, она была предвзята к этому человеку, но себя перебарывать не хотела. Что же касается Лили, вряд ли это была ее инициатива. Несчастная женщина была не властна над своей судьбой. За нее все давным-давно решил Дамблдор, который, судя по всему, сделал все, чтобы отдалить ее от Анны. Связано это было, скорее всего, с судьбой Гарриет, но Анна до сих пор так и не поняла, в чем смысл всей этой хитроумно закрученной интриги.
   Чем Дамблдору помешала маленькая девочка? Зачем надо было отрывать ее от семьи, калечить, ставя ограничители, и стирать даже память о ней из близкого и дальнего окружения Поттеров? Вопросы без ответов. Впрочем, сейчас положение вещей могло резко измениться, поскольку в игру вступал новый и, скажем прямо, непредвиденный фактор. В середине декабря на волю вышел Сириус Блэк. Он болел, конечно, - Азкабан не курорт, - но умирать, насколько это было известно Анне, не собирался. А это уже два объективных свидетеля, поскольку Сириус, как и Анна, знал, что у Поттеров родилась двойня. И не просто знал, он был поручителем перед магией Гарольда, а Фрэнк Лонгботтом, соответственно, был крестным Гарриет, и поскольку крестины происходили одновременно, то, понятное дело, не знать, что их двое, он просто не мог. Однако в последний раз он видел Гарриет 31 октября 1981 года, и с тех пор о ней не было ни слуху, ни духу. Вполне мог заинтересоваться этим фактом.
   На самом деле, это была едва ли не первая вещь, о которой он спросил, выйдя из тюрьмы. Сначала-то, как водится, побеспокоился о своем ребенке, но сразу затем спросил о двойняшках. Анна тогда, сразу после его освобождения, но перед тем, как Сириус отправился лечиться в Швейцарию, успела с ним поговорить накоротке. Недолго, но все основные вопросы они все-таки обсудили. Про Лизу она ему рассказала, как и про двух других девочек, но о Гарриет промолчала. Сказала, что не знает, и рассказала про два разговора с Лили. Однако, зная взрывной характер Сириуса и его склонность к опрометчивым поступкам, попросила его не встревать. Не ему с его подорванным здоровьем и репутацией "бездумного бузотера" и не сейчас, когда ничего толком не известно. Ведь, может быть, все так и обстоит, как сказал Дамблдор. А они влезут и наломают дров. Сириус, как ни странно, внял ее увещеваниям и обещал, что, пока не придет в себя, никуда не полезет. Но и после того, как поправится, без согласования с Анной не сделает и шага. Ее это вполне удовлетворило, но Дамблдор-то ничего об этом не знал, вот и старался держаться поближе к потенциальному источнику неприятностей. И в этом смысле, Анна интересовала его, и сама по себе, и как близкая подруга Сириуса. Хорошо еще, что он пока не узнал, что Лиза - Блэк по отцу. Однако сколько веревочке не виться, а конец будет, и, если кто чего не знал, сегодня обязательно узнает.
   "Не стану же я ее прятать из-за этого вечно?! - попробовала Анна накричать на саму себя, взявшуюся вдруг трепать себе нервы. - Когда-то все равно придется выходить из подполья!"
   А между тем, гости уже собрались и ожидали обещанное представление. Рядом со взрослыми стояли дети, у кого-то постарше, как, например, у Андромеды Тонкс, у кого-то помладше, как у той же Мэри Мак Ноллан, но кое у кого детки были ровесниками ее девочек. Дафна Гринграсс, Вега Блэк, Драко Малфой, Тео Нот и Блейз Забини. Ах, да! Еще Невилл Лонгботтом. Паренек слишком робкий и почти полностью спрятался за широкой юбкой своей бабушки. Жалко все-таки, что не пришла Лили. Ее здесь точно не хватает, и кроме того, девочки могли бы познакомиться с самим Гарри Поттером - Мальчиком-Который-Выжил. Но не судьба. Несмотря на высланное приглашение, Лили в Энгельёэн-мэноре так и не появилась. Отписалась, - сова с запиской прилетела за час до начала приема, - и все, собственно. Можно было бы даже счесть за оскорбление, но Анна знала, что обижаться не на кого. Вернее, есть на кого, но это не Лили.
   - Дамы и господа, - сказала она, усилив голос Сонорусом, - рада приветствовать вас в Энгельёэн-мэноре. Благодарю вас за то, что откликнулись на мое приглашение. Сегодня я хотела бы представить вам свою дочь и ее названных сестер. Но прежде, чем перейти к представлению, хочу сказать, что в последний раз в этих стенах собирались гости тридцать первого декабря 1980 года. В тот день я родила дочь, и навестить нас пришли мои самые близкие друзья.
   Она хотела добавить, что четверых из них уже нет в живых, двое все равно, что умерли, Лили болеет, а Сириус лишь недавно вышел из Азкабана, но говорить этого, разумеется, не стала. Кто в курсе, сами поймут, а кто не знает, тому и не надо. И все-таки, даже не зная подробностей, большинство гостей сумели сопоставить даты и догадались, о чем идет речь.
   - Итак, - сказала она, переждав шорох шепотков, пронесшийся по залу, - разрешите представить вам мою дочь Кассиопею Елизавету Анну Блэк-Энгельёэн, наследницу Энгельёэн.
   Лиза появилась из-за портьеры, скрывавшей дверь в смежную комнату, как только прозвучало первое из ее имен. И, если несколькими секундами раньше слышен был всего лишь шорох, сейчас по залу пронесся настоящий гул голосов. Что ж, ее ведь до сегодняшнего дня никто нигде не видел и полного ее имени не знал, так что сюрприз. В особенности, имея в виду ее необычную внешность. Похожа на мать, но при этом черноволосая и сероглазая, что подтверждало ее кровное родство с семьей Блэк. Беллатриса и Адара, увидев девочку, попросту растаяли от счастья. А Лиза тем временем сделала глубокий реверанс, улыбнулась гостям и, выпрямившись, снова надела на лицо маску идеального спокойствия.
   - Отец моей дочери Сириус Блэк, - продолжила Анна после паузы, - просил меня передать, что девочка признана Родом Блэк и прошла родовой обряд имянаречения. Напоминаю, однако, что на данный момент Елизавета является наследницей Рода Энгельёэн, и все другие линии наследования остаются открытыми для обсуждения.
   Последнее было сказано для Блэков, чтобы не портить с ними отношения. Все-таки Лиза последняя в Роду, если принимать в расчет только основную линию наследования: Орион, Сириус, Елизавета. Все это, разумеется, было непросто переварить, но люди здесь этим вечером собрались, большей частью, непростые. Из тех, кто умеет слушать и смотреть, и делает выводы, только сопоставив все известные факты. У Рода Блэк и без очередной Кассиопеи есть две претендентки на роль наследницы: Адара Блэк и Вега Блэк. А вот у Энгельёэнов никого, кроме Елизаветы, скорее всего, нет и не будет. Хотя упоминание названных сестер наверняка настораживает. Кто такие? Откуда взялись?
   "Вот сейчас и узнаете!"
   - Теперь, - мысленно усмехнувшись, продолжила Анна, движением руки отправляя Елизавету на место рядом с собой, - разрешите представить вам мою приемную дочь и нареченную сестру Елизаветы Изабеллу Клару Фелиситас фон дер Агте и Энгельёэн, наследницу Вильф.
   Изабо, по общему мнению, походила на Анну даже больше, чем Лиза, так что ни у кого не возникло и тени сомнения, что они родственницы. А идея сделать всех троих наследницами разных перешедших к ней по наследству выморочных Родов пришло к Анне совсем недавно. Просто раскрылась в мозгу, как какой-нибудь фейерверк. В общем, эврика, и все такое, потому что, как только возникла эта идея, она сразу же показалось Анне великолепным решением многих и многих проблем. Уже существующих, потенциальных или только вероятных. Однако думать сейчас еще и об этом было как-то не с руки, потому что пришло время представить публике третью девочку.
   - Представляю вам, - объявила она, - Эрмину Мону Гульден-Виклунд наследницу Роули...
  

***

   Лето 1988 года они всей компанией, - то есть, с учителями, гостями и тремя домовыми эльфами из Лондонского мэнора, - провели на вилле Ca'Engel"ya в Италии. Это было прекрасное здание на берегу Адриатического моря, наполненное статуями, картинами и старинной мебелью и окруженное чудесным садом. Построенное еще в XVII веке оно было последовательно реконструировано сначала в начале XIX, а затем в середине XX века, сразу после победы на Гриндевальдом. Благодаря этим перестройкам вилла обзавелась собственным бассейном, теннисным кортом и великолепной, пусть и несколько старомодной сантехникой во всех предусмотренных для этого в доме местах. В общем, особняк Энгельёэнов был хорош и просторен, итальянское небо безоблачным, море теплым, а солнце жарким. И девочки, а их сейчас здесь было четверо, поскольку к уже сложившейся триаде присоединилась Вега Блэк, чудесно проводили время, деля его между морем, бассейном и теннисным кортом. Впрочем, собравшиеся на вилле взрослые, и, в первую очередь, Анна и Беллатрикс, полагали, что под лежачий камень вода не течет, а значит, наш лозунг: делу - время, потехе - час.
   В реальности это означало ежедневные четырехчасовые занятия магией, ее историей, географией и сферами применения, а также обучение таким необходимым в жизни вещам, как плавание, игра в большой теннис и "выпиливание нервов" родителей с помощью скрипки и смычка. Скрипка нужна была для тренировки пальцев и выработки "настоящего" музыкального слуха, тем более что на вилле хранилась небольшая, но впечатляющая коллекция скрипок брешианской, австрийской и русской школ. Ну, а кроме того, ежедневно с шести до семи утра Анна учила Изабо и Лизу боевой магии и дуэлингу, поскольку у обеих девочек ярко проявлялась склонность именно к этим разделам магии. Беллатрикс, к слову, тоже иногда присоединялась к тренировкам. Ей было чему научить юных воительниц, и она умела показать довольно-таки сложные приемы боя. Ее собственная дочь, как, впрочем, и Эрмина, к этому пока была не готова не только магически, но и морально.
   - Не всем дано! - сказала Беллатриса однажды с явственным сожалением в голосе.
   - Но со всех спросится! - довольно жестко ответила ей тогда Анна.
   - Имеешь в виду что-то конкретное? - насторожилась Беллатрикс.
   - Более чем.
   - Расскажешь?
   - Не секрет, - пожала плечами Анна. - Я вам с Вальбургой уже говорила, Волан-де-Морт может вернуться. Есть сведения, что он сделал какие-то якоря, которые не дают его душе уйти на перерождение. Если это правда, то дело за малым: найти подходящий ритуал и верных людей, которые сделают все, как надо. Если есть душа, тело создать, хоть и чертовски сложно, но можно.
   При этих словах Беллатрикс явственно побледнела. Подозревать ее в трусости было бы глупо, да и не честно, но она прекрасно понимала, чем им всем грозит возвращение темного лорда.
   - Значит, снова война, - произнесла она вслух то, о чем не хотела даже думать.
   А вот Анна о войне думала, и чем дольше она находилась в этом мире и в этом теле, тем сильнее было чувство тревоги. Дело в том, что, как бы ни отличалась эта история от канонической, рассказанной Джоан Роулинг, их роднили не только некоторые участники событий, но и модус операнди этих людей. Однако, если это так, то от судьбы не уйдешь. История, так или иначе, повторится, а значит Волан-де-Морт вернется в этот мир во плоти. Во всяком случае, с точки зрения Анны, вероятность этого была куда выше нуля. Возвращение же темного лорда сулило магическому миру массу неприятностей и новую войну. Еще, наверное, не завтра и даже не послезавтра, но скоро по меркам истории, и это не могло не беспокоить. Однако характер Анны был таков, что ни сидеть на попе ровно, ни зарывать голову в песок, она не собиралась. А значит, к войне надо было начинать готовиться уже сейчас, потому что, когда она начнется, станет уже поздно.
