Встречу организовали в Ниене в ресторане "Фортеция" на Крестовском острове. Занимались этим шведы: то ли телохранители принцессы, то ли люди из службы охраны Шведской короны. В любом случае, кто-то из них заказал анонимно все четыре отдельных кабинета, находившихся на антресолях западной стороны общего зала, а кто-то другой открыл в семь часов вечера портал прямо во второе из этих относительно небольших, но со вкусом обставленных помещений - в так называемый "Финский будуар". Бармин же объявился в ресторане за несколько минут до этого, - в 18.57 по местному времени - переместившись прямо в смежный "Финскому" кабинет.
На самом деле, он прилетел в Ниен накануне и по случайному капризу - сбивая возможных преследователей со следа, - вселился в гостиницу Англитер, где представился никому ничего не говорящим именем: Игорь Старосельский из Новгорода. В этом мире на постоялых дворах еще не начали спрашивать документы, подтверждающие личность постояльца, так что можно было назваться, кем угодно, хоть Донкихотом Ламанчским. Тогда же накануне вечером, Ингвар съездил на такси в ресторан "Фортеция", где человек майора Злобиной заранее заказал ему столик на галерее, совсем недалеко от назначенных местом встречи отдельных кабинетов. Так что, Бармин осмотрелся, вкусно поужинал, - кухня в ресторане оказалась выше всяческих похвал, - прошелся между делом по антресолям и заглянул в кабинет, носивший название "Ингерманландский покой". Там в это время "выпивали и закусывали" два его телохранителя, так что он спокойно, без суеты и с подробностями изучил место, куда ему предстоит переместиться на следующий день вечером. Теперь он мог прыгнуть сюда прямо из своего гостиничного номера, что было весьма удобно, но главное - безопасно.
Вернувшись на постоялый двор за полночь, Ингвар почти сразу лег спать, а весь следующий день гулял по городу, который в его прежней жизни назывался Петербургом, хотя сам Бармин родился и вырос в Ленинграде. Кое-что оказалось очень похоже на то, что он помнил по дням своей молодости, зато другое - нет. Здесь не было, например, Зимнего дворца и арки Главного штаба, но Невский проспект и Петроградская сторона оказались похожи на себя в другом мире, как две капли воды. В общем, впечатлений было много, и все они были более, чем странные. Не плохие, нет, но растревожили они Игоря Викентиевича не по-детски. Заставили вспомнить прошлое в другом мире и в другую эпоху, когда он был так же молод, как Ингвар Менгден сейчас, и учился в 1-м медицинском институте. Даже сердце от тоски защемило, хотя ностальгировать, по большому счету, можно было только о молодости, которой у него и теперь было в избытке. Тем не менее, - волновался или нет, - к семи вечера он был готов к встрече, собран, сосредоточен, подобающе одет, - темно-серый костюм, черная рубашка и темно-фиолетовый галстук, - и смог наконец сформулировать для себя, чего он ожидает от знакомства с герцогиней Сконе. Вернее, так: чего бы хотел от этой встречи он сам, - как ни странно, интуиция подсказывала, что невеста ему подходит, но не объясняла отчего так, - и чего от этих переговоров и от самой принцессы следует ожидать на самом деле. В любом случае, просто не будет, а там, как пойдет.
"На тебя уповаю, Альфёдр, - подвел Ингвар итог своим тревогам, - береги нас в этой жизни Вератюр!"
Шаг, и он уже не в гостиничном номере, а в "Ингерманландском покое". Короткий взгляд на телохранителей, - типа, "Что, как?" - и Бармин вышел на галерею. Здесь в креслах сидели двое: изящная девушка, являвшаяся боевиком майора Злобиной, и авантажный средних лет мужчина - телохранитель принцессы. Оба подали знак "путь свободен" и, сделав несколько шагов по галерее, Ингвар в сопровождении "Лизы" и "Михаила Карловича" вошел в "Финский будуар". Часы показывали 18.59, и ждать долго не пришлось. Открылся портал, и в сопровождении телохранительницы в кабинет вошла герцогиня Сконе.
Фотографии не врали. Бармин увидел перед собой молодую - максимум двадцатипятилетнюю, - красивую женщину. Если забыть, что она кронпринцесса, вполне могла стать кинозвездой и сниматься в блокбастерах со Статен-Айленда, потому что Ульрика Катарина герцогиня Сконе была похожа на Шарлиз Терон начала двухтысячных, уже не девочка, но еще отнюдь не женщина бальзаковского возраста. Впрочем, принцесса была, пожалуй, несколько выше любимой актрисы Бармина, и грудь у нее явно была полнее. И еще стоило, наверное, обратить внимание на взгляд светло-зеленых глаз. Судя по их выражению, перед Ингваром стояла серьезная опытная женщина, которая была явно старше двадцатичетырехлетней Варвары и двадцатитрехлетней Елены.
- Ваше Высочество! - поклонился Бармин.
- Господин граф! - Протянула ему руку принцесса.
- Оставьте нас! - приказала она, едва Ингвар отнял губы от ее длинных и сильных пальцев лучницы и пианистки.
Обращалась она, понятное дело, к сопровождающим лицам, но переход от приветствия к приказу получился излишне резким, и Бармин внутренне поморщился. Начинали сбываться худшие его опасения. И, хотя Ингвар ничем, ни жестом, ни взглядом не выдал своей реакции, - в этом он был абсолютно уверен, - принцесса все-таки его настроение уловила.
"Чуткая женщина" - отметил он.
- Я сделала что-то не так? - спросила она, когда они остались наедине.
- Ну, что вы, Ваше Высочество!
- Значит, сделала, - признала она с легким вздохом сожаления. - Плохое начало.
- Нормальное, - чуть улыбнулся Бармин. - Присядем?
- Давайте перейдем на имена, - предложила она, усаживаясь в подвинутое Барминым полукресло.
- Ульрика Катарина?
- Просто Ульрика.
- Принимается, - подтвердил Бармин, устраиваясь напротив женщины. - Я Ингвар.
- Выпьешь что-нибудь? - к счастью в норне нет противопоставления местоимений "ты" и "вы", так что хотя бы над этим не надо было голову ломать. - Вино? Старка?
- Вино, разумеется.
- Разумеется, - поддержал Бармин, хотя и подозревал, что Ульрика достаточно взрослая девочка и предпочитает крепкие напитки. Однако положение обязывает, поэтому вино. - Белое, красное?
- Белое. Я правильно поняла, что ты не открываешь порталы, а телепортируешь "броском"?
- Да, - подтвердил Ингвар, наливая в бокал принцессы сухое божоле. - С порталами у меня, если честно, дела обстоят не так, чтобы очень хорошо.
"Попросту, никак".
Он специально говорил на народном, чуть грубоватом норне. Хотел увидеть ее реакцию, и увидел, но только не понял, как именно она отреагировала. Это могло быть что угодно от презрения до иронии.
"Кого она видит перед собой? - спросил он себя, наливая в свой бокал не вино, а старку, ведь ему перед ней выпендриваться было незачем. - Что слышит, о чем думает?"
