Аннотация: А ведь как все мирно задумывалось в советские времена...
Первомай по-российски
Бывают дни, в которые начинаешь задумываться о роли бывшего Советского союза в жизни современной России. Одним из отголосков той, косо-забивательной поры, для меня, прожившей в СССР от силы год, стал Первомай. Нет, ничего против лишнего выходного я не имею, но размах, который оный набирает год от года, начинает откровенно пугать.
О том, что праздники будут капитально испорчены, я поняла еще когда классная замогильным голосом, выкроив пять минут с урока алгебры, посвятила скошенный ОРВИ полу-класс в будущее действо. Нам предполагалось "при параде" явиться первого мая в школу к семи (!!!) часам утра, никаких отговорок или отписок (тех же самых отговорок, но уже из уст родителей) не принималось. К счастью, форменность через пару уроков отменили (наш слаженный вопль хорошо подействовал на администрацию), и мы с легким сердцем и нагруженной знаниями головой отправились на выходные, с трепетом и потаенной злобой ожидая судного дня первого мая. И тот не замедлил прийти.
Чеканно вышагивающий в сторону общеобразовательный школы панк - то еще зрелище на сонной улице мирного микрорайона. Полы плаща раздраженно развеваются, в глазах, замазанных черными тенями - отъявленно желание кого-нибудь придушить, а сама перекошенная и помятая физиономия заставляет редких прохожих испуганно коситься, осторожно, чтоб не заметили, перебираясь на другую сторону тротуара, а машины, по полному праву едущие на зеленый сигнал светофора - благоговейно тормозить в ответ на звероподобный рык эдакого чуда. В альма-матер, до коей я все-таки доковыляла, успев отбить носы "гринов" об случайно вставший на пути булыжник, меня ждала очередная приятная новость - время сбора нам сообщили неверно и мы дружно проснулись на полчаса раньше, чем надо. Кажется, именно на этой ноте я рванула миниатюрную дырочку на джинсах, являя миру острую коленку, обтянутую ярко-розовой колготкой. Желание убить перерастало в потребность.
До остановки мы, хвала богам, добрались к половину восьмого. Руководитель нашей траурной процессии не преминула заметить, что в условленном месте мы должны неким образом очутиться через сорок минут, причем ни транспорта, ни желания ковылять на своих двух не было ни у кого, даже у самой преподавательницы. В первый автобус мы не сели ввиду того, что ехал он зигзагообразно, через все возможные торговые центры/рынки/вокзалы/диспансеры, а соседствовать с теми, кому приспичило по надобностям промежуточного маршрута, чрезвычайно вредно для здоровья - как физического, так и морального. В итоге я с небольшим числом верноподданных (точнее, попросту схваченных за шкирку и закинутых в салон пазика) укатила на автобусе, который не доезжал до намеченной цели по крайней мере пары-тройки кварталов. Но кого останавливают такие выверты судьбы - пройтись в гору по трагически-пустому центру города ранним утречком на промозглом ветру?
