Проклятая цапля!
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
"Проклятая цапля!"
(Моно - пьеса, фантазия на тему гоголевского "маленького человека" в пяти сценах)
Черновик!!!
Пролог
... Итак, в одном департаменте служил один чиновник, чиновник нельзя сказать, чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щёк и цветом лица, что называется гемороидальным... Чтож делать, виноват петербургский климат.
... Когда и в какое время он поступил в департамент и кто определил его, этого никто не мог припомнить. Сколько не переменялось директоров и всяких чиновников, его видели всё на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для письма; так что потом уверились, что он видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове.
... Молодые чиновники подсмеивались и острили над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории, про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьёт его, спрашивали, когда будет их свадьба...
Н.В.Гоголь "Шинель"
Сцена 1 (в которой Старуха собирается убегать из своего дома)
Старуха на четвереньках. В ночной рубашке и шинели сверху. Смотрит под кровать.
Старуха. Давай, милая. Давай, родимая. Ты же всё понимаешь. Ты же не человек. Ты умная. Тебе можно быть и подобрее. Испугалась? Людишки пришли, и ты испугалась. Они меня стращают, а прячешься ты. (Говорят, ежели бы акромя меня тут ещё хоть один постоялец жил... А так - нельзя мне тут одной. Совсем нельзя).
Мы же с тобой бабы. Понимаем. Иди, красивая. Иди, разумная. Нам, бабам, можно и поглупее быть. Верить, прям сразу и не сомневаться. Разве ж они смогут меня отсюда выселить? А ежели смогут, то и не люди они вовсе. Тогда и бояться их не стоит. Правильно я говорю? Вот умница. Вот красавица. Чтоб человеком быть, надо же любить. А они - одно слово "Господа". А что такое "любить" и не знают они вовсе. Какая у тебя морда большая. Нам, старым, бояться уже нечего. Иди ко мне. Иди, милая.
Слышен хлопок. Старуха метлой достаёт из под кровати мышеловку с убитой крысой. Берёт её за хвост и поднимает перед собой вместе с мышеловкой. Смотрит на неё.
(Громко). Любить надо уметь! Ненавижу. Завтра же отраву изготовлю.
Достаёт (из под кровати) ещё двух ранее пойманных крыс в мышеловке. Поднимает всех троих за хвосты перед собой.
Я собрала вас для того, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. К нам едут Господа! Чтоб выгнать нас. Говорят, что нужен хоть один постоялец. Мол, мне одной тут жить нет никакой возможности. Мол, дом этот теперь ихний. И коли не найду себе постояльца - прям тут заколотить грозят. А потом департамент тут строить будут. Так что лучше самой съехать, пока они не пришли.
Собирает пожитки в старый чемодан. Направляется к выходу. Тихонько скрипит дверь. Старуха роняет чемодан. Ошарашено смотрит в сторону дверей.
Отчего это я про вас-то забыла?
Из вне до нас доходят только звуки, такие как: "топчется", "неразборчивые рассуждения", "скрипнула дверь" и т.п.
(...)
(Радостно). Я уж было испугалась, может не вы это. А теперь ясно вижу, что вы. (На ходу). Ничего нового я не сготовила, но в скорости поподчую вас чем-нибудь эдаким... (Со вздохом). Кухарка-то моя сбежала к частному в няньки, вот и приходится мне старой варить обеды. А я уж и забыла совсем. Какой ваш обед? Щи, говядина с луком, да чай. Это я уж как-нибудь.
Пауза.
Раньше много было у меня постояльцев, успевай только заботиться. И всякий что-нибудь да просит. Мне одной тяжко стало, так чухонка, которая в кухарки ко мне определилась, всегда под боком. Уморюсь я бывало от жителей своих, а она скажет: "Ух, бесовские дети! Откудова вас столько понародилось!" Хорошая она. И они хорошие.
Собирает тарелки.
Ей-богу, бывает кажется мне, что и не живёт он здесь, а мерещиться мне. (Ворчит). Сейчас начнёт скрипеть пером-то... Уж как не люблю я такой скрип... Спасу от него нет... А как закончит, там и спать пора.
Хмурится в ожидании скрипа.
Сам по себе он не то чтобы страшный какой... Скрип-то этот... А не люблю я его... И долго как он скрипит...
Тишина.
А может и не приходил никто? А взял да и привиделся мне.