Бармин знал, - по крайней мере, предполагал с высокой долей вероятности, - что именно она видит, а видела она перед собой молодого парня. Девятнадцать лет, ни прибавить, ни убавить. Ни усов толком, ни бороды, так - вошедшая в моду в последнее время двухдневная щетина. Длинные светло-русые волосы, заплетенные в косицу, крупные, но хорошо очерченные черты лица, высокий лоб, крупный нос и тяжелый подбородок. Ну и серые глаза, разумеется. В общем, красавчик, но уж больно молоденький. Семнадцать лет разницы - это немало. Он ей в сыновья годится, а она собралась за него замуж. Но, с другой стороны, она, верно, читала его досье, да и дядюшка Виктор наверняка наболтал с три короба. Какой вывод сделала она из полученной информации?
Слово за слово разговорились, и Бармин сразу же обратил внимание на то, как изящно она обходит темы, на которые, по ее мнению, ему было бы трудно высказать собственное мнение. Театр и кино, современная литература, конный спорт и, к сожалению, многое и многое другое. Однако принцесса умела вести непринужденную беседу, избегая неудобных для Ингвара тем. Поэтому говорили о последних марках автомобилей, о магии и, разумеется, о предках-викингах. Тут он, худо-бедно, мог составить ей компанию. Но сколько веревочке не виться, а конец будет. На каком-то этапе беседы Бармин почувствовал острое желание, прекратить весь этот фарс. Ну, зачем, в самом-то деле, болтать ни о чем, если оба они знают, что не так с этим браком?
- Ты потрясающая женщина, Ульрика, - сказал он, переводя разговор в "конструктивную плоскость". - Красивая, умная и с характером. Практически идеальная невеста, но, боюсь, ничего у нас не получится.
О богатстве и знатности он умолчал, поскольку это были само собой разумеющиеся обстоятельства, а слово "боюсь" использовал, как фигуру речи, потому что, на самом деле, Ингвар не боялся и не сожалел. Нечего было тут бояться, и сожалеть было не о чем. Судьба.
- Могу я узнать, что тебя останавливает? - Похоже, его слова ее не удивили, но очевидным образом расстроили. Впрочем, она продолжала держать лицо.
"Зачем спрашивать, если знала заранее?" - Бармин был уверен, что его шведский дядюшка успел уже отчитаться перед своей "ясновельможной нанимательницей", и это, не говоря уже о досье на Ингвара Менгдена, которое у шведов наверняка уже имелось. Однако герцогиня Сконе все-таки пришла на встречу и спросила. Возможно, хотела услышать ответ из его собственных уст и в его исходной формулировке.
"Твое право, принцесса, если это действительно так!"
- Я никогда не соглашусь быть в доме на вторых ролях, - спокойно ответил Бармин на вопрос принцессы. - Я не хочу и не буду властвовать над тобой, как не буду унижать или пытаться подчинить любую из моих будущих жен, но я привержен принципу единоначалия. В семье должен быть один глава, один полюс власти, иначе нас ожидает бесконечная война. Перетягивание каната - не тот спорт, которым я захотел бы заниматься на досуге.
- Да война в семье ни к чему хорошему не приведет, - согласилась Ульрика, впервые позволив чувствам отразиться в выражении ее лица. Она была огорчена и расстроена, возможно даже разочарована, и не хотела этого скрывать. - Я понимаю, тебя смущает мой возраст, моя дочь, мое воинское звание, мой статус принцессы крови.
- Ты удивишься, - покачал головой Бармин, - но нет. Практически ничего из перечисленного мне не мешает. Статус? Моя невеста - племянница императора и формально является правящей княгиней. Офицерское звание? Военная подготовка офицерского корпуса, на мой взгляд, значительно переоценена. Сильно она помогла тем бедолагам, которых я дважды раскатал в плоский блин в Надозерье? А ведь среди них было аж два настоящих полковника. - Это замечание не понравилось капитану-лейтенанту Сконе, но она, разумеется, промолчала. По факту он был прав, а что касается военных, имел право на них злиться.
- Дочка? - продолжал между тем Ингвар. - А что с ней не так? Она всего лишь маленькая девочка, которую при хорошем раскладе можно было бы удочерить. Твой возраст, по большому счету, тоже ерунда. Во всяком случае, в постели он мне точно не помешает, но мне вряд ли понравится, если жена станет относиться ко мне, как мать к неразумному и неопытному сыну.
- Но совет от меня ты бы принял? - уточнила принцесса. Она уже справилась со своей первой реакцией и старалась перевести конфликт интересов в конструктивный диалог.
- Наедине, - кивнул Ингвар. - С признательностью. Я ведь не зазнавшийся сопляк с раздутым Эго. Я признаю, что многого не умею, не знаю и не понимаю. Поэтому я с благодарностью приму любую помощь и готов обсуждать с женой любые вопросы, которые поднимет она или которые я сочту нужным вынести на обсуждение. Но все это только наедине.
- Не перебивать тебя на людях, даже если не согласна, - кивнула она, входя в подробности. - Не перечить публично, не влезать туда, куда не звали, не распоряжаться тобой, не решать за тебя и не приказывать твоим людям. Я правильно понимаю?
- Совершенно верно, - согласился Бармин. - Эта форма поведения характеризует верную жену.
- Что-то еще?
- Я предоставляю женам полную свободу при условии, что они меня не компрометируют, не изменяют открыто, не поставив меня об этом в известность, и не рожают от других мужчин.
- То есть, если бы мы все-таки сговорились, я могла бы продолжать жить так, как привыкла?
- Смотря, что ты имеешь в виду под привычным укладом жизни.
- Встречи с друзьями, посещение вечеринок, показов мод, театральных премьер...
- На здоровье, - пожал плечами Бармин. - Когда-никогда я сам с удовольствием составлю тебе компанию. Но, если тебе лучше одной, значит так тому и быть.
- Щедро!
- Я же сказал, полная свобода в рамках приличия.
- Значит, я смогу продолжить работать в своем ателье? Моделировать женские платья, выставлять свои коллекции на показах мод, пилотировать самолеты и геликоптеры...
- Если тебе это нравится.
- Что ж, скажу прямо, Ингвар, ты более, чем щедр. Пожалуй, в ответ я могу постараться...
- Меня не устраивает слово "стараться", - перебил ее Ингвар, который, будучи психиатром хорошо понимал, в чем состоит разница между "стараться" и "делать".
- Ладно, - задумалась на мгновение женщина. - Что скажешь о принятии мной обета по старому семейному праву?
- Предлагаешь сечь тебя за каждое нарушение границ? - усмехнулся Бармин, вспомнив это самое "варяжское семейное право", с которым по необходимости ознакомился только недавно.
- Если по-другому проблему не решить, - пожала она плечами. - Унизительно конечно, но зато действенно. Две-три порки, и я начну сначала думать, а потом уже говорить или действовать.
