Лично я думаю, Цаппеля грохнули свои же. Хотя бы те молодчики, которых он на кладбище притащил. Рожи у них, мало того, что незнакомые - явно не наши, не городские, так еще и насквозь уголовные. И слиняли они слишком быстро. Я тогда еще подумала: обделались со страху и к реке побежали - портки стирать. А выходит, вовсе они не испугались. Узнали про сокровища, которые Зиммельдорфиха зарыла, и ходу.
Возможно, прямо сейчас клад копают. А Ядвигу жалко. Такая она была печальная, одинокая... Каково это: знать, что тебя отравил собственный муж? А Цаппель и вправду злодей. Ходили слухи, что он по подвалам на беспризорников капканы ставит. Теперь я им запросто верю...
Когда Лумумбу повинтили, внутренний голос твердил: уходи, пока на тебя никто не смотрит. Скройся, заползи в канаву и сиди там, как мышь под метлой... Но я заупрямилась: надоело. Надоело быть незаметной, прятаться при малейшем шорохе, чувствовать себя никем. Вон, магам убийство шьют, а они скалят зубы как ни в чем ни бывало. Ни Ванька не боится, ни Лумумба. Хочу, как они. Чтоб ничего не бояться и ни на кого не оглядываться!
К тому же, с ними довольно весело. Всё время что-нибудь происходит.
Когда уходили из гостиницы, я даже испугалась, что про меня забудут. Но Штык не забыл. Вообще-то он мужик неплохой, даже хороший. Делает для города, что может, кражи расследует, убийства. И не только всяких там денежных мешков, простым людям тоже помогает.
Я знаю, потому что Бабуля к нему иногда обращался. Дети часто терялись: одни убегали, наслушавшись сказок про магию, другие - от непутевых, обдолбавшихся Пыльцой, родителей... Вместе они многих спасли. Находили, вразумляли, отправляли по домам. Если это было невозможно, пристраивали в другие семьи или в ученики к ремесленникам. Самых трудных, одичавших, потерявших всякую надежду - забирали мы...
Не могу перестать думать о Бабуле. Увидев прошлой ночью как он изменился, я почти потеряла надежду. Пока он оставался Зверем - страшным, несчастным, с чешуйчатой головой и огромным, заросшим шерстью телом, была уверенность: таким он быть не захочет. Но сегодня ночью... Это был почти что он, такой родной и хорошо знакомый. Только лучше. Такой как мы с Ласточкой его себе представляли в мечтах. Мы обе были в него влюблены... Но это не такая любовь, когда сюсюканья и поцелуи при луне, а совсем другая. Безнадежная. Страшная. Мы-то знали, у кого на самом деле его сердце... Только Бабуля теперь по ту сторону ходит, а любовь его здесь осталась. Он ведь чуял, что так случится, и сам от нее отказался.
А в Управлении ничего не изменилось. Накурено и мрачно, как и пять лет назад. Стены обшарпанные и полы грязные, будто их с тех пор и не мыли ни разу. Полицейские бегают, как ошпаренные - из-за убийства градоначальника. Таких громких дел у нас отродясь не было, вот и вздрючили их по полной.
Никаких бомжей и пьяниц, не наблюдается, только за конторкой дежурного сидят две девки в лифчиках и панталонах и уличными голосами орут частушки. На них никто не обращает внимания.
Нас почти силком протащили в кабинет полицеймейстера. Здесь было почище, но воняло всё так же гадостно - горелой бумагой и махоркой.
Штык, отмахиваясь и отбрыкиваясь от подчиненных, захлопнул дверь, запер её на ключ и, стремительно пройдя через комнату, упал на своё место за старым, изрезанным ножиком столом. Базиль уселся в единственное гостевое кресло. Нам же с Ванькой пришлось довольствоваться табуретками у стенки.
- Итак, приступим. - сложив руки на груди, Штык мрачно посмотрел на Лумумбу. - Когда и при каких обстоятельствах вы виделись с господином фон Цаппелем в последний раз?
- Господин полицеймейстер. - откликнулся тот. - Думаю, пришло время поговорить начистоту. - и, достав из внутреннего кармана какие-то корочки, протянул их через стол.
Корочки были тускло-коричневые, с потертыми уголками. Полицеймейстер так и впился в них взглядом. Когда дочитал, глаза его съехались к переносице, а рот открылся. И стал господин Штык точь-в-точь окунь, вытащенный из воды и тут же брошенный на сковородку. Через секунду, придя в себя, он злобно посмотрел на Базиля и зарычал что-то невразумительное. Тот, насвистывая легкомысленный мотивчик, сидел, как ни в чем не бывало. Тогда полицеймейстер налил себе воды из засиженного мухами кувшина, выпил залпом, и спросил:
- Почему вы не пришли ко мне сразу?
- При всем уважении, это не ваша епархия. Кому надо, мы представились.
Штыка затрясло.
- Это Шаробайке, что ли? Да он...
