Аннотация: Я не хочу, чтоб снова был Афганистан...
МАЛЬЧИК-ВЕРТОЛЕТЧИК
Афганистан... Что содержалось в этом сочетании букв для большинства обывателей Советского Союза? Для тех, кто о зарубежных странах знал только из уроков географии, да из немногих радио-, телепередач? Точно знали только то, что можно было найти в любом справочнике: "Афганистан - государство, расположенное на Среднем Востоке. Граничит: на западе - с Ираном, на юго-востоке - с Пакистаном, на севере - с Туркменией, Узбекистаном и Таджикистаном, на востоке проходит небольшая граница с Китаем. Является одной из самых беднейших стран мира". Остальное - понаслышке.
Сейчас, конечно, информации гораздо больше, и по старым событиям и по новым. А кому сейчас интересно, что было тогда, давно? Войска выведены, фильмы сняты, герои награждены, соцпакеты розданы. Были ли там герои на самом деле, какую Родину они там защищали, что несли афганскому народу, и у всех ли сейчас эти соцпакеты - сильно уже никого не печалит. А многих даже раздражают настойчивые и не очень мужчины, называющие себя "афганцами". В данное время нас больше всего волнуют вести о том, что из Афганистана идут лавиной наркотики и что справиться с этой бедой никто в мире не может. ("Или не хочет?" - пугают народ более просвещенные в этом вопросе, и это, знаете ли, действительно, веский повод для дискуссий.)
А тогда, в 80-е, слово Афганистан боялись даже громко произнести, не то чтобы свободно говорить о нем, даже на кухне.
1981 год. Мне - шестнадцать. Я учусь в десятом классе и (пока мысленно) готовлюсь поступать в институт. Всё размеренно в жизни, всё "по плану". Основная головоломка - как бы получше сдать экзамены в школе и какую выбрать профессию.
Перебирая в голове немногочисленные варианты, рассуждала так: в медицинский не пойду, потому что не люблю биологию, а с химией вообще отношения странные. (Учителя химии люблю, сам предмет - не очень, а чтоб связать свою жизнь надолго и с тем, и с другим... Нет, вряд ли...)
В педагоги тоже не очень хочется. Я, значит, буду круглые сутки думать о детях, учить и воспитывать их, а они при этом будут ломать голову, как мне "устроить малину-жизнь", по себе же знаю... Нет, не моё это.
Подруги собираются на экономический факультет. Это ж как надо хотеть там учиться, чтоб днем и ночью зубрить проклятую географию?! Ну как можно запомнить, сколько народностей в какой стране живет и чем при этом они занимаются? Больше, чем расположение стран и названий столиц (и то не всех), я запомнить не могла, хоть убей.
Так что вопрос "куда пойти учиться и кем быть?" висел до самого выпускного.
Как раз незадолго до него, в перерыве между занятиями и консультациями, забегаю на летнюю кухню за ветровкой. Висела она на вешалке рядом со входом, так что дело было секундное.
Влетаю. Отец сидит за столом, лицом к двери, допивает чай с сухариками. Радиоприемник, совмещенный с проигрывателем, шипит и выдает попеременно то музыку, то разговорную речь. Приемник этот помню с рождения. Этакая здоровая коробка, обтянутая по фасаду желтой крепкой материей "в сеточку", на которой красивыми прописными буквами из пластмассы написано "Мрiя". Динамики внутри этой рухляди стояли - дай тебе, Боже. Когда аппарат работал на полную мощь, "сеточка" ходила ходуном и я всё боялась, что она порвется. Отец очень любил этот приемник. Всё чего-то там выискивал на скрипучих и шипящих волнах, а нас с мамой эта какафония жутко раздражала.
Пока я снимала куртку с вешалки, а потом, упавшую, поднимала её с пола, шипение, скрип и визг прекратились, и из динамиков четким голосом по-русски прорвалось: "Возмущение мирового сообщества оккупационными действиями советских войск в Афганистане..." И снова - шорох, будто кто у микрофона бумагу сминал.
Я посмотрела с недоумением на отца. Политически, видимо, мы, дети, были подкованы, потому что я совершенно искренне возмутилась:
- Па! Это кто вообще говорит? Радио "Свобода"? Они что, с ума посходили? Да как они смеют? Это же неправда!
Отец молчал. Я смотрела на него с недоумением. Он же должен был поддержать меня в моем пенопускании! Но он спокойно догрыз очередной сухарик и тихо так сказал:
- Ну, почему же - неправда?
