Сбежав с крутых ступенек высокого крыльца института, Борис торопливо достал смартфон и набрал номер отца. Тимофей Федорович как будто ждал звонка - тут же ответил. Нетерпеливо спросил:
--Ну, чем порадуешь, сынок?
--Я поступил, папа! Меня зачислили на бюджетное отделение. Обещали место в общежитии, - захлёбываясь от распиравшей его радости, спешил поделиться новостями Борис.
--Поздравляю! Какой же ты молодец! - радостно с горделивыми нотками в голосе пробасил в ответ отец. А следом в трубке послышался голос матери. Валентина Степановна сдержанно одернула Тимофея Федоровича:
--Поздравлять будешь, когда он окончит вуз. А сейчас лучше спроси, когда домой приедет.
Борис тут же представил, что мать стоит в дверном проёме на кухню с накинутым на плечо полотенцем и, протирая насухо только что вымытую тарелку, прислушивается к разговору.
Отец уже собрался повторить вопрос матери, но Борис опередил его:
--Я слышал, папа. Как только улажу все дела с общежитием, так сразу и приеду. В любом случае ждите к концу недели.
Тимофей Федорович хотел что-то ещё сказать, но мать перебила его:
--Ты сам-то на сколько дней в командировку едешь?
--До пятницы управлюсь. Не волнуйся, сына я обязательно сам встречу.
--Да уж, пожалуйста, постарайся не опоздать. - В голосе матери явно слышались упрёк и язвительность.
Борис хотел было поинтересоваться причиной очередного разлада в семье, но не успел - отец выключил телефон.
Настроение у Бориса заметно изменилось. Он уже не раз задумывался о том, что в их семье не всё так гладко, как могло показаться со стороны. Но причины ссор были какие-то несерьезные, по пустякам, и всё скоро возвращалось в привычное русло. В выходные дни мать, как обычно, занималась домашними делами, на досуге листала глянцевые журналы. Телевизор смотрела редко - в основном культурные программы. А отец выходил на балкон, молча усаживался там на плетеное кресло, которое смастерил сам, и в задумчивости глубоко затягивался сигаретой. О чем он думал в это время - трудно было даже предположить. Лицо его оставалось непроницаемо отрешенным. В другой раз просто уходил из дома, предупредив, что у него в гараже есть работа и там пропадал допоздна.
Вечером, как ни в чём ни бывало, семья собиралась за ужином. В основном молчали, а если и разговаривали, то лишь скупо обменивались текущими новостями о работе, о соседях и общих знакомых. Оба родителя оживлялись, когда речь заходила о Борисе. Дотошно расспрашивали его об учебе, о товарищах, о планах на жизнь после школы.
Мать настаивала на учёбе в местном институте на юриста. В качестве убедительного примера в который раз рассказывала о некоем давнишнем знакомом, который сделал успешную карьеру юриста. Сейчас живет в Москве, купил хорошую квартиру в престижном районе и отстроил великолепный загородный дом. Года два назад основал свою юридическую фирму "Intel Профи" по бухгалтерскому и юридическому сопровождению бизнеса, и уже широко известен в деловых кругах столицы. От заказов отбоя нет, а это, дескать, гарантия дальнейшего процветания фирмы.
Во время рассказа об успехах своего знакомого суровое и вечно скептичное лицо матери преображалось, все черты его становились мягче, одухотворённее, как будто она вводила группу несмышленых провинциальных экскурсантов в зал изящного богемного искусства. При этом Валентина Степановна буквально буравила проницательным взглядом больших темных глаз сына, словно хотела поглубже проникнуть в его душу, подчинить своей воле, убедить принять её точку зрения. Обстоятельно, приводя один аргумент за другим, стремилась раскрыть перспективы, которые откроются перед ним в этом случае.
--Мой знакомый уже давно, по сути дела, только управляет, работают на него другие. Почти половину года он проводит в заграничных поездках, останавливается, как правило, в шикарных отелях. Находясь в ресторанах, не заглядывает в меню, чтобы хватило денег рассчитаться. На чай больше оставляет, чем некоторые за месяц зарабатывают.