"Она что, мазохистка, что ли?" - удивился Бармин, но, представив, как проходится розгами по голому заду этой скандинавской красавицы, должен был признать: что-то в этом есть. Да, болезненное, темное, но, тем не менее, притягательное.
- Что ж, - сказал он вслух, - можно считать, что с этой проблемой мы справились. Не верю, что у тебя это получится с первой попытки, но лиха беда начало. Главное - личное желание и взаимопонимание, а оно у нас, похоже, есть.
- Ты умнее и настойчивее, чем говорили мне наши шпионы, - грустно усмехнулась принцесса. - Кстати, если хочешь курить, кури. Табачный дым мне не мешает, привыкла, знаешь ли.
- Спасибо, - поблагодарил Ингвар, но закуривать не стал. Курил он, в основном, для удовольствия, но привыкания пока не замечал.
- У тебя действительно есть шрамы от пулевых ранений? - неожиданно спросила герцогиня Сконе.
- Три, - кивнул Бармин. - На бедре, на животе и на груди, но пока мы не настолько близки, чтобы их показывать.
- Мне сказали, что ранение в грудь было смертельным... - продолжила принцесса, сделав вид, что не заметила его иронии.
"Хочет выяснить силу моего Дара? Как там говорила Варвара? Гроссмейстер, кажется..."
- Я тоже что-то такое слышал, - подтвердил Бармин вслух. - Моя старшая сестра - неплохая целительница. Но давай вернемся к самому главному вопросу, почему именно я? В чем интрига?
- Ты поверишь, если я скажу, что ты просто понравился мне, как мужчина?
- Допустим, - согласился Бармин. - Молодой любовник, то да се... Но этого явно недостаточно для брака.
- Сплочение сил Севера перед грядущей мировой войной?
- Серьезная причина, но не думаю, что стратегический союз между империей и королевством Швеция невозможен без династического брака, тем более, что, имея в виду княгиню Полоцкую, я женюсь всего лишь на племяннице императора, что не превращает меня автоматически в члена императорской фамилии.
- То есть, без веской причины, объясняющей мое желание выйти замуж именно за тебя, наш брак невозможен?
- Так и есть, - подтвердил Бармин. - Объясни, зачем это нужно лично мне?
Если брать в расчет только голые факты, то Бармин в истории с попаданием и вселением выглядел так себе. Плыл по течению, брал что дают и даже лапками, как рекомендовал граф Толстой, не сучил. Одним словом, слабак и размазня. Ни воли, ни ума, ни решительности. Но это, если смотреть на ситуацию глазами диванных стратегов, для которых такие переменные, как титул, молодость, физическая сила и мощный колдовской Дар - это основное, остальное само как-нибудь устроится. Вот только Игорь Викентиевич уже давно не мальчик, молоко у него на губах успело обсохнуть, и "опыт, [сын] ошибок трудных" подсказывал, "торопиться не надо". И еще кое-что немаловажное: он умел и любил думать. Смотрел, видел, взвешивал и решал, и решения эти были в каждый момент времени вынужденными, но при том оптимальными. Переть с пустыми руками на бегемота или носорога - занятие неумное, даже если выглядит образцом лихости и мужества. Ну, и куда ему было лихачить? В чужом мире, не зная правил игры и фактов первостепенной важности, - например того, кто ему друг, кто - враг, а кто, и вовсе, просто мимо проходил, - с неустоявшимся и до конца не освоенным Даром, Бармин не мог принять ни одного решения без того, чтобы не накосячить. Потому и не торопился говорить "нет" тогда, когда осведомленные в деталях взрослые предлагали ему то или это. То есть, будь он юным долбоебом, наверняка, взбрыкнул бы, и с вероятностью в сто процентов огреб бы по первое число. Но, на поверку, он был старым тертым мужичком еще той, советской закваски, с полуторным набором шариков и роликов в башке, - и это по самому скромному подсчету, - и бесценным опытом выживания сначала в одном "обществе равных возможностей", а затем - в другом. Сделать без блата карьеру в СССР было непросто, в Америке - еще труднее, но он свое все-таки взял. Без революций и скандалов, без воплей на перекрестках и баррикадных боев, но своего добился. И теперь его прежний опыт подсказывал: не торопись, Игорь, приглядывайся, оценивай и думай, и действуй только тогда, когда уверен в том, что делаешь, или тогда, когда край, и тебе, по большому счету, уже все равно, поскольку, что ни сделаешь, хуже уже не будет.
Поэтому оглядываясь назад, на все эти считанные месяцы, прожитые в чужом мире и в чужой шкуре, Бармин считал, что с задачей выживания, - то есть, инфильтрации, легендирования и первичной рекогносцировки, выражаясь языком шпионов и разведчиков - справился на "ять". Ольгу разоблачил и превратил из противника, пусть не в друга, но, как минимум, в союзника. Бабку перевоспитал и под Глинских в конечном итоге тоже не лег, перетянув настроенную против него Варвару на свою сторону. И подход, следует заметить, нашел правильный - через Елену, которую купил с потрохами, предложив больше, чем обещал ей Нестор. И дальше, шаг за шагом, тут и там, помаленьку и полегоньку он перетягивал одеяло на себя, но не совершал резких движений. И вот он результат: дедово наследство при нем, невесты одна к одной, но дело, естественно, не в их красоте, - хотя и она имеет место быть, - а в том, что одна Мария не просто с лихвой компенсирует упущенную в браке с бесприданницей Еленой выгоду, а в том, что, благодаря этому союзу, он получил поддержку одного из самых сильных людей империи. Конечно заслуга в этом целиком принадлежит самому князю Северскому, мотивы которого отнюдь не очевидны, но правда в том, что, если бы не было роялей в кустах, - любил Бармин этот термин, почерпнутый на просторах русскоязычного интернета, - он бы попросту не выжил. Уконтропупили бы болезного, ободрав для начала как липку, и весь сказ. Поэтому Бармин помощь такого рода унизительной для себя не считал и принимал, что называется, с благодарностью.
Однако предложение шведской короны имело совсем другой характер, и тут следовало крепко подумать на тему, а нужен ли ему этот подарок судьбы, и, если действительно нужен, то зачем. В этом вопросе возможны были, разумеется, варианты, но один плюс у этого брака был наверняка. Породнившись со шведским королевским домом, Ингвар приобретал сильного и независимого от империи союзника, хорошо уравновешивавшего такого политического тяжеловеса, как брат императора князь Северский. Имелись у этого союза и экономические выгоды. Не смотря на цейтнот, Бармин успел выяснить кое-что интересное о личном состоянии и приданном герцогини Сконе, и это кое-что выглядело весьма многообещающе. И все-таки, все-таки... Грызло его некое сомнение, связанное с тем, что он никак не мог понять истинных мотивов кронпринца Карла Августа. Ему-то Менгден зачем сдался? Вопрос не праздный, и от ответа на него многое зависело, хотя интуиция и утверждала, что "надо брать". Чаши весов, таким образом, застыли в шатком равновесии, - со всеми измысленными его мозгом "Pro et contra" - и оставалось всего лишь узнать, для чего он им всем сдался, тогда и решение будет проще принять.
