Амори Мари : другие произведения.

Неправильная дева

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Едва оправившуюся от скандала героиню отец ссылает в Императорскую Академию Магии. Волшебство - не то, о чём мечтала Эдгара, но выбора ей не оставили: жизнь в плену монастырских стен в сто раз хуже зубрёжки скучных формул, приправленной мрачной легендой о родовом проклятье. Дочь семьи Аллэр не догадывается, что вскоре на сцену явятся призраки её и не только её прошлого...


   Глава 1
   Секретарь была слишком юна, белокура и голубоглаза, поэтому я ни капли не удивилась, когда она спросила, отчаянно хлопая ресницами:
   - Не можете подписать? Почему? Вы ведь Эдгара Литания жуэн Тара, верно?
   - Эдгара Литания рудо Аллэр. Супруг лишил меня фамилии, когда вернул отцу.
   - Официально?
   - При человеке Императора, пяти аристократах, восьми простолюдинах, священнике и настоятельнице монастыря святой Оделии. Официальнее некуда.
   - Простите. Список зачисленных дворян составляют по "Белой книге", а там записи не успели исправить, - секретарь виновато развела руками. - Бюрократия.
   Я скривилась. Моя семейная жизнь уложилась в шестнадцать часов, но проблем наплодила на пять лет. У министерства знати был месяц на правку бумаг. Ха-ха! Чиновники и пальцем о палец не ударили! Забавно, ведь именно с подачи сплетницы-тётушки министра мой развод прогремел на всю Империю. Прозаичная бюрократия? Как бы не так. Благородное общество изощрённо мстит нарушителям спокойствия, а я для него - злостная преступница.
   - Ещё раз извините...
   Я вздохнула.
   - Просто впишите меня куда надо. Занятия начнутся уже завтра. Не хочу проблем.
   Секретарь резко - слишком резко - мотнула головой.
   - Эдгара Литания, в Императорской Академии Магии мы не работаем абы как.
   Гордо вскинув подбородок, блондинка скрылась за маленькой тёмной дверью в глубине кабинета. Я проводила её недоумённым взглядом и устало опустилась на стул. Прошла минута, две. Секретарь не возвращалась. Мне стало не по себе. Что, если ждать бесполезно? В "Белой книге" ложная запись. Для государственной машины - и Академии - меня не существует.
   Для большинства девушек учёба магии лишь дань моде и способ повысить цену на рынке невест. У меня причины припасть к знаниям намного серьёзнее.
   Через два дня после развода отец вызвал меня посреди ночи и сказал:
   - Либо в чародейки, либо постриг. Выбирай, Эдгара.
   - Но папа, я не виновата!
   - Конечно, не виновата. Это всё дурная кровь твоей порочной матери. Я знал, что рано или поздно она тебя погубит, как уже сгубила Севериана.
   - Папа, ты же знаешь легенду... - у меня дрогнул голос.
   Отец поморщился.
   - Глупые предрассудки. Существование проклятья так никто и не доказал.
   - За последние двести лет лишь единицы магов рудо доживали до тридцати лет. Папа, ты хочешь моей смерти?
   - Не дави на жалость, Эдгара. У тебя долг перед семьёй. Выбирай.
   - Отец!
   - Нам больше не о чем разговаривать.
   От воспоминаний о ночном разговоре к горлу подступил комок. Чёрный Галахад рудо Аллэр сдержал слово. В четыре недели мы не перемолвились и парой фраз. В отчем доме мне недвусмысленно отказали даже в той малой толике родительской любви, что заслуживает самый блудный ребёнок.
   "Если с Академией ничего не выйдет, сбегу в Озёрное княжество. Пусть отец отрекается. Ни за что не вернусь в монастырь".
   Я смахнула предательскую слезу. Нельзя сдаваться! Я не изнеженная ллэо, истеричная верто или пугливая жуэн, а рудо. Мои предки отважные воины. Что чиновничий произвол в "Белой книге" и причуды девчонки-секретаря для той, чьи прадеды повергали в пыль армии?
   "Но ни над Анром Драконоборцем, ни над Рыцарем Белого Солнца не висело смертельное проклятье..."
   Нет, нет! Нельзя бояться! Страх убивает разум, а мне жизненно важна острота мысли. Нужно придумать, как убедить секретаря закрыть глаза на неточности в бумагах. Та ещё задачка, ведь дипломат из меня неважный.
   "Уныние - грех. Отвлекись, успокойся".
   Я огляделась.
   Сквозь решётчатые окна лился бледный утренний свет. Половину западной стены занимали изящные гравюры на сюжеты мытарств Гведы Бессмертного, рядом висела большая рыба-часы с шестерёнками вместо глаз. Шкафы из металла и стекла заполняли вперемешку книги и причудливые алхимические сосуды, по потолку вились гирлянды нежных голубых цветов. Сила и слабость? Мужественность и женственность? Разум и чувства? Я ломала голову над символикой, пока не вспомнила, как выгляжу со стороны: темноволосая дева в красном посреди царства изысканных холодных оттенков. Готовый сюжет для картины, но художник не берётся за кисть, если нечего сказать. Просто девушка, просто обстановка. Ни секретов, ни ответов.
   Стрелки сошли, и рыба-часы ощетинилась иглами. Я досадливо поморщилась. Двенадцать, а секретарь до сих пор не вернулась. Безответственная девица!
   Мой взгляд упал на письменный стол.
   "Большой, но не массивный. Светлое дерево, вставки из голубого с серыми прожилками мрамора, ножки в виде драконьих лап. Бортики покрывает искусная резьба с вкраплениями серебра. Красивая вещь".
   Ничто не говорит о человеке лучше рабочего места. Я отчаянно нуждалась в ключах, поэтому отбросила хорошее воспитание и приступила к исследованию.
   Механические перья и карандаши строго на своих местах в письменном приборе, бумаги аккуратно разложены в чёрные папки с гербом Академии, уровень чернил в хрустальных чернильницах, и тот одинаков. Ничего личного кроме небольшого портрета в овальной рамке и громоздкого стеклянного сосуда с огненным духом, сонной красной ящеркой.
   "Хаос рождает фантазию", - гласит известный афоризм. Судя по выхолощенном порядку на столе, для блондинки милая девушка была чересчур рациональной. Это настораживало.
   "Святые угодники, она точно человек?"
   Я усмехнулась глупой догадке. Нет, и ещё раз нет. У всех свои причуды, да и анализ ещё не закончен. Остаются картина и саламандра. Очень человечные мелочи.
   Первым делом я занялась портретом. Странно, что старомодную живопись предпочли модной фотографии, но о вкусах не спорят. Художник - не гений, но первоклассный ремесленник - изобразил секретаря ангелоподобной девой. Распущенные волосы, венок из белых роз, летящее платье, изящные крылья. Всё по канонам образа, вот только среди ангелов нет женщин. За пятнадцать лет в монастырских стенах я это хорошо усвоила.
   "Эя Виктория", - вилась гравировка на рамке. Любопытно, любопытно.
   Второе имя не даётся за красивые глаза. Его обретают по поступкам. Своё я получила, девятьсот тысяч раз пропев "Господи, помилуй", хотя будь моя воля, взяла бы другое.
   Виктория - значит "победительница". Это особенное имя. Им награждают на поле боя, но Эя не воительница, хотя одолеть мужское благоразумие ей под силу. Оставлю "Победительницу" на совести заказчика портрета. Любовь слепа.
   Но ладно картина, с ней всё просто и понятно. Саламандра - другое дело.
   Питомцев заводят многие. Кто-то предпочитает рыбок, кто-то птиц, кто-то - кошек и собак. Не так уж редки любители змей. Эя держала огненного духа. Странный выбор для человека её профессии, ведь у саламандр мерзкая склонность к поджогам, а мозг не больше горошины.
   "Они красивы и мало едят. Опасность? Нет, не слышали. Ах, посмотрите, какие ми-ми-милашки!"
   Камни цвета крови, камни цвета тьмы. Эя хорошо постаралась, воссоздавая для любимицы мрачный кусочек пустыни плана Огня. Суровый пейзаж скрашивали карликовые огнерозы и удивительной чистоты белый кристалл в форме многолучевой звезды. Сама ящерка мирно возлежала на горке из обломков базальта. Алое так красиво смотрелось на чёрном, что я невольно залюбовалась.
   Ничто не притягивает взгляд сильнее затаённой угрозы. Саламандра кажется безобидной, а её тюрьма - надёжной, но реальность не терпит иллюзий. Одно неловкое движение, и все документы на столе обратятся в пепел.
   "Раз - и нет проклятого списка. Будто волшебник поколдовал".