При последних словах Валентина Степановна с плохо скрываемым презрением кидала мимолетный взгляд на мужа. И когда Тимофей Федорович начинал излагать свой взгляд на будущее сына, её лицо ещё больше искажалось гримасой пренебрежения. И было, на её взгляд, от чего. Вся трудовая жизнь супруга была связана с автотранспортом. Как пришел после окончания института в городское муниципальное автотранспортное хозяйство, так и работает в нем до сих пор. Начинал слесарем в ремонтной бригаде, а последние годы возглавляет службу эксплуатации предприятия.
--Тоже мне достижение! - с ехидцей в голосе комментировала она увлеченный рассказ мужа о том, что возглавляемое им подразделение является основной производственной частью. - От тебя как пахло машинным маслом двадцать лет назад, так пахнет и до сих пор.
Отец не вступал в спор с супругой. Он уже давно привык к её колкостям. Раньше, когда они только познакомились, это были безобидные ироничные замечания. Валентина Степановна в то время уже работала в городском отделе культуры, и, несмотря на молодость, успешно совмещала в одном лице куратора и арт-менеджера художественных проектов. Тимофей, который пришёл на выставку современного искусства с группой работников предприятия, понравился ей с первого взгляда. И не только внешне. Высокий, крепкий, подтянутый рабочий парень с солидными бугорками мышц, выделявшихся из-под футболки, проявил неуёмную любознательность к современному искусству, и, как выяснилось позже, неплохую оведомленность в модных течениях.
К обоюдному удовольствию их общение продолжилось и после знакомства на выставке. Утончённая, с хорошей фигурой и всегда модно одетая девушка с первых минут общения держалась с Тимофеем снисходительно. При каждом удобном случае подчеркивала свои познания в искусстве и важность своей работы. Охотно рассказывала о маститых городских художниках, писателях и поэтах, и тесном знакомстве с другими известными работниками культуры. А вскоре со многими из них она познакомила и Тимофея, убедившись, что он не тушевался в их среде, держался с достоинством, охотно поддерживал разговоры о модных тенденциях в живописи и песенном искусстве. А в некоторых случаях его суждения, на взгляд Валентины, были даже более глубокими и точными по сравнению с другими.
Особенно ей нравилось завистливое внимание к её новому парню подруг из городской богемной тусовки. После общения с ним они не скрывали, что не против и более близкого знакомства. Улучив минутку, когда Тимофея не было рядом, прямо говорили:
--Захочешь бросить - шепни. Мы не настолько гордые - подберём.
Это заставило Валентину обратить на Тимофея более пристальное внимание. И когда из столицы на неделю в их город вернулся давнишний её приятель Феликс Лапотнев, с которым они уже строили планы на семейную жизнь, Валентина неожиданно для себя заколебалась, не зная на ком остановить свой выбор. Решила пока не посвящать в сложившуюся ситуацию ни того ни другого, а сама ухитрялась проводить время с обоими поочередно.
В этом заочном соревновании двух мужчин Тимофей показался ей более неутомимым и в то же время нежным. Это и сыграло решающую роль в выборе. Но были и другие причины её опрометчивого решения. С Феликсом было много неясностей. Он не предлагал немедленного официального замужества, да и заработок его как рядового юриста на тот момент не особо впечатлял. Особенно с учетом того, что ещё нужно было оплачивать съёмную квартиру. И на предложение Феликса всё бросить и немедленно уехать с ним в столицу вместе девушка, сославшись на обстоятельства по службе, попросила дать ей время на раздумье.
Потом она не один раз пожалела о своем выборе. Но кто же мог знать, что Феликс так быстро впоследствии "поднимется"! А он, узнав об измене любимой девушки, быстро утешился коллегой по работе - дочерью владельца компании. И с этого момента его дела пошли вверх.
Правда, семейная жизнь не заладилась буквально с первых дней. Девушка, привыкшая к обожанию отца и всеобщему поклонению его друзей и знакомых, явно переоценивала свои женские достоинства. Невысокого роста, излишне полноватая, она к тому же отличалась грубым и властным характером. На фоне Валентины она и вовсе выглядела неуравновешенной сумасбродкой, для которой не существовало других мнений и желаний кроме её собственного. На первых порах семейную жизнь спасали только деньги и перспективы, которые открывали перед Феликсом связи её отца в предпринимательских кругах.