Поездку в автотранспорте я описывать не буду - цензура не пропустит, да и слов подходящих в моем лексиконе нет, потому перейду сразу к части "скалолазание обыкновенное в условиях урбанизации и отсутствия естественных горообразований": кое-как исторгнувшись из душного салона на свежий воздух с пятидесятипроцентным содержанием угарного газа, мы (я и уже ознаменованные "овцы на убой") поплелись в гору. Вероятно, создатель городского кремля кувыркался в своей могиле от высказываний, которыми мы сопровождали подьем, коротко умещающихся в риторической фразе "по што ты, ... (варианты олицетворений безымянного мастера были различны), на гору полез?!" . Хотя, неровности рельефа меня волновали в последнюю очередь - засилье ментов на улицах и их нездоровый интерес к моей славной панкообразной персоне (да я ж цивильно оделась! Ну, почти...) мешал предаваться грустным измышлениям по поводу сдираемой на асфальте подошвы любимых танков, заставляя нервно оглядываться по сторонам и шугаться каждого оберцовачного субъекта, который осмелился недобро скосить на меня глазом. Итак, тщательно прикрытая со всех сторон мощными телами одноклассников, я достигла-таки заветной цели - театральной площади, на которой и без нас хватало народа, но, видимо, именно мы должны были завершать своими телесами постановку "массовые гуляния". Среди зевающего народа обнаружилась подружка-готесса, бурные объятия с которой заставили душиться от зависти всех представителей сильного пола, а представительниц слабого - успевать отпрыгивать от неконтролируемых посылов ногами в грино-камах в направлении различных частей тела, не всегда принадлежащих встретившимся френдам. Решив не мучить толпу (уже начавшую недобро скалиться в нашу сторону), мы, обнявшись, побрели вокруг театра, распихивая пиплов и отдавливая мешающие продвижению конечности. Где-то у фонтана грелись на солнышке херки да пытались утопиться многочисленные эмошники, но обще-гопнинская толпа нас явно не переваривала, так что лестные эпитеты достались всем, даже проходящему мимо ведущему (как он после ТАКОГО провел программу, осталось для меня тайной).
После энного количества почетных кругов по площади, нас наконец-то укомплектовали по месту дислокации, выдали флажки и кепочки и посоветовали побольше улыбаться и всячески акцентировать на себе внимание, иначе... я не стала узнавать о карах, которые падут на наши головы в случае ослушания, прибавив громкости на плеере и одиноко торкаясь от излюбленных "чилдренов". 66-ой городской легкоатлетический марафон начался...
Я, конечно, мало разбираюсь в спорте, но одна деталь как-то ускользала от моего разморенного качественным роком разума, а именно - как вяжутся между собой забег и выступления эстрадно-фольклорных коллективов? Я редко хлопала очередной жертвы неудачно поставленной фанеры (просто нечасто возвращалась к реальности в нужный момент), где-то через пару часов разуверившись в правдивости лозунга, который бесцельно трепал северный ветер, пробравшийся и под мой плащик, заставляя нервно приплясывать на месте, невзирая на ритм, доносящийся со спешно смонтированной сцены. Забег начался, когда я уже отчаялась покинуть это место до темноты. Многократно усиленный колонками голос верховного судьи добрался и до моих спрятанных в наушники ушей:
- На первый (что, будет и второй?!) забег заявилось 20 команд-участников!
Не расставаясь с наивной мечтой, что старт от финиша отделяет всего-то квартал (эх, не знала я, что бегунов пустят вкруговую), я глянула на ехидно светящийся монитор мобильника: 10-45, - перевела взгляд на табличку, заверенную приказом министра: начало забега - 8-30, - и поняла, что "что-то где-то кто-то перепутал".
Первыми бежали, разумеется женщины. Очевидно, на них проверяли, тщательно ли перекрыли проезжую часть. Где-то через четверть часа после их отбытия ведущий забеспокоился о сохранности спортсменок и связался с корреспондентом, который, вероятно, оккупировал либо карету скорой помощи, либо заднее сиденье милицейской девяносто девятой, ибо в то, что журналист бежит вместе с несчастными первопробежщами, верилось слабо. Сначала в колонках слышались помехи, потом раздался донельзя довольный голос корреспондента:
- Здрасьте!.. "помехи, чье-то частое дыхание в трубку (со стороны болельщиков послышались ехидные смешки, дорисовывающие в мозгу сложившуюся в пути преследования бегущих дам пикантную ситуацию)" ...забег переместился к магазину... "помехи, предполагающие, что реклама торговой точки не входит в обязанности журналиста" ...пройдена уже половина пути, столько же их отделяет от финиша. Лидирует с большим... "помехи, располагающие к измышлениям, о величине чего именно столь радостно сообщает корреспондент" ...под номером 106. Девушки, вышедшие на трассу слаженно, теперь рассредоточились в линию, выявив... "помехи, еще более учащенное дыхание"
В том же духе с данным журналистом связывались на протяжении четырех забегов, в промежутках между которым со сцены лились потоки интернационального творчества, не всегда предусмотрительно снабженного плюсовой фонограммой, ввиду чего у лиц, не имеющих при себе затычек для ушей, эти самые уши неслабо сворачивало в трубочку.
