1. Ночные тени

1

Я выскользнула из дверей спальни и прошла по коридору. Сапожки несла в руках, прижав к груди. Из сводчатых окон студенческого общежития струился лунный свет. Когда я попадала в свет из окна, то отбрасывала двойную тень: в ночном небе висели две из Семилунья.

Пару часов назад я сожгла два стен-камня, но не смогла вызвать ни малейшего облачка, чтобы прикрыть свои тёмные делишки.

Впрочем, управление погодой не моя стихия. Хотя всегда об этом мечтала. Наставники же говорили, что я "кидаю камни в небо", подразумевая, что они неизменно свалятся мне на голову.

У входных дверей в конце коридора меня поджидал Хадонк. Он стоял в двойном квадрате лунного света, отбрасывая на шкаф с одеждой две тени. Во второй тени прятался семейных дух Хадонка, так называемый "споггель".

-- Да уж, выбрали мы время, светло как днём, -- прошептал он, делая попытку поцеловать меня.

Увернувшись, я наклонилась и обулась.

Сняла с вешалки пальто и просунула руки. Принюхалась:

-- Почему сыростью пахнет?

-- Это моё сердце обливается слезами, -- меланхолично ответил Хадонк.

Возникла шальная мысль: привязать споггеля к себе. Конечно, через пару часов он вернётся к хозяину, вымотав из меня все силы, но зато Хадонк проведёт два витка, полных отчаяния и боли.

Словно прочитав мои мысли, Хадонк поспешно провёл рукой, пряча духа за свою спину.

-- Когда-нибудь я сделаю это, -- шутливо пригрозила я.

-- Попробуй, я не так глуп, как ты думаешь. -- И снова полез целоваться.

-- Нет, ты всё-таки глуп. Какое из моих слов вчерашнего объяснения тебе не понятно?

-- Все. Ни в одном из них не было любви.

-- Это ли не объяснение?

-- Когда любишь, не хочешь слышать правду. Я люблю тебя. Мне не нужна правда.

-- Клянусь Родительским Топазом, ты зануда!

Я дёрнула его за руку. Мы тихонько отворили створку тяжеленной двери. Вход в студенческие спальные палаты был высотой в четыре роста, словно строили его для великанов из Щербатых Гор.

Хадонк так сжал мою ладонь, что пришлось зашипеть:

-- Расслабься.

-- Не могу, моё сердце сжимается в такт твоего безразличия.

Забавный всё-таки Хадонк товарищ, убей его булыжник. Товарищ, но не более. Как бы ему это объяснить?

-- Убей тебя булыжник, я иногда не могу понять, ты серьёзно говоришь или издеваешься надо мной?

-- Серьёзен, как Лорт-и-Морт, рассказывающий о своём героическом прошлом.

Я не удержалась от улыбки. Лорт-и-Морт -- хранитель замка Академии Химмельблю. С помощью магии он смог продлить свою жизнь на много тысячелуний. Говорят, что сразу на десять. Но его долгожительство работало только в пределах замка Академии Химмельблю. И какой смысл от десяти тысячелуний жизни, если ты не можешь выйти даже за ворота замка, за которыми моментально исчезнешь?

Лорт-и-Морт прожил уже два тысячелуния, но не видел ничего, за исключением кромки Химмельского леса за крепостной стеной. Ещё он видел перелётных птиц в сезон Риттаки. Тогда он закрывался в своей каморке и протяжно рыдал, полагая, что его никто не слышал.

Не размыкая рук, прячась в двойной тени от крепостной стены, я и Хадонк пробежали мимо конюшен и единоборческих залов к складским сараям. Во время бега меня преследовал странный сырой запах. Неужели будет дождь? Или я не смогла наколдовать облака, но ошибочно призвала воду? Вот уж точно, накидала в небо камней.

Из тени одного из сараев раздался тихий посвист. Мы резко свернули туда. Под навесом сарая сидела вторая парочка нашей четвёрки.

Бочкообразное тело Слюбора Риммеля закутано в чёрный плащ. При каждом порыве ветра обнажалась красная подкладка, разрушая всю маскировку. Любой наставник, выйдя по ночным делам, мог увидеть, как у сараев периодически мелькало алое пламя.

Рядом с ним -- Аделла Лью. Она оделась в обтягивающие охотничьи штаны и сапоги на каблуках. Рыжие волосы подоткнула под маленькую шерстяную шапочку, какие носили рудокопы. Несколько извилистых прядей очаровательно выбивались и ложились на её лоб.

Да уж, пока я колдовала облака, Аделла колдовала перед зеркалом.

Должна признаться, выглядела она выразительнее меня. Настоящая роковая злоумышленница.

Оглядев моё пальто, Аделла фыркнула:

-- Бленда Роули, вы кое-что попутали.

Если назвала меня полным именем, значит -- приготовила пакость.

-- Аделла Лью, извольте пояснить, ибо слова ваши туманны, а тон оскорбителен, -- перешла я на такой же витиеватый язык наставников, вызывающих друг друга на поединок.

-- Вы, Бленда, чужое пальто нацепили. Ладно бы чьё-то, но оно принадлежит Рельсону, целующемуся с жабами.

Я моментально стянула пальто: так вот откуда шёл сырой запах.

Хадонк отвернулся, скрывая улыбку.

-- Убей меня булыжник, -- я швырнула пальто на землю. Из кармана моментально выскочила жаба.

Слюбор мелко захихикал:

-- Ты, м-м, не можешь своё пальто отличить от чужого?

-- Я жгла стен-камни. Это отняло силы и внимание...

-- Ладно, не оправдывайся, -- скомандовала Аделла. -- Нам пора.

Она повернулась к Хадонку и хлопнула его по плечу:

-- Веди нас к Триединому Первомагу, следопыт.

2

Краешек статуи Триединого Первомага обнаружил Хадонк. Вместе со своим наставником и одногруппниками он часто ходил в чащобу леса Химмельблю, где упражнялся в магии путаников, превращая лесные участки то в степь, то в каньоны.

-- Статуя расположена прямо на болоте, -- рассказал Хадонк, пока мы пробирались через лес. -- И скажу я вам, статуя просто невероятно огромная. Вероятно, она давно окутана иллюзиями. Вероятно, во время наших упражнений, я как-то задел иллюзию и ненадолго сорвал покров.

-- Как ты узнал, что это Первомаг? -- спросила я.

-- Статуя один в один, как рисуют в учебниках. Или как те копии, что стоят в храмах. Как можно не узнать образ Триединого?

-- А потом?

-- Я сделал вид, что не заметил сорванного покрова. Нарре Скиг, наставник путаников, запретил нам приближаться к болоту. Отослал на другой край леса. Я же спрятался в кустах, и видел, когда он колдовал, восстанавливая защитную иллюзию. Видел все связи защиты и последовательность наложения.

-- Даже если ты их видел, это не значит, что ты сможешь их сломать, -- заметил Слюбор.

-- Да, это как видеть, что кто-то закрыл дверь и положил ключ в карман, -- поддержала Аделла Лью. -- Это не поможет проникнуть за дверь.

Хадонк остановился:

-- Сейчас проверим. Мы пришли.

Я оглядела пустое болото, простиравшееся до самого леса почти на горизонте. Луны блестели в лужах, ветер шумел в деревьях. К моим ногам подскочила парочка лягушек, полагавшая, что пришёл Рельсон, их повелитель.

Слюбор вышел в центр поляны:

-- Давай, открывай.

-- Нет, друзья, -- покачал головой Хадонк. -- Нам придётся действовать вместе.

-- Ты с ума сошёл? -- закричала на него Аделла.

-- М-м, ну нет, дружище, -- сказал Слюбор.

Даже я согласилась:

-- Я слишком молода, чтобы умирать.

-- Послушайте же, я всё продумал! Прочитал весь учебник "Теории взаимного согласования полей", -- торопливо сказал Хадонк. -- Просто нужно решиться на это...

-- Решиться на согласование нескольких потоков магии? -- продолжала кричать Аделла.

Степные охотницы обладали сильным, пронзительным голосом.

-- Ну да.

-- Этому учат на последнем учебном семилуниику!

-- И то не всех, -- вставила я, намекнув, что до последнего учебного семилуния крикливая охотница не дотянет.

-- М-м-м, да, дружище, -- просопел Слюбор. -- Мы так дёрнем ткань мироздания, что в ответ она разрежет нас на миллион кусочков.

Я опять согласилась:

-- Даже если мы решимся, кто будет центровым? Без согласователя потоков, мы точно погибнем.

Хадонк расправил плечи и снял куртку. Под ней оказалась заговорённая кольчуга Лорт-и-Морта, которая позволяла хранителю покидать заколдованный круг долгожительства на несколько минут.

-- М-м-м, дружище, ты украл и это?

-- Ага.

Я невольно залюбовалась Хадонком. Он, красивый, стоял в лунном свете, а кольчуга отбрасывала на траву лунные отблески. Убей меня булыжник, может я зря отвергаю его? Что если мы созданы друг для друга...

Размышления прервали лягушки, которые стали собираться вокруг меня в огромном количестве, привлечённые следами эманаций хозяина. Пальто я выбросила, но запах -- остался.

-- Согласна! -- воскликнула я. -- Верю Хадонку.

И встала рядом с ним. Не для поддержки, а лишь бы отойти от лягушек. Но те всё равно запрыгали в мою сторону.

Слюбор нехотя покряхтел, поскрёб пальцем нос:

-- Не, ну м-м, с кольчугой оно проще, конечно. Она остановит смертельные последствия для согласователя.

Хадонк протянул руку Аделле:

-- Без тебя мы не сможем.

-- Вот и хорошо, -- неожиданно тихо сказала Аделла. -- Значит, останемся живы.

-- Убей тебя булыжник! -- Не вытерпела я. -- Ты же больше всех хотела найти статую Первомага. Верила, что именно он дарует власть над мирозданием.

Аделла Лью сняла шапочку и тряхнула рыжими локонами:

-- Верю. Но не верю, что статую нашли вдруг посреди леса. Сколько поколений магов тут практиковалось? Почему же они раньше его не видели? А? Скажи мне, Бленда?

-- И правда, почему? -- я повернулась к Хадонку.

Он нетерпеливо потоптался в луже:

-- Да потому, что наставники его всегда прятали, понимаете? Он всегда здесь был. Все века. А они его прятали за иллюзиями. Думаете, зачем Лорт-и-Морт променял свободу на бессмертие?

-- М-мда, дружище, всё сходится. Он не академию охраняет -- кому она сдалась -- а Первомага!

Хадонк подошёл к Аделле:

-- Решайся. Второго шанса у нас не будет.

Странно, что именно безалаберная Аделла пыталась быть благоразумной:

-- Но раз статую прячут, на то есть причины?

-- Конечно, есть, -- выступил Слюбор. -- Первомаг скрывает тайну. Скорее всего, это -- абсолютная власть над всеми потоками и струнами магии Голдивара.

Я подтвердила:

-- Да, Об этом написано в "Летописи Закрытых Семилуний".

Довод из запрещённой книги оказался решающим. Аделла Лью хотела заполучить магические силы, не тратя семилуния на обучение. Того же хотели Хадонк и Слюбор.

Чего хотела я? Да просто -- активировать легендарного Триединого Первомага и посмотреть, что получится. Ну и магические силы задаром -- тоже неплохо.

Почувствовав неладное, лягушки наконец-то бросились прочь от меня.

-- М-м, даже лягушки осторожнее нас, -- заметил Слюбор.

3

Вчетвером мы встали в круг.

-- Вот обязательно устраивать хоровод в болоте? -- ворчал Слюбор. -- Нельзя место сухое найти?

-- Терпи, -- ответила я. -- Видел бы кто нас со стороны, обзавидовался бы, мы как настоящие маги выглядим.

Я достала мешочек и вынула самый крупный стен-камень. Красненький, с прожилками бордового мрамора -- самый сильный, что был в моих запасах.

Аделла Лью сняла с шеи амулет и отстегнула сухую лапку хурда, уродливого грызуна, который привольно жил в степях Номаса. У хурдов не было шерсти, только розовая или голубоватая складчатая кожа, а лапы их имели пять пальцев, как у людей. Отчего лапка хурда напоминала отрубленную ручку младенца. И выглядело это отвратительно. Впрочем, как и вся магия ливлингов.

Слюбор переодел свой плащ изнанкой наружу. Фулели всегда концентрировались на ярких цветах. Вероятно, это и сближало их с балаганами на ярмарках.

Хадонку, единственному из нас, не нужны материальные проводники для формирования потока. За него это сделал споггель. Семейный дух завис над его левым плечом. Из бесформенного облака он превратился в веретенообразный столбик, внутри которого начали раскручиваться энергетические потоки.

-- Готовы? -- спросил Хадонк.

-- Нет, -- ответила я за всех. -- Но приступай.

Как по команде, мы все закатали правые рукава и посмотрели на свои браслеты, так называемые "стирометры".

Три кольцеобразных камня внутри металлической оправы приходили в движение, когда владелец стирометра кидал на него взгляд. Один за другим камни моего стирометра остановились, показывая цифры: 0... 3... 2...

Я испуганно посмотрела на друзей.

-- М-м-м, -- сказал Слюбор. -- У меня тоже тридцать два.

В свои бесконечные "м-м-м", он вкладывал все оттенки переживаний. Сейчас его "м-м-мык" явно выразил страх.

-- Тридцать три, -- сказала Аделла. -- Красивое число, хоть и пугающе маленькое...

-- Тридцать три -- не единица, -- подбодрила я. -- Кроме того, вы же помните уроки? Погрешность предсказания стерн-числа зависит от количества участников магического действа.

Хадонк показал всем свой браслет:

-- У меня шестьдесят восемь, всё в порядке!

-- Мы на пороге великого события, -- продолжила я. -- Если всё получится, станем могущественными магами без всякого обучения.

-- Знания, рождённые вне опыта, полны ошибок, -- сказал Слюбор, явно цитируя кого-то. Он вообще был старше всех нас, поэтому часто бравировал знанием поэтов или писателей умобразов, которых мы ещё не изучили.

-- Хватит бояться, -- сказала я.

-- А кто боится? -- тряхнула волосами Аделла. -- Кто призывает не бояться, тот больше всех и боится.

Хадонк взмахнул рукой, посылая своего споггеля в центр круга. Его вращение увеличивалось, создавая лёгкий ветерок, что было редкостью для бесплотного существа.

Я положила стен-камень на ладонь левой руки, в центр круглой татуировки, изображавшей стилизованное жерло вулкана. Центр татуировки стал красным, появился рассеянный столбик красного света, показывающий, что поток мкагии готов к управлению.

Прежде чем посмотреть на товарищей, взглянула на стирометр. Двадцать четыре! Лучше бы не видела... Поспешно спрятала браслет под рукав.

Аделла Лью прикрыла глаза. Перебирая пальцы лапки хурда в амулете, бормотала заклинания на родном номасийском языке. Ведь рядом не было преподавателя, который приказал бы использовать общепринятый химмельский. Сама Аделла Лью, яростная патриотка Номаса, уверяла, что её неудачи в учёбе как раз от того, что не дают использовать родной язык.

Слюбор, как положено фулелю, действовал наименее ярко. Внешне не было заметно, что он вообще работал с магией. Лениво водил руками, поглядывая поочерёдно на нас. Напоминал обманщика в хоровом пении на уроке музыки: все пели, а он просто открывал рот. Обманчивое впечатление. Слюбор самый успешный маг среди нас. Он выполнял все задания, получал лучшие оценки.

Фулели считали себя некой элитой среди магов. От того, что рождались реже всех. А жалкий вид своей магической процедуры объясняли тем, что истинная магия не видна в работе. Ну-ну.

-- Ой, -- взвизгнула Аделла.

-- М-м-м. Да...

Я сдержала восторг. Всякий раз, когда работаешь с магией, прикасаешься к струнам мироздания... Но сейчас... Сейчас я будто отчётливо провела по вселенной пальцами, а она ответила мне музыкой своего величия.

Никогда не испытывала ничего подобного. Вероятно, результат совместных усилий. Одновременно и страшно и любопытно.

Я поняла, что всё, что мы делали ранее -- дешёвое ярмарочное колдовство. А сейчас вот она -- настоящая магия!

4

Над нашими головами постепенно проступили хаотичные линии. Можно сказать, те самые струны... Линии как бы исходили от каждого участника действия, сворачиваясь в сплошной ком белого света. Болото освещалось сильнее и сильнее. Виднелись спины лягушек, в ужасе прыгающих подальше от магического шара.

Я начала побаиваться, что наше световое представление будет замечено в Академии...

Ком пульсировал, посылая волны света. Каждая волна ударяла по защитной иллюзии, уменьшая её сопротивляемость. Мы вертели головами, стараясь увидеть легендарного Первомага.

-- Там! -- крикнула я, кивая подбородком в сторону леса.

В воздухе плыли прозрачные контуры гигантской статуи, знакомой нам по картинкам из Магической Энциклопедии Саммлинга и Ратфора. Каждая ударная волна света как бы снимала пелену, делая статую менее и менее прозрачной.

Скоро плотность иллюзии так упала, что стало хорошо видно сидящего на троне царя Забытых Земель, который, согласно легенде, пожертвовал собой для того, чтобы появился Триединый Первомаг, ведь для соединения трёх разных струн нужна была четвёртая -- чья-то жизнь.

Иллюзия полностью исчезла. Гигантская статуя вздымалась во всей своей материальности. В одной руке царь держал древний меч с расширяющимся кверху клинком. Во второй... Что это?

Я сжала кулак, закрывая поток почти иссякшей стен-магии. Аделла отбросила истлевшую лапку. Хадонк обошёл статую, чтобы лучше видеть левую руку царя...

-- Убей меня булыжник, -- сказала я.

-- И где же наши возросшие силы? -- ответила Аделла. -- Я ничего не чувствую.

-- Причём тут какие-то силы? Смотри на его левую руку.

Аделла нехотя задрала голову, придерживая шапочку:

-- Ну, мертвяк какой-то. А что не так?

-- Всё не так, -- глухо отозвался Хадонк. Его споггель, истощённый и посеревший, висел на плече хозяина, как выжатая тряпка.

-- М-м-м, Аделла, если бы ты ходила на лекции по истории магии, то знала бы, что на всех изображениях Триединый Первомаг держит не человеческий скелет, а щит. Щмит, понимаешь?

-- Самый умный? -- обиделась Аделла. -- Толку от этих уроков, раз преподают неправду. Значит, не щит, а мертвяк. Какая разница? Где обещанное: власть над властью и прочее?

-- Действительно, -- я обернулась к Хадонку. -- Что произошло?

-- Не знаю, -- развёл руками тот. Споггель вяло повторил движение хозяина.

-- М-м, мы не только ввязались в непосильное нам дело, но даже и не знаем, чего натворили, -- степенно пояснил Слюбор. -- Вместо ожидаемого источника силы, нашли древнюю статую, которая представляет исключительно исторический интерес.

-- А что если наставники Академии прятали эту статую, чтобы никто не узнал, что у Первомага вместо щита -- труп? -- спросила я.

-- Подумаешь, великое открытие, -- фыркнула Аделла Лью. -- Ты, Бленда, как всегда, кидаешь камни в небо. Этак и я могу предположить, что статую убрали, чтобы не мешала любоваться видом на озеро.

-- М-м, версия Бленды реальная. Ведь у щита было символическое значение: одной рукой Первомаг разил своих противников, второй защищал наш мир от вселенского зла. А теперь выясняется, что он сам больше похож на зло... Для общественного спокойствия лучше скрыть правду.

-- Ещё представь, сколько придётся учебников переписывать? -- поддакнула я. -- Перерисовывать картины, переделывать статуи во всех храмах...

-- Тихо! -- Хадонк поднял руку. -- Слышите?

-- М-м...

-- Что?

-- Ничего. Ветра нет. Не журчит вода в ручьях...

-- После такого выброса магии, странно, что вообще мы живы остались, -- сказала я.

Снова, как по команде, мы посмотрели на наши стирометры...

Аделла то ли рыкнула, то ли взвизгнула. Слюбор, растеряв видимость спокойствия, мотал головой. Хадонк крепился, но не смог не вскрикнуть.

Каждый по-своему выразил шок.

-- Убей меня булыжник... -- сказала я.

Все наши стирометры показали три ноля. 0-0-0. Даже на мёртвом маге они застывали на отметке 0-0-2... Через сорок дней магические струны отпускали тело, и показатель стирометра скатывался до 0-0-1.

-- Если верить прибору, -- сказала я. -- У разложившегося трупа больше шансов выжить, чем у нас.

2. Камни с неба

1

-- М-м, я не чувствую себя мёртвым, -- Слюбор буквально ощупал всего себя и запахнул плащ, словно опасаясь, что вот-вот начнёт умирать.

-- Пойдёмте отсюда, -- сказала Аделла.

Я была того же мнения, но... если Аделла Лью что-то предложила, то Бленда Роули обязательно будет против:

-- Мы не можем оставить всё как есть.

-- Согласен с Блендой, -- сказал Хадонк.

Его споггель виновато сидел на плече, приняв форму задумавшегося человечка. Передавал чувство вины хозяина, что всё произошло не так, как обещал.

-- М-м, вы как хотите, но я с Аделлой. До свидания.

Слюбор решительно пошёл прочь. Отойдя на несколько шагов, радостно потряс рукой со стирометром:

-- Ноль-ноль четыре!

Этого было достаточно для Аделлы, чтобы броситься вслед за ним.

-- М-м, ноль-ноль-девять... Вы ещё раздумываете?

Я и Хадонк переглянулись. Споггель, поддерживая невысказанное решение хозяина, поворачивал условную голову то в сторону ушедших товарищей, то в мою.

-- Мы не можем оставить беспорядок, -- жёстко сказала я. -- Давай хотя бы иллюзию вернём на место...

-- Ноль-тринадцать, -- донеслось издалека.

-- Помнишь, Хадонк, клятву при поступлении в Академию Химмельблю?

-- Мы обязуемся использовать свою силу только во вред врагов нашего правителя или клиента, если он не враг правителя.

-- Ты же понимаешь, если правда о лживом Первомаге выйдет наружу, начнётся хаос? Люди перестанут верить в прошлое. Снова начнётся борьба за то, чья религия вернее, чья философия точнее, чья магия сильнее? Мир снова расколется на враждующие страны...

-- Будто сейчас все дружат, -- буркнул Хадонк.

-- Но сейчас хотя бы нет мировой войны.

Хадонк потёр переносицу, усмехаясь:

-- Вот уж не думал, что ты увлекаешься политикой. Как говорят у меня на родине, в Драйденских Землях, "тот, кто беспокоится о многих, беспокоится и о себе".

-- М-м, -- раздалось неподалёку от нас. -- Всё без толку. Выхода нет.

Аделла и Слюбор вернулись к нам:

-- Окружены, м-м, барьером неизвестной природы.

-- В нескольких шагах от статуи непроницаемая стена, -- выдохнула Аделла Лью. Сняла шапочку и взлохматила рыжие волосы: -- Напоминает Барьер Хена, но прозрачный.

-- Ты видела Барьер Хена? -- удивился Слюбор.

-- В детстве ездили с отцом в Енавское Княжество. Специально ходили посмотреть на барьер.

-- Теперь у нас точно нет выхода, -- объявила я. -- Будем чинить, что сломали. Если преграда не пропадёт, будем ждать, когда нас найдут наставники и спасут.

-- М-м, а что если мы не сняли скрывающую иллюзию наставников, а просто проникли сквозь неё? Теперь мы так же скрыты, как и проклятая статуя...

-- Будем надеяться, что нет, -- как можно бодрее сказала я. -- Давайте, друзья, собираем остатки сил и пробуем...

Земля затряслась.

Весь мир словно раздваивался, существовал некоторое время рядом с копией и вновь сливался с оригиналом.

-- Теперь-то что? -- закричала двоящаяся Аделла.

Со статуи посыпались обломки камней и пыль. Цифры на стирометрах начали беспрерывно вращаться, не задерживаясь ни на одном показателе.

Споггель Хадонка, явно выражая страх хозяина, заполз под его куртку и затих. Если бесплотное существо так отреагировало, то нет сомнений -- происходило что-то ужасное.

-- Наверху, -- закричал Хадонк.

Я запрокидываю голову, чтобы увидеть, как колоссальная рука с мечом отламывается от статуи. Преодолевая плотный воздух, медленно падает на нас, разламываясь на несколько частей.

Святые камушки... нас раздавит, даже если бежать во всю прыть...

2

Энциклопедист Саммлинг утверждал, что время -- это неисчислимый набор моментов бытия, каждый момент прицепляется к другому, благодаря нашему существованию.

Пока мы живы -- время всегда есть.

Один момент -- я наугад выхватываю из сумочки стен-камень. Другой момент -- сжимаю в ладони. Третьего момента -- для того, чтобы камень загорелся и растворился в моём усталом теле, -- нет. Кидаю стен-камень навстречу обломкам статуи.

Аделла Лью сидит на корточках, обхватив голову руками. Хадонк испуганно мечется, пытаясь изменить ландшафт, чтобы укрыть нас хотя бы кронами деревьев... Но лес слишком далеко, за неизвестным барьером...

Я сама толком не понимаю, на что рассчитываю...

Но стен-камень растворяется в воздухе, образуя плотную подушку искрящегося тумана. Самые большие обломки статуи пролетают сквозь неё, исчезают, и тут же появляются поодаль от нас, со свистом и грохотом падая в болото. Нас обдаёт брызгами грязи, вперемешку с растопыренными лягушками, не успевшими убраться подальше...

Моя внезапная блокировка задерживает только большие обломки. Мелочь сыпется на нас. Бьёт по голове, плечам. Сжавшись под этой бомбардировкой, мы вскрикиваем, прикрываясь руками. Слюбор догадывается раскинуть над нами свой плащ, остановив избиение...

-- Ну, ты даёшь! -- кричит Хадонк. -- Я такое видел только на Магическом Параде, где выступали сильнейшие колдуны Голдивара!

Я ничего не соображала. В голове шумело после удара обломком в темечко. Аделла подползла ко мне и вытерла кровь своим платочком. У неё на щеке тоже кровавая царапина, а в рыжих волосах застряли сухие веточки:

-- Бленда, я восхищена. Неужели мы получили власть безграничного творения магии?

-- Жить захочешь и не такое сотворишь, -- пробормотала я, сама не понимая, что произошло.

"Модифицирование стен-камня на расстоянии? -- подумала я. -- Управление материей, минуя телесную оболочку мага? Работа с магическими струнами на уровне инстинкта? На это способны только опытные маги. Те, кто не просто закончили Академию, но выработали неповторимый стиль, став хотя бы Магом Первой Отметки. Те, у кого стирометр не опускает ниже 0-4-0 даже на смертном одре..."

Хадонк выглянул из-под плаща:

-- Статуя рассыпается. Твой туман отводит от нас опасные куски, но...

На плаще скопилось уже столько щебёнки и пыли, что он провисал, пригибая нас к болоту.

Снова раздался грохот, и мир снова раздвоился. Плащ Слюбора упал на нас. Выбравшись из-под обломков, увидели вот что:

Вторая рука Первомага, которая держала человеческий скелет, начала надламываться. Скелет болтался, размахивая конечностями. Отвалился палец, размером с башню Астрологического Корпуса Академии Химмельблю. Мой искрящийся туман переместил его подальше от нас, но сам туман истощался. Искры всё реже вспыхивали в нём, всё более крупные камни падали в опасной близости от нас.

-- М-м, -- застонал Слюбор. -- Опять какая-то беда.

Мы проследили за его взглядом: у ног статуи появилось сиреневое свечение, которое быстро увеличивалось в размерах.

-- Матерь-Кочевница, -- взмолилась Аделла Лью. -- Прости, что грешила, позволь уйти по твоим тропам без мучений...

Даже Хадонк всем видом показывал, что готов помолиться на своего споггеля, предупреждая предков, что скоро погибнет, так и не передав семейного духа своему сыну.

Я перебирала стен-камни в сумочке, но ни один не откликнулся на прикосновения. У меня не было сил, чтобы создать новый слой защитного тумана. Когда вторая рука обрушиться, нас не спасёт никакой туман.

Слюбор отряхнул свой плащ, продолжая следить за непонятным световым сгустком:

-- Это похоже... Похоже на портал переброски!

-- Чтобы его создать, нужны два Мага Пятой Отметки, -- воскликнула я. -- Их же несколько человек во всём мире.

Аделла Лью, тем временем, встала на колени, чтобы сказать последние слова прощания Матери-Кочевнице. По номасским поверьям, эта богиня колесила по небосклону с караваном покойных предков, направляя послушные племена на правильные тропы, а непослушные прямиком к смерти и болезням.

Аделла подняла руки к небу, молитвенно выражение её лица сменилось ужасом:

-- Это он создаёт портал. Этот мертвяк!

Прикрывая лица ладонями, мы посмотрели вверх. В облаках пыли видели, как гигантский скелет, освободившись от каменных оков крошащейся статуи, рухнул на постамент, но не разбился. Скелет поднялся на ноги и начал водить костлявыми руками, как заправский маг.

Портал переброски расширился до размеров достаточных, чтобы сквозь него прошла целая крепость. Отшвыривая с дороги обломки статуи и блокируя падение других кусков, скелет направился к порталу.

-- За ним! -- вдруг воскликнула я. -- Иначе нас здесь завалит.

Аделла перестала молиться и поднялась на ноги:

-- Бежим, чего встали!

-- М-м, мы же не знаем, куда ведёт портал, -- попробовал вразумить нас Слюбор.

-- Куда угодно, но подальше отсюда, -- пробормотал Хадонк. Его споггель радостно вился вокруг торса, отображая надежду.

-- Мы не знаем, кто этот скелет и что он делает... -- сказала я, уворачиваясь от куска статуи. -- Но точно знаем, что сейчас на нас обрушится гора камня.

Скелет шагнул в портал, вытянулся в бесконечную спиральную нить и исчез.

Остановившись у портального порога, мы переглянулись. Вторая рука надломилась, а вместе с нею оторвалась голова Первомага. Корпус колосса взорвался изнутри.

Обломки, каждый размером с многоэтажный дом, понеслись к земле...

-- Ой, -- взвизгнула Аделла и без сомнений ринулась в портал.

За ней последовал Слюбор, сохраняя скептическое выражение лица, будто предпочитал умереть тут, а не в портальном коридоре, который, если на том конце нет "принимающего" мага, должен закончиться тупиком.

Я и Хадонк пошли вместе. Не знаю, о чём думал он, вероятно о том, что есть надежда передать своего споггеля старшему сыну, когда он родится... Я же подумала, что за сегодня я так часто "кидала камни в небо", что небо стало кидать их в ответ.

Мир скрутился в спираль и схлопнулся в точку.

3

Портал Переброски -- одна из вершин творческой магии. Удел магов Пятой Отметки. Например, в Академии Химмельблю даже не преподавали способы формирования таких порталов. Ведь единицы из нас за свою жизнь достигнут Пятой Отметки. Большинство магов останавливались на Третьей. До Четвёртой дотягивали усидчивые практиканты, вроде Слюбора или меня. И это я себе льщу.

Четвёртая Отметка -- считается самой высшей в ранжировании магов. Потому что Пятая больше похожа на гениальность, чем на что-то добываемое только практикой и трудом.

В Академии Химмельблю был один наставник из магов Пятой Отметки -- это Нарре Скиг. Поговаривали, что Лорт-и-Морт был ещё выше. Хотя куда, раз официально Шестой отметки не существовало? Ведь всё, что выше Пятой -- это невообразимые силы.

На Параде Магов Нарре Скиг изредка демонстрировал порталы. Через них переходили смельчаки с другого конца мира, например, из Енавского Княжества или Северного Нип Понга. Приветствовали участников парада и бежали обратно в портал. Если он закроется, то долго придётся возвращаться по земле или по морю.

Ни на параде, ни в учебниках я не видела порталов такого гигантского размера... Те, что создавали маги для демонстрации больше напоминали норы, в которые протискивался путешественник. В портал, созданный неизвестным нам существом в облике скелета, можно было пронести целый город.

В МЭСиР (Магическая Энциклопедия Саммлинга и Ратфора) содержались описания путешествия через портал. Независимо от расстояния оно занимало ноль единиц времени. Ты просто пропадал за пределами портала и появлялся на другой стороне, но не материализовался сразу, а постепенно как бы прорастал в материю мира.

Постепенность обусловлена тем, что воздух полон мелких частиц, букашек и прочего. Если твоё тело вдруг появлялось в этой точке пространства, то вбирало в себя и частицу поверхности земли, и пролетающую муху и любую мелочь, которая поднималась в воздух. При постепенной материализации тело как бы растискивало частицы, освобождая место для себя.

4

Мы четверо успешно появились на другой стороне портала.

Пока ещё бесплотные тела покачивались в пустой белой комнате, убранством похожую на тюрьмы в Гофрате.

Вдоль стены шёл диван примитивной формы, лишённый хоть каких-то украшений. Под потолком висела лампа, источающая мерзкий холодный свет. На деревянном полу сидел парень в простой одежде и обрезанных по колено штанах, какие носили бедные жители государства Деш-Радж.

На голове у него какой-то обруч с накладными ушами, похожие использовали в высокогорьях Щербатых Гор вместо шапки. Только уши были не из меха, а выточены из чёрного дерева.

Парень смотрел на большое горизонтальное зеркало, на котором двигались изображения. Напоминало "Соглядника", магическое устройство, которое можно было разместить где-либо незаметно и получать изображение с него на зеркало в другом месте, пока не иссякнет магия.

Соглядник показывал какого-то бедно одетого человека: он подбежал к коробке на колёсах, отдалённо напоминавшей самоходные кареты, которые любили делать на родине Хадонка, в Драйденских Землях, открыл дверь и вытащил из кареты пассажира. Бросил его на землю, а сам занял его место.

Портал растаял, наши тела приобрели вес. Я опустилась на пол.

Парень в коротких штанах оглянулся... Издал испуганный возглас, сорвал с головы накладные уши и вскочил на ноги. Громко что-то спрашивая на незнакомом языке, он медленно отступил к зеркалу.

-- М-м, язык похож на енавский.

Мои товарищи были полупрозрачными, как при несработавшем заклинании невидимости. Аделла Лью уже прихорашивалась, поправляла охотничью куртку и смахивала пыль.

-- Вон он! -- Хадонк показал на окно комнаты, за ним виднелись квадратные дома незнакомой архитектуры.

Сохраняя нематериальность, скелет шагал сквозь здания, которые были ему по колено. В отличие от нас, с каждым шагом он становился прозрачнее и прозрачнее, пока вообще не растворился в воздухе незнакомого города, словно пропал в лучах заходящего солнца.

-- Где мы? -- спросила я у местного жителя.

Впрочем, тот безостановочно лопотал что-то на своём языке.

Аделла убедилась, что стала полностью материальной. Надвинулась на парня, повелительно спрашивая:

-- Ты дикарь что ли? Говори на химмеле! Мне тоже противен этот язык, но я же пересиливаю себя?

Парень ещё сильнее перепугался и выбежал из комнаты в соседнюю. Аделла и я последовали за ним.

В этой комнатке было ещё более тесно, чем в предыдущей. В квадратном очаге под уродливым чайником горел синий газовый огонь. Большую часть занимал простецкий стол и табуреты. Опять же, как в тюрьме.

Парень выдвинул из шкафа ящичек и достал нож. Дрожащей рукой направил на нас, продолжая истошно вопить. Аделла засмеялась и выхватила из ножен свой кривой охотничий кинжал:

-- Давно не дралась на лезвиях, нападай, дикарь!

Парень забился в угол, огородившись от нас табуретами. На его красивом лице читался такой необъятный страх, что я почувствовала неладное. Ну не будет человек пугаться четырёх недоученных магов, случайно появившихся в его комнате. Чего такого-то?

-- Подожди, Аделла, здесь что-то не так... Убери нож.

-- Ага, сейчас.

-- Убери! Дикарь и без того до смерти напуган.

Я достала из своей сумочки жетон Академии Химмельблю:

-- Мы студенты, понимаешь? Сту-ден-ты. Академия Химмельблю, слышал о такой? Где мы находимся?

Парень мотал головой и произносил неизвестные слова.

-- Судя по обстановке и бедности -- это остров Вердум. -- сказала Аделла.

-- Если это так, то мы пропали... Вердумцы дикари, сброд со всего мира. У них тут пираты прячутся в портах, внеклассовые маги...

Аделла потянулась к ножу:

-- Что-то он не похож на вердумца, испуганный какой-то.

-- Мало ли, вдруг он раб? Или его захватили пираты.

-- Почему же он на химелле не разговаривает?

-- Потому что мы не на Голдиваре, -- сказал Хадонк, входя в комнату.

Увидев споггеля, парень снова заверещал, тыча пальцем в духа.

-- Мы неизвестно в каком мире, -- мрачно продолжил Хадонк, засовывая споггеля под куртку.

-- С чего ты взял?

Вошёл Слюбор:

-- На небе нет ни одной из Семилунья.

-- Убей меня булыжник... -- вздохнула я, опускаясь на шаткий табурет. -- Уж лучше бы мы на Вердуме очутились.

5

Парень в оборванных штанах прокрался вдоль стены и выскользнул из комнаты. Аделла Лью выскочила вслед за ним.

-- Только не убивай! -- закричала я, увидев лезвие кинжала.

За стеной раздался грохот, звуки борьбы. Мы поспешили на помощь. В тесном коридоре, где валялась обувь невиданного фасона и смешных расцветок, лежал иноземец. Аделла сидела на нём верхом, обматывая руки парня бечевой, которую срезала прямо со стены.

Парень испуганно лопотал, уткнувшись лицом в пол. Аделла рывком подняла пленника на ноги и кивнула на дверь в конце коридора:

-- Там выход. Но он не сбежать хотел, а схватил вот эту дощечку.

Я, Слюбор и Хадонк рассмотрели дощечку. Одна сторона была стеклянной и светилась, как магический рулль с заклинаниями. Вторая была выполнена словно бы из рогов хортов, редких трудноуловимых животных.

-- М-м, пока мы не выясним, что это за мир, нельзя покидать помещение.

Я отбросила дощечку:

-- Нет, Слюбор, если мы хотим вернуться, то нужно не сидеть и ждать, а действовать.

-- Но портал закрылся, -- сказал Хадонка, а его споггель выполз из-под куртки и снова принял унылую позу на плече хозяина.

-- Я читала про Порталы Переброски. Коридор существует ещё несколько часов. Сначала затягиваются входы и выходы, а сам коридор сохраняется.

-- М-м, нам придётся напрячься.

-- С этим беда, -- сказала я. -- У меня нет сил, валюсь от усталости.

Хадонк положил мне руку на плечо:

-- Без твоего участия мы не сможем открыть портал.

-- М-м, но пока ты восстановишься -- коридор затянется.

Разговаривая, мы отвели пленника в первую комнату. Зеркало Соглядника показывало улицы неизвестного мира. Аделла бросила пленника на диван и подошла к окну. Мы все посмотрели на город:

Архитектура поражала примитивностью, словно бы кто-то поставил гигантские, неотёсанные кирпичи, прорубил в них маленькие окна, как в коровнике, и населил людьми. Меж чахлыми деревьями виднелись кривые дорожки, залитые чёрной смесью, как в бедных селениях. Изредка проносились самоходные кареты.

Доносились звуки незнакомого мира: какой-то треск, ритмичный шум, похожий на заклинания...

Аделла Лью сморщила носик, принюхиваясь:

-- Фу, они будто в угольной печи живут.

Хадонк начал снимать кольчугу Лорт-и-Морта:

-- И жарко, как в печи.

-- Убей меня булыжник! -- воскликнула я. -- Кольчуга! В её заговор вложено больше магических сил, чем у нас будет за всю жизнь!

-- М-м, ты предлагаешь растащить магический конструкт? Но это же уничтожит кольчугу. Как же Лорт-и-Морт будет выходить из замка?

-- Если мы не вернёмся, он всё равно не сможет выходить.

-- М-м, а как быть с "принимающим" магом? Кто откроет портал с той стороны?

Я задумалась:

-- Не помню, что по этому поводу было в МЭСиР... Вроде бы, при использовании незатянутого коридора, принимающий маг не нужен.

-- Ты уверена? -- спросила Аделла Лью. Она сидела напротив пленника, поигрывая ножом. Парень мычал, вращал глазами и пытался отползти подальше.

-- Если хотим вернуться домой -- должны рискнуть.

Хадонк встал в центре комнаты. Его споггель тоже принял бравую позу.

-- Простите, друзья. Моя безрассудная затея стала причиной нашей беды. Если мы вернёмся, то обещаю...

-- Ой, хватит, -- громко сказала я. Пленник даже вздрогнул. Подумал, что мы решили его судьбу. -- Мы все виноваты в произошедшем. Ослушались наставников, самонадеянно провели магическую процедуру недоступной нам отметки. И что двигало нами? Разве затея Хадонка? Или то, что я прочитала в запретной книге?

-- Смелость! -- Аделла махнула ножом. Пленник завыл.

-- Нет. Жадность, безрассудность и глупость. Мы хотели получить власть над властью, а получили набор неприятностей. Наименьшая из которых, это то, что мы застряли в каком-то убогом мире.

-- М-м, а наибольшая?

Я показала за окно:

-- Кто этот скелет? Почему Триединый Первомаг оказался вовсе не таким, как учила история? Почему нам врали?

-- Или оберегали от правды? -- резонно спросил Хадонк.

3. Кто виноват?

1

Я сидела напротив пленника.

С любопытством осматривала человека из чуждого мира, пытаясь найти хоть одно отличие: круглое лицо, голубые глаза... Правда не такого чистого оттенка, как у жителей Химмельблю или Форвирра. Небольшая щетина.

Если бы не странная одежда, вполне похож на нас. Впрочем, одежда только издалека казалась лохмотьями. Штаны были из плотной материи невиданной красивой фактуры. Ровные швы выдавали искусную работу портного или даже мага. А на чёрной рубахе вообще нарисовано целое произведение искусства, достойное кисти хорошего художника. Чем-то напоминало орнаменты из драконов и тинь-поу, которыми украшали свои халаты богачи Северного и Южного Нип Понга.

Парень смотрел то на меня, то на моих товарищей. Очистив стол от предметов, они вынесли его на середину комнаты и разложили кольчугу. Собрались вокруг, приготовившись к разбору магического предмета на составные части. Когда споггель Хадонка взвивался к потолку, чужеземец вздрагивал и втягивал голову в плечи.

Я отложила кинжал Аделлы подальше:

-- Мы не причиним тебе вреда... Как твоё имя? -- показала на себя: -- Бленда. Блен-да Роу-лли. А ты?

-- Мы... Мы-твей.

-- Мыт Вей?

-- Матвей.

-- Мат-вей. Красивое и необычное имя.

-- Аделла? -- спросил он, показывая подбородком на рыжеволосую охотницу.

-- Её-то запомнил, -- усмехнулась я. -- Вы, парни, во всех мирах одинаковые. Летите на огонь, как мотыльки.

Я обвела взглядом комнату, задержалась на согляднике, который почернел и не ничего показывал:

-- Ваша магия похожа на нашу. Интересно, у вас есть рулль для понимания языка? Эх, как бы тебе объяснить...

Изобразила руками, что сворачиваю и разворачиваю свиток с заклинанием. Показала на свой рот, подразумевая, что это языковой рулль.

Парень смотрел на меня, из всех сил изображая внимание. Потом закивал и показал подбородком на маленький столик у дивана. На нём лежала бумажная коробочка. Раскрыла её верхнюю часть, оттуда высыпались бумажные палочки, набитые вонючей травой. Такие курили в Нип Понге. У нас предпочитали трубки.

-- М-м, дикарь подумал, ты курить хочешь, -- засмеялся Слюбор.

Я вернулась к Матвею:

-- У нас в мире многие знают химмель, язык моей родины. Химмельблю самое сильное государство в Голдиваре...

-- Ну, я бы так не сказала, -- тут же отозвалась Аделла. -- Номас сильнее всех.

-- Драйденские Земли самое просвещённое в мире государство, -- тут же отозвался Хадонк. -- Мы давно упразднили монархию, как примитивное устройство. У нас все равны. А в Химмельблю до сих пор правит Гувернюр.

Я не стала ввязываться в политический спор.

-- Все побеждённые нами народы Голдивара считают, -- шепнула я Матвею, будто он понимал, -- что не мы их победили, а они позволили нам заключить с ними мир.

-- М-м, готово, Бленда.

Я подошла к столу. Все магические предметы были разложены вокруг кольчуги. Споггель вился над столом, готовясь высвободить энергию магических струн.

На этот раз я была простым наблюдателем. Вокруг друзей появились сгустки света... Они отличались от тех, что были в нашем мире. Вероятно, магические струны этого мира располагались иначе. Это вызывало беспокойство: будет ли работать магия?

Но возгласы Матвея подтвердили -- работает! В пространстве постепенно стало проявляться пятно портала. Расширялось нехотя, будто мироздание не доверяло нашей попытке.

-- А-а-а, ы-ы-ы! -- закричал Матвей и поднялся с дивана.

Кольчуга Лорт-и-Морта задымилась и начала рассыпаться в труху.

-- Скорее, -- крикнул Хадонк. -- Надо успеть, пока горит.

Аделла Лью вдруг заупрямилась:

-- Мне страшно. А что если там тупик? Мы же погибнем.

-- Хочешь остаться? -- спросила я. -- Дикарь Матвей, например, не возражает...

-- Нет.

-- Тогда -- вперёд! -- бесцеремонно я подхватила охотницу и втолкнула в портал. Слюбор шагнул вслед за ней.

Со связанными руками Матвей добежал до стола.

-- А ты куда? -- оттолкнула я дикаря.

Я и Хадонк взялись за руки и шагнули вместе.

Определённо, после всего, что мы пережили, навряд ли останемся просто друзьями.

Мир скрутился в спираль и схлопнулся в точку.

2

В землях мира Голдивар существовало два мнения о способностях к управлению тканью мироздания. Два вида способностей к магии.

Наши наставники подробно разъяснили оба.

Одни верили, что магические способности давались при рождении совершенно случайным образом. То есть если твой папа был магом, не значит, что и ты сможешь направлять поток мироздания или играть на магических струнах по своему усмотрению. Например, мой папа -- обыкновенный рудокоп. А мама -- содержала харчевню близ Щербатых Гор.

Эта теория была бы верна, если бы не факт, что виды магии зависили от места рождения. У родившихся близ Щербатых Гор больше шансов заполучить умение чувствовать и жечь в ладонях стен-камни, которые в свою очередь уже воздействовали на мир.

Аделла Лью прибыла в Академию Химмельблю из степей страны Номас. Там традиционно рождались ливлинги -- те, кто управляли миром зверей и способны перевоплощаться в некоторых из них.

Не могу не позлорадствовать -- Аделла худшая ученица, претендентка на отчисление. Она даже не может перевоплотиться в вежливую девушку, чего уж там говорить о животных.

Аделла больше всех хотела оживить Триединого Первомага, полагая, что получит дополнительную силу. Есть такие красотки, что хотят добиться всего, не прилагая трудов.

Хадонк Джексон -- прирождённый путаник из Драйденских Земель. Путаники умели менять ограниченную часть мира вокруг себя, на время превращая его в собственную противоположность, как тот же хранитель Лорт-и-Морт, запретивший на территории Академии свою смерть.

Магия путаников превращала реки в леса, поля -- в реки, а небо меняла местами с землёй. Изумительное умение, но малоприменимое в быту. Кому это надо, чтобы мир ходил ходуном по прихоти путаника? Таким как Хадонк прямой путь в армию.

Слюбор Риммель, как и я, родился в Химмельблю. Я в Скерваре, близ Щербатых Гор, а он в столице, в самом городе Химмеле.

Слюбор -- фулель, как они сами себя назвали. Их стихия -- человеческие чувства. Они не меняли материальный мир, как остальные, но меняли человеческое восприятие материи. Если он закончит обучение, станет тем, кто одним взмахом ресниц способен заставить тебя беспричинно смеяться или плакать. Видеть сны, в которых ты сам себе хозяин, или насылать эти сны другим людям.

Большая часть фулелей заканчивали Академию и оседали в иллюзионистских балаганах на ярмарках, развлекая крестьян и рабочих нехитрыми фокусами, которые позволяли обывателям на время забыть о скучной жизни. Но некоторые фулели добивались поста советника при Гувернюре. Нынешний Главный Советник был как раз фулелем.

Словом, географическое распределения магических способностей можно было наблюдать, но нельзя было объяснить.

Другие наставники верили, что нет ничего случайного в мире. Что не мы управляли мирозданием, а оно управляло собой через нас. Рождение каждого мага не случайность, но выверенное вселенной событие, которое ложилось нотой в ту непостижимую симфонию, которая звучала при игре на магических струнах. Теория менее популярная, но очень романтическая.

Верующие в неё посвящали жизнь поиску способа выйти из-под управления мирозданием и буквально оседлать его, чтобы стать единоличным манипулятором. Все хотели играть на тех струнах, которые пронизывали Вселенную.

Теоретически это умение сделало бы тебя всемогущим. Та самая власть над властью.

Но подтверждения теории не существовало. Не считая легенды о Хромом Стю, который, приобретя власть над властью, якобы пожелал лишь одного -- избавиться от хромоты. Сама нелепость сюжета намекала, что это просто нравоучительная сказка о заниженной самооценке.

С самого начала я подозревала, что мы раскрыли нечто большее, чем статую Триединого Первомага. И мне было страшно узнать, что именно.

3

Мир распустился из точки, раскрутился спиралью и занял привычное пространство. То же самое болото, усеянное обломками статуи. Отломанные руки и расколотая надвое голова вздымались в небо, как новые монументы.

Две из Семилунья уходили к закату, поднималась третья. Новоявленные памятники теперь отбрасывали по три тени. Блеск портала ненадолго осветил их, но скоро угас.

Мы вчетвером зависли над болотом, ожидая материализации. Она должна была занять некоторое время, но произошла за мгновение: мы приобрели вес и плотность.

Беспорядочной грудой повалились в лужи, вскрикивая от боли. Казалось, что моё тело пронзили несколько тонких раскалённых игл.

-- Это наказание, которое вы заслужили, -- сказал Нарре Скиг, выходя из тени осколка статуи. -- То, что вы совершили, наказывается смертью.

-- М-м, -- просопел Слюбор, поднимаясь на колени, -- в Химмельблю отменена смертная казнь.

-- Ради вас отменят отмену, -- пообещал наставник.

Покряхтывая и потирая очаги боли, мы кое-как поднялись на ноги. Наставник специально ускорил нашу материализацию, поэтому в тела вонзились все те мелкие частицы, что висели в воздухе.

-- Простите, наставник, -- осмелилась я. -- Если бы вы хотели нас убить, то попросту не стали бы открывать портал с этой стороны. Мы бы все сгинули неизвестно где. Вопрос решился бы сам собой.

-- Бленда, грозить смертью -- не значит осуществить угрозу. Мы же учителя, а не палачи. В конце концов, если вы продолжите своевольничать, угробите сами себя.

Хадонк смело выступил вперёд:

-- Во всём виноват я. Придумал и осуществил...

Нарре Скиг строго остановил:

-- Не бери на себя слишком много, драйденец. Не веди себя как правительство в твоих землях. Поодиночке каждый из вас -- ничтожество. Но все вместе вы -- грозное и невежественное ничтожество. Сколько раз мы вам говорили, что магия -- это оружие, а не балаганные фокусы?

-- Учитель, мы хотели усовершенствовать наше оружие, а не обратить его во вред кому-либо, -- сказала Аделла Лью.

Нарре Скиг накинул на свою голову капюшон:

-- Хватит болтать. Вас ждут на Совете Наставников.

-- М-м, из-за нас был созван целый Совет?

-- Повторяю, ничтожества, не берите на себя много. Совет собран не ради вас. Голдивару грозят большие перемены. Даже -- война.

-- М-м, кого с кем? Неужели Драйденские Земли решились на союз с Форвирром?

-- Не твоего ума дело. А тут ещё ваши делишки с Первомагом... нам как никогда нужна легенда о Триедином для сплочения народов.

Я перепрыгнула через очередной обломок статуи:

-- А мы буквально разрушили всю легенду?

Лица Нарре Скига не было видно, но я прямо почувствовала, что он сдерживал улыбку.

Остальную часть пути до замка Академии Химмельблю мы проделали в молчании. Слюбор и Аделла Лью шли рядом, перешёптываясь. А я и Хадонк взялись за руки.

Оба понимали, что если будет создан Форвирр-Драйденский Союз, то Гувернюр Химмельблю посчитает это нарушением мирного договора и объявит войну.

Я и Хадонк окажемся по разные стороны.

4

Нарре Скиг провёл нас внутрь замка не через главный вход, а одной из потайных дверей в стене. Об их существовании знали все ученики, но никто не мог найти точное местоположение.

О предназначении дверей среди учеников ходили слухи. Кто-то считал, что двери предназначены для ливлингов-оборотней. Другие полагали, что через них входили и выходили маги-наставники, которые работали на Гувернюра, участвуя в боевых вылазках против номасийцев на Спорных Территориях. Третьи утверждали, что через секретные двери шла незаконная торговля руллями, стен-камнями, боевым дурманом и прочими магическими расходными материалами.

Пройдя сквозь эти двери, я поняла, что они попросту созданы для... удобства. Каждая вела или сразу в палаты Наставников или зал Собрания.

Сейчас в зале было светло от обилия актированных руллей света, свечей и светящихся посохов Наставников. Вообще народу было как-то слишком много. Стало ясно, что присутствовали не только наши учителя, не только маги из близлежащих земель, но и многие придворные, военные советники и представители Гувернюра Химмельблю.

Нас вели к большому столу, за которым восседал Лорт-и-Морт. Несколько наставников и страшный маг в драконьей маске склонились над картой, расстеленной на столе. Что-то чертили и обменивались мнениями.

При нашем приближении карту поспешно собрали. По характерным пятнам земель, скрытыми за Барьером Хена, я поняла, что это карта всего Голдивара.

