Котляр Ася : другие произведения.

Чужая жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.70*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    2 женские роли. Столкнувшись с предательством, у каждого человека возникает дилемма: начинать мстить или уйти от боли, попытавшись забыть предательство, понять и простить или взращивать в себе ненависть, быть созидателем собственной судьбы или идти на поводу у своего "эго"... "Прощение"- основная тема и идея пьесы "Чужая жизнь", в которой героини пытаются понять, почему жизнь преподносит сюрпризы, иногда очень неприятные, иногда слишком болезненные, и как сделать так, чтобы после огромной душевной боли хотелось жить, дышать, верить, любить, как не позволить эмоциям разрушить внутренний мир человека, пережившего жизненную драму. Пьеса поставлена: Учительский театр "Перемена", г. Клайпеда, Театр-студия "Перемена", Уссурийск.
   А. КОТЛЯР
   tamajka@mail.ru
  
   ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ
  
   ДРАМА
  
   "Прощение" - основная тема и идея пьесы "Чужая жизнь", героини которой пытаются понять, почему жизнь преподносит сюрпризы, иногда очень неприятные, иногда слишком болезненные, и как сделать так, чтобы после огромной душевной боли хотелось жить, дышать, верить, любить... Как не позволить эмоциям разрушить внутренний мир человека, пережившего жизненную драму?
  
   Действующие лица:
  
   М и л а - бывшая жена, бизнес-леди.
   А н н а - настоящая жена, домохозяйка.
  
  
   КАРТИНА ПЕРВАЯ
  
   Звучит музыка. Ария из оперы Ж. Бизе "Кармен".
   У любви, как у пташки крылья - ее нельзя никак поймать,
   Тщетны были бы все усилия, но крыльев ей нам не связать
   Все напрасно: мольбы и слезы и гордый взгляд и томный вид
   Безответная на угрозы, куда ей вздумалось летит
   Любовь... Любовь... Любовь... Любовь!
  
   Любовь свободной сохраню я! Законов всех она сильней!
   Меня не любишь, но люблю я! Так берегись любви моей!
   Так берегись! Меня не любишь ты... Так что ж, зато тебя люблю!
   Так берегись! Тебя люблю я... Берегись любви моей!
  
   Квартира Милы. Маленький столик с креслами, этажерка, на которой стоит портрет мамы. На полках книги. На заднике окно и шторы. Мила готовится к встрече. Она с причёской, в вечернем туалете, на ходу делает последние мазки макияжа, поёт "У любви, как у пташки крылья". Звонит телефон.
  