И посмотрел так, что все слова об "интернациональном долге" и всяческом патриотизме застряли у меня в горле, а рот так и остался открытым. По этому долгому и даже печальному взгляду я поняла, что отец, любитель всяких розыгрышей и шуток-прибауток, совсем даже не шутит.
Я вышла на улицу со странным ощущением. Нет, у меня и раньше были подозрения о "двоякости" нашей жизни, но в этот момент мне показалось, что вдруг я, если и не прозрела окончательно, то совсем иначе стала смотреть на мир.
Был еще один случай, приведший к удивлению-прозрению, и случай этот тоже связан с "афганской войной".
К тому времени я уже училась на третьем курсе института, а двоюродная сестренка моя проходила практику в соседнем поселке. Жила она в тот момент на съемной квартире и, узнав, что я приехала на каникулы, пригласила меня в гости.
Надо сказать, что девчонками мы были незамужними и, соответственно, веселыми, а поселок тот славился тем, что имел воинскую часть. Да еще какую! Вертолетную! Это ж какие ребята там, наверное, служат... И решили мы с ней сходить в тамошний ресторан, еще один признак цивилизованного мира. У нас-то кроме клуба да футбольного поля ничего такого.
Приезжаю к ней, перышки начистили и пошли. Свободных столиков... Почти все. Сидим, как дуры, ждем "принцев". А их всё нет и нет. Те "короли армянского асфальта" в третьем от нас ряду, не прельщают. Да и мы их, собственно, тоже пока не интересуем.
Собрались уходить, скучно же! И вот-те-на-те, заходит целая гвардия ребят в военной форме. Веселые, с шумом-гамом сдвигают три столика на другом конце зала. Рассаживаются. Мы, приободренные, зарозовели, завошкались на стульях, и вечер перестал казаться таким пропащим. Народу прибавилось, в том числе и конкурентки подтянулись, пошел кураж. Музыка заиграла в такт настроению, почему бы и не потанцевать? Любим мы это дело. Но что за ерунда? Мы танцуем, а зеленая гвардия на нас не обращает никакого внимания! Даже из-за столиков не выходят. Пьют и почти не разговаривают. И пьют-то не "по обычаям", всё время - не чокаясь.
И когда мы почти вернулись в меланхолию, ребята зашумели и стали подниматься с насиженных стульев. Батюшки, никак танцевать идут! Точно. Заняли практически все свободное пространство танцпола и выкручивают, кто как может. Пошел медлячок, и нас с сестренкой пригласили (наконец-то!) на танец. Мне достался невысокий симпатичный мальчик. Мне показалось, что он совсем еще пацан, до того нежным было его лицо и такими светлыми, в смысле открытости, глаза... Да еще короткий смешной чубчик... Юность непорочная, да и только.
Познакомились. На мое представление я услышала то, что слышу до сих пор довольно часто:
- Вы похожи на мою девушку и зовут ее так же.
(Сколько помню, я всегда на кого-то походила - сестру, актрису, "мою девушку", а сейчас, наверное, уже на маму или тетю чью-нибудь похожу, если не на бабушку. Видимо, слишком распространенный тип лица мне достался.)
Конечно, знали мы тогда, что здешняя вертолетная часть и полпоселка при этом, периодически провожали своих "летунов", по нескольку экипажей сразу, в Афган. Но говорить в открытую об ЭТОМ же нельзя было! А тут такой случай: узнать (без понятия - что именно, но обязательно что-то этакое!) из первых уст. Спросила, улыбаясь и поднимая глаза к потолку, имея в виду небо:
- А вы оттуда?
- Да. - Коротко ответил мальчик, продолжая радоваться жизни.
- Ну, и как там? - Задала я очередной вопрос, будто хотела услышать рассказ о весело проведенных каникулах на Черном море.
Мальчик - вертолетчик даже не посмотрел на меня. Вернее, он продолжал по-прежнему смотреть в моё лицо, но меня, как таковую, уже не видел. В одну секунду он будто постарел на десять лет, потяжелел, а небесная синева глаз превратилась в доверху наполненные битумные бочки. На второй секунде он с такой силой сжал руки на моей талии, что если б он их отнял, не разжимая, боюсь, через бока мои высветился бы позвоночник.
Третья секунда ушла на разжимание кулаков. Потом он повернулся и спокойно ушел. Танец продолжался. Мальчик "бросил" меня на середине танго, а я даже не посмела на него обидеться. Только чувствовала себя так... Очень плохо чувствовала.
Через несколько минут мы с сестрой ушли из ресторана.