Лорт-и-Морт погладил пушистую белую бороду и зашевелил бровями. Мы ждали угроз, но услышали смех:

-- Вот и разрушители легенд пожаловали. Хо-хо. Куды дели мою кольчугу? Ладно, оправдание воровству придумаете потом. Сначала вы рассказываете подробно, что натворили со статуей Первомага. Потом я рассказываю, что вы на самом деле натворили.

Непонятная сила вытолкнула меня из ряда товарищей. Я обернулась: толкнула не магия, а Аделла Лью.

-- Ты самая умная, ты и объясняй, -- прошипела она.

Я одёрнула кафтан, разглядывая грязные следы от своих башмаков на полу.

Подняла голову, посмотрев главе Академии прямо в глаза:

-- Кэр Лорт-и-Морт, что бы ни утверждал Хадонк Джексон, пытаясь выгородить нас, главный виновник произошедшего -- это я.

-- Хо-хо, всё интереснее и интереснее.

-- Да... Я читала запретную книгу знахаря Скро Мантиса "Летопись Закрытых Семилуний". Оттуда узнала, что Триединый Первомаг не совсем то, о чём нам толкуют с детства. И что статуя Триединого скрывается где-то в окрестностях Химмельблю. Сопоставив некоторые намёки, я предположила, что статуя Триединого хранит необычайные магические возможности. Тот, кто её откроет, заберёт их себе. Этими идеями я заразила друзей.

Маг в маске дракона смотрел на меня, пугая до дрожи. Нарре Скиг фальшиво закашлял. Несколько магов подошли ближе.

-- Я тоже читал эту книжку, -- сказал Лорт-и-Морт. -- И что? Разве я бросился разрушать легенду, которая была одной из основ мирного существования народов Голдивара?

От этого признания я опешила, растерянно посмотрела на Нарре Скига. Он ещё сильнее закашлял и сквозь "кхе-кхе" пробормотал:

-- И я читал.

-- Все читали, -- послышалось из зала.

-- Так себе повесть. Слог тяжёлый.

-- Скукота...

-- Автор -- богохульник, -- добавил церковник в золотом халате. -- Вся "Летопись" -- хула на Триединого и его служителей.

-- Говорят, этот Нарре Скиг писал, налившись до краёв ягодно-зерновым дрикком, -- заметил мужчина в военном мундире.

-- Оно и заметно, -- согласилась немолодая дама в платье с вейронскими узорами. -- Что ни глава, то противоречие.

Лорт-и-Морт поднялся со стула. Тяжело ступая, подошёл ко мне:

-- Книжка запретна для молодёжи. Изложенные в ней домыслы развращают молодые умы. Результат ты уже знаешь.

-- Простите, кэр Лорт-и-Морт, мы не знали, что творили.

-- Хо-хо, -- грустно повторил он. -- Знали.

-- Я готова ответить за свои поступки. Но мои друзья не виновны.

-- Виновны.

4. Умобразы и правда

1

Лорт-и-Морт медленно шагал сквозь толпу, мы четверо шли за ним, замыкал Нарре Скиг. Вошли в одну из боковых переговорных комнат, примыкавших к залу. В центре -- пустой каменный стол. Вместо огня в камине покрывшиеся пылью угли.

Лорт-и-Морт тяжело опустился на стул:

-- Дети, то, что вы услышите, неизвестно даже многим присутствующим в зале.

Нарре Скиг поспешно помог ему сесть. Странно было видеть, что один старик угождал другому, будто тот старше его. Но Лорт-и-Морт и был старше на пятьсот семилуний точно.

Лорт-и-Морт развязал тесёмки воротника, хотя в комнате прохладно:

-- Я буду говорить, а вы не стесняйтесь прерывать. Вопросы помогают понять истину. Беспрекословное послушание -- её скрывает.

-- М-м, тогда вопрос. Что с нами будет? Казнят?

Лорт-и-Морт повернулся к Нарре Скигу:

-- Ты чего им наговорил?

-- Только намекнул на последствия.

-- Совсем запугал детей. Нет, дорогие мои, вы будете жить... пока что. Государство Химмельблю давно отказалось от наказания смертью. Используя свою военную силу, навязало и остальным странам Голдивара просвещённые законы сохранения жизни.

При упоминании превосходства Химмельблю Аделла Лью и Хадонк Джексон возмутились, но смолчали.

-- Вам четверым придётся искупить вину, -- продолжал Лорт-и-Морт. -- А для этого рискнёте жизнями. Вам же не привыкать, детишки, ведь вы смело сорвали покровы тайны с Триединого... Что же, в своё время люди древности сделали нечто похожее.

Нарре Скиг раскатал на столе рулль Умственных Образов. Причём один в один такой, каким фулели потешали зрителей на ярмарках. Создавая бесплотные образы, они оживляли сказки, легенды и анекдоты.

Аделла Лью не удержалась от усмешки:

-- Вы будете посвящать нас в великую тайну, используя развлекательные умобразы?

-- Хо-хо, девушка, давно установлено, что молодёжь лучше воспринимает рассказ в картинках, нежели в словах или диалоге.

-- "Показывай, а не рассказывай" -- вот девиз фулелей, фабрикующих рулли умобразов, -- вспомнила я.

-- Верно, Бленда. Хотя ты осилила скучнейшее повествование косноязычного Скро Мантиса без увлекательных картинок, хо-хо.

Перед нами возникло изображение древнего города. На горизонте узнала силуэт Щербатых Гор, но выглядели они едва знакомо. Не хватало его-то ещё, но я не могла понять, что именно.

-- Это началось более трёх тысяч семилуний тому назад, -- начал Лорт-и-Морт. -- В ту эпоху, когда никаких семилуний ещё не было, а те, кто рождались магами, не понимали своего дара, не развивали его. Академий тоже не было, знания изредка передавались от одного мага к другому. А, как известно, если не начать обучение в детстве, то к двадцати семи семилуниям дар игры на магических струнах выветривается полностью. Маги существовали сами по себе. Они были так редки, что считались выдумками.

2

Умобраз развернулся на весь стол, показывая древний город в деталях:

Люди в старинной одежде возделывают поля, используя примитивные орудия. Нет даже человекоподобных слоггеров, которые в наши дни трудятся на самых грязных работах, будучи сами созданы из камней, грязи и простецкого заклинания соединения.

-- Не было ни Голдиварского Тракта, который связывает все города нашего мира, ни Голдиварского Объединения Наций, -- продолжал Лорт-и-Морт.

-- М-м, но мы же знаем это из уроков истории?

-- Говори за себя, Слюбор, -- крикнула Аделла Лью. -- Я слишком часто пропускала занятия.

-- Тогда перейду к главному. -- Лорт-и-Морт замолчал, словно размышляя, не добавить ли "хо-хо". Но продолжил без смеха: -- Был один маг... Имя его проклято и забыто. Он первым осознал, что Вселенная связана магическими струнами, которые и являются основой всего сущего. Он был умён и упорен. Скоро он овладел наукой игры на этих струнах. Даже не овладел... а создал её с нуля.

Мы перевели взгляды с Лорт-и-Морта на картинку умобраза.

В умобразе отображается какая-то деревня. Над ней возвышается гигантский человек в тёмном плаще. Лицо закрыто капюшоном. Взмах руки: небеса раскрываются, образовывая знакомое свечение Портала Переброски.

Вылетают полчища драконов. Пикируют к земле, раскрывают пасти, поливая деревню огнём. Люди и деревянные хижины вспыхивают, как сухая трава. Вода в реке испаряется. Драконы разлетаются, оставив на месте деревни выжженное пятно с редкими чёрными пеньками и комочками горелых людей... Уцелевшие бегут в лес, но драконы настигают их, сжигая вместе с деревьями.

Картинка умобраза была такой реалистичной, что мы не могли смотреть на смерти и мучения людей. Хадонк отвёл глаза. Аделла украдкой утёрла слезу, пробормотав: "Ах, какие сильные драконы". Слюбор отвернулся, прикрыв рот рукавом. У меня же лицо было мокрым от слёз.

Отметив, что мы едва держимся, Лорт-и-Морт остановил умобраз. Драконы и пламя замерли.

-- Пфуй, -- выдохнула Аделла. -- И почему люди, приобретя безграничную силу, начинают творить мерзости?

-- О-хо-хо, а ты, номасийка, что собиралась творить, приобретя неограниченные магические способности?

Аделла Лью смутилась:

-- Ну, уж точно -- не жечь ни в чём неповинных людей.

-- А если бы ты решила, что они повинны, то сожгла бы?

-- Я не понимаю, -- прервала я. -- Этот маг был добрый или злой?

-- Ты подошла к самому главному. Добро и зло -- главные символы религии, Трибожия, объединяющей почти всех людей Голдивара. Даже двубожники Нип Понга или многобожники Деш-Раджа пользуются разграничением, что есть добро, а что зло. На этом разграничении строим свою магию, совершаем поступки, определяем, кто друг, а кто враг... Но суть в том, что ни добра, ни зла не существует.

-- Это не новость, -- быстро сказала я. -- Скро Мантис писал...

-- Не спеши, Бленда, дойдём и до твоего кумира, -- подал голос Нарре Скиг.

-- Итак, нет добра и зла, а есть равновесие пустоты, который нарушается по желанию человека. Первый маг это понял и основал свою силу на нарушении равновесия. Он так глубоко проник в суть магических струн, что перевёл все доступные его разумению струны в подчинение своей воле.

-- Власть над властью?

-- Он тоже так считал. Думал, что стал единоличным посредником между магическими силами и людьми. Не учёл, что чем дольше пытаешься удержать перекошенное равновесие, тем сильнее становится натяжение. Созидание и разрушение -- основы Вселенной. Для созидания необходимо разрушение, а разрушение -- это созидательный акт.

Умобраз пришёл в движение.

Мы увидели, как Триединый Первомаг насылает на городские стены тысячи человекоподобных слоггеров, созданных из камней, дерева или железной руды. Двурукие и двуногие болванки, без лиц и выступающих частей тела, лезут на стены. Защитники крошат их головы молотами, дырявят туловища копьями... но разве можно причинить вред существу из праха?

Скоро город наводняется слоггерами. Не делая разницы между человеком, животным или бездушным предметом, они с одинаковой монотонностью крушат всё на своём пути. Каменными кулаками разбивают черепа загнанных в тупики улиц людей, сбивают цветочные горшки, разбивают в щепки телеги, перебивают ноги хортам, которые мечутся на привязи...

-- Эх, -- не вытерпел Хадонк. -- Разве они не знали, что слоггера легко уничтожить руллем дезинтеграции? Даже магом быть не обязательно!

-- М-м, не забывай, маги ещё разобщены и не знают своей силы, -- возразил Слюбор. -- Откуда они возьмут какие-то рулли?

Я закрыла лицо руками:

-- Кэр Лорт-и-Морт, только не говорите... не говорите, что мы снова выпустили это зло в мир?

-- Хо-хо, девочка, я ждал, что именно ты первая догадаешься.

-- Ну и ладно? В чём беда? -- закричала Аделла. -- Он-то ушёл в чужой мир, а не наш. Чего переживать? Пусть теперь народ Мат-Вея переживает.

-- Не будем забегать вперёд, -- Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом. Рулль скрутился обратно в трубочку, убирая от нас видения крови и смерти.

3

Нарре Скиг бросил на стол второй рулль. Перед нами развернулась картина разрушенной и выжженной земли. По следам потухших пожаров понятно, что прошло некоторое время после событий из предыдущего умобраза.

Группы оборванных людей шныряют по развалинам, испуганно озираясь. Тощая мать пытается накормить ребёнка горелым плодом, потерявшим всякий вид. Заталкивает уголёк в его ротик, ребёнок кричит, отталкивая слабыми ручками. Заросший бородой мужчина сидит на корточках и гложет кость хорта, найденную в золе.

В небе роятся драконы. Люди пугливо поглядывают на них, но не прекращают отчаянного поиска хоть какой-то еды.

-- Дело не в том, что Триединый был злым, а не добрым, -- пояснил Лорт-и-Морт. -- А в том, что он достиг таких вершин слияния с магическими струнами, что нарушение их равенства в любую сторону от пустоты стало единственным способом его жизни. Он убивал, чтобы не быть самому убитым Вселенной.

-- То есть Вселенная стала существовать не по своим законам, а по прихоти бывшего человека? -- спросила я.

-- Можно и так сказать.

-- То есть Триединый мог бы поддерживать свою жизнь, творя не разрушение, но созидание?

-- Хо-хо, -- Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом. -- Так он тоже делал.

Умобраз сменил вид.

Вместо разрухи на нашем столе возник великолепный город. Он превосходил великолепием не только Химмель, но вообще все великие города Голдивара современности вместе взятые.

-- Ох, -- выдохнула Аделла Лью. Как и все номасийцы она млела при виде украшений, дорогой одежды и невероятной архитектуры.

-- М-м, неужели это тоже дело рук Триединого?

Лица жителей города светятся счастьем. Мать срывает сочный плод с какого-то куста в городском парке и протягивает ребёнку. Тот смеётся и хватает еду сильными ручками... В небе так же роятся драконы, но теперь на их спинах закреплены украшенные золотыми узорами кабины. В некоторых кабинках нет стен и видно, что на кушетках и коврах лежат люди. Они смеются, слушают музыкальные рулли... Поглядывают вниз, на городское великолепие. Вокруг города расстилаются поля, на которых работают слоггеры. Одни тянут плуги, другие копают каналы для сложной системы мелиорации.

-- Золотой век... -- сказала я. -- Каким он изображён в своде религиозных текстов о Триедином.

Умобраз перемещается к Триединому. Он в таком же плаще с капюшоном, скрывающем лицо, но из белой ткани, расшитой зелёными растительными узорами. Вокруг толпятся подданные.

Подходит человек, держась за пораненную руку. Триединый прикасается к ране, и она мгновенно затягивается.

-- И так целый век, -- сказал Лорт-и-Морт. -- Пока Триединый не вынужден снова переместиться в сторону разрушения...

Умобраз меняется: на обгорелые городские стены лезут полчища слоггеров, а драконы поливают людей огнём...

-- И так далее и в том же духе, -- сказал Лорт-и-Морт и свернул рулль. -- Теперь вы понимаете, почему Триединого нельзя назвать злым?

-- Потому что мы выбрали поклонение его доброй стороне? -- спросила я.

-- Хо-хо, Бленда, вовсе нет. Мы, маги, решили утаить от народу правду о его разрушительной деятельности, оставив только созидательную.

-- Почему?

-- Потому что мы, маги, уничтожили Триединого.

Нарре Скиг раскатал третий рулль:

4

Поляна в дремучем лесу. Группа магов упражняется в метании огненных шаров. Поодаль два мага читают заклинание интеграции. Из земли восстают два слоггера, из них торчат корешки, отваливаются куски глины, а по разрушенным норам ползают земляные черви.

Слоггеры начинают биться, выясняя, чьё заклинание оказалось сильнее.

Рядом стоят несколько стен-магов. Сжимая в ладонях камни, создают защитный туман. Ливлинг, превратившись в дракона, пытается пробить защиту то огнём, то раздирая когтями.

-- Ливлинги могут обращаться в драконов? -- закричала Аделла Лью. -- Мать-Кочевница, если бы знала, не пропустила бы ни одного занятия.

-- Перед вашими глазами умобразная реконструкция жизни первой магической Академии, -- сказал Нарре Скиг. -- Она была основана в лесу близ Химмеля. Студентами этой академии вам посчастливилось стать. И что же вы устроили в благодарность?

-- Хо-хо, именно здесь маги собрали свои жалкие знания о манипуляции магическими струнами, добавил Лорт-и-Морт. -- Здесь мы преодолели свои расовые и магические различия, чтобы объединиться для общего дела -- уничтожения Триединого Первомага. Впрочем, богом он был для простых людей. Мы-то уже знали, что он просто всемогущий маг. Насылает на мир то созидательные блага, то разрушительные волны вовсе не в наказание или поддержку, а просто от неумения существовать иначе.

Лорт-и-Морт перевёл умобраз на подростка, сидевшего на пеньке на краю поляны.

Шепча заклинание, он и его споггель создают портал переброски. Узкая прерывистая полоска бледно проявляется в воздухе то исчезая, то снова вспыхивая.

-- Знакомьтесь, это я, -- сказал Лорт-и-Морт.

-- Вам три тысячи семилуний? -- закричала я. -- Не пятьсот, как думают все?

-- М-м, вы умеете создавать портал переброски без помощи второго мага? Занятненько...

-- Вы... вы тоже из Драйденских Земель? -- неуверенно спросил Хадонк.

-- Не было в те времена никаких Драйденских Земель, юноша.

-- Но из истории известно, что государственность драйденов существует несколько тысяч семилуний...

-- Ты поверишь историкам, которые никогда не были в тех временах или мне, который там вырос?

Патриотические чувства Хадонка были задеты, но он остался при своём мнении. Спросил:

-- У вас есть споггель?

-- Конечно.

-- Где?

-- Тут, -- сказал Нарре Скиг и насмешливо поклонился.

Хадонк, да и все мы, потеряли дар речи. Споггель, который ничем не отличался от живого человека? Как вообще такое возможно?

-- Хо-хо, дети, только не думайте, что Нарре Скиг не личность. Он личность поболее вашего. А главное -- он старше меня, как положено споггелю.

-- Но он выглядит как... как...

-- Как мы. Если ты проживёшь с моё, хо-хо, и не будет случая передать спогелля своему сыну, то и он превратиться в человеческое существо.

Хадонк не удержался и потрогал Нарре Скига:

-- Прошу прощения за грубость, кэр, я не мог не удостовериться...

-- Зря в Академии отменили наказание розгами, -- невозмутимо бросил Нарре Скиг. -- Показал бы тебе, насколько я материален.

Некоторое время мы смотрели, как юный Лорт-и-Морт из умобраза упражнялся в создании порталов. С каждым разом они получались стабильнее. Один портал даже втянул в себя сухие ветки, комья травы и полуразрушенного слоггера, проигравшего схватку.

-- Кстати, -- вспомнила я. -- Из предыдущего умобраза было видно, что Триединый...

-- Мы его зовём просто Первомаг. Впрочем, зови как тебе привычнее.

-- Первомаг, насылая на людей свои армии, открывал сразу несколько порталов. Они были из разных миров?

-- Хороший вопрос, Бленда. Сейчас перейдём и к нему.

Лорт-и-Морт поднял руку, чтобы свернуть умобраз, но на секунду задержался:

-- А вот и твой кумир, Бленда. Первый наставник магов Химмельблю -- Скро Мантис, автор запрещённой книги.

К подростку Лорт-и-Морту подошёл старец с трёхзубым посохом в руке, и начал помогать поддерживать стабильность портала, поясняя что-то на незнакомом языке, отдалённо напоминавшем древнехимелльский.

-- До того, как Первомаг потерял человеческий облик, Скро Мантис был его другом. Именно Скро осознал необходимость противостоять Первомагу. Для этого и основал школу для молодых людей, которые обнаружили в себе дар нащупывать магические струны. Скро Мантис преодолел соблазн стать таким же всесильным, как его друг. Понимал, что равновесность разрушения и созидания во Вселенной должна держаться без вмешательства человека.

Нарре Скиг вдруг вышел в зал, прерывая рассказ, но быстро вернулся и что-то шепнул на ухо Лорт-и-Морту.

-- Хо-хо, дети, скоро рассвет, засиделись мы. Давайте, по-быстрому расскажу, чем всё закончилось, и что вам грозит в ближайшее время.

Нарре Скиг развернул четвёртый рулль:

5. Другой способ казнить

1

Скалистые вершины, объятые пламенем. Небо в огне и пепле. Гигантские скалы рушатся, погружаясь в огненные реки, истекающие из растерзанной земли.

На уцелевших земных просторах с остатками городов, испарившихся озёр и частокола выгоревшего леса разворачивается битва. Полные её масштабы сложно представить, ибо поле боя простирается до затянутого дымом горизонта.

Сотни слоггеров размером с башню рубятся друг с другом. Крошат тела и головы в щебень. Среди них мелькают слоггеры, созданные из лавы и расплавленного металла. Я вижу, что их изготавливает группа магов, под прикрытием защитного тумана. Каждую минуту от них отделяется очередной слоггер и кидается в битву.

На другом фланге: люди, вооружённые арбалетами и мечами, отбиваются от невиданных змееобразных существ. Извиваясь кольцами, существа захватывают то одного, то другого воина и разрывают на части.

Над ними реют осточертевшие драконы.

Аделла Лью не удержалась:

-- А в наши дни остался десяток дряхлых особей, которых держат в Южном Нип Понге. Если бы не жадность понгийцев, ливлинги давно разработали бы заклинание на превращение в дракона.

-- Во имя Родительского Топаза, Аделла, ну зачем тебе превращаться в дракона? Ты и так испепеляешь всех своим криком.

Десяток магов в доспехах, заговорённых на отражения пламени, стреляют по драконам из арбалетов. Прочерчивая в небе искрящийся путь, стрелы пронзают животных. Некоторые падают, некоторые уворачиваются. На смену погибшим драконам появляются новые. Порталы переброски постоянно открываются в небе и на земле, высаживая в наш мир сотни чудовищ.

-- Мы готовились много лет, -- пояснил Лорт-и-Морт. -- Понимая, что Первомаг скоро перестанет быть на стороне созидания и начнёт новый век разрушения, мы решили его уничтожить. Очистить магические струны от его хватки...

-- М-м, ну, и кто победил? -- спросил в нетерпении Слюбор.

-- Хо-хо, Первомаг, конечно. Мы все мертвы, а ты и твои родители так и не родились.

-- Простите за глупый вопрос.

-- На самом деле Первомаг одерживал верх. Наши силы таяли, а он призывал и призывал новых и новых врагов. По сути, мы бились не с одной армией, но с армиями всех миров Вселенной. Мы были обречены.

-- Но разве нельзя было закрыть порталы? -- спросила я.

-- Если ты присмотришься, то мы так и делали. Но, как видишь, на один закрытый открывалось с десяток новых. Не забывай, у Первомага была власть над властью.

-- М-м, тогда на что вы рассчитывали, начиная войну?

-- А ты подумай?

-- М-м-м.

-- Равновесие, -- догадалась я. -- Чем дольше он его сдерживал, тем труднее ему становилось...

-- Да, он попросту вымотался. Нам не надо было побеждать, нам нужно было просто продержаться... О, вот и я.

Мы посмотрели на красивого юношу в прозрачных доспехах, под которыми было голое тело. Аделла Лью даже как-то тихо заурчала и скользнула взглядом по старику, словно проверяя, осталось ли в нём что-то от этого юноши?

Взбежав на верхушку скалы, молодой Лорт-и-Морт поднял арбалет и выстрелил в драконов. Порталы открывались реже и реже. Даже дым, казалось, рассеивался.

Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом, стирая сцену:

-- Несколько дней шла битва. Мы потеряли почти всю армию. Это больше половины всего населения тогдашнего Голдивара. В итоге, я, Скро Мантис и ещё несколько великих магов, чьи имена вам ничего не скажут, объединили усилия и выдернули Первомага из нематериальной Вселенной. Он так истощил себя в противостоянии с мирозданием, что на нас сил уже не хватало. Мы стали решать, что с ним делать.

-- Убить его нельзя? -- я не спрашивала, а как бы требовала подтверждения догадке.

-- Конечно. Ведь он перестал быть живым существом и принадлежал вечности. Более того, чем больше проходило времени, тем больше он набирал сил... Тогда Скро Мантис и придумал разделить Первомага на тело и дух. Дух мы отправили в другой мир. Дух Первомага хоть и был ослаблен отсутствием тела, но всё равно мог творить магию Третьей и Четвёртой Отметки, если мерить современной шкалой. По нашим наблюдениям тот мир не был заселён цивилизованными людьми.

-- То есть, в мире Матвея нет магии? -- спросила я.

-- Струны пронизывают всю Вселенную, девочка. Магия есть везде. Но не везде есть люди, которые имеют дар. Главное же то, что в том мире узор магических струн сложный и путанный. Это сводит на нет попытки играть на них без специальной подготовки.

-- Тот скелет, что держала статуя, был телом Первомага? -- догадалась я.

-- Да, тело оставили в Голдиваре.

-- После того как мы сняли иллюзию защиты, тело отправилось на воссоединение с духом, -- закончил Хадонк.

Аделла тоже хотела сказать что-нибудь, чтобы наставники видели, что и она всё поняла:

-- Представляю, как Мат-Вей удивится, когда его мир начнёт разрушаться.

-- Хо-хо, но ты, охотница, не позволишь этому случиться?

-- Почему это? Какое мне дело... ой.

Мы все вздрогнули.

-- Убей меня булыжник, вы хотите, чтобы мы победили Первомага?

2

Мы заговорили наперебой.

Слюбор "м-м-екал" и чесал затылок, словно у него завелись вши. Аделла кричала во всю мощь номасийских лёгких. Я клялась всеми камнями и топазами, чьи названия помнила. Хадонк тоже что-то говорил, а его споггель возмущённо то взлетал к потолку, то падал на плечи хозяина.

Сначала Лорт-и-Морт пытался нас перекричать. Потом Нарре Скиг взмахнул рукой, нас отбросило к стене. Повалившись друг на друга, мы вынужденно замолчали.

-- Хо-хо, дети, а как вы думали? Вы должны исправлять то, что натворили.

-- Кэр Лорт-и-Морт, -- сказала я, поднимаясь с пола: -- Согласна, мы должны. Но разве это логично, посылать студентов на борьбу с тем, кто когда-то вертел Вселенной?

-- Это просто другой способ нас казнить, -- закричала Аделла.

-- М-м-м, -- страдальчески добавил Слюбор.

-- Что можем сделать мы против того, кого едва победили тысячи магов древности, каждый из которых был сильнее нас?

-- Хо-хо, Первомаг, конечно, силён, но не забывайте, мы тоже кое-чему научились за тысячу семилуний.

-- Почему бы не отправить в мир Матвея опытных боевых магов? Ведь это надёжнее.

-- В каждом мире свой узор магических струн. Как узор на пальцах каждого человека. Сильные маги слишком стары, чтобы приспособиться к струнам того мира. А вы молоды, вы приживётесь.

Нарре Скиг добавил:

-- Магия того мира слаба. Это поможет вам совладать с врагом. Ведь он тоже стар и с трудом будет переучиваться.

-- Но мы же всего лишь ученики второго семилуния, -- сказал Хадонк. -- Слюбор, например, собирался идти по гражданской или дипломатической части. Бленда хочет стать промышленным магом, создавать орудия, полезные людям. Аделла... хм, не знаю, чего собирается делать Аделла...

-- Превращаться в благородных животных. Драконов, львиц и тигриц.

-- Тоже не самое боевое умение. -- Хадонк запнулся: -- Только я считаю войну своим призванием.

-- Хо-хо, договаривай, юноша. Мечтал повоевать в грядущей войне Химмельблю и Союза Драйдена и Форвирра? Ты уверен, что смог бы обратить оружие против бывших товарищей?

-- Если Родина прикажет, -- твёрдо ответил Хадонк.

-- Честный ответ. Пока война не началась, ты студент Академии Химмельблю. Более того, ты связан с преступлением. Если правительство Драйденских Земель узнает, чего ты натворил, откажут в гражданстве. У тебя не будет Родины, ради которой надо воевать. Так что заткнись и готовься делать то, что скажу я, Лорт-и-Морт, глава Академии и Совета Магов!

Всё добродушие старика испарилось. Мы поняли, что приказ "заткнуться" относился ко всем нам. Лорт-и-Морт поднялся на ноги:

-- Я больше не собираюсь вас уговаривать. За неделю вы должны изучить основные боевые магические заклинания Пятой Отметки...

-- Пятой? -- закричала Аделла. -- Почему сразу не двадцать пятой?

-- Вы пройдёте ускоренное и насыщенное обучение. С вами будет работать лучший маг Голдивара. Независимо от того, какие успехи сделаете в обучении, дней через десять вас направят в мир Матвея. Дольше ждать невозможно.

-- М-м, а что если мы не остановим Первомага? Он покорит тот мир и направится в Голдивар?

-- Мы больше не те слабые маги, что были тысячи семилуний назад. Встретим его как положено. Сейчас перед Голдиваром более насущная неприятность: нужно прекратить разгорающуюся войну.

-- А что если...

-- Хо-хо, закройте рты, мне надоело отвечать на ваши вопросы. Равняйсь! Смирно! Теперь вы в армии, дети. Топайте спать. Занятия начнутся с утра. Ваших родителей известят специальным письмом.

3

Мы брели в студенческие палаты.

Верхушки деревьев порозовели от восходящего солнца, а мы побледнели от недостатка сил. Миновали навес сарая, от которого началось наше путешествие.

-- М-м, -- выдавил Слюбор. -- Одна ночь, а мы будто постарели на семилуние.

-- Повзрослели, а не постарели, -- необычайно тихо сказала Аделла. -- А ты что думаешь, Бленда?

-- Я думаю, что идея того, что разрушение и созидание есть суть одно, вроде бы проста, но никогда не понимала её так глубоко.

-- Мне кажется вся эта философия -- дерьмовая демагогия. Разрушение -- это разрушение, а созидание -- созидание. Ничего общего нет.

-- Ошибаешься, -- сказал за нашими спинами глухой голос.

Обернулись. Перед нами стоял тот самый загадочный маг в маске дракона:

-- Разрушение ради созидания -- основа жизни, -- продолжил он. -- Чтобы сотворить магическое действие вы жжёте стен-камни, уничтожая их сущность. Ливлинги -- убивают животных, ради ценных для магии частей тел. Путаники и так ясно: ломают ландшафты, чтобы сотворить их жалкое подобие.

-- М-м, а фулели? -- спросил Слюбор. -- Мы ничего не разрушаем...

-- О, вы разрушаете больше всех. Чтобы создать в сознании своей жертвы новый мир, вы рушите все её представления о старом. По масштабам созидательного разрушения вы превосходите всех. Вы ломаете саму суть человека, отбирая у него знания о реальности, подменяя симулякром из своих заклинаний.

Слюбор подбоченился и торжественно посмотрел на нас. Мол, вот, какой я, оказывается!

-- Сделай рожу попроще, -- сказала Аделла. -- А то разрушу её, созидая фингалы.

-- Кто вы? -- спросила я.

-- Ваш учитель по боевой магии всех направлений и средств. Зовите меня... м-м-м, Драгеном.

-- Удивительно неожиданное имя.

-- Я решил заранее вам сказать, чтобы вы не боялись. Лично я считаю, что вы поступили верно. Разделение Первомага на дух и тело было полумерой. Его выход на свободу был неизбежен. Если бы не вы, то кто-то другой сделал бы это. Заверяю, я приложу всё возможное, чтобы научить вас за этот короткий срок.

Аделла зевнула:

-- Вот и отлично. Но для начала дайте нам поспать.

-- Постойте, господин Драген, -- сказала я. -- Раз вы осведомлены о делах прошлого, не могли бы ответить на вопрос? Он меня мучает, а спросить Лорт-и-Морта я не успела.

-- Мне нравится твоя любознательность, Бленда Роули. Какой вопрос?

-- Для битвы с нами Первомаг призвал полчища монстров из других миров. Когда Первомага пленили, куда чудища подевались?

-- Мать моя Кочевница, -- выдохнула Аделла. -- Это тебя волнует?

-- Полчища иномирских монстров не прекратили атаку после пленения Первомага. Возникла ужасная ситуация: мы победили генерала, но армия продолжала наступать. Мы долго решали, как противостоять армаде? Высказывались такие отчаянные предложения, как бегство в иной мир через Портал Переброски. В итоге весь Голдивар спас один человек. Маг средних способностей по имени Хен... Хен... не помню, как его по-батюшке.

-- Барьер Хена! -- воскликнула я.

-- Да, он предложил не воевать с монстрами, а просто оградить занятые ими земли непроницаемым барьером. Мы пожертвовали половиной поверхности Голдивара, но остановили врага. К сожалению, в те времена наших знаний и сил хватило только на односторонний запрет. Любой может пройти за Барьер, но не сможет вернуться обратно.

-- М-м, -- получается в землях за Барьером Хена уже тысячу семилуний обитают существа иных миров?

-- Хуже того, на Запертых Землях осталось множество городов. Пришлось пожертвовать одними людьми, ради спасения остальных.

-- Хых, -- сказала Аделла. -- Представляю, как они злятся на нас, если выжили.

-- Вы говорите так уверенно, словно принимали участие в тех событиях, -- сказала я. -- Хотя голос у вас не старческий.

-- Много читал и смотрел умобразы по теме, -- оправдался маг.

-- Ещё вопрос. Что стало со Скро Мантисом? Он умер? Или как Лорт-и-Морт, живёт тысячи семилуний? Если да, то чем он занят...

-- Пишет запретные книги.

-- Можно ли с ним поговорить? Где он живёт?

-- Мне кажется, хватит на сегодня вопросов. Идите спать.

-- Но...

-- Клянусь Мамой-Кочевницей, ещё один вопрос, Бленда, и я тебя зарежу.

6. О дружбе и сотрудничестве

1

Я проснулась от жужжания комара.

Окончательно открыла глаза и поняла -- то не комар, а плаксивый голос Рельсона за дверью:

-- Воришка завёлся, говорю. Помню, повесил пальто вместе со всеми... А утром глядь -- нету!

Другой студент неразборчиво успокаивал. Но было слышно только Рельсона:

-- Нет, я не забыл пальто в кабаке. Не хожу по таким местам, в отличие от вас! Да и как я мог вообще его забыть? Ведь там был свёрток с лягушками для экзамена... Что? Да! Я храню расходные материалы в кармане... Для чего ещё нужны карманы. Конечно, я мог положить лягушек в своей комнате, но вы же первые жалуетесь на запах и кваканье по ночам.

Я выползла из-под одеяла. Кровать моей соседки по комнате заправлена. У нас был уговор не будить друг дружку, если одна из нас вернулась поздно ночью.

-- Как я буду сдавать экзамен? -- бубнил Рельсон. -- Буду жаловаться смотрителю палат, пусть обыск устраивает.

Моя грязная, порванная одежда валялась на полу. В утреннем свете видно было, что её владелица занималась чем-то таким, о чём лучше не спрашивать. Триединый знает, что только подумала соседка...

-- Триединый, -- сказала я вслух. -- Нет такого бога, пора искать новое восклицание.

Подошла к зеркалу. Умылась остатками воды в кувшине. Начала чистить зубы.

Смотрела на своё лицо и вдруг вспомнила Матвея. Он с таким восхищением смотрел на Аделлу, что даже перестал бояться.

Не выпуская изо рта щётку, попробовала уложить волосы на манер Аделлы. Нет. Чтобы создать тот якобы хаотичный беспорядок, что был у неё на голове, нужно постараться.

Всё это сопровождалось бубнежом Рельсона. Он то удалялся по коридору, затихая, то приближался к двери, словно подозревал меня:

-- Мы должны поймать воришку. Сегодня он украл у меня пальто, а завтра выкрадет у меня шапку. Или хуже того -- украдёт кольчугу у Лорт-и-Морта!

Я даже поперхнулась зубным порошком.

Когда люди говорили первое пришедшее в голову, то оказывались к истине ближе, чем после долгих раздумий.

Чтобы не слышать лепет Рельсона, достала с полки коробку с музыкальными руллями. Выбрала свёрток с песней драйденского исполнителя по имени Фрод Орст. Он пел на химмеле, с милым акцентом, напоминавшим Хадонка.

Раскатала и запустила рулль.

Комнату заполнили звуки гитары, сопровождаемые ритмичным стуком барабана. Специально выбрала бодрую песню, подходящую для утренней побудки:

Я пришёл в этот мир отвергнутым,

Посмотри в мои глаза.

Однако, как совпали текст песни и вчерашние события...

Увидишь размер моих зрачков,

Это напоминание о прошлом...

-- энергично продолжал Фрод Орст.

Я открыла шкаф и стала выбирать одежду. Обычно я носила длинные платья, как все девушки Щербатых Гор. Но сейчас решила, что надо кое-чему поучиться у Аделлы.

Поэтому выбрала охотничьи штаны. Они облегали мои ноги не так, как ноги номасийки, надо будет поискать иной фасон среди рисунков одёжной лавке. (То, что мои ноги не такие стройные, как у Аделлы, я признавать не хотела).

Выбрала курточку покороче. Она принадлежала соседке, но мы были в хороших отношениях и обменивались одеждой.

2

Я разложила одежду на кровати и задумалась. Хотелось поменять себя в лучшую сторону. А когда не знаешь, что поменять в себе, чтобы стать лучше -- меняй одежду. Остальное само подтянется.

-- Бленда, Бленда, -- заныл за дверью Рельсон. -- Ты там? Я слышу музыку. Открой. Произошло ужасное несчастье.

Я была в короткой ночнушке, хотя не помнила, как вчера переоделась, так сильно хотела спать.

Прячась за дверью, приоткрыла её.

-- Наглое хищение произошло почти при свете дня, -- причитал Рельсон, протискивая своё тощее тело в комнату. -- Моё пальто украдено. Ты знаешь, кто мог бы это сделать?

-- Кто-то случайно спутал со своим? -- осторожно предположила я.

-- Да как же его спутаешь? Это было лучшее пальто. Поэтому и украли.

-- Ну, так уж и лучшее? Во-первых, оно воняло жабами, во-вторых, не только у тебя есть заговорённая одежда, подстраивающаяся под фигуру и погоду.

-- Покрываешь воришку? Ты его знаешь?

-- Нет, нет... Да куда ты лезешь?

Я вытолкнула Рельсона в коридор. Он вытягивал шею, стараясь осмотреть комнату.

-- Пшёл отсюда, -- рявкнула Аделла.

Она резко появилась из-за поворота коридора. Рельсон, боявшийся всех, а особенно -- номасийцев, присел, прикрывая голову:

-- У меня несчастье... Пальто.

-- Я тебе штаны на плечи натяну. Вместо пальто будет. Хочешь?

Мне стало жалко Рельсона. Он был бездарным магом. Хуже него училась только Аделла. Оба были ливлингами, но Рельсон подчинял своей воле хотя бы жаб и змей. Тогда как Аделлу не слушались даже насекомые. Вероятно, поэтому она шпыняла его, злилась, что даже "целующийся с жабами" делал в магии успехов больше, чем она.

Я пропустила Аделлу в комнату:

-- Слушай, Рельсон. Ты маг или не маг?

-- Ну, маг, типа.

-- Вот и примени свой магический дар. Отыщи пальто.

-- Но как?

-- Святой Топаз. Ты же тут ливлинг, а не я? У тебя разве нет душевной связи с твоими питомцами? Я не знаю, по запаху найди...

-- Точно, -- воскликнул Рельсон. -- Могу создать рулль поиска. Но это неделю займёт... Я что, без пальты ходить буду?

-- Штаны на плечи натяну, -- повторила угрозу Аделла.

Рельсон махнул рукой и убежал.

3

Я вернулась в комнату.

Аделла сидела на моей кровати, закинув ногу на ногу. Ещё более шикарная, чем вчера. Когда же она спала, раз смогла так подготовиться?

-- Обычно ты просыпаешься позже всех, -- сказала я.

-- Нам предстоят приключения, а не скучная зубрёжка. Я вообще не спала. Подумать только, мы за десять дней станем магами Пятой Отметки.

-- Не станем, а изучим несколько приёмчиков из их арсенала. Но ты же не в восторге от предстоящей битвы с Первомагом?

-- Чтобы я не была в восторге от битвы? Плохо ты меня знаешь, Бленда Роули. Просто не люблю, когда передо мной ставят безвыходные условия. Словно за мной закрывают дверь, лишая возможности вернуться. Тогда я всё делаю наперекор. Если надо проснуться утром, просыпаюсь в обед. Надо сдавать экзамены -- вообще не прихожу на занятия.

Я стала натягивать охотничьи штаны.

-- Не сочетаются с такой курткой, -- сказала Аделла. -- Слишком короткая куртка делит твоё тело на две неравные части. Так сорок семилуний назад одевались.

Она подошла к шкафу, перебрала одежду, морщась и приговаривая: "Мать-Кочевница, чьей бабушки эти обноски?".

Выбрала узкий кафтан:

-- Тебе нужно больше носить такого, что лежит по фигуре, а не висит.

Я хотела было по привычке возразить... Но передумала. Аделла плохая магичка, но девушка -- стильная.

Послушно натянула кофту. Аделла несколькими сильными движениями одёрнула как надо.

Я пробормотала:

-- Только не надо мне покровительствовать. Якобы, я дурнушка, которая плохо одевается. Я симпатичная. Одеваюсь не хуже всех.

-- Симпатичная. Но ты же хочешь одеваться не как все, а лучше?

-- И зачем мне это?

-- Ну как! Мы же скоро встретимся с Матвеем. Загадочным красавцем из иного мира.

Чтобы не покраснеть, я быстро спросила:

-- А чего ты ко мне пришла спозаранку?

-- Раз мы будем стоять плечом к плечу в битвах, то нужно стать друзьями. Знаешь же, что номасийцы -- это сотни враждующих племён. Но во время общей беды, мы забываем свои разногласия и бьёмся как один народ.

Я усмехнулась:

-- Это какая же общая беда у номасийцев? Всю историю именно вы, "сплотившись в один народ", нападали на соседей.

-- Важно то, что мы должны поддерживать друг друга. Мне выгодно дружить с такой умной магичкой. Ты книжек прочитала больше, чем я видела умобразов. А тебе выгодно дружить со мной.

-- Зачем? Что ты мне дашь?

-- Знание жизни. Расскажу, почему не нужно пялиться на Матвея, мечтая, что он выберет тебя.

-- Вовсе я не...

-- У меня взгляд охотницы. А ты всё время хочешь стать чьей-то добычей. Поэтому и Хадонка отвергла. Он слишком мягок с тобой. Хотя краше любых иноземцев.

-- Вовсе я не добыча.

Едва удержалась, чтобы не подколоть охотницу. Вчера, в безвыходный момент, вместо того, чтобы искать способ выжить, она начала молиться и просить лёгкой смерти.

Ещё посмотрим, кто тут из нас добыча.

4

В столовую на завтрак мы шли вместе с потоком студентов. Но держались обособленно вчетвером.

-- М-м, раньше нас не связывала особая дружба, -- сказал Слюбор. -- Я дружил с Аделлой, а Хадонк с Блендой. Теперь мы инстинктивно держимся друг за друга.

-- У тебя потрясающая особенность озвучивать очевидное, -- сказала Аделла. -- Ещё добавь, что раньше мы ходили на завтрак поодиночке, встречаясь только за столом, а теперь идём вместе.

-- Я так и сказал.

Хадонк читал газету. Споггель, приняв едва различимую прозрачность, сидел на его плече.

Мне было немного грустно, что Хадонк интересовался политикой больше, чем мной.

-- Что нового в мире? -- спросила я.

-- Драйденские Земли объявили о начале переговоров с Форвирром о создании союзного государства. Первая встреча назначена на послезавтра в Дорклафе. Гувернюр Химмельблю заявил, что это будет нарушением договора о мирном существовании и перебросил к границе с Форвирром дополнительные войска с востока.

-- А что мой родной Номас? -- спросила Аделла. -- Эх, в старые времена, наши сразу бы атаковали, узнав, что восточная граница Химмельблю ослаблена.

-- Твои кочевники молчат. Вейронцы как всегда объявили о нейтральной позиции.

-- М-м, они наши древние союзники. Так что в случае чего...

-- Да что с вами? -- воскликнула я. -- Какой "случай чего"? Вы ещё подеритесь до завтрака.

-- М-м, без завтрака я воевать не согласен.

Мы засмеялись. Я остановилась и торжественно объявила:

-- Давайте так договоримся: чего бы там наши государства не учудили, пусть хоть завтра же начнут жрать друг друга, мы поклянёмся быть вместе.

-- Но если... -- начал Хадонк.

-- Никаких "если"!

-- Всё же... -- начала Аделла.

-- Никаких "всё же"!

-- М-м, а зачем нам этот пафос?

-- Не знаю. Но чувствую, что так надо. Что так -- правильно. Политика политикой, а мы -- студенты Химмельблю. Останемся ими навсегда?

-- Ладно, останемся студентами, -- тряхнула огненными локонами Аделла. -- Хотя слово "навсегда" мне не нравится. Я бы хотела закончить обучение.

-- Останемся, если нас не грохнет Первомаг.

-- Ага, или Бленда не выйдет замуж за м-м-м... Матвея-иноземца.

-- Святые камушки, неужели все, кроме меня, заметили мой интерес к этому дикарю?

-- Мы же не слепые, -- буркнул Хадонк.

После этого мы сложили руки в знак подтверждения клятвы.

-- Кстати, -- сказал в итоге Хадонк, заглядывая в газету: -- Южный Нип Понг начал стягивать войска на границу с Северным. А Деш-Радж начал готовить флот...

-- Хватит политики! -- хором крикнули мы.

Отобрали у него газету и выбросили в мусорную корзину.

5

После завтрака мы неуверенно вышли из столовой. Вчера никто не сказал нам, где и как будут проходить "ускоренное обучение".

Слюбор, как любой шаблонный толстяк, ел много, а после становился вялым. Растянувшись на скамейке, вздохнул:

-- Жаль, что магию Пятой Отметки нельзя загнать в рулль. Вот было бы дело: активировал -- и умеешь вызывать драконов.

-- Дались вам эти драконы? -- сказала я. -- Кроме огненных взрывов, призыва чудовищ и порталов переброски существует мирная магия. Например, на сегодня я готовила доклад по теме "Улучшения долгодействия руллей для нужд сельского хозяйства".

-- Мать моя Кочевница, уже скучно.

-- Если кто-то из магов придумает заклинание, после которого мотыга крестьянина не будет терять остроту, вам будут благодарны миллионы людей.

-- Если я научусь превращаться в дракона, -- зевнула Аделла. -- Миллионы людей будут тупо меня бояться. И будут благодарить, что оставила их в живых. Пусть работают простыми мотыгами, пока могут.

Мимо нас прошли студенты, направляясь на лекции.

-- Бленда, ты идёшь на зачарование? -- крикнул одногруппник.

-- Я... Мы... У нас открытый урок по... -- я замолчала. Врать я не умела.

-- Открытый урок? -- одногруппник остановился. -- Почему я не знал? Можно с вами? Кто наставник?

На помощь пришла Аделла:

-- Чё встал, иди отсюда. А то ноги переломаю. Будет тебе и открытый и закрытый урок.

Ох, иногда грубость работает лучше любых убеждений.

Хадонк достал свою газету из корзины:

-- Смотрите-ка, Фрод Орст отменяет концерты в Химмеле, -- прочитал он. -- "В знак протеста против имперских амбиций Гувернюра Химмельблю, который препятствует воссоединению братских народов Драйдена и Форвирра".

-- М-м, ну и дурак. Он же кучу денег в Химмельблю зарабатывал. Кому он нужен в других странах?

Маг в маске дракона появился как всегда за спиной:

-- Все в сборе? Готовы?

-- К чему? -- успела спросить я.

Мир свернулся в спираль и схлопнулся в одну точку.

Мы очутились на плоской вершине неизвестной скалы. Сильный порыв ветра вырвал из рук Хадонка газету и унёс прочь. Картинка с танцующим Фродом Орстом на её развороте отлетела, словно старый мир унесло вместе с нею.

Наше обучение под наставничеством Драгена началось.

7. Матвей и госбезопасность

1

В семь часов утра я уже сидел в мастерской школы робототехники "RobotJR".

Впрочем, дети, что занимались здесь под моим руководством, не приходили раньше одиннадцати, поэтому каждое утро было предоставлено мне.

Потягивая кофе и первую утреннюю сигарету, пытался решить проблему с управляющей программой модели транспортного робота "Тягач 2.0".

Дверь раскрылась. В неё проехало ведро с водой и край швабры.

-- Я работаю, -- сказал я. -- Просил же не мешать.

-- Тута к вам, это... кто-то, -- сказала уборщица.

Мужчина в тёмной водолазке и начищенных туфлях прошёл в мастерскую, протягивая мне руку:

-- Вы Матвей Сорокин? Приятно познакомиться. Меня зовут Алексей.

По подтянутой внешности и ничего не выражающему, кроме учтивости, взгляду, ясно, откуда этот Алексей.

Он и не стал скрывать:

-- Вы же знаете, по какому я вопросу?

-- "Брянский фоллстрайк"?

-- Мы предпочитаем называть событие "оптической иллюзией". Фоллстрайк -- словечко из западных новостей. Навязывают нам свою повестку.

Алексей осмотрелся, провёл пальцем по роботизированным моделям, расставленным на полках. Резко сменил тему:

-- Насколько я знаю, Матвей, вы фотограф? У меня сестра скоро замуж пойдёт, ищем, кто бы отснял лавстори. Вы как?

-- Я не свадебный фотограф. Моя специализация -- предметы, интерьеры, иногда природа.

-- Хм, а какая разница? Ходишь себе и фотаешь?

-- Вот и я думаю, какая разница? Цэ-рэ-ушник, фэ-эс-бэшник, мент, мошенник, рекламный агент. Ходишь себе, расспрашиваешь незнакомых людей.

Алексей никак не отреагировал на иронию. Перевёл взгляд на "Тягач 2.0":

-- Дети создали? Эх, завидую. В мои времена, кроме авиамоделирования, футбола и драк за гаражами, ничего и не было.

-- Архитектуру модели разработал я. Будем выступать на соревнованиях транспортных роботов в Москве. От имени всех детей Брянска, приложивших руку к созданию.

-- Сломался?

-- Перестал фиксировать показания инфракрасного датчика. Один из учеников обновил "Андроид" на планшете, с которого управлялся робот.

-- Нечего сказать, приложили руку детишки.

-- Если бы не они, робот действовал бы как надо.

-- Не любите детей?

Я отложил робота в сторону:

-- Давайте поскорее закончим с допросом, Алексей? У меня мало времени. В обед припрутся дети и доломают робота окончательно.

-- Начнём и закончим тогда, когда я отдам команду, -- жёстко ответил Алексей, не глядя на меня.

Я вздохнул, выражая покорность.

В жизни пару раз общался с фэ-эс-бешниками и ментами. Главное: в начале разговора показать свой норов, а в середине необходимо выразить готовность содействовать следствию. Это самый быстрый способ перейти к концовке.

Но Алексей продолжил "светскую" часть допроса:

-- Вот не понимаю, Матвей, вы успешный фотограф...

-- Спасибо.

-- Отлично зарабатываете, фотографируя жрачку или какие-то детали для заводских каталогов. Зачем вам эти роботы, механизмы, надоедливые дети?

-- В этой комнате дети -- это не самые надоедливые люди.

-- Ха-ха. Смешно. Продолжайте.

-- Вы, Алексей, любите в жизни что-нибудь, кроме своей работы? Любовь к России и к природе не считаются.

-- Рыбалку люблю, -- ответил тот. -- Понятно. Роботы -- ваше хобби?

-- Фотография -- хобби. А робототехника -- призвание.

Алексей достал телефон, открыл "Вконтакте" и показал мой пост недельной давности:

-- Вы писали?

Матвей Сорокин

5 июля 17:33

Привет всем, кто из Брянска. Я, конечно, поговорю о том, о чём говорит весь мир )) Есть ли кто из друзей, чью квартиру задел фоллстрайк?

У меня было так: сижу перед телеком, играю в GTA. Я в наушниках, поэтому ничего не слышу.

Оборачиваюсь.

Вижу, из светящейся дыры в стене выходят четверо, одетые как косплееры по фэнтези. Две девушки и два парня. Говорят на незнакомом языке. Короче, накидываются на меня, связывают. Рыжеволосая красотка -- ножом машет. Потом начинают чего-то мутить из кольчуги, которую снял парень. Кстати, вокруг парня вилось некое существо, типа призрака. Оно принимало разные позы, передразнивая парня.

Кое-как выясняю, что рыженькую зовут Аделла, а блондинку -- Бленда. У Бленды татуировка на левой ладони: круг с какими-то символами. Парней зовут как-то сложнее, я не запомнил. Пока Бленда меня сторожит и что-то болтает, её друзья колдуют открытие портала. Он открывается, но не во всю стену, как первый, а в рост человека.

Все четверо сквозанули в новый портал. Я успел добраться до мобильника и сделал пару фоток. Кроме них у меня есть вещественное доказательство из иного мира, Но я о нём умолчу пока что. Посмотрю на развитие событий ))

Брянский фоллстрайк -- это не оптическая иллюзия, как объявили СМИ. Короче, врут нам, как обычно...

Под текстом мои снимки. На первом видны исчезающие в световом пятне ноги Бленды и её спутника. На втором -- затягивающийся портал.

2

Алексей закончил читать мой пост вслух. Вздохнул тяжело, как бы приступая к скучной работе:

-- Понимаете, Матвей, ваши утверждения сеют лишнюю панику. Ваш пост расшарили сто пятнадцать тысяч человек. Английский перевод в Фейсбуке разошёлся в триста тысяч перепостов. Ваш рассказ не соответствует версии об оптической иллюзии.

-- Это не иллюзия. Зачем вы врёте?

-- Чтобы сохранить спокойствие населения.

-- Половина города видела, как в небе раскрылся гигантский портал. Вторая половина засняла это на видео. Весь Ютуб забит съёмками портала в иное измерение.

-- Почему же сразу "в иное измерение"?

-- Да ладно вам. Из него вышел гигантский скелет и растворился в воздухе.

-- Фата-моргана, атмосферное явление, мираж... В истории человечества полно подобных "знамений" и "порталов".

Я достал сигарету, закурил. В комнату мгновенно просунулась уборщица:

-- Здесь дети будут.

-- Я проветрю, не беспокойтесь.

Алексей тоже закурил.

-- И вы туда же? -- сказала ему уборщица. -- Дышать детишкам нечем...