С трудом встаёт, смотрит в дверную щель.
Хе-хе! Ты глянь! (Не привиделся).
Отходит.
Видать стряслось чего. Накидочку свою трухлявую рассматривает.
Слышно как кто-то где-то ушёл.
Куда это его Бог понёс?
Пауза. Она берётся за вязание. Нервно вяжет...
Скоро морозы затрещат, а я себе платочек тёпленький накину, вот и теплее будет. А потом ещё один свяжу, если житель мой не вернётся. А потом ещё один... Зачем же мне одной столько платков? А если он обиделся, да и ушёл, я теперь что всю жизнь за вязанием просижу? Если он подумал: "Пойду-ка я... Мол, кормят плохо, холодно и барышень нету совсем - вот и уйду-ка я отсюдова". Говорили мне, что их надо теплом да лаской, а то убегут, только их и видели. Сперва мои постояльцы по одному посыпались, затем кухарка сбежала, я и не заметила. Почему все поразбегались, я и не пойму. А теперь и последний ушёл. Нет, мне одной никак теперь... (Эдак будто весь мир подкосился!) Господи, да что же это происходит! Да как же я теперь буду!.. Ведь найди я другого постояльца, он тоже сбежит. А кому обеды варить, печь топить?.. Так один постоялец ушёл, и весь мир подкосился, а ежели из всех домов, все жители сколько их есть да как повалят!.. Господи, прости меня грешную... Всё я виноватая... не углядела, Господи!..
Пауза.
А спать когда? Часики-то мои где-то тут висели. (Ищет). И не понимала я никогда, как люди по ним живут. Взяла их и продала. (Ищет). Они всё время били, пугалась я их очень. (Ищет). А где они висели, я и забыла совсем. Ведь были же где-то. Ой, не помню ничего!
Пауза.
Экий подковыристый народ - Постояльцы. Стоит тебе на минутку задремать, как они разбегаются кто куда. Бесовское отродие. И как вас только земля носит?
Кто-то где-то тихо постучал. Старуха спешно всатёт.
Батюшки! Опять вас угораздило. Вас будто в муке пообваляли. Хороший вы мой, да как же вам, такому душевному человеку, арбузные корки да на голову? Снимайте вашу накидочку, я обчищу. Снимайте.
Откуда-то у неё в руках появляется капот. Он весь в извести.
Всегда что-нибудь найдёте. То кожуру картофельную, теперь в извести весь...
Чистит. Во время монолога - протирает капот до дыр.
Монолог о дырках
Вернулся ведь. Как дитя малое, ей богу!
Пауза.
Я страсть как детишек люблю. Своего-то мальства я и не помню... Помню разве кусочки... (Осматривая капот). Лоскуточки... Память дырявая! Матушку свою я не припомню... Вспоминаю разве дом дряхлый в уезде нашем пропащем... Работу... До боли во всём теле. Телёнка... Уткнувшегося в тёплый бок своей матери.
Пауза.
Матушка!.. Зачем же я тебя не помню? Отчего твоего бока я не видела? Мне ведь так хочется... Это я зачем помню? Зачем мне, дитю малому, работа и усталость заместо матери? Вспомни хоть ты за меня. Как же мне теперь об этом позабыть?.. Забыла я это всё оттого что хотела забыть. Когда-то забыла и теперь сумею!
Разглядывает на свет протёртую в капоте дырку.
Уехала я от тебя, матушка. И того постояльца забыла... Которого ты мне в мужья нашла. Проезжал ведь мимо. Не трогал никого. (Постой в нашем доме имел). Зачем ты отдала меня ему? Мол, "стерпиться-слюбиться... Зато в столице жить будешь... И жизнь нашу дряхлую забудешь совсем". Я и забыла! Не по любви же это было. Не учила ты меня, как это - "по любви". А постояльцу этому любви и не надо было. Отвёз он меня в столицу, да и отдал в прачки в дом Господам. (Крысы вы, Господа!..) Так я плакала, матушка... Обозлилась и домой не вернулась. Забыла я тебя, как ты наказывала. Стала обстирывать Господ... Ещё и на дом соседское бельё брала. Только бы не думать. Работа до боли... Отучила меня думать. До сих пор пальцы не сгибаются. Только я да бельё грязное... Не думала я больше. А теперь вот думаю!
Вторая дырка.
