Лекция об авиации, прочитанная летчиком-истребителем Джеком Риппером на 
заседании Уэлдонского ученого общества
  
  Скорость, высота, курс. Скорость, высота, курс. Именно в такой последовательности 
летчик обычно наблюдает за параметрами полета. Это - рутина авиации. И если кто-то 
думает, что летать на реактивном истребителе - это драйв и романтика, он глубоко 
ошибается. И я готов в любую минуту доказать, что этот несчастный пребывает в самом 
большом заблуждении, которое только можно вообразить.
  Сейчас же мне приходилось особенно тщательно следить за параметрами полета. В 
шестидесяти тысячах футов над планетой самолет  ведет себя, будто автомобиль на 
покрытой льдом дороге. Машина так и норовит клюнуть носом или завалиться на крыло. 
Разреженный воздух с трудом способен удержать ее в небе.
  Но зато высоко вверху я вижу ослепительно-белое солнце в окружении россыпи звезд. 
Солнце и звезды днем: кто из людей может похвастаться тем, что видел такое зрелище? 
Даже авиалайнеры не забираются в стратосферу. Разве что астронавтам такие виды давно 
наскучили. Им снится трава у дома.
  Над контрольной точкой я описал широкий разворот. Но едва горизонт выровнялся, в 
наушниках раздался нетерпеливый голос моего заслуженного тестя, полковника Джеймса 
Келли:
  - Матильда сто два, немедленно возвращайтесь на базу.
  Раз он начал с кодового слова "Матильда", значит, случилось что-то очень серьезное. 
Мне дают наивысший приоритет.
  - Повторите приказ. Я еще не выполнил основное задание.
  - Задание отменяется! Повторяю: немедленно возвращайтесь! Разрешаю заход с прямой!
  Я щелкнул переключателем воздушных тормозов и двинул ручку управления от себя. 
Растопырив щитки, самолет камнем рухнул к земле.
  Я едва успел погасить скорость. Когда загорелись лампы шасси, и в окошках указателя 
закрылков выскочила надпись "посадка", я уже отчетливо видел белые полосы, 
обозначающие зону приземления.
  Самолет чуть встряхнуло: шасси коснулись асфальта. Я не стал сильно нажимать на 
тормоза. Машина, медленно снижая скорость, прокатилась почти до конца полосы - так 
быстрее.
  Я свернул на рулежную дорожку. Завывая турбиной на весь Портленд, истребитель 
подкатил к ангару с вывеской "Национальная метеорологическая служба". Интересно, 
кого обманывает полковник? Шила в мешке не утаишь: на взлеты и посадки моего 
"Старфайтера" съезжаются любители авиации со всех Штатов. И всем, вплоть до самого 
последнего репортера местной газеты известно истинное назначение моих полетов.
   Гул двигателя стих. Стрелка указателя оборотов склонилась к нулевой отметке. Тесть, 
едва не приплясывая от нетерпения, лично принес к кабине стремянку. Я открыл фонарь и 
спустился на землю.
  - Джек, бегом! Ради тебя задержали рейс на Филадельфию! Не переодевайся!
  - Боюсь, в гермокостюме я произведу на борту настоящий фурор.
  Полковник посмотрел на часы:
  - Ты прав, Джек. Конечно, прав. Марш в раздевалку! Время не ждет!
  Я быстро натянул потрепанный летный комбинезон. Обычно меня отвозит домой жена, 
и мне ни к чему держать здесь гражданскую одежду. Хорошо еще, что сейчас июнь и 
океан пока не принес в город влажную жару и духоту.
  - Ничего приличнее под рукой не было? - недовольно пробурчал тесть, пока мы бежали 
к двухмоторному лайнеру возле терминала.
  - Неа! - отмахнулся я от него.
  Возле трапа полковник остановил меня:
  - В аэропорту тебя встретит наш агент по фамилии Тейлор. Он даст тебе дальнейшие 
инструкции. Кодовое слово: буква. Отзыв: газета. Все, вперед!
  Едва я поднялся по трапу, стюардесса захлопнула дверь и проводила меня на место. 
Загудели двигатели, и через несколько минут я снова повис между небом и землей. 
Именно так, ведь по-настоящему я могу подняться до самых звезд только в кабине 
"Старфайтера".