  М и л а. Алё! Сергей? Да дорогой. Собираюсь... Серёжа, я не успеваю. Я ничего не успеваю. Кофе сварила, не успела выпить... Я знаю, что неприлично опаздывать... Только не нужно читать мне лекции, я не твоя студентка! Конечно... Обязательно... (С сарказмом.) Я должна заехать за цветами? Заеду... Да... Да... Да, милый... До встречи...
   Мрачнеет. Кладёт трубку, на секунду застывает... Останавливается перед воображаемым зеркалом на авансцене. Хмурит брови, потом улыбается, принимает позу для воображаемого поздравления.
   М и л а. Дорогой Иван Сергеевич! Мы рады поздравить вас с этим замечательным юбилеем! Ах, милый Вы мой Иван Сергеевич! Если бы вы знали, как я не хочу идти на эту вашу "великолепную" тусовку! И я не хочу говорить вам комплименты: "Ах, как вы выглядите, славный Иван Сергеевич!" Да столько не живут, как вы выглядите! Ещё меньше я хочу смотреть на ваш милый животик и убирать ваши потные руки со своей, простите, задницы, красивый Вы наш Иван Сергеевич!
   Звонок в дверь.
   М и л а. Кто это там ещё? Сейчас открою. Мила берёт сумочку, сумка падает. Мила поднимает с пола помаду, поворачивается. В комнате стоит женщина примерно её возраста, неуверенно теребящая шарф. Мила вскрикивает от неожиданности.
   А н н а. Здравствуйте... Вы - Людмила?
   М и л а. Да, а Вы, простите, как вошли?
   А н н а. Дверь была открыта. Можно мне войти?
   М и л а. Я Вас знаю? Лицо вроде бы знакомое, но не припоминаю...
   А н н а. Вы меня не знаете... Я бы сказала, вы знаете обо мне...
   М и л а (перебивает). Послушайте! Я опаздываю. Может, Вы мне быстренько, по дороге, объясните, что Вас ко мне привело и если смогу - я Вам помогу... Позже...
   А н н а (делает шаг вперёд). Можно мне пройти?
   М и л а (преграждая дорогу, решительно). Я же сказала, что опаздываю! Дайте мне Ваш телефон...
   А н н а (с сарказмом). ... И я Вам перезвоню обязательно! Не дам я Вам свой телефон, потому, что Вы не перезвоните мне никогда.
   М и л а. Послушайте, как Вас зовут и что Вам от меня нужно?
   Анна обходит Милу, проходит в комнату, садится в кресло. Улыбается.
   М и л а. Так... Или Вы мне объясняете то, чего я не понимаю, или я вызываю милицию... Вы грабительница?
   А н н а. В каком-то смысле - да...
   М и л а. Ого! (Кидает на столик сумочку.) Давайте, грабьте и выметайтесь отсюда, я устала Вам повторять, что опаздываю!
   А н н а. Я уже ограбила....
   М и л а. Кого?
   А н н а. Вас.
   М и л а. Меня?
   Звонок. Мила хватает трубку.
   М и л а. Алё? Cергей? Нет, ещё не выехала... Не сошла я с ума... А может и сошла... (Отходит от Милы, возвращается, хватает сумочку, отходит.) Серёжа, ты не мог бы заехать за мной? У меня тут непредвиденные обстоятельства... Да нет... Не всегда так... Ты мне сейчас очень нужен! Нет, у меня на сей раз не приведение... (Обращаясь к Анне.) Вы, случайно, не приведение? (Анна улыбается.) Серёжа, я не сама с собой разговариваю... Себе вызови "Скорую"... Да иди ты... Сам на этот юбилей! (Бросает трубку, смотрит на Анну.)
   А н н а. Простите, можно я буду называть Вас Милой?
   М и л а. Милой меня называют только очень близкие мне люди. Для Вас я -
   Людмила Александровна. Итак, я Вас слушаю. Излагайте, но покороче. Вы ограбили меня... Когда, если не секрет? И зачем пришли? Принесли то, что украли? А знаете, если я не заметила пропажи, значит, это было не так уж и дорого...
   А н н а. Вы заметили. Только это было давно. Двадцать лет назад...
   М и л а. Ну, ни фига себе! Раскаяние пришло поздно, но кстати. У меня сейчас временные трудности с бизнесом, кризис, понимаете ли, мировой, так что, если решили отдать награбленное - возьму!
   А н н а. Я украла вашего мужа...
   М и л а (смеётся). Которого, простите? Их у меня было... (Считает, загибая пальцы.) Ну, да ладно... Особенно запомнились первый и пятый...
   А н н а. Я жена Ильи. Я Анна Круглова...
   Мила медленно подняла голову и посмотрела на Анну. Села .
   М и л а (осторожно). С Илюшей что-нибудь случилось? Где он?
   А н н а. Нет-нет. С ним всё в порядке. Жив, здоров...
   М и л а (с облегчением). А!.. А я подумала: вдруг он сдох, а меня у гробика нет. Ни постоять, ни слезу пустить, ни речь печальную сказать..
   А н н а. Боже, что Вы такое говорите? Как же можно про живого человека так?
   М и л а. Хватит лирики. Зачем пришли? Мужа своего мне вернуть хотите?
   А н н а. Да сядьте Вы, наконец. Мешаете сосредоточиться. Мне и так не по себе, а Вы туда-сюда... Я долго думала: идти к Вам или нет, но поняла, что должна Вас увидеть.
   М и л а. Ну, и как я Вам?