   В последнее время, Анна много об этом думала. Рассматривала варианты, анализировала следствия из тех или иных своих действий или бездействия, искала решение могущих возникнуть в перспективе проблем, но не была пока довольна ни одним из них.
   Самое простое - это плюнуть на все и смотаться в Швецию. Уйти в глухую оборону и попробовать отсидеться за стенами своей цитадели. Увы, но это стало бы трусливым и бесчестным поступком. Во-первых, это противоречило ее пониманию чести и достоинства. Энгельёэны никогда не бежали от опасности, всегда встречая ее лицом к лицу. Викинги не празднуют труса и никогда не планируют жить вечно, хотя и не торопятся попасть в Валгаллу. Анна в этом смысле ничем существенным от своих предков не отличалась. К тому же имелось одно немаловажное "во-вторых": слишком многие люди ждут от нее иного, зависят от нее или попросту беспомощны без ее поддержки и помощи перед хорошо известными ей жестокостями войны. В общем, она чувствовала ответственность за тех, кого приручила, и не могла бросить их на произвол судьбы. Кроме того, нее имелись определенные обязательства перед королевой, ожидавшей от Анны разумных и взвешенных решений, а еще, - и это самое важное, - у нее был долг перед девочками, которых она обязана была защитить и для которых надо было сохранить в целости и сохранности этот прекрасный мир волшебства и магии. И, значит, если завтра война, ей снова придется вступить в бой, но не так, как это случилось в прошлую войну. Больше она не будет рассчитывать на "авось" и полагаться на всяких там "Фениксов" и прочих дамблдоров. К войне нужно готовиться, и начинать следует прямо сейчас, с сегодня на завтра, не ленясь и не откладывая на завтра то, что можно сделать сегодня.
   Политический расклад, как его видела сейчас Анна был таков. Министерство ей в этом деле не союзник, хотя и не враг. Фадж - типичный политик, то есть, он не смотрит в глубь вещей, не видит настоящих перспектив, не замечает многих проблем и живет, в общем-то одним сегодняшним днем. Его можно использовать в своих целях, - взятки и манипулирование являются отличными инструментами воздействия на власть, - но он ненадежен, трусоват и подвержен влиянию "сильных мира сего", а не одной лишь Анны. Есть еще Дамблдор, лидеры фракций Визенгамота и деньги Люциуса Малфоя. Однако в Министерстве есть порядочные и неглупые люди, с которыми можно и нужно сотрудничать. Амелия Боунс, например, или Кингсли Бруствер из Аврората, хотя он и связан, кажется, с орденом Феникса. То есть, там есть с кем работать, и этим придется заняться вплотную.
   "Надо бы подключить к этому делу Адару. Она девочка умненькая, справится!"
   Далее следовал орден Феникса. Ну, что сказать, Анна им не доверяла, да и серьезных бойцов, кроме Грюма и того же Бруствера, у них сейчас нет, зато есть Дамблдор, Уизли, Дингл и Снейп. Тот еще серпентарий, и все-таки они скорее союзники, чем враги, а значит, следует попытаться установить с ними приватный контакт.
   "Мэри Мак Ноллан? Возможно, но не обязательно. Надо бы еще поискать... И с Дамблдором тоже придется "задружиться". Просто выхода нет!"
   И, разумеется, надо готовить к войне девочек. Если не удастся их вывезти из страны и спрятать так, чтобы никто не нашел, то их надо научить драться по-настоящему. Двое, - Лиза и Изабо, - родились с Даром боевой магии и огромной силой, но на одном таланте в войне не победишь. Нужны умения и навыки, и значит, с ними еще работать и работать. Эрмина - явно не боевик, но научить сражаться нужно и ее. Целители нужны всегда, но, чтобы быть нужным, прежде всего, следует оставаться в живых. И еще есть пара кандидатур, - Вега, Драко, может быть, Невилл, - но там все завязано на их родителей, и это уже следующий пункт программы.
   В прошлую войну Анна оказалась в досадном одиночестве. Те, с кем она могла бы действовать вместе, - и действовала иногда, - были или аврорами, или членами ордена, или и теми, и другими разом. Учитывая этот горький опыт, Анна решила начать вербовку союзников прямо сейчас. Двое, считай, у нее уже были: Адара и Сириус. Но Сириуса еще предстояло полностью оторвать от ордена Феникса и от Дамблдора, - пока он лишь дистанцировался от них, но этого явно было недостаточно, - а Адару надо было окончательно распропагандировать. Интересы семьи должны превалировать над идиотским приказами, спускаемыми Министром в Аврорат. Однако, двоих было явно недостаточно, и Анна начала присматриваться еще к нескольким сильным магам, перетащить которых на свою сторону будет непросто. Но ничего невозможного в этом нет. Во всяком случае, по поводу двоих - Беллатрикс и Люциуса, - у нее имелся довольно сильный рычаг давления, но эта операция была тесно переплетена с другой операцией, которая, в свою очередь, планировалась, как исполнение еще одного пункта программы подготовки к грядущей войне.
   Дело тут было вот в чем. Анна решила родить второго ребенка. Странное решение, если подумать, однако, если разбираться по-настоящему, то ничего удивительного в этой идее нет. Имелись причины и мотивы, и все они казались ей сейчас крайне важными. Во-первых, это была ответственность за Род, которой Анна от себя никак не ожидала - Род-то чужой, на самом деле, - но глядишь ты вдруг осозналось, что, если завтра война, то из похода она может попросту не вернуться, и тогда девочки окажутся в довольно-таки сложном положении. Три наследницы и ни одного наследника. Старые рода могут попытаться отжать наследство, переженив на ее девочках своих сыновей. Оно конечно, ее триада - те еще оторвы! Таких попробуй подчини, да и об опекунстве она заранее позаботилась. Есть фон Корбы и фон Шух, есть завещание и все прочее, что потребно, но наличие мальчика-наследника хотя бы в одном из принадлежащих ей родов было бы весьма серьезным аргументом в игре мускулами.
   Другой причиной ее решения, а заодно и источником неслабой мотивации являлся, как ни странно, внезапно прорезавшийся у Анны материнский инстинкт, которого у нее, по идее, быть не должно. Но, возможно, все дело опять-таки в надвигающейся войне, которая торопит размножаться, и в страхе, что если не сейчас, то потом будет уже поздно. На горизонте маячит Вторая Магическая, и переживет ли ее Анна - это один большой вопрос. Правда, мальчик будет еще совсем маленьким, но история с Лизой, даст бог не повторится. Три уже подросшие девочки с ребенком как-нибудь справятся. Выживут. Тем более, что в Швеции им есть кому помочь.
   Проблемой оставался вопрос зачатия. От кого было понятно: от добра добра не ищут, так что кандидат известен заранее. Сириус ей не откажет, - просто не сможет, - но сам процесс зачатия остается весьма проблематичным. Анна, было, подумала об ЭКО, но, во-первых, технология все еще не была как следует отработана, а, во-вторых, волшебники не маглы. На нее эти манипуляции могли, к сожалению, не подействовать. Значит оставалась лишь одна возможность: следовать природе. Однако, учитывая ее особые обстоятельства, уложиться надо было в один раз, обеспечив при этом стопроцентное попадание: мальчик и с первого раза.
   Итак, задача была поставлена, и Анна приступила к ее воплощению в жизнь, и первым делом отправилась в Гринготтс, поскольку испытанным инструментом достижения своих целей она давно уже почитала ритуалистику. Наверняка в личных дневниках ее предков, поколенных летописях Рода и в гримуаре "Книга Энгельёэнов" что-нибудь, да найдется. И оно, в конце концов, нашлось. Не сразу и не вдруг, а после двух недель кропотливых поисков, но Анна нашла то, что искала. Вернее, нашла-то она много каких подходящих случаю ритуалов, но этот был буквально "сшит" на нее. Один ритуал, один коитус и один здоровый ребенок мужского пола.
   "То, что доктор прописал!" - решила Анна, вчитываясь в текст и на ходу планируя, как она будет решать возникающие, в связи с этим технические вопросы. И начала она с главного, отправившись в Израиль к известному зельевару и колдомедику Моисею Маймониду Двенадцатому (своего имени). Профессор Маймонид принял ее в своем кабинете и оказался весьма колоритной личностью. Анна, по простоте душевной, предполагала встретить типичного религиозного еврея в черном лапсердаке или, на худой конец, "восточного мудреца" в халате и тюбетейке. Однако действительность превзошла все ее ожидания. Ее встретил обычный моложавый американец: короткая стрижка, темные очки, темные джинсы и черная футболка. Лет ему на вид было около сорока, но седина уже пробилась на висках. И еще Моше Маймонид курил сигару и пил кофе. Кофе был предложен так же Анне, усаженной хозяином в кресло в уголке отдыха, занимавшем дальний угол просторного кабинета.
   - Итак, - сказал он, после обмена приветствиями и другими формами вежливости, - чем могу быть полезен?
   - Грубо говоря, профессор, я лесбиянка, - презрев скромность заявила Анна.
   - Не вижу в этом ничего плохого, - усмехнулся мужчина, говоривший по-английски с оксфордским произношением. - И вряд ли смогу вам с этим помочь. Гомосексуализм не лечится. Увы.
   - Мне надо пережить всего один коитус.
   - Пережить?
   - Мне не хотелось бы вспоминать об этом, как об изнасиловании.
   - Понимаю вас, - кивнул явно о чем-то задумавшийся зельевар. - Вы собираетесь зачать ребенка с одного раза?
   - Да, - подтвердила Анна.
   - Знаете, как этого добиться? - чуть прищурился мужчина.
   - Родственники обещали провести какой-то древний ритуал, - такова была версия "для общественности".
   - Любопытная задача... Но мне понадобится немного крови вашего партнера.
   - Она у меня есть. - Сказав это Анна достала из внутреннего кармана куртки крошечный фиал с кровью Сириуса. Она заранее предполагала, что кровь может ей понадобиться, а Блэк теперь был готов буквально на все. Еще бы, его допустили до воспитания дочери, а в будущем у него может родиться еще и сын. Его печалило лишь то, что Анна категорически отказалась выходить за него замуж, - даже чисто формально, - и открыто жила с его племянницей Адарой.
   - Что ж, - сказал мужчина, принимая фиал и сразу же давая клятву "не навредить". - Полагаю, зелье будет готово где-то через три недели. Я дам вам знать.
   - Каков будет эффект?
   - Будете пьяной и веселой, - сообщил зельевар, как о чем-то само собой разумеющемся, - остро захочется секса, но затуманенный разум не даст вам действовать, как всегда. К тому же вас потянет к вашему партнеру с такой силой, что устоять будет просто невозможно. И уже не важно будет, мужчина он или женщина. Так что, эта ночь запомнится вам хорошим сексом и отличным настроением.
   - А говорили, это не лечится! - покачала Анна головой.
   - Обмануть разум, чувства и плоть один раз можно. Трудно, но мы это сделаем. Переделать натуру - это совсем другая задача.
   - Понимаю, - кивнула Анна, сразу же сообразив, о чем идет речь. - А плод?
   - Это зелье не повредит ни зачатию, ни плоду. Оно будет действовать на совсем другие механизмы...
  

***

   - У меня для вас две новости, дамы и господа, - Анна обвела своих немногочисленных гостей долгим взглядом, но затягивать паузу не стала. - Одна плохая...
   - А вторая еще хуже! - хохотнула Беллатрикс.