Алексей вытолкал уборщицу, закрыл дверь на замок и вернулся за стол:

-- Со дня на день будет официальное научное подтверждение, что "Брянский фоллстрайк" -- это сложнейшая оптическая иллюзия, созданная из-за концентрации в верхних слоях атмосферы кристаллического льда, а так же сложного преломления и отражения лучей. Выводы наших учёных уже готовы подтвердить американские и европейские коллеги.

Я взял "Тягач 2.0", прокатил его взад-вперёд по столу:

-- Знаете, Алексей, я тоже скептик. Робототехника -- это не та область, где верят в мистику или даже в бога.

-- Вот и я согласен, -- закивал Алексей. -- Вы же технократ, почти учёный.

-- Но эти четверо из портала были реальными! -- выкрикнул я. -- Они меня связали телефонным шнуром. Как вы это объясните?

Алексей поднялся, затушил окурок в крышке от колы и выбросил в урну:

-- Переутомление. Работа фотографа связана со стрессом, постоянные поездки, комментарии клиентов. Потом -- криворукие дети, поломанные роботы... Голова кругом, не так ли?

-- Нет, не так. Я работаю меньше, чем люди в офисах. Я забыл, что такое стресс.

-- Матвей, я вам сейчас напомню, что это такое. Вы хотите, чтобы мы провели у вас обыск и нашли улики, подтверждающие, что всё, что вы видели, порождено... скажем так, изменённым состоянием сознания, и связанно с употреблением некоторых веществ?

-- Подбросите мне наркотики?

Алексей пожал плечами:

-- Ради спокойствия населения.

Я решил затушить сигарету о пепельницу, которую хранил на высоком шкафу. Когда потянулся за ней, Алексей напрягся, словно ожидая, что я достану оружие.

Я вернулся к столу:

-- Знаете, майор, теперь, припоминаю...

-- Лейтенант, -- угрюмо поправил Алексей. -- И я не упоминал о моём звании.

-- В тот день, лейтенант, я так устал играть, что заснул. Стресс, дети, роботы. Портал этот...

-- Мираж.

-- Видел мираж, как сквозь сон. Да, вы правы, я переутомился.

Алексей бодро вскочил на ноги:

-- Отлично. Спасибо, Матвей, за понимание. Когда можно ждать пост-опровержение?

-- Скоро.

-- Не затягивайте. Текст поста мы вам вышлем через полчаса. Чтобы не написали отсебятины.

Я открыл дверь. Алексей бодро выскочил в коридор, но вернулся и шепнул:

-- Кстати. Ножичек, что забыли ваши "миражи", мы изъяли. Так что никаких доказательств у вас нет. Будете упорствовать -- обязательно найдём вещества.

-- Я... как вы посмели... обыск?

-- Работа такая. Ведь кроме рыбалки, я всё-таки, люблю Россию. И не хочу, чтобы поднялась паника. Эх, знали бы, что весь Брянск наводнён агентами ЦРУ, МИ-6, даже китайцы шастают, под видом туристов. Это в Брянске-то? В мире такая обстановка, нам только небесных скелетов не хватало.

3

После ухода Алексея, я кое-как переустановил софт для робота. Даже не стал проверять, работает или нет. Забросил "Тягач 2.0" на верхнюю полку, чтобы дети не дотянулись. Вышел на улицу и по привычке взглянул на небо. Каждый житель Брянска начинал день с того, что глядел в небо, ожидая, не раскроется ли вновь портал?

То есть -- мираж.

Поехал домой, переключая радиостанции. То тут, то там сообщались новые сведения о Брянском фоллстрайке.

В основном очередные свидетельства изумлённых очевидцев. Несколько раз ссылались на утверждения "брянского фотографа". Сейчас я заметил, что все дикторы говорили обо мне с насмешкой и скептицизмом. Мол, мало ли чего причудилось молодому, одиноко живущему бездельнику? Все намекали на моё пьянство и пристрастие к наркотикам.

-- Сволочи, -- выключил я радио.

Поглядывая на прохожих, искал подтверждение словам лейтенанта. В каждом подозревал цэ-рэ-ушника. Мне стало страшно. Если знать, что ищешь, то замечаешь, что вон те несколько китайцев фотографировали какую-то развалюху на углу улицы Чкалова. У обочины припаркованы в один ряд сразу три одинаковых чёрных фургона. В небе уже который день летают вертолёты...

Паркуясь во дворе дома на Московском проспекте, я снова думал: повезло мне или нет? Ведь я переехал сюда несколько месяцев назад. Ранее жил на другом берегу Десны, на улице Ромашина. Оттуда, говорят, портал не было видно.

Пробежал в комнату, раздвинул диван, разгрёб пакеты со старой одеждой... Как Алексей и обещал, ножа не было.

Нож -- единственное подтверждение моей правоты. Я часто разглядывал узоры на рукоятке. У них был отчётливо неземной характер.

Всю неделю, шерстил интернет, стараясь опознать принадлежность оружия. В нём было всего понемногу. Что-то от кельтов, что-то от викингов. Но больше всего сходства оказалось с оружием скифов или ещё каких-то народов из Средней Азии.

В моей памяти нож неотделимо слился с его обладательницей: прекрасной рыжеволосой девушкой в кожаных брюках и высоких сапогах.

Романтическая натура подтолкнула меня на действия.

Приготовил фоторюкзак, пополнил запас аккумуляторов, купил дополнительный пауэрбанк. Кроме своего Canon и трёх объективов, сунул в рюкзак и фотомыльницу. В отдельном чехле хранился небольшой квадрокоптер с камерой. Ждал своего часа, чтобы взмыть в небо неизведанного мира.

Не знаю, чего я больше хотел: что откроется портал, и я перенесусь в неизвестно куда, или что повстречаю там рыжеволосую незнакомку?

Опубликовал фальшивое опровержение своему посту. Писатель из ФСБ так подделал мой стиль, что не отличить. В посте я рассказывал, что никаких порталов не было, что я просто захотел словить "хайп" на событиях, чтобы разрекламировать свою фотостудию. Вместо лайков на меня посыпались проклятия.

Но количество заказов увеличилось. Спасибо, ФСБ!

Мне пришлось разрываться между ожиданием и необходимостью работать. Взял в подмастерья одного бездарного фотографа. Посылал его вместо себя на несложные фотосъёмки. Сам брался только за дорогие.

Стремился как можно скорее покончить с работой. Возвращался домой, садился напротив стены и ждал, подперев голову руками.

4

Через неделю, почти буднично, в стене вспыхнул неровный прямоугольник. Раскрылось что-то вроде коридора. Из него выступила та блондинка, Бленда Роули. За ней вышел жирный парень в чёрном плаще с ослепительно красной подкладкой. Парень тащил за собой большой деревянный сундук на колёсиках. За парнем шёл второй парень, тот самоуверенный красавчик с непонятным призраком, летающим вокруг его головы. Последней вышагивала Аделла. Ещё более прекрасная, чем я запомнил.

Я старался не делать резких движений. В отличие от прошлого раза страха не было. Улыбался и как можно дружелюбнее смотрел на гостей.

Бленда подошла ко мне. Из полотняной сумочки, с какими ходят престарелые хиппи, достала маленький бумажный свиток размером с сигарету. Развернула его, что-то сказала и приложила к моему лбу.

Когда отняла руку -- бумажки не было.

-- Приветствую тебя, кэр Матвей, -- ясно произнесла она. -- Но боюсь, мы пришли в твой мир с дурными вестями.

Не обращая внимания на её слова, я помахал Аделле:

-- Я тоже рад вас видеть. Сам не знаю почему, но ждал вас.

-- Чего ты щеришься, как конь на случке? -- отозвалась рыжеволосая. -- Век бы не видела ваш убогий мир.

Она прошла мимо меня, толкнув плечом, и села на диван.

Жирный парень выкатил сундук в центр комнаты. Церемонно поклонился:

-- Слюбор Риммель, студент Академии Химмельблю, к вашим услугам.

Я ответил японским поклоном, сложив руки по швам.

-- Хадонк Джексон, -- сказал красавчик и протянул ладонь для рукопожатия. Совсем по-нашему. Я стал догадываться, что эти четверо не только из другого мира, но и между собой различаются по национальностям.

-- А это? -- я кивнул на призрака у головы Хадонка.

-- Чего? -- удивился тот, оборачиваясь.

-- Ну, летает тут...

-- А-а! Это споггель моей семьи. Не обращай внимания. Что он, что я -- едино. Только не разговаривай с ним, всё равно не реагирует на обращения.

-- Ну, а я Бленда Роули, -- произнесла блондинка. -- Прости, что мы грубо обошлись с тобой в прошлый раз.

-- Бывает, -- я вопросительно посмотрел на Аделлу.

Она сидела, сложив руки на груди:

-- Будешь щериться, снова свяжу. И кстати, где мой нож?

-- Его забрали... э-э-эти, как сказать, чтобы вы поняли... Секретные стражи наших правителей.

-- Чего? Магическая спецслужба, что ли?

-- Ага. Только не знаю насчёт магии. Хотя мало ли, что там, в Фэ-Эс-Бэ, происходит.

-- Дурак, -- лаконично ответила Аделла. -- Ты мне должен. И "фэсба" твоя тоже.

Бленда вышла вперёд:

-- Матвей, чтобы сразу обозначить, кто есть кто, должна признаться: мы нечаянно принесли твоему миру разрушение, смерть, рабство. Словом, все беды, какие можно представить.

Наконец-то до меня дошли её слова:

-- Вы собрались нас завоевать?

-- Пф, -- Аделла Лью тряхнула рыжими локонами: -- Нужны вы нам сто семилуний. У вас углём воняет.

-- Нет, Матвей, угроза в другом...

Бленду прервал пятый гость, который буквально вывалился из затухающего портала. Этот бледный, тощий парень держал в руках ком какой-то грязной ткани. С собой гость принёс в квартиру запах болота и сырости.

Портал схлопнулся.

-- Рельсон, ты откуда свалился? -- всплеснула руками Бленда.

-- Нет, я точно натяну тебе штаны на плечи, -- крикнула Аделла.

При чём тут штаны, я не понял. Вероятно, непереводимый фразеологизм того мира.

-- Я не специально, меня затянуло, -- лепетал парень, озираясь по сторонам. -- Вот как всё было. И пальто ещё со мной.

Хадонк поднял Рельсона за ворот. Взгляд Рельсона задержался на окне, выходившем на Московский проспект:

-- Где мы? Что происходит?

-- О чём ты думал, когда полез в портал переброски? -- строго спросила Бленда. Кажись, она была главной в этой банде. -- Портал не откроется ещё долго. Ты застрял с нами.

Бленда посмотрела на какой-то браслет на своей руке:

-- Через десять дней по местному времени следующее открытие.

Вынула из хипповской сумочки ещё одну бумажную трубочку и подбросила её:

-- Попробую вкратце тебе рассказать и показать то, что сами узнали недавно.

Бумажка развернулась в воздухе, проецируя что-то вроде трёхмерной голограммы.

-- Этот умобраз показали нам наши учителя. Правда, они ничего не знают о том, что теперь его увидишь ты.

Передо мною возникло изображение какого-то неземного города. На горизонте возвышались горы. Я не только услышал шум водопада, но ощутил на лице ветерок и запахи травы и земли.

-- Это началось более трёх тысяч семилуний тому назад, -- произнёс какой-то голос из голограммы. -- В ту эпоху, когда никаких семилуний ещё не было, а те, кто рождались магами, не понимали своего дара, не развивали его. Академий тоже не было...

8. Матвей и ужасные новости

1

Я простой фотограф. Все эти драконы, слоггеры, эпическая война, маги и теория волшебных струн не укладывались в голове. Как и то, что история древнего мира была показана мне в магическом умобразе, который передавал не только картинку и звуки неких событий, но запахи и даже мысли персонажей, которые иногда звучали в моей голове, как голоса у шизофреника.

Всё ещё чувствуя в воздухе запах гари разрушенных драконами городов, я спросил:

-- То есть этот Первомаг разрушит Землю?

-- Обязательно, -- словно бы успокоил меня Слюбор.

-- А когда?

-- Мы не знаем, -- ответила Бленда Роули. -- У вас в мире разве ничего не случилось?

-- Ну, у нас много чего происходит. Но нет ничего про то, чтобы с неба посыпались огненные драконы или каменные роботы крушили города.

-- Робо... кто?

-- Типа ваших слоггеров. Только работают не на магии, а на батарейках и сервоприводах.

-- Но ведь все жители вашего города видели Первомага, -- сказал Слюбор. -- Разве они не удивились?

-- Удивились. Но все учёные мира признали появление гигантского скелета в небе Брянска обычным миражом. Скоро выходит новый айфон, про него все новости.

-- Откуда выходит? -- спросил Хадонк.

-- М-м, Айфон это национальный герой, которого держали в тюрьме?

-- Ох, боюсь, не смогу объяснить.

Я и магические попаданцы сидели на диванах и стульях в гостиной. Только Рельсон стоял на коленях на полу. Расстелив пальто, пытался очистить его щёткой дл обуви, которую нашёл в коридоре.

На кухне закипел чайник. Я принёс чашки и вазу с печеньем и конфетами.

-- Какие у вас планы? -- налил я кипяток в чашки. -- Будете контактировать с правительством?

-- М-м, у нас нет таких полномочий, -- толстяк Слюбор набил рот печеньем. -- У нас разведывательная миссия, с приказом уничтожить Первомага, если оценим шансы на исход битвы, как положительные.

Аделла развалилась в кресле, вытянула стройные ноги так, что мне приходилось перешагивать через них. Я начал понимать, что рыженькая не самый приятный человек из компании. С Блендой можно поговорить по-человечески. Аделла больше напоминала львицу в клетке. А ещё точнее -- пьяного гопника. Никогда не предугадаешь, что она сделает в следующий момент, побратается с тобой или пырнёт ножом.

Споггель Хадонка прятался под курткой хозяина, за что я был благодарен: это существо пугало меня до дрожи. Оно было слишком непривычным, неземным. Слишком магическим.

-- А не проще всё-таки рассказать нашим правителям о беде?

-- Нет, -- ответила Бленда. -- Нам поведали, что ваш мир не знает магии. Чем вы будете блокировать "Стену огня" или "Разряд тысячи молний"?

-- Э-э-э, ну мы поищем варианты.

-- Пока вы будете искать, превратитесь в пепел. Лучше не раздражать Первомага. Судя по всему, он затаился, копит силы, изучая конфигурацию магических струн вашего мира. Значит -- осознаёт свою слабость.

-- Так самое время, пока слаб...

-- Согласна с Матвеем, -- сказала Аделла. -- Нужно атаковать слабого врага.

-- М-м-мы даже не знаем, где он, -- рассудительно промычал Слюбор. -- Сначала разведка, потом действие по обстановке. Хадонк, как любитель военной истории, подтвердит.

-- А я? -- жалобно раздалось с пола. -- Я что буду делать? Я мирный человек. Животноводством хочу заниматься, а не воевать с первозданным злом.

-- Будешь тут сидеть, -- отозвалась Аделла. -- И молчать.

Я встал в центре комнаты:

-- Мне кажется, вы слишком самонадеянны. Пришли в мой мир, словно бы мы тут дикари невежественные. Вы же не знаете возможностей наших технологий! "Стена огня"? Пф, не смешите мои Искандеры. Что вы, феи и колдуны, знаете об энергии ядерного взрыва? Это и "Стена огня" и "Миллион молний" и "Тысяча чертей" в одной боеголовке. Что вы знаете о спутниковом наблюдении? Оно позволяет видеть любую точку планеты в любой момент времени. Особенно военным и спецслужбам. Огненные драконы с неба? Господи, фигня какая-то. Что вы знаете о системах ПВО, которые способны отследить и уничтожить цель размером с металлический шарик на орбите? Я уж молчу о том, что ваши драконы не догонят самолёт, и не увернутся от гиперзвуковой ракеты. Что вы вообще знаете? Да ничего!

Бленда спокойно выставила ладонь, давая мне знак замолчать:

-- Мы знаем одно, Матвей, те миры, которые не владеют умением использовать магические струны, заменяют их жалким подобием "технологии". Хорошо, мы не знаем о ядрах взрывов, а что ты знаешь о Семилунье, например?

-- Ну, я видел в твоём умобразе, что у вас семь лун на небе. По их оборотам вы ведёте летоисчисление.

-- Раньше у нас не было никаких лун. Это Первомаг призвал из глубин Вселенной огромные куски материи, чтобы бомбардировать Голдивар во время войны с магами. Не смешить твои искандеры? Хорошо, что смогут ракеты против обрушения вашей Луны на Землю?

-- М-м-м, да? Чего они смогут. Как остановят?

-- Никак...

-- Вот тебе и ответ, кто тут дикарь, а кто цивилизованный народ. Была в истории Голдивара цивилизация под названием Вердум. Они существовали до исчисления семилуньем, то есть даже до появления Первомага. По-сути, вердумцы были самые древние в Голдиваре. Вот они вообще не знали ничего о магии и развивали технологии. Строили уродливые города, похожие на ваши. Жгли уголь, чтобы использовать пар для движения колесниц. Добывали из земли жидкость, которую превращали в горючее вещество, чтобы двигать колесницы ещё быстрее. Знаешь, что с произошло с вердумцами? Однажды до их острова добрался маг из какой-то деревни Деш-Раджа. Не маг даже, а зловредный колдун Второй Отметки. Он промышлял изготовлением плохих крестьянских слоггеров, которые рассыпались в прах через день работы. Фабриковал постыдные умобразы с голыми женщинами и мужчинами... За что его и преследовали стражники. Когда он высадился на Вердум и увидел самонадеянную цивилизацию из людишек, которые сжигали груду уголь, чтобы вскипятить кружку воды, то знаешь, что он сделал?

-- Что?

-- Начал убивать их ради развлечения. Запечатлевал убийства и насилие на умобразы, и продавал извращенцам на Голдиварском материке. В Большой Библиотеке Химмеля хранится один уцелевший умобраз той эпохи. На нём -- уничтожения целого города "Стеной огня" средненькой силы, всё на что хватило умения колдунишки... Весьма поучительное зрелище.

-- Один мелкий маг уничтожил целый город? -- переспросил я.

-- Знаешь, что сейчас на месте острова Вердум?

-- Что?

-- Ничейная территория, заселённая отбросами всех обществ Голдивара. Там нет никакой цивилизации, и никогда уже не будет. Земли не плодоносят, реки высохли. Огромный пустой материк с остатками жизни на побережье. Если не хочешь, чтобы с твоим миром произошло то же самое, слушай, что говорим мы, а не то, что ты думаешь, основываясь на опыте жизни в своём мире.

Бленда была права, но я не мог не возразить:

-- Раз и на Земле есть магические струны, то научите нас на них играть? Не может же быть так, что наши миры не могут сотрудничать на взаимной выгоде. В конце концов, это вы запустили к нам злобного Первомага. Вы как бы нам обязаны.

2

В дверь громко постучали, сопровождая звонком.

Аделла встрепенулась, озираясь по сторонам.

-- Что за звук? -- она выхватила из-за пояса очередной нож. -- Что за звук?

Рельсон поспешно накинул на себя мятое пальто и обидчиво пояснил:

-- Полагаю, у дикарей этот трезвон вместо входного бубенца.

За дверью послышалось:

-- Матвей, открывай, это Алексей. Я знаю, что ты не один. Ты мне не нужен. Нужны твои гости. Не усложняй. Хотя... подожди, не утруждайся открывать.

Раздался странный шорох, исходящий откуда-то издалека. Дверь шевельнулась и рассыпалась, образовав у порога груду щепок.

Алексей зашёл в прихожую. Щепки сложились обратно во входную дверь.

-- Так я и знал, что ФСБ -- волшебники, -- сказал я.

Бленда посмотрела на своё запястье. Цифры на браслете крутились и показывали что-то такое, отчего её лицо вытянулось от удивления вперемешку со страхом:

-- Это он... Он!

-- Кто "он", унеси его табун? -- недоумевала Аделла.

Потом догадалась. Рыкнула и приняла боевую стойку. Как бы я не был напуган происходящим, не мог не залюбоваться её красотой. Огненные волосы разметались по плечам...

Потом произошло такое, отчего меня чуть не стошнило: руки Аделлы превратились в когтистые лапы с рыжей шерстью, лицо удлинилось, а красивый ротик с прелестными губками стал пастью с загнутыми клыками.

-- Ух, какая грозная кошечка, -- сказал Алексей. -- А полностью превратиться в тинь-поу слабо? Не научилась ещё?

Аделла ответила рыком. На кончиках огромных когтей заискрился красный шар. Отделившись от лап, метнулся в Первомага. Он отбил его не глядя, чуть ли не движением бровей. Шар врезался в стену, пшикнув, как окурок в воде.

Усмехаясь, Алексей прошёл в комнату:

-- Хочу лично поблагодарить вас за спасение.

-- М-мы как раз собираемся исправить ошибку.

Первомаг Алексей сел на диван:

-- Матвей, дай-ка и мне чаю?

-- Не лопнешь? -- ответил я, не двигаясь с места.

-- Ты напрасно сердишься на Алексея. Я временно переселился в его тело.

-- Догадался, что в моём мире нельзя ходить в виде гигантского скелета?

-- Ага. Для Брянска это немного вызывающе. Алексей хороший человек, переживает за свою страну. А теперь, узнав о моих планах, переживает за весь ваш мир.

Аделла снова зарычала и метнула в Алексея огненный шар. Не долетев до него пары метров, шар упал на пол, испарился, успев оставить горелое пятно на паркете.

-- Прекрати, -- приказала ей Бленда. -- Не трать силы.

Маги рассредоточились по комнате, окружая Алексея. Я и Рельсон не знали, куда себя деть. По знаку Бленды отошли в дальний угол комнаты.

Ужасный споггель Хадонка перестал быть прозрачным. Увеличившись, превратился в чудовище, напоминающее быка. При этом перестал быть бесплотным -- опрокинул лампу и стул.

Алексей бесстрастно следил за приготовлениями:

-- Хм, а они вас обучили кое-чему за это время, да?

-- Сейчас проверим, -- ответила Бленда.

-- Видишь, девушка, в этом и ложь вашей магической академии. Если магии можно обучить за короткий срок, зачем вы учитесь там годами?

-- М-м, кроме магии есть множество других наук, неизвестных тебе, Первомаг. Ты слишком стар, чтобы понять.

Алексей спокойно, словно сидел в гостях с лучшими друзьями, закинул ногу на ногу:

-- О! Наука! Мой дух пробыл в этом мире несколько тысяч лет. Он безучастно наблюдал развитие людей. На Земле любят науку. Именно через неё я и захвачу этот мир, хе-хе, вот это будет поворот.

Я не вытерпел:

-- Мог бы захватить -- захватил бы. Вместо этого, пришёл сюда и пытаешься о чём-то договориться. Видишь, Бленда, он слабее, чем хочет показаться. Ему что-то от вас надо.

Бленда достала из сумочки по булыжнику и зажала в руках, словно собиралась наброситься на Первомага с этим первобытным оружием:

-- А Матвей прав. Чего ты хочешь?

-- Чтобы вы оставили меня в покое.

-- Вот это поворот, -- отозвался я.

-- Помолчи, Матвей, -- приказала Бленда.

-- Сделанного не воротишь, -- продолжил Алексей. -- Я усвоил урок прошлого. Я был слишком уверен в своих силах и проиграл. Хотел слишком многого: и владеть Вселенной, и быть Первомагом, и... оставаться человеком. В этом была моя слабость. Сейчас я признаю, что не имею власти над властью, что не всесилен. Предлагаю вам вернуться в Голдивар и забыть обо мне.

-- После всего, что ты сотворил? -- спросила Бленда.

-- Да откуда ты знаешь, чего я сотворил? О том, что я ужасное зло, которое надо остановить, тебе сказали твои наставники, не так ли? Но ведь они когда-то врали обо мне. Ты не думала, что врут и сейчас? Разве ты уверена, что не существует иной версии событий? Моей версии?

-- Мы видели достаточно, -- сквозь зубы пробормотала Бленда.

Я подметил, что маги постоянно смотрели на свои браслеты, словно ожидая некой команды. Надо бы спросить, что это за штука. Вообще, надо бы о многом спросить.

-- Попробуй выбросить из головы ту ложь, что напихали вам наставники, Бленда, -- пылко призвал Первомаг Алексей. -- К чему вам этот жалкий мир? Вы его не знаете, какая вам разница, что с ним будет? Ваши наставники сами определили его местом моей ссылки, пусть так и останется.

Рельсон стоял рядом со мной. О нём настолько все забыли, что когда он пискнул:

-- Правда, чё нам тут делать? Этот мир углём воняет. Поехали домой?

Все маги с удивлением на него обернулись. У Аделлы к тому времени отрос хвост, которым она гневно била по стенам квартиры. Вероятно, зубы и клыки не давали ей говорить, поэтому она только прорычала:

-- Аарррхх... штаны... арррххх... на плечи!

Рельсон виновато втянул голову в своё истерзанное пальто:

-- Я просто предложил.

И тогда началось.

9. Матвей и ракурсы битвы

1

Алексей моментально оказался на ногах. Вокруг него выросло искрящееся фиолетовое поле, от которого попеременно отразились несколько ударов молний.

Аделла совершила серию прыжков, отталкиваясь лапами от стен, описала круг по комнате. Повалила шкаф, а от её когтей на стене остались глубокие борозды. Мои лучшие фотографии в рамах разлетелись на осколки и обрывки. При этом Аделла не переставала посылать на Первомага огненные шары вперемешку с молниями, которые возникали в её лапах.

Хадонк и споггель действовали одновременно, но по-разному. Хадонк сводил растопыренные ладони. Невидимая сила отводила их обратно, как если бы маг пытался вытянуть непомерный груз на тренажёре.

Его споггель, разбежавшись, бился об фиолетовое поле, окружающее Первомага. Рассыпался на белые осколки, вновь собирался, как жидкий Терминатор, и снова бился. С каждым ударом поле покрывалось рябью, но выдерживало.

Бленда стояла, вытянув руки вперёд. На её раскрытых ладонях светились камни. С шипением они сгорали, проникая под кожу. Растворившись полностью, камни превратились в столбы красного света, бившие из татуировок на ладонях. Затем столбы начали извиваться, как огненные плети. Выкручиваясь, как ленты в танце гимнастки, плети размеренно хлестали по кокону с Первомагом, внося свою долю помех в защиту.

Первомаг не спешил отвечать на удары. Даже я понял, что он оборонялся, присматриваясь к возможностям магов.

Отойдя от первоначального шока, я выхватил мобильный телефон и начал снимать. Всплески энергии действовали на электронику. Изображение постоянно мерцало, сбоило, разваливалось на пиксели или тормозило.

В конце концов, экран погас. Решив не тратить время на перезагрузку, присел на корточки и пополз к своему фоторюкзаку. Когда прополз мимо гудящей стенки защитного кокона, почувствовал, как у меня встали дыбом наэлектризованные волосы. Пару раз меня чуть не сбила Аделла, почти полностью превратившаяся в страшное животное, напоминавшее одновременно льва, саблезубого тигра и косматую обезьяну. При этом оно, привстав на задние лапы, время от времени метало огнешары, рыкало и бросалось в стороны, меняя точку обстрела.

Вдобавок в дверь постоянно трезвонили. Между взрывами и треском энергии, я слышал глухие голоса соседей, грозившихся вызвать полицию, если я не прекращу "адский дебош". Как они точны в описании происходящего!

Обернувшись, обнаружил, что Рельсон полз вслед за мной:

-- А ты куда?

-- Я думал, вы хотите прочь отсюда...

-- Вернись на место, как приказала Бленда.

Рельсон утёр нос, поправил пальто и пополз обратно.

Завладев рюкзаком, я бросился обратно в наш угол, молясь, чтобы ни один магический снаряд не попал мне в спину. Стены квартиры тряслись, вся мебель была разбита в щепки. Остатки люстры покачивались при каждом взмахе световых плёток Бленды.

Первомаг начал отвечать на атаки, выпуская на магов прозрачные копья, словно созданные из света. За каждым большим копьём следовал рой световых стрел. Теперь усилия Бленды были направлены больше на защиту от них, чем на удары по кокону.

Бесноватая Аделла прыгала от стены к стене, как тигрица в клетке.

Один Слюбор, закутанный в плащ, выглядел странно. Он не производил никаких лучей или энергии. Прикрыв глаза и склонив голову набок, висел в десятке сантиметров от пола, словно спал, утомлённый дракой.

Звонки в дверь и крики соседей замолкли.

-- Слюбор заставил их думать, что ты прекратил шуметь, -- пояснил Рельсон. -- Фулели воздействуют на чужое сознание.

-- А ты кто? -- спросил я. -- Почему не помогаешь товарищам?

-- Не товарищи они мне. Да и не умею я как они. Это же высшая степень боевой магии, такое я только в умобразах видел. Я животновод. Отец содержит в Енавском Княжестве фермы и пастбища...

Я достал фотоаппарат. Меняя портретный объектив на "ширик", спросил:

-- А зачем в портал полез?

-- Я не полез. Я искал своё пальто, используя руль поиска, который, между прочим, десять дней мастерил, это ведь тоже задача для мага Первой Отметки. Ползал в кустах, увидел, что пришли эти четверо и наставник с ними. Ну, я не стал вылазить, занятия-то я прогулял, получается. А они открыли портал переброски прямо над моей головой. Я и за траву, и за землю цеплялся, но меня всё равно засосало.

Удар светового копья прервал его рассказ. Закричав от боли, Рельсон принялся кататься по полу:

-- Ай, вытащи, вытащи!

Сколько я ни пытался ухватить световое копьё, оно проходило сквозь мои руки, легонько их обжигая:

-- Тут магия нужна. Я не знаю что делать!

-- А-а-а, больно, как больно... Я умираю...

Перестав трепыхаться, он раскинул руки и быстро-быстро что-то забормотал. Тощее тело Рельсона начало сжиматься. Одновременно с этим его руки превратились в крылья, но тоже стремительно уменьшились. Световое копьё разлетелось в пыль.

В следующую секунду вместо человека на полу прыгал воробей. Оттолкнувшись, он взмыл в воздух.

-- Рельсон, вернись, -- закричала Бленда.

Но испуганная птичка сделала несколько бестолковых зигзагов по комнате и, врезавшись разок в лампу, вылетела в окно.

Я пожал плечами и начал фотографировать происходящее.

2

Когда я смотрю на мир через объектив, происходит своего рода магия. Я превращаюсь в машину по поиску ракурсов.

Любой, кто занимается фотографией профессионально, а не "для себя", кто зарабатывает этим на жизнь, знает это ощущение. В таком состоянии фотографы способны бесстрастно фиксировать умирающего от голода ребёнка в Африке, раненного ребёнка в Сирии, мёртвого ребёнка на Украине.

За это фотографов называют бездушными.

Так и есть. Мы вкладываем душу в снимок, на себя уже не остаётся.

Вот и сейчас, когда смотрю через объектив, я перестаю бояться световых копий, который десятками посылает Первомаг на студентов магической академии. Моё тело, как объект боли меня не интересует. Оно сейчас предназначено для того, чтобы поставить камеру под нужным углом. Или выставить настройки так, чтобы световые линии боевой магии не засвечивали кадр.

Я профи, мет нужды смотреть на экран, чтобы знать, когда вышел удачный снимок.

Вот сосредоточенное и красивое лицо Бленды Роулли, наполовину сокрытое снопом красных искр, что высекают её огненные хлысты. Крепко сжатые побелевшие губы иногда приоткрываются. Бленда делает глубокий вдох, словно выплывает на поверхность воды, и губы снова сжимаются. Она похожа на хирурга, проводящего сложную операцию.

Вот мутировавшая Аделла замирает на потолке: наполовину звериное тело собрано в пружину, хвост с острой кисточкой на конце нацелен на кокон Первомага, глаза горят красным огнём, мускулистые лапы напряжены, рыжая шерсть стоит дыбом, кое-где в ней торчат обломки световых копий. Именно на этом снимке будет заметно, что Аделла сильно пострадала от самозащиты Первомага. Обломки световых копий затухают, на их месте остаются кровоточащие раны.

Слюбор стоит, как изваяние, закутавшись в свой плащ. Этот толстый парень -- островок спокойствия в буйстве вокруг него. Плащ уже пробит в нескольких местах. Но Слюбор непоколебим, его фигура потеряла добродушную полноту. Он -- тёмная неизвестность, готовая развернуться в сокрушающую силу иллюзии.

Вот Хадонк продолжает свои энергичные, но совершенно бессмысленные движения: пытается сомкнуть разведённые руки, но неизвестная сила продолжает тащить их обратно. Он похож на спортсмена, проигрывающего состязание. Лицо выражает решимость и злость на себя, злость на недостаточность усилий.

Вот его споггель с игривостью щенка замирает в воздухе, перехватывая световое копье, намеченное прямо в лицо Аделлы. Но второе копьё ускользает из лап семейного духа. Раздаётся оглушительный рык, переходящий в вой, а потом в обычный крик.

Пронзённая навылет Аделла катится прямо на меня: огромный ком мускулов, огня и когтей готов меня раздавить. Но я спокойно отхожу в сторону и продолжаю снимать.

Ведь я смотрю на мир через объектив.

3

Прокатившись по полу, Аделла замирает у моих ног, стремительно превращаясь в саму себя. Оскаленная морда мутирует в окровавленное лицо с закрытыми глазами. Пробитые лапы с мокрой от крови шерстью -- в бледные руки, изрезанные и исцарапанные.

Отбросив камеру на бок, я присаживаюсь перед ней:

-- Что делать? Что делать? -- кричу я.

Световое копьё торчит прямо из груди Аделлы. Капли крови стекают по острию, смешиваясь с пылинками света. Я уже знаю, что голыми руками копьё не вытащить.

Аделла корчится от боли, изгибаясь и поливая пол кровью. Она не полностью трансформировалась -- остаются заострённые ушки и хвост, которым она яростно колотит по полу, разбрызгивая обломки световых стрел и копий.

Аделла хватает меня за плечо. На её пальчиках сохраняются кривые крепкие когти. Они раздирают мою рубашку, впиваются в кожу:

-- Сун... дук... -- бормочет Аделла, пуская изо рта кровавые пузыри. -- Рулль...

Вырвавшись из её когтистой хватки, я ползу к сундуку, с которым прибыл Слюбор. Фотоаппарат профессионально оберегаю от ударов.

"Хм, -- думаю на секунду, -- а ведь из меня вышел бы хороший военный корреспондент. Впрочем, я и есть первый фотожурналист на первой магической битве за судьбу Земли".

Когда перед глазами нет объектива мне страшно. Останавливаюсь и сдаю назад. Передо мной взрывается световое копьё, пронзившее пол насквозь. Интересно, видят ли его соседи? Или Слюбор держит их сознание в подчинении?

Осколок копья пробивает мою ладонь. Смотрю на этот сгусток света с некоторым изумлением... Потом кричу, потом падаю, фотоаппарат ударяется об пол объективом.

Оборачиваюсь: сквозь мерцающие стены энергетического кокона вижу Алексея. Он усмехается и, растопырив обе ладони, высылает на меня сразу стопку копий. Я беспомощно закрываю лицо руками.

Как во время съёмок в режиме "стоп-моушн" вижу, как передо мной падает один из светящихся камней и мгновенно вырастает стена тумана. Копья пропадают в ней и с грохотом появляются вокруг меня. Пробивают стены и остатки шкафа. Меня обсыпает пылью и крошками кирпича. Копья образовывают в стене дыры, сквозь них я вижу кухню и оборванную электропроводку соседней квартиры.

Поднимаюсь и подползаю к сундуку на колёсиках. Под прикрытием тумана, спокойно открываю крышку: он полон каких-то ящичков и сундучков поменьше. Меч в ножнах, непонятные устройства, похожие на астролябию, скрещённую с телескопом. Несколько книг... На обложках незнакомые письмена. Значит, языковой рулль не работает на чтение?

-- Что выбрать? -- кричу я.

Мне никто не отвечает, все заняты битвой с Первомагом. Сквозь туман, вижу, что Бленда покачивается, держась за плечо, из которого торчит стрела. Теперь она бьёт Первомага только одним хлыстом.

Из-за дивана я вижу ноги и хвост Аделлы. Хвост стучит всё слабее и слабее -- кошечка умирает.

Открываю ящички, ворошу содержимое: свёртки бумаги, перехваченные разноцветными лентами. Синие, красные, зелёные... Понятно, что цветокодирование что-то обозначает. Скорее всего, мне нужен рулль исцеления или типа того, но как разобраться?

4

Я схватил первый попавшийся свёрток с синей лентой, развязал, развернул. В верхней части рисунок мужчины в большой шляпе и с необычной формы гитарой на груди, вытянув руку вперёд, замер в позе певца. Тут же заиграла музыка.

Ясно, это что-то типа музыкального плеера.

Отшвырнул лист, взял тот, что с зелёной лентой. На нём нарисована река и мельница. Я слишком поздно спохватился. Лист выпал из рук, из него полилась холодная вода. Напор был такой, что моментально весь пол покрыла лужа по щиколотки. Теперь точно соседи придут! И Слюбор не поможет.

В крышку сундука вонзилась световая стрела, разнося её в щепы. Туман терял защитные свойства! Я схватил все рули в охапку и побежал обратно под прикрытие дивана, пригибаясь, как боец в окопах Второй Мировой. Кровь из раны на моей руке заливала свёртки. Надеюсь, это не повлияет на их магические свойства?

Аделла почти не шевелилась, её хвост вяло подрагивал, как у ленивой кошки, уснувшей на подоконнике. Аделла приоткрыла глаза, я поймал взгляд вертикальных зрачков... С трудом повернувшись набок, Аделла нашарила нужный рулль и развернула, путаясь в своих кривых когтях.

-- Давай помогу, -- сказал я.

В ответ она прошипела и мяукнула.

-- Хорошо, хорошо, сама, -- согласился я.

Я выглянул из-за дивана. Бленда уже стояла на одном колене, с трудом отбивая потоки стрел и копий, лившихся в её сторону. Речи о том, чтобы атаковать уже не шло. Слюбор распахнул плащ, тяжело дышал, пот насквозь пропитал одежду. Бог знает, это магия его утомила или просто результат ожирения.

Споггель Хадонка прыгал менее резво. В нескольких местах его туловище пробито насквозь и дыры не затягивались, как ранее. Сам Хадонк идиотически пытался свести ладони и пробирался к Бленде.

-- Так-то лучше, -- выдохнула Аделла и встала на четвереньки, выглядывая из-за дивана вместе со мной.

Она приняла человеческий облик, хотя уши и хвост остались:

-- Мы были не готовы, -- сказала Аделла. -- Поэтому так позорно проигрываем!

-- Что теперь делать?

-- Отступать. Что ещё?

Аделла выскочила из-за дивана и помчалась к Бленде и Хадонку, разбрызгивая воду. Слюбор уже стоял рядом с ними, прикрывая всех обрывками плаща.

-- Как всё повернулось, -- прокричал Алексей. -- Отзываю своё предложение. Вместо мирного соглашения, я вас просто уничтожу.

Энергетический кокон вокруг него задёргался и потух, как огонь газовой плиты. Алексей сделал несколько шагов к магам, но на него накинулся споггель. Пришлось снова остановиться и поднять защиту.

Я подхватил свой рюкзак, запихал в него раскиданные в воде рулли и побежал к магам.

-- Выход, где выход? -- прошептала Бленда. -- Мы задержим, ты открывай и беги.

-- Ну, нет. Давайте вместе, -- не согласился я.

-- Конечно, вместе, кретин, -- Аделла хлопнула меня хвостом по ногам. -- Нужно дверь открыть.

-- А вы не можете её сломать?

-- Делай, что мы говорим! -- хором крикнули маги, сдерживая потоки стрел и копий, которые падали на нас с неослабевающим натиском.

Понял, что меня отсылают под предлогом открыть дверь. Если они способны сбросить Луну на земной шар, то и дверь вышибить сумеют.

Я побежал в коридор, но дорогу преградил частокол из световых копий. Пока думал, как его обойти, под ноги мне, как граната, покатился светящийся камень Бленды. Еле успел прикрыть лицо рюкзаком. Вместо взрыва произошёл сильный хлопок. Камень разлетелся на осколки, превратившись в скопления маленьких камешков. На секунду они замерли в воздухе, как трёхмерная модель пояса астероидов... и, как дрессированное стадо, ринулись на копья, пробивая сквозь них проход.

Продравшись сквозь торчащие обломки световых копий, я обернулся:

Аделла поддерживала Бленду и вела её в коридор. Слюбор тащил сундук. Прикрывал отступление Хадонк. Споггель принял компактный размер и обвился вокруг тела хозяина, отсекая стрелы.

Хадонк наконец-то свёл ладони вместе, будто аплодировал завершающей фазе битвы.

Стены мой квартиры, повинуясь его движению, как намагниченные, сдвинулись, зажимая Алексея между собой.

Я увидел соседей из квартиры слева. Под влиянием иллюзии Слюбора, они продолжали сидеть на кухне. Пили пиво и смотрели телевизор, не обращая внимания на то, что их квартира лишилась стен. Сосед справа, продолжал играть в Доту, хотя сидел прямо напротив отъехавшей стены. Дотерам, вероятно, не нужна иллюзия, чтобы не замечать окружающее.

Алексей завыл, пытаясь выбраться из ловушки. Но Хадонк опутал сэндвич из стен и Первомага полупрозрачными линиями силового поля, скрепляя вместе, как изолентой.

Мы все выскочили в разрушенный подъезд. Перепрыгивая через обрушивающиеся под нашими ногами пролёты, выбежали на улицу.

-- Теперь куда? -- спросила Аделла.

-- Скорее в машину.

Разместив гостей в тесном салоне своей новой "Нексии", я бросил последний взгляд на дом.

Он представлял собой титаническую инсталляцию безумного художника-авангардиста. Одни стены сплюснуты, другие торчали наружу. В открывшихся ячейках квартир сновали люди, игнорируя разруху. Какая-то бабушка, опутанная иллюзиями Слюбора, ходила взад и вперёд по выкрученной в ленту Мёбиуса лестнице подъезда, даже не замечая закольцованности своего движения.

-- Поехали скорее, -- пробормотала Бленда. -- Слюбор больше не может сдерживать внимание жителей.

Я завёл двигатель, и мы выехали на Московский проспект.

10. Поражение и победа

1

Впервые я прокатилась на самоходной карете в детстве, когда посещала с отцом родственников в Скерваре. Драйденские Земли только начали их массовое производство и продажу во все страны Голдивара.

Содержать самоходку, или на драйденский манер, "хэрри", выходило дороже, чем десяток лошадей. Животные не требовали ничего, кроме овса, а самоходка могла сожрать несколько руллей движения в день. Кроме этого механизм вращения колёс постоянно ломался, требуя ремонта или замены деталей. Самоходные кареты и по сей день оставались уделом состоятельных людей.

Я не могла не отметить, что карета Матвея была намного приятнее, чем самая роскошная самоходка Драйдена. И двигалась быстрее. Недостатком можно было назвать необходимость управлять её движением вручную.

-- У нас осталось только два рулля исцеления, -- сказала Аделла.

Она сидела на скамье рядом с Матвеем, который крутил штурвал. Я была зажата Слюбором с одной стороны и Хадонком с другой. Края сундука, который держал на коленях Слюбор, впивались в мои колени.

-- В рюкзаке должны быть ещё, -- ответил Матвей.

Аделла, помахивая ушками, порылась в сумке Матвея:

-- Итого пять руллей. Держи, Бленда. Тебе надо, Хадонк?

Он покрутил головой. Прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. Хоть его и не задела ни одна стрела или копьё, он был порядочно вымотан. Споггель вообще исчез, чтобы не тратить силы на создание своей внешности.

-- А мне разве не нужен рулль исцеления? -- обидчиво спросил Матвей. -- Я тоже пострадал.

Он посмотрел на свою ладонь:

-- Хотя странно, стрела пробила насквозь, была кровь... а теперь просто шрам.

-- Покажи.

Я рассмотрела розовое пятнышко на ладони и отпустила руку Матвея:

-- Хорошая новость, световое оружие слабо действует на жителей Земли. Значит, Первомаг ещё не способен причинить вам прямой вред.

-- Вот, я же говорил, что и мы чего-то стоим? Может, пора обратиться к военным?

-- Мой приказ остаётся в силе, -- ответила я. -- Держим всё в тайне. Никуда не обращаемся, никому не рассказываем. Мало ли что есть ещё в арсенале у Первомага?

-- М-м, -- слабо сказал Слюбор. -- В первой битве никто не показывает своё сильное оружие. Кроме меня... Я выложился весь. Внимание землян сложно удержать. Они способны одновременно совершать тысячи действий. Смотрят на телевизоры, смотрят на дощечки, разговаривают, жуют и думают. Их мысли скачут, как блохи.

-- Ты просто не знаешь что такое многозадачность, -- обиделся Матвей.

Я размотала целительский рулль и откинулась на сидении кареты, чувствуя, как заживает рана в плече. Слюбор достал из сундука кусок вяленного мяса хорта и поспешно сжевал. Никто не попросил его поделиться. Все понимали, что фулелям нужно быстро восстанавливать силы, затраченные на захват внимания посторонних людей, иначе они потеряют сознание.

Мы стояли на перекрёстке, пропуская другие кареты. Местные разумно регулировали движение на дорогах, разграничивая световыми сигналами. Это бы не помешало и нам. По сравнению со стройными потоками карет и людей на улицах Брянска, наши улицы напоминали бурный поток талых вод. Все ехали, куда хотели и как хотели.

-- Так что дальше? -- спросил Матвей. -- Вы победили Первомага?

-- Всё ещё впереди, унеси его табун, -- ответила Аделла.

Матвей скосил на неё глаза:

-- Кстати, а ты в курсе, что у тебя хвост...

-- Тебе нравится?

-- Ещё не понял, но вроде бы -- да. Этакий фурри-фэндом.

-- Я что-то напутала с заклинанием и не могу убрать хвост, ушки и ноготки.

Я вздохнула:

-- Нам нужно где-то переждать восстановительный период. Подготовиться ко второй встрече с Первомагом.

Матвей повернулся ко мне:

-- Получается Первомаг может занять тело любого человека?

-- Да, но это длительный процесс. Так что у нас несколько дней в запасе. Пока он не найдёт новую жертву, Первомаг будет сохранять невидимость и бестелесность, лишившись возможности действовать.

-- Значит, Алексей мёртв?

-- А ты как думаешь? -- махнула хвостом Аделла. -- Его сплющили каменные стены.

Карета тронулась с места. Матвей покрутил что-то на доске. Раздался красивый голос, отчётливо произнёсший:

-- ...Но пресс-служба мэрии пока не даёт ответа: было ли разрушение дома на Московском проспекты ошибкой при строительстве, природным катаклизмом или продолжением необъяснимого явления, известного как "брянский фоллстрайк"?

-- Это рулль голосового сообщения? -- спросила я. -- Они распространяют новость о происшествии с твоим домом?

-- Нет, просто радио.

Плечо перестало болеть, я сделала несколько круговых движений, убеждаясь, что всё в порядке.

Карета остановилась. Матвей открыл дверь:

-- Приехали. Это моя фотостудия, поживём пока что здесь.

2

Матвей отпер дверь ключом, и мы вошли в просторное помещение, заставленное фонарями, подиумами и другими предметами непонятного предназначения. В центре стоял большой подиум, застеленный простынями. На подиуме лежали обнажённый мужчина и девушка, едва прикрытые одеялом.

-- Это ещё что? -- закричал Матвей. -- Семён, я просил не таскать сюда шлюх.

Семён выглядел старше Матвея. Непонятно, почему он позволил на себя кричать. Вероятно, слуга?

-- Извянки, босс, -- потянулся он и почесал свою бородку с проседью. -- Честно скажу, не рассчитывал, что будете сегодня.

Девушка стыдливо прикрылась одеялом и убежала за одну из перегородок. Бесстыже голый мужчина натянул штаны и посмотрел на нас:

-- А это кто?

-- Косплееры, фотосессию заказали, -- ответил Матвей. Собрал с полу одежду и бросил девушке.

-- Ну, дак это, босс, я сейчас организую съёмки. В студии будем или на выезде?

-- Я сам разберусь, а ты -- свободен. В студию не приходи, скажу, когда можно будет.

-- Босс, -- взмолился Семён. -- Виноват, прошу прощения. Да она сама напросилась!

-- Скотина, -- ответила девушка. Она переоделась за перегородкой и теперь вышла, приглаживая спутавшиеся волосы: -- Ты обещал мне фотосессию в "Вог".

Матвей раздражённо указал на выход:

-- Не знаю, что у тебя в голове девочка, но в следующий раз будешь думать, прежде чем давать за фотосессию.

-- Он обещал, -- всхлипнула девушка.

-- Подумай, дурочка, чего "Вог" забыли в Брянске? Всё, убирайтесь, у меня дела.

Когда грустный Семён и плачущая девушка ушли, Аделла навострила ушки:

-- А ты, Матвей, умеешь быть грозным. Я ни слова не поняла, что произошло, но захотелось прирезать Семёна, унеси его табун.

-- Хорошая идея, когда понадобится, попрошу помощи.

Хадонк был мрачен, я чувствовала, что он хотел высказать что-то неприятное, но сдерживался. Матвей тоже был не в духе: разрушение его жилища не самое бодрящее событие в жизни. Он сидел на стуле и постоянно смотрел в дощечку со светящейся поверхностью. Водил по ней пальцем, извлекая звуки, и снова смотрел.

Вероятно, эта дощечка символ местного божества. Пока ехали в карете, я видела, что многие прохожие смотрели в такие же дощечки или прикладывали их к уху, выслушивая советы оракула.

-- М-м-м, -- пожрать бы, -- сказал Слюбор. -- Никогда не тратил столько сил...

-- И это только первая битва, -- резко сказал Хадонк. -- Мы вчетвером не смогли победить одного древнего мага. На что мы вообще рассчитываем?

-- Вы смогли его задержать, -- вставил Матвей.

Хадонк красноречиво отмахнулся, как бы показывая Матвею, что это не его ума дело:

-- Лично я видел, что Первомаг даже не напрягался в противостоянии с нами. Вы понимаете, что мы не готовы? Нас бросили на погибель.

-- Я понимаю одно, -- резко сказала я, -- ты, Хадонк, струсил.

-- За кого ты меня принимаешь? Чтобы я...

-- Струсил и прикрываешь страх сомнениями в нашей подготовке. Если ты так переживаешь за исход следующего сражения, то предлагаю тебе выйти из строя прямо сейчас.

-- Не смей так говорить...

Я продолжала, понимая, что говорила лишнее:

-- Могу поручить тебе безопасную миссию: найди Рельсона, он не сможет долго пробыть в образе птички.

-- Прекрати, -- закричал Хадонк.

-- Прекращу, когда ты прекратишь паниковать. Да, нам дали мало времени на подготовку, но то, чему нас научили -- бесценно. Вспомни, Первомаг использовал лишь два заклинания: защиту и световое оружие. Где Стена Огня? Где порталы с драконами, где неразрушаемые слоггеры? Где молнии? Где вся его небывалая мощь, раз четверо студентов второго учебного семилуния смогли зажать его в ловушке?

-- Ага, и Луну вроде бы не обрушил, -- вставил Матвей.

Я отмахнулась от него, показывая, что наш разговор, не его ума дело:

-- Ты видишь поражение, а я вижу маленькую победу. Мы выяснили боевые возможности Первомага, и они не столь впечатляющие, как были три тысячи семилуний тому назад. Поэтому соберись, Хадонк, не пытайся подвергать сомнению мои командные качества. -- Немного подумав, я добавила: -- Убей тебя булыжник.

3

Аделла не обращала на наш спор внимания. Стояла перед огромным зеркалом, осматривала себя со всех сторон. Помахивала хвостом, трепетала ушами, щупала кончики ногтей. Открывала рот и рассматривала клыки, выступающие сильнее остальных зубов:

-- Чем больше смотрю, тем больше нравится, -- объявила она. -- Вы закончили свои разногласия? Надо составить план действия на будущее.

-- М-м-м, пожрать бы. Матвей, есть поблизости харчевня, таверна, кабак или рынок?

-- Всё есть, но в таком виде вам нельзя расхаживать. Город наводнён шпионами.

-- М-м, а разве мы не эти, как их там, козпялеры?

-- Один-два дня ещё можно притворяться, но если вы каждый день будете ходить в таком виде, то вызовете подозрения. И не забывайте, я описывал вашу внешность в своём посте, многие начнут подозревать.

Я скомандовала:

-- Первым делом приобретаем местную одежду.

Аделла тем временем взяла с полки журнал:

-- Странная у вас мода, но мне нравится.

Матвей улыбнулся:

-- Боюсь, никто из модельеров не предусмотрел фасоны для хвоста и ушей. Но доверься мне, я помогу тебе приодеться.

-- Эх, -- вздохнула Аделла. -- В Голдиваре я советовала, кому и как одеваться.

Неожиданно Матвей подошёл ко мне, но обратился ко всем одновременно:

-- Раз уж я в вашей компании, хочу предостеречь, хватит от меня отмахиваться, будто я ничего не понимаю. Согласен, когда вы дерётесь своими магическими штучками, мне лучше держаться в стороне, но в остальное время помните: вы чужаки в этом мире, а дух вашего Первомага, как я понял, обитал здесь несколько тысяч лет. Он лучше вас знает, как всё здесь устроено. Если я говорю, что надо идти туда-то и туда-то, то молча соглашаетесь.

Аделла ударила хвостом по полу:

-- Табун с тобой, как ты смеешь указывать мне?

-- Смею. Если хочешь, чтобы тебе не вырвали хвост.

Аделла привычно схватилась за нож, но я её остановила:

-- Матвей прав, как обычно. Аделла, остынь. Слюбор, хватит причитать, сейчас поедим в таверне. Хадонк, сделай лицо веселее, мы ещё не погибли. Итак, Матвей, веди нас в таверну.

-- М-м, а ты? А себе какой приказ отдашь?