  
  Полет пассажиром для меня настоящий кошмар. Как я ни старался держаться, капли 
пота выступали на лбу и я то и дело вытирал их рукавом. Настоящий позор для человека в 
летном комбинезоне. Несчастной стюардессе пришлось обхаживать меня, пока не 
смолкли двигатели. Только тогда я отпустил подлокотники.
  У выхода из шлюза я увидел темнокожего мужчину в черном пиджаке. Он произнес 
кодовое слово. Я, в свою очередь, проговорил отзыв.
  - Джек Риппер? Я - Тейлор. Идите за мной. Машина ждет.
  Среди специальных агентов ходит странное поверье. Считается, что желтое городское 
такси не привлекает внимания и на нем можно незаметно добраться в любое место, будто 
это автомобиль-невидимка. Но мне на заднем сидении казалось, что все жители столицы 
штата Пенсильвания тычут в меня пальцами. Надо будет сказать полковнику: пусть в 
следующий раз выбирает машину попроще.
  Я задумался и не заметил, как Тейлор остановил машину.
  - Джек! - крикнул он. - Приехали.
  Я посмотрел в окно: кривые ветви деревьев едва не царапали боковое стекло. Между 
толстыми стволами петляла едва заметная тропинка.
  - Где мы? - задал я вполне естественный вопрос.
  - Это Тайм-парк. Пройдешь через него и будешь на месте, - с этими словами Тейлор 
вручил мне увесистый дипломат.
  - Бомба? - пошутил я.
  - Все, что необходимо для выполнения задания, - без улыбки ответил Тейлор. - И 
помни: ты должен любыми способами узнать секрет его батарей.
  - Да чьих батарей? Объясните, что происходит!
  Тейлор посмотрел на часы:
  - Уже девять вечера. Вперед.
  - А ты?
  - Не могу. Вряд ли они настолько... толерантны.
  Я совершенно отчаялся понять, что происходит. Вышел их машины и, не оборачиваясь, 
побрел по тропинке.
  К счастью, в июне темнеет поздно, и я легко отыскал дорогу. Как-то слишком быстро я 
очутился у вымощенной булыжником улицы, в конце которой высилось массивное здание 
с эркерами, похожими на средневековые башни. Но что-то в нем было не так. Лишь через 
минуту я сообразил: к выложенной черепицей крыше не тянется ни один провод! А ведь  
современные улицы украшает настоящая мешанина кабелей!
  Я хотел повернуть назад и поинтересоваться у Тейлора, что происходит, но путь мне 
преградила глухая кирпичная стена. Откуда она взялась? Что ж, раз вперед, так вперед! Я 
добежал до здания и открыл... нет, осторожно отворил массивную деревянную дверь и 
вошел в узкое фойе. Я услышал громкие людские голоса, будто несколько десятков 
человек обсуждали важную проблему.
  - Позвольте вашу визитку, молодой человек! - путь мне преградил пожилой человек в 
расшитом золотом сюртуке. Наверное, я сошел с ума: одежду такого покроя носил разве 
что предок Марти Макфлая. 
  - У меня нет визитки. А что там происходит? - я ткнул пальцем в еще одну деревянную 
дверь.
  - Заседание Уэлдонского ученого общества! Они обсуждали, вы не поверите: 
управляемый аэростат! А потом к ним заявился чужестранец и вот...
  Свист и крики возмущения заглушили слова привратника.
  - Похоже, он их разозлил.
  Я отодвинул старика, приник к замочной скважине и увидел просторный зал, 
освещенный древними газовыми рожками. Несколько десятков человек во фраках сидели 
на скамьях, и, как один, грозили кулаками бородатому здоровяку. Его голова, похожая на 
огромный шар, то скрывалась, то вновь появлялась из-за качающегося леса рук.
  - Вы что? - раздался сзади возмущенный голос привратника.
  - Цель оправдывает средства, - ответил я. - Работа такая. Иной раз приходится быть 
сыщиком.
  - А! - сразу успокоился старик. - Мой племянник работает в полицейском управлении...
  - Постойте! - перебил я его. - Какой сейчас год?
  - Тысяча восемьсот восемьдесят шестой! Двенадцатое июня!
  У меня подкосились ноги, и я схватил привратника за плечо, чтобы не упасть. Впрочем, 
специальному агенту ЦРУ не стоит раскисать! Раз полковник сумел меня отправить на сто 
тридцать лет назад, значит, сумеет и вытащить! Должен же я как-то передать ему важную 
информацию!