   - Ошибаешься, - вернула улыбку Анна. - Вторая как раз хорошая. Но начнем мы все же с плохой. Ваш лорд вовсю работает над возвращением, так что дело плохо. Вероятность его успеха крайне высока.
   Ну, если верить Роулинг, то речь о 1991 годе. Так что, она им не врала, она просто озвучивала то, что ей было выгодно. Вот и все.
   - Источник надежный? - спросил ее посмурневший лицом Люциус. Возвращения лорда он не хотел, и Анна об этом знала. Белла "по дружбе" рассказала.
   - Источник-то надежный, - ответила она, подразумеваю все ту же Роулинг. - Но ты же понимаешь, Лютц, в таком деле ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.
   - На сколько процентов уверен твой источник? - Подхватила мяч Беллатрикс.
   - Сказал, процентов на семьдесят-восемьдесят.
   - Тогда дело плохо, - покачал головой Малфой.
   - Подожди похороны устраивать! - остановила его Белла. - Мы еще не услышали хорошую новость. Есть у тебя, Анника, хорошая новость для нас? Если есть, тогда не молчи!
   - Умничка! - кивнула ей Анна. - Хорошая новость заключается в том, что я знаю, как снять метку.
   - Я же говорила! - торжествующе засмеялась Белла. Похоже, она в Анне ничуть не сомневалась словно заранее знала.
   "А может быть, и в самом деле знала? - спросила Анна саму себя. - Кажется, у Блэков были в роду пророчицы..."
   - Ты права! - между тем согласился с невесткой Лютц. - Давно знаешь?
   - Недавно, - почти честно ответила Анна. - Но все дальнейшие разговоры только под непреложный обет.
   - А иначе никак?
   - Извини, Лютц, но нет, - покачала она головой. - Даешь обет, продолжаем. Не даешь, извини. И, если узнаю, что трепал на эту тему языком, приду и убью. И я не шучу.
   - Даже так...
   - Только под обет, - повторила она.
   - Выглядит серьезно, - дернула губой Белла. - Я согласна. Все равно деваться некуда.
   - Но можно же поторговаться, - криво усмехнулся Малфой.
   - Можно, - кивнула Анна. - Но не долго.
   - Я согласен.
   - Вот и отлично! - подвела Анна итог, и они достаточно быстро сформулировали текст клятвы. Само принесение обета заняло и того меньше времени.
   - Сейчас я вам все объясню. - Анна взяла сигарету из маленького кожаного портсигара, который обычно носила с собой. Закурила, выпустила дым. - Только не надо меня перебивать.
   - Говори! - кивнула ей Белла.
   - Я не могу спать с мужчинами. Без вопросов! - напомнила Малфою, который собирался что-то сказать. - Раньше могла, да и то единственный мой мужчина Сириус. Других не было, так что сравнивать не с чем. Однако после ранения не могу вообще. И, тем не менее, я хочу ребенка. Мальчика, если быть точной.
   Она помолчала, пыхнув сигаретой.
   - Я долго искала способ, но нашла его совсем недавно. Речь идет о древнем ритуале из тех, что в Европе запрещены повсеместно. Ритуал сложный, и чтобы его провести, мне нужны три сильных волшебника, которые будут держать фокусное напряжение. Минуту! - она снова остановила Люциуса, порывавшегося что-то сказать. - Сейчас все поймешь. Ритуал трехступенчатый. На первой ступени я его запущу, и он начнет набирать силу. Вот тогда и понадобятся трое, чтобы удерживать поток. На второй ступени я лягу на алтарный камень, а моя дочь Лиза произнесет все необходимые слова. Она девочка сильная, сможет. Ритуал войдет в полную силу, и магия откроет мне "окно" в один день. В этот день я смогу понести с одного раза, и зачат будет мальчик.
   - Один раз я как-нибудь перетерплю, - криво усмехнулась абсурдности ситуации, и тут же продолжил:
   - На третьей ступени, мне придется сворачивать ритуал. Обычно делать этого не приходится, потому что ритуал "пьет" силу, и, как только источник иссякает, наступает конец. И даже, если есть откат, то он не смертельный. Можно выдержать. Но тот ритуал, о котором идет речь, он другой. Он берет магию у ритуалиста и жертв только на начальной стадии. Затем он уже сам адаптирует для своих целей сырую магию алтарного камня. Поэтому приходится сворачивать ритуал силой. Иначе никак. Так вот, на этой стадии в алтарном зале будет так много магии, что можно будет снять ваши метки. Они, насколько я понимаю, идентичны рабским клеймам, которые ставил мой предок по приказу Генрих Боклерка. Они считались не снимаемыми, но на самом деле их можно снять, если знаешь, как, и вокруг тебя создается облако магии высокой плотности. Поэтому на третьей ступени я проведу обряд "снятия клейма" и завершу ритуал.
   На самом деле, предполагалось, что весь избыток магии, который останется после снятия меток, прольется на ее девочек. Для Изабо и Лизы - это может стать триггером для открытия Родовых Даров, если они есть конечно. К тому же Лиза может, - если повезет, прибавить еще одну единицу в силе. Двадцать два - это будет запредельно! Однако главным бенефициантом станет в этом случае Эрмина, у которой на год раньше ожидаемого окончательно сформируется магическое ядро и могут открыться Родовые Дары. В силе она, по идее, тоже должна прибавить. Но рассказывать об этом сейчас, разумеется, не стоило. Это уже был не только ее секрет, а общий секрет ее триады. А про девочек никто ничего лишнего знать не должен. Таково правило!
   - Вот, собственно, и все.
   - Э... - сказал Малфой. - Анна... Я, разумеется, понимаю, что, возможно, прошу невозможного, но, что, если Нарцисса?..
   Что ж, на то и был расчет.
   - Думаю, это возможно, - кивнула она. - Но ты уверен, что вы сможете 21 декабря?
   - Дай посчитать, - попросил Люциус.
   - Да, - сказал он через минуту. - Йоль нам подходит.
   "Вот пример любящего и заботливого мужчины, - отметила Анна мимоходом. - Он знает, когда у Нарциссы критические дни!"
   - Отлично, - сказала она вслух. - Но ты же понимаешь, что бесплатных обедов не бывает?
   - Что ты хочешь взамен? - насторожился Малфой.
   - Оборонительный союз между нашими семьями и клятву, что сам на службу к Волан-де-Морту не пойдешь.
   - Дай подумать.
   - Думай! Но ответ я должна знать сегодня, потому что провести ритуал для одной женщины или для двух, это не одно и то же. Готовиться придется. Так что мне потребуется время.
   - А меня к вашему соглашению пристегнуть можно? - нарушила молчание Беллатрикс.
   - Тоже мальчика хочешь? - улыбнулась довольная своим успехом Анна.
   - Хочу, разумеется.
   - Есть от кого?
   - Я не монахиня, Анна, - усмехнулась в ответ Беллатрикс. - Найду партнера.
   - Что ж, - подвела итог Анна, - торжественно объявляю о создании Тройственной Антанты.
   Дело было сделано, оборонительный блок трех древних семей стал реальностью.
  
   Глава 11. А годы летят, наши годы как птицы летят...
   Эпизод 1: Платформа 9", 1 сентября 1991 года
   Гарри Поттер был хорошим мальчиком. Его природная живость компенсировалась традиционным воспитанием и неплохим интеллектом. Интеллект позволял критически оценивать слова и обстоятельства и рассчитывать свои действия, как минимум, на шаг или два вперед. Всем этим он был обязан своей необычайно умной и талантливой мастери, работавшей в Отделе Тайн. Воспитание же, достойное Мальчика-Который-Выжил, обеспечил ему приемный отец - доктор колдомедицины Питер Сметвик. Правда, жили Сметвики довольно замкнуто, и, если Питер и Лили все-таки появлялись порой на званных вечерах в Министерстве, колдоклинике Мунго или на частных вечеринках, то их дети, Гарри и его младшая сестра Виола, нигде толком не бывали. Причина крылась в фамилии Гарри. Он единственным в семье носил фамилию Поттер. Это делало его знаменитостью, поскольку считалось, что именно Гарри в Хэллоуин 1981 года развоплотил Того-Кого-нельзя-Называть.
   Однако быть знаменитым Гарри не нравилось. Во-первых, все отчего-то считали, что он помнит, как все тогда происходило в доме Поттеров в Годриковой впадине, и, значит, может рассказать, как он победил лорда Волан-де-Морта. Разумеется, он этого не помнил, так как ему тогда было чуть больше года. А по поводу того, как он развоплотил злодея, он и сам терялся в догадках. И даже более того, его снедали довольно сильные сомнения. Здравый смысл подсказывал, что маленький ребенок сделать этого не мог, поскольку не обладал ни достаточной силой, ни умениями, необходимыми для столь сложного дела. Да у него в то время даже магического ядра толком не было. Оно сформировалось много позже, когда ему исполнилось уже девять лет. Однако у людей, - и не только у детей, но и у взрослых, - наблюдалось, по-видимому, тотальное отсутствие здравого смысла. И это была вторая причина, по которой Гарри не любил бывать на людях. Ему было попросту неловко принимать все эти почести, так как он не был уверен, что их действительно заслуживает. Впрочем, ни мать, ни отчим, к их чести, никогда не настаивали на посещении им публичных мероприятий, и в общественных местах он появлялся либо инкогнито, либо по очень важным поводам. Впрочем, посещение публичных мероприятий, вроде Дня Победы над Тем-Кого-нельзя-Называть, зачастую не зависело ни от Гарри, ни от его родителей. Публичностью Мальчика-Который-Выжил ведал сам директор Дамблдор, потому что он всегда знал, как будет лучше для "общего блага", и лично выводил Гарри к народу, когда и где этого требовала политика.
   Вследствие всех этих обстоятельств поступление в Хогвартс было воспринято Гарри более, чем оптимистично. Оно сулило положить конец затворничеству и предоставить возможность завести наконец-то настоящих друзей. И вот этот день настал и, расцеловавшись с провожавшей его мамой, Поттер зашел в поезд и, найдя в последнем вагоне пустое купе, расположился в нем, ожидая развития событий. Конечно, могло так случиться, что к нему никто не подсядет, и тогда придется ехать до Хогвартса одному, но вероятность с кем-нибудь познакомиться явно была выше нуля. Дверь в купе он предусмотрительно оставил открытой, и теперь наблюдал за детьми, которые проходили по коридору, и за теми, кто все еще не вошел в вагон. На них, до сих пор стоявших на перроне, он посматривал через окно на противоположной стороне коридора.
   Наблюдать оказалось интересно. Не зная в лицо практически никого из этих людей, он мог придумывать о них разные истории, похожие на приключенческие рассказы в магловских книжках. В этом смысле выбор у него был велик, поскольку на платформе находилось довольно много разных волшебников и ведьм, чаще всего собиравшихся группами. Между тем, его внимание привлекла одна из таких групп, расположившаяся как раз напротив окна. Высокая, статная блондинка, была одета, как магла, но маглой, скорее всего, не являлась. Красивая, возможно, даже красивее его мамы, - которая, разумеется, была самой красивой женщиной в мире, - женщина держалась с тем невероятным достоинством, которое указывало, как знал Поттер, на ее высокое общественное положение и древность рода. Это было то немногое, что он знал об аристократии, и все это объяснила ему мать, родившаяся и выросшая в семье маглов. Вечно занятый приемный отец, - даже при том, что являлся чистокровным волшебником из хорошей семьи, - времени "на все эти глупости" никогда не находил, а жаль. Гарри был совсем не против узнать, что ожидает его в Хогвартсе, где наверняка будут учиться не только такие "простые" мальчики, как он, но и дети аристократов. Как раз такие, как те три девочки, которые стояли рядом с блондинкой.