Появился тут один... Говорил - помещик. Всё норовил ущипнуть, а как взвизгну - в жёны звал. О любви пел, как выпьет. Не знала я, что это такое... Отчего не выйти за него? Только муж-то совсем пропащий оказался. Поставил он себе целью поместье своё пропить. Да так чтоб до последней копеечки. Мужчина он был хлипкий.. А цели своей добился. И помер!..
Третья дырка.
Хорошо квартиру эту не пропил. И на том спасибо!.. Готова была уж по миру пойти, ну уж нет!.. Набрала постояльцев.. И снова я да бельё грязное. А народ-то всё не прихотливый.. Там уж каждый, как праздник, о любви поёт и за бок щипает. Заместо мужа - ужины-обеды да помои кухонные. Ругань, дым, карты, вино, девицы... Гром! Зато своё.
Четвёртая дырка.
А девица напросилась ко мне.. Чухонка смешная! Забавно так по-русски лепечет... Зато в помощь. Полегче стало. Ловко так у неё всё выходит! Ну, теперь-то она всех обстирывает да обкармливает, а я смотрю и указываю. Помощница. Стала она мне в преданности клясться. Вместо молитвы вечерней, как зарядит!.. А по утрам историю приносит: кто вчера её прижимал и кто за муж звал. Сколько раз просила она у меня совета, за кого ей повыгодней выскочить? Ну уж нет!.. Стала я её "дочкой" звать... И думать о женитьбе запрещала. А она возьми да и убеги от меня. Цапля проклятая!
Пятая дырка.
Осталась я одна с постояльцами. О всех сама забочусь, хоть и не молода уж. И отчего они разбегаются?.. Плохо им разве со мной?.. Вся жизнь с постояльцами прошла. Да так и не началась. Ничего не помню!.. Вспоминать и нечего. Заместо памяти...
Шестая дырка.
...дырки одни. Видать не каждому знать-то дано, что такое эта любовь. А мне-то откуда?.. (Говорят об этом в книжках пишут... Да читать я не выучена!..) (Молиться). Матушка!.. Пресвятая Богородица!.. Видать одна ты знаешь, как это!.. Кому ежели не тебе... Подставь тёмный-тёплый бок свой... Да утки в него. Научи!..
Слышны тихие неразборчивые рассуждения.
Что вы говорите? Не разобрать.
Наливает чай.
Вот, обогрейтесь с мороза.
Прислушивается.
Холодно ему. (Осматривая капот, отчищает от пылинок). Уж теперь я так начну заботиться!..
Пусть только вздумает уйти!
Относит куда-то капот. Смотрит в дверную щель.
Уснул. (Задумчиво). Значит и мне пора?.. (Озорно). Петровичу, портному нашему, будет работка. Постояльцу моему шинельку-то новую шить надо. (Изображая Его). "А то старая совсем поистёрлась... Как раз и морозы... А в тепле оно, конечно, лучше будет..."
Смеётся.
Пусть только попробует. Любить уметь надо, Петрович! Я вот - умею.
Быстро молится... Слышен хлопок мышеловки. Ночь. Музыка вьюги...
Сцена 2 (Петрович, сука!..)
День. За окном светло, морозно.
Старуха (Появляясь). Ау-у! Как же вас?.. Тьфу! Вот неудобство, и не знаю как к вам обратиться. Вы уж простите старуху. Сквозняк в голове. Бывает, думаю: "Надо бы не забыть", соберу все мысли, напрягусь, а чего напрягаюсь уж и не помню. Что "не забыть" помню, а "что" не забыть - забыла. Говорят, гликозу надо кушать для головы, а где ж в Петербурге её найдёшь?
Пауза.
Ау-у!
Тишина.
Вроде и нет никого. Я всё говорю-говорю, а здесь и нет никого. А к чему я?.. (Напрягается, потом смеётся). Забыла! (Серьёзно). Достать бы эту гликозу. Да в такой мороз нос на улицу высунуть страшно, не то что за гликозой выходить.
Пауза.
Как бы его при дневном свете разглядеть... А то толком и не знаю, кто живёт у меня. Эх, старуха ты безгликозная!
Слышно, как кто-то где-то пришёл. Она, напевая, берёт тарелку...
Фу ты, Господи! Опять муху сварила. Ну уж нет!..
Вытаскивает из тарелки муху. Подумав, возвращает её на место.
