Тёплым весенним вечером под душистой сиренью мы присели с дочкой на лавочке во дворе нашего дома. Только что вернулись с просмотра американского фильма "Аватар". Фильм очень понравился - красивый, зрелищный аттракцион признанного мастера и добро там оказалось победителем. Под впечатлением мы всё ещё громко и с увлечением продолжаем обсуждать фильм.
- Пап, а помнишь, как тот злой полковник в робота залез, пристегнулся и начал всё крушить на своём пути? Я думала, что всё, аватару Джейку с ним уже не справиться.
- Ну один бы он может и не справился, у того ведь пушки, пулемёты и ракеты были, но Джейку друзья вовремя помогли.
Мы помолчали, вспоминая этот неравный бой добра и зла. Дочка вдруг восторженно заметила, словно представила несуществующую сцену из этого фильма.
- Пап, а ведь ты тоже, как и тот полковник в робота, но только в хорошего залезал и управлял им, когда летал. Правда?
- В какого ещё такого робота я залезал? - с неприкрытым недоумением переспросил я дочку.
- Ну как ты не понимаешь, папа? Ведь ты же залезал в свой... этот, ну... МиГ-31, садился и пристёгивал его к себе. Потом дёргал за всякие там ручки, нажимал педальки, кнопочки разные, и он летел, куда ты хотел. Так же? И стрелять ты мог заставить этот летающий робот и ракеты запускать.
Я громко рассмеялся, удивившись таким нестандартным сравнением пилота-истребителя с фантастическим роботом из американского боевика.
- Наверное, ты права. Действительно, ведь так оно всё и было, - подумав секунду, согласился я, - садился и пристёгивал самолёт к своей спине, верно. Потом подсоединялся к его системам, взлетал и мог делать с ним в небе всё, что хотел, и он всегда меня исправно слушался.
- А ты бы мог, как Джейк, с плохим роботом справиться на своём самолёте? - спросила Алина, скорее не для получения ответа, а для того что бы сразу же задать следующий вопрос.
- Конечно, я бы его из пушки расстрелял запросто, если бы он вдруг обижать тебя стал.
- Так я и знала, - довольная моим храбрым ответом, поддержала меня дочь. - А вот если бы их пятьдесят штук вдруг напало. Что тогда? - и тут уже искорка сомнения в боеспособности папы появилась в глазах с хитринкой.
- Ну, если пятьдесят, то пришлось бы мне уже в серьёзный бой ввязываться - ракеты использовать, противоракетную защиту и маневрирование осуществлять. Но ты не переживай, я бы справился. Я бы обязательно справился и не дал бы тебя никому в обиду.
- Так... хорошо. Значит, пятьдесят бы роботов ты всё же одолел, это очень хорошо, - дочка задумалась, лобик у неё наморщился, и было видно, что она в уме продолжает всё ещё строить ракетно-пушечные баталии и дальше. Через несколько секунд почти шёпотом продолжила дознание. - А вдруг тысяча таких роботов нападёт? А-а?..
И даже сама испугалась такого несметного полчища хорошо вооружённого врага. Да и за меня уже видно серьёзно переживать начала.
- Ну, уж если тысяча... то я бы тогда своим друзьям позвонил и сказал: "Помогайте ребята, тут какие-то железяки мою дочку любимую обидеть хотят". Позвонил бы Цыгану, Кундерю, Сан-Санычу, дяде Серёже, Чернышу, и они бы моментально запрыгнули в свои самолёты, сели бы в танки, подвели бы к берегу свои подводные лодки и корабли. И мы бы тогда такого перца задали этим роботам, что они бы никогда больше к нам не сунулись.
- Ну, куууул! - облегчённо вскрикнула дочка, рассмеялась и прижалась ко мне крепче. - А мы бы с мамой потом все эти железяки собрали и на металлолом сдали, и вам бы всем цветов купили много-много... и мне один сникерс, можно?
- И маме сникерс тогда.
