Дождь немилосердно лупил по мутной реке, отчего казалось, будто в тёмной воде то и дело открываются крохотные рты. Глотнув воздух они тут же закрывались, давая возможность другим невидимым обитателям водоёма добраться до живительного кислорода.
Струйка воды нашла какой-то дефект в капюшоне дождевика и торжествующе поползла по ёжику волос, предвкушая сладкий момент единения с кожей головы. Ну вот, получилось: шлёп. Я поёжился.
Дина, моя собака, забилась под лавку и смотрела оттуда на меня с явным неодобрением. Она никак не могла взять в толк, какого чёрта хозяин, вместо того, чтобы сидеть в тёплой сухой комнате и бросать мячик в стену, торчит на мокрых досках пристани и вглядывается в серое марево частого дождя.
С другой стороны, кто виноват? Когда я накидывал дождевик, то честно предупредил обладательницу длинного носа и вислых ушей, что за дверью - сыро, холодно и совсем не гламурно. Мои слова подвергли сомнению, которое определённо скрывалось в глубине карих глаз. Пожав плечами, я толкнул дверь и выпустил четвероногого скептика под противные струи.
Когда вернёмся домой, Дина тотчас дёрнет вглубь комнат и даже не попытается вытереть лапы о половичок. Мне придётся вытирать отпечатки лап, а потом ловить грязное, по уши, существо и обтирать специальной тряпкой. Степлер станет насмешливо следить за всем этим безобразием с полки над камином и делать вид, будто не умеет улыбаться.
Где же этот чёртов Иван? Я поднял руку и откатив рукав дождевика посмотрел на часы. Ровно сорок минут назад Вера позвонила и сообщила, что пропойца уже выдвинулся к своему челну и очень скоро продукты и прочие припасы будут здесь. Потом сестра замялась и упомянула некую загадочную штуку, которую будет интересно посмотреть. Почему то она думает, что я тут совершенно слетел с катушек и мне обязательно нужно прислать очередной кубик-рубика.
Наконец-то в колышущихся струях появилось тёмное пятно. Дина принялась подгавкивать, выставив длинный нос ровно настолько, чтобы на него не попадали капли холодной воды. Спустя пару минут и я начал различать глухие шлепки вёсел, сопровождаемые недовольным кряхтением лодочника.
Вера как-то упомянула, что она выделила помощнику деньги на движок, но тот принялся убеждать, дескать вёсла - надёжнее, плюс значительно экономят расход горючего. Деньги он, правда, так и не вернул. Сестра махнула рукой. Сама она по реке не ходила - боялась, а в центр добиралась на видавшем виды Лендровере, который, судя по виду, собирали рабы, в перерывах между возведением пирамид.
Лодка, медленно выплывающая из дождевой мути, напоминала то ли Лохнесское чудовище, так несправедливо забытое в наше время, то ли постоянный транспорт некоего Харона. Тот, кстати, имел много общего с Иваном, сутулящимся спиной ко мне.
Опознав страшный предмет Дина перестала гавкать и спряталась под мокрой доской седушки. И причал, и лавку соорудил я, устав елозить сапогами по липкой грязи берега. Оценив качество, сестра попросила сделать такое же на их стороне. Впрочем, Вера старается нагрузить меня любой работой, которая может отвлечь от посторонних мыслей. В этом я с ней полностью солидарен. Нужно будет ещё сделать порядочный навес. Дина одобрит.
Лодочник, перемежая глухим кашлем непонятную заупокойную песню последний раз плюхнул вёслами и лодка тихо стукнулась о причал. Только теперь Иван поднял голову и обернулся явив мне лунообразное лицо без малейших признаков возраста. Поначалу я считал, что лишь я не способен разобраться в годах якута, но когда спросил сестру о возрасте помощника, то вогнал её в ступор. Сам Иван на такие вопросы не отвечает, убеждая, что ещё помнит, как здесь бродили мамонты.
Иван поднялся и балансируя на покачивающейся посудине бросил мне конец грязной верёвки. Я набросил петлю на специальный крючок и подошёл к краю причала, наблюдая как паучьи лапки лодочника подтягивают лодку ближе. Сейчас якут напоминал гнома, которого злые люди вытащили из шахты и заставили заниматься перевозом.
Иван протянул мне видавший виды рюкзак с выпирающими донышками банок и принялся вытаскивать из-под лавки огромную сумку. Меня лодочник побаивался, поэтому предпочитал оставаться на борту посудины. Пару месяцев назад, когда я совершил один из нечастых гостевых визитов к сестре, пьяное мурло осмелилось повысить голос на Веру. Пусть мои ноги работают через раз, но сила то из рук никуда не делась. Испуганная сестра минут десять откачивала помощника, тыкая в плоский нос дурнопахнущие смеси, а когда тот-таки очухался, строго-настрого приказала мне сдерживать инстинкты.
Сумка хоть и объёмистая, но странно лёгкая. Должно быть там - одежда, о которой я просил Веру месяц назад. Старая дублёнка напрочь вышла из строя, когда я прошлой зимой скатился в овраг, а потом час карабкался наверх под ободряющий лай Дины.
Кстати, что это с ней? Обычно собака, с моего молчаливого согласия, облаивает Ивана, а сегодня молчит и дыбит шерсть на спине. Так она обычно поступает, если сильно испугана. До сих пор вспоминаю визит медведя в наш двор. Дина, предпочитающая наблюдение из окна обычным прогулкам, рассматривала улицу, тихо взлаивая на резвящихся птичек. Потом умолкла и вот так точно подняла шерсть на загривке. Спрыгнула с лавки и очень неторопливо, чтобы никто не посмел обвинить в трусости, удалилась в соседнюю комнату. А уже там забилась под кровать. Заинтересовавшись поведением животного я выглянул наружу и обнаружил тощего рыжего медведя, расположившегося среди мешков с мусором.
Медведей вроде не наблюдается. Странно.
Иван вновь наклонился и протянул мне серебристый ящик с круглыми отверстиями наверху и прочным кожаным ремнём. Приняв предложенное я сразу отметил две вещи. Во-первых, внутри довольно вместительной штуковины находилось нечто небольшое и оно непрерывно перемещалось с места на место. Теперь второе. Это самое, небольшое и явно живое, казалось необычно тяжёлым, для своего размера. Какого чёрта Вера придумала в этот раз?
- Что это? - спросил я, немного поболтав коробку. Наружу донеслось нечто, напоминающее шипение, - Чего молчишь?
- Вера сказала, - Иван, как обычно выговаривал слова медленно и чётко, словно русский язык давался ему с трудом. Однако я сам был свидетелем тому, с какой скоростью лодочник считывает информацию с монитора и знал, что он сейчас лишь притворяется тугодумом, - придёшь домой - позвони. Сама объяснит.
Домой? Я криво ухмыльнулся и поставил ящик на мокрые доски. Мой дом остался далеко отсюда, да и нет его больше. То, что тут, трудно назвать иначе, нежели временным пристанищем. Ладно, проехали.
Дина выбралась из-под лавки и продолжая топорщить шерсть на заднице, попятилась в сторону леса. Кажется, она и про дождь забыла. Совсем интересно.
Я бросил конец каната и лодочник позволил ему упасть рядом с собой. Потом молча взялся за вёсла. Ни тебе здравствуй, ни - до свидания. Я смотрел вслед, пока лодка не растворилась в струях дождя, а потом, тяжело вздохнув, принялся экипироваться. Как обычно, во всём этом присутствовала некая доля унижения. Именно по этой причине я и ждал отплытия лодки.
Сначала нужно поставить груз на лавку, чтобы после не пришлось наклоняться. Потом повернуться спиной и сунуть руки в лямки рюкзака. Так, пока вроде бы хорошо. Кто-то зарычал за спиной и я обернулся. Рычала моя собака, прижимаясь мокрым брюхом к грязной траве. При этом она не сводила взгляда с ящика.
- Помогла бы лучше, чем ерундой заниматься, - попенял я ей и приподнялся, - Ах ты, зараза! Стоим. Держим равновесие.
Оставалось взять в одну руку сумку, а во вторую - серебристую коробку, после чего можно начинать движение. В этот момент ноги едва не подвели, сделав попытку подломиться. Я опёрся рукой на загадочный ящик и ощутил, какой он тёплый. Может Вера прислала какую-то хитрую печь?
Ладно, приду на место, посмотрю, что за содержимое.
Сумев совладать со взбунтовавшимися конечностями, я затопал по мокрой траве, липкой грязи и блестящим, от дождя, камням. Дойдут руки, нужно обязательно выложить нормальную дорожку. Прежним обитателям места моего проживания было куда проще: шикарная вертолётная площадка до сих пор готова принимать по четыре машины зараз.