Бармин не был уверен, что ему это действительно нужно. Лестно, конечно, жениться на сестре короля. Приданное опять же. Политические связи. И все-таки, все-таки... Сомнений было все еще больше, чем нужно, чтобы принять положительное решение.
"Тогда, зачем я сюда приехал, вообще?"
Затем, - шепнул тихий голос прямо ему в мозг, - что случайными такие предложения не бывают.
"То есть, предлагаешь жениться?" - прямо спросил Ингвар, понимая уже, кто это пожаловал на их со шведкой тайную встречу.
Предлагаю рассмотреть предложение по существу, - продолжил нашептывать тихий голос. - Подвоха или обмана я здесь не чувствую.
Весь этот диалог занял не больше мгновения, и Ульрика его, разумеется, не слышала.
- А что, если это что-то вроде государственной или родовой тайны? - спросила она, продолжая разговор.
- Воля твоя, Ваше Высочество, - пожал Ингвар плечами, - но кота в мешке я не куплю. Другое дело, если это действительно нечто настолько серьезное, что с одной стороны объясняет решимость шведской короны в отношении меня, а с другой стороны, является, скажем, родовым секретом. В этом случае, обещаю жениться на тебе, даже если это не покажется мне серьезной причиной. Но должен заранее предупредить, всякая ерунда, типа гномьих кладов и пиратских сокровищ, меня совершенно не интересует, и все остальные договоренности, в частности вопрос о первенстве в семье, повторному обсуждению не подлежат.
- Жестко, - прокомментировала принцесса. - но знаешь, теперь я точно хочу выйти за тебя замуж.
- Я не против, - улыбнулся ей Ингвар. - Так в чем все-таки причина?
- Считается, что Ваза получили благословение Тора в XI веке, - начала Ульрика без какого-либо предисловия или вводной фразы, - но правда в том, что, даже если эта история отражает имевшее место событие, настоящих Ваза нет уже почти триста лет. То есть, по закону мы, разумеется, относимся к этой династии, по праву наследования, но не по крови. Кровь у нас другая.
- Извини, Ульрика, но я не понял. - Бармин, и в самом деле, что называется не въехал. - Династия - это же и есть кровь, разве нет?
- Усыновления, - подсказала принцесса. - Измены, разбавление в браке...
- Ах, вот оно что! - сообразил наконец Ингвар, вспомнив по случаю историю, которая приключилась в его мире с династией Романовых, в которых исконно русской - романовской - крови, в конце концов, почти не осталось. - Извини, не сразу дошло. Продолжай, пожалуйста.
- Мы не Ваза, но существует другая династия, род Стенкилей, к которому мы принадлежим по праву крови. Мы с братом ведем свой род от Магнуса Хенриксена. Магнус был датским лордом и последним из своего рода, кто правил Швецией, хотя и недолго. Всего чуть меньше года. Однако дело не в этом, а в том, что на его прадеда Инге Старшего снизошло благословение богини Вар, которая родила ему дочь. Думаю, что ты знаешь, о чем идет речь, ведь Менгдены тоже удостоились Благословения богини.
- Да, - подтвердил Бармин достаточно равнодушно, чтобы сбить собеседницу со следа, - я читал об этом в "Истории семьи Менгден". Но не вижу связи с нашей свадьбой.
- Увидишь, - усмехнулась в ответ принцесса. - И зря ты пытаешься меня обмануть. Ты знаешь, о чем идет речь, а я знаю, почему.
- Как-то я запутался во всех этих "я знаю, что ты знаешь, что я знаю".
- Знаешь, почему князь Северский вернул тебе замок Менгденов?
"О! - восхитился Бармин. - Еще одна версия? Жажду услышать!"
- У меня есть кое-какие соображения на этот счет, - сказал он вслух, - но я с удовольствием послушаю твою версию событий.
- Таких замков, Ингвар, в Европе всего несколько. И те, кому следует, знают их все наперечет. Твой Усть-Угла ничем в этом смысле не отличается от нашего Роннебю слот близ города Роннебю. Такой же древний, и стоит над "Горячей скалой". Он всем хорош, но почти восемьдесят лет в нем никто не жил. Я имею в виду аристократов, хозяев. Слуги там жили, но не постоянно, и время от времени менялись. Но с тех пор, как родилась я, все изменилось. Меня привезли в Роннебю, когда мне еще и года не было. И замок меня принял. С тех пор там постоянно живут люди, и никто не болеет и не сходит с ума, но это только до тех пор, пока я жива и приезжаю туда хотя бы раз в несколько лет. Князь Северский не мог жить в Усть-Угле, не мог никого там надолго поселить, а весь край крепко завязан на замок. С тех пор, как погиб твой дед, среднегодовая температура в радиусе примерно пятисот километров от замка упала на четыре градуса и продолжала постепенно уменьшаться. Урожайность всего, что растет, упала уже почти на треть, участились зимние грозы и наводнения... Есть данные об ухудшении радиосвязи... И, наверное, еще что-то. Вот почему новый император тебя помиловал, а князь Северский вернул тебе Усть-Углу.
"Если это правда, - почти с неприязнью и к будущему тестю, и к сидящей перед ним женщине подумал Бармин, - то действительно многое объясняет. Не отменяет другие причины, но объясняет откуда ноги растут... Вот же суки!"
- С твоим замком то же самое? - спросил вслух.
- Было, - кивнула женщина. - Сейчас уже больше тридцати лет, как выправилось. Я появилась.
"А на братьев моих, сыновей Андрея Романовича, выходит, Усть-Угла не реагирует... Дара нет! Моего Дара!" - понял он.
Ну, в самом-то деле, чего дурью маяться! Не мог князь Северский не знать, кто отец его сыновей, а если знал, то не мог не попробовать передать столь ценное имущество одному из сыновей Сигурда. Дружба дружбой, как говорится, а табачок врозь.
- Я бы на тебе женился Ульрика, - за один только этот рассказ, но все-таки хотелось бы понять, при чем здесь наша свадьба?
- Ну-ну, - принцесса смотрела на него со скепсисом, который, однако, не отменял ее нешуточный интерес к визави. - Ты уверен, что родился на острове?
- Подозреваешь, что мне больше лет, чем задекларировано официально?
- Чем черт не шутит...
- Многие сомневаются, но, увы, - усмехнулся Бармин. - Придется тебе, принцесса, выйти замуж за ребенка.
- То есть, ты согласен?
- Буду, когда закончишь свой захватывающий воображение рассказ.
- Я носитель Дара, но мне нет хода к Источнику, а ты... Ты можешь?
- Мы говорим о тебе, - напомнил Бармин.
- Есть мнение, - начала Ульрика по новой, - что если сойдутся два носителя Дара...
- Мнение? - поинтересовался Ингвар.