   Две из них, скорее всего, учились на втором или даже на третьем курсе. Во всяком случае, высокая блондинка совершенно определенно была старше Гарри, и, очень похоже, что не на один год. Очень красивая и очень высокая девочка, одетая, как и ее подруга-брюнетка совершенно по-магловски, но так, что сразу видно, это птицы высокого полета. Брюнетка, к слову сказать, была тоже красивой девочкой, но красота ее была несколько иной, чем красота блондинки. Третья же девочка была гораздо ниже своих подруг или сестер, да и выглядел она младше. И эта девочка, уж точно, поступала, как и Гарри, на первый курс. Она была похожа на куклу. Невысокая с огромной копной каштановых волос, она, как ни странно, была одета, как настоящая ведьма, но ее наряд тоже указывал на непростое происхождение. Все три девочки были разные, но держались они, как сестры, да и к женщине относились скорее, как к матери, чем к "чужой тете".
   "Мать или близкая родственница", - решил Поттер, наблюдая за тем, как общаются между собой взрослая женщина и дети.
   Их внешность, одежда и поведение, все это его по-настоящему заинтриговало, тем более что, проходя мимо, многие из взрослых волшебников здоровались с высокой блондинкой, иногда по-дружески, но чаще с каким-то опасливым уважением. В результате Поттер решил, что просто обязан позже узнать, кто это такие.
   Возможно, Гарри продолжил бы свои штудии и дальше и, возможно, даже придумал бы какую-нибудь волшебную историю про эту красивую женщину и девочек, стоявших рядом с ней, но ему помешали. У Гарри Поттера внезапно появился сосед по купе.
   - Привет, Поттер! - сказал мальчик, вошедший к нему, даже не спросив у Гарри разрешения.
   Это было невежливо, но в детском коллективе, наверное, простительно. Однако, ужасно раздражало то, что из-за этого рыжего недоразумения он должен был отвести взгляд от юной блондинки, которая уже не в первый раз привлекала его внимание и уже дважды встретилась с ним взглядом. Проанализировав сейчас свои действия, Гарри осознал, что его глаза, словно бы, сами по себе раз за разом возвращаются к этой девочке. Такое поведение было для него необычно, и это стоило обдумать, но думать ему мешал Рон Уизли.
   - Здравствуй, Рон! - поздоровался он, поскольку вежливость - это, по словам его приемного отца, отличительная черта любого воспитанного человека, а Гарри был воспитанным мальчиком.
   Рона Уизли он знал давно, хотя они не были друзьями. Во всяком случае, Гарри его своим другом не считал. Что думал по этому поводу Рон, другое дело. Мама приводила его к Уизли на дни рождения и детские праздники. Не то, чтобы она дружила с Молли и Артуром. Они были просто давними знакомыми. Однако Уизли настойчиво приглашали Гарри к себе в гости, пытаясь свести его с младшими детьми, Роном и Джинни, и отказать им Лили стеснялась, тем более что друзей у нее и так почти не было. Впрочем, ничего из усилий Молли Уизли не вышло. Дружбу не создать искусственно, а естественным порядком Гарри с Роном было не подружиться. Слишком разный интеллектуальный уровень и, как следствие, разные интересы. Рона интересовали только две вещи: квиддич и различные детские игры. Впрочем, среди игр, которыми Рон мог заниматься дни напролет, числились шахматы. Так что, возможно, интеллект у Рона все-таки присутствовал, но какой-то другой, не похожий на тот, которым обладал Поттер. Что же касается квиддича и шахмат, Гарри при всем своем желании не мог разделить интересов Рона. Подобного рода развлечения его не привлекали, да и летать он толком не умел. Сметвики жили в городе, где на метле не полетаешь, и, хотя Гарри знал, как поднять метлу в воздух, летать на ней сколько-нибудь хорошо он так и не научился. Не помогало даже то, что, по рассказам матери, его родной отец был капитаном гриффиндорской команды по квиддичу. Отец - это отец, а Гарри - это Гарри, и, кроме того, он практически не знал Джеймса Поттера.
   - Ну, что, может быть, сыграем в шахматы? - спросил между тем Рон, который никогда не уставал делать все по-своему, не прислушиваясь к мнению других.
   - Извини, Рон, - покачал головой Гарри, - но мы еще даже не тронулись в путь. Давай лучше посмотрим на платформу.
   - На что там смотреть? - кажется, совершенно искренне удивился Уизли. - Люди. Что на них смотреть?
   - Ты их знаешь?
   - Кого-то знаю, кого-то - нет, - пожал плечами Рон, явно не заинтересованный в наблюдении за готовящимися к отъезду детьми и провожающими их взрослыми. - Отец берет нас иногда на торжества в Министерстве. Некоторые из этих там бывают.
   - Кто, например? - сразу же спросил Гарри, которого буквально распирало от любопытства. - Вот тех женщин ты знаешь?
   Вопрос был вызван тем, что за мгновение до этого Гарри увидел, как приближается к заинтересовавшей его блондинке другая женщина. Эта была ниже ростом и казалась очень хрупкой, в особенности, по сравнению с той, к кому подошла.
   - Черноволосая - это Беллатриса Блэк, но все называют бее Беллатрикс, - снизошёл Рон до объяснений. - Она, Гарри, пожирательница смерти! Ее судили после войны за убийства и пытки, но она откупилась, и ее выпустили. А сейчас, представляешь, она член Визенгамота! Там, вообще, полно бывших пожирателей смерти! Жируют сволочи и плевать им на все.
   Это было любопытно, но требовало дополнительной информации. Поверхностные суждения Гарри не нравились, тем более оценочные суждения из уст Рона.
   - А блондинка?
   - Не знаю, - признался Рон. - Видел пару раз, но отец сказал, что таких, как она, надо душить еще в колыбели. Тоже, наверное, пожирательница.
   - Рон, - повернулся к мальчику Гарри, - ты ничего не путаешь? Твой отец светлый волшебник, он не мог такое сказать.
   - Много ты знаешь! - отмахнулся Уизли. - Ты же слышал про войну? Пожиратели убили твоего отца, разве нет? А наши, светлые, воевали с темными. Папа говорит, воевать в бархатных перчатках нельзя.
   - Я не про войну, - поморщился Гарри, который не любил, когда ему напоминали о смерти отца, тем более, в таком контексте. - Я про то, что он сказал про эту женщину.
   - А что такого он сказал? - не понял его Рон.
   - Ну, про давить в колыбели...
   - И что? - похоже Рон его просто не понимал.
   - Рон, Тот-Кого-нельзя-Называть пришел, чтобы убить меня, когда я был младенцем. За это его не только ненавидят, но и презирают. Даже его сторонники презирают, представляешь?
   - Так ты же хороший! - Возразил ему Рон. - А она плохая. Чувствуешь разницу?
   Гарри разницы не почувствовал. Зато ощутил мгновенную ярость, которую с трудом смог подавить. Рон был или туп, как пробка, или он был отравлен гнилой версией идеологии борцов со злом. В любом случае, спорить с ним было бесполезно. К счастью, и не пришлось. Их прервали.
   - Привет! - сказала, появляясь в дверях купе та самая виденная им прежде девочка с копной вьющихся каштановых волос и огромными, каким-то очень внимательными и одновременно теплыми карими глазами. - Вы не видели тут жабы? Один мальчик...
   - Это я, - выглянул из-за спины девочки Невилл Лонгботтом. - Привет, Гарри! Здравствуй, Рон!
   - Привет, Невилл! - обрадовался Гарри.
   Лонгботтом был тихим спокойным мальчиком, увлеченным гербологией. Гарри был пару раз у него в гостях в имении его бабушки, а Невилл приходил несколько раз на его дни рождения, и они обычно хорошо с ним общались. - Мы не видели твоей жабы.
   - Вы знакомы?
   - Да мы... - начал было мямлить Невилл, но девочка его перебила.
   - Будем знакомы, Я Гермиона Грейнджер, а ты, наверное, Гарри Поттер. Я о тебе все читала...
   - И зря, - тяжело вздохнул Гарри. - Без обид, мисс Грейнджер, просто все, что там написано, полная ерунда!
   - О! - откровенно восхитилась девочка. - Ты мне об этом должен рассказать, а то сестры замучают меня вопросами.
   - Между прочим, я Рон Уизли, - влез в разговор Рон.
   - Мистер Уизли! - Гермиона мгновенно преобразилась, даже, как будто, стала выше ростом. Сейчас перед Гарри стояла юная аристократка, воспитание которой брало верх над нежеланием общаться с Роном. Причем, Гарри мог бы поспорить, что все дело в фамилии Рона. Что-то они не поделили. Не в смысле, эти двое, а в смысле их родители, и Гермиона это знала, а Рон нет.
   - Мы, пожалуй, пойдем, - сказала она сразу за приветствием. - Поищем жабу Невилла. Как думаете, может, стоит заглянуть в туалет? Там влажно, а жабы любят влажные места...
   И они с Невиллом исчезли, а их место занял новый персонаж. Поезд как раз тронулся, проплыл за окном перрон, и в проеме двери появился худенький мальчик, с аккуратно причесанными довольно длинными серебристыми волосами.
   - Гарри Поттер! - произнес он, чуть растягивая слова. - Приятно с тобой познакомиться. Малфой, Драко Малфой, - и он чуть склонил голову в уважительном поклоне равного равному.
   Мать, хоть и маглорожденная, но учила Гарри всякому такому. Впрочем, он вряд ли смог бы поклониться так, как это сделал Драко Малфой.
   - Очень приятно! - сказал он, вставая, и протянул Малфою руку. - Гарри Поттер!
   - Не жми ему руку! - неожиданно влез в разговор Рон Уизли.
   - Почему? - Гарри руку мальчику все-таки пожал, но раз уж были высказаны претензии, стоило хотя бы выяснить, в чем тут дело.
   - Малфои пожиратели смерти! - безапелляционно заявил Уизли и даже красными пятнами пошел, что у рыжих выглядит довольно забавно.
   - Не думаю, - сказал Гарри, задумчиво рассматривая покрасневшего Рона. Не похоже, что Драко служил Темному лорду в возрасте одного года. Так что, твои претензии к нему вряд ли применимы.
   - Ты не понимаешь...
   - Все он понимает, Уизли! - Драко тоже начал краснеть, видно такие конфликты вспыхивали между ними не впервые.
   - Кто тут обижает моего Дракошу? - раздался голос из коридора.
   Гарри перевел взгляд и увидел высокую девочку-блондинку, одну из "трех сестер", за которыми он наблюдал во время посадки.
   - Неужели, это поганец Уизли обижает нашего любимого жениха? - Рядом с блондинкой появилась брюнетка, и Гарри увидел, что обе девочки действительно очень высокие. Они возвышались над Драко где-то на голову, если не больше, а ведь он тоже был немаленького роста.
   Все замолчали. Гарри не знал, что сказать, а Драко и Рон не находили слов. Один от смущения, другой - от возмущения.
   - Не расстраивайся, красавчик, - приобняла Драко блондинка. - Тетя Изабо тебя в обиду не даст! А то, за кого нам потом замуж выходить? Ты кто? - посмотрела она на Поттера.
   - Я Поттер. Гарри Поттер, - представился он.
   - Мелковат, конечно, - раздумчиво протянула брюнетка. - Зато наследник древнего рода и знаменитость!
   - Я... - наконец, выдавил из себя красный, как помидор Рон.
   - Нет, - покачала головой блондинка. - Даже не надейся. Такими, как ты, Уизли, только породу портить!
   И тут Гарри понял, что происходит. Эти двое, - сестры они там или нет, - просто издеваются. Довольно ловко, надо сказать, но откровенно зло. Впрочем, ему это неожиданно понравилось. Он так не умел, но очень хотел научиться.