Я извлекла из сундука МЭСиР:

-- Буду читать о телесных превращениях, чтобы точно знать, сколько у нас есть времени, пока Первомаг не нашёл для себя новую оболочку.

11. Дивный новый мир или тайны магической курицы

1

-- М-м-м... М-м! Ммм! -- стонал Слюбор, облизывая пальцы. Потрясающе. Нет слов. Вы же знаете, что мясо хорта ценится за питательные свойства? Его мы, фулели, используем для быстрого пополнения энергии. Но эта курица во сто крат лучше. Только посмотрите на мой стирометр.

Слюбор показал запястье.

Новые стирометры Драген выдал нам в первый день занятий. У них было не три цифровых камня, а шесть. Три дополнительных камня, выделенные синим цветом, показывали количество сил, доступных для магических действий.

После битвы с Первомагом у меня было 0-1-3 магии. У Аделлы -- 0-0-9. У Хадонка показатели делились вместе со споггелем, поэтому у него было самое низкое значение: 0-0-4.

Синие камешки стирометра Слюбора были в движении. Каждый проглоченный кусок магической курицы повышал значение, сейчас было 0-4-4. Приличная цифра для того, чтобы не бояться неожиданного нападения кого бы то ни было. Слюбор нас защитит.

Мы сидели за столиком в огромной харчевне. Матвей пояснил, что называется она "фасфуд". Ещё и извинился:

-- К сожалению, после покупки одежды для всех вас, у меня почти не осталось денег. Поэтому будем питаться в фастфуде. Даже не знаю, как буду в этом месяце платить кредит за "Нексию".

-- Фасфуд и курица -- настоящее спасение, -- промычал Слюбор. -- И вкусно, и питательно. Как ты, говоришь, называется харчевня?

-- Всемирная сеть заведений фастфуда Ки-Эф-Си.

-- М-м, а на геральдическом щите изображён его владелец? Много семилуний жизни этому человеку. Надо в Голдиваре открыть этот "кифси". М-м, мать Бленды содержит харчевню. После открытия кифси, уверен, они разорятся.

-- У нас фастфуды считаются нездоровой пищей.

-- У вас в мире всё наоборот, -- сказала Аделла. -- Почему богатое, расшитое золототканой лентой и блестящими монетками платье стоит так же как эта дурацкая... майка? Унеси её табун.

-- Потому что платье дешёвка, а майка "Адидас" прослужит долго. Как и обувь.

-- Всё равно платье было красивое.

По лицу Матвея я поняла, что он удивлён вкусом Аделлы в выборе платьев. Пусть привыкает, что номасийки падки на блёстки.  Судя по их взаимному флирту, Аделла уже считала Матвея под властью своих чар.

Кроме майки на Аделле были штаны под названием "джинсы" и мягкая обувь "кеды". Матвей заставил её прикрыть волосы вязаной шапочкой, закрывая ушки. Огненные кудри Аделлы красиво выбивались из-под шапочки. Джинсы подчёркивали ноги, скрывая, впрочем, хвост под майкой. Встречные мужчины оборачивались и провожали Аделлу взглядом.

Всё как в нашем мире.

Я тоже оделась в джинсы и кофту с капюшоном. Матвей назвал её "толстовка". На ноги выбрала ботинки на зубчатой подошве, похожие на те, которые носили рудокопы Щербатых Гор. По опыту знала, что в условиях постоянных пеших переходов по неизвестной территории нет ничего лучше таких ботинок.

-- Хипповую сумку сохрани, -- усмехнулся Матвей. -- Подходит к имиджу, такая неформалка, борец с режимом.

Хадонк облачился во что-то несуразное под названием "спортивный костюм", а обулся в блестящие туфли с острыми концами. В верхнюю часть этого костюма, которая раскрывалась хитроумным устройством под названием "замок-молния", было удобно прятать споггеля.

Слюбор выбрал длинный плащ, напоминавший его изорванную в битве накидку. Даже красный подклад был.

Слюбор догрыз последний кусок курицы:

-- М-м, так ты чего вычитала о перемещении духа в чужое тело?

-- Читай вслух, -- попросил Матвей. -- Вообще, нельзя ли использовать рулль умения читать по-вашенски?

-- Можно, но его долго производить.

2

О переселении в чужие тела

Тайна существования или не существования человеческой души -- всё ещё тайна. Поэтому слово "душа" мы заменяем на термин "сознание". Авторы энциклопедии придерживаются теории струн, поэтому считают, что человеческое сознание -- это нить, вплетённая в миллиарды струн-нитей, пронизывающих Вселенную.

Значит, сознание не может быть уничтожено, без уничтожения тела.

Следовательно, маг, исполняющий крайне сложный ритуал переноса своего сознания в чужое тело, должен быть готов к тому, что сознание, занимающее тело, будет сопротивляться, даже если сам испытуемый на это согласился.

Важно: после переноса сознания предыдущее сознание не уходит, оно как бы сторонится и прячется в глубине воспоминаний. То есть маг должен быть готовым к тому, что перестанет быть самим собой, приняв часть характера и знаний предыдущего носителя...

-- Так вот почему Первомаг был похож на Алексея речами и повадками? -- воскликнул Матвей.

-- Более того, -- ответила я. -- Покинув тело, он сохранил знания Алексея. Если он был начальником дворцовой спецслужбы, это осложнит нам жизнь.

Я продолжила читать:

Внимание: переселение сознания в иное тело -- это имитация смерти предыдущего тела. (О переселении сознания в неодушевлённые предметы см. "О переносе сознания в слоггеров, статуи и прочие неживые полумеханические сущности")

Следовательно, маг должен быть готов, что в случае неудачи ему некуда будет вернуться. Он станет мёртвым окончательно, воссоединившись со струнами Вселенной.

Процесс переноса требует от мага высокой подготовки, не ниже Третьей Отметки, и может занять от одного до восьми дней. Об исходе процесса можно сказать только две вещи: он либо состоится, либо нет.

Стирометры дают чуть более точный прогноз. Рекомендуется использовать устройства прогнозирования, изготовленные в Химмельблю или Форвирре. Стирометры Деш-Раджа и Нип Понга дают менее точные показания. Стирометры производства Енавского княжества вообще не пригодны для работы с магией выше Первой Отметки...

3

-- Это лишние маркетинговые детали, -- прервал Матвей моё чтение. -- Значит, у нас есть максимум восемь дней? Но каких дней? земных или голдиварских?

Я повернула свой стирометр. На противоположной стороне размещалось второе нововведение, отличающее его от стандартных: переводчик времени.

-- Вот так стирометр показывает время Голдивара, -- сказала я. -- Сейчас 2758-ое семилуние, 8-я доля риттаки. А вот так будет показывать земной календарь, если ты скажешь число текущего витка. Количество дней в вашем семилунии я уже примерно знаю.

-- Семнадцатое, но кто сказал, что ваши месяцы и наши доли и части семилуния одинаковы? Я считаю, что гр-кр-хр-пыр... Тыр-пыр-гыр? Парам-тарам?

Я дала Матвею знак замолчать. Вытащила языковой рулль и повторила процедуру обучения, приложив его ко лбу Матвея. Руль растворился, передавая землянину способность говорить на нашем языке.

Матвей перестал нести чушь и спросил:

-- Неужели у них такой короткий срок действия?

-- Обычно дольше... Вероятно, в этом мире рули из нашего мира действуют иначе. Нужно создавать свитки из местных материалов. Ты можешь достать бумагу, Матвей? Я смотрю у вас много книг и журналов.

-- О, бумаги у нас завались.

Аделла дожевала булочку под названием "бургер" и так отчаянно зашевелила ушками, что чуть не слетела шапочка:

-- Табун с вами, мне надоело тут сидеть. Раз у нас есть время, начнём исследовать этот мир?

-- М-м, ещё одно ведро курицы и я буду заряжен на все сто.

-- Мой споггель как-то долго восстанавливается, -- вздохнул Хадонк. -- Мы должны приспособиться к расположению магических струн этого мира.

Я поднялась и спрятала энциклопедию в сумку:

-- Мне необходимо найти местные стен-камни. Те, что притащила из Голдивара, работают, как и рулли, -- вполсилы. Вероятно, поэтому мы не смогли одолеть Первомага.

-- А мне пора на охоту, -- сказала Аделла. -- Нужны лапы, хвосты или перья местных животных.

-- М-м, а мне нужна курица кифси... Можно купить ещё?

-- Можно, -- сказал Матвей. -- Но повторяю, у меня скоро закончатся деньги. Вы не принесли с собой золото или украшения?

-- Если я найду нужный стен-камень, наделаю тебе мешок золота, -- пообещала я. -- Но у него будет одно свойство: через несколько семилуний золото превратится обратно в камни.

-- Надеюсь, до этого не дойдёт.

4

Следующие несколько дней прошли в контрастном спокойствии с предыдущими. Мы начали свыкаться с миром.

Я смогла сделать из местной бумаги языковой рулль, который должен проработать более земного семилуния, то есть -- года. Бумага, кстати, у них отличного качества: белая, порезанная на ровные прямоугольники.

В специальной огромной лавке, специализирующейся на продаже строительных инструментов, мы купили мотыгу и лопату.

-- А мне нужны лук и стрелы. Где у вас оружейные ряды? -- спросила Аделла.

-- Ох, даже и не знаю, как сказать. У нас оружие не продаётся свободно. Нужно разрешение.

-- Весьма разумно, -- согласился Хадонк. -- Контроль за вооружением: признак заботливого государства. В Драйденских Землях тоже нельзя запросто купить меч или метательное оружие. Не говоря уже о боевых заклинаниях.

Мы поехали в так называемый "охотничий магазин". Аделла выбрала себе необычной формы арбалет. Посетители магазина и продавцы сбежались посмотреть, как красивая девушка с огненными волосами метко стреляла в цель во дворе магазина.

-- Это потрясающе, унеси меня табун, -- закричала Аделла. -- Смотри, Хадонк, на арбалет прикручена подзорная труба, которая делает цель ближе! И не надо никакой магии. Почему у нас так не мастерят?

-- Потому что у нас есть магия? -- буркнула я. -- И стрелы могут лететь в цель без всякой трубы?

Но Аделла меня проигнорировала, словно и не было нашего уговора стать подружками.

-- Это оптический прицел, девушка, -- пояснил торговец арбалетами.

Пока Аделла примерялась к оружию и рассматривала искусно выделанные стрелы, Матвей побеседовал с торговцем. Потом вернулся к нам:

-- Друзья, как вы знаете, у меня нет денег на всё это добро, но я договорился на бартер. Придётся тебе Аделла побыть фотомоделью, будем рекламировать эти самые арбалеты.

Аделла и Матвей стали друзьями, она уже знала о его работе в этом мире, поэтому сразу предупредила:

-- Модели? Табун с тобой! Это те голые девки с фо-то-гра-фий для вог? Я тебе голову отрежу, если только подумаешь о том, чтобы раздеть меня для фотографий.

-- Не переживай, ты будешь в одежде, а я с головой.

В карете Матвея, -- она называлась "нексия", -- мы выехали за пределы города.

Я не переставала удивляться, насколько этот мир заполнен людьми. Везде дороги с твёрдым гладким покрытием, какие-то виселицы под названием "линии электропередач", домики, какие-то огороженные сетчатыми заборами пустыри.

Хадонк с уважением смотрел на дымящиеся трубы:

-- Ого, они крупнее, чем даже трубы металлообрабатывающей фабрики в Драйдене.

Матвей смеялся над нами:

-- Если вы поражаетесь промышленным масштабам Брянска, что с вами станет при виде Москвы или Бангкока? Всё-таки мы не такие дикари, как вы думали?

-- Но что же происходит с природой? -- тихо спросила Аделла. -- Везде люди, люди, люди... унеси вас табун... куда деваются ваши животные?

Матвей почесал затылок:

-- Это да, с природой у нас беда.

5

Наконец мы прибыли в глушь, где не было ни виселиц электропередач, ни шума гигантских карет, гружёных щебнем. Здесь не воняло углём, не было дорог, кроме той, по которой приехали.

Слева от неё начиналась стена леса, справа -- небольшая бурная речка с множеством камней на берегу. За речкой простиралось скошенное поле. Сено было собрано в аккуратные цилиндрические стога.

Аделла выскочила первой с арбалетом наперевес. Слегка оттянула джинсы, высвобождая хвост. Сняла шапочку, шевельнула ушками, втянула воздух:

-- Чую добычу.

-- Время собирать камни, -- подмигнул мне Матвей. -- Скорее всего, связь здесь не ловит, так что надо заранее договориться о времени возвращения.

Матвей давно купил и раздал нам такие же дощечки, как у него. Это хитроумное устройство могло передавать на расстоянии переговоры людей.

-- Сверим часы и стирометры, -- продолжил Матвей. -- Сейчас одиннадцать дня. Предлагаю встретиться тут в четыре вечера?

Как-то само вышло, что мы разделились.

Я и Хадонк отправились в сторону речки. Аделла и Матвей углубились в лес. Слюбор остался в нексии. Достал курицу кифси, откинул сиденье кареты и улёгся. Ему понравилось слушать радио, особенно выпуски новостей о политике. Не понимая ничего в земных делах, он вслушивался в незнакомые слова и пытался разобраться в происходящем.

Воды реки шумели, неся прохладу.

-- Вот мы и одни... -- сказал Хадонк.

Но я отошла от него и задумалась, переворачивая ногами камни. Хадонк сел на пригорок. Подобрал камешек, вопросительно показал мне. Получив отрицательный ответ, швырнул камень в воду:

-- Ты злишься на Матвея?

-- Заметно?

-- Ты милая девушка из провинции. У тебя на лице написаны все чувства.

-- Тогда скажи мне, почему я злюсь на Матвея? О, великий читатель лиц. Ведь не влюблена же я в него?

-- А ты влюблена?

-- Нет. Это я тебе точно могу сказать.

-- Пока что нет. Он слишком поглощён яркой красотой Аделлы, чтобы замечать кого-либо постороннего.

-- Святые Камушки, тогда в чём дело?

-- Ты и Матвей похожи. Тебе нравится ваша родственность душ, хотя вы из далёких и разных миров.

Чтобы спрятать заинтересованность на своём лице, я опустилась на колени и лопатой ковырнула мокрую землю.

Хадонк показал очередной камушек.

-- Камни, которые лежат на поверхности, никогда не хранят в себе силу, -- ответила я. -- Стен-магия, оторвавшись от земли, уходит в космос. Поэтому камни надо копать.

Хадонк взял мотыгу, встал рядом со мной и продолжил:

-- Матвей рассказывал же, что всю жизнь интересовался техникой. Особенно роботами, этими самоходными слоггерами. Показывал даже какие-то убогие машинки, как детские игрушки.

-- В их мире техника это то, что помогает людям жить и работать.

-- Совсем как промышленная магия, которой ты мечтала заниматься, пока не стала охотником на Первомага.

Хадонк попал в точку. Я объяснила:

-- Мне казалось, что мы можем много рассказать друг другу полезного, что обогатит наши знания. Некоторые технологические решения землян, я хотела бы воплотить в магических устройствах. Например, звуковые дощечки. А ещё...

-- Для того чтобы узнать технологии землян, тебе не нужен именно Матвей.

-- Да, ты прав.

-- Вот мы и одни, -- повторил Хадонк, привлекая меня за талию.

-- Убери своего споггеля подальше, -- ответила я, отвечая на поцелуй. -- Я смущаюсь, когда он смотрит.

12. Аделла не промахнулась

1

-- Вот мы и одни, -- сказал я.

Аделла остановилась. Слегка согнув ноги, навострила ушки, похлёстывая себя хвостом по ногам:

-- Ч-ч-ч. Тихо.

-- Вот мы и одни, -- прошептал я.

Мягко ступая, Аделла шагнула раз, другой. Остановилась, запрокинула голову, принюхиваясь.

Лесную тишину разрезала трель телефона. Аделла вскинула на меня арбалет и прошипела:

-- Убью, заглуши это немедленно!

Я привык к её угрозам. За прошедшие несколько дней она обещала: вырвать мне сердце, отрезать пальцы, выколоть глаза, свернуть шею и "натянуть ноздри на пятки" (чего бы это не значило). А угроза, что меня унесёт неведомый табун, сопровождала каждое обращение Аделлы ко мне.

Хвост со свистом рассекал воздух, сбивая травинки. Аделла оскалилась, убрала арбалет и отвернулась.

-- Алло, -- ответил я в трубку.

"Босс, я в охотничьем магазине. Какие распоряжения по съёмке?"

-- Всё на твоей ответственности, Семён.

"Босс, спасибо за доверие. Я ещё не снимал такую предметку... Я не знаю, как взяться... Как выставить свет? Какие фоны использовать".

-- Семён, я занят. Это будет твой лучший заказ. Не бойся, начинай работать...

"Постой, босс..."

В трубке раздались какие-то голоса и стук.

-- Семён?

"Босс, тут что-то..."

Связь оборвалась. Сколько я не пытался перенабрать, ответом было сообщение о недоступности абонента. Значит, мы зашли далеко в лес. В другое время я бы не доверил Семёну фотографировать даже трещины на асфальте, но сейчас выбирать не из кого.

Перевёл телефон в беззвучный режим и догнал Аделлу. Она опустилась на четвереньки, оттопырила хвост и понюхала траву. Выглядела одновременно странно и одновременно прекрасной.

Я вскинул фотоаппарат и сделал пару снимков.

-- Ушли, -- фыркнула Аделла.

-- Кто?

-- Два мелких животных. А неподалёку хорт бродит. То есть олень, по-вашему.

-- Олень? Чего он тут делает? Хотя мы недалеко от заповедника...

-- Не знаю, что он тут делает, но если ты спугнёшь, то вместо его рогов, я отрежу что-нибудь у тебя. Ясно? За мной! Когда скажу стоять, становись и молчи.

Мы помчались через лес.

Я старался соответствовать прыти девушки, но всё равно отставал. Она отрывалась в прыжке на несколько метров от земли, пролетая расстояние, как пантера. Почти неслышно опускалась на траву. Я топал, как бешеный носорог, переваливался через стволы деревьев и едва перепрыгивал через ямки. Аделла нетерпеливо останавливалась, ходила по кругу, дожидаясь меня. Злобно била себя хвостом по ляжкам, осыпая меня ругательствами, половину из которых я не понимал.

Иногда уходила так далеко, что я не видел рыжего огня её волос в просветах деревьев. Но был уверен, что она меня не оставила. Хотела бы оставить -- давно ушла бы вперёд.

Я едва дышал, чувствуя, что мой язык буквально свешивается через плечо. Снова подумал, что пора бросить курить. Последний раз совершал такие пробежки в армии.

2

Произошла очередная остановка. На это раз Аделла не ходила кругами, а снова встала на четвереньки.

Оглушая дыханием самого себя, я остановился, привалившись к дереву. Но всё же посмотрел на зад Аделлы. В очередной раз подумал, а что если как следует шлёпнуть по нему? Конечно, есть риск, что это будет последнее, что сделаю в жизни... Но девушка-кошка была так прекрасна, что риск стоил того.

Обернувшись через плечо, Аделла поймала мой взгляд. Оскалилась, то ли в улыбке, то ли в предостережении.

Отметил, что её зрачки стали вертикальными.

-- Теперь заткнись, -- прошипела она. -- Хорт рядом.

Конечно, сколько я ни вглядывался, не видел ничего, кроме леса. Аделла схватила меня за шею и пригнула к земле, вынудив лечь на живот. Сама, ловко перебирая ногами и руками, поползла вперёд. Фотать в таком положении было бессмысленно, убрал камеру в рюкзак.

Ни охоту, ни рыбалку я не любил. Но не нужно быть охотником, чтобы недоумевать: как Аделла собиралась завалить большое животное из арбалета? Разве что смажет стрелы магическим ядом?

Очень хотелось спросить, но Аделла ползла быстрее и быстрее.

Мы оказались на небольшом пригорке, лес резко заканчивался, шло поле, поросшее какой-то жухлой травой, которая контрастировала с зеленью леса.

Аделла встала на одно колено, сняла со спины арбалет, потянула натяжитель. Щёлкнули фиксаторы. Второй щелчок -- и она вставила стрелу с оранжевым оперением. В магазине, помню, Аделла смеялась над яркой окраской стрел, а вот камуфляжную окраску оценила: "Надо и нам так де оружие раскрашивать".

Действовала она быстро, но без суеты.

-- Где олень-то? -- шепнул я.

-- Слепой что ли?

-- Кажется, да.

-- Вон, правее... да не настолько правее! Чуть правее от поваленного ствола.

Я наконец различил фигуру животного. Олень был настолько далеко и так хорошо сливался с пожухлой травой, что не верилось в способности Аделлы его увидеть.

Она тихонько встала во весь рост и приложила арбалет к плечу.

Я тоже провёл свои приготовления, действуя не менее ловко и быстро, чем она: достал камеру и поставил телеобъектив.

Теперь хорошо видел, как огромный самец беспечно жевал траву, изредка оглядываясь. Широкие рога поворачивались ко мне то в фас, то в профиль, будто олень хвастался богатством.

-- Отличные, отличные рожки... -- пробормотала Аделла. -- Ну уж нет, если охотиться, то по-настоящему.

Она отложила арбалет и встала на четвереньки. В несколько быстрых прыжков переместилась метров на двадцать. С каждым прыжком всё более превращаясь в то непонятное существо, получеловека полульвицу, при виде которого мне становилось не по себе. Нижняя часть тела обнажилась, Аделла сорвала с себя джинсы, открывая звериные ноги, покрытые рыжей шерстью. Волосы на голове словно бы выросли в объёме, лицо превратилось...

Я отвёл камеру. Понял: ещё немного превращений, и я проблююсь, а потом побегу подальше отсюда, позабыв о спасении Земли, магах и всем, что со мной произошло.

Олень так же медленно передвигался, покручивая рогатой головой, сгоняя мух. Трава в нескольких метрах от него шевельнулась. Мелькнуло рыжее тело.

Я смотрю в объектив, сдерживая дыхание, словно могу спугнуть обоих зверей.

3

Олень поднимает голову, и замирает. Во рту шевелится пучок травы.

Олень ведёт себя, как герой мультфильма, почуявший недоброе. Трава вываливается изо рта, олень делает прыжок в сторону. Жёлтая молния вылетает из зарослей и валит его набок. Олень отчаянно машет копытами, поднимается и снова прыгает.

Жёлтое существо с остатками белой майки "Адидас" на теле обхватывает его лапами. Косматая грива покрывает всю шею оленя. Аделла... не знаю, могу ли так всё ещё звать это именем человека?... впивается в глотку оленя.

До меня наконец доносятся звуки схватки: отдалённый рык и хрипение.

Олень делает ещё несколько попыток подняться. Он и хищница закатываются в высокие заросли и мне ничего не видно, кроме покачивания травы.

Убираю камеру и быстро шагаю в сторону схватки. Участок поля, который Аделла преодолела за минуту, мне приходится пересекать за пять. Звуки борьбы не слышны. Только хруст травы и урчание, словно гигантская кошка лежит довольная возле микрофона с усилителем.

Я обречённо подхожу к зарослям. Догадываюсь, что увижу нечто неприятное, что навеки будет ассоциироваться с Аделлой... Никогда не смогу смотреть на неё просто, как на красивую женщину, зная, каким омерзительным существом она может быть.

Окровавленная пасть впивается в горло мёртвого оленя. Он замер на своих рогах, словно бы подставляя шею хищнику. Мёртвый рот оленя растянут в грустной улыбке, а с кончика свисает недожёванный пучок травы.

Уперевшись передними лапами в землю, отставив полусогнутые задние, Аделла мотает гривастой головой, урчит, разрывая мясо оленя. Вся трава вокруг мокрая от крови.

Тишина.

Даже ветер не дует, словно бы ужаснувшись увиденному. Я меланхолично поднимаю камеру и делаю несколько снимков. Конечно, для съёмки вблизи телеобъектив не лучшее решение, но в присутствии зверя боюсь делать лишние движения.

Прекратив терзать тушу оленя, зверь поднимает на меня оскаленную кровавую морду:

-- Аррх! Уррр! -- она пытается мне что-то сказать.

Я не знаю, нужно ли отвечать? Поэтому просто улыбаюсь, стараясь не шевелиться, Начинаю жалеть, что пришёл.

Продолжая рычать и мяукать, зверюга мягко ступает, направляясь ко мне. Хвостом бьёт себя по бокам, по обрывкам разодранной майки. Я отступаю на пару шагов назад. Размышляю -- не бежать ли? Представляю, как зверюга накидывается на меня со спины, валит на землю, как этого оленя...

-- Кхм, Аделла, может, хватит? Давай, перекидывайся обратно...

-- Арррх, уррр... дурррак... -- отвечает она.

Длинным языком облизывает морду, стирая капающую кровь.

Мне настолько не по себе при взгляде на морду, сохраняющую отчётливые черты лица Аделлы, что отвожу взгляд.

Вместе со звериным обликом, Аделла приобретает звериный нрав. Я для неё такая же добыча как олень! Аделла встаёт на задние лапы, кладёт передние на меня. Под тяжестью падаю в окровавленную траву, ударяюсь затылком о копыто оленя.

4

Когти прокалывают мою куртку, впиваются в плечи, но боль быстро проходит. Лапы Аделлы стремительно превращаются в руки.

Морда склоняется над моим лицом. Усы щекочут мои щёки:

-- Аррррх, дурачок, унеси тебя табун.

Шершавый язык облизывает мою одну щёку, потом другую. Остро пахнет кровью и мокрой шерстью. От оленя вообще несёт старым грязным коровником. Чувствую, что моя куртка пропитывается кровью.

Фигура Аделлы, сидящей верхом на мне, вырисовывается тёмным силуэтом на синем небе. Она приобретает знакомые очертания: грива становится волосами, мохнатая грудь превращается в женскую... едва прикрытую обрывками майки.

-- Как же ты обратно пойдёшь? -- спрашиваю я.

-- Одежда -- главная проблема оборотней, -- говорит Аделла. -- Драген, наш наставник, рекомендовал носить специальную робу ливлингов. Но я не могу одеваться в такое уродство.

Речь её всё ещё невнятна из-за отросших клыков.

-- Я куплю тебе новую одежду. Хочешь, то ужасное платье с блёстками?

-- У тебя же нет денег.

-- Бленда наколдует нам золото.

-- Если наколдует -- сама куплю. Зачем мне ты?

Аделла наклоняется ко мне. Вижу её обычное лицо, без усов, чёрного носа. Зрачки то ли светятся жёлтым, то ли...

Она расстёгивает мою рубашку:

-- Вот в этом пойду.

Стаскивает с меня рубашку и собирается накинуть на свои плечи. Я хватаю её за руки и притягиваю к себе. Девушка фыркает, настороженно двигает ушами. Хвост колотит по траве. Я знаю, что Аделла в десятки раз сильнее меня, поэтому её "слабые попытки" вырваться -- это часть игры.

Отпускаю её руку и хватаю за хвост у самого основания, там, где он плавно переходит в спину. Рука Аделлы с растопыренными пальцами мгновенно ложиться на моё горло, когти царапают кожу:

-- Только попробуй, -- шепчет Аделла. -- Останешься лежать здесь навсегда.

Не отпуская хвост, второй рукой стягиваю с её груди обрывки майки. Теперь Аделла сидит на мне полностью обнажённая.

-- Только попробуй... -- повторяет она.

Я сжимаю хвост крепче и легонько дёргаю. Не убирая когтей с моей глотки, Аделла снова наклоняется и... мы долго целуемся. Я провожу рукой по хвосту, перехожу на спину и обратно на хвост. С опаской трогаю грудь, боюсь нащупать звериные сосцы, но грудь приятная, женская, человеческая.

Мы переворачиваемся. Теперь я сверху. Аделла обвивает меня и руками, и ногами и хвостом. Ушки опущены вниз, как у анимешных героинь.

Боюсь, что она начнёт царапать мне спину. С её когтями -- для меня это обернётся смертью от потери крови.

Но Аделла не новичок в любовных делах... Она страстно кричит, рычит и фыркает. Когти хоть и колют мою спину, но, вроде бы, не смертельно. В крайнем случае, применю рулль исцеления.

От её криков в лесу происходит движение, испуганные птицы летают над нами. Слышно, как другой олень или крупное животное спешно ломится через заросли. Я и сам начинаю рычать и кричать, одновременно думая, не должны ли мы начать делать это по-кошачьи?

5

Я и Аделла лежали в десятке метров от оленьей туши. Трава вокруг нас примята ещё сильнее. Белеют обрывки майки, а мои джинсы распластались так, словно хотели сбежать.

Мы начали остывать после произошедшего. Стало холодно. Я прикрыл нас своей курткой. Достал из её кармана сигареты и закурил.

-- Вонь какая, -- чихнула Аделла, тряхнув ушками.

Постарался пускать дым в сторону, но ветер донёс его до Аделлы. Она обняла меня и уткнулась носом в мою грудь. Кажется, она засыпала. Я спросил:

-- Когда ты была в обличии зверя, ты пыталась что-то сказать?

-- Мррр, да, пыталась. Но это неважно...

-- Всё-таки, что значили твои "арррх"? Что значило "Дурррак", я понял...

-- Я спрашивала, "куда дел арбалет, дурак"?

-- Точно, он остался на пригорке!

-- И мои штаны, -- добавила Аделла.

Тогда я встал:

-- Ты спи, я принесу.

-- Спасибо... Мррр, мне нужно вздремнуть на пару мгновений.

Натянул джинсы, из рюкзака достал вторую майку для себя. Укрыл Аделлу получше курткой и направился к пригорку, где остался арбалет.

В пути пытался осмыслить произошедшее. То, что это был самый безумный секс в жизни -- это одно. Я думал, что же дальше? Это любовь? Я не чувствовал к Аделле любви. У неё тоже нет никакой любви ко мне. У неё был интерес "а как это будет с парнем из другого мира?" Надеюсь я её не разочаровал. Вон как устала... Или это олень её так уморил? Вот будет обидно для меня... и всех парней Земли. Ведь судить по мне будет.

Подобрал вывернутые наизнанку джинсы. Нашёл один кед. Поиски второго заняли минут десять. Обнаружил его далеко от первого, вдобавок он был надорван, видать, девушка-кошка зацепила когтем.

Заряженный арбалет так и лежал в траве. Я поднял тяжёлое оружие и посмотрел в оптический прицел.

Сам не знаю зачем, бросил все вещи, кроме арбалета, и пошёл в лес. Старался ступать неслышно, как Аделла. Останавливался, прислушивался, шёл дальше.

Звериная любовь пробудила во мне звериные инстинкты: я буквально почувствовал добычу.

Даже зачем-то втянул носом воздух и услышал отчётливый запах зверя. Уверен, что эта добыча -- заяц. Представил его не зрительно, а в виде идеи. Точно знал, что если пройду с десяток шагов, потом лягу и проползу ещё несколько метров...

Я так и сделал.

Внутреннее чутьё заставило остановиться. Я медленно отодвинул ветку и увидел серую тушку на противоположной стороне поляны, в траве. Зайцев было несколько, но именно одного из них я определил жертвой.

Действуя как по чьей-то программе, я вытянул арбалет, который всё это время волок стрелой в свою сторону. Ведь мог же случайно нажать курок и выстрелить в себя!

Поймал жертву в перекрестье оптического прицела. В тот момент, когда добыча поняла, что рядом хищник, я звонко выстрелил. Остальные зайцы брызнули в стороны. Мой же, пронзённый навылет, отлетел к стволу дерева. Дёрнул пару раз лапами и затих.

Когда я вернулся к Аделле и важно бросил перед ней сначала одежду, а потом пронзённого зайца, она посмотрела на меня по-особенному.

Кроме интереса, в её взгляде было уважение.

Хотя всего-то -- зайца подстрелил.

13. Время собирать камни

1

Хадонк мерно храпел, подложив руки под голову. Мы были укрыты его курткой от спортивного костюма. Споггель висел над нами, приняв форму облака, чтобы не смущать меня человекообразностью.

"Привыкай, когда мы поженимся, он всегда будет с нами, пока первый ребёнок не достигнет совершеннолетия" -- сказал Хадонк, стягивая с меня толстовку.

Я не придала значения его словам. Но теперь задумалась... Поженимся? А надо ли мне это? Как узнать, есть ли у меня любовь к нему? Снова посмотрела на красивое и мужественное лицо Хадонка.

Вопрос вырос во всей своей неразрешимой сложности. Даже обрадовалась, что у нас есть дела поважнее, чем планирование семейного будущего.

Я встала, привела свою одежду в порядок. Взяла лопату. Копать не хотелось. Но думать о будущем, которое придумал Хадонк, не спрашивая меня, не хотелось ещё больше.

В небе послышался гул.

Прикрывая глаза ладонью, рассмотрела, как небеса прочертили несколько белых полос. Каждая полоса исходила от маленького треугольника. Кажется, это и есть "самолёты", про которые говорил Матвей? Что ж, пожалуй, он прав, драконам за ними не угнаться.

Один из треугольничков вдруг перестал чертить ровную линию в небе. Вместо белого дыма из него повалил чёрный. Потеряв резвость, треугольничек начал кувыркаться, как подбитая птица. Вскоре все они скрылись из вида. Гул тоже затих. Странное поведение, но откуда мне знать, как должны себя вести самолёты?

Так... Хватит тянуть время, надо собирать камни.

Я отошла к той яме, которую начала копать, пока мы с Хадонком не...

Нет, мне не то, чтобы не понравилось. Я даже поняла, что всё время хотела этого. Но что же дальше? Неужели свадьба? Хадонк хороший, но я его не люблю. Или я попросту не знаю, что такое любовь?

Лопата выкорчевала булыжник. Я взяла его в руки. Такой огромной стен-силы, таящейся внутри камня, я никогда не ощущала!

-- Вот это да, -- сказала я споггелю. -- Земля полна сильными камнями.

За этим булыжником извлекла второй, третий... Десятый. Каждый из них хранил в себе возможности целой груды камней Щербатых Гор. Камни такой силы рудокопы находили редко и называли их "самородками". В энциклопедии приводили статистику: в среднем каждый сто двадцать второй камень Щербатых Гор являлся самородком. На Земле все камни оказались самородками. А ведь я начала копать в случайном месте!

Я продолжила рыть, и скоро у меня было больше двадцати камней одинаково безумной силы. Их хватило бы, чтобы разрушить Химмель, даже с учётом прорыва магической защиты.

Утирая пот, я села возле ямы. Споггель висел неподвижным облаком.

-- Земляне обладают разрушительным потенциалом, которого хватит на уничтожение Голдивара, -- сказала я споггелю. -- Интересно, знает ли об этом Первомаг? Если знает, то... То понятно, зачем он хочет поработить Землю. Сделает её плацдармом для броска на Голдивар.

-- А если не знает? -- спросил Хадонк, не просыпаясь. Вероятно, споггель, почуяв нечто важное, начал передавать наш разговор хозяину прямо в сон.

-- Если не знает, то и я должна молчать. Нужно хранить это знание, как секретное оружие, которое пустим в ход в последний момент.

-- Бленда, ты не только красивая, но и умная, как полководец Баллингор, который принёс победу Драйденским Землям в войне с Гофратом.

-- А ты, Хадонк, способен признать мой ум только во сне, -- усмехнулась я.

-- Сейчас споггель решает, помнить ли мне всё это, когда я проснусь, или нет.

Я посмотрела на споггеля:

-- Скажи ему, что я не хочу замуж. Я вообще не люблю его, хотя ценю как друга...

-- Это я уже слышал, -- ответил Хадонк, не открывая глаз. -- Споггель не расскажет мне ни про камни, ни про твой отказ. Буду жить в неведении. Споггель рассчитывает, что ты сама всё скажешь.

-- Святые камушки, но ты же меня не слушаешь! Ты же продолжаешь меня настойчиво любить.

-- Бленда, -- Хадонк усмехнулся во сне. -- Как говорил Лорт-и-Морт, "не бери на себя много". Я тебя тоже не так сильно люблю, как делаю вид.

Хадонк всхлипнул и проснулся. Открыл глаза, осмотрелся:

-- Что было-то? О, ты нашла камни? Они работают? Прости, что уснул. Вымотала ты меня.

Хадонк суетливо стал помогать мне. Нагрузил камни в мешок, вызвался нести и мешок, и лопату с мотыгой. Мы направились обратно к нексии.

По пути я вспоминала уроки Драгена по стен-магии.

2

Во время ускоренного обучения, Драген посвятил каждому из нас один день, насыщенный знаниями об избранном нами виде магии. После такого дня Аделла научилась превращаться в тинь-поу. Хадонк -- смог сделать из споггеля помощника, а не обузу, какой он был ранее. Понятия не имею, чему обучился Слюбор, фулели всегда темнят и ускользают от рассказов о секретах своей магии.

Мне Драген открыл тайну самородков:

-- Помнишь, Бленда, свой первый урок в Академии? Какое действие ни в коем случае нельзя проводить с самородками?

-- Смешивать их с обычными стен-камнями?

-- Правильно. А почему?

-- Это ведёт к смерти мага из-за спутанности магических струн.

Драген достал из сумки самородок -- щербатый булыжник, ещё сохранивший остатки земли по бокам:

-- Верно, а теперь ты научишься это правило нарушать.

-- Но запрет...

-- Запрет верен для магов Первой-Четвёртой Отметок. Для достигших Пятой -- мир переворачивается с ног на голову. Всё, чего нельзя было делать, становится единственным способом вообще делать что-либо. Нельзя открывать порталы переброски без принимающего мага? Наоборот, только так и нужно делать. Нельзя в одну руку брать самородок, а в другую стандартный стен-камень? Магу Пятой Отметки именно это настойчиво рекомендуется.

Я с опаской взяла самородок. Расположила поверх татуировки на левой ладони. На правую Драген поставил мне обычный стен-камушек:

-- Маг Пятой Отметки создаёт равновесие созидания-разрушения, воспроизводя его во взаимодействии камней. Конечно, чтобы освоить все возможности и умения тебе понадобиться много лет. Для начала освоим "Огненные плети", потом -- "Световые плети". Ты изучила рулли, которые я дал вчера?

-- Да.

-- Способна сама смастерить такой?

-- Я не пробовала, но, кажется, да.

-- Тогда защищайся!

Мы стояли на плоской вершине скалы, куда Драген перебросил нас в первый раз. По расположению семилуний давно догадалась, что это где-то на острове Вердум.

Драген поднял руки вверх, из скалы выросли два необъятно огромных человекоподобных слоггера. Их тени закрыли свет семилуний, а скала под ногами так задрожала, что стен-камень скатился с моей ладони.

-- Но я не знаю, что делать? -- закричала я.

-- Вспомни рулль, -- сказал напоследок Драген. Потом исчез и появился далеко-далеко от места битвы.

Я присела, подняла камень и попыталась расположить на ладони:

-- Так, не суетиться... -- бормотала я. -- Рулль был стандартный список из огня, связующего элемента, плюс храбрость и ум. Но что значит "храбрость"? Это же не элемент, не вещество. Это просто слово... "Ум" тоже...

Простой стен-камень осветился, но я сдержала порыв, чтобы принять его в себя. Ведь это нужно сделать одновременно с самородком, а тот и не думал активироваться, Просто лежал тяжёлым булыжником на ладони.

Оба слоггера медленно занесли руки, превращённые в кулаки, размером в дом.

Огненные плети... но зачем мне огненные плети против каменных слоггеров? Какой смысл в этом? Мне нужные световые плети... Лихорадочно стала вспоминать второй рулль. Но он был ещё более запутанный.

Гигантские кулаки понеслись на меня. Бросив камни, я сжалась в комок. Кулаки застыли недалеко от меня. Появился Драген:

-- Бленда, вспомни, как ты создала защитный туман, даже не зная, что такое возможно.

-- Тогда я действовала без знания.

-- Действуй и сейчас так.

-- Не понимаю, наставник, зачем мы тогда учим какие-то заклинания и рулли, если в итоге нужно действовать, не думая?

-- Не думать, не значит не знать. Ты учишься не для того, чтобы забыть, но для того, чтобы не вспоминать то, чему научилась. Знания должны стать частью твоих действия, а не предметом размышлений. Не надо вспоминать, из чего состоял рулль. По секрету скажу, они часто состоят из ничего незначащих слов, которые добавлены только для того, чтобы было проще запоминать цепочку ассоциаций.

Я подняла камни. Драген продолжил:

-- Магия существует вне зависимости, знаем мы о ней или нет. Все наши знания -- это попытка рассортировать Вселенский хаос, который одновременно является и пустотой. Это как если сравнить карту и настоящий ландшафт. Ведь в природе у рек и лесов нет названий. Названия даём мы, чтобы легче было ориентироваться. Так и знания. Ты можешь их запоминать, но ориентироваться на местности должна уметь и без географических названий. Была бы цель, куда идти.

В тот день я так и не смогла победить слоггеров. Их каменные кулаки замирали в сантиметре от моей головы. Появлялся Драген и терпеливо повторял набор мудрых фраз.

Есть подозрение, что ни один из моих товарищей не смог сделать то, что просил Драген. Аделла впервые превратилась в тинь-поу именно тогда, когда я впервые смогла соединить самородок и простой камень.

И случилось это в день, когда мы встретились в битве с Первомагом на квартире у Матвея.

3

-- М-м, и вы тоже? -- спросил Слюбор, когда мы подошли к нексии.

-- Что тоже?

-- Сияете. Аделла и Матвей-иноземец вернулись с охоты довольные, будто их феи щекотали. А вы радостные, будто наследство получили.

-- Бленда нашла кучу стен-камней, -- Хадонк потряс мешком, пока я пыталась не покраснеть. -- Дары Земли.

Возле нексии лежали оленьи рога, мёртвый заяц и мешок с внутренностями и прочей гадостью, которую ливлинги забирали у животных для своей магии.

Матвей и Аделла сидели поодаль, прижавшись друг к другу гораздо теснее, чем Аделла позволяла ранее. Охотница была одета в куртку Матвея, а сам Матвей что-то вдохновенно говорил и показывал на линии самолётов в воздухе.

Я взяла свой мешок у Хадонка и начала перебирать камни, хотя мечтала услышать от Матвея что-нибудь про самолёты. Матвей, заметив наше возвращение, спешно побежал к нексии.

-- Я считаю, что вам надо готовиться, -- крикнул он издалека.

-- К чему?

-- Ну, к своим магическим штучкам. Я насчитал более двадцати самолётов за последние десять минут. И все военные. Я не очень в самолётах разбираюсь, но похоже на "сушки".

-- А что в этом такого?

-- Если не началась Третья Мировая, то ничего. А главное -- радио молчит. Мобильная связь не работает.

Подошла Аделла. Во рту у неё торчала травинка. Девушка мечтательно перекатывала её в губах, грызла, поглядывая на всех. Ушки были опущены горизонтально, а хвост игриво похлёстывал по земле. Никогда не видела её такой.

Аделла тряхнула головой, навострила уши и воскликнула:

-- Я готова к драке!

-- М-м, и я. Столько курицы Кифси съел, что мир переверну.

Я переложила в свою сумку три самородка, присоединив к десятку обычных стен-камней из Химмельблю. Аделла взяла один из рюкзаков Матвея. С хлюпаньем перекинула туда кишки, отрезанные лапы и вырванные с корнем оленьи глаза:

-- Сушить и бальзамировать нет времени. Но ничего, сырое мясо работает ещё лучше.

Нексия ехала быстро, подпрыгивая на ухабах, иногда ударялась днищем, после чего Матвей обязательно вскрикивал:

-- Спасение мира дорого мне обходится!

Иногда он выглядывал из окна и смотрел в небо. Я тоже выглядывала, но ничего не понимала в танце крошечных самолётов. Мне даже нравилось, что всё небо словно покрыто нежным белым узором, который кое-где оживляли мазки чёрного дыма.

Мы выехали к широкой дороге, обставленной виселицами электропередач.

-- Что за фигня? -- удивился Матвей.

По дороге пронеслась самоходная карета, гружённая чемоданами и ящиками. За ней ещё одна и ещё. Потом промчалась большая карета, из многочисленных окон которой торчали испуганные лица людей. Матвей назвал карету -- "автобус".

Матвей вышел из нексии, встал у дороги и отчаянно замахал руками, пробуя остановить хотя бы одну карету. Но все водители смотрели на него и только ускоряли ход. Наконец перед нами остановился человек на двухколёсном экипаже. На голове у него был круглый пыльный шлем, похожий на те, какие носили воины из Вейроны.

-- Что происходит? -- спросил Матвей.

-- ...дец какой-то, вот что, -- ответил человек. -- В Брянске армия.

-- Армия драконов?

-- Чего? Вы чё, бухали в лесу? Какие драконы? Танки и БТР. По воздуху вертолёты и самолёты...

-- Наша армия?

-- А какая же ещё? Только вот творят они странное. Не видно ни одного солдата. Кто внутри танков -- неизвестно. С ними в бой вступили наши войска.

-- Не понял. Что за наши войска?

-- Ну, блин, русские, какие ещё?

-- А напал тогда кто?

-- Я же говорю -- тоже русские. Скорее всего...

-- Сами с собой что ли воюют?

-- Получается так. До того, как отключилось радио, было объявление о срочной эвакуации. Местные жители собрали манатки, да рванули. Я-то вообще не местный. Путешествую на мотоцикле, по Евразии. Сам я из Казахстана. У меня есть блог с фотографиями, заходи, посмотришь. Вообще, часто у вас такое происходит?

-- Лучше уезжай, -- ответил Матвей и быстро пошёл к нексии.

14. Магические союзники

1

Чем ближе подъезжали к городу, тем сильнее мрачнел Матвей. И было от чего! На обочине лежали догорающие остатки карет. Навстречу нам уже не ехали в каретах, а просто бежали люди. Многие из них раненные. Мне приходилось удерживать Матвея: он всё время хотел остановиться и помочь.

-- У нас задача важнее, -- напоминала я. -- Ты хочешь помочь нескольким людям, лишаясь возможности спасти всех.

-- А ты уверена, что это вообще Первомаг? У нас мир тоже полон неприятностей, вдруг война началась?

Я показала ему свой стирометр:

-- При высвобождении большого количества магической энергии, особенно Первомагом, показания начинают хаотично меняться, устройство теряет способность предугадывать исход магического противостояния. Слишком много переменных.

Но Матвей уже не слушал меня:

-- Блокпост и солдаты.

Дорогу перегораживала большая палка, перед ней стояли люди в касках и одежде, расцветка которой напоминала расцветку арбалета Аделлы.

-- Поворачивайте, куда прёте? -- крикнул солдат.

-- Нам надо в Брянск, -- ответил Матвей.

-- Давай, разворачивайся. Приказ всех эвакуировать.

Матвей повернулся к Слюбору:

-- Ну? Наколдуй чего-нибудь. Ты же эксперт по мозгам?

Слюбор закрыл глаза... Солдат вытянулся, приложил руку к каске:

-- Так точно, Ваше Величество! Путь свободен!

Остальные солдаты замерли в глубоком поклоне.

Матвей медленно проехал вдоль шеренги. Повернулся к Слюбору:

-- Что за "ваше величество"?

-- М-м, я заставил их думать, что ты Гувернюр этой страны.

-- Гувернюр -- это монарх что ли? Так у нас в стране не монархия. Вот они удивятся, когда в себя придут.

По дороге попался ещё один блокпост. На этот раз Слюбор не стал мудрить и просто скрыл всю нексию от внимания солдат: они таращились во все стороны, кроме той, где ехали мы.

Скоро нам пришлось остановиться: далее весь путь был разворочен, исковеркан. В ямах горел огонь или шёл дым. Вдали что-то размеренно грохотало. Иногда грохотало и рядом так, что закладывало уши.

-- Артиллерийский огонь, -- пояснил Матвей. -- Лучше нам сойти с дороги и пробираться по обочине через деревья.

Аделла принюхалась:

-- Ничего не могу различить. Запахи резкие и непонятные.

-- Порох, гарь, смерть... -- отозвался Матвей. -- Чего тут непонятного.

Некоторое время мы двигались, перешагивая кочки, ветки и обходя кусты. Аделла шла впереди, принюхиваясь. Остановилась:

-- Впереди люди. От них сильно несёт потом, кровью и смазкой, такой же, как на моём арбалете.

-- У них оружие. Скорее всего, огнестрельное. Сколько людей?

-- Больше десяти.

Матвей вопросительно посмотрел на меня, ожидая распоряжения. За это я была ему благодарна, ведь сначала я растерялась от происходящего, и Матвей взял командование на себя.

Я подвела итог:

-- Впереди отряд вооружённых людей. Вероятно, армия, про которую рассказывал всадник на двухколёсном экипаже. Всё равно, давайте как можно осторожнее идти.

Скоро мы оказались у разрушенного домика. Внутренности уже выгорели, одна стена была разрушена так, что было видно противоположную. У оконных проёмов лежали или сидели люди с автоматами, как у солдат на блокпосту.

Через дорогу напротив начиналась цепочка многоэтажных домов. Окна в них выбиты, занавески разных цветов и видов трепетали на ветру.

Возле домов ворочались три невиданных существа или машины, похожие на жуков с маленькой плоской головой посередине тела. Из голов торчали прямые жала. Изредка жало изрыгало огонь, порождая тот самый грохот, что слышался далеко отсюда.

Вдруг перед нами, прямо из земли возникли два существа, состоящие из веток и тряпок. Словно ожившие охапки травы. Они приставили к голове Слюбора, Матвея и моей отростки своих автоматов.

Аделла навела арбалет на этих травяных слоггеров. Хадонк не шевельнулся, ожидая моего приказа, его споггель был спрятан под курткой.

-- Убери оружие, Аделла -- сказал Матвей. -- Я сам договорюсь.

2

-- Кто такие?

В ожившей охапке травы я различила лицо, вымазанное маскирующей краской. Догадалась, что это не слоггеры, а солдаты в одежде, замаскированной под траву.

-- Долго объяснять, -- начал Матвей. -- Скажу одно: эти люди знают, что происходит и что с этим делать.

-- Да ну? А что если я...

Но его прервал истошный крик второй охапки травы:

-- Она из этих чудищ! Хвост у неё, и уши!

Матвей заслонил Аделлу. Раздался какой-то треск. Из отростка автомата пошёл дым. Споггель Хадонка вырвался из укрытия и заслонил Матвея, заслоняющего Аделлу. От споггеля отскочили какие-то камешки.

-- Не стрелять! -- заорал первый солдат на второго. -- Если бы они были теми чудищами, давно бы нас грохнули. Или сожрали. Или сожгли...

-- Наказал нас господь за грехи, -- пробормотал солдат, трогая себя попеременно за одно плечо, за второе, за лоб и за живот. Словно начинал магический ритуал.

С земли внезапно поднялся третий солдат, который всё это время оставался незамеченным. Как они умудрились уходить от внимания без всякой магии?

-- Грохнуть их надо бы, -- сказал он.

-- Давайте все успокоимся, -- предложил Матвей. -- Не надо нас грохать. Меня зовут Матвей Сорокин, я из Брянска, местный.

Матвей достал свой документальный жетон и отдал солдату.

-- А они?

-- Люди из другого мира, из Голдивара. Они на нашей стороне. Если кто-то и знает что-либо о чудищах, то это они. Отведите нас к командующему операцией, там мы всё объясним.

Маскированный солдат прочитал документальный жетон Матвея. Перевёл взгляд на меня, на споггеля, потом на Аделлу, которая пофыркивала и хлестала хвостом по траве, наставив на солдат арбалет.

-- Лейтенант ГРУ, Антон Брулев, -- вернул документы Матвею. -- Нет у нас никаких командующих. Связь с центром не поддерживается. Все переговоры блокированы по непонятной причине. Действуем на своё усмотрение.

Матвей тоже приложил руку к голове:

-- Рядовой Матвей Сорокин.

-- Служил? Я бы отвёл вас к одному генералу. Он и его люди организовали что-то вроде командного центра, но мы отрезаны от них танками.

Матвей показал на меня:

-- Её зовут Бленда Роули, командир боевой группы магич... союзников, скажем так.

-- Мы справимся с танками, -- сказала я.

-- Вы же дети тут все, -- усмехнулся Антон Брулев.

-- Не дети, -- ответила я. -- Ученики магической академии Химмельблю.

-- Цирк какой-то, кончать их надо, -- подал голос четвёртый солдат, волшебно вырастая поодаль ото всех.

Да сколько же их тут?

-- Цирк? -- вдруг рявкнул Антон. -- А полчаса назад мы, по-твоему, с клоунами воевали? А парни, которые дом сейчас удерживают, акробаты? Эти дети хотя бы уверены, что знают, что делать.

Я показала Слюбору четыре пальца, сигнал, оговорённый ещё на обучении у Драгена. Слюбор закрыл глаза и на короткое время объединил наши мысли. Фулели Третьей Отметки могли создавать общее поле памяти, участники которого общались без слов. Теперь это мог и Слюбор, хотя и на короткий отрезок времени.

"Я бы оставила этих людей и действовала по своему, -- заявила сразу же Аделла. Хотя она звучала как бы внутри моей головы, всё равно была пронзительной до дрожи".

"М-м, я во всём следовал бы Бленде. Драген сделал её главной".

"Драген не советовал вступать в переговоры с местными, -- вставил мысль Хадонк. -- Но ситуация совершенно непредусмотренная".

"Хватит галдеть, -- отрезала я. -- Мы совещаемся не потому, что мне нужно ваше мнение. А потому, что хочу поговорить незаметно от них... Я хочу поговорить о землянах".

"М-м, ты не доверяешь им?"

"Мы не знаем, насколько Первомаг повлиял на землян? Что если он поработил их души? Ведь их армия начала воевать сама с собой. Кроме того, я не хочу, чтобы они слышали наши обсуждения. Итак, начинаем уничтожать танки. Хадонк, постарайся не использовать споггеля, люди должны видеть его как можно реже. Не знаю почему, но они его боятся больше всех".

"Ты его стесняешься, земляне боятся. Эх, странные вы".

"Далее, Слюбор, наблюдай за вниманием всех солдат, следи, что они собираются сделать. Ты будешь прикрывать нас от их возможного предательства. Аделла... Заклинаю тебя всеми камнями вселенной, обойдись без ужасных превращений в тинь-поу!"

"Я же не говорю тебе, как применять стен-магию! -- заверещала Аделла в моих мыслях. -- Вот и ты не говори мне, в кого превращаться!"

"Я не говорю, а приказываю. Хватит разгуливать полуголой у всех на виду. Никаких перекидываний в животных. Слышишь?"

"Нет. Мы же мысленно переговариваемся".

Слюбор всхлипнул и прекратил объединение мыслей. Я подошла к Аделле и положила руку на плечо:

-- Всё поняла?

-- Да-да, -- отмахнулась она хвостом.

Я повернулась к лейтенанту, Антону Брулеву:

-- Расскажите нам, что такое эти танки? Сильные и слабые стороны.

3

От моего вопроса у Антона Брулева появилось такое недоуменное выражение лица, что Матвей поспешил объяснить:

-- Бленда, лейтенант не сможет внятно рассказать. Слушай меня. Танк -- это самоходная карета, что-то вроде "Нексии", но стенки не такие тонкие, а наоборот, укреплены чрезвычайно крепкой бронёй. В поворачивающейся башне торчит пушка. Она способна стрелять снарядами... лейтенант, напомните, что за танки и какова убойная сила снаряда?

-- Ну, Т-90. Кажись, модификация две тысячи четвёртого года. Пушка сто двадцать пять миллиметров, спаренный пулемёт...

-- Э-э, ладно, забудьте. -- Матвей повернулся ко мне: -- Берегитесь выстрелов из этой пушки, мои магические друзья. Её снаряд способен разрушить крепостные стены. Если попадёт в вас, то навряд ли, что останется. Хотя вы маги, но всё-таки, нельзя недооценивать незнакомого противника.

Я подняла с земли сплющенные кусочки металла, которые остановил собой споггель:

-- А вот это что?

-- Пули от огнестрельного оружия. Можно сравнить с метательным оружием, типа стрел арбалета, но у пули больше скорость и проникающая сила. -- Матвей повернулся к Аделле: -- Того оленя можно было убить из ружья, не пересекая поляну.

Я достала из сумочки самый маленький стен-камень. Зажала его в ладони, мгновенно впитывая силу. Повернулась к Антону:

-- Постреляйте в меня пулями?

-- Чего?

-- Антоныч, давай я постреляю, -- с готовностью высказался другой солдат. -- Сами же напрашиваются.

-- Просто, сделайте, что она говорит, лейтенант, -- попросил Матвей.

-- Одиночными или очередью? -- спросил Антон и дёрнул рычаг на своём автомате, словно запер дверь в хлеву.

-- Я не знаю, что это значит, "очередью и одиночными", -- ответила я. -- Стреляйте, как вы обычно стреляете.

Матвей отвёл всех подальше от меня. Антон поднял автомат и раздался громкий треск, как взрывы цепочных фейерверков на празднике в Нип Понге. Защитное поле вокруг меня покрылось воронками, от которых разошлись затухающие красные круги. Сплющенные куски металла разлетелись в стороны.

-- Твою мать, -- сказал Антон. -- Ну, Лимоныч, ты всё ещё хочешь их грохнуть?

-- Хочу, -- отозвался солдат.

-- Давай, Лимоныч, -- подбодрила я.

Второй солдат тоже поднял своё оружие. В отличие от автомата Антона, его автомат стрелял почти бесшумно, будто кто-то кидал ножичек в песок. Защитное поле ответило воронками и красными кругами.

-- М-да...

Все солдаты опустили оружие, поняв, что бессмысленно держать нас под прицелом.

-- Так вот, Бленда, -- сказал Матвей, -- выстрел из танка во сто крат сильнее. Выдержит поле?

-- Если усилю -- выдержит. Но недолго.

К нам подбежал солдат, одетый как и те, что на блокпостах:

-- Ещё танки! Сразу пять.

-- Так, -- объявила я. -- Хватит тянуть. Начинаем. Действуем, как обсуждали.

Матвей отправился за нами, но я вернула его:

-- Ты будешь только мешать. Пересиди в сторонке. И Слюбор вместе с тобой.

Антон Брулев положил руку на плечо Матвею:

-- Пошли со мной. Вместе посмотрим с безопасного расстояния, как твои волшебники справятся с восемью Т-90. Не верится мне во всё это...

15. Восемь -- ноль

1

Антон Брулев повёл меня и Слюбора в сторону от дома, где группировались танки.

В пути поведал, что его взвод вступил в бой с какими-то чудищами:

-- Реально, прямо в воздухе открылось светящееся окно, и оттуда выскочили десятки тварей. Что-то среднее между динозаврами и гигантскими лягушками.

Антон достал телефон и показал нам фотки подстреленных существ: размером с телёнка, вытянутые рты, полные острых мелких зубов. Передние лапы с тремя пальцами, заканчивающимися кривыми когтями, а задние сложены как у лягушек.

-- Этот проход называется "портал переброски", -- сказал я. -- Через него вызывают существ из других миров... Чего вы так смотрите на меня? Я сам не поверил бы.

-- Я до сих пор не верю, хотя сам всё видел. Двоих из моего взвода сожрали, пока мы не спохватились и не начали стрелять. Чего, ты думаешь, что спецназ ГРУ, как в кино? Бесстрашные герои? Мы тоже люди. С такими монстрами не обучены воевать.

-- М-м, -- это не существа из иных миров, -- сказал Слюбор, поглядев снимки. -- Это крипдеры. Их могут создавать маги Второй и Третьей Отметки. В природе крипдеры не существуют. Они искусственно созданы с чисто военными целями -- массово атаковать противника, отвлекать на себя силы, устраивать диверсии в тылу. Да, их можно убить, но маг способен вызывать их до тех пор, пока не умрёт или не иссякнет его энергия.

Антон Брулев кивнул:

-- Доктор препарировал одного... крипёрда. Ни органов пищеварения, ни репродуктивных. На игрушку ожившую похож.

Я кое-как сбивчиво и скомкано рассказал о Голдиваре, где магия существовала как реальная возможность. Рассказал и о могущественном Первомаге, который регулярно изводил Голдиварскую цивилизацию под корень, потом, как бы издеваясь, выстраивал её заново. А потом становился Богом, и снова ввергал мир в горе и страдания.

-- Допустим, это правда, -- согласился Антон Брулев. -- Разрушение и созидание, всё это ясно. Типа, Инь-Янь-Хрень. Единство противоположностей. Но что ИХ первозданное зло делает в НАШЕМ мире?

-- Э-э... А-а-а... Э-м-м... Сам у них спроси, как Первомаг у нас появился.

Слюбор мгновенно отстал на несколько шагов, делая вид, что увлечён изучением обстановки. Бленда Роули тоже смотрела в сторону, словно не слышала вопроса. Только Аделла презрительно фыркнула.

Мы подошли к тому разрушенному дому, что занимали бойцы. Я понял, что мы сделали круг, чтобы не привлекать внимание противника, простреливавшего подходы к дому почти со всех сторон.

Антон вскарабкался по разрушенной стене и подал мне руку:

-- В любом случае, спасибо твоим голдиварцам, что помогают в борьбе. С их стороны это самоотверженно.

Я переглянулся со Слюбором. Он кивком поблагодарил за то, что я не стал раскрывать деталей появления Первомага в Брянске.

Мы подползли к оконному проёму и выглянули. Три танка занимали прежнюю позицию, перегородив улицу. Ещё два выехали вперёд, почти достигнув того места, где мы наткнулись на спецназ.

-- У них странная тактика, -- прошептал Антон. -- Словно бы управляют танками не профессионалы, а бестолковые дети. Или игроки в "танчики". Было бы у нас больше взрывчатки или гранат, легко подобрались бы и взорвали.

Рядом со мной упал Лимоныч:

-- Ага, одному так гусеницу подорвали. Я запрыгнул на башню, люк -- не заперт. Ну, я туда гранту -- а экипажу внутри хоть бы хны! Я, честно говоря, не стал проверять, кто там неубиваемый такой сидит. Да и подошли остальные танки, пришлось тикать. Потом жуткие твари повыскакивали из порталов. Гос-с-с-поди... всякое видел, но штоб такое. Одно хорошо, у крипдеров ваших нет поля защитного, как у Бленды. Мрут, как миленькие. Нам бы патронов побольше, так всех их...

Антон прервал:

-- Смотрите, смотрите!

В начале улицы появилась Бленда. Смело выступила из-под прикрытия кустов.

-- Готовься, Лимоныч, -- усмехнулся я. -- Сейчас такое увидишь, что начнёшь и в ведьм, и в гороскопы верить...

-- Я и так верю в гороскопы, братан, -- ответил он. -- А ты разве нет?

2

Танковые орудия били по Бленде. Защитное поле трепетало, искажало фигуру девушки, но выдерживало. Снаряды разлетались искрящимися металлическими каплями или валились рядом искорёженными комьями.

Через минуту орудие одного танка замолчало.

-- Боекомплект закончился, -- сказал Лимоныч.

Что ж, после того, что маги учинили в моей квартире, танковый бой, вполне вероятно, окажется прогулкой в парке.

С левого фланга, под прикрытием забора, двигался Хадонк. В руках держал старинной формы арбалет, созданный из такой же светящейся полупрозрачной субстанции, из которой Первомаг создавал свои копья и стрелы.

К трём танкам присоединились ещё два. Остальные были на подходе. Бленда достала из сумочки камень, подержала его в ладонях, как кружку с горячим кофе, и метнула.

Коснувшись танка, раскалённый камень взорвался, превращая его в развороченную груду железа. Взрывной волной два ближних танка отбросило на несколько метров. Один перевернулся, второй остался на гусеницах. Если бы внутри был человеческий экипаж, их бы раздавило от таких прыжков-переворотов. Но уцелевшие танки упорно поворачивали башни и стреляли. Промежутки между выстрелами были ровно такие, сколько надо на перезарядку. Ни секундой больше. Словно бы ими управляли роботы. От каждого выстрела с земли поднималось облако пыли, а ветер относил её в нашу сторону.

-- Что это за бомба была? -- спросил Лимоныч, отряхиваясь.

-- Это магия, брат, -- ответил я. -- Игра на магических струнах Вселенной.

Вдали появилась Аделла. Она, как самая прыткая, -- умудрилась зайти в тыл. Антон Брулев смотрел на неё в бинокль, а я достал камеру с телеобъективом. Аделла неторопливо вышагивала, как фотомодель "одна стопа перед другой", её хвост изогнуто торчал набок. Арбалет висел на плече, ударяясь о бёдра при каждом шаге. В руках несла светящийся красный шар. Держала его как вратарь мяч, готовясь выпнуть на середину поля.

Дождавшись, когда танки начнут поворачивать башни в её сторону, реагируя на нового противника, сделала три лёгких шага и бросила шар. Немного напоминало странный магический боулинг.

В этот момент прогремел выстрел. В том месте, где была Аделла вырос столб земли, облако от взрыва протянулось далеко вдоль дороги. С подоконников домов посыпалась пыль.

Почему-то именно эта пыль на подоконниках, эти изорванные занавески, машущие нам из окон, словно умоляя о помощи, заставили меня осознать: война в Брянске! Не в Афганистане, не в Сирии, не на Украине, а в родном городе. То, что война была магическая придавала этому ещё больше безумия. Наличие магии словно бы успокаивало: этого не может быть. Какие волшебники? Какие заклинания? Что это за бред? Но вот вам -- отечественные Т-90 на улицах родного города воюют с волшебниками из другого мира.

Красный шар врезался в борт одного танка, выжигая в нём огромную дыру. Башня застряла, дуло повисло. Снаряд взорвался прямо в стволе и всю группу танков заволокло дымом.

Когда он рассеялся, мы увидели, что магический шар прожёг в корпусе промежуток, от которого он развалился на две части.

-- Не могу понять, что с экипажем-то? -- волновался Антон Брулев. -- Кто они? Там никого нет.

3

Само собой, Аделла успела убраться с того места, куда попал снаряд. Когда ветер унёс очередную порцию дыма и пыли, я заметил огненный всполох её волос на другой стороне дороги. Так же непринуждённо она катнула магический шар в следующий танк.

Одновременно с этим Хадонк занял выгодную позицию под прикрытием наполовину обваленной стены дома. Световые стрелы вонзались в танк, выбивая из него куски железа и сотрясая массивный корпус, словно тот был из бумаги. Башню танка заклинило. Стрелы летела одна за другой. Скоро весь Т-90 превратился в изрешечённое месиво железа, а башня съехала на бок.

Я тоже заметил, что кто бы ни управлял танком -- вели себя как дети в компьютерной игре. Даже в "танчиках" игроки знали, когда надо ускорятся, чтобы миновать опасный участок, а когда продвигаться по метру в минуту, используя каждый дом или холм для прикрытия. Эти же гурьбой пёрли на всякую новую цель, прекращая стрелять в предыдущую. Вот и теперь уцелевшие Т-90 развернулись и понеслись в сторону Хадонка, стреляя на ходу.

Угол дома заволокло дымом, но я был уверен, что с магом всё в порядке. Огненный шар Аделлы поразил третий танк. Она явно соревновалась с Хадонком в "кто больше?"

Хадонк появился в окне одного из домов. Магического арбалета больше не было. Он расставил руки вширь, как тогда в квартире, будто готовился аплодировать. На этот раз он свёл ладони без усилий.

Я думал, повторит фокус с двумя домами, съехавшимися в один. Но маги, видать, не любили повторяться. Кусок земли под одним танком начал стремительно расти вверх.

-- Ёмаё, -- прокомментировал Лимоныч.

Антон Брулев, не отрывая бинокля от глаз, изогнулся, следя за вершинной растущей горы. За секунду ровный столб земли вырос до небоскрёба. Будь в танке человеческий экипаж, они бы не стали дёргаться, но те, кто управляли им сейчас, бездумно рванули вперёд... Перевалив через край искусственного столба, танк ухнул вниз. В полёте он словно нарочито медленно переворачивался. Его падение сопровождали камни, сыпавшиеся со всё ещё растущей горы. Тишина наступила такая, что было слышно, как эти камни догоняли танк и стучали по днищу...

С грохотом танк рухнул на асфальт. Лопнул, разбрызгивая обломки, как корзина с яйцами. Когда пыль улеглась, танк представлял собой ровную груду искорёженных запчастей, подчёркнутую изломанным в нескольких местах дулом.

Оставшиеся два танка решительно выбрали направление и двинулись на Бленду. Она бросила второй камень, но взяла специально выше. Достигнув танков, камень распылился на мелкие камушки, которые вдруг взлетели вверх, исчезнув за облаками. Пару мгновений танки урчали двигателями, надвигаясь на девушку. В небе тем временем нарастал гул, как во время авианалёта.

-- Ёмаё, -- предсказуемо удивился Лимоныч.

С неба падал огненный дождь. Каждый камушек превратился в раскалённый метеор. Свист и гул нарос до предела, оборвавшись множественными взрывами. Земля перед Блендой всклубилась. В пыли замелькали огненные прочерки. Каждый метеор с такой силой ударял по танку, что тот подпрыгивал, на секунду появляясь из пыли, но очередной метеор, как удар кулака, пригвождал машину к земле.

Поднялась такая пыль и такой дым, какого не было до этого. Минут пять улица представляла собой бушующий огненно-пылевой котёл. Даже Хадонк и Аделла поспешили подальше от него.

-- Сюда, -- крикнул Антон, поднимаясь в окне.

Хадонк и Аделла сменили курс.

На лицах всех солдат, даже на закрытых краской лицах спецназовцев, было такое удивление, что я почувствовал гордость за голдиварцев. Но спохватился: если бы не они, никакой войны вообще не произошло бы.

-- Ты заснял? -- спросил Антон Брулев у бойца, на каске которого была камера.

-- Д-да, но не всё... Иногда странные помехи происходили, камера просто вырубалась.

Антон повернулся ко мне за объяснениями.

-- Я не учёный... -- ответил я. -- Мне кажется, что во время высвобождения магии происходит всплеск электромагнитного излучения, он и влияет на электронику.

4

Под командованием Антона Брулева, солдаты спустились вниз. Они старались держаться подальше от Хадонка и Аделлы. Когда из уменьшающегося облака пыли и дыма вышла Бленда, посторонились и её.

-- Вот так, да? -- сказала Аделла. -- Просила не использовать сверхусилия, а сама устроила балаган. Смотри, как ты зашугала землян?

К чести бойцов -- они не выглядели зашуганными. Выполняли привычные действия: окружили обломки танков, проверяя, не осталось ли выживших.

-- Матвей... и голдиваровцы, -- позвал Антон Брулев к танку.

Вместе с ним заглянули в прожжённый бок наиболее уцелевшего танка. Внутри не было никаких останков живых существ, хотя бы тех же крипдеров.

-- Я вот что подумал, -- сказал Антон. -- А не мог ли ваш Первофокусник заколдовать как-то нашу технику? Блин, сам не верю, что такую чушь спрашиваю.

Бленда посмотрела на стирометр:

-- Нет признаков зачарования. Присутствуют слабые следы магии синтеза, но, возможно, это последствия нашего боя. Кроме того, чтобы управлять вашей техникой на расстоянии, Первомаг должен знать, как она работает.

-- А что если он получил знания от Алексея? -- спросил я.

-- Возможно.

В конце улицы, где солдаты обследовали подбитый танк, возник шум и послышались выстрелы.

-- Тут крипердуны! -- закричал издалека Лимоныч. -- Ведём бой.

Из окон домов посыпались зелёные туловища. Падая на землю, они с чавканьем распрямляли задние ноги, пролетали с десяток метров. Окружив меня и голдиварцев, солдаты открыли огонь.

-- Пустите, -- закричала Аделла. -- Щас я их...

-- Оставь, -- приказала Бленда. -- Только не вздумай превращаться.

У Хадонка снова возник световой арбалет. Аделла сняла с плеча свой.

-- И мне дайте оружие, лейтенант, -- дёрнул я Антона.

Не отвлекаясь от стрельбы, он знаком показал на свою кобуру. Я достал из неё пистолет, разобрался с механизмом: предохранитель обнаружился почему-то вообще на тыльной части рукоятки. Так и не понял, что это за модель. Огневую подготовку в армии я проходил больше "для галочки". Но сейчас я захотел вооружиться только для того, чтобы почувствовать себя хоть немного нужным. Все вокруг стреляли, один я болтался, как обуза.

Но когда наконец изготовился для стрельбы... всё закончилось. Наши военные расстреляли крипдеров быстрее, чем Бленда успела подготовить свои камни. Из нескольких крипдеров торчали стрелы Аделлы, из других -- тающие стрелы светового арбалета Хадонка.

Мы побежали к танку, где вёл бой Лимоныч, но и там наступила тишина. Вокруг танка валялось с десяток крипдеров, заливая землю белой жидкостью из своих ран. Некоторые ещё шевелились, бойцы добивали их выстрелами в голову.

-- Ну, вот и мы на что-то пригодились, -- сказал Антон Брулев. -- Ладно, путь открыт, идём к генералу Пиротову.

16. Опасные союзники

1

Торговый центр на проспекте Димитрова был превращён во что-то вроде военной базы. Подход со стороны дороги забаррикадирован рядами автобусов и грузовиков. На вышке сотовой связи организованы места для снайперов.

Подходы к баррикаде были залиты белой кровью крипдеров, местами она превратилась даже в корку, хрупко ломающуюся под ногами, как пресная лепёшка.

Тела крипдеров устилали асфальт. Свежие застыли в предсмертных позах, оттопырив задние лапы или скрючив когтистые передние. Те, что были убиты давно, сдулись, превратились в огромные лепёшки вонючей серой массы, из которой торчали когти, выпученные глаза или языки.

По углам баррикады стояли БТР и один Т-90, при виде которого маги схватились за световые шары.

-- Немногая техника уцелела, -- пояснил Антон Брулев. -- Досталась нам, а не противнику... Кто бы он ни был.

-- Удивительно, как вы быстро организовали оборону, -- сказал я. -- Нас в городе всего день не было.

Мы прошли через двери одного автобуса, оказавшись у входа в ТЦ.

-- Чего скрывать, -- ответил Антон. -- После "Брянского фоллстрайка" на окрестные базы перебросили войска. Танковую дивизию.

-- Так вот откуда в городе столько танков?

-- Никто же не знал, что они... хм, перейдут на сторону противника.

На первом этаже торгового центра размещались беженцы. Люди сидели на остатках мебели, стульях из кафе, на перевёрнутых банкоматах, просто на полу или на тюках и чемоданах с имуществом. Все говорили шёпотом, но от количества людей шёпот звучал как отдалённый шум моря.

Я поймал взгляд Аделлы. Она скучающе осматривала плачущих детей или встревоженных взрослых. Те наклонялись друг к другу, шептали слова ободрения, вливаясь в общий гомон. Аделла была или по-звериному безразличной к страданию или хорошо это скрывала.

Хадонк поступил как я, то есть старался без надобности не смотреть на несчастных. Слюбор откровенно сочувствовал и предложил:

-- М-могу временно убедить всех людей, что нет ничего страшного. Им спокойнее станет.

-- Нет, -- вмешалась Бленда. -- Здесь же несколько тысяч! Ты все силы истратишь на них. Кроме того, рано или поздно твой морок закончится. Люди вернутся в реальность и заново переживут ужас случившегося.

-- М-м, да, так только хуже.

Кое-где стояли солдаты или спецназовцы, но сразу бросалось в глаза, что их было немного.

Мы спустились в подвал, миновали несколько искусственных блокпостов, перегораживающих коридоры. Лимоныч и остальные бойцы свернули по пути. Теперь нас сопровождал только Антон и один боец с блокпоста. Остановились возле стальной двери, обклеенной рекламой алкоголя.

-- Вообще-то у меня доклад для генерала, -- признался Антон.

-- А говорил, что вы сами по себе, без командования.

-- Не буду же я первым встречным всё рассказывать? Но уверен, что вы важнее той информации, которую я узнал в разведке.

Охранявшие двери солдаты шагнули к нам, чтобы обыскать. Аделла зафыркала и застучала по полу хвостом, который до этого благоразумно придерживала. Солдаты отпрянули, наставив на нас оружие.

-- Отставить, -- рявкнул Антон Брулев.

Посмотрел на магов и вздохнул:

-- Я видел, на что вы способны. Обыск не спасёт, если вы разозлитесь.

-- Унеси тебя табун, воин, ты правильно решил. Лучше меня не злить.

Антон Брулев открыл дверь. Генерал сидел за столом в центре склада алкогольной продукции, окружённый коробками с логотипом виски Jim Beam. Чертил что-то на карте, иногда поглядывая на планшет.

2

Мы вошли, заполнив тесное межъящичное пространство. Антон Брулев вытянулся, отдал честь, я тоже повторил движение.

-- Давай, Антоша, по делу. Ты подтвердил предварительные данные?

-- Так точно. Брянск окружён непроницаемым барьером. Его происхождение неизвестно. На той стороне видны наши войска. Как я понял, сверху барьер принимает форму купола. Радиосвязь через него установить невозможно. Но я установил контакт с командующим... э-э, на той стороне, через простую бумагу. Писали вопрос-ответ.

-- Они знают, что произошло?

-- Ещё меньше нашего тащ-генерал. Я кратко рассказал о нападении неизвестных науке существ и самовольном уходе техники. Боюсь, мне не совсем поверили. Попросили подтверждения. Я показал фото на телефоне. Боюсь, так же не поверили.

-- Что они предпринимают?

-- Начали подкоп под барьер, но он продолжается и под землёй. Так же мне написали, что пытались ударить по барьеру крылатыми ракетами.

-- Господи, ядерными что ли?

-- Нет, пока что с обычной БЧ. Они не уточняли. Но ядерное на рассмотрении. Но пока что этого можно не бояться, там международный скандал назревает. ООН требует от России доступа наблюдателей, а президент США заявил...

-- Да по хер, что он там заявил. Есть мнение, что нам делать?

-- Я оставил дозорных у барьера. Будем поддерживать связь. Но сложность в том, что до барьера долго идти. Моя группа наткнулась на него в районе Фокино. Посёлок напополам перерезан. Поле идёт сквозь дома и канализационные системы. На юге барьер доходит до посёлка Выгоничи. Там мы как раз и вышли на контакт с командованием на той стороне.

-- То есть у нас есть способ коммуникации? Пусть и как в древности, через вестовых?

-- Я бы не сказал, что коммуникация будет лёгкой, тащ-генерал. Город полон крипдерами и нашей военной техникой. Очень рискованный путь. Я потерял бойца...

-- Кипде... Пердо... Что?

-- Так называются твари на языке людей, которые знают, откуда они взялись.

Генерал наконец соизволил взглянуть на нас:

-- И эти люди -- они?

-- Так точно. Жители Голдивара, генерал, иного мира, параллельного нашему.

-- Вовсе не параллельного, -- поправила Бленда. -- Просто из другого мира.

Генерал посмотрел на хвост и уши Аделлы:

-- Насчёт неё сомнений нет. А парень на русского похож.

-- Я местный, из Брянска, -- ответил я. -- Всё началось...

Бленда остановила мой рассказ:

-- Позвольте мне пояснить. Матвей будет путаться, а нам нужно действовать быстро.

Она порылась в сумочке и достала рулль:

-- Мы называем это "умобраз". Он был подготовлен наставником Драгеном, специально на тот случай, если всё-таки нам придётся вступать в переговоры с землянами.

-- Умобраз, -- глупо повторил генерал.

-- Скорее всего, что-то магическое, -- подтвердил Антон Брулев.

-- А-а-а! Магическое, -- иронично закивал Пиротов, -- тогда ясно.

-- Осмелюсь доложить, я бы не стал скептически относиться. Они втроём за три минуты боя расправились с восемью тэ девяносто.

-- С помощью магии?

-- Так точно. Магия -- сильная штука.

-- Хватит болтать, -- прервала Бленда. -- Не рассказывай, а показывай, так говорят изобретатели умобразов.

Она развернула рулль. Пространство склада алкогольной продукции заполнили изображения чужого мира. В небе висели несколько лун кривой формы, о которых я уже знал, что Первомаг искусственно притянул их на орбиту Голдивара, рассчитывая сбросить на своих врагов.

Бленда принялась рассказывать то, что я уже знал:

-- Началось всё более две тысячи семисот семилуний тому назад...

3

Генерал Пиротов смотрел и слушал внимательно, не задавая вопросов. Он был как герой детской книжки, не помню какой, который дал себе слово никогда ничему не удивляться. Можно подумать, он всё знал заранее. Может, генералами делаю тех, кто даже во время атаки инопланетян должны сохранять уверенное выражение лица?

Когда Бленда развернула перед ним умобразы, повествуя о Голдиваре и политической обстановке последних дней, генерал прервал её:

-- Сейчас меня не волнует не то, как какие-то орки с какими-то эльфами драться пошли.

-- Орки? Эльфы? -- переспросила Бленда.

-- У меня трое внуков, я всё знаю про такие штуки.

-- Но...

-- Отставить "но"! -- сказал он негромко, но прозвучало это окриком. -- Так это из-за вас всё произошло? Вы затащили эту гадость в наш мир? Вы знаете, какие у нас жертвы по предварительным расчётам? Три тысячи погибших, более восемнадцати тысяч пропавших без вести.

-- Я сожалею... -- начала Бленда. -- Поэтому мы прилагаем всё возможное...

Генерал тяжело поднялся из-за стола. Нарушая все голливудские стереотипы о русских военных, вместо водки налил себе немного виски:

-- Куда мы ваше сожаление присобачим? На хер? Если вы маги, так разберитесь. Почему этот Первомаг шастает, где хочет? Почему вы его давно не закидали огненными шарами, не заморозили, в пень не превратили, в конце концов?

-- М-м, Первомаг не может быть уничтожен. Он же магическая сущность, добившаяся власти над властью.

-- Ты молчи, жирдяй. Вас тут сто человек. Если каждый болтать будет, до утра не управимся. -- Генерал Пиротов ткнул в Бленду стаканом: -- Ты -- главная. Говори и отвечай за всех.

Бленда вежливо поклонилась. Видать, в Голдиваре уважали старших.

-- Если Первомаг неубиваемый, то какой смысл с ним воевать? -- спросил генерал. -- Быть может, мы должны с ним договориться? Как я понял, зуб-то он на вас точит? Как вам понравится, если мы заключим с ним мир и предоставим ему военную базу для подготовки? Пусть набирается сил и отправляется воевать с вами. Ваш подарочек вернётся к вам. А?

-- В ваших предположениях столько ошибок, что даже не знаю с чего начать.

-- Начинай с главного, не ошибёшься.

-- Первомагу не нужен ни наш, ни ваш мир. Ему нужен бесконечный процесс. Циклы созидания и разрушения.

-- Это я понял. Не повторяйся.

-- Кроме того... Боюсь, вам не понравится... Но мой мир надёжно защищён. Первомагу попросту не дадут создать порталы переброски для захвата.

-- Боюсь, тебе не понравится, голдиварочка, но вы самонадеянные пентюхи. Один раз вы уже избавились от Первомага, спихнув его в наш мир. Отчего вы уверены, что он не сможет найти способ для возвращения? Не слышу ответа? Наставники сказали? Наставники... Это те мудрецы, которые отправили четырёх студентов воевать с первозданным злом? У нас тоже есть правители-дураки, но до ваших им ещё расти и расти.

Бленда попыталась что-то возразить, но генерал с грохотом поставил стакан на стол:

-- Не оправдывайся. Я понял, что молодёжь приспособится к струнам нашего мира, а старики нет. Ну, приспособились? Готовы воевать? А, жирдяй?

-- М-м. Осмелюсь доложить, -- скопировал Слюбор интонации Антона. -- Я приспособился: курица кифси оказала прямо-таки магическое действие.

Никто не засмеялся.

Аделла, как раздражённая кошка, постукивала хвостом по полу и по ящикам с алкоголем. Хадонк, стиснув зубы, смотрел куда-то поверх головы генерала. Ему не нравилось, что его отчитывали.

А я... я был рад, что генерал с военной прямотой высказал всё, что не мог высказать я сам.

Я достал сигареты. Генерал кивнул, разрешая. Дал одну Антону Брулеву.

Некоторое время мы вдвоём пускали дым в потолок, наблюдая, как его затягивает в вытяжки. Вот что значит -- война. Ведь всё помещение было увешано знаками "Не курить". Когда подвергаешься смертельной опасности, нормы обычной техники безопасности показались никчёмными.

4

Когда все поостыли, генерал уселся. Передал планшет Бленде:

-- Вот, у нас есть свои умобразы. Это записи с камеры слежения в военной части, куда была передислоцирована танковая дивизия. Тут у нас в соседнем королевстве сказочных украинцев тоже война идёт. Приходится на всякий случай стягивать силы к границе.

На видео кусок ангара. Стоят накрытые брезентом танки. Вдруг пол в нескольких местах выгибается, из него вырастают холмы. Они быстро принимают очертания человеческих фигур. Но без деталей, без ушей, носа, пальцев на руках...

-- Слоггеры, -- первым сказал я.

-- М-м, мы должны были догадаться.

-- Догадаться до чего? -- спросила Бленда. -- Что они способны на вот это?

Слоггеры отрывают ноги от породившей их земли и бредут к танкам. Срывают с них брезент, открывают люки и садятся. Где-то за кадром хлопают двери, слышны голоса и выстрелы. От слоггеров отрываются кусочки земли и камня, что не причиняет им никакого вреда. Не обращая внимания на стрельбу, рассаживаются по машинам.

-- Слоггеры это какая-то раса Голдивара? -- осведомился генерал.

-- Нет, -- пояснила Бленда. -- Это искусственно созданные существа. При помощи заклинания соединения материи, которое для удобства иногда заключают в рулль, материя принимает форму того существа, образ которого хранится в сознании мага. Слоггер может быть каким угодно. Хоть в форме хорта, правда, очень медленного. Их часто используют в армии и сельском хозяйстве. Вообще на всех грязных и опасных работах.

-- Почему же в ваших умобразах я не видел, чтобы слоггеры эти заменили всех крестьян и рабочих?

-- Потому что слоггеры не обладают сознанием. В них заложено только одно действие, ради которого их создают. Копать землю, или носить камни, или тупо крутить жернова мельницы, когда нет ветра.

Генерал перемотал видео:

-- Вот тут они действуют так, будто совсем не дураки.

Теперь съёмка шла с беспилотника: танки разъехались по военной части, давили солдат и машины. Достигнув цистерн с горючим, остановились. Слоггеры неспешно покинули танки и начали заправлять машины.

-- Способны тупые существа догадаться, что нужно залить полный бак, прежде чем начать войну?

-- Не знаю, что такое "полный бак", уважаемый военачальник, но слоггеры делают то, что им предначертал хозяин.

-- Первомаг узнал от Алексея расположение военной части и то, что туда недавно перебросили танки, -- догадался я.

Генерал выключил планшет:

-- Оставим в стороне выяснения степени вашей вины. Пока что мы согласны принять помощь Голдивара в борьбе с Первомагом. Но чтобы быть искренним до конца, отмечу: мы оставляем за собой право вести с Первомагом любые переговоры, если он или инициирует такие, или согласится нас выслушать.

17. Ударные группы

1

-- По улице слева семь пердунов, -- шепнул солдат.

Лимоныч показал знаками, что они берут их на себя, а я должна двигаться дальше.

Пригнувшись, как советовали военные, я перебежала улицу. Матвей следовал за мной, держа вместо автомата фотоаппарат. Мы присели за каким-то щитом с изображением огромного женского лица и склянки духов.

"Пердунами" земные солдаты назвали крипердов, У военных всех стран и миров есть свойство переделывать названия и термины для удобства и простоты.

Началась перестрелка. Из-за щита не было видно, что именно происходило, но рычание и хлюпанье лап становилось всё тише и тише. Скоро к нам присоединился Лимоныч:

-- Чисто, идём дальше.

Впереди меня снова встали два солдата. Тыча стволами автоматов то вверх, то вниз, они вели нас по обочине улицы. Мне было стыдно, что я находилась как бы под охраной солдат. Один огненный шар -- и никаких крипердов. Но генерал Пиротов сказал, что мы, маги, должны стать сюрпризом при встрече с Первомагом. Он не должен знать, что мы в союзе с землянами. Поэтому весь путь до предположительного логова Первомага, мы сдерживали применение магии.

Генерал Пиротов разделил нас на "три ударные группы". В первой была я, Лимоныч и шесть солдат. Матвей заявил, что пойдёт с нами, так как именно наша группа должна была первой напасть на Первомага, тогда как две другие нападут чуть позже с флангов. Матвей хотел запечатлеть битву на камеру.

-- Зачем нам вообще этот парень? -- сказал генерал, не глядя на Матвея. -- Отправьте его к остальным гражданским. Дайте горячего чаю.

Я вступилась:

-- Матвей, единственный землянин, которому я доверяю.

-- И что?

-- Мне спокойнее, если он будет рядом.

Соврала. Когда Матвей был рядом... я наоборот чувствовала беспокойство. За него. От него. Постоянно рискуя, Матвей выбегал на середину улицы, чтобы сделать "отличный кадр".

-- Это же Пулитцеровская премия по фотожурналистике, -- восторженно прошептал он.

Он показал мне картинку в прямоугольнике камеры: испуганная девочка, прячась за штору, выглядывает в окно, за ней стоит мама, положив руку на плечо. Ещё момент и мама оттащит девочку от опасного окна, но на камере Матвея они навсегда застыли так, будто с тревогой смотрели на изменившийся мир.

Я не понимала, что нашёл Матвей в этом занятии фотожурналистикой? Ведь она создавала неправду! Снимки выхватывали момент жизни, причём зритель всегда неправильно воспринимал этот момент. Как, например, этот снимок.

Но спрашивать сейчас нельзя. Лимоныч и без того недоволен нашими перешёптываниями, постоянно осаживал и призывал молчать. Грустно: неужели я всё время буду желать спросить что-то у Матвея, но не буду иметь на это времени?

-- Все назад! -- крикнул вдруг Лимоныч и толкнул меня.

Из-за угла следующей улицы вывернул танк, за ним второй и третий. Солдаты бросились в укрытия: за выступы домов или в подъезды. Лимоныч предостерегающе кивнул мне. Матвей, рискуя быть убитым, высунулся из-за укрытия и сделал снимки.

Я запустила в сумочку руку и перебрала рулли дезинтеграции, которые наспех создали я и Хадонк. Они должны вернуть слоггеров Первомага в исходное состояние, в россыпь кирпичей и земли... Но приходится соблюдать наказ генерала и не использовать магию, пока не подберёмся к противнику вплотную.

На середину улицы выскочили два солдата, на плечах у них какие-то длинные широкие трубы, похожие на телескоп, что стоит в Астрономическом Корпусе академии Химмельблю. Из обоих концов труб вырвался дым и огонь, солдаты даже покачнулись от силы противодействия. Огни достигли танков и взорвались, окутывая их шаром огня и дыма. Улицу заполнила пыль.

От взрывов окна в зданиях вылетели вместе с рамами. В пустые квадраты, словно спасаясь бегством, полезли занавески и мгновенно сгорели от пламени, которое охватило один танк.

Два солдата ушли, их место заняли ещё двое с такими же трубками и повторили действие.

Все три танка обездвижены.

-- Тупая слоггерня, -- плюнул Лимоныч. -- Активную защиту не включили. Нам бы побольше зарядов -- вынесли бы всю дивизию.

Я не поняла и половины того, что сказал землянин, но по тону догадалась, что он радовался военным успехам. Хотя это несколько глупо: ведь они воевали со своей же армией.

-- Слоггеры и не должны быть умными, -- сказала я. -- Умный тот, кто их создаёт. А его цели мне до сих пор не понятны. Он словно показывает кому-то, что способен использовать вашу технику против вас же.

По-моему, на этот раз Лимоныч не понял половины того, что сказала я.

Так как горящие танки перекрыли всю улицу, пришлось обходить через дворы.

Матвей больше не фотографировал людей в окнах. До него дошло, что им страшно. Люди провожали нас взглядом полным надежды. Из окон слышались призывы помочь. Но Лимоныч повторял шёпотом приказ:

-- Не реагировать, продолжаем движение. Гражданских эвакуируют другие группы, это не наше дело.

И тяжело вздыхал.

2

По железной лестнице мы поднялись на крышу какого-то здания.

Ещё на подходе сюда мой стирометр начал хаотично вращаться, сигнализируя о больших выбросах магической энергии. Вместо чистого синего неба над головой клубились чёрные тучи однообразной формы. Доносился далёкий гул, словно на сквозняке хлопала гигантская дверь. С каждым таким хлопком по земле проносилась лёгкая дрожь и нас окатывало холодным ветерком.

Лимоныч распределил солдат по углам крыши, чтобы отслеживали обстановку, и подполз к нам. Показал пальцем на полукруглое здание:

-- Разведка отметила большое скопление танков и пердунов в этом районе. Предполагаем, что Первомаг там.

-- Машиностроительный завод? -- Спросил Матвей. -- Интересно, почему именно здесь...

Чёрное небо вздрогнуло, облака шевельнулись, порыв ветра ударил в лицо. В небе на секунду раскрылся портал переброски, осветив тучи синеватыми отблесками. И схлопнулся.

-- Он пытается открыть порталы, но не получается, -- предположила я. -- Видимо, ещё не приноровился к местному сплетению магических струн.

-- Странно, а ты рассказывала, что портал в Брянск, в мою квартиру между прочим, он открыл легко, да ещё и преогромный.

-- На Земле обитала его духовная часть. Она стала принимающим магом при создании портала. Тут всё ясно.

Очередной портал мигнул в другой части неба. Продержавшись несколько мгновений, закрылся.

-- Пятнадцать минут до начала, -- сказал Лимоныч. -- Готовь свои магические штуки.

-- Всегда готова, -- ответила я.

Где-то там, на противоположной стороне завода шли Хадонк и Аделла, возглавляя вторую и третью ударные группы. Слюбора я снова оставила с землянами. На этот раз не от недоверия, а для защиты.

-- Не нужна нам ваша защита, -- отреагировал на моё решение генерал Пиротов.

-- Но почему вы, земляне, не смотря на произошедшее, уверены в своих силах? Вы же не представляете, что сделает Первомаг, приобретя полноту умения работать с магическими струнами вашего мира.

-- Это ты, голдиварочка, не знаешь, что брянская земля видела всяких завоевателей, и немцев, и французов, и печенегов различных. Все бежали отсюда, поджав хвост. Справимся и с безумным фокусником.

-- А что сразу хвост? -- оскорбилась Аделла.

-- Не думай, Бленда, что я бравирую. Просто мы, русские, такие люди, что дерутся до последнего.

-- До последнего русского? -- искренне удивилась я.

Впрочем, Слюбор и сам не хотел оставаться:

-- Чем нас больше будет в битве с магом, тем лучше. В прошлый раз мы вчетвером едва сдержали его.

-- Поверь, на этот раз всё получится.

-- М-м, а что именно получится? Мы снова разделим его сущность? Одну закуём в очередную статую и сокроем под иллюзией? Чтобы через две тысячи семилуний очередные непослушные студенты вроде нас его освободили?

-- Иного выхода нет.

-- М-м, мне кажется есть, но наставники, как всегда, скрыли его от нас.

Чтобы дать Слюбору задачу и не чувствовать себя ненужным, в то время как товарищи рисковали жизнями, я обратила его внимание на детей:

-- Твоё умения напускать иллюзии помогло бы детям. В отличие от взрослых, уход от реальности им поможет.

-- М-м! Точно!

Слюбор поправил плащ, потом провёл по себе руками, превращая его в роскошное одеяние:

-- Дети, дети, кто хочет отправится в волшебную страну?

Мрачные взрослые с подозрением посмотрели на странно наряженного толстяка и прижали детей к себе. Навидались они волшебства. Наверное, они уже никогда не поверят, что магия служила и мирным задачам.

Слюбор взмахнул руками, воздвигая вокруг себя иллюзорный балаган, полный игрушек, качелей, каруселей... Оторвавшись от родителей, дети побежали к Слюбору.

Как я и говорила, из фулелей получались или самые лучшие политики, или самые лучшие устроители балаганов.

3

Матвей фотографировал Лимоныча, который с удовольствием позировал. На снимках он получался грозным воином, в глазах которого можно прочитать все те битвы, что он провёл.

-- Хм, а ты всё-таки тоже маг, -- сказала я, поглядев снимки. -- Магия искусства.

Матвей скромно улыбнулся. Спрятал камеру и сел рядом со мной:

-- Вот не понимаю, в чём разница между руллем и заклинанием? Только в том, что рулль может использовать обычный человек, тот, у кого нет дара бренчать на магических струнах?

Вопрос был несколько неожиданный. Но разве не этого обмена знаниями я желала?

-- Рулль -- это концентрат нескольких заклинаний. Именно рулль показывает степень мастерства мага. Заклинание -- это только ингредиент, из которого рулли составляются.

-- Заклинание без рулля не работает?

-- Почему? Ты можешь есть ингредиенты супа, а можешь сварить, чтобы получить небывалую комбинацию вкусов и ощущений. Рулль -- это произведение искусства.

-- Понятно, а если ты мне дашь рулль, я смогу его использовать?

-- Да... Нет... Интересный вопрос. Я не знаю.

-- Ну вот смотри, -- Матвей увлечённо подвинулся ко мне: -- Как я понял, промышленные маги создают слоггеров с заданными параметрами: копать, сеять, строить...

-- Они не способны строить. Разве что создать слоггера для кладки кирпича. Но всё, что он сможет -- это строить бесконечную стену, пока сам не распадётся.

-- Пусть так, но рулли для его создания активируют сами крестьяне или маг, который им продал?

-- Это смотря как будет изготовлен рулль. Те, что подороже, крестьяне могут активировать сами. А дешёвые активируют маги. В Химмельблю есть целая организация магов-торговцев "Форендлер", они контролируют весь рынок торговли сельскохозяйственными руллями. Если я не умру и закончу Академию, то передо мной будет выбор: или вступить в эту организацию и платить высокие взносы за право торговли, или перепродавать свои рулли торговым представителям "Форендлера"... Что? Что смешного?

-- Странно узнавать от волшебницы из неведомого мира о торговой мафии и монопольных сговорах. Небось взяточники среди чиновников не лучше наших? Вся магия улетучивается.

-- Не совсем понимаю о чём ты, но если думаешь, что Голдивар сильно отличается от Земли... То я скажу уверенно -- нет, не сильно. Конечно, в быту и мелочах у нас огромная разница, но и ты, и я -- люди. Значит думаем и действуем одинаково. У нас даже политические интриги, которые ведут к войнам, похожи. И цель одна -- рынки сбыта, влияние и, как это ты говоришь, "понты" правителей.

-- Знаешь, я бы... -- Матвей запнулся, подбирая слова. -- Хотел бы посмотреть Голдивар. Когда вы закончите с Первомагом и пойдёте обратно... можно с вами?

-- Рано загадывать. Но я была бы рада. У меня столько вопросов и предложений.

-- О чём? -- Матвей искренне удивился.

-- Моя специальность -- промышленная магия. Я хочу создавать предметы полезные людям. Взять те же телефоны. Передавать голос на расстоянии -- отличное изобретение. Наши голосовые рулли выглядят устаревшими. И... дорогими. Дешевле письма писать, а голосовые рулли или умобразы удел богатых, ну или по особому случаю.

-- Вы пересылаете голосовые сообщения в виде руллей? И что-то вроде видеозаписи в умобразах?

-- Ну да. Говорю же -- это дорого. Хотя, как магичка, я знаю, что могло бы быть и дешевле.

-- "Форендлер" -- компания-монополист, вот и держат цены максимально высокими.

-- Если я создам что-то вроде телефона, то голосовые рулли перестанут быть нужными.

-- А работать всё будет на магии?

-- Само собой, но пока что я даже не представляю, какие заклинания нужны. Что станет магическим объектом? Что будет связующей силой? А если телефонами будут пользоваться десятки тысяч человек одновременно, то нужно создавать некоторые концентраторы магии, которые будут обслуживать запросы. Это потребует творческих решений.

-- Блин, а не проще построить нормальные сотовые сети? Как у нас? Не из магии, а из китайских запчастей?

-- Не знаю, например, что будет...

-- Пора, -- прервал Лимоныч. -- Сигнал.

Из двух концов города в небо поднялись тонкие следы дыма с яркими точками на концах.

-- Сигнальные ракеты, конечно, палево, но что делать, раз радио не работает? -- посетовал Лимоныч.

Мы все спустились с крыши и побежали ко входу в полукруглое здание. Навстречу к нам из окон и порталов полезли крипдеры. Вдобавок раздался грохот, на крышу здания с той стороны влезли несколько огромных слоггеров. Каждый высотой в два таких здания.

-- Твою же мать, -- выдохнул Лимоныч. -- Это ещё кто?

-- Чудо магических технологий, -- пояснил Матвей. -- Нам лучше разбираться с пердунами. А хрупкая магическая девушка пускай воюет с великанами.

Солдаты и Матвей отбежали обратно в соседнее здание, перетягивая крипдеров на себя. Слоггеры спрыгнули с крыши. Они были созданы из камня, оранжевых кирпичей и узорчатой тротуарной плитки.

Доставая из сумочки стен-камень, я подумала, что сила Первомага сильно возросла, раз способен создавать таких гигантов...

18. Оружие судного дня

1

Заклинание рассоединения -- первое оружие против слоггеров.

Каждое крестьянское хозяйство или завод, которые использовали магических существ, имели в запасе несколько руллей рассоединения. Иногда бывало так, что слоггер переставал подчиняться командам хозяина, продолжал работать и работать. Такой слоггер копал бесконечно глубокую яму, вспахивал уже два раза вспаханное поле, подкидывал и подкидывал уголь в печку сталелитейного цеха.

Чтобы остановить "задумавшегося" слоггера, активировали рулль рассоединения, вынуждая сущность распасться на составные части. Обычно землю, дерево и песок. Вообще, в договорах "Форендлера" с оптовыми заказчиками рекомендовалось, чтобы каждый рулль создания слоггера сопровождался руллем рассоединения. Впрочем, этот пункт редко кто выполнял, ведь слоггеры не ломались так часто. А какой смысл копить рулли рассоединения?

Я уверенно достала рулль и активировала.

Гигантские слоггеры обрушились на мостовую лавиной камней и пыли. Я развернулась, чтобы помочь солдатам отстреливаться от крипдеров... но шум за спиной остановил меня. Горы камня, которые остались от слоггеров, зашевелились. Ещё мгновение и они снова сложились в гигантов.

Материал, подвергшийся рассоединению, не способен восстановиться обратно в магическую сущность! Это нам твердили на уроках в Академии.

Но я вспомнила слова Драгена, что после Пятой Отметки мир мага переворачивался с ног на голову. Всё, что было невозможным -- становилось достижимым...

Я достала второй рулль. На этот раз он вообще не произвёл заметного воздействия: слоггеры лишь покачнулись, потеряв десяток камней. Тяжело ступая, оставляя в мостовой выбоины, они надвигались на меня.

За спиной не умолкал треск автоматных выстрелов. Надеюсь, Лимоныч и его бойцы справятся.

У меня не было времени на перебор вариантов. Выхватила из сумки самородок и зажала в руках. Тепло магии просочилось через татуировки на ладонях, равномерно распределяясь по телу. Выставив пылающие ладони вперёд, я создала Стену огня. Старалась не делать её слишком широкой. Рассчитала так, чтобы стена уместилась на ширину улицы и не задевала дома, но уничтожала разрозненных крипдеров, которые всё ещё лезли из окон. Высоту стены задала размером чуть выше слоггеров.

От всепоглощающего жара листья на деревьях мгновенно скрутились в трубочки. Весь мелкий мусор на тротуаре вспыхнул и сгорел. Завоняло горелыми крипдерами. Их тела мгновенно обуглились, продолжая, впрочем, шевелить задними лапами. Один горящий крипдер прыгнул на меня. Уворачиваясь, ощутила, что на мою щёку капнуло раскалённое сало из горелого существа.

Нет, ещё не время активировать защитное поле. Нужно все силы вложить в поражающую способность пламени в Стене! Сжала кулаки, словно выжимая из себя энергию.

Огненная стена стала почти белой.

Достигла первого слоггера и превратила его в короткий водопад из раскалённого камня. Расплёскиваясь, лава попала на стены домов и на деревья. Они вспыхнули и за пару мгновений превратились в обугленные стволы.

Второй слоггер расплескался огненной кашей, разлился по мостовой. За ним последовал и третий. Из них получилось озерцо расплавленного камня. Последний слоггер стоял близко к домам, то есть к краю Стены огня, там температура была ниже. Обгоревший и почерневший, он ринулся на меня, топая по горелым трупам и лужицам камня.

Я стала спешно возвращать Стену обратно, но поняла, что не успею. Почувствовала себя как тогда, на скале, во время ускоренного обучения у Драгена. Захотелось сжаться в комок и прикрыть голову от удара гигантским каменным кулаком.

За моей спиной раздался оглушительный хлопок. В грудь слоггера ударила ракета, такая же, какой солдаты уничтожали танки. Каменные крошки брызнули в стороны. Взрыв его не остановил, но заставил покачнуться, замедлив шаги. Именно эта заминка спасла меня -- Стена огня настигла слоггера. Его расплавленные камни влились в озерцо остывающей лавы.

-- Позже поблагодаришь, -- подмигнул Лимоныч.

Он и его солдаты рассредоточились по улице, отстреливая редких полуобгорелых крипдеров.

2

Обходя мёртвых крипдеров и лужи раскалённого камня, мы снова приблизились к полукруглому зданию завода. Первыми прошли трое солдат, "разведгруппа". Дали знак нам, что путь свободен.

Матвей вместо фотоаппарата держал автомат:

-- Круто ты их! Вжих-х-х, пш-ш-ш и нет великанов.

-- Да, но если я буду расходовать самородки на каждого слоггера то для Первомага ничего не останется.

-- Тебе нужно не сумочку, а рюкзак, -- посоветовал Лимоныч. -- Или телегу, чтобы весь каменный боекомплект таскать за собой.

-- Идея! -- воскликнул Матвей. -- Тебе нужна не телега, транспортный робот, типа "Тягач 2.0". Он возил бы за тобой камни. Прототип я построил в студии робототехники...

Лимоныч раздражённо ответил:

-- Придумываете всякую ерунду, а нам, военным, с нею мучиться. Испытывали мы в Сирии одного транспортного робота. Честно скажу -- ишак и то надёжнее.

-- Роботы -- это будущее.

-- Роботы -- это дерьмо. У испытательного образца батарея садилась через пять часов работы. Какой толк от транспортника, если потом всё снова на себе тащить? Не говоря уже о том, что в каждой канаве застревал, приходилось разгружать и выталкивать.

-- Конечно, до идеала ещё далеко, но развитие науки...

-- Пока не придумаете надёжный и долговечный источник энергии, цена вашим роботам, как китайским игрушкам -- купить и выкинуть.

Матвей не ответил, но слова Лимоныча заметно уязвили его. Я не совсем поняла, чего не так с роботами, но пообещала себе при первой же возможности помочь Матвею, ведь магия способна дать какую угодно энергию, куда угодно в каких угодно количествах.

Мы миновали пустые коридоры. Все окна в здании были выбиты, уцелевшие лампы раздражающе мигали. Из порванных труб капала вода.

Дошли до разрушенной части здания -- в стену когда-то врезался танк. Видимо, слоггеры не смогли его вытащить и рассоединились или перешли в другую машину.

Возле завала раздавался мерный стук и шорох. Оказалось, что обрушившаяся стена придавила одного крипдера. Он был ещё жив, стучал по полу задними лапами, пытаясь выпрыгнуть из-под завала. В одном глазу торчал обломок деревяшки. Передние лапы не работали, из-за переломанного позвоночника. Тварь беззвучно раскрывала рот, пытаясь ухватить нас за ноги. Ёрзала по полу, залитому белой кровью.