  Я распахнул дверь, вошел внутрь и громко крикнул: "Здравствуйте!". Наступила 
мертвая тишина. На меня устремились взгляды десятков пар возмущенных глаз. Даже 
робот-полицейский не произвел бы большего впечатления на участников заседания.
  За отдельным столиком сидел коренастый джентльмен. Мне показалось, будто он 
родился с цилиндром на голове. Ну, или этот цилиндр в детстве прибили ему к голове 
гвоздем.
  - Раз уж вы вторглись сюда без приглашения, может быть, вы представитесь?
  - Джек Риппер! - просто сказал я.
  Кто-то засмеялся. Ах, вот вы как?
  - Джек Уолтер Монтгомери Фитцджеральд Элджернон Ричард Монтегю Риппер! На мой 
взгляд, Клод Сесл Фарнборо было бы хуже.
  Теперь по залу прокатился шепот уважения. Еще бы! Выдумать такое под силу только 
человеку с богатым воображением. Когда я выйду в отставку, попробую себя в 
писательстве.
  - Будем знакомы, - продолжил я. - Могу немного поведать о своей профессии. Я - 
военный летчик. То есть, специалист по управлению летательными аппаратами.
  - У нас уже есть один... летун! - джентльмен за столом злобно сверкнул глазами. - 
Познакомьтесь же со своим коллегой!
   - Робур, - представился крепыш. - Эти уважаемые любители летающих баллонов 
нарекли меня Завоевателем!
  Я потряс головой и ущипнул себя за руку. Отправиться в прошлое, конечно, интересно, 
разумеется, с возвратом, но попасть в... об этом думать мне совсем не хотелось.
  - Знаете, - сказал я. - Давайте я вас познакомлю с технологиями, которые появятся лет 
этак через сто? Как вам такая идея?
  В зале повисла напряженная тишина.
  - А почему нет? - сказал кто-то. - Один клоун у нас уже есть.
  Я обратился к Робуру:
  - Какую скорость развивает ваша летающая машина?
  - Двести километров в час! - гордо ответил он.
  Джентльмен за столом недоверчиво хмыкнул:
  - Вы меня в этом никогда не убедите, не будь я дядюшкой Прудентом!
  - Э! - я махнул рукой. - Пустое. Мой "Старфайтер" только отрывается от земли на 
скорости триста двадцать километров в час! А приземляется на двухстах восьмидесяти. И 
то с системой обдува закрылков. На высоте же он развивает две тысячи триста тридцать 
километров в час.
  Дядюшка Прудент посмотрел на меня, как на психически больного. Я же, в конец 
обнаглев, положил дипломат на стол и отщелкнул замки. Внутри ждали своего часа 
ноутбук, проектор и мощный аккумулятор. Я быстро соединил хитроумные устройства 
проводами. Какое счастье, что стена напротив меня гладко выбелена!
  Я включил проектор. В зале кто-то не сдержал крика удивления. 
  - Что ж. Все работает, - сказал я. - К сожалению, "Старфайтер" слишком специфичен. 
Поэтому я вам покажу нечто попроще. Летательный аппарат нормальной 
аэродинамической схемы, учебно-тренировочная машина ВВС США Т-38 "Тэлон".
   На стене появилось изображение остроносого самолета с короткими и тонкими 
крыльями-трапециями.
  [здесь должна быть картинка]
  - Значит, все-таки аэропланы, - тяжело вздохнул Робур.
  - Мы называем их самолеты. Именно такая конструкция наиболее эффективна с точки 
зрения полетов на высокой скорости.
  - Но где же винт? - выкрикнул кто-то из зала.
  - Да, где винт? В технологиях, так сказать, будущего, нет никаких винтов, господин 
Робур! - дядюшка Прудент поддержал выпад своего коллеги.
  - А зачем самолету винт?
  - Что-то же должно двигать его вперед. Сквозь воздух.
  Похоже, Робур был самый адекватный человек из этой веселой компании.
  - А... Вы фейерверки когда-нибудь запускали? Этот самолет летает по принципу ракеты. 
Горячие газы вырываются из сопел в хвосте и толкают его вперед. Правда, здесь не 
ракетные, а турбореактивные двигатели с форсажной камерой. Но все же не 
турбовентиляторные.
  - Какие, простите? - судя по интонации, дядюшка Прудент решил, что у меня начался 
бред.
