Это был обычный хмурый день. Миссис Стивенсон ехала с работы на автобусе. Она сидела прислонившись лбом к окну, вглядываясь в пролетающие перед ее глазами очертания машин и домов.
Она была очень уставшей, в свои 43 года она ощущала себя на полноценные 70 - из за бессонницы и частых головных болей выспаться по-человечески ей не удавалось, а изобилие домашних дел и чрезмерно ответственный подход к работе искусствоведа лишали ее малейшего шанса посвятить время себе: посмотреть телевизионные передачи, почитать книгу или журнал, может, встретиться со своей единственной подругой...
За церковью Святого Эдуарда, чей колокольный звон будил Миссис Стивенсон в 8:45 по воскресеньям, автобус свернул на Грин Лейн, где и располагался ее дом, старенький двухэтажный "викторианский ящичек", как она его называла, построенный из темного кирпича, с высокими и узкими окнами, маленьким витражным окошком над входом и, конечно, причудливой каминной трубой, из которой дым не поднимался много лет.
Свистел чайник, еле заметно звучал второй фортепианный концерт Рахманинова, из библиотеки доносилось восторженное чтение вслух монолога Макбета из трагедии Шекспира - это ее муж, опять репетирует перед завтрашним открытым уроком, который ему предстоит провести. "Кинжал ли предо мной? И рукоятью к моей руке? - Вот я тебя схвачу! Ты не даешься, а я тебя все вижу..." "Потрясающе, дорогой! Ты читаешь как настоящий актер." - с поддельной восторженностью сказала она. Когда слушаешь один и тот же монолог в течении месяцев можно сойти с ума.
- Сэсси, ты дома! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть - донеслось из комнаты. Послышались быстрые шаги. Миссис Стивенсон натянула улыбку на лицо, развела руки, приготовившись обнять своего супруга.
Мистеру Стивенсону было около 50 лет, он был высоким, достаточно в хорошей форме для своего возраста. Седеющие волосы, густые брови, борода и усы как у короля Георга пятого. На нем был надет синий свитер, просторные вельветовые брюки и позолоченные очки, которые он практически никогда не снимал.
Они обнялись.
- Как дела в галерее? Спросил Мистер Стивенсон
- Ох, все более-менее хорошо, я очень устала
- Дорогая, тебе надо отдохнуть, нельзя так издеваться над своим организмом.
- Я знаю, Дордж, но у меня просто нет другого выхода. Сам знаешь, людям работающим в сфере искусства платят немного.
- Конечно, это так, но не бери на себя слишком много. В конце концов, деньги у нас есть, мы практически не в чем не нуждаемся.
- Наверное, ты прав. Миссис Стивенсон тяжело вздохнула. Наверное, моя бесконечная усталость дает о себе знать. Не обращай внимания, дорогой, все хорошо. Она вновь попыталась улыбнуться, но когда ее уголки губ поднялись она стала выглядеть только несчастнее - она походила на какую-то страдалицу или мученицу, которая выносит такую боль, которую никто не в состоянии описать.
- Ох, Сэсси, прекрати. Не впадай в уныние. Это - один из смертных грехов. Нет поводов так усердствовать на работе, не за чем задерживаться в галерее допоздна. Твой рабочий день кончился три часа назад.
- Кто то же должен убедиться в том, что в галерее перед закрытием все в порядке.
- Дорогая моя, ты - искусствовед, а не надсмотрщица. Остановись! Мистер Стивенсон немного повысил голос, но, будто бы испугавшись, он резко сменил свой тон и сказал мягким и заботливым голосом - Пойми, я беспокоюсь за тебя.
- Я знаю, дорогой... я знаю об этом и очень ценю твою заботу.
Мистер и Миссис Стивенсон прожили в светском и церковном браке более 30 лет. В начале они любили друг друга очень сильно, той любовью, которая обрекает одного влюбленного на страдание во время отсутствия другого. Они не могли расставаться на долго, постоянно созванивались, по возможности вместе ходили обедать в маленький ресторанчик на Таун Холл сквер... Но со временем этот пыл прошел.