Вынырнув из-за зелёного щупальца, которое лесной массив выбросил в сторону реки, я остановился, немного передохнуть и переложить сумку с ящиком из руки в руку. Чёртова коробка оказалась много тяжелее, чем я решил сначала, да и хрень, которая перекатывалась внутри, здорово нагружала кисть.
Дождь, как показалось, пошёл на убыль и сквозь отощавшие струи начал проступать комплекс построек, среди которых затерялась моя сторожка. На остатках сгнившей ограды до сих болталась ржавая табличка с угрожающей надписью: "Вход строго по пропускам. Объект министерства обороны СССР".
Внутри периметра располагались четырнадцать куполов, разной величины, но абсолютно одинакового вида. Самый маленький - пять метров высотой, самый большой - двадцать. Все - без окон; серые бетонные постройки с единственной дверью, куда едва бы пролез даже крупногабаритный холодильник. В крыше каждого купола имелся большой металлический люк, но честно говоря, я не знал, открываются он или нет.
У входа во все строения торчала будка охранника и висела табличка: "Объект министерства обороны СССР. Лаборатория". И всё. Казалось, что надпись должна быть больше, там даже свободное место оставалось. Я заходил внутрь - пусто. Если когда-то в середине находилось оборудование, то его давным-давно вывезли. Внутренность куполов поражала странным теплом и абсолютной сухостью, даже в самую влажную погоду.
Дина вернулась и недоуменно глядя на хозяина, пару раз ободряюще гавкнула. На коробку в моей руке она продолжала коситься с опаской, но уже заметно спокойнее.
- Иду, иду, - проворчал я и тряхнул головой, сбрасывая с капюшона излишки влаги, - Бежала бы вперёд, кофе хозяину сварила.
Собака саркастически тявкнула, но вперёд таки побежала. Правда - совсем недалеко. Всё же из леса исходил чересчур мощный медвежий дух, пугающий даже такое храброе существо. Выходя без карабина я здорово рисковал, но если бы на плече болталось ещё и оружие, то ноги точно не выдержали бы. А тут ещё и такая погода, от которой кости, как мне кажется, вот-вот разлезутся на части.
Ну вот и ограда с поваленными воротами, сквозь которые уже успела прорасти обильная поросль травы. Будки охраны сейчас напоминали нахохлившихся стражей, которые угрюмо уставились на нарушителя и вновь погрузились в спячку. Кстати, внутри каждой имелись работающие телефонные аппараты.
За оградой мокрая почва, украшенная пятнами разномастной травы сменялась добротным бетонным покрытием, ещё хранящем следы от гусеничных траков. Впрочем и здесь время хорошо поработало над утилизацией и кое-где, сквозь серый каменные панцирь умели проклюнуться пока ещё чахлые ростки будущих великанов. Дина тщательно обнюхивала каждый, словно надеялась отыскать весточку от родичей. Ха! Ближайшие её собратья проживали за рекой, в количестве аж трёх штук. Троица лаек: Омега, Луч и Привратник, недолюбливала мою собаку, а она сторонилась их, всем своим видом утверждая: гусь свинье не товарищ. Ну, или джекрассел - не товарищ лайкам.
П
Между двумя абсолютно одинаковыми куполами, которые я, к своему искреннему стыду, именовал сиськами, покоились остатки американского виллиса. Поначалу, обманутый уцелевшей краской, я очень обрадовался, намереваясь восстановить раритет, времён Великой Отечественной, но оказался весьма и весьма разочарован. Во-первых, неизвестные добродетели уже успели снять с аппарата всю начинку. А во-вторых, брошенная на произвол судьбы, машинка успела проржаветь к чёртовой матери.
До места назначения осталось около сотни метров и я решил сделать ещё один привал. Благо дождь окончательно прекратился, а тучи начали разбегаться в разные стороны, открывая быстро темнеющее небо с первыми проблесками звёзд и серпиком луны. Здесь когда-то была курилка или нечто подобное, но от самого навеса остались лишь две стойки с рудиментами наскальной живописи. Лавочка впрочем оставалась живее всех живых и я присел на мокрые доски, удерживая ладонь на странно тёплом ящике.
Из коробки донёсся лёгкий перестук и склонившись к загадочной штуковине я побарабанил пальцами по крышке. Заинтересованная Дина подошла ближе, поднимая свой длинный нос. В следующий миг собака с протяжным воем дёрнула прочь, а я едва не слетел с лавки. Чёртова коробка принялась прыгать и шипеть, так, словно внутри ящика поселился выводок психованных котов!
Чёрт, а может так оно и есть? Как-то Вера упоминала, что Степлеру нужна девочка, если я не желаю его кастрировать. Кастрировать товарища я не собирался, но девочка? Куда потом девать котят? А Дина? Ей мальчика? А мне? Сестра временами становилась очень странной. Ну ещё бы, двадцать то лет в эдакой глухомани. Я сам тут всего пять и то временами крыша пытается уехать в неведомые дали.
Сплюнув и посетовав на разгулявшиеся нервишки, я изо всех сил приложил кулаком по крышке коробки. Серебристый металл издал протяжный тонкий звон напоминающий звук гитарной струны. Шипение и стук тут же смолкли, так что дребезжание импровизированной гитары осталось единственным, что нарушало тишину поступающей ночи.
Высунув нос из-за мокрого куста, Дина сделала робкую попытку открыть пасть и я показал ей кулак. Непонятный груз ещё нужно доставить на место, а если он продолжит выделывать подобные фортеля, я точно растянусь на мокром бетоне.
- Пошли, - сказал я приунывшей собаке, - Хоть ты постарайся вести себя прилично, Дама в возрасте, как-никак.
При упоминании возраста, псина подозрительно покосилась на меня, но возражать не стала. Поэтому я неторопливо поднялся, подхватил чёртов ящик и очень медленным марш-броском преодолел последнюю соточку. Когда проходил мимо крайнего столбика лампа в нём щёлкнула и погасла, подмигивая каким-то остаточным сиянием. Значит, завтра нужно будет поменять. А заодно проверить состояние вспомогательных дизелей, давненько я в них не ковырялся. И ещё накачать топлива из цистерны, и ещё...
Пришлось едва ли не силой останавливать удлиняющийся список. Планов громадье, составленное с вечера, частенько перечёркивала погода, превращающая ноги в подобие дряблых палок, едва-едва удерживающих тело в вертикальном положении. И тогда я оказывался способен лишь медленно перемещаться из комнаты в комнату, напоминая любимых Димкой зомби.
Вот же чёрт!
Я остановился у самой двери и ткнулся лбом в мокрый камень стены. К сожалению, её холод оказался не в состоянии успокоить жаркое пламя, разом испепелившее всё внутри. Это надо же, столько времени держать себя в руках, а тут, гляди - расслабился. Вот и пожинай плоды, идиот!
Тонкий протяжный писк, в котором совершенно отчётливо звучали жалобные нотки, привёл меня в чувство. Я посмотрел вниз: Дина клонила голову то в одну, то в другую сторону, недоуменно прядая вислыми ушами. Потом вопросительно посмотрела на меня. Тоскливый вой издавала не она - он шёл из коробки.
Я достал ключи из кармана и отпер три замка тяжёлой двери. Толщина листа, я лично замерял - пять сантиметров и пуля карабина оставила на броне лишь едва заметную царапину. Так что, моё жилище - не совсем обычный дом. Ну, на это как бы намекали и три дальние комнаты, которые я никак не использую. Они под завязку набиты образцами новейших технологий середины прошлого столетия и отличаются от лабораторий Виктора Франкенштейна лишь армейским порядком да толстым слоем пыли.
Зачем я запираю дверь в такой-то глухомани? Да ещё и на все три замка? Этот вопрос задала сестра, которая полтора часа ожидала, пока я выберусь из леса и пущу её попить чайку. Тогда я шутливо ответил, что опасаюсь, как бы Степлер не выбрался наружу и не устроил котокалипсис. Мы посмеялись и больше Вера ни о чём не спрашивала. Она всегда очень аккуратна в тех вопросах, на которые я не желаю отвечать. Сестра знает, что самые страшные бесы таятся не снаружи, а глубоко внутри.
- Мы пришли, - сказал я, тщательно вытирая ноги о шершавый коврик у входа, - Неужели нас никто не желает встретить?
Дина подозревавшая, что у хозяина возникнет желание вымыть её грязное брюхо, тут же умчалась в глубь жилища. Тем временем на пороге комнаты появился Степлер и лениво потянулся. Потом зевнул, демонстрируя, что он и без нас совсем неплохо проводил время. Следующим номером программы стало обиженное мяуканье, должное засовестить хозяина, который слишком долго шляется невесть где, нагло наплевав на обязанность кормить несчастного голодного котика. Котик, к слову, девять кило весом.
