Люба - одинокая женщина, мечтающая о семье, 38 лет.
Баба Клава - соседка Любаши, заслуженный строитель, пенсионерка.
Дед Ёрушка - муж Клавы, пенсионер, рыбак.
Пётр - сын Клавы, шофёр, 35 лет, любитель праздника 'Гранёного стакана'.
Николай - бомж, без возраста.
Дачный посёлок где-то в Сибири. Глубинка. Наши дни. Время движется к полудню. По аллеи, надрываясь двумя большими клетчатыми сумками, идёт худенькая женщина неопределённого возраста в футболке, спортивных брюках, кроссовках, в смешной панаме на голове, постоянно съезжающей ей на глаза. Из домика, с цветущей у калитке сиренью, выходит бабушка - широкой души человек, килограммов сто - сто двадцать.
КЛАВА. Здравствуй, Люба! Что-то ты сегодня припозднилась?
ЛЮБА. Здравствуйте, баба Клава. Да день с утра не задался. Хотела постирать - воду отключили. Авария где-то. (Опускает тяжёлые сумки на землю)
КЛАВА. А что ты к нам не заходишь? Ни вчера, ни сегодня, смотрю, ко мне не собираешься. Мимо бежишь. Чаёк бы погоняли.
Баба Клава выходит за калитку своего участка, присаживается на лавочку, посеревшую от времени, и жестом приглашает Любашу присесть рядом с собой.
ЛЮБА.(основательно усаживаясь на лавочку)Некогда мне. Вчера до глубокого вечера работала. Костюм клиентке дошивала. Устала до метельков в глазах.
КЛАВА. Посадишь ты свои глазоньки с этим ателье. Другой работы, что ли нет? На стройку пошла б, как я в своё время, всё на свежем воздухе. И стипендия старческая приличная, и льготы, и с почётной грамотой на пенсию проводили.
ЛЮБА. Я ещё помню, как вы с работы домой добирались на полусогнутых ногах и руки по земле волочили. Даже себя могу представить.( шутливо изображает как ползёт) Ползёт заслуженный маляр на четвереньках после рабочего дня и боится, что люди в маршрутке пальцы на руках отдавят.
КЛАВА. (обиженно) Ничего ты не понимаешь.
ЛЮБА. (примирительно) Не обижайтесь. Вот скажите, какой смысл шило на мыло менять? Вчера и так еле ноги до дома донесла. В чём пришла, в том спать и завалилась. Прилегла на минутку передохнуть и отключилась. Только и успела будильник на утро завести.
КЛАВА. Отдохнула?
ЛЮБА. Сейчас там! Спасибо дворнику, не дал в мой выходной лени предаться, (вздохнула) разбудил на рассвете. Любит он под моим окном с утра пошкрябать. Шкряб, шкряб...А ж зубы от того звука сводит.
КЛАВА. А что в окно не выглянула? Послала б в какое другое место. Нехай бы там скрёб.
ЛЮБА. (отмахнулась рукой) Что уж там. Всё равно проснулась. Полежала, помечтала, погипнотизировала будильник. Вдруг сам в руки прыгнет и не придётся к нему шлёпать, бой отключать. Не с моим счастьем. Пришлось вставать. Потом всё ж в окно высунулась. Погоду за бортом посмотрела. Чайку захотелось. Беру чайник, а воды тю-тю... её всего на пол кружечки набралось. Выпила, что нацедила. И давай по квартире бегать, как ужаленная. Прибралась маленько и на остановку помчалась. Там только меня и ждали. (вздыхает)
КЛАВА. Так что ты вчера на даче не была?
ЛЮБА. (отрицательно трясёт головой). Только сейчас приехала. На остановке народу - тьма. 'ПАЗики' все битком идут. Домой уж повернуть хотела. И надо же - чудо. Автобус остановился, мужика пьяного выплюнул, а я не растерялась. Выдохнула и втиснулась в автобуса. Ощущение такое, когда двери закрылись, что душа моя парит над толпой. И тут голос слышу: 'Да выкиньте из автобуса эту козу, которая всех локтями толкает. А в ответ: - Я не коза. Я кондуктор'.