   А н н а. Я Вас, примерно, такой себе и представляла... На фотографиях Вы, немножечко, другая, всё же столько лет прошло... Но время Вас не испортило, а, наоборот, я бы сказала, облагородило, что-ли...
   М и л а. Не хамите. Вы где живёте?
   А н н а. Здесь, недалеко от Вас. Недавно построили дом... Переехали... Там и живём.
   М и л а. Странно... Я его ни разу не встречала с тех пор, как мы расстались... Лысый, наверное?
   А н н а (удивлённо). Почему лысый?
   М и л а (рассмеялась). Потому, что дурак. Дураки всегда быстро лысеют. Не замечали?
   А н н а. Нет, знаете ли. Он, в отличии от Вас, у меня единственный!
   М и л а. И неповторимый, неправда ли? Итак, Вы пришли на меня посмотреть. Увидели, дальше что?
   А н н а. Вы не предложите мне чашечку кофе?
   М и л а. Ну, Вы даёте! У меня такое чувство, что это я к Вам пришла, а не Вы ко мне. Я даже стала как-то неуверенно себя чувствовать!
   А н н а. Да? Это скоро пройдёт. За чашечкой кофе говорить как-то проще...
   Телефонный звонок. Мила сбрасывает.
   М и л а. Ну-ну. Встреча, как я понимаю, уже накрылась. По вашей милости... А Вы так просто отсюда не уйдёте. Кофе, так кофе! (Напевает "У любви как у пташки крылья..." пошла делать кофе.)
   Звонок не мобильный Анне. Анна быстро взяла телефон.
   А н н а. Да, дорогой! Я? В магазине... Знаешь, решила съездить, пока Алик на занятиях... Нет-нет, не нужно за мной заезжать... Да... И я люблю тебя... Пока...
   В этот момент вошла Мила с подносом. Она слышит конец разговора.
   М и л а (как бы невзначай). Это он?
   А н н а. Да.
   Мила садится, пьёт кофе. Затянулась неловкая пауза.
   М и л а. Пейте! Остынет.
   А н н а. Спасибо, я не буду. Мне нельзя.
   М и л а. Вы что, беременны?
   А н н а. Нет, что вы...
   М и л а. Зачем Вы тогда просили сварить кофе?
   А н н а. Понимаете, это - как ритуал... (Поднимает чашку, говорит мечтательно.) Мы с Ильёй садимся вечером, когда в доме тихо, зажигаем свечки, пьём кофе, говорим о том, о сём...
   М и л а (резко прерывает). Ба! Да Илюшка у нас романтик, оказывается!
   А н н а. Не перебивайте. У меня мало времени. Он мне рассказывал о Вас. Правда, совсем немного. О том, какая Вы необыкновенная женщина...
   М и л а. Такая чудесная, что он бросил меня и ушёл к Вам! А вы знаете, что я тогда чуть не сдохла? Что таблеток напилась? У подруги ключ был, случайно зашла, еле откачали... Смерть, говорят, была клиническая... Зато потом столько талантов обнаружилось, Вы себе не представляете!.. (Сделала глоток.) Крестиком вышивать могу... (Ещё глоток.) Гладью - тоже могу... Бизнесом заниматься - пожалуйста! Петь - могу! (Громко.) Тореадор, смелее в бой!
   Анна вздрагивает.
   А н н а. Он не бросил Вас. Он не выдержал. Илья очень домашний человек. Ему просто нужна была семья, дети... А он любил Вас, Мила.
   М и л а (излишне театрально). Как в романе: он любил меня! Я любила его! Безумно, страстно! С последствиями. Но он не смог. (Зло.) И бросил!
   А н н а. Не поясничайте!
   М и л а (жёстко). А через двадцать лет, когда жизнь уже, практически, закончилась, приходите Вы, и... Это он Вас прислал?
   А н н а. Да что Вы! Он и предположить не может, где я сейчас...
   М и л а (с сарказмом). Извините, я забыла, вы ведь в магазине.
   А н н а. Я продолжу.
   М и л а. Уж будьте так добры!
   А н н а. Итак, двадцать лет назад... Я долго сопротивлялась: своим чувствам, его натиску... Он ведь бежал от Вас как от чумы!
   М и л а. Это я, что-ли, чума?
   А н н а. Не перебивайте... От Вашей красоты, от блеска, от постоянных друзей, причём Ваших... Вы, Мила, жили в своё удовольствие, я так понимаю. А с его интересами особо и не считались. Илья мне рассказал, как однажды вечером Вы принесли домой какие-то путёвки и сказали, что завтра в восемь утра вылет, а у него горел проект...
   М и л а. Да, помню... Был жуткий скандал, но всё же он полетел со мной в Крым...
   А н н а. Потом вы вернулись и...
   М и л а (задумалась). Буквально через неделю он от меня ушёл... (Резко развернулась.) Он ушёл к вам!..
   А н н а. Да. Ко мне.
   М и л а. Анна, Вы работаете?
   А н н а. Нет, хотя у меня высшее образование. Я преподавала литературу в университете. Серебряный век, знаете ли: Блок, Пастернак, Цветаева - из известных...
   М и л а. Князев, Сологуб, Гумилёв... Из не менее известных.
   Анна с удивлением посмотрела на Милу. Мила подошла к полке с книгами, выбрала одну, вернулась.
   М и л а (листая книгу). Не удивляйтесь. Когда Илья от меня удрал, я узнала, кто Вы. "Вот чем она его взяла! Какая грамотная женщина!", - подумала я и стала книжки читать, стишки учить... (Раскрыла книгу, полистала, закрыла. Пошла на Анну.)
  