Нельзя сказать, что они не любили друг друга, конечно нет, они до сих пор были влюблены, но их любовь "повзрослела", стала менее инфантильной и легкомысленной. Груз ответственности лег на их плечи, они осознали что основной долг семьи - родить и воспитать ребенка. Но, к великому сожалению Миссис Стивенсон не могла родить, она была бездетна. Какое то время они буквально не могли смириться с этим фактом, но, в конце концов, время лечит...
- Джордж, ужин! - крикнула Миссис Стивенсон.
- Бегу, родная
Мистер Стивенсон закончил свой "вечер одного чтеца" (так в шутку Элизабет, подруга Миссис Стивенсон, называла длительные репетиции ее супруга) и направился в столовую, чтобы наконец-то поесть. За весь день он съел только одно яблоко - на работе очень редко получается полноценно поесть.
На столе не было ничего необычного - вареный картофель с петрушкой, овощи на пару и мясной пирог, любимое блюдо Джорджа. Миссис Стивенсон готовила его два раза в неделю - по четвергам и воскресеньям, это было обусловлено тем, что в среду и в субботу она забегала к мяснику и покупала у него фунт говядины, специально для пирога.
Закончив ужин они выпили чаю, параллельно обсуждая фрески Дуччио, выставка репродукций которых прошла недавно в галерее, убрались в столовой, Джордж отправился навести порядок в кабинете, а его супруга помыла посуду и пошла спать. Она не стала дожидаться своего мужа, поднялась в спальню, легла на кровать и уснула.
- Все-таки я немного волнуюсь перед эти уроком - немного взволнованно сказал Мистер Стивенсон, доедая свой тост.
- Не волнуйся, дорогой, все будет хорошо - попыталась его успокоить супруга.
- Ладно, нет поводов для беспокойства, все будет хорошо. Он вздохнул, улыбнулся и решительно направился к выходу.
- Я сегодня не поеду в галерею, я взяла отпуск. Сегодня приготовлю вечером что-нибудь необычное. И твой любимый пирог.
- О, умница! Ты решила меня послушать! - сказал Мистер Стивенсон, надевая пальто. Запомни, ничто не стоит того, чтобы вредить своему здоровью! Жду не дождусь сегодняшнего ужина...
Он открыл дверь, они поцеловались.
- Постарайся приехать пораньше, я все приготовлю.
- Хорошо! Еще забегу в магазин и куплю вина, устроим небольшой праздник. До встречи, Сэсси.
- До вечера, дорогой.
Наступил вечер. Приветливо потрескивал камин, играла музыка, Миссис Стивенсон ждала прихода своего мужа как вдруг раздался телефонный звонок.
- Миссис Стивенсон? - Спросил строгий голос на другом конце провода.
- Да, это я, чем могу помочь?
- Ваш муж, Мистер Стивенсон... Голос замолчал ...был найден мертвым на улице. Сейчас он находится в больнице Сент Джеймс.
- Как? Обессилев спросила Миссис Стивенсон. Она обмякла, слезы накатились на глаза, комок подступил к горлу.
- Экспертиза показала что он умер от остановки сердца, мы пока не можем сказать, было ли это закономерным последствием какого-либо сердечного заболевания или было абсолютно непредсказуемым сбоем организма. Мы отправили по вашему адресу, у погибшего в портфеле был указан адрес, машину. Не могли бы вы приехать в госпиталь?
- Миссис Стивенсон упала на пол, слезы ручьями текли из ее глаз. Невероятная боль разрывала ее сердце. Та самая "инфантильная любовь" вернулась к ней, она осознала что попросту не сможет прожить без Джорджа, её Джорджа.
- Миссис? Миссис Стивенсон?! - Раздавался растерянный голос из телефонной трубки, лежавшей на полу.
Цецилия Стивенсон не могла произнести ни единого звука. Она окинула глазами, наполненными слезами, гостиную. На столике рядом с выходом лежала книга. Та самая книга, которую утром в руках держал Джордж. "Макбет". Он забыл ее дома.
Камин продолжал потрескивать, любимый пирог Джорджа, давно остывший, стоял на столе. Миссис Стивенсон сидела на полу. Музыка играла.
***
Машина из госпиталя приехала через 3-4 минуты. В воскресенье колокол церкви Святого Эдуарда опять зазвонил в 8:45, но на этот раз, он созывал не на пение псалмов и не на чтение молитв. Город лишился талантливого учителя литературы и его жены - искусствоведа.