Закончилось сие уморительное мероприятие уже после двенадцати, так что выдержавшая повинность толпа, поделившись на кучки объемом пять-шесть человек, незаметно растеклась по близстоящим кафетериям и ресторанам, намереваясь утолить голод, напичкав взывающий к обеду желудок продуктами разной степени качества. Моя подружка, как истинный гот по заверениям одной американской газеты, потащила меня на буксире в макдональдс. Упираться у меня не было сил, поэтому я прихватила еще пару-тройку челов, и дружной толпой голодных замерзших вурдалаков мы смылись с площади, проклюнувшись на центральной улице. Я буквально истекала слюной, углядев очередного металлиста, но мои попытки полакомиться мужским полом пресекали на корню, взывая к разуму и самопожертвованию - "ну кому он, обкусанный и обслюнявленный, потом нужен будет, ведь все равно домой не заберешь". В итоге жертвой моих зубов стал чисбургер, проглоченный в один укус и впоследствии в желудке не обнаруженный. По-прежнему голодные, мы послонялись по всяческим муз/видео-маркетам, и, разуверившись в том, что в мире есть справедливость (штука за аниме, а оное еще и на трех дисках!), решили низвергнуться в метро, но на полпути к цели нас окружила первомайская демонстрация во всем своем разгаре - с флажками, шариками и политическими лозунгами. Разумеется, ни чего материального в свободной выдаче уже не было, что изрядно опустило мое и без того находящееся в районе плинтуса настроение. Понурый панк, грустно склонив голову, начал причитать вслух на коварную судьбину, выдав убийственно подействовавшую на мужика со всем набором (флажок и шарик) фразу:
- Хочу шарик...
Картина "красноволосая девица под метр семьдесят, облаченная в грины с выкрашенной в черно-зеленый готессой под боком" собралась в его мозгу некий жалобный образ, и он протянул мне шарик. Улыбка в тридцать три зуба была ему и спасибом, и пожалуйстом. Аки броненосец Потемкин врезавшись в толпу скандирующих лозунги, подпрыгивая на ходу, я, радостно улюлюкая, умчалась куда-то не разбирая дороги. Видимо, подальше от мужика, который, увидев, какой эффект произвел на меня его подарок, не успел, подобрав отпавшую челюсть, отнять его обратно, вернув меня из состояния агрессивного холерика к меланхоличному существованию.
Дальше было весело - побег от декстеров, мечтающих "снять" подружку-готессу (оказалось, всего-то снять на камеру в телефоне, как нам объяснили позже вменяемые соратницы, но в наушниках нам уловился лишь обрывок той фразы), послеобеденный сон на лавочке в окружении опешивших от такой наглости гуляющих парочек, которым некуда стало присесть, фотосессия в откровенных позах в карете Екатерины второй (дяденька, заглянувший в окошечко дабы посадить на сиденье свое чадо и сфотографировать, отпрянул от подобных извращений, хотя мы всего-то выбирали правильный ракурс), набег на косметический магазин и покраска осунувшегося от недосыпа и голода лица всяческими пудрами/тенями/помадами и последующее закрепление результата благовониями (сразу всеми демонстрационными вариантами)... в общем, домой я заявилась с синяками черно-красно-сине-серых теней под глазами, ярко-красными губами, явным душком мужской туалетной воды и разорванной коленкой, а завершал сие прекрасное видение - канареечно-желтый шарик "Патриоты России".