   Много есть людей, что, полюбив,
   Мудрые, дома себе возводят,
   Возле их благословенных нив
   Дети резвые за стадом бродят.
  
   А другим - жестокая любовь,
   Горькие ответы и вопросы,
   С желчью смешана, кричит их кровь,
   Слух их жалят злобным звоном осы.
  
  А н н а.
   А иные любят, как поют,
   Как поют и дивно торжествуют,
   В сказочный скрываются приют;
   А иные любят, как танцуют.
  
  М и л а.
   Как ты любишь, девушка, ответь,
   По каким тоскуешь ты истомам?
   Неужель ты можешь не гореть
   Тайным пламенем, тебе знакомым?
  
  А н н а:
   Если ты могла явиться мне
   Молнией слепительной Господней,
   И отныне я горю в огне,
   Вставшем до небес из преисподней?
  
   М и л а. Сударыня! Вы плохо читаете стихи! Весьма!
   А н н а. Когда родила сына - ушла с работы. Алик рос болезненным ребёнком... Неделю работаю, месяц сижу. И мы с Ильёй решили, что будет лучше, если я займусь домом.
   М и л а. Боже, как скучно. Пелёнки и мартен - это всё, что он смог Вам предложить?
   А н н а. Нет. Он дал мне нечто большее... Он дал мне семью, сына, ощущение нужности... любовь... Вы знаете, я никогда не жалела о работе.
   М и л а. Вы были интересны ему? Объясните, почему именно Вы? Тысячи женщин преподают литературу, рожают детей, заводят щенков, но он выбрал именно Вас.
   Почему?
   А н н а (замялась). Не знаю...
   М и л а. Простите за банальный вопрос: он любит Вас?
   А н н а. Я думаю - да... Но иногда мне кажется, что я украла часть его жизни, а другую часть он оставил где-то очень глубоко, внутри себя. Так глубоко, что и сам не знает, где она, та часть его жизни, в которой были Вы. Но я всегда ощущала Ваше присутствие в нашем доме. Вы даже не представляете, как это страшно жить с ощущением, когда рядом кто-то есть - невидимый, но осязаемый... Так страшно, что однажды я сказала себе - прекрати бояться! Он - твой. Он заботлив, безумно любит сына и он очень порядочен... И я перестала бояться... Вы не ушли, нет, но отошли на задний план, как в картине... Как приведение...
   М и л а. Но я всё-таки есть в этой Вашей картине. Анна, если всё так хорошо - зачем Вы здесь?
   А н н а. Месяца два назад Илья заболел - простудился. Он вообще-то редко болеет, но тут! Температура под сорок, горит, кашель... И бред... Полный бред, потому, что он в забытьи называл меня Милой... И страхи вернулись. Я плакала у его постели, а он просил: "Только не уходи, Милыш, только не уходи!"
   М и л а (вздрогнула при слове "Милыш"). Ну и что? Подумаешь, малыш! Мало ли малышей на свете?!
   А н н а. Нет. Не малыш. Милыш. Он никогда не называл меня "Малыш". М-и-л-ы-ш. Так он называл вас... Правда?
   М и л а. Боже мой, когда это было? Да и было ли? И что дальше?
   А н н а. А дальше - проза. Лирика, как Вы понимаете, закончилась. Я спросила Илью, помнит ли он что-нибудь из того, что говорил? Он не вспомнил, или же сделал вид, да это было уже неважно. Знаете, я бы и дальше жила с этим, борясь с невидимой соперницей, но, я подумала: что, если он на самом деле прожил не свою жизнь? А может, дать ему ещё один шанс?
   М и л а (взрывается). Бред какой-то! Вы пришли предложить мне пожить с Илюшей какое-то время, чтобы он разобрался в себе? Не много ли вы на себя берёте? Тоже мне, Господь Б-г! Да кто Вы такая? Вы почему распоряжаетесь чужими жизнями? Зачем он мне нужен? У меня своя жизнь, мужчина, которого я, хм... С которым я живу, бизнс... И вдруг, нате вам: заявляется эдакий "божий одуванчик" и говорит: "Возьмите к себе, уважаемая Людмила Александровна, Илью Круглова, Вашего бывшего мужа, чтоб он в себе разобрался!" Да зачем Вам это нужно? Вы не боитесь, что он останется? И, в конце-концов, он же не вещь какая-то, не шкаф: захотел -поставил, захотел - передвинул, или вообще выкинул!
   А н н а. Боюсь. Очень боюсь. Но я люблю его, и для меня важно, чтобы он был счастлив... А со мной... Дело в том, что я больна. Тяжело больна. Диагноз неутешительный, как Вы понимаете...
   М и л а. Простите.. А он знает?
   А н н а. Нет, конечно. От операции я отказалась. Сколько мне дано - всё моё будет... Не знаю уж, за что мне это? Может, за Вас?
   М и л а. Вот только этого не нужно. Меня не вмешивайте в промысел Божий. Я Вам зла,возможно, желала, но пакостей не делала и магией не занималась!
   А н н а. Да что Вы, Мила, я и не думаю так. И мне не нужно, чтобы Вы меня жалели, я не за этим сюда пришла. Мне нужна Ваша помощь...
   М и л а. Да чем же я могу Вам помочь?
   Анна достаёт из сумки лист бумаги и ручку. Протягивает его Миле.
   М и л а (читает). Договор составлен между мной, Анной Кругловой, и Людмилой Кругловой, что в случае моей смерти все права на моего мужа, Илью Круглова, а также... Переходят по наследству Людмиле Кругловой ... (С ужасом.) Вы что, оставляете мне мужа в наследство? Да Вы с ума сошли! Ни один нотариус это не подпишет! Да и не пойду я с этой писулькой к нотариусу!..
   А н н а. И я не пойду. Мне только нужно знать, что Илья будет не одинок. Алик у нас взрослый, живёт своей жизнью, а вот муж... Он будет очень страдать... И не только потому, что так уж любит меня... Ему комфортно со мной и спокойно... А если Вы будете рядом, мне будет спокойно за него там...
   М и л а (долго молчит, в недоумении смотрит на Анну). Ну объясните же мне, наконец! Я чего-то не понимаю... Я ничего не понимаю! Вы больны. Неизлечимо больны. У Вас беда, а Вы думаете о том, будет ли хорошо ему? Что ж это за любовь такая у Вас?
   А н н а. Мила, я Вас не тороплю с ответом. Время терпит. Месяца три в запасе ещё есть. Обещайте мне, что Вы подумаете над моим предложением... Только особо не тяните.
   М и л а. А вот я сейчас пойду к нему и расскажу ему всё. Пусть он, в конце концов, лечит Вас, везёт куда-нибудь, бабки всякие есть, экстрасенсы... Неужели, можно сдаться вот так, без боя?
   А н н а. Знаете, Мила, врачи - это только инструменты в руках Б-га. Позволит Он - и они вылечат больного, а не позволит - не вылечат.
   М и л а. Ну так дайте же им хоть один шанс! Делайте что-нибудь! Боритесь за свою жизнь! За любовь, наконец...
   Анна вздохнула, посмотрела на часы, встала.
   А н н а. Мне пора! Ничего сейчас не говорите. Подумайте... Я позвоню Вам.
   М и л а. А телефон?
   А н н а. У меня есть. Почему не позвонила? Боялась, что трубку бросите. До свиданья, Мила. Спасибо Вам... (Уходит.)
   М и л а. За что?
   Гаснет свет.
   М и л а: Сколько можно? Каждый вечер одно и то же. Новый дом, новый дом... (Мила зажигает свечу, которая стоит у портрета матери, звонит, собирая чашки.) Алё! До каких пор, скажите, я буду житбь при свечах? Адрес? Адрес вы наизусть долджны знать... (Уходит.)
   Звучит ария " У любви, как у пташки ..."
  
