Немного оправившись от военных потрясений и осмотревшись, Ану вновь вернулась к торговле, несмотря на потери, которые принесла ей война. Дорогой шелк и посуду уже брали мало, но от дешевых бумажных тканей рядовые араты не отказывались, подшивая ими подклады халатов и другой одежды. Хотя богатств, как было принято в те времена, у неё было мало. Войлочных сундуков у неё не было, в отличии от Самуры, которая постоянно выпрашивала подарки не только у Доржи-нойона, но и у Ану, поскольку у монгольских женщин был обычай дарить подарки той жене, в юрте которой ночевал хозяин, а хозяин постоянно ночевал в юрте Самуры, по-прежнему побаиваясь своей старшей суровой и гордой супруги. Но главной женой оставалась все-таки Ану. Хитрая Самура, постоянно подзуживала своего мужа, тем, что Ану ему детей не рожает, а всё остается главной женой. Однажды Доржа-нойон завел разговор Ану-хатуни о том, что неплохо бы ей родить ему сына, на что она ответила:
- Если я не могу родить, то отправь меня к отцу, Самура будет довольна твоим решением.
К тому времени отец Ану ещё был жив и искал свою единственную наследницу. Сначала он думал, что она погибла при стычке с монголами, но позднее узнал, что её увезли в Монголию, и что она вышла замуж за Доржи-нойона. Он был и рад и не рад этому, но смирился, хотя и хотел, чтобы его дочь жила рядом с ним.
Доржи-нойон очередной раз струсил и побоялся, что-то менять в своей жизни. Все нити правления в улусе Ану уже давно держала в своих руках, а брать эти вожжи в свои слабые ручонки он не хотел, точнее боялся. Он прекрасно понимал, кто он есть на самом деле. Ему нравилось пить араку, ездить на охоту, которую он полюбил благодаря своим нукерам, что было, пожалуй, единственным вкладом в относительно простое хозяйство его расширившегося родового улуса. В охоте он был удачлив, как всякий, кого не очень любят жены. А любил в глубине души он все-таки Ану. Два счастья редко ходят рука об руку.