Потом Степлер, сделавший было пару шагов в мою сторону остановился и сел, нервно болтая хвостом из стороны в сторону. На его круглой физиономии цвело и пахло большое кошачье недоумение. Наконец кошара принюхался, после чего движения хвоста стали ещё более резкими и частыми. Закончилось всё представление тихим шипением. Высказав вполне очевидное: "Фе!", кот гордо удалился прочь.
Итак, в коробке - не кошка. Ладно, разберёмся. Сначала нужно выложить принесённые вещи, а для этого - снять тяжеленный рюкзак, который за время дороги успел прибавить в весе пару тонн. Пока я занимался рюкзаком, серебристый ящик начал подпрыгивать. Больше всего это походило на то, что его обитатель носится из одного угла в другой и бьётся о стены. Мне стало так интересно, что я с огромнейшим трудом удерживался от того, чтобы забросить остальные дела и открыть коробку.
Нет. Нужно держать себя в руках.
Для начала я отправился на кухню, где долго, с чувством, с толком, с расстановкой играл с холодильником в тетрис. Потом складывал упаковки каш в специальный ящик, непроницаемый для вездесущих мышей. Всё это время две пары внимательных глаз следили за каждым моим движением. Особо пристальным взор Степлера становился тогда, когда дверца морозилки приоткрывалась, являя коту куски мороженого мяса.
- Мышей бы ловил, - посоветовал я и получил в ответ презрительное фырканье: не царское, мол, дело, - Скоро ведь тебя сожрут.
Дина согласно подгавкнула. Она пыталась гонять серые комочки, но выглядели попытки скорее забавно, чем результативно. Степлер следил за жалкими потугами со спокойным презрением профессионала: дескать, я могу много лучше, просто лень показывать.
На дне рюкзака обнаружились три банки кошачьего корма и одна - собачьего. Вера что, издевается? С каких делов мои соседи заработали дар такой неслыханной щедрости? Пожав плечами, я положил корм к остальным консервам, твёрдо решив затронуть эту тему в следующем разговоре. Эта пушистая дрянь в мясе харчами перебирает, а так и вовсе на голову сядет.
Набор вещей порадовал: два комплекта отличного термобелья и мощная меховая штука с дубовой кожей, способной остановить лезвие ножа. Такую непросто порвать даже о самые острые ветки мёрзлого кустарника. Собака понюхала тулуп и зафыркав сделала попытку укусить за полу.
- Сама дура, - сказал я и задумался. Больше оттягивать неизбежное не имело смысла. Да и если внутри коробки сидит некая зверушка, стоит наконец выпустить её наружу.
Но сначала я приготовил себе кофе и лишь после того, как ароматный напиток протянул щупальца запаха вовсе комнаты, отправился к серебристому ящику. Хм. Странные тут запоры, я только сейчас обратил внимание. Как же это делается? Ага. Палец ставится по центру чёрного пятачка и проворачивается. Щёлк, готово. Осталось ещё четыре.
Попивая кофе, я отпер последнюю защёлку, после чего взялся за специальный выступ и осторожно приподнял крышку. Долго смотрел внутрь, пытаясь сообразить, всё ли у меня в порядке с головой. Осторожно проглотил кофе, которым, как выяснилось, успел обжечь язык.
Я закрыл крышку ящика, поставил чашку на стол и посмотрел на лежащего в кресле Степлера. Кот всем своим видом, как бы говорил: "А ведь я предупреждал". Второго предупреждальца в комнате не было: стоило мне взяться за запоры и она удрала в неизвестном направлении.
Тяжело вздохнув и костеря про себя сестру, я отправился на кухню, где стоял телефон. Никаких идей и предположений в голове не появлялось. От слова - совсем.
Огромный чёрный аппарат, напоминающий спящего ворона, остался ещё с былых времён секретной базы, но продолжал великолепно исполнять свои функции, донося до собеседника малейший вздох с противоположной стороны. Я набрал номер сестры и долго ждал, слушая гулкие гудки, казалось, медленно утопающие в чёрной бездне космоса. Потом щёлкнуло и кто-то тихо хлюпнул носом.
- Привет, Саша, - сказала Вера, - Как дела?
- Дела? Дела, - я даже не понял сначала о чём она. Потом хихикнул. Нервы, - Дела просто зашибись. Ты мне лучше объясни: что всё это значит и где ты вообще взяла эту штуку?
2.
Я сидел и тихо млел, наблюдая, как уходит третья миска, наполненная смесью овсяной каши и Вискаса. Как выяснилось и кошачий, и собачий корм предназначались именно для этой цели. Класть его требовалось совсем немного, чисто для запаха. Просто, если бы хрень, обожаемая котами (и лишь ими, как я думал раньше) отсутствовала, варить кашу и вовсе не имело бы смысла.
Степлер сидел верхом на холодильнике и напряжённо наблюдал за процессом уничтожения непонятного блюда. Пару раз у кота наблюдались некие порывы подойти и отжать еду, как он это частенько проделывал с Диной. Однако кошачий здравый смысл всё же подсказал пушистому дармоеду, что в этот раз испытанный модус операнди может дать конкретный сбой.
Дина в самом начале импровизированного ужина выглядела возбуждённой и то и дело заглядывала мне в глаза. Весь её вид говорил: "Хозяин, что за чертовщина творится?" Но теперь собака успела успокоиться и тихо хрюкала, подрёмывая под табуретом. Временами она приподнимала голову, но убедившись, что ничего не изменилось, продолжала храпеть.
В остальном всё выглядело тихо-мирно и лишь обычное посвистывание ветра за окном заглушалось громким чавканьем и похрустыванием. Лет десять назад я гостил у тётки в деревне и часто наблюдал, как она кормит вьетнамских свиней - пронырливых жизнелюбивых существ разнообразной окраски. Ей Богу, возникало ощущение, что я завёл себе такую свинью. Или - поросёнка.
Я подбросил в ладони тяжёлую телефонную трубку, которая продолжала удерживать связь с сестрой. За последний час я третий раз связывался с Верой, благо траффик нашей телефонной компании был достаточно благоприятный для долгих переговоров. Сеть проводов, протянутых между постройками базы здесь и тремя - за рекой, находилась в идеальном состоянии, а коммутатор и питающий генератор я сам привёл в порядок. Пришлось лишь заменить пару узлов на новые, найденные в складе.
Я поднёс трубку к уху и услышал напряжённое дыхание Веры. Сестра, насколько я понял, чувствовала себя немного виноватой, после того, как подсунула мне кота в мешке. Ну, или эту фиговину в коробке. Кроме того я чувствовал, что она то ли недоговаривает некую важную вещь, то ли в чём-то врёт. А ведь за последнее время подобное случалось совсем нечасто. Всего пару раз.
Однажды я спросил, спит ли Вера с Иваном и мне явно соврали. Второй раз сестра вернулась из района с огромным бланшом и я попытался узнать, как это произошло. И если первый ответ я пропустил мимо ушей, хоть и распознал в нём ложь, то после пространного рассказа о колдобинах на дороге немедленно собрался и поехал в центр. Там я зашёл к начскладу и пообещал сжечь их чёртов городишко до основания, если инцидент повторится. Потом поставил печать под глазом у благоухающего сивухой громилы и вернулся.
Распознавать неправду в словах Веры я научился ещё в детстве, когда мы играли с ней в карты. Промежутки между словами у сестры становились короче, а сами фразы начинали вылетать, как пулемётные очереди. Кстати, подобные штуки я проворачивал не только с Верой, но и с другими людьми, с которыми общался больше пары раз. Психолог назвал мою наблюдательность неким мудрёным словом, которое я вскорости благополучно забыл.
- Алло, - сказал я, не спуская взгляда со стремительно пустеющей миски, - Ты ещё здесь?
- Куда мне деваться? Вера нервно хихикнула и глухо кашлянула, - Ну и что он там?
- Жрёт, - сообщил я очевидное и почесал трубкой лоб, - А ты вообще уверена, что оно - он? Я собственно, как выпустил его из коробки, кроме как издали не рассматривал.
Предварительно, по указаниям сестры, пришлось отгородить половину кухни импровизированной оградой. После этого выставить банку с водой и металлический короб, исполняющий роль лотка. Кстати, невзирая на третью употреблённую миску, короб, как и прежде оставался пуст.