- Утверждение, дошедшее в рукописи тринадцатого века. Есть и подтверждение. История случилась в XVI веке. Не у нас, во Франкии. Сейчас этой семьи нет, а их Источник исчез. Но тогда все сработало. В общем, с высокой долей вероятности наш с тобой общий ребенок получит доступ к Источнику в Роннебю. Но брак должен быть законным...
- Чтобы твой брат мог усыновить или удочерить носителя родовой магии, - закончил за нее Бармин.
- Да, - подтвердила принцесса.
- Я дал слово, значит, женюсь, - встал Бармин из кресла. - Можешь готовить брачный контракт. Увидимся на коронации.
- Просто уйдешь? - Ульрика тоже поднялась из кресла и встала напротив Ингвара.
- Что-то еще? - Честно сказать, мысли Бармина были уже заняты другим.
- Поцелуй... - подсказала принцесса. - Возможно, два... Если понравится. Надо же попробовать...
- А если войдем во вкус? - усмехнулся он в ответ.
- Сегодня обойдемся без секса, но на коронации в Гетеборге... все возможно.
- Ты права, - улыбнулся он шире. - Поцелуй. Один.
И с этими словами шагнул ближе и, взяв Ульрику за плечи, привлек к себе. Поцелуй получился достойный. Не больше, но и не меньше.
2. Двадцать пятое июня 1983 года
Домой в Усть-Углу Бармин вернулся не сразу. Сначала заглянул, - в четыре быстрых перехода, - в Надозерье, проверил, как продвигаются восстановительные работы, положил букет цветов на могилу бабушки и ушел в Новгород, - еще две телепортации, - где потратил почти полдня на решение нескольких юридических и финансовых проблем, требующих его личного присутствия. Заодно зашел по случаю в центральное отделение Новгородского Великокняжеского банка и забрал из своего сейфа некоторые драгоценности и два артефакта, в которых не смог разобраться в прошлый раз, но которые понадобились ему теперь в новых обстоятельствах. Переночевал на постоялом дворе в Старой Руссе, - еще один "клик" - прогулялся анонимно аля Гарун аль-Рашид по Череповцу, - три перехода с двумя короткими остановками, - и по Вологде, до которой добрался рейсовым геликоптером, и двадцать пятого в пятом часу дня - как раз к обеду, - вернулся в замок.
Встретили его радостно, причем все без исключения: и домочадцы, и прислуга. Устроили по такому случаю праздничный обед, - это, разумеется, Елена с Варварой расстарались, - и после десерта, Ингвар пригласил всех своих женщин на приватную беседу в маленькую, уютною гостиную, примыкающую к его личному кабинету. Слуги подали чай, кофе и напитки и удалились, плотно прикрыв за собой толстые двери из зачарованного дуба, через которые, - спасибо магии, - невозможно было подслушивать.
Тем для обсуждения было ровно две, хотя, если честно, обсуждать здесь было нечего. Такие вопросы, являясь де факто главой рода, Бармин решал единолично, но при этом считал необходимым поставить остальных членов своей на ходу формирующейся семьи в известность о принятых им решениях.
- Завтра в замок приедет полковник Ковров, - сообщил он, сделав аккуратный глоток виски и доставая сигареты. - Его посылает к нам твой отец, Маша, - бросил быстрый взгляд на княгиню Полоцкую, получил ответную улыбку и продолжил излагать суть дела. - Полковник будет обучать вас, дамы, приемам боевой магии и заодно займется вашей физической подготовкой. Времена настали непростые, кое-кто из вас уже повоевал, - кивок в сторону Елены и Варвары, - и остальные тоже не застрахованы. Надо быть готовыми ко всему. Вопросы, комментарии, возражения?
- Создается впечатление, - усмехнулась в ответ Ольга, - что отец организовал тебе на Груманте настоящий университет.
- Я просто много читаю и быстро учусь, - парировал Ингвар.
- Возможно, - не стала спорить женщина. - Я ведь не в укор, а наоборот. Быть женой умного образованного человека куда как лучше, чем состоять при муже дураке.
- Тебе виднее! - съехидничал Бармин, вспомнив о планах покойной княгини Кемской и не к ночи помянутого папаши княжны Кашиной. Никто, кажется, не ожидал от него, что он вырастет на ссыльном острове хотя бы вменяемым, не говоря уже о большем, и Ольга знала об этом лучше других, поскольку именно ее готовили в жены "блаженному" Ингвару-недоумку.
- Как бы то ни было, - сказал он, возвращаясь к главному, - но древние не зря говорили, "Si vis pacem, para bellum". Хочешь мира готовься к войне. Боюсь, нам всем еще придется повоевать, и я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас пострадал. Поэтому прежде, чем перейти к вопросу подготовки, скажу еще кое-что. Пока не сыграли свадеб, вы все свободны в своих решениях, но чем дольше мы остаемся вместе, тем уже окно возможностей. Пока еще можно отойти в сторону. Никто даже не осудит, все всё понимают правильно. Но, если не дистанцироваться от меня сейчас, потом будет поздно. Поэтому каждой из вас надо еще раз обдумать вопрос: а оно вам надо?
- Я твоя сестра, - пожала плечами Варвара, впрочем, ее глаза сказали кое-что другое. И, хотя все знали их с Ингваром секрет, произнести это вслух она пока не могла, потому что политес должен быть соблюден "при любой погоде".
- Я не уйду! - почти одновременно с Варварой заявила Ольга.
- Я уже все решила! - вторила ей Елена.
Получилось, словно они произнесли эти слова хором.
- Ты дал слово моему отцу! - А это уже была Мария.
"Завидное единство! Вот бы все так оставалось и дальше!"
- Без обид, дамы! - сказал он вслух. - Нет - так нет. Но предложить-то я должен был?
- Если вы остаетесь со мной, - вернулся Бармин к теме разговора, - то нам всем следует готовиться к бою. Князь Северский заверил меня, что полковник Ковров - лучший из лучших во всем, что касается боевой подготовки магов. Я вашей магией, милые, не владею, помочь не смогу, но постараюсь все-таки хотя бы время от времени участвовать в тренировках. Буду так же особо заниматься с Варварой. Если кто еще не знает, у нее, вроде бы, проснулся наш фамильный Дар. Пока слабенький, но, кто знает, вдруг разовьется? Было бы хорошо, потому что стихийная магия очень сильное оружие, и наш козырь в рукаве. Вопросы? Возражения?
- Нет? - улыбнулся Бармин, чрезвычайно довольный исходом "голосования". - Молчание знак согласия, значит, с первым вопросом все. Переходим ко второму. Но это, собственно, не вопрос, а важная информация. Шведская корона сделала мне официальное предложение взять в жены кронпринцессу Ульрику Катарину герцогиню Сконе. Она сестра Карла Августа IX Ваза, коронация которого состоится двадцать девятого ноября в Гётеборге. Там вы все сможете с ней познакомиться. Ну, а я с ней встречался пару дней назад, и мы пришли к согласию по всем пунктам.
- Кто она такая, вообще? - нахмурилась Ольга.