   КАРТИНА ВТОРАЯ
  
   Мила входит в комнату. Она одета по-домашнему. Вешает чёрную органзу на окно, сбоку. Раздаётся звонок. Мила автоматически подходит к телефону, берёт трубку.
   М и л а. Да! Вы не забыли, что сегодня воскресенье и у меня, как и у всех, есть право на отдых, закреплённое конституцией? Конечно... Да, все документы готовы. Завтра, пожалуйста, свяжитесь с моим замом и договоритесь с ним о времени. Я думаю, не позже чем через неделю... До свидания.
   Звонок.
   М и л а (жёстко). Да! Предоплату я уже сделала и ни одного евро больше! Мой юрист работает над этим.
   Раздражённо кладёт трубку.
   Звонок... Мила, практически, кричит в трубку.
   М и л а. Уважаемый Владимир Петрович! Я, всё-таки, женщина и могу себе позволить отдохнуть хотя бы один день в месяц. К тому же, Вы, мой дорогой, знаете, какой сегодня день. Я только что с кладбища... И вы меня простите... Завтра в рабочее время, с утречка, милости прошу в мой кабанет... До завтра.
   Мила подходит к зеркалу.
   М и л а. Я вхожу в состояние равновесия. Я уже почти расслабилась. Мне уже, почти, хорошо...
   Звонок. Мила вздрагивает. Берёт трубку. Кричит.
   М и л а. Да! Я Вас слушаю. Какая Анна? (Тихо.) Ах... Да... Вы не звонили мне месяц и я не узнала Ваш голос. Встретиться? Послушайте, Анна! Сегодня неподходящий для этого день.... Годовщина смерти моей мамы и мне не до Вас... И вообще, я не намерена участвовать в Вашем спектакле! Хотите обманывать своего мужа - пожалуйста. Но не делайте меня своей соучастницей... Не нужно сюда приходить... Вы рядом?.. (Подбегает к окну, смотрит.) Подымайтесь.
   Быстро оглядывая комнату, поправляя стулья, подходит к зеркалу. Закрывает глаза. Медитирует.
   М и л а. Я чувствую в себе способность легко настроиться на свое подсознание, на подсознание другого человека. В бездонной глубине Сияющего Космоса ярко, выпукло, ясно слышу слова: ИНТУИЦИЯ, МУДРОСТЬ, ИСТИНА, ПРОЩЕНИЕ... Да уж.
   (Обращается к себе.) Нет, это мне надо? Встречаться с умирающей маразматичкой, оставляющей мне в наследство моего же бывшего мужа. (Посмотрела на себя в зеркало. Звонок. Мила спокойно и уверенно пошла открывать дверь. Анна нервно вошла в комнату).
   М и л а. Ну, проходите. Садитесь. Я приготовила вам чай. Чай вам можно?
   А н н а. Мне уже можно всё.
   Мила вышла. Анна оглядела комнату, встала, подошла к этажерке, посмотрела на книги, провела пальцем по портрету матери, потрогала чёрную органзу. Вошла Мила. Анна отдёрнула руку от портрета. У Милы поднос, на котором серебрянный подстоканник с чаем и вазочка с яблоками.
   А н н а (взяла в руку подстаканник, осмотрела его). Как это мило - серебряный подстаканник. Он у Вас один?
   М и л а (с сарказмом). У меня - один. А второй, видимо, у Вас. Это свадебный подарок. Мама подарила нам с Ильёй. А ей - бабушка. Так что, это - раритет. Пейте. Кстати, как Вы себя чувствуете?
   А н н а. Спасибо. Всё идёт по плану: болезнь живёт своей жизнью, а я своей...
   М и л а. Илюша, простите, Илья так ничего и не знает?
   А н н а. Нет.
   М и л а. Это жестоко.
   А н н а. А, нужно дать ему время подготовиться к похоронам, смириться, скорбеть, жалеть себя?
   М и л а. Извините. Это Ваша семья и, собственно, мне нет никикого дела до того, скажите Вы ему, или нет.
   А н н а (задумчиво). Вот именно, вот именно... Давайте всё же вернёмся к нашему вопросу. Вы подпишите договор?
   М и л а. Опять вы об этом. Нет, конечно! Я не сумасшедшая. И потом, как на этот договор посмотрит "наш" муж, когда...
   А н н а. Вы хотите сказать, когда меня не станет?
   М и л а. Ну, что-то в этом роде.
   А н н а. Вы же умная женщина, Мила. Вы всё обставите так, как будто случайная встреча, раскаяние, вспыхнувшая любовь, ну и тому подобное...
   М и л а. Ну хорошо. У меня вспыхнувшая. Но где гарантия, что вспыхнет и у него?
   А н н а (зло). Не вспыхнет. Она не затухала, потому и не вспыхнет. Горит она себе синим пламенем, а я жарюсь на этом огне... Ну да ладно. Мила! Подпишите бумагу, я Вас прошу. Это даже не документ... Это ради спокойствия умирающего человека. Ну ведь должно же быть в Вас сострадание хоть какое-то?