-- Ну и уродцы, -- сплюнул Лимоныч и выстрелил в голову крипдера из бесшумного автомата.

В наступившей тишине стало слышно капанье воды и глубокий мерный грохот.

-- Что это? -- спросил Лимоныч. -- Будто кирпичи сгружают.

-- Боюсь, это очередные гигантские слоггеры, -- ответила я.

Гул перемежался характерными шумами зарождающихся и схлопывающихся порталов. Интересно, чего Первомаг хотел добиться? Неужели только призвать драконов?

Но огнедышащие драконы, даже те дряхлые экземпляры, которые содержались в горах Южного Нип Понга, пугали только голдиварцев. Земляне посбивали бы их ракетами.

Люди достойно противостояли магическим существам из других миров. Первоначальный страх землян от вида крипдеров прошёл, теперь они легко их уничтожали. Быстрее чем Хадонк или Аделла. Это в Голдиваре крипдеры могли победить с арбалетчика или копейщика, но против огнестрельного оружия землян они были всего лишь подвижными мишенями.

Или Первомаг пытался уйти в какой-то другой мир? Что если на Земле ему не понравилось? Что если понял, что слишком слаб, чтобы противостоять всем землянам?

Лимоныч ткнул меня пальцем в плечо:

-- Прислушайся, слышишь, воет кто-то? Это не девушка-кошка?

Мы двинулись на шум, стараясь не покидать укрытия внутри здания. Скоро я услышала вой и успокоилась. Это был скорее боевой клич, чем сигнал страдания и боли. Аделла, вероятно, куражилась, уничтожая крипдеров и слоггеров.

Меня больше беспокоил Хадонк.

Давно подметила, что споггелю не нравилась Земля. Существо, рождённое в семье Хадонка несколько сотен семилуний назад, не могло привыкнуть к иному расположению магических струн. Оно не могло приспособиться с такой же лёгкостью, что и хозяин. Споггель страдал, а Хадонк скрывал это от нас.

Мы вышли из здания, оказавшись на пустом пространстве, похожем на городскую площадь. Кое-где торчали столбы с проводами, кое-где стояли дома на колёсах, немного напоминавшие передвижные магазины в Деш-Радже.

-- Это место называется "машиностроительный завод", -- пояснил Матвей. -- Тут собирают локомотивы или вагоны, я не помню. Поезда делают, короче. Ты, наверное, всё равно не поймёшь, о чём я.

Я не ответила -- на другом конце этой площади стоял длинный ряд гигантских слоггеров. Их было так много, что невозможно сосчитать. Они неподвижно стояли, ожидая появления противника.

-- Мда, -- сказал Лимоныч. -- Как я понимаю, их слишком много для тебя одной?

Я кивнула.

-- Эх, сюда бы "Калибрами" жахнуть, мокрого места от них не осталось бы.

3

Я достала из сумочки Сельскаб: магическое устройство, выданное мне Драгеном в последний день усиленного обучения.

Развернула плотный кожаный чехол и вынула металлический диск размером с тарелку. По ободу шёл ряд древнехиммельских символов, значения половины из которых я не знала.

В центре располагалась медная перемычка с вплавленным в неё прозрачным камнем неизвестного мне вида. Драген утверждал, что это стен-камень "манен" добытый из недр одной из Семилунья. Как именно добыт -- умолчал. Даже не сказал, с какой именно из Семилунья?

-- Сельскаб сработает только один раз, -- предупредил Драген. -- Используй в крайнем случае.

-- А что он делает? -- спросила я.

-- Нейтрализует любую магию в радиусе дневного пути.

-- Дневной путь? А точнее нельзя?

-- Это древнее устройство. Их делали в эпоху войн с Первомагом. Тогда не было наших мер длины. Тогда маги всё делали на глазок, без точных замеров.

-- При его включении я тоже потеряю возможность к магии?

-- В этом и особенность. Вокруг сельскаба расположено кольцо размером в один шаг. В нём магия сохраняет силу, но всё равно уменьшается в разы.

-- Ага, если от него далеко не отходить, то я смогу воевать?

-- Да. Но все остальные маги лишатся доступа к магическим струнам. Все магические сущности прекратят существование.

-- А...

-- Да, споггель твоего друга тоже. Поэтому и говорю -- применяй обдуманно, в крайнем случае.

Он показал мне, как активировать сельскаб. Заодно пояснил значения символов. Как всегда они оказались многозначительной философской мишурой, не имеющей отношения к делу. Стихи о дожде, ветре, храбрости предков и прочее.

Главным элементом сельскаба являлся лунный камень -- манен. Даже сейчас от него исходила такая сила, что у меня зачесались руки выковырять его и зажать в ладонях.

Стараясь не смотреть на манящую глубину крошечного камня, я замотала сельскаб в чехол и сунул обратно в сумку.

Лимоныч и Матвей сочувственно проследили:

-- Опасная штука?

-- Для людей нет, а вот для магов да.

-- Орудие судного дня, -- непонятно выразился Лимоныч. -- Но если оно зашибёт толпу слоггерни, то почему бы и не применить?

-- Нет, -- отрезала я. -- Это слишком опасно. Хотелось бы сохранить его для Первомага. Давайте решать, как будем действовать?

-- В рукопашную пойдём? -- посмеялся Лимоныч.

Матвей серьёзно задумался. Потом сказал:

-- В умобразах про войну с Первомагом я видел, что со слоггерами часто воевали другие слоггеры, так? Клин клином.

-- Не всегда, но часто. В армиях всех стран Голдивара есть маги, которые выпускают на поле боя сотни магических существ. Крипдеры дерутся с крипдерами, слоггеры со слоггерами, существа, порождённые ливлингами, с другими такими же существами. Ты предлагаешь мне сделать слоггеров?

-- Почему бы и нет?

-- Потому что я не смогу создать такое же количество, как Первомаг. У нас будет слишком маленькая армия.

Тем временем Лимоныч закончил считать и оторвался от бинокля:

-- Сто тридцать четыре бугая ровно. Пока что стоят, нас не заметили.

-- Первомаг их несколько дней создавал.

-- Значит, мы должны напирать не на численность, а на эффективность.

-- То есть?

-- Наши слоггеры должны быть сильнее во много раз.

-- Пойми, магические чертежи, по которым создаются эти существа примерно одинаковы. Конечно, маги высоких Отметок создают свои разновидности магических существ, но они ни с кем не делятся изобретениями.

-- Нам поможет робототехника, -- сказал Матвей. -- Пошли обратно к тому танку, где был дохлый крипдер. Я по пути объясню.

19. Техномагия

1

-- Ты говоришь, что магических существ создают по чертежам, -- спросил Матвей. -- А где эти чертежи хранятся? В голове у мага?

-- Это сложный вопрос. Всё зависит от твоего взгляда на мир. Одни философы Голдивара утверждают, что существа находятся в неком мире идей, откуда маг как бы достаёт их с помощью своего мастерства. Другие говорят, что маг сначала создаёт существо, а только потом оно появляется в мире идей.

-- То есть никто не знает, откуда что берётся, но все используют?

-- Именно так.

-- Теоретически можно создать слоггера любого вида, внешности и размеров?

-- Смотря что ты подразумеваешь под "любым". Магия ограничена личностью мага. Если ты представляешь себе какого-то особого сильного слоггера, то я навряд ли смогу его создать. Это ведь твоё воображение, а не моё.

Я, Матвей и Лимоныч и несколько солдат вернулись к разрушенной части здания. С другой стороны открывался вход в большое крытое помещение, полное разобранных или недоделанных колёсных домов.

-- Отлично, -- сказал Матвей. -- Корпуса и запчасти от локомотивов станут основой нашего мега-слоггера.

Лимоныч и солдаты заняли места у входов и окон. Матвей достал блокнот и стал что-то рисовать:

-- Для начала скажи, как вообще создают слоггеров? Я правильно понял, сначала маг читает заклинания для каждого элемента и действия, потом сводит их воедино в рулль, который в свою очередь и создаёт слоггера?

-- Примерно так. Хотя Первомаг обходится без руллей и вообще без каких-либо реальных предметов для работы с тканью мироздания. На такое способны маги Высшей Отметки.

-- Пятой?

Я помедлила:

-- Теперь я не уверена, что их только пять...

Матвей кивнул:

-- Какие нужны заклинания для слоггера?

-- Ну, во-первых, "Соединение". Потом -- "Движение", "Распознавание"...

-- Что делает оно?

-- Слоггер должен распознавать цель или задачу, для которой создан.

Матвей что-то записал. Я же ощутила себя преподавателем в Академии. Должна заметить, Матвей быстро схватывал основы магии. Быстрее чем Аделла, например.

-- Далее "Время" и сразу от него зависит "Пространство".

-- Ого, прямо теория относительности.

-- "Время" определяет срок действия "соединения". Чем дольше должен существовать слоггер, тем больше энергии нужно затратить при создании. "Пространство" определяет местность, в которой действует слоггер.

-- Они ограничены радиусом действия?

-- Конечно, чтобы создать свободно ходящего куда угодно слоггера, нужно затратить столько энергии, что даже у Первомага столько нет.

-- Эй, -- подал голос Лимоныч. -- Получается, что если мы подождём, то эти гиганты сами рассыпятся?

-- Конечно, -- пожала я плечами. -- Но учитывая возможности Первомага, их рассоединение нам придётся ждать несколько земных месяцев.

-- Вопросов больше не имею.

-- Так, а есть заклинание "Знание"? Ну, типа, чтобы обращаться с оружием?

-- Знание заложено в "Распознавание". Например, чтобы создать слоггера-землекопа, нужно в "Распознавание" привнести умение работать с лопатой. Если землекоп будет неестественных размеров, нужно позаботиться о создании лопаты, соответствующей его росту. Поэтому в промышленности применяют только человекоподобных слоггеров, чтобы они могли пользоваться людскими инструментами.

Матвей вырвал из блокнота несколько страниц и расположил на полу:

-- Вот что тебе надо сделать, -- пояснил он. -- Нарисовал как смог, но, надеюсь, понятно.

На рисунке кто-то вроде воина. Вместо головы стояла башенка от танка, длинное дуло торчало вперёд. У него было не две руки, а четыре. Они не заканчивались, как у обычных слоггеров, бесформенной культяшкой, которая при необходимости могла обхватить инструмент или другого слоггера, но были сразу орудиями. Левая верхняя рука -- молот, правая -- что-то вроде топора, изготовленного из частей тех механизмов, что Матвей назвал "локомотивы".

-- Вторые руки должны быть с пальцами. Я понял, что все пять сложно, но хотя бы надо три. Дадим ему гранатомёты.

-- Это прямо трансформер какой-то, -- сказал Лимоныч, поглядев на бумажки.

-- Я старался придать сходство с Мегатроном, ага. Главное, что наш слоггер будет защищён бронёй от танкового корпуса, а крылья, созданные из стенок вагонов, должны помочь ему если и не летать, то хотя бы высоко подпрыгивать и безопасно планировать вниз. Как делают кузнечики.

-- Матвей, не забывай, для магии неважно, есть у существа крылья или нет.

-- То есть он сможет летать?

-- К сожалению, нет.

-- Жаль. А почему, магия же?

-- Тут снова область философии. Воздух -- это самостоятельная стихия, а стихии не перемешиваются. То есть летать сможет только существо, созданное из воздуха и относящихся к этой стихии явлений. Облака, молнии...

Я не стала распространяться о новых знаниях, полученных от Драгена. Тот утверждал, что всё чепуха и перемешивать можно хоть воздух с навозом. Его утверждения мне всё ещё казались дикими.

-- Понятно, -- сказал Матвей. -- А железо и камни не смогут летать?

-- Камни можно подбросить, но летать они не будут. Даже поговорка есть: "Не кидай камни в небо, всё равно упадут на твою голову".

-- Чёрт с ними, с полётами. Но прыгать он сможет?

Я по нескольку раз просмотрела все рисунки:

-- Это крайне необычно для меня. Но я постараюсь сделать, что смогу. Создание одного слоггера займёт немного времени.

-- Действуй, Бленда!

Я и начала действовать.

2

Мне пришлось потратить три самородка. Первый вариант слоггера получился нерабочим -- дуло и башня перевешивали вперёд. Он падал, утыкаясь дулом в землю. Матвей придумал добавить за спину противовес из целого куска локомотива:

-- Заодно и тыл будет бронированным.

Вообще Матвей неплохо помогал идеями:

-- Слушай, а нельзя, чтобы слоггер метал огненные шары?

-- Оснастить магическую существо магическими способностями? Это... это ещё никто не делал. А если и делал, то не делился подобным руллем. Хотя я в боевой магии не сильна.

Впрочем, огненные шары не получились: слоггер метал их куда попало. Мне не удавалось соединить "Огонь" с "Распознаванием". Времени на эксперименты не было. Взамен предложила вставить в него один стен-камень, который можно было активировать, создавая вокруг слоггера защитное поле.

-- Прекрасно придумала. А говоришь, не разбираешься.

-- Матвей, я сама поразилась идее! Защитное поле даёт нашему созданию огромное преимущество.

-- Ведь это очевидно, почему никто из магов до этого не додумался?

-- Вероятно, потому, что никто не переживает за сохранность слоггеров. Они же расходный материал. Проще сделать нового, чем тратить энергию и время на оснащение защитой.

-- Голь на выдумку хитра, -- отозвался Лимоныч.

Защитный стен-камень я замуровала в чугунной груди слоггера. Он получился выше вражеских, шире и, что скрывать, более грозным. Но его четыре руки создали новое препятствие. Не получалось согласовать их движения так, чтобы они не задевали одна другую.

-- Матвей, кажется, не выйдет... Я не знаю, что делать. Он будет колотить молотом левой руки по топору правой...

Мы задумались. Матвею не хотелось лишать мега-слоггера пары рук. Ведь ему придётся воевать с тридцатью врагами.

-- Придумал, -- воскликнул Матвей. -- Рассинхронизация.

-- Что это?

-- Нужно сделать как-то так, чтобы левая часть действовала независимо от правой, но при этом заложить запрет на причинение вреда какой-либо из частей.

-- Я не понимаю.

-- Ну, сделай так, чтобы слоггер был один, а думал и действовал как двое. Как бы союзники в одном теле.

-- Хм, интересно... Нужно будет создать спаренный рулль. Такое делал Саммлинг при постройке тоннеля через Щербатые горы...

После нескольких попыток я сделала спаренный рулль и приложила к слоггеру. Тот совершил один шаг, второй и рухнул. Начал корчится, как припадочный. Пришлось остановить его существование:

-- Два слоггера в одном привело к тому, что оба действуют по-своему. Тянут общее тело в разные стороны.

-- Надо думать.

-- У нас нет времени, Матвей. Аделла и Хадонк давно на месте. Вдруг им нужна наша помощь?

-- Придумал. Сделай так, чтобы каждый слоггер на долю секунды становился главным. То есть, каждый сможет совершать нужное ему движение, не мешая товарищу.

-- Убей меня булыжник, это самая сложная магическая процедура в моей жизни!

-- Усложнение простых вещей называется "научным подходом". Привыкай, мы на Земле постоянно этим занимаемся.

Как ни странно, но идея Матвея сработала. Я задала "Времени" свойство прерывистости. На неуловимое мгновение спаренный рулль отдавал управление то первой, то второй своей части.

Слоггер ходил, не падая, взмахивал гигантскими руками с топором и молотом, не задевая сам себя. Иногда шевелил сложенными за спиной железными крыльями.

-- Святые камушки... Даже не верю, что получилось.

-- А прыгать, прыгать-то он будет? -- спросил Лимоныч.

-- Способность к прыжкам и краткосрочному полёту придётся проверять на поле боя. Мы и так сильно задержались.

Матвей сфотографировал слоггера:

-- Как мы его назовём?

-- Доминатор, -- сразу отозвался Лимоныч. -- Нужно агрессивное название.

-- Согласен. Итак, Доминатор, вперёд! У тебя целая армия, которую надо уничтожить.

3

Доминатор сунулся в одну сторону, в другую... оказалось, что у него нет иного выхода из цеха, кроме как разрушить стену. Не успела его остановить, как ударом молота он пробил брешь, ударом топора расширил. Навалился всем телом и выломился наружу.

Мы еле успели отскочить от рушащихся балок потолка и стен.

Земля задрожала. Это тридцать четыре каменных слоггера Первомага помчались в нашу сторону. Мы же побежали по коридорам полукруглого здания к выходу на площадь.

Матвей на бегу взял меня за руку.

Воссоединившись с остальными солдатами отряда, мы залегли за прикрытием вагонов. Таким образом, со стороны могли наблюдать, как стадо слоггеров, скрываясь в туче пыли, неслось к цеху, откуда выпрыгнул Доминатор. Пролетев половину площади, расправил крылья и плавно опустился на землю.

-- Летает... -- довольно сказал Матвей.

Я тяжело дышала от бега. Сунула руку в сумочку, вынула стен-камни.

-- Устала? -- спросил Матвей.

-- Да... Но нет времени расслабляться. Вместе с Доминатором, расправимся хотя бы с половиной. Надеюсь, Аделла с Хадонком придут на помощь.

Матвей искренне разозлился:

-- Жаль, что я не владею магией. Чувствую себя лишним.

-- Эй, боец, сейчас и нам работа будет, -- заметил Лимоныч.

С другой стороны площади появилась зелёная шеренга крипдеров. Хаотично прыгая в стороны, они приближались к нашему укрытию.

-- Все на крышу вагонов! -- скомандовал Лимоныч. -- Пулемётчики, готовсь!

Матвей предложил подсадить меня, но я помотала головой:

-- Нет. Пойду к Доминатору.

Зажала в ладонях по самородку и побрела к тучи пыли. В ней появлялись: то голова слоггера, то молотобойная рука Доминатора, крошащая эту голову в песок. Время от времени вылетали огромные куски камней с обломками рук и ног. А то и целый слоггер, перебитый пополам топором Доминатора.

Когда слоггеров вокруг него стало слишком много, снова совершил прыжок и опустился недалеко от меня. Одно крыло Доминатора помято и едва держалось на шарнирах от танкового шасси. Да, это его последний прыжок. Доминатор сильно пострадал в схватке.

Пока стадо слоггеров разворачивалось в нашу сторону, я создала защитное поле вокруг себя и приказала стен-камню в груди Доминатора загореться. Нашего мегаслоггера опутал сиреневый туман с жёлтыми прожилками.

Я бросила взгляд за спину, где земляне уже вовсю расстреливали крипдеров. Сквозь топот и грохот слышались автоматные очереди и окрики Лимоныча.

Посмотрела в небо: порталы возникали и закрывались с прежней периодичностью. Намерения Первомага так и оставались неясными.

Я подбросила первый самородок...

20. Снова вместе

1

Я обернулся и посмотрел, как Бленда подбросила в воздух самородок, вызывая шквальный "Огненный дождь". Из второго сделала "Стену огня". Пылающая завеса накрыла передних слоггеров, превращая их в лужи, но чем дальше стена уходила от Бленды, тем менее становилась яркой. Из белой превратилась в жёлтую, потом в оранжевую, красную... и потухла.

Снаряды каменного дождя посыпались на толпу слоггеров. Оторванные каменные руки и головы полетели в стороны. Поле боя окутал дым и пар от горящего камня.

Красавец Доминатор, раскинув все четыре руки, помчался в гущу событий. На ходу расстрелял весь боезапас гранатомётов и отбросил их в сторону.

-- Боец, куда смотришь? -- ударил меня в плечо Лимоныч. -- Работаем!

Шеренга крипдеров бурлила, дёргалась, надвигаясь на вагоны. Оба наших снайпера давно стреляли. Каждый выстрел валил одну тварь, но её место занимала новая.

По команде Лимоныча все бойцы, кроме меня, дали залп из подствольников. Мой АК-74 был без подствольника. Точнее, я его сам снял от греха подальше. Пользоваться им не умел, а в армии наслушался рассказов, как неумелые бойцы подрывали сами себя.

Снаряды пробили бреши в шеренге, но те быстро затянулись новыми тварями. Нас спасало то, что крипдеры толком не знали где мы, поэтому кидались во все стороны, на любой подозрительный сарай или столб.

Наиболее эффективными оказались пулемётчики. Они выкосили целые ряды крипдеров. Шеренга тварей превратилась в прерывистую линию. Они замедлили продвижение, временно отступили, сбиваясь в стаи. Оказывается и у этих искусственных созданий имелось что-то вроде рудиментарного инстинкта самосохранения.

-- Откуда же вы берётесь, -- процедил Лимоныч.

-- Точно, -- осенило меня. -- Где-то рядом портал переброски.

-- Даже если и узнаем где, как мы его закроем? Хотя, мочить гадов прямо на выходе из него было бы проще.

Я расстегнул рюкзак и достал свой квадрокоптер:

-- Сейчас разведаем!

Излучение от магии влияло на качество связи с планшетом, на который передавалась картинка с коптера. Особенно сильные помехи происходили при формировании порталов переброски в небе.

Коптер поднялся над нами. Сквозь подёргивания и пикселизацию виднелся двор завода, быстро уменьшающийся в размерах. Увидел себя, Лимоныча и бойцов, расположившихся на крышах трёх вагонов.

Я предполагал, что аппарат проработает недолго. Но этого оказалось достаточно, чтобы засечь портальное свечение возле закрытого цеха. С периодичностью в пять-десять секунд из него появлялись крипдеры и присоединялись к растущей толпе за стеной цеха.

-- Копят силы, гады, чтобы массой атаковать, -- сделал вывод Лимоныч.

Изображение на планшете потухло. Квадрокоптер потерял связь и начал снижаться в автоматическом режиме. Но сильный порыв ветра, образовавшийся от возникшего рядом портала, отнёс его в сторону. Перевернувшись несколько раз, коптер упал в гущу крипдеров. Вот и конец игрушке за полторы штуки баксов.

Лимоныч распределил пулемётчиков по крышам других вагонов. На них вся надежда: должны прикрывать наш прорыв к порталу.

Бленда уже вовсю махала своими огненно-электрическими плетями. Доминатор рубился в гуще слоггеров. Рука с молотом оторвалась, а топор смялся в гармошку, нанося минимальный урон каменным слоггерам.

Я не понимал, справлялась Бленда или нет? Нужна ли ей помощь? И если да, то чем я смогу помочь магичке, способной вызвать метеоритный дождь? Добрым словом, поддержкой, анекдотом?

-- Ты вот что, Матвей, -- сказал Лимоныч. -- Оставайся здесь, с пулемётчиками.

-- Я не боюсь идти в атаку.

-- Ты нам только помешаешь. Твоя подготовка -- дерьмо. Сколько ты пердунов подстрелил?

-- Ну... парочку.

-- Парочку! А каждый из моих бойцов по паре сотен уже. Короче, приказ не обсуждать. Прикрывай пулемётчиков.

2

Пулемётчики прекрасно обходились без меня. Экономно стреляли, отсекая крипдеров от группы Лимоныча.

По манёвру спецназовцев, понял, что они собирались обойти цех с правой стороны. Избегая встречи с основной массой тварей, практически бросали нас на съедение, если те решат снова идти к вагонам.

Бленда и Доминатор продолжали неравный бой. Часть внутренней площади завода затянулась клубящейся пылью, всполохами огня, лентами энергии. Так как и Бленда, и слоггеры дрались молча, то месиво напоминало не битву, а нерешительный вулкан, который всё никак не мог извергнуться.

В клубке магии и пыли потонули корпуса администрации, а парк, который когда-то приукрасили и облагородили к очередному приезду Президента России, превратился в частокол из поломанных деревьев, между которыми медленно растекались ручьи расплавленного камня.

Воспользовавшись затишьем, я достал камеру и сделал несколько снимков. Вообще, я уже столько наснимал фантастических кадров, что можно самовольно назначить себя "Фотографом Года". Одних снимков, где маги схвачены в момент своих действий, было штук сто. Не считая видов разрушенного Брянска, крипдеров, слоггеров... Фотографии больше походили на кадры из фэнтези-фильма, чем на реальные.

А ещё -- фотосессия с хвостатой и ушастой Аделлой, позирующей с арбалетом.

К нам прибежал вестовой от Лимоныча:

-- Пулемётчики, собираемся. Выдвигайтесь к порталу. Матвей, приказ Лимоныча: ты идёшь к Бленде и остаёшься с ней.

Опять от меня избавлялись как от лишнего груза:

-- Почему?

-- Потому что приказ, ёпты.

-- Не лучше ли мне помочь стрелять в крипдеров?

-- Мы заблокировали портал автобусом, теперь пердуны сразу на выходе бьются в него, теряют ориентацию, тут-то мы их косим.

-- Тем более, я могу...

-- Ты хреновый стрелок, без обид, брат. Твоя задача сопровождать Бленду к Первомагу. Так что хватит болтать. Прячь фотик и дуй к магичке.

Я спрыгнул с крыши и отправился в сторону клубка пыли. Героические солдаты решили пожертвовать собой, задерживая крипдеров, давая мне и Бленде возможность уйти. Я развернулся и сделал несколько снимков ребят, удалявшихся в противоположную сторону.

Если наш мир когда-нибудь выпутается из этой фантастической беды, память о настоящих героях будет сохранена благодаря мне. Хоть какое-то утешение в своей полезности.

Стараясь держаться подальше от разлетающихся обломков слоггеров, я присел на ствол выкорчеванного дерева. Бленда тоже стояла поодаль от всеобщей свалки. Хлестала огненно-энергетическим кнутом по головам слоггеров, да время от времени швыряла в толпу раскалённые стен-камни. От их разрывов на землю сыпался дождь каменных осколков. Они стучали по моей каске, били по незащищённым частям тела.

Доминатор едва двигался. Его защитное поле исчезло. Теперь каждый удар вражеского слоггера оставлял вмятину на его танковом корпусе. Ствол на башне погнуто смотрел вниз, как хобот грустного слонёнка.

Доминатор доживал последние минуты своего короткого существования.

Кнуты Бленды потеряли первоначальную яркость и гибкость, что свидетельствовало об усталости девушки. Теме не менее дело шло к концу. Пыль оседала, открывая груду разломанных слоггеров, среди которых бродили уцелевшие. Осталось штук пять или шесть. Да и те были лишены или одной конечности или головы.

-- Соскучился? -- рядом со мной опустилась Аделла.

3

На базе в торговом центре нам выдали новую снарягу, бронежилеты и каски. Аделла попросила самый большой размер, рассчитывая на превращение в зверя. Теперь эта одежда тоже висела лохмотьями, вдобавок была залита белой кровью крипдеров, как и лицо Аделлы. Кровь уже подсохла, превратившись на её коже в корочку, как подгоревшее молоко.

-- Ты одна? -- удивился я. -- А где твоя группа?

-- Выбесили они меня. Командир начал указывать, "туда нельзя", "сюда нельзя". "Иди тут, не стой там, не сиди здесь". Да кто я для него, зверушка дрессированная?

Аделла раздражённо дёрнула ушами и ударила хвостом по земле:

-- Я взяла и сбежала, понятия не имею, что с ними стало.

Я ощутил такую пустоту, что даже не знал, как объяснить Аделле чудовищность её поступка? Ведь она не со зла? Она искренне считала, что можно бросить людей в городе, полном злобных магических монстров. С другой стороны, они были военными, знали на что шли.

Бленда так бы никогда не поступила. Всё-таки Аделла настоящая кошка, самодовольная, безразличная... Это делало её ещё притягательнее.

Аделла устало потянулась, встала на четвереньки и начала превращаться в животное. На этот раз я проследил за процессом чуть дольше:

-- Скоро перестану пугаться твоих превращений.

-- Р-р-грау! -- отозвалась Аделла и отпрыгнула в гущу битвы.

С её помощью со слоггерами было покончено. Последний гигант, теряя камни, рухнул и рассыпался на валуны. Я подошёл к погребённому под обломками Доминатору. Он шевелился, пытался встать, опираясь на обломки рук. Танковая башня превратилась в смятую банку.

-- Покойся с миром, -- сказал я. -- Ты первый настоящий боевой магический робот на нашей планете. И создан ты был не в Японии или США, а в России... Из тепловозов, танка и щепотки магии.

Бленда приложила ладонь к обрубку Доминатора и тот затих. Девушка была бледна, я даже сделал движение, чтобы придержать её. Показалось -- собирается упасть в обморок. Но Бленда сделала глубокий вдох, сдула со лба грязную прядь белых волос и отошла.

Из-за другой груды камней вышел Хадонк.

Аделла прыгнула на каменный холм и приняла свой прежний облик. Она научилась превращаться быстрее, не показывая на лицеморде яркого страдания от процесса:

-- Гр-р-р, мяу, а вот и наш непобедимый драйденец. Расправился с врагами, а на самом ни пылинки?

Хадонк действительно выглядел свежим, в отличие от нас. Снаряга целая, даже чистая, только низ брюк запылился. Полный энергии и движения споггель молниеносно двигался над ним.

-- Ты тоже бросил свою группу? -- спросила Аделла.

-- Нет.

Хадонк рассказал, что на подходе к территории завода в подвалах многоквартирного дома обнаружили почти сотню беженцев. Большая часть из которых -- дети.

-- Все они плакали, звали маму, несколько десятков взрослых и воспитателей детского сада не могли успокоить ораву. Было решено разделиться: часть солдат повела беженцев, а часть пошла со мной. Потом мы услышали грохот, звуки далёкой битвы, видать, это вы рубали слоггеров. Бросились было к вам, как услышали выстрелы за спиной: стая крипдеров напала на беженцев. Я заставил всех солдат присоединиться ко второй группе, а сам пошёл сюда.

-- Верно, от этих землян толку нет, -- фыркнула девушка-кошка.

Как бы я не относился к Аделле, но нужно что-то делать с её заносчивостью:

-- Бестолковые земляне прямо сейчас рискуют жизнями, удерживая портал с крипдерами. Если бы не они...

-- Хватит, Матвей, -- устало отозвалась Бленда. -- Ты её не переделаешь. Давайте двигаться дальше. Чтобы усилия Лимоныча не оказались ненужными.

-- А ты знаешь куда?

Бленда показала на двухэтажное здание администрации. Над ним образовалось что-то вроде воронки из облаков, по стенам лазали редкие крипдеры. Опалённый триколор пафосно трепетал на ветру, который менялся каждую секунду:

-- Пробные порталы переброски чаще всего открываются над этим домиком с флагом. Значит, там и Первомаг.

21. Дракон для Аделлы

1

Мы двинулись, обходя завалы камней, перебираясь через ямы.

Года два или три назад я работал фотожурналистом для новостного сайта. Делал на этом заводе фотосъёмку помпезного открытия нового цеха или реставрация старого... Территория завода была чистенькой, ухоженной. А новый цех выглядел почти современно.

Теперь весь Брянск как локация из Фоллаута.

На половине пути я обнаружил под ногами сломанный флагшток с втоптанным в землю триколором. Я остановился, достал нож и срезал флаг. Оттряхнул, свернул и спрятал в рюкзак.

Хадонк уважительно сказал:

-- Знамя государства не должно валяться в земле, если хотя бы один его гражданин всё ещё ходит по ней. Ты патриот, это хорошо.

-- Вообще-то я совсем не патриот, -- признался я. -- Когда в стране мир и спокойствие, когда ты уверен в завтрашнем дне, всегда хочется критиковать и страну, и власти. Охота играть в оппозиционного либерала, ходить на демонстрации, кричать, что все жулики и воры... Требовать какой-то непонятной свободы. Но сейчас, когда Брянск превратился в руины, а самое древнее зло копит силы, чтобы превратить в руины всю Россию, а далее и мир, то мировоззрение поменялось. Причём сразу же, словно в голове сработал переключатель "сейчас всё серьёзно!"

-- Понимаю.

Аделла хотела что-то добавить, но над нашими головами раздался знакомый хлопок и открылся портал. Из него выперло огромное чудище. Вытянутая морда усеяна копьеобразными наростами, жёлтые выпуклые глаза часто моргали, как у ящерицы. Из приоткрытой пасти торчал раздвоенный язык, с которого капала слюна. Когда её первые капли достигли камней, то прожгли насквозь.

Чудовище всё лезло и лезло. Расправило кожистые крылья, схватилось за края портала когтистыми лапами, как попугай на обруче, оттолкнулось и взмыло в задымлённое небо.

Я и Бленда оторопело наблюдали. Хадонк сразу приготовился к драке, сгребая к себе валуны побольше. Только Аделла восторженно закричала:

-- Дракон! Огненный, в расцвете сил!

И побежала за ним, как бежал бы ребёнок к ёлке за подарками.

-- Вернись! -- крикнула Бленда.

-- Это же дракон! Грррр-мяу!

Аделла в два прыжка оборотилась в зверя, причём размером в половину дракона... На третий прыжок подпрыгнула так высоко, как прыгают кошки, настигая взлетающего голубя.

-- Первомаг делает всё, чтобы отвлечь нас, -- сказала Хадонк.

-- На некоторых это срабатывает, -- кивнула Бленда.

Аддела настигла дракона, ухватив лапами за хвост. Развернув башку, дракон окутал Аделлу облаком пламени. Опалённая кошко-девочка упорно тащила дракона в низ. Оба зверя рухнули, разбрасывая камни и пыль, только-только осевшую после битвы со слоггерами.

-- Убей тебя булыжник, Аделла, -- закричала Бленда. -- Мы идём дальше.

-- Но разве ей не надо помочь? -- удивился я.

-- Сама пусть справляется.

Хадонк тоже нерешительно стоял, подняв своей невидимой силой несколько гигантских обломков бетона.

-- Ну, пойдёмте же.

Аделла и дракон катались по земле. Дракон не мог больше использовать огонь, потому что Аделла плотно к нему прижалась, обхватив всеми лапами. Дракон бил её крыльями и оглушительно верещал. Было странно слышать от величественного животного столь тонкие звуки.

Хадонк бросил камни:

-- Как только Драген научил её превращаться в тинь-поу, так она стала мечтать о следующем шаге: о превращении в дракона. Пока она не победит и не усвоит его образ, не успокоится.

Хадонк и Бленда пошли вперёд.

Я остался. Бленда бросила на меня взгляд через плечо, но ничего не сказала, а только ускорила шаг.

Аделла явно побеждала: дракон уже не старался ударить её, а извивался, выкручивался из её хватки. Иногда ему удавалось пролететь десяток метров, но Аделла снова тащила его на землю. Швыряла о камни, рычала, мяукала и била лапами по крыльям, по голове и туловищу.

Странно, подумал я, если тинь-поу сильнее дракона, то какой смысл желать в него превратится? Из-за пафоса разве что? Хотя Аделла несколько раз упоминала: для ливлинга превращение в дракона -- высшее достижение. Сильнее дракона нет никого. Не могла же она ошибаться.

-- Он тебя обманывает, -- осенило меня. -- Слышишь, Аделла? Он поддаётся!

2

Я кричал это и бежал за перекатывающимися телами зверей. Но Аделла не то, чтобы не слышала меня, но просто не обращала внимания. Сейчас она была огромным мускулистым животным. В три раза большим, чем тогда, когда охотилась на оленя.

-- Послушай же! Здесь что-то не то...

Из-за груды камней выскочил крипдер с перебитой ногой. Если бы не его ранение, я бы не успел снять автомат. Крипдер криво прыгнул, я откатился в сторону, сбрасывая рюкзак.

Отставив перебитую ногу, крипдер сжался, готовясь ко второму прыжку.

Лимоныч прав, я хреновый стрелок. В армии одинаково плохо стрелял из положения "лёжа", "с колена" и "на ходу без остановки". Но в этот момент я будто бы перерос самого себя, как в случае с государственным флагом. Все знания, что мне вдалбливались и были позабыты, вдруг дали результат. За мгновение переключился на стрельбу очередями и за пару секунд всадил в тварь все тридцать патронов.

Не отрывая взгляда от неподвижного крипдера, сменил магазин. Осмотрел окрестности: дым, пыль и кое-где языки пламени от сгорающих в лаве древесных стволов.

Двинулся дальше, но не кричал и не бежал, опасаясь, что где-то остались другие одиночные крипдеры.

Аделла и дракон продолжали борьбу. Вышибли своими телами деревянные ворота старого цеха и закатились внутрь. Перепрыгивая через ручейки лавы, поскальзываясь на каменной крошке, я последовал за ними.

В цеху дракон умудрился вырваться из лап Аделлы. Завис в центре помещения. От взмахов его крыльев с пола поднялся весь мелкий мусор, а столы, кресла и прочие незакреплённые предметы раскидало в стороны. Крылья дракона расцарапаны, брызги крови окропили столбы, разобранные моторы и краны.

То, что он не улетел, подкрепило мои подозрения:

-- Дура! Разве не видишь, что он всё специально делает?

Аделла подобрала передние лапы к задним. Мелко-мелко переминалась, рассчитывая угол прыжка. Совсем как кошка, которую дразнят бумажкой на ниточке.

Дракон послал на неё сгусток пламени, не такой большой, как раньше. Вероятно, ослаб от битвы.

Аделла легко отпрыгнула в сторону, оттолкнулась от стены лапами, наискосок перелетела цех по направлению к крану, оттолкнулась от него -- тяжёлая конструкция покачнулась, но удержала большую кошку. Дракон с трудом держался в воздухе -- его крылья били по столбам, по выступающим балкам, ему было попросту тесно. Он не смог предусмотреть манёвр Аделлы и снова оказался в её объятьях.

Победно рявкнув, Аделла прижала одно крыло лапой и впилась в шипастую шею... Я уже подумал, что был не прав, как ловушка захлопнулась!

Аделлу и дракона окутали полосы энергетических разрядов, словно кто-то быстро наматывал их на зверей. Автомат стал покалывать мои руки синими искорками, пришлось убрать его за спину.

Адделу приподняло в воздух. Дракон в её лапах вдруг стал терять материальность, превращаясь в такую же синеватую искрящуюся энергию. Отпустив его, Аделла запоздало попробовала убежать, но лишь беспомощно растопырила лапы, трепыхаясь в воздухе. Ей не за что было уцепиться...

Я бегал вокруг, задирая голову и жмурясь от разрядов:

-- Блин, что делать, чем помочь?

-- Гррр-мяу!

-- Я не понимаю!

Дракон стал расползаться на такие же энергетические линии, вплетаясь в общий клубок. Когда дракон исчез, клубок стал менять шарообразную форму, приобретая углы и очертания... обычной клетки!

Аделла находилась всё в той же непонятной невесомости, не могла даже дотянуться до призрачных прутьев.

Клетка становилась всё строже, гладкие углы менялись на острые, при этом прутья теряли свечение.

Клетка опустилась и с лязганьем встала на пол цеха, после чего окончательно потухла.

3

Цех наполнился рёвом и шипеньем. Аделла кидалась на прутья, грызла, била лапами, царапала когтями, мерзко скрипя железом. Я даже боялся подойти. Когда немного успокоилась, я пощупал прут: обычное железо.

-- Тише ты! -- закричал я. -- Хватит дёргаться. Попробуй свои огненные шары.

-- Гррау!

Аддела встала на задние лапы, меж передних лап появился слепящий красный шар. Метнула... Шар спокойно прошёл сквозь прутья, врезался в кран и взорвался. Как подрубленное дерево, кран упал, едва не убив меня обломками. Успел спрятаться под бетонным навесом.

Аделла снова взвыла, снова накинулась на прутья.

Я подождал, пока она не успокоилась и сказал:

-- Перекидывайся в человека. Тогда сможешь пройти между прутьев.

Аделла послушно уменьшилась. Исчезли шерсть и клыки. Скоро в клетке сидела совершенно голая рыжеволосая девушка. Но как только она попыталась протиснуться между двумя прутьями, так между ними выросло ещё по два. То же самое произошло по всем стенам клетки.

-- Бесполезно, -- выдохнула Аддела. -- Унеси меня табун, тюрьма откликается на размер заключённого.

-- Но ты же волшебница! Придумай что-нибудь? Рулль рассоединений, портал переброски, атомный взрыв, слоггера с автогеном! Что-нибудь.

-- Я... я... не могу ничего придумать, -- призналась Аддела.

-- Я же говорил, что в податливости дракона какая-то засада!

-- Прости.

Она сказала это так виновато, так низко опустила уши и хвост, что я не смог злиться:

-- Надо звать Бленду. Она разберётся.

-- Табун с ней, она злопамятная. Я сама виновата, что не послушала её.

-- Хорошо, что ты это понимаешь. Ладно, сиди здесь и никуда не уходи.

-- Очень смешно, -- фыркнула Аделла и отвернулась.

Её голая спина, прикрытая спутанными рыжими волосами, выглядела так виновато, что я решил не продолжать разговор.

Выходил из цеха со смешанным чувством: вроде нельзя оставлять Аделлу одну... но чем я помогу, находясь рядом с клеткой? Буду развлекать беседой, разве что? Но Аделла не была настроена на беседу. Она уже и так слишком раскрылась, призналась, что была не права, а для неё это один из труднейших поступков.

Да, вот как бывает: ты сильный зверь, в три раза больше человека, а сказать "прости, я ошибалась" труднее, чем драться с драконами.

К без того смешанному чувству вдобавок примешивалось что-то вроде гордости: я смог доказать Аделле, что кое в чём сильнее её. Хотя бы в осторожности. До случая с драконами в её отношении ко мне присутствовала покровительственность. Мол, слабый землянин, куда ему до всесильной магички из ливлингов? Послушалась бы меня, не сидела бы голая и виноватая в магической клетке.

Размышляя и перепрыгивая рвы, я не забывал об осторожности. Постоянно останавливался и осматривался. Прислушивался, не раздастся ли характерное чавканье крипдеров? Трещали остывающие камни, по стенам рвов сыпался грунт, вдали раздавались автоматные выстрелы, поддерживаемые пулемётными очередями: группа Лимоныча уничтожала тварей на выходе из портала.

Беззащитность непобедимой ранее Аделлы дала мне возможность подумать о чувствах к ней. Кажется, я её любил. По крайней мере, готов отдать жизнь за неё, а это ли не любовь?

На подходе к зданию администрации, куда отправились Бленда и Хадонк, меня встретили два крипдера. На этот раз я не стал паниковать. Замедлил шаг, переключился на одиночный огонь и прицельно расстрелял прыгающих ко мне гадов. Последний свалился у самых моих ног, заливая сапоги белой кровью.

Ну и вот -- теперь я сдал нормативы по стрельбе "на ходу без остановки".

4

Когда до администрации осталось с десяток метров, непонятная силовая волна опрокинула меня на спину, будто мягкая, но сильная рука толкнула в лицо. Волна разметала камни и грунт, распространяясь от здания, как от эпицентра взрыва. Вслед за волной полыхнул магический огонь -- синевато-красное свечение, которое ни с чем не спутаешь.

Поднявшись, я побежал ко входу. Магические выбросы повторились ещё пару раз, но уже не с такой силой, как первый. Я бежал и понимал, что внутри происходило что-то, что перечеркнуло все планы на скорое освобождение Аделлы...

Осторожно ступая по осколкам стекла и бетона, вошёл внутрь. Оказалось, что от самого здания администрации остались только внешние стены. Все этажи и внутренние стены были обрушены, словно выжжены изнутри. В центре возвышался старый добрый знакомый -- гигантский скелет. Ростом он был гораздо выше, чем два этажа здания. Для того чтобы скрыть Первомага над ним и крутился облачный вихрь.

Сначала увидел споггеля Хадонка, он почему-то просто висел, никак не реагируя на Первомага. Потом увидел и самого Хадонка, тот лежал ничком на груде камней. Бленда стояла поодаль, ещё более бледная, чем раньше. Руки безвольно висели. Иногда теребила пальцами край хипповской сумки, не решаясь достать оружие.

-- Напрасно ты мне не веришь! -- громогласно сказал Первомаг. Быть может, это заставит тебя принять решение?

Величественно он поднял костлявую руку, словно одёргивая занавес в театре. Пространство всколыхнулось. Из него вылупился шар с полупрозрачными стенками. Внутри была показана часть какой-то хижины. За широким деревянным столом сидел Слюбор. Его плащ с красной подкладкой висел на спинке стула, а сам Слюбор увлечённо поедал курицу, поглядывая на коробку из КиЭфСи.

-- Что ты сделал с ним? -- закричала Бленда.

-- Любитель иллюзий стал частью собственной иллюзии. Он в моей власти. Могу в любую секунду закончить его существование.

Первомаг снова взмахнул рукой. Рядом с шаром появилась клетка с Аделлой.

-- И она попалась, -- сказал Первомаг. -- Их жизнь зависит от тебя.

Стены клетки начали сжиматься. Аделла заметалась, попробовала выставить руки и ноги, но прутья неутомимо сдавливали её.

Я выбежал из-за укрытия, встал рядом с Блендой, держа автомат наизготовку. Сам не знал, что смогу сделать?

Бленда вытащила из сумки сельскаб:

-- У меня осталась последняя отговорка.

22. Три умобраза Первомага

1

Хадонк не сразу согласился, что Аделлу нужно оставить позади:

-- Не лучше ли нам помочь ей справится с драконом? Нельзя оставлять врага в тылу.

Споггель вопросительно завис надо мной.

-- Нет от неё толку, -- раздражённо ответила я, перепрыгивая ров. -- Во-первых, она не слушается, во-вторых, она истратила почти все силы. Если мы сейчас столкнёмся с Первомагом, нам придётся защищать её, а не драться с ним.

-- Что верно, то верно...

-- К тому же она под защитой Матвея.

-- Ого, я слышу горький сарказм?

-- Он самый.

-- А по какой причине?

-- Не важно.

Я сама не знала по какой...

-- Хорошо, главнокомандующий, а у тебя есть план? Как мы вдвоём справимся с Первомагом, который за эти дни стал сильнее, если ранее мы не справились с ним вчетвером?

Не хотелось рассказывать про сельскаб, "оружие последней надежды", которое Драген передал тайком от всех. Наставник говорил, "чем меньше твои солдаты знают о силе командира, тем меньше понимают границы его слабости".

-- Скажи правду, Хадонк, скажи, что ты боишься.

-- Конечно, боюсь. Но что нам ещё делать? Всё сложилось не так, как планировали.

-- Ты о том, что мы должны были встретиться с наставниками, которые обещали открыть портал переброски?

-- Ну да. Я понимаю, что мы не смогли прийти к открытию вовремя. Но стоило бы попытаться?

-- Знаешь... я уверена, что наставники не ждали нас обратно. И тем более не открывали для нас портал. Мы путешествовали в один конец.

-- В смысле?

-- Убей меня булыжник, ясно же, что они отправили нас сюда для того, чтобы выиграть время и подготовиться к приходу Первомага. Мы -- приманка, на которую он накинулся. Хотя мне и не совсем понятно почему. Не дурак же он, чтобы не понимать их манёвр?

-- Так я и знал!

Хадонк мрачно пнул камень. Споггель тоже выразил недовольство, приняв форму человечка, сложившего руки на груди.

-- Мы все это знали.

-- Ты убеждала нас в обратном.

-- Это и есть тяжкая доля командира, принимать ропот подчинённых.

Хадонк расправил плечи, сжал кулаки:

-- Хорошо, что ты призналась. Раз будем умирать, то давай подготовимся.

-- Что ты имеешь в...

Хадонк обхватил меня и закрыл мой рот поцелуем. Я сначала отбивалась. Потом с ужасом подумала, что от меня воняет гарью и мёртвыми крипдерами. Потом подумала, что не мыла голову несколько дней... Потом, потом... просто закрыла глаза и целовалась.

Впервые я не стыдилась споггеля. Почувствовала его защиту. Мы вольны хоть сейчас упасть на дно ямы и заняться любовью, а он будет сторожить. Защита -- вот смысл существования семейного духа. Поэтому он передавался первому ребёнку в семье. Ведь старший, при поддержке споггеля, сможет защитить и младших.

-- Хватит, хватит, -- оттолкнула я Хадонка.

Я была уже готова оставить борьбу и сбежать с ним. Куда-нибудь подальше от Первомага, крипдеров и прочего. С нашими способностями можно выжить и под магическим куполом в чужом мире, если не лезть в драку...

Молча мы пробежали половину расстояния до здания администрации. На одиноких крипдеров внимания не обращали, споггель справлялся с ними самостоятельно.

У входа в здание наши стирометры так завертелись, что я чуть было не сняла его: раздражало. Повернулась к Хадонку:

-- Прежде, чем войдём, хочу предупредить... или предложить... Не хочу приказывать.

-- Что? -- Хадонк подозрительно нахмурился.

-- Позволь мне самой всё сделать?

-- Одна? С ума сошла? Убей тебя булыжник. Там и вдвоём дел невпроворот. Не смей больше ни предлагать, ни приказывать такое. Типа, "я пойду разберусь с самым древним злом, а ты постой тут в сторонке?" За кого ты меня принимаешь?

-- Всё, замолчи, хватит показывать благородное негодование. Раз готов к смерти, то сейчас тебе предоставится возможность.

-- С тобой я готов хоть к чему.

Пожав друг другу кончики пальцев, мы вступили внутрь разрушенного здания.

2

Как я и ожидала, облачный смерч скрывал Первомага: гигантский скелет стоял на куче обломков здания. Вблизи можно было рассмотреть, что его кости покрыты множественными трещинами, поросшими плесенью.

-- Интересно, неужели Первомаг был когда-то из плоти и крови? -- спросила я. -- То есть, я помню, что он был человеком, но потом стал великаном что ли... Если да, то зачем?

Хадонк тоже осмотрел древние кости:

-- Я думаю, он выглядит таким, каким его создали сами маги, противостоявшие ему.

-- Точно! -- хлопнула себя по лбу: -- Первомаг вообще не имел никакого образа. Материальное воплощение было придумано для того, чтобы отделить дух от тела.

-- А раз тела никакого не было, то его и придумали.

-- Убей меня булыжник, я всё больше склоняюсь к мысли, что Первомага не было, пока его не придумали.

-- А ты не так уж далека от истины! -- громогласно прокричал сверху Первомаг.

Скелет неестественно изогнулся, нарушая пространственные законы. Его череп оказался на уровне наших лиц, одновременно оставаясь огромным, как дворец.

Я подняла защиту, а споггель растянулся перед Хадонком в тонкую кружевную сетку.

-- Не спешите воевать, -- прорычал Первомаг. -- Вы же понимаете, что я бесконечно сильнее вас?

-- Сейчас проверим, кто тут бесконечнее! -- выкрикнул Хадонк. Я ощутила, как он "трогает" пространство, выясняя, какую из его частей можно применить в борьбе.

-- Давай проверим.

Гигантская челюсть раскрылась и на Хадонка дохнуло синим пламенем. Защитное кружево споггеля лопнуло, семейный дух мгновенно превратился в лохмотья.

Странно было то, что синее пламя аккуратно обогнуло меня, будто Первомаг не хотел меня поранить. Хадонк напрягся, призывая силы окружающей природы, но не шелохнулся ни единый камушек. Всё это происходило доли мгновений. Я не стала ждать, сможет ли Хадонк разобраться со своими силами, и распространила на него своё поле защиты. Синее пламя ударилось и погасло, как прибой.

Но несколько языков дотронулись до груди Хадонка. Он вскрикнул и упал на одно колено. Поднял руку... и в бессилии опустил. Споггель пытался собрать себя из разрозненных нитей, многие из них висели безжизненно, словно бы превратившись в материю.

-- Ещё желаете проверить? -- прогромыхал Первомаг. -- Сейчас...

-- Стой! Прекрати! -- закричала я.

Гигантский череп переметнулся ко мне. Пространство снова всколыхнулось, будто весь мир теперь состоял из узкого коридора, в котором были только я и Первомаг, стоящие друг напротив друга.

В одной руке я зажала самородок, а вторую просунула в сумочку, расстёгивая чехол сельскаба.

-- Наконец-то ты хочешь поговорить со мной? -- спросил Первомаг.

-- Не очень.

-- Но у меня к тебе предложение. Если хочешь, чтобы твои друзья выжили, ты должна будешь мне помочь.

-- Ты же всесильный Первомаг, зачем тебе помощь от студентов?

Пустые глазницы черепа смотрели на меня. Но я с ужасом почувствовала в темноте присутствие чего-то живого...

-- Есть вещи, которые я пока что не могу сделать.

-- Это какие же?

-- Снова стать человеком и умереть.

3

Признаюсь, я была готова услышать всё, что угодно, кроме этого:

-- Ты... ты просишь помочь убить тебя?

-- Разве я неясно выразился?

-- Но зачем ты сопротивляешься? Зачем противостоишь нам, если мы пришли как раз за этим?

-- Нет! Нет! -- Так как череп не выражал никаких эмоций, то Первомаг подчеркнул раздражение сгустком синего пламени: -- Всё, что вы можете это лишь снова обречь меня на тысячелетия и семилуния разделённого существования. А мне нужна смерть. На неё способны только живые существа.

-- С удовольствием помогу тебе... но я не верю в твою искренность. Ты наверняка что-то задумал.

-- Глупая, какая же ты глупая! Когда ты перестанешь верить своим наставникам? Хочешь знать правду?

-- От тебя? Нет.

Но Первомаг провёл руками, стирая окружающий мир. Вместо разрушенного здания, мы очутились на скалистом выступе возле какой-то пещеры высоко в горах. Внизу раскинулся лес с бляшкой озера в центре.

4

Первый умобраз

Возле пещеры перед костром сидит мужчина лет сорока с чёрной бородкой с проседью. Он закутан в накидку, расшитую древнехиммельскими символами. Мужчина читает какой-то свиток, одновременно помешивая в котле похлёбку.

Из пещеры выходит мужчина помоложе, держит корзину овощей. Ставит её на землю и садится рядом с мужчиной.

-- Это я и мой старший брат, -- рассказывал Первомаг, -- воспитывались отцом в понимании своей магической силы. В древнем Голдиваре не было равных нашему умению. Мы уже тогда были выше, чем те, кого вы называете магами Пятой Отметки. Мы были выше всяких отметок, выше сравнений. Мы были самые могущественные маги... Но мы были людьми, а значит, нам было мало могущества. Нам хотелось ещё. Мы мечтали перевернуть саму Вселенную, вспороть её магическое брюхо и выпустить кишки. Человеческая природа такова -- мы или разрушаем природу или сами подыхаем в процессе разрушения.