- Тебе же сказали, шведская принцесса, - не без иронии в голосе ответила ей Елена.
- Хотя бы красивая, - заинтересованно подалась к Ингвару Варвара, - или селедка вяленая?
"Селедка? - удивился Бармин. - Почему не вобла или тарань, не лещ, в конце концов, а именно селедка? Вяленая... М-да..."
Смысл был понятен, но выбор лексем озадачивал.
- Сколько ей лет? - А это уже Мария Полоцкая, ее-то по возрасту пойди перещеголяй! Ну, если только не тащить в постель несовершеннолетних школьниц.
- Про нас ты с ней говорил? - задала самый важный вопрос Елена.
- За себя не волнуйтесь, успокоил женщин Бармин. - Ульрика женщина непростая, но мы пришли к консенсусу. Хозяин в доме один, и это я. С вами дружить, может быть, и не будет, - во всяком случае, не сразу, - но и на конфликт не пойдет. Теперь по пунктам. Красивая. Зеленоглазая блондинка под метр восемьдесят. Офицер-резервист ВМФ Швеции, пилот геликоптера. В мирной жизни занимается дизайном модной одежды для женщин.
- О! А вот это может быть интересно! - прокомментировала Варвара. - Так что там с возрастом?
- Возраст... Здесь, если честно, есть проблемы, - признался Бармин, - но деваться некуда, я дал слово.
- Так сколько ей? - нахмурилась Варвара. - Неужели старше меня?
- На двенадцать лет, - усмехнулся Ингвар. - По возрасту мне и Маше в матери годится, но делать нечего. Стерпится - слюбится. Привыкнем.
- Тридцать шесть лет? - переспросила Ольга. - Вдова или разведенка?
"Разведенка? - удивился Ингвар. - Что за лексика?!"
- Замужем не была, - пояснил он вслух, - но имеет двенадцатилетнего бастарда. Дочь.
- Так у нас что, первый ребенок в семье объявился? - хмыкнула Збаражская.
- Что у нее с магией? - спросила тогда Варвара.
- У нее такой же Дар, как у меня. Ранг, понятное дело, неизвестен, но утверждают, что не ниже одиннадцатого.
- Так ее тебе из-за этого сосватали! - ухватила Варвара главное.
- Да, - подтвердил Бармин, не имевший права вдаваться в подробности. - Есть мнение, что так удастся увеличить шансы на закрепление Дара в потомстве.
- В логике не откажешь, - неожиданно поддержала идею Мария. - Так что, нас всех пригласили в Швецию или только некоторых?
- Всех пригласили, - успокоил девушку Ингвар и тут же разъяснил свою позицию, - но я предпочел бы ехать туда, заранее оформив наши отношения.
- Так, когда будем жениться? - сразу же оживилась Елена.
- В сентябре и октябре, можно даже в начале ноября, - предложил Ингвар. - Даты можем согласовать хоть сейчас.
- Ты обещал мне свадьбу в Покров день, - напомнила Мария.
- Значит, четырнадцатого октября, - кивнул, соглашаясь, Бармин. - А с Дареной 22 сентября, тогда же Варвара выходит за Петра.
- Тогда, я чур на Осенины! - влезла Ольга.
- Значит, через два дня после Дарены, - уточнил Ингвар. - Устроим пьянку на неделю.
- Ну, тогда и меня возьмите в компанию, - усмехнулась Елена. - Тоже двадцать четвертого, но по северному календарю.
- Что-то скандинавское? - попробовал вспомнить Бармин.
- Не ломай голову, милый, - успокоила его княжна Збаражская. - Двадцать четвертое - это День Зимы или Зимние ночи. Подходящий день, чтобы вступить в брак.
"Даже так? - восхитился Бармин. - По северному календарю? Ничего не скажешь, красиво!"
В целом, ему было грех жаловаться. Большой любви между его будущими женами пока не случилось, и было неизвестно, срастётся ли в дальнейшем. Но уже хорошо, что они были готовы сотрудничать и не вели военных действий. Во всяком случае Бармин на это сильно надеялся. Умные, понимают, что, как ни крути, а придется уживаться.
- Где будем играть свадьбы? - вопрос не праздный. Хороший вопрос, и задала его Варвара.
- Здесь, в замке. - Это Ингвар давно уже для себя решил. Замок большой. Храм - загляденье. Даже священная роща есть. Безопасность опять же. Но кроме того, жен следовало "показать" Источнику. Хода им к нему не будет, но это не значит, что они не должны приобщиться к древней магии Усть-Углы.
- А знаешь, - снова вступила в разговор Ольга, - если мы уже об этом говорим. В языческих семьях принято выделять в доме женскую половину.
- А мы что, так и будем все жить вместе? - поинтересовалась Мария.
- Когда захотим, - пожал плечами Ингвар. - У тебя Маша есть свой замок в Полоцке, в Витебске Узгорский замок, в Лепеле и Браславе тоже есть старинные замки. У Елены - Гольшаны, у Ольги - Надозерье, у Дарены будет резиденция в замке Кошта в Череповце, ну и Петр с Варварой поселятся недалече - в замке Устье или в ее замке в Крево. А здесь, в Усть-угле можно действительно устроить Женский двор.
- Ты нас прогоняешь? - нахмурилась Мария.
- Нет, конечно! - успокоил ее Ингвар. - Вы можете жить там, где захочется. В своих вотчинах или здесь, я приму любое ваше решение. Учтите только, что принцесса Ульрика тоже будет жить в Усть-Угле.
- Разберемся! - отмахнулась Елена.
- Отдай им Старый дворец, - внесла свою лепту Варвара. - Если привести его в порядок и реконструировать, будет не хуже Нового паласа.
- Отличная идея! - поддержал сестру Бармин. - Подыскивайте, дамы, подходящего архитектора, подрядчиков и реставраторов, и вперед. В Старом дворце изумительные фрески, резное дерево тоже дорогого стоит. Мозаичные полы... Если все это привести в божеский вид... Будет красиво и стильно. К тому же Старый дворец вместе с примыкающим к нему флигелем даже больше Нового. Там действительно можно устроиться со вкусом и размахом. Вот и будет вам женская половина, но без евнухов, разумеется, чай не басурмане!
***
За делами Бармин совсем забыл выяснить, кто соизволит осчастливить его предстоящей ночью.
"Ладно! - махнул он мысленно рукой, добравшись наконец до своих апартаментов. - Кто бы ни пришел, будет праздник. А если никто не придет, то высплюсь наконец. Спать иногда тоже надо".
На этой оптимистической ноте его размышления были прерваны. В его покои заявилась Варвара, и это было отличным известием, но, как тут же выяснилось, он рано радовался. Его ожидало нечто гораздо более заковыристое, чем секс с родной сестрой.
- В полночь придет Мария, - сообщила Варвара "страшным голосом".
- Бедная девочка!