- Знаю. - Лумумба прикрыл глаза. - Поэтому и посчитал небесполезным уведомить еще и вас.
- Но...
- Это не отменяет подозрения в убийстве? У нас не было мотива.
- Убивать Живчика у вас тоже якобы не было мотива. Однако вы ошивались рядом и в том, и в другом случае. С тех пор, как вы в городе - случилось два убийства. Два!
- Возможно, с тех пор, как мы появились в городе, кое-кем овладела паника? - флегматично спросил Лумумба. - Вы же понимаете, мы здесь не просто так. И вправе подозревать вас точно так же, как вы подозреваете нас. Судя по филиалу нашего Агентства, коррупция охватила самые высшие эшелоны власти.
- Пыльца. - с силой проводя по лицу ладонью, как делает всякий человек, которому не дали выспаться, простонал Штык. - Черт бы её побрал.
- Слишком много Пыльцы. - поправил его Лумумба. - Для такого захолустного городка.
- Наш город является транзитным. - возразил полицеймейстер. - Река, а так же крупные междугородние трассы... Невозможно отследить все пути распространения.
- Вот видите. - похвалил его Базиль. - Вы и сами всё понимаете. Так случилось, что именно этот город является ключом к югу России. И воротами на север. Отсюда многое видно, и многое можно сделать.
Они замолчали, думая каждый о своём. А я гадала, когда нас отпустят. Лумумба говорил, что если не получится с Бабулей здесь, нужно будет ехать в деревню...
- Что вы задумали? - вдруг спросил Штык. Он успокоился. Казалось, даже расслабился. Может, вздохнул с облегчением: не придется распутывать убийства в одиночку.
- Будем работать. - пожал плечами Лумумба. - Мы думаем, что убийства Живчика и Цаппеля связаны между собой. И, если не принять меры - будут и другие.
- Другие? - на лбу полицеймейстера выступил пот.
- Мы думаем, они действительно спровоцированы нашим приездом. Кто-то догадывается, кто мы, и избавляется от свидетелей. Чувствует, что ему вот-вот прижмут хвост. - Базиль сложил пальцы домиком перед подбородком и уставился на Штыка. Белки его глаз недобро сверкнули. - Но мы не дадим ему спрятаться. Не имеем права. Потому что Пыльца - только звено.
- Гибридная война. - поморщился полицеймейстер. Лумумба с интересом выпрямился.
- А вы далеко не так просты, как хотите казаться.
- У меня тоже есть начальство. - буркнул Штык и многозначительно посмотрел в потолок.
- А-ха! - Лумумба хлопнул себя ладонями по коленям. - А я-то всё думаю: отчего это от вас так знакомо попахивает? - и хищно дрогнул ноздрями. Я тоже осторожно принюхалась. Кроме плохого табака, пахло еще носками и порохом. Больше ничем.
- По какому ведомству? - спросил Базиль совсем другим тоном.
- Контрразведка. - он встал из-за стола.
Поднявшись, Штык расстегнул китель, ослабил узел галстука и, достав из портсигара длинную сигарету с черным фильтром, отвернулся к окну. С наслаждением затянулся, выпустив дым из ноздрей...
А я сидела и думала: почему он нас с Ванькой не выгнал? Или хотя бы меня. Понятно, что с Лумумбой они теперь найдут общий язык - ворон ворону... Но при чем здесь я? Даже разозлилась. Любопытство - любопытством, но влезать в игры всяких там сильных мира сего мне не улыбается, даже статистом. Особенно статистом, потому что именно их обычно убивают в первую очередь.
- Назревает война. - сказал Штык, глядя в окно. - После Распыления начался новый виток Большой Игры. Он вернулся к столу и затушил сигарету в пепельнице. Затем взял окурок, разломал его на кусочки, вместе с фильтром, и поджег. Поплыл вонючий желтый дым.
- Только я не знаю, кто работает непосредственно в городе. Я здесь не так давно, мне еще не доверяют.
- А что случилось с прошлым полицеймейстером? - спросил Базиль.
- Вышел в отставку по возрасту. - усмехнулся Штык. - В отличие от начальника вашего агентства. Того, по слухам, убрали...
- Ну что ж. - Лумумба поднялся и протянул руку полицейскому. - Будем держать вас в курсе.
- Не забывайте: расследование веду я. - предупредил Штык, отвечая на рукопожатие. - На самом деле, я не должен был вам ничего говорить, но...
- Я понимаю. - кивнул Базиль. - Очень трудно всё делать в одиночку... Да! Вы обследовали кабинет градоначальника? - Штык кивнул. - Поделитесь?
- Ну...
- Давайте начну я. - Лумумба прошелся по кабинету. - В сейфе обнаружено золото Мангазейской чеканки. - запустив пальцы в карман жилета, он извлек монету.
- Фальшивка. - сказал Штык. - Но мы еще не знаем, откуда оно.
- У Цаппеля были долги? - спросил Базиль. Штык пожал плечами.
- Возможно. Он же хотел отыскать клад, зарытый женой.