Но не зря народная молва утверждает, что первая и настоящая любовь не "ржавеет". Не отпускала первая любовь и Феликса. Наведываясь в родной город, он каждый раз стремился встретиться с Валентиной. Тем более, что и она желала этого. Охотно проводили вместе время, когда муж был в командировке или был слишком занят работой. Несколько раз им даже удалось оказаться одновременно на одних и тех же курортах, и как-то провести вместе отпуск в круизном путешествии.
Феликс не раз предлагал любимой женщине бросить мужа и переехать жить к нему. Валентина была не против. Сдерживало одно препятствие - у них с Тимофеем подрастал сын, который по-мальчишески сильно был привязан к отцу и при разводе мог сделать выбор не в её пользу. Просила повременить с переездом пока сын подрастёт и определится с выбором профессии. Мечтала, что Борис выберет профессию юриста и, выучившись, будет работать в фирме Феликса.
Но, к её огорчению, сын всё больше в своих планах опирался на мнение отца. Как только разговор заходил о его работе, Борис становился самым внимательным слушателем. А Тимофей Федорович, видя неподдельный интерес сына к своей работе, с ещё большим энтузиазмом рассказывал о делах на предприятии. Подчеркивал, что на его плечах организация и руководство всеми перевозками грузов и пассажиров, заключение договоров с клиентами, планирование и контроль за четким выполнением договоров перевозок и графиков движения.
--Как ты только справляешься, батя, со всем этим сложным хозяйством? - с неподдельным восхищением спрашивал Борис и при этом горделиво посматривал на мать.
--Диспетчерская служба помогает, - скромничал Тимофей Федорович и уточнял: - Кстати, тоже моё хозяйство.
Валентина Степановна, которая до этого только хмурилась, не выдерживала и с ехидцей спрашивала:
--Если ты такой незаменимый, то почему ты тогда не директор?
--Ещё не вечер, - отшучивался отец.
Тимофей Федорович и в самом деле рассчитывал в ближайшее время занять должность директора. Во всяком случае городская администрация включила его в резерв на замещение под первым номером, а нынешний директор уже объявил о скором своем уходе в связи с выходом на пенсию. Но заранее ему не хотелось распространяться об этой новости. Да и колкости жены не способствовали откровенности. Если раньше они хоть и незначительно, но ранили его самолюбие, то последние годы супруг просто старался не обращать внимание на язвительные выпады жены, хотя это и стоило ему определенных усилий.
Валентина Степановна и сама не очень сильно продвинулась за эти годы по карьерной лестнице. С рядового работника отдела культуры всего лишь до заведующей какого-то второстепенного сектора. Свои неудачи списывала на то, что руководство незаслуженно обходило её вниманием, продвигало молодых работниц, намекая при этом, что свои должности они получали не за профессионализм. Во всяком случае, не за тот профессионализм, который требуется в служебных делах.
Супруг чаще в таких случаях отмалчивался. Но когда однажды супруга в привычной ей манере особенно язвительно снова прошлась по низким профессиональным качествам женщин, обошедших её по карьерной лестнице, он не выдержал, с горькой усмешкой спросил:
--Уж не за такой ли профессионализм и тебя твой знакомый юрист водил по итальянским ресторанам?
Признание супруга, что он догадывался о её развлечениях на стороне, немного обескуражило женщину, но не надолго.
--Как ты смеешь такое говорить в мой адрес! Я посвятила тебе лучшую часть своей жизни,- обжигая злым взглядом мужа, процедила сквозь зубы Валентина, вставая из-за стола. - Я тебе подарила такого замечательного сына - уже за это ты мне должен быть благодарен.
Обычно сдержанный Тимофей Федорович на этот раз вспылил. Щёки вздулись желваками, глаза стали колючими и холодными, дыхание шумным. Казалось вот-вот разразится буря. Но, на удивление, мужчина сумел совладать с бушевавшей внутри его бурей эмоций, и когда заговорил, в голосе не было даже оттенка злости, была только горечь:
--Ну конечно же, дорогая, я тебе благодарен. Ты сама для меня подарок. Жаль только, что этот подарок оказался обыкновенным переходным призом, который облапан многими самцами.