   - Дамы, - сказал он, отвешивая им поклон, - буду счастлив соответствовать. Надеюсь, со временем подрасти, и тогда, быть может, одна из вас, и в самом деле, согласится выйти за меня замуж.
   Получилось даже лучше, чем он надеялся. Уизли, вообще, выпал в осадок. Драко смутился еще больше, а девочки синхронно улыбнулись.
   - Как думаешь, Поттер не вовсе потерян для общества? - повернулась брюнетка к блондинке.
   - Во всяком случае, он адекватен и, я думаю, обучаем, - откликнулась блондинка. - Будешь учиться, Поттер?
   - Чему? - спросил он.
   - Не бойся, Гарпии плохому не научат!
   - А Гарпии - это вы? - улыбнулся Гарри. - С кем имею честь?
   - Он мне нравится! - кивнула блондинка. - Я Элло, а это моя сестра - Келайно.
   Гарри знал древнегреческую мифологию. Читал мифы и помнил их в подробностях.
   - Очень приятно, дамы! - сказал он. - А где же Окипета?
   - Я здесь! - и откуда-то из-за спин девчонок, вывернулась та самая Гермиона Грейнджер, которая помогала Невиллу искать его жабу.
   - Окипета? - переспросил Гарри, несколько удивленный развитием событий. Гермиона, судя по ее фамилии, была маглорожденной, но откуда тогда этот наряд, и как она подружилась с этими двумя явными аристократками. Тем более, что они не просто лично знают Малфоя, а знают, по-видимому, давно и хорошо. А Гарри раньше только слышал эту фамилию.
   - О! - Сказали девочки хором. - Кто-то читал "Мифы и Легенды Древней Греции".
   - Я знаю, кто такие Гарпии, - ожил наконец Драко. - На вас похоже, такие же вредные!
   Малфой знал, Уизли - нет. И, не зная, о чем идет речь, попытался догадаться.
   - Шлюхи, что ли?
   Черт его знает, где он слышал это слово. Поттер его не знал, но догадался, что девочкам это слово не понравилось.
   - Расступились все! - скомандовала брюнетка и, подойдя в два длинных шага к Уизли, взяла того за воротник.
   Если бы Гарри не видел этого собственными глазами, никогда бы не поверил. Девочка одним движением выдернула Рона с дивана и поставила на ноги.
   - Сейчас пойдешь в уборную и вымоешь рот с мылом! - приказала она. - Сюда больше не возвращайся. Иначе я за себя не ручаюсь.
   Она развернула Уизли лицом к двери и, дав ему мощного пинка, отправила в полет.
   - Неплохо пошел! - прокомментировала полет Уизли блондинка.
   - Поттер! - повернулась она к Гарри. - Не возражаешь, если мы к тебе присоединимся?
   Ясное дело, Гарри не возражал. Так им и сказал, заодно пригласив в купе все еще стоящего рядом с проходом Малфоя. Но Малфой отказался. Его где-то там кто-то ждал.
   - Так мне вас так и называть Гарпиями? - поинтересовался Гарри, когда они остались вчетвером.
   - Я Лиза, - представилась брюнетка. - А это мои сестры: Изабо и Эрмина.
   "Значит, все-таки не Гермиона" - отметил Гарри.
   - Я ожидал услышать что-нибудь, вроде Леди или Баронесса... - в шутку сказал он и даже "разочарованно" покачал головой.
   - Как пожелаешь, - усмехнулась блондинка. - Разрешите представиться, наследник Поттер. Я Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте и Энгельёэн. Тоже наследница, между прочим.
   - Я, - хмыкнула брюнетка, - Кассиопея Елизавета Анна Блэк-Энгельёэн виконтесса Готска-Энгельёэн.
   - А я Эрмина Мона Гульден-Виклунд, - представилась третья, дезавуировав таким образом свое прежнее представление. - Известны так же, как Гарпии Энгельёэн.
   Фамилию Энгельёэн Гарри знал. Леди Анна Энгельёэн являлась членом Визенгамота, единственной, кто владел одновременно тремя голосами. Фамилию Блэк он тоже знал. К матери пару раз заходил Сириус Блэк - близкий друг Джеймса Поттера. Вернее, лорд Блэк, так как он являлся Хранителем Рода Блэк.
   - Леди Энгельёэн ваша мать? - спросил Гарри.
   - Технически - только моя, - ответила ему Лиза. - Но практически она наша мамочка.
   - А Блэк? - задал он еще один вопрос.
   - Сириус Блэк - мой папа, - усмехнулась Елизавета. - Технически...
  
   Эпизод 2: Хогвартс, большой зал, 1 сентября 1991 года
   Лиза знала секрет Изабо. Единственная, кроме мамы. И нет, ее никто в это специально не посвящал. Просто, когда изучали окклюменцию, дурную шутку сыграла с ними ментальная близость. А о том, что они связаны одна с другой, как сестры-близнецы, они узнали еще раньше. Когда проходили ритуалы во внутреннем замке Стейндорхольм, тогда и открылось. Возможно, дело в крови Блэков, которая есть и в той, и в другой, пусть и в разных пропорциях. А может быть, в чем-нибудь другом, например, в самом ритуале, который даже теоретически не может быть совершенно одинаковым, сколько раз его не повторяй. Однако кровь Блэков была на данный момент единственной реалистично выглядящей гипотезой. Потому что Эрмина тоже ведь проходила ритуал "вхождения в род", но на Лизе и Изабо сработало, а на Эрмине - нет. В Род вошла, но особой ментальной близости ни с одной из "близнецов" у нее не возникло. Остались дружба и чувство локтя, и, по большому счету, этого было достаточно, потому что сестра не обязана быть близнецом, а они с Изабо превратились именно в близнецов, ну или в двойняшек, если быть точным в определениях.
   "Может быть, это компенсация за Поттера?" - Мысль, не лишенная определенной доли безумия, но они же ведьмы, черт возьми, у них возможно даже то, что невозможно в принципе.
   Однако, сейчас вопрос был в другом, послушает ее Поттер или нет. Это их мама попросила, аккуратно обработать мальчика, прибрать его к рукам и уговорить на "побег". В смысле, не тащиться на Гриффиндор, где ничего хорошего его не ждет, а пойти, скажем на Рейвенкло. Эрмина, к слову, тоже собиралась на Рейвенкло. И, видимо, Лизе придется пойти вместе с ней. Во-первых, чтобы не бросать там ее одну, а во-вторых, чтобы присматривать за Гарри. А вот Изабо собралась вместе с Вегой Блэк на Слизерин, потому что кто-то же должен присматривать за Малфоем. Он хороший мальчик, но, если за него возьмутся тамошние живодеры, та же Паркинсон или тот же Нот, ему несдобровать.
   "И еще можно приручить Дафну Гринграсс, лишней в их компании точно не будет".
   - Вега Блэк, - объявила Макганагал.
   - Слизерин! - определила шляпа.
   - Кассиопея Блэк-Энгельёэн...
   "Почему не Елизавета? Все же знают меня, как Лизу. Но нет, будет читать, как написано. Все-таки шотландцы упертые ребята, нет в них гибкости и изящества..."
   - Рейвенкло!
   - Эрмина Гульден-Виклунд!
   - Рейвенкло!
   - Гарри Поттер...
   Зал затаил дыхание.
   "Ну же, Поттер! - взмолилась Лиза. - Не подведи!"
   Но, видно, что-то пошло не так. Мальчик сидел на табурете уже три минуты, однако шляпа все еще молчала.
   "Торгуются? Дискутируют? Ругаются?"
   - Гриффиндор!
   Стол Гриффиндора огласился радостными кликами и бурными аплодисментами. Дамблдор улыбнулся. У Макганагал сияли глаза. А Лизе хотелось плакать. Поттеру, судя по всему, тоже. Он явно был не рад решению шляпы и плелся к столу своего факультета, как на эшафот. Но дело было сделано, и переиграть распределение было уже невозможно.
   "Как пить дать, подстроили! Гриффиндор - это свои, Слизерин - враги, остальные - постольку-поскольку".
   Уже садясь за стол, на место, заботливо приготовленное ему братьями Уизли, Поттер посмотрел на стол Рейвенкло, и их с Лизой взгляды встретились. Хорошо, но мало. На такой дистанции глазами никакую мысль не передать. Поэтому Лиза просто кивнула Гарри и подняла к плечу правую ладонь, сжатую в кулак. Но пасаран, Поттер! Авось поймет.
  
   Эпизод 3: Малфой-мэнор 31 октября 1991 года
   Самайн собрались праздновать на природе, в старом поместье Блэков в графстве Ланкашир. Сами ритуалы должны были, как и положено, проводиться ночью с тридцать первого октября на первое ноября. Однако собрались, как водится, заранее, чтобы провести день вместе, всей большой компанией, состоявшей из семей Блэк, Малфой, Фоули и Гринграсс, а также "одиночек" - Энгельёэн, Забини и Боунс. Впрочем, одиночками последних можно было назвать чисто условно. Анна была здесь со своим сыном Максимусом и Адарой Блэк, мадам Забини прибыла на вечеринку с очередным женихом Никколо ди Питильяно, а у Амелии Боунс уже много лет имелся постоянный друг, - Джейкоб Снайд, работавший в Отделе Тайн, - с которым они, однако, так и не оформили официальных отношений. Ну и Сириус сподобился наконец познакомить семью со своей, по-видимому, невестой Беатрис Эллсопп. Девушка оказалась умненькой и симпатичной, точнее сказать, весьма женственной, но совсем молоденькой. Она лишь в прошлом году закончила Шармбатон - ее родители предпочитали жить на юге Франции, - и, приехав на родину, никого здесь толком не знала. Ну, а Сириус в излюбленной своей манере "забыл" сообщить ей, что среди гостей будет присутствовать мать двоих его детей, а в куче малышни беселиться его младший сын Макс - трехлетний очаровательный блондин с темно-синими глазами. Пришлось Анне успокаивать девочку.
   - Вы можете не беспокоиться, Беатрис, - сказала она тихо, уведя девушку к камину "на предмет показать ей коллекцию доисторических статуэток", расставленных на каминной полке. - Сириус никогда не был моим женихом. У нас были отношения, но они давным-давно закончились. Еще до рождения Лизы. Это моя старшая дочь, она сейчас учится в Хогвартсе. А Макс - это вообще результат делового соглашения. Одноразовая акция, так сказать, и контракт не предусматривает никакого продолжения. Сириус детей любит, но и только. Поняли меня?
   Беатриса поняла, и на этом недоразумение было исчерпано, и ко всем вернулось хорошее настроение. Впрочем, продолжалось это недолго. Около девяти вечера сработала сигналка, закрепленная на сквозном зеркале. Анна извинилась и, покинув праздничный стол, прошла в гардеробную, где висел ее кожаный плащ-мантия со стоячим, как у графа Дракулы, воротником. Достав из зачарованного внутреннего кармана сквозное зеркало, она активировала его и сразу же увидела на круглом "экране" непривычно бледное лицо Эрмины.
   - Возьми себя в руки, милая! - улыбнулась она, хотя при взгляде на девочку сердце ухнуло куда-то вниз. - Рассказывай! Я с тобой.
   - Мама, тут! - Эрмина, говорившая обычно очень быстро и очень много, поймала себя за язык в самом начале "пулеметной" очереди и заговорила нарочито медленно и четко. - В замок пробрался горный тролль.
   "Тролль! - ужаснулась Анна, очень хорошо представлявшая себе, что может наделать эта тупая машина убийства в битком набитом детьми замке. - Господи! Как я могла забыть?!"
   Сейчас она вспомнила. Вроде бы, в книге Роулинг была такая сцена. Тролль в Хогвартсе и что-то связанное с Поттером и Уизли.