  Я совершенно растерялся. В конце концов, в школе ЦРУ меня учили подделывать 
документы и даже проводить допросы с пристрастием, но курс педагогики в подготовку 
специального агента, увы, не входит. Если я сейчас буду объяснять, как работают 
реактивные двигатели, то, боюсь, не успею закончить с этим до момента их изобретения.
  - Нет, стоп! - выкрикнул я. - Давайте по порядку! Начнем с азов, так сказать. Давайте 
внимательно рассмотрим картинку. Самолет состоит из трех основных частей. Его 
веретенообразный корпус называется фюзеляжем.
  - По-французски? - оживился Робур.
  "Вот ты себя и выдал" - мысленно ухмыльнулся я.
  - Названия придумали на заре авиации. И здесь я совершенно ни при чем. Вторая 
основная часть самолета - его главная несущая плоскость. Она называется, как это ни 
удивительно, крылом.
  - Парой крыльев? - осведомился дядюшка Прудент. Ага! Значит, и его пробрало!
  - T-38 - моноплан, - пояснил я. - Его единственное крыло состоит из двух полукрыльев. 
Только несведущие в авиации обыватели считают, что у моноплана два отдельных крыла.
  О бипланах и трипланах я говорить не стал. Такие схемы остались в далеком прошлом... 
для меня.
  [картинка DH.89]
   Я грустно посмотрел на Робура, перевел дух и продолжил:
  - Наконец, третья, основная часть самолета - хвостовое оперение. Забегая вперед, скажу, 
что бывают самолеты без хвостового оперения и даже без фюзеляжа, но не бывает 
самолетов без крыла.
  Интересно, кто управляет моим ноутбуком? На стене появилось изображение странного 
летательного аппарата, в профиль похожего на толстую алюминиевую сосиску с двумя 
хвостами, торчащими вверх и в стороны. Мартин Мариетта X-24A.
  [картинка X-24A]
  - Вот не надо мне только приводить в пример экспериментальный ракетоплан. 
Исключение только подтверждает правило. Хорошо? - я ни к кому особенно не 
обращался, но меня, наверное, услышали. Картинка на стене сменилась обратно с 
летающего недоразумения на вполне обычный Т-38.
  - Мы слушаем вас, - в голосе Робура чувствовался живой интерес.
  - А теперь попробуйте собственно угадать, за счет чего держится в воздухе самолет.
  - За счет крыла, очевидно. Даже в наше время известно, что такое подъемная сила. Я 
слышал об опытах Отто Лилиенталя.
  - Разумеется. В летных школах частенько твердят, что подъемная сила создается за счет 
формы профиля крыла. Дескать, в верхней его части кривизна больше, а в нижней - 
меньше. Поэтому вверху поток воздуха проходит большее расстояние и его скорость  
выше. А, в соответствии с законом Бернулли, давление ниже. Крыло стремится вверх. 
Теперь представим себе, что мы перевернули самолет вверх колесами. Что произойдет?
  - Он рухнет на землю? Конечно, если его вовремя не вернуть в нормальное положение, - 
отозвался дядюшка Прудент.
  - Ошибаетесь. Будет лететь, как летел. За счет кривизны крыла создается лишь малая 
часть подъемной силы.
  По залу пронесся недовольный ропот. Мне показалось, будто ветер пробежал по ветвям 
деревьев.
  - Прекратите над нами насмехаться!
  - Я вполне серьезен. Вы когда-нибудь запускали воздушного змея? Он ведь плоский, но 
все равно держится в воздухе.
  - Его поддувает ветром! - выкрикнул дядюшка Прудент. - Он же висит наискось!
  - Конечно! Так вот, подъемная сила создается за счет того, поток воздуха набегает на 
крыло под углом. Оно как бы сминает, спрессовывает воздух и отбрасывает его вниз. А 
сверху, соответственно, получается разрежение, область пониженного давления. И наш 
самолет летит над полями и лесами. Как воздушный змей или орел. Разумеется, я сильно 
упрощаю, но для понимания, сути, думаю, сойдет. Так вот этот угол, между крылом и 
потоком воздуха, настолько важен, что в авиации обозначается первой буквой греческого 
алфавита - альфа. И называется он угол атаки.
  О хорде крыла я даже не стал упоминать. Не поймут.
  - И от этого угла зависит подъемная сила, - заключил Робур.
  - Да. Чем больше угол атаки, тем выше подъемная сила. Но, вместе с тем, растет и 
сопротивление воздуха. Одно дело, когда мы держим дощечку ребром к ветру, совсем 
другое - плашмя. А теперь я немного расскажу о хвостовом оперении. В самолете 
нормальной аэродинамической схемы его прикручивают позади крыла...