- Ну, у меня было время для наблюдений, - Вера немного помялась, а потом таки выдала часть, утаённой ранее, информации, - Он у меня уже полторы недели. Просто возникли определённые...Эм-м, факторы. И пришлось передать его тебе.
- Зверушки через верх посыпались? - усмехнулся я, вспоминая тесные помещения биостанции, где вольготно жилось лишь четвероногим питомцам, а люди боком протискивались между решётками вольеров. Кроме того, невзирая на чистоту всех звериных жилищ, на станции присутствовал...Э-э, как бы это помягче назвать? Определённый шарм, скажем так. Из-за этого даже распитие кофе напоминало ужин с хорьками. Поэтому к сестре я приходил крайне редко, предпочитая общаться на улице. Метрах эдак в пятидесяти от шипастой черепахи станции.
- Ну, типа того, - в голосе Веры слышалось облегчение, а фраза прозвучала так быстро, что я едва сумел разобрать сказанное, - Так что, перед тобой - мальчик. Прости, в силу определённых причин я не могу сказать, какого он возраста, до каких размеров вырастет, ну и ещё пара сотен вопросов, имеющихся у тебя, останутся без ответа.
- Ясно, - миска практически опустела и теперь громыхала всякий раз, как только длинный фиолетовый язык бился о её алюминиевую поверхность, - А ты там начальству своему не пыталась сообщить? Может тебе за открытие премия какая обломится? Нобелевка, например? Я, например, таких штуковин раньше нигде не видел.
Сестра у меня не лишена тщеславия, как можно подумать, зная, в какой глуши она прозябает. Собственно, из-за переизбытка оного она здесь и кукует. Много лет назад её фамилия, по мужу, понятное дело, широко гремела в узком кругу специалистов. Каюсь, тогда я не вдавался в подробности, но среди коллег мог важно сказать, что вот эта, ну, слышали? В общем - сеструха старшая.
Потом грёбаный муженёк снюхался с молодой ассистенткой, на Веру повесил кражу документации и образцов, а после того, как прокуратура начала рыть носом, свинтил за бугор, где присоединился к сонму англицких учёных. Единственное, что я тогда смог сделать - замедлить ход дела, вышибить Веру к чёрту на кулички и дождавшись окончания следствия, честно отрапортовать, об отсутствии преступницы.
А потом случилось то, что случилось и уже сеструха вытаскивала меня из того беспросветного дерьма, в котором я оказался. Честно говоря, я просто молюсь на неё за те месяцы, когда она не давала мне потухнуть, словно свечке или пустить пулю в пылающую отчаянием голову.
Всё, миска окончательно опустела. Шершавый язык ещё несколько раз прошёлся по блестящим стенкам, полируя их, а потом оба жёлтых, с красным отливом, глаза уставились на меня.
- Дожрал, - сообщил я трубке и переложил к другому уху, потому как правое начало гореть огнём, - Соорудить ему ещё? Кажется оно, ну в смысле - он, не против.
- Достаточно, - я так и видел, как Вера мотает головой, - Он съест и десять, и пятнадцать, но потом будет страдать животом и гадить каждую минуту.
- Знакомая картина, - я покосился на Дину, которая точно так же могла потреблять пищу до совершенного одурения. Собака сделала вид, будто не понимает, о чём я, да и вообще не понимает человеческой речи, - Хорошо, место я ему отгородил, покормить - покормил и даже уже начал привыкать к внешнему виду. Может быть хоть теперь ты скажешь мне, что это такое или как оно, по крайней мере, называется?
С первого взгляда, с того самого, который я бросил внутрь открытой коробки, существо напомнило необычайно крупного щенка боксёра, с чрезвычайно длинной шерстью. Из под шерсти торчали короткие мощные лапы с кривыми когтями, больше приличествующими ленивцу. Как выяснилось мгновением позже, тварюка умела их втягивать в подушки лап, что вроде бы намекало на принадлежность к кошачьему племени. Дальше пошёл бред: чешуйчатый хвост с уплощением на конце постукивал по дну ящика, метрономом отсчитывая мгновения до того момента, пока я не замечу самое невероятное.
В принципе я должен был заметить их первыми, но видимо разум отдал глазам приказ игнорировать увиденное. Ну потому что, откуда у собаки, кота или, чёрт побери, лохматой ящерицы могли взяться крылья? Два коротких кожистых крыла, чем-то похожих на такие же органы летучей мыши временами топорщились подобно парусной оснастке джонки, а временами прятались в волосяном покрове, так что я мог рассмотреть лишь две чёрные полоски.
Когда я жил в городе, в соседней квартире обитал любопытнейший персонаж - дядька Лёнька, как его все звали в подъезде. Милейший человек, мастер на все руки, способный побеседовать на любую тему; от дифференциального счисления до репродуктивной способности голубых китов. Это, пока он не уходил в запой и не превращался в дикое дурное существо, неспособное к нормальному общению. Временами у дядьки Лёньки случались приступы охоты на демонов. Тогда все наблюдали, как он сидит в углу лестничной клетки и сосредоточенно шарит по стене. Приходилось возвращать пьяницу в квартиру и вызывать скорую. Во время одного из приступов белой горячки сосед сошёл с ума и очень скоро умер. К чему это я? Штука, прежде сидевшая в серебристом ящике, а теперь - бодро топчущая загон на кухне, здорово напоминала одного из чёртиков, как их описывал протрезвевший дядька Лёнька.
Вот только именно этот чёртик оказался вполне реальным. Успел употребить три миски каши, а теперь глухо отдувался и распространял по кухне волны странного аромата, ничуть не напоминающего ту животную вонь, которую можно ощутить, если намочить Дину или Степлера. Скорее запах напоминал пряные восточные ароматы, некоторый переизбыток которых наблюдался у Маши...
Стоп! Дальше - ни шагу!
- Ну так что там с названием? - голос предательски дрогнул и я скрыл слабость за глухим кашлем, - И может сознаешься, где ты, всё-таки, нашла этот бред?
- Эту штуку я называю драконом, - Вера казалась уверенной, но что-то подсказывало: и в этой фразе имеется некий подвох. Да что это с сестрой? Понятно, что ситуация непростая, но на кой чёрт наводить столько тумана? - Нашла я его пару недель назад и за это время оно, ну, то есть - он, успел вырасти вдвое. Честно говоря, понятия не имею, какие размеры у взрослой особи, но судя по некоторым наблюдениям, незадолго до находки его оторвали от молочного вскармливания.
- Пушистый дракон-млекопитающее, - рассеянно заметил я, зацепившись за срок находки. Пару недель назад, где-то в лесу, за рекой, что-то оглушительно грохнуло, да так, что земля подпрыгнула. Занервничав я позвонил сестре. Ответил Иван и неохотно сообщил, что у них - всё в полном порядке, а Вера выехала на осмотр наблюдательных точек.
И всё. Никаких подозрительных звуков ни до, ни после взрыва, никаких вертолётов и прочих спасателей - ничего. Ладно, вернёмся к...дракону, - Ты хоть сама то, биолог, понимаешь, как это забавно звучит?
- Ну надо же его хоть как-то называть, - Вера хихикнула, - А так смотри: хвост есть, крылья - тоже, а когти - вон какие; за дерево легко зацепиться.
Дина шарахнулась в сторону, когда пушистое нечто, весело размахивая кожистыми наростами, подбежало к ограде из рабицы и попыталось вскарабкаться. Теперь, когда я мог наблюдать незащищённое пузо, стало окончательно ясно, что передо мной - млекопитающее мужского пола. Дракон...Да и хрен с ним, пусть называется драконом!
В общем дракон куснул решётку, потом выпустил когти на передних лапах и принялся елозить по металлу, точно кот рвущий диван. Степлер удавлено мяукнул, спрыгнул с холодильника и важно удалился следом за собакой. Кончик его хвоста, ставшего трубой, покачивался из стороны в сторону.
На плоской морде нового питомца, сосредоточенно полосующего металлическую сеть, появилось недоуменно-обиженное выражение, точно ограда каким-то образом обманула его ожидания. Продолжая удерживать трубку возле уха я наклонился и запустив пальцы в густую шерсть, нащупал небольшое округлое ушко. Вот тоже, такое скорее увидишь у льва. Может сестра утаивает тот факт, что кто-то из её коллег, какой-нибудь Виктор Франкенштейнов, перешёл от человеческой породы к звериной и склепал вот это чудо?
- Вер, а может ты заливаешь? - проникновенно озвучил я свои подозрения, - Там у тебя в своё время Толик Заболотный занимался экстремальной селекцией. Что-то типа лохматых хрюшек, вроде бы. Это не он подкинул тебе побочный плод своих экспериментов?