Оба мужчины читают свиток и обмениваются репликами на древнем языке. Оба смотрят в небо, где нет ни одной из Семилунья.

Старший достаёт инструмент, представляющий собой многократно наложенные друг на друга линзы: рубиновые, топазовые или совершенно непрозрачные. Подкручивая колёсики регулировки, старший выстраивает из линз некий порядок и всматривается в небо.

Младший становится рядом. Моих познаний в древнехиммельском хватает, чтобы понять, что он спрашивает:

"Сегодня?"

"Да, -- отвечает старший".

Конечно, я ни на минуту не забывала, что всё, что показывал сейчас Первомаг, могло быть выдумкой, фальшивым умобразом, созданным для отвлечения моего внимания. При этом я не могла не заинтересоваться древними магическими устройствами:

-- Что это они делают?

-- До того, как я стал Первомагом и окружил Голдивар кольцом Семилунья, древние маги могли замерять расположение магических струн с помощью приборов.

-- Магические струны можно было увидеть? -- поразилась я. -- Ведь они даются магам только в ощущении...

-- В твою эпоху наблюдение струн невозможно из-за помех от Семилунья. Кстати, для этого я их и призвал, а не для того, чтобы бомбардировать Голдивар, как тебе рассказывали наставники. Не собирался я уничтожать жизнь на Голдиваре. Просто хотел отрезать враждебных магов от доступа к струнам.

-- Ты как всегда хочешь настроить меня против учителей, -- отозвалась я. -- Хочешь сказать, что они врали?

-- Хуже. Они заблуждались. Ошибочная самоуверенность -- хуже намеренной лжи.

-- Допустим. Что дальше?

-- Чтобы исполнить задуманное я и мой брат посвятили несколько лет более глубокому изучению работы магических струн. Спроектировали устройство, которое должно было буквально управлять реальностью по нашей прихоти. Мы подобрались в самый центр мироздания. Кстати, в мифологии землян в этом центре находится Бог, создатель всего сущего.

-- Для нас богом был Первомаг...

-- В этом земляне поумнее вас. После долгой работы и расчётов мы пришли к выводу, что близится период удобного сочетания магических струн в нашей Вселенной для того, чтобы, как говорят земляне, просунуть ногу в дверь. Мы заметили лазейку, позволяющую нам проникнуть в бесконечность бытия. Это даже не вечная жизнь, а полное слияние с мирозданием...

-- Да поняла я, поняла. Не забывай, Первомаг был голдиварским богом, я с детства знаю всё ту философию, что накручена вокруг него... Вокруг тебя. Что дальше?

Первомаг стёр этот мир и создал новый:

5

Второй умобраз

Братья стоят на заснеженной вершине какого-то хребта. Вероятно, на недостижимых для людей пиках Щербатых Гор... Странное совпадение, но эти пики, большую часть времени сокрытые облаками, так и назывались "Старший" и "Младший"! Всё же людская память хранит больше правды, чем любые так называемые исторические документы.

Братья заняты постройкой большой конструкции из десятка полусфер. В центре каждой установлен самородок. Полусферы соединены металлическими трубками.

-- Аппарат назвали "леддель", на древнем языке это значит "управление".

Постройка быстро приобретала сложную форму. Трубы переплетались как стволы ползучих растений, от них ответвлялись более тонкие трубочки, которые переплетались меж собой, иногда как бы прорастая концами одна в другую. Братья трудились не один день. Это можно было понять по тому, как менялся их лагерь: вместо шатра из шкур, который стоял ранее, появилась бревенчатая хижина.

Я не удержалась, и снова задал ученический вопрос:

-- А откуда вы деревья взяли на такой высоте?

Мне показалось или Первомаг на самом деле немного расстроился от вопроса:

-- Какая тебе разница? Мы были магами сто двадцать пятой отметки! Мы могли хоть все ледники высадить деревьями за один день.

-- Проверяю твой умобраз на достоверность.

-- Мы работали, не жалея себя, -- продолжил Первомаг. -- Мы были так охвачены желанием овладеть Вселенной, что были готовы погибнуть. А "со смертью одного живого существа уходит и Вселенная, в которой он жил..."

-- Это же цитата из книги Скро Мантиса "Летопись Закрытых Семилуний" -- воскликнула я. -- Именно оттуда я узнала часть правды о Триедином Первомаге. Но откуда ты знаешь, что в ней написано?

Перед собой я видела только череп Первомага, но он так шевельнулся, словно бы пожимал плечами:

-- Скро Мантис это он, -- и показал на старшего брата.

Очередное откровение!

-- Но ведь он возглавил битву магов с тобой. Зачем?

-- По многим причинам. Как ни странно, но одна из них -- это чувство вины.

-- Вина из-за чего?

-- Из-за этого.

6

Третий умобраз

Вместо ледника -- обнажённые скалы. Остатки снега виднеются в расщелинах. Магическая конструкция -- леддель -- превращена в шар из труб и трубочек. Внутри угадываются металлические полусферы, раскалённые добела.

Всё это трясётся, дымится и выплёскивает из себя энергетические разряды такой силы, что на несколько мгновений исчезает само небо, открывая бездонное чёрное пространство, усеянное звёздами... Давно я не видела столько звёзд! Каждое семилунье на Голдиваре бывает короткий период "риттаки", за который на небе могут проступить тусклые звёзды, в остальное время их затмевает свет нескольких из Семилунья.

Старший брат, Скро Мантис, бегает вокруг ледделя. Хватает пучок трубок и старается срастить с другим пучком. Иногда получается: раздаётся грохот и очередной выброс энергии, раздирающий Вселенную.

Младший стоит поодаль у отдельного прибора, соединённого с шаром ледделя извилистым пучком труб. Прибор напоминает трибуну, за которой выступал когда-то глава Академии. Вместо плоской подставки трибуну венчает многоуровневая конструкция из бесчисленных прозрачных пластин. На пластинах нанесены светящиеся узоры, сложные геометрические фигуры и символы на древнем химмеле.

Подчиняясь указаниям старшего, младший крутит многочисленные регуляторы, выравнивая положение узоров на пластинах. При совпадение свет узоров меняется с синего на белый. Разряды энергии учащаются.

Толстые извилистые молнии начинают бить в скалу рядом с братьями. Младший испуганно отходит от прибора-трибуны, но старший яростно оборачивается и приказывает продолжать.

Я не понимаю ничего из их криков, кроме кое-каких ругательств. За почти три тысячи семилуний химмельский язык поменялся несколько раз, а ругательства остались неизменными...

По мимике братьев понятно: Скро Мантис заставляет младшего брата делать что-то, с чем он не согласен.

Хотя я и наблюдаю всё это через умобраз, всё равно ощущаю масштабы происходящего. Если уместно сравнивать Вселенную с огромным животным, то братья напоминают двух насекомых, сумевших заползти в её ноздри. Каждый "чих" сотрясает мироздание, волны доходят даже через умобраз...

Нет, я не верю, что Первомаг сочинил его, чтобы обмануть меня... Такое невозможно подделать. Становится так страшно, что едва сдерживаю себя, чтобы не попросить Первомага остановить показ.

Впрочем, скоро всё заканчивается.

Изображение прошлого в умобразе начинает дрожать, подёргивается рябью, как от камня в воде. Младший брат решительно убирает руки с аппарата-трибуны и делает шаг назад, показывая, что отказывается участвовать... как очередная молния ударяет в него. Небо снова исчезает, на этот раз в нём мелькают не звёзды, а некие размазанные нити. Я даже боюсь подумать, что это и есть отблески магических струн.

Скро Мантис, увлечённый сращиванием труб и трубочек, победоносно что-то кричит. Подбадривает брата, перемежая возгласы ругательствами...

Оборачивается.

Отпускает пучок труб и осматривается. Всё буйство Вселенной стремительно успокаивается. Небо затягивают обычные облака, которые всегда висят над Щербатыми Горами.

Скро Мантис несколько раз зовёт брата. Причём его имени я не могу расслышать. Скро Мантис бегает по выжженному участку скалы, кричит и зовёт. Шар ледделя начинает медленно оседать. Магия, которая держала его в неестественном положении, уходит. Металлические полусферы внутри него остывают, трескаются и разваливаются на большие куски.

Скро Мантис падает на колени. Что-то говорит, обращаясь к небесам. Я пытаюсь вслушаться. Даже если не пойму, то запомню, позже переведу...

Передо мной возникает Первомаг, Взмахивает костлявой рукой и стирает умобраз.

23. Последняя отговорка

1

Увиденное потрясло меня настолько, что забыла о Хадонке. Но возвращение в реальность вернуло и заботы. Подбежала к нему, положила голову на свои колени. Прислушалась к дыханию и сердцебиению. Жив!

Запустила руку в сумочку, чтобы достать рулль исцеления, наткнулась на сельскаб...

Наличие мощного оружия успокоило. Драген уверял, что в прошлом именно активирование сельскабов помогло остановить Первомага. Хотя не была уверена, что нужно это делать и на этот раз...

Первый, второй, третий рулль -- безрезультатно. Хадонк оставался без сознания. Его споггель, взлохмаченный и разорванный, висел неподвижно над ним.

-- Что ты сделал с ним? -- закричала я.

-- Он будет жив, если ты выполнишь мою просьбу. Вы все будете живы.

Уложила Хадонка поудобнее, а сама встала напротив черепа Первомага:

-- Для начала должна убедиться, что ты не врёшь.

-- Глупая девочка. Зачем мне врать?

-- Если твоё превращение в магическую сущность, обитающую на уровне магических струн, было случайностью, то почему ты стал тем, кем стал? Зачем все эти циклы созидания и разрушения? Зачем играть жизнями миллионов людей? Разве нельзя стать настоящим Богом и ничего не делать?

-- Когда перестаёшь быть собой, перестаёшь направлять свои поступки. Я стал неотъемлемой частью мироздания, но такой частью, которая сохранила остатки личности. Невозможно передать словами, что такое быть целой Вселенной, которая вдруг приобрела способность осознавать себя... Я -- чужеродный элемент мироздания, чем дольше существую, тем хуже для ткани реальности.

Я поняла, что Первомаг способен говорить, как советник Гувернюра, растолковывающий народу необходимость повышения налогов, то есть произносить много слов, которые не объясняли ничего:

-- Но ведь маги древности смогли тебя разделить на две части. Это разве не подтверждение, что ты не такой уж и непобедимый?

-- Да, но я всё ещё существую. И буду существовать, пока не вернусь в свой прежний вид.

-- Если это возможно, то почему ты раньше не начал путь к смерти?

-- Ты лучше бы спросила, зачем Скро Мантис начал войну со мной, понимая, что воевать бессмысленно?

-- Ну. И почему?

-- Вся наша работа по созданию аппарата управления реальностью было его идеей власти. Я всегда был против, хотя брат находил убедительные слова. Когда произошло то, что ты видела, он не верил, что это была случайность. Он решил, что я намеренно присвоил себе власть над властью, которую он вообще-то приберегал для себя.

-- А это было случайностью или... нет?

Гигантский скелет снова как-то неуловимо воспроизвёл "тяжёлый, печальный вздох":

-- Для человека удар молнии -- случайность. Но когда ты сам становишься Вселенной, то понимаешь -- случайностей не существует. Молния бьёт туда, куда ей суждено ударить.

-- Кем суждено?

-- Земляне называют его создателем всего сущего... Если будет время, изучи их религиозные верования. Они гораздо сложнее вашей секты Триединого Первомага или примитивных суеверий номасийцев.

-- Спасибо, мне хватало домашней работы и без твоих факультативов.

2

Не вынимая руки из сумки, освободила сельскаб от кожаного чехла. Спросила:

-- Предположим, я согласилась тебе помочь. Что я должна сделать, чтобы убить тебя?

-- Найди чертежи ледделя.

-- А где они?

-- Где-то в землях за Барьером Хена.

-- Отличное начало.

-- Чертежи занесены в первую часть "Летописи Закрытых Семилуний".

-- У "Летописи" есть первая часть?

-- Первая и единственная. В ней мы подробно записывали ход проектирования и строительства ледделя.

Я не обратила внимания на утверждение о "единственной":

-- Но ты только что показал мне в умобразе этот самый леддель. Разве нельзя на его основе...

-- Нет, конечно. Это же только воспоминание о нём, причём представленное зрителю как бы со стороны. На самом деле он выглядит вовсе не так, как ты видела в умобразе. Да и большую часть работ проводил брат. Я работал над вспомогательной частью, которая регулировала подачу энергии в леддель.

Я начала переводить рычажок активации сельскаба в крайнее положение:

-- Давай подытожим. Ты хочешь, чтобы я нашла неизвестно где первый том "Летописей" и принесла тебе. Ты построишь машину по управлению реальностью, чтобы снова стать человеком и успешно умереть?

-- Верно.

-- Ты правда думаешь, что я дура?

-- Что-что? -- череп Первомага изумлённо отпрянул.

-- Даже если леддель и был построен когда-то, то передать его чертежи тебе было бы крайней наивностью. Где гарантии, что ты наоборот не вернёшься в прежнее, неразделённое состояние и не продолжишь свои циклы созидания-разрушения?

Череп Первомага раздражённо задёргался:

-- Я сказал правду.

-- Не всю. Например, зачем Скро Мантису так хотелось завладеть тобой?

-- Чтобы заполучить те силы, что я заполучил случайно.

-- Ага, для этого он замуровал твою материальную часть в статую, а нематериальную отправил куда подальше, на Землю? Что-то не похоже, что он хотел что-то от тебя иного, кроме успокоения.

-- Брат не мог признаться остальным магам, что желает занять моё место. Ему пришлось делать вид, что борется со мной наряду со всеми.

-- Но почему ты не признался остальным магам, что не желаешь быть тем, кем стал? Почему бы не рассказать о делах своего брата вместо того, чтобы вести многочисленные битвы?

-- Ты ищешь человеческой логики у сущности, которая давно перестало быть человеком. Когда я находился в цикле созидания, я не был способен причинить хоть какой-то вред кому-либо. А рассказать о произошедшем -- навредить. Когда я был в цикле разрушения -- я вообще не думал ни о чём ином, кроме убийств, пожаров, крови... Перестань допрашивать меня, словно я что-то скрываю. Отмечая какие-то несовпадения в моей истории, нужно помнить, что я не то существо, которое перед тобой. Я не гигантский скелет. Я не великан и не демон смерти или хаоса. Осознать мою натуру невозможно, не став мне равным. Но стать мне равным, значит потерять любые стремления осознавать чью-либо натуру. То, что ты видишь перед собой -- всего лишь отражение ваших мыслей обо мне.

Речь Первомага снова напомнила мне выступления экономических советников. Я потеряла её нить ещё на середине, но тщательно делала вид, что слушала, корябая пальцем тугой рычажок сельскаба.

-- А почему бы не помириться с братом? -- предложила я. -- Он построит тебе леддель, ты вернёшься и умрёшь. Все будут рады.

-- Мой брат давно мёртв.

-- Откуда ты знаешь? "Летопись Закрытых Семилуний" появилась на свет менее пятидесяти семилуний назад. По легенде Скро Мантис овладел тайной долголетья...

-- Говорю тебе, он умер. Конечно, он жил дольше, чем обычный человек. Отсюда и появилась ваша легенда, что он до сих пор ходит по Голдивару и записывает наблюдения в свою "Летопись".

-- Хочешь сказать, что "Летопись" не его рук дело?

-- Та, которую ты читала -- подделка.

-- Ха. Доказательств этого у тебя тоже нет?

-- Есть только одна "Летопись", и она где-то в землях за Барьером Хена.

-- Глава нашей академии Лорт-и-Морт тоже магически обманывает время, но ради этого он пожертвовал пространством: живёт в пределах замка Химмельблю. Что если и Скро Мантис так же живёт где-то?

-- Нет.

Так как Первомаг не пояснял, откуда у него такая уверенность, я спросила о другом:

-- Откуда ты знаешь, что книга сохранилась? Она могла сгореть, утонуть, быть разорванной на салфетки для подтирки.

-- "Летопись" невозможно ни уничтожить, ни подправить. Она защищена от этого на долгие тысячелуния.

-- Интересно рассказываешь, но я не согласна. Даже если я попаду за Барьер Хена, то все знают, что обратной дороги нет.

-- Есть. Ведь Скро Мантис помогал Хену создать Барьер. В самой летописи можно найти решение для выхода из-за него.

Я отступила на несколько шагов и твёрдо сказала:

-- Смотрю, у тебя есть ответ на любые мои отговорки. Поэтому говорю прямо: нет, я не пойду на сделку с тобой.

-- Это не сделка, а единственный выход для всех нас. Но я предполагал, что нужно будет помочь тебе с принятием решения. Поэтому позаботился о гарантиях.

По одну сторону от Первомага появился пузырь пространства, в котором находился Слюбор! Он сидел за деревянным столом и поедал курицу кифси из коробки. Судя по выражению лица -- не осознавал где находился и по какой причине. Дожевав курицу, протягивал руку и брал следующий кусок. Кости бросал на пол, где скопилась изрядная куча.

-- Что ты сделал с ним? -- закричала я.

-- Любитель иллюзий стал частью собственной иллюзии. Он в моей власти. Могу в любую секунду закончить его существование.

Если у меня и оставались сомнения, использовать сельскаб или нет, то теперь они развеялись.

Довела рычажок до предела.

Драген предупреждал, что между активацией и началом действия будет короткий промежуток времени, за который Первомаг сможет остановить реакцию... Поэтому он ни в коем случае не должен видеть прибор. Было бы хорошо вообще не доставать его из сумки, но она была сделана из заговорённой ткани, удерживающей магическую энергию, так что вытащить всё же придётся.

Первомаг снова взмахнул рукой. Рядом с шаром появилась клетка с Аделлой.

-- И она попалась, -- сказал Первомаг. -- Их жизнь зависит от тебя.

Стены клетки начали сжиматься. Аделла заметалась, попробовала упираться руками и ногами, но прутья неумолимо сближались.

В дверном проёме появился Матвей. Перепрыгивая кучи битых кирпичей, подбежал и встал рядом со мной.

Пора! Я вытащила из сумки сельскаб:

-- У меня осталась ещё одна отговорка.

3

Первомаг, сохранявший до этого свою искажённую перспективу присутствия перед моим лицом, отпрянул. Вытянулся во весь гигантский рост:

-- Ты же знаешь, что это меня не остановит?

-- Зато задержит. Успеем разделаться с тобой проверенным способом. Какой статуей хочешь быть на этот раз?

Первомаг выдохнул на меня синее пламя. Защитное поле удержало, но сила удара была такая, что сразу почувствовала -- противник... жалел меня.

Неужели он не врал? Вдруг я ошибаюсь, следуя наставлениям Драгена? Он предупреждал, что нельзя верить ни единому слову Первомага, а тем более не принимать от него какие-либо предложения.

-- Бленда, что бы ты не собиралась делать, делай это скорее, -- подсказал Матвей.

Прутья клетки сдавили Аделлу со всех четырёх сторон. Она визжала, царапая и кусая прутья. Слюбор поглощал и поглощал курицу. Горсть костей росла.

-- Если тебе не жалко этих двух, как насчёт третьего? -- сказал Первомаг.

Раскрыл гигантскую ладонь, выпуская на гору битого кирпича... Рельсона. Одет во всё то же злополучное пальто. Ещё более тощий, ещё более жалкий. Мы четверо избегали разговоров о нём. Как-то само собой решилось, что Рельсон или умер, или находился в образе воробья, опасаясь стать человеком. Ведь в отличие от нас у него не было ни руллей языка, ни умения их мастерить. Земля была для него неизвестным миром, в котором неизвестно как жить.

-- Рельсон, ты в порядке?

-- Ничего, Бленда, мне даже стало лучше.

Рельсон, путаясь в полах пальто, спустился с груды кирпича. Сельскаб задрожал. Лунный камень начал притягивать к себе всю окружающую магию. Началось!

-- Иди ко мне, Рельсон, -- кричала я. -- Скоро ты будешь в безопасности.

-- Да я и так в безопасности, -- бормотал он. -- Всё время был. И ты будешь скоро.

-- Что он с тобой сделал? -- с подозрением спросила я. -- Стой, не подходи ко мне. Рельсон, предупреждаю, не двигайся!

-- Все будем в безопасности, -- шмыгал он носом, не останавливаясь. -- Ты не знаешь Триединого, а я знаю. Его силы безграничны, но когда нет желания, нет смысла в безграничной власти.

-- Убей тебя булыжник, не двигайся, я сказала!

Сельскаб так дёргался, что пришлось держаться за него двумя руками. Из центра камня выросли пространственные воронки, искажая реальность. Ощутила, как сквозь мои руки прошла сжатая в миллионы раз магическая энергия. Её концентрация и заставляла прибор плясать от напряжения.

-- Сейчас будем в безопасности, -- Рельсон вытянул свои руки, собираясь обнять меня.

-- А ну назад. Пристрелю.

Матвей занёс автомат, чтобы ударить Рельсона, но тот исчез и появился поодаль. Скоростное перемещение, говорил Драген, одно из сложнейших умений, которое нужно долго осваивать. И вот тебе -- дурак Рельсон способен на такое. Нет сомнений, Первомаг что-то сделал с ним.

-- Матвей, если приблизится -- стреляй.

-- Есть, командир.

Мёртвое поле, уничтожавшее магию, выросло и достигло споггеля Хадонка. Существо пронзительно заверещало... Ранее я не слышала, чтобы оно издавало хоть какие-то звуки!

-- Прости... -- прошептала я.

Споггеля словно разрезали на части невидимые ножи. Каждая часть утонула в пространстве, исчезла в небытие... Хадонк хоть и был без сознания, но при смерти споггеля открыл на миг глаза, прохрипел что-то, попытался встать. Упал, снова замер.

Край поля достиг и Рельсона. Любитель жаб начал исчезать и появляться то тут, то там, избегая его воздействия.

-- Всё будет хорошо, Бленда. Мы в безопасности, -- раздавалось то справа, то слева.

Первомаг стремительно уменьшался. От него отлетали светящиеся всполохи, как пух от разделываемой птицы. Он изрыгал синее пламя, но оно не достигало меня, опадая под действием мёртвого поля. Прутья на клетке Аделлы остановили сжатие, а Слюбор перестал жевать и с удивлением огляделся, подозревая, что находился в иллюзии. У фулелей хороший нюх на это дело.

-- Так его! Так его, -- радостно закричал Матвей. -- Мочи гада!

Первомаг сделался с нас ростом. В последней отчаянной попытке он призвал десяток крипдеров и каменных слоггеров. Слоггеры сделали пару шагов и рассыпались. Крипдеры смогли добежать половину пути до меня, возможно, преодолели бы и весь участок, но Матвей открыл стрельбу.

Мёртвые гады катились и падали к моим ногам. К сожалению, я не могла помочь, занятая удерживанием сельскаба, который вот-вот должен был достичь момента, про который Драген назвал "всплеск бездействия". Мёртвое поле должно расползтись на огромное расстояние, уничтожая всю магию, что сотворил Первомаг. Должна была смести и барьер, закрывающий город...

-- Все будем в безопасности, -- сказал над моим ухом Рельсон.

Сельскаб особенно сильно дёрнулся. У меня заложило уши, а из центра лунного камня вспучилась мертвящая сила.

Рельсон растопырил руки и набросился на меня. Он и раньше так делал, когда хотел показать свои чувства к девушке. Считал, что внезапные объятья -- признак искренности и чистоты намерений.

Накрыл собой и меня и сельскаб. Вероятно, вместе с этим движением применил какую-то магию, которой обучился у Первомага. Потому что вся сила всплеска ушла в него. Рельсон закричал от боли, но не разомкнул объятий.

Я лежала на земле, видела сапоги Матвея. Он бегал вокруг нас, что-то выкрикивая, но я почти перестала слышать. Он не стрелял в Рельсона, боясь поранить меня.

Придавленная телом Рельсона я продолжала держать сельскаб. Прибор ещё раз дёрнулся, как умирающий и затих. Затих и Рельсон. Матвей стащил его с меня. Перекатившись на спину, любитель жаб остался неподвижен, глядя выпученными глазами в небо. Скрюченные пальцы застыли, будто Рельсон давно умер и закоченел.

-- Ничего не получилось, -- сказала я. -- Рельсон принял удар сельскаба на себя.

24. Шаг размером в мир

1

Когда десяток призванных Самым Древним Злом крипдеров кинулись к Бленде, я снова вдруг обрёл необычайную меткость. Ни одна пуля не прошла мимо! Это ли не магия?

Я старался не думать, что будет, когда мне придётся сменить магазин... делал я это медленнее тренированного бойца.

Рельсон вдруг кинулся на Бленду, повалил её на пол. Что это ещё такое? Но я не успел принять решение: стрелять в парня или в крипдера, который намеревался навалиться на него и Бленду сверху.

Между Блендой и Рельсонов что-то ослепительно вспыхнула. Лента изогнутого света взметнулась над их телами, разнося всех крипдеров на мелкие зелёные капли, а потом втянулась в Рельсона. Парень перестал шевелиться и замер поверх Бленды.

Боясь задеть девушку, я ткнул в спину Рельсона дулом автомата и крикнул:

-- А ну слезай с неё, слезай!

Я подал Бленде руку и помог подняться с земли.

-- Ничего не получилось, -- сказала она. -- Рельсон принял удар сельскаба на себя.

Кажется, этот странный парень совершил подвиг Матросова наоборот: закрыл собой то, что должно было уничтожить Самое Древнее Зло.

-- Прости, я должен был уследить за ним. Но эти крипдеры... пришлось отстреливаться.

Она отшвырнула бесполезное оружие судного дня:

-- Ты всё равно не справился бы. Рельсон стал сильным магом.

-- Что теперь?

Лишний вопрос. Я просто спросил, чтобы что-то прозвучало в наступившей тишине. Чтобы продемонстрировать Первомагу, что мы не сдались.

Он снова принял облик гигантского скелета. Но враждебных намерений не проявлял. Просто возвышался над нами. Опустив руки, неподвижно уставился на нас чёрными глазницами. Не знаю, что было у него с Блендой до того, как я сюда добрался, но он ждал от неё ответа. Он ждал её решения. Хотя мы были полностью в его власти.

Клетка Аделлы приняла прежний размер, а Слюбор перестал жрать иллюзорный фастфуд. Метался внутри пузыря, стучал кулаками по его стенкам и беззвучно открывал рот. Судя по всему, он нас не видел.

-- Бленда, -- промолвил Первомаг. -- Твой выбор прост. Не усложняй его поисками вариантов.

-- О чём он? -- шепнул я. -- Что за выбор?

-- Долго объяснять.

-- Если найдёшь и передашь мне чертежи ледделя, ты спасёшь своих друзей, и весь этот жалкий город, весь этот убогий мир.

-- Это он про Брянск? Про Землю? Скотина!

-- Тише, Матвей, умоляю...

Я убрал автомат за плечо и достал камеру.

Очень уж величественно и монументально смотрелся гигантский скелет, стоящий в окружении выгоревших стен, окутанный воронкой из облаков. Эх, найти бы способ передать снимки за барьер. Мир узнал бы, с кем имел дело.

-- Ты спасёшь не только их, -- продолжал Первомаг. -- Ты дашь успокоение исстрадавшейся душе. Ты прекратишь моё неразумное существование... Исправишь ошибку, совершённую недалёкими братьями.

-- Вот это дело, -- вставил я.

-- Кто знает, как изменится мир, когда меня не станет?

-- Станет прежним, нормальным миром? -- выкрикнул я.

Я старался встрять в разговор. Безучастное выражение лица Бленды пугало. Девушка сдалась. Она больше не видела цели борьбы, необходимости что-то делать, что-то отвечать. Напоминала снимки людей, пострадавших от войны. Тех, кто потеряли дом, семью... и смысл дальнейшей жизни.

Сам я тоже был в отчаянии, постоянно оглядывался на Аделлу, запертую в клетке. Наши взгляды встречались. Я без слов понимал её чувства. Девушке хотелось, чтобы всё скорее закончилось. Или смертью или свободой. Хоть чем-то. А перед смертью, она хотела бы, чтобы её обнял любимый. То есть я.

Эти мысли побуждали меня что-то предпринять, взять на себя ту ответственность, от которой отказывалась Бленда.

Я начал трясти её за плечи:

-- Очнись! Не падай духом. Десятки людей погибли, чтобы мы добрались сюда, неужели их смерти напрасны?

-- Любые смерти напрасны... -- пролепетала Бленда.

Первомаг словно бы печально вздохнул:

-- Все жизни -- напрасны. Смерть избавляет от необходимости решать.

-- Твою мать! -- заорал я в лицо девушке. -- Философы собрались. Вы чего, обкурились, пока меня не было? Чего вы несёте? Смотри.

Я схватил Бленду за голову и повернул её лицо в сторону запертого в пузыре Слюбора, потом к Аделле, потом к Хадонку:

-- Им нужна твоя помощь. Не хочешь помогать себе? Да ради бога. Но они были под твоим командованием. Они пока ещё не боевые потери, ты нужна им как надежда! Ты не имеешь права этой надежды лишать.

Бленда подошла к Хадонку, села на землю и положила его голову на свои колени. Конечно -- заплакала. Как самая обычная девушка, а не боевая магичка, которая разбила в щебень армию гигантских каменных существ.

Я повернулся к Первомагу:

-- Ты гарантируешь нам, что пока мы ищем чертежи чёрт знает чего, ты не причинишь вреда Аделле и Слюбору? Гарантируешь, что выпустишь из города всех жителей и не будешь распространять хаос по планете?

-- Я ничего тебе не гарантирую, жалкий червяк, -- взревел Первомаг. -- Здесь я ставлю условия.

-- Что-то ты слишком нервный для самого древнего зла. Просто, скажи да или нет? Для того чтобы выполнить твои требования, нам нужны гарантии.

-- Прекрати, Матвей, -- раздалось у меня за спиной. -- Он ничего не будет гарантировать. У нас просто есть возможность ещё немного помучиться, пытаясь сделать то, что он просит... А дальше надеяться на судьбу.

Я подошёл к Бленде и присел на корточки, прошептал:

-- Слышь, а чего он просит? Что за чертежи? Что-то магическое?

-- Леддель -- это устройство, с помощью которого он хочет умереть.

-- Умереть? -- Я вскочил на ноги. -- Так чего тут думать?

Потащил Бленду за руку, вынуждая подняться.

-- Эй, древний негодяй, мы согласны. Где эти чертежи?

Вместо ответа Первомаг открыл перед нами портал переброски. Бленда утёрла слёзы одной рукой, вторую держала в моей. Даже не держала -- а держалась. Моя рука была её спасением. Взяв принятие решения на себя, я избавил Бленду от мучений выбора.

-- Обещаю, -- сказал Первомаг. -- Когда вы вернётесь с чертежами, ваши друзья будут живы.

-- А если мы не найдём чертежи?

-- Найдёте, -- просто ответил Первомаг.

Хорошо быть самоуверенным самым древним злом!

-- Открой город, выпусти людей, -- попросил я.

-- Нет, -- так же просто ответил Первомаг.

Вмешалась Бленда:

-- Но ведь неизвестно, сколько мы будем бродить по Запертым Землям! Нам нужно найти книгу на неизвестной территории, равной размерами открытым землям Голдивара!

-- Тем больше у вас причин поторопиться, -- ответил Первомаг. -- Я не могу держать портал открытым долго.

-- Куда он ведёт?

-- В Голдивар.

-- А именно?

Первомаг помолчал, словно ему было стыдно признаться:

-- Я не знаю точно. Но уверен, что вы должны попасть в Химмельблю, примерно на расстоянии в несколько дневных переходов от того места, где была моя статуя.

-- То есть мы можем попросту свалиться в озеро Омган или Форвиррское море?

-- Это был бы крайне неприятный исход дела, -- кивнул черепом Первомаг. -- У меня не было времени, чтобы отработать точность открытия портала.

2

Бленда перевела взгляд на меня.

Совершенно ясно: сейчас она попросит меня остаться, не подвергать себя опасностям Голдивара. Попросит сидеть в Брянске и ждать её возвращения.

-- И не начинай, -- заранее сказал я. -- Пойду с тобой.

-- Но, Матвей...

Я отвернулся и решительно направился к клетке. Аделла подошла ближе к прутьям. Они зашевелились, зарастая дополнительными преградами. Я всё же ухитрился просунуть руку. Аделла схватила её и прижала к голой груди.

-- Я тебя вытащу, обещаю.

-- Я... знаю. Буду ждать.

-- Люблю тебя, -- добавил шёпотом.

-- Унеси тебя табун, нашёл время!

-- Неизвестно насколько мы расстаёмся. Подумал, что надо сказать об этом сейчас.

-- Ты же обещал вытащить меня? Вот тогда и поговорим, кто кого любит.

Перешёл к пузырю со Слюбором. Он не колотил по невидимым стенам, а понуро сидел на скамейке. Иногда что-то говорил и оглядывался, но звуков нельзя было услышать.

-- И тебя вытащим, дружище, -- пообещал я. Повернулся к Первомагу: -- Как ты его вообще нашёл, ведь он был в убежище с другими людьми?

-- Его привёл Рельсон.

-- Парень всё это время метался по городу в образе воробья, не зная как перекинуться обратно?

-- Да. Когда я вернул его и обучил его кое-какой примитивной магии, он стал настоящим поклонником моего, как это называют голдиварцы, "триединства".

-- А что стало с людьми?

-- Ничего не стало.

Я вернулся к Бленде. Кивнул на Хадонка:

-- Заберём его с собой?

-- Ну, уж нет, -- ответил за неё Первомаг.

Тело Хадонка изогнуто поднялось в воздух. Бленда держала Хадонка за руку, не отпускала, пока тот не поднялся слишком высоко. Он полетел к скелету и лёг в раскрытую ладонь.

-- Ну, идите же! -- прогромыхал Первомаг. -- Я не могу держать портал.

Чтобы поторопить нас, со всех уголков здания потянулись крипдеры. Мы вынужденно отступили к порталу.

-- Но как мы сможем вернуться обратно? -- закричала Бленда. -- Я не умею создавать порталы переброски.

-- Все ответы будут в "Летописи". Идите!

Бленда вошла в светящееся пятно первая. Её фигуру поглотило сиреневое марево.

Всё то время, что провёл в Брянске после "фоллстрайка" я помнил, что надо бы позвонить родителям в Шемякино. Но всегда казалось, что вот ещё немного, разгребу все дела с магами... а вот как всё обернулось. Я теперь буквально исчезну с лица Земли. Бедные папа и мама! Что вообще творилось по ту сторону купола? Власти как всегда скрывают? Оцепили город. Блокпосты, шлагбаумы, проверки...

Магическая оккупация Брянска -- первое событие истории, о котором правительство знает столько же, сколько и вся страна.

Ровным счётом ничего.

25. Летопись Закрытых Семилуний

1

Предисловие столь же необходимое, как приветствие на пороге гостеприимного жилища (и столь же ничего не значащее)

Принимаясь за летопись целого мира, я, как и всякий автор, подвергаю свой ум последовательной пытке двумя убийственными вопросами, повторяющимися, как удары кнутов в обеих руках палача: зачем и для кого я провожу сей труд?

Для учеников ли магических, светских и военных академий? Но у них есть свои учебники, более выверенные и приближенные к тем идеям, которые ученикам вдалбливают в этих академиях. Для них мой труд -- лишнее чтение, к тому же необязательное.

Для любопытствующих ли полуучёных обывателей пишу я? Для тех, кто любит прочитать "умную книжку", сидя у открытого окна. И обязательно такую книжку, чтобы соседи издалека видели по обложке, что сей фолиант отнюдь не для дураков писан.

Для торговцев ли трудовыми слоггерами, странствующих по морям Махасагар, Дениз или Форвиррскому, стараюсь я? Торговцы эти имеют специальную записную книжечку со складной картой, где отмечают те деревни, куда торговец уже заплывал со своим товаром в прошлом семилунии, и куда желательно не соваться в этом, ибо у жителей деревни есть веские причины закидать торговца камнями, оставшимися после купленного у него слоггера, который должен был проработать сезон, но рассыпался на составные части, не прожив и десяти витков Стенсен.

Для других ли мореходов, вспенивающих волны всех морей, в суматошном беге из края в край Голдивара? Перевозящих туда-сюда рулли, стен-камни или драйденские самоходные повозки, хэрри, от которых мало проку, но много удивления?

Или мой труд предназначен тем бесстрашным исследователям, что готовы потратить часть жизни, ради проникновения за Барьер чародея Хена ради исследования новых земель? Получить знания, которые никогда не смогут передать нам, ибо выхода из-за Барьера нет?

Быть может, летопись мира Голдивар нужна Гувернюрам Химмельблю, чьи предки тысячу лет назад поделили территории мира? Правителям, проводящим время в охоте, совещаниях и объявлениях войны друг другу?

Уж точно знаю одно: мои заметки совершенно не нужны почтенному Лорт-и-Морту, якобы древнейшему магу Голдивара, не нужны они и магам Пятой Отметки. Ибо эти люди знают о прошлом гораздо больше, чем позволено знать простым людям. Гораздо больше, чем я расскажу в этой летописи.

Можно задать много вопросов о предназначении моей летописи.

Но есть ли ответ у меня?

Конечно, есть.

В первую очередь, сей труд предназначен мне, пожилому Скро Мантису, знахарю из небольшого городка близ Химмельблю. Знахарь я так себе, а вот мыслитель знатный. Ведь самый древний человек на земле я, а не мой ученик Лорт-и-Морт.

Я не могу умереть, не создав что-то значимое... Ибо лечить шанкры и переломы работяг нашего городка занятие не для такого обширного ума, как мой.

2

Триединство как основание для искреннего заблуждения

Если бы наш мир посетил житель мира иного (или один из потомков тех, кто выжил за Барьером Хена) он бы крайне удивился тому, что мы выбрали для поклонения Самое Древнее Зло. Да, да, пытливый читатель, именно -- зло. За прошедшие тысячелуния правда о Триедином Первомаге была последовательно обработана теологами, магами-одиночками и светскими мыслителями, превратившись в свою полную противоположность.

Люди Голдивара забыли, что Первомаг был не только источником благ, записанных в древних летописях, но бездной, из которой на нас смотрела смерть.

Однобожие или двубожие, равно как и многобожие, преследуются всеми церквями Голдивара, как ереси. Немногие смогли сохранить веру своих предков.

У номасийцев Мать Кочевница всё ещё колесит по небу, объезжая Семилуния, чтобы послать своим детям благость. Но и то эта вера была поглощена Триединством, став его частью. Номасийцы верят, что Мать-Кочевница была одной из жён Первомага.

Деш-Раджцы верят, что их многорукий покровитель Земли и Воды, бог по имени Мадхаван, был прислужником у трона Первомага. Для этого ему и нужно было три пары рук.

Даже понгийцы, разделённые современной политической обстановкой на Северный и Южный Нип Понг, умудрились поставить своего бесполого создателя, Син-Понга, ниже Первомага, уверовав, что Син-Понг был кем-то вроде посыльного, объявляя голдиварцам волю фальшивого бога.

Енавцы, самые бедные и слабые люди Голдивара, не смогли даже найти места в иерархии Триединства для своего поверженного бога, Енели. Они быстро признали, что Енеля был шутом, пронырливым мошенником, который хотел присвоить себе доброе имя Первомага, за что был попеременно наказан Матерью Кочевницей, Син-Понгом, Мадхаваном, а напоследок самим Первомагом, который отобрал часть енавских земель, отрезав Барьером Хена.

В этой легенде отражена грустная история Енавского Княжества, которое на протяжении всей своей истории подвергалось нападениям гофратцев, номасийцев и раджийцев. И даже далёкий, когда-то единый Нип Понг присылал свой флот, чтобы собирать с них дань.

Если я утверждаю, что Первомаг фальшивый бог, то почему люди упорно в него верят? Неужели кто-то на протяжении тысячелуний поддерживает ложь?

Да. Поддерживает.

Но это не секретная организация магов Химмельблю, которые якобы очертили круг бессмертия и живут в нём, не выходя в мир.

И это не колдуны Деш-Раджа, которые, притворяясь миролюбивой нацией, тайно управляют Гувернюрами Химмельблю, которые управляют остальным миром. И это, конечно, не исчезнувшая в ироничной трагедии цивилизация вердумцев, которых убило собственное невежество и упорство в усвоении скрытых механизмов природы, вместо вдумчивого изучения магических струн.

И, конечно же, ложь о Первомаге изобрели не понгийцы, которые якобы на самом деле являются потомками драконов.

Ложь о Триедином Первомаге не придумали недалёкие газетчики и фулели, которые хотят поднять продажи своих умобразов, выдавая выдумку за открытие, а невежество -- за смелость мысли.

И тем более к этой религии не имеют никакого отношения её проповедники богословы, которые сделали веру своим ремеслом, достигая в этом успеха ради прибыли.

Ложь о Первомаге создало наше бездушное и неодухотворённое время.

Время заставило людей забыть о противоречивой природе Первомага. Время заставило забыть нас, что Первомаг не бог, а наглый захватчик, проникший туда, куда человеку проникать нельзя, ибо потеряет человеческую суть, не приобретя истинно божественной.

Любой Бог -- выдумка. Богов выдумали первые люди, осознавшие окружающий мир. Но Первомаг -- не выдумка. Он был на самом деле. В этом и заключается его фальшь.

Теперь, пытливый читатель, ты понимаешь, почему мою книгу запретили во всех странах Голдивара?

Если тебя ещё не оштрафовали за её чтение, вперёд, переворачивай страницу, чтобы узнать: Первомаг до сих пор среди нас.

3

О том, что можно спрятать между строк, но нельзя прочесть, если не знать, между каких именно строк читать

Пока что все крамольные мысли, изложенные в этом труде, тянут разве что на штраф. Я сознательно не хочу писать всю правду, иначе эта книга станет подобна огненному шару, удержать в руках который не сможет простой человек.

Кстати, именно так прячут правду о Первомаге те, кто знают его истинную природу.

Итак, после Последней Войны с Первомагом (см. раздел "Войны с Первомагом" данной летописи) враг рода людского был повержен и разумно рассечён на две части. Одна была направлена в дикий мир, где магические струны так запутаны, что в них не разберётся и сам Триединый, а другая осталась тут, на Голдиваре.

Пытливый читатель сразу же воскликнет:

"Но зачем? Почему бы не отправить вторую часть в иной мир, ещё более непонятный и трудно постижимый?"

Отвечаю тебе, читатель, минуя семилуния и пространства, разделяющие нас -- значит, кое-кто не хотел, чтобы Первомаг полностью ушёл из нашего мира. Кое-кто хотел сохранить часть Первомага, чтобы изучить и воспользоваться его могуществом.

"Почему же он не воспользовался? Почему этот кто-то ждёт уже третье тысячелуние?" -- восклицает пытливый читатель.

Отвечу: бессмертным некуда спешить. Их не поджимает время. Оно для них вообще не существует. Даже в качестве неисчислимого набора моментов бытия, время не существует.

"Ну не знаю... -- продолжит сомнения всё ещё пытливый, но уже надоедливый читатель. -- Зачем мы создали культ Триединого Первомага, зачем изображали его защитником нашего мира, если он не защитник, а враг? По-моему, твоя книжка -- это обычная революционная литература, которую распространяют душевнобольные, поселившиеся в Пиратской Бухте на острове Вердум. Они больше всех верят в теорию заговора церковников, которые поработили Голдивар культом Первомага. Твоя книга -- знатная страшилка..."

На это отвечу просто: ты, пытливый читатель, уже потерял нить беседы. У тебя уже всплыла "теория заговора", пираты и революция. Твоя мысль, о пытливый читатель, похожа на морскую пену -- сначала её выносит на берег волной, потом она летит по ветру, а потом исчезает без следа.

Твоя мысль подвержена внешнему влиянию, а сам ты боишься остаться наедине с собой. Ведь тогда придётся узнать не только правду о вселенских мирах, о месте Первомага в них, но и правду о самом себе.

О человеке.

Первомаг быть может и Самое Древнее Зло, но не самое сильное.

Задача моей книги не в том, чтобы разубедить пытливо-надоедливого читателя в его заблуждениях, а в том, чтобы рассказать ему о мире, в котором он живёт. И рассказать так, будто пытливый читатель прибыл из иного мира. Ведь рано или поздно Голдивар или откроет иные миры, или будет открыт иными мирами.

Впрочем, хватит отвлечённых ответов на пустые вопросы. Пора приступить к основной части "Летописи".

...

26. Чтение в транспорте

1

Чтение "Летописи Закрытых Семилуний" прервал вопрос:

-- И всё же, что вы читаете, достопочтимый кэр? -- спросил спутник, расположившийся на лавке напротив моей.

Он сел вместе со мной на почтовой станции в Лэндсбю. Первые полчаса пути он не сводил с меня дружелюбного взгляда, от которого мне делалось не по себе. Словно бы знал, откуда я прибыл, но хотел бы удостовериться.

-- Да так, приключенческий роман из жизни пиратов с Вердумского острова.

-- О, я люблю приключения, кэр... не знаю вашего имени.

-- Матвей.

-- Мат... вей. Заметил, что на вас работает языковой рулль.

-- А вы наблюдательный. Как сыщик.

-- Вы не местный?

-- Да, вообще ни разу не местный.

-- И откуда?

-- Из Енавского Княжества.

Как меня инструктировал Драген, я всем видом показывал дружелюбие и желание общаться, сдерживая порыв создать огненный меч и выпытать у гада, куда он спрятал Бленду?

-- Бывал в Дайнаве, -- сказал спутник. -- Город так себе, уж простите, но девушки! М-м-м, самые красивые девушки мира живут в Енавском Княжестве. Я даже выучил пару выражений на вашем языке "Довжре вжень".

Я до сих пор не понимал, как работали рулли языка. Переводил ли он мне и енавский язык, сохраняя видимость иностранного? Или же это был чистый енавский, который, как упоминал Драген, похож на русский?

Чтобы отвести тему беседы от моего происхождения, я спросил:

-- А как вас зовут?

-- Баэст Снолли, к вашим услугам. Старший управляющей торговой компании "Хандель". Направляюсь из Химмеля в Скервар. Компания является подрядчиком в тыловом снабжении нашей доблестной армии, храбро бьющей противника на обоих фронтах.

Баэст замолчал, ожидая моего рассказа.

-- А я -- простой странствующий бездельник, -- весело сказал я.

Баэст не улыбнулся в ответ.

-- Довольно странная должность для молодого человека, в те дни, когда мир в состоянии войны. Конечно, Енавское Княжество сохраняет нейтралитет, но, скажем честно, ваша страна, не представляет собой военной угрозы. Нейтралитет -- это единственный военный секрет вашей армии. Поэтому для Химмельблю не важно, на чьей вы стороне.

В Брянске я провёл много времени в общественном транспорте, я сразу понял, к чему вела беседа. Пикейный жилеты, диванные аналитики и кухонные патриоты существовали во всех мирах.

Как я и ожидал, Баэст подвёл тему беседы к главному:

-- Слышал, что енавское правительство неодобрительно отнеслось к действиям нашего великого Гувернюра? Вы тоже считаете, что якобы его упрямство в неприятии Форвирр-Драйденского Союза спровоцировало всемирный конфликт?

Я неопределённо мотнул головой.

-- Так вот, молодой человек, мы в Химмельблю не позволим каким-то мелким государствам оценивать наши поступки. Енава -- субъект, а не объект мировой политики. А мировую политику делаем мы, химмельцы, остальные народы вольны соглашаться с нею или нет, но избежать нашего решения по любому вопросу не смогут. Так-то вот, кэр Странствующий Бездельник.

Я понял, что нужно срочно выправлять ситуацию. Неизвестно к чему приведёт возбуждение посконного патриота. Вызовет стражу? Попробует сам задержать меня, подозревая в шпионаже?

Ещё раз прогнал в памяти легенду, придуманную для меня Драгеном:

-- Никак не хотел задеть ваши воззрения, уважаемый кэр Баэст, -- начал я. -- С детства восхищён культурой и историей Химмельблю. Я вырос на умобразах и книгах вашей страны. Эта страна по праву считается величайшей в истории Голдивара.

-- Драйденские Земли тоже молодцы, -- милостиво согласился Баэст. -- Хотя совершили ошибку, начав с нами войну.

Я не стал упоминать, что официально войну начал миролюбивый Гувернюр Химмельблю.

-- Влияние Химмельблю на весь мир неоспоримо, -- сказал я. -- Пять семилуний назад для меня настало время выбирать учебное заведение. Я без раздумий отправился в Химмель, и поступил на инженерное отделение Академии Ремёсел и Механизмов. Благо, мой отец содержит в Енавском Княжестве многочисленные фермы. В деньгах недостатка не испытываю.

-- Инженер, весьма почтенная должность, -- ещё больше смилостивился Баэст. -- Я сам хотел стать инженером, да по торговой части пошёл. Люблю путешествовать.

-- Вообще-то я направляюсь в Скервар, чтобы устроиться мастером по наладке горнорудного снаряжения в шахтах Щербатых Гор. Позже планирую заниматься строительством вентиляций и водоотливов в шахтах компании "Стенстон". Война спутала все планы. "Стенстон" прекратили набор инженеров, так как полностью перешли на добычу самородков для боевых стен-магов армии Химмельблю. А для такого дела нужны не технологии, а магические рудокопы.

-- Так зачем же вы, кэр Матвей, едете в сторону Щербатых Гор?

-- От того, что некуда больше ехать. Стрёмно возвращаться в Енаву, после того как вкусил жизни в самом цивилизованном государстве мира. В инженерно-технические войска Химмельблю меня не возьмут, так как я подданный другого государства. А должности на шахтах других компаний заняты теми инженерами, что спасаются от призыва в армию.

-- Хм. Убедительно.

-- Повторю, денег у меня полно, поэтому бесцельно болтаюсь по стране, пропиваю, да на девок трачу. Должен заметить, что хоть и согласен, что в Енавском Княжестве много красавиц, но и в Химмельблю их не мало. Хотя лично я предпочитаю горячих номасийских кошечек.

Я спрятал "Летопись Закрытых Семилуний" во внутренний карман плаща. Как бы ненароком обронил документальный жетон. Баэст метнулся к нему, поднял и пристально глядя на него, вернул:

-- Это ваше, кэр Матвей?

Дал спутнику дочитать подтверждение, что я подданный Енавского Княжества, временно проживающий в Химмельблю. Положил жетон в карман:

-- Спасибо.

Баэст носил пышные усы, загнутые концами к его розовым щекам. Одет в клетчатый сюртук или что-то вроде того, напоминая капиталиста начала двадцатого века. Провёл по усам пальцами, подкрутил кончики:

-- Охотно верю. Но... не сочтите за прилипчивость, не ошибаетесь ли вы? Утверждаете, что "выросли на нашей культуре", а язык выучить не сподобились? Через рулль языка общаетесь.

Мне захотелось прожечь настырного спутника огненным шаром. Или создать из кареты, в которой мы ехали, слоггера, который растопчет Баэста в лепёшку. Не удивлюсь, что именно он окажется тем самым шпионом, которого разыскивали я и Драген! Ведь всё сходилось, как в описании: усатый мужчина, притворялся торговцем, направлялся в Скервар. Это подозрение так захватило, что я чуть было не снял перчатку и не привёл приговор в исполнение...

-- Что же вы молчите, кэр Матвей?

-- Мне стыдно признать, что я избалованный бездельник. Учить языки мне лень, проще купить рулль, денег-то полно у папаши.

-- Однако, по сто пеньгенов за языковой рулль... У вас же нет магического дара?

-- Чего нет, того нет.

-- Значит плюс ещё двадцать за активирование. Богатенький папаша.

-- Папаша владеет не только фермами, но открыл несколько харчевен на туристическом пути вдоль Барьера Хена.

Баэст уважительно приподнял свой цилиндр:

-- Прошу прощения за допрос, кэр Матвей. Любой гражданин Химмельблю должен быть начеку. Страна наводнена гофратскими, номасийскими и драйденскими шпионами. Из-за подлого сговора соседей, армия сосредоточена на том, чтобы не пропустить врага внутрь страны, а вот на лазутчиков и саботажников сил не остаётся.

Я был без шляпы или цилиндра. Поэтому ограничился уважительным кивком:

-- Разделяю ваши убеждения. Как енавец, могу вас заверить, что среди шпионов нет ни одного нашего. Ибо у моей родины просто нет денег, чтобы содержать спецслужбы.

Баэст с поддельной искренностью рассмеялся:

-- Ха-ха, а вы хороший парень. Чтобы загладить свою вину, обязуюсь угостить вас ягодным дрикком на первой же остановке. Вы пьёте ягодный?

-- Я пью всё, что пьянит. В свою очередь обязуюсь угостить вас, кэр Баэст, зерновым дрикком. Вы пьёте зерновой?

-- Я пью всё что... всё что... Э-э-э...

Он так не нашёлся, чего бы такое остроумное ответить. Мы просто пожали руки.

2

Остаток пути я и Баэст провели в доброжелательной беседе. Я сочинял байки об ужасной жизни в Енавском Княжестве, не опасаясь быть пойманным на лжи.

За те дни, что я провёл в Химмеле, в доме Драгена, прочитал немало газет. Понял, что Енавское княжество, граничившее с Барьером Хена, это та страна, о которой остальные страны Голдивара сочиняли небылицы.

Её жителей описывали, как грубых отсталых дураков, которые проводили дни в поглощении ягодно-зернового дрикка (самого крепкого вида алкоголя). Потом они дрались, потом ходили по колено в грязи, собирая с туристов гроши за просмотр Барьера Хена.

При этом в Енаве жили красивые девушки, которые массово покидали родину, чтобы работать в публичных домах богатых стран, таких как Химмельблю или Драйденские Земли. Всё это до боли напоминало западную демократическую прессу, описывающую Россию.