КЛАВА. (смеётся) Смех, смехом. А вот кто забор тебе покрасил? Вчера вечером не покрашен был, а сёгодня глянь - зелёненький.
ЛЮБА. ( растерянно ) Не знаю.
КЛАВА. Да ты пойди, посмотри. Может мне со слепу, что показалось.
ЛЮБА.(издали смотрит на забор) Батюшки мои! И правда, покрашен. Может дед Ёрушка сподобился. Он прошлый раз грозился помочь.
КЛАВА. Я скорей в Деда Мороза на старости лет начну верить, чем в то, что Ёрушка расстарается. А то ты его не знаешь. Он на словах горы свернёт, а как до дела, так больной, старый и при смерти. Почти одной ногой в могиле.
ЛЮБА. ...(Забыв сумки на аллее, бросилась со всех ног к своему дачному домику.)
КЛАВА. Да куда ты, оглашенная? Подожди меня. Сумки-то, сумки-то, зачем бросила!?
Клава подхватывает сумки и быстро семенит за Любашей.
ЛЮБА. Баба Клава, ты глянь! Дверь в доме приоткрыта.
КЛАВА. Погоди, девонька. Стой здесь. Сейчас за топором сбегаю. Сама-то не стой столбом, сумки - то под смородину толкай. Бери кол потолще и пойдём, посмотрим, кто тут хозяйничает.(поворачивается уходить)
ЛЮБА. (хватает Клаву за руку) А если там деда? Или Петруха? Давай сначала
от калитки покричим.
КЛАВА. И то верно. Что смотришь? Кричи.
ЛЮБА. Деда! Петро!
Из-за кустов сирени выходит дед Ёрушка с удочкой на плече и с жёлтым трёх литровым бидоном.
ЁРУШКА. Чего, Любка, раскричалась? (бум - звук удара)Клавдея, ты что дерёшься?
КЛАВА. Напугал, чёрт старый. Разве можно так со спины подкрадываться?
ЁРУШКА. Так Любаня блажит? Чего вы тут шумите? Петруха часа два как в город за надом уехал. А я на реку ходил, рыбачить. Вот(показывает бидон) нашему коту мальков наловил.
КЛАВА. Это ты, куда детё послал? Это что там за надом такой? Ну, смотри, старый, увижу, пол литру привезёт... Горбушку так граблями расчешу, во век не забудешь.
ЁРУШКА. Но, но...
КЛАВА. Понукай мне, сейчас ещё добавлю ( замахнулась шутя)
ЁРУШКА. (прикрывая голову бидоном, отбегает от жены) Такая гроза, да к ночи.
ЛЮБА. Дедуля, а вы часом не видали, кто забор мне покрасил?
Дед отрицательно трясёт головой.
КЛАВА. Не видел? Я так и думала. Идём.
ЛЮБА. Куда?
КЛАВА. Туда. На 'хозяина' посмотрим. (Старики и Любаша с опаской входят в домик, оглядывают все углы. никого нет.) Ёрушка, ну-ка глянь кругом.
Дед с удочкой наперевес уходит.
ЛЮБА. Никого.
КЛАВА. Вот и хорошо. Никак домовой тебя возлюбил, помогать начал. Оно и ладно. А то ты всё одна да одна. Замуж тебе, Любаша надо.
ЛЮБА. Надо. Да ни кто не берёт.
КЛАВА. Что за настрой, подружка? Хочешь замуж - выдадим. А пока оставайся с Богом. Пойду, щи доварю. Как управлюсь, приду. Вдруг тебе, что подсобить надо будет.
Оставшись одна, Любаша быстро разбирает сумки, раскладывая всё по шкафам и полкам. Присаживается на табурет у стола и, глядя в красный угол комнаты, обращается к иконе Богоматери 'Нечаянная радость'. Разбередила ей душу баба Клава.