  - Прикручивают? - передразнили меня из зала.
  - В прямом смысле слова. Болтами. Но самое главное в том, что оперение тянет хвост 
самолета вниз. То есть, создает отрицательную подъемную силу.
  - И какой же в этом смысл?
  - Балансировка... - я закашлялся.
  Во рту пересохло. Я нахально взял со стола графин с водой и отхлебнул прямо из 
горлышка. Члены Уэлдонского ученого общества смотрели так, будто они прямо сейчас 
готовы бросить мне под ноги перчатку. И все же хорошо, что я могу пока обходиться с 
разъяренными джентльменами добрым словом, ведь никто не удосужился снабдить меня 
пистолетом!
  - А теперь немного об управлении самолетом, - продолжил я. - Ему же нужно не только 
лететь прямо, но и разворачиваться, не только набирать высоту, но и снижаться. Для этого 
на крыле есть управляемые плоскости - элероны. Летчик двигает ручку...
  - Вы хотите сказать, что самолет управляется ручкой?- спросил Робур.
  - Это зависит от назначения летательного аппарата. Но легкие и маневренные машины 
управляются ручкой. Так вот: летчик двигает ручку, допустим, вправо. Тогда правый 
элерон отклоняется вверх, левый - вниз. На правом крыле... точнее, полукрыле подъемная 
сила падает, на левом - возрастает. Самолет поворачивается вправо вокруг продольной 
оси. Это называется управление по крену. Поперечная же ось называется осью тангажа...
  - Снова французское слово?
  - Ага. Подобно кораблю, который идет по бушующему морю, самолет может поднимать 
и опускать нос. Посмотрите на хвостовое оперение. Оно выполнено в виде маленьких 
крылышек. Они носят гордое имя горизонтальный стабилизатор.
  - А как называется этот высокий плавник?
  - Киль. Или, как ни странно, вертикальный стабилизатор. Я даже не представляю, кто 
придумал столь очевидное название.
  Интересно, поняли мои слушатели, что я над ними подшучиваю? По-моему, вряд ли. На 
озабоченных лицах не промелькнуло ни единой улыбки. Я тоже сделал серьезную мину и 
продолжил нудным тоном:
  - На горизонтальных стабилизаторах устанавливают еще одну плоскость - так 
называемые рули высоты. Летчик тянет ручку на себя. Рули высоты отклоняются вверх. 
Помните, я говорил о том, что хвостовое оперение создает отрицательную подъемную 
силу? Она увеличивается, и хвост опускается вниз. А нос? Я прошу помощь зала!
  - Идет вверх? - зевнул дядюшка Прудент.
  - Конечно! Увеличивается угол атаки, возрастает подъемная сила крыла - а она куда 
выше, чем у маленького стабилизатора, и самолет набирает высоту. Если же летчик отдаст 
ручку от себя, рули высоты отклоняются вниз. Все происходит в обратном порядке.
  Неожиданно глаза Робура вспыхнули:
  - А вот эта плоскость на киле нужна для поворотов самолета в стороны? Это руль 
поворота?
  - Руль направления. Управляет самолетом по третьей, вертикальной оси, - кивнул я. - 
Она называется рысканье. Ну-ка, вспомните, как называются две другие оси - продольные 
и поперечные?
  - Крен и тангаж?
  Вот это да! У Робура, оказывается, неплохая память! Я встал и пожал его большую руку.
   - Ну надо же. Угадал! Кстати, самолеты не поворачивают. Они разворачиваются. А 
руль направления связан с педалями. И когда-то действительно пытались с его помощью 
разворачивать самолет. Блинчиком, как пароходы. Пилоты боялись, что самолет 
соскользнет с воздуха и упадет. Это было долго и неудобно. Но потом русский летчик 
Петр Нестеров доказал, что гораздо эффективнее разворачивать самолет, накренив его на 
левое или правое крыло!
  - Досточтимый сэр! Вы же сказали, что у самолета только одно крыло!
  Оказывается, дядюшка Прудент очень злопамятный джентльмен.
  - На полукрыло, - поправился я. - Но сейчас мы можем позволить себе говорить не так 
заумно, как раньше. Итак, когда самолет летит с креном, подъемная сила направлена не 
только вверх, но и в сторону наклона. Она и разворачивает машину куда быстрее и 
эффективнее руля направления. Еще можно дополнительно потянуть ручку на себя. Тогда 
самолет начнет разворачиваться быстрее.
