У них всё по-другому. Есть совсем немного параллелей с нами, а в остальном... Что-то более совершенное. Не смотря на свою примитивную конструкцию. Одна из таких параллелей - это стержень. К годам 17-ти он начинает затвердевать и уже имеет свою индивидуальную форму. Просто в начале это была прямая ось, к которой прилипала или по которой стекала (информация). В зависимости от того, падает ли она сверху или вертится вокруг.
Не каждая ось принимает информацию сверху. И наоборот, не каждая ось, открытая наверх, довольна этим. В определённый момент она решает для себя "хватит сверху! хочу и с боков что-то получить!" И сама себе выгибает верхний заострённый кончик в сторону. Через боль, но главное - иметь этот крючёк наверху, который, во-первых, выделяет меня из всех, во-вторых, с моим запасом (информации) сверху мне гораздо легче слышать и понимать окружающих, вертящихся вокруг меня, а в-третих, это просто необычно и даже красиво.
Отсюда и три основные формы. Первая - ось, на которую стекает (информация) сверху, превращая её со временем в подобие сталагнита, такой сосульки, заострённой вверх. У неё абсолютно свой неповторимый рисунок выгибов и впадин.
Вторая - ось, которая блокирована от чего-бы то ни было сверху. Она облепляется с боков. Цилиндр с затупленным верхом. Рисунок поверхности не отличается особой изощрённостью, в нём преобладают выпуклости и, к тому же, у такой оси есть свои границы роста в ширь. Как и у любого цилиндра, есть у неё определённого диаметра ограничения. Поэтому облепляется она беспорядочно, создавая в конце форму подобие фаллоса.
Третья - это первая, принимающая капли сверху за китайскую пытку. Из-за чего и решающая со временем свой заострённый конец выгнуть в бок. Не понимая, что тем самым только усугубляет свою жизнь, делая её ещё более невыносимой. А выпрямить заострение снова прямо - процедура практически нереальная. Заострение уже твердеет и перестаёт быть гибким, т.е. восприимчивым к потокам. Поэтому, выпрямляя его, они часто его просто отламывают. Становясь аутсайдерами своего общества и теряя связь со свежими потоками окончательно.
Эти три вида образуют собой своего рода ключи. Не привычные нам правильные и угловатые, а эдакие сказочной формы. Ключи, подходящие в нашем воображении к каким-нибудь заколдованным пещерам или магическим механизмам. Хотя, на самом деле, ничего магического в них нет. Единственная необычность этих ключей в том, что к ним нет замкОв. ЗамкАми для них являются другие ключи, т.е. они сами ключи и они сами замкИ друг для друга.
Вся жизнь их направленна на поиск подходящего ключа-замкА для себя. Хотят они того или нет. А поиски эти ведутся в соответствии с их типичным поведением.
У Заострённых оно направленно вверх. У толстых - в стороны. У выгнутых - сверху вниз.
С Заострёнными очень хочется побыть подльше рядом. Потоки, стекающие по ним, разливаются и на окружающих, забрызгивая и оставляя на каждом свои несмываемые следы, от которых потом почему-то хорошо.
Толстые отпугивают. Их поведение агрессивно. Основопологающее в их поисках - пробивание. Как проламывали тараном ворота осаждённого города в старину, так же и они пробивают свою жизнь и все её аспекты. Секс, быт, деньги, дружбу и т.д.
Загнутые ощущают себя свободнее всех остальных. Умышленная свобода от потоков сверху, но так же и достаточная сила для отвержения вертящейся вокруг ненужной и липнущей грязи. Они умышленно выбрали именно такую свободу, закрыв себя в самих себе. Но и они не прекращают поисков нужного замкА. Ингода, даже сами того не подозревая.
Все три вида очень нужны своему обществу и играют в нём каждый свою важную роль. Первые - соединяют всех окружающих с потоками сверху. Являясь трансляторами для всех остальных. Без исключения.
Вторые - отличные войны, защитники и осенезаторы. Они не дают потомству исчезнуть. И в этом их незаменимость. Ради которой и приходиться держать в себе всю неприязнь к ним и страх.