Пока сестра хрюкала, сначала в трубку, а после - в сторону, я принялся почёсывать зверушку за ухом поражаясь неожиданно высокой температуре тела. Да этого монстра можно вместо печки использовать! Дракон прекратил драть сетку и замер, ошалело уставившись на мою руку. Потом принялся урчать.
- Нет, - категорически заявила Вера, отсмеявшись и у меня перед глазами появился образ сестры, смахивающей слёзы с глаз, - Никакими лохматыми свиньями Толя не занимался и уж тем более ему бы не пришло в голову создавать это. Думаю, на нашем уровне развития генетики вообще невозможно получение подобных гибридов. Ладно, хорошего понемножку, развлекайся. А, чуть не забыла; память совсем ни к чёрту! А это очень важно. У этого дракона зубы режутся, поэтому он кусает и грызёт всё, до чего может добраться. Ни в коем случае не допускай, чтобы он тебя укусил. Слышишь?
Хрум.
Хрум, это когда тебя кусают за запястье целой кучей острых, точно иглы, зубов и кажется совсем не собираются отпускать. Проглотив длинный и сочный мат, я свободной рукой разжал пасть, в сердцах хлопнул дракона по морде, вынудив кубарем прокатиться по вольеру и осмотрел рану.
До крови цапнул. Вот зараза!
- Э-э, - сказал я, рассматривая кожу испещрённую алыми точками, из которых медленно выползали крохотные капли - Ну укусит и укусит. В чём проблема то?
- У этой скотины в слюне содержится какой-то странный токсин, - сообщила Вера приятную новость, - Поскольку целоваться в драконом ты видимо не станешь, единственный способ отравиться - укус. Так что, будь осторожнее.
- Угу, - я проглотил намерение рассказать сестре, что её предупреждение несколько запоздало и угрюмо уставился на ядовитую гадость, которая делала вид, будто ничего не произошло, - Ладно, давай, до завтра.
Поскольку беспокоить Веру я не захотел, пришлось дезинфицировать рану в силу своих собственных знаний и умений. Промыв руку я намочил вату спиртом и тщательно протёр укус. Довелось немного пошипеть от боли. Промелькнула мысль продезинфицировать себя изнутри, однако, немного поразмыслив, я отказался от соблазнительной идеи. Чёртов переизбыток спирта, оставшегося от предыдущих жильцов, уже успел сыграть со мной скверную шутку.
Застав меня, полумёртвым от похмелья, Вера провела долгую лекцию о вреде пьянства, о вреде пьянства в одиночку, о вреде пьянства в одиночку в моём положении и в конце концов спросила, неужели я не способен держать себя в руках? Пришлось доказывать, что способен. Сначала - себе, а уж потом - всем остальным.
Я ещё раз протёр рану жгучей жидкостью и осмотрел руку: вроде всё нормально, ни вздутий, ни покраснений. Судорог и каких-то болезненных ощущений тоже не наблюдалось. Похоже, пронесло. Или же сестра переоценила силу яда в слюне наглого создания. Оно, кстати, решило в конце концов воспользоваться лотком и навалило огромную зловонную кучу. Так, кажется импровизированный вольер придётся переносить: для кухни подобные запахи не очень подходили.
Следующий час я разбирал сооружение, лупил по мордасам кусачую тварь, опять вычищал лоток, бил по наглой плоской морде, вычищал лоток, матерился, выпускал лохматую пакость в новое место и бил по морде. Дракончик бесился всякий раз, когда ему не удавалось меня укусить, громко шипел и топорщил крылья, пытаясь ими размахивать.
Пришёл Степлер, сделал попытку вынырнуть наружу, но тут же обнаружил, что почва мокрая и мало того, там наблюдаются многочисленные лужи, отражающие холодный свет ярких звёзд. Кот долго тряс осквернённой лапой, случайно коснувшейся противной влаги, а потом без просьб и предупреждений забрался на мои колени. Давай, давай, дружище, что-то они совсем разболелись, то ли от погоды, то ли от долгих прогулок.
Пришла зевающая собака и покосившись на Степлера, прошмыгнула внутрь. Сейчас скотина примется цокать когтями по всем помещениям, а потом измажет постельное бельё своим грязным пузом и когда я вернусь, сделает вид, будто ни в чём не виновата. Как-то я пытался освободить пространство кровати для обоих наглых мерзавцев и перебрался на диван. В ту же ночь оба негодяя пришли туда, едва не спихнув хозяина на пол. Скучно им стало!
Показалось, что в лесу громко треснула ветка и я поднял взгляд от кота, вынюхивающего пожёванную конечность. Сквозь жёлтый свет фонарей различалась лишь непроглядная стена деревьев. Там опять раздался треск. В этот раз много ближе. Как ни странно, но Степлер продолжал спокойно нюхать запястье, сделав попытку лизнуть шершавой тёркой два ряда проколов.
Громко затрещало и даже через полосу света я увидел нечто огромное и странно подвижное для своих габаритов. Медведь? С быстротой и грацией лани? Тигров тут вроде никогда не наблюдалось. И почему чёртовы зверьки никак не реагируют на пришельца? Дина должна была давным-давно подать голос, а кот - свалить в безопасное место.
Ощущение чужого давящего взгляда вынудило поёжиться и присмотревшись я различил две багровые точки в глубинах ожившего мрака. Внезапно точки резко увеличились в размерах и я даже немного подался назад. Захрустела ограда, подавшись под тяжестью массивной туши и я, ухватившись за косяк, поднял себя. Это же, блин, совсем не шутки! Сброшенный Степлер дико уставился на меня и мяукнув, удрал внутрь. Ну вот, вроде бы почуял! Хоть, что тут чуять: кто-то огромный бешено ломился внутрь, пытаясь разорвать когтями крепкую решётку.
Чёртовы ноги наотрез отказывались нести отяжелевшее тело и проклиная всё на свете я едва не ползком добрался до кладовой, где притаился сейф с оружием. Только начав набирать код я вспомнил, что забыл закрыть входную дверь и громко выматерился в абсолютной тишине. Ну правильно, сейчас начнём играть в прятки с медведем! Молодец, мля...
Скользкий цинк с патронами едва не улетел на ноги и лишь в последний миг я успел поймать тяжеленную коробку и поставил на специальную полку. Ф-фу! Слава богу, пальцы ещё помнили, как быстро и аккуратно снарядить обойму, а после - вставить в автомат. Сердце колотило в груди, отдавая в виски и почему-то жутко выламывались суставы рук.
Установив флажок на стрельбу одиночными, я передёрнул затвор и осторожно выглянул в коридор. Вроде бы никого. Вот только кто-то тихо хихикнул из дальней комнаты, куда я определил дракона. Да нет, чепуха. Должно быть зверушка просто опять точит когти. Что-то мелькнуло на фоне тёмного проёма двери в спальню и я едва не шмальнул в несчастного Степлера, который принялся совершенно невозмутимо намывать гостей. Куда ещё!
С улицы донёсся глухой рык и здание пошатнулось, как от землетрясения. Я едва не рухнул на пол, отлетел к стене и стукнулся затылком. Чёрт! Опираясь рукой, медленно направился к выходу. Меня поражали две вещи: что за тварь способна качать бетонный блок, готовый выдержать удар авиационной бомбы и почему тарелка - единственная вещь, оставшаяся от прошлой жизни - продолжает невозмутимо стоять на краешке стола, даже не думая падать на пол?
Фонари погасли все, до единого и в наступившем мраке я мог рассмотреть только черноту вокруг да звёзды в небе. Не беда, где-то здесь должен стоять полностью заряженный фонарь, приготовленный специально для подобных случаев. Пока я шарил рукой, лица коснулся лёгкий ток воздуха и голос, знакомый и яростно ненавидимый голос, прошептал в ухо:
- Чувствуешь, как приближается твоя смерть?
От неожиданности я плюхнулся на задницу и только мгновением позже сообразил, что имею дело с шалостями собственного разума. Откуда этой твари взяться здесь? Да и вообще, взяться?
Пальцы в конце концов нащупали гладкий продолговатый корпус и ослепительный столб света разрубил мрак, выхватив из темноты исполинскую пасть, полную острых клыков. Хищник прыгнул вперёд и не размышляя ни секунды я всадил в нападавшего несколько зарядов. В следующий миг мощный удар отбросил меня назад и повалил на пол. Куда делся фонарь я так и не понял, но автомат вылетел и з рук и загрохотал в паре метров.
В голове всё плыло и звенело, но даже сквозь этот шум я различил знакомый звук. Звонил телефон.