  Робур как-то странно хмыкнул:
  - Но зачем тогда руль направления?
  - Для компенсации небольших отклонений от направления разворота - так называемой 
координации. На небольших и медленных самолетах эти отклонения могут здорово 
осложнить летчику жизнь. Но на скоростных машинах вроде "Тэлона" я рулем 
направления почти не пользуюсь. Разве что на взлете или на посадке. А теперь... кто 
хочет заглянуть в кабину?
  [картинка приборная доска]
  На экране появилась фотография приборной доски "Тэлона". В зале кто-то присвистнул.
  - Да, здесь много разных циферблатов, но основных приборов всего шесть. И первый из 
них - высотомер. Он же альтиметр. Думаю, не нужно объяснять, насколько важна высота 
полета.
  - Я думаю, что этот высотомер не очень отличается от обычного барометра-анероида. Я 
и сам использую такие.
  - Бинго! На борту самолета установлен приемник статического давления. Он напрямую 
связан с альтиметром, который размечен прямо в футах. Стоит бросить на него взгляд, и 
летчик сразу узнает, на какой высоте он летит.
  О радиовысотомере - приборе, который определяет высоту по задержке отраженного от 
земли радиосигнала, я не стал даже упоминать. К счастью, "Тэлон" не оборудован таким 
прибором. Иначе мне, измотанному бесконечной лекцией, пришлось бы совсем несладко.
  - Прямо под высотомером грустно болтается стрелка вариометра. Он показывает, 
насколько быстро самолет теряет или набирает высоту. Впрочем, вариометр работает с 
небольшим запаздыванием, и пользоваться им неудобно. Следующий прибор, тот 
большой циферблат слева - король всех приборов. Это указатель скорости. Он настолько 
важен, что я вернусь к нему чуть позже. Прямо перед носом летчика установлен 
авиагоризонт. С его помощью можно определить положение самолета, даже если 
естественный горизонт скрыт туманом. Он совмещен с указателем скольжений - вот этот 
шарик внизу прибора. Есть замечательное правило: шарик идет за ручкой и боится ноги. 
То есть, при развороте надо нажимать на ту педаль, куда отклонился шарик. Под 
авиагоризонтом - указатель курса. Что-то вроде компаса на корабле. Надо же знать, куда 
летишь...
  К концу этой длинной речи мой голос, видимо, становился все слабее. Дядюшка 
Прудент недовольно проворчал:
  - Говорите громче! Нам и так ясно, что без знания курса никуда!
  - Да. Так вот, указатель скорости. Видите этот штырь, который торчит из носа самолета? 
Это так называемый приемник воздушного давления, он же трубка Пито. Снова ваши 
любимые французы, уважаемый Робур!
  Инженер почтительно склонил голову.
  - Собственно, по давлению в этой трубке и определяется скорость самолета - ее и 
показывает установленный в кабине прибор. А раз так, как мы ее назовем? Правильно, 
приборная скорость!
  Открылась дверь и в зал заседания заглянул привратник. Он хотел что-то сказать, но я 
махнул на него рукой: не мешай! Немного осталось.
  -Если внимательно глянуть на указатель скорости, - продолжил я. - можно заметить 
вторую шкалу с подписью "Число Маха". Она показывает истинную воздушную скорость, 
учитывая давление и температуру воздуха. Но важнейшая - это приборная скорость. От 
нее напрямую зависит подъемная сила крыла.
  - При снижении скорости подъемная сила падает? - Робур посмотрел на меня с оттенком 
превосходства.
  - Как вы догадались?
  - Когда винты моего... гм... моей летательной машины вращаются медленнее, она 
опускается. А раз винт - это своеобразное крыло, те же законы будут действовать и для 
самолета.
  - Верно. Значит, самолет будет снижаться и подъемную силу надо увеличить. Что надо 
сделать?
  - По-моему, вы слишком много на себя берете, молодой человек! Мы не на 
университетском экзамене! - отрезал дядюшка Прудент.
  - Ну, раз вы такие ту... не хотите отвечать, я сам расскажу. Чтобы увеличить подъемную 
силу, надо увеличить угол атаки. А если он станет слишком большим, поток воздуха 
перестанет обтекать крыло. Он станет, как говорят ученые, турбулентным, в нем 
образуются завихрения. Крыло потеряет подъемную силу, и вот тогда самолет рухнет на 
голову несчастным обывателям. Чтобы этого избежать, во многих самолетах установлен 
специальный прибор. Он так и называется: указатель угла атаки.