ЛЮБА. Матерь Божия, как жить? Мне тридцать восемь лет, живу одна одинёшенька. За всю свою жизнь никому зла не делала, грубого слова не сказала. Всё, что имею, сама заработала: и однокомнатную квартиру и дачу... Вообще -то мне на жизнь грех жаловаться. Родители помогают, подруги не бросают, работа любимая. (помолчала, грустно вздохнула полной грудью) Главное есть у меня две подружки, с детства с ними дружу. Встречаемся редко. Обе замужем. Ох как не люблю, когда их пьяные мужья тишком хотят скрасить моё одиночество. (грустно вздыхает) Пришлось им в ухо по очереди зарядить и объяснить, что муж подруги для меня не мужчина. Слава тебе, Матушка, прониклись, поняли.
Замолчав на мгновение, Любаша с тоской в глазах повернулась к окну и подумала о том, как много там за стеклом счастливых людей и таких же несчастных, как она. Снова повернулась к Божьему лику, продолжила:
ЛЮБА. Богородица, никогда у тебя ничего не просила, теперь обращаюсь со смирением. Дай мне, Матерь Божия, что людям негоже. Устала от одиночества. Пошли мне зверушку какую-нибудь, людину бесхозную, может, сироту какую... Трусливая я, не уверенная в себе. Все считают, что я угрюмая, сама себе на уме, а я просто нерешительная, не знаю, что к месту сказать, боюсь, чтоб надо мной смеяться не стали. Отец всегда наказывал, чтоб смотрела, блюла себя, чтоб им стыдно не было. Так и живу: ни Богу свечка, ни рогатому кочерга. Помоги, вразуми, наставь на путь истинный.( перекрестилась) Аминь.
Возвращается баба Клава.
КЛАВА. Любаша, я что вспомнила. Глянь, ничего не пропало или не прибавилось.
ЛЮБА. Да, нет. Хлеб в мешочке оставался, несколько кусочков, а теперь его нет. Мыши наверно стянули.
КЛАВА. Давай, вставай, девонька, проверь всё хорошенько.
ЛЮБА. Что тут могли взять?
КЛАВА. Тебе, может, ничего и не надо, а алкашу любая малость сгодится.
ЛЮБА. Посуду что ли глянуть? Она ж у меня царская, алюминиевая.
КЛАВА. Правильно. Они первое дело цветные металлы приватизируют. На чердак слазь, может там чего.
ЛЮБА. Да ничего там путного нет. Бабки покойницы, Царства ей небесного, сундук да тряпье разное, парник ими по весне накрываю.
КЛАВА. Точно... домовой у тебя завёлся.
ЛЮБА. Ага! И забор перекрасил, кисточку помыл и на пустую банку положил.
КЛАВА. Тогда что мучаешься! Позвони матери, а то давай я.
ЛЮБА. Как сама-то не догадалась.
Торопливо достав из кармана телефон, под ворчание соседки Люба набрала мамин номер. Долго не отвечали, на последнем гудке родной голос спросил:
МАМА. Что случилось? Дышишь как паровоз?
ЛЮБА. Здравствуй, мама. Я здорова, у меня всё хорошо. Ма, ты вчера на даче была?
МАМА. Нет. Мы ж не договаривались. Что случилось? Я по твоему голосу слышу. Обокрали? У тебя там же брать нечего.
ЛЮБА. Нет, мама. Кто-то мне забор покрасил.
МАМА. Ну, и дай Бог здоровья людям, что помогли по-соседски. Что всполошилась? Скажи спасибо. Да и сама им, чем помоги. Ты прости, дочка, бежать надо, с отцом на рынок за кормом поехали. Как мне эта скотина надоела. Так бы кипятильник в аквариум и засунула. Вот бы кот ушицы похлебал.
(Люба смеётся вместе с мамой.)
ЛЮБА. Пока, мама, отцу передай привет.
МАМА. Хорошо.
Переминаясь с ноги на ногу, баба Катя нетерпеливо спросила.
КЛАВА. Ну, что там?
ЛЮБА. Не они.
КЛАВА. Пошли всё же чердак посмотрим.