Ни до этого случая, ни позже Борис больше не наблюдал такого разлада в семье. Но холодок отчуждения между родителями остался. А когда он окончательно, вопреки настойчивому желанию матери, сделал выбор в пользу технического вуза, отношения в семье и вовсе стали натянутыми. Борис понимал, что именно его решение стало тем камнем преткновения между родителями, которое могло погубить семью, но отказаться от него не мог и не хотел. Особенно после того, как узнал, что мать ведет двойственную жизнь.
Как-то раз ему довелось увидеть Валентину Степановну в обществе другого мужчины, когда отец был в отъезде. Он с ребятами забежал после школы в кафе полакомиться мороженым. Мать с незнакомцем сидели за дальним столиком. И хотя большие бордовые шторы на окне затемняли угол, Борис сумел разглядеть какой-то особый блеск в глазах матери и нежные переплетения мужских и женских рук под столом. Допив коктейли и прихватив с собой бутылку коньяка, пара вскоре отправилась в ближайшую гостиницу, которая располагалась через дорогу от кафе.
Борис долго сидел в сквере, пытаясь дождаться мать. Обида буквально захлёстывала его. Как она могла предать семью, предать отца и его! Он хотел дать знать матери, что её тайна больше не является для него тайной, и он презирает её за измену. Но весенняя погода, как и женский характер, оказалась переменчивой, пошел холодный дождь. Борис какое-то время пытался крепиться, но когда промок до нитки и холод пробрал до костей, сдался - оставил свой наблюдательный пункт.
Мать пришла домой буквально за несколько минут до возвращения мужа из командировки. Настроение у неё было приподнятое и весёлое, что с ней последнее время бывало редко. Борис не стал посвящать отца в похождения матери и отношения в семье снова приобрели привычный характер.
Выехать домой после зачисления в университет у Бориса получилось раньше, чем планировал. Вопрос с общежитием решился без проволочек. Не особо расстроился, что на перроне вокзала его никто не встречает. Отец предупредил, что не сможет к этому сроку вырваться из командировки. Мать же он тревожить не стал. Кроме упреков, что ослушался её, он не ждал от неё ничего другого и не хотел портить себе настроение. Дома успеют наговориться, высказать друг другу всё, что думают.
Но, к его удивлению, Валентины Степановны дома тоже не оказалось. И первое впечатление от обстановки в квартире его удивило и насторожило одновременно. Появилось ощущение, что квартиру ограбили или очень спешно покидали. На диване, креслах и на столе в зале валялись какие-то бумаги, фотографии, женские и мужские вещи. На любимом мамой туалетном столике, где раньше все было так красиво расставлено, и вовсе был полный бедлам. Духи, тюбики и разные красивые баночки их-под парфюма валялись в беспорядке, а сверху на них был наброшен женский парик.
И что особенно удивило Бориса, кухонный стол оставался не прибранным поле обеда, а в раковине горкой высилась немытая посуда. Такого беспорядка в доме Валентина Степановна себе раньше никогда не позволяла.
После более тщательного осмотра квартиры версию ограбления пришлось исключить. Дорогие вещи, бытовая техника и картины были на месте. Не было только большого яркого чемодана, с которым мать любила путешествовать, и некоторых женских вещей. Борис задумался: что же здесь произошло на самом деле и где мама? Хотел было уже набрать её номер телефона, но тут вспомнился последний разговор с отцом. Уж очень у него был каким-то необычным голос - тусклым и безучастным. Тогда он показался Борису просто предельно усталым. Связал это с трудностями, возникшими у отца в командировке. Но сейчас ясно понял, что в доме за последние три дня что-то произошло. Решил, прежде чем звонить, попробовать самому разобраться, что здесь могло случиться.
Долго искать причину не пришлось. Собирая и просматривая раскиданные бумаги, Борис наткнулся на конверт со штампом Российского центра ДНК- экспертиз на имя Валентины Степановны , который сразу же заинтересовал его. Заглянув внутрь, обнаружил красивый бланк центра с расшифровкой, что это учреждение представляет собой современную генетическую лабораторию, где проводятся самые разнообразные ДНК-тесты, в том числе и на установление отцовства. Дальше шли заполненные разными цифрами и медицинскими фразами графы с результатом генетическо-молекулярных исследований биоматериалов предполагаемых отца и сына и вывод, который однозначно показывал, что между участниками тестирования нет никаких родственных связей. Ноль по всем показателям!