  Из зала поднялся худощавый джентльмен с желчным лицом:
  - Меня зовут Джем Сип, и я - вегетарианец...
  - Поздравляю вас! Боюсь, в кабине самолета это вам мало поможет. Валяйте дальше.
  - Что-то я не заметил на вашей фантастической машине никаких рулей высоты! Вы что-
то сочиняете, молодой человек!
  У меня хватило сил только улыбнуться:
  - Заметили? У "Тэлона" так называемый цельноповоротный стабилизатор. Его 
аэродинамические плоскости отклоняются целиком. На сверхзвуковых скоростях 
обычные рули высоты не работают, вот конструкторы и вышли из положения. 
Оригинально, не правда ли?
  В Робуре произошла странная перемена. Глаза инженера сверкали, руки сжались в 
кулаки. Казалось, его поразила какая-то догадка и он вот-вот начнет приплясывать от 
нетерпения ее проверить.
  - Это что же получается? - проговорил Робур. - Раз подъемная сила возникает только на 
скорости, перед взлетом самолет надо разогнать?
  Я кивнул:
  - Разбег и пробег - самые главные недостатки самолетов. Для взлета и посадок 
оборудуют специальные, участки земли. Их особым образом выравнивают, укладывают 
бетонные плиты, потом заливают гудроном, покрывают асфальтом и наносят разметку. 
Осевую линию, зону приземления и номер, который показывает первые две цифры 
направления взлетно-посадочной полосы.
  - То есть, если полоса имеет номер двенадцать, она расположена по направлению сто 
двадцать градусов?
  В сообразительности Робуру не откажешь. Схватывает на лету, несмотря на мои 
корявые объяснения.
  - Именно так.
  - И какова длина этих полос?
  - В Портленде, где я живу, длина основной полосы две тысячи двести метров, 
вспомогательной - тысяча восемьсот пятьдесят. "Тэлон" я сажал на полосу в семьсот 
метров, так потом на весь аэропорт воняло паленой резиной от колес.
  Робур был поражен:
  - Такие длинные? - вырвалось у него.
  - Это плата за скорость. В Филадельфии будет построен аэропорт с полосой длиной в 
три тысячи шестьсот пятьдесят метров. Нет, есть у нас и медленные самолеты, им нужна 
полоса меньше - некоторые могут летать буквально по кустам, с разбегом в пятьдесят 
метров. Но все равно им нужна относительно ровная площадка. К счастью, аэропортов 
построено много и всегда есть куда приземлиться. Ведь время полета измеряется 
часами...
  - Часами? - перебил Робур.
  - Я разве не говорил, что двигатели "Тэлона" работают на керосине...
  Зал заседаний взорвался смехом. Оказывается, джентльмены не так уж и устали!
  - Фантастическая машина летает на топливе для керосиновых ламп! Вот уж насмешил! - 
дядюшка Прудент достал из кармана белоснежный носовой платок и промокнул глаза.
  - В "Тэлон" заправляют две тонны керосина. Этого хватает на сорок минут полета у 
земли или два с половиной часа на высоте в десять километров. За это время самолет 
пролетает тысячу восемьсот километров.
  - В будущем так и не смогли придумать электрические машины?
  - Машины-то есть. Но мы так и не изобрели мощных и емких батарей. А тянуть за 
самолетом кабель к электростанции... ну, сами понимаете. Не очень практично. Поэтому 
мы понемногу возвращаемся к управляемым воздушным шарам со старыми винтовыми 
двигателями.
  - Вот как? - дядюшка Прудент даже подскочил на стуле. - И где на них ставят винт?
  - На заводе... - я почесал нос, не поняв собеседника.
  - Спереди или сзади?! Говорите же!
  - Иногда сзади... - половина зала засвистела. - Иногда спереди. Как получится. 
Понимаете, иногда высокая скорость не нужна. Зато управляемый воздушный шар - 
дирижабль, как мы их называем, может висеть в воздухе сутками - рекорд, по-моему, сто 
тридцать часов. Конечно, они здорово зависят от погоды... но и самолет в бурю летать не 
может. Для патрулирования лесов или же воздушных круизов - то, что нужно.