Попытавшись подняться я обнаружил, что почему-то лежу в коридоре около кладовки, где храню оружие. В воздухе омерзительно воняло кислым, а стена напротив украсилась новым декором - следами от пуль. Какого чёрта происходит? Неужели после удара я полностью отключился и продолжать жать на спуск уже без сознания? И почему так далеко от входа?
Продолжал надрываться телефон. Цепляясь за стену, я сумел встать на ноги и тут же едва не рухнул, споткнувшись об упавший автомат. Пришлось, придерживаясь рукой за скрипящую тумбу, нагибаться и поднимать оружие. Из окна донёсся глухой рык и чья-то торопливая речь. Вроде Вера или кто-то другой, до боли знакомый.
Когда я ввалился в кухню и плюхнулся на табурет рядом с телефоном, с улицы уже доносилась многоголосица, причём говорили, как мужчины, так и женщины. И периодически продолжала рычать неведомая зверушка, отправившая меня в нокаут. Я категорически не мог сообразить, какая хрень происходит. Поэтому просто снял трубку и поднёс к уху.
- Саша, - голос сестры доносился так отчётливо, что на мгновение показалось, будто я вижу её, стоящую рядом с холодильником, - Что у тебя там за стрельба? Время - половина третьего ночи! Всё в порядке?
- Какая-то дрянь шатается вокруг дома, - я обнаружил, что во рту всё пересохло, а я зык вяжет, как после пьянки, - Что-то большое. Да ещё и люди...
В ушах бешено зазвенело, но я всё же сумел различить сквозь шум встревоженный голос Веры:
- Саша. Саша! Ты меня слышишь, черти бы тебя взяли?! Саша, дракон тебя не кусал?
- Дракон? - почему-то оказалось очень сложно понять, о чём сестра говорит и я тупо уставился на повреждённую конечность, - Совсем немного. Но я всё промыл и дезинфицировал.
- Саша. Саша, чёрт! - голос опять уплывал, теряясь в гомоне за окном. Там, почему-то, светило солнце и качал серебристой листвой знакомый тополь, - Убери оружие как можно дальше и жди меня. Ничего не делай, понимаешь?
Дверь кухни распахнулась и вошёл Назим. Впрочем, и его люди, и он сам, предпочитали кличку Басмач. Смуглый пришелец похлопывал себя по плечу двуствольным обрезом и хмурил кустистые брови. Бросив на меня беглый взгляд, Басмач расположился на стуле напротив и положил оружие на колени.
Я бы выстрелил. Я бы просто вцепился ему в горло, но мои руки были скручены за спиной. Поэтому я мог лишь бессильно наблюдать, как незваный гость поворачивается к двери и командует.
- Приведите их. Обоих.
3.
Говорят, что в прошлом и вода была слаще, и лучи солнца грели теплее и ласковее. Не знаю, никогда прежде не пытался сопоставлять порывы зимнего ветра и колючие укусы снежинок с той давней зимой, а блеск реки под проливным дождём, с тяжёлыми каплями, которые плюхались в воды слегка заиленного пруда. Дело не в настоящем и прошлом, а в его восприятии. И если сейчас на всём лежит чёрная пелена, то дело совсем не во времени. Дело во мне. В том, что произошло.
С вечера, а точнее - глубокой ночью, я немного перепил кофе, поэтому долго не мог уснуть, тяжело ворочаясь на кровати. Всё это время я опасался услышать хрипловатый, спросонья, голос Марии, которая поинтересуется, сколько я ещё продолжу изображать бегемота на выгоне.
По ощущениям, мне удалось уснуть не раньше трёх часов ночи и сон пришёл тяжёлый и липкий, точно горькая патока. Я куда-то бежал, кого-то пытался догнать, но вот зачем - непонятно. Естественно, при таких раскладах стоило поспать подольше, благо я находился в спецотпуске и имел такую возможность.
Однако же обнаружились личности, которые считали совсем по другому. Эти личности всю неделю прогрызали мою грядущую плешь, каждую свободную минуту напоминая про обещание сходить на рыбалку. Собственно, тревожить несчастную рыбу мы намеревались в воскресенье, однако для самого процесса назойливый рыболов нуждался в определённых приспособлениях. Скажем точнее: я, как не имеющий ни опыта, ни желания, никогда не покупал никаких рыболовных снастей. Если конечно не считать таковыми бутылку водки.
Итак, сегодня мы должны были отправиться в магазин за снастями и я сильно подозревал, что для конопатой личности, которая нагло стаскивала с меня одеяло, этот процесс станет едва ли не более сладким, чем момент извлечения рыбы из места её природного обитания. Ну, по крайней мере за последнюю неделю ко мне подходили раз эдак миллион и предъявляли на экране планшета очередную удочку.
Некоторые приспособления пугали своим внешним обликом и сложностью устройства, некоторые - озадачивали ценой, более подобающей автомобилю представительского класса. А вообще, я уже почти дошёл до состояния, которое наступает после пяти часов прогулок с Марией по супермаркету, когда ты уже готов на всё, лишь бы это мучение закончилось и тебя отпустили домой.
Итак, одеяло, невзирая на мои полусонные попытки его удержать, неуклонно ползло прочь, словно я превратился в героя Чуковского. Ага, а ещё лучи субботнего солнышка свободно проникали через стекло, стало быть жалюзи маленький наглец успел раздвинуть. Ну понятно, всё продумано до мелочей.
- Димас, - сказал я, не открывая глаз, - По жопе не желаешь получить?
- Па-ап! - всё, последние бастионы пали я остался лежать абсолютно беззащитный перед безжалостным существом, - Ну ты же обещал!
Я приоткрыл один глаз: окно, солнце, наглая физиономия под спутанными волосами, часы...Сколько?! Пол восьмого? Охо-хо...Это надо же - такая рань.
- Обещал - значит сделаю, - теперь нужно аккуратно спустить ногу на тёплый ламинат, а вторую... Вторую мне активно сталкивают добровольные помощники, которые после мёртвой хваткой вцепляются в мизинец, - Отстань, пиявка! Оторвёшь, что я потом стану делать без пальца?
- Новый отрастёт, - захохотал предводитель вселенского зла и таки вынудил несчастно папашу принять вертикальное положение, - А может - целых два или даже три!
- Ага, и будет у тебя не отец, а - мутант, - констатировал я и подняв голову, увидел Машу. Она стояла в дверях и следила за нашей вознёй, - Забирай своего монстра! Привяжи его, пока я не успел добежать до канадской границы.
- Ах это мой монстр! - Маша покивала с сосредоточенным лицом, - А то, что у меня постоянно спрашивают, как я с тебя копию сумела сделать, это - просто так?
- Простое физиологическое сходство, - подтащив "пиявку" я подошёл к жене и поцеловал в щёку, - С добрым утром, любимая.
- Ну, раз любимая, - она лукаво усмехнулась, - Тогда можешь идти на кухню и пить свой кофе.
Пока я сидел на кухне и ел пончики, с пылу, с жару, Димон нарезал круги вокруг меня и рассказывал, что он прочитал за последний месяц о способах прикормки, поиске рыбных мест и прочей рыбацкой премудрости. Маша уже успела несколько раз тяжело вздохнуть и посетовать, что литературу мы изучаем далеко не так прилежно, как всякую ерунду о ловле несчастных чешуйчатых созданий. Впрочем, это замечание старательно проигнорировали, но тут же заявили, что блюда из рыбы содержат много фосфора, весьма полезного для неокрепших детских мозгов.
- Особенно, если они имеются, - вставил я, облизнув сладкие губы, - Но к сожалению, в пустоте фосфор будет только светиться. Очень вкусные пончики, дорогая.
- Я заметила, - Маша с совершенно серьёзной физиономией стукнуло пальцем по пустой тарелке, - Здесь было на всех, вообще-то. Видишь, Дмитрий, твой папаша заставил нас голодать. Придётся ждать, пока вы наловите рыбы, которая спасёт твою мамочку от голодной смерти.
После этого мне выложили ещё три пончика и ехидно поинтересовались: не разорвёт ли? Последний пышный бублик влезал уже с некоторым трудом, но я всё же сумел его одолеть. Не показывать же, что я не ценю кулинарные способности супруги.
Слава Богу, наши отношения за последний год перестали напоминать осторожные шаги по хрупкому весеннему льду, когда опасаешься сделать движение в сторону и всё время ожидаешь услышать предательский хруст. И прошло ощущение непрерывно разверзающейся бездны, готовой поглотить и тебя, и всё окружение. Тогда каждое слово, поступок или даже жест приходилось анализировать на предмет конфликтности, а любое неосторожное замечание могло вызвать многочасовое молчание и долгие настороженные взгляды.
Ну что же, сам оказался виноват.