Борис долго сидел как оглушенный. Он сразу догадался, что это мать для каких-то своих целей решила точно установить кто является его настоящим биологическим отцом. Видимо, её тревожили усилившиеся в последнее время недомолвки с сыном. Результат теста, похоже, оказался неожиданным для неё и теперь она наверняка помчалась к тому, другому претенденту на отцовство порешать вопросы как им быть дальше.
А как теперь быть ему? Мозг Бориса сверлила только одна мысль: вся его прошлая жизнь была результатом потаскушной любви пахотливой женщины. И эта женщина его мать! Все другие внешние звуки и шумы, кроме тех, что леденящими душу истошными колокольчиками болезненно били по вискам, перестали для него существовать С трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от внутренней боли, которая парализовала его волю, способность рассуждать, он, обхватив голову руками, пытался ухватиться хоть за какую-нибудь мысль и начать соображать. Но боль не отступала и Борис, вконец измучившись, уснул тревожным сном на диване.
Проснулся от резкого шума в прихожей. Понял, что это вернулся отец из командировки и скинул с плеча на пол рюкзак, набитый какими-то железками. Он всегда привозил с собой дефицитные приборы и детали и ставил их на особый учёт. Видимо, и на этот раз не стал заезжать на предприятие, а направился с вокзала прямо домой.
Увидев сына, попытался улыбнуться приветствуя его, но вместо широкой улыбки, как это всегда бывало, на лице отразилась лишь слабая её тень. Тяжелой ладонью дотронулся до плеча юноши и, скользя взглядом куда-то мимо, не то спросил, не то утверждающе сказал:
--Ты приехал, - и со словами "пойду освежусь с дороги", направился в ванную.
Проследив за взглядом отца, Борис догадался, что тот увидел пакет бумаг Российского центра ДНК- экспертиз и явно видит их не в первый раз. Значит, он всё уже знает. И, похоже, давно. И по этому поводу у них с матерью уже был разговор.
--Папа, а ты мне ничего не хочешь сказать? - остановил его Борис.
Тимофей Фёдорович, как будто ждал этого вопроса, резко повернулся и с грустной миной на лице проговорил:
--А что тут скажешь! Ты наверное уже понял, что твоя мать ушла от меня к своему юристу. Но об этом поговорим позже.
--А ты разве не знал об изм...
Он хотел сказать "об изменах матери", но осёкся, не смог. Ему казалось, что это обвинение слишком грубо и пошло прозвучит в адрес родной матери. Сбивчиво продолжил:
--О связи твоей жены с другим?
--Догадывался, - отводя взгляд в сторону, неохотно буркнул Тимофей Федорович.
--Так почему ты тогда молчал? Может, отношения ещё можно было поправить?
--Что тут поправишь, когда оглядываешься, а вокруг пустота. Черная и бездушная. И в душе тоже. Вокруг вроде бы люди, а всё равно в этой пустоте ты один.
Помолчав и тяжело вздохнув, продолжил:
--Думал, с годами всё наладится. Я Валю сильно любил. Не наладилось...А потом ты отрадой стал, единственной и светлой в этой убогой и беспросветной реальности. С этим чувством и жил. Но этого оказалось тоже мало. Твоя мать всё равно ушла от меня.
--От нас, папа, она ушла, - твердым голосом поправил его Борис, и повторил: - От нас, папа.
И поспешно добавил:
-- Ты иди приводи себя в порядок после дороги, а я приготовлю чай и что-нибудь перекусить. Наверняка ты, папа, проголодался в дороге.
Лицо Тимофея Федоровича при этих словах как-то враз посветлело, глаза которые ещё мгновение назад были наполнены болью и страданием, заблестели от неожиданно накативших слез. Смахнув их полотенцем, отец широко улыбнулся Борису:
--Хорошо, сын. Тебе и самому не помешало бы перекусить.