Как то в июне месяце, в полдень, я возвращался из Баджува в Пастхуф. Июнь, на Памире, как обычно не очень жаркий, но и не очень прохладный. То пройдёт дождь, то проглянет солнышко. Воздух чистый и свежий, как всегда после дождя. Свежие, недавно раскрывшиеся, ярко зелёные листья деревьев шелестят под слабым ветерком. По обочине дороги буйно цветут весенние цветочки жёлтого и синего цветов вперемешку. Погода была солнечная, хотя кое где в небе были видны дождевые тучи. Я решил пройтись пешком, это ведь одно удовольствие, пройтись пешком по дорогам Памира. Изредка проскакивали УАЗики набитые пассажирами и багажом. Я шел и насвистывал себе под нос мелодию песни группы "Шамс". "Рубобчаят зилак чизил ёри ман..." (шугнанский язык). Иногда какая ни будь мелодия, как прицепится, так целый день и вертится у тебя в голове, и ты её неосознанно мурлычешь себе снова и снова, даже и не замечая этого.
По дороге мне встретился мальчик одетый в старый спортивный костюм, на котором еле-еле виднелись выцветшие буквы, и я с трудом разобрал надпись "Montana". Мальчик погонял зелёным прутиком рыжую корову у которой было полное вымя молока. Мальчик шел встречной дорогой.
- Саломолек, - поприветствовал он меня, когда поравнялся со мной.
- Ваалейкум бар салом, - ответил я. - куда собрался? - осведомился я у мальчика, скорее всего просто так, чтобы что то сказать.
- В кишлак Баджув, - ответил он мне равнодушно.
- Давай побыстрее, а то видишь, дождь собирается, - с улыбкой сказал я ему. Он тоже улыбнулся и дальше погнал свою корову.
Я пошёл дальше. Слева шумела горная река. Впереди виднелась не большая ореховая рощица на берегу реки. Ещё не доходя до рощицы, я заметил большую тёмную дождевую тучу, неожиданно выплывшую со стороны афганских гор. Я сразу понял, что сейчас польёт дождь. Мне сразу вспомнился мальчика, он ещё наверняка не добрался до Баджува. Когда я достиг ореховой рощи, дождь начал накрапывать. Я решил переждать дождь под орехами. Дождь всё усиливался и усиливался. Через некоторое время дождь стал пробиваться сквозь листья орешника, сначала редкими каплями, а потом хлынул вовсю как из ведра. Я перебрался поплотнее к стволу, где было сыро, но всё же посуше. Взглянул на небо, тучи сгущались. Было ясно, что ждать мне придётся долго.
Я/ взглянул на дорогу, в надежде, не видно ли какой либо попутной машины. Машин не было. Вдали я заметил маленькую фигурку, бегущую в сторону рощи, и я подумал, сначала, что возможно это тот самый мальчик, тоже решил переждать ливень под деревьями. Но по мере приближения фигурки я всё больше и больше убеждался, что это не мальчик а девочка, лет тринадцати или четырнадцати. Подойдя поближе, она удивлённо посмотрела на меня своими большими зелёными глазами, и встала под соседнее, в шагах пяти от меня дерево. Её платье - курта, тёмно зелёного цвета была вся промокшая, которое плотно облепило её, уже девичье, тело. Заметив это она повернулась ко мне левым боком. На голове пёстрый промокший платок, из под которого выбились промокшие волосы и прилипли к её нежному, ещё почти детскому лицу. На ногах у неё были резиновые калоши чёрного цвета. Она наклонившись попыталась выжать подол платья, но тщетно, буквально через минуту подол был мокрым снова. Дерево её почти не защищало.
- Иди встань под моё дерево, а я перейду под твоё, - с улыбкой предложил ей своё место, где по прежнему было более менее сухо. Она помотала головой.
- И что тебе дома не сидится, в такую погоду?
- Мне нужно в Вамар, в аптеку, за лекарствами, у матери температура третий день, а наш медпункт уже неделю закрыт. Да и лекарств там всё равно нет, - недовольно ответила она.
- А по старше никого не было, послать за лекарствами?
- Брат в России, дома я и мама. Надеялась сесть на попутную машину, да не повезло, - ответила она, уже без раздражения в голосе.
- Переходи на моё место, а я пойду "поголосую" на обочине дороги. Я вышел из под дерева, и направился к дороге. Я заметил, как она робкими шагами перебралась под "моё" дерево.
Дождь продолжал лить сплошными тугими струями - протянешь руку, едва ли увидишь свои пальцы. И я промок на сквозь. Машин не было. Я простоял около четверти часа, безрезультатно, и решил вернуться обратно под дерево, но не под то дерево, где стояла девчонка, а под другое, которое почти не защищало от дождя. Девочка попыталась освободить мне место, но я обеими руками замахал в её сторону, показывая, чтобы она не высовывалась оттуда. Я заметил, что за четверть часа она почти успела обсохнуть, над её плечами слегка клубился пар. Она ладонями обхватила свои детские плечики, и я заметил, что её тонкие пальцы были не по детски натружены. Видимо всю работу по хозяйству выполняла она. И я подумал, что за доля у этой девчонки, в этом, затерявшемся, среди гор кишлаке.
- В школу то ходишь? - спросил я её
- Сейчас каникулы, - уже более ласково ответила она. А вообще хожу, уже в седьмой класс перешла. Потом она рассказала, что очень ждёт брата из России, что он должен жениться в этот свой приезд. И что если у неё будет хиён (по памирски, жена брата), ей станет легче справляться с работой по дому. Она потихоньку разговорилась, и ещё много чего рассказала о своей не детской судьбе в кишлаке. Рассказала о своей единственной кукле, которую подарил брат на Новый год, когда ей было лет шесть. Я слушал её молча, изредка вставляя короткие реплики, вроде "да", "неужели", "ах, вот как...". Так, незаметно мы проговорили более часа. Дождь не прекращался.
Вдруг послышался шум приближающейся машины. Я не дослушав её выбежал на дорогу, и увидел серый УАЗик, на боку, которой было написано АКДН. Было заметно, как интенсивно работали "дворники" на лобовом стекле. Я замахал так неистово, что машина сразу остановилась. Машина была полна людей.
- Садись, одно место как нибудь найдём , - открыв дверь, почти прокричал водитель, молодой парень, с бейсбольной кепкой на голове.
- Эй, ях, тарав тезды жоз (эй, сестрёнка, беги сюда скорее), - прокричал я, тут же сообразив, что за всё время я даже имени её не спросил. Она быстро подбежала, и с большим трудом втиснулась на заднее сиденье. Я быстро закрыл за нею дверь, всё ещё боясь, что водитель передумает. И лишь заметил, через запотевшее окно двери её удивлённое лицо. Она, что то пыталась сказать, но я ничего не расслышал.
Водитель, высунув голову, прокричал, что за ними едет ещё машина. Он рванул с места и машина исчезла в пучине дождя.
Я стоял у дороги, не зная что делать, вернуться ли под дерево, или ждать машину. Решил вернуться под дерево. Под деревом бросились в глаза следы от калош. Мне пришлось простоять под орехом ещё некоторое время, и дождь прекратился. Я вышел на дорогу, и продолжил свой путь в кишлак. Снова выглянуло солнышко. Усилился запах трав, как будто после сенокоса. Я поймал себе на мысли, что снова насвистываю мелодию песни "Рубобчаят зилак чизил ёри ман..."
Вот уже столько лет прошло с того летнего дождливого дня, и я каждый раз проезжая этот участок дороги, всегда невольно бросаю взгляд под то дерево...