Всё началось с пустяковой интрижки в управлении, которая очень быстро начала перерастать в нечто большее. Честно говоря дошло до того, что я, в качестве варианта, начал рассматривать развод. Однако, в самый разгар моих "шалостей" кто-то из знакомых сообщил Маше, что дела в семье обстоят совсем не так благополучно, как может показаться.
Кстати, поначалу я очень психовал из-за неведомого добродетеля и пытался узнать его имя. Думаю, если бы тайна открылась в тот момент, то ему грозила бы серьёзная травма, ну уж синяки - точно. Со временем желание бить морду поутихло, а теперь бы я пожал ему руку и искренне поблагодарил.
Маша не стала устраивать скандала или лить слёзы в подушку. Жена просто сообщила, что у меня имеется ровно неделя на приведение себя, разума и чувств в порядок. По истечении недели она или бы забирала Димку и уезжала на родину, к родителям, или я бы полностью возвращался в семью, не имея в будущем права на всякие испытательные сроки.
После этого выяснились сразу несколько вещей. Во-первых, что моя несостоявшаяся новая половинка вовсе не собиралась становиться таковой; её полностью устраивали наши нерегулярные свидания. Во-вторых, мой командир оказался в курсе всех дел и сразу предупредил: семья, с его точки зрения - святое, в связи с чем его отношение ко мне может кардинально измениться. И самое главное, я внезапно осознал, что не могу жить без Маши и Димки. Вот, просто не могу и всё.
Несколько дней, пока до меня доходили эти нехитрые истины, Мария продолжала вести себя, как обычно: вела хозяйство, спокойно разговаривала и ни разу не вспоминала произошедший разговор. Вот только её пальцы иногда начинали дрожать, а голос давал предательскую слабину, словно Мария из последних сил сдерживала рыдания.
Я был последней сволочью и сам понимал это. Не дожидаясь наступления указанного дня, я повинился во всём и пообещал никогда в жизни не предавать наших отношений. Меня простили, но ещё очень долгие дни, недели и месяцы продолжалось осторожное балансирование на тонком льду. От меня ничего особенного не требовали, не следили за каждым шагом и не пытались попрекать.
Всё это делал я сам.
Потому что, как уже сказал: мир, это - твоя жена и сын. Если их не станет, то и жить ни к чему.
А так, я пью кофе, запихиваю в себя последний безумно вкусный пончик и собираюсь за удочкой.
Стоило выйти на улицу и Димка тотчас принялся канючить, чтобы я взял машину. На это я резонно заметил, что следовало чесаться загодя. Кроме того, наш четвероногий друг потребует столько времени для парковки, что собственно на поиски рыболовной принадлежности его и не останется. Лишь после этого мне благосклонно разрешили провести вип-персону к остановке трамвая.
На самом деле причина моего упрямства несколько иного толка. Вчера позвонил Костик - один из охранников кооператива и сообщил, что между гаражами шастают "загорелые", как он их называет и внимательно изучают нумерацию боксов. В разговор со сторожами не вступают и тут же исчезают, чтобы появиться в другом месте. Вроде бы ничего особенного, но Леонид Борисович две недели назад предупредил избегать любых опасных, конфликтных и просто непонятных ситуаций.
- Дзинь, - сказали двери трамвая, открываясь и рослый смуглый мужчина с короткой бородкой вышел наружу, мазнув по Димке взглядом тёмных глаз.
Стало тревожно, как перед началом грозы, но ничего особенного не произошло. Подсаживая Димку я коротко выдохнул, приводя нервы в порядок. Обычный туркмен и что с того? У нас вон дворником узбек работает, а в булочной армянин заправляет, из-за них тоже переживать? Сам не могу понять, в чём дело. Позвонить Леониду Борисовичу? Да ладно, засмеёт ведь!
Димон прилип носом к стеклу и принялся рассказывать про исторические постройки, мимо которых мы следовали. Поражённый исполинской эрудицией отпрыска я не сразу заметил, как он косит взгляд на экран смарта, а потом просто отпустил подзатыльник и посоветовал выучить прочитанное наизусть.
Естественно, моему совету никто и не подумал следовать. Разоблачённый жулик вольготно расположился рядом и начал болтать ногами в сандалиях, положив голову на моё плечо.
- Пап, - вдруг пробормотал сын и потёрся носом, - Вы же с мамой больше не ссоритесь?
- С чего ты взял? - не то что я сильно удивился, ведь невозможно полностью скрыть разногласия от человека, спящего в соседней комнате, но всё-таки...
- Да так, - Димка засопел и спрятал лицо у меня на груди, - Дядька к нам приходил, начальник твой. Лысый такой, с усами.
- Да, нет. Давно. Недели две назад, - нуда, очень давно! - С мамой разговаривал, а я один смарт включенным оставил, а по второму слушал.
- Больше так никогда не делай. Взрослых подслушивать нехорошо.
- Я знаю, просто мне очень интересно стало. И дядька этот спрашивал, всё у мамы в порядке, может помощь какая нужна? Перестал Сашка дурака валять?
Ну, блин, Леонид Борисович! Ну, блин, молодец!
- И что мама?
- А мама сказала, что Сашенька - самый лучший и вообще, она его любит, а он - её.
Вот чёрт.
- А давай, когда тебе удочку купим, возьмём маме колечко и большой букет цветов? За то, что она у нас такой молодец.
- Ага, только сначала - удочку.
- Понятное дело.
Наш неспешный вид транспорта медленно выполз на кольцевую и Димон тотчас ткнул пальцем в камуфлированную вывеску: "Охота и рыбалка". Судя по виду охотника и рыболова, в магазине должны были продаваться совсем не удочки. Впрочем я не стал озвучивать крамольные мысли. Сын не всегда понимает взрослые шутки. Пока мы ползли дальше, преодолевая заторы бестолковых автомобилей, сын ещё пару раз подпрыгивал на сиденье и показывал пальцем на "Рыболова- спортсмена" и "Спортивную рыбалку". Вот уж будет, где разгуляться.
- Только смотри, - строго сказал я, когда мы остановились перед огромным за стеклом, за которым манекен в дождевике демонстрировал чудо-агрегат с кучей навесов, - Никаких супер-пупер девайсов с китовым усом, разрядником и пеленгатором косяков. Договорились?
Сын поднял голову и прищурившись, шмыгнул носом. Знаю я эту хитрую физиономию. Если вовремя не остановить, то оглянуться не усеешь, как за покупками придётся вызывать фургон.
- Ла-адно! - протянул лохматый заговорщик, - Что же я не понимаю: ещё на маму должно хватить. Жалко, я там такую штуку видел! Японская, "Аутранс". Сама рыбу ловит.
- Япона мать, - вздохнул я, - А ты тогда на что? Рыбу есть? Так я тебе в маркете наловлю, без всякого транса - ешь на здоровье.
В магазине мелкий очень быстро нашёл общий язык с приземистым молодым человеком. Тот, судя по капитанской бородке, совсем недавно вернулся из очень давнего плавания, а судя по солярному загару, рейс проходил в крайне южных широтах. Но с Димоном общался вполне уважительно, одобряюще кивая всякий раз, когда тот произносил нечто непонятное, вроде: "карбон" или "неопрен карбон".
Потом Славик (по бэйджику) пожал мою руку и сказал, что такого подкованного рыболова встречает первый раз. Я вполголоса намекнул, что моему китобою совсем необязательно покупать удилище за полсотни тысяч, типа того, что вольготно расположилось в центре экспозиции. Вон, как он на него уставился. Слава, так же вполголоса, осведомился нужной ценой и кивнув, пошёл заливаться соловьём, описывая некий Ультра стик о двух коленах, который мелькал в последнем сезоне Росгвардии. Ну там, где Жанна глушит удилищем штатовских шпионов. В глазах у Димки точно ядерная бомба рванула и он принялся теребить мой карман, обещая горы всего, в том числе "отлично" по математике и мытую посуду.
Ну, если мытую посуду...
Расплачиваясь, я подмигнул "капитану" и уже после того, как чудо рыболовства упаковали, пожал ему руку ещё раз. Тот посоветовал, где можно купить комплект одежды на мелкого, но говорил совсем тихо, чтобы тот не услышал. Замечательный парень, побольше бы таких.
- Домой? - спросил Димка, прижимая коробку к груди.
- Хм, - многозначительно кашлянул я.
- А-а...Колечко, - он покивал, - А потом - домой?
- Ну да, - я пожал плечами, - Ну может ещё в одно место заглянем. Ненадолго.
В кармане ещё раз умирающе вздохнул разряженный сыном телефон и вдруг разразился мелодией "Танца с саблями". Странно. Звонил Леонид Борисович. Чёрт, я даже не успел разблокировать чёртову машинку.