  Решительное лицо Робура потемнело:
  - Машин с горизонтальным винтом в будущем нет?
  - Почему? Есть - вертолеты. Но я на них летать не умею и мало что о них знаю. Это 
летательный аппарат совсем другой, способный зависать в воздухе и взлетать с места. Из-
за своей конструкции он еще более прожорливый, чем самолет. Вот если бы у нас были 
мощные батареи...
  - У вас есть бумага?
  Я похлопал себя по карманам: какое счастье, что у меня всегда при себе ручка и 
блокнот!
  Робур нарисовал несколько схем и записал непонятные формулы:
  - Держите. Надеюсь, это поможет потомкам. Интересная у вас ручка. На конце шарик. 
Надо будет подсказать идею моему старому знакомцу - Джону Лауду из Массачусетса.
  - Вы закончили? - осведомился дядюшка Прудент.
  Я выключил ноутбук, проектор и уложил хитроумную электронику обратно в чемодан:
  - Всем пока. Надеюсь, вы поняли: чтобы покорить воздух, надо быть тяжелее его... да 
можно и легче. Какая разница?
  Пока джентльмены не пришли в себя после моей тирады, я выскользнул в фойе. 
Привратник бросился мне навстречу:
  - Как вам удалось их успокоить?
  - По-моему, я порядком их утомил. Вот они и смирные, как первокурсники на лекции по 
аэродинамике.
  Я вышел на улицу и вдруг услышал выстрелы за спиной...
  
  Позади меня раздалось несколько оглушительных хлопков. "Старфайтер" затрясло. 
Стрелка указателя оборотов вздрогнула. Помпаж двигателя! Я рефлекторно сбросил тягу 
и хотел перекрыть подачу топлива, но турбина, на секунду стихнув, вдруг заработала 
ровно и уверенно. Я снова дал газ.
  - Матильда сто два, немедленно возвращайтесь на базу! - из динамиков под приборной 
доской раздался невозмутимый голос полковника Келли.
  Да что я, черт подери, делаю в кабине истребителя без гермокостюма? И даже без 
шлема? Но разбираться времени не было. Стрелка указателя скорости застыла на цифре 
шесть - шестьсот узлов. Высотомер показывал двенадцать тысяч футов. Внизу зеленели 
леса, изрезанные прямыми линиями автострад. Прямо по курсу красный шар заходящего 
солнца отражался в гладкой, неподвижной воде большого озера. Очертания берегов 
показались мне знакомыми. Да это же Себейго! Значит, я севернее Портленда! Вот это 
номер! А как же Филадельфия?
  Мне пришлось описать широкую дугу, чтобы выйти на посадочную прямую. Я сбросил 
скорость, выпустил закрылки, шасси и через минуту "Старфайтер" шаркнул колесами по 
асфальту.
  Тесть ждал у ангара с видом генерала, который еще не знает, выиграл он битву или 
проиграл. Едва я выполз из кабины, он набросился на меня:
  - Пошарь по карманам!
  - У себя?
  - У кого еще? Не тупи!
  Я выудил блокнот. Полковник схватил его, торопливо пролистнул и бросил:
  - Молодец, Джек! С твоей добычей пусть разбирается одна молодая фирма, 
производящая ракеты и электромобили.
  - Ничего не понимаю. Что произошло?
  Блокнот исчез в портмоне тестя. Полковник хлопнул меня по плечу и растянул губы в 
издевательской ухмылке:
  - Ты взлетел без гермокостюма. На высоте, из-за неправильной регулировки наддува, 
давление в кабине упало, и ты потерял сознание.
  - А Филадельфия, заседание какого-то там общества? Тысяча восемьсот восемьдесят 
шестой год?
  - Галлюцинации, вызванные недостатком кислорода. Не переживай и не думай ни о чем. 
Все закончилось благополучно. И тебя никто не будет наказывать. Напротив, ты 
получишь неделю отпуска. Бери супругу, садись в "Сессну" и вали на озеро Рейнджли 
отдыхать.
  - Покатать пару агентов ЦРУ? - вырвалось у меня.
  - На этот раз без шпионских историй.
  Тесть скрылся в ангаре. Я забрался в кабину маленькой "Сессны-182" и долго сидел за 
штурвалом, уставившись неподвижным взглядом в приборную панель. Все же мой тесть - 
врун, каких мало. Никто бы не смог уговорить меня забраться на большую высоту без 
гермокостюма!