Если честно, Бармин плохо представлял себе, что ему с ней делать. С одной стороны, княгиня Полоцкая жаждала, как можно скорее расстаться с невинностью и встать на путь половых излишеств. Однако, оказавшись в объятиях Ингвара, тут же впадала в беспричинную панику, и Бармин уже жалел, что не трахнул ее в тот первый раз, когда она была полна энтузиазма. А теперь, видят боги, у нее ровным счетом ничего не получается. Даже расслабиться как следует не может, не то, что отдаться по-человечески. Поэтому в голове Бармина созрел уже план, сделать это вообще без ее участия. Тут были, правда, возможны варианты. Первый - напоить девушку до невменяемого состояния и затем "надругаться над беззащитным телом". Это был безболезненный способ расстаться с девственной плевой, но он категорически не понравился самой Марии. Она хотела, видите ли, запомнить этот момент на всю жизнь, и поэтому требовала, чтобы Ингвар "распечатал ее силой". Тут конечно тоже имелись свои тонкости, поскольку можно было все сделать не то, чтобы совсем безболезненно, - на то и смазка, чтобы "двери не скрипели", - но и без травматизма. Однако Бармин-психиатр находил этот метод неподходящим в случае Марии. Запомнить-то она запомнит, но как бы не свихнулась на этой почве окончательно.
- Да, не волнуйся ты так! - успокоила его Варвара. - Мы с девочками все продумали. Есть еще один вариант!
- Да, ну?! И какой же?
- Втроем.
- То есть, как? - опешил Бармин.
- А так, что мы с тобой начнем, она подключится, увлечется и забудет бояться, а там само пойдет.
- Но это же разврат! - возмутился Ингвар.
- Кто бы говорил! - отмахнулась Варвара. - Ты еще прочти мне лекцию о нравственности и девичьей чести!
- А кстати, почему ты, а не кто-нибудь другой?
- Машка сама выбрала, - объяснила Варвара. - Сказала, что со мной у нее точно получится.
- И почему это? - усмехнулся Бармин, решивший, что спорить не будет, ибо бесполезно, а со своим стыдом он как-нибудь справится, в смысле, договорится.
- Я самая привлекательная на ее взгляд, в половом смысле, - объяснила Варвара выбор Марии.
"Американцы сказали бы сексапильная... Впрочем, русские теперь тоже так говорят. Но не здесь..."
- Ну, ладно тогда, - согласился с ней Бармин, обнимая и привлекая к себе, - с этим не поспоришь. Что есть, то есть. Притягательная.
- Не начинай! - остановила его сестра. - Успеем еще, ночь длинная. У меня есть еще кое-какие новости.
- Ты беременна? - Это было первое, что пришло ему в голову.
- С ума сошел?
- Тогда, о чем мы говорим?
- Вчера я в первый раз "услышала" замок, - с неподдельной гордостью сообщила Варвара.
- Уверена? - сразу же заинтересовался Бармин.
- Я заблудилась на цокольном этаже, - рассказала Варвара, - там за кухней такой лабиринт, просто черт ногу сломит. А он, я имею в виду, замок, взял и вывел меня. Подсказал дорогу. Без слов, но понятно. Как-то так!
- Умница! - искренне обрадовался Ингвар. Ведь если Варвара разовьет свой талант, у Бармина появится в Усть-Угле настоящий помощник, способный дать отпор врагу и координировать оборону замка. - Значит, не зря старались.
- Ну, я тоже так думаю, - улыбнулась женщина.
- Что ж, я надеялся! - улыбнулся Ингвар своим мыслям. - Забавно получилось, Аря. Я, видишь ли, принес сегодня в замок одну вещь, вернее, две вещи. Надеялся, что когда-нибудь они тебе могут пригодиться. Но не думал, что так скоро. Подожди-ка пару минут.
Он быстро прошел в свою спальню и достал из сейфа науз, сплетенный из кожаных ремешков, с вплетенными в него крошечными фигурками животных, отлитых из золота или выточенных из благородного берилла и изумрудов, и золотое колье, украшенное крупными темно-синими сапфирами и голубыми бриллиантами. Увидев его впервые, Бармин решил, что это ожерелье удивительно напоминает Брисингамен, как его описывают поэты, но правда оказалась куда причудливей. Науз являлся мощным щитом, работавшим, правда, только на руке мага, имеющего Дар не ниже седьмого ранга, а колье усиливало стихийную магию пропорционально силе самого колдуна. Бармин хотел было примерить "брисингамен" на себя, но, увы, это был женский усилитель и на мужчине работать просто отказывался.
Следующие полчаса они с Варварой упражнялись в прекрасном, быстро выяснив, что со своими новыми аксессуарами она становится по-настоящему сильным бойцом, но главное - начинает лучше "слышать" Источник. Радости ее не было предела. Впрочем, Бармин ликовал никак не меньше. А потом пришла Мария, и всем стало не до шуток. Однако их усилия не пропали даром, и этой ночью княгиня Полоцкая наконец рассталась со своим девством, превратившись из девушки в женщину. На радостях она напилась до безобразия, окончательно расслабилась и, в конце концов, отрубилась. Так что продолжение банкета прошло уже без ее участия. Зато Ингвар и Варвара получили море удовольствия...
Глава 2
Четвертое июля 1983 года
Забавная ситуация. На дворе четвертое июля - Independence Day. В штатах сегодня праздник, парады с оркестрами и тамбурмажорками, крутящими в ловких ручках длинные жезлы, красные, белые и голубые воздушные шарики, барбекю на заднем дворе и прочее все, о чем Игорь Викентиевич совершенно не скучал. И все бы ничего, но так совпало, что четвертое июля - это не только день "рождения нации", но еще и день рождения самого Бармина, которому как раз сегодня исполнилось бы семьдесят лет.
"Старый хрыч!" - не без едкой иронии усмехнулся Ингвар, рассматривая в ростовом зеркале красивого себя, молодого, высокого, светловолосого и светлоглазого, напоминающего чертами лица и сложением то ли русского богатыря, какими их показывали российские постперестроечные фильмы, то ли брутального голливудского викинга. У таких мужчин, как говорили в дни его первой молодости, харизма не уступает размерами Эго, а избыток тестостерона только что из ушей не льется.
"Я стар, - вспомнился вдруг старый анекдот про давным-давно забытого генсека Брежнева, - я стар, я суперстар!"
И словно в подтверждение этих слов, в ванную комнату вошла длинноногая, дивно сложенная молодая женщина с ликом пророчицы Деборы, пронзительным взглядом темно-синих глаз и длинными волосами цвета вороного крыла. По утренним обстоятельствам, являвшимся прямым продолжением ночных безумств, княжна Кашина одеждой в присутствии Ингвара не заморачивалась, переходя из постели в ванну, как есть - а-ля натюрель. И в этом смысле, ее можно было понять. Ольге было, что показать, и было кому это продемонстрировать. Официально она все еще числилась невестой Бармина, а неофициально являлась его любовницей, перемежая постельные сцены, происходящие наяву, любовными схватками в своих наведенных снах. К слову сказать, это был редкий Дар, пользоваться которым княжна училась, что называется, на ходу и без отрыва от производства. Так что сны с каждым разом становились все более реалистичными, подробности - обескураживающе откровенными и не без извращений, а царящая в этих грезах атмосфера - откровенно порнографической. При этом реальность отнюдь не была прямым отражением грез. Наяву и желания, и возможности Ольги Кашиной были куда скромнее, а ее половое поведение не лишено даже некоторой доли стыдливости и целомудрия. Но, разумеется, не до такой степени, чтобы в присутствии любовника стесняться своей наготы.