Кроме меня и Баэста в экипаже сидело ещё двое: пожилая женщина и её лакей, сонный тощий парень, одетый во что-то обтягивающее и зелёное, напоминая мультяшного Питера Пэна. Они сидели на другом конце длинной скамьи, не вмешиваясь в разговор. При каждом моём упоминании Енавского Княжества, женщина вздыхала, выражая недовольство.

3

На станции городка Эммаус мы вышли размять ноги, пока меняли лошадей. По моим подсчётам шёл сорок второй день моего пребывания в Голдиваре. Сорок два дня, перевернувшие мои представления о мире, о реальности и... о собственных возможностях.

Как всегда с опаской я глянул на небо. Не мог привыкнуть к висевшим в небе трём-четырём из Семилунья. Я извёл целую карточку, фотографируя их конфигурации в дневном, ночном и закатном небе.

Каждый снимок как иллюстрация к фантастической истории:

На одном величественная Стенсен занимала половину неба. С древнехимелльского она переводилась как "Мать камня". По малолетству я увлекался астрономией. Точнее отец увлекался, увлекая меня. Кое-какие знания остались. Стенсен была не астероидом, а скорее планетоидом. У неё ровная круглая форма. Судя по размытым краям, на ней присутствовала остаточная атмосфера. Было интересно, это планетоид перетянул к себе часть атмосферы Голдивара или сумел сохранить свою?

Когда я спросил об этом Драгена, он сурово ответил, что не астроном и не знает об астероидах или планетах:

-- Семилунье принёс в наш мир Первомаг. Я считаю их чужеродными Голдивару и стараюсь не замечать.

Не замечать Стенсен невозможно...

Через телеобъектив детально рассмотрел поверхность. Засохшие русла рек, очертания материков, странно поблёскивающие пятна -- всё указывало на то, что когда-то на планетоиде была жизнь. Конечно, переброска небесного тела из одной части Вселенной в другую уничтожила всё живое на поверхности. Вода испарилась, образовав, вероятно, ту атмосферу, что всё ещё видна.

Мощность объектива не позволяла рассмотреть, признаки остатков разумной жизни.

На фоне Стенсен часто висела Грювштен, отбрасывая на Мать Камня длинную и чёрную, как заплатка, тень. Грювштен -- вторая по размерам из всего Семилунья. Она однообразного серого цвета, с выбоинами от ударов метеоритов и неправильной формы: полукруглая сверху и ровная, как отрезанная, снизу. С древнего переводилась как "Надгробие".

Я удивлялся избирательности языкового рулля. Почему он оставлял одни слова в естественном звучании, а другие переводил? Почему бы не переводить мне и древний химмель, не оставляя труднопроизносимых слов? Вероятно, для того, чтобы с точностью передать отношение самих носителей языка, ведь для них древенехимелльский тоже звучал незнакомо.

На другом снимке я запечатлел появление над "Надгробием" Зюстерхен. Маленький розовый камень, гладкий, как обсосанная карамельная конфета. Переводилось это название как "Сестрёнка Месть". Эта карамелька быстро проносилась мимо надгробия, вращаясь по сложной петляющей орбите вокруг Стенсен, с заходом на Грювштен. Было понятно, что Зюстерхен это кусок какого-то прозрачного минерала. Или остывшее ядро планеты. За названием же явно крылась некая легенда. Драгген отказался её рассказывать:

-- Тебе надо сосредоточиться на занятиях, а не забивать голову новоявленными сказками. Вот когда найдём Бленду, я сам куплю тебе "Справочник семилуниста".

Я покорно фотографировал крошку Зюстерхен, терявшуюся на фоне гигантов.

Когда ночью все три луны торчали в небе, было чуть темнее, чем днём. Освещение напоминало мне... новогоднюю ёлку. Разноцветные луны отбрасывали разноцветные тени. И без того чуждый мир приобретал декоративную сказочность, превращаясь в нереальность, в сон...

Сон, из которого не хотелось уходить.

27. Жёлтая пресса

1

В трактире на почтовой станции, Баэст угостил меня ягодным дрикком. По вкусу напоминал крафтовое пиво на основе фруктов, которое я терпеть не мог. В ответ я угостил Баэста зерновым дрикком.

-- Если ты богат, Матвей, то почему путешествуешь не в своём экипаже? -- спросил Баэст. Он не оставлял попыток уличить меня в чём-то.

-- У меня был фаэтон с двойкой гофратских тягловых. Но с началом войны добровольно передал их армии Химмельблю.

-- Вот так поступок, -- недоверчиво протянул Баэст. -- Но зачем?

-- Подумываю о смене гражданства, хочу стать подданным Гувернюра. Поэтому не жалею средств на победу моей будущей родины. Ты же сам говорил, Баэст, что каждый гражданин должен всеми силами приближать день победы.

-- За победу! -- гаркнул Баэст.

-- За поражение! -- ответил я. -- За поражение всех врагов Химмельблю.

Нам в ответ со всех концов трактира донеслись не особо восторженные возгласы:

-- Слава Гувернюру! Триединый с нами! Огненный шар в глотку гофратского жолтана!

Только из далёкого угла, где сидела та женщина, что была с нами в экипаже, послышалось слабое:

"Чтоб вы все провалились, вояки хреновы!"

Попивая из квадратных кружек с неудобными маленькими ручками, мы опёрлись на барную стойку спиной и разглядывали посетителей привокзального трактира.

В основном то были представители среднего класса общества Химмельблю: студенты, торговые представители и беженцы из районов боевых действий. На людях и на обстановке лежал отпечаток войны. О войне говорили, перешёптывались и спорили.

Военного в железных доспехах и с мечом на поясе окружили несколько женщин с детьми. Совали солдату хлеб, деньги и мешочки с табаком. Тот стоически принимал дары, складывая их в заплечный мешок. Мужья женщин ожидали в сторонке, набивая трубки. Ждали, когда женщины отойдут, чтобы начать со служивым степенную беседу о "положении дел на фронтах". Солдат поглядывал то на мужчин, то на выход, планируя поспешное отступление.

На стенах висели патриотические плакаты. Враги Химмельблю были изображены в виде карикатурных чудовищ. Бравые солдаты Гувернюра протыкали копьями свиноподобного представителя Драйденских Земель, а боевые маги, с выражением сурового презрения, метали огнешары в жирного червя с надписью "Номас" на брюхе.

Третья карикатура называлась "Нерешительный Деш-Радж". Некий человек в чалме, изображавший страну, сидел в позе лотоса и самозабвенно нюхал какой-то цветок. Слева от него навис свиноподобный Драйден, справа -- червь Номас. Сзади приближался Гофрат недвусмысленно представляющий собой кучку дерьма. Не замечая опасности, раджиец улыбался. Копейщик армии Химмельблю сдерживал чудовищ, чтобы те не кинулись на нерешительного.

Я изнывал от желания сфотографировать плакаты, запечатлеть на их фоне измождённое лицо солдата, который больше устал от жалости женщин, чем от войны. Сфотографировать торговцев с рекламными листовками. Детишки в штанишках до колен, которые играли в войну, угрожая друг другу палками. Химмельские мужчины, все бородатые, как хипстеры, в одинакового пошива камзолах, дымили трубками в углу трактира.

Всё вокруг было потенциально гениальными снимками. Но я не мог достать из багажа камеру, чтобы не вызвать подозрения не только Баэста, но и остальных граждан.

2

Двери трактира постоянно хлопали. Входили новые пассажиры, а предыдущие спешили занять места в обновлённом экипаже. Рядом с нами встал возница:

-- Уважаемые кэры, мне очень жаль, но мы задержимся тут на два витка. Нет свободных лошадей. Будем ждать, когда отдохнут ближайшие в очереди.

"Витками" в Химмельблю называли обороты крошечной Зюстерхен вокруг Грювштен. Каждый виток (я замерял по своим часам) равнялся где-то сорока земным минутам. Не велика задержка.

-- А мы и не торопимся, не так ли, союзник? -- Баэст ожидающе ткнул меня локтем в бок.

-- Вовсе нет, ты же знаешь, дружище, меня нигде не ждут.

Мы прикончили дрикк. Я заказал ещё, на этот раз оба зерновые. От ягодного у меня всё слиплось во рту. Насколько я знал, дрикк был единственным алкогольным напитком в Химмельблю, Драйденских Землях, Форвирре и Вейроне. Делился он по возрастанию крепости на травяной, ягодный, зерновой и ягодно-зерновой. Последний -- самый крепкий -- не превышал нашего портвейна. Словом, выпивохи из голдиварцев были слабые. Баэст захмелел от первой кружки. После половины второй доверительно наклонился ко мне:

-- Знаешь, брат, я поначалу подозревал тебя. Мутным ты показался.

-- Эт-та, па-а-ачему? -- спросил я, притворяясь более пьяным, чем он.

-- Да зыркаешь ты.

-- Это как?

-- Ну, как-то вот так.

Баэст выпучил глаза, потом мнительно прищурил, повёл вправо и влево:

-- На всё смотришь, будто украсть хочешь. Или будто впервые видишь.

-- Хм.

-- Ага. Вот чего ты постоянно на Семилунье поглядываешь? Чего ты там не видел? Тут-то я и заподозрил. Ты или за временем следишь или вычисляешь расстояние. А зачем это простому человеку? Значит -- лазутчик, решил я.

-- А потом?

-- Потом понял, что ты хороший парень. Когда признался, что подарил своих лошадей армии. Это поступок честного человека. Были бы у меня экипажи, тоже отдал бы всё. Если хочешь принять гражданство Химмельблю, я помогу, есть связи в Бюро Подданных. Ты уже сдал документы?

-- Нет ещё.

-- Не спеши. Мне надо в Скерваре кое-какие дела уладить, вместе вернёмся в Химмель, я тебе подскажу, как пройти аттестацию.

-- Одна беда, языком не владею.

-- Это да, это плохо. Но человек, который готов тратить по сотне пеньгенов за рулль знания химмельского, подтверждает своё стремление усвоить культуру великой страны.

-- За Химмельблю, -- поднял я кружку.

-- За будущего подданного.

Я залпом прикончил свою кружку, вынуждая Баэста сделать то же самое. После этого я сразу же постучал по бару, вынимая стопку купюр:

-- Трактирщик! Ещё две. На этот раз ягодно-зерновой "Ночной рассказ".

-- Ну, не стоит такой дорогой дрикк брать, -- попробовал отказаться Баэст.

-- Для дорогого друга не жалко.

Баэст обречённо принял кружку. Посмотрел в окно:

-- Ещё первый виток не закончился.

-- Тем больше выпьем, дружище, -- потрепал его за плечо.

Дверь трактира в очередной раз хлопнула, вошёл высокий человек в жёлтой робе с капюшоном, скрывающим верхнюю часть лица. В таких ходили маги. Правда, цветов были сдержанных: тёмно-синий, коричневый, чёрный... Этот маг постоянно поднимал капюшон, но тот снова сваливался обратно на лицо.

Половина присутствующих потянулось к нему навстречу. Женщины оставили солдата и обратились к магу. Солдат подхватил свой мешок и выскочил на улицу. Им больше никто не интересовался.

-- Пошли, -- дёрнул меня Баэст. -- Фронтовые сводки принесли.

Маг повернулся, приветствуя собравшихся. На спине его робы вышит герб Гувернюра и подпись "Умобразы правды". Вероятно, она дублировалась на вейронезском, но на перевод этого языка действие рулля чтения, который создал для меня Драген, не распространялось.

3

Поправляя непослушный капюшон, маг достал из сумки свиток умобраза и расстелил его на пустом столике в углу.

Возникло изображение Щербатых Гор, чьи вершины я наблюдал всю дорогу. Многочисленные солдаты армии Химмельблю стояли у палаток, грелись у костров или молились походным статуям Триединого Первомага.

Изображение сопровождалось "закадровой" речью:

-- За прошедшие сутки отряды гофратских захватчиков были замечены на перевале Спитта, а так же близ деревни Домид и города Брустерблю. Трусливые вылазки были отбиты пятнадцатым легионом магов Второй Отметки при поддержке Ультрехсткого полка арбалетчиков. На Скерварском направлении противник применил массивные огненные шары, отравленный воздух и осуществил множественную высадку крипдеров. Все атаки были успешно отбиты нашими войсками или блокированы ингермаггерами...

-- Что такое ингермаггер? -- шепнул я Баэсту.

-- Разве не слышал? Новейшая разработка магической лаборатории академии Химмельблю. Устройство, которое снижает силу боевой магии в радиусе десяти флю.

"Флю" -- это мера длинны. Как пояснил мне Драген, она тоже не переводилась, потому что это древнехиммельское слово, означающее "полёт". Подразумевался полёт стрелы, но сколько именно это, я так и не выяснил.

-- Когда началась война, для наших врагов ингермаггеры стали бо-о-льшим сюрпризом!

-- Почему тогда мы всё ещё отбиваемся, а не нападаем?

В нашу беседу вмешался бородатый мужчина:

-- Ингермаггеры дорогие в производстве. Кроме того, для работы с ними требуется магия Четвёртой Отметки, такой владеют немногие.

Я уважительно покачал головой. Передо мной стоял классический диванный аналитик. Таких и в нашем мире полно: люди, которые не служили в армии, но зато рассуждали о тактико-технических характеристиках ракетных комплексов "Тополь", детально поясняя, в чём они превосходили западные аналоги.

Умобраз показал какое-то неясное мельтешение, огненные всполохи и неразборчивые крики. Потом появился богато одетый вояка, украшенный лентами и медалями. Подняв меч, и явно позируя, прокричал: "За Гувернюра!" Клич подхватили рядовые, и все куда-то побежали.

Голос за кадром уверял, что "враг был отброшен". Но сама битва не была показана. Показали трупы гофратцев, а так же толпу пленных оборванцев. На этих кадрах умобраза все в трактире закричали, осыпая врагов проклятьями.

-- Трусливые гады, -- кричал диванный аналитик. -- Мы поддерживали их торговлю, снабжали едой пограничные регионы. Вот чем они отплатили!

Ему вторил Баэст:

-- На этот раз мы не повторим ошибок прошлой войны. Наша армия не остановится, пока не возьмёт Эль-Сабху. Весь Гофрат будет присоединён к Химмельблю, как Северный Нип Понг после Третьей Мировой.

-- Кто с огненным шаром к нам придёт, тот от него и погибнет! -- провозгласил я, чтобы не отставать.

-- Отлично сказано, енавец, -- хлопнул меня по спине диванный аналитик.

Маг в жёлтом плаще, поставил умобраз на паузу, давая толпе выговориться. Сам оставался безучастным, поглядывал на людей с высокомерием. Пропагандисты, которые знали, что пропаганда -- ложь, считали себя выше толпы. Я же понимал, что раз Гувернюр Химмельблю запустил информационную обработку населения, значит, дела на фронтах обстояли не так хорошо, как в документальной хронике умобразов.

Моё сомнение разделяла и женщина с тощим слугой. Пока шёл умобраз, она пробиралась к выходу. В самый разгар всеобщего возбуждения заверещала:

-- Чему вы радуетесь? Каких побед ждёте? Любая победа -- это смерть. Вы готовы, чтобы вместо неизвестных солдат, погибли ваши дети?

Женщина ткнула пальцем в другую женщину, с двумя мальчиками в коротеньких штанишках, что ликовали при виде военных картинок:

-- Ты готова их отправить на войну?

-- Они же дети.

-- Все солдаты чьи-то дети. Мой мальчик погиб от ран в госпитале близ Спорных Территорий. В одной из лживых сводок было сказано, что его отряд отбил нападение номасийских конных слоггеров. На самом деле все наши мальчики и девочки погибли или обожглись отравленным воздухом. Где были ваши хвалёные ингермаггеры? Я скажу где -- охраняли резиденцию Гувернюра, вместо того, чтобы прикрывать армию. Номасийцы не только захватили Спорные Территории, но и начали движение к Ультрехту.

-- Есть ошибки в стратегическом планировании, -- вставил диванный аналитик. -- Но мы быстро учимся.

-- Только переброска целого полка плохо обученных копейщиков остановила атаку. Сколько погибло копейщиков? Не знаете? И не узнаете, пока в вас играет безумие. Моему мальчику было всего двадцать Семилуний. Что мне осталось в жизни? Восхвалять Гувернюра, который решил, что Форвирр-Драйденский союз угрожает его власти? Да нам-то, простым людям, какая разница, кто в какие союзы вступает? Какое нам дело до оскорблённой чести Гувернюра? Почему мы должны платить за чужое оскорбление кровью своих детей? Да пусть они себе глотки перегрызут, всем легче станет.

-- А-а-а! Так она вредитель, -- закричал Баэст. -- Я читал про них в "Крайнем Витке Стенсен". Их засылают из Драйденских Земель специально, чтобы морально подорвать наш дух и поселить неверие к политике Гувернюра.

-- Проклятые вредители, -- загудела толпа. -- Куда смотрит стража?

-- Она хуже шпиона, -- продолжал Баэст. -- Вредители лезут в нашу душу, хотят сломить оборону Химмельблю изнутри.

Женщина не смутилась:

-- Да скоро вы сами себе шеи сломите. Вы же слепы.

Тощий лакей попытался увести хозяйку, но она мощным движением отбросила его:

-- Я тебе покажу, какая я вредительница. Так тебя так поврежу, что надолго запомнишь.

На кончиках пальцев женщины собрались серебристые искры, формируя контуры магического кинжала. Толпа отпрянула. Маг в жёлтом плаще не шевельнулся, скучающе наблюдая происходящее.

Баэст испуганно отступил к барной стойке:

-- Подумаешь, у самих магия найдётся.

Вошли двое стражников.

-- Развейте кинжал, кэресса, -- приказал один стражник.

-- Иначе мы примем меры, -- добавил второй.

Женщина обмякла и покорно растопырила пальцы -- магически кинжал несколько раз перевернулся в воздухе и с шипением растаял.

Стражники вежливо подхватили женщину под руки и вывели. По их лицам понятно, что они не верили в то, что она шпионка, а такие гражданские ссоры -- обычное явление.

-- Простите, кэры и кэрессы, -- поклонился лакей, задержавшись в двери. -- Моя госпожа очень страдает после смерти сына.

28. Трофеечки

1

Когда дверь за арестованной женщиной закрылась, маг-пропагандист убрал паузу с умобраза. Появилось изображение дворца Гувернюра в Химмельблю. Закадровый голос продолжил:

-- Посол Деш-Раджа был повторно вызван к Гувернюру, чтобы дать ясный ответ о намерениях его страны в текущем конфликте. "Вы должны принять окончательное решение, -- сказал Гувернюр. -- Или вы осуждаете действия коалиции предателей, или вы окончательно объявляете нейтралитет, как Енавское Княжество, подтверждая свою недееспособность как независимое государство".

Политика была менее интересна, чем её прямое продолжение -- война. Кружок зрителей умобраза рассеялся. Женщины бросились на улицу, в поисках очередного солдата, которому нужно оказать "материнскую заботу".

Вокруг умобраза остались дети, радующиеся любому развлечению, и диванные аналитики. Они усиленно вслушивались в новости дипломатии, обмениваясь многозначительными кивками, будто от их мнения зависело принятие решений.

Остальные мужчины заново набили трубки. Закурили и начали вспоминать, у кого какого родственника и каким образом убило на предыдущей войне, которую в Голдиваре называли Третьей Мировой.

Значит сейчас шла -- Четвёртая. Действительно, в цивилизационном развитии Земля отставала от Голдивара!

Я и Баэст вернулись за барную стойку.

-- Каждая нервная тётка магией вооружилась, -- продолжал бурчать мой спутник. -- Надо ввести мораторий на продажу боевых руллей гражданским лицам. Война как-никак, везде шпионы.

Я заказал нам ещё по кружке зернового дрикка. Вспомнил выражение "на воре и шапка горит". Баэст усиленно искал шпионов, чтобы его самого не заподозрили.

Он окончательно захмелел.

-- Эй, ты! -- крикнул он нашему вознице. Тот рассказывал курителям трубок, что его дедушка погиб в Третью Мировую на защите какой-то крепости. Его накрыли боевые маги "золотым огнём". -- Уже третий виток пошёл. Как там наши кони?

Возница нехотя вышел из трактира, но тут же вернулся:

-- Девок привезли. Трофеечки!

Те мужчины, которые путешествовали с жёнами, сделали вид, что заняты беседой о войне. Холостые выбежали на улицу вслед за возницей.

-- Пошли, енавец, со мной, -- сказал Баэст. -- Готовь деньжата. Свежачок пригнали. Будет, чем полакомиться.

-- Разве нам не надо ехать дальше? -- заупрямился я. -- Все витки уже того... завились...

Но Баэст тянул к выходу, обливая дрикком мой рукав:

-- Неа. Раз трофеечек подвезли, значит, им отдохнувших лошадей отдадут. Приоритет для военных экипажей. Теперь мы ранее крайнего витка не уедем.

"Крайним витком" назывался выход на небо Стюкке, четвёртой из Семилунья. Закрывая собой крошку Зюстерхен, Стюкке начинала отсчёт вечернего времени.

-- Что такое "трофеечки"? -- спросил я.

-- Девки, захваченные на вражеских землях. В передвижных фронтовых борделях их возят за армией, чтобы отрабатывали преступления отцов и братьев.

Звучало крайне неприятно, но деваться было некуда, нужно соответствовать роли богатого бездельника, мечтающего стать подданным Химмельблю.

2

Во дворе стояла огромная карета размером с вагон поезда, расположенная на нескольких колёсных парах. На четырёхскатной крыше торчали трубы, из которых шёл дымок. Между труб деревянная корзина с арбалетчиком. Узкие окна кареты снаружи закрыты решётками, а изнутри задёрнуты занавесками. По борту надпись деревянными буквами с облезшей синей краской:

Арестантский экипаж 23-012-Лебенсборн

Служащие станции отстегнули от кареты лошадей и отвели в стойло. Возница тут же исчез за трактирной дверью.

Карету окружили мужчины и парни. Одни принялись свистеть, другие кидали камни, выкрикивая:

-- Готовьтесь, кобылы, отрабатывать.

-- Объединённый полк копейщиков Брустерблю заждался, -- хохотнул солдат с полным мешком даров.

-- Будете знать, шлюхи, как воевать с нами!

-- Эй, трофеечки, скоро оцените, на что способны мужики Химмельблю!

Один юноша осмелел и запрыгнул на бортик экипажа. Вцепившись в решётку, старался разглядеть что-то за занавесками.

-- А ну прочь! -- приказал охранник на крыше. При этом даже не шевельнулся, чтобы зарядить арбалет.

Появился грузный красномордый мужчина в помятых латах и ножнами без меча.

-- Ра-а-азойдись! -- приказал он. -- Всем отойти на расстояние десяти шагов от арестантского экипажа. И хватит портить собственность Гувернюра. Если кто-то ещё бросит камень в этих грешниц, буду расценивать как нападение при исполнении служебных обязанностей.

Люди шагнули назад, а парень выжидающе повис на карете.

-- Щас я тебя, -- запыхтел охранник, ощупывая ножны.

Убедившись, что в них нет меча, открыл дверь в передней части кареты, там, где располагалась скамейка возницы, и начал искать оружие. Достал-таки меч и лениво взмахнул. Даже издалека мне видно, что лезвие покрыто пятнами ржавчины.

Парень отпустил решётку и спрыгнул на землю.

-- Уважаемый кэр, -- обратился к нему Баэст.

-- Капрал охранной службы, -- резко поправил красномордый, вкладывая меч в ножны.

Развернулся и пошёл в трактир. Баэст увлёк меня за собой:

-- Капрал, я и мой друг имеем к вам предложение.

-- Нельзя, -- покачал головой капрал.

-- Но почему же?

-- Везу трофеечек в армию. Пусть там их портят.

-- Я и мой друг не бедные люди, можем позволить себе кое-какие расходы.

Капрал остановился, огляделся. Наклонился к Баэсту и шепнул:

-- Пятьдесят.

-- За шлюху? Не многовато ли?

-- Это трофеечки, уважаемый кэр, не путайте.

-- За двух, -- быстро сказал Баэст. -- Мне и другу.

Капрал посмотрел на меня:

-- Что-то ваш друг не особо рад.

-- Он из Енавского Княжества, там все грустные.

-- А! Загадочная енавская душа? Ладно, за шестьдесят берите двух. Только чтобы без убийств. И не калечить.

-- А если чуть-чуть?

-- Чуть-чуть -- можно. Но так, чтобы всё зажило до приезда в армию.

Баэст захохотал:

-- Да ладно, капрал, будут смотреть солдаты, с фингалом баба или нет?

-- Это верно. Бойцы расхватывают трофеечек, не глядя ни на лицо, ни на возраст.

Баэст достал купюру в пять пеньгенов:

-- Друг, остальное с тебя. Запиши на счёт расходов по гражданской аттестации. Она тебе не меньше, чем в тысячу обойдётся.

Я передал недостающую сумму Баэсту. Мы все отошли за угол трактира. Баэст положил деньги в пустую бочку и прикрыл корзиной. Капрал снял с пояса мешочек и набил трубку. Закурил, прошёлся взад-вперёд. Потом непринуждённо убрал корзину и сунул руку в бочку.

Пересчитав деньги, дал знак арбалетчику на крыше арестантской кареты. Тот спустился вниз и встал у дверей, поджидая меня и Баэста.

3

Внутренности арестантского экипажа 23-012-Лебенсборн напоминали вагон: узкий коридор из конца в конец, по левой стороне -- комнаты без дверей. Трёхъярусные койки комнат заняты женщинами.

Первое что поразило -- плотный липкий воздух, заполненный тысячами цветочных ароматов. Но с каждым вздохом всё яснее ощущался запах пота. Второе -- праздничный вид. Все трофеечки одеты в яркую одежду. Пышные платья с вырезами на груди. Все завиты и причёсаны. Напомажены, напудрены.

И только потом я посмотрел в их глаза.

Тоска, боль, горе, ненависть... В каждой паре глаз, -- карих, чёрных, серых, синих и даже необычных для землянок фиолетовых, -- полный набор существительных, обозначающих страдание.

Я никогда не стремился стать документальным фотожурналистом. Во многом из-за того, что не был уверен в своей способности оставаться безучастным к чужому страданию. Разглядывая снимки из горячих точек и лагерей беженцев, понимал, что сам навряд ли смог бы изо дня в день погружаться в океан людских страданий, чтобы сделать несколько удачных кадров, которые получат награду от какой-нибудь негосударственной организации, типа, "Репортёров без границ".

Как упоминал ранее, на такое способны только люди без души. То есть настоящие фотографы.

Мой учитель фотографии был таким. Он -- известный фоторепортёр, побывавший во всех странах, где американцы или устанавливали демократию, или где местные жители, одичав после установления демократии, сбрасывали правительство, чтобы заменить его шариатом.

"Ты, Матвей, знаешь кто? Ты эмпат, -- говорил фоторепортёр. -- Ты можешь фотать девок для корпоративных календарей, природу, предметку для рекламы, но ты никогда не сможешь запечатлеть жизнь. Ты боишься увидеть её сквозь объектив. Боишься, что тогда всё мировое зло станет очевидным и для тебя. Ты боишься правды, поэтому предпочитаешь постановочную съёмку, да искусственный свет".

Известный фоторепортёр каждый день выпивал бутылку виски. Вероятно, для того, чтобы забыть очевидность мирового зла.

Я и Баэст, сопровождаемые арбалетчиком, шли по коридору. Баэст по-хозяйски задерживался у дверного проёма, окидывал взглядом кровати.

-- Встать, шлюхи! -- кричал арбалетчик. -- Разлеглись, понимаешь... вам тута не родной дом.

Девушки покорно поднимались, по очереди поворачивались, чтобы мы оценили фигуры.

-- Старая, -- комментировал Баэст. -- Тощая, большой нос, маленькие груди, плохая причёска, форвиррка, ненавижу форвиррок...

Отверженные трофеечки облегчённо вздыхали и садились обратно.

В одной из комнат Баэст провёл ревизию и хотел было двигаться дальше, как арбалетчик шагнул в комнату и оттолкнул двух трофеечек, стоявших почему-то плечом к плечу.

Оказалось, что они скрывали собой девушку. Ей было лет шестнадцать, даже яркий макияж и нелепое голубое платье с треугольным вырезом на плоской груди не скрывали возраст.

-- О-о-о, -- сказал Баэст и шагнул вслед за арбалетчиком. -- Беру.

-- Форвиррка, -- пояснил арбалетчик. -- Вы же не любите их.

-- Такие конфетки не имеют национальности. -- Баэст вцепился в руку девушки и потащил в коридор. Она что-то залопотала на непонятном языке.

-- Ей всего пятнадцать семилуний, -- сказала одна трофеечка, падая в ноги Баэсту.

-- Возьмите нас, кэр, -- сказала вторая, красивая рыжеволосая номасийка, слегка похожая на Аделлу. -- Делайте всё, что пожелаете, Убейте, если надо...

-- Я и так сделаю всё, что пожелаю. А убьют вас в нашей доблестной армии. Убьют любовью, ха-ха!

Баэст потащил девушку в коридор. Чепчик слетел с её головы, по плечам разлилась волна белых блестящих волос.

-- О-о-о, -- простонал Баэст и заторопился: -- Ну, енавец, выбрал? Надо ещё с трактирщиком насчёт комнат договориться.

Я дал руку номасийке. Наши взгляды встретились. Немного помедлив, приняла руку и поднялась. Арбалетчик выпроводил нас из арестантского экипажа.

Мы словно выплыли из сладкого душного омута.

-- Через четыре витка мы отъезжаем, -- предупредил арбалетчик. -- Так что не тяните. И помните, без пыток. По крайне мере без тех, что оставят следы на теле.

На улице темно, как ночью на Земле.

Происходило одно из многочисленных голдиварских затмений: Грювштен (Надгробие) заслонила солнце. Но и в темноте было видно, что на углу трактира возле бочки выстроилась очередь из мужчин. Клали деньги и отходили к арестантскому экипажу, предвкушая развлечения.

Первомаг -- самое древнее зло? Люди -- вот самое древнее зло.

4

Я продолжал играть роль богача: не торгуясь, расплатился за две комнаты. Купил пару бутылок ягодно-зернового дрикка "Весёлый крипдер". Слуга поставил бутылки на поднос и побежал впереди нас по лестнице на второй этаж.

Хозяин трактира снял с доски ключи и показал на лестницу:

-- После вас, достопочтимые кэры.

Мы поднялись по лестнице и двинулись по коридору второго этажа.

Баэст прижимал к себе форвиррку. Лапал её то за грудь, то сзади, то совсем по-идиотски наматывал её волосы на кулак и дёргал. Девушка только вскрикивала, едва шагая. На ней были туфли на высоком каблуке, к которым она явно не привыкла. Стопы постоянно подламывались. Девушка не падала только от того, что Баэст крепко её держал.

Она уже не тараторила на своём языке, а лишь изредка оборачивалась на номасийку, шагавшую рядом со мной. Та что-то говорила ей утешающее на форвиррском.

-- Постельное бельё и полотенцы чистые, -- говорил трактирщик. -- За битьё посуды -- штраф от одного до двух пеньгенов. За порчу мебели штраф до десяти пеньгенов, в зависимости от вида мебели. Туалетная комната в конце коридора. В самом номере есть рукомойник и бочка воды. Она бесплатная. Потом, эта, старайтесь не запачкать обои. За кровь и семя, попавшие на стены, -- отдельный штраф. До ста пеньгенов.

-- Сотня! -- воскликнул Баэст. -- Однако... Эй, енавец, есть сотня? Не обещаю, что не забрызгаю чем-нибудь... с такой-то милашкой.

-- Делай, что хочешь дружище, -- преувеличенно пьяно пообещал я. -- Всё будет оплачено.

Баэст уже воспринимал меня за простофилю, готового платить, не считая. Поразительно, как хорошо знал Драген человеческие характеры, предсказывая, что именно так я войду в доверие к незнакомцу.

Хозяин отпер двери. Получалось, что Баэст был за стеной моей комнаты. Слуга поставил на стол бутылку. Достал из шкафа посуду:

-- Желаете поужинать? Сегодня в меню жареный хорт с гарниром из риса.

В очередной раз подумал, на каком основании языковой рулль не переводил "хорта", но переводил "рис"? Возможно, это как-то завязано на совпадения в моей памяти или сходстве голдиварского риса с земным?

Восприняв мою задумчивость, как затруднение, слуга продолжил:

-- Вместо хорта можем предложить рыбу из озера Омган или...

-- Ничего не надо, спасибо.

Слуга закрыл дверь и поспешил к Баэсту. За стеной было слышно, как мой спутник заказывал и мясо, и рыбу, и рис и бог знает что ещё:

-- Счёт отправьте моему другу, Матвею!

Номасийка села на диван:

-- Ты не пьян. И ты не его друг.

-- К-к-кто тебе сказал, -- спохватился я. -- С-сейчас выпью и начнём веселье.

-- Не начнём. Не притворяйся. Ты не как он. Впрочем, раз тебе это важно...

Трофеечка закрыла лицо руками и содрогнулась:

-- Бедная девочка... бедные мы все... Ах, если бы не грех самоубийства, я бы давно разбила голову о стену.

Аделла Лью была единственной номасийкой, которую я встречал, поэтому сложилось впечатление, что все женщины её народа сильные и бесстрашные. Оказалось, что нет.

Я сел рядом и погладил её по плечу:

-- Иногда грех самоубийства -- единственный выход.

-- Но Триединая церковь...

-- В нашем мире церковники тоже заклеймили самоубийство грехом. Но они заботились не о нашей душе, а своём благополучии. Как рачительные хозяева, они следили за поголовьем паствы. Каждый самоубийца -- это минус в церковную казну. Клерикалам выгодно, чтобы отчаявшиеся люди шли к ним.

Номасийка перестала плакать:

-- Странные ты вещи говоришь.

-- Загадочная енавская душа.

-- Кстати, меня и тут не обманешь. Ты не из Енавского Княжества.

5

Конечно, я не стал рассказывать ей кто я и откуда:

-- Унеси тебя табун, какая проницательная. Давай, лучше решим, что делать.

-- Я в твоей власти. Я безвольная трофеечка.

-- Только не надо давить на жалость. Хочешь сказать, что ваши войска не захватывают таких же трофеечек в Химмельблю? Что не возят за своей армией публичные дома с рабынями-проститутками?

-- Гофратцы -- да. А мы, номасийцы, нет. -- Девушка запнулась. Пересилив себя, призналась: -- Наши сразу всех убивают. При захвате деревни, маги проводят через неё Стену Очищающего Огня. Он уничтожает человеческую плоть, оставляя нетронутыми постройки и животных. Насилие над женщинами считается у нас грязным поступком.

-- Какие идейные гуманисты.

-- Был бы ты на моём месте, согласился бы, что лучше умереть.

Во время беседы я прислушивался к движениям и голосам за стеной. Мне предстоял тяжёлый выбор.

Здравый смысл утверждал, что всё должно идти своим чередом. Я не должен выходить из роли богатенького бездельника, пока мы не доедем до Скервара, где находился один из информаторов Драгена, который подтвердил бы, что Баэст тот, кого мы ищем. Или опроверг. До тех пор, я должен не выпускать его из виду.

Я и без информатора уверен -- Баэст тот самый шпион, что возглавлял отряд диверсантов, захвативший Бленду. Совпадало не только описание: усы, возраст, должность, само поведение шпиона усиливало мою уверенность.

Здравый смысл, убеждал: соберись с духом, сделай вид, что не слышишь возни за стеной. Не слышишь нарастающий гневный голос Баэста:

"Руки, руки убери, шлюха форвиррская! На колени, на колени передо мной! Вот так-то лучше..."

Треск разрываемой ткани. Что-то ударилось об стену так, что покосилась картина с портретом Гувернюра. Рыдания. Звуки ударов. По полу скрипнули ножки мебели.

Номасийка сидела на диване, обхватив голову. Пыталась закрыть уши. Мотала головой и что-то бормотала на своём языке. Подняла голову, посмотрела на меня. Во взгляде не было ни осуждения, ни мольбы. Девушка словно бы ушла в себя, закрывшись от мира.

-- Убей вас всех булыжник! -- закричал я.

Сорвал со своих рук перчатки, которые дал Драген. Они скрывали то, что линии кожных покровов на моих ладонях постоянно светились чётким оранжевым светом.

Поставил ладони друг напротив друга, вызывая "Соединение". Оранжевые линий одной ладони отделились от неё и полетели навстречу линиям другой. В центре они переплелись в сложный клубок, усиливаясь в яркости и свечении.

Номасийка благоразумно спряталась за диван:

-- Ты маг? Или это боевой рулль?

-- Я -- внеклассовый маг. И поверь, для меня это было большим сюрпризом, чем для тебя.

Сформировал оружие, которое я назвал "Плазменной дубинкой" или "плазмобитой". По форме она напоминала троекратно увеличенную бейсбольную биту. Её суть была в том, что кроме физического удара, дубинка создавал выброс плазмы, равный силе магического удара. Во время обкатки орудия на полигоне во дворе дома Драгена, я мог одним ударом разбить любое защитное поле.

Прикоснулся концом дубины к стене и выбил в ней проход. В облаке пыли и сгорающих в плазме обломков я шагнул в комнату.

Застал Баэста полураздетым. Трофеечка беззащитно лежала на кровати. Голубое платье разорвано до талии. Из разбитой губы стекала струйка крови. Постельное бельё в свежих красных пятнах.

Баэст неспешно поднялся с кровати. Застегнул штаны, расставил руки в стороны. На каждой ладони вспыхнули шаровые молнии:

-- Ты чего, Матвей? Хозяин трактира просил же не портить стены.

29. Очень странные дела

1

Перед тем, как шагнуть в портал переброски, я решила: несмотря на то, что наша миссия на Земле провалилась, что все мои друзья находятся во власти врага, что и сам враг почти убедил меня, что не враг вовсе... не смотря на всё это, была одна радостная мысль --

Домой! Я отправилась домой.

Первомаг, разрушенный Брянск и толпы крипдеров скрутились в спираль и схлопнулись в точку. В следующий момент я вышла на той стороне портала.

Я очутилась по колено в воде. Постепенно тело приобретало материальность, приходило ощущение холодной воды. Ночной ветерок обдувал уплотняющуюся меня.

Чёрная кромка леса. Две из Семилунья, Грювштен и Зюстерхен, находились в положении, которое семилунисты называли "ссора", то есть друг напротив друга, в разных участках неба. "Ссора" всегда длилась недолго, начиналось "Примирение" -- гладкая Зюстерхен, словно розовея от стеснения, стремилась к Грювштен, чтобы снова войти в привычное вращение вокруг неё.

Время "ссоры" -- самая тёмная часть голдиварской ночи.

Портал находился над водой у берега озера Омган. Волны иногда достигали низа портала, пропадая в нём. Сейчас, вероятно, выплёскивались в Брянске...

-- Холодно, -- поёжился Матвей. Он держал свой рюкзак и автомат над головой. Ожидал моих распоряжений.

Обретение телесности завершилось. Я пошла к берегу, озираясь:

-- Мы однозначно в Химмельблю, а не на форвиррской части озера.

-- Это хорошо? -- спросил Матвей.

-- Учитывая, что мы уходили на Землю перед началом войны -- хорошо. Форвирр в союзе с Драйденом. Если мы на нашей стороне, значит столица недалеко.

-- Химмель?

-- Да. Только вот с какой стороны? Со стороны Лебенсборна или Лэндсбю?

-- А ты умеешь ориентироваться по Семилунью?

-- Плохо. Семилунистика -- отдельная наука. Количество расположений и противостояний всех из Семилунья такое большое, что равняется знаниям магии Первой Отметки.

Мы вышли на берег. Разулись, чтобы вылить воду из ботинок. Из портала вывалился крипдер, который мчался за нами из Брянска. Заверещал, барахтаясь в воде, и быстро утонул.

-- В Омган впадает река Флодд, проходящая через Химмель, -- продолжала я, убедившись, что крипдер не выплыл. -- Если мы найдём один из её притоков, то точно будем знать, где мы. Кроме того, это самая населённая часть страны, скоро выйдем к какой-нибудь деревне.

Но Матвей не слушал меня. Выронив ботинки, он осматривался. То зачарованно следил, как происходило "Примирение", то взирал на воды Омгана, в котором отражались и Семилунье, и затухающий портал.

-- Ох, красота, ох, не могу, -- приговаривал Матвей. -- Как в сказке, как во сне, как в... не знаю где! Как в фантастическом фильме. Эти удивительные луны... Их свет... Свет, свет, свет...

Матвей вдруг упал на колени.

-- Что с тобой?

-- Свет... Не знаю. Мир кружится, как будто я смотрю на него из портала переброски. Всё плывёт... руки, что-то с моими руками?

Стоя на коленях, Матвей всматривался в свои руки.

-- Что происходит? Матвей, не молчи!

-- Я не знаю... Никогда такого не испытывал. Будто весь мир в моих руках. Или я нащупал что-то важное... Ох, не могу.

Он упал лицом в песок, попытался подняться, но руки его не слушались. Пальцы скрючились, как после принятия яда. Матвей перевернулся на спину. Извиваясь в песке, он тяжело дышал, направив немигающий взор в небо.

Я трясла его, пыталась влить в его рот воду из фляги. Он её выплёвывал и смотрел стеклянными глазами. Но сердце билось, дыхание не прерывалось.

Кое-как дотащила его до груды камней. Заставила принять полулежачее положение. Под голову сунула рюкзак. Матвей перестал трепыхаться и только смотрел в небо, запрокинув голову.

Вытряхнула из своей сумки содержимое. Среди камней нашла несколько руллей исцеления. Поочерёдно попыталась применить, но ни один из них не действовал.

-- Что за...

Расстегнула рукав своей куртки и перевела стирометр в режим отображения количества доступной магии. Цифры пришли в движение, показали 0-1-1. Ожидаемо, учитывая, что я истратила все силы на битву с Первомагом. Последняя циферка медленно перескочила. Теперь стирометр показывал 0-1-2. Мои силы подозрительно быстро восстанавливались.

-- Матвей, Матвей, -- растормошила я его.

Он перевёл взгляд на меня:

-- Всё будет хорошо. Я понял. Позже объясню... Дай мне время.

И снова уставился в небо.

-- Какое время? Для чего? Что...

Послышалось конское ржание и удары копыт по песку. Выглянув из-за камней, я разглядела отряд всадников. Над ними плыл световой шарик, показывая дорогу. Значит, в отряде есть маги.

2

Разглядела униформу армии Химмельблю. Я выскочила из укрытия:

-- Сюда, сюда, на помощь!

Часть всадников направилась к нам. Другие остановились на берегу, наблюдая затянувшийся портал.

Лица всадников были закрыты специальными повязками, которые использовались в пустынных регионах для защиты от пыли и "Отравленного воздуха". Но зачем они носили их здесь? Рядом с озером никогда не было пыли, а "Отравленный воздух" невозможно создать в такой близи от Химмеля -- сторожевые маги моментально пресекли бы попытку.

Это подозрительно.

Я пожалела, что привлекла их внимание. Отступила за камни и запустила руку в сумку. Хватит сил на использование одного самородка. А одного самородка хватит, чтобы уничтожить весь отряд.

Матвей всё так же неподвижно смотрел в небо, хотя взгляд стал более осмысленным.

Тогда я пошла навстречу отряду, уводя их от камней, где лежал Матвей.

-- Кто такая? -- закричал издалека первый всадник.

Он снял маску, открывая добродушное лицо с усами. Это добродушие окончательно убедило, что они не те, за кого себя выдают. Например, почему разговор начал гражданский, а не всадник с жетоном командира на груди?

-- Бленда Роули, студентка Академии Химмельблю.

-- Что ты делаешь под Лебенсборном, так далеко от учебного заведения?

Отлично, теперь я знала, где мы оказались. Была одна неприятность -- я не умела врать.

-- Я заблудилась. То есть потерялась.

-- Так заблудилась или потерялась? -- осведомился усатый.

-- У меня колдовская практика.

-- Академия временно прекратила работу. Все студенты по домам разъехались.

Несколько всадников спешились и окружили меня, наставив копья. Наконечники переливались тусклым сиреневым светом, подтверждая -- эти люди не солдаты армии Химмельблю.

Во-первых, наши редко носили зачарованное оружие просто так: его зачаровывали перед боем, чтобы беречь энергию армейских магов. Во-вторых, маги армии Химмельблю не использовали для зачарования магию ливлингов! Её можно определить по характерному сиреневому оттенку. Это делали только в Гофрате или Номасе.

Неужели война не только началась, но и сложилась не в пользу моей родины, раз отряды противника спокойно разъезжали в тылу?

Открытие портала создало выброс магии, который и привлёк их.

3

-- Обыскать, -- приказал усатый.

-- На каком основании? Я гражданка Химмельблю.

-- На таком основании, что нам надо, -- ответил усатый. -- Это ты открыла портал переброски?

-- Какое вам дело? Что хочу, то и открываю.

-- Врёшь, ученица не способна открыть портал.

-- Тогда зачем спрашиваешь?

-- Затем... потому... э-э-э... -- Усатый был из тех людей, что всё время хотели остроумно ответить, но им не хватало остроты ума для подбора нужных слов. Он капризно повторил: -- Обыскать!

Солдаты надвинулись на меня. Извлекла из сумки самородок и подняла над головой:

-- Кто среди вас маг? Чувствуете силу этого камня?

-- Чувствуем, -- кивнул усатый. -- Взять её.

Мою руку схватила невидимая сила. Она начала вырывать камень из моей ладони. Если бы не усталость, я бы давно активировала самородок.

Усатый сжал пальцы. Сила вырвала самородок из моей ладони, отбросив далеко в траву.

-- Ненавижу стен-магию, -- сказал усатый.

Сразу несколько копий упёрлись мне в горло. Множество рук начало щупать меня во всех местах. Кто-то расстегнул пуговицу на брюках и запустил руку туда. Я пробовала дёргаться, но зачарованные копья держали меня как в смертельном капкане.

-- Предатель, -- хрипела я. -- Ты привёл гофратцев на нашу землю!

-- Догадливая, -- ответил усатый. -- И мне дали много-много пеньгенов.

Усатый рылся в моей сумке. Световой шарик висел прямо над ним, детально освещая находки.

-- Где ты взяла самородки такой силы?

-- На твоей могиле.

-- А ты... я... это не смешно! -- опять не нашёл он остроумного ответа.

Усатый вынул чехол от сельскаба. Недоумённо повертел и хотел выбросить, но всадник с жетоном командира остановил руку и приказал на гофратском:

-- Дай сюда.

Изучив чехол, снял с лица маску, открывая типичное узкое лицо гофратца. Спросил на химмеле:

-- Откуда это у тебя?

-- Нашла. Подарили. Не знаю вообще, что это.

Ох, Бленда Роули, если останешься жива, посвяти время изучению искусства лжи.

-- Что это? -- спросил усатый предатель.

-- В нём хранился сельскаб, -- ответил гофратец.

-- Что за сельскаб?

-- Устройство, уничтожающее магию. Их осталось с десяток на весь мир. И половина у Химмельблю. На их основе маги Гувернюра создали ингермаггеры.

-- Если у коалиции появится сельскаб, вы сможете создать свои ингермаггеры?

-- Или устройства для противодействия их воздействию, -- ответил гофратец. -- Тогда Химмельблю обречён.

Я не успела что-либо сказать, как гофратец взмахнул рукой. Я потеряла сознание.

Вырубать людей одним движением способны маги Первой Отметки. Вырубать одним движением другого мага, способны только маги Четвёртой Отметки.

30. Сладкие сны в горькой реальности

1

Открываю глаза: небо в ромбической решётке. В безоблачной выси серп Грювштен на фоне Стенсен.

Меня потряхивает, слышен стук колёс о камни. По плавности хода понимаю -- везут в самоходной повозке. Сажусь, осматриваюсь. Я в просторном фургоне, в каких перевозят животных. В углу оборудована туалетная комната. В другом углу кувшин с пробкой.

Мои руки закованы в перчатки-ловушки из сплава чугуна и квиксоли. Настоящее военное снаряжение для пленных стен-магов. Что же, спасибо и на этом. На Истории Магии нам рассказывали, что во время Третьей Мировой, чтобы лишить пленного стен-мага силы, отрубали ему кисти рук. Или заливали ладони расплавленным камнем.

Несгибающимися пальцами я беру кувшин, зубами вытаскиваю пробку и жадно пью воду. Прислушиваюсь. За стеной играет музыка... Рулль с песней Фрода Орста. Как давно я не слышала его. Но теперь -- это голос захватчиков. Песня врага.

-- Очнулась?

Окошко в стене открывается. Лицо того самого гофратца, мага Четвёртой Отметки. Он просовывает мне хлеб и какие-то овощи.

-- Подкрепись, у тебя мало времени.

-- Для чего?

-- Ты будешь есть или нет?

-- Нет.

Гофратец просовывает в окошко руку и, прежде чем я успеваю сообразить, как отбить его магию, снова вырубает меня.

2

...

Открываю глаза: небо в ромбической решётке. Закат.

Оранжево пылает Грювштен. Зюстерхен не видно. Сейчас "Ссора" или "Примирение"? Стараюсь не шевелиться, чтобы гофратец не заметил.

Мои чувства обострены. Прислушиваюсь. По характерному мерному стуку колёс самоходной кареты догадываюсь: едем по Голдиварскому Тракту. Он выложен из квадратных гранитных плит, добытых на побережье Северного Нип Понга. С началом строительства тракта Химмельблю был единственным поставщиком гранита. Енавское Княжество, которое тоже обладало залежами, обвинило Химмельблю в монополизации добычи. Якобы для этого Химмельблю и присоединил к себе Северный Нип Понг, спровоцировав там гражданскую войну.

Святые камушки, о чём я думаю? О добыче гранита для постройки Голдиварского Тракта? Впрочем, что ещё делать? Переживать за Матвея? Но у меня уже нет сил переживать за кого либо. Хадонк, Слюбор, Аделла... Даже Рельсон. Убей меня булыжник, Рельсон -- самый несчастный во всей это истории.

-- Очнулась? -- В окошке появляется гофратец. -- Жрать будешь?

-- Буду.

В меня летит хлеб и пожухшие овощи. Хватаю, ем.

-- Куда вы меня везёте?

-- В Гофрат, куда же ещё.

-- Началась война?

-- Ты притворяешься? Давно началась. Как выяснилось, та несокрушимая военная сила, которой Химмельблю угрожал всему Голдивару, оказалась враньём. Скоро мы тоже обзаведёмся сельскабом и... Впрочем, какая разница. Поела?

-- Да.

-- Спокойной ночи.

Взмах рукой -- я снова валюсь в беспамятстве.

3

Открываю глаза: небо в ромбической решётке... нет.

Неба вообще не видно. Фургон для перевозки скота закрыт тканью и обвязан. Сквозь редкие щели проникает дневной свет. Колёса не стучат по плитам Голдиварского Тракта, а шлёпают по сельской дороге.

Хочу пить, поднимаюсь... Чувствую, что в мой рот вставлен деревянный кляп и обвязан тряпкой. Пробую вытащить его, но сила, вложенная в перчатки-ловушки, разводит руки в стороны. При второй попытке меня отбрасывает к стене и перчатки намертво к ней прилипают.

Сейчас появится рожа гофратского мага и меня снова вырубят... Вместо этого я слышу скрип телег и ржание лошадей. Кто-то переговаривается на химмеле. Деревенский акцент, мы в глубинке.

-- Далеко до поста стражников? -- я распознаю голос усатого предателя.

-- Неа, почти рядышком, -- отвечает деревенский. -- Через десяток флю будет мост. У моста -- стража.

-- Пускают?

-- Смотря куды. Враги же рядом. В сторону фронта мало кто едет, все наоборот бегут оттудова.

Так, линия фронта с Гофратом может проходить только по двум направлениям, -- думаю я. -- На Скервар и через Спорные Территории, которые остались в нашем подчинении, но Гофрат не признавал этого факта. Впрочем, знание мировой истории и географии не поможет сейчас.

-- Спасибо, храни тебя Триединый, -- говорит усатый.

-- И вы оберегайтесь им, -- отвечает деревенский.

Окошко открывается. Я успеваю закрыть глаза.

-- В забытьи ещё, -- сообщает гофратец.

-- Мост, стража! -- предупреждает голос с задней части самоходки.

Гофратец задвигает окошко:

-- Ну, Баэст, ты готов?

-- Да, -- отвечает усатый. -- Предоставьте мне говорить. Я же на самом деле торговый агент "Хандель".

Самоходка замедляет движение. Останавливается. Слышу, как к нам подходят стражники, гремят их латы и щиты. Слышу обрывки "торговый представитель", "вот мой жетон", "везу товар"...

Стражники обходят экипаж. Двери в стене фургона гремят и открываются. Жмурясь от яркого света, встаю на колени и мычу, стараясь доказать, что я тут не по своей воле.

Перед фургоном стоит Баэст и стражник с жетоном командира на груди. Он в полном обмундировании, в тяжёлых доспехах и шлеме. Опираясь на копьё, заглядывает в фургон, проверяя, нет ли кого ещё?

-- М-м-м, и-и-и, -- надрываюсь я.

По знаку командира, рядовой взбирается в фургон и ворошит солому на полу, проверяет кувшин с водой, простукивает стены.

Командир задерживает на мне взгляд:

-- Трофеечка, говоришь?

-- Так точно, мой командир, -- отвечает Баэст и прикладывает руку ко лбу в военном салюте. -- Везу в расположение второго сводного пехотного полка армии Скервар Три.

-- Служил что ли?

-- Нет, мой командир.

-- Тогда опусти руки, пока не отрубил. И не болтай, как военный.

-- Есть, мой командир.

Я дёргаюсь, извиваюсь, припечатанная к стене ловушками. Рядовой подползает ко мне и начинает щупать, обыскивая. Лезет под рубашку, в штаны.