   - Этот тролль чуть не убил Поттера, Уизли, Лонгботтома и еще одну девочку с Гриффиндора. Но Изи и Лиза вовремя вмешались и убили тролля. Сейчас их третируют Снейп и Макганагал. Пытаются свалить проблему с больной головы на здоровую. Но Лиза им не позволила. Она потребовала у Дамблдора оповестить Аврорат и ДМП.
   - Ты уверена, что все целы? - максимально сухо поинтересовалась Анна.
   - Мама, ну что ты?! - возмутилась Эрмина. - Неужели ты думаешь, что я промолчала бы? Все целы!
   - Ну и славно, - снова улыбнулась Анна. - Снейпа разрешаю послать. У меня кончилось терпение, завтра с утра его арестуют авроры.
   - За что? - очень деловито поинтересовалась девочка.
   - За что-нибудь, - зло усмехнулась Анна. - Был бы человек, статью найдем!
   - В общем, скажи сестрам, что они молодцы. Я вами горжусь. Ничего не бойтесь, я завтра буду в Хогвартсе и все улажу.
   - Хорошо, спасибо! Но есть еще одно дело, - снова заспешила Эрмина.
   - Рассказывай!
   - Квиррелл - не живой! - всхлипнула в ответ девочка. - То есть, он живой, но мертвый. У него уже трупное окоченение наблюдается и плоть начала разлагаться.
   "Бедная моя! - ужаснулась Анна. - Видеть такое! Отчего так дорого приходится платить за талант?"
   - Лич? - спросила вслух.
   - Похоже на то, - снова всхлипнула девочка. - Я как это почувствовала, меня чуть не стошнило. И еще одно. Изи говорит, у него двойная аура.
   - Одержимый? - еще больше напряглась Анна.
   Что-то такое ворохнулось в ее памяти. Что-то оставшееся от прежних времен, от прежней жизни. Что-то из книги или из фильма...
   - Он носит чалму? - добавила к прежнему вопросу.
   - Похож на одержимого, но все-таки, скорее лич, - ответила Эрмина. - Лиза тоже так думает. И да! Он носит чалму.
   - Не приближайтесь к нему! - потребовала Анна. - Вплоть до скандала и применения боевых чар. Что угодно, только не приближаться ближе, чем на десять метров. И держите Поттера подальше от него. Если это Лич, а я вам доверяю, то он может охотиться или за вами, или за Поттером. И свяжись со мной после полуночи. Я хочу знать все подробности!
   - Лиза с тобой поговорит...
   - Ты начала, тебе и продолжать, - отрезала Анна. - Завтра увидимся.
   - Пока! - помахала пальчиками Эрмина, и экран погас.
   "Одно из двух, - решила Анна, потирая пальцами виски. - Или старый козел крутит в Хогвартсе одну из своих хитроумных операций, или он постарел и уже не ловит мышей..."
  
   Эпизод 4: Хогвартс, 1 ноября 1991 года
   Было уже далеко за полночь, когда Дамблдор добрался, наконец, до своего кабинета. Настроение было хуже некуда, но возбуждение, вызванное непредвиденными событиями этого вечера, было, пожалуй, даже хуже. Справляться с эмоциями он худо-бедно умел, а вот унять разгулявшиеся нервы ничем, кроме зелий было нельзя. Это он про себя знал еще с юности, когда Геллерт сказал ему как-то, что он слишком возбудимый тип, чтобы стать по-настоящему великим волшебником. Он тогда обиделся, и зря. Оно, конечно, правда глаза колет, но, не зная своих слабостей, их не победить. Однако и то верно, что природу не обманешь, легче обмануть людей. Дамблдор научился этому тоже благодаря Гриндевальду. Геллерт обладал быстрым и циничным умом, а Дамблдор, несмотря на весь свой ум и талант, был в то время пентюх пентюхом. Так что, спасибо другу юности, ставшему врагом в зрелости, он осознал, в конце концов, свои слабости, признал их существование и, сделав выводы, приступил к созданию себя. Ведь Великими Светлыми Волшебниками не рождаются, ими становятся. Это долгий и кропотливый труд, но Дамблдору удалось довести дело до конца, и среди прочего он научился со временем скрывать свое волнение. И сейчас тоже никто бы не заметил, как разошлись, на самом деле, его нервы. Но он знал правду. Чувствовал, как кипятит ему кровь, это проклятое возбуждение. И, по идее, надо было бы выпить успокаивающего зелья, добавить немного снотворного, да и лечь спать. Утро вечера мудренее и все такое, но спать ему сейчас было нельзя, потому что некогда. Надо было думать и думать крепко. Слишком много слишком странных, тревожных и, чего уж там, опасных событий произошло в этот Хэллоуин.
   Начать, разумеется, следовало с главного. Как, черт возьми, попал в замок горный тролль? Это другим можно навешать лапши на уши, - да и то не всем, - но сам-то он знал: "просочиться" в Хогвартс случайно монстр не мог. Значит, его кто-то провел. Но кто?! Не было у Дамблдора на примете серьезного подозреваемого. Мотив, пожалуй, был, а вот исполнителя не было. Если предположить, что кто-то узнал о том, что Дамблдор прячет в замке философский камень, то появление тролля можно было бы объяснить попыткой отвлечь его внимание и в суматохе украсть камень. Однако охранные чары потревожены не были, а тролль был, и теперь Дамблдору надо было понять, кто и как смог его провести в замок сквозь все щиты и запоры.
   Впрочем, хватало забот и кроме камня. Как так получилось, что с троллем столкнулся Гарри Поттер? Страшно даже подумать, что бы случилось со школой, с ее директором и со всем волшебным миром, если бы тролль убил Мальчика-Который-Выжил. Смерть других детей, того же Уизли, тоже была бы сущим кошмаром, но Поттер не обычный ребенок. Он символ победы. Пройдет еще пятнадцать-двадцать лет, и Гарри Поттер сменит Альбуса Дамблдора в роли вождя сил света. Может быть, не являясь по-настоящему сильным магом, Поттер не сможет стать Великим Светлым Волшебником, но зато он сможет без особого труда избраться на пост Министра. Да и в Визенгамоте, - как только получит кольцо лорда, - сможет претендовать на кресло председателя. Однако все это возможно только если он останется жив, а вчера вечером он мог запросто умереть.
   История вполне идиотская, но едва ли не все кризисы, о которых ему было известно, являлись результатом ошибок, недоразумений и несчастного стечения обстоятельств. Так случилось и на этот раз. Рон Уизли мальчик не слишком умный, легко возбудимый и к тому же плохо воспитанный, обидел девочку. Девочка расстроилась и убежала плакать в самый дальний женский туалет, какой только нашла. Возраст у первокласников такой, что мальчики бывают излишне грубы, а девочки чрезмерно чувствительны. Так что, ничего страшного, на самом деле, не случилось. Вернее, не случилось бы, не появись в школе тролль. Девочка, - одинокая маглорожденная заучка, - проплакала почти весь день, не появившись ни на обеде, ни на праздничном ужине, но заметил это один лишь Поттер. Поэтому в тот момент, когда профессор Квиррелл поднял тревогу, именно Поттер, прихватив для компании провинившегося Уизли и ни в чем не повинного Лонгботтома, побежал ее выручать. Храбро, конечно, но глупо, лучше бы позвал кого-нибудь из профессоров. Впрочем, когда они неслись к женскому туалету, мальчики не могли знать, что встретят там горного тролля. Дальше больше. Оставить девочку одну герой волшебного мира не мог, но ему, увы, нечего было противопоставить полутонной машине смерти. И в результате, дело едва не закончилось трагедией.
   Положение спасли девицы Энгельёэн. Изабелла утверждает, что смогла запрыгнуть чудовищу на спину, оттуда перелезла на плечи и, вставив троллю в ухо свою палочку, накастовала со страху какое-то заклятие, которое видела как-то в исполнении мамы. Что это за чары такие, не помнит. Как получилось, не знает, но мозги тролля буквально сварились внутри черепной коробки. Девочка, разумеется, врет, не краснея, и разум ее не прочесть, потому что такой окклюментной защиты у одиннадцатилетней девочки Дамблдор еще не встречал. Вторая, Елизавета, в этом смысле, ничуть не лучше. А вот Уизли, который всю битву просидел под раковиной, все видел и, если даже не понял того, что видит, Дамблдору этот поединок "показал" во всех деталях, от и до.
   Девочки прибежали меньше, чем через минуту после мальчиков, из чего следует, что они за Поттером и Ко следили. Ну да, бог с ними, хотя было бы любопытно узнать, что их на это сподвигло. Однако этот вопрос можно будет исследовать отдельно и позже. Сам же бой оказался коротким и технически безупречным. Девочки двигались быстро и слаженно. Отвлекли тролля от Поттера, оттянули чуть в сторону от едва не обделавшихся со страху Уизли и Лонгботтома, и убили. Именно так. Елизавета подняла Изабеллу в воздух обыкновенным, но качественно исполненным Левиосо и отправила прямиком на плечи монстра. Второе заклинание было неизвестной Дамблдору вариацией на тему Локомотора. Изабелла же, в свою очередь, очень быстро и точно вставила палочку в ухо тролля и... Движение палочкой, если и было, то крайне незначительное, так как совершалось в ухе монстра. Что именно пробурчала девочка, было не разобрать, и как итог, тролль убит, а чем, неизвестно.
   В общем, не появись там девочки, ему сейчас предстояло бы устраивать похороны и подавать заявление об отставке. Однако верно и обратное. Их появление означало множество проблем. И начинать, наверное, следовало с того, что скрыть происшествие не удастся. Школьники ничего об инциденте не знали, других детей, - тех же Поттера и Уизли, - несложно было бы уговорить молчать, но девочки Энгельёэн, - а ими он считал только этих двух, - внушению не поддаются и не только выглядят старше своих лет, но и думают на взрослый лад. Елизавета уже успела высказать свое "фэ" и профессору Снейпу, попытавшемуся наказать победителей тролля, и профессору Макганагал, хотевшей историю просто замять.
   - У вас тролль по школе ходит! - заявила она. - Думаю, вам, прежде всего, следует выяснить, кто в этом виноват, но сделать это силами таких профессоров, как уважаемый мистер Снейп, вы вряд ли сможете. Поэтому нужно вызывать авроров и ДМП.
   Этим двум рот не заткнешь, и значит леди Анна обо всем уже осведомлена, и утром следует ожидать визита попечителей, следователей ДМП и оперативников Аврората. История получит огласку, а он, как следствие, кучу неприятностей. Причем сам тролль только первая из них. Будут дискредитированы факультет Гриффиндор и его декан, проявившие досадное равнодушие и небрежение к маглорожденной девочке. Начнут насмехаться над Поттером, оказавшимся в унизительной роли храброго, но глупого и неумелого героя. И, напротив, в положительном свете предстанут девочки Энгельёэн. Смелые, решительные и умелые юные волшебницы. Совсем, как их мать - подлинная героиня сражения у дома Поттеров.
   В свое время, ему стоило огромных трудов замять это дело, с одной стороны, воздав должное восставшей из мертвых Анне Энгельёэн, оправданному судом Визенгамота Сириусу Блэку и другим участникам боя, а, с другой стороны, сделать так, чтобы об этом знало, как можно меньше людей. Заметку о награждении орденом Мерлина опубликовали, а разъяснений о том, где именно был совершен подвиг, и в чем он выражался, не дали. И далее по списку. Тут и там, по чуть-чуть, и всю эту историю удалось замести под ковер. Но теперь достаточно будет упомянуть девочек, тут же вспомнят об их матери. А это репутационные потери для сил Света и триумф Нейтралов. А ведь именно оттуда из серой зоны начинается дорога во тьму. Темные лорды не появляются сами по себе. Их создают ошибки светлых волшебников. И вот еще вопрос: что не так с девочками Энгельёэн? Они сильнее и лучше обучены, чем любой другой ребенок этого возраста. Но детей-волшебников нельзя обучать магии, пока они не достигли возраста созревания. К одиннадцати годам магическое ядро уже достаточно развито, чтобы начать заниматься магией. У большинства детей. Не у всех. У кого-то, как у того же Лонгботтома, процесс еще не завершен. Однако есть и такие, у кого ядро формируется гораздо раньше. Это очень редкий случай, но такое случается, и, похоже, эти двое начали обучаться волшебству еще год или два назад. Тогда у них, действительно, большая фора. Они не только выглядят старше, они действительно старше своих сверстников.
