"Вечерело". Сидим за столиком в нашем уютном доме, пьём чай и смотрим последние известия по телеку. Благостная обстановка. Вдруг с улицы слышатся пистолетные выстрелы. Пять или шесть. Обеспокоились, но выстрелы прекратились, и мирное чаепитие продолжилось.
Однако минут через двадцать за окном снова выстрелы.
Дня через два случайно заглянул в пустующую в ноябре теплицу, пристроенную метрах в пяти от окна комнаты, где мы распивали в тот злополучный вечер чаи. "Батюшки мои!" Часть плёночной стенки аккуратно надорвана - сделан проход. А внутри истоптанный пятачок грядки. Кто-то здесь прятался, пережидал.
Вся округа уже знала: в тот вечер, когда в нашем квартале раздавались выстрелы, сбежал преступник. Его перевозили в какой-то милицейской машине, но он дал дёру... Не углядели!
Так что вот так. Сидишь себе дома в мягком кресле, пьёшь чай с малиной, а у тебя под окном на корточках преступник пристроился и смотрит через стекло в твой рот голодными глазищами. Аж мурашки по коже... Давно, правда, это было. Может, полиция нынче круче стала? Или круче она была тогда?..
МЕЖСЕЗОНЬЕ
В свои молодые 75 рванул в море кролем с брызгами, с шумом. 30 секунд - дыхание нормальное. 40 секунд - нормальное. Минута. Перехожу на спокойный "прогулочный" ритм. Можно, конечно, и ещё дать минуты две в бешеном темпе, но "внутренний голос" подсказывает: "не надо". И я соглашаюсь. А в море хорошо. Вода ещё тёплая. Градусов 18. Да и громадный термометр на нашей гостинице ту же температуру показывает. А ведь октябрь на исходе. Это, братцы, Адлер. Юг!
В межсезонье здесь собирается особенная публика. Элитные поезда привозят их сюда со всей России полюбоваться здешними прелестями. И аэрофлот вовсю работает. Но сейчас гражданину, не освоившему моральный кодекс предпринимателя, летать стало как-то не с руки.
Однако гостиницы в это время пустуют, цены вполне доступны. И море доступно! Но для полного счастья нужен ещё и снег. Октябрь. И снег вот-вот украсит горы. А если нагрянете в здешние места в первую декаду мая и если вам повезёт - вы застанете Красную поляну в снегу! Ещё в снегу... И зимней публики будет поменьше. Её уже ждут дела...
На этот раз мы появились здесь в конце октября. Заметил: в Адлере на вокзалах и в электричках нет-нет да мелькнёт седовласый великан лет семидесяти плюс-минус. Но на Красной поляне этот люд уже основательно разбавил молодой, но сравнительно мелковатый народец. Рослые товарищи - это горнолыжники, сообразил я. Но снег был ещё только высоко в горах. Иногда, правда, он выпадал на самой высокой станции и в конце октября. Бывали случаи. Вот ветеранам-горнолыжникам и не терпится. Приехали на первый снег. Ждут.
И дождались! Снег выпал в октябре в третьей декаде. Не много, правда, но на первую лыжню хватило. Ринулись на Роза-Хутор - самый высоко поднимающий подъёмник - и мы. Лыжи взяли в прокате. Очереди не было. Седовласые любители-горнолыжники приезжают со своими лыжами. Как выяснилось, многие из них останавливаются не в гостиницах, а у местных жителей в расположенных рядом горных хуторках. Там и лыжи оставляют. Один раз привёз - и всё. Забот больше нет. И с хозяевами домишек связь налажена. Раза два и сам принимал участие, как бы это точнее сказать, в общем разговоре за столом. Многие здешние жители - это отработавшие на Северах или отслужившие в армии, на флоте симпатичные русские люди. Там мечтали о Юге. И вот они здесь. Построили на накопленное домишки. И всегда рады людям, близким по духу и паспорту.
За столом отставники любили пошутить:
- Год не пей, два не пей, но после бани выпей!
Поднимаясь на "каруселях" к снегу, перекусывая в горных кафе, общаясь с мощными лыжниками, размышлял, кто они? По разговору было понятно, что это столичные люди или что-то их связывает исследовательскими центрами. Видать, научные работники высокого полёта. Но в Альпы не летают. Не по карману. А когда к учёному приходят деньги - ему уже не до лыж и не до гор. Ему хватает и скамеечки в виноградной беседке где-нибудь у моря.
Мне часто приходилось бывать на научных конференциях в столицах и в научных центрах страны. И всегда в президиуме непременно восседало один или два седовласых великана. Это были известнейшие учёные - живые классики, стариканы лет под семьдесят-восемьдесят. Среди молодых в зале редко можно было встретить рослого парнягу. Попадались, но редко... Родились мы в военное голодное время. Это сейчас высокорослые входят в "моду".
И служа в армии, мне на учениях приходилось оказываться среди громил-генералов. Являлся в генеральскую палатку с пакетом. Удивительное дело - из шести-семи генералов с разным количеством звёздочек на погонах только один бывал среднего роста, остальные под метр девяносто... Но этот один и принимал у меня пакет...
В горах в разговорах за общим столом мне попадались научные "знаменитости", облачённые немалыми должностями в прошлом, но после печальных реконструкций девяностых оказавшиеся не у дел. У одних разогнали лабораторию, у других целый институт. Но люди эти крепкие, мощные. И увлекались не одной только наукой. Летом подводная охота и дальние походы, зимой горные лыжи. Народ учёный - появилось время свести свои труды в толстую монографию, потом воспоминания написать, а то и просто взяться за литературный труд, за кисть, за камеру. Появилось время, и слава богу! Его надо использовать.
Народ этот выглядел весёлым, жизнерадостным, и дни на пенсии воспринимались ими как праздничные, как подарок судьбы. Почти...
... Приятно встретить во вселенной братьев по разуму. Окрыляет... Да, погода хороша в любое время года. Даже в межсезонье...