Недавно она приснилась мне и сказала: "Приезжай". Я собралась и поехала на Рогожское. Ехала и думала о том, что во сне она была точно такая же, как и двадцать восемь лет назад, летом восемьдесят девятого - солнце ясное. Рядом бывало тепло и спокойно, даже когда она не улыбалась. А на моей памяти это были считанные разы. В остальное время - улыбка и самый тёплый смех, который я когда-либо слышала в жизни.

  Тогда, шестнадцатилетней девочкой, идя знакомиться с моей будущей свекровью, я навоображала себе, что вдова - это непременно мрачное погасшее существо. И готовилась, что и первая встреча наша пройдёт тяжело, сумрачно. А она - смеялась, улыбалась, о муже говорила так, будто он вышел в соседнюю комнату, и вот-вот отзовётся на её смех какой-нибудь шуткой.

  В доме вот уже четырнадцать лет всё неизменно оставалось таким, как при нём. Вдоль стены коридора - сделанные им стеллажи, от пола до потолка заставленные книгами. Кровати для сыновей - тоже он делал, на вырост. Его велосипед, его теодолит, его полевой планшет... И только большой живописный портрет его появился на стене уже после...

  Не случалось ни единого разговора, что при сыновьях, что без них, чтобы она не вспомнила их папу, его слова или что он в той или иной ситуации делал. Иные цитируют Библию - так она цитировала мужа. Готовила мимоходом что-то из серии "через пять минут пальчики оближешь", показывала плетение узоров макраме, обсуждала книгу, фильм - и тут же среди её слов появлялись его слова, появлялся он сам...

  Папы не было, но папа был - рядом, постоянно. Так она защищала сыновей.

  Она и смертью их защитила. Врачи поставили ей онкологию. Сыновья настроились бороться - сколько надо! Но она помнила, что такое рак, как тяжело уходил муж, измучившийся, что мучает близких... Она умерла в одночасье, от сердечного приступа.