- Но тогда зачем ему это? - Лумумба подбросил монету и поймал.
- Это золото ищут уже много лет. И сам Цаппель, и другие... - сказал полицейский. - Но безрезультатно.
- Не думаю, что он искренне полагал, что в моих силах поднять из могилы его жену, а тем более, расспросить. - Лумумба всё подбрасывал монету. Сверкала она, по-моему, как вполне себе настоящая. - Магия - магией, но в такие вещи люди обычно не верят. Возможно, Цаппель что-то подозревал или даже знал о наших истинных целях. И просто хотел избавиться от помехи - в стороне от города, на кладбище. А потом придумать какую-то правдоподобную версию нашего исчезновения... Например, что заезжий маг, не справившись с заказом, устыдился и убрался от греха подальше. Кто бы стал проверять?
- Вы предполагаете, что градоначальник был шпионом?
- По приезде мы должны были встретиться с нашим осведомителем. Неким Лёней Кукишем. Он обещал вывести на поставщика Пыльцы... Но был убит. Мы так и не успели поговорить.
- Кукиш был убит магическим способом. - заметил Штык, вытащив из пачки какой-то листок и помахав им в воздухе. - Есть заключение эксперта.
Лумумба фыркнул.
- Дорогой коллега. Когда человека превращают в животное, это можно увидеть, простите за банальность, невооруженным взглядом. Без всяких экспертиз.
- Я пытаюсь сказать, что Цаппель не был магом.
- Он мог нанять Живчика. А потом убрать и его, как ненужного свидетеля... - быстро проговорил Лумумба. - Вспомните показания: в какой-то момент Живчик, выпив лишнего, устроил скандал. Он кричал, что всё знает. И что готов прямо сейчас вывести всех на чистую воду... Градоначальник мог испугаться, что Живчик, напившись, разоблачит его перед всеми, и принял меры. Прошел мимо кресла, в котором сидел пьяный маг, и незаметно всадил нож... Вы, кстати, сняли отпечатки пальцев?
- Рукоять была чистой. - буркнул Штык. - Её вытерли.
- Ну разумеется. - кивнул Лумумба.
- Предположим, убив Кукиша и Живчика, Цаппель решил заняться вами. - напомнил Штык. - Так что же пошло не так?
- Элементарно, мой друг: он испугался. - Базиль чуть театрально наклонился к полицеймейстеру. - Для свежего человека увидеть Навь - изрядное испытание.
- Так вы и вправду подняли его жену? - глаза Штыка блеснули.
Лумумба фыркнул.
- Мы - не какие-то шарлатаны.
- Она сказала, что Цаппель её отравил. - все повернулись ко мне. Штык - с новым интересом, Базиль и Ванька - с осуждением. Я упрямо мотнула головой.
- А чего? Он же - полицейский, так? Пусть знает... Это же лишнее доказательство того, что Цапля - убийца!
Лумумба устало потер переносицу.
- Во-первых, Маша, будьте добры называть градоначальника по фамилии. Имейте уважение к покойному. А во-вторых... Ладно, ограничимся пока этим. - и он вновь повернулся к Штыку.
Я понимала, что сморозила глупость. Сама же не хотела встревать, а получается, что я теперь в их глазах - капризный, несдержанный ребенок, и доверять мне нельзя.
И тут меня осенила еще одна гениальная идея.
- Извините. - упрямство вновь подняло меня со стула. - Может, я вновь скажу глупость, но я вот о чем: если жена Цаппеля сказала, кто её отравил, почему бы вам не спросить Живчика, кто убил его? - и я снова села. Ванька незаметно вздохнул.
Штык требовательно уставился на Лумумбу, но тот невозмутимо усмехнулся.
- Если б вы там были, Маша, то не стали бы задавать такой вопрос.
- Почему? Думаете, не справитесь с магом? - иногда меня словно бес за язык тянет. Никак не могу остановиться.
- Живчика закололи со спины. - тихонько сказал Ванька. - Он просто ничего не видел.
- Итак... - будто подводя итог, Штык провел карандашом черту поперек белого листа бумаги. - Вы выяснили, где находится золото Зиммельдорфов, а так же то, что саму Ядвигу Карловну убил муж... И это слышали те двое, которых привел с собой Цаппель. Самый простой вывод: услышав, где спрятаны слитки, они пристукнули Цаппеля, а сами отправились за золотом. - налив воды из графина, Штык выпил, и со стуком вернул стакан на поднос. - Вам удалось всунуть палку в самый центр муравейника, коллега. - он рухнул в своё кресло и задрал ноги на стол. - Золото Зиммельдорфов - уважаемая в городе легенда. Сам старик, царство ему небесное, давно перекопал все свои владения - и участок при городском доме, и поместье жены... Да и среди горожан было много желающих найти клад. Теперь охота начнется по новой. - он оглядел нас слезящимися глазами и нервно хихикнул. - Гонка за сокровищами. Только этого мне не хватало.