ЛЮБА. Жарко и лень. Даже если что и взяли, спасибо им. У самой рука не поднималась рухлядь выбросить.
КЛАВА. Как хочешь. Может, оно и к лучшему.
ЛЮБА. Что к лучшему?
КЛАВА. Ничего. Мысли вслух. Идём-ка, дочка к нам. Я щи варила на косточке, такие наваристые получились, отобедаем вместе. Пошли скорей, а то Ёрушка у полной кастрюли помрёт. Сам себе век тарелку не нальёт. Мне говорит, Клавка, из твоих рук вкуснее.
Женщины уходят. В полутьме Любиного дома мелькает неясная тень, наводя порядок в доме и сервируя стол для чаепития.
Баба Клава с узелком в руках тихонько крадётся к Любиному окну. Постоянно оглядывается.
КЛАВА. (громким шёпотом) Эй, домовой! Я тут тебе на скору руку поесть собрала. Хозяйку на полчасика задержу, смотри, успей чайку попить. Узелок-то на подоконнике в кухне.
Подхватывается и убегает. Узелок исчезает с подоконника.
Люба возвращается домой. Баба Клава провожает её до крылечка.
КЛАВА. Ты сегодня тут ночевать будешь?
ЛЮБА. Нет. Малину соберу да поеду.
КЛАВА. Ладно. Тогда пойду. Всё у нас с тобой переговорено, не волнуйся, догляжу.
ЛЮБА. Баба Клава, вот за что вы деда скалкой по горбу благословили?
КЛАВА. Не будет выпрашивать опохмелиться. Сейчас рюмочку, через час вторую, к вечеру уж и на ногах стоять не будет помощничек.
ЛЮБА. Не жили вы, баба Катя, одна. Беречь деда надо.
КЛАВА. Ты хоть знаешь, сколько он из меня за пятьдесят с лишним лет крови попил?
ЛЮБА. То да. Ещё моя прабабка говорила: ' Мужики, что комары, пьют и пьют кровь нашу'.
КЛАВА. Верно. А что ж ты тогда за моего деда заступаешься?
ЛЮБА.(обнимая бабулю) Вы же мне как родные. Обоих жалко.
КЛАВА. А скажи-ка мне, подружка, (отстраняясь от Любы) ты когда-нибудь на жениха гадала? Кого привораживала?
ЛЮБА. Что вы! Зачем? Какой смысл?
КЛАВА. Не скажи, Любань. Я вот что думаю. Оставайся-ка ты сегодня здесь спать-ночевать. Ночь то сегодня не простая. И завтра тебе не на службу.
ЛЮБА. Зачем?
КЛАВА. За надом. Сюрпризы любишь?
ЛЮБА. Боюсь я их. Да и постираться на ночь хотела.
КЛАВА. Ещё скажи надеть нечего, единственное платье выпачкала.
ЛЮБА.(смеётся)Будь по-вашему, останусь. Только вы уж со мной заночуйте.
КЛАВА. Слышь, Любаша. Я тут сон на днях видела. Ох, и не простой. Что-то случиться вскорости должно. Не боись, хорошее. Чувствую, сон будет в руку. И не спрашивай. А то не сбудется. Давай иди свою работу работай. И я пойду, гляну. Как бы Ёрушка до моих стратегических запасах не добрался. (уходит)
ЛЮБА. (подходит в доме к столу и взглядом натыкается на трёхлитровую банку со свежи сорванной малиной, охает и с криком выбегает на улицу) Баба Клава!
КЛАВА. Ему. Что зависла, как компьютер у Петюни. Возьми блюдце, найди, что у тебя есть вкусненького. Положи на блюдце, поставь куда повыше. Хоть на чердак. Вот и отблагодаришь. Хозяин вкусненькое любит.
ЛЮБА. А колбасу можно?
КЛАВА. И рюмку водки. Мой углядит, вот счастье старому будет. И выпьет и закусит. Печенье положи, сушек каких, карамелек накидай штуки две. Всему-то вас молодых учить надо.