- Нравлюсь? - спросила, заглядывая в зеркало из-за его плеча.
- Как всегда, - улыбнулся ей Ингвар. - Хочешь принять ванну? Марфуша как раз приготовила.
Марфуша - Марфа Подосенкова - сорокалетняя крепкого сложения женщина происходила из семьи потомственных слуг рода Менгден. Не крепостные, а свободные поморы из Мезени, они пошли в наем к Менгденам еще в XVIII веке и с тех пор жили в Шексне, имея там обширное подворье, служа в замке и приторговывая в принадлежащей семье рыбной лавке. Марфуша, одинаково хорошо говорившая на северном диалекте великорусского наречия, на норне и на поморьской гаворе, пришла в Усть-Углу в составе целой делегации потомственных слуг семьи Менгден на третий день после вселения в замок Ингвара и Ко. И как-то так получилось, что именно Марфа Подосенкова взяла на себя деликатную роль комнатной служанки в апартаментах Его Сиятельства графа. Там одними мужчинами было не обойтись, вот она и обслуживала хозяйских женщин и при этом никак не выражала своего отношения к происходящему в господских покоях и, что не менее важно, умела держать рот на замке, а язык за зубами.
- У нас есть время принять ванну? - удивилась Ольга.
Происходя из Латгалии, где у князей Кашиных были обширные вотчины вокруг города Креславль, она никак не могла приноровиться к северным широтам, где ее внутренние часы то и дело сбоили, особенно по утрам и, тем более, после бурной ночи.
- До завтрака еще два часа, - подсказал Бармин.
- О! - удивилась женщина. - Так рано!
- Хм, - сказала, пересекая ванную комнату по диагонали. Огромная ванна располагалась у противоположной стены рядом с окном, смотревшим в замковый парк.
- Есть у нас время на еще одно безумство, как думаешь? - оглянулась через плечо, элегантно перенося безупречную ногу через край ванны, что при ее росте являлось детской забавой. Княжна Кашина была выше всех остальных женщин Бармина и, по-видимому, не уступала в росте, а может быть, и превосходила принцессу Ульрику Катарину. Ингвар Ольгу, просившую теперь называть ее на северный лад Хельгой, линейкой не измерял, но на глаз получалось даже больше, чем метр восемьдесят. Ему - при его-то метре девяносто с гаком, - это, разумеется, никак не мешало, но многих других мужчин явно смущало.
- Извини, но нет! - охладил ее пыл Бармин. - Я пойду побегаю перед завтраком и, если успею, позанимаюсь хоть немного на тренажерах. Форму, сама понимаешь, надо держать.
- То есть, того, что мы творили ночью, тебе для поддержания формы не хватает? - лениво поинтересовалась женщина, погружаясь в парящую воду.
- Это разные группы мышц, - усмехнулся в ответ Ингвар. - И кстати, пока не забыл. Ты что решила по поводу Большого Летнего Бала?
- Да вот даже не знаю...
- Чего именно?
- Хочу ли я встречаться с тятенькой, маменькой и дорогой сестричкой.
- Дело хозяйское, - пожал своими богатырскими плечами Ингвар, - но на мой взгляд, стоило бы появиться и поблистать. Всем назло.
- Назло? - задумчиво протянула Ольга/Хельга. - Назло - это можно. И платье у меня подходящее есть. Недавно пошила. Цвет карамель. У тебя в сокровищнице найдется что-нибудь подходящее на выход?
- Подберем!
С неделю назад он открыл перед своими дамами сокровищницу семьи Менгден. Не всю, разумеется, а некоторую ее часть, объяснив, что они могут пользоваться хранящимися в ней драгоценностями, хотя ни одна безделушка из родовой сокровищницы никогда не будет принадлежать ни одной из них лично. Эти драгоценности - нечто вроде "сокровищ короны". Они не отчуждаемы, пока существует семья Менгден. Их нельзя продать или подарить, и в этом смысле их защищает закон, распространяющий свое действие на все без исключения аристократические фамилии. Впрочем, после казни Карла Менгдена и осуждения Сигурда, сокровищницу легко могли разграбить, если бы не одно "но". Готовясь к трудным временам, дед Ингвара Карл припрятал сокровища в тоннеле под Медвежьей башней. Ходу туда никому, в чьих жилах не текла древняя кровь, не было, и драгоценности дождались возвращения в Усть-Углу истинного графа Менгдена. Ему замок сам показал, где скрыт тайник и как его открыть.
И вот теперь Бармин решил, что пришло время вернуть драгоценности к жизни. То есть, позволить своим красавицам их носить. Он, вообще, старался дать своим женщинам, - невестам, а затем и женам, - максимум того, что было в его силах, не считая любви и заботы. Деньги и платья, драгоценности, апартаменты и породистые лошади на выезд, автомобильные кортежи, собственные резиденции. В особенности, это касалось Ольги и Елены, семьи которых не спешили раскошеливаться, когда речь шла о невестах Ингвара. Отобрать что-нибудь у него - это да. А дать - извините. Пусть скажет спасибо за то, что они не препятствуют его матримониальным планам, и обходится тем, что есть. Но тут их ожидал сюрприз самого скверного свойства. Во-первых, у него и своего хватало, а во-вторых, Ингвар полагал, что за все в этой жизни надо платить, за жадность и подлость - тем более. И в этом смысле, главные неприятности ожидали князя Кашина. Со Збаражских что возьмешь? Небогатый подъяремный род, вассальная Глинским семья. К тому же родитель у Ели оказался тот еще сквалыга. Его Бармин планировал всего лишь "опустить", обстоятельно унизив публично, потому что как, бы ни был беден род Збаражских, выделить старшей дочери пусть небольшое, но уважительное приданное, он мог. Мог, но поскаредничал.
Другое дело Кашин. Этот был не только жмот, но и подлец, задумавший сыграть свою родную дочь втемную, а когда не вышло, организовавший покушение на Ингвара и Варвару. И вот этого Бармин ему не простит. Ольге он об этом конечно не рассказывал, - какой-никакой, но отец, - однако задание майору Злобиной дал: копать так глубоко, как получится, искать все, что может пригодиться. И госпожу Иванову вежливо попросил: присмотритесь, дескать, господа, к вложениям князя Кашина и к его предприятиям, нет ли в них, случаем того, чем можно поживиться в ущерб хозяину? Не исключалось так же силовое решение вопроса. Но это, разумеется, не сейчас, когда все слишком очевидно. Для такого богоугодного дела можно и подождать. Тем более, что месть блюдо, которое надо подавать холодным.