  
   Эпизод 5: Хогвартс, 2 ноября 1991 года
   Разумеется, он в своих предположениях не ошибся. В семь утра к нему в кабинет через камин прошли Леди Энгельёэн, Леди Лонгботтом и Лорд Малфой. Их сопровождали первый заместитель директора ДМП Вильям Строккер и тройка авроров во главе со специальным агентом Адарой Блэк. Следующие семьдесят минут они трепали ему нервы, задавая крайне неудобные вопросы, затем его занимал разговором Попечительский Совет, и уже после этого леди Энгельёэн захотела зачем-то спуститься в большой зал, где по случаю субботы в это время все еще завтракали студенты Хогвартса и их учителя. А вот зачем ей это понадобилось, Дамблдор узнал достаточно быстро, и это было отнюдь не то знание, о котором он мечтал.
   Они вошли в зал. Завтракающие дети провожали их любопытствующими взглядами, профессора за преподавательским столом в этом смысле мало чем отличались от своих учеников. Разве что научились уже напускать на себя вид полной незаинтересованности. Впрочем, кое-кто эмоций не скрывал. Снейп смотрел на Анну Энгельёэн, как на своего личного врага. Еще одна ошибка Дамблдора. Не надо было рассказывать Северусу про то, что она видела его в ту ночь. Для него это незаживающая рана, но поскольку слова Анны уже прозвучали, ему пришлось рассказать Дамблдору все, что тогда случилось. Выглядел он в этой истории последним подонком, но сделанного не воротишь. И все свое унижение, испытанное во время исповеди, превратил в ненависть. К Анне за то, что она заставила его раскрыть Дамблдору свой грязный секрет. К Гарри Поттеру, перед которым он был виноват. К его матери, которую любил, но которую, пусть и не зная того, предал. К его отцу, который однажды спас Северусу жизнь и в смерти которого Снейп был косвенно виновен.
   - Что Нюниус, - сказала Леди Энгельёэн, подойдя к профессорскому столу, - я слышала, ты нашел способ вернуть Поттеру долг жизни?
   Зря она это сделала. Дамблдор и сам знал, как некрасиво ведет себя Северус по отношению к юному Поттеру. Но он не хотел вмешиваться, чтобы не усугублять душевную боль своего лучшего шпиона. Но Анна не он. Она Северусу ничем не обязана. Напротив, считала и продолжает считать его преступником и "низкой душонкой". А сейчас, у нее появилась возможность пнуть его побольнее, тем более что дочки наверняка донесли до нее, как он себя ведет с Поттером и с ними, что говорит, какие дает оценки. Другое дело, что девочкам это не мешает, а вот Гарри расстраивается. Сложная дилемма, поможешь одному, пострадает другой, а помочь, вроде бы, надо обоим.
   - Да, я работаю над этим, - холодным, как лед, тоном ответил Северус Анне.
   - Ну, ну! Смотри не переработайся! - презрительно бросила она и повернулась к Адаре Блэк.
   - Этот, я полагаю, - кивнула она на Квирелла.
   - Квиринус Квирелл, - официальным тоном объявила Блэк, - вы обвиняетесь в том, что вчера провели в замок горного тролля. В связи с этим, я, как официальное лицо, требую, чтобы вы сняли чалму. Если вы не можете сделать это при свидетелях, предлагаю проследовать с нами в Аврорат и сделать это там.
   - Что вы себе позволяете! - Ну кто бы мог сомневаться, на помощь Квиреллу бросился разозленный Снейп. - Наш коллега принял ислам и...
   - Он такой же мусульманин, как я жокей, - усмехнулась Адара. - Впрочем, я-то жокеем стать могу, а вот он мусульманином - нет! По всему видно, не обрезанный и свинину жрет!
   В этот момент Квиринус, молчавший все время разговора, начал сходу разбрасывать вокруг себя невербальные заклятия и попытался бежать. Дамблдор этого не ожидал, но вот Анна Энгельёэн к чему-то подобному была готова. В руках у нее, словно по волшебству, - ну так на то она и волшебница, - появились две палочки, и она мгновенно стреножила Квирелла. Он упал, запутавшись в собственных ногах, тюрбан слетел с его головы, и перед присутствующими открылось отвратительное зрелище: в затылке Квирелла находилось еще одно лицо. И кое-кто это лицо помнил.
   - Что, Нюниус, узнал хозяина? - Анна говорила с Северусом, но сама стояла наготове, чтобы помочь аврорам, если возникнет нужда. А те споро вязали Квирелла, надев на него антимагические браслеты, и накинув на голову непрозрачный для магии мешок из шерсти единорога.
   - Профессор Снейп, - заговорил между тем Вильям Строккер. - Вы обвиняетесь в пособничестве Тому-Кого-нельзя-Называть. Сдайте палочку и следуйте за нами.
   Дамблдор был уверен, что в данном случае, Северус ни при чем, но он видел, Строккер и Блэк прибыли в Хогвартс, уже зная, с чем или, вернее, с кем они там встретятся. А Северусу Анна возвращала сейчас должок руками ДМП и Аврората. И теперь Дамблдору придется унижаться и просить отпустить дурака-зельевара, и неизвестно еще, какова будет цена вопроса. Однако, это были пустяки по сравнению с тем, что произошло сейчас на его глазах. Темный лорд не был убит, как он думал все эти годы. Волан-де-Морт возродился, и, значит, десять лет назад он совершил ошибку, которая будет стоить жизни множеству людей. Он неправильно расшифровал пророчество и неверно оценил то, что произошло в доме Поттеров в Хэллоуин 1981 года.
   Волан-де-Морт не умер, а всего лишь потерял телесную оболочку. И вот он снова здесь. Ослабленный, ищущий способ вернуться во плоти, но он здесь, в этом мире, а не в ином. И даже, если сейчас его схватили и смогут уничтожить, это уже ничего не будет значить, потому что ни Дамблдор, и никто другой не знают способа, каким темному лорду удалось вернуться. А раз так, действует простое правило: смог вернуться один раз, вернется снова. И как с ним бороться? Ясное дело, Гарри Поттер ему не противник, хотя Дамблдор все эти годы утверждал обратное. Он творил легенду, но теперь, как только распространятся слухи о возвращении Волан-де-Морта все будут ожидать чуда именно от Мальчика-Который-Выжил. А пророчество-то, судя по всему, было не о нем...
   И тут, наблюдая, как авроры утаскивают спеленатое тело профессора Квирелла, Дамблдор вспомнил. Его уже пару месяцев не оставляло ощущение, что он что-то пропустил. Упустил из виду какой-то фактор. Что-то важное, что должно было привлечь его внимание, но он из-за вечной своей занятости это нечто проигнорировал. Ощущение было смутным. Оно приходило и уходило. Однако сейчас он, наконец, вспомнил. Ранним утром первого сентября сработал стоящий на верхней полке шкафа артефакт. В тот момент у него попросту не нашлось времени выяснять что там такое. Раз верхняя полка, значит что-то не слишком важное и за ненадобностью забытое...
   Но, похоже, он снова ошибся. Нельзя было это забывать, и в небрежении оставлять не следовало. Впрочем, сделанного не воротишь.
   Дамблдор вернулся в свой кабинет так быстро, как только мог. Прошел к шкафу, которым в последние годы пользовался крайне редко, потому что хранившиеся в нем рукописи и артефакты потеряли свою былую актуальность. Однако срабатывание произошло именно в этом шкафу "забытых вещей", и у Дамблдора возникло нехорошее предчувствие, что он знает, какой именно артефакт позвал его к себе первого сентября. Проверить догадку не представлялось сложным делом. Дамблдор пододвинул к шкафу деревянную лестницу-стремянку и, поднявшись по ней, безошибочно взял в руку именно тот артефакт, о котором только что подумал. Флажок был опущен, и это означало, что первого сентября все поводки, которые связывали Гарриет Поттер с домом Дурслей и с ними самими, порвались. Девочка покинула дом и семью Дурслей. Добровольно или нет, живая или мертвая, на все эти вопросы ему еще предстояло ответить, но он уже понимал, что вспомнил о девочке неслучайно...
  

Конец Первой Книги

  
   Июль-Август 2023
  
   Если графема (буква) - единица текста, то глиф - единица графики (элемент графемы или сочетание таких элементов).
   Solem Cruentum (лат.) - Кровавое Солнце.
   Ниссе - скандинавский аналог домовых.
   С этого места и далее, италиком и без пояснений обозначена речь "Внутреннего голоса".
   Все имена домашних духов Ниссе являются настоящими древнескандинавскими именами.
   Заклинание стрелы - трансфигурационное заклинание, позволяющее создавать направленную на цель стрелу (взято из Энциклопедии Гарри Поттер).
   Лагерта - согласно хроникам Саксона Грамматика XII века - северная воительница, обладательница земель в Норвегии и первая жена датского героя - викинга Рагнара Лодброка. См. сериал "Викинги".
   Рагнар Лодброк (Рагнар Кожаные Штаны) - легендарный датский конунг, представитель скандинавского рода Инглингов. См. сериал "Викинги".
   Как есть (англ.)
   На древнескандинавском что-то вроде замка Камень Тора.
   Согласно Гарри Поттер Вики, Трансгрессия (англ. Apparition; вариант перевода: "аппарация") - способ перемещения волшебника на достаточно дальнее расстояние за считанные секунды.
   Геволт - (гвалт) - караул; шум; вой; все то, что называется в Одессе "громкие базары".
   На самом деле, он бразильский.
   Согласно Гарри Поттер вики: Сквиб (англ. Squib) - человек, рождённый в семье волшебников, но совершенно лишённый магических способностей.
   Nordea Bank AB - финский коммерческий банк, международная финансовая группа, одна из крупнейших в Северной Европе.
   Дага - кинжал для левой руки при фехтовании шпагой, получивший широкое распространение в Европе в XV-XVII веках. Во Франции назывались мен-гош (фр. main-gauche - левая рука), так же назывался стиль сражения с оружием в обеих руках.
   Пэлл-Мэлл (Pall Mall) - центральная улица Сент-Джеймсского квартала в Вестминстере.
   Тролльхольм (норв.) - Волшебный Холм.
   Киршвассер (нем. "вишневая вода"), кирш - крепкий алкогольный напиток, получаемый методом дистилляции забродившего сусла чёрной черешни вместе с косточками.
   Все эти компании занимаются разработкой и производством мобильных телефонов, компьютеров и электронного оборудования, и все они сделали существенный рывок в конце 80-х - начале 2000-х.
   Первый удачный случай экстракорпорального оплодотворения произошел как раз в Англии в 1978 году. Но Анна об этом, разумеется, не знает.
   Хьертримуль (Женщина-воин) - одна из Валькирия.
   Принц Эндрю, герцог Йоркский (род. 19 февраля 1960) - британский принц, вице-адмирал (2015-2022). Третий ребёнок и второй сын королевы Елизаветы II, младший брат короля Карла III.
   Вега, которая находится на шестом месте по яркости, - самая яркая звезда в северном созвездии Лиры.
   Переделанная Аллой Пугачевой первая строфа из стихотворения О. Мандельштама "Ленинград": "Я вернулся в мой город, знакомый до слез, до прожилок, до детских припухлых желез".