Обедать не пора? Самое время.
"Обслуживает" Его.
(Заботливо). Вы не торопитесь. Щи-то не убегут никуда. Ничего нового я пока не выучилась готовить. Да и не знаю я, что вам больше по душе. Вот возьму у соседей книгу большую, да по книге сготовлю, будет прям как не по-нашему. Раньше ведь много у меня было постояльцев, а теперь вот вы один и живёте. Только не вижу я вас никогда. А что, и один хорошо, ведь правда? Как? Уже отобедали? Ну и на здоровье.
Дожёвывая...
Вечереет. Или это я слепну.
Зажигает свечу...
Вот вам. Жгите мои свечи. А я погреюсь у печной стеночки. Я вам сейчас ещё чайку горяченького... Что вы гово?.. Как знаете.
С этого момента и до конца сцены темнеет так, что сначала Старуха видна в отблеске свечи, а к концу виден только её силуэт.
А тем временем где-то начался скрип. Перо о бумагу. Скрип стоит не громкий, но довольно надоедливый.
Чай он уже давно не пьёт - деньгу копит. Копит на всём. Видать договорились они с Петровичем, сделает он ему шинель новую.
Смотрит в щель.
Старается. (Хватаясь за голову). Больно громко старается. Пёрушки поистёрлись, видать. И кто это придумал писать перьями? Эдак можно и руками захворать от такого усердия. Надо было сперва о людях подумать, а там уж и перья выдумывать. (Вот я писать толком не выучилась и что мне от того? Только и всего, что хлопот меньше. Да здоровья хватает ещё на Солнышко смотреть).
Старуха с тарелкой в руках.
Позвольте вас спросить... Почему вы не съели ничего? К чему голодовка? Не пойму. Разве себе я это готовила? Я знаю, что вы экономите на всём, только ведь это от души. Что вы там шепчите? Вы обидели меня!
Отворачивается.
Петрович, сука! Ради барышни экономить, это я пойму. А тут - тряпка! И ради тряпки голодовка! А в мыслях только Петрович, да шинель новая. Где это видано?
Пауза.
А я кто? Я не человек разве? Ничего теперь от меня принимать не хочет...
Дуэль с воображаемым Петровичем...
Поди-ка сюда, рыло одноглазое! Это я вам! Ближе, ближе...
Снимет с себя носок, бьёт им воображаемого Петровича...
Получи!.. Каково? Эх, ты, пьянь... Получи ещё!..
Снимает второй носок, бьёт воздух ещё хлеще...
Итак. Стреляться не будем. Иж какой!.. Твоим одним глазом поди прицелиться удобней будет? Вон по крысам стреляй. И шпаг не будет! Биться с портным с ножом в руках - избавь. Знаешь что? Я думаю так. Я тебя так задушу. А что? Испугался? Ладно, стреляемся. Тогда и я уж один глаз подвяжу... (Завязывает один глаз). Готов? Помереть-то.
Направляет половник словно пистолет на воображаемого противника... Вместо выстрела - хлопок мышеловки. Она вытаскивеат очередную крысу в мышеловке.
Новой шинели не будет!..
Скрип.
Пусть пишет. Видно нужно, раз так надрывается. Пусть. Что кому по душе: кому писать да радоваться, а кому и щи варить. Так я и не отказываюсь. Щи так щи. Это тоже ведь уметь надо. Дело-то не пустяковое.
Пауза.
Ей-богу, пойду к соседям, возьму большую книгу, да и узнаю, как щи эти на самом деле варятся! А мой-то Постоялец с руками и проглотит. Пойдёт к Петровичу да и скажет: "Не шей мне шинели, не надо мне, я теперь дома сидеть буду, щи хлебать!" (Радостно). Тут Петрович с горя и в запой. (Серьёзно). Только боюсь как бы он моего не споил. Уж я его знаю. Ведь бывают же!.. Сколько не выпьет, всё мало. Нет! Не пущу его и на порог. (Грозя половником). Пусть только явится, уж я-то его не пущу! И моего не выпущу. Пусть дома сидит, скрипит.
Скрип прекращается.
(Прислушиваясь). Отписали уж? Молодцом! Вот я вам одеяло потеплее... на пуху...
Достаёт одлеяло.
И не говорите ничего! Покойной ночи.
Свеча почти догорела.