- Ты свой не брал? - осведомился я у сына, спрятав скончавшийся девайс.
Тот только головой помотал. Ага, как же, до телефона нам было!
К счастью целый выводок ювелирных салонов попался нам уже на следующей улице. Пока сын, позёвывая, рассматривал стадо ониксовых слоников, я быстро подобрал симпатичное колечко. Мария просто обожала старые рубины насыщенного красного цвета. У неё уже имелся бабушкин перстень с большим камнем. Теперь появится парный, с рубином поменьше. Да и по цене - в самый раз, ещё и Димке на костюм останется.
Мелкий начал было брыкаться, поэтому пришлось пообещать, что он не пожалеет. Пока мы лавировали в узких переулках, среди старых ветшающих домов, я всё думал, зачем мог понадобиться Кожемякину. Если бы случилось что-то срочное, полковник позвонил бы с самого утра. А так...Непонятно.
Когда Димка нацепил дождевик и болотные сапоги, мне пришлось отвернуться и укусить себя за предплечье. Больше всего сын напоминал гнома из мультфильма про Белоснежку. Того самого, который без бороды.
- Пап, а пап! Берём же, берём!
Одна из молоденьких девочек, отыскивающих нужный размер, зафыркала и скрылась в примерочной. Девчушка, лет пяти, уставилась на мелкого и чупс выпал из её открытого рта. Да, зрелище ещё то!
- Естественно берём. Ты же без этого ни одного карася не поймаешь.
- Па-ап! Ну перестань. Я ж прям, как настоящий!
- Ага, не отличить, - хмыкнул я и совсем тихо добавил, - Только безалкогольной водки не хватает, для полного сходства.
Я купил огромный букет белых хризантем и вызвал такси. Мелкий попросил не снимать с него зелёное безобразие и я согласился. Удовольствие получали все; и сам "рыбак", и прохожие, которые хватались за животы, увидев гнома в дождевике и резиновых сапогах, важно шагающего по улице.
Глаза таксиста полезли на лоб, но он сдержался и лишь приняв заказ, заметил, что в том районе с рыбной ловлей несколько напряжённо.
- На кошечках станем тренироваться, - я бросил взгляд на раздувшегося от важности Димона, - Походу ему уже и рыба не нужна. Главное, стать частью большой дружной семьи пугателей жаб и лягушек.
Впрочем, водитель быстро пришёл в себя и большую часть дороги развлекал нас рыбацкими байками, то ли подслушанными у пассажиров, то ли придуманными прямо сейчас. Нет, ну например история про сома, у которого в брюхе играл мобильник, во время ловли, выглядела совсем ненатурально. Да и размеры усатого чудовища вызывали сомнения.
- Сейчас. - Димка загибал пальцы, пока мы поднимались на лифте, - Выйду во двор, покажу всем удочку и они просто офигеют!
- Во-первых, следим за языком, - двери открылись и мы вышли на площадку, - А во-вторых, сначала - нормально кушать, а уж потом - всё остальное. И в-третьих - костюм и удочка остаются дома, пока у них не начала болеть голова. Ясно?
- Странный запах. - Димка поморщился, - Воняет...
И точно: какие-то пряности или примеси в табаке. Нанюхался я такого Диора во время рейдов. Странно и чувства словно взбесились. Так обычно бывает, перед тем, как сработают заряды и ты ворвёшься в помещение, полное объектов. Мне даже почудилось шумное дыхание выше по лестнице. Что за чёрт?
- Быстро домой, - Димка вскинул на меня встревоженный взгляд, - Давай. Давай.
Я нажал кнопку звонка и запор тут же щёлкнул, словно Маша стояла прямо за дверью. Ждала? С верхнего этажа послышался торопливый топот нескольких человек и я заслонил сына плечом. Потом рванул дверь на себя. Её ещё и пнули изнутри!
Уже понимая, что случилась беда, я отшвырнул букет в сторону и попытался отправить Диму вниз по лестнице. Не успел. Да и судя по звукам, оттуда тоже кто-то бежал.
В следующий миг мощный удар чем-то твёрдым по затылку бросил меня на колени. Но я почти не ощущал боли, вслушиваясь в затухающий крик сына:
- Па-апа!
В глазах всё плыло, но силы бороться ещё оставались. Почти наугад я пнул смутную фигуру, занёсшую руку для удара. С коротким воплем неизвестный пропал из виду и в следующее мгновение град ударов обрушился на голову. Ни парировать, ни увернуться. И я провалился в чёрную бездну.
Лучше бы я там и оставался.
Пришёл в себя от потока холодной воды, который кто-то вылил на многострадальный затылок. Жутко болела голова, правый глаз едва видел, а в левом крутились разноцветные звёздочки. Во рту - кровь и кусок какой-то тряпки, прижимающей язык к шатающимся зубам.
Ещё один поток и я дёрнулся, попытавшись встать. Ага. Я на кухне и мои руки с ногами намертво прикручены к чему-то сзади. Рядом смутно различалось пятно, напоминающее человека. Кажется у него в руках какое-то оружие.
- Сиди, шакал!
В голосе хорошо различался восточный акцент, значит меня выследил кто-то из прежних клиентов. Скверно. Среди них попадались весьма опасные. Стало быть, вот зачем звонил Леонид Борисович.
И внезапно, сквозь тусклое марево мыслей прорвалось пронзительное: Маша и Димка! Вцепившись зубами в кляп, я попытался подняться, разорвав путы и получил удар по голове.
- Сиди, шакал! - повторил стоящий рядом и принялся болтать на фарси, что-то про неверных.
А потом дверь кухни открылась и вошёл Басмач. Прям, как с ориентировки. Только вместо чёрного кожаного плаща - серый пиджак и джинсы. А в руках - тот самый дробовик, которым террорист так любит орудовать, расправляясь с заложниками. Меч Магомета, как он его называет.
Назим протянул руку и взяв стул, поставил его передо мной. Потом сел, похлопывая обрезом по коленям и задумчиво уставился в окно. Во всех движениях бородатого мужчины скользила сонливость сытого кота, но я знал, что этот деланный покой в любую секунду может взорваться бешенным взрывом насилия. Чего ещё можно ожидать от урода, употребляющего полдюжины разновидностей всякой дури и посвятившего жизнь уничтожению неверных.
И в руках этого гада жизнь моих близких!
- Ты знал, что Рашид собирался стать имамом? - Назим, казалось обращался к цветочным горшкам на подоконнике, - Не отвечай. Знаю, когда вы готовили свою змеиную вылазку, то намеревались получить мою голову, а не жизнь несчастного мальчишки, едва разменявшего шестнадцать вёсен.
Мальчишка к тому времени успел вдоволь нахлестаться чужой крови и когда мы вошли на базу, без лишних колебаний схватился за автомат. Приказ был чётче некуда: подавить сопротивление всеми возможными способами. Всеми.
- Он писал такие проникновенные стихи, - по смуглой щеке поползла слеза. Слёзы крокодила, вот, как они выглядят, - Когда я их перечитываю, то не могу сдержать слёз. Это я - солдат пророка, закалённый в битвах с неверными псами.
Басмач говорил на чистом русском, что совсем неудивительно, учитывая, кто и где его учил. Так же чисто он мог говорить на английском, французском, немецком и ещё десятке других языков. Смертоносная тварь, которую взрастили сволочи из ЦРУ, а потом сами об этом горько пожалели.
- Когда я хоронил брата, - теперь Басмач разговаривал с дробовиком, - То поклялся, что заставлю страдать всех, кто приложил руку к этому злодеянию. Страдать физически и душевно.
Что эта сволочь задумала? Я читал досье Назима и знал, какие дьявольские планы вызревали в его голове. Созревали и воплощались.
- Приведите их. Обоих, - скомандовал Басмач и его блуждающий взгляд остановился на мне, - Ты будешь страдать. Сильно. И душа моего брата возрадуется, когда поймёт, что отмщена в полной мере.
Дверь кухни распахнулась и пара бородачей в тёмных костюмах втолкнула Машу с Димкой. Господи, они были целы и невредимы, хоть и крайне испуганы! Сын попытался броситься ко мне, но здоровяк со сплющенным носом стукнул его по голове, сбив на пол. Туда же упала и Мария, попытавшаяся защитить Димку. Я рычал и рвался к ним, почти не ощущая ударов по голове.
- Поставьте их к стене, чтобы он видел всё, - Басмач встал и взяв меня за волосы, повернул к себе, - Думаешь, я жесток? Не более, чем зверь, который защищает свои владения. И как зверь, я не знаю жалости.