   Адара (араб. "девственницы") - яркий бело-голубой гигант,  (эпсилон) Большого Пса. Несмотря на то, что является второй по яркости в созвездии (после Сириуса), в нотации Байера обозначена пятой буквой греческого алфавита  (эпсилон).
   В русском правописании - без заглавной буквы в середине фамилии, но мне нравится английский вариант.
   Филистер - презрительное название человека с узкими взглядами, преданного рутине; самодовольного мещанина, невежественного обывателя, отличающегося лицемерным, ханжеским поведением.
   Виола, Виоланта, Иоланта - имя Виола происходит из латинского языка, где означает цветок фиалки. Вай - уменьшительная форма имени в английском языке.
   Энфилд !2 - британский револьвер с переломной рамой, производившийся под патрон .38 S&W с 1932 по 1957 годы. Был стандартным револьвером вооружённых сил Великобритании и стран Британского содружества во Второй мировой войне наравне с револьвером Webley и Smith & Wesson Model 10 того же калибра.
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Патронус (англ. Patronus, лат. patronus - защитник) - магическая сущность, вызываемая заклинанием "Экспекто патронум". Служит как защита от Дементоров. Может быть выражена как просто облако серебристого пара, так и обретать различные формы (так называемый "телесный Патронус"). "Телесные Патронусы" принимают обычно вид какого-либо животного, соответствующего характеру вызвавшего его волшебника. В ряде фанфиков с помощью патронусов можно поддерживать голосовую связь.
   В Англии сейчас проживает порядка 56 миллионов человек. Если предположить, что магические способности являются очень редкими (допустим, 1 волшебник на 5000 маглов), то мы придем к цифре 10-12 тысяч магов в одной лишь Англии. И это, не считая легальных и нелегальных эмигрантов, а также сотрудников дипломатических миссий и представительств зарубежных фирм. Ирландия же является отдельной страной только для маглов.
   Steyr AMR / IWS 2000 - высокоточное (снайперское) крупнокалиберное гладкоствольное ружьё, предназначенное для уничтожения легкобронированной техники на значительном расстоянии (до 2500 м).
   MGL или M32 Milkor - ручной многозарядный полуавтоматический гранатомет, разработанный в 1981 году.
   Вундерваффе - буквально "чудо-оружие".
   Мотоцикл Harley-Davidson.
   Оппортунист - тот, кто не имеет собственных чётких убеждений, склонен к уступкам, соглашательству
   Суперлатив - превосходная степень.
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Бомбарда (англ. Bombarda) - чары, взрывающее препятствие (например, стену).
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Обливиэйт (другие переводы: "забудь", "заклятие забвения" или просто "забвение") (англ. Obliviate) - заклинание изменения памяти. Может стереть недавно полученную информацию.
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Круциатус (англ. Cruciatus) - одно из трёх "Непростительных заклятий". Применение его к человеку карается пожизненным заключением в Азкабан. Круциатус - заклинание боли и ужасных, нестерпимых мучений. Но для того, чтобы заклинание работало в полную силу, недостаточно просто направить волшебную палочку на жертву и произнести: "крУцио!", нужно ещё и наслаждаться болью жертвы. Предполагается, что любое из трёх непростительных заклятий требует именно искреннего желания причинить вред жертве.
   Автор немного пошутил, перефразировав монолог генерала Черноты в пьесе Булгакова "Бег".
   Согласно Гарри Поттер Вики, Легилименция (англ. Legilimency) - способность мага проникать в сознание другого человека (от латинского lego, legere - читать; mens - ум, разум). Маглы называют это "телепатией", "чтением мыслей", но это не совсем верно. Умелый легилимент может считывать воспоминания, некие визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов, даже помещать свои видения в чужое сознание, но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, он не может.
   Согласно Гарри Поттер Вики, Окклюменция (англ. Occlumency; существует транскрипция "окклУменция") - способность преграждать путь к своему сознанию людям, искушённым в легилименции, то есть в умении считывать образы в чужом мозге.
   Modus operandi - латинская фраза, которая обычно переводится как "образ действия" и обозначает привычный для человека способ выполнения определённой задачи.
   Но, возможно, это был Николо Макиавелли.
   Согласно Гарри Поттер Вики, ЖАБА (Жутко Академическая Блестящая Аттестация) (англ. NEWT - Nastily Exhausting Wizarding Tests) - тип экзамена в Хогвартсе, проводящийся на 7 курсе, как окончательный зачёт по всему пройденному.
   A-Level - это часть обязательной программы общего образования на территории Англии, Уэльса и Северной Ирландии. Она создана для учеников 16-18 лет и обычно занимает два последних года обучения в школе или колледже. По окончании программы выпускникам выдается аттестат о полном среднем образовании.
   Vanitas vanitatum et omnia vanitas (лат.) - Суета сует и всяческая суета.
   Vir clarssimus Galen (лат.) - Славнейший муж Гален.
   Семиотика - общая теория, исследующая свойства знаков и знаковых систем.
   Протей - в древнегреческой мифологии морское божество; сын Посейдона и Геры. Обладал необыкновенной способностью к перевоплощению (метаморфозе), принимал любые обличья.
   Гримуар - также известен как "книга заклинаний", "волшебная книга") - книга, учебник магии, обычно включающий инструкции по созданию магических предметов, таких как талисманы и амулеты, выполнению магических заклинаний, наведению чар, проведению гаданий, а также вызову сверхъестественных существ (ангелов, духов, божеств и демонов).
   Кунстхаус - музей изобразительных искусств Цюриха.
   Ин-кварто (лат. in quarto "в четвёртую часть листа) - полиграфический термин, обозначающий размер страницы в одну четверть типографского листа. На одном листе при этом помещается 4 листа (8 страниц) книги. Размеры страницы составляют 24,15 " 30,5 см.
   Тропарь в православной церкви - одно из кратких молитвенных песнопений, в котором раскрывается сущность праздника, прославляется и призывается на помощь священное лицо. В широком смысле - понятие, включающее в себя разнообразные (но, как правило, небольшие) формы гимнографии. Значение этого слова у древних эллинов объяснялось как "лад, пение". Все их напевы назывались тропарями.
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Силенцио - Заклятие немоты или Чары немоты (англ. Silencing Charm) - чары, заставляющие живое существо замолчать. Для сотворения надо сделать выпад палочкой, указав на цель, и произнести: "Силенцио". Преподаётся в Хогвартсе на пятом курсе в классе Заклинаний. Воздействует на животных и на людей.
   Здесь используется базовое знахение слова Литания (лат. litania), означающего "молитва" или "просьба", вне всякой связи с Христианством.
   Paracelsus-Klinik - Клиника Парацельса.
   Транскрипция в лингвистике - передача на письме тем или иным набором письменных знаков (фонетическим алфавитом) элементов звучащей речи.
   Один, или Вотан - широко почитаемое германское божество, верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов. Мудрец и шаман, знаток рун и сказов (саг), царь-жрец, колдун-воин, бог войны и победы, покровитель военной аристократии, хозяин Вальхаллы и повелитель валькирий.
   Варги в скандинавской мифологии являются огромными волками.
   Бокоте - достаточно редкая экзотическая порода дерева, растущая в субтропиках и тропиках Центральной и Латинской Америк. Дерево относится к роду кордия. Текстура дерева с ярко выраженными годичными кольцами отливает золотом, темным кофе, с легким маслянистым блеском. Древесина считается долговечной, прочной и выносливой, не боится перепадов температуры и влажности.
   "Позы" Аретино, "Шестнадцать поз", "Любовные позы", (лат. De omnibus Veneris Schematibus) - частично утраченная знаменитая эротическая книга эпохи Ренессанса. Книга иллюстрирована шестнадцатью художественно исполненными гравюрами с разнообразными любовными позами, каждая из которых сопровождается соответствующими сонетами Пьетро Аретино ("Сладострастные сонеты"). Книга считалась символом разврата, но несмотря на преследование цензурой и уничтожение тиражей, стала широко известна в просвещённых кругах Ренессанса, не утратив свою славу в последующую эпоху.
   Принц Эдвард, герцог Эдинбургский (род. 10 марта 1964) - член Британской королевской семьи, третий сын и младший ребёнок королевы Великобритании Елизаветы II и её супруга принца Филиппа, герцога Эдинбургского.
   Несколько переделанная строчка ("Морщины мыслей и забот на лбу его легли...") из стихотворения Т. Элиота "Макавити - волшебный кот" в переводе С. Маршака.
   Фрайкор (нем. Freikorps - свободный корпус, добровольческий корпус) - наименование целого ряда военизированных патриотических формирований, существовавших в Германии и Австрии в XVIII-XX вв.
   В сообществах викингов особыми узами бывали связаны побратимы. Юноши, выросшие вместе, или воины, испытавшие друг друга в сражениях, часто совершали обряд побратимства. Они заключали нерушимый союз. Обряд побратимства происходил в торжественной обстановке и с соблюдением определенных ритуалов. Этот обряд состоял в том, что нужно было пройти под полосой дерна, отделенной от земли и "подвешенной на копьях" с вырезанными на них рунами - древними магическими письменами.
   Аподитерий - комната для раздевания в римских банях, предбанник.
   Кальдарий - самое горячее помещение в римских термах (парилка).
   Левант - общее название территорий стран восточной части Средиземного моря (Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Египет, Турция, Кипр и др.), в более узком смысле - Сирии, Израиля и Ливана.
   Тепидарий - теплое помещение в римских термах.
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Сонорус (англ. Amplifying Charm) - чары увеличения громкости голоса.
   Моше бен Маймон, известный также как Моисей Маймонид или Рамбам; в арабской литературе известен как Абу Имран Муса ибн Маймун ибн Абд-Алла аль-Куртуби аль-Яхуди или просто Муса бин Маймун; в русской литературе - как Моисей Египетский (между 1135 и 1138], Кордова, Государство Альморавидов - 12 (13) декабря 1204, Фустат или Каир Египет, по иным сведениям, Тверия - выдающийся еврейский философ и богослов-талмудист, раввин, врач и разносторонний учёный своей эпохи.
   Генрих I, по прозвищу Боклерк (1068-1135) - четвёртый (и самый младший) сын Вильгельма Завоевателя, первого правителя Англии из Нормандской династии, и Матильды Фландрской. Король Англии (1100-1135) и герцог Нормандии (1106-1135).
   Антанта (фр. entente соглашение, согласие) - военно-политический блок Российской империи, Великобритании и Франции. За рубежом в официальной и академической литературе принято расширенное наименование Тройственная Антанта.
   Гарпии (др.-греч. "похитительницы", "хищницы"), в древнегреческой мифологии - полуженщины-полуптицы, персонификации различных аспектов бури, архаические доолимпийские божества. Традиционно гарпий представляют в виде трёх сестёр (Аэлла - "Вихрь" или Аэллопа - "Вихревидная", Окипета - "Быстрая", Келайно - "Мрачная" по прозвищу Подарга - "Быстроногая").
   Аэлла или Элло (др.-греч.) - "шторм" или "быстрая, вихрь.
   Келайно - "Мрачная", по прозвищу Подарга - "Быстроногая".
   Окипета - "Быстрая".
   "Но пасаран" (исп. "No pasar"n! - "(Они) Не пройдут!") - политический лозунг, выражающий твёрдое намерение защищать свою позицию. Во время гражданской войны в Испании этот лозунг часто сопровождался жестом: рука с пальцами, сложенными в кулак, поднятая чуть выше правого плеча.
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Левиосо (англ. Levitation Spell) - заклинание левитации, которое заставляет парить в воздухе объекты.
   Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Локомотор (англ. Locomotor Charm) - заклинание для передвижения предметов по воздуху.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

52

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"