   С мгновение я размышляла, не поддаться ли искушению, но доводы рассудка перевесили соблазн простого решения проблемы. Во-первых, все улики будут против меня. Во-вторых, при моём везении в пламени сгинет и список, и половина Академии, и я сама. Нет и ещё раз нет! Монастырь, Озёрное княжество, что угодно. Даже трижды тяжёлая жизнь лучше быстрой смерти.
   Время шло. Эя Виктория не объявлялась. Мысль шла туго.
   От безысходности я прямо спросила саламандру:
   - В чём слабость твоей хозяйки, пироманьячное создание?
   Словно понимая человеческую речь, огнерождённая тварь уставилась на меня чёрными глазками-бусинами. Её взгляд мне очень не понравился. Ящерица изучала. Ящерица... оценивала?!
   "Показалось? Воображение изволило дурно шутить?"
   Говорят, стихийные духи намного разумнее, чем о них думают. Ладно ундины, гномы и даже сильфы, но саламандры, убогие пародии на драконов... Не верю! Мышь, и то умнее.
   Я внимательно осмотрела узницу стеклянной банки. Ящерка как ящерка, только красная. Голова, тело, четыре лапы и длинный хвост. Ничего подозрительного. Ничего интеллектуального.
   Если саламандра просто саламандра, у меня большие проблемы. Я нахмурилась. Огнерождённое склонило голову набок и чересчур дерзко для существа своих размеров вильнуло хвостом. Я чуть не поперхнулась возмущением. Ящерица насмехалась!
   "Совпадение? Как бы не так!"
   Учителя говорили: эксперимент либо подтверждает теорию, либо разносит её в пух и прах. Настало время проверить, применим ли завет учёных к реальности.
   Я состроила страшную рожу. Саламандра зашипела. Я высунула язык. На спине подлой твари вспыхнули пламенные узоры. Я выпалила одно за другим самые грязные монастырские ругательства. Ящерица раздула щёки и бросилась на стенку сосуда. Пустая бравада! Толстое алхимическое стекло легко сдержало натиск монстра длиной в два указательных пальца.
   - Не на ту деву напал, чудовище.
   Я рассмеялась.
   "Если постучу по стеклу она что, вообразит себя драконом и пыхнет огнём? Надо проверить".
   - Ааа! Демоново отродье!
   Палец пронзила резкая боль. Ящерица победно заклекотала. Добрых пару минут ушло на осознание простого факта: меня обдурили. Когда я коснулась стекла, коварная тварь раскалила стенки сосуда.
   От боли хотелось лезть на стену и выть, и мне было ни капли не стыдно. Да, рудо воины. Да, мои предки перекраивали королевства. Да, они смеялись смерти в лицо... Святые угодники, я, а не прадеды страдала от ожога! Превозмогание - геройство, но перед кем строить отважную воительницу? Саламандра спектакль не оценит, а других зрителей здесь нет.
   Жалко всхлипнув, я засунула палец в рот. Как назло, дверь, главная, а не маленькая тёмная в глубине кабинета, мелодично тренькнула и распахнулась. На пороге стояла девушка - высокая, стройная, рыжая и очень юная. Дорогое при обманчивой простоте зелёное платье, по-детски сдвинутая набок шляпка и открытый взгляд выдавали любовно взращенный в недрах столичного особняка цветок.
   Собрав волю в кулак, я вынула палец изо рта и выжидающе посмотрела на гостью.
   Нежная дева ойкнула и, мило хлопая ресницами, спросила: - Я не вовремя?
   - Если коротко - да.
   Гостья разочарованно вздохнула.
   - Я только приехала и ничего здесь не знаю. Где мне подождать?
   Я быстро освежила в памяти сегодняшние блуждания по территории Академии.
   - Если пройдёте от главного входа направо и повернёте у статуи Альре Софии на юг, то окажитесь в саду её имени. Он красив и умиротворяющ. На север идти не стоит. Там кладбище.
   - Спасибо... Ой! Вы ведь не секретарь, а ученица, как и я!
   - До завтрашнего утра мы лишь дочери своих отцов и матерей.
   Девушка рассмеялась.
   - Формальности для магов ничто. У вас есть дар, у меня есть дар. Мы почти сёстры. Давайте знакомиться! Я - Валентина верто Лазариа.
   Она сделала шаг навстречу и протянула руку. Я опешила. Рудо служат войне, верто - богу. Так повелось с давних пор, но Валентина мало походила на дочку священника. Волосы она носила распущенными, здоровалась по-мужски, на правой щеке рисовала зелёную звёздочку, подчёркивающую белизну кожи и цвет глаза, а монастырь если и видела, то только в романтико-религиозном сне.
   "Она расположена ко мне, но узнает имя, и всё изменится. Моя репутация убита скандалом. Я мыслю и дышу, но в глазах общества ходячий мертвец. Если верто умна, то не перейдёт границ "здравствуйте", "хорошая погода" и "до свидания". Да, так и будет".
   Я не стала жать руку. Ни к чему тешиться иллюзиями.
   - Эдгара Литания рудо Аллэр.
   Глаза Валентины округлились. "Началось", - с тоской подумала я.
   - Та самая Эдгара Литания?! Правда?!
   - Правдивее некуда.
   Я приготовилась к чему угодно: жалости, лицемерному сочувствию, брезгливому интересу. Жертва скандала в чужих глазах похожа на уродливую экзотическую зверушку. Начни Валентина нескромные расспросы, я бы поняла, хотя и не простила, но её реакция не уложилась в шаблон. В два широких шага верто преодолела разделяющее нас расстояние и крепко сжала мои ладони.
   - Эдгара, то, что вы сделали... Это было невероятно смело!
   - Да?
   Мне стало неловко. Валентина выше на полторы головы, но умудрялась смотреть снизу вверх. Я не знала, принять её восхищение или отвергнуть. И то, и другое казалось неправильным.
   Благодаря стараниям "верховной сплетницы" Шанны Василии ллэо Эртайо, слухи обо мне ходили многочисленные и разнообразные. Обнародуй бывший супруг вовремя истинную причину развода, пустая болтовня стихла бы сама собой, но Одар жуэн Тара и благородство всю жизнь шли параллельными путями. Муженёк и палец о палец не ударил для моей защиты. Да что защита! Одар даже не вернул отцу приданое. После выслушивания очередной бредовой истории я представляла, как мерзкий старикашка перебирает мои драгоценности, и на душе становилось ещё поганее.
   "Верто очарована слухами - лестными для меня, но всё же слухами, частью паутины лжи. Могу ли её винить? Нет. Люди живут иллюзиями. Открыть ей глаза? Променять обожание на презрение?"
   - Вы чудесны! - продолжала Валентина. - О, хотела бы я однажды...
   Она остановилась и с надеждой посмотрела на меня.
   - Могу я надеяться стать вашим другом?
   - Другом?
   - Да, другом. Мне больше нечего предложить.
   Всё встало на свои места. Верто черпала вдохновение из книг и ничего не знала ни о жизни, ни о людях, ни о настоящей дружбе. Будь я мужчиной, она бы влюбилась.
   "Нельзя сейчас прекращать спектакль. Иллюзии обман, но их крушение убивает".
   - Во-первых, я скромна. Во-вторых, всё, что произошло за стенами Академии, осталось за стенами Академии. Мы начинаем жизнь с чистого листа.
   - О, простите, - улыбнулась Валентина. - Иногда я перехожу границы. Брат говорит, это невыносимо.
   - В-третьих, мне нужно кое-что обговорить с секретарём. Без лишних глаз.
   - Деликатное дело?
   - Достаточно.
   Лёгкая обида на лице верто мгновенно сменилась заговорщицкой ухмылкой.
   - Поняла! Не буду мешать. Я не ллэо. Мне государственные дела не интересны.
   Помахав рукой, поклонница удалилась, оставив меня переваривать права и обязанности сверхновой звезды. Как верто, Валентина обладала буйным воображением. Как рудо, я ужасалась и дивилась его плодам. Из пропащей женщины в героини. Неплохой карьерный рост, да только что сказать, когда спросят, во имя чего свершила подвиги? Я за равноправие, но не воинственный противник "кухонного рабства". Эх, мне бы быстрого коня, добрый меч, крепкий доспех, стать мужчиной и перенестись на пятьсот лет назад... В древности жизнь была намного проще.
   Нынешний мир бескраен и непостижим, как океан. Фотография, поезда, автомобили, огромные и быстрые корабли из металла, летающие без магии машины. То, что вчера казалось диким, завтра - новая норма. Но рукотворные чудеса лишь вершина айсберга. Под тёмными водами технического прогресса сокрыто проклятое сокровище преображённого дерзкими замыслами разума.
   Дева стародавних времён прошла бы ритуал Отречения, сносила сколь угодно противного мужа и уж точно не воевала с огненной ящерицей. Она бы тихо радовалась каждому дню, растила детей и не задавала лишних вопросов. Правда, отец бы её всё равно не любил. Суровые владетели не расточают чувства на то, что рано или поздно перейдёт к другому мужчине. Такова природа властителей Империи.
   Я - дева нового времени. Мне не быть счастливой в скроенной по старым лекалам жизни. Но нельзя отчаиваться. Всё, что ни происходит - к лучшему. Юная Валентина в восхищении? Слава скандалу! Хвала "верховной сплетнице"! Забавно, как злое слово приносит и известность, и популярность. Что, если совсем скоро у меня появится сонм преданных поклонников? Чем я хуже знаменитых певиц и актрис?
   Сказал "король", говори и "королева". Список зачисленных на первый курс Академии лежал на столе секретаря. Ничто - особенно совесть - не мешало мне в него заглянуть.
   "Валентина верто Лазариа отважна, молода и современна. Она благородная столичная роза. Сколько подобных ей завлекли сети знаний? Я без труда вычислю всех. За пятнадцать лет в монастыре святой Оделии мне сомнительно посчастливилось перезнакомиться по сплетням со всеми знатными семьями Старой Империи".
   На гербовой бумаге значилось тридцать имён, начертанных красивым округлым почерком безымянного чиновника из министерства знати. Кроме меня и Валентины, в чародейки метили ещё две девушки. Увы, семья одной славилась следованием старым традициям, а с сестрой-близнецом другой я не сошлась характерами в монастыре. Круг возможных почитателей сузился до неприличия. Валентина... и всё.
   Мужчин я просмотрела по диагонали. От большинства не стоило ждать ни неприятностей, ни уважения, но от одного имени ёкнуло сердце.
   Андреа рудо Иэро.
   "Он не испугался проклятья?"
   Я знала Андреа. Он приходился внуком младшей сестры деда, то есть мне роднёй, хоть и неблизкой. Чёрный Галахад плохой хозяин, но его отец, Иеремия "Верный меч" рудо Аллэр любил принимать гостей. Особенно дедушка привечал родственников. Ни один праздник не обходился без шумной толпы сероглазых и темноволосых мужчин и женщин.
   Андреа рудо Иэро. Мы виделись всего один раз, в последнее лето деда и моей свободы.
   День Арна Драконоборца не заладился. Взрослые пили в доме сапфировое вино, старшие дети отправились кататься на лошадях по Плачущему лесу, а мне и братьям доверили малыша Андреа, потому что слуги получили выходной по случаю праздника.
   - Позаботьтесь о нём, - сказал дед. - Его мать из ллэо, но отец нашей крови.
   Ни я, ни братья не посмели возразить, о чём вскоре сильно пожалели. Мальчик был младше нас на четыре года. В десять это казалось непреодолимой пропастью.
   Увы, кроме возраста у Андреа хватало недостатков. Он быстро уставал, ныл, просил пить и всё время спрашивал, почему девочка играет с братьями, а не в куклы. Ради деда мы возились с бестолковым мальчишкой почти два часа, но в конце концов не выдержали и спрятались в замке на дереве. Растерянный Андреа бродил внизу и жалобно звал:
   - Севариан? Орландо? Эдгара?
   - Молчите, - прошипел Лан. Я и Сева мрачно кивнули.
   Послышались горькие рыдания.
   - Может, пригласим его? - неуверенно предложила я. Севариан вздохнул, но высунул голову из убежища и прокричал:
   - Если хочешь играть с нами - залезай!
   Рыдания стали только громче.
   - Слабак, - хмыкнул Орландо.
   Я не разделяла ехидства брата. Рыцарь Белого Солнца одолел первого противника в пять, но Андреа был не героем преданий, а сыном матери-ллэо. Его учили поэзии, танцам и ни разу в жизни не пороли.
   - Воинами не рождаются, а становятся, - сказала я. - Он рудо по крови. Мы должны разбудить в нём дух бойца.
   Лица братьев просияли.
   - Устроим крошке Андреа испытание! Как мудрый Одарин - Арну! - радостно вскричал Сева.
   Орландо не отставал:
   - Заставим съесть личинок тухложука! Обольём гнилой водой! Покажем лесную крысу!
   - Лучше, Лан, лучше, - я выждала паузу, как актёр-жрец в "Драконьей погибели", и замогильным голосом прошептала: - Отведём его в Дом-Под-Холмом.
   Братья притихли из уважения к величественности момента. Все мы прошли испытание Домом, но ни дед, ни тем более отец об этом не догадывались. Произошедшее под холмом было нашей тайной. Посвящая в неё Андреа, мы лишались единственного сокровища.
   - Да будет так, - сказал Севариан. Ему лучше меня и Орландо удавались героические речи.
   Мы скрепили решение тройным рукопожатием, символом нашей чудесной связи рождённых в один день. Что бы ни случилось потом,
   Первой к мальчишке спустилась я. Он сидел на земле, обхватив колени руками и тихо всхлипывал. Я села рядом и протянула ему платок. Андреа с благодарностью его принял. Пока мальчик неловко вытирал слёзы, я внимательно его осмотрела.
   Аккуратная одежда, завитые тёмные кудри, серые, но слишком мягкие глаза, длинные ресницы, нежное лицо. Кукла, одна из многих в комнате моей матери. Дорогая бесполезная игрушка.
   Я ласково спросила:
   - Хочешь стать героем, как Арн Драконоборец, Принц Вечерней Звезды или дедушка Иеремия?
   Мальчик посмотрел мне в глаза и честно ответил:
   - Хочу, Эдгара.
   Я улыбнулась. Кровь рудо сильна даже в хилом теле.
   ...От деда нам влетело так, что ни я, ни братья неделю сидеть не могли. Через месяц отец Андреа умер, а спустя ещё два мать забрала сына в одну из глухих провинции Внешней Империи. Больше я о нём не слышала, хотя коротая год за годом в монастырских стенах, иногда гадала, что за мужчина вырос из плаксивого паренька и боится ли он до сих пор темноты.
   Отвратительный скрежет разбил оковы воспоминаний. Я обернулась и увидела Эю Викторию. В руках она держала огромную тёмную книгу.
   - Простите за ожидание. В старой части Архивов будто дракон валялся. Ничего не лежит на своём месте.
   - В старой части Архивов? Легендарном "Чёрном подвале"?
   - О, не беспокойтесь, - секретарь рассмеялась. - По-настоящему опасные документы заперты в особом хранилище. Моей жизни ничего не угрожало.
   - А могло? - комедия стремительно дешевела. "Зачем Виктория полезла в "Чёрный подвал"? Какой ей прок от древних бумаг?"
   - С годами у магических книг портится характер, но этой всего триста лет, - секретарь небрежно уронила фолиант на стол. От поднявшейся пыли я зашлась кашлем.
   - Нельзя... ли... было... кхе-кхе... чуть... осторожнее?
   Эя одарила меня сочувствующим взглядом.
   - Выглядите неважно, Эдгара Литания. Что-то случилось в моё отсутствие?
   Я покосилась на саламандру. Боль от ожога притупилась, но ещё долго будет напоминать о глупости. Проклятая ящерица! Провела меня, как девчонку. И сказать нельзя - засмеют.
   Обидно до слёз.
   - Я смиренно ждала вашего возвращения и только, секретарь.
   Эя Виктория кивнула, то ли приняв на веру мою ложь, то ли из вежливости, и запустила руку в сосуд саламандры. Прежде, чем я успела крикнуть, она уже гоняла ящерицу по всей банке. Огненный дух шипел, раздувал щёки, бросался на бесцеремонно разгребающие песок и камни пальцы.
   "Безумство! Чистое безумство!"
   Меня обдало волной жара. Саламандра выплеснула ярость, раскалив до предела стекло и воздух. Я живо представила, как нежная белая рука секретаря прожигается до кости, как кабинет наполняет запах горелой плоти...
   Время ухнуло в пропасть. Я закрыла глаза.
   - Люблю держать универсальный ключ под рукой, - донеслось будто из другой Вселенной. - Никогда не знаешь, когда он понадобится.
   Я открыла глаза. Эя держала белый кристалл удивительной чистоты. По форме он напоминал многолучевую звезду. Именно его я видела в сосуде саламандры чуть раньше.
   Обиженная кражей ящерица скрылась в норе. Снаружи торчал лишь кончик красного хвоста.
   Стихия огня подвластна обученным магам, но в секретаре я не чувствовала даже зачатка дара. Холод прозрения накрыл, как лавина. Внешность фарфоровой куклы - обманка. Ясно, почему пламярождённое не смогло навредить Виктории. Ясно, почему она не испугалась отправиться в "Чёрный подвал".
   - Вы не человек.
   Секретарь улыбнулась и откинула волосы. На шее тускло сияло клеймо - заключённая в круг серебряная голова волка.
   - Верно. Во мне нет ничего, что делает дочерью Евы. У меня нет родителей. Моя кровь как густой сироп, кости - металл, а лоно бесплодно. Мне не снятся сны. Я - гомункул.
   Петух приветствует солнце криком, а Императорская Академия Магии встречает неофитов приветливой демонстрацией чародейской мощи. Гомункулы - сложнейшие волшебные создания. Мастера-алхимики работают над каждым годами. Не все приходят к успеху. Одна ошибка, и вместо искусственного человека в колбе корчится комок псевдоплоти.
   Эя Виктория была очень хороша сделана. Внешне от живой девушки её почти ничего не отличало.
   "Безупречная кожа, белокурые волосы, голубые глаза - и ума ровно столько, сколько захотел вложить создатель. А желал он красивую куклу с хорошо подвешенным языком. Простительная старческая фантазия".
   Я не удержалась от комплимента.
   - Вы превосходны. Не знала, что наши маги настолько совершенны.
   - О, я не знаю, кто мой настоящий создатель, - небрежно обронила секретарь. - Чармастер Драго'ринн лишь нашёл и пробудил меня. В благодарность я разрешила ему поставить клеймо. Есть и знак Академии. Мужчине я бы его показывать не стала, но раз мы обе девушки...
   - Не надо.
   - Как пожелаете, - пожала плечами гомункул.
   Эя вставила белый кристалл в едва заметное гнездо на обложке книги. Послышался тихий щелчок, фолиант слабо засветился оранжевым, затем потух. "Универсальный ключ", - вспомнила я слова гомункула. Маги ревниво оберегали тайны. На моих глазах обезвредили защитные чары высокого уровня - возможно, смертельные.
   - Министерство знати не всегда навязывало Академии, кого учить. Ещё двести лет назад имена студентов заносили в книги Стихий. Это - последняя и единственная сохранившаяся, - пояснила секретарь. - Остальные уничтожены после злополучного инцидента.
   - Багрового затмения? - уточнила я.
   - В стенах Академии не произносят это простонародное прозвище. Глупое суеверие, но мы ему следуем, Эдгара Литания, - холодно сказала гомункул.
   Я прикусила язык. Багровым затмением называли трагические события, произошедшие в стенах Императорской Академии два века назад. Вместо прохода на план Воздуха студенты открыли путь могущественному и очень голодному демону. Ошибка в заклинании стоила пять жизней и положила конец вольностям Братства Стихий. Император Василий Грозный взаимно презирал магов. Трагедия дала ему повод прижать ненавистных кудесников к ногтю.
   Книга Стихий... Она лежала передо мной на расстоянии вытянутой руки, осколок седой старины, не скованной условностями нового времени, мрачная громада. Фолиант мог бы осчастливить доморощенного позёра-чернокнижника, вот только обложка изначально не была тёмной. Краски сгубило время и безжалостное обращение, но кое-где ещё проглядывали остатки изысканного яркого узора, символизирующего взаимосвязь образующих мир стихий: огня, воды, воздуха и земли.
   - Сезантэ, - зачитала исполненные древней силы слова Эя Виктория. Пахнуло жасмином и сырой землёй, послышался тихий, будто голос призрака, вздох. Секретарь развела руки в стороны, и книга распахнулась. С неизъяснимым трепетом я заглянула внутрь.
   Фолиант сильно пострадал от сырости и вредителей. Левую страницу сверху донизу покрывала неразборчивая вязь, в которой едва угадывались старомодно начертанные имена. Правая была чиста.
   - Сюда вписывали новых членов Братства Стихий, - в голосе Эи Виктории сквозила печаль. - Ныне традиция мертва.
   Я едва сдержала улыбку. Искусственная женщина, грустящая о строго мужской тщеславной Организации-которую-мы-потеряли... О, злая шутница-судьба!
   - Благородные, умные, смелые люди, - секретарь нежно коснулась хрупкой страницы. - Ллэо, жуэн, верто, рудо... Лучшая часть Старой Империи.
   Услышав "рудо", я невольно принялась искать родные имена в порченой вязи завитков и крючков старинного почерка. Удалось разобрать лишь одно, особняком стоящее почти в самом низу страницы. "Дарий рудо Энима, студент Императорской Академии Магии".
   Незадолго до Багрового затмения Василий Грозный развязал войну с Островным королевством. Рудо - воины, кровь обязывает нас сражаться. Двести лет назад дома остались только самые юные, увечные, больные, старые и женщины. "Благородные, умные, смелые"? Как бы ни так! В старину не знали мощных боевых заклятий. Магов считали учёными, место которым в лаборатории, а не на поле боя.
   Кем был рудо, два века назад вступивший в Братство Стихий: калекой или трусом, бегущим от войны?
   Из раздумий меня вывели властные слова Эи:
   - Распишитесь здесь, Эдгара Литания.
   - Что?
   - Впишите имя в книгу Стихий.
   - Зачем?
   - Официальный список не исправить до начала занятий. Из-за особенных обстоятельств я иду вам навстречу.
   - Разве подпись здесь имеет силу? - я не могла сдержать сомнений. - Традиция умерла двести лет назад.
   - Традиция мертва, но правило из устава Братства не исключено. Действуйте, Эдгара Литания. Будущее в ваших руках.
   Я взяла механическое перо и неуверенно расписалась на чистой странице. Запись вспыхнула золотом и потухла, став тёмно-синей.
   - Как...
   - Магия, Эдгара Литания, - гордо сказала Эя Виктория. - Древняя, славная магия. Её не сломило ни время, ни людская ненависть.
   "Приняли в чародейки по овеянному романтикой старины ритуалу. Радость-то какая! Избранность! Мало мне скандального развода, ох, мало..."
   - Всё? Я могу идти?
   - Нет! Подождите немного, - всплеснула руками секретарь.
   Она достала из ящика стола ручное зеркало и полную коробку серебряных значков с символом Академии - клинком, пронзающем уробороса, вечно пожирающего свой хвост змея. Прежде чем я успела возразить, гомункул прикола эмблему на ворот моего платья. Затем она вручила мне зеркало. Скорее из вежливости, чем из любопытства я в него заглянула.
   С той стороны смотрела едва ли восемнадцатилетняя девушка, типичная рудо. Тёмные волосы, серые глаза, длинные ресницы, чётко очерченные пухлые губы. Не первая красавица и не прелестная незнакомка из мужских грёз, но и не страшна, как смертный грех. Чародейка? О, я и без волшебства пускаю пыль в глаза, скрывая истинный возраст, но раз семья велит, стану владычицей стихий. Приходи и забирай меня, проклятье. Лучшие умирают молодыми.
   - Добро пожаловать, Эдгара Литания, - промурлыкала Эя Виктория. - Вам у нас понравится.
   "Очень вряд ли", - хмыкнул внутренний скептик. - "Очень".
   Глава 2
   Высеченная из белого мрамора женщина бережно прижимала к груди прозрачный шар, заполненный золотыми звёздами. Голову статуи венчала роскошная тиара, в чертах лица сквозила грусть. Строгие буквы на окружённом лиловыми ирисами постаменте складывались в имя: "Альра София".
   Я села на ажурную кованую скамью напротив памятника и крепко задумалась.
   Для непосвящённых магия - искусство невозможного. Волшебник, обрати камень в золото! Достань звезду со дна пруда! Сплети цепь из кошачьих шагов! Оживи мёртвое! Удиви! Напугай! Порази до дрожи в коленях!
   Обыватели заблуждаются. Чародеи способны на многое, но не совершают чудес. Волшебство лишь способ познания мира. Дар похож на зрение, осязание или слух. У него есть границы, он дополняет, а не перекраивает реальность. Да, есть боевые заклинания мощностью в тысячи солнц, но произнести их способны единицы. Удел большинства - сгибание ложек под оханье салонных львиц и работа в алхимических лабораториях. И в море, и в воздухе, и на суше машины справляются лучше чародеев и дешевле обходятся. Хорошо или плохо, но в век пара магия - тряпичный дракон.
   Прогресс - не главный враг чародея. Сплетая заклинания, мы ведём опасную игру со стихиями, иногда забываемся, делаем ошибки и погибаем. Стоит ли иллюзорное могущество жизни? Я плоть и кровь Империи, для нас есть три пути. Какой избрать, каждый решает сам.
   Первый - вступление в братство Стихий. Орден поддержит и направит, распахнёт двери библиотек и лаборатории, а взамен потребует верное служение. Если не противны жёсткие запреты и подчинение, золотая клетка братства - хороший выбор.
   Непокорных Ордену одарённых называют колдунами. Девиз "свобода или смерть" высечен в их сердцах, тела покрыты загадочными шрамами, а брови спалены в дерзких алхимических экспериментах. Братство не делится с ними знаниями. Науку игры со стихиями колдуны постигают на своих ошибках.
   Третий и последний путь - ритуал Отречения, рвущий связь между человеком и стихиями. Это самый простой выход, но возможен лишь в первый месяц после пробуждения волшебства. Ритуал выжигает дар. Чародей превращается в обычного человека. Всё, что ему остаётся - воспоминания.
   Ещё полвека назад все одарённые благородные девушки проходили через ритуал Отречения. Братство не принимало женщин, а аристократы считали, что лучше иметь сына-певца, чем дочь-ведьму. Традицию нарушила императрица Альра София, на смертном одре завещавшая сыну разрушить "порочное правило". Амальрик Печальный не осмелился нарушить последнюю волю любимой матушки. Братству пришлось проглотить гордость и допустить женщин к знаниям.
   - Ничего ты не понимала, Альра, даром, что звалась Мудрой, - сказала я статуе. - От магии одни проблемы.
   Сказала, и сразу пожалела. Волшебство породило скандал, избавивший меня от домашних забот, воспитания детей и ублажения дряхлой туши муженька. Жаль, плата за "чудо" высока. Я никогда не стану прежней. Пробуждённая магия течёт по крови, стучит в висках - "тук-тук", "тук-тук-тук", манит, соблазняет использовать. Если не хочу умереть, придётся с ней совладать.
   Учёба в Императорской Академии мало отличается от жизни в обители святой Оделии. Привычное зло не страшно, не так ли?
   "Утром я ещё была рудо, наследница воинов, а теперь брат Стихий, хоть и не мужчина. Мы с Орденом ближе, чем супруги. Даже всемогущая имперская бюрократия не смогла нас разлучить".
   Я представила могильный камень, белый, как снег, и на нём ровные строчки золотых витиеватых букв. "Спи, Эдгара, спи сладко, милая принцесса. Пусть ангелы баюкают твой сон, навеянный проклятьем..."
   Я разрыдалась от обиды и отвращения к себе. В детстве братья считали меня смелой и умной. Мы всё делали вместе: играли, учились наукам, фехтовали, охотились, проказничали. Я взяла вину на себя, когда Севериан порвал любимую книгу дедушки, и мне же пришлось утешать расплакавшегося в эльфийском могильнике Орландо.
   "До одиннадцати лет я была настоящей рудо, а кто теперь?"
   - Сёстры научат тебя смирению, - сказал Чёрный Галахад, отправляя меня в монастырь.
   Пятнадцать лет я не могла простить отцу этих слов, но, в конце концов, он оказался прав. У меня был месяц, но я, до жути боясь проклятья, не отреклась от магии. Галахад рудо Аллэр хотел дочь-волшебницу. Я не смела его разочаровать.
   Порыв мерзко холодного ветра пригнул к земле цветы и разметал мои волосы. Воздух наполнился густым ароматом роз. Я печально рассмеялась. Последнее дело упиваться обидами прошлого. В настоящем у меня не меньше проблем. Начать их решать можно с распаковки вещей. Интересно, какую каморку отвело для меня руководство Академии?
   Я собралась уходить, но застыла, захваченная врасплох противным тревожным чувством. От памятника Альре Софии отходили четыре посыпанные белым песком дорожки, обрамлённые кустами кремовых роз. По какой из них я пришла? Простой вопрос, но память и чувство местности, моя гордость, молчали.
   Вдалеке раздался бой курантов главной башне Академии. Раз, два, три, четыре, пять.
   Корни настоящего кроются в прошлом. Я медленно опустилась на скамью и попыталась восстановить события последних часов, чтобы понять, почему сломался мой внутренний компас и откуда дыры в воспоминаниях.
   ...Покончив с формальностями у секретаря, я отправилась в сад имени проучившей магов императрицы. Измученная волнениями душа жаждала единения с природой, а разум - прекрасных видов для созерцания. Сентиментальность не была мне свойственна от рождения. Словно изощрённым ядом, я пропиталась ею за пятнадцать лет монастырского воспитания.
   Один не царственных предков Императора четыреста лет назад пожертвовал монастырю собранную в путешествиях коллекцию экзотических растений. Настоятельница считала царицами наук физику, математику и астрономию, а ботанику не ставила ни в грош. Лишь страх вызвать гнев Императора мешал ей пустить коллекцию деревьев на дрова и хоть как-то о них заботиться. Когда монастырские стены сжимались в кольцо, я всегда сбегала в заброшенную часть дендрария. Наедине с диковинными деревьями и травами на меня быстро снисходило спокойствие.
   Даже лучшие алхимики ошибаются. Мой привычный способ поиска равновесия потерпел крах в саду Альры Софии.
   Почти два часа я блуждала по дорожкам, шаг за шагом погружаясь в пучину меланхолии, пока не вышла на закованный в камень берег пруда. По периметру чаши росли голубые и лиловые ирисы, в прозрачной воде среди белых кувшинок плавали рыжие карпы.
   "Здесь мило", - подумала я, и, повинуясь порыву, легла на живот среди цветов.
   Воинственно трещали стрекозы. Тихо булькнуло - прыгнула лягушка. Карпы лениво скользили в воде. Наблюдая за ними, я испытала озарение.
   Меня продали. Снова.
   Я дочь человека, прозванного за дела и помыслы Чёрным. Даже по монастырю святой Оделии гуляли страшные слухи о Галахаде рудо Аллэр. Говорили, он не выбирает средства, взбираясь к вершине власти, перстню премьер-министра.
   Первое время я не верила историям про отца, считая их просто злыми словами, порождёнными завистью к нашей семье. Дед спас Императора на поле битвы. Подвигами он вписал имя Аллэр в легенды, но стоило ему умереть, как на свет божий выползли клеветники с подлыми байками.
   - Папа не такой, - плакала я ночами в подушку. - Не такой!
   С годами моя наивность истаяла, как свеча к утру. Отец был именно тем, кем казался - безжалостным карьеристом. Имя семьи для него ничего не значило. Кровь - тоже.
   Первой жертвой стал Севариан, а спустя пять лет настал мой черёд. Чёрный Галаха продал единственную дочь Одару жуэн Тара, хозяину быстро растущей промышленной империи. Как не раз заявлял мне супруг до свадьбы, не пройдёт и пяти лет, как он "перевернёт мир". Я не слишком верила хвастливым басням: историю вершат великие, а в Одаре не было ничего героического, но отец считал иначе. Меня чуть не стошнило, когда он назвал старика Тара "возлюбленным сыном"!
   Развод стал для дорогого родителя ударом, но он не был бы Чёрным, если бы почти сразу не нашёл новых союзников.
   С одной стороны - последняя книга Стихий, неспроста двести лет томившаяся в забвении "Чёрного подвала", ветхий артефакт, полный имён мертвецов. С другой - я, чародейка-дочь беспринципного игрока в престолы.
   "В старых сказках деву приносят в жертву, чтобы оживить мёртвое..."
   Меня захлестнуло видение.
   Раннее утро, над рекой стелется густой туман. Я плыву по течению в маленькой лодке. Раздаётся протяжный стон, за ним второй, третий... Из воды поднимаются бледные руки, они раскачивают лодку, тянутся ко мне, я кричу...
   Жуткая иллюзия схлынула, и я, трясясь от страха, бросилась прочь от пруда с его ирисами и карпами. Дальше - тьма.
   ..."Всё, что не происходит, к лучшему, не так ли?"
   Меня в первый раз посещало видение, и шокированный мозг не нашёл ничего лучшего, как отключиться на два часа. Неприятно, но придётся смириться. Магия - рыбалка наудачу в тёмном омуте. Никогда не знаешь, справишься ли с тем, что попало на крючок.
   Я легла на скамью и уставилась в небо. Высоко-высоко плыли хмурые облака.
   Соткать бы из воздушных нитей крылья, да улететь в дальние тёплые края. "Птичка божия не знает ни заботы, ни труда"... Эх! Мечты, бесплодные мечты!
   Учителя говорили: там, где кончается небесная синь, начинается ледяная бездна. Странно, но страшная правда не убила во мне любовь к ночному небу. Я закрыла глаза, представляя, как душа выходит из тела и устремляется через голодную до живого тепла пустоту к раскалённым шарам звёзд... "Уснуть, чтоб видеть сны". Смерть избавляет от всех проблем.
   Жизнь воина - сражения, но что, если враг невидим? К горлу подступил постыдный комок. Я, рудо, боялась будущего!
   "Страх - убийца разума. Страх - маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение". В монастыре меня нарекли Литанией, но заученные слова древней молитвы падали в бесплодную почву. Я устала бороться. Эта крепость пала.
   - Зачем ты вторглась в мои владения, дочь Евы? - спросил голос звонкий, как хрустальный колокольчик.
   Я открыла глаза. На моей груди сидел человечек с волосами длинными, лёгкими и бесцветными, как пух отцветшего одуванчика. Был он голый, бледный и хрупкий. За спиной угадывались сложенные прозрачные крылья. В больших миндалевидных глазах цвета весеннего неба читался высокомерный интерес.
   Кое-что случается лишь с магами. До меня снизошёл сильф. По легендам, духи воздуха редко покидают родной план и непредсказуемы под стать стихии. Ещё говорят, от них больше шума, чем толка или неприятностей. После саламандр они самые бесполезные магические создания.
   - Сгинь, муха.
   Крылатый залился презрительным смехом.
   - Оскорбляешь правителя на его землях? Глупая, глупая великанша.
   "Что за день? Сначала саламандра, теперь сильф. Скоро гномы преподнесут корону подземной принцессы, а ундины устроят танцы в ванной. Везёт, как мертвецу".
   Я резко села, от чего сильф едва не скатился на землю. Его спасли лишь вовремя расправленные крылья. Бросив на меня укоризненный взгляд, он опустился мне на колени.
   - Ни капли почтения, дочь Евы.
   - У меня есть имя - Эдгара.
   Стихийник встал в величественную позу и гордо объявил:
   - Я - Обериан, князь-в-лазурном-плаще.
   - Лазурном? Правда?
   - Я не всегда был наг и нищ, - без тени смущения сказал воздушник. - Мачеха лишила меня наследия отца и сама заняла престол.
   Я фыркнула. Хвастливая болтовня, что у людей, что у стихийных духов, одинакова. За ней ничего не стоит.
   - Потерянный трон, злая мачеха... Ха! Не знала, что сильфы те ещё сказочники.
   - Меня не ранят насмешки, Эдгара. Годы и годы изгнания превратили мою гордость в камень. У падения свои преимущества.
   Я не могла не подыграть:
   - Ну да, ну да. Время - безжалостный зверь. Его дыхание стирает в пыль города, а мудрецов превращает в безумцев.
   - Именно, - кивнул сильф. - Быстро учишься, дочь Евы.
   Десять лет и один бестиарий назад я была бы очарована Оберианом. Увы, он сильно проигрывал изящной книжной гравюре. Художники изображают духов воздуха лучащимися юностью и весельем, но речи этого сильфа отдавали едкой горечью, а в его глазах таилась старость. Князь-без-лазурного-плаща не сиял. Он был тускл, как давно нечищеное серебро.
   Лишь саламандры могут долго вдали от родного плана. Прочие духи без подпитки от изначальных стихий обречены. У Обериана я видела все признаки медленного угасания.
   "Князь, не князь, но изгнанник он точно. Бедолага".
   Вздохнув, я сунула руку в карман. "Святые угодники, где же он?.. А! Вот!"
   Стихийник недоумённо уставился на протянутый красный платок.
   - Что это?
   - Подарок. Ткань из шёлка чарвей, так что годится и для сильфов. Не годится благородному лорду встречать холода голышом.
   Обериан скорчил гримасу.
   - Он неправильного цвета. Я князь-в-лазурном-плаще, а не алом.
   - А я рудо, и другого дара у меня для тебя нет.
   Подул ветер. Сильф зябко поёжился, но быстро собрался и заносчиво произнёс:
   - Ты нарушала границы моих владений, Эдгара. Я приму этот плат как извинительное подношение.
   Я едва сдержала улыбку. В борьбе между гордостью и инстинктом сохранения всегда побеждает последний.
   - Кроме извинений, я требую с тебя службу.
   - Жадность - грех даже для сильфов, князь-голодранец.
   Стихийник пожал плечами.
   - Я должен был попробовать. Каждый правитель нуждается в слугах, а ко мне очереди не выстраиваются.
   - Меня ты не получишь, Обериан-без-плаща. Лети прятать платок в свой замок из листьев и веток, пока я не передумала.
   - Ты уже принесла кому-то клятву? Да? - насторожился сильф.
   Я растерялась. Логика реальности стремительно летела в пропасть. Жизнь в монастыре закаляла, но к такому повороту даже близко не готовила.
   - Да или нет? - терпеливо повторил воздушник.
   - Нет, - с трудом выдала я. - Свободна, как ветер.
   Сильф повеселел и торжественно произнёс:
   - Стань моим рыцарем, великанша Эдгара. Здесь и сейчас.
   Меня разобрал смех.
   - Рыцарь? Я? Женщина?
   - Что с того? - хмыкнул стихийник. - Я не привередлив.
   Я - рудо, дочь тысячи славных воинов, но мне никогда не сражаться на поле битвы. Место девушки там, где укажет семья. Меня отец определил в чародейки. Увы, увы, женщинам закрыт путь в боевые маги. Наш удел развлекать фокусами гостей мужа и изредка баловаться опытами в лаборатории.
   Где-то далеко лихо ухнула лесная птица. Я поняла, что это знак свыше.
   - Хорошо. Уговорил. Здесь и сейчас, я твой рыцарь, князь-в-лазурном-плаще.
   Обериан накинул платок на плечи и ловким движением завязал уголки под горлом. Его серьёзность почти сгладила нелепость попытки облачиться в мантию.
   - Вот уже неделю кто-то крадёт плоды эдемского древа. Накажи расхитителя. Не позволь ему и впредь осквернять мои земли.
   - Кто вор?
   - Великан-чародей, как и ты, - стихийник вздохнул и кисло добавил. - Я бы и сам его образумил, но изгнание подкосило мои силы. Всё надежда на тебя, сир Эдгара.
   Воровство райских яблок мелочь, пшик, а не преступление, однако я понимала страх Обериана. По слухам, за живого сильфа на теневом чародейском рынке давали хорошие деньги, да мёртвый прилично ценился. Человек ли, дух ли, никто не хочет умирать.
   Вряд ли в Академии пригрелся конченый негодяй. Скорее всего, поиздержавшийся студент решил залатать дыру в кармане.
   "Пристыжу выдумщика, заодно и развлекусь. Тяжёлый день завершится забавным приключением".
   Таков был мой план. Ха-ха, лишь планом он и остался.

* * *

   Я сидела в развилке ствола, надёжно скрытая куполом тёмной листвы, тут и там мягко сияли золотым светом райские яблоки. Их пряно-сладкий аромат хотелось вдыхать снова и снова.
   "Вот ты какой, запах последних дней лета. Что, если..."
   Рука замерла на полпути к налитому солнцем плоду. Годы монастырского воспитания не прошли даром - искушение сорвалось, как хитрая рыба с крючка. Посрамлённая волей плоть отозвалась зубовным скрежетом. Душистая мякоть и медовый сок сулили радости колдовской грёзы - наслаждения, не ведомого славному стражу.
   "Где мерзавец? Я тут скоро корни пущу!"
   "Если отправили в дозор, неси его хорошо", - говорил Иеремия "Верный меч". - "Лучше умереть, чем опозорить имя рудо". Я старалась следовать заветам деда, но забота о чести рода не мешала тихо ненавидеть не торопящегося на дело вора.
   Словно в ответ на мои непрочтённые молитвы, послышался подозрительный шорох. Возликовав, я раздвинула ветви и посмотрела вниз.
   К эдемскому древу быстро приближался высокий бледный беловолосый мужчина. Длиннополое синее облачение и подведённые чёрным глаза делали его похожим на вельможу из восточной страны. Надежда устыдить зарвавшегося студента обратилась в прах. Я не ручалась, что незнакомец вообще имел отношение к Академии, и даже больше - к людям.
   "Сильф сказал, вор такой же, как я. Но у людей не бывает такой жуткой плавности движений. Неужели меня заманили в ловушку?!"
   За считанные мгновения странный мужчина оказался под моим убежищем. Меня бросило в холодный пот. Из-под полы синего облачения торчал черный кончик покрытого чешуёй хвоста!
   - Спускайся, дева. Я слышу стук твоего сердца, - сказал незнакомец и посмотрел на меня жёлтыми змеиными глазами.
   Как заворожённая, я не могла оторвать взгляд. Мужчина облизнул бледные губы раздвоенным языком и протянул ко мне руку с длинными чёрными когтями. Я приготовилась пойти на заклание, но сильные руки схватили меня за плечи и оттащили от чудовища.
   - Нет времени объяснять, - огрызнулся "спаситель", злой смуглый парень с огненно-красными волосами. - Тебе дали задание. Проснись! Живо!
   В поддержку слов он отвесил мне жгучую пощёчину. Я ахнула... и очнулась.
   Райские яблоки мягко сияли золотым светом. Я сидела в развилке ствола. Ни человека-дракона, ни злого парня поблизости не было. Пробормотав короткую молитву и уняв дрожь в руках, я стала искать объяснение жуткого видения. Гадать пришлось недолго: вина легла на магию и моё извечное пренебрежение нуждами тела.
   Для вызова колдовских грёз райские яблоки едят целиком, но утомление и пустой желудок сыграли со мной злую шутку. Одуряющий аромат сотен эдемских плодов вступил в опасную реакцию с истощённым организмом и завлёк меня в сети иллюзий. Вот и всё. Загадка сдалась без боя.
   Злословят, что маги неженки. Надо и мне покончить с дурной монастырской привычкой ставить дух выше плоти, иначе однажды доиграюсь до могилы.
   Краем глаза я увидела покачивание одного из золотых шаров.
   "Ветер?"
   День выдался мерзким на погоду, но почему другие яблоки неподвижны? Заподозрив неладное, я использовала "очи чародея".
   "Ничего... Ничего... А, попался!"
   Злополучный фрукт обвивали белые и нежно-голубые нити. Даже с моими скромными знаниями было ясно: некто использовал магию. Хитрец не учёл, что сотворённое одним волшебником под силу разрушить другому.
   Я резко потянула за кончик голубой нити. Мгновение, и заклинание распустилось, как недовязанный чулок в шкодливых руках.
   Раздался недовольный возглас. Я ухмыльнулась. Горе-расхититель угодил в ловушку. Дело оставалось за малым - воззвать к совести наглеца. Я раздвинула ветви и прокричала:
   - Ну и как тебе не стыдно?!
   Вор был едва ли старше меня. Невысокий, бледный, хилый. Чёрные волосы до плеч, зелёные глаза, длинные ресницы, полные чувственные губы. Черты лица на любителя, но, странное дело, в моём вкусе. Из-под распахнутого тёмного пальто виднелся модный жилет с приколотым значком - пронзённым мечом уроборосом, золотым, а не вручённым мне Эей серебряным.
   Неудачник угрюмо сверлил меня взглядом. Это раззадоривало.
   - Что молчишь? Язык отсох?
   Вор закусил губу.
   - Райские яблоки - собственность Императорской Академии. Не знаю и знать не хочу, что ты хотел с ними сделать, но вряд ли это понравится ректору. Одно моё слово, и он вышвырнет тебя за ворота.
   Преступник покраснел. Понял, что не шучу.
   - Молчание - признак вины.
   И опять - тишина.
   - Я дочь князя, меня послушают.
   - У меня были причины, - тихо сказал расхититель. - Довольна?
   Его слабый акцент меня заинтриговал. Он принадлежал не иностранцу, а жителю Внешней Империи, но какой именно провинции, я не знала. Не мог помочь даже богатый монастырский опыт общения с паломниками.
   "Кто же ты? Лассар? Драгориец?"
   - Если были причины, назови.
   - Не могу.
   - Не можешь придумать правдоподобные детали? Обманщики всегда прокалываются на мелочах.
   - Не хочешь верить, не верь, княжеская дочка, - мрачно сказал неудачник и уставился в землю.
   Резкий порыв ветра пригнул цветы к земле. Гордый похититель яблок лихорадочным движением пригладил растрепавшиеся волосы. Почти детский жест растопил моё сердце.
   "Во имя дружбы народов..."
   - Предлагаю заключить договор.
   - Договор? - недоумённо переспросил вор.
   - Договор, - повторила я. - Это такие условия, на которые согласны обе стороны.
   - Я знаю значение слова.
   - Значит, согласен?
   Парень мрачно кивнул. Я скомандовала:
   - Отвернись,
   - Зачем?
   - Договор скрепляется клятвой, - терпеливо пояснила я. - Мне нужно слезть с дерева, чтобы её принять.
   - Зачем мне отворачиваться?
   "О, святые угодники!"
   - Помочь спуститься ты не можешь, поэтому и смотреть на меня при сомнительном для благородной дамы занятии не имеешь права. Ясно?
   - Ясно, ясно, - передразнил наглец и выполнил мой приказ, не забыв презрительно шепнуть то ли "распутница", то ли "вульгарная женщина".
   Я пропустила оскорбление мимо ушей. Мнение пойманного с поличным воришки не стоило и мгновения моего времени.
   В детстве я, Орландо и Севариан часто сбегали от учителей в Плачущий лес. Там мы выслеживали призраков, искали клады, забирались на самые высокие дубы в поисках омелы. Увы, годы моих беззаботных игр с братьями безвозвратно миновали. Тело утратило былую ловкость и сноровку. В какой-то нелепый момент я не удержалась и сорвалась, успев лишь жалобно вскрикнуть.
   - Ааа!
   Приземление вышло болезненным. Как-то незаметно рядом оказался расхититель.
   - Ранена? - спросил он тоном опытного целителя.
   - Нет, - быстро ответила я. - Лёгкий ушиб. Ничего серьёзного.
   Что-что, а мои синяки не для чужих глаз и мыслей.
   Парень схватил меня за руку.
   - Ай! Какого...
   - Что это? - он указал на мой ожог.
   - Проиграла битву дракону.
   - Драконы мертвы, - сухо сказал расхититель. - Не рассказывай сказок.
   Я промолчала. Не хотела признаваться в дразнении саламандры. Это мой и только мой позорный секрет.
   Расхититель хмыкнул. Я подавила негодование. "Что ты вообразил, воришка?"
   Мгновение, и воздух наполнился магией. "Очами чародея" я увидела, как палец овивают синие и чёрные нити. Губы заклинателя беззвучно шевелились. Он обращался к водной стихии и делал это очень хорошо. Вскоре от ожога не осталось и следа.
   - Спасибо.
   - Не благодари, - тихо сказал маг. - Ни ты мне не друг, ни я тебе.
   - Тогда почему помог?
   - Я не хотел, но ты девушка. В моих краях мужчины заботятся о женщинах. Если бы не помог, опорочил бы предков.
   Я кисло улыбнулась. Жители Внешней Империи убийственно старомодны.
   - С водой у тебя выходит лучше, чем с воздухом.
   - Она моя доминирующая стихия.
   - Когда узнаю свою, другие не заброшу. Не хочу опозориться перед даже ещё не первокурсницей.
   Парень презрительно раздул ноздри.
   - Ты даже не представляешь мою истинную силу.
   - Мне и не надо. Достаточно того, что сегодня я сильнее.
   - Человеческое тело в основном состоит из воды. Я мог бы заставить тебя всё забыть, - маг нахмурился. - Мог бы... но не стану.
   - Разумеется, не станешь. Посягательство на чужую память серьёзное преступление. Инквизиторы работают быстро и точно. Раз, - я щёлкнула пальцами, - и гниёшь в каменном мешке.
   Неудачник одарил меня ледяным взглядом.
   - Я не боюсь темницы.
   - Зря. Там холодно, сыро, не выдают модную одежду. Это лишь маленькая часть тюремных тягот. Про некоторые вещи даже говорить стыдно.
   - Скажи, княжеская дочка, - огрызнулся парень. - Облегчи душу.
   Дева из легенд смолчала бы, упала бы в обморок, скромно потупила бы взор, тем вымолив у рыцаря прощение, но я не принадлежала миру сказок. Язык жгли гадости, как праведный костёр пятки чернокнижника. Хотелось втоптать черноволосого гордеца в грязь - именно его и именно сейчас. Меня увлекла лавина злости. Я не могла остановиться.
   - Говорят, у слабаков вроде тебя тела нежные, как у девушек. Вместо женщин их и используют.
   Лицо мага потемнело, глаза вспыхнули первобытным гневом. Он замахнулся, я сжалась, предчувствуя боль, но удара не последовало. Парень одёрнул руку и яростно прошипел:
   - Возблагодари бога и всех святых, что я не воюю с женщинами!
   Тело била мелкая дрожь. В хилом и изнеженном чародее проснулся зверь, едва не устроивший мне первосортную взбучку. До прихода Империи во Внешних землях царили дикие нравы. Память крови, проклятая память крови. Лишь полтора века цивилизации остановили зеленоглазого мерзавца от образцового урока домостроя.
   "Страх - маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение", - слова древней литании вернули разуму спокойствие. "Я - дочь Чёрного Галахада. Имя семьи мои доспехи".
   - У меня тоже есть принципы, милорд злой рыцарь. Первый из них - нерушимость данного слова. Дай клятву, и я прощу и преступление против Академии, и грязные слова, и попытку насилия. Ненавижу себя за благородство.
   Маг издевательски расхохотался.
   - Я преступник, а не глупец. Дочери властителей Империи красивы, воспитаны и хорошо образованы. Они похожи на любовно взлелеянные розы, ты же ничем не лучше чертополоха. Дать клятву? Поверить тебе? Ха! С какой стати? Я слишком долго шёл на поводу у лжи, но настала пора сорвать маску, самозванка.
   В глазах потемнело от гнева. Как он смел, зеленоглазая скотина!
   - Знаешь, кто мои дед и отец?
   -- Люди, - хмыкнул парень. - На эльфийку ты не похожа.
   Я воспылала мощью тысячи солнц. Как жалкий воришка посмел ровнять с землёй рудо в демон знает каком поколении? Разве благородство не видно в моей стати? Разве лицо не сошло с барельефов триумфальных арок?
   - Ты красная, как рак. Стыд проснулся? - продолжил насмехаться маг.
   Я стиснула зубы и досчитала про себя до десяти. "Взорвусь сейчас, проиграю. Успокойся, Эдгара. Есть способ поставить лиходея на место".
   Шепнув открывающее слово "люцианис", я расстегнула верхние пуговицы платья.
   - Что ты творишь? - выпалил вмиг покрасневший чародей.
   - Смотри, - велела я и обнажила метку. - Узнаёшь?
   На моей коже горело золотом сложное переплетение прямых, окружностей и символов араэми, языка древних царей. По потрясению в зелёных глазах я поняла - маг узнал. Губы расплылись в торжествующей улыбке. О, сладость победы! В Империи даже ребёнок ни с чем не спутает божественную печать.
   - Это знак монастыря святой Оделии, куда принимают девушек лишь из самых благородных родов Старой Империи.
   - Прикройся, - подавленно сказал парень.
   Я застегнулась, еле сдерживая хихиканье. Какой чувствительный юноша! Увидел не больше открывающегося в декольте на вечернем платье, а готов сквозь землю провалиться.
   - Достаточно доказательств или назвать моё полное имя?
   Маг скривился.
   - Зачем? Я не собираюсь открывать тебе своё.
   - У тебя есть секреты кроме воровства райских яблок?
   Чародей закатил глаза.
   - Сказал же: у меня были причины.
   - Да-да, очень секретные, - отмахнулась я. - К чему игра в анонимность? Академия маленькая, рано или поздно столкнёмся.
   Он промолчал, а я не стала настаивать на ответе. Из-за скандала мне тоже не было резона открывать имя.
   Повисло неловкое молчание, а затем куранты пробили семь. Я поняла, что устала, безумно голодна и едва переношу общество зеленоглазого гордеца.
   - Спектакль окончен. У меня есть три условия. Во-первых, оставь в покое эдемское древо. Не для тебя его плоды зреют. Во-вторых, не распространяй обо мне слухов. В-третьих, будь готов однажды оказать услугу. На этом всё. Если согласен, никто не узнает о случившемся сегодня.
   Маг, чуть помедлив, кивнул.
   - Странные условия, но мне выбирать не приходится. Чем скрепим сделку?
   - Как уже сказала - клятвой.
   - Какой из тысячи?
   - "Словом Рыцаря Белого Солнца".
   Парень вытаращил глаза.
   - Воинская клятва из легенды? Серьёзно?
   - Я не шучу именами предков.
   Чародей обречённо вскинул руки.
   - Сдаюсь! Убедила! Раз сказочный герой твой прапрапрадед, так и быть, разыграем представление.
   Я пригвоздила лиходея укоряющим взглядом.
   - Рыцарь Белого Солнца один из славнейших сынов Империи. На двадцатый день битвы при Рокочущей горе он поклялся своему врагу, Андресу-Десять-Проклятий, устроить счастье принцессы Карлы, и тем завершил войну Жестокой девы.
   - Насколько я помню, слово твой предок не сдержал. Карла Свирепая стала женой князя Людвига Озёрного, а не госпожой замка Белого Солнца. Принцесса хотела "славнейшего сына Империи", а не его друга детства.
   - Распространённое заблуждение, - фыркнула я. - Главной страстью Карлы были сражения и власть. Став Озёрной княгиней, она до конца жизни наслаждалась и тем, и другим. Мой прародитель чист.
   - Ты выбрала "слово Рыцаря Белого Солнца", чтобы похвастаться знанием истории?
   - Не воображай лишнего. Я избрала "слово", потому что ты похож на Андреса-Десять-Проклятий.
   - Чем же? - удивился маг. - Его описания не сохранилось.
   - Как и от защитника принцессы Карлы, от тебя одни неприятности.
   Маг закрыл ладонью глаза.
   - Ты ужасная женщина.
   - Протри глаза. Я умна, образованна и современна, настоящая королевская роза.
   - Воистину, наш век проклят, - вздохнул чародей и протянул мне руку. - Вот он я, Андрес-Десять-Проклятий. Дай клятву, грозный рыцарь Империи, и разойдёмся по-хорошему.
   - Раз так, начнём, - я взяла его ладонь в свою. Она была прохладной и чуть влажной. Как воришка не храбрился, тело выдавало страх. - Отбросив вражду, даю слово исполнить обещанное. В свидетели призываю нерушимый закон восхода солнца и святого воина Торвиана.
   Как только я завершила клятву, свирепый порыв ветра чуть не сбил меня и мага с ног. Сердце зашлось бешеным стуком. "Знак! Это знак!" Увы, хрупкую мистичность мгновения нарушило ворчание лиходея:
   -- Отпусти руку.
   Я сглотнула и поспешила исполнить просьбу. Несколько тягостных мгновений мы смотрели в глаза друг другу. В его, зелёных, читалась усталость, мои, серые, скрывали не больше.
   - Эдгара! - услышав голос Валентины, я обернулась. Девушка бежала ко мне, жизнерадостно размахивая связкой ключей.
   "Если она увидит воришку..." Я бросила взгляд через плечо, но парня и след простыл. Несмотря на хилость, ноги он умел делать превосходно.
   - Эдгара! - ещё раз воскликнула Валентина и стиснула меня в объятиях. Отдышавшись, я спросила:
   - Ты видела кого-нибудь рядом со мной?
   - Нет, - призналась девушка и округлила глаза, - Неужели вы встретили призрака? Так ведь? О, иного я и не ожидала от Эдгары Литинии!
   - Призрака? С чего бы?
   Валентина вмиг посерьёзнела.
   - Мне сказали, здесь бродит неприкаянный человеческий дух.
   Я вспомнила прикосновения черноволосого чародея. Кем-кем, а бестелесным привидением он не был.
   - Зачем ты меня искала? И как нашла?
   - Вы упоминали про сад Альры Софии, а дальше дорогу мне подсказал милый сильф, - улыбнулась Валентина. - У меня для вас отличные новости, Эдгара.
   - Новости?
   - Да! - довольно кивнула верто. - На ближайшие годы мы соседки. Прошу, позаботьтесь обо мне!
   "О, святые угодники!"
   Глава 3
   В ленивой реке отражалось солнце, редкие облака, древний как само время мост, я в расшитом серебром и жемчугом белом платье и двое молодых мужчин рядом со мной. Место по правую руку занимал красноволосый парень из навеянного райскими яблоками видения, по левую стоял очаровательный блондин с печальными голубыми глазами.
   - Мне пришлось её спасать, - сказал злюка с дерева. - Едва успел, между прочим.
   - Я не виноват. Вмешались обстоятельства.
   - Думать надо было, но где ж тебе? Все мозги давно ветер выдул.
   - Агний!..
   - "Агний, ты плохой", - ядовито передразнил красноволосый. - Припечатай меня хоть раз как мужчина. Растопчи гадину.
   - Не хочу, - твёрдо сказал блондин. - Я выше грязной брани.
   Я даже не пыталась вмешаться в разговор. Ни один, ни другой как будто меня не замечали. От безысходности я бросала застенчивые взгляды то на одного, то на другого.
   С макушки до пяток блондин был точь-в-точь прекрасный принц. Утончённое лицо, изящная корона, лазурный плащ, идеально ниспадающие длинные волосы. Он будто бы сошёл с картинки в книге сказок. Агний, мой спаситель и злой приятель принца, напротив, был груб, смугл, златоглаз и вызывающе рыж. Его алый наряд дерзко открывал тренированное тело воина.
   Из-за опасной близости роскошных мужчин меня переполняло томное смущение. Как жаль, что они были поглощены друг другом!
   - Ты убедил меня, что есть план, - отчитал принца воитель.
   - У меня всегда есть план.
   - Да-а? - издевательски протянул рыжий. - Я припоминаю десяток случаев...
   Блондин остановил оскорбление жестом.
   - Пойми, всё посыпалось, когда пришлось действовать раньше намеченного срока. Импровизация не мой конёк. Я мыслитель, а не актёр.
   - Мыслитель! Актёр! Высоко берёшь, Эри. Дурак ты. И планы у тебя дурацкие.
   - Агний!..
   - Что, Агний? - зло передразнил рыжий. - Из-за твоей промашки её чуть не поймал дракон.
   Они обменялись полными ненависти взгляды. Воздух будто накалился. Я почувствовала, что надо действовать, схватила каждого за руку и прижала белую и смуглую ладонь к груди.
   - Ах, не ссорьтесь! Я девушка с большим сердцем!
   Переглянувшись, парни подхватили меня и сбросили в реку.
   - Ааа!..
   Я проснулась в холодном поту. Фу! Стыд-то какой!
   "Всё - больше никаких лассарских сладостей на ночь. Хватит с меня непотребщины".
  

Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"