   М и л а. А у Вас где оно было, когда Вы мужа моего забирали? Или Вы забирали его с состраданием?
   А н н а. У меня всю жизнь это болит. Сейчас я расплачиваюсь... Вы мне сказали неправду, что не видели его с тех пор! Он ведь приходил к Вам. Я знаю. Последний раз лет 10 назад?
   М и л а. Это он Вам рассказывал? Но тогда Вы должны знать, что между нами ничего не было.
   А н н а. Он ничего мне не рассказывал. Я следила за ним. Ревновала и следила. Я чувствовала, что его тянет к Вам. А по поводу того, что ничего не было - так уж лучше было бы.
   М и л а. Это ещё почему? Значит, если бы у нас что-то было - я была бы виновата и Вы набили бы мне морду. Поскольку, у нас ничего не было - я опять виновата, но, к счастью для моего лица...
   А н н а (резко). Вы виноваты в том, что Вы есть!
   М и л а. Ну уж за это простите. Было у меня желание уйти - не осуществилось. Живу.
   А н н а. И Вы простите меня. Нервы, знаете ли... Мила, подпишите бумагу. И я уйду и никогда не появлюсь в Вашем доме. Вам позвонят, когда меня не станет. Я же обещаю, что никто и никогда не узнает о нашем договоре... Я должна быть уверена, что он ещё будет счастлив...
   М и л а. А я? Кто подумал о моём счастье? Мне скоро 50 лет. Что я видела в этой жизни? Вы думаете я была счастлива? Была. С ним. Недолго. Потом пустота. Возрождение, если можно так сказать. Я сделала себя, создала сама. Своими руками. Целый штат психологов, стилистов, имиджмейкеров, мужей, наконец, работал над моим образом. Годы непосильного труда, бессонных ночей сделали своё дело. Я успокоилась. Жизнь даже стала как-то радовать. И тут приходите Вы со своим дерьмовым предложением. И всё летит в тартарары. (Ставит стул перед воображаемым зеркалом на авансцене и жестом приглашает Анну сесть. Анна в растерянности садится. Мила встаёт у Анны за спиной. Обе смотрят в зеркало.) Месяц я уже не сплю. И вместо того, чтобы ненавидеть Вас как и прежде, я стала жалеть Вас. Я даже хотела дать Вам денег на лечение в Германии. Там, знаете, есть клиники, которые занимаются стволовыми клетками... Лучшие специалисты и прочее... За один, буквально, вечер, Вы во второй раз разрушили мою жизнь! Как Вам это удаётся? Откуда Вы взялись на мою голову? (Медленно садится на стул за стол. Задумывается. Говорит очень тихо.) Давайте свою бумагу и убирайтесь отсюда...
   Анна спокойно кладёт бумагу и ручку. Мила, не читая, подписывает её. Бросает ручку на стол.
   М и л а (устало). Довольны? Теперь всё. Идите. Сегодня был тяжёлый день. Ровно год, как мамы не стало (Вытирая салфеткой глаза, подходит к зеркалу).
   Анна отворачивается и отходит к окну. Плечи её вздрагивают.
   М и л а. И я очень устала, а завтра рабочий день... Договора, люди... Вам плохо?
   Анна поворачивается. Смеётся. Выражение лица жёсткое, зловещее. Начинает хохотать. Хохочет до истерики.
   А н н а. Мне плохо? Да что Вы! Мне хорошо! Мне замечательно! Вы, моя милая, сами не знаете, что Вы подписали! Я сомневалась, долго сомневалась. Стоит ли так поступать с Вами? Да, когда-то я уже разрушила Вашу беспечную жизнь. Но Вы, вот уже столько лет, разрушаете мою! Я же никогда не жила своей жизнью. Я жила Вашей жизнью. Вашей, стараясь быть похожей на Вас, любить то, что любите Вы, читала то, что читаете Вы, мыслила так, как мыслите Вы!..
   М и л а. Я Вас не понимаю...
   А н н а. Да где уж Вам меня понять! Я просто хотела убедиться в том, что Вы до сих пор к нему не равнодушны и до сих пор не простили его. И Вам так же больно сейчас, как было больно двадцать лет назад... (Садится к столу, рвет договор и бросает в стакан с чаем.)
   М и л а. Для чего Вам всё это было нужно?