Высоко в безоблачном небе пролетал самолёт. Мы запрокинули головы вверх и оба восхищённо следили за его безмолвным полётом. Я обнял дочку, она стала в эту секунду мне ещё роднее, мы смотрели в небо на равных, и я был счастлив, что ей передалось, может от меня, а может от природы понимание величия человека в полёте над землёй.
- А всё-таки повезло тебе, папа, в жизни, - задумчиво и как-то с грустинкой в голосе сказала Аличка.
- Спорить не буду, но ты не расстраивайся, ты тоже обязательно полетишь, - философски и не совсем понятно для неё ответил я и нежно дёрнул за её малюсенький носик.
- Как это? Я что тоже, как и ты, лётчиком стану, когда вырасту?
- Не обязательно, просто ты должна твёрдо знать, что человек способен летать и без всяких самолётов. Вот ты вырастишь, наберёшься сил и в один прекрасный день прямо вот здесь во дворе разбежишься быстро-быстро, как только можешь... Вот уже твои ножки будут всё реже и реже касаться земли, и потом уже только пальчиками ног ты будешь всё реже и реже отталкиваться и наконец... взмахнёшь с силой руками, как крыльями, и полетишь. Сделаешь проход на 180 над нашим домом, внизу мы с мамой будем стоять и махать руками тебе на прощание. Ты нам тоже помашешь в ответ и улетишь высоко-высоко.
- Ну, вообще!.. А можно я сейчас полететь попробую? - Алина уже было вскочила с лавочки и приготовилась немедленно подняться в воздух. Но я её остановил и прижал к себе крепче.
- Рано ещё, доченька. Мы с мамой не всему ещё научили тебя. Не торопись, время придёт, обязательно придёт, и ты полетишь. Наберись терпения и подожди ещё немножко.
- А мне одной вообще-то страшно будет лететь. Давай вместе, ну хотя бы в первый разочек? Ладно, пап?
- Не все люди могут летать, но именно в тебя я верю. Там в небе совсем не страшно, поверь мне, и мы с мамой бояться за тебя там совсем не будем. Те, кто сделал какую-нибудь подлость или даже просто гадость в жизни, не смогут уже никогда подняться в небо. С таким тяжёлым грузом они обязательно упадут и даже могут разбиться прямо на взлёте. Мы будем спокойны за тебя там, среди тех, кто может всё-таки летать. Ты только не забывай к нам хоть иногда в гости возвращаться. Хорошо? Вот пусть этот наш двор и будет твоим основным аэродромом, мы всегда будем тебя здесь ждать. Ты увидишь оттуда сверху свет в наших окошках - значит, мы дома ждём и готовимся к твоей безопасной посадке.
На глазах у Алины я вдруг заметил наворачивающиеся слёзки. Губки у неё задрожали, и она начала шмыгать носиком.
- Ты чего, ласточка моя? Что такое случилось?
- Меня вчера мама очень сильно поругала за то, что я не убрала в комнате. А я обиделась и "доброе утро ей не сказала сегодня. Это я гадость сделала, да?.. И что теперь никогда-никогда полететь уже не смогу? - Алина была на гране истерики, глазки у неё были красными, губки дрожали - вот, вот разразится плачем.
- Ну, подожди, не переживай раньше времени. Страшно совершить необратимый поступок, то есть, когда исправить уже ничего нельзя. Это очень страшно. Пожалуй, это самое страшное в жизни, что я знаю - когда уже никогда-никогда нельзя что-то изменить в своей ошибке. Ну а здесь давай попытайся уж сама исправить положение. У тебя есть шансы, смело используй их, пока ещё есть время. Беги скорее к маме, обними её крепко и извинись за сегодняшнее утро. И если мама улыбнётся, то не всё так уж и плохо.
Аличка, не дослушав моих последних слов, сорвалась с места и, заплетаясь в ногах, стремглав помчалась домой. Через несколько минут открылась форточка, показался курносый носик, затем весёлые глазки... и разнеслось на всё МОЁ БЕСКРАЙНЕЕ НЕБО: