Конечно же, мы договорились обо всём заранее. Предупредили Гамаюн, доброго доктора Борменталя - ему одному бвана посчитал безопасным довериться. Жалко, что нельзя было подать весточку Машке. Наставник сказал, что её мы поставим в известность в самую последнюю очередь, а иначе секретность можно и вовсе не разводить - она тут же всё выболтает.
Время. На подготовку требовалось изрядное его количество, а вернулся я, почитай, в самый последний момент, так что пришлось пропустить судилище над Олегом и моей напарницей. Жалко было Машку - сил нет, даже Гамаюн не хотела её за решеткой бросать. Но Лумумба, заявив, что некоторая психологическая встряска пойдет ей только на пользу - начнет думать прежде, чем сотворить очередную глупость - пригрозил вороне намертво склеить клюв суперклеем, если она вякнет хоть слово.
На эшафот мы пробрались пользуясь моим новым талантом ходить по Нави, как у себя дома, без всякой Пыльцы и других прибамбасов. Даже бвана так не мог! Аккуратненько приоткрыв Завесу, я провел наставника по самому краю. Мы взобрались на эшафот, представляющий из себя пологий холмик, а уж затем, в самый драматический момент, вышли из сумрака. То-то переполоху наделали!
Нам-то невдомек было, что Сварог успел настропалить горожан против магов, и до погрома не хватало, можно сказать, последней искры - нашего появления из воздуха. Так что впечатление мы произвели, кто бы сомневался. Только не то, на которое рассчитывали...
Как только Лумумба заявил, что намерен защищать княгиню, в нас полетели гнилые помидоры.
- Магов долой! - кричали из толпы недружелюбными голосами.
- К стенке их через одного и стрелять по очереди!
- Перевешать всех на одной березе, как курей!
- Не дадим в обиду Мангазею-матушку и Сварога - батюшку!
- Катитесь из города колбаской!
- Без сопливых скользко!
Лумумба слушал, слушал, а затем, дождавшись паузы, как заорет:
- Я НАШЕЛ ДУШЕГУБЦА! - голос наставника прозвенел над площадью, как иерихонские трубы в день страшного суда.
От неожиданности толпа притихла. Только где-то рядом, у самого эшафота, ревел, как резаный, чей-то младенец. Его плачу вторили вороний грай и поднявшийся вдруг ветер.
Насладившись как следует моментом, учитель продолжил:
- ХОТИТЕ ЗНАТЬ, КТО УБИВАЛ ВАШИХ БЛИЗКИХ? КТО НАГОНЯЛ СТРАХУ НА ВЕСЬ ГОРОД? ИЛИ ПРЕДПОЧТЕТЕ, ЧТОБЫ ВАС И ДАЛЬШЕ ОБМАНЫВАЛИ?
- Никто нас не обманывает! Мы сами кого хочешь, обманем!
- Не учите вора воровать!
- Сами с усами!
- Мы свои права знаем!
- Пусть говорит! Пусть расскажет про Душегубца!
- Не позволим магам нашим мозгом думать!
На эшафот нет-нет, да и залетали отдельные огрызки. Бвану они почему-то миновали, хотя мне присвистело разок яблоком по затылку, а помидором - в глаз. Хорошо, что овощ был гнилой да мягкий...
Сварог стоял гордо, как одинокий капитан на палубе тонущего корабля. Только взгляд его всё время цепко шарил по толпе, перескакивая с одного разверстого в крике лица на другое и ни на миг не останавливался.
- Я НЕ ТОЛЬКО НАЗОВУ УБИЙЦУ, НО И ПРЕДОСТАВЛЮ ЕГО ВАМ НА СУД!
Заявление наставника вызвало новую волну полемики.
- Сами разберемся!
- И Дущегубца отыщем!
- Мажья сила - вражья сила!
- А всё же любопытственно про маньяка-то послушать... Когда еще такой развлекухи сподобимся?
- Повесить его вместе с остальными! Нечего нам, честным гражданам, указывать, что делать...
- Это ты, что-ль, честные граждане?
- Я!
- Вот умора, держите меня семеро... Вор и пьяница Филька - честный гражданин!
- Фильку маги сколько раз на домушничестве за руку ловили, да всё на поруки отпускали.
- Вот она где, благодарность человеческая...
- А всё одно! Не след нам магов слушать. Своим умом проживем, без супостатов.
- Дядь Семён, не наседай. Они такие же люди, как и мы. У меня сосед - маг. Нормальный мужик...
- А кто мне крышу сглазил? Текёт крыша-то! Новый шифер положил, а он текёт!
- Ты б, дядь Семён, за воротник поменьше закладывал, так и крыша не текла бы.
Кое-где послышались смешки. Я вопросительно посмотрел на Лумумбу, тот в ответ чуть заметно двинул бровью.
- А ежели они нас всех продадут?! Купят, а потом еще раз продадут?
- Да кому ты нужен, трепло беспросветное.
- Сам ты трепло, а я, по новым законам, честный гражданин в своём праве!
- Хочим знать, кто есть Душегуб!
- Прально, повесить его и потом можно. Пущай говорит.
- Говори, маг!
- Только думай наперед, что говорить.
- А мы подумаем, верить тебе, или нет...
Еще пару минут продолжались дебаты, но фракция, ратующая за выявление Душегубца, победила. Лумумба вышел вперед.
- Собственно, говорить буду не я, - заявил наставник своим нормальным голосом, который благодаря небольшому заклинанию долетал до самых дальних закоулков. - Как я уже говорил, мы с помощниками отыскали серийного маньяка, прозванного Душегубцем. Ему-то и предоставим слово.
- А сам-то ты кто таков? - странно, что этот вопрос не прозвучал раньше. - Чтой-то не припомню, чтобы в нашей сыскной дружине такие физиономии наблюдались.
- Я - частный сыщик. Приехал из Москвы, чтобы расследовать убийство Великого Князя Игоря. Доказать или опровергнуть причастность к его смерти княгини Ольги. И, самое главное, найти настоящего убийцу.
По толпе прошелестел удивленный гомон. В ходе прений о князе как-то забыли...
- Хочешь сказать, что знаешь, кто убил Игоря? И можешь это доказать?
Все замолчали, уставившись на Лумумбу. Доктор, присяжные, князь Сварог, все прикипели к нему взглядами.
Наставник, выдержав паузу, подошел к самому краю эшафота и сказал тихо, но отчетливо:
- Я знаю, кто убил князя Игоря. Я знаю секрет Мангазейского золота. Знаю, почему встали прииски и почему князь Сварог не любит магов.
- Князя Игоря убила Ольга! - выкрикнул Сварог, но его уже никто не слушал.
Людское море колыхалось, со всех сторон летели голоса:
- Мы хотим знать!
- Говори, заезжий маг!
- Расскажи нам всё!
- Прав-ду! Прав-ду!
Аккуратно, не поворачивая головы, я бросил косой взгляд на скамью подсудимых. Машка стояла с совершенно круглыми глазами, засунув в рот кулак. Олег повесил голову и закрыл руками лицо. А вот Ольга, спокойно сидя в своём стакане - надо понимать, служащим защитой от её магии - улыбалась.
Надо же, а улыбка ей очень идет...
- Вернемся к Душегубцу, - объявил Лумумба. - С него всё началось, им должно и закончится, - он стал прохаживаться по эшафоту, заложив руки за спину, как обычно это делал в учебном классе. - Невинные жертвы маньяка, смерть Игоря, остановка приисков - всё это звенья одной цепи. Признаться, еще вчера вечером я не видел всей картины преступления. А обвинение нельзя строить прежде, чем появятся факты: неизбежно начинаешь подгонять улики под свою теорию, а не строить теорию на основе улик. К счастью, сегодня утром удалось добыть самую последнюю деталь. И добыл её мой коллега, Иван Спаситель.
Я вздрогнул. Вот уж не думал, что наставник захочет говорить об этом прямо сейчас...
- За последним, ключевым доказательством Ване пришлось плыть на тот берег, в так называемую Зону. В одиночку. - Лумумба помолчал, давая народу проникнуться величием момента. - Фактически, чтобы добыть улики, ему пришлось умереть. А затем воскреснуть, вернуться и передать их мне...
Наставник бросил короткий взгляд на Сварога. Было видно, что князь еле сдерживается - на скулах его играли желваки, кулаки сжимались, а серые глаза покрылись тонкой корочкой льда. И лед этот начинал потихоньку таять...
- Но хватит о нас, - поднял руку наставник, призывая к тишине. А потом отчетливо сказал: - Для дачи показаний я вызываю главного свидетеля, а также убийцу, прозванного в народе Душегубом.
По площади пронесся единый вздох. Народ завертел головами, боясь пропустить появление преступника...
Я незаметно сдвинул завесу и протянул руку ждущему с Той стороны...
- Всем общий привет!
По эшафоту запрыгал, как резиновый мячик, световой шар. Отскакивая от досок, столба виселицы, тонких перилец, он всё время рос в размерах, пока не достиг роста нормального человека. Тогда он остановился, улыбнулся, притопнул каблучками, простер руки к толпе и поклонился.
- Привет, привет! Здравствуйте! Не ждали? А это зря, зря... Надежда, как говорится, должна умирать последней.
- Да это же Данила! - закричали со всех сторон. - Эгей, Данила, как жизнь?
- Для кого жизнь, а для кого - посмертное существование, - отшутился мой подопечный и выкинул коленце, будто сказал что-то очень смешное.
- Ну точно Кручинин! Он же о прошлом годе еще с Железной стены сверзился...
- Ей-ей, куманек! - ответствовал дух, кривляясь. - Коли тебя по затылку стукнуть и в спину пихнуть, и ты свалишься.
- Чур меня, чур...
- И кто это тебя? Указать можешь?
- Отчего не мочь-то, куманек, могу...
Данила прошелся колесом вокруг виселицы и заплясал вприсядку. То, что музыки не было, его совсем не смущало.
- Эх, соскучился я по воле-волюшке, по земле-матушке да солнышку ясному! Застоялись ручки-ноженьки без работы, без забав молодецких! А тра-та-та, а тра-та-та, а вышла кошка за кота... - и он отбил беззвучную дробь по призрачной груди.
- Ну точно, Данька. Тот еще хохмач был...
- Данила, а ты знаешь, что Ганя твоя утонула?
На миг дух поскучнел. Вытянувшись во весь рост, он сложил руки у груди и закатил глаза, будто молился. Но в следующий миг перекувырнулся через себя и вновь отмочил коленце.
- Твоя правда, куманек! Как не знать, коли это я сам её под воду утащил... - воцарилась гробовая тишина. Дух, внимательно оглядев публику, усмехнулся. Да так широко, что в воздухе осталась одна улыбка. - Да не бойтесь, я за дело... Изменяла она мне, еще когда я жив был. С Яшкой Кнышем... Вот я и восстановил справедливость, - сказал рот, вокруг которого постепенно материализовался весь дух. - А вышла кошка за кота, за Кота-Котовича... Я и Генку Смурыкина прибил - нечего было у вдовы последние копейки воровать и детишек её по миру пускать... Вдова-то опосля покражи удавилась, а деток её, Саньку да Серёжку, в работный дом отдали... Так что Генке поделом! - с "казачка" дух перешел к танцу, похожему на "канкан" и ну прыгать по эшафоту, высоко вскидывая ноги. - И Лидке-шлюшке за убийство певца, и Глашке-воровке за то, что пацана на рельсы толкнула... Малец увидал, как она у его мамки брошку воровала, а немая за то его под поезд... Ать-два, левой-правой, идет солдат по городу-у, по незнакомой улице-е... А Афоньку Шмата помните? Полового из Свиньи и Свистульки? Так он наводчиком был! По иностранцам шабашил. Как богатенького заприметит - бегом к Мурке-клофелинщице, клиента вдвоем обдирают, как липку, а самого в прорубь, пока в себя не пришел...
- Так ты, значит, роль правосудия на себя принял?
- Верным курсом идете, товарищи! - дух вдруг принял вид скелета, над черепом его замигала лампочка. - Коли власти мышей не ловят - чего еще остается? Покой душе моей обрести удасться только тогда, когда супостат наказан будет. Пришлось подтолкнуть в нужном направлении - не век же мне на грехи ваши земные любоваться... Вот вы мне скажите... - Данила, перестав крутиться волчком, подлетел к самому краю помоста, - Заслужил я, чтобы моего убийцу нашли? Заслужил?
- Ты, Кручина, хорошим мужиком был!
- Конечно заслужил!
- Ты уж поведай, кто это такой есть, а уж мы отомстим, не сумлевайся.
- Ага. Догоним, и еще раз отомстим...
- Вот то-то и оно! - на мгновение дух развоплотился, но тут же сгустился вновь. - А кто за меня отомстил? Кто нашел супостата, кто восстановил справедливость? - он оглядел толпу. - Никто! Никто не отомстил за маленького Лёньку, которому поездом ноги отрезало. Никто и не подумал, что это Лидка сама своего хахаля зарезала - прямо в шею ножницы воткнула мерзавка, а потом и зарыла у себя же под окнами... А самое главное: палец, палец-то ему отрубила, да себе на шею и повесила! На память! Ну не дура ли девка?
- Палец - это была подсказка! - вдруг выкрикнул всеми забытый Олег. - И ноги...
- Радуйтесь, куманьки! У сыскного воеводы просветление в мозгах сделалось! - Данила совершил победный круг по эшафоту. - Держитесь его, ребята. Каких-нибудь десять-пятнадцать лет, и Сварожич дельным сыскарем сделается. Если не казнят, конечно, - дух глумливо хихикнул. - Я уж и так, и эдак намекал. Один запах чего стоил!
- Какой запах? - удивился Олег.
- Каша! Да Щи! - дух взвился юлой. - Что выходит? Ну? Кумекай... Ка-щей! - Олег молча хлопал глазами. Тогда дух повернулся к толпе: - Какое у меня погоняло в Академии было?
- Кащей!
- Точно! Даньку Кащеем за торчащие ребра прозвали!
Дух прищурился.
- Это кто там такой памятливый нашелся? Ты, Юрка Хлыст?
- Я, братан, я!
- А помнишь, как ты мне промеж пальцев горящие спички втыкал, пока я спал?
- Помню. Только это, ничего личного: ты ж дух был, а я - дембель.
- Дак я и сейчас дух! - Кручинин вывернулся внутрь себя, сделался похож на простыню, с нарисованным на ней сажей скелетом, вытянул рукава и взмыл над толпой. - У... Угу... - стал вздыхать он, прядая то к одной голове, то к другой. Народ в страхе приседал, держать за картузы и шляпы. Налетавшись, он вернулся на эшафот, предстал огромным восклицательным знаком, а затем - игрушечным ружьем и выстрелил с нарисованным в пузыре "БАЦ". - Саечка за испуг! Кто старое помянет... Если б ты Кольку тогда на своём горбу не вытащил - бродить бы тебе по берегу Пучай-реки. Всё, всё про всех знаю... - он зорко оглядел толпу. Народ подался от помоста, насколько это было возможно. - Кто кого, когда и как... Попомните на будущее, когда вновь грешить станете. Нам, духам, с Того света всё-ё-ё видать.
- Так кто тебя убил, Данила? - выкрикнул кто-то смелый.
- Скажу, дайте время. Одна закавыка: как только убийца будет назван - отлетит моя душенька на смертные пажити, и не гулять ей больше по волюшке, не наказывать супостатов да врагов рода человеческого. А хотите, я вам сказочку расскажу? Хорошую, правдивую. Сказка-ложь, да в ней намек, как говориться.
- Давай!
- Говори, Данилка!
- Ну, тогда слушайте, - народ молча ждал. - Жил-был добрый молодец, и захотелось ему жениться. Привели к нему красавиц: и дочек купцов-торговцев, и военных-генералов, и даже простых девушек. Да только не понравились они молодцу. Уехал он в дальние страны, и встретил там магичку. Влюбился, предложил выйти за него замуж, она и согласилась. Привез молодец новую жену домой... И жить бы им поживать, да добра наживать, только не по нраву пришлась молодая жена приспешникам добра молодца. Те-то хотели за него своих дебелых дочек пристроить, и через это дело на молодца вилять... Думали-думали приспешники, как быть, и решили извести молодую жену. Купили заморскую машинку, да и пристроили её молодым в опочивальню: машинка должна была до молодой добраться, да и вколоть той смертельный яд. Но машинка - не божья тварь, а порождение злой воли человека. Ошиблась машинка. Вместо женушки достался яд добру молодцу...
Дух, приняв наконец-то вид Данилы Кручинина, в парадной форме, лихо заломленной на одно ухо фуражке с выпущенным на лоб кудрявым чубом, в белых перчатках и начищенных сапогах, вытянулся во фрунт и взял под козырек.
- Смекайте, товарищи, об ком в сказке речь велась, - пропел он замогильным голосом, лицо его вновь приняло вид черепа, и весь образ бравого офицера рассыпался. - А если не смекнете, я вам помогу. Слушайте! Игоря убил...
Со стороны залива ветер донес истеричный набат корабельной рынды. Народ начал оглядываться, пытаясь увидеть, что делается за пределами площади. И тут включился противотуманный ревун. За ним еще один и так - по всей Железной стене.