   А н н а. Да. Я украла у Вас мужа. Вы же украли у меня жизнь! Моя мама, царство ей небесное, отдала меня на удочерение сразу же после рождения. Шестидневную крошку. Родила-то она двойню. Одну девочку оставила, а вторую отдала. Подарила, можно сказать. С тех пор, как я стала что-то понимать в своей жизни, я знала, что не родная дочь своих родителей. Они были интеллигентными людьми, чёрт бы их побрал, и не считали возможным скрывать истину от приёмной дочери... Вырастили, любили, но я всю жизнь страдала, не понимая - почему я? Почему не та, другая, счастливая дочь, оставшаяся со своей родной матерью? Почему выбор пал на меня?
   Мила с ужасом смотрит на Анну.
   М и л а. Вы зачем рассказываете мне свою биографию? Мне она совершенно неинтересна.
   Анна встала с кресла и нервно стала ходить по комнате. Подошла к портрету матери.
   А н н а. Их не стало. Очень рано. Сначала ушёл мой отец. Через год мама. И я задумалась о том, чтобы найти свою настоящую мать. Я нашла. С трудом, но нашла. (Берёт в руеи портрет матери.) И я пришла к ней. И знаешь, она отказалась от меня во второй раз. Во имя тебя. Она не знала, как ты отнесёшься к появлению сестры, о которой даже не подозревала. Но более страшным, я думаю, для неё было то, как ты отнесёшься к её предательству. Как же... (идёт с портретом на Милу.) Твоя святая мамочка оказалась самой обыкновенной дрянью...
   М и л а (вырывает портрет матери у Анна). Вы хотите сказать, что мы... (С ужасом.) Сёстры? (Подбегает к зеркалу, смотрится, смотрит на Анну, пытаясь увидеть сходство.) Вот почему ваше лицо мне казалось таким знакомым... Почему? Ну почему она это сделала? Что её заставило отказалась от тебя в роддоме?
   А н н а. Она сказала, что муж бросил её, денег на воспитание двоих детей не было и она не хотела, дескать, обрекать нас обеих на голодное, нищенское существование. Поэтому она и отдала меня. Потом удачное замужество. Твой отец ведь тоже не родной тебе был.
   М и л а. Я знала это. Но любил он меня, как родную. (Анна резко ставит стул перед зеркалом и, практически, с силой усаживает на него Милу. Становится за её спиной.)
   А н н а. Я следила за вами. Я знала куда ты ходишь, с кем встречаешься... Я всё о тебе знала! Ты даже разговаривала со мной один раз. В кинотеатре. У нас места были рядом. (Быстро ставит рядом второй стул.) Я в очереди за тобой стояла и билет купила, чтобы рядом сидеть, чтобы почувствовать - вот она, моя сестра. (Мила попыталась встать, но Анна схватила её за руку и усадила рядом с собой.) И тогда я поняла, как же я тебя ненавижу! Ты уже тогда вышла замуж за Илью и жила себе припеваючи. А я решила забрать у тебя то, что по праву должно принадлежать мне - твою жизнь. (Мила опять попыталась встать, но Анна сильно держит её за руку). Сначала я попадалась ему на глаза как бы случайно. Потом специально. Наконец, я поняла, что влюбилась в него по уши. Я просто пропала! И забрать его у тебя стало моей целью. Я ложилась спать с одной мыслью и вставала с ней же. "Он будет моим", - думала я, когда кушала и когда, прости, находилась в туалете... Потом начались ваши ссоры. Ты и представить себе не могла, кто был их причиной. Я спала с ним. И забеременела. Потом была ваша поездка в Крым и ваше расставание. Он ушёл ко мне. К своему сыну.
   М и л а (с ужасом). Но ведь я тоже была беременна! (Заплакала.) Когда он ушёл я сделала то, что сделала... Я осталась жить, а вот ребёнка не спасли... Не спасли ребёночка... (Встала, пожошла к этажерке и бережно поставила портрет на место.)
   А н н а (растерялась). Он сам сделал этот выбор. Я не давила на него. Ему надоело быть мужем Людмилы Кругловой. Конечно - ты же звезда! Весь мир вертелся вокруг тебя! А со смой он стал личностью. Я дала ему то, чего ТЫ лишила его. Только тогда у него появился шанс стать успешным человеком...
   М и л а. А чего ты лишила меня, ты понимаешь? Я любила... Да и он меня любил...
   А н н а (пошла на Милу, разбрасывая на ходу стулья, сбивая вазу с фруктами, раскидывая книги.) Взбалмошную, истеричную, непредсказуемую стерву. Любил! Всю жизнь любил! А жил со мной. Второй подстаканник нашёл своего законного владельца, которым был совсем не Илья, а Я. (Кричит.) Я, твоя родная сестра. Я, твой злой гений. Я, принесшая тебе столько же горя, сколько ты принесла его мне!