Третьи - представляют собой утопию этого самого общества, очерчивая границы того самого потомства общества, не давая ему достичь абсурдных размеров. Они - искажённое зеркало. В котором каждый видит сразу же последствие того, чего он ещё даже не совершил. Имея уникальную возможность, продумать поступок до его совершения. Их роль врачебна, хотя сами они осознаннно "Больные" (а уже не осознанно - "Доктора").
Совместимость этих Ключей друг с другом можно себе представить просто перемешав их в своём воображении друг с другом. Тогда становится очевидно, что самый не совместимый ни с кем - Толстый Ключ. Он просто пробивает любую другую форму, изламывая её без никакого конечного замысла, в подходящее для него самого отверстие либо изгиб. Который он активно пользует как сексуальный объект. Не сам стержень, а именно его изгиб, им самим сделанный. Просто ломает. Оставляя доживать в сломанном состоянии. Не коря себя и не раскаиваясь ни в чём. Он просто таков. И он в этом не виноват. Их секс - либо постоянное бурение, на подобии нефтянных вышек, либо принцип отбойного молотка. В этом их неимоверная сила.
Загнутые тоже не в силах совместиться ни с кем абсолютно. Крючёк сверху мешает полному слиянию форм. Они просто отыскивают таких же как они и соединяются друг с другом своими крючками. Вроде рыбы, попавшей на крючёк, только в их случае они оба - рыба (добыча друг друга и друг ДЛЯ друга). Соеденившись, они передвигаются по жизни на боку. С огромными усилиями перекатываясь вперёд, словно велосипед, едущий по шпалам, "хромая" и, с каждым перекатом, рискуя потерять друг друга, расцепившись крючками. Этот способ связи абсолютно неестественнен, но он единственнный им доступный. В сексе они так же не достигают слияния. Находя способы проникновения друг в друга, они всего лишь имитируют слияние. Их соитие когда-то просто превращается в ласки. От усталости нахождения способов проникновения и от того, что просто приходит осознание самообана, но изменить уже ничего нельзя. Главный "наркотик" такого перекатывания - вновь бьющие забытые потоки сверху. Во время переката, крючки невольно направляются вверх. Это происходит очень быстро, во время поворота, и порция потоков слишком мала. Но она является их крактковременным счастьем. И именно ради этой "дозы" они и катяться, получая синяки на каждом перекате. Двигаясь вперёд, их счастье равномерно делиться между ними: счастлив то один, то другой. Во время счастья одного - удар в бок другого. И наоборот. В этом их движение. Другая альтернатива - стать добычей Толстых. Отдав себя просто на перековку. Но это равносильно рабству.
Заострённые соеденяются только с себе подобными. С остальными они могут разве соприкосаться. При желании - довольно длительное время. Но абсолютного слияния не произойдёт. Оно особо ценно только при соединении их друг с другом. Потому что в этом случае происходит истинный подбор ключа к ключу. Они всячески стараются всеми впадинами и выпуклостями дополнить друг друга. Мешает им их неповторимость. К их несчастью, не могут они абсолютно повторять форму друг друга, слишком уж она уникальна. Но найдя как в лотерее, множество сходств подходящих, они соединяются вместе. Так же как и Загнутые, они с этих пор двигаются по жизни горизонтально и перекатами. Но не мешая друг другу. Их движение тоже слегка "хромое", но быстрое. "Хромота" добовляет в их движение плавный волнообразный рисунок. Со временем совместное движение стирает многие места в их форме, шлифуя их и подгоняя к форме другого. Таким образом, они сливаются воедино. И хромота уходит. Их визуальным символом в сексе может быть поза 69, а смысловым - любая другая поза. Так как в любой из них они соедененны. Это простое счастье соеденения - их смысл. Но и у них не всё идеально. Начав двигаться совместно, на боку, они теряют (умышленно) связь с потоками сверху, закрываясь друг в друге. Это и является частой причиной их разрывов. Осознав, что мир не представляет из себя больше ничего, кроме совместного движения (хоть приятного и почти идеального), многие из них решаются вернуться в вертикальное положение, открепившись от уже идеально подшлифованной формы партнёра. В стоячем положении они могут лишь созерцать друг друга, но не двигаясь. Может соприкосаясь, но опять же - без движения. После разрыва их форма уже изменена. В изначальную она больше никогда не вернётся. На такие этапы и делиться их жизнь: ступенчатая подковка своей формы, ради другого. (...)