   М и л а. Но при чём тут я? Я же тоже была грудным ребёнком! Что я могла изменить?
   А н н а. Ничего! Всё изменила я. Двадцать лет тому назад.
   М и л а. Врёшь ты всё! Не верю ни одному твоему слову.
   А н н а. А я знала, что не поверишь. (Достала из сумки документы.) Вот свидетельство о рождении, вот выписка из роддома, вот документ об удочерении. Читай! Мать успела зарегистрировать меня. Тогда это делали сразу, в роддоме. Читай, я тебе говорю!
   Мила садится, плача читает. Плачет горько и безудержно...Потом успокаивается, принимая всё как неизбежное...
   М и л а. Чего ты хочешь от меня сейчас?
   А н н а. Не могу больше одна жить с этим. И не хочу. Устала. Сначала хотела сделать тебе больно. Хотела лишить тебя сна, покоя...
   М и л а. Тебе это удалось.
   А н н а. Потом придумала этот план с болезнью. Хотелось, чтобы ты меня жалела.
   М и л а. И это тебе удалось.
   А н н а. Потом поняла, что безумно устала в погоне за чужой жизнью, устала жить с мыслью о соперничестве, устала быть похожей на тебя... Не могу одна нести эту ношу... И не хочу... За грехи наши, говорят, расплачиваются наши дети. Я уже сполна расплатилась за грехи нашей матери... Мне, вдруг, стало страшно за Алика. Так страшно, ты себе не представляешь! Он же ни в чем не виноват!..
   М и л а. А Илья? Илья то в чём виноват? Он ведь был просто пешкой в твоих руках, разменной монетой. Ты ведь всех нас обрекла на чужую жизнь, ты хоть это понимаешь? Ты - воровка! Ты всех обокрала. И ты знаешь, я пострадала меньше всех вас. Почему, ну почему ты пришла ко мне только сейчас? Я сама отдала бы тебе этот чёртов подстаканник...
   А н н а. Ей дала слово, что при жизни... При её жизни никогда не появлюсь в вашем доме. Слезно так меня умоляла. А вот на похоронах я была и прекрасно помню, какой сегодня день.
   М и л а. Что теперь? Что же теперь нам всем делать?
   А н н а. Не знаю. Пойду я, пожалуй... Пора... (Уходит.)
   М и л а. Аня! (Анна останавливается.) Прости меня...
   Анна медленно повернулась.
   А н н а. Простить тебя? За что? Простить тебя за то, что ты есть?
   М и л а. Мама мне говорила, когда я была маленькая: "Если ты зла на кого-то, попроси у него прощения. В том что он вызвал у тебя злость есть и твоя вина". Аня, это был её выбор - ни мой и не твой. Её. И мы уже ничего не можем с этим сделать. Мы должны с этим жить. Прости меня....
   А н н а. Как жаль, что меня в детстве она этому не научила.
   Анна подходит к портрету матери, задувает свечу и молча уходит. Музыка . Мила быстро подходит к окну, смотрит вниз. Снимает чёрную органзу с окна подходит к зеркалу, обматывается ею. Хмурит брови, потом улыбается, театрально хохочет, хохот перерастает в истерику и вой.
   Слышна мягкая музыка. Звучат стихи, записанные голосом Милы.
   ЗВУЧАТ СТИХИ
   Душе моя, жива ли ты?
   Так, где твой пульс, твое дыханье?
   Восстань же против суеты,
   Отбросив лень и оправданья.
  
   За все Творца благодари
   И в руки смерти не давайся,
   Но до последних сил сражайся,
   До слез, до крови, но живи.
  
   Да не угаснет огонек,
   Что глубоко в душе теплится.
   Но пусть он больше разгорится,
   Чтоб и других согреть ты смог.
  
  Мила успокаивается, лежит неподвижно... Звонок на мобильный. Мила ползёт на коленях, хватает мобильный телефон.
  
   М и л а (всхлипывает). Да, Сергей. Нет, я уже не плачу. Это не я... Нет... Ты видел не меня... Спасибо, Серёжа, что ты помнишь. Конечно, я была на кладбище... Любила тебя? Любила... Да... Приходи... Нет, только не сегодня... Да, завтра... Попробуем начать сначала... Я жду тебя, Серёжа... Я тебя жду...
  
  Мила оглядывает беспорядок, встаёт с пола, собирает разбросанные книги, фрукты. Входит Анна. Мила поднимает глаза, видит Анну, замирает. Женщины смотрят друг на друга. Звучит музыка.
  
   КОНЕЦ! Клайпеда. 19/06